Лев Толстой и Софья Берс: полвека войны и мира.
Об этой паре до сих пор идут споры, - ни о ком не ходило столько сплетен и не рождалось столько домыслов, как о них двоих. История семейной жизни Толстых - это конфликт между реальным и возвышенным, между бытом и мечтой, и неизбежно следующей за этим душевной пропастью. Но кто в данном конфликте прав - вопрос без ответа. У каждого из супругов была своя правда…
Лев Николаевич Толстой родился 28 августа 1828 года в Ясной Поляне. Граф происходил из нескольких древних родов, в его генеалогию вплелись ветви Трубецких и Голицыных, Волконских и Одоевских. Отец Льва Николаевича женился на пересидевшей в девках наследнице огромного состояния Марии Волконской не по любви, но отношения в семье сложились нежные и трогательные.
Портретная фотография Льва Николаевича Толстого.
Мать маленького Левы умерла от горячки, когда ему было полтора года. Осиротевших детей воспитывали тетушки, которые рассказывали мальчику о том, каким ангелом была его покойная матушка - и умна, и образованна, и деликатна с прислугой, и о детях заботилась, - и как счастлив с ней был батюшка. Хотя это и была добрая сказка, но именно тогда в воображении будущего писателя сложился идеальный образ той, с которой он хотел бы связать свою жизнь.
Поиски идеала обернулись для юноши тяжким бременем, которое со временем превратилось в пагубное, почти маниакальное влечение к женскому полу. Первой ступенью к раскрытию этой новой стороны жизни для Толстого было посещение публичного дома, куда привели его братья. Вскоре в своем дневнике он напишет: «Я совершил этот акт, а потом стоял у кровати этой женщины и плакал!»
В 14 лет Лев испытал чувство, как он считал, похожее на любовь, соблазнив юную горничную. Эту картину, уже будучи писателем, Толстой воспроизведет в «Воскресении», подробно раскрывая сцену обольщения Катюши.
Вся жизнь молодого Толстого проходила в выработке строгих правил поведения, в стихийном уклонении от них и упорной борьбе с личными недостатками. Только один порок он не может преодолеть - сладострастие. Возможно, поклонники творчества великого писателя не узнали бы о многочисленных его пристрастиях к женскому полу - Колошиной, Молоствовой, Оболенской, Арсеньевой, Тютчевой, Свербеевой, Щербатовой, Чичериной, Олсуфьевой, Ребиндер, сестер Львовых. Но он настойчиво заносил в дневник подробности своих любовных побед.
В Ясную Поляну Толстой вернулся полный чувственных порывов. «Это уже не темперамент, а привычка разврата«, - записал он по приезде. «Похоть ужасная, доходящая до физической болезни. Шлялся по саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту. Ничто мне так не мешает работать.»
Желание или любовь
Сонечка Берс родилась в семье доктора, действительного статского советника. Она получила хорошее образование, была умна, проста в общении, обладала сильным характером.
Софья Берс.
В августе 1862 года семья Берс поехала навестить деда в его имение Ивицы и по дороге остановилась в Ясной Поляне. И вот тогда 34-летний граф Толстой, помнивший Соню еще ребенком, вдруг увидел прелестную 18-летнюю девушку, которая взволновала его. Был пикник на лужайке, где Софья пела и танцевала, осыпая все вокруг искрами молодости и счастья. А потом были беседы в сумерках, когда Соня робела перед Львом Николаевичем, но ему удалось ее разговорить, и он с восторгом ее слушал, а на прощание сказал: «Какая вы ясная!»
Вскоре Берсы уехали из Ивиц, но теперь Толстой ни дня не мог прожить без девушки, которая покорила его сердце. Он страдал и мучился из-за разницы в возрасте и думал, что это оглушительное счастье ему недоступно: «Каждый день я думаю, что нельзя больше страдать и вместе быть счастливым, и каждый день я становлюсь безумнее.» Кроме того, он терзался вопросом: что это - желание или любовь? Этот сложный период попытки разобраться в себе найдет отражение в «Войне и мире».
Более сопротивляться своим чувствам он не мог и отправился в Москву, где сделал Софье предложение. Девушка с радостью согласилась.Теперь Толстой был абсолютно счастлив: «Никогда так радостно, ясно и спокойно не представлялось мне мое будущее с женой.» Но оставалось еще одно: прежде чем венчаться, он хотел, чтобы у них не былоь никаких секретов друг от друга.
Лев Николаевич и Софья Андреевна. Ясная Поляна, 1895 г.
У Сони от мужа не было никаких тайн, - она была чиста, как ангел. Зато у Льва Николаевича их было предостаточно. И тут он совершил роковую ошибку, предопределившую ход дальнейших семейных отношений. Толстой дал невесте прочесть дневники, в которых описывал все свои похождения, страсти и увлечения. Для девушки эти откровения стали настоящим шоком.
Софья Андреевна с детьми.
Только мать смогла убедить Соню не отказываться от брака, постаралась объяснить ей, что у всех мужчин в возрасте Льва Николаевича есть прошлое, просто, они его благоразумно скрывают от своих невест. Соня решила, что любит Льва Николаевича достаточно сильно, чтобы простить ему все, и, в том числе, дворовую крестьянку Аксинью, которая на тот момент ждала от графа ребенка.
Семейные будни
Супружеская жизнь в Ясной Поляне началась далеко не безоблачно: Софье сложно было преодолеть брезгливость, которую она испытывала к мужу, вспоминая его дневники. Однако же она родила Льву Николаевичу 13 детей, пятеро из которых умерли в младенчестве. Кроме того, она на протяжении многих лет оставалась верной помощницей Толстому во всех его делах: переписчицей рукописей, переводчиком, секретарем, издателем его произведений.
Деревня Ясная Поляна. Фотография «Шерер, Набгольц и К0». 1892 г.
Софья Андреевна много лет была лишена прелестей московской жизни, к которой привыкла с детства, но она с покорностью принимала тяготы деревенского существования. Детей она воспитывала сама, без нянек и гувернанток. В свободное время Софья набело переписывала рукописи «зеркала русской революции». Графиня, пытаясь соответствовать идеалу жены, о котором Толстой ей не раз рассказывал, принимала у себя просителей из деревни, разрешала споры, а со временем открыла в Ясной Поляне лечебницу, где сама осматривала страждущих и помогала, насколько ей хватало знаний и умения.
Мария и Александра Толстые с крестьянками Авдотьей Бугровой и Матреной Комаровой и крестьянскими детьми. Ясная Поляна, 1896 г.
Все, что она делала для крестьян, на самом деле делалось для Льва Николаевича. Граф принимал все это, как должное, и никогда не интересовался, что творилось в душе его супруги.
Из огня - да в полымя…
Писатель Лев Николаевич Толстой с женой Софьей Андреевной, 1910 год
После написания «Анны Карениной», на девятнадцатом году семейной жизни, у писателя наступил душевный кризис. Он пытался найти успокоения в церкви, но не смог. Тогда писатель отрекся от традиций своего круга и стал настоящим аскетом: он стал носить крестьянскую одежду, вести натуральное хозяйство и даже обещал все свое имущество раздать крестьянам. Толстой был настоящим «домостроевцем», придумав свой устав дальнейшей жизни, требуя его беспрекословного выполнения. Хаос бесчисленных домашних забот не позволял Софье Андреевне вникнуть в новые идеи мужа, прислушаться к нему, разделить его переживания.
Лев Толстой с женой Софьей.
Иногда Лев Николаевич выходил за грань разумного.То требовал, чтобы младших детей не учили тому, что не нужно в простой народной жизни, то хотел отказаться от собственности, лишив тем самым семью средств к существованию. То желал отречься от авторских прав на свои произведения, потому что считал, что не может владеть ими и получать от них прибыль.
Лев Толстой с внуками Соней и Ильей в Крекшино
Софья Андреевна стоически защищала интересы семьи, что привело к неизбежному семейному краху. Более того, ее душевные муки возродились с новой силой. Если раньше она даже не смела оскорбляться на измены Льва Николаевича, то теперь ей стали вспоминаться разом все былые обиды.
Толстой с семьей за чайным столом в парке.
Ведь всякий раз, когда она, беременная или только что родившая, не могла делить с ним супружеское ложе, Толстой увлекался очередной горничной или кухаркой. Вновь грешил и раскаивался… Но от домашних требовал повиновения и соблюдения своего параноидального устава жизни.
Письмо с того света
Умер Толстой во время путешествия, в которое отправился после разрыва с женой в весьма преклонном возрасте. Во время переезда Лев Николаевич заболел воспалением легких, сошел на ближайшей крупной станции (Астапово), где в доме начальника станции умер 7 ноября 1910 года.
Лев Толстой по дороге из Москвы в Ясную Поляну.
После смерти великого писателя на вдову обрушился шквал обвинений. Да, она не смогла стать единомышленницей и идеалом для Толстого, но была образцом верной жены и примерной матери, пожертвовав своим счастьем ради семьи.
Лев Николаевич Толстой с женой Софьей Андреевной в Ясной Поляне. 1908 год.
Разбирая бумаги покойного мужа, Софья Андреевна нашла запечатанное его письмо к ней, датированное летом 1897 года, когда Лев Николаевич впервые решил уйти. И теперь, словно из мира иного, зазвучал его голос, словно просящий прощения у жены: «…с любовью и благодарностью вспоминаю длинные 35 лет нашей жизни, в особенности первую половину этого времени, когда ты со свойственным твоей натуре материнским самоотвержением, так энергически и твердо несла то, к чему считала себя призванной. Ты дала мне и миру то, что могла дать, дала много материнской любви и самоотвержения, и нельзя не ценить тебя за это… благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то, что ты дала мне.»
В то время никто и предположить не мог, что внучка классика Софья Толстая увлечётся крестьянским поэтом Сергеем Есениным, и об этом бунтарско-аристократическом романе будет говорить всё литературное сообщество.
Однако 1879 год открыл новую страницу в этой истории. В тот год, испытывая глубокий духовный кризис, Толстой начал работу над «Исповедью». В ней он воссоздавал подспудный, внешне малозаметный процесс, в течение нескольких десятилетий происходивший в его духовной жизни. «Со мной случился переворот, который давно готовился во мне и зачатки которого всегда были во мне» , – писал он. Еще в июне 1863 года он отметил в дневнике: «Ужасно, страшно, бессмысленно связать свое счастье с матерьяльными условиями – жена, дети, здоровье, богатство» (48, 55). С годами он только укрепился в этом представлении. В «Исповеди», своем первом религиозно-философском произведении, Толстой стремился определить сущность происшедшего в нем духовного переворота. Страницы «Исповеди» раскрывали, как в напряженном диалоге Толстого с великими философами и с великими религиозными мыслителями мира все «укладывалось» в его новое понимание смысла жизни.
Между тем Софья Андреевна оставалась в прежней жизни, хозяйственные и имущественные интересы, утрачивающие для ее мужа значение, становились только ее заботой, она по-прежнему самоотверженно занималась здоровьем детей и мужа, образованием и воспитанием детей. Когда в начале 1880-х годов появилась необходимость дать образование подросшим детям, семья переезжает из Ясной Поляны в Москву и поселяется в Хамовниках. Теперь Толстые будут приезжать в свое тульское имение только летом.
Впечатления от московской жизни 1880–1890-х годов способствовали углублению критического отношения Толстого к современным социальным институтам. Особенно тяжелы для него были городская господская праздная жизнь людей его круга, с одной стороны, и контрастирующая с ней бедность и нищета городского люда – с другой. Софье Андреевне казалось, что он впал «в крайнее соболезнование всему народу и всем угнетенным», ей виделось в этом не только явное преувеличение с его стороны, но и особого рода пристрастность – склонность в первую очередь видеть только страдания. Супруги Толстые были связаны взаимной любовью, но в своих стремлениях они неуклонно расходились. Отсутствие единства во взглядах родителей на жизнь не лучшим образом сказывалось в деле воспитания детей – подрастающих дочерей и сыновей.
В Хамовниках и в Ясной Поляне дом Толстых всегда полон гостей, среди них знаменитые музыканты, художники и писатели. С изменением взглядов в мировоззрении Толстого расширился круг гостей, в дом Толстых стали приходить его единомышленники и последователи, появлялись и простые люди, обращающиеся к Толстому с вопросами по важнейшим для них проблемам и ждущие его помощи; этих посетителей графиня называла «темными». Вместе с тем она не могла не принять новые условия семейной жизни. На ее глазах возрастала слава Льва Толстого – от всероссийской до мировой.
На протяжении всех лет семейной жизни Софья Андреевна отличалась силой воли и необыкновенным трудолюбием, она активно занималась издательскими делами мужа, неоднократно публиковала отдельные его произведения, а также предприняла восемь изданий собрания сочинений. Она решала вопросы по их реализации и хранению, собирала толстовские рукописи и определила их на хранение в музей. С. А. Толстая находила время и для занятий общественными делами, выступала в печати с письмами и опровержениями, в 1892 году, во время массового голода, опубликовала в газете «Русские ведомости» воззвание о благотворительности. В 1900–1902 годах Софья Андреевна была попечительницей приюта для беспризорных детей в Москве.
Ведая обширным домашним хозяйством и обладая поразительной энергией, она была всегда легка на подъем. Графиня лечила крестьян, она была готова не только руководить их работой, но порой и сама включалась в нее, как это было, к примеру, осенью 1905 года во время уборки картофеля. Графиня Толстая умела делать многое: и вязала, и вышивала, и шила, и штопала, и панталончики детям кроила, и снег могла пойти разгребать.
Софья Андреевна, без сомнения, была человеком ярким и незаурядным. У нее было много талантов. Она писала стихи и прозу, занималась рисунком и лепкой, фотографировала и сама печатала снимки. Ее перу принадлежат повести «Песня без слов» и «Чья вина?». Она писала мемуары и работала над книгой «Моя жизнь». В 1910 году рассказы С. А. Толстой для детей вышли отдельным сборником «Куколки-скелетцы». Особое место в ее жизни занимала музыка.
Правда, Толстой и младшая дочь Александра сходились во мнении, что ее интересы и увлечения не были глубокими и часто скользили по поверхности. Однако надо учесть: уровень их требований был очень высок, они мерили по себе.
Толстой требовал объяснений, его
жена Софья Андреевна умилялась: «Что вы хотите от 53-летней женщины». Герой
семейной размолвки композитор Танеев язвил: «Что вы все заладили: Толстой, Толстой!
Видел я вашего Толстого в бане. Очень нехорош». Великий писатель знал, почему все семьи счастливы одинаково, а
вот несчастливы каждая по-своему.
Золотой мальчик
К браку Толстой шел долго, в бобылях засиделся до 34 лет. В шестнадцать Лев избирает для себя дипломатическое поприще и поступает в Казанский университет на восточный факультет. Несмотря на способности к изучению иностранных языков, Толстой перевелся на юридический факультет. Проучившись три года, бросив университет, девятнадцатилетний Лев возвращается в Москву. Откуда его в 12-летнем возрасте вместе с тремя родными братьями и младшей сестрой после смерти отца вывезла в Казань сестра отца Юшкова.
Дом Юшковых принадлежал к числу самых веселых в Казани; все члены семьи высоко ценили внешний блеск. «Добрая тетушка моя, – рассказывает Толстой, – чистейшее существо, всегда говорила, что она ничего не желала бы так для меня, как того, чтобы я имел связь с замужнею женщиною». Внук бывшего губернатора Казани был желанным гостем во многих знатных домах. Повеса со страстной натурой он вел жизнь «золотой молодежи» – выезжал в свет, кутил, танцевал, фехтовал, ездил верхом, часто бывал у цыган, пение которых любил. Даже перевез в родовое поместье, Ясную Поляну, целый табор. Песни, романсы, кутежи до утра. Цыгане поселились в оранжерее, которую построил его дед Волконский, и с удовольствием ели оранжерейные персики, предназначенные на продажу. Молодой граф едва не женился на цыганке, даже выучил цыганский язык. Среди соседей-помещиков он завоевал репутацию «пустячного малого». Толстой много играл в карты и немало проигрывал. Состояние его таяло, иногда карточные долги нечем было платить. Скрываясь от долгов, в 1851 году он «изгнал себя на Кавказ». Его увез с собой старший брат Николай, офицер-артиллерист.
Кавказский поворот
На Кавказе Лев Толстой принимает участие в военных операциях против горцев. За храбрость представлен к Георгиевскому кресту, но уступил его солдату – награда обеспечивала тому пожизненную пенсию.
Впрочем, от себя не убежишь: светские попойки сменились на офицерские с непременными карточными играми и бильярдом. Тем не менее военные годы круто изменили судьбу Толстого.
В ноябре 1855 года молодой офицер, прибывший в Петербург из Севастополя, пользовался необыкновенным вниманием. Сильные мира сего искали его знакомства, приглашали на обеды. Успех вызван не военными подвигами, публика признала новую восходящую звезду русской литературы. Слава графа Льва Толстого росла стремительно, как и интерес к написанным на Кавказе рассказам «Набег», «Рубка леса», «Записки маркера», «Казаки», «Севастопольские рассказы». Известный романист и драматург Писемский говорил: «Этот офицеришка всех нас заклюет, хоть бросай перо...».
Вместо венчания
В конце 1856 года Лев Николаевич снял мундир и окунулся в светские страсти, даже чуть не женился. Наведываясь в свое поместье, он частенько заворачивал и в соседнее Судаково к юной Валерии Арсеньевой. У гувернантки, воспитывавшей сироту, наметился план выдать Валерию за молодого графа. Но тут Толстого стали обуревать сомнения, и он решил испытать чувство двухмесячной разлукой. Неожиданно поехал «вместо церкви, в Петербург». На расстоянии Толстой признался себе, что не столько любил, сколько старался возбудить любовь к себе. Об этом жених и написал в Судаково. Отвергнутая барышня недолго страдала, вскоре вышла замуж и родила четырех детей.
Бабушка-искусительница
Молодой граф в 1857 году отправился в Швейцарию, где бурно проводил время. В поэтической обстановке швейцарской весны на берегу Женевского озера он впервые сошелся с дальними родственницами – графинями Елизаветой и Александрой Толстыми. Обе служили при дворе великой княгини Марии Александровны. Александра обладала приятной внешностью и великолепным голосом. Толстой с удовольствием кокетничал, считая милую «бабушку» на голову выше всех женщин, которых когда-либо встречал. Но это сближение не пошло дальше простой дружбы. Графиня была старше, на ее лице он подметил первые морщинки и не раз в дневнике, восторгаясь родственницей, с грустью восклицал: «Если бы она была на десять лет моложе!..»
Впоследствии они разошлись на почве религиозных несогласий. Но даже в год своей смерти Лев Николаевич, перечитывая долголетнюю переписку с графиней Толстой, говорил окружающим: «Как в темном коридоре бывает свет из-под какой-нибудь двери, так, когда я оглядываюсь на свою долгую, темную жизнь, воспоминание об Alexandrine – всегда светлая полоса».
Милые девочки
В 1859 году, ухаживая в московском свете за несколькими барышнями, он решился наконец сделать одной из них – княжне Львовой предложение, но получил отказ. Другие девушки, за которыми он ухаживал, находили, что с ним «интересно, но тяжело», к тому же внешне кандидат в женихи был не очень привлекателен. Некрасивое лицо с широким носом и толстыми губами смягчал взгляд светло-серых, глубоко сидящих, добрых, выразительных глаз. Молодой граф отмечал у себя первые признаки надвигавшейся старости и уже почти отказался от семейного счастья. Девушкам, с которыми встречался, он предъявлял высокие требования ума, простоты, искренности, красоты. Вместе с тем его жена должна быть здоровой матерью его детей, на все смотреть глазами мужа, во всем быть его помощницей. Обладая светским лоском, она обязана забыть свет, поселиться с мужем в деревне и целиком посвятить себя семье.
Только сильная страсть могла заставить его поверить, что он встретил олицетворение такого идеала. И это случилось.
Летом 1861 года, вернувшись в Россию из второй поездки за границу, Толстой заехал к семейству Берс. Хорошенькие дочери кремлевского доктора Берса суетились, накрывая на стол. Вечером в Москве Толстой писал в дневнике: «Что за милые, веселые девочки». За пять лет «милые девочки» выросли в красивых барышень. Две старшие уже сдали экзамены, носили длинные платья, прически. Лев Николаевич стал частым гостем в их доме. С сентиментальной Соней Толстой играл в четыре руки, сидел с ней за шахматами. Как-то принес с собой повесть Тургенева «Первая любовь», прочитав ее вслух, назидательно сказал: «Любовь шестнадцатилетнего сына, юноши, и была настоящей любовью, которую переживает человек лишь раз в жизни, а любовь отца – это мерзость и разврат».
Как-то Толстой заметил своей сестре: «Если женюсь, так на одной из Берс».
– Ну вот и женись на Лизе, – отвечала графиня, – прекрасная жена будет: солидная, серьезная, воспитанная.
Эти разговоры дошли до семьи Берсов. Родители и не мечтали о таком подарке. Их дочь – бесприданница – могла стать графиней, женой состоятельного помещика, знаменитого писателя.
Лев Николаевич, чувствуя создававшуюся атмосферу, начал тяготиться этим: «День у Берсов приятный, но на Лизе не смею жениться», – и позднее: «Лиза Берс искушает меня; но этого не будет. Один расчет недостаточен, чувства нет».
Гораздо больше привлекали его младшие сестры, полные жизни и задора. «Татьянчик» была еще ребенком. Зато Софья Андреевна хорошела с каждым днем. Она сдала экзамены в Московский университет, стала выезжать в свет. Румяная девушка с темно-карими большими глазами и темной косой, с живым характером, легко переходившим в грусть. Она любила литературу, живопись, музыку, но сама не проявляла особых талантов. С 11 лет аккуратно вела дневник и пыталась даже писать повести.
Бедная Сонечка
Первым поклонником Софьи был студент-учитель. Живой и быстрый, он носил очки и лохматые густые волосы. Однажды, помогая Сонечке переносить что-то, отчаянный малый схватил ее руку и поцеловал.
– Как вы смеете?! – закричала она, брезгливо отирая носовым платком место поцелуя.
Нигилиста сменил кадет старших классов – Митрофан Поливанов из состоятельной дворянской семьи с хорошими связями. На этот раз Софья уже не отнимала брезгливо рук, когда молодой человек прикладывался к ним на репетициях домашнего спектакля. Уезжая в Петербург, в академию, Поливанов сделал предложение, получил согласие.
Тем временем в семье Берс появился профессор Нил Александрович Попов. Степенный, с медлительными движениями и выразительными серыми глазами. Он охотно проводил время в обществе Сонечки, не спуская глаз с грациозной фигуры и оживленного лица молодой девушки. Даже снял недалеко от Покровского дачу. Неожиданно для себя Толстой почувствовал ревность. Он начал появляться в семье чуть не каждый день. Сонечка встречала его то весело и радостно, то грустно и мечтательно, то строго. Восемнадцатилетняя девушка ловко манипулировала гениальным писателем.
«... Она сказала о профессоре Попове и блуза... неужели это все нечаянно?» «Я влюблен, как не верил, чтобы можно было любить. Она прелестна во всех отношениях. А я – отвратительный. Надо было прежде беречься. Теперь уже я не могу остановиться».
Толстой пришел к Берсам вечером. Он волновался и то садился за рояль, не доиграв начатого, вставал и ходил по комнате, подходил к Софье, звал играть в четыре руки. Она покорно садилась. Волнение Толстого смущало и захватывало ее. Толстой, не решаясь говорить, передал Софье письмо. «Софья Андреевна! …Ложный взгляд вашего семейства на меня состоит в том, как мне кажется, что я влюблен в вашу сестру Лизу. Это несправедливо… Я бы помер от смеху, ежели бы месяц тому назад мне сказали, что можно мучаться, как я мучаюсь, и счастливо мучаюсь это время. Скажите, как честный человек, хотите ли вы быть моей женой? …Но ежели никогда мужем я не буду, любимым так, как я люблю, это будет ужасно...»
Софья подошла к взволнованному Толстому, лицо его казалось бледнее бледного, и сказала:
– Разумеется, да!
Старый доктор Берс, огорчившись за старшую дочь, в первые минуты не хотел давать согласия. Но слезы Сонечки решили дело. По настоянию Толстого венчаться решили через неделю. В дневнике он пишет: «Непонятно, как прошла неделя. Я ничего не помню; только поцелуй у фортепиано… Сомнения в ее любви и мысль, что она себя обманывает». Лев Николаевич посвящает ее в свой дневник. Софья прочла про его увлечения и горько плакала над этими «ужасными» тетрадями. В них было все: карточные долги, пьяные гулянки, цыганка, с которой ее жених намеревался жить, девки, к которым ездил с друзьями, яснополянская крестьянка Аксинья, с которой проводил летние ночи и которая забеременела от него, барышня Валерия Арсеньева, на которой чуть не женился, горничная его тетушки, забеременевшая от него крестьянка Глаша и обещание Толстого: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать».
Ячейка Толстых
В день свадьбы утром неожиданно приехал Лев Николаевич, нарушив традицию: жениху приезжать к невесте не полагалось. Но Толстому нужна «последняя капля правды», он допытывается у Сони, любит ли она его, не смущают ли ее воспоминания о Поливанове, не честнее ли разойтись.
Венчание состоялось в придворной кремлевской церкви. Лицо невесты было заплаканным, одним из ее шаферов был Поливанов.
После поздравлений, шампанского, парадного чая у доктора Берса Софья Андреевна переоделась в темно-синее дорожное платье для поездки в Ясную Поляну. Там на двух этажах флигеля устроились молодые. Ни малейших следов роскоши. Сервировка стола – более чем скромная. Муж сразу сменил великолепное шармеровское платье на теплую блузу, которая впоследствии стала его костюмом.
Его привычки удивляли молодую жену. Например, он спал на темно-красной сафьяновой подушке, напоминавшей сиденье экипажа, причем не покрывал ее даже наволочкой. В саду – ни одного цветка, вокруг дома – лопухи, на которые малочисленная прислуга выбрасывала сор.
С первого дня Софья Андреевна пыталась «помогать мужу». Но ей больше нравилось кататься на тройках. Присоединялся к веселью и Толстой. И тогда они вдвоем, как маленькие дети, забавлялись друг другом – и были счастливы.
Любим, как можем
Через три с половиной месяца после свадьбы (5 января 1863 года) Толстой пишет в дневнике: «Счастье семейное поглощает меня всего...». «Люблю я ее, когда ночью или утром я проснусь и вижу: она смотрит на меня и любит. И никто – главное я – не мешаю ей любить, как она знает, по-своему. Люблю я, когда она сидит близко ко мне, и мы знаем, что любим друг друга, как можем; и она скажет: «Левочка!»... и остановится: «отчего трубы в камине проведены прямо?» или «почему лошади не умирают долго?» «… Люблю, когда я вижу ее голову, закинутую назад, и серьезное, и испуганное, и детское, и страстное лицо; люблю, когда...».
Идиллией Толстых любовались все. Но начались припадки ревности. Они ревновали и глубоко страдали оба. Софья Андреевна отказывалась даже письменно представляться графине Александре Толстой, так как ревновала мужа к «милой бабушке». В Москве Софья не хочет ехать к княгине Оболенской, которой когда-то увлекался Толстой. Позже она замечает в своем дневнике: «Еще ездили к княгине А.А. Оболенской, М.А. Сухотиной и Е.А. Жемчужниковой. Первые две сестры взяли тон презрения к … жене своего бывшего поклонника».
Казалось бы, в деревенской глуши ревновать не к кому. Но стоило ее кузине – Ольге Исленьевой, гостившей в Ясной Поляне, поиграть в четыре руки со Львом Николаевичем, и Софья уже ревновала и ненавидела гостью.
Муж ревновал еще больше. Присутствие Поливанова в Москве в январе 1863 года «неприятно» ему. Он ревнует к учителю яснополянской школы или к почти незнакомому молодому гостю.
Мечты сбываются
«Я часто мечтаю о том, как иметь в Москве квартиру на Сивцевом Вражке. По зимнему пути присылать обоз и жить 3 - 4 месяца в Москве. Ваш мир, театр, музыка, книги, библиотека и иногда возбуждающая беседа с новым умным человеком, вот наши лишения в Ясной. Но лишение, которое гораздо сильнее – это считать каждую копейку, бояться, что у меня не хватит денег. Желать что-нибудь купить и не мочь. Поэтому до тех пор, пока я не буду в состоянии отложить столько-то для поездки в Москву, до тех пор мечта эта будет мечтой», – писал он отцу Софьи. И Толстой закатывает рукава. На Софью возлагается контора, расчеты с наемными рабочими, домашнее хозяйство, амбары, скотоводство. До последних дней беременности она бегала по усадьбе с большой связкой ключей у пояса, носила Льву Николаевичу за две версты завтрак на пчельник, либо в поле или огород. Толстой был счастлив. Он приступает к работе над «Войной и миром». Роман взял у Толстого пять лет напряженного труда, но принес писателю славу и деньги.
К концу семидесятых годов Толстой вполне обеспечен. Своим литературным трудом он значительно приумножил состояние. В начале 80-х он оценивал его в 600 тысяч рублей. Все элементы «доброго, честного счастья», как понимал его в то время Толстой, присутствовали. Слава, какой не пользовался при жизни ни один русский писатель; средства – более чем достаточные; семья – дружная, веселая.
Дети
Первый ребенок родился у Толстых 28
июня 1863 года. Роды протекали тяжело. Толстой находился рядом – вытирал жене
лоб, целовал руки. Недоношенного, слабенького мальчика граф хотел назвать
Николаем. Но Софья Андреевна испугалась. Это имя не принесло счастья никому в
семье: и дед Толстого, и отец, и брат, и даже племянник, носившие его, – все умирали
рано. В конце концов, остановились на Сергее. «Сергулевич», – звал его Лев
Николаевич.
Кормить Соня не могла – очень болела грудь, и врачи не разрешали. Толстого это сердило. «Боль меня гнет в три погибели. Лева убийственный... Ничто не мило. Как собака, я привыкла к его ласкам – он охладел... Мне скучно, я одна, совсем одна... Я – удовлетворение, я – нянька, я – привычная мебель, я женщина», – пишет она. «…Соня, голубчик, я виноват, но я гадок... во мне есть отличный человек, который иногда спит. Ты его люби и не укоряй», – отвечает он.
Семья его поглощала. В конце 1865 года он на 13 лет прерывает дневник. У счастливых супругов нет секретов.
Лев Николаевич требовал подчеркнутой простоты: мальчик должен ходить в холщовой рубашке. К маленькой дочке относился сердечно, но терпеть не мог поцелуев, ласк и нежностей. От новорожденных держался на приличном расстоянии.
– Со мной делается что-то вроде судорог, так я боюсь брать на руки маленьких детей...
Через десять лет после женитьбы у Толстых было шестеро детей. Сергей, Татьяна, Илья, Лев, Маша, Петр. Родители принимали самое деятельное участие в их воспитании. Софья Андреевна учила их русской грамоте, французскому и немецкому языкам, танцам. Лев Николаевич преподавал математику. Позднее, когда старшему сыну нужно изучить греческий язык, а подходящего учителя не было, Толстой бросил все дела и принялся за греков. Не зная даже алфавита, он быстро преодолел трудности и через шесть недель свободно читал Ксенофонта.
Отец также учил детей плавать, тренировал их в верховой езде, устраивал каток на пруду и ледяные горки. В прыганье, беге, гимнастике Лев Николаевич не знал соперников и заражал этим не только детей, но и всех присутствовавших. Хотя сам он почти не помнил материнской любви. Его мать из старинного рода Волконских ушла из жизни, когда мальчику не было и двух лет.
В первые пятнадцать лет семейной жизни Толстой отдавал много сил воспитанию детей. Он вносил в их жизнь массу юмора. Например, «бег нумидийской конницы»: Лев Николаевич срывался со стула, поднимал руку вверх и, помахивая ею над головой, прыгал галопом вокруг стола; все подхватывались за ним, повторяя его движения. Обежав вокруг комнаты несколько раз и запыхавшись, все садились на свои места веселыми, скука и слезы забыты.
Надрезы любви
Ссоры бывают во всякой семье. «Ты знаешь, Соня, – сказал как-то Толстой, – мне кажется, муж и жена – как две половинки чистого листа бумаги. Ссоры – как надрезы. Начни этот лист сверху нарезать и... скоро две половинки разъединятся совсем».
С годами, когда число детей все увеличивалось, Софья Андреевна реже играла на рояле в четыре руки с мужем. Тем не менее жена привязалась к творчеству супруга. Нагнувшись к бумаге и всматриваясь близорукими глазами в каракули Толстого, просиживала так до поздней ночи. Софья Андреевна переписала громадный роман «Война и мир» семь раз.
Даже после 12 лет супружеской жизни она и Толстой были единым целым.
В 1871 году Лев Николаевич почувствовал себя плохо и поехал лечиться кумысом в Самарскую губернию. За шесть недель он написать жене 14 писем, полных «больше, чем любовью».
«С каждым днем, что я врозь от тебя, – писал он, – я все сильнее и тревожнее, и страстнее думаю о тебе, и все тяжелее мне. Про это нельзя говорить...». «Твои письма я не мог читать без слез, и весь дрожу, и сердце бьется...»
Среди этого счастья порой Толстым овладевают печальные мысли о смерти. Со временем они появляются все чаще. Его привлекают люди, которые стоят на самом краю жизни. Об этом он пишет «Записки сумасшедшего». Призрак смерти рассек счастливую жизнь Толстого. Умер полуторагодовалый сын Петя. Серьезно заболела Софья Андреевна. Толстой задумывается о самоубийстве. Он перестал ходить с ружьем на охоту, чтобы не соблазниться слишком легким способом избавления себя от жизни. Припадки тоски вызывала не только боязнь смерти, но и ужас перед бессмыслицей жизни, кончающейся смертью. Так он мучился три года.
К началу душевного кризиса Льва Николаевича Софье Андреевне было уже за тридцать. Со своими разочарованиями Толстой стал скучен, сумрачен, раздражителен, часто из-за мелочей ссорился с женой и из прежнего веселого и жизнерадостного главы семейства превратился в строгого проповедника и обличителя. Он создает общество трезвости, становится вегетарианцем, бросает курить.
Сходятся два человека, чтобы мешать друг другу
Летом 1881 года Софья Андреевна дохаживала последние месяцы одиннадцатой беременности. Старший сын поступал в университет, пришла пора вывозить дочь в свет. Толстой в 1882 году покупает в Москве знаменитый дом в Хамовническом переулке. При этом замечает о жизни в столице: «Несчастные! Нет жизни. Вонь, камни, роскошь, нищета, разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргии, и – пируют. Народу больше нечего делать, как, пользуясь страстями этих людей, выманивать у них назад награбленное. Мужики на это ловчее. Бабы дома, мужики трут полы и тела в банях и ездят извозчиками».
Когда бородатые мужики семейства (отец с сыновьями) играли в винт, Софья Андреевна рожала Александру, двенадцатого ребенка.
Чем старше становится Толстой, тем чаще высказывает свое мнение о женщинах. «Женщин узнают только мужья (когда уже поздно). Только мужья видят их за кулисами. …Они так искусно притворяются, что никто не видит их, какие они в действительности, в особенности, пока они молоды». Взгляды Толстого на женщин не помешали его сыновьям вступать в брак; последний из них венчался в 1901 году. Да и дочери, когда пришел их час, вышли замуж: Мария Львовна в 1897 году за князя Оболенского, а Татьяна Львовна в 1899 году за помещика Сухотина.
Толстой остался с женой и младшей дочерью. 31 марта 1888 года в сорок четыре года Софья Андреевна родила последнего ребенка, Ванечку, который через шесть лет умер. Вынести этого она не смогла.
– Ты перестала быть мне женой! – кричал граф. – Кто ты? Мать? Ты не хочешь больше рожать детей! Подруга моих ночей? Даже из этого ты делаешь игрушку, чтобы взять надо мной власть!
В своем дневнике в конце 1899 года,
он писал: «К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания,
надежды на счастье, которое поддерживает общественное мнение и литература; но
брак есть… страдание, которым человек платится за удовлетворенное половое
желание. Главная причина этих страданий та, что ожидается то, чего не бывает, а
не ожидается то, что всегда бывает». «Брак скорее пересечение двух линий: как
только пересеклись, так и пошли в разные стороны».
Так разрушали они друг в друге последние остатки любви. Софья Андреевна в автобиографии недоумевает: «Когда именно мы с ним разошлись – уследить не могу. И в чем?..». «Следовать его учению я чувствовала себя бессильной. Отношения же личные между нами были прежние: так же мы любили друг друга, так же трудно расставались». Эти замечания искренни. За девяностые годы, например, Толстой написал жене около 300 писем. Они полны дружелюбия, заботливости, беспокойства. «Оставила ты своим приездом такое сильное, бодрое, хорошее впечатление, слишком даже хорошее для меня, потому что тебя сильнее недостает мне. Пробуждение мое и твое появление – одно из самых сильных, испытанных мной, радостных впечатлений, и это в 69 лет от 53-летней женщины!..».
Чуть позже Толстой заявит супруге, что хочет с ней развестись и уехать в Париж или Америку. «Нашел на меня столбняк, ни говорить, ни плакать, все хотелось вздор говорить, и я боюсь этого и молчу, и молчу три часа, хоть убей – говорить не могу. Тоска, горе, разрыв, болезненное состояние отчужденности – все это во мне осталось. За что?»...
Измена
Софью Андреевну спасала музыка – и особенно Сергея Ивановича Танеева, композитора, профессора. Отношения графини и Танеева были платоническими, но духовная измена жены доставляла Толстому огромные страдания. Он говорил и писал ей об этом неоднократно, но она только обижалась: «Я – честная женщина!». И продолжала принимать Танеева или ездила к нему сама. На вопросы о том, что же происходит между супругами, Софья Андреевна с усмешкой отвечала:
– Да ровным счетом ничего! Даже совестно говорить о ревности к 53-летней старой женщине.
Все догадывались о влюбленности Софьи Андреевны, кроме самого Танеева. Любовниками они так и не стали. В дневнике Софья Андреевна писала: «Знаю я это именно болезненное чувство, когда от любви не освещается, а меркнет божий мир, когда это дурно, нельзя – а изменить нет сил». Перед смертью она сказала дочери Татьяне: «Любила я одного твоего отца».
В конце жизни Толстой пережил крах. Рухнули его представления о семейном счастье. Лев Николаевич не смог изменить жизнь своей семьи в соответствии со своими взглядами. «Крейцерову сонату», «Семейное счастье» и «Анну Каренину» он писал на основе опыта собственной семейной жизни.
Семейный бизнес
В соответствии со своим учением Толстой старался избавиться от привязанности к близким, пытался быть ровным и доброжелательным ко всем. Он попросил Софью Андреевну распоряжаться собственностью – домом, землей, сочинениями. «Неопытная, без копейки денег, – вспоминала она, – я энергично принялась изучать дело издания книг, а потом продажи и подписки на сочинения Толстого...». Она советовалась с многочисленными друзьями и даже познакомилась с вдовой Достоевского, которая еще при жизни мужа взяла издание его сочинений в свои руки. Дело пошло блестяще. Софья Андреевна издавала сама с 1886 года. Успешно пошли дела и с управлением имениями. Душевной близости и взаимопонимания между супругами уже не было. Софья Андреевна заботилась о материальном обеспечении детей. Пока в доме Толстых не появился Владимир Чертков.
Незваный гость
Сын генерал-губернатора, красавец, блестящий офицер, сводивший дам с ума, Чертков вел бурную жизнь, кутил, играл в карты. Узнав о новой философии писателя, «образец всех толстовских добродетелей» приехал к нему. Втеревшись в доверие, глава издательства «Посредник» Чертков мало-помалу сделался полным хозяином творений Толстого. Софья Андреевна не могла смириться с тем, что семейные капиталы шли на обогащение чужого им человека. Около дряхлевшего Толстого образовались два воюющих лагеря, которые разрывали его на части.
Семья, которую больше всего на свете любила Софья Андреевна, состояла уже (со всеми внуками) из 28 человек. Наступил момент, когда здоровье графини не выдержало волнений. 22 июня 1910 года Толстой, гостивший у Черткова, получил тревожную телеграмму и вернулся в Ясную Поляну. Он застал жену в ужасном состоянии. Она была нервно больна. Софье Андреевне шел шестьдесят шестой год. Позади было 48 лет супружеской жизни и тринадцать родов.
В доме Толстых начался ад. Несчастная женщина потеряла над собой всякую власть. Она подслушивала, подглядывала, старалась не выпускать мужа ни на минуту из виду, рылась в его бумагах, разыскивая завещание или записи о себе и Черткове. Толстой все настойчивее думал о том, чтобы уйти из этого «дома сумасшедших», от людей, разменявших его на рубли. Софья Андреевна решительно обещала мужу покончить с собой в день его ухода.
Любила до конца
Толстой жалкий, слабый, пошатывающийся ударился в бега. Он заехал в Шамордино к своей сестре, монахине, оттуда пешком отправился в Оптину пустынь, но войти в скит, где жили старцы, не решился, боясь, что они не захотят с ним разговаривать. Сел в поезд, там и заболел. Начальник станции Астапово уступил больному свою квартиру. Толстой умер через 7 дней.
«Пустили меня к нему доктора, – вспоминала Софья Андреевна, – когда он едва дышал, неподвижно лежа навзничь, с закрытыми уже глазами. Я тихонько на ухо говорила ему с нежностью, надеясь, что он еще слышит, – что я все время была там, в Астапове, что любила его до конца... Не помню, что я ему еще говорила, но два глубоких вздоха, как бы вызванные страшным усилием, отвечали мне на мои слова, и затем все утихло».
Софья Андреевна записала в дневнике: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу». Она хотела покончить с собой.
Прошло 8 лет. Софье Андреевне исполнилось 74 года. Высокая, немного сгорбленная, сильно похудевшая она каждый день проходила версту до могилы мужа и меняла на ней цветы. Льва Николаевича похоронили в Ясной Поляне на краю оврага в лесу, где в детстве он вместе с братом искал «зеленую палочку», хранившую «секрет», как сделать всех людей счастливыми. В конце жизни Софья Андреевна призналась дочери: «Да, сорок восемь лет прожила я со Львом Николаевичем, а так и не узнала, что он за человек...»
Лариса Синенко
23 сентября 1862 года Лев Николаевич Толстой женился на Софье Андреевне Берс . Ей на тот момент было 18 лет, графу — 34. Они прожили вместе 48 лет, до самой смерти Толстого, и брак этот нельзя назвать лёгким или безоблачно счастливым. Тем не менее Софья Андреевна родила графу 13 детей, опубликовала и прижизненное собрание его сочинений, и посмертное издание его писем. Толстой же в последнем послании, написанном супруге после ссоры и перед тем, как отправиться прочь из дома, в свой последний путь до станции Астапово, признавался, что любит её, несмотря ни на что — только вот жить с ней не может. Историю любви и жизни графа и графини Толстых вспоминает АиФ.ru.
Репродукция картины художника Ильи Репина «Лев Николаевич Толстой и Софья Андреевна Толстая за столом». Фото: РИА Новости
Софью Андреевну и при жизни мужа, и после его смерти обвиняли в том, что она так и не поняла супруга, не разделила его идей, была слишком приземлённой и далёкой от философских воззрений графа. В этом обвинял её и он сам, это, по сути, и стало причиной многочисленных разногласий, омрачавших последние 20 лет их совместной жизни. И тем не менее нельзя упрекнуть Софью Андреевну в том, что она была плохой женой. Посвятив всю жизнь не только рождению и воспитанию многочисленных детей, но и заботам по дому, хозяйству, решению крестьянских и хозяйственных проблем, а также сохранению творческого наследия великого мужа, она забыла и о платьях, и о светской жизни.
Писатель Лев Николаевич Толстой с женой Софьей. Гаспра. Крым. Репродукция фотографии 1902 года. Фото: РИА Новости До встречи со своей первой и единственной женой граф Толстой — потомок древнего дворянского рода, в котором перемешалась кровь сразу нескольких благородных семейств, — уже успел сделать и военную, и педагогическую карьеру, был известным писателем. С семьёй Берсов Толстой был знаком ещё до своей службы на Кавказе и путешествия по Европе в 50-х годах. Софья была второй из трёх дочерей врача Московской дворцовой конторы Андрея Берса и его супруги Любови Берс , в девичестве Иславиной . Жили Берсы в Москве, в квартире в Кремле, но нередко наведывались и в тульское имение Иславиных в селе Ивицы, неподалёку от Ясной Поляны. Любовь Александровна водила дружбу с сестрой Льва Николаевича Марией , её брат Константин — с самим графом. Софью и её сестёр он увидел впервые ещё детьми, они проводили вместе время и в Ясной Поляне, и в Москве, играли на фортепиано, пели и даже поставили однажды оперный театр.
Писатель Лев Николаевич Толстой с женой Софьей Андреевной, 1910 год. Фото: РИА Новости
Софья получила прекрасное домашнее образование — мать с детства прививала детям любовь к литературе, а позже и диплом домашней учительницы в Московском университете и писала небольшие рассказы. Кроме того, будущая графиня Толстая с юности увлекалась написанием рассказов и вела дневник, который позже будет признан одним из выдающихся образцов мемуарного жанра. Вернувшийся в Москву Толстой обнаружил уже не маленькую девочку, с которой когда-то ставил домашние спектакли, а очаровательную девушку. Семьи снова стали бывать друг у друга в гостях, и Берсы явно замечали интерес графа к одной из своих дочерей, однако долгое время считали, что свататься Толстой будет к старшей Елизавете. Какое-то время он, как известно, и сам сомневался, однако после очередного дня, проведённого с Берсами в Ясной Поляне в августе 1862 года, принял окончательное решение. Софья покорила его своей непосредственностью, простотой и ясностью суждений. Они расстались на несколько дней, после чего граф сам приехал в Ивицы — на бал, который устраивали Берсы и на котором Софья танцевала так, что в сердце Толстого не осталось сомнений. Считается даже, что свои собственные чувства в тот момент писатель передал в «Войне и мире», в сцене, где князь Андрей наблюдает за Наташей Ростовой на её первом балу. 16 сентября Лев Николаевич попросил у Берсов руки их дочери, предварительно отправив Софье письмо, чтобы убедиться, что она согласна: «Скажите, как честный человек, хотите ли вы быть моей женой? Только ежели от всей души, смело вы можете сказать: да, а то лучше скажите: нет, ежели в вас есть тень сомнения в себе. Ради Бога, спросите себя хорошо. Мне страшно будет услышать: нет, но я его предвижу и найду в себе силы снести. Но ежели никогда мужем я не буду любимым так, как я люблю, это будет ужасно!». Софья немедленно ответила согласием.
Желая быть честным с будущей женой, Толстой дал ей прочитать свой дневник — так девушка узнала о бурном прошлом жениха, об азартных играх, о многочисленных романах и страстных увлечениях, в том числе о связи с крестьянской девушкой Аксиньей , которая ждала от него ребёнка. Софья Андреевна была шокирована, но, как могла, скрывала свои чувства, тем не менее память об этих откровениях она пронесёт через всю жизнь.Свадьбу сыграли всего через неделю после помолвки — родители не могли сопротивляться напору графа, который хотел обвенчаться как можно скорее. Ему казалось, что после стольких лет он нашёл наконец ту, о которой мечтал ещё в детстве. Рано потерявший мать, он вырос, слушая рассказы о ней, и думал о том, что и его будущая жена должна быть верной, любящей, всецело разделяющей его взгляды спутницей, матерью и помощницей, простой и в то же время способной оценить красоту литературы и дар своего мужа. Именно такой виделась ему Софья Андреевна — 18-летняя девушка, отказавшаяся от городской жизни, светских приёмов и красивых нарядов ради жизни рядом с мужем в его загородном имении. Девушка взяла на себя заботу о хозяйстве, постепенно привыкая к сельской жизни, столь отличной от той, к которой она привыкла.
Лев Толстой с женой Софьей (в центре) на крыльце яснополянского дома в Троицин день, 1909 г. Фото: РИА Новости
Первенца Серёжу Софья Андреевна родила в 1863 году. Толстой же тогда взялся за написание «Войны и мира». Несмотря на тяжёлую беременность, его жена не только продолжала заниматься домашними делами, но и помогала мужу в его работе — переписывала набело черновики.
Писатель Лев Николаевич Толстой и его супруга Софья Андреевна пьют чай дома в Ясной Поляне, 1908 год. Фото: РИА Новости
Впервые свой характер Софья Андреевна проявила после рождения Серёжи. Не способная выкормить его сама, она потребовала у графа привести кормилицу, хотя тот был категорически против, говоря о том, что тогда без молока останутся дети этой женщины. В остальном же она полностью следовала правилам, установленным супругом, решала проблемы крестьян в окрестных деревнях, даже лечила их. Всех детей учила и воспитывала дома: всего Софья Андреевна родила Толстому 13 детей, пятеро из которых умерли в раннем возрасте.
Русский писатель Лев Николаевич Толстой (слева) с внуками Соней (справа) и Ильёй (в центре) в Крекшино, 1909. Фото: РИА Новости Первые двадцать лет прошли почти безоблачно, однако обиды копились. В 1877 году Толстой закончил работу над «Анной Карениной» и чувствовал глубокую неудовлетворённость жизнью, что огорчало и даже обижало Софью Андреевну. Она, пожертвовавшая ради него всем, в ответ получала недовольство той жизнью, которую она так усердно для него обустраивала. Нравственные искания Толстого привели его к формированию заповедей, по которым теперь надлежало жить его семье. Граф призывал, в том числе, к самому простому существованию, отказу от мяса, алкоголя, курения. Он одевался в крестьянскую одежду, сам делал одежду и обувь для себя, жены и детей, хотел даже отказаться от всего имущества в пользу сельских жителей — Софье Андреевне стоило огромных трудов отговорить мужа от этого поступка. Её искренне обижало, что супруг, вдруг почувствовавший вину перед всем человечеством, не чувствовал вины перед ней и готов был отдать всё нажитое и оберегаемое ею на протяжении стольких лет. Он же ждал от жены, что она разделит не только материальную, но и духовную его жизнь, его философские воззрения. Впервые крупно поссорившись с Софьей Андреевной, Толстой ушёл из дома, а вернувшись, уже не доверял ей рукописи — теперь обязанность переписывать черновики легла на дочерей, к которым Толстая очень ревновала. Подкосила её и смерть последнего ребёнка, Вани , родившегося в 1888 году, — он не дожил и до семи лет. Это горе поначалу сблизило супругов, однако ненадолго — пропасть, разделившая их, взаимные обиды и непонимание, всё это подтолкнуло Софью Андреевну искать утешения на стороне. Она занялась музыкой, стала ездить в Москву брать уроки у преподавателя Александра Танеева . Её романтические чувства к музыканту не были секретом ни для самого Танеева, ни для Толстого, однако отношения так и остались дружескими. Но граф, ревновавший, злившийся, не мог простить эту «полуизмену».
Софья Толстая у окна дома начальника станции Астапово И. М. Озолина, где лежит умирающий Лев Толстой, 1910 год. Фото: РИА Новости . В последние годы взаимные подозрения и обиды переросли почти в маниакальную одержимость: Софья Андреевна перечитывала дневники Толстого, отыскивая что-то плохое, что он мог написать о ней. Он ругал жену за излишнюю подозрительность: последняя, роковая ссора произошла с 27 на 28 октября 1910 года. Толстой собрал вещи и ушёл из дома, оставив Софье Андреевне прощальное письмо: «Не думай, что я уехал, потому что не люблю тебя. Я люблю тебя и жалею от Всей души, но не могу поступить иначе, чем поступаю». По рассказам домашних, прочитав записку, Толстая бросилась топиться — её чудом удалось вытащить из пруда. Вскоре пришла информация, что граф, простудившись, умирает от воспаления лёгких на станции Астапово — дети и жена, которую он даже тогда не хотел видеть, приехали к больному в домик станционного смотрителя. Последняя встреча Льва Николаевича и Софьи Андреевны произошла перед самой смертью писателя, которого не стало 7 ноября 1910 года. Графиня пережила мужа на 9 лет, занималась изданием его дневников и до конца своих дней слушала упрёки в том, что была женой, не достойной гения.
Здравствуйте, уважаемые сообщники! Я уже писала о проекте, посвещённом прадеду Софьи Андреевны Толстой П.В.Завадовскому. Делюсь тем, что удалось найти о корнях Софьи и её родственниках. Большая просьба ко всем, у кого будут какие-то замечания или комментарии писать тут или лично на почту kitab11 @ yandex.ru
Начинается история с дочери графа Завадовского Софьи.
Софья Петровна Завадовская (1795-1830).
Юные годы старшей дочери Завадовских прошли в Петербурге, где служил её отец. Сама Софья, благодаря высокому положению семьи, состояла во фрейлинах Её Императорского Высочества, и пользовалась покровительством монарших особ. Когда Соне исполнилось 17 лет, ей обеспечили, как тогда казалось, удачную партию с представителем древнего княжеского рода Козловских. Владимир Николаевич Козловский (1790-1847) служил командиром батальона Лейб-гвардии Преображенского полка, а позже был произведён в генерал-майоры. У супругов родился сын Николай, который пошёл по стопам отца, и стал военным. Недолгая служба принесла Николаю чин полковника, но затем жизнь первенца Софьи трагически оборвалась.
Самое начало супружеской жизни Козловских было омрачено слабостью Владимира к алкоголю. День за днём страсть мужа к зелёному змию росла, а отношения супругов сходили на нет. И всё же, судьба уготовила Софье много любви и счастья, но, правда, уже с другим человеком.
На одном из светских раутов молодая княгиня Козловская познакомилась с бравым офицером, героем Бородина, Александром Михайловичем Исленьевым (1794-1882). Вспыхнул роман, который очень скоро привёл молодых влюблённых под венец. Тайно обвенчавшись, Софья и Александр уехали жить в Ляличи, а потом в имение Исленьева Красное. Законы того времени не позволили оформить развод официально, и Софья до конца своих дней жила с фамилией первого мужа. Поступок княгини пошатнул её положение в свете, а шестеро детей, которые родились в неофициальном браке, и вовсе считались незаконнорождёнными, и носили вымышленную фамилию Иславины. Кроме того, внуки Завадовского лишались дворянского титула и были приписаны к купеческому сословию. Все эти трудности не разрушили семейную идиллию, и Иславины благополучно проживали в имении и растили детей. Детям наняли гувернантку-француженку, и они получили домашнее образование.
Много лет семья жила без выездов в свет, довольствуясь обществом местных помещиков. Хорошим другом А.Исленьева был Николай Ильич Толстой, чьё имение Ясная Поляна находилось в 38 километрах от Красного. Семьи ездили друг к другу по праздникам и оставались гостить неделями. Их дружба протянулась на несколько поколений, и спустя время, один из сыновей Толстых, Лев, будет черпать вдохновение для своих произведений в семейных историях Исленьевых. Так, Александр Исленьев стал прототипом отца Николеньки в романах «Детство» и «Юность», а его сын Владимир Иславин был прообразом самого Николеньки.
Вообще, личность супруга Софьи была очень примечательной. В округе славилась его псовая охота, любовь к цыганскому пению и страсть к карточной игре. Будучи отчаянным игроком, Исленьев нередко подвергал благосостояние семьи серьёзному риску, но удача чаще была на его стороне.Много позже, в 1878 году Л.Толстой напишет А.Фету: «Из двух милее столиц Петербург. В нём из трёх поколений/ Родных наберется до ста лиц, И милее всех - глава- Александр Исленьев».
Судьба отмерила Софье и Александру 15 счастливых лет, а в 1830 году внезапная болезнь унесла жизнь любимой жены Исленьева. Утешением Александра были только дети, которых так и не удалось узаконить, вопреки всем усилиям.
Через несколько лет в доме Исленьева появилась новая хозяйка - дочь тульского помещика Софья Александровна Жданова. Мачеха, как могла, заботилась о детях супруга от первого брака, которые тем временем подрастали и начали определяться в жизни. В 1836 году семья переехала в Тулу, где барышни вскоре были сосватаны и создали свои семьи. Сыновья в первую очередь получили необходимое образование и занялись карьерой.
1. Михаил Александрович Иславин (1814-1905).
О судьбе старшего сына известно лишь то, что он служил в Петербурге в Министерстве земледелия и государственных имуществ. Членом совета министров этого жеведомства был и его брат Владимир.
2. Владимир Александрович Иславин (1818-1895).
Владимир Александрович занимался этнографией, и после рабочей поездки на Крайний Север написал книгу «Самоеды в домашнем и общественном быту». Являлся действительным тайным советником. Был женат на Юлии Михайловне Кириковой, которая родила ему двух сыновей:
1)Михаил Владимирович Иславин (1864-1942) стал влиятельным государственным деятелем, был последним Новгородским губернатором. После революции Михаил с семьёй эмигрировал во Францию и посвятил остаток жизни служению в местной церкви (Святоникольская церковь в Сент-Живьен-де-Буа). О его четырёх детях информации совсем немного: Владимир (1894-1977), Варвара (1895-1978) была замужем за Сергеем Эйлером, Марфа (1907-1992) замужем за священником Григорием Свечкиным. Их потомки, вероятнее всего, живут во Франции.
2)Лев Владимирович Иславин (1866-1834).
Был правоведом и сделал карьеру в дипломатической сфере. Служилгенеральным консулом в Ницце, затем в Вене. После Февральской революции остался при Николае II дипломатическим представителем Временного правительства, а после Октябрьской революции - белогвардейского правительства России (до 1919). Известен так же как библиофил, коллекционер. Судя по сведениям о захоронении его сына Льва Львовича Иславина (1894-1920) в Сан-Ремо, семья в 1919 году эмигрировала в Италию.
3. Константин Александрович Иславин (1827-1908).
Возвращаясь к сыновьям Софьи Завадовской-Козловской, следует сказать, что третий из них, Константин, не выражал карьерных устремлений и жил одним днём. Друг семьи Л.Н.Толстой устроил его секретарём в редакцию «Русского Вестника». Последние годы жизни Константин служил в странноприимном доме С.Д.Шереметьева в Москве. После смерти Константина Шереметьев издал брошюру, в которой граф, не жалея слов, восхищается доблестной службой Иславина. Умер Константин Александрович холостым, не оставив потомства.
Для романтичных барышень Иславиных на первом месте была семья. В 1837 году были сосватаны старшие дочери: Вера и Надежда.
4. Вера Александровна Иславина (1825-1910).
Самая старшая дочь Исленьевых красотой пошла в бабушку Веру Апраксину, и очень напоминала её внешне. Вера вышла замуж за статского советника Михаила Петровича Кузьминского (1811-1847). У них родились две дочери и сын Александр.
Александр Михайлович Кузминский (1844-1917) получил юридическое образование и работал в судебной системе. Был действительным статским советником. Его служба была отмечена пятью высшими российскими орденами. Избранницей Александра стала его кузина Татьяна Андреевна Берс (1848-1925). У них родилось 8 детей. 1. Михаил (1875-1838)-коллежский асессор, 2.Александр (1880-ок.1930) - коллежский секретарь. 3.Дмитрий (1888-1937) - коллежский асессор, 4. Мария (1869-1923) была замужем за генералом от кавалерии И.Г. Эрдли (1870-1939). Известно, что их семья эмигрировала во Францию, и удочери от брака с Фёдором Крамаревым родился сын Дмитрий, 5. Вера (1871-1940-е),6.Василий (1883-1933) капитан 2-го ранга. 7,8.Дочери Татьяна (1872-1877) и Дарья (1868-1933) умерли в возрасте 5 лет.
Счастливый брак Веры и Михаила Кузьминских продлился недолго- в 1847 году от холеры умирает супруг Веры Александровны. Вторым её мужем стал воронежский помещик Вячеслав Иванович Шидловский (1823-1879). Он служил статским советником, состоял при министерстве иностранных дел, был камер-юнкером. Семья Веры заметно увеличилась: один за другим появлялись на свет наследники фамилии Шидловских.
1)Ольга Вячеславовна Шидловская (1849-1909) была замужем за Петром Алексеевичем Северцовым (1844-1884)
2)Надежда Вячеславовна Шидловская (1858-?) замужем за Николаем Михайловичем Литвиновым (1846-1906), русским генералом и государственным деятелем. Николай был убит террористами в Омске в год назначения его местным губернатором. У супругов было трое детей.
3) Всеволод Вячеславович Шидловский (1854-1912) был женат на Софье Ивановне Томилиной. Их сын Вадим (1889-1920) служил лейтенантом Балтийского флота, расстрелян большевиками в Крыму.
4) Ирина Вячеславовна Шидловская (1890-?)
5)Игорь Вячеславович Шидловский (1893-?)
6) Зоя Вячеславовна Шидловская (1886-1969). Её муж Пётр Владимирович Кондоиди (1883-1920) служил корнетом 1го Лейб-гвардии Драгунского Московского полка и был участником Белого движения. В 1920 году расстрелян в Севастополе.
7) Мария Вячеславовна Шидловская (1853-1912) вышла замуж за надворного советника Михаила Дмитриевича Свербеева (1843-1903). Их дочь Екатерина (1879-1948) была замужем за Александром Михайловичем Звегинцевым (1869-1915), членом Государственной Думы, полковником, востоковедом. Александр участвовал в I МВ и был убит на фронте. Екатерина после революции эмигрировала вместе с детьми Михаилом (1904-1978) и Марией в Великобританию, где и закончила свои дни.
8) Борис Вячеславович Шидловский (1859-1922) служил поручиком Лейб-гвардии Гусарского полка. Был женат на графине Вере Николаевне Милорадович (Шабельской). В 1899 году она ушла в Николо-Тихвинский монастырь, где позднее стала настоятельницей. У супругов родилась дочь Мария (1885-?).Второй женой Бориса стала известная балерина Юлия Николаевна Седова (1880-1969).
Юлия выступала в Мариинском театре. Революция заставила семью эмигрировать во Францию, где балерина открыла свою балетную школу. Во втором браке у Бориса Шидловского родилось двое детей: Татьяна (1903-1996) (замужем за кн. Урусовым Николаем Петровичем (1898-8930)) и Наталья (1906-?).
9) Георгий (Юрий)Вячеславович Шидловский (1856-1931). Известно, что Георгий был действительным статским советником, женат на Елене Александровне Пейм (1867-1949), и умер в эмиграции, в Сент-Живьен-де-Буа.
10) Наталья Вячеславовна Шидловская (1851-1889) стала женой камергера Высочайшего двора Анатолия Львовича Исленьева-Шостака (1842-1914). Её супруг занимал должности Харьковского, потом Черниговского вице-губернатора, был чиновником канцелярии Его Императорского Высочества.
5. Надежда Александровна Иславина (?-1900) вышла замуж за тульского уездного предводителя дворянства Владимира Ксенофонтовича Карновича (1806-1870). У них родилось 4 детей: 1) Юрий (1853-1877) 2) София была замужем за Степаном Петровичем Лукьяновичем (1806-1870). Их сын Владимир (1881-1882) прожил всего год. 3) Екатерина (1849-?) фамилия по мужу Смирнова, 4) Елисавета (1845-?) замужем за Александром Ивановичем Муратовым.
6.Любовь Александровна Иславина (1826 - 1886).
В то время как старшие дочери Софьи и Александра Ислентевых обзавелись женихами, младшая Любочка только готовилась к первым выходам в свет. Но случай решил её судьбу быстрее, чем она могла ожидать. Тяжёлая болезнь, перед которой оказались бессильны местные врачи, приковала девушку к постели и составила серьёзную угрозу её жизни. По счастью, в Туле проездом был придворный медик Андрей Евстафьевич Берс. Вняв просьбам отца Любы, он посвятил больной столько времени, сколько было необходимо для её выздоровления. Эти дни в доме Исленьевых сблизили доктора с семьёй пациентки, и сделали Берса их желанным гостем. Очень скоро доктор воспользовался приглашением, и навестил Любу, к которой успел проникнуться нежным чувством. Девушка ответила взаимностью, и вопреки уговорам родных Любы, 16-летняя Любовь Иславина и 34-летний Андрей Берс (1808-1868) поженились.
Будучи гоф-медиком, Андрей Берс жил в бывшем царском доме в Кремле. Переехав в Москву, Люба окунулась в хлопоты о всё более и более растущем семействе. Всего у Берсов родилось 13 детей, пятеро из которых не пережили детский возраст. Об остальных восьми известно следующее.
1.Владимир Андреевич Берс (1853-1874).
2.Александр Андреевич Берс (1845-1918) был начальником города Батума, Орловским вице-губернатором, действительным статским советником. Первый раз он женился на грузинской княжне Матроне Дмитриевне Патти (урождённая Эристова). Второй его женой стала дочь коллежского асессора Анна Александровна Митрофанова. В 1878 году у них родился сынАндрей, который сделал военную карьеру. Жена Андрея,Энгельгардт Мария Константиновна (1880-?) несмотря на дворянское происхождение, служила сестрой милосердия в Красной Армии. Их сын Александр (1902-1937) прославился как историк,ураловед. По приговору НКВД был расстрелян в 1937 году. У Александра вбраке с Елизаветой Михайловной Никифоровой (1937-1981) в 1934 году родился единственный сын Андрей, который так же стал выдающимся учёным, доктором технических наук.
3.Пётр Андреевич Берс (1849-1910) известен как литератор, был исправником Звенигородского уезда Московской области. Женился в 1874 году на Постниковой Ольге Дмитриевне.
4.Вячеслав Андреевич Берс (1861-1907) был мостостроителем, инженером путей сообщений. Его супруга - Александра Александровна Крамер. Известно так же, что у них около 1893 года родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Любой.
5. СтепанАндреевич Берс (1855-1910) служил судебным следователем. Являлся статским советником. Автор книги«Воспоминания о графе Толстом». В первом браке был женат на мещанке Марии Петровне Романовой, вторая жена - Варвара Евгеньевна. В 1889 году на свет появился сын Николай, а около 1892 года - дочь Татьяна.
У Любови иАндрея Берс было три дочери: старшая Елизавета, средняя Соня и младшая - Таня.
6. Татьяна Андреевна Берс (Кузминская) (1846-1921).
О судьбе Татьяны мы уже знаем, так как её супругом стал кузен Александр Михайлович Кузминский, о котором говорилось выше. Таня посвятила свою жизнь литературе, став писательницей и мемуаристкой, во многом, под влиянием Л.Н.Толстого. Она была прототипом Наташи Ростовой в известном романе «Война и мир».
7. Елизавета Андреевна Берс (1843-?).
Старшая дочь Елизавета тоже вышла за своего кузена. Её мужем был Александр Александрович Берс (1844- ?) - музыкант, полковник, участник военного похода в Турцию 1877-1878гг, воспоминания о котором стали материалом для его книги. В 1884 году у Берсов родилась дочь Елизавета (1884-1917), которая вышла замуж за Николая Александровича Мясоедова (1850-?). Из четырёх дочерей Мясоедовых удачно сложилась судьба только у Ольги (р.1915). Живя в эмиграции, во Франции, он вышла замуж за барона Икскюля. Известно, что ещё в 90-е пара проживала в Париже. Остальные дочери трагически погибли (Александра утонула в 1916г., Кира в 1919 г. умерла после операции, Мария погибла в 1937 году в Сталинских лагерях).
8. Софья Андреевна Берс (Толстая) (1844-1919).
Легче всего проследить судьбу потомков Софьи Завадовской получилось по линии её внучки Софьи Андреевны Берс, поскольку избранником Софьи стал писатель Лев Николаевич Толстой. По сей день, потомки Толстых поддерживают отношения, и организуют встречи в Ясной Поляне.
Ну, а началось все, когда дочери Берсов были ещё маленькими девочками. У них на даче в Покровском-Стрешеве часто гостил семейный друг, Лев Толстой. Он любил играть с девочками, помогал им осваивать грамоту. Потом была Кавказская война, во время которой Лев состоялся как офицер и получил популярность благодаря своим первым литературным трудам. Вернувшись на Родину, 34-летний граф был очарован повзрослевшими барышнями Берс. «Если бы я женился, то только в этой семье», писал он своей сестре Марии. Литературный дебют Софьи, состоявшийся в то время, стал судьбоносным как для неё, так и для Льва. В одном из героев её рассказа Толстой узнал себя. Так, открылись тайные грёзы Софьи, которые вызвали непреодолимое ответное чувство графа. Затем последовало мистическое объяснение, где по первым буквам, написанным на карточном столе, Софья прочитала признание Льва: « Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья», потом - письмо, с предложением руки и сердца, на которое было получено решительное «Да!». Ну, а за ним - поспешная свадьба.
И вот, городская 18-летняя барышня стала хозяйкой большого имения Ясная Поляна. Для Софьи началась совсем другая, взрослая жизнь, полная забот, тревог и нескончаемой любви к мужу и многочисленным детям. «Неимоверное счастье»- писал Лев Толстой в дневнике- «не может быть, чтобы это всё кончилось только жизнью…. Я люблю её ещё больше. Она прелесть». Одновременно Софья делилась со своим дневником: «Люблю его ужасно…. Ничего, кроме его интересов, для меня не существует». И действительно, вся жизнь Софьи Андреевны была посвящена мужу. Философские и религиозные искания, литературный труд, отказ от роскоши- всё Софья пропускала через себя, и, по возможности, старалась соответствовать любимому гению. Сложно даже перечислить все хлопоты, которые выпали на её долю. О них потомкам поведали дневники и мемуары Софьи Толстой. Непростым, но любимым занятием было переписывание рукописей Льва Николаевича. Например, роман«Война и мир» подвергался изменениям семь раз, и основной труд по переписке ложился на плечи жены писателя.
Перу самой Софьи принадлежат повести, детские рассказы, мемуарные очерки. Кроме того, её увлекала живопись, музыка и фотография. Творчество удивительным образом вплеталось в повседневную жизнь графини, полную многочисленных бытовых вопросов касательно поместья и растущей семьи. Как и мать, Софья родила 13 детей, из которых выжили только 8.
Об их судьбе информацию найти уже несложно.