Следующий цивилизационный цикл в развитии отечественной культуры связан с формированием русского национального самосознания в эпоху Московского царства (XVI-XVII вв.)

Монголо-татарское нашествие 1237-1241 гг. и вторжение немецких рыцарей на северо-западе Древней Руси поставили страну на край гибели. Об ожесточенных сражениях с захватчиками и страшном опустошении Русской земли рассказывают летописные повести о битве на Калке в 1223 г., «Слово о погибели Русской земли», «Житие Александра Невского»

Монголо-татарское иго задержало развитие Руси: на ее земле были разрушены города, села, частично утрачена ремесленная культура, резко сократилась численность населения.

Лишь со второй половины XIV в. начинается подъем русской культуры, обусловленный первой крупной победой над иноземными завоевателями в Куликовской битве (1380 г.). Это событие стало важным шагом на пути освобождения страны от монголо-татарского ига. Эта победа восстановила славу и могущество Русской земли. В это время определяется ведущая роль Москвы, которая возглавляет борьбу за объединение русских земель.

Московские князья, преодолевая феодальную раздробленность Руси, возглавили борьбу против Золотой Орды и к концу XV в. завершили процесс создания единого и независимого государства. В письменных источниках XV в. появляются слова «Россия», «Российская земля».

Становление Московской Руси определялось во многом ее сложной и противоречивой связью с Золотой Ордой. Социально-политическая система, формировавшаяся в молодом государстве, несла на себе черты сильного восточного влияния, особенно с середины XIV в., когда Орда приняла ислам.

После падения Константинополя в 1451 г. Русская православная церковь обретает самостоятельность и отдаляется от западного христианского мира. Русь осознает себя единственной защитницей христианства. Она возлагает на себя миссию спасения православия, осознает себя «святой Русью», а свою столицу Москву - «третьим Римом». Если на Западе общество в этот период постепенно освобождается от влияния церкви, то в Москве, наоборот, происходит усиление воздействия церкви на жизнь государства и повседневную жизнь людей. Церковник Иосиф развил теорию теократического абсолютизма, что укрепило авторитет светской власти и усилило позиции церкви. Еретики (которые требовали дешевой церкви, отрицали богословские догматы о троичности Бога, отрицали монашество и церковное землевладение, боролись за свободомыслие в литературе и науке) были осуждены в 1490 г. Церковным собором и в XV в. были ужесточены канонические требования.

Именно с XVI в. начинается история культуры русского народа в собственном смысле слова, так как в это время сформировались специфические черты русского национального самосознания:

Соединение духовности, выраженной в православии со стремлением к свободе;

Коллективизм и слабовыраженное личностное сознание;

Приверженность к ценностям православия;

Приоритет государственных начал, интересов державы; держава - это главное национальное достояние и ее интересы выше личных интересов.

Достижения русской культуры 14-17 веков

Русские мастера построили ряд крупнейших крепостных сооружений: в 1367 г. был построен белокаменный Московский Кремль, но в конце XV в. Кремль Дмитрия Донского обветшал и был построен Московский Кремль из кирпича, толстые стены протяженностью более 2 км с 18 башнями, Псковский и Новгородские кремли начала XV в., каменные кремли в Казани, Астрахани, Смоленске в XVI в. Успенский собор (XV в.), Благовещенский собор (домовая церковь великих князей, построен в 1489 г.), Архангельский собор (усыпальница московских князей, построен в 1508 г.). Гранатовитая палата (тронный зал для приема послов, построен в 1491 г.) создавали неповторимый облик Московского Кремля. Зодчество XV-XVI в. отразило возросший международный авторитет Руси живым воплощением идей эпохи образования русского национального государства. Наивысшим достижением русской архитектуры XVI в. стало строительство храма шатрового типа. Этот новый тип каменного храма заимствовал свои формы из народного деревянного зодчества. Достижением строительной техники явилось возведение в 1532 г. шатровой церкви Вознесения в Коломенском высотой 62 м (легко стремящийся вверх огромной высоты «столп» увенчан высоким каменным двадцатиметровым шатром исключительной красоты), в 1560 г. храма Василия Блаженнного (высотой 47 м), ансамбля Покровского собора, состоящего из 9 храмов различной высоты. В целом зодчество XV-XVI вв. по масштабам, разнообразию и оригинальности творческих решений принадлежит к наиболее ярким этапам в истории русской архитектуры.

Образование единого государства повлекло за собой развитие зачатков научных знаний для государственных потребностей (измерение земельных наделов, составление географических карт, определение плодородия почвы, развитие арифметики, медицины).

В 1466-1472 гг. тверской купец Афанасий Никитин сухим путем прошел в Индию и оставил обстоятельные записки «Хождение за три моря». (Морской путь в Индию был открыт на Западе позже, в 1498 г. португальцем Васко да Гама.)

С XIV в. и особенно в конце XV в. получила развитие артиллерия, были изобретены пушки, заряжавшиеся не с дула, а с «казенной части». На Западе этот вид орудий был изобретен значительно позже. Гигантская «царь-пушка» была установлена в XV в. в Московском Кремле.

Патриотический подъем после Куликовской битвы повысил интерес к блестящему прошлому Руси, к ее культуре. Произведение Софония Рязанца «Задонщина», посвященное исторической победе над татарами, включало и воспоминания из «Слова о полку Игореве». Историческая литература XVI в. проникнута задачами укрепления самодержавия, усиления его союза с церквью. Создаются обобщающие летописные произведения - Лицевой Летописный свод - своеобразная всемирная история от сотворения мира до середины XVI в.

В XVI в. начинает преодолеваться разрыв между фольклором и письменностью (впервые печатать книги на Руси стали в 1553 г., но анонимно, а потом, с 1563 г. Иван Федоров при Иване Грозном открыл типографию на средства царской казны, первая печатная книга «Апостол» (1564 г.), первый русский букварь (1574 г.).. До конца XVI в. было издано около 20 книг церковно-религиозного содержания).

Свод житейских правил был представлен в «Домострое», который защищал патриархальный уклад в семье и деспотическую власть главы семьи.

Московская живопись ХIV-ХV вв. не знала себе равных. Феофан Грек (1340-1405 г.) осуществлял росписи соборов и теремов Москвы, например иконостаса Благовещенского собора. Фрески (живопись по сырой штукатурке красками, разведенными на воде), иконы Феофана Грека отличаются монументальностью, выразительностью образов, он воплотил внутреннюю силу и одухотворенность святых.

Величайший художник Руси Андрей Рублев (1360-1430 г.) создал шедевры икон: «Троица», «Спас», «Архангел Михаил», «Преображение», расписывал Успенский собор во Владимире, Благовещенский собор и др. Искусство Андрея Рублева проникнуто возвышенно-светлым настроением, чувством гармонии, согласия, умиротворенности и человечности, золотистым колоритом. Среди сохранившихся произведений Андрея Рублева фрески на тему «Страшный суд» в Успенском соборе во Владимире (1408 г.), даже здесь образы Рублева полны человечности, нет излишней суровости. Андрей Рублев был первым русским живописцем, в творчестве которого ярко сказались национальные черты: высокий гуманизм, чувство человеческого достоинства.

Крупным мастером иконной живописи на рубеже XVI в. был Дионисий. Для иконописи XVI в. характерно возвеличивание средствами искусства политических идей и событий. Дионисий расписывал Успенский собор в Московском Кремле, собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря и др. Его иконы и фрески отмечены утонченным рисунком, пышной декоративностью, праздничностью и нарядностью. Пропорции человеческих тел удлинены, движения пышны и важны, темы росписей посвящены в основном Богоматери - покровительнице Москвы. Большое внимание уделялось мозаике и фреске.

Для русского искусства были характерны традиционализм, религиозный характер, локальность, замкнутость, авторитарный стиль мышления и строгое подчинение канону: центр иконы находился в глазу, изображение как бы «вывернуто» на зрителя, строго следовали цветам: желтый - божественный, красный, белый - цвет крови и радости Бога; вишневый - объединяющий; черный - тайны Бога.

Культура Московской Руси XIV-XVII веков

культура татарский нашествие

Вместе с закатом Киевской Руси с середины XIII в. в истории русской культуры начался процесс становления и развития великорусской народности и ее духовных характеристик. В результате сложного и противоречивого взаимодействия этнического, исторического, политического и культурного факторов сложился новый этнокультурный комплекс, центром которого стали Северо-Восточная Русь и Москва. Естественным образом сложилась новая этнокультурная общность -- великороссы, т.е. новая народность со специфическими чертами духовности и менталитета. После монгольского нашествия политика правящих кругов Руси была направлена на сохранение русской православной самобытности перед лицом внешних угроз и культурных экспансий. Это не привело к полной изоляции страны, она продолжала испытывать влияние как Востока, так и Запада, сохраняя при этом духовные связи с православными народами. В таких условиях произошло становление собственно русского культурного архетипа, получившего название Московской Руси.

Монголо-татарские завоеватели нанесли огромный ущерб русской культуре, но не смогли се уничтожить, не произошло даже синтеза русской и монгольской культур. Русская культура сохранила очаги своей самобытности и последующее ее развитие происходило на внутренней основе. Уже в конце XIII в. наблюдаются первые признаки начинающегося возрождения русской культуры, но при этом изменилась география культурных центров. В истории этого периода особое место принадлежит Новгороду и Пскову, уцелевшим от монголо-татарского погрома. В этих городах сохранились традиции древнерусской письменности, живописи и зодчества; они стали крупнейшими центрами русской культуры своего времени.

В середине XIV в. начался период подъема и интенсивного формирования русской культуры как национальной. Монголо-татарское вторжение, продолжавшееся около двух с половиной столетий (1237-1480), легко разрушило Киевскую Русь, ослабленную княжескими усобицами и раздорами. Самым пагубным образом нашествие сказалось на художественной культуре Руси, так как привело к разорению множества городов, гибели ценнейших предметов искусства. Наиболее значительно пострадали ремесла, а такие, как производство украшений, изделий из драгоценных металлов, техника перегородчатой эмали, исчезли совсем. На целое столетие -- с середины XIII в. до середины XIV в. -- прекратилось каменное строительство. Данное обстоятельство в свою очередь отрицательно сказалось на развитии живописи, особенно фресковой росписи.

Архитектурных памятников этого периода почти не сохранилось. Строительство сосредоточилось в основном в двух районах -- на северо-западе (Новгород и Псков) и во Владимирской земле (Москва и Тверь). Преимущественно строились небольшие четырехстолпные одноглавые храмы без притворов. В них заметны отход от крестообразной композиции домонгольского образца, влечение к классическим кубическим формам. Эти постройки очень гармоничны, производят впечатление уравновешенной пирамиды. Излюбленным строительным материалом стал белый камень (известняк) -- наследие владимиро-суздальской традиции.

Расцвет зодчества в конце XV в. связан с интенсивным строительством в Москве. Иван III приглашает для работы итальянских архитекторов, среди которых выделяется Аристотель Фиораванти. Под его руководством в Кремле был построен новый Успенский собор - кафедральный храм митрополитов. За образец его был взят Успенский собор во Владимире. Фиораванти составил проект возведения новых стен и башен. Кремль и стены были построены из красного кирпича (существуют и доныне). Правда, кремлевские башни еще не имели шатров - они были поставлены позднее, в XVII в. Окончательно сложилась и внутренняя планировка Кремля. Здесь были построены Грановитая палата для торжественных приемов, Архангельский собор (усыпальница московских князей и царей), домовая церковь для государей - Благовещенский собор и другие постройки. Одно из самых замечательных сооружений Кремля - колокольня Ивана Великого. Она поставлена на месте древней церкви Ивана Лествичника, поэтому получила название Ивановской. Великой ее назвали за необычайную высоту - более 80 м. Колокольня долгое время была самым высоким сооружением Руси. Заложили ее в начале XVI в. одновременно с Архангельским собором, а достроили только в 1600 г., при Борисе Годунове.

Строительство московских укреплений продолжалось в течение всего XVI в. К Кремлю пристроили полукольцо укреплений Китай-города, а в конце века “городовых дел мастер” Федор Конь возвел “Белый город” длиной около 9,5 км. Ф. Конь построил также стены Кремля в Смоленске.

В живописи XIV в. постепенно усиливалось эмоциональное и вместе с тем живописное начало. Этот стиль нельзя еще назвать экспрессивным, но развитие происходило именно в этом направлении. При этом новгородско-псковская живопись склонялась к большей внешней свободе стиля, а московская -- к сдержанности. К этому толкали и храмовая архитектура, и интерьер. В Новгороде и Пскове это были тесноватые уютные пространства с неярким освещением, а в Москве -- возносящиеся ввысь хорошо освещенные стены.

После долгих лет соперничества с Новгородом и Тверью Москва становится политическим и культурным центром Руси, где постепенно формируются общее русское искусство и русская культура. Переезд в Москву митрополита еще более возвысил ее, так как превратил город в общерусский религиозный центр. Со второй половины XIV в. Москва -- общепризнанная столица формирующегося русского государства. О растущем потенциале города свидетельствовала Куликовская битва (1380), победа в которой позволила говорить о формировании современного русского этноса и начале нового периода в истории нашей страны. Это время становится рубежным в развитии культуры России, разделившим периоды национального унижения и нового подъема.

В Москве как политическом и религиозном центре Руси развивались все виды художественного творчества, среди которых особенно много перемен испытала русская живопись, в первую очередь иконопись и фреска. Новации проявились в пространственном решении фона и пристальном интересе художника к личности. Так, на иконе начала и середины XIV в. еще чувствуется робость народа, который боится поверить в себя, не доверяет самостоятельным силам своего творчества. Кажется, что иконописец еще не смеет быть русским. Лики на иконах продолговатые, греческие, бороды короткие, нерусские. Архитектура церквей, составляющих неразрывное целое с иконой, или греческая, или носит печать переходной ступени от греческого к русскому. Церковные главы еще слабо заострены и имеют почти круглую форму греческого купола, а русская луковица пока находится в процессе образования. Внутри храмов присутствуют греческие верхние галереи.

В иконах XV и XVI вв. поражает полный переворот. В них решительно все обрусело. Русский иконописец пережил глубокий национальный подъем, как и все общество. Руси были более не нужны иноземные учителя, ее путь определился. В иконописи это выразилось в смене греческого лица на широкое русское, нередко с окладистой бородой. Причем так пишутся не только русские святые, но и пророки, апостолы, даже Христос. Такая же трансформация видна в той храмовой архитектуре, которая изображается на иконах. Подвиг национального возрождения возвеличил и русские храмы, и русский народный тип, и даже русский народный быт. Раньше русский народ знал Русь как место страдания и унижения, а теперь он воспринимал се в ореоле божественной славы. Иконы стали выражением души народа, его духовного облика, в них проявились глубокие философские идеи, четко показавшие суть идеи соборности, ключевой для русской культуры.

Высокого расцвета достигла живопись в Москве в конце XIV - начале XV вв. Здесь в это время окончательно складывается русская национальная школа живописи, наиболее ярким представителем, которой был русский художник Андрей Рублев.

Религиозная концепция, лежащая в основе творчества Андрея Рублева, отлична от принятой Феофаном Греком. Она лишена идеи мрачной безысходности и трагизма. Это философия добра и красоты, гармонии духовного и материального начал. В христианском учении Рублев в отличие от Феофана видел не идею беспощадного наказания грешного человека, а идею любви, всепрощения, милосердия, и его Спас -- не грозный вседержитель и беспощадный судия, а сострадающий, любящий и всепрощающий Бог, справедливый и благожелательный, который один может примирить противоположность духа и плоти, небесного и земного. Взгляд его не устрашает, как взгляд феофановского Пантократора, а утешает. Такого Христа византийское искусство не знало.

Главным памятником творчества Андрея Рублева в области монументальной живописи являются фрески Успенского собора во Владимире, написанные вместе с Даниилом Черным. Внешне изображение ими сцены Страшного Суда кажется вполне традиционным, но по тональности оно представляется новым явлением в мировой живописи. Победа русских дружин на Куликовом поле вселяла надежду на освобождение от монгольской зависимости. Этим объясняется светлый колорит рублевской росписи. Важнейшими особенностями фресок Успенского собора являются лица русского типа в противоположность традиционно удлиненным византийским, а также тяготение художника к массовым сценам.

Иконостас - еще одно особое явление художественной культуры, возникшее в период монголо-татарского нашествия. Это было чисто русским изобретением, так как до того времени алтарь в русских и византийских храмах отделяла от прихожан только невысокая преграда. Одним из создателей иконостаса также стал Андрей Рублев.

Важным событием в истории русской культуры XVI в. явилось возникновение книгопечатания. Книгопечатание отвечало государственным потребностям и началось по инициативе государственной власти, поддержанной церковью. Первые попытки книгопечатания в России относятся к концу XV в., но началось оно в 1553 г. Первые издания были анонимными, т.е. не содержали имен издателей, выходных данных. В настоящее время всего таких изданий известно семь. Новый этап книгопечатания наступил в 1563 г., когда на средства царской казны была устроена типография в Москве. С этого времени книгопечатание стало государственной монополией. Во главе типографии стали дьякон одной их московских церквей Иван Федоров и его помощник и соратник Петр Мстиславец. 1 марта 1564 г. из московской типографии вышел “Апостол” - первая русская датированная печатная книга. В этой же типографии был издан в 1565 г. “Часослов”. Дело Ивана Федорова продолжали его ученики Никифор Тарасьев, Тимофей Невежа и его сын Андроник Тимофеев Невежа. Всего до конца XVI в. было издано около двадцати книг и все церковно-религиозного содержания.

В XIV-XVI вв. продолжалось развитие ремесла. Главными центрами ремесленного производства были города, монастыри, некоторые крупные вотчины. В конце XV в. в Москве создается Пушечный двор. Первые пушки появились на Руси в последней трети XIV в. В последующие века сложилась целая школа пушечных мастеров. Одним из ее представителей был Андрей Чохов, создатель знаменитой Царь-пушки. На ее изготовление ушло около 2,5 пудов цветных металлов, ее калибр 89 см, длина ствола почти 5,5 м.

Итак, культура Московской Руси XIV-XVI I вв. - это символ расцвета, начало формирования единой общерусской культуры.

• · Естествознание
• · Безопасность жизнедеятельности
• · Маркетинг

САРАНСКИЙ КООПЕРАТИВНЫЙ ИНСТИТУТ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ КООПЕРАЦИИ.

Реферат по культурологии на тему:

Русская культура XIV – XVII веков.

Выполнил: Плюснин И. Г.

Проверила: Алабердина О. Е.

САРАНСК 1997

1. Введение.

2. Архитектура.

3. Изобразительное искусство.

С X в. Почти половина Европейской части России вошла в состав феодального Древнерус­ского государства, где сложилась самобытная художественная культура с рядом местных школ (юго-западные, западные, новгородско-псковская, владимиро-суздальская), накопившая опыт строительства и благоустройства городов, создавшая замечательные памятники древнего зодче­ства, фрески, мозаики, иконописи. Её развитие было прервано монголо-татарским нашествием, приведшим Древнюю Русь к экономическому и культурному упадку и к обособлению юго-за­падных земель, вошедших в состав польско-литовского государства. После полосы застоя в размещавшихся на территории России Древнерусских землях с конца XIII в. начинает склады­ваться собственно русская (Великорусская) художественная культура. В ее развитии ощутимее, чем в искусстве Древней Руси, проявилось воздействие городских низов, ставших важной об­щественной силой в борьбе за избавление монголо-татарского ига и объединение русских зе­мель. Возглавившая уже в XIV в. Эту борьбу великокняжеская Москва синтезирует достижения местных школ и с XV в. становится важным политическим и культурным центром, где склады­ваются проникнутое глубокой верой в красоту нравственного подвига искусство Андрея Рубле­ва и соразмерная человеку в своем величии архитектура Кремля. Апофеоз идей объединения и укрепления русского государства воплотили храмы-памятники XVI в. С развитием экономичес­ких и общественных отношений в XVII в. окончательно ликвидируется обособленность отдель­ных областей, и расширяются международные связи, в искусстве нарастают светские черты. Не выходя в целом почти до конца XVII в. за рамки религиозных форм, искусство отражало кризис официальной церковной идеологии и постепенно утрачивало цельность мировосприятия: непо­средственные жизненные наблюдения разрушали условную систему церковной иконографии, а заимствованные из западноевропейской архитектуры детали вступали в противоречие с тради­ционной композицией русского храма. Но этим отчасти подготовлялось решительное освобож­дение искусства от влияния церкви, совершившееся к началу XVIII в. в результате реформ Петра I.

После монголо-татарского нашествия долгое время летописи упоминают лишь о строитель­стве недошедших до нас деревянных сооружений. С конца XIII в. в избежавшей разорения Северо-западной Руси возрождается и каменное зодчество, прежде всего военное. Возводятся ка­менные городские укрепления Новгорода и Пскова, крепости на приречных мысах (Копорье) или на островах, порой с дополнительной стеной у въезда, образующей вместе с основной за­щитный коридор – «захаб» (Изборск, Порхов). С середины XIV в. стены усиливаются могучими башнями, в начале над воротами, а затем и по всему периметру укреплений, получающих в XV веке планировку, близкую к регулярной. Неровная кладка из грубо отесанного известняка и ва­лунов наделяло сооружение живописью и усиливало их пластическую выразительность. Такой же была кладка стен небольших однокупольных четырехстолпных храмов конца XIII – 1-й по­ловины XIV вв., которым обмазка фасадов придавала монолитный облик. Храмы строились на средства бояр, богатых купцов. Становясь архитектурными доминантами отдельных районов города, они обогащали его силуэт и создавали постепенный переход представительного камен­ного кремля к нерегулярной деревянной жилой застройке, следующей естественному рельефу. В ней преобладали 1-2 этажные дома на подклетах, иногда трехчастные, с сенями посередине.

В Новгороде развивалось его прежняя планировка, прибавилось улиц, ведущих к Волхову. Каменные стены Детинца и Окольного города, а так же церкви построенные на средства от­дельных бояр, купцов, и групп горожан, изменили облик Новгорода. В XIII-XIV вв. зодчие пе­реходят в завершениях фасадов церквей от полукружий-«закомар» к более динамичным фрон­тонам – «щипцам» или чаще к трехлопастным кривым, отвечавшим форме сводов, более низких над углами храма. Величественны и нарядны храмы 2-й половины XIV в. – поры расцвета нов­городской республики, - полнее отражавшее мировоззрение и вкусы горожан. Стройные, удли­ненных пропорций, с покрытием на восемь скатов по трехлопастным кривым, которое позднее часто переделывалось на пощипцовое, они совмещают живописность и пластическое богатство архитектурного декора (уступчатые лопатки на фасадах, декоративные аркады на апсидах, узорная кирпичная кладка, рельефные «бровки» над окнами, стрельчатые завершения перспек­тивных порталов) с тектонической ясностью и компактностью устремленной вверх компози­ции. Широкая расстановка столбов внутри делала просторнее интерьеры. В XV в. Новгородские храмы становятся интимнее и уютнее, и них появляются паперти, крыльца, кладовые в подцер­ковье. С XIV-XV вв. в Новгороде появляются каменные жилые дома с подклетками и крыльца­ми. Одностолпная «Грановитая палата» двора архиепископа Евфимия, построенные при учас­тии западных мастеров, имеет готические нервюрные своды. В других палатах стены членились лопатками и горизонтальными поясками, что перешло в монастырские трапезные XVI в.

В Пскове, ставшем в 1348 г. независимым от Новгорода, главный, Троицкий собор имел, судя по рисунку XVII в., закомары, расположенные на разных уровнях, три притвора и декора­тивные детали, близкие новгородским. Поставленный в кремле (Кром) на высоком мысу при слиянии Псковы и Великой, собор господствовал над городом, который рос к югу, образуя но­вые, огражденные каменными стенами части, прорезанные улицами, ведущими к кремлю. В дальнейшем псковичи разрабатывали тип четырехстолпной трехапсидной приходской церкви с позакомарным, а позднее и восьмискатным пощипцовым покрытием. Галереи, приделы, крыльца с толстыми круглыми столбами и звонницы придавали этим, словно вылепленным от руки приземистым постройкам, возводившимся вне кремля, особую живописность. В псковских бесстолпных одноапсидных церквях XVI в. барабан с куполом опирался на пересекающиеся цилиндрические своды или на ступенчато расположенные арки. В Пскове, как и в Новгороде улицы, имели бревенчатые мостовые и были так же застроены деревянными домами.

С началом возрождения Москвы в ней в 1320-1330-х гг. Появляются первые белокаменные храмы. Не сохранившийся Успенский собор и собор Спаса на Бору с поясами резного орнамен­та на фасадах восходили по типу к четырехстолпным с тремя апсидами владимирским храмом домонгольской поры. Во второй половине XIV в. строятся первые каменные стены Кремля на треугольном в плане холме при впадении Неглинной в Москву-реку. На востоке от Кремля рас­стилался посад с параллельной Москве-реке главной улицей. Схожие по плану с более ранни­ми, храмы конца XIV – начала XV вв. благодаря применению дополнительных кокошников в основании барабана, приподнятого на подпружных арках, получили ярусную композицию вер­хов. Это придавало зданиям живописный и праздничный характер, усиливавшийся килевидны­ми очертаниями закомар и верхов порталов, резными поясками и тонкими полуколонками на фасадах. В соборе московского Андроникова монастыря угловые части основного объема сильно понижены, а композиция верха особенно динамична. В бесстолпных церквах москов­ской школы XIV- начала XV вв. каждый фасад иногда увенчивался тремя кокошниками. В формировании к концу XV в. централизованного государства выдвинуло задачу широко раз­вернуть строительство крепостных сооружений в городах и монастырях, а в его столице – Мо­скве – возводить храмы и дворцы, отвечающие ее значению. Для этого были приглашены в сто­лицу зодчие и каменщики из других русских городов, итальянские архитекторы и инженеры по фортификации. Основным строительным материалом стал кирпич. Московский Кремль, вме­щавший резиденции великого князя, митрополита, соборы, боярские дворы, монастыри, был во второй половине XV в. расширен до нынешних размеров, а посад охватил его с трех сторон и был прорезан радиальными улицами. На востоке от Кремля возникла Красная площадь, часть посада была окружена в 1530-х гг. каменной стеной, а затем каменная стена Белого города и де­ревоземляная стена Земляного города окружили столицу двумя кольцами, что и определило ра­диально - кольцевую планировку Москвы. Монастыри-крепости, защищавшие подступы к го­роду и созвучные Кремлю по своему силуэту, со временем стали композиционными центрами окраин Москвы. Радиальные улицы с бревенчатыми мостовыми вели к центру через увенчанные башнями ворота Земляного и Белого городов. Жилая застройка городских улиц состояла в ос­новном из деревянных домов, имевших два – три этажа на подклетах, отдельные крыши над каждой частью дома, средние сени и крыльцо. Кремли других городов, как и в Москве, следо­вали в своих планах рельефу местности, а на ровных местах имели правильные прямоугольные планы. Крепостные стены стали выше и толще. Навесные бойницы и зубцы в виде ласточкина хвоста примененные итальянскими архитекторами в Московском Кремле, появились и в крем­лях Новгорода, Нижнего Новгорода, Тулы и др. Позднее башни стали декорироваться лопатка­ми и горизонтальными тягами, а бойницы – наличниками. Свободнее от новых влияний были крепости дальних Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей, с мощными стенами и башнями, сложенными из крупных валунов и почти лишенными украшений.

Сохранившаяся часть великокняжеского кремлевского дворца в Москве с огромным одно­столпным залом наделена чертами западной архитектуры (граненый руст, парные окна, ренес­сансный карниз), но вся композиция дворца, слагавшаяся из отдельных зданий с переходами и крыльцами, близка к композиции деревянных хором. В архитектуре Успенского собора Мос­ковского Кремля, который было предложено строить наподобие одноименного собора XII в. во Владимире, традиции владимиро-суздальского зодчества подверглись существенному переос­мыслению. Величественный пятикупольный храм с редкими щелевидными окнами, прорезан­ными в могучих барабанах и в глади стен, опоясанных аркатурным фризом, мощнее по пропор­циям и монументальнее своего прототипа. Впечатляющим контрастом несколько суровым фа­садам собора служит интерьер с шестью равномерно расставленными высокими тонкими стол­бами, придающими ему вид парадного зала. Храм-колокольня Ивана Великого, господствовав­ший не только не только над Кремлем, но и над всей Москвой, стал традиционным образцом для подобных высотных доминант и в других русских городах. Попытка перенести в русский храм мотивы раннего венецианского Возрождения привела к несоответствию ярусных члене­ний фасада. В других храмах второй половины XV-XVI в. встречаются свойственные Москов­ской архитектуре XIV-XV вв. ярусы килевидных закомар, но их ритм менее динамичен, а раз­меренные членения фасадов, украшенных аркатурными фризами узорной кладкой с терракото­выми деталями, делают храмы нарядно-величавыми. Терракотовые детали встречаются в Бело­зерье и Верхнем Поволжье, например, в дворцовой палате в Угличе, где венчающие щипцы над гладкими стенами заполнены узорной кирпичной кладкой с терракотовыми вставками. Фасады других светских построек этого времени, как правило, скромнее.

От XIV-XVI вв. сохранилось несколько деревянных церквей. Более ранние – «клетские», напоминающие избу с двухскатной крышей и пристройками. Церкви XVI в. – высокие, восьми­гранные, крыты шатром, а пристройки с двух или с четырех сторон имеют криволинейные кры-ши – «бочки». Их стройные пропорции, контрасты фигурных «бочек» и строгого шатра, суро­вых рубленых стен и резьбы галереи и крылец, их неразрывная связь с окружающим пейзажем – свидетельства высокого мастерства народных мастеров – «древоделей», работавших артеля­ми.

Рост Русского государства и национального самосознания после свержения татарского ига отразился в каменных храмах-памятниках XVI в. Являя собой высокое достижение московского зодчества, эти величественные постройки, посвященные важным событиям, как бы соединяли в себе динамичность деревянных шатровых церквей и ярусных завершений храмов XIV – XV вв. с монументальностью соборов XVI в. В каменных церквах-башнях ведущими стали формы, присущие камню, - ярусы закомар и кокошники вокруг прорезанного окнами шатра. Иногда и шатер заменялся барабаном с куполом или же башни с куполами окружали центральную, кры­тую шатром башню. Преобладание вертикалей наделяло ликующей динамичностью устремлен­ную в высь композицию храма, как бы вырастающего из окружающего его открытых «гуль­бищ», а нарядный декор придавал сооружению праздничную торжественность

В храмах конца XV и XVI вв. применение так называемого крестчатого свода, опиравше­гося на стены, избавляло интерьер от опорных столбов и позволяло разнообразить фасады, ко­торые получали то трехлопастное, то имитирующее закомары завершение, то увенчивались ярусами кокошников. Наряду с этим продолжали строить четырехстолпные пятикупольные храмы, иногда с галереями и приделами. Каменные одностолпные трапезные и жилые монас­тырские постройки XVI в. имеют гладкие стены, увенчанные простым карнизом или пояском узорной кладки. В жилой архитектуре господствовало дерево, из которого строились и дома в 1-2 этажа, и боярские и епископские дворцы, состоявшие из связанных переходами многосруб­ных групп на подклетах.

В XVII в. переход к товарному хозяйству, развитие внутренней и внешней торговли, усиле­ние центральной власти и расширение границ страны привели к росту старых городов и воз­никновению новых на юге и востоке, к постройке гостиных дворов и административных зда­ний, каменных жилых домов бояр и купцов. Развитие старых городов шло в рамках уже сло­жившейся планировки, а в новых городах-крепостях пытались внести регулярность в планиров­ку улиц и форму кварталов. В связи с развитием артиллерии, города окружались земляными ва­лами с бастионами. На юге и в Сибири строились и деревянные стены с земляной засыпкой, имевшие башни с навесным боем и низкими шатровыми крышами. Каменные стены среднерус­ских монастырей в то же время теряли свои старые оборонительные устройства, становились более нарядными. Планы монастырей стали регулярнее. Укрупнение масштабов Москвы вы­звало надстройку ряда кремлевских сооружений. При этом больше думали выразительности си­луэта и нарядности убранства, чем об улучшении оборонительных качеств укреплений. Слож­ный силуэт и богатую белокаменную резьбу карнизов, крылец и фигурных наличников получил теремной дворец, построенный в Кремле. Возрастает число каменных жилых зданий. B XVII в. они обычно строились по трехчастной схеме (с сенями посередине), имели подсобные помеще­ния в нижнем этаже и наружное крыльцо. Третий этаж в деревянных зданиях часто был каркас­ным, а в каменных – с деревянным потолком вместо сводов. Порой верхние этажи каменных домов были деревянными. В Пскове дома XVII в. почти лишены декоративного убранства, и лишь в редких случаях окна обрамлялись наличниками. Среднерусские кирпичные дома, часто асимметричные, с разными по высоте и форме крышами, имели карнизы, междуэтажные пояса, рельефные наличники окон из профильного кирпича и украшались раскраской и изразцовыми вставками. Иногда применялась крестообразная схема плана, соединение под прямым углом трехчастных зданий, внутренние лестницы вместо наружных.

часто состояли из трехчастных секций, образующих длинные корпуса. Административные зда­ния XVII в. походили на жилые дома. Гостиный двор в Архангельске, имевший 2-этажные кор­пуса с жильем наверху и складами внизу, был в то же время и крепостью с башнями, господ­ствовавшей над окружающей застройкой. Расширение культурных связей России с Западом со­действовало появлению на фасадах домов и дворцов ордерных форм и поливных изразцов, в распространении которых известную роль сыграли белорусские керамисты, работавшие у пат­риарха Никона на постройке Ново-Иерусалимского монастыря в Истре. Убранству патриаршего собора стали подражать и даже стремились превзойти его нарядностью. В конце XVII в. ордер­ные формы выполнялись в белом камне.

В церквах на протяжении XVII в. происходила та же эволюция от сложных и асиммет­ричных композиций к ясным и уравновешенным, от живописного кирпичного «узорочья» фаса­дов к четко размещенному на них ордерному убранству. Для первой половины XVII в. типичны бесстолпные с сомкнутым сводом «узорочные» церкви с трапезной, приделами и колокольней. Они имеют пять глав, главки над приделами, шатры над крыльцами и колокольней, ярусы ко­кошников и навеянные жилой архитектурой карнизы, наличники, филированные пояски. Своим дробным декором, живописным силуэтом и сложностью объема эти церкви напоминают много­срубные богатые хоромы, отражая проникновение в церковное зодчество светского начала и утрачивая монументальную ясность композиции.

В первые десятилетия после монголо-татарского нашествия возрождается живопись. В ус­ловиях сильно сократившихся международных и межобластных связей во 2-ой половине XIII века и в начале XIV в. окончательно кристаллизуются старые школы живописи и образуются новые.

В иконах и в миниатюрах рукописей Новгорода уже со 2-ой половины XIII в. определяются чисто местные черты, сложившиеся здесь в росписях XII в.: ясный образ не осложненный алле­гориями, несколько элементарный крупный рисунок, декоративная яркость цвета. На испол­ненной Алексой Петровым храмовой иконе церкви Николы на Липне Николай чудотворец представлен как внимательный наставник и помощник людям. Округлые линии, нарядная ор­наментация отразили воздействие декоративных тенденций народного творчества.

В городах Северо-восточной Руси, уцелевших от нашествия живопись долгое время разви­валась на домонгольской основе. Художественные мастерские были сосредоточены на архие­рейских и княжеских дворах, и их произведения имеют церковный, либо кастовый княжеский характер. Ростовские иконы XIII-XIV вв. характеризуются просвечивающимися красками, неж­ным и теплым колоритом. Большой популярностью пользовались житийные иконы, в которых ярко выражено литературное повествовательно начало. С Ярославлем связано несколько выда­ющихся икон и лицевых рукописей XIII-XIV вв. Торжественной красотой выделяется икона «Борис и Глеб», но место ее написание точно не установлено.

В 70-80-х годах XIII в. возникла тверская школа живописи. Росписи Спасо-Преображенско­го собора в Твери, исполненные местными мастерами, были первой попыткой обращения к монументальной живописи после татарского нашествия. Для не очень высоких по качеству тверских икон и рукописей характерны белесые высветления и декоративные сочетания белого, красного, голубого. Несколько позже тверской возникла московская школа, ранние памятники которой свидетельствуют о тесных ее связях с Ростовом и Ярославлем.

В XIV в. с началом широкого строительства каменных храмов возрождается фресковая живопись. Фрески собора Снетогорского монастыря близ Пскова по стилю еще близки к росписям Новгорода типа нередицких. Новгородские росписи 2-й половины XIV в. более свободны по характеру. Одни из них исполнены выходцами из Византии: фрески церквей Спаса на Ильине улице и Успения на Волотовом поле. Другие написаны южными славянами: фрески церквей Спаса на Ковалеве и Рождества на кладбище и церкви Михаила Архангела Сковородского монастыря.

Наиболее впечатляющи фрески церкви Спаса на Ильине улице, исполненные Феофаном Греком, а так же фрески Волотова, поразительные по одухотворенной патетике образов и артистизму. Росписи Феофана по их суровой выразительности, исключительной свободе композиции и письма не имеют себе равных не только на Руси, но и в Византии. Хорошо сохранились фрески угловой камеры на хорах: образы, воплощающие аскетические идеалы, отличаются психологической напряженностью, техника письма – динамикой и оригинальностью приемов, колорит предельной сдержанностью. Божество и святые предстают у Феофана в виде грозной силы, предназначенной управлять человеком и напоминать ему о подвигах во имя высшей идеи. Их темные лики с бегло положенными белыми бликами, по контрасту с которыми приобретают особую звучность разбеленные желтые, малиновые, синие тона одежд, оказывают на зрителя непосредственное и глубокое воздействие. Фрески церкви Федора Стратилата стилистически близки к росписям Спаса на Ильине улице. Возможно, что в их исполнении участвовали русские мастера, учившиеся у греков.

Фреска повлияла и на стиль новгородских икон XIV в., сделавшийся более свободным и живописным. Произведения Псковских иконописцев XIV в. выделяются смелой цветовой лепкой и необычным колоритом, основанным на сочетании оранжево-красных, зеленых, коричневых и желтых тонов. Сумрачная выразительность образов святых не псковских иконах обнаруживает их известную близость к работам Феофана Грека.

На севере в XIV в. сложилась вологодская школа живописи. Ее известный представитель – иконописец Дионисий Глушицкий. В вологодских иконах преобладают темные, несколько приглушенные тона. Стойкие на севере архаические традиции делают иконы северного письма XIV-XV вв. нередко похожими по стилю на памятники более раннего периода.

Расцвет новгородской живописи произошел в XV в. На новгородских иконах – специфический подбор святых: Илья, Василий, Флор и Лавр, Параскева Пятница, Анастасия, Никола, Георгий. Они ассоциировались в народном сознании с силами природы и были призваны охранять человека, его дом и хозяйство. Иконография обнаруживает следы воздействия языческих пережитков, фольклора, местных исторических событий, быта. Необычайная активность и известный демократизм общественной жизни Новгорода способствовали сложению в местной живописи особого идеала человека – решительного, энергичного, сильного. Новгородским иконам свойственны уверенный жестковатый рисунок, симметрические композиции, яркие холодные тона.

С конца XIV – начала XV вв. усиливается художественная роль Москвы. Здесь работали Феофан Грек, Прохор с Городца, Андрей Рублев, Даниил Черный. В иконостасе Благовещенского собора Московского Кремля, Феофан немного увеличил размеры икон Христа, богоматери и святых и достиг четкой выразительности силуэта («деисусный чин»). Этот чин имел большое значение для последующего развития русского высокого иконостаса. Созданная Феофаном в Москве школа стимулировала развитие местных мастеров, выработавших, однако, отличный от феофановского стиль. В 1408 году Андрей Рублев и Даниил Черный исполнили новую роспись Успенского собора во Владимире. Эти фрески в традиционных иконографических образах раскрывают глубокий духовный мир и мысли современников. Просветленные благожелательные лица апостолов, ведущих за собой народ, мягкие гармоничные тона живописи пронизаны чувством умиротворения. Написанные несколько позже Рублевым иконы звенигородского чина – чисто русская интерпретация темы деисуса. Образ благословляющего Христа полон внутренней силы и мудрого спокойствия. Рублев обладал редким даром воплощать в искусстве светлые стороны жизни и душевного состояния человека. В его работах не смену внутреннему смятению аскетической отрешенности образов Феофана приходят красота душевного равновесия и сила осознанной нравственной правоты. Произведения Рублева, являясь вершиной московской школы живописи, выражают идеи более широкого, общенационального характера. В замечательной иконе «Троица», написанной для собора Троице-Сергиева монастыря, Рублев создал образы, далеко перерастающие узкие рамки разработанного им богословского сюжета, воплотив идеи любви и духовного единства. Фигуры ангелов, сидящих, склонив головы друг к другу в безмолвной беседе, образуют круг – символ вечности, а плавные, гармоничные линии навевают настроение светлой сосредоточенной задумчивости. Нежные, тонко согласованные тона, среди которых преобладают золотистый и звонкий голубой, внутренняя свобода точно найденной композиции с ее выразительным ритмом находятся в тесной взаимосвязи с глубоко человечным замыслом этого гениального произведения.

В последней трети XV в. начинает свою художественную деятельность Дионисий. В иконах и фресках Дионисия и его школы, создававшихся в период образования русского централизованного государства во главе с Москвой, возрастают известное единообразие приемов, внимание мастеров к художественной форме, черты праздничности и декоративности. Тонкий рисунок и изысканный колорит икон Дионисия, с сильно вытянутыми грациозными фигурами, полны нарядной торжественности. Но в психологическом плане его образы уступают Рублевским. Созданные Дионисием и его сыновьями Феодосием и Владимиром росписи собора Ферапонтова монастыря близ Кириллова отмечены особой мягкостью колорита, красотой подчиненных плоскости стены композиций с как бы скользящими изящными фигурами. Многочисленные работы Дионисия и художников его школы вызвали повсеместные раздражения им. В конце XV в. московские художники выезжают в Новгород, Псков, на Север, в города Поволжья, а лучшие мастера этих художественных центров выезжают для работы в Москву, где они знакомятся с творческими приемами столичных живописцев. Московское искусство постепенно нивелирует местные школы и подчиняет их общему образцу.

В XVI в. укрепление государства и церкви сопровождалось теоретической разработкой вопросов о царской власти, об отношении к ней церкви, о роли искусства в богослужении, о способах воплощения церковных сюжетов. Искусство под воздействием начетнической богословской литературы становится надуманно сложным, схоластически отвлеченным. Многочисленные умозрительные аллегории и символы нередко затемняют содержание и перегружают композицию. Письмо мельчает, стиль теряет монументальность и ясность. Несохранившаяся роспись Золотой палаты московского Кремля, исполненная на основе «Сказания о князьях Владимирских», наглядно иллюстрировала идею преемственности власти московских самодержцев. Написанная по случаю взятия Казани икона-картина «Церковь воинствующая», представляющая апофеоз Ивана Грозного, наполнена аллегориями и историческими параллелями. В такого рода произведениях политические, светские тенденции становились преобладающими. Еще сильнее эти тенденции выступали в миниатюре ряда рукописных книг. Крупнейшие книгописные мастерские находились в Новгороде, Москве и Троице-Сергиевой лавре. Фундаментальный «Лицевой свод» содержит около 16 тысяч миниатюр. Военные и жанровые сцены с почерпнутыми из жизни бытовыми деталями выполнены в графической манере и подцвечены акварелью. В них появляются многоплановые построения пространства, реальный пейзаж. Книгопечатание, первые опыты которого в 50-х гг. XVI в., положило начало русской гравюре. Иван Федоров нашел для нее художественное решение, независимое от иконной и миниатюрной живописи.

На рубеже XVI-XVII вв. в Москве формировались два течения в живописи, условно называемые по фамилиям их ревностных сторонников «годуновским» и «строгановским», первая из них тяготела к строгому стилю икон и монументальной росписи XV-XVI вв., но обнаруживала так же типичную для мастеров XVI в. любовь к царственной пышности, а при иллюстрировании псалтырей возрождало старую традицию оформления рукописей рисунками на полях. Строгановская школа культивировала мелкое, щегольски-утонченное письмо, сочетая краски с золотом и серебром; иконы писались для домашних молелен богатых феодалов - ценителей изощренного мастерства. Несколько изнеженная красота и беззащитная слабость святых в расцвеченных одеждах, фон со сложным фантастическим пейзажем характерны для работ мастеров этой школы – Емельяна Москвитина, Стефана Пахири, царских иконописцев Прокопия Чирина, семьи Савиных и др.

Польско-шведская интервенция начала XVII в. задержала развитие искусства, но к 1640-м годам художественное творчество заметно оживилось. Расширился социальный контингент заказчиков. Наряду с царским двором, духовенством и боярами усиленное строительство и украшение каменных церквей и палат вели купцы и разбогатевшие посадские люди. Растет число художников, порой недостаточно профессионально подготовленных, что снижает общий уровень мастерства. Но среди выходцев из городских низов и государственных крестьян было немало людей с ярким дарованием, создавших росписи, иконы, миниатюры поражающие свежестью мировосприятия, свободой и разнообразием толкования сюжетов, смелостью технических приемов. Искусство демократизируется, становится более понятным и доступным, приближается к народному мироощущению. Известно много имен мастеров XVII в. – московских, ярославских, костромских, нижегородских, чаще всего работающих большими артелями: одни мастера намечали композиции на стенах церкви, другие писали лица, третьи – одежду и драпировки, четвертые архитектуру и ландшафты, пятые – орнаменты и т. д. Коллективное творчество вырабатывало четко выраженное единообразие. В иконописи 1-й половины XVII в. прослеживаются традиции строгановской школы. Автор иконы «Алексий, митрополит московский» любовно расцвечивает и пышную ризу святого, и затейливые облака фона, и расстилающийся внизу пейзаж. В иконах, рассчитанных на восприятие издали, формы крупнее, линия энергичнее, силуэт выразительнее, колорит проще и глуше. Монументальная живопись развивается под заметным влиянием иконописи и западноевропейской гравюры. Умножаются сюжеты, сведенные к занимательному рассказу с бытовыми деталями, масштабы фигур уменьшаются, рисунок теряет былую лаконичную выразительность, индивидуальные образы вытесняются без конца повторяющимися типами.

В середине XVII в. центром художественной живописи становится Оружейная палата Московского Кремля, сильно влиявшая на русское искусство в целом. Ее живописцы были мастерами широчайшего диапазона: они выполняли стенные росписи, иконы и миниатюры, раскрашивали мебель и домашнюю утварь, писали царские портреты, оформляли церковные и светские праздники и т. д. И хотя частая смена занятий вырабатывала у мастеров шаблонные приемы, Оружейная палата поддерживала искусство на очень высоком профессиональном уровне. Здесь возникли первые в истории русского искусства специальные трактаты о живописи, написанные Иосифом Владимировым и Симоном Ушаковым, ставившие проблему жизненного правдоподобия иконных изображений. В живописи Ушаков главное внимание уделял светотеневой лепке формы, достигая мягкости переходов, объемности изображения, настойчиво добиваясь впечатления их реальности.

В XVII в. в русском искусстве появился новый для него жанр – портрет. До середины XVII в. авторы портретов еще следуют иконописным принципам, и их работы мало отличаются от икон. Позднее, не без влияния работавших в России иностранцев, в портрете появляются приемы западноевропейской живописи, точно фиксируются черты лица, выявляется объемность фигуры, хотя трактовка одежд остается плоскостной, а изображение в целом – застыло-неподвиж-ным.

Стенопись ярославских и костромских иконописцев, работавших также в Москве, Ростове, Романове и Борисоглебской слободе, Вологде, Троице-Сергиевой лавре и других городах, отмечена неисчерпаемой фантазией, интересом окружающей действительности. Мастера умели придать занимательность и декоративность многофигурным, полным динамики многоцветным росписям, покрывающим стены и своды храмов живописным ковром. Ряд сцен слагается в повествовательные циклы со множеством тонко подмеченных бытовых деталей и с мотивами реальных пейзажей. Эти росписи, так же как иконы в ярославской церкви Ильи Пророка и несколько превосходных икон Семена Колмогородца, пронизаны оптимистическим мироощущением людей, еще робко, но радостно открывающих красоту земной жизни.

Искусство XVII в., преимущественно повествовательное и декоративное, стремилось к литературности и внешней выразительности, достигавшейся часто за счет весьма свободного истолкования иконографических сцен и насыщения их бытовыми деталями. Это, а также постоянный интерес художников к портрету и к изображению реальных построек и пейзажа подготовили русское искусство к переходу на путь светского развития. Этот переход был невозможен, однако, без решительного освобождения искусства от влияния церкви, без внедрения в культуру светского начала, которое несли с собой реформы Петра I.

Обычно изваяния выполнялись в дереве, хотя известны отдельные произведения в металле: автопортрет мастера Аврама на трофейных бронзовых вратах Софии Новгородской, собранных им на рубеже XII – XIV вв.; серебряная фигура царевича Дмитрия работы Гаврилы Овдокимова «с товарищами». Встречается и скульптура в камне: «Георгий» В. Д. Ермолина, большие памятные кресты с рельефами. Как правило, деревянная скульптура была полихромной. Локальная роспись темперными красками сближала ее с иконой. Эта близость усугублялась тем, что рельефы не выступали за плоскость обрамляющей изображение нетронутой кромки доски, а уплощенные фигуры, рассчитанные на строго фронтальное восприятие, помещались в киотах с цветным фоном, плотность цвета и весомость объема, подкрепляя друг друга, создают особую интенсивность декоративного звучания скульптуры. Фигуры, развернутые на плоскости, сохраняют цельность и мощь округлого блока дерева. Неглубокие геометризованные порезки, обозначающие одежды и доспехи, подчеркивают монументальность объема и непроницаемую твердость массы, по контрасту с которой тонко моделированные черты лица приобретают повышенную одухотворенность, выявляя внутреннюю жизнь, сконцентрированную в величественных, застывших фигурах. Как и в живописи, в скульптуре возвышенная идея выражалась ритмом, пропорциями, силуэтом замкнутых композиций, наделяя телесный облик святых напряженной духовностью, лишенной индивидуальных черт.

В течении XIV - XVII вв. скульптура проделала в общих чертах ту же эволюцию, что и живопись, от лапидарной, обобщенной трактовки статических фигур к большей повествовательности и свободе в передаче движения. Не связанные непосредственно с византийской традицией, скульптура была свободнее в воплощении местного понимания идеалов нравственной красоты и силы. В отдельных местных школах ощущаются отзвуки дохристианских традиций. Эти традиции, хотя и вызывали решительные меры со стороны церкви по их искоренению, нашли свое прямое развитие в народной скульптуре XVIII – XIX вв.

Возрождение декоративно-прикладного искусства в послемонгольское время было осложнено тем, что многие мастера были угнаны в плен и ряд навыков ремесла утрачен. С середины XIV в. оживляется ювелирное искусство. Оклад «Евангелия боярина Федора Кошки» с чеканными рельефными фигурами в многолопастных обрамленьях и с тончайшей сканью, яшмовый потир работы Ивана Фомина с чеканкой и сканью, чеканные кадила, «сионы», воспроизводящие формы шатровых и купольных храмов, братины, ковши, чаши, литой с чеканкой панагиар новгородского мастера Ивана сохраняют тектоническую ясность формы и орнамента, подчеркивающего строение предмета. В XVI в. чеканка и скань дополняются финифтью. В XVII в. развивается растительная орнаментация, сплошь оплетающая изделия. Московская и сольвычегодская финифть, теряя в тонкости исполнения и цельности колористической гаммы, выигрывает в яркости и богатстве оттенков, соперничая с блеском драгоценных камней. По заказу Строгановых в Сольвычегодске изготовляются предметы «усольского дела», расписанные яркими сказочными цветами по белой грунтовой эмали. Появляются сюжетные изображения, носящие отпечаток западноевропейского воздействия. С XVI в. применяется чернь с ясным красивым рисунком, соответствующим форме изделий. Со 2-й половины XVII в. и в черни нарастает узорчатость, распространяются восточные мотивы. Лишь к концу столетия возрождается более строгий орнамент. Большое распространение получает басма, покрывающая изделия из дерева, украшающая фоны икон. В XIV – начале XV вв. в ней используется орнамент в виде цветов в кругах, заимствованный из византийских и балканских рукописей. В XVII в. ее причудливые растительные узоры приобретают чисто русский характер. Увлечение в XVII в. пышной орнаментикой приводит к утрате художественной меры, в особенности при украшении предметов драгоценными камнями и жемчугом, из которых компонуются узоры, прежде выполнявшиеся из золота. Ту же эволюцию испытало литье из цветных металлов – от Царь-пушки Андрея Чохова до бронзовой сени Дмитрия Сверчкова в московском Успенском соборе и до оловянных ажурных литых рам к киотам XVII в. Даже в изделиях из железа наблюдается увлечение узорностью форм: кованые решетки московской церкви Георгия Неокесарийского, врата из просеченного железа в рязанском Успенском соборе, петли и дверные ручки рядовых зданий.

В памятниках резьбы по кости XV в. видны неизжитые формы «звериного стиля» в ажурном орнаменте. В «Распятии» XVI в. Угличского историко-художественного музея сказались удлиненно-изящные пропорции фигур Дионисия. В XVII в. искусство резчиков из Холмогор ценится высоко в Москве, где они работают, украшая свои изделия птицами и зверями «в травах». Особенно хороши многочисленные ларцы с крупным сквозным растительным орнаментом.

До нас дошли немногие крупные образцы резьбы по дереву XIV-XVI вв. Таков острый по силуэту Людогощинский крест из Новгорода, украшенный сложным орнаментом и изображениями святых. Больше сохранилось мелких деревянных изделий, среди которых тонкостью и красотой исполнения выделяются работы мастера Амвросия. В XVI в. в деревянную резьбу проникают элементы восточного искусства. Виртуозная мелкая плоскорельефная ажурная резьба царских врат из церкви Иоанна Богослова на Ишне близ Ростова, выполненных иноком Исаией. Трон Ивана Грозного с шатром и резными историческими сценами и святительские места XVI-XVII вв. при относительно дробном узоре отличаются архитектурной четкостью сложно скомпонованных завершений. Изощренная ярославская ажурная резьба напоминает четкостью форм металл. С середины XVII в. в Москву приезжает ряд белорусских резчиков во главе с Климом Михайловым, которые вводили западноевропейские барочные формы. «Белорусская резь» получила распространение в иконостасах, поражающих богатством и разнообразием деталей. Ее формы были также использованы в наружном белокаменном декоре. Если разнообразные деревянные ковши и блюда XVI-XVII вв. отличались мягкой пластикой округлых форм, оттененных легким геометрическим орнаментом, то в мебели использовались крупные ажурные растительные мотивы. Геометрическая трехгранновыемчатая резьба украшала ларцы, свечные ящики, столики. Нередко в мебели применялись формы, заимствованные из архитектурного декора. Резные изделия часто пестро раскрашивались.

Роспись была преимущественно орнаментальной. По технике и характеру она долгое время сохраняла связь с иконописью. По-видимому, в XVI в. появляется «золотая» роспись деревянной посуды, известная позднее как хохломская. Роспись распространяется на стены, оконное стекло, резной декор в интерьере. Нередко орнаментальные побеги сплошь покрывают поверхность предметов. Эти мотивы просуществовали в русских областях вплоть до последнего времени. В XVII в. на мебели и посуде появляется «битийное письмо» - бытовые сцены, сказочные существа и т. д.

Бытовая керамика XIV-XV вв. груба и примитивна по форме. Лишь с XVI в. применяются «морение» и лощение. На флягах XVII в. появляется геометрическая орнаментация, а затем плоскорельефные изображения фигур. Многие изделия воспроизводят металлические формы, в орнаментации видно влияние деревянной резьбы. С конца XV в. фигурные балясины и красные терракотовые плитки, украшенные пальметтами, а порой покрытые светло-охряной глазурью, включаются в декор фасадов. В XVII в. изготовляются для убранства зданий зеленые изразцы с рельефными бытовыми и военными сценами. С середины XVII в. белорусские мастера выполняли многоцветные изразцы для собора Ново-Иерусалимского монастыря в Истре.

Шитье имело много общего с живописью. Лучшие мастерские шитья были в XVI в. сосредоточены в Москве при царском дворе. Из мастерской Старицких вышли две большие плащаницы, отличающиеся глубинно психологической характеристики персонажей и безупречной артистической техникой.

Набойки XVI-XVII вв. наряду с геометрическими и растительными мотивами, восходящими, возможно, к домонгольским образцам, воспроизводят восточные и западные орнаменты привозных шелковых тканей. В конце XVII в. появляется трех- и четырехцветная набойка. В течение XIV-XVII вв. существовало высокоразвитое узорное ткачество, о чем свидетельствует паволока иконы «Звенигородского чина» Андрея Рублева. В XVII в. получает распространение золотное кружево с геометрическими сетчатыми мотивами либо с растительными элементами. Иногда в узоры вводится жемчуг, серебряные бляшки, цветной просверленный камень. Некоторые узоры XVII в. дожили в нитяном льняном кружеве до XX в.

В XIV-XVII вв. искусство в России развивалось под большим влиянием церкви. В архитектурных памятниках преобладают церкви, в памятниках живописи – иконы. Также было сильно влияние византийских мотивов на развитие Руси в это период. Лишь часть ремесел не подверженная этому влиянию развивалась самостоятельно. Выход русского искусства из под влияния церкви начался лишь в конце XVI – начале XVII вв., что дало мощный толчок для развития.

Список использованной литературы:

1. Искусство стран и народов мира. Художественная энциклопедия.

2. Грибушина Н. Г. «История мировой художественной культуры».

3. Энциклопедический словарь юного художника.

4. Ильина Т. В. «История искусств».