Значение пыпин александр николаевич в краткой биографической энциклопедии. Основная литература о жизни и творчестве

20.02.2019

23.3.(4.4).1833, Саратов - 26.11(9.12).1904, Петербург

Также подписывался: А.; -А-; А. А.; А. Б.; А. В.; А. Н.; А. Н. П.; А. П.; А. Р.; В.; В. Н.; В-н, А.; Д.; Д. О.; Н.; П.; П-н, А.; П--нъ А.; Р.; Т.; Ц.; P. (латинск.).

историк литературы и общественной мысли, этнограф, археограф, критик и публицист

член-корреспондент Императорской Академии Наук (1891), академик Императорской Академии Наук (1898), вице-президент Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук (24.07.1904 - 01.09.1904)

Родился в семье мелкопоместного дворянина. Дата рождения 23.3.1833 указана в Свидетельстве о рождении и крещении А. Н. Пыпина (РО ИРЛИ. Ф. 250. Оп. 2. Д. 1. Л. 1 об.); однако сам он считал днем своего рождения 25.3.1833 (Пыпин А. Н. Автобиографическая заметка // Знакомые. Альбом М. И. Семевского - издателя-редактора исторического журнала «Русская старина»: Книга автобиографических собственноручных заметок 850 лиц: Воспоминания. Стихотворения. Эпиграммы. Шутки. Подписи. 1867-1888. СПб., 1888. С. 249; эта дата вошла во многие справочники). Отец - канцелярист Саратовской казенной палаты; мать - из духовенства. Двоюродный брат Н. Г. Чернышевского (по материнской линии). В 1842, раньше положенного возраста, поступил в Саратовскую гимназию; по окончании ее (1849) поступил в Казанский университет. Прослушав 1-й курс, перевелся на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета и в 1853 окончил его со степенью кандидата (кандидатская диссертация посвящена русской комедии XVIII века). Первая публикация - статья «Владимир Лукин» (Отечественные записки. 1853. № 8, 9) представляет собой фрагмент кандидатской диссертации. В университете под руководством И. И. Срезневского стал собирать материалы к будущему словарю древнерусского языка и составил «Словарь к Новгородской первой летописи» (СПб., 1854). По окончании университета, работая с малоизвестными на то время рукописными сборниками Публичной библиотеки и Румянцевского музея, первым исследовал ряд древнерусских повестей и даже впервые открыл некоторые из них («Девгениево Деяние», «Повесть о Горе-Злосчастии»). В 1857 защитил магистерскую диссертацию «Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских», которая в том же году вышла отдельной книгой и была удостоена половинной Демидовской премии Академии наук. Для приготовления к профессорскому званию по русской словесности был командирован за границу (1858-1860). В 1860 назначен экстраординарным профессором на вновь учрежденную в Санкт-Петербургском университете кафедру всеобщей истории литературы. В 1860-1861 учебном году читал курс истории средневековых французской и провансальской литератур. Несогласный с изменениями университетского устава, ограничивающими права студентов, он после «студенческих волнений» 1861 года подал прошение об отставке, сославшись на расстроенное здоровье.

Тесно сотрудничал с журналами «Современник» (с 1854) и «Отечественные записки». Исполняя обязанности временного редактора «Современника», получал предупреждения журналу, а в 1866 привлекался к суду за публикацию статьи Ю. Г. Жуковского «Вопрос молодого поколения». С 1867, после закрытия «Современника», начал публиковаться в «Вестнике Европы», вел его литературный и библиографический отделы, а в 1881-1883 исполнял обязанности главного редактора.

В 1871 Академия наук избрала Пыпина в свои адъюнкты, предполагая поручить ему работу над материалами, относящимися к истории Петра I, однако это назначение встретило отпор со стороны министра народного просвещения Д. А. Толстого, который видел в Пыпине тенденциозного либерала. Назначенная царем особая комиссия для рассмотрения дела а признала за лучшее, чтобы Пыпин сам отказался от звания, что он и сделал. В 1891 историко-филологический факультет Казанского университета представил ходатайство о возведении Пыпина в степень доктора русской истории honoris causa, однако министр народного просвещения И. Д. Делянов в удовлетворении этого ходатайства отказал. В том же году Пыпин был избран членом-корреспондентом Академии наук, а в 1898 стал ее действительным членом. Вместе с А. А. Шахматовым принял на себя редактирование возобновленных «Известий Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук», а потом предпринял и почти довел до конца монументальное издание сочинений Екатерины II.

Пыпин - один из крупнейших представителей культурно-исторической школы в литературоведении. Его научное наследие насчитывает около 1200 работ по истории древней и новой русской литературы, методологии литературоведения, славянским литературам, этнографии, фольклору, истории общественной мысли и религии. Он одним из первых обратился к изучению допетровской повести, старинных русских сказок и древнерусской апокрифической литературы, преодолел негласный запрет на некоторые литературоведческие темы (А. Н. Радищев, декабристы, русское масонство). Он автор ряда капитальных трудов: «Обзор истории славянских литератур» (1865), «Общественное движение при Александре I» (1871), «Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов» (1873), «Белинский. Его жизнь и переписка» (СПб., 1876. Т. 1-2), «История русской этнографии» (СПб., 1890-1892. Т. 1-4), «История русской литературы» (СПб., 1898-1899. Т. 1-4). Некоторые из важнейших статей Пыпина были изданы в посмертных сборниках «Панславизм в прошлом и настоящем» (1913), «Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX в.» (1916) и «Религиозные движения при Александре I» (1916).

В особую группу трудов Пыпина следует выделить его переводы. Это крупнейшие произведения западноевропейской научной мысли - труды по литературе, истории, философии, экономике и естественным наукам («Всеобщая история литературы» И. Шерра, приложением к которой стал пыпинский «Обзор истории славянских литератур»; «История всеобщей литературы XVIII в.» Г. Геттнера; «Основания политической экономии с некоторыми из их применений в общественной философии» Дж. С. Милля; «История Франции от низвержения Наполеона I до восстановления Империи» А. А. Рохау; «История умственного развития Европы» Д. В. Дрэпера; «История индуктивных наук от древнейшего и до настоящего времени» У. Уэвелля; «История восемнадцатого столетия и девятнадцатого до падения французской империи, с особенно подробным изложением хода литературы» Ф. К. Шлоссера).

Пыпин - член Археографической комиссии (1860-1866), Археографического общества (с 1866), Русского географического общества (с 1867), Общества любителей Российской словесности при Московском университете (с 1880), Академии знаний, наук и искусств в Праге (с 1903). Лауреат Уваровской премии (1866 - за «Обзор истории славянских литератур», 1891 - за «Историю русской этнографии»), обладатель Большой золотой медали Императорского Русского географического общества (за «Историю русской этнографии», 1891). С 1899 - почетный гражданин г. Саратова.

Учениками Пыпина признавали себя Алексей Н. Веселовский, В. И. Семевский, С. А. Венгеров, П. Е. Щеголев, П. Н. Сакулин, Н. К. Пиксанов и др.

Основные работы:

Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб.: Имп. Акад наук, 1857. 360 с.
Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А. Н. Пыпиным, с его предисловием. СПб., 1862. 178 с. (Памятники старинной русской литературы, изд. гр. Г. Кушелевым-Безбородко; Вып. 3).
Обзор истории славянских литератур. СПб.: О. И. Бакст, 1865. VI, 536, VI с. (Изд. 2-е, вновь перераб. и доп. под загл.: История славянских литератур. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1879. Т. 1. VIII, 447 с.; 1881. Т. 2. XXIV с., с. 449-1129).
Общественное движение в России при Александре I. СПб.: «Вестник Европы», 1871. 487 с. (Изд. 2-е, пересм. и доп., СПб.: М. М. Стасюлевич, 1885; Изд. 3-е, с доп. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1900).
Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов: Исторические очерки. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1873. II, 514 с. (Изд. 2-е, испр. и доп. 1890; Изд. 3-е, с доп. прил., примеч. и указ. СПб.: Колос, 1906; Изд. 4-е. 1909)
Белинский. Его жизнь и переписка: В 2 т. СПб.: «Вестник Европы», 1876. XIII, 314 с.; 374 с. (2-е изд. 1908).
История русской этнографии: В 4 т. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1890-1892. VIII, 424 с.; VIII, 428 с.; VIII, 425 с.; XI, 488 с.
История русской литературы: В 4 т. СПб., 1898-1899. XII, 484 с.; VI, 566 с.; X, 535 с.; VII, 647 с. (Изд. 2-е, пересмотр. и доп. СПб., 1902-1903; Изд. 4-е, без перемен. 1911-1913).
М. Е. Салтыков. Идеализм Салтыкова. Журнальная деятельность 1863-1864. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1899. VIII, 238, c.
Сочинения Императрицы Екатерины II, на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями академика А. Н. Пыпина. СПб.: Имп. Акад. наук, 1901. Т. 1-4, 7-10.
Н. А. Некрасов. СПб.: М. М. Стасюлевич, 1905. , 321, с.
Панславизм в прошлом и настоящем. СПб.: Колос, 1913. V, , 189 с.
Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX в. Пг.: Огни, 1916. VIII, 571, с.
Исследования и статьи по эпохе Александра I. Пг.: Огни, 1916. Т. 1: Религиозные движения при Александре I / Предисл. и примеч. Н. К. Пиксанова. X, 483, с.; 1917. Т. 2: Очерки литературы и общественности при Александре I / Предисл. и примеч. Н. К. Пиксанова. VIII, 526 с.; 1918. Т. 3: Общественное движение в России при Александре. I Изд. 5-е / С предисл. Н. А. Котляревского. XII, 544 с.

Основная литература о жизни и творчестве:

Архангельский А. По поводу пятидесятилетия научной и литературной деятельности академика А. Н. Пыпина. (1853-1903) // Ученые записки Императорского Казанского университета. 1903. Кн. 7-8. С. 1-10.
Веселовский А. Н. К характеристике А. Н. Пыпина: Отголоски юбилея // М.: «Русские ведомости», 1903. 15 с. [Оттиск из газеты «Русские ведомости», № 94.]
Архангельский А. С. Труды академика А. Н. Пыпина в области русской литературы // Журнал министерства народного просвещения. 1904. № 2. Разд. «Современная летопись». С. 73-125.
Семевский В. И. Памяти А. Н. Пыпина // Русская мысль. 1904. № 12. Отд. 2. С. 164-171.
Глинский Б. Б. Александр Николаевич Пыпин. (Материалы для биографии и характеристики.) // Исторический вестник. 1905. Т. 99. С. 263-307.
Пыпин А. Н. Мои заметки (с приложением статей «Два месяца в Праге» и «Вячеслав Ганка») / Под ред. В. А. Ляцкой. М.: Л. Э. Бухгейм, 1910. 312 с.
Пиксанов Н. К. Памяти Александра Николаевича Пыпина // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. 1910. Т. 15. Кн. 3. С. 220-228.
Словарь членов Общества любителей российской словесности при Московском университете. М.: Печатня А. Снегиревой, 1911. С. 237.
Глинский Б. Б. Среди литераторов и ученых: Биографии, характеристики, некрологи, воспоминания, встречи. СПб.: А. С. Суворин, 1914. С. 312-354.
Материалы для биографического словаря действительных членов Императорской Академии наук. Пг.: тип. Рос. акад. наук, 1917. Ч. 2: (М-Я). С. 72-121.
Пиксанов Н. К. Академик А. Н. Пыпин. К столетию со дня рождения // Вестник Академии наук СССР. 1933. № 4. Стб. 39-44.
Гришунин А. Л. Культурно-историческая школа // Академические школы в русском литературоведении. М.: Наука, 1975. С. 109-138.
Соловей Т. Д. Александр Николаевич Пыпин и его место в русской историографии // Этнографическое обозрение. 1994. № 4. С. 89-93.
Балыкин Д. А. А. Н. Пыпин как исследователь течений русской общественной мысли. Брянск: Грани, 1996. 210 с.
Демченко А. А. К биографии А. Н. Пыпина: ученические годы по архивным материалам // Литературное краеведение Поволжья. 1997. Вып. 1. С. 32-54.
Багдасарян В. Э. Пыпин Александр Николаевич // Общественная мысль России XVIII - начала XX века: Энциклопедия. М.: Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2005. С. 439-442.
Лаптева Л. П. История славяноведения в России в XIX веке. М.: Индрик, 2005. С. 431-466.
Гришунин А. Л. Пыпин Александр Николаевич // Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь / Гл. ред. П. А. Николаев. М.: Большая Рос. энцикл., 2007. Т. 5. С. 227-228.

Библиография

Барсков Я. Л. Список трудов академика А. Н. Пыпина. СПб.: Имп. Акад. наук, 1903. 122 с.

Архивы:

Российский государственный архив литературы и искусства, ф. 395.
Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, ф. 250.
Российская национальная библиотека, ф. 621.
Государственный архив Костромской области, ф. 653.

Пыпин, Александр Николаевич

Известный исследователь русской литературы и общественности. Род. в 1833 г. в Саратове, в дворянской семье. Учился в саратовской гимназии, в казанском (первый курс) и спб. университетах, где окончил курс в 1853 г. кандидатом историко-филологического факультета. Еще студентом напечатал свой первый труд - Словарь к новгородской летописи, в "Сборнике Академии Наук" (1852 г., № 3). Это было участие в работе над словарем древнего русского языка, предпринятой И. И. Срезневским, и где другими участниками были Н. Г. Чернышевский, П. А. Лавровский и др. Первой журнальной статьей П. было исследование о драматурге XVIII в. Лукине ("Отечественные Записки", 1853 г.; повторено при собрании сочинений Лунина и Ельчанинова, СПб., 1868); это был отрывок из его кандидатской диссертации. С тех пор он принимал довольно деятельное участие в "Отечественных Записках", рецензиями и статьями по истории литературы. Сосредоточив свои занятия на древней русской повести, П. в 1867 г. защитил магистерскую диссертацию: "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских". Здесь впервые дана история русской повести, начиная с заимствований из византийских и южнославянских источников и кончая повестями, сложившимися под западным влиянием, и первыми попытками оригинальной бытовой повести XVII века. Автор пользовался рукописными сборниками Публичной библиотеки и Румянцевского музея, в то время еще мало известными. Некоторые старинные повести впервые исследованы П., а некоторые ("Девгениево Деяние", "Повесть о Горе-злосчастии") даже впервые открыты им при изучении сборников. "Очерк" П. составил эпоху в области разработки истории русской повести. Дальнейшие работы в этой области весьма расширили изучение предмета, но труд П. был исходным пунктом для новых исследователей. В 1858 г. П. был послан на два года за границу для приготовления к кафедре истории европейских литератур. Во время этого путешествия он побывал, между прочим, и в славянских землях (2 путевых очерка - "Из Венеции" и "Из Флоренции" появились в "Современнике" 1859 г.). По возвращении он был назначен исполняющим должность экстраординарного профессора и в 1860-61 учебном году читал лекции по истории провансальской и средневековой французской литературы. В ноябре 1861 г. он подал в отставку (одновременно с Кавелиным, Спасовичем, Стасюлевичем и Борисом Утиным), вследствие нарушения нормальной жизни университета после студенческих волнений, вызванных введением новых правил (матрикул) и обязательного для всех студентов взноса за слушание лекций.

С 1863 г. П. принял ближайшее участие в "Современнике". Он был членом редакции журнала, а несколько позднее (с 1865 г. до приостановки в 1866 г.) - ответственным редактором его (вместе с Некрасовым). К началу 60-х гг. относятся работы П. над апокрифами, на которые он один из первых русских ученых обратил внимание. Плодом изучения их явилось издание "Ложных и отреченных книг русской старины" (1861), в III т. "Памятников старинной русской литературы". Объяснения к изданию помещены в "Русском Слове" 1862 г., а исследование о древней статье, о книгах истинных и ложных напечатано в "Летописи занятий Археографической Комиссии" (1862, вып. I). Этим закончились научные работы П. в области старой русской письменности, к которым он только мимоходом вернулся в 80-х годах, издав книжки: "Сводный старообрядческий Синодик" (СПб., 1883), "Из истории народной повести" (СПб., 1887), "Для любителей книжной старины" (М., 1888) и "Подделки рукописей и народных песен" (СПб., 1898).

С середины 60-х гг. и особенно после закрытия "Современника" П. некоторое время усердно занялся переводческой деятельностью. Частью под его редакцией, частью в его переводе появились историко-литературные и исторические сочинения Шерра, Геттнера, Дрэпера, Лекки, Тэна, Рохау, Бентама. Вместе с М. А. Антоновичем он перевел "Историю индуктивных наук" Уэвеля. В 90-х гг. под ред. П. вышли "История немецкой литературы" Шерера и "Искусство с точки зрения социологии" Гюйо. В 1865 г вышел первоначально составлявший дополнение к "Всеобщей истории литературы" Шерра, совместный труд П. и В. Д. Спасовича (последнему принадлежит очерк истории польской литературы): "Обзор истории славянских литератур". В 1874-81 гг. эта книга появилась 2-м изданием в значительно переработанном и расширенном виде, под заглавием: "История славянских литератур". Этот капитальный труд (переведен на немецкий, чешский и французский языки), представляющий собой единственное до сих пор обстоятельное изложение судеб тысячелетней истории литературы западных и южных славян, чрезвычайно замечателен не только как свод того, что сделано в области изучения духовной жизни славянства, но и по истинно-научному методу своему. В то время, как значительная часть наших славистов, охотно называя себя в теории славяно филами, в действительности впадает в русо фильство и крайне одностороннее навязывание всему славянству одной веры и одного "общеславянского" (а на самом деле византийского) миросозерцания, П. относится с величайшим уважением и с полной терпимостью к духовному складу каждой из отдельных славянских народностей. Он является решительным противником поглощения одной народности другою и исходит из идеала совместного развития общечеловеческой культуры и национальных индивидуальностей.

С основанием "Вестника Европы" П. (с 1867 г.) становится одним из главнейших и виднейших деятелей его, и как член редакции журнала, и как самый плодовитый сотрудник журнала. В редкой книжке, на всем протяжении более чем 30-летнего существования "Вестника Европы", нет одной или нескольких статей П. Значительная часть этих статей, в переработанном виде, вошла в состав отдельно изданных сочинений П.: "Общественное движение в России при Александре I" (СПб., 1871; 2-ое изд., 1885), "Характеристики литер. мнений от 1820 до 50-х годов" (СПб., 2-ое изд., 1890), "Белинский, его жизнь и переписка" (СПб., 1876), "История русской этнографии" (4 т., СПб., 1890-91), "История русской литературы" (СПб., 1898; пока вышло 3 т., всех будет 4). Особо издан, в виде рукописи и в небольшом числе экземпляров, "Хронологический указатель русских лож, от первого введения масонства до запрещения его" (СПб., 1873). Из статей П. в "Вестнике Европы", не вошедших в отдельные сочинения, более замечательны: "Русское масонство в XVIII в." (1867, т. II-IV), "Русское масонство до Новикова" (1868, №№ 6 и 7), "Крылов и Радищев" (1868, №5), "Феофан Прокопович и его противники" (1869, № 6), "Панславизм в прошлом и настоящем" (1878, №№ 9-12), "Литературный панславизм" (1879, №№ 6, 8, 9), "Польский вопрос в русской литературе" (1880, №№ 2, 4, 5, 10, 11), "История текста сочинений Пушкина" (1887, № 2), "Новые объяснения Пушкина" (1887, №№ 8, 9), "Обзор русских изучений славянства" (1889, №№ 4-6), "Идеализм М. Е. Салтыкова" (1889, № 6), "Русское славяноведение в XIX столетии" (1889, №№ 7-9), "Журнальная деятельность М. Е. Салтыкова" (1889; №№ 10-12), "Литературные воспоминания" и "Переписка" (1890, №№ 10-12), "Гердер" (1890, №№ 3 и 4), "Новые данные о славянских делах"(1893, №№ 6-8). Ряд статей и заметок по поводу текущих явлений литературной жизни напечатан П. в литературных обозрениях "Вестника Европы". Все перечисленные труды П. являются ценным вкладом в нашу литературу. "Общественное движение при Александре I" богато новыми материалами и впервые дало цельную картину эпохи, до того известной по отрывочным данным и официально-безличным документам. Здесь ярко обрисована смена светлых надежд начала Александровского времени реакционно-пиетическими стремлениями эпохи баронессы Крюденер, князя Голицына и Аракчеева.

В начале 1870-х гг. академия наук избрала П. своим сочленом по кафедре русской истории. Но вследствие энергического противодействия тогдашнего министра народного просвещения, графа Д. А. Толстого - противодействия, доведенного до высших сфер, - утверждение замедлилось, и П., чтобы прекратить неловкое положение учреждения, отказался от избрания.

"Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов" представляют собой историю русских литературно-общественных направлений. Поэтому здесь рассмотрены, главным образом, представители нашей теоретической мысли: безусловные апологеты русского государственного уклада, затем Чаадаев, славянофилы, Белинский. Из художников автор анализирует только деятельность Жуковского, Пушкина и Гоголя, но не с точки зрения эстетической, а со стороны их общественно-политических взглядов. Заслугой "Характеристик" является систематизация славянофильского учения и освещение теории "официальной народности". Этот термин создан П. и утвердился в нашей исторической литературе для определения ведущей свое начало от министра народного просвещения Уварова теории полной обособленности России, составляющей как бы особую часть света, к которой совершенно неприложимы требования и стремления европейской жизни и которая сильна неподвижностью основ своего государственного строя. Главное возражение, которое автор противопоставляет односторонностям славянофильства и теории "официальной народности", заключается в том, что "национальность, как стихия историческая , способна к видоизменению и усовершенствованию, и в этом именно возможность и надежда национального успеха". При неподвижности основ Россия не заимствовала бы из Византии христианства, а московское самодержавие не сменило бы собой удельно-вечевой быт. Биография Белинского, по частям печатавшаяся в "Вестнике Европы" 1874 и 75 гг., в свое время привлекла к себе чрезвычайное внимание. Она дает подробные и совершенно новые сведения не только о самом Белинском, но и друзьях его - Станкевиче, Вас. Боткине, Герцене, Бакунине и многих других, извлеченные из их переписки, впервые здесь обнародованной. Разыскание и систематизация переписки Белинского, составляют крупную заслугу перед историей русской литературы. Письма Белинского, разысканные П., вводили в мир небывалой душевной красоты и произвели сильное впечатление. Все знали до сих пор Белинского-критика, теперь же вырисовался такой лучезарный образ человека-борца за свои идеи, который нельзя было не полюбить даже больше Белинского-писателя. Создалось мнение, что Белинский разысканных Пыпиным писем, свободно отразившийся здесь во всей чистоте и идеальности своего высокого духа, едва ли не ценнее, чем в своих статьях, где его стесняли условия печати того времени.

"История русской этнографии" дает гораздо больше своего специального заглавия. Автор включает в свой поражающий эрудицией труд не только этнографов в узком смысле этого слова, но и всех исследователей русского народного творчества - Сахарова, Буслаева, Афанасьева, Веселовского и др., и даже всех теоретиков вопроса о народности, вплоть до публицистов-"народников" 80-х и 90-х гг., вроде покойного Каблица-Юзова. В соединении с тем, что здесь даны обстоятельные биографии и характеристики длинного ряда русских ученых и публицистов, труд П. является одним из самых капитальных наших историко-литературных пособий. В "Истории русской литературы" нет обычного в сочинениях подобного рода повествовательного элемента. Краткие биографические данные приведены только в примечаниях к отдельным главам. Задача сочинения - отметить главные литературные течения. Заслуга его в том, что это первый свод огромного количества специальных исследований последних 20-30 лет, часто не приходящих ни к каким общим выводам. П. интересуется только общими контурами, общей картиной хода русской литературы, впервые здесь представленной с такой рельефностью. Многое, ускользавшее от внимания специальных исследований, углублявшихся в детали, здесь выдвинуто на первый план. Такова, например, в III т. картина умственного возбуждения в Москве накануне Петровской реформы, показывающая, что эта реформа вовсе не была резким переломом, что она представляет собой только эффектное завершение целого ряда подготовительных попыток.

Каждого из 7 капитальных сочинений П., в совокупности составляющих 15 томов [Собранные вместе, журнальные статьи П. составят не меньшее количество томов.], было бы совершенно достаточно, чтобы обеспечить ему очень видное место в истории русской учености. Принадлежность же всех этих сочинений, столь высоко авторитетных, одному лицу представляет собой явление почти беспримерное в нашем ученом мире. Вот почему общественное мнение, без различия направлений, с особым сочувствием встретило в конце 1897 г. известие, что академия наук, по прошествии 26 лет, снова избрала П. своим сочленом. На этот раз избрание П. ординарным академиком (отделения русского языка и словесности) получило утверждение.

С. Венгеров.

{Брокгауз}

Пыпин, Александр Николаевич (дополнение к статье)

Исследователь русской истории, литературы и общественности; умер в 1904 г.

{Брокгауз}

Пыпин, Александр Николаевич

Крупнейший представитель культурно-исторической школы в литературоведении (см. "Методы домарксистского литературоведения "). Род. в дворянской семье. Учился в саратовской гимназии, Казанском и Петербургском ун-тах . Первая печатная работа - отрывки из кандидатской диссертации о Вл. Лукине . С 1857 - магистр русской словесности. 1858-1860 провел в заграничной командировке; 1860-1861 - профессор СПб университета по кафедре всеобщей литературы. В 1861 ушел в отставку в результате реакционного нажима правительства на университет. Оставив университет, ушел в журнальную деятельность. Работал в "Современнике" до его закрытия , был членом редакции, некоторое время - ответственным редактором. С 1866 стал печататься во вновь открытом "Вестнике Европы", сохраняя тесную связь с ним до конца жизни. В 1871 был избран академиком, однако по представлению министра народного просвещения гр. Д. Толстого в избрании не был утвержден царем. Вторично и уже окончательно стал академиком в 1898.

Научные интересы П. были крайне многообразны: история русского языка, палеография, фольклор, древнерусская литератуpa, русская литература XVIII - XIX вв., историография. Помимо научной деятельности П. значителен и как редактор, переводчик, популяризатор. Обладая исключительной эрудицией и трудоспособностью, П. оставил большое количество научных работ.

П. - один из наиболее ярких представителей либерально-буржуазного просветительства, пропагандировавший идеи всесторонней европеизации России, расширения образования, постепенной ликвидации остатков крепостничества и т. д. В своих философских воззрениях П. ближе всего стоял к позитивизму. Вслед за Тэном П. выдвигал на первый план понятие "расы" и "среды", в совершенно тэновском духе трактовал вопрос о "национальном характере". В исторических работах выступал как идеалист. Социальные отношения всюду рассматривались П. как простое следствие распространения известных мнений. Решающее значение П. придавал "действию на массы образованных классов", считая, что без этого массы останутся без "нравственного обеспечения" и почти без возможности участвовать сознательно в "высших интересах национального развития" ("Характеристика литературных мнений", стр. 243). В системе своих взглядов на ход исторического развития Пыпин сделал большой шаг назад по сравнению с Чернышевским.

Рассматривая литературу как деятельность общественную, П. выступал против теоретиков так наз. "чистого искусства" (первое такое выступление П. - критическая статья о книге Милюкова "Очерк истории русской поэзии"). II. рассматривал литературу как выражение народного самосознания, признавал публицистический элемент вполне законным элементом "литературной истории", отмечал особую роль литературы в деле воспитания общества и т. д. Однако в своей интерпретации взглядов Белинского и Чернышевского на задачи литературы и искусства П. притуплял их революционное острие, выхолащивал их революционно-демократическое содержание, выступая с позиций либерально-буржуазного просветительства. В то время как для Чернышевского выражением "народного самосознания в литературе" являлось коренное отрицание существовавших общественных порядков, служившее мощным оружием в борьбе с режимом российского самодержавия в деле подготовки народных масс к его ниспровержению, Пыпин не шел дальше умеренно-либеральных требований. Следует также иметь в виду, что либерализм П., наиболее ярко проявлявшийся в период его сотрудничества в "Современнике", впоследствии основательно поблек. В либеральном духе интерпретировал П. программу "старого русского крестьянского социализма" ("Мои заметки"), как либерал он оценил и исторический смысл и значение крестьянской революции, выступив в своей статье о Салтыкове с апологетикой российского дворянства, певцом прогрессивных стремлений его "просвещенной и великодушной части" и т. д. Пыпин резко отрицательно относился к революционным методам борьбы народничества 70-х гг., что особенно ярко сказалось в его статьях о Салтыкове.

В своем понимании специфики художественной литературы П. также сделал большой шаг назад по сравнению с Белинским, Чернышевским и Добролюбовым. В "Характеристиках", говоря о значении историко-литературной деятельности Белинского, Пыпин заявлял, что история литературы теперь становится историей уже не столько литературы собственно, сколько историей образования общественной жизни, "нравов". Границы, отделяющие литературу от других областей идеологии, были так. обр. окончательно утрачены, и содержание литературоведения как науки расплылось в безбрежном море вопросов, входящих составной частью в историю культуры. Неудивительно, что П. предъявил Белинскому обвинение в том, что тот "из-за художественного интереса литературы не усматривал ее величайшего интереса историко-культурного" (Введение к "Истории русской литературы", стр. 12). П. обнаружил здесь как непонимание революционно-демократической партийности критики Белинского, так и непонимание специфики художественного творчества. Нет никаких оснований к тому, чтобы рассматривать П., как это делают некоторые исследователи (Сакулин, Щеголев и др.), в качестве преемника и истолкователя воззрений Чернышевского. П. связывали с Чернышевским родственные отношения, которые он не прекратил и после расправы самодержавия с Чернышевским, продолжая поддерживать с ним деятельную переписку и проявляя большую заботу о его семье. Влияние Чернышевского на формирование взглядов П. несомненно. Однако столь же бесспорно и то, что Пыпин не разделял революционно-демократической программы свержения самодержавно-крепостнического строя и в своих работах выступал как типичный представитель умеренного либерализма.

Работы П. оказали большое влияние на русское литературоведение. Вплоть до Октябрьской революции культурно-историческая школа, крупнейшим представителем которой был П., сохраняла свое господство в науке о литературе. Учениками П. могут считаться - Шахов, Истрин, Венгеров, Сакулин, Пиксанов и мн. др. В настоящее время либерально-буржуазные работы П. имеют известное значение в своей фактической части.

Библиография: I. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских, СПб, 1857; Обзор истории славянских литератур, СПб, 1865 (изд. 2, в значительно расширенном и переработанном виде, 2 тт., СПб, 1874-1881, с участием В. Д. Спасовича по польской литературе); Общественное движение в России при Александре I, СПб, 1871 (изд. 5, П., 1918); Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х гг., СПб, 1875 (изд. 4, 1907); Белинский, его жизнь и переписка, 2 тт., 1876 (изд. 2; 1908); История русской литературы, 4 тт., СПб, 1898-1899 (изд. 4, СІІБ, 1911-1913); История русской этнографии, 4 тт., СПб, 1890-1892; М. Е. Салтыков. Идеализм Салтыкова. Журнальная деятельность, СПб, 1899; Н. А. Некрасов, СПб, 1905; Мои заметки, М., 1910; Панславизм в прошлом и настоящем, СПб, 1913; Русское масонство XVIII и первой четверти XIX в., П., 1916; Религиозные движения при Александре I, П., 1916; Очерки литературы, общественности при Александре I, П., 1917; Журнальные статьи, опубликованные в "Вестнике Европы" в различные годы: Крылов и Радищев, 1868, № 5; Русское масонство до Новикова, 1868, №№ 6, 7; История текста сочинений Пушкина, 1887, № 2; Новые объяснения Пушкина, 1887, №№ 10 и 11; Идеализм M. E. Салтыкова, 1889, № 6; Русское славяноведение в XIX ст., 1889, №№ 7-9; Журнальная деятельность M. E. Салтыкова, 1889, №№ 10-12.

Алекса́ндр Никола́евич Пы́пин (25 марта [6 апреля ] , Саратов - 26 ноября [9 декабря ] , Санкт-Петербург) - русский литературовед , этнограф , академик Петербургской Академии наук (1898), вице-президент АН (1904); двоюродный брат Н. Г. Чернышевского (по линии матери). Действительный статский советник .

Биография

Отец Александра происходил из мелкопоместных дворян , а мать из сословия священников . С ранних лет изучал латынь , немецкий и французский языки . В Саратовской гимназии учился с 1842 по 1849 г. Вначале он поступил в Казанский университет на исторический факультет, а затем перевёлся в Санкт-Петербургский университет , который и окончил в 1853 г.

Труды

Автор «» (т. 1-4, 1898-1899), «» (т. 1-4, 1890-1892), «История славянских литератур» (т. 1-2, 1879-1881, совместно с В. Д. Спасовичем), «Русское масонство XVIII и I четверти XIX вв .».

Переиздания трудов

Пыпин А. Н. Масонство в России: XVIII и первая четверть XIX в. / По изданию: Пыпин А. Русское масонство. Пг.: Изд-во «Огни», 1916 / Ред., примеч.: Г. В. Вернадский , С. С. Москаленко. - М .: Век, 1997. - 488 с. - 2000 экз. - ISBN 5-88987-035-1 .
Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I (По изданию: Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I / Предисловие и примечания Н. К. Пиксанова. Пг., 1916) / Предисловие А. Н. Цамутали ; Художник Ю. С. Александров. - СПб. : Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000. - 480 с. - (Пушкинская библиотека). - 2000 экз. - ISBN 5-7331-0146-6 .
Пыпин А. Н. Общественное движение в России при Александре I. - СПб. : Гуманитарное агентство «Академический проект», 2001. - 560 с. - (Пушкинская библиотека). - 1000 экз. - ISBN 5-7331-0145-8 .

Адреса в Санкт-Петербурге

1853-1854 - квартира И. И. Введенского в доходном доме Бородиной - набережная реки Ждановки , 7.

Память

Именем А. Н. Пыпина названа площадь в Саратове .

Библиография

Аксёнова Е. П. А. Н. Пыпин о славянстве. - М.: Индрик, 2006. - 504 с.
Архангельский А. С. Труды академика А. Н. Пыпина в области истории русской литературы // Журнал Министерства народного просвещения . 1904. № 2. С. 73-128.
Барсков Я. Л. Список трудов академика А. Н. Пыпина. 1859-1903. СПб., 1903. 122 с.
Мельц М. Я. А. Н. Пыпин и русская фольклористика конца XIX-начала XX в. // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии: Выпуск II / Отв. ред. Р. С. Липец, В. К. Соколова; Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. - М .: Наука , 1963. - 272 с. - (Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. Новая серия; Т. 85).

Напишите отзыв о статье "Пыпин, Александр Николаевич"

Примечания

Ссылки

- книги А. Пыпина в Архиве Интернета
на официальном сайте РАН
Пыпин А. Н. . - СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1876.
Пыпин А. Н. . - СПб. , 1898.

Отрывок, характеризующий Пыпин, Александр Николаевич

Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l"honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l"honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d"honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.

Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.

Пыпин (Александр Николаевич) - известный исследователь русской литературы и общественности. Родился в 1833 году в Саратове, в дворянской семье. Учился в саратовской гимназии, в Казанском (первый курс) и Санкт-Петербургском университетах, где окончил курс в 1853 году кандидатом историко-филологического факультета.

Еще студентом напечатал свой первый труд - "Словарь к новгородской летописи", в "Сборнике Академии Наук" (1852, № 3). Это было участие в работе над словарем древнего русского языка, предпринятой И.И. Срезневским, и где другими участниками были Н.Г. Чернышевский, П.А. Лавровский и др. Первой журнальной статьей Пыпина было исследование о драматурге XVIII века Лукине ("Отечественные Записки", 1853 год; повторено при собрании соч. Лукина и Ельчанинова, Санкт-Петербург, 1868); это был отрывок из его кандидатской диссертации. С тех пор он принимал довольно деятельное участие в "Отечественных Записках" рецензиями и статьями по истории литературы. Сосредоточив свои занятия на древней русской повести, Пыпин в 1857 году защитил магистерскую диссертацию "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских". Здесь впервые дана история русской повести, начиная с заимствований из византийских и южнославянских источников и кончая повестями, сложившимися под западным влиянием, и первыми попытками оригинальной бытовой повести XVII века. Автор пользовался рукописными сборниками Публичной библиотеки и Румянцевского музея, в то время еще мало известными. Некоторые старинные повести впервые исследованы Пыпиным, а некоторые ("Девгениево Деяние", "Повесть о Горе-злосчастии") даже впервые открыты им при изучении сборников. "Очерк" Пыпина составил эпоху в области разработки истории русский повести. Дальнейшие работы в этой области весьма расширили изучение предмета, но труд Пыпина был исходным пунктом для новых исследователей. В 1858 году Пыпин был послан на два года за границу для приготовление к кафедре истории европейских литератур. Во время этого путешествия он побывал, между прочим, и в славянских землях (2 путевых очерка - "Из Венеции" и "Из Флоренции" появились в "Современнике" в 1859 году). По возвращении он был назначен исполняющим должность экстраординарного профессора и в 1860/61 учебном году читал лекции по истории провансальской и средневековой французской литературы. В ноябре 1861 года он подал в отставку (одновременно с Кавелиным, Спасовичем, Стасюлевичем и Борисом Утиным), вследствие нарушения нормальной жизни университета после студенческих волнений, вызванных введением новых правил (матрикул) и обязательного для всех студентов взноса за слушание лекций. С 1863 года Пыпин принял ближайшее участие в "Современнике". Он был членом редакции журнала, а несколько позднее (с 1865 года до приостановки в 1866 году) - ответственным редактором его (вместе с Некрасовым). К началу 60-х годов относятся работы Пыпина над апокрифами, на которые он один из первых русских ученых обратил внимание. Плодом изучения их явилось издание "Ложных и отреченных книг русской старины" (1861), в III т. "Памятников старинной русской литературы". Объяснение к изданию помещены в "Русском Слове" 1862 года, а исследование о древней статье о книгах истинных и ложных напечатаны в "Летописи занятий Археографической Комиссии" (1862, вып. 1). Этим закончились научные работы Пыпина в области старой русской письменности, к которым он только мимоходом вернулся в 80-х годах, издав книжки: "Сводный старообрядческий Синодик" (Санкт-Петербург, 1883), "Из истории народной повести" (Санкт-Петербург, 1887), "Для любителей книжной старины" (Москва, 1888) и "Подделки рукописей и народных песен" (Санкт-Петербург, 1898). С середины 60-х годов, и особенно после закрытия "Современника", Пыпин некоторое время усердно занялся переводческой деятельностью. Частью под его редакцией, частью в его переводе появились историко-литературные и исторические сочинения Шерра, Геттнера, Дрэпера, Лекки, Тэна, Рохау, Бентама. Вместе с М.А. Антоновичем он перевел "Историю индуктивных наук" Уэвеля. В 90-х годах под редакцией Пыпина вышли "История немецкой литературы" Шерера и "Искусство с точки зрения социологии" Гюйо. В 1865 году вышел первоначально составлявший дополнение к "Всеобщей истории литературы" Шерра, совместный труд Пыпина и В.Д. Спасовича (последнему принадлежит очерк истории польской литературы), "Обзор истории славянских литератур". В 1874 - 1881 гг. эта книга появилась

2-м изданием в значительно переработанном и расширенном виде, под заглавием "История славянских литератур". Этот капитальный труд (переведен на немецкий, чешский и французский языки), представляющий собой единственное до сих пор обстоятельное изложение судеб тысячелетней истории литературы западных и южных славян, чрезвычайно замечателен не только как свод того, что сделано в области изучения духовной жизни славянства, но и по истинно научному методу своему. В то время как значительная часть наших славистов, охотно называя себя в теории славянофилами, в действительности впадает в русофильство и крайне одностороннее навязывание всему славянству одной веры и одного "общеславянского" (а на самом деле византийского) миросозерцания, Пыпин относится с величайшим уважением и с полной терпимостью к духовному складу каждой из отдельных славянских народностей. Он является решительным противником поглощения одной народности другой и исходит из идеала совместного развития общечеловеческой культуры и национальных индивидуальностей. С основанием "Вестника Европы" Пыпин (с 1867 года) становится одним из главнейших и виднейших деятелей его, и как член редакции журнала, и как самый плодовитый сотрудник журнала. В редкой книжке, на всем протяжении более чем 30-летнего существования "Вестника Европы", нет одной или нескольких статей Пыпина. Значительная часть этих статей, в переработанном виде, вошла в состав отдельно изданных сочинений Пыпина: "Общественное движение в России при Александре I" (Санкт-Петербург, 1871; 2-е изд., 1885), "Характеристики литературных мнений от 1820 до 50-х годов" (Санкт-Петербург, 2-е изд., 1890), "Белинский, его жизнь и переписка" (Санкт-Петербург, 1876), "История русской этнографии" (4 т., Санкт-Петербург, 1890 - 91), "История русской литературы" (Санкт-Петербург, 1898; пока вышло 3 т., всех будет 4). Особо издан, в виде рукописи и в небольшом числе экземпляров, "Хронологический указатель русских лож, от первого введения масонства до запрещения его" (Санкт-Петербург, 1873). Из статей Пыпина в "Вестнике Европы", не вошедших в отдельные сочинения, более замечательны: "Русское масонство в XVIII веке" (1867, т. II - IV), "Русское масонство до Новикова" (1868, № 6 и 7), "Крылов и Радищев" (1868, № 5), "Феофан Прокопович и его противники" (1869, № 6), "Панславизм в прошлом и настоящем" (1878, № 9 - 12), "Литературный панславизм" (1879, № 6, 8, 9), "Польский вопрос в русской литературе" (1880, № 2, 4, 5, 10, 11), "История текста сочинений Пушкина" (1887, № 2), "Новые объяснения Пушкина" (1887, № 8, 9), "Обзор русских изучений славянства" (1889, № 4 - 6), "Идеализм М.Е. Салтыкова" (1889, № 6), "Русское славяноведение в XIX ст." (1889, № 7 - 9), "Журнальная деятельность М.Е. Салтыкова" (1889, № 10 - 12), "Литературные воспоминания" и "Переписка" (1890, № 10 - 12), "Гердер" (1890, № 3 и 4), "Новые данные о славянских делах" (1893, № 6 - 8). Ряд статей и заметок по поводу текущих явлений литературной жизни напечатан Пыпиным в литературных обозрениях "Вестника Европы". Все перечисленные труды Пыпина являются ценным вкладом в нашу литературу. "Общественное движение при Александре I" богато новыми материалами и впервые дало цельную картину эпохи, до того известной по отрывочным данным и официально-безличным документам. Здесь ярко обрисована смена светлых надежд начала Александровского времени реакционно-пиэтическими стремлениями эпохи баронессы Крюденер, князя Голицына и Аракчеева. В начале 1870-х годов Академия Наук избрала Пыпина своим сочленом по кафедре русской истории. Но вследствие энергического противодействия тогдашнего министра народного просвещения графа Д.А. Толстого - противодействия, доведенного до высших сфер, - утверждение замедлилось, и Пыпин, чтобы прекратить неловкое положение учреждения, отказался от избрания. "Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов" представляют собой историю русских литературно-общественных направлений. Поэтому здесь рассмотрены, главным образом, представители нашей теоретической мысли: безусловные апологеты русского государственного уклада, затем Чаадае

в, славянофилы, Белинский. Из художников автор анализирует только деятельность Жуковского, Пушкина и Гоголя, но не с точки зрения эстетической, а со стороны их общественно-политических взглядов. Заслугой "Характеристик" является систематизация славянофильского учения и освещение теории "официальной народности". Этот термин создан Пыпиным и утвердился в нашей исторической литературе для определения ведущей свое начало от министра народного просвещения Уварова теории полной обособленности России, составляющей как бы особую часть света, к которой совершенно неприложимы требования и стремления европейской жизни и которая сильна неподвижностью основ своего государственного строя. Главное возражение, которое автор противопоставляет односторонностям славянофильства и теории "официальной народности", заключается в том, что "национальность, как стихия историческая, способна к видоизменению и усовершенствованию, и в этом именно возможность и надежда национального успеха". При неподвижности основ Россия не заимствовала бы из Византии христианства, а московское самодержавие не сменило бы собой удельно-вечевой быт. Биография Белинского, по частям печатавшаяся в "Вестнике Европы" 1874 - 1875 гг., в свое время привлекла к себе чрезвычайное внимание. Она дает подробные и совершенно новые сведения не только о самом Белинском, но и друзьях его - Станкевиче, Вас. Боткине, Герцене, Бакунине и многих других, извлеченные из их переписки, впервые здесь обнародованной. Разыскание и систематизация переписки Белинского составляют крупную заслугу перед историей русской литературы. Письма Белинского, разысканные Пыпиным, вводили в мир небывалой душевной красоты и произвели сильное впечатление. Все знали до сих пор Белинского-критика, теперь же вырисовался такой лучезарный образ человека-борца за свои идеи, который нельзя было не полюбить даже больше Белинского-писателя. Создалось мнение, что Белинский разысканных Пыпиным писем, свободно отразившийся здесь во всей чистоте и идеальности своего высокого духа, едва ли не ценнее, чем в своих статьях, где его стесняли условия печати того времени. - "История русской этнографии" дает гораздо больше своего специального заглавия. Автор включает в свой поражающий эрудицией труд не только этнографов в узком смысле этого слова, но и всех исследователей русского народного творчества - Сахарова, Буслаева, Афанасьева, Веселовского и др., и даже всех теоретиков вопроса о народности, вплоть до публицистов-"народников" 80-х и 90-х годов, вроде покойного Каблица-Юзова. В соединении с тем, что здесь даны обстоятельные биографии и характеристики длинного ряда русских ученых и публицистов, труд Пыпина является одним из самых капитальных историко-литературных пособий наших. В "Истории русской литературы" нет обычного в сочинениях подобного рода повествовательного элемента. Краткие биографические данные приведены только в примечаниях к отдельным главам. Задача сочинения - отметить главные литературные течения. Заслуга его в том, что это первый свод огромного количества специальных исследований последних 20 - 30 лет, часто не приходящих ни к каким общим выводам. Пыпин интересуется только общими контурами, общей картиной хода русской литературы, впервые здесь представленной с такой рельефностью. Многое, ускользавшее от внимания специальных исследований, углублявшихся в детали, здесь выдвинуто на первый план. Такова, например, в III т. картина умственного возбуждения в Москве накануне Петровской реформы, показывающая, что эта реформа вовсе не была резким переломом, что она представляет собой только эффектное завершение целого ряда подготовительных попыток. Каждого из 7 капитальных сочинений Пыпина, в совокупности составляющих 15 томов (собранные вместе журнальные статьи Пыпина составят не меньшее количество томов), было бы совершенно достаточно, чтобы обеспечить ему очень видное место в истории русской учености. Принадлежность же всех этих сочинений, столь высоко авторитетных, одному лицу представляет собой явление почти беспримерное в нашем ученом мире. Вот почему общественное мнение, без различия направлений, с о

собым сочувствием встретило в конце 1897 года известие, что Академия Наук, по прошествии 26 лет, снова избрала Пыпина своим сочленом. На этот раз избрание Пыпина ординарным академиком (отделение русского языка и словесности) получило утверждение. Умер в 1904 году.

(1833-1904) - крупнейший представитель культурно-исторической школы в литературоведении (см. Методы домарксистского литературоведения). Р. в дворянской семье. Учился в саратовской гимназии, Казанском и Петербургском ун-тах (1849-1853). Первая печатная работа - отрывки из кандидатской диссертации о Вл. Лукине (1853). С 1857 - магистр русской словесности. 1858-1860 провел в заграничной командировке; 1860-1861 - профессор СПБ университета по кафедре всеобщей литературы. В 1861 ушел в отставку в результате реакционного нажима правительства на университет. Оставив университет, ушел в журнальную деятельность. Работал в «Современнике» до его закрытия (1866), был членом редакции, некоторое время - ответственным редактором. С 1866 стал печататься во вновь открытом «Вестнике Европы», сохраняя тесную связь с ним до конца жизни. В 1871 был избран академиком, однако по представлению министра народного просвещения гр. Д. Толстого в избрании не был утвержден царем. Вторично и уже окончательно стал академиком в 1898.
Научные интересы П. были крайне многообразны: история русского языка, палеография, фольклор, древнерусская литература, русская литература XVIII-XIX вв., историография. Помимо научной деятельности П. значителен и как редактор, переводчик, популяризатор. Обладая исключительной эрудицией и трудоспособностью, П. оставил большое количество научных работ.
П. - один из наиболее ярких представителей либерально-буржуазного просветительства, пропагандировавший идеи всесторонней европеизации России, расширения образования, постепенной ликвидации остатков крепостничества и т. д. В своих философских воззрениях П. ближе всего стоял к позитивизму. Вслед за Тэном П. выдвигал на первый план понятие «расы» и «среды», в совершенно тэновском духе трактовал вопрос о «национальном характере». В исторических работах выступал как идеалист. Социальные отношения всюду рассматривались П. как простое следствие распространения известных мнений. Решающее значение П. придавал «действию на массы образованных классов», считая, что без этого массы останутся без «нравственного обеспечения» и почти без возможности участвовать сознательно в «высших интересах национального развития» («Характеристика литературных мнений», стр. 243). В системе своих взглядов на ход исторического развития Пыпин сделал большой шаг назад по сравнению с Чернышевским .
Рассматривая литературу как деятельность общественную, П. выступал против теоретиков так наз. «чистого искусства» (первое такое выступление П. - критическая статья о книге Милюкова «Очерк истории русской поэзии»). П. рассматривал литературу как выражение народного самосознания, признавал публицистический элемент вполне законным элементом «литературной истории», отмечал особую роль литературы в деле воспитания общества и т. д. Однако в своей интерпретации взглядов Белинского и Чернышевского на задачи литературы и искусства П. притуплял их революционное острие, выхолащивал их революционно-демократическое содержание, выступая с позиций либерально-буржуазного просветительства. В то время как для Чернышевского выражением «народного самосознания в литературе» являлось коренное отрицание существовавших общественных порядков, служившее мощным оружием в борьбе с режимом российского самодержавия в деле подготовки народных масс к его ниспровержению, Пыпин не шел дальше умеренно-либеральных требований. Следует также иметь в виду, что либерализм П., наиболее ярко проявлявшийся в период его сотрудничества в «Современнике», впоследствии основательно поблек. В либеральном духе интерпретировал П. программу «старого русского крестьянского социализма» («Мои заметки»), как либерал он оценил и исторический смысл и значение крестьянской революции, выступив в своей статье о Салтыкове с апологетикой российского дворянства, певцом прогрессивных стремлений его «просвещенной и великодушной части» и т. д. Пыпин резко отрицательно относился к революционным методам борьбы народничества 70-х гг., что особенно ярко сказалось в его статьях о Салтыкове.
В своем понимании специфики художественной литературы П. также сделал большой шаг назад по сравнению с Белинским , Чернышевским и Добролюбовым . В «Характеристиках», говоря о значении историко-литературной деятельности Белинского , Пыпин заявлял, что история литературы теперь становится историей уже не столько литературы собственно, сколько историей образования общественной жизни, «нравов». Границы, отделяющие литературу от других областей идеологии, были так. обр. окончательно утрачены, и содержание литературоведения как науки расплылось в безбрежном море вопросов, входящих составной частью в историю культуры. Неудивительно, что П. предъявил Белинскому обвинение в том, что тот «из-за художественного интереса литературы не усматривал ее величайшего интереса историко-культурного» (Введение к «Истории русской литературы», стр. 12). П. обнаружил здесь как непонимание революционно-демократической партийности критики Белинского , так и непонимание специфики художественного творчества. Нет никаких оснований к тому, чтобы рассматривать П., как это делают нек-рые исследователи (Сакулин , Щеголев и др.), в качестве преемника и истолкователя воззрений Чернышевского . П. связывали с Чернышевским родственные отношения, к-рые он не прекратил и после расправы самодержавия с Чернышевским , продолжая поддерживать с ним деятельную переписку и проявляя большую заботу о его семье. Влияние Чернышевского на формирование взглядов П. несомненно. Однако столь же бесспорно и то, что Пыпин не разделял революционно-демократической программы свержения самодержавно-крепостнического строя и в своих работах выступал как типичный представитель умеренного либерализма.
Работы П. оказали большое влияние на русское литературоведение. Вплоть до Октябрьской революции культурно-историческая школа, крупнейшим представителем которой был П., сохраняла свое господство в науке о литературе. Учениками П. могут считаться - Шахов, Истрин, Венгеров , Сакулин , Пиксанов и мн. др. В настоящее время либерально-буржуазные работы П. имеют известное значение в своей фактической части.

Библиография:

I. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских, СПБ, 1857; Обзор истории славянских литератур, СПБ, 1865 (изд. 2, в значительно расширенном и переработанном виде, 2 тт., СПБ, 1874-1881, с участием В. Д. Спасовича по польской литературе); Общественное движение в России при Александре I, СПБ, 1871 (изд. 5, П., 1918); Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х гг., СПБ, 1875 (изд. 4, 1907); Белинский, его жизнь и переписка, 2 тт., 1876 (изд. 2, 1908); История русской литературы, 4 тт., СПБ, 1898-1899 (изд. 4, СПБ, 1911-1913); История русской этнографии, 4 тт., СПБ, 1890-1892; М. Е. Салтыков. Идеализм Салтыкова. Журнальная деятельность, СПБ, 1899; Н. А. Некрасов, СПБ, 1905; Мои заметки, М., 1910; Панславизм в прошлом и настоящем, СПБ, 1913; Русское масонство XVIII и первой четверти XIX в., П., 1916; Религиозные движения при Александре I, П., 1916; Очерки литературы, общественности при Александре I, П., 1917; Журнальные статьи, опубликованные в «Вестнике Европы» в различные годы: Крылов и Радищев, 1868, № 5; Русское масонство до Новикова, 1868, №№ 6, 7; История текста сочинений Пушкина, 1887, № 2; Новые объяснения Пушкина, 1887, №№ 10 и 11; Идеализм М. Е. Салтыкова, 1889, № 6; Русское славяноведение в XIX ст., 1889, №№ 7-9; Журнальная деятельность М. Е. Салтыкова, 1889, №№ 10-12.

II. 50-летие научно-литературной деятельности акад. А. Н. Пыпина, СПБ, 1903 (из «Литературного вестника», 1903, № 3); Архангельский А., Труды Пыпина в области истории русской литературы, «ЖМНП», 1904, № 2; Сакулин П. Н ., А. Н. Пыпин. Его научные заслуги и общественные взгляды, «Вестник воспитания», 1905, № 4; Стеклов Ю. М., Записка А. Н. Пыпина по делу Чернышевского, «Красный архив», 1927, т. III (22); Глаголев Н., К критике историко-культурной школы, «Русский язык в советской школе», 1931, №№ 4 и 5; Пиксанов Н. К., Акад. А. Н. Пыпин. К столетию со дня рождения, «Вестник Академии наук СССР», 1933, № 4.

III. Барсков Я. Л., Список трудов акад. А. Н. Пыпина, 1853-1903, СПБ, 1903 (с аннотациями; Более поздние публикации указаны в «Материалах для биографического словаря действ. членов имп. Академии наук», ч. 2, П., 1917; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4, М.-Л., 1924.

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче , А. В. Луначарского . 1929-1939.