EleonoraofMoscow
Оценил книгу
К этой книге я подступалась не один раз. Впервые это случилось в детстве, после прочтения "Джейн Эйр". Думаю, излишне будет объяснять, какое сильное впечатление произвел на подростка двенадцати лет роман "Джейн Эйр", этот лучший роман Шарлотты Бронте, да и вообще один из лучших романов в мировой литературе.
Итак, пребывая в восторге от "Джейн Эйр", я бросилась искать другие романы Шарлотты Бронте, и нашла роман "Городок", при чем для этого даже не надо было покидать квартиру: роман стоял в одном из книжных шкафов моих родителей. Это было издание 1983 года, в белой обложке, с красными и золотыми буквами. Великолепно переведенный роман, как почти все иностранные романы, изданные в СССР.
С замиранием сердца я взяла с полки эту книгу и принялась читать. Первые главы романа мне очень понравились. В них шла речь о маленькой, впечатлительной девочке, мать которой умерла, а отец уехал, оставив свою дочь на попечение родственникам. Малышка влюбилась в своего кузена-подростка, но он не воспринимал всерьез любовь шестилетней девочки, а зря, ведь девочка чувствовала и страдала как взрослая,и сохранила эту любовь на всю жизнь. Замечательное, талантливое описание необычного ребенка и его душевных терзаний. Я понимала, что читаю текст автора "Джейн Эйр", я узнавала её тонкость и глубину, её искренность и сочувствие своему герою. Но дальше что-то не заладилось... Не помню своих тогдашних мыслей о книге, могу только сказать: я бросила её читать. Бросила и никогда не открывала снова, пока не прочла интереснейшую биографию Шарлотты Бронте, авторства писательницы и подруги мисс Бронте - Элизабет Гаскелл.
Я могу назвать себя поклонницей сестёр Бронте, их книг, и их самих, как личностей. Меня интересует всё, что их касается. Но, это лишь хобби, так что не подходите ко мне с меркой, с какой бы вы подошли к профессионалу - исследователю жизни и творчества сестер Бронте. Я не литературовед, всего лишь почитатель. И как почитатель я знала, что остался один роман из наследия Бронте, мною так и не прочитанный. Всего один роман... Я и хотела и не хотела прочесть его, так как, по прочтении этого романа, для меня больше не осталось бы ни одного незнакомого романа сестёр Бронте. А мне хотелось, что бы таких незнакомых романов любимых Бронте, сулящих интересное чтение, была ещё сотня. Я откладывала " Городок" как вкусный десерт: на потом, на праздник. Да, когда-то я осилила лишь несколько начальных глав, но я же была совсем ребенком. К тому же, похожая история произошла у меня с ещё одним романом Шарлотты Бронте: "Шерли". Его я тоже не дочитала в детстве, но лет шесть назад я прочла его целиком и он мне, безусловно, понравился, хотя читать его было не просто.
Итак,я приступила к чтению "Городка". Неспешно, желая получить удовольствие от каждого прочитанного абзаца. Первые главы, как и в детстве, мне очень понравились, и я смело двинулась дальше. Я читала и читала пока не поняла, что увязла в болоте. Всё, что происходило с главной героиней после её прибытия в бельгийскую школу для девочек, было так скучно, что даже я, человек, которого не напугать "толстыми и серьезными книгами", стала тосковать, желая поскорее закрыть эти нудные страницы. И это был роман, который я приберегала, от которого столько ждала! Какое жестокое разочарование...
Надо отметить, что в биографии Шарлотты Бронте, которую я упомянула выше, рассказано о работе автора над " Городком". В частности о том, что этот роман автор писал долго, что издатели никак не могли дождаться этого романа, что в жизни мисс Бронте постоянно происходили события, которые отвлекали её от работы над романом. Она то болела, то ухаживала за заболевшим отцом, то была в плохом настроении, то снова болела... Вобщем, автор никакими силами не мог усадить самого себя за письменный стол и закончить "Городок", в то время как написание предыдущих романов не сопровождалось такими мытарствами. Мисс Бронте оправдывала происходящее тем, что она лишилась своих любимых сестёр и что ей "даже некому прочитать готовые главы". А отец хотел от романа дочери лишь одного - хорошего конца. В то время как мисс Бронте считала, что один из главных героев романа должен погибнуть.
Будучи хорошей дочерью, мисс Бронте решила пойти на компромисс, и сделать концовку романа "Городок" смазанной, не вполне понятной, что бы не огорчать отца. Поступок, безусловно, благородный, но, лишивший и без того скучный роман яркого финала. Кстати, после того как "Городок" был напечатан, к мисс Бронте стали поступать письма читателей, с просьбой разъяснить финал романа. Но это было не важно, главное, что папа остался доволен. Похвальный поступок дочери протестантского священника.
Фамилию главной героини романа: "Сноу" ("Снег". - англ.) , Шарлотта Бронте выбрала сознательно: " Имя героини должно быть холодным. В какой-то момент я даже сменила её фамилию со "Сноу" на "Фрост" ("Мороз". - англ.), но позже пожалела об этом и вернула "Сноу". "Холодная" фамилия, по мнению автора, отображала характер героини.
Если бы меня спросили, какую фамилию надо дать главной героине "Городка", я бы выбрала фамилию "Грэй", ("Серый".-англ.) так как более занудной и серой героини раньше не встречала. Впрочем, сегодня фамилия "Грэй" несколько скомпрометирована.
Мисс Бронте писала своим издателям, что не хочет для героини "Городка" Люси Сноу такой же славы, как слава Джейн Эйр. Но почему? Судя по всему, причина была в том, что роман "Джейн Эйр" многие сочли не вполне приличным. Какой-то писатель, современник Шарлотты Бронте, после выхода в свет "Джейн Эйр" однажды сказал мисс Бронте, что оба они сочинили по "сомнительной книжонке". Такова была мораль викторианской Англии. А Шарлотта Бронте была, безусловно, целиком и полностью дитя той эпохи, она была дочерью священника, личностью, впитавшей в себя викторианскую мораль, и чем старше мисс Бронте становилась, тем больше утверждалась в том, что полное соблюдения правил викторианского, протестантского общества есть единственный верный путь порядочной женщины.
В романе "Городок" я не увидела той силы, свободы, даже дикости, которая сделала роман "Джейн Эйр" тем, чем он является.
Возможно, я зря сравниваю эти романы, ведь мисс Бронте не хотела такого сравнения, но, глупо было бы надеяться, что никто и в самом деле не станет этого делать.
Да, безусловно, "Городок" никак нельзя назвать провалом или позором, потому что вышел он из под пера талантливого и умного автора, роман написан красивым и очень богатым языком, автор показывает себя тонким наблюдателем людских характеров, из уст героини романа мы часто слышим разумные и даже мудрые речи, но этот автор скован по рукам и ногам, он не может свободно дышать. Меня не удивляет то, что мисс Бронте так тяжело было создавать "Городок", что она не могла заставить себя садиться снова и снова за работу над романом, не могла окончить это произведение в срок. По всей видимости, автору было так же скучно и тяжко писать роман, как, затем многим - читать его.
Кстати, роман Шарлотты Бронте "Учитель", её дебютный роман, очень долго не хотели печатать. Причина: "Отсутствие в романе каких-либо поворотов сюжета, способных заинтересовать читателя.". Иными словами: то же занудство и скука, что и в " Городке". Мисс Бронте предлагала роман "Учитель" то тут, то там, роман долго странствовал по конторам издателей, и был напечатан только после успеха "Джейн Эйр". Однако, могу с уверенностью сказать, что в романе "Учитель" события разворачиваются просто с головокружительной скоростью, по сравнению со стоячим болотом "Городка". Но "Городок" не только был сразу же напечатан, - его с нетерпением ждали, к его выходу приурочили переиздание ещё одного романа Шарлотты Бронте "Шерли", и никто, по началу, не осмеливался написать на "Городок" отрицательную рецензию. Вот вам предвзятость издателей и критиков, их работа как на ладони, каковой она и остается по сей день.
Ознакомившимся с творчеством Шарлотты Бронте и с её подробной биографией, становится понятно, что поездка в Бельгию, которую мисс Бронте совершила в юности, так и осталась для неё самым ярким событием на всю жизнь. Не удивительно, ведь именно в Бельгии она испытала первую любовь, безответную любовь, любовь к женатому мужчине, которую надо было скрывать. Как в дебютном, так и в последнем своем романе, мисс Бронте возвращается в бельгийскую школу для девочек, и снова переживает то, что там случилось. Правда на бумаге от этих переживаний остаются лишь намеки, завуалированные добропорядочностью. Закрытый пансион, интриги учителей и учениц, французский язык, споры о том, какая вера лучше: католическая или протестантская - этими темами мисс Бронте встречает своего читателя, ими же и провожает. Может быть, сегодня, юная британка, влюбившаяся в своего женатого учителя - иностранца, обошлась бы публикациями в социальной сети картинок с разбитым сердечком и рассказами о том "какой он негодяй", а в викторианское время такая любовь хранилась в тайне, была мысленно переработана и сподвигла девушку создать два романа, которые читают по сей день. Скажем неразвитости техники и викторианской морали, хотя бы за это, спасибо.
Оценил книгу
Чудесный роман воспитания, грешащий разве что излишним морализаторством и архаичностью стиля, но от писательницы 19-го века трудно ожидать иного. Юную англичанку, умную и тонко чувствующую девушку, немилостивая судьба заносит на континент, в городок Виллет, где она чудом устраивается на работу в пансион для девочек, сначала в качестве бонны, а потом учительницы английского языка. Чудом потому, что приехав в город без знакомых, рекомендаций и знания французского языка, она запросто могла разделить гораздо худшую участь, постигающую ее таких же бесприютных сверстниц на улицах больших городов во все времена. Но ей везет, она укрыта от всех невзгод стенами пансиона, осваивает французский язык и со временем становится в нем учительницей. В этой части романа отразились впечатления автора, которая сама училась и преподавала в подобном пансионе.
В рецензиях писали, что очень хотелось бы знать прошлое героини. Давайте побудем детективами и попробуем восстановить ту часть его, что возможно. Во-первых, Люси абсолютно точно - дочка пастора. Весь ее религиозный пафос, приверженность пуританству и постоянные библейские цитаты говорят об определенном воспитании и многочисленных воскресных проповедях, которые на ней оттачивал отец, так же, как в жизни Шарлотты Бронте делал ее отец-священник. Потом родители Люси умерли, и ее взяла на время в себе дом крестная (об этом мы узнаем в начале книги), но не оставила у себя на воспитание, как частенько случалась, потому что имелись более близкие родственники. Скорее всего, это был родственник по отцовской линии, тоже священник, переселившийся в дом ее родителей и принявший приход (дом священника и приход покупались или наследовались по мужской линии, если в роду был священник). Ее новые родственники относились к ней плохо, воспитанием занимались мало, и жилось ей там не сладко. Может быть, это было связано с грубостью их собственных детей, а может с тем, что этих детей просто не было. Ну, а далее возможны варианты. Когда же умерли и они, в доме поселились чужие люди, и у нее «не осталось места, которое она могла бы назвать собственным домом», в ином случае дом достался бы ей в наследство. Если же дети у дяди были, можно, призвав воображение, представить предложение брачных уз от ненавистного кузена или наоборот, его женитьбу на другой и предложение остаться в доме прислугой. Это и вызывало у нее такие нестерпимые воспоминания о прошлом и, кстати, отвратило ее от мысли когда-нибудь вернуться в Англию.
Устроившись в пансионе, героиня немного оттаивает, ее внимание привлекает молодой и красивый доктор-англичанин. Когда же этот доктор буквально спасает ей жизнь и вдобавок оказывается сыном ее крестной (да-да той самой, из начала книги), ее чувства от дружбы начинают дрейфовать к любви. Но когда дружески относящийся к ней доктор предпочитает бедной и некрасивой Люси богатую и красивую Полину (и трудно осуждать его за это), героиня находит себе другой объект. И хотя на протяжении всей книги Люси Сноу твердит, что любовь и счастье не для нее, она так же, как любая молодая девушка мечтает о ней, не отдавая, быть может, себе в этом отчета. «…Все молодые люди источают идеализм так же непреложно, как Bombyx mori источает шелк», позже скажет другой классик. Но и вторая ее любовь не будет счастливой.
На протяжении всей книги у меня вызывали досаду две вещи – бесконечное сетование героини на свою горькую судьбу и чрезмерная наполненность романа рассуждениями на клерикальные темы с уклоном в критику католицизма. Сдается мне, что автор, будучи дочерью пастора, наделил героиню своею непримиримостью. Что, однако, не помешает Люси в минуту тяжкого душевного разлада прибегнуть к помощи католического священника. Что же до горестной ее судьбы, на мой взгляд, в действительно крайних обстоятельствах ей всегда приходило на помощь чудесное спасение – будь то подвернувшиеся вовремя двери пансиона и готовность его хозяйки ее принять, или подоспевший доктор Бреттон во время обморока, или профессор Поль со своей щедрой на добрые дела натурой. И при всей ее нищете, бедной девушке ни разу не пришлось на себя стирать, готовить и убирать, для этого всегда находился кто-то, видимо, более обделенный. Что же до роковой бури, то неизвестно, на что пеняла бы героиня, выйдя замуж за эксцентричного, в два раза старше себя француза, глубоко верующего католика, склонного к тому же любые чужие интересы ставить выше собственных.
Мешает и некая двойственность повествования. С одной стороны, рассказ ведется от лица молодой девушки, неискушенной и не до конца образованной. С другой же, местами мы слышим голос Люси Сноу в конце жизненного пути, она говорит что-то там о своих побелевших за эти годы волосах и о дальнейших судьбах других героев книги. Да и уровень ее образованности за годы явно повысился - в конце книги только сноски, объясняющие использованные ею аллюзии и скрытые цитаты, занимают несколько страниц. То есть непонятно, какую же Люси мы, собственно, слушаем. И это не идет на пользу повествованию, делая речи героини не по годам сложными и высокопарными, ну не говорят так молоденькие девушки, это голос умудренного жизнью человека.
Но все это не мешает глубоко проникнуться книгой, оценить ее поэтичность и романтизм, и несколько дней пребывать в мысленных диалогах с героиней и автором. А это - признак настоящей литературы. И образ даже не героини, а стоящей за ней Шарлотты Бронте, в тот ханжеский век осмелившейся открыто защищать право женщины на независимость и собственный выбор, этой «строгой маленькой Жанны д"Арк», как назвал ее Теккерей, стал объемнее и перестал быть для меня образом автора одной только «Джен Эйр».
Оценил книгу
Среди людей, которых природа наградила отвязанным и разнузданным мышлением, Шарлотта Бронте является самым крайним радикальным элементом добропорядочности и забитости. Очень удачный объект для иконы литературного феминизма, но только не по нынешним временам. «Городок» (или «Виллет») - итоговое ее произведение, которое наиболее интересно для армии фанатов писательницы, ибо могучая личина Шарлотты в нем раскрывается в наибольшей красе, вываливая на читателей всю накопившуюся в одиночестве 36-летнюю несуразицу, весь нерастраченный жар мыслей отшельника и всю несостоявшуюся тягу к личной жизни. Именно поэтому «Городок» не только наиболее толст, но и нескончаемо скучен. Вообще, если вы не оценили «Джейн Эйр», не продрались через «Шерли», не посочувствовали писательнице в «Учителе», то вам и «Городок» читать не стоит.
Судьба не была благосклонна к автору, Шарлотта умерла в возрасте 38 лет, хотя и пережила своих сестер. Можно себе представить – до каких размеров разрослось бы эго писательницы, голос которой только начал крепнуть, уверенность суждений которой только начала подкрепляться необходимым жизненным опытом. К сожалению, узнать об этом нам доподлинно уже не удастся, потому что по существу Шарлотта так всю жизнь и просидела в своем болоте (буквально, ибо дом семейства Бронте находился рядом с лихорадочно нездоровыми топями), всего несколько раз показавшись на людях. К глубоким жизненным потрясениям писательницы можно бы было отнести аналог Ловудской школы с ее эпидемиями, где она побывала с сестрами в детстве и который по сути раскрутил писательницу (в «Джен Эйр» читателей интересует в первую очередь школа, ни о каких сумасшедших и любви к графьям еще и речи нет) и другая школа в Бельгии, где Шарлотта еще и учительствовала – этому автор посветила пару книг, если не все. "Городок" - особенно.
Нужно заметить, что в реале писательница так толком и не находилась в школе (считанные месяцы), не преподавала (считанные месяцы), не была гувернанткой (считанные месяцы). Ее светлая, как дорога к счастью, и великая мечта – открыть собственную школу, была осуществлена лишь формально. Но, как хороший писатель, всем этим, по сути, эпизодам из собственной жизни Шарлотта посветила всю свою жизнь реальную и всю свою жизнь литературную. Она «от и до» изучила школьные проблемы, работу гувернантки, была готова стать директрисой. Подход, конечно, журналистский, но серьезный взгляд на вещи подкупил читателей, а искренность одиночества и изолированная среда довершили формирование мастера пера.
К сожалению, все это не распространяется на готовность вступать в интимные отношения, поэтому стать девушкой, которая в чем-то подобном разбирается, писательнице-Шарлотте так и не удалось. С одной стороны это хорошо, но для основной массы читателей не очень. Наивные и девственно чистый взгляд на межполовые отношения, даже при условии сохранившегося детства в задней части тела, не очень соответствует уже зрелому автору и нужно знать саму Шарлотту, любить ее, чтобы проникнуться ее терзаниями. Только поклонник ее творчества может понимать, что 36 лет (возраст зрелости в Англии того времени) на Шарлотту не распространяются, а взаимоотношения с мужчинами, которые описываются в «Городке», взяты писательницей из собственной жизни. Автор в очередной раз не побоялась выставить себя на всеобщее обозрение, при этом даже не придумывая сюжетных ходов в угоду читателям. Да, это могла себе позволить только раскрутившаяся писательница, но правдивость отношений ни у кого не может вызывать сомнений. Скучно, но честно.
Взгляд Шарлотты на особей противоположного пола всегда грешил идеализмом, если у нее просыпался личный интерес, но всегда списывался на достоинства не мужчины, а самой писательницы. Таких мужиков и сейчас ищут в обоих мирах с фонарями, благородные добрые графья остались только в литературе 19 века. Нам всем так хотелось в итоге выдать Шарлотту замуж, чтобы она обрела, если не семейное счастье, то хотя бы половое удовлетворение. Интересно, стала бы ли она при этом писать. Конечно, если мысленно удалить уже существовавшую популярность. Шарлотту, кстати, довольно легко на любом этапе ее биографии вновь представить юной дебютанткой, а вовсе не успешным автором.
Если остановиться на причинах такой популярности Шарлотты (литературных, а не сериальных с дикими сумасшедшими), то вполне может статься, что ее творения предназначены для успокоения тщеславных, убаюкивания завистливых и утешения убогих. Этот ее постоянный образ бедной и некрасивой, но умной, списанный с самой себя, делает реверанс абсолютно всем. Каждая генетически наследственная дурнушка, сидящая в своем болоте, начитавшись шарлоттиных книг, начинает думать, что все в этой жизни зависит только от нее – нужно только стремиться к образованию и блюсти чистоту. Чистота, к сожалению, это не то, что возможно приобрести с помощью одного лишь желания, если, конечно, не путать ее с глупостью, напыщенностью и ханжеством. А ум, как отлично показала сама Шарлотта в «Городке», у нее описывается исключительно природный. Писательница пыталась добить бедных родовитых мещан, без стеснения указывая на собственные пробелы в образовании, намекая на платность услуг по получению него, но результата в итоге достигла прямо противоположного. Этак можно вообще лишь надежды части своих фанаток.
Постоянно рассказывая людям о своей внешней посредственности и бедности своего рода, Шарлотта в основном кривила душой. Да, хорошо писать для других, принижать себя (хотя это результат не скромности, а завышенных категорий для сравнения), но главное здесь – реализм. Всем известная Бриджит Джонс получилась такой необычной и отвязанной, потому что образ этот создавался не толстухами. Психология толстухи формируется долго и мучительно. Образы создаются вполне естественные (долго ли Рене Зельвегер было растолстеть), но они в итоге слишком особенные. Потому что создаются людьми, а не реальностью. То же самое Шарлотта – феномен литературы, кроме таланта у нее особенные условия, в которых она жила и творила. В современных реалиях появление второй такой невозможно. Зато смогла создать идеал, который недостижим, а главное – зачем он нужен?
Что касается внешности Шарлотты, то сохранившиеся портреты, как бы ни льстили ей художники, не несут ничего патологически безобразного. Можно хорошо представить себе писательницу, рассматривающую свое отражение в полутьме спальни, полную убежденности в собственной употребимости. Бедность Бронте еще более надуманная, при наличии служанок в течении всей жизни, даже в такие сложные моменты, когда ей, подумать только, приходилось думать о работе. Именно думать, потому что Шарлотта всю жизнь проносилась с идеей собственной школы, больше компостируя всем (читателям в том числе) мозг, чем реально зарабатывая деньги. На этот счет вообще, в семье Бронте только у Энн было некоторое представление о способах выживания. Но в книгах этот момент очень важен, ибо Шарлотта постоянно тычет всем в глаза своей самостоятельностью.
p.s. В общем, пора заканчивать, надеюсь, что получилось ничто такое же нудное, как и «Городок».
Темой «Городка» сам проникся, ощутил уходящие поезда Шарлотты, посочувствовал, цинизм ситуации воспринял правильно. Любила одного, потом другого, ну и что, жива надеждой хоть на что-то. Кошмар, когда женщина, раскрывшая свою душу всем англоязычным читателям, вынуждена выходить замуж за младших священников, которые никогда и не нравились. Все эти письма, которые нарыли уже в веке 20-м, по примеру Элизабет Гаскелл, советую заткнуть куда-нибудь подальше. Письма доказывают даже не мышление, а то, что Шарлотта хотела донести до другого человека, который, кстати, разрешения на их публикацию не давал. И дело даже не в интимной составляющей, а в том, что основная масса и не сможет эти письма правильно понять. А может и никто не сможет. Даже обязанный быть непогрешимым римский папа имеет право на мысли, ибо от мыслей до действий путь может быть бесконечным.
7 выбрали
Они произвели настоящую сенсацию в мире литературы. Область, где находится деревня, в которой выросли сестры, теперь носит неофициальное название графство Бронте. Их романы сейчас считаются классикой английской литературы , а ведь поначалу в способность женщины быть настоящим писателем, не верило большинство издателей. Сегодня в день рождения одной из сестер – Эмилии – давайте вспомним об этих удивительных девушках, которые прожили такие яркие, но такие трагично короткие жизни .
Сестры
В
семействе Бронте было шестеро детей: Мария, Элизабет, Шарлотта, Бренуэлл, Эмилия, Энн. Две старшие сестры погибли еще подростками – они стали жертвами эпидемии тифа, вспыхнувшей в пансионе, куда после смерти матери их отец Патрик Бронте отправил дочерей на обучение и получение профессии гувернантки.
Все дети Бронте с юных лет увлекались литературным творчеством – писали стихи и романы (первая дошедшая до нас рукопись Шарлотты датируется примерно 1826 годом, девочке было 10 лет). Бренуэлл также был талантлив как художник. Однако о том, чтобы добиться успеха на литературном поприще, не могло идти и речи. Женщина, претендующая на признание?! Позвольте! Известный английский поэт Роберт Саути, которому Шарлотта отправила на рецензию свои стихи, в целом довольно благосклонно воспринял дарование поэтессы и все же рекомендовал отказаться от мечты. По его мнению, литературное творчество вредно для душевного здоровья и слишком отвлекает женщину от выполнения ее традиционных обязанностей – ведения хозяйства.
Первый сборник стихов Шарлотта, Эмилия и Энн напечатали за свой собственный счет и под мужскими псевдонимами, чтобы избежать предвзятого отношения: Каррер, Элли и Эктор Белл. Продано было всего лишь 2 экземпляра книги, но, к счастью, это не охладило их пыла. К счастью, потому что иначе мы были бы лишены великолепных произведений , который по праву занимают места на литературном Олимпе и ныне являются одними из самых значимых романов Британии: "Джейн Эйр" , "Грозовой перевал " и менее известные (что не умаляет их достоинств) "Агнес Грей" и "Незнакомка из Уайлдфелл-Холла" .
О жизни сестер снято несколько биографических фильмов (и еще один анонсирован на 2013 год), но, пожалуй, самой знаменитой стала картина "Сестры Бронте" 1979 года режиссера Андре Тешине. Роли сестер исполнили блистательные французские актрисы: Мари-Франс Пизье (Шарлотта), Изабель Аджани (Эмилия) и Изабель Юппер (Энн).
Шарлотта
Старшая и самая прославленная сестра, она ближе всех из членов семьи приблизилась к исполнению мечты – рукопись "Джейн Эйр", напечатанная в рекордно короткие сроки, превратила ее в известную романистку , а также привлекла внимание к работам сестер.
Самые разные поклонники неоднократно делали ей предложение, но приняла она лишь одно – от пастора Артура Белла Николса, помощника ее ослепшего отца. Однако через полгода после замужества состояние ее здоровья резко ухудшилось, и в марте 1855 года в возрасте 38 лет Шарлотты не стало. И до сих пор точно неизвестно, что послужило причиной смерти: в официальных документах указан "туберкулез", однако многие биографы полагают, что, возможно, она не перенесла истощения , вызванного тяжелейшим токсикозом, или это были преждевременные роды.
Эмилия
Талантливая поэтесса, автор волнующего и драматического "Грозового перевала" была девушкой крайне замкнутой. После нескольких попыток преподавания, она посвятила свою жизнь созданию стихов и своего единственного романа, параллельно с этим занимаясь домашним хозяйством.
Успех романа Шарлотты "Джейн Эйр" привлек внимание к творчеству и остальных сестер. И если современник сестер Бронте, поэт Данте Габриэль Россетти назвал "Грозовой перевал" дьявольской книгой и немыслимым чудовищем , объединившим все самые сильные женские наклонности, то теперь произведение считается эталоном позднего романтизма и классическим произведением английской литературы.
Эмилия ушла из жизни в возрасте 30 лет. Сильно простудившись на похоронах брата, она отказалась от медицинской помощи, но самостоятельно с недугом справиться не смогла.
Энн
Младшая сестра навсегда осталась в тени коммерчески успешной Шарлотты и признанной гением Эмилии. Несмотря на то, что продажи тиража "Незнакомки из Уайлдфелл-Холла" заметно обошли "Грозовой перевал", позже главенствующая Шарлотта противилась переизданию романа, ссылаясь на то, что выбранная тема произведения – ошибка. Признавая литературные достоинства книги, многие критики все же сочли ее слишком смелой, а главную героиню – чрезмерно эмансипированной и, следовательно, распущенной. В ответ на обвинения в "грубости", Энн ответила письмом, которое стало вступлением ко второму изданию романа: "У меня не было намерения позабавить читателя или удовлетворить собственные вкусы. Я всего лишь хотела сказать правду, так как правда передает мораль тем, кто способен ее принять. Почему мужчина может позволить себе писать то, что будет позорным для женщины, а женщине нельзя писать о том, что будет надлежащим и подобающим для мужчины?" .
Энн умерла в возрасте 29 лет. Заболев перед Рождеством гриппом, она угасала в течение нескольких месяцев тихо и смиренно. Перед смертью, видя отчаяние Шарлотты, которая к тому моменту уже похоронила и Эмилию, и Бренуэлла, Энн прошептала сестре: "Мужайся…"
Бренуэлл
Хотелось бы еще немного рассказать о Бренуэлле Бронте. В детстве и юности он считался самым одаренным ребенком в семействе . Как и сестры, мальчик увлекался сочинительством: вместе с Шарлоттой он работал над повествованием о вымышленной стране Ангрии (у Эмилии и Энн был собственный фантастический остров Гондал). Кроме того, Бренуэлл демонстрировал блестящие навыки художника – самой известной его работой стал автопортрет с сестрами (см. заглавную иллюстрацию к материалу), хотя впоследствии он стер с него свое изображение .
Трагическим поворотом в судьбе Бренуэлла стало получение места преподавателя в семье Робинсон по протекции сестры Энн – он увлекся женой главы семьи. Этот неосторожный роман повлек за собой увольнение молодого гувернера. Поражение и возвращение домой усугубили алкогольные и наркотические пристрастия Бренуэлла, ослабленный организм не справился с туберкулезом, и в 1848 году возрасте 31 года он скончался.
По одной из версий роман Бренуэлла и миссис Робинсон послужил вдохновением для знаменитого фильма "Выпускник" 1967 года с Дастином Хоффманом в главной роли.
Крайне печальна судьба всех детей семьи Бронте – они ушли из жизни такими молодыми. Однако их одаренность, горячие сердца, мечты, надежды, стремления, литературное наследие и влияние на развитие культуры всего человечества навсегда сохранило для нас их имена и их работы.
А как вы относитесь к творчеству сестер Бронте?
Липа Москвичёва , etoya.ru
Фото: ru.wikipedia.org, bbc.co.uk, en.wikipedia.org, john-likes-movies.blogspot.com
Героини Шарлотты Бронте, укрывшая свою “неженственную” индивидуальность под мужским псевдонимом, были совсем иными. Джейн – как раз та самая “личность сама по себе”, изобразить которую мечтала известная английская общественная деятельница XVIII века, поборница женских прав, Мэри Уолстонкрафт. В романе “Мэри. Вымысел” (1788) она пытается набросать портрет женщины, которая умеет думать, которая является личностью сама по себе, а не светит отраженным светом, позаимствованным у интеллекта мужчины. Шарлотта Бронте, несомненно, развила уолстонкрафтовскую идею о равенстве полов, высказав, устами Джейн, довольно крамольную для того времени и оспариваемую иногда и сейчас на Западе мысль, что женщина имеет право “чувствовать как мужчина”. Томящаяся скукой и монотонностью жизни в Торнфилде, когда в поместье еще не возвратился Рочестер, Джейн думает: “Напрасно утверждают, что люди должны быть удовлетворены бездействием.
Нет, они должны действовать, и они выдумывают себе дело, если не могут найти его. Миллионы осуждены на еще более бездейственное положение, чем мое, миллионы молчаливо бунтую против своего жребия. Никому не известно, сколько мятежей, помимо политических, зреет в массах, населяющих землю. Считается, что женщины очень спокойны в большинстве своем: но ведь женщины чувствуют так же, как мужчины. Их способности требуют осуществления и приложения в той же мере, что и способности их братьев, они страдают от чрезмерно строгих ограничений и застоя не менее, чем страдали бы мужчины, и неразумно утверждать, как это делают их более привилегированные спутники, что женщины должны довольствоваться приготовлением пудингов и штопкой носков, игрой на фортепиано и вышиванием сумочек. Бессмысленно осуждать их или смеяться над ними, если они стремятся действовать или знать больше, чем обычай считает достаточным для их пола”.
Воспитанная в традиционных представлениях о назначении и долге женщины, пасторская дочь Шарлотта Бронте выступала теперь против “вековой мудрости”, которую служители церкви внедряли в сознание своей паствы, говоря о женщине как о существе суетном, греховном и поэтому подлежащем строгому контролю и руководству со стороны мужчины. У нас нет никаких сведений о том, был ли Бронте знаком трактат американской общественной деятельности Маргарет Фуллер “Женщина в XIX столетии” (1845), где та ратовала за предоставление женщине равных с мужчиной возможностей развития. Источником вдохновения для Фуллер стала известная работа Мэри Уолстонкрафт “Защита прав женщины” (1792), в основу которой были положены идеи “Общественного договора” Руссо, идеи Т. Пейна и У. Годвина о свободе личности. Но Маргарет Фуллер, обогащенная знанием утопического социализма Фурье, ратовала не за абстрактное равенство мужчины и женщины, но за равенство социальное, экономическое и политическое.
Женщина имеет право на самое лучшее и глубокое образование и не для того только, чтобы стать просвещенной спутницей и интересным собеседником мужа, но чтобы и природные способности получили дальнейшее развитие на службе обществу. Свобода женщины, утверждала Маргарет Фуллер, неотъемлема от свободы мужчины. И если мужчина хочет быть по-настоящему свободным, пусть предоставит свободу женщине. Критиковала М. Фуллер и традиционный брак: не унизительно ли такое положение, когда женщина лишена права распоряжаться собственной жизнью, когда вместо того, чтобы способствовать расцвету “ее дарований, ее духовной красоты”, общество и мужчина обрекают ее на долю “кокетки”, “проститутки” или “хорошей кухарки”? Идеалом Маргарет Фуллер была “гармоничная женщина”, свободная, прекрасная, всесторонне развитая личность, щедро наделенная дарованиями, женщина, полновластно распоряжающаяся своей духовной, эмоциональной и социальной жизнью. Некоторые мысли Шарлотты Бронте по этому поводу обнаруживают поразительное совпадение с принципиальными положениями Фуллер.
Более того, получившая весьма скудное образование, Бронте тоже понимала, что благими намерениями и прекрасным образованием (если бы даже оно было доступно всем) проблемы “равных возможностей” не решить, хотя и отмечала в одном из более поздних писем, что современных девушек лучше учат и они не опасаются прослыть “синим чулком”, как это было в годы ее молодости. Главное, однако, в социальном положении женщины, считает Бронте, женщина должна завоевать независимое положение, стать хозяйкой своей жизни, но в достижении этой цели могут способствовать только меры радикальные. “Конечно, существуют непорядки, которые можно устранить собственными усилиями, но столь же верно, что существуют другие, глубоко укоренившиеся в фундаменте общественной системы, к которым мы даже не способны подступиться, на которые мы не смеем жаловаться и о которых лучше не думать слишком часто”, – напишет она Э. Гаскелл два года спустя после выхода “Джейн Эйр”. Итак, равенство полов предполагало, по мысли Ш. Бронте, равенство социальное, очевидно, политическое и, конечно, эмоциональное, психофизическое.
Сказать, что женщины чувствуют так же, как мужчины, уже было большой смелостью в 40-х годах XIX столетия, тем более – для дочери пастора. Смелостью было изобразить Джейн страстной натурой: Бронте рисует иногда поистине непреодолимую страсть, которую Джейн удается сдерживать огромным напряжением воли. Очевидно, и “физический” компонент ее чувства, и смелость, с которой Керрер Белл утверждал его закономерность, вызвал знаменательную ханжескую реакцию уже упоминавшегося “Квотерли ревью”, брезгливо вопрошавшего, между прочим, “не женщине ли, которой по некоторой существенной причине возбраняется общество представительниц ее пола”, принадлежит роман, обнаруживающий “грубость” в трактовке некоторых сцен. Но это точка зрения тех, кто хотел опорочить автора и тем самым оскорбить его.
(No Ratings Yet)
Героини романов Шарлотты Бронте
Другие сочинения по теме:
- Действие романа происходит в глуши Йоркшира – на ферме Грозовой перевал сквайров Эрншо и в поместье Мыза Скворцов потомственного судьи...
- В “Грозовом перевале” нашли свое отражение сложные философские взгляды писательницы. Здесь сказались свойственные для Эмилии Бронте представления о мироздании. Роман...
- “Джейн Эйр” интересно сравнивать с романом ее сестры Эмили Бронте “Грозовой перевал” и Энн Бронте “Агнес Грей”, которые в декабре...
- Сюжет романа “Грозовой перевал” навеян отчасти семейными преданиями. Отец Эмилии давно покинул Ирландию, но его еще связывали с родным народом...
- Джейн Эйр рано потеряла родителей и теперь жила у своей тетки, миссис Рид. Жизнь ее была не сахар. Дело в...
- Часть первая В первой части эпистолярного романа, рассказанной виде писем главного героя, Гилберта Маркхема, своему другу Джеку Холфорду, рассказывается о...
- Люси Сноу рано лишилась родителей, но ей повезло с близкими людьми, которые не оставляли девочку на произвол судьбы. Так, частенько...
- Эстер сирота, лишь с середины книги мы узнаем, что она незаконнорожденная дочь миледи Дедлок. Взятая под опеку мистером Джарндисом, она...
- Тема. Татьяна – нравственный и эстетический идеал поэта. Цельность характера героини. Близость к народной жизни Цели: совершенствовать умение собирать необходимый...
- Ощутив настоятельную необходимость отдохнуть от суеты лондонского света и модных курортов, мистер Локвуд решил на некоторое время поселиться в деревенской...
- Литературное наследие Дидро составляют две группы произведений. Одна – это сочинения, напечатанные при его жизни и представляющие большой, но по...
- Тургенев создает изображение главных героев в их сложной и тонкой душевной и умственной жизни. Они встречаются по различным, иногда случайным...
- Первое время после переезда в Париж Мольер ставил пьесы прежнего репертуара. Театр посещали и простолюдины, и знать. Впрочем, многие светские...
- Шекспир создал героев и героинь, наделенных чертами духовно богатой живой личности. Вместе с тем он показал характеры своих героев в...
- Любовная интрига составляет основу большинства произведений в русской классической литературе. Истории любви героев привлекали многих писателей. Особое значение они имели...
- Старая украинская литература общественную среду и человека показывала еще как параллельные и, в сущности, независимые одно от другого явления. Да,...
- Уэллс обнаруживает антагонизм, непреодолимое разногласие между идеями и существующим в обществе порядком, или, как он определяет это в “Новом Маккиавелли”,...
Е.Н. Бессараб
Несмотря на достаточно широкую изученность творчества Ш. Бронте и ее наиболее известного романа «Джен Эйр», женские образы произведений известной писательницы викторианской поры рассматривались всего лишь как один из компонентов романной структуры. Пристальное внимание к этому аспекту творчества Ш. Бронте помогает не только увидеть своеобразие эволюции женского образа в английской литературе, но и уточнить место романистики Ш. Бронте в истории английской литературы первой половины XIX века. Новейшие исследования литературы XIX века открыли многообразие его составляющих, преломившихся в литературные явления века XX. В этом контексте обращение к женским образам обретает особую актуальность.
Отечественные критики большое внимание уделяют изучению художественных принципов создания романа в общем и образа Джен Эйр в частности. Когда характеризуют «Джен Эйр», всегда отмечают те приметы, которые наиболее очевидны: сочетание романтического и реалистического, определяющее своеобразие художественного воплощения героини, «самого ее облика – некрасивой, бедно одетой, так явно пренебрегающей всеми вещественными материальными преимуществами богатства и привилегированного положения», но обладающей богатым внутренним миром. Главным художественным открытием писательницы М. Тугушева считает «способность выявить красоту и драматизм становления личности в борьбе с «социальной» судьбой».
Отмечают построение образа Джен по типу контраста, заключающегося в том, что писательница противопоставляет внешность героини ее внутреннему облику, традицию, пришедшую в творчество Ш. Бронте от романтизма, выделяют особый лиризм и автобиографизм. Характер, психология героини раскрываются в речи других персонажей и через речь. Внимание исследователей уделяется своеобразию внутренней речи главной героини романа, формам и способам введения образов в повествование.
Но, отмечая своеобразное сочетание и в романе, и в образе Джен Эйр романтического и реалистического, исследователи по-своему определяют механизм их взаимодействия в зависимости от исторической, идеологической и литературной ситуации того или иного периода. Дореволюционная русская критика преимущественно негативно отзывалась о включении Ш. Бронте в реалистическое повествование романтических элементов, и единственно возможной функцией их считала удержание внимания читателя. Подобное неприятие элементов романтизма в творчестве Бронте свойственно и литературоведению 40-50-х годов XX века, периоду, когда, по словам Т.М. Никаноровой, вся история искусства воспринималась как история формирования и развития реализма и борьбы с антиреалистическими тенденциями. Исследователи более поздних годов оказались свободнее от предубеждений, менее категоричными в отношении ценности и допустимости подобного сочетания. З.Т. Гражданская, например, связывала реалистическое творчество Ш. Бронте с английским чартистским движением и называла некоторые романтические моменты «наивными романтическими штампами». По мнению М.А. Гритчук, ненавязчивое введение романтической интриги делали правдоподобный роман простым и интересным. Гораздо более важную функцию возлагают на романтические элементы современные исследователи. По мнению В. Ивашевой («Век нынешний и век минувший» (1990 г.), Ш. Бронте не могла писать историю любви Джен к Рочестеру, а особенно любви Рочестера к ней, не изменяя реалистическому методу и реалистическим приемам письма, так как в современном ей обществе с буржуазной моралью женатый человек из «высшего общества» не мог полюбить, а тем более соединить свою судьбу с человеком «из народа», нарушая этим буржуазные устои. В то же время, по мнению В. Ивашевой, отрывать романтическое от реалистического в «Джен Эйр» невозможно, так как сила книги и состоит в этом единстве романтического и реалистического, и только в этом единстве может восприниматься полноценно.
Е.И. Лившиц находит существенное отличие героини Бронте от персонажей писателей-реалистов: историю Джен он воспринимает как сказку о Золушке (в отличие от истории героини другого романа «Виллет» Люси Сноу), настолько неправдоподобной ему кажется «Джен Эйр»; единственная правда, которую он видит в романе, «правда чувства».
Викторианские литературоведы концентрировали свое внимание на различных аспектах, чаще сосредоточиваясь на удачах и промахах романа, не ставя целью сопоставление важности и ценности того или иного явления, они рассматривали все как имеющее право быть. Теккерей, как известно, восхищался качеством языка изложения романа, описанием любовных эпизодов; X.Ф. Чорли, с одной стороны, утверждая правдивость истории замка Торнфильда (всем известно было о замке на окраине Англии, где был заточен некий злодей), считал преувеличенной жестокость родственников по отношению к Джен, и слишком романтичной искусственную линию сюжета, ведущую к благополучному решению ее проблем. Современные зарубежные исследователи более заинтересованы в выявлении феминистической направленности творчества Бронте; своеобразия образности; этического и религиозного аспекта романа; подхода к осознанию женщиной своего положения; роли творчества писательницы в формировании «нового типа женщины». Например, Джордж Семпсон в своей работе (1961 г.) определяет уникальность «Джен Эйр» как викторианской книги в том, что «непорочная героиня здесь наделена страстью и откровенностью», «женщина при мужчине» ушла в прошлое, и теперь женщина выступает с мужчиной на равных. В то же время он называет «Джен Эйр» - первым романом викторианской эпохи, в котором жизнь и жизненные перипетии простой, заурядной женщины окутаны романтическим флером. Роберт М. Мартин назвал «Джен Эйр» первым главным феминистическим романом. Дебра Уоллер, опровергая мнение Р.Б. Мартина о феминистичности «Джен Эйр», в своей статье называет «Джен Эйр» воззванием к равенству мужчины и женщины лишь на уровне эмоциональном, так как, по ее мнению, Бронте здесь не затрагивает тему ограниченности круга женских занятий, подчиненного положения. Джен в принципе не является «новой женщиной» в достаточной степени, чтобы отвергнуть принятые условности викторианской морали.
При наличии различных трактовок романа, выходов в социологию, феминизм, религию проблема соотношения романтического и реалистического в поэтике женского образа романа Бронте не исчезает из поля зрения исследователей. Но, если раньше доминирующей была идея «преодоления» романтизма реализмом, то сегодня следует говорить скорее о диалоге этих двух тенденций, об их сосуществовании и взаимодействии. С такой точки зрения мы и попытаемся взглянуть на образ женщины в романе Ш. Бронте.
Многомерность главной героини создается повествовательной структурой романа. Образ Джен вводится в повествование различными способами. Чаще всего мы узнаем о внешности и характере героини из внутренней речи героини и речи других персонажей романа, видим соотношение ее характеристик с восприятием самой себя. Отсюда возникает та детализированная конкретность, которая свойственна реалистической литературе. И в то же время образ по-романтически контрастен. Контрастные характеристики, даваемые героине другими персонажами романа, равно как и субъективная форма повествования – присутствие лирического «я», погружение в себя, анализ своей души – все это наполняет образ особой загадочностью, многозначностью, характерной для романтического героя.
Не понимая Джен, ее называли не иначе как существо , награждали всевозможными эпитетами. Ее любовь к одиночеству вызывала у окружающих страх, воплощенный в словах одной из служанок, Эббот.
Восприятие, характеристики Джен меняются в зависимости от того, кто характеризует ее, в зависимости от отношения к ней. Все описания Джен – впечатление, которое она производит на людей с абсолютно отличным от нее восприятием мира. Иначе звучит характеристика героини из уст влюбленного Рочестера. Через восприятие героини Рочестером мы видим уже совершенно другую Джен, внешность которой может вызвать симпатию и интерес.
Одни и те же черты Джен воспринимаются по-разному окружающими ее людьми. Если Элен Бернс осуждает импульсивность и страстность Джен, то Рочестер воспринимает это как признак ее свободолюбия и упорства в достижении целей и ощущает несгибаемую волю за внешней хрупкостью.
Именно из уст Рочестера мы слышим приговор, выносимый обществом личности, выбивающейся из рамок викторианских условностей. Он сравнивает Джен с птицей, заточенной в клетке.
Слова Рочестера – выражение мыслей самой писательницы относительно жизни женщины в современную ей эпоху.
Имя Джен – вектор интерпретации. С одной стороны, имя героини достаточно тривиальное, традиционное, типично английское. В нем нет некоего ореола дистанцированности. Имя героини Бронте не подчеркивает ее исключительности, как это принято у романтиков. Но на этом фоне возникает интересная вариация имени. Кузен Джен называет ее Джоан (производное от Иоанна), как бы создавая ассоциацию с легендарной Жанной Д’Арк. Религиозный аспект в судьбе Жанны Д’Арк соотносится с религиозными предпочтениями Джен Эйр. В судьбах обеих женщин церковь сыграла не последнюю роль: Жанну Д’Арк привела к гибели; Джен же викторианские моральные догмы заставили временно отказаться от любимого человека и от этого страдать. Еще одна ассоциация имени героини с библейским Иоанн. В Библии Иоанн Креститель – пророк Всевышнего, пришедший в мир, чтобы подготовить людей к восприятию Христа. Сын священника, он проповедовал и крестил людей в Иордане, поучая их поступать справедливо по отношению к другим.
Фамилия героини – производное от гнездо орла, хищной птицы, живущей высоко в горах; а также – высоко расположенное и отдаленное человеческое жилище. С одной стороны, орел – символ свободной, сильной, смелой личности. С другой – отдаленность, отчужденность, любовь к одиночеству – специфика героини, звучащая и в ее имени.
Здесь очевидно осознание писательницей многослойности человеческой жизни. Стремление создать типичное размыкается в романтическое утверждение исключительности человеческой индивидуальности и противопоставленности ее окружению.
Первым подтверждением характера героини, задаваемого семантикой ее имени, является сцена, иллюстрирующая взаимоотношения Джен и ее кузена. Когда в очередной раз ее жестокий кузен принялся ее мучить и бить ни за что, у Джен проснулось чувство протеста, ощущение несправедливости происходящего с ней. Эта сцена – осмысление героиней своих чувств. Ее гнев как бы мотивирован жестокостью кузена, но еще больше он обусловлен осознанием иррациональности мирового зла и вызывает в героине соответствующие чувства – ярость, агрессию.
Образ Джен – сочетание индивидуально автобиографического и типического. Многие факты биографии Ш. Бронте, как известно, совпадают с тем, что рассказывается в романе о жизни Джен Эйр. Даже внешность Джен, по свидетельству большинства исследователей творчества Бронте, в первую очередь Э. Гаскелл. напоминает облик самой писательницы. Впервые Гаскелл встретилась с Бронте в гостях у одного из соседей Бронте, куда были приглашены обе писательницы.
Личное, биографическое, как в романтических женских образах Байрона, Шелли, Ж. де Сталь, сочетается с универсальным, метафорико-символическим смыслом. Джен Эйр сродни байроновской Медоре и Гюльнар, Коринне де Сталь в своей равновеликости с мужчиной по силе страсти, по устремлениям к его абсолютному и идеальному воплощению.
Но, в отличие от всех этих героинь, Джен Эйр обладает той социальной конкретикой, которая не интересовала романтиков, но была определяющим аспектом конструирования образа в реализме.
В романе «Джен Эйр» присутствуют две основные темы: романтическая тема любви Джен и тема социальных отношений в викторианском обществе, показанная, на наш взгляд, Шарлоттой Бронте на примере взаимоотношений в конкретной семье (семье миссис Рид), школе-пансионе для девушек из семей бедных священников (Ловудском приюте). В этом микрообществе, где показаны самые различные его представители и описаны все основные взаимоотношения современного Ш. Бронте общества, Джен занимает положение бесправного человека без средств и связей, недостойного, по мнению окружающих, доверия и снисхождения.
Джен – типичная девушка из бедной пасторской семьи викторианского периода. Она обучается в пансионе для девушек из бедных семей священников, школа эта – типичный пример подобного учебного благотворительного заведения в викторианской Англии. Суровые порядки, жестокое отношение к воспитанницам, лицемерные призывы к скромности и безропотности. Описанный пансион – один из тысячи ему подобных, тем не менее наделен конкретными чертами, деталями, которые могла наблюдать сама писательница в пансионе, где училась.
Социальная роль гувернантки – типичное явление времени и единственная перспектива в жизни, единственное занятие для представителей более низких социальных слоев, стремящихся как-то преуспеть.
Как и все романтические герои, Джен одинока, страстна, недовольна окружающим миром и противостоит ему. Однако, в отличие от романтического, конфликт Джен Эйр и окружающей действительности менее глобален по своим масштабам. Она борется, восстает против конкретного общества Англии викторианского периода, конкретных слоев этого общества, конкретных его представителей (миссис Рид, Брокльхерста и др.).
Романтики наделяли героя качествами, которые соответствовали их идеалу. Идеал Бронте. судя по большинству ее произведений, - человек с богатым внутренним миром, красоту которого не искажает его неброская внешность и непривлекательное социальное положение.
Реалистическая основа образа Джен состоит в том, что он показан в развитии, изображена эволюция характера героини при ее взаимодействии с обществом. Динамика характера Джен раскрывается на каждом этапе ее биографии.
Ш. Бронте намеренно наделяет Джен непримечательной внешностью, чтобы подчеркнуть свое видение истинных ценностей, возвысить бедную, некрасивую, но искреннюю и способную на самопожертвование девушку, над лицемерным и материалистичным миром буржуазии, увязшем в пороке и тщеславии.
Обладая заурядной внешностью, Джен Эйр имела отнюдь не заурядный ум, память, впитывающую в себя как губка многочисленную информацию, получаемую из книг. Книги были, пожалуй, ее лучшими, если не единственными друзьями. Именно через книги Джен узнавала мир, книги во многом помогли ей осознать всю тяжесть и несправедливость ее положения в семье Ридов, в окружающем ее обществе.
Осознание героиней несправедливости собственного положения и собственного права на счастье сделало ее неким прообразом, предзнаменованием «нового типа женщины», «нового типа» человека, стремящегося к личностной свободе, реализации своих способностей, достижению успеха в жизни ценой собственного труда.
Женщина Бронте образованна и зарабатывает себе на жизнь самостоятельно. Она смела и не терпит несправедливости, стремится к знаниям и познанию мира и себя, ее интересы выходят далеко за рамки семьи, быта, дома.
До конца романа в образе Джен остается много иррационального. С одной стороны – абсолютно реальное восприятие мира, осознание недостатков своей внешности, социального статуса. С другой стороны – она верит в чудо, в нечто таинственное, способное изменить ее жизнь. Верит в своего рода современную историю Золушки. И в конце романа эти ожидания оправдываются. Однако, принимая во внимание общую направленность литературы ХІХ века на «демифологизацию», «сказка о Золушке» у Бронте не получает своей традиционной развязки. В кульминационный момент брачной церемонии Джен и Рочестера происходит развенчание сразу нескольких мифов. Во-первых, разрешается тайна замка в Торнфильде – странные звуки и события, происходящие в замке, видения, пугающие Джен, странная женщина Грейс Пул, по непонятным причинам живущая в доме Рочестера, - все это объясняется присутствием в доме сумасшедшей жены Рочестера.
Во-вторых, при раскрытии тайны брака мистера Рочестера становится очевидным развенчание другого мифа, мифа о Золушке. Ее избранник женат и не может разорвать этих уз. Со своей стороны Джен, в силу своего воспитания, взглядов на мораль и истинное счастье, не может и не хочет переступить через собственные убеждения относительно добра и зла, святости брака и порочности, а значит, невозможности для нее неузаконенной любви. По словам В. Ивашевой, некоторые исследователи «Джен Эйр» находили возможным назвать Джен «ханжой», оценивая ее решение оставить Рочестера. Однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, возникает вопрос об искренности Рочестера по отношению к Джен. Ведь он, в сложившихся обстоятельствах его жизни, не мог не осознавать невозможности брака с кем-либо из «своего круга» без широкой огласки, что привело бы к неминуемому разоблачению двоеженства. С этой точки зрения, брак с Джен Эйр, не имеющей близких родственников, способных предупредить ее возможные ошибки в жизни, вполне мог состояться, если бы не случайное вмешательство дяди Джен и его друга и зятя мистера Рочестера.
Несостоятельность мифа о Золушке у Бронте очевидна и в финале романа. Только после потери жены, богатства, привилегированного положения, потери зрения Рочестером, после получения Джен небольшого наследства от дяди, судьба (или трезвый взгляд на жизнь самой Бронте) позволила им соединиться, примерно уравняв их. Хотя Джен, как противоположный грешнику Рочестеру образец добродетели, в финале романа оказывается в более привилегированном положении.
Скитания Джен – знакомая тема странничества – суть романтического познания самого себя и своих возможностей. Это путешествие прежде всего внутрь себя. Каждый этап скитаний Джен соответствует определенному периоду взросления, становления Джен как личности. О взрослении героини говорит приход Джен к более терпимому восприятию других людей, отличных по своему мировосприятию. Если раньше она характеризовала свои чувства как пылкие, неуправляемые (смелость Джен ее тетка принимала за невоспитанность, а бунтарские настроения, прорывающиеся наружу вследствие несправедливого отношения к Джен, пугали миссис Рид. В гневе Джен напоминала тетке дикого зверька), то теперь говорит о большей терпимости.
С одной стороны, очевидна эволюция героини, взросление ее – свойство реалистическое. С другой стороны, повествование от первого лица не может дать нам объективной оценки становления героини, ее трансформации.
Главной доминантой диалога романтического и реалистического, составляющего образ Джен, является то, что романтическое воплощение стремлений героини – к высокому нравственному идеалу – сосуществует с реалистической внутренней эволюцией.
И конфликт романа, и сам образ Джен Эйр – обнаруживают безусловную связь с новыми открытиями в европейской литературе реализма. Но ориентация на них отнюдь не означает разрыва с достижениями предшествующей эпохи. Взаимодействие нового с тем, что уже было, происходило естественно и логично. Но, начиная с раннего и малоизвестного произведения Бронте «Мина Лоури» (1838 г.), написанного по модели байроновских произведений, Ш. Бронте переориентируется на эстетические принципы, воплотившиеся в творчестве «блестящей плеяды» викторианских реалистов.
Ключевые слова: Шарлотта Бронте, Charlotte Brontë, «Джен Эйр», женские образы в литературе, критика на творчество Шарлотты Бронте, критика на произведения Шарлотты Бронте, скачать критику, скачать бесплатно, английская литература 19 в.
27 Июля в 18:30
27 июля 2018 года в 18:30, в рамках проекта «Литературная гостиная под открытом небом», в сквере «Дома Гоголя» на Никитском бульваре состоится литературный вечер , посвященный 200-летию со дня рождения английской писательницы и поэтессы Эмили Бронте.
В 1846 году три сестры, выросшие в маленькой английской деревеньке Хоэрт, выпустили на свои деньги сборник стихов. Книга не была замечена ни критикой, ни читателями. Было продано всего два экземпляра. Тогда сестры решили заняться прозой. В следующем году у каждой из них вышло по роману, который навсегда вписал фамилию Бронте в историю мировой литературы. Успех «Джейн Эйр» Шарлотты был ошеломительный. В настоящее время этот роман занимает десятое место в списке 200 лучших книг по версии BBC. «Грозовой перевал» Эмили критики встретили прохладнее, но роман ждало второе рождение. В XX веке «Грозовой перевал» стали называть главной романтической книгой всех времен. Что же касается «Агнес Грей» Энн Бронте, то её успех был более чем скромным, но уже следующий роман писательницы, «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла», шокировал чопорную викторианскую Англию, обрел скандальную славу и феноменальный успех: весь тираж был продан за шесть недель. Кем же были эти удивительные женщины, что они значили для своего время и чем их произведения интересны современному читателю. Об этом и многом другом мы поговорим в летней читальне «Дома Гоголя».