Михаил Михайлович Пришвин — писатель, прозаик, описывающий в своем творчестве человека и природу в их взаимосвязи, вопросы судьбы человека, его бытия, смысла жизни, религии, сделавший огромный вклад в отечественную литературу.
Детство
Родился Пришвин 4-го февраля 1873 года в родительском имении Хрущево-Левшино, находящегося в составе Елецкого уезда, расположенного в Орловской губернии. Состояние семьи, некогда накопленное успешным купцом Дмитрием Пришвиным, дедом писателя полностью было истрачено отцом.
Михаил Дмитриевич, отец писателя, получивший хорошее наследство, однажды проигравшись за карточным столом, заложил свое имение, расстался с конезаводом, тем самым оставил свою семью без всяких средств к существованию. От пережитого нервного потрясения отец писателя умирает, а мать Мария Ивановна остается с пятью маленькими детьми и заложенным за долг имением. Ей понадобилось много сил, чтобы исправить положение, обеспечив своих детей достойным воспитанием и образованием.
Образование и профессиональная деятельность
Свое образование будущий известный писатель начал в 1882 году с обычной деревенской школы. Спустя непродолжительное время (1883 год) еще маленький Михаил переводится на учебу в Елецкую гимназию. Учеба там продолжается совсем не долго. Из-за отсутствия особых рвений к учебе, отличаясь этим от своих старших братьев, за шесть лет обучения он отучился всего до 4 класса. Низкая успеваемость и самое главное дерзость учителю явились причиной того, что мальчик несколько раз становился второгодником и был отчислен.
С 1893 года Михаил продолжает учебу в Александровском реальном училище, проживая у родного дядьки, крупного промышленника Игнатова. Учеба в Тюмени продолжалась шесть лет. Его дядя, не имеющий собственных детей, видел племянника как будущего преемника, наследника, но юный Михаил отказался от всего и поступил на химико экономическое отделение популярного в то время Рижского политехникума.
Активность будущего писателя привела к плачевным последствиям: за участие в марксистских кружках, организацию революционной деятельности он вскоре был исключен и осужден (1897). Мера наказания за политические побуждения составила 3 года. Именно отбывание наказания заставляет Пришвина больше никогда не заниматься политикой, поэтому этот период в его биографии можно считать переломным. Он снова возвращается в свой родной Елец, имея статус высланного.
После тюрьмы, ссылки находиться в крупном городе Пришвину было запрещено. Он попросил разрешения продолжить обучение за границей. К 1900 году такое разрешение выдается и будущий писатель перебирается в Германию “для того, чтобы учиться, быть полезным для своей Родины”. В 1902 году Пришвин заканчивает обучение на агрономическом отделении университета Лейпцига.
Он возвращается на Родину, проживает в Клине, работает земским агрономом. Был на службе также в Петровской сельхозакадемии под руководством профессора Прянишникова, выполнял обязанности секретаря крупного чиновника Петербурга. Будущий писатель опубликовал несколько статей на сельскохозяйственную тематику. Он старался внести передовые мысли в сельское хозяйство, агрономию.
Истоки творчества
Первый небольшой рассказ “Сашок” Пришвин напечатал в периодическом издании “Родник” (1906 год). Рассказ имел много положительных отзывов. После него Михаил немного забыл свою полученную профессию агронома, начал увлекаться народным фольклором и изучением этнографии. Стал много путешествовать по северным регионам. Посетил Карелию, Норвегию. Именно в этих поездках он наблюдал за дикой природой, бытом, речью коренных народов, записывал сказки, другие формы фольклора как путевые очерки. Выходят труды: “В краю непуганых птиц” , “За волшебным колобком”. Путешествуя по просторам Крыма и Казахстана, писатель пишет небольшие рассказы “Адам и Ева”, “Черный араб” . Он начинает ведение своих известных заметок, которое не прерывал всю свою жизнь, и общий объем их составил 25 томов.
Фото: Михаил Пришвин на прогулке Теперь Пришвин полностью погрузился в литературную жизнь. Он общался с петербургскими декадентами Ремизовым и Мережковским. Их влияние очень хорошо прослеживается на последующих рассказах писателя “Крутоярский зверь”, “У стен града невидимого”. Опубликованию издательством “Знание” первого собрания трудов писатель обязан литературному деятелю эпохи Максиму Горькому.
Личная жизнь
По мнению Пришвина, личная жизнь должна сложиться у каждого человека. Женился на обычной крестьянке из под Смоленска когда ему было 25 лет. От брака у писателя было трое детей: все трое — сыновья, двое из них потом имели отношение к художественной литературе. Его жена никогда не мешала делам мужа и добровольно посвятила 30 лет своей жизни писателю.
Были другие моменты личной жизни. Еще на обучении за границей его возлюбленной стала молодая англичанка. Это была всего лишь студенческая любовь, необходимая для полета, а не для семейных отношений. Девушка была очень строгих манер и сразу отказала еще не очень известному писателю. От перенесенного отказа Пришвин занялся поэзией, потом вернулся на Родину. Михаил, страдая от неразделенной любви, соглашается на брак с полуграмотной крестьянкой Ефроксиньей Павловной, которая всегда напоминала ему англичанку из прошлого.
Фото: Михаил Пришвин с собакой После кончины первой жены Пришвин вдруг женился вновь. В 1950 году он искал секретаря. К нему на работу устроилась некая Валерия Лиорко (Лебедева), давшая обещание, что ни одна страница его творений не пропадет. Он предложил женщине свою руку и сердце. Эта женщина действительно не подвела писателя: даже после его смерти она работала с архивами, писала книги о выдающемся человеке и много лет руководила музеем писателя.
Жизнь и творчество — “золотой период”
В годы Первой мировой Михаил Михайлович работал корреспондентом на фронте. Его статьи и очерки о военных событиях часто размещали в газетах “Русские ведомости”, “Речь”.
После Великой Октябрьской революции прозаик недолгое время вел преподавательскую деятельность, работал агрономом, ведя параллельно с основной деятельностью краеведческую работу. Примечательно, что преподавателем он работал именно в той гимназии города Елец, откуда его когда-то исключили. Трудился Дорогобужской школе, был инструктором образования. С сентября 1917 Пришвин печатался в газете “Воля народа”, подготавливая выход своего сборника. Он жил в Ельце, под Смоленском и Подмосковье.
Писатель страстно увлекся охотой, изучением своего родного края, что наложило отпечаток на произведения его творчества: охотничьи рассказы, детские произведения, записки “Родники Берендея” и “Календарь природы”. Своими творениями он призывает к родственному отношению к природе, ее разнообразию. Параллельно с этой тематикой прослеживается новая направленность произведений: появляются очерки, связанные одним героем, который скорее всего представлял собой самого писателя с его философскими взглядами и нравственными исканиями.
В 20-е годы прошлого века Пришвин начинает работу над романом “Кащеева цепь”, продолжая работать над ним почти до самой смерти. Его произведения появляются в изданиях “Новый мир”, “Красная новь”. Опять начинаются путешествия по регионам Дальнего Востока, Северу России, Кавказу.
Начинается пропаганда жанра очерк, а затем писатель снова отходит от привычного ему научного знания, фольклора к художественной классической прозе. Он создает новые поэтические рассказы, повести: “Дорогие звери”, “Жень-шень” . В последнем творении, считающемся одним из лучших произведений писателя, прослеживается линия поиска “творчества жизни”, страсти, боли утрат. Повесть “Неодетая весна” рассказывает о его путешествии по русским землям. Писатель создает новый жанр дневниковых записок — поэтических миниатюр. Первые из них появились в поэме “ Фацелия” (1940) и цикле произведений “Лесная капель” (1940).
В начале 30-х модное увлечение автомобилями не прошло мимо писателя. Он один из первых приобрел собственный автомобиль в Москве и обучался автомобильному делу на Горьковском автомобильном заводе. Свой “Москвич” не доверял никому. Он выезжал на нем в лес для поиска вдохновения со своими верными собаками.
Годы Великой Отечественной вся семья Пришвина проводит в небольшой и глухой деревушке у Переславля Залесского, находится там до самого окончания военных действий. 1943 год ознаменован награждением писателя Орденом Трудового Красного Знамени. В годы войны создаются произведения на военную тематику “Рассказы о ленинградских детях” , “Повесть нашего времени” , а также писатель продолжает раскрывать красоту природы в трудах “Кладовая солнца”, “Корабельная чаща”.
В послевоенное время с 1946 по 1954 годы литературный деятель живет на своей загородной даче у Звенигорода, где сейчас создан музей М. Пришвина. Последние годы он как всегда отдавал огромное количество сил своему творчеству. Посмертная книга “Глаза змеи” была опубликована уже в 1957 году уже после гибели писателя.
К возрасту 80 лет врачи нашли у писателя онкологию — рак желудка. Через полгода 16-го января 1954 года Пришвин скончался. На момент смерти выдающемуся писателю был 81 год. Похоронен известный писатель на Введенском кладбище Москвы.
В творческой биографии этого выдающегося писателя прослеживалась высочайшее чувство морального долга, наблюдения художника, натуралиста, противоречия философских взглядов, питаемые соками народной культуры и русскими традициями. Именно это необычное сочетание сделало так, что этот выдающийся деятель литературы внес неоценимый вклад в развитие отечественной прозы.
Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .
И, как непревзойденный Айвазовский в написании морских пейзажей, он уникален по своему литературному мастерству в художественном описании природы. Школьники изучают его творчество уже с третьего класса и знают, кто такой Пришвин. Биография для детей может быть достаточно интересной, ведь он много путешествовал и видел в природе немало разных удивительных явлений. Все это он записывал в своих дневниках, чтобы потом черпать оттуда оригинальный материал для создания какого-нибудь очередного рассказа или повести. Отсюда такая живость и натуральность описываемых им образов. Ведь не зря Пришвина назвали певцом
Пришвин. Биография для детей
Родился будущий писатель Михаил Пришвин в 1873 году в купеческой семье в деревне Хрущево Елецкого уезда Орловской губернии. Отец его умер, когда ему было 7 лет, вместе с Мишей у матери осталось на руках еще шестеро детей. Сначала мальчик окончил сельскую школу, потом учился в Елецкой гимназии, но за неповиновение учителю его оттуда исключили.
Потом он поехал в Тюмень к своему дядьке Игнатову, который на то время был крупным промышленником в суровых сибирских местах. Там юный Пришвин окончил Тюменское реальное училище. В 1893 году он поступает в Рижский политехникум на химико-аграрное отделение. С 1896 года молодой Пришвин начинает увлекаться политическими кружками, в частности марксистскими, за что был арестован в 1897 году и отправлен на выселки в родной город Елец.
Путь к литературе
В 1900 году Пришвин Михаил отправляется на обучение в Германию в на философский факультет агрономического отделения. Через время он возвращается в Россию и работает агрономом в Тульской губернии и следом в Московской губернии города Луга в лаборатории профессора Д. Прянишникова, потом и в Петровской сельхозакадемии. А дальше он становится секретарем одного крупного Петербургского чиновника, которому помогает составлять сельскохозяйственную литературу. И вот уже перед самой революцией он становится корреспондентом таких отечественных изданий, как «Русские ведомости», «Утро России», «Речь», «День».
В Первую мировую Пришвина забирают на фронт санитаром и военным корреспондентом. После революции 1917 года он совмещает работу учителя в Елецкой гимназии (именно из нее его когда-то выгнали) и ведет краеведческую работу агронома. Пришвин даже становится участником организации музея усадебного быта в городе Дорогобуже, в бывшем имении Барышникова.
Творчество Пришвина (кратко)
Михаил Пришвин начинает свою литературную деятельность в 1906 году с рассказа «Сашок». Потом он отправляется в путешествие по русскому Северу (Карелия) и при этом серьезно увлекается местным фольклором и этнографией. А в 1907 году появляется и его под названием «В краю непуганых птиц». Она представляла собой путевые заметки, составленные писателем из своих многочисленных наблюдений за природой и диким бытом северных народов. Эта книга принесла ему большую известность. Писатель был удостоен медали Императорского географического общества и даже стал его почетным членом. Так начало приносить свои плоды творчество Пришвина. Кратко написать о нем уже так просто не получится.
Литературный талант
В его великолепных, мастерских рассказах всегда гармонично сочетались научая пытливость, поэзия природы и даже натурфилософия. Список произведений Пришвина в течение его жизни пополнялся великолепными произведениями, такими как «За волшебным колобком» (1908 г.), «Черный араб» (1910 г.) и др. Писатель Пришвин занял особую нишу в литературе и был вхож в круг знаменитых петербургских литераторов, таких как А. Блок, А. Ремизов, Д. Мережковский. С 1912 по 1914 год на свет появляется первое собрание сочинений М. М. Пришвина в трех томах. Сам Максим Горький способствовал изданию его книг.
Список произведений Пришвина и дальше растет, в 1920-1930 годы выходят его книги «Башмаки», «Родники Берендея», повесть «Жень-шень» и много других чудесных работ. Самое интересное заключается в том, что глубокое проникновение в жизнь природы сделало мифы и сказки как бы само собой разумеющимся ответвлением в творчестве писателя. Сказки Пришвина необыкновенно лиричны и красивы. Они раскрашивают художественную палитру его богатого писательского наследия. Детские рассказы и сказки Пришвина несут в себе вневременную мудрость, превращая некоторые образы в многозначные символы.
Детские рассказы и сказки
Много путешествует и постоянно работает над своими книгами М.М. Пришвин. Биография его больше напоминает жизнь какого-то биолога и географа-естествоиспытателя. Но именно в таких интересных и увлекательных исследованиях и рождались его красивые истории, многие из которых были даже не выдуманы, а просто мастерски описаны. И так мог это сделать только Пришвин. Биография для детей интересна именно тем, что множество своих рассказов и сказок он посвящает как раз-таки юному читателю, который в период своего умственного развития сможет почерпнуть какой-нибудь полезный опыт из книги, которую прочитает.
Михаил Михайлович имеет удивительное мировоззрение. В его творчестве ему помогает необыкновенная писательская зоркость. Множество детских рассказов он собирает в своих книгах «Зверь-бурундук», «Лисичкин хлеб» (1939). В 1945 году появилась «Кладовая солнца» - сказка о детях, из-за своих ссор и обид попавших в лапы жутких мшар (болот), которых спасла охотничья собака.
Дневники
Почему же имел такой успех писатель М.М. Пришвин? Биография его указывает на то, что самым лучшим его помощником стал дневник, который он вел всю жизнь. Каждый день он записывал туда все, что на тот момент волновало и воодушевляло писателя, все свои размышления о времени, о стране и об обществе.
Сначала он разделял идею революции и воспринимал ее как духовно-нравственное очищение. Но со временем он осознает всю гибельность этого пути, поскольку Михаил Михайлович видел, как большевизм был недалек от фашизма, что над каждым человеком новообразованного тоталитарного государства нависла угроза произвола и насилия.
Пришвину, как и многим другим советским писателям, приходилось идти на компромиссы, унижавшие и угнетавшие его моральный дух. Есть даже интересная запись в его дневнике, где он признается: «Я похоронил своего личного интеллигента и сделался тем, кто я теперь есть».
Рассуждения о культуре как о спасении всего человечества
Тогда он рассуждал в своем дневнике о том, что достойную жизнь можно поддерживать лишь тогда, когда она обеспечена культурой, что означало доверие к другому человеку. По его мнению, среди культурного общества можно жить и взрослому человеку как ребенку. Он также утверждает, что родственное сочувствие и понимание - это не просто этнические основы, а великие блага, которые дарованы человеку.
3 января 1920 года писатель Пришвин описывает свои ощущения голода и нищеты, до которых его довела власть Советов. Конечно, можно жить и духом, если самому быть добровольным инициатором этого, но другое дело, когда тебя делают несчастным вопреки твоей воле.
Певец русской природы
С 1935 года опять совершает свои путешествия по Русскому Северу писатель Пришвин. Биография для детей может быть очень познавательной. Она знакомит их с невероятными путешествиями, так как совершал их гениальный писатель и на пароходах, и на лошадях, и на лодках, и пешим ходом. В это время он много наблюдает и пишет. После такого путешествия свет увидела его новая книга «Берендеева чаща».
В годы Великой Отечественной писатель был эвакуирован в Ярославскую область. В 1943 году он возвращается в Москву и пишет рассказы «Лесная Капель» и «Фацелия». В 1946 году он покупает себе небольшой особнячок в Подмосковном Дунино, где живет в основном летом.
В середине зимы 1954 года Пришвин Михаил умирает от рака желудка. Его хоронят в Москве на Введенском кладбище.
Когда думаешь об искусстве Михаила Пришвина , то сразу охватывает ощущение свежести. Его прозу как бы вдыхаешь, точно густой сосновый, настой. Его природа приближена к человеку и органически сливается с его плотным, земным, физически ощутимым, подлинно народным словом. Он спокоен и мудр и в больших эпических сказках-былях последних лет («Кладовая солнца», «Корабельная чаща», «Осударева дорога»), и в лирических циклах дневниково-афористичных, миниатюр («Календарь-природы», «Фацелия», «Лесная капель», «Глаза земли»), и в поэме о корне жизни «Женьшень», и в детских рассказах, и в очерках.
Он в лесу и полях как дома и создает свой «интимный пейзаж» как художник-пленерист, рисующий на открытом воздухе, отмечая мельчайшие изменения цвета, света и звука в окружающем его мире.
Все как будто знакомо и в то же время всегда ново в этом пейзаже, схваченном «первым глазом», полным детского удивления перед загадками бытия. И хотя основной, через все книги Пришвина проходящий материал - это родная природа, описание края, смена времен года, звери и птицы, творчество его невозможно замкнуть в узкие рамки описания и изучения природы. Природа для него - вся жизнь, Весь человек (Пришвин любил писать это с большой буквы и в одно слово).
Пришвин как, писатель - новатор - не потому, что он экспериментирует и сознательно ищет новых путей словесного изображения действительности, а потому, что ново его видение мира. Он соединяет в себе первозданную свежесть восприятия ребенка, для которого всё - чудо и тайна, четкость охотника с точным прицелом и аналитическую зоркость исследования. Но главная его новизна - в раскрытии творческого взаимодействия человека с природой.
В «Календаре природы» Пришвин пишет, что обычно лицо, являющееся героем повести, берется «из самого себя», из собственных мыслей и чувств автора. Он же «вместо того, чтобы отдавать свои мысли и чувства вымышленному лицу, отдает их тому краю, который его интересует, и так получается край, как живое существо».
Чувство родственной связи человека с миром природы - основа открытий Пришвина в искусстве.
«В человека вошли все элементы Природы, и если он только захочет, то может перекликнуться со всем существующим вне его».
Для новаторского отношения Пришвина к природе очень важно, что он говорят не только о встрече со зверем, но о встречах с рекой, долиной, лесными оврагами. Он душевно вникает в сущность край. Он вступает в общение с деревьями и ручьями, открывая них всё новые и новые черты, и в то же время, не переставая открывать новое в самом себе, применяя свои открытия к жизни человека.
Так рождается совершенно свежий, неизвестный дотоле литературный жанр, в котором природа пронизана мыслью и переживаниям, наделена всеми особенностями внутреннего мира человека. Пришвин называет этот крайне самобытный жанр «интимным пейзажем». Этот своеобразный психологизм - Пришвина родствен по своему характеру поэтическому восприятию и воссозданию мира. Пришвин часто называл себя «поэтом, распятым на кресте прозы».
Пришвин связан не только с классическими традициями нашей прозы о русской природе, не только с Аксаковым и «Записками охотника» Тургенева, но и с поэзией Лермонтова и Тютчева. Если в стихотворениях Лермонтова «Парус», «Утес», «Тучи» центральный образ соотнесен с душой самого поэта, с подразумеваемым «так и во мне», то в каждой лирической главке. Пришвина, особенно в циклах «Фацелия» или «Лесная капель», это соотношение образа из мира природы с душевным переживанием автора подчеркнуто почти всегда.
Вот хотя бы миниатюра «У ручья» из цикла «Фацелия»: «Березки теперь давно оделись и утопают в высокой траве, а когда я снимал их, то была первая весна, и в снегу под этой березкой, темнея на голубом, начинался первый ручеек. С тех пор, пока разоделись березки и выросли под ними разные травы с колосками и шишечками и шейками разных цветов, много, много воды утекло из ручья, а сам ручей тот до того зарос в темно-зеленой густоте непроницаемей осокой, что не знаю, есть ли еще в нем теперь хоть сколько-нибудь воды. И так точно было со мной в это время: сколько воды утекло с тех пор, как мы расстались, и по виду моему никому не узнать, что ручей души моей все еще жив».
Но особенно близок Пришвин Тютчеву с его полнотой растворения: мира в человеке и человека в мире. Строку «все во мне и я во всем» часто цитирует Пришвин. Она как бы становится эпиграфом ко многим его вещам - подразумеваемым лейтмотивом и повести «Женьшень», и «Неодетой весны», и «Лесной капели». Пришвин, называет это «понимать весь мир в себе самом». В своих записях Пришвин прямо признается, что долгое время эта тютчевская строка служила ему ключом поэтического восприятия мира. «Этим ключом я открывал соответствие того, что во мне, с тем, что во всем. Этим открытием я потом и жил».
Пришвин часто говорит о «чувстве цельности бытия и своего личного в нем соучастия». Из этого-то чувства кровной связи с природой и развилось у него «родственное внимание ко всей летающей, плавающей, бегающей твари», населяющей мир.
Каждое знакомство Пришвина с зверем, птицей, деревом глубоко лично, неповторимо. Это всегда открытие. Пришвин решительно требует индивидуализации и характера в каждом образе, взятом из мира природы. Ни одно дерево не похоже у него на другое, ни одна птица, ни один жуй.
В «Неодетой весне» Пришвин ставит перед собой любопытную задачу - проследить, как встретят животные весеннее половодье, как они будут спасаться каждый по-своему, как испытание бедствием раскроет индивидуальный характер каждой мыши, каждого зайца, каждой землеройки. Раскрытие неповторимой индивидуальности для Пришвина обязательно не только при изучении человека, но и в процессе познания всего живого.
В «Неодетой весне» Пришвин возмущается: «Так почему же нас с детства приучают к тому, что свойственно всем зайцам, а не тому, чтобы учиться понимать животных, как мы учимся понимать людей с первого момента нашего сознания. Нас приучают думать о животных, как мы думаем бесстрастно о людях на большой, переполненной улице. И вот бывает, в этой безликой толпе двое узнали друг друга и бросились навстречу друг к другу! Вот и мне хочется тоже так изучать природу: среди всех зайцев, всех дятлов, землероек находить своего зайца, своего дятле, свою землеройку. Этим путем родственного внимания Лев Толстой начинал создавать - и так удачно! - свою зоологию, свою ботанику для детей».
У каждого зверя Пришвин находит свой характер, свой ход мыслей, свои повадки. Вспомним великолепные портреты собак - Ярика, Верного, Кэт, Нерль, Ромки, Жульки в «Календаре природы» и «Глазах земли» или целую галерею котов, ежей, мышей, утят в детских рассказах Пришвина.
Из этого постоянного пристального внимания к мельчайшим личным проявлениям жизни природы вытекает очень важный для писателя творческий принцип. Именно потому, что ни одно существо не похоже на другое и ничто в мире не повторяется ни одно утро, ни один день ни один год, ни одна весна - Пришвин считает своим писательским долгом беспрестанно возвращаться к одному и тому же материалу, каждый раз освещая его по-новому.
Так, раздел «Времена года» мы встречаем в трех книгах Пришвина разных периодов его творчества. Впервые «Времена года» появляются в цикле «Календарь природы» (1025-1926), затем в «Лесной капели» (1940) и, наконец, в посмертно изданной дневниковой книге «Глаза земли». А любимому своему времени, года Пришвин посвящает еще и отдельную книгу «Неодетая весна» (1940).
Эти постоянные возвращения к одним и тем же темам вызваны у Пришвина его верой в неповторимость каждого явления жизни и природы. В одном из предисловий сборника «Весна света» Пришвин пишет: «Долго странствовал я пока не понял, что каждый новый день в природе - это день, какого никогда еще не бывало на, земле. И разве это не будет тоже открытием, если я во всем бывалом буду находить нечто новое и небывалое?»
Закрепляя свои постоянные открытия и наблюдения в природе, Пришвин одновременно пользуется как бы двумя принципами: изучая природу, устанавливая законы ее жизни, он узнает себя и свой внутренний мир, авто же время свои личные мысли, свое душевное состояние переносит на все попутные открытия в мире природы. Так рождается новое, насыщенное мыслью и реальным наблюдением видение природы, новое психологическое постижение творческой личности человека у Пришвина. «Календарь природы», превращенный в календарь души, лицо края, согретое родственным вниманием автора в превращенное в живого героя его книг, познание мира «по себе» и познание себя через открытие мира - вот новаторские принципы творчества Пришвина .
В поразительной по мастерству и поэтичности повести его «Женьшень», где речь идет о создании питомника оленей и поисках целительного корня женьшень, главная внутренняя тема Пришвина - празднично творческое овладение жизнью, когда взамен утраты возлюбленной весь мер стал герою как возлюбленная и силой этой всепроникающей любви рождается новая гармония радости бытия: «свою душу, себя в незнакомой природе отразил или, наоборот, незнакомую природу отразил в зеркале своей души, и это отражение природы в себе и себя в природе описал. Это было очень нелегко, и редко можно человеку найти и перенеси, в искусство соответствие души своей с природой».
Секрет этого искусства Пришвина в том, что природа для него не статическая картина, которую он созерцает и описывает, природа - непрекращающийся, динамический процесс творчества, жизнетворящий процесс. Жизнетворящая природа и мыслетворящий человек в природе даны у Пришвина в их диалектическом взаимодействии. Для него естественно непрестанное сопоставление и противопоставление всех живых существ, творящих в природе свое жизненное дело.
В «Журавлиной родине» Пришвин говорит о том, что каждое живое существо в природе по-своему творят. Крестьянин на сенокосе тоже творит, «его материал - трава»; охотник, натаскивающий собаку, творит; собака, которая учится делать стойку, тоже в своем роде «творец» - «ее материал был бекас. А у того тоже свое творчество, свои червячки, итак без конца в глубину биосферы».
Но чаще всего Пришвин говорит о творчестве человека и природы не сопоставляя их, а объединяя в общем деле. Соучастие человека и художника в деле природы - любимая мысль Пришвина: «Мы в природе соприкасаемся с творчеством жизни и соучаствуем в нем, присоединяя к природе прирожденное нам чувство гармонии. Все это какое-то чистое и единственное человеческое чувство и мысль, соприкасаясь с природой, вспыхивает, оживляет, сам человек встает весь - происходит какое-то восстановление нарушенной гармонии».
И в конкретных записях о поразивших его в природе прекрасных мгновениях Пришвин настаивает на личном соучастии человека в красоте открывающегося ему мира:
«Редко бывает совсем хорошо, все чего-то не хватает то слишком морозит, то моросит дождь, то ветер, как осенью, свистит по неодетым деревьям. Не приходит наконец, вечер, когда развернется ранняя ива, запахнет зеленой травой, покажутся примулы. Тогда оглянешься назад, вспомнишь, сколько зорь я прождал, сколько надо было пережить, чтобы сотворился прекраснейший вечер. Кажется тогда, будто участвовал в этом творчестве вместе с солнцем, ветром, тучами, и зато получаешь от них в этот вечер ответ: - не напрасно ты ждал!»
Не пассивное растворение в природе, но активное сотворение красоты, каждый раз заново открываемой человеком, находим мы у Пришвина. Для него соучастие - значит включение своей творческой мысля в происходящий на его глазах процесс жизни. Это мысль, на ходу, ассоциативно переходящая от явления, увиденного им к догадке о причинах явления и к думам о самом себе, о человеческих судьбах и путях. Пришвин воплощает не только процессы жизни, но и процесс ищущей мысли во всех ее звеньях.
Никто так глубоко и тонко не понимал себя и не говорил о характере своего таланта, как сам Пришвин. Особенно это заметно в его зрелую пору, когда он не только растет, но каждый раз уже подводит итоги. Творчество его автобиографично не в поверхностно-анкетном, а в самом глубоком смысле этого слова - в том, как вся его душевная жизнь развивается и отражается в цепи неистощимых открытий и находок.
Пришвин справедливо считал, что все его книги - это как бы единственная книга о Родине и своем жизненном пути. Каждая маленькая вещь, имеющая законченную самостоятельную ценность, попадая в цикл, становился как бы вехой единого творческого пути. Отдельные конкретные записи и зарисовки обогащаются глубоким философским и психологическим подтекстом.
Для Пришвина любая синтезирующая мысль о природе и действительности - это прежде всего осмысление себя, каждого звена своего творческого процесса, каждого периода своего душевного роста. Пришвин, обостренно чувствующий движение всей своей творческой жизни как единого пути, достигнув какой-то крайней точки, пытается проанализировать и осмыслить все пройденные этапы. Вот почему во многих своих сборниках Пришвин размещает материал в хронологическом порядке и становится своеобразным путеводителем по собственному творчеству.
Комментарии внутри книги образуют соединительную ткань между разными вещами и как прожектор освещают весь творческий путь Пришвина. Этот принцип Пришвин применяет в таких сборниках, как «Мой очерк», «Моя страна», «Весна света».
На принципе переосмысления и подведения итогов пройденного пути - и своего, и своей страны - построен такой очерк, как «Заполярный мед». Этот ретроспективный очерк, сравнивающий прошлое с настоящим и заглядывающий в будущее, очень типичен для зрелого и позднего Пришвина. Именно в поздних книгах он настойчиво говорит о «своем путике», по которому приходит в общую современную жизнь страны.
Очень бегло и схематично можно говорить о нескольких основных этапах пути Пришвина. Сначала это «поиски небывалого», это мальчишеские мечты о сказке и чуде, голубых бобрах и Марье Моревне, это бегство в какую-то неизвестную страну, блуждание «за волшебным колобком». Предреволюционное творчество Пришвин отразило его поиски небывало.
Затем идет углубленнее осмысление себя - автобиографический роман «Кащеева цепь», где с одной стороны дано сочное реалистическое изображение жизни Пришвина - ребенка, подростка, юноши с полнокровными семейными портретами и характерами всех встречающихся на его пути людей.
При всем своем своеобразии «Кащеева цепь» примыкает к классическим в русской литературе книгам о детстве и юности: «Детство Курымушки» у Пришвина по масштабу изображения стоит в одном ряду с «Детством», «Отрочеством», и «Юностью» Л. Толстого и трилогией М. Горького, Но автор ее ограничивается первым слоем большого семейного и социального полотна на фоне которого протекала жизнь его героя.
Самое значительное в романе Пришвина - его глубинный, лирический автобиографизм. Описание событий социальных неразрывно связано с проникновением в чувства и помыслы героя. Это внутреннее поэтическое воспроизведение действительности - тоже реальность, но реальность Психологическая, реальность эмоций и дум. Все переломные эпизоды внутренней жизни Курымушки-Алпатова, явно адекватного автору, все, даже, казалось бы, мимолетные впечатления, осмыслены в романе философски и символически, как внутренний путь от гнета к свободе, как постепенное освобождение от многих звеньев «Кащеевой цепи», опутавшей жизнь и сознание герой.
Подробное символическое раскрытие каждого эвена и освобождение от него - это последовательно отринутые пути исканий. И в то же время, помимо бытового и социального реализма воспроизведения жизни, помимо глубокого психологического анализа внутреннего мира «Курымушни» - Алпатова, явно адекватного автору, идет подробное символическое раскрытие каждого звена «Кащеевой цепи», опутавшей жизнь и сознание героя; освобождение от звеньев Кащеевой цепи - это последовательно отринутые пути исканий - путь карьерного «достижения»; путь любви, утраченной и неудавшейся; путь науки; путь политической борьбы. Роман не кончен. Он обрывается в тот момент, когда, спасаясь от политического преследований, герой оказывается един на един с природой на чужом полустанке в ночь весеннего таяния и язычески праздничного пробуждения жизни!
В этой «живой ночи» природа открывается Алпатову во всей своей жизненной полноте первозданности и диковатом буйстве извечно жизнетворящих сил. Именно в природе находит Пришвин для своего героя внутреннее освобождение от цепи гнета и зла, сковывающей жизнь людей хитрыми своими условностями.
Но, столкнув своего героя с природой, Пришвин подводит его к самому порогу творчества и здесь останавливается. Ощущение неудачности конца романа, его незавершенности не оставляло Пришвина.
Любопытно, что в написанной после «Кащеевой цепи» полудневниковой теоретической книге «Журавлиная родина» со знаменательным подзаголовком «Повесть о неудавшемся романе». Пришвин намечает и туг же на глазах у читателя зачеркивает несколько вариантов продолжения автобиографического романа об Алпатове.
А затем уже без помощи вымышленного героя Пришвин определяет свое место в творчестве жизни. Он понимает, что чудо бытия можно открыть и не уезжая за тридевять земель, что «небывалое рядом» в скромной и простой природе Средней России и что, в простейшем фенологическом построении, в смене времен года можно наблюдать бесконечные ежедневные, ежеминутные изменения мира, углубленно раскапывая все новые и новые пласты жизни. Этот принцип проникновенного наблюдения сказался в книгах зрелого Пришвина: «Календарь природы», «Неодетая весна», «Фацелия», «Лесная капель» и в ряде детских рассказов.
Война вносит в творчество Пришвина новую, открыто патриотическую тему. Любовь к родному краю, его природе, его языку, близкому к народному, раскрывается уже как борьба за землю, природу и жизнь своего народа. Природа населяется людьми. Эпос, сказка, фольклор окрашивают большие полотна последних лет - «Кладовая солнца», «Осударева дорога», «Корабельной чаща». Притча о своей стране, о ее героическом устремлении к мирному расцвету всех животворящих сил становится главной темой Пришвина.
Но как бы ни менялся Пришвин на протяжении всего своего творчества, неизменно и характерно основное для него - жизнеутверждающая, неиссякаемая радость бытия. Мера таланта для Пришвина - это способность передать красоту и радость жизни.
Это связано еще е одной очень существенной особенностью Пришвина-художника - активной обращенностью его творчества к людям. Все, написанное им, обращено к «неведомому другу» читателю, призванному разделить с ним радость постоянных открытий. «Жень-шень», «Неодетая весна», «Календарь природы» и особенно последние самые лирические его циклы - «Фацелия», «Лесная капель», «Глаза земли» - это настоящие гимны радости, призывающие людей к сотворчеству, к активному постижению красоты мира. Целый раздел «Фацелии» так и называется: «Радость» и в нем - ликующий призыв к «неведомому другу»?
«Вставай же, друг мой! Собери в пучок лучи своего счастья, будь смелей, начинай борьбу, помогай солнцу! Вот слушай, и кукушка взялась тебе помогать. Гляди, лунь плывет над водой: это же не простой лунь, в это утро он первый и единственный, и вот сороки, сверкая росой, вышли на дорожку, - завтра так точно сверкать они уже не будут, и день-то будет не тот, - и эти сороки выйдут где-нибудь в другом месте. Это утро - единственное, ни один человек его еще не видел на всем земном шаре: только видишь ты и твой неведомый друг. И десятки тысяч лет жили на земле люди, копили, передавая друг другу радость, чтобы ты пришел, поднял её, собрал в пучки ее стрелы и обрадовался. Смелей же, смелей!»
Сотворение радости - вот цель, суть, пафос всей жизни Пришвина, всего созданного им. В дневниках последних лет он неустанно пишет о радости, как источнике искусства: «...надо нам так радостью жизни захлебнуться, чтобы хорошо написать. ...Вот эта труднейшая культура праздника всего мира и есть школа художника». Эту жизнеутверждающую и глубоко человеческую сущность Пришвина-художвика лучше всех понял и почувствовал великий знаток людей Максим Горький. Он писал Пришвину: «По Вашим книгам, Михаил Михайлович, очень хорошо видишь, что Вы человеку друг.
Не о многих художниках можно сказать это так легко и без оговорок, как говоришь о Вас. Ваше чувство дружбы к человеку так логически просто исходит из Вашей любви к земле, из «геофилии» Вашей, из «геооптимизма»... А главное, что восхищает меня - это то, что Вы умеете измерять и ценить человека не по дурному, а по хорошему в нем. Любоваться человеком, думать о нем я учился у многих, и мне кажется, что знакомство с Вами, художником, тоже научило меня думать о человеке - не умею сказать как именно, но лучше, чем я думал».
В этом письме Горький угадал самое главное в Пришвине. «Природа Пришвина - это та благодатная почва, на которой лучше, всего этому большому художнику удается раскрыть неисчерпаемые созидательные возможности человека и богатство его внутреннего мира, это та культура «творческого праздника жизни», которую Пришвин хочет привить всем.
Любопытно, что для Пришвина изображение природы - это своеобразное разрешение проблемы положительного героя, открытие «живых душ», того лучшего в Человеке, что так проницательно сочувствовал в его книгах Горький. «Почему я всё пишу о животных, о цветах, о лесах, о природе? Многие говорят, что ограничиваю свой талант, выключая свое внимание к самому человеку. А пишу я о природе, потому что хочу о хорошем писать, о душах живых, а не мертвых. Но, видимо, талант мой невелик, потому что если о живых людях напишу хорошо, то говорят: «неправдоподобно!»...
И вот мое открытие: когда свое же человеческое, столь мне привычное добро найдешь у животных, верят все, все хвалят и благодарят, радуются. Итак, я нашел себе любимое дело: искать и открывать в природе прекрасные стороны души человеческой».
Пришвин неоднократно говорит о том жизнеутверждающем и творческом начале, которое находит в мире природы, о том, как обогащает, очищает и укрепляет человека прикосновение к земле. Не удивительно, что Пришвину так близок миф об Антее. Соприкосновение с природой, с Землей для него освобождение от всего узколичного, мелочного. Оно помогает подлинному раскрытию творческих сил для общего дела.
Вот почему возрождение душевных и творческих сил человека на целительной и цельной почве природы - главная - мысль и любимая тема всех книг Пришвина. Вот почему и реализм он понимает как раскрытие постоянного движения к лучшему. И как всегда, у Пришвина эта общая мысль конкретизируется в реальном, природном образе: «...движение чистых стволов вверх, к свету поднимает человека; и ему хочется туда, вверх, как дереву тянуться к солнцу».
И, говоря уже непосредственно о реализме как насущном методе искусств, Пришвин утверждает: «У нас понимают под реалистом обыкновенно художника, способного видеть одинаково и темные в светлые стороны жизни, но, по правде говоря, что это за реализм! Настоящий реалист, по-моему, это кто сам видит одинаково и темное и светлое, но дело свое ведет в светлую сторону и - только пройденный в эту светлую сторону путь считает реальностью».
Большой долгий творческий путь пройден Пришвиным в светлую сторону. Но, он не только сам так прошел; Он проложил этот путь и неведомым друзьям - любимым своим читателям и последователям - новым писательским поколениям. Всем своим творчеством Пришвин доказал, что природа - не узкая, а неисчерпаемая и всеобъемлющая тема, которую каждый талант решает по-новому. Подлинным и достойным продолжением завещанного Пришвиным дела и будет каждый раз неизведанное постижение и воплощение жизни человека в природе.
Недаром Пришвин говорил: «Красотой природы насыщаешься, как пищей; тебе дано столько-то вместить, и больше не можешь. Но если ты сумеешь это выразить, то рано или поздно придет человек другой, и на твое прибавит свое, а после другого третий, дальше, дальше: человек в красоте ненасытим».
Чтобы скачать материал или !Михаил Михайлович Пришвин. Родился 4 февраля 1873 года в с. Хрущёво-Лёвшино, Елецкий уезд, Орловская губерния - умер 16 января 1954 года в Москве. Русский советский писатель, прозаик.
Михаил Пришвин родился 4 февраля 1873 года в родовом имении в селе Хрущёво-Лёвшино Елецкого уезда Орловской губернии.
Дед Дмитрий Иванович Пришвин был преуспевавшим елецким купцом.
Мать - Мария Ивановна (1842-1914, урожденная Игнатова).
Отец - Михаил Дмитриевич Пришвин (1837-1873). После семейного раздела получил во владение имение Констандылово и денежные средства, водил орловских рысаков, выигрывал призы на конных скачках, занимался садоводством и цветами, был страстным охотником.
Отец проигрался в карты и ему пришлось продать конный завод и заложить имение. Он умер, разбитый параличом. В романе «Кощеева цепь» Пришвин рассказывает, как здоровой рукой отец нарисовал ему «голубых бобров» - символ мечты, которой он не смог достичь. Матери будущего писателя, Марии Ивановне, происходившей из старообрядческого рода Игнатовых и оставшейся после смерти мужа с пятью детьми на руках и с имением, заложенным по двойной закладной, удалось выправить положение и дать детям достойное образование.
В семье было пятеро детей: Александр, Николай, Сергей, Лидия и Михаил.
В 1882 году Михаила отдали учиться в начальную деревенскую школу, в 1883 году он был переведён в первый класс Елецкой классической гимназии, за 6 лет учёбы дошёл только до четвёртого класса и должен был очередной раз остаться на второй год, но из-за конфликта с учителем географии В. В. Розановым из гимназии отчислен «за дерзость учителю».
Братья Михаила учились успешно и получили образование: старший, Николай, стал акцизным чиновником, Александр и Сергей - врачами. В дальнейшем М. Пришвин, проживая у своего дяди - купца И. И. Игнатова в Тюмени, вполне показал умение учиться.
Заканчивал обучение в Тюменском Александровском реальном училище (1893 год). Не поддавшись уговорам бездетного дяди унаследовать его дело, продолжил образование в Рижском политехникуме.
За участие в деятельности студенческого марксистского кружка в 1897 году подвергся аресту и заключению. Находясь под следствием, он на год был заключен в одиночную камеру тюрьмы в Митаве. После освобождения уехал за границу.
В 1900-1902 годах учился на агрономическом отделении Лейпцигского университета, после чего получил диплом инженера-землеустроителя. Вернувшись в Россию, до 1905 года служил агрономом, написал несколько книг и статей по агрономии - «Картофель в огородной и полевой культуре» и другие.
Первый рассказ Пришвина «Сашок» был напечатан в 1907 году. Оставив свою профессию агронома, стал корреспондентом различных газет. Увлечение этнографией и фольклором привело к решению путешествовать по европейскому Северу. Несколько месяцев Пришвин провёл в Выговском крае (окрестности Выгозера в Поморье). Тридцать восемь народных сказок, записанных им тогда, вошли в сборник этнографа Н. Е. Ончукова «Северные сказки».
В мае 1907 года Пришвин по Сухоне и Северной Двине отправился в Архангельск. Затем он объехал берег Белого моря до Кандалакши, пересёк Кольский полуостров, побывал на Соловецких островах и в июле морем вернулся в Архангельск. После этого писатель на рыбацком судне отправился в путешествие по Северному Ледовитому океану и, побывав за Каниным Носом, приехал на Мурман, где остановился в одном из рыбацких становищ.
Затем на пароходе он уехал в Норвегию и, обогнув Скандинавский полуостров, вернулся в Санкт-Петербург. На основе впечатлений от путешествия в Олонецкую губернию Пришвиным была создана в 1907 году книга очерков «В краю непуганых птиц (Очерки Выговского края)», за которую он был награждён серебряной медалью Русского географического общества. В путешествии по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков («За волшебным колобком», 1908).
Став известным в литературных кругах, сблизился с Ремизовым и , а также с и А. Н. Толстым. Являлся действительным членом Санкт-Петербургского религиозно-философского общества.
В 1908 году результатом путешествия в Заволжье явилась книга «У стен града невидимого». Очерки «Адам и Ева» и «Чёрный араб» были написаны после поездки по Крыму и Казахстану. Максим Горький содействовал появлению первого собрания сочинений Пришвина в 1912-1914 годах.
В годы Первой мировой войны был военным корреспондентом, печатая свои очерки в различных газетах.
Во время революционных событий и Гражданской войны успел пережить тюремное заключение, напечатать ряд статей, близких по взглядам к идеологии эсеров, вступить в полемику с по поводу примирения творческой интеллигенции с большевиками (последний выступил на стороне Советской власти).
В конечном итоге Пришвин принял победу Советов: по его мнению, колоссальные жертвы явились результатом чудовищного разгула низшего человеческого зла, что высвободила мировая война, но наступает время молодых, деятельных людей, дело которых - правое, хотя оно победит ещё очень не скоро. После Октябрьской революции некоторое время учительствовал на Смоленщине.
Страстное увлечение охотой и краеведением (жил в Ельце, на Смоленщине, в Подмосковье) отразилось в написанной в 1920-е серии охотничьих и детских рассказов, которые впоследствии вошли в книгу «Календарь природы» (1935), прославившую его как повествователя о жизни природы, певца Средней России. В эти же годы он продолжал работать над автобиографическим романом «Кащеева цепь», начатый им в 1923 году, над которым трудился до последних дней.
В 1930-е годы он обучался автоделу на Горьковском автозаводе и приобрел фургон, на котором путешествовал по стране. Ласково называл фургон «Машенька». А в последние годы жизни имел автомобиль «Москвич-401», который установлен в его доме-музее.
В начале 1930-х годов Пришвин побывал на Дальнем Востоке, в результате появилась книга «Дорогие звери», послужившая основой для повести «Жень-шень» («Корень жизни», 1933). О путешествии по Костромской и Ярославской земле написано в повести «Неодетая весна». В 1933 году писатель снова посетил Выговский край, где строили Беломорско-Балтийский канал. На основе впечатлений этой поездки им был создан роман-сказка «Осударева дорога».
В мае-июне 1935 года М. М. Пришвин совершил ещё одно путешествие на Русский Север вместе с сыном Петром. Поездом писатель добрался из Москвы до Вологды и плыл на пароходах по Вологде, Сухоне и Северной Двине до Верхней Тоймы. От Верхней Тоймы на лошадях М. Пришвин добрался до верхнепинежских селений Керга и Согра, затем на весельной лодке достиг устья Илеши, на лодке-осиновке вверх по Илеше и её притоку Коде. Из верховьев Коды, пешком по дремучему лесу вместе с проводниками писатель пошёл искать «Берендееву чащу» - нетронутый топором лес, и нашёл его.
Вернувшись в Усть-Илешу, Пришвин спустился по Пинеге до села Карпогоры, а затем на пароходе добрался до Архангельска. После этой поездки на свет появились книга очерков «Берендеева чаща» («Северный лес») и повесть-сказка «Корабельная чаща», над которой М. Пришвин работал в последние годы жизни. Писатель писал о сказочном лесе: «Лес там - сосна за триста лет, дерево к дереву, там стяга не вырубишь! И такие ровные деревья, и такие чистые! Одно дерево срубить нельзя, прислонится к другому, а не упадёт».
В 1941 году Пришвин эвакуировался в деревню Усолье Ярославской области, где протестовал против вырубки леса вокруг деревни торфоразработчиками.
В 1943 году писатель вернулся в Москву и выпустил в издательстве «Советский писатель» рассказы «Фацелия» и «Лесная капель». В 1945 году М. Пришвин написал сказку-быль «Кладовая солнца».
В 1946 году писатель купил дом в деревне Дунино Звенигородского района Московской области, в котором жил в летний период 1946-1953 годах.
Почти все произведения Пришвина, опубликованные при жизни, посвящены описаниям собственных впечатлений от встреч с природой, описания эти отличаются необычайной красотой языка. Константин Паустовский называл его «певцом русской природы», Максим Горький говорил, что Пришвин обладал «совершенным умением придавать гибким сочетанием простых слов почти физическую ощутимость всему».
Сам Пришвин своей главной книгой считал «Дневники» , которые он вёл в течение почти полувека (1905-1954) и объём которых в несколько раз больше самого полного, 8-томного собрания его сочинений. Опубликованные после отмены цензуры в 1980-х годах, они позволили по-другому взглянуть на М. М. Пришвина и на его творчество.
Постоянная духовная работа, путь писателя к внутренней свободе подробно и ярко прослеживается в его богатых наблюдениями дневниках («Глаза земли», 1957; полностью опубликованные в 1990-х годах), где, в частности, дана картина процесса «раскрестьянивания» России и сталинской модели социализма, далёкая от той, что была притянута за уши идеологией; выражено гуманистическое стремление писателя утвердить «святость жизни» как высшую ценность.
Тем не менее, и по 8-томному изданию (1982-1986 гг.), где два тома целиком посвящены дневникам писателя, можно получить достаточное впечатление о напряженной духовной работе писателя, его честным мнениям о современной ему жизни, размышления о смерти, о том, что останется после него на земле, о вечной жизни.
Интересны и его записи времен войны, когда немцы были под Москвой, там, порой, писатель доходит до полного отчаяния, и говорит в сердцах, что «быстрее бы уж, всё лучше чем эта неопределенность», он записывает ужасные слухи, которые разносят деревенские бабы. Все это есть в этом издании, несмотря на цензуру. Там же есть фразы, где М. М. Пришвин даже называет себя коммунистом по своему мировоззрению, и вполне искренне показывает, что вся его жизнь подвела его к этому пониманию высокого смысла коммунизма.
Михаил Пришвин - фотограф
Уже первую книгу - «В краю непуганых птиц» - Пришвин проиллюстрировал своими фотографиями, сделанными в 1907 году во время похода по Северу с помощью принадлежащего попутчику громоздкого фотоаппарата.
В 1920-е годы писатель начал серьёзно изучать технику фотографирования, считая, что использование фотографий в тексте поможет дополнить авторский словесный образ авторским же зрительным образом: «К моему несовершенному словесному искусству я прибавлю фотографическое изобретательство».
В его дневнике появились записи о заказе в 1929 году в Германии карманного фотоаппарата Leica.
Пришвин писал: "Светопись, или как принято называть, фотография, тем отличается от больших искусств, что постоянно обрывает желанное, как невозможное и оставляет скромный намек на сложный, оставшийся в душе художника план, и ещё, самое главное, некоторую надежду на то, что когда-нибудь сама жизнь в своих изначальных истоках прекрасного будет «сфотографирована» и достанется всем «мои видения реального мира".
Пришвин писал, что с тех пор, как завел фотокамеру, он стал «фотографически думать», называл себя «художником света» и до того увлекся охотой с камерой, что не мог дождаться когда наступит «опять светозарное утро». Работая над циклами «фотозаписей» «Паутинки», «Капли», «Почки», «Весна света» он делал снимки крупными планами при разных освещённостях и ракурсах, сопровождая каждую фотографию комментариями. Оценивая получившиеся визуальные образы, Пришвин записал в дневнике 26 сентября 1930 года: «Конечно, настоящий фотограф снял бы лучше меня, но настоящему специалисту и в голову никогда не придет смотреть на то, что я снимаю: он это никогда не увидит».
Писатель не ограничивался съёмками на природе. В 1930 году он сделал серию фотоснимков об уничтожении колоколов Троице-Сергиевой лавры.
В ноябре 1930 года Пришвин заключил договор с издательством «Молодая гвардия» на книгу «Охота с камерой», в которой фотография должна была играть главную роль, и обратился в Наркомторг СССР с заявлением: «В виду того, что в настоящее время в общем порядке нельзя получить разрешение на ввоз фотокамеры из Германии, я обращаю Ваше внимание на особенное обстоятельство моей литературной работы в настоящее время и прошу сделать мне исключение в деле получения безвалютной лицензии на получение камеры… На мои фото-работы обратили внимание заграницей, и редакция Die Grüne Post, в охотничьем отделе которой я сотрудничаю, готова предоставить мне самый совершенный аппарат Лейка с тремя переменными объективами. В таком аппарате я тем более нуждаюсь, что мой аппарат от усиленной работы пришёл в совершенную негодность…» Разрешение было дано и 1 января 1931 года желанная камера с многочисленными принадлежностями была у Пришвина.
Более четверти века Пришвин не расставался с фотоаппаратами. В архиве писателя сохранилось более двух тысяч негативов. В его мемориальном кабинете в Дунино - всё необходимое для домашней фотолаборатории: набор объективов, увеличитель, кюветы для проявителя и закрепителя, рамки для обрезки фотографий.
Знание и опыт фоторабот нашли своё отражение в некоторых сокровенных мыслях писателя, который писал в дневнике: «Наша республика похожа на фотографическую темную комнату, в которую не пропускают ни одного луча со стороны, а внутри все освещено красным фонариком».
Пришвин не надеялся обнародовать при жизни большинство из своих снимков. Негативы хранились в отдельных конвертиках, склеенных писателем собственноручно из папиросной бумаги, в коробках из-под конфет и сигарет. После смерти писателя его вдова Валерия Дмитриевна сохранила негативы вместе с дневниками.
Умер писатель 16 января 1954 года от рака желудка, похоронен на Введенском кладбище в Москве.
Михаил Пришвин (документальный фильм)
В честь М. М. Пришвина назван астероид (9539) Пришвин, открытый астрономом Людмилой Карачкиной в Крымской Астрофизической Обсерватории 21 октября 1982 года.
В честь писателя названы: пик Пришвина (43°46′ с. ш. 40°15′ в. д.HGЯO) высотой 2782 м в отрогах Главного Кавказского хребта и близлежащее горное озеро; мыс Пришвина на восточной оконечности острова Итуруп в Курильской гряде; улицы Пришвина в Донецке, Киеве, Липецке, Москве и Орле.
2 сентября 1981 года решением Совета министров РСФСР имя М. М. Пришвина было присвоено Орловской областной детской библиотеке.
4 февраля 2015 года, в день рождения писателя, в парке «Скитские пруды» города Сергиев Посад был открыт посвящённый ему памятник.
Личная жизнь Михаила Пришвина:
Дважды был женат.
Первая жена - смоленская крестьянка Ефросинья Павловна (1883-1953, урождённая Бадыкина, в первом браке - Смогалёва). В дневниках Пришвин часто называл её Фросей или Павловной. Помимо её сына от первого брака Якова (погиб на фронте в 1919 году в Гражданскую войну), у них было ещё трое детей: сын Сергей (умер младенцем в 1905 году), Лев (1906-1957) - популярный беллетрист своего времени, писавший под псевдонимом Алпатов, участник литературной группы «Перевал», и Пётр (1909-1987) - охотовед, автор мемуаров (изданы к 100-летию со дня его рождения - в 2009 году).
Вторая жена - Валерия Дмитриевна Лиорко, в первом браке - Лебедева (1899-1979). Поженились в 1940 году. После смерти писателя работала с его архивами, написала о нём несколько книг, много лет возглавляла музей Пришвина.
Библиография Михаила Пришвина:
"В краю непуганых птиц" (1907; сборник очерков);
"За волшебным колобком" (1908; сборник очерков);
"У стен града невидимого" (1909; сборник);
"Адам и Ева" (1910; очерк);
"Черный араб" (1910; очерк);
"Славны бубны" (1913);
"Башмаки" (1923);
"Родники Берендея" (1925-1926);
"Жень-шень" (первое название - "Корень жизни", 1933; повесть);
"Календарь природы" (1935; фенологические записки);
"Весна света" (1938; рассказ);
"Неодетая весна" (1940; повесть);
"Лесная капель" (1940; лирико-философская книга дневниковых записей);
"Фацелия" (1940; поэма в прозе);
"Мои тетрадки" (1940; рассказ);
"Дедушкин валенок" (первая публикация - 1941, в журнале "Октябрь"; цикл рассказов);
"Лесная капель" (1943; цикл миниатюр);
"Рассказы о ленинградских детях" (1943);
"Кладовая солнца" (1945; повесть, "сказка-быль");
"Повесть нашего времени" (1946);
"Неодетая весна" (повесть);
"Корабельная чаща" (1954; повесть-сказка);
"Осударева дорога" (публикация - 1957; роман-сказка);
"Кащеева цепь" (1923-1954, публикация - 1960; автобиографический роман).
Экранизации произведений Михаила Пришвина:
1935 - «Хижина старого Лувена» (фильм не сохранился)
1978 - «Ветер странствий»
Русский советский писатель Михаил Михайлович Пришвин родился в деревне Хрущево Елецкого уезда 4 февраля 1873 года в купеческой семье. Несмотря на происхождение, Пришвин не был богатым человеком, так как его отец жил на широкую ногу и промотал состояние, когда Михаил был совсем ребенком. 
В шесть лет, благодаря стараниям матери, Михаил поступает в гимназию Ельца, но, проучившись там 4 года, был отчислен за дерзость по отношению к учителю (некоторые источники утверждают, что Пришвин был не только отъявленным хулиганом, но и двоечником).
Благодаря ходатайству родного дяди – богатого пароходовладельца, Миша отправился доучиваться в Тюменское реальное училище: туда его взяли «с волчьим билетом» по дядиной рекомендации.
Затем, с 1893 по 1897 год будущий писатель становится студентом Рижского политеха, который также не заканчивает из-за ареста. Пришвин стал активно принимать участие в марксистском кружке, на очередном собрании которого и был обнаружен полицией. На Михаила огромное влияние оказал его друг по университету В.Д. Ульрих, который и вел активную пропаганду марксизма.
Пришвина поймали с поличным, когда он распространял листовки и за бунтарские мысли упекли за решетку на год, а после ещё на два года его ждала ссылка в родной Елец.
В 1900 году молодой Пришвин решает покончить с политикой и идет учиться на агронома в Лейпцигский Университет, после окончания которого, в 1902 году работает по специальности, а по вечерам занимается сочинительством. Творческий путь писателя и его становление «бродягой» начинается в 1906 году с переездом в Петербург.
Годом начала своей творческой деятельности Михаил Михайлович считает 1906-ой, тогда печатается его первое произведение «Сашок». Но известным имя Пришвина стало после публикации его «Путевых заметок», которые он публикует после окончания путешествия по крайнему северу, Карелии и Заволжью. Пришвин становится настоящим путешественником-краеведом. Он объездил весь Крым, Казахстан, побывал в Норвегии, был на Дальнем Востоке… Писатель делает вынужденный перерыв в своей работе только с приходом Первой Мировой. С 1918 года – он – военный корреспондент, с 1919-го – сельский учитель в Смоленске. Прежде, чем переехать в Москву и поселиться в доме писателей (рядом с Третьяковской галереей), прошло долгих 15 лет. Это произошло лишь в 1937 году.
Начиная с 1940 года, Пришвин публикует свой дневник наблюдений в рассказах и очерках. После войны писатель едет «поближе к природе», он приобретает дачу и там работает не покладая рук.
Умер писатель 16 января 1954 года. Его тело было предано земле на московском Введенском кладбище.
Основные достижения Пришвина
В нашей стране Пришвин известен как создатель натурфилософии, как писатель, который остро наблюдал происходящее в природе и вел дневники под названием «Записки охотника».
- С именем Пришвина связывают произведения, которые так четко и натурально описывают природу, где сам Михаил Михайлович нашел столько художественной натурфилософии. Его при жизни навали «певцом природы», который смог облечь свои записи в дневнике в настоящее искусство. Среди его литературного наследия – очерки, повести, и, главное, рассказы, те, что читали нам родители в далеком детстве. Самыми значимыми, по мнению литературоведов, являются: сборники очерков «В краю непуганых птиц» (1907) и «За волшебным колобком» (1908), фенологические записки «Календарь природы» (1935), рассказ «Весна света» (1940), повесть «Неодетая весна» (1940), лирико-философская книга «Лесная капель» (1940) и цикл миниатюр с одноименным названием, вышедший в 1943 году, роман-сказка «Осударева дорога» (1957) и автобиографический роман «Кащеева цепь», вышедший уже после смерти писателя. Пришвин также увлекался написанием статей по агрономии, которых у него только в публикации осталось более сотни.
Важные даты биографии Пришвина
В 1897 году Пришвина осудили на три года лишения свободы за его политические убеждения. В тюрьме и ссылке писатель решает полностью изменить отношение к власти и больше не заниматься политикой. Последние годы конца 19 века можно считать переломными в жизни молодого Пришвина.
- Поскольку Михаилу было запрещено после тюрьмы и ссылки проживать в крупных городах, он просит разрешения выехать за границу и продолжить обучение. И в начале 1900 года он его получает, после чего перебирается в Германию и «учится быть полезным для родины человеком». В 1902 году писатель возвращается в Россию и поселяется в Клине, где работает помощником агронома: теперь он вносит передовые мысли в агрономию и сельское хозяйство.
- Агрономия стала его специализацией навсегда. 1904 год - Пришвину предложили работу в Москве, в лаборатории Петровской сельхозакадемии под руководством знаменитого профессора Д.М. Прянишникова. В 1905 году Пришвин издает свою первую статью «Картофель в огородной и полевой культуре». Он начинает писать после первого положительного отзыва о его рассказе «Сашок», который увидел свет в 1906 году.
- Пришвин считал, что личная жизнь у человека должна сложиться. Он женился в возраст 25 лет на простой крестьянке со Смоленщины, от брака с которой у него было трое сыновей, двое из которых также приобрели известность в литературе.
- С 1906 года Пришвин работает в Петербурге, где издает свои любимые: «В краю непуганых птиц» и «Колобок». Именно в это период писатель начинает вести свои заметки, которые не прерывает в течение всей своей жизни. Их объем в общей сложности составил 25 томов!
- В сентябре 1917 года Пришвин, работая в газете «Воля народа», готовит к выходу свой первый сборник.
В 1937 году писатель переезжает в Москву и издает там самые значимые свои произведения до самого начала Великой Отечественной войны.
- В сентябре 1941 гоа семья писателя вместе с ним переезжает в глухую деревню Усолье под городом Переславль Залесский и остается там до окончания войны. В 1943 году Михаила Пришвина награждают Орденом Трудового Красного Знамени.
- С 1946 по 1954 годы Михаил Михайлович проживает на своей даче под Звенигородом, где сейчас действует музей М.М.Пришвина.
Интересные факты из жизни Пришвина
Уехав на обучение в Лейпциг, молодой Пришвин влюбился в англичанку. Это была студенческая любовь, которая нужна была поэту не для женитьбы, а, скорее, для полета. Но девушка была строгих манер и отказала во взаимности будущему писателю. От такого горького разочарования Пришвин начал писать стихи, а потом и вовсе вернулся на родину. А вот девушка так и зачахла в какой-то банковской конторе. Но Пришвин страдает не меньше, поэтому соглашается на «неравный брак», он женится на полуграмотной простушке Ефросинье Павловне, в которой до старости ищет черты утерянной англичанки. Ефросинья родила ему троих сыновей, никогда не лезла в дела мужа и посвятила ему тридцать лет своей жизни. После её смерти он вдруг… женился вновь. Это произошло в 1950 году, когда писатель искал себе секретаря. К нему устроилась некая Валерия Лебедева, которая пообещала писателю, что ни одна строчка из его рукописей не пропадет. Он посмотрел на женщину пристальным взглядом и предложил ей руку и сердце. Так Пришвин женился во второй раз.
- В 1919 году Пришвина чуть не расстрелял по чистой случайности: его перепутали с евреем, когда в город пришли казаки Мамонтова.
- В начале 30-х годов было очень модным увлечение автомобилями. Михаил, не боясь, сел за руль автомобиля, который приобрел одним из первых в Москве. Свой «Москвич» он не давал водить никому, к машине были приучены и собаки Михаила Михайловича, с которыми он отправлялся на своем четвероногом коне по бездорожью в лес за вдохновением.
Истории любви. Из дневников Михаила Пришвина.
Всю жизнь Пришвин вел дневник, который вобрал в себя всё, что пережил писатель на своей Родине: революцию и войны, писательство при царе и большевиках, богоискательство интеллигенции начала века и разрушительный атеизм преобразователей природы, трудности собственной жизни, одиночество, несмотря на многолетние семейные узы...
Есть такой особенный страх близости к человеку, основанный на всеобщем опыте в том, что каждый таит в себе какой-нибудь личный грех и всеми силами старается укрыть его от постороннего глаза красивой завесой. Встречая незнакомого, мы тоже показываемся ему с хорошей стороны, и так мало-помалу создается общество укрывателей личных грехов от постороннего глаза.
Тут есть наивные, верящие в реальность этой условности между людьми; есть притворщики, циники, сатиры, умеющие условностью пользоваться как соусом для вкусного блюда. И есть очень немногие, которые, не удовлетворяясь иллюзией, укрывающей грех, ищут пути к безгрешному сближению, полагая в тайниках души, что есть такой Он или Она, могущие соединиться безгрешно и навсегда и жить на земле как праотцы до грехопадения.
По правде говоря, райская история повторяется и до сих пор бесчисленно: почти каждая любовь начинается раем.
* Начало любви - во внимании, потом в избрании, потом в достижении, потому что любовь без дела мертва.
* Любовь похожа на море, сверкающее цветами небесными. Счастлив, кто приходит на берег и, очарованный, согласует душу свою с величием всего моря. Тогда границы души бедного человека расширяются до бесконечности, и бедный человек понимает тогда, что и смерти нет... Не видно «того» берега в море, и вовсе нет берегов у любви.
Но другой приходит к морю не с душой, а с кувшином и, зачерпнув, приносит из всего моря только кувшин, и вода в кувшине соленая и негодная.
Любовь - это обман, - говорит такой человек и больше не возвращается к морю.
* Кто обманывается в ком-нибудь, тот и другого обманывает. Значит, нельзя обманывать, но нельзя и обманываться.
* Сад цветет, и каждый нагружается в нем ароматом. Так и человек бывает как цветущий сад: любит все, и каждый в его любовь входит.
* Было во время дождя: катились навстречу друг другу по телеграфной проволоке две капли. Они бы встретились и одной большой каплей упали на землю, но какая-то птица, пролетая, задела проволоку, и капли упали на землю до встречи друг с другом.
Вот и все о каплях, и их судьба для нас исчезает в сырой земле. Но по себе мы, люди, знаем, что нарушенное движение двух навстречу друг другу и там, в этой темной земле, продолжается.
И так много волнующих книг написано о возможности встречи двух стремящихся одно к другому существ, что довольно бегущих по проволоке двух дождевых капель, чтобы заняться новой возможностью встреч в судьбе человеческой.
* Женщина знает, что любить - это стоит всей жизни, и оттого боится и бежит. Не стоит догонять ее - так ее не возьмешь: новая женщина цену себе знает. Если же нужно взять ее, то докажи, что за тебя стоит отдать свою жизнь.
* Если в творчестве женщина мешает, то с ней надо, как Степан Разин, а если сам не хочешь, как Степан, то на тебя найдется свой Тарас Бульба, и пусть он тебя застрелит.
Но если женщина помогает создавать жизнь, хранит дом, рожает детей или участвует в творчестве с мужем, то ее надо почитать как царицу. Суровой борьбой она нам дается. И оттого, может быть, я ненавижу слабых мужчин.
* Воображаемый конец романа. Они были так обязаны друг другу, так обрадовались своей встрече, что старались отдать все хранимое в душе богатство свое как бы в каком-то соревновании: ты дал, а я больше, и опять то же с другой стороны, и до тех пор, пока ни у того, ни у другого из своих запасов ничего не осталось. В таких случаях люди, отдавшие все свое другому, считают этого другого своей собственностью и этим друг друга мучат всю оставшуюся жизнь. Но эти двое, прекрасные и свободные люди, узнав однажды, что отдали друг другу все, и больше меняться им нечем, и выше расти в этом обмене им некуда, обнялись, крепко расцеловались и без слез и без слов разошлись. Будьте же благословенны, прекрасные люди!
* Итак, любовь, как творчество, есть воплощение каждым из любящих в другом своего идеального образа. Любящий под влиянием другого как бы находит себя, и оба эти найденные, новые существа соединяются в единого человека: происходит как бы восстановление разделенного Адама.
* Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя...
* Когда люди живут в любви, то не замечают наступления старости, и если даже заметят морщину, то не придают ей значения: не в этом дело. Итак, если б люди любили друг друга, то вовсе бы и не занимались косметикой.
* Любовь - как понимание или как путь к единомыслию. Тут в любви все оттенки понимания, начиная от физического касания, подобного тому, как понимает весной на разливе вода землю и от этого остается пойма. Когда уходит вода - остается илистая земля, некрасивая сначала, и как быстро понятая водой земля, эта пойма, начинает украшаться, расти и цвести!
Так мы видим ежегодно в природе, как в зеркале, наш собственный человеческий путь понимания, единомыслия и возрождения.
* Понять сущность самого брака, как путь любовного единомыслия, в котором рождается Третье, все равно пусть это будет дитя человеческое или качественная мысль (образ).
И это общий закон жизни, а то почему бы, по всеобщему признанию, именно в младенцах виден бывает лучший образ человека!
Именно этим образом и должно определяться направление нашей человеческой культуры.
Чего стоят рыбы с их икрой, осинки с их пухом! А человек, чем дальше совершенствуется в существе человеческом, тем труднее ему множиться и, наконец, он рождается в своем идеале.
Когда это еще знал Рафаэль, - вон когда! - а я только теперь... И это узнать можно только в редчайшем, труднейшем для мужчин опыте любви.
* В глубине своей, мне кажется, она все знает и в ней содержится ответ на всякий вопрос глубокого сознания. Если бы я мог обо всем спросить - она бы ответила на все. Но у меня редко бывает достаточно силы, чтобы ее спросить. Жизнь проходит часто так себе, как будто едешь на телеге, имея возможность лететь на самолете. Но только это большое богатство, сознавать, что все - от себя и если я хорошенько только захочу, то пересяду из телеги в самолет или задам Ляле всякий вопрос и получу от нее всякий ответ.
Ляля мне остается неиссякаемым источником мысли, высшим синтезом того, что называется природой.
* Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна были бездетны. Дети, рожденные в свете той и другой любви: в одном случае любовь к детям есть частность общей любви, в другом - любовь к детям исключает всякую другую любовь: самое злобное, хищное существо может иметь любовь к детям.
Итак, всякая любовь есть связь, но не всякая связь есть любовь. Истинная любовь - есть нравственное творчество.
* Искусство в существе своем дело мужское, вернее, одно из поприщ чисто мужского действия, как песня у птичьих самцов. А дело женщины - это прямая любовь.
* Сколько тысяч раз с утра и до ночи нужно чирикнуть свои позывные к самке, чтобы в ней пробудился жизненный ответ. Воробей начинает с первым теплым лучом, а самка ответит, хорошо если через месяц, с первой набухшей беременной почкой.
Нам почему-то кажется, если это птицы-то они много летают, если это лани или тигры, то непрерывно бегают, прыгают. На самом деле птицы больше сидят, чем летают, тигры очень ленивые, лани пасутся и только шевелят губами. Так и люди тоже. Мы думаем, что жизнь людей наполняется любовью, а когда спросим себя и других - кто сколько любил, и оказывается - вот так мало! Вот как мы тоже ленивы!
* Знаешь ли ты ту любовь, когда тебе самому от нее нет ничего и не будет, а ты все-таки любишь через это все вокруг себя, и ходишь по полю и лугу, и подбираешь красочно, один к одному синие васильки, пахнущие медом, и голубые незабудки.
* ...Утверждаю, что на земле у людей существует великая любовь, единая и беспредельная. И в этом мире любви, предназначенной человеку для питания души в той же мере, как воздух для крови, я нахожу единственную, которая соответствует моему собственному единству, и только через это соответствие, единство с той и с другой стороны вхожу я в море всеобщей любви человеческой.
* Вот почему даже самые примитивные люди, начиная свою короткую любовь, непременно чувствуют, что не им одним, а всем хорошо на земле жить, и если даже очевидно, что хорошая жизнь не выходит, то все-таки возможно человеку и должно быть счастливым. Итак, только через любовь можно найти самого себя как личность, и только личностью можно войти в мир любви человеческой: любви - добродетели.
Иначе: только путем личной любви можно приобщиться к всечеловеческой любви.
* Каждый несоблазненный юноша, каждый неразвращенный и незабитый нуждой мужчина содержит в себе свою сказку о любимой женщине, о возможности невозможного счастья.
А когда, бывает, женщина является, то вот и встает вопрос:
Не она ли это явилась, та, которую я ждал?
Потом следуют ответы чередой:
Как будто она!
Нет, не она!
А то бывает, очень редко, человек, сам не веря себе, говорит:
Неужели она?
И каждый день, уверяясь днем в поступках и непринужденном общении, восклицает: «Да, это она!»
А ночью, прикасаясь, принимает в себя восторженно чудодейственный ток жизни и уверяется в явлении чуда: сказка стала действительностью - это она, несомненно она!
* О, как опошлено французское «ищите женщину»! А между тем это истина. Все музы опошлены, но священный огонь продолжает гореть и в наше время, как горел он с незапамятных времен истории человека на земле. Вот и мое писательство все от начала до конца есть робкая, очень стыдливая песнь какого-то существа, поющего в весеннем хоре природы единственное слово:
«Приди!»
* Любовь - это неведомая страна, и мы все плывем туда каждый на своем корабле, и каждый из нас на своем корабле капитан и ведет корабль своим собственным путем.
* Нам, неопытным и выученным по романам кажется, что женщины должны стремиться ко лжи и т.д. Между тем они искренни до такой степени, что мы и вообразить это себе без опыта не можем, только эта искренность, сама искренность, совсем не похожа на наше понятие о ней, мы смешиваем ее с правдой.
* Как назвать то радостное чувство, когда кажется, будто изменяется речка, выплывая в океан, - свобода? любовь? Хочется весь мир обнять, и если не все хороши, то глаза встречаются только с теми, кто хорош, и оттого кажется, что все хороши. Редко у кого не бывало такой радости в жизни, но редко кто справился с этим богатством: один промотал его, другой не поверил, а чаще всего быстро нахватал из этого великого богатства, набил себе карманы и потом сел на всю жизнь стеречь свои сокровища, стал их собственником или рабом.
* Ночью думал, что любовь на земле, та самая обыкновенная и к женщине, именно к женщине, - это все, и тут Бог, и всякая другая любовь в своих границах: любовь-жалость и любовь-понимание - отсюда.
* Думаю с любовью об отсутствующей Ляле. Мне сейчас становится ясно, как никогда не было, что Ляля это самое лучшее, что я в своей жизни встречал, и всякое раздумье о какой - то личной «свободе» надо отбросить как нелепость, потому что нет свободы большей, чем та, что дается любовью. И если я всегда буду на своей высоте, она никогда меня не разлюбит. В любви надо бороться за свою высоту и сим побеждать. В любви надо самому расти и расти.
* Я сказал: - Люблю тебя всё больше и больше.
А она: - Ведь я же это говорила тебе с самого начала, что ты будешь любить всё больше и больше.
Она это знала, а я не знал. Я воспитал в себе мысль, что любовь проходит, что вечно любить невозможно, а что на время - не стоит труда. Вот в этом и есть разделение любви и наше общее непонимание: одна любовь (какая-то) проходящая, а другая вечная. В одной человеку необходимы дети, чтобы через них продолжаться; другая, усиливаясь, соединяется с вечностью.
* Я, создавая дальнему неведомому читателю paдость, не обращал внимания на своего ближнего и не хотел быть ослом для него. Я был конем для дальнего и не хотел быть ослом для ближнего.
Но Ляля пришла, я ее полюбил и согласился быть «ослом» для нее. Ослиное же дело состоит у человека не только в перенесении тяжестей, как у простого осла, а в том особенном внимании к ближнему, открывающем в нем недостатки с обязательством их преодолеть.
В этом преодолении недостатков ближнего и есть вся нравственность человечества, все его «ослиное» дело.
* Материнство как сила, создающая мост от настоящего к будущему, осталась единственной движущей силой жизни...
Новое время характерно величием материнства: это победа женщины.
Сегодня мы пришли в бор, я положил голову свою ей на колени и уснул. А когда проснулся, то она сидела в той же позе, когда я засыпал, глядела на меня, и я узнал в этих глазах не жену, а мать...
* Сегодня мне стало вдруг очень понятно это существо - больше моего охвата, и больше всего, и лучше всего, мне известного, это существо - мать.
Ты говоришь, что любовь, но я вижу только терпение и жалость.
Так это же и есть любовь: терпение и жалость.
Бог с тобой! Но где же радость и счастье, разве они осуждены оставаться за бортом любви?
Радость и счастье - это дети любви, но сама любовь, как сила, - это терпение и жалость. И если ты теперь счастлив и радуешься жизни, то благодари за это мать: она жалела тебя и много терпела, чтобы ты вырос и стал счастлив.
Женщина по природе своей жалостлива, и каждый несчастный находит в ней утешение. Все сводится к материнству, из этого источника пьют, а потом бахвалятся: каждую можно взять! Сколько из этого обмана слез пролилось!
* В вестибюле раздевалась прекрасная женщина, и в это время заплакал ее мальчик. Женщина наклонилась к нему, взяла на руки и целовала его, но как целовала! Не только не улыбалась, не оглядывалась на людей, а вся, как в музыку, целиком, серьезной и возвышенной, ушла в эти поцелуи. И я близко узнал ее душу.
Умереть - это значит отдаться до конца, как отдается на дело рожденья женщина и через это становится матерью... А смерть матери - это не смерть, а успенье.
* Я будто живую воду достаю из глубокого колодца ее души, и от этого в лице я нахожу, открываю какое-то соответствие этой глубине.
От этого тоже лицо ее в моих глазах вечно меняется, вечно волнуется, как отраженная в глубокой воде звезда.
* Близко к любви было в молодости - две недели поцелуев - и навеки... Так никогда любви в жизни у меня и не было, и вся любовь моя перешла в поэзию, всего меня обволокла поэзия и закрыла в уединении. Я почти ребенок, почти целомудренный. И сам этого не знал, удовлетворяясь разрядкой смертельной тоски или опьяняясь радостью. И еще прошло бы, может быть, немного времени, и я бы умер, не познав вовсе силы, которая движет всеми мирами.
* Если думать о ней, глядя ей прямо в лицо, а не как-нибудь со стороны, или «по поводу», то поэзия ко мне прямо ручьем бежит. Тогда кажется, будто любовь и поэзия - два названия одного и того же источника. Но это не совсем верно: поэзия не может заменить всю любовь и только вытекает из нее, как из озера.
* Мы еще не были так счастливы, как теперь, мы даже находимся у предела возможного счастья, когда сущность жизни - радость - переходит в бесконечность (сливается с вечностью) и смерть мало страшит. Как можно быть счастливым, в то время как... Невозможно! И вот вышло чудо - и мы счастливы. Значит, это возможно при всяких условиях.
* Посмотрит на тебя, улыбнется и всего осветит так ярко, что деться лукавому некуда, и все лукавое уползает за спину, и ты лицом к лицу стоишь избавленный, могучий, ясный.
* В любви можно доходить до всего, все простится, только не привычка...
* В то далекое время я и не мечтал о писательстве, но когда безумно влюбился, то в разгар чувства где-то в вагоне на бумажке пытался записать последовательно этапы моей любви: писал и плакал, для чего, для кого, зачем я записывал? Боже мой! А пять лет тому назад, когда начался роман с Лялей, не то же ли самое, приобщаясь душой к тайнам жизни, не водил ли я то же своей сивой лапой по бумаге?
Она писала мне письма, не думая о том, хорошо ли они написаны или плохо. Я же старался из всех своих сил превратить свое чувство к ней в поэзию. Но если бы наши письма судить, то окажется, что мои письма прекрасны, а ее письма на весах тянут больше и что я, думая о поэзии, никогда не напишу такого письма, как она, ничего о поэзии не думающая.
Так, оказывается, есть область, в которой, при всем таланте в поэзии, ничего не сделаешь. И есть «что-то», значащее больше, чем поэзия. И не то что я, но и Пушкин, и Данте, и величайший поэт не может вступить в спор с этим «что-то».
Всю жизнь я смутно боялся этого «что-то» и много раз давал себе клятву не соблазняться «чем-то» большим поэзии, как соблазнился Гоголь. Я думал, от этого соблазна поможет мое смирение, сознание скромности своего места, моя любимая молитва:
«Да будет воля Твоя (а я - смиренный художник)». И вот, несмотря ни на что, я подошел к роковой черте между поэзией и верой.
Писал интимные страницы о женщине, в них чего-то не хватало... Она чуть - чуть поправила, только прикоснулась, и эти же страницы стали прекрасными. Вот этого-то мне и не хватало всю жизнь, чтобы моей поэзии коснулась женщина.
* Женщина протянула руку к арфе, тронула пальцем, и от прикосновения пальца ее к струне родился звук. Так и со мной было: она тронула - и я запел.
* Самое удивительное и особенное было в полнейшем отсутствии у меня того дразнящего изображения женщины, которое впечатляется при первой встрече. Меня впечатляла ее душа - и ее понимание моей души. Тут было соприкосновение душ, и только очень медленно, очень постепенно переходящее в тело, и без малейшего разрыва на душу и плоть, без малейшего стыда и упрека. Это было воплощение.
Я почти могу припомнить, как у моей Психеи создавались ее прекрасные глаза, расцветала улыбка, первые животворящие слезы paдости, и поцелуй, и огненное соприкосновение, в котором сплавлялась в единство наша разная плоть.
Мне казалось тогда, будто древний бог, наказавший человека изгнанием, возвращал ему свое благоволение и передавал в мои руки продолжение древнего творчества мира, прерванное непослушанием.
В ней для меня все нашлось, и через нее во мне все сошлось.
* Гигиена любви состоит в том, чтобы не смотреть на друга никогда со стороны и никогда не судить о нем вместе с кем-то другим.
* Михаил, будь счастлив тем, что твой ландыш простоял за каким-то листиком и вся толпа прошла мимо него. И только под самый конец только одна женщина за тем листиком открыла тебя, и не сорвала, а сама наклонилась к тебе.
* Сколько отмерено человеку в ширину - столько и счастья, сколько в глубину - столько несчастья. Итак, счастье или несчастье - это зависть наша одного человека перед другим. А так нет ничего: счастье и несчастье - это только две меры судьбы: счастье - в ширину, несчастье - в глубину.
* Молоденькая парочка идет: казалось, что это давно-давно прошло, а вот она идет, и до того ясно, что это вечное: вечная безумная попытка своим личным счастьем осчастливить весь мир.
* И вот ночью представилось мне, что очарование мое кончилось, я больше не люблю. Тогда я увидел, что во мне больше ничего нет и вся душа моя, как глубокой осенью разоренная земля: скот угнали, поля пустые, где черно, где снежок, и по снежку - следы кошек.
Думал о любви, что она, конечно, одна, и если распадается на чувственную и платоническую, то это как распадается самая жизнь человека на духовную и физическую: и это есть в сущности смерть.
Когда человек любит, он проникает в суть мира.
* Вспомнилась моя старая мысль, где-то счастливо напечатанная в советское время. Я сказал тогда: «Кто из нас думает больше о вечности, у того из-под рук выходят более прочные вещи».
А сейчас, вероятно, приблизившись к старости, я начинаю подумывать, что не от вечности, а все от любви: высоко подняться может каждый из нас всевозможными средствами, но держаться долго на высоте можно только сильным излучением любви.
* Любовь, как большая вода: приходит к ней жаждущий, напьется или ведром зачерпнет и унесет в свою меру. А вода бежит дальше.
* Шаг не слышен, сердце не стучит, глаз утешен голубым сиянием неба сквозь стволы неодетых деревьев, благодарное сердце узнало возлюбленную в первой лимоннице - бабочке, в первом желто - лучистом цветке, в переплеске ручья и золотой сережке ольхи и в раскидистой песенке зяблика на вербе.
Я слышу шепот возлюбленной, нежное прикосновение и такую уверенность в правде этого моего бытия, что если бы сейчас приблизилась смерть, я бы, мне кажется, нашел в себе силу приблизить возлюбленную, обнимая ее, безболезненно сбросить ненужное мне больше тело.
* Вот оно как будто и случилось, и во мне, в моей безмерной радости полного обладания нашлось даже место для маленькой грусти о вечном обмане, в котором находится смерть: ей хочется добыть себе прекрасную человеческую душу, а вместо этого, как злую насмешку, она получает безобразно измененные, достойные только червей останки того, чем был на земле человек.
В основе любви есть неоскорбляемое место полной уверенности и бесстрашия. Если случится в этом с моей стороны посягательство, то у меня есть средство борьбы против себя: я отдаю всего себя в полное распоряжение друга и через это узнаю, в чем я прав, в чем виноват. Если же увижу, что друг мой посягнул на святыню мою, я проверю его как себя. И если случится самое страшное и последнее: друг мой станет равнодушным к тому, чем я горю, то я возьму палку свою дорожную и выйду из дома, и святыня моя останется все равно нетронутой.
* Самое удивительное из наших отношений выходило, что воспитанное неверие мое в реальность любви, поэзии жизни и всего такого, что считается недействительным, а только присущим людям как возрастное переживание, оказалось ложным. На самом деле существует гораздо большая реальность, чем обычная общая достоверность.
Это уверенность в существовании того, для выражения чего невозможно стало обходиться изношенными условными понятиями, превращающими в пустоту и обычные произносимые всеми слова о правде, Боге, и особенно то, что дается нам в слове «мистика».
Без слов, без мистики, а в действительности: есть нечто на земле драгоценное, из-за чего стоит жить, работать и быть веселым и радостным.
* - Друг мой! В тебе единственном мое спасение, когда я в несчастье... Но когда я бываю счастлив в делах своих, то, радуясь, приношу тебе свою радость и любовь, и ты ответь - какая любовь дороже тебе: когда я в несчастье или когда я здоров, богат и славен, и прихожу к тебе как победитель?
Конечно,- ответила она, - выше та любовь, когда ты победитель. А если ты в несчастье хватаешься за меня, чтобы спастись, так это же ты для себя любишь! Так будь же счастлив и приходи ко мне победителем: это лучше. Но я сама тебя люблю одинаково - и в горе и в радости.
* Любовь - это знание... Есть в человеке и во всем мире сторона, которую можно узнать только посредством силы любви.
* Последняя правда, что мир существует таким прекрасным, каким видели его детьми и влюбленными. Все остальное делают болезни и бедность.
* Каждая семья окружена своей тайной, которая непонятна не только окружающим, но, пожалуй, еще больше непонятна самим членам семьи. Это происходит оттого, что брак есть не «могила любви», как думают, а личная, значит, священная война. Вступая в брак, данное лицо с его волей встречает другую, ограничивающую его волю, и тем самым является «тайна» двух, состоящих в борьбе с неизвестным концом.
В этой борьбе случаются как бы обвалы, в которых жизнь рассыпается, и посторонние люди по обломкам могут прочитать тайну семьи. Такой обвал был в семье Л. Толстого.
* Что есть любовь? Об этом верно никто не сказал. Но верно можно сказать о любви только одно, что в ней содержится стремление к бессмертию и вечности, а вместе с тем, конечно, как нечто маленькое и само собою понятное и необходимое, способность существа, охваченного любовью, оставлять после себя более или менее прочные вещи, начиная от маленьких детей и кончая шекспировскими строками.
* Красит человека только любовь, начиная от первой любви к женщине, кончая любовью к миру и человеку, - все остальное уродует человека, приводит его к гибели, то есть к власти над другим человеком, понимаемой как насилие.
Всякая слабость мужчины в отношении с женщиной должна быть оправдана силой действия (мужества): и в этом вся диалектика Мужчины и Женщины.
* В обмане, полагаясь на мощь своей собранной жизнерадостности, находятся почти все мужчины, устремленные к женщине. И почти в каждой женщине таится страшный обман, возвращающий самообольщенного к своему ничтожеству.
Близко-близко я подступал к счастью, и вот, кажется, только бы рукой взять его, да тут как раз вместо счастья нож в то самое место, где счастье живет. Прошло сколько-то времени, и привык я к этому своему больному месту: не то чтобы помирился, а так иначе стал все понимать на свете - не в ширину, как раньше, а в глубину. И весь свет для меня переменился, и люди стали проступать совсем другие.
Любовный голод или ядовитая пища любви? Мне достался любовный голод.
* Красота избегает тех, кто за ней гоняется: человек любит свое что-нибудь, трудится, и из-за любви, бывает, появится красота. Она вырастает даром, как рожь или как счастье. Мы не можем сделать красоту, а посеять и удобрить землю для этого мы можем...
* Сегодня мысль моя была о страхе смерти, что страх этот проходит, если только оказывается, что умирать приходится с другом своим вместе. Отсюда я заключаю, что смерть есть имя непреодоленному любовью одиночеству и что с одиночеством человек не родится, а постепенно, старея, в борьбе, наживает его, как болезнь. Так чувство одиночества и сопровождающий его страх смерти есть тоже болезнь (эгоизм), излечиваемая только любовью.
* Сегодня во время прогулки оглянулся и вдруг застал группу неодетых молодых в зеленой коре высоких деревьев в общении с небом. Сразу я по ним вспомнил деревья в Булонском лесу 47 лет назад. Тогда я раздумывал о выходе из положения, создавшегося благодаря моему роману, и тоже так поглядел на раскинувшиеся по горящему небу деревья, и вдруг все движение миров, солнц всяких, звезд сделалось мне понятным, и оттуда я перекинулся в свои запутанные отношения с девушкой, и решение выходило до того логически верное, что его надо было немедленно открыть ей. Я бросился к выходу из леса, нашел почтовую кабинку, купил синюю бумажку, попросил возлюбленную немедленно прийти на свидание, потому что все решено.
Наверно, она понять меня не могла: ничего не вышло из свидания, и я систему своих доказательств, заимствованную у звезд, совершенно забыл.
Было ли это у меня безумие? Нет, оно не было безумием, но стало, конечно, безумием, когда не встретило того, во что оно должно было воплотиться.
Совершенно то же произошло со мной десять лет тому назад. Пришла ко мне женщина, я ей начал раскрывать одну свою мысль. Она не поняла меня, считая за ненормального. Потом вскоре пришла другая женщина, я ей сказал это же самое, и она сразу же меня поняла, и вскоре мы с нею вошли в единомыслие.
Так, наверное, было бы и в том объяснении 47 лет назад: поняла бы - и все! А то после того чуть ли не полвека я думал о себе как о сумасшедшем, стараясь писать так, чтобы меня все поняли, пока я наконец добился своего: пришел друг, понял меня, и я стал таким же хорошим, простым и умным человеком, как большинство людей на земле.
Тут интересно, что действие пола закрывалось душевным состоянием: нужно было, чтобтам (в духе) сошлось, чтобы тем самым открылась возможность действия здесь (во плоти, в обычных переживаниях).
* ...Скоро поезд приносит меня в Загорск. Здесь так сильна весна света, что от боли в глазах слезы текут и самую душу просвечивает, и проникает за душу, куда-то, может быть, в рай, и дальше за рай, в такую глубину, где только святые живут... Святые... И тут впервые я думаю, что святые происходят от света и что, может быть, в начале всего, там где-то, за раем, только свет, и все лучшее происходит от света, и если я буду это знать, никто любви моей от меня не отнимет и моя любовь для всех будет светом...
* Никаких следов того, что люди называют любовью, не было в жизни этого старого художника. Вся любовь его, все, чем люди живут для себя, у него было отдано искусству. Обвеянный своими видениями, окутанный вуалью поэзии, он сохранился ребенком, удовлетворяясь взрывами смертельной тоски и опьянением радостью от жизни природы. Прошло бы, может быть, немного времени, и он умер, уверенный, что такая и есть вся жизнь на земле...
Но вот однажды пришла к нему женщина, и он ей, а не мечте своей, пролепетал свое «люблю».
Так все говорят, и Фацелия, ожидая от художника особенного и необыкновенного выражения чувства, спросила:
А что это значит, «люблю»?
Это значит,- сказал он, - что если у меня останется последний кусок хлеба, я не стану его есть и отдам тебе, если ты будешь больна, я не отойду от тебя, если для тебя надо будет работать, я впрягусь, как осел...
И он еще много насказал ей такого, что люди выносят из-за любви.
Фацелия напрасно ждала небывалого.
Отдать последний кусок хлеба, ходить за больной, работать ослом, - повторила она, - да ведь это же у всех, так все делают...
А мне этого и хочется, - ответил художник, - чтобы у меня было теперь, как у всех. Я же об этом именно и говорю, что наконец-то испытываю великое счастье не считать себя человеком особенным, одиноким и быть как все хорошие люди.
* Немой стою с папироской, но все-таки молюсь в этот заутренний час, как и кому не знаю, отворяю окно и слышу: в неприступном чистике еще бормочут тетерева, журавль кличет солнце, и вот даже тут, на озере, сейчас на глазах, сом шевельнулся и пустил волну, как корабль.
Немой стою и только после записываю:
«В день грядущий, просветли, Господи, наше прошлое и сохрани в новом все, что было прежде хорошего, леса наши заповедные, истоки могучих рек, птиц сохрани, рыб умножь во много, верни всех зверей в леса и освободи от них душу нашу».
* Поздней осенью бывает иногда совсем как ранней весной: там белый снег, там черная земля. Только весной из проталин пахнет землей, а осенью снегом. Так непременно бывает: мы привыкаем к снегу зимой, и весной нам пахнет земля, а летом принюхиваемся к земле, и поздней осенью пахнет нам снегом.
Редко бывает, проглянет солнце на какой-нибудь час, но зато какая же это радость! Тогда большое удовольствие доставляет нам какой-нибудь десяток уже замерзших, но уцелевших от бурь листьев на иве или очень маленький голубой цветок под ногой.
Наклоняюсь к голубому цветку и с удивлением узнаю в нем Ивана: это один Иван остался от прежнего двойного цветка, всем известного Ивана-да-Марьи.
По правде говоря, Иван не настоящий цветок. Он сложен из очень мелких кудрявых листиков, и только цвет его фиолетовый, за то его и называют цветком. Настоящий цветок с пестиками и тычинками только желтая Марья. Это от Марьи упали на осеннюю землю семена, чтобы в новом году опять покрыть землю Иванами и Марьями. Дело Марьи много труднее, вот, верно, потому она и опала раньше Ивана.
Но мне нравится, что Иван перенес морозы и даже заголубел. Провожая глазами голубой цветок поздней осени, я говорю потихоньку:
Иван, Иван, где теперь твоя Марья?
По книге «Почти каждая любовь начинается раем». © Л.А.Рязанова. Составление. Предисловие. 1998.