Восприятие мира, находящее отражение в языке и задающееся языком, антропоцентрично. В центре Вселенной находится Человек. Именно человеческое тело задает параметры изначального измерения пространства и, соответственно, времени и базовые архетипические оппозиции "далеко-близко", "свой-чужой" и др. Тело в целом и отдельные его части могут рассматриваться как первичная основа концептуализации мира (как внешнего для человека, так и внутреннего). Рефлексия над собственным телом, его границами, строением служит источником как восприятия и описания пространства (вспомним такие меры длины, как пядь, локоть, foot и и др.), так и универсальных метафор, давно стершихся и не воспринимаемых как троп (нос корабля, атаковать в лоб, ушко замка и др.), но роль тела этим, конечно, не ограничивается.
Объяснение того особого положения, которое занимает телесный код в системе культурных кодов не исчерпывается его рассмотренными выше свойствами, хотя уже они говорят о его уникатьности. Само восприятие мира человеком соматично. Космогонические мифы различных народов говорят о соответствии мира и тела верховного первосущества [Мифы … www.dragons-nest.ru]. М. Фуко, описывая эпистему, существовавшую до Просвещения, указывает на то особое положение, которое занимает в ней человеческое тело: "…Подобное отношение обнаруживается в аналогии человеческого телесного существа с землей, на которой он живет: кожа человека - это земля, его кости - скалы, вены - большие потоки, а семь главных частей тела соответствуют семи металлам, сокрытым в рудных жилах. Тело человека - это возможная половина атласа мира" [Фуко 1994, 59]. Характерна и обратная зависимость, рефлексы которой можно наблюдать в устойчивых оборотах языка, т.е. земля уподобляется человеческому телу, ср.: стереть с лица земли, лоно земли, пуп земли и др. Справедливой представляется точка зрения В.Н. Базылева, указывающего: "Антропологизация космоса и космологизация социума приводит к тому, что части тела и тело в целом становятся аллегориями социальных страт, становятся средством семиотического познания общества, своего места в нем, принципов поведения в нем" [Базылев 2003, 8].
В русской "наивной" картине мира противопоставление плотского и духовного далеко не столь однозначно, проведение жесткой границы между ними - это скорее следствие достаточно поздних рефлексий и логико-философских построений на основании монотеистических построений. Безусловно, душа отлична от тела. Одна из реификаций концепта душа моделирует ее как некое тело, помещенное внутри "настоящего" тело. С этим связана и антропоморфность приведений. Таким образом, душа сама оказывается телесной. Она может испытывать болевые ощущения (душа болит), в наивном представлении об аде, куда попадают грешные души, они подвергаются вполне телесным истязаниям, испытывают телесные муки. Что - либо может обжечь душу, ср.:
Он - детских лет воспоминанье,
От школьных зим в окне светло.
Полвека пробыл он в изгнанье,
И снова душу обожгло…
- (Т. Глушкова)
- - Я стар для тебя, прости меня… я усталый воин с обожженной душой.
- (А. Бессонов. Мир в красном камне.)
В восторге я! Душа поет!
Противоборцы, перемерли,
И подсознанье выдает
Общеприемлемые перлы.
(В. Высоцкий).
Душа может сжаться в комок, ср.:
Тогда душа сжимается в комок
И в теплом лабиринте бесприютства,
Где так холодноветренно и пусто,
Укромный весит уголок.
(Ю. Попов. Безлюдье).
Количество примеров легко можно умножить, но и приведенных, на наш взгляд, достаточно для следующего вывода: в одном из наиболее распространенных представлений столь сложного концепта, как душа, последняя оказывается материальной, более того - телесной. Позволим себе привести фрагмент монолога Дракона из пьесы Е. Шварца. Цитируемое служит весьма наглядной иллюстрацией к сформулированному выше тезису:
Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам - человек околеет. А душу разорвешь - станет послушней и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души.
Тело и душа, будучи противопоставленными друг другу, при этом находятся в нерасторжимой связи, постоянно проявляя и выявляя себя друг в друге. Не будем подробно останавливаться на таких набивших оскомину примерах, как В здоровом теле - здоровый дух или Глаза - зеркало души. Упомянем лишь о существующих у различных народов представления и том, что физические недостатки являются знаками душевных изъянов (Бог шельму метит ). Обратим внимание на то, что телесное постоянно перетекает в духовное и наоборот. Особенно наглядно это проявляется в сфере эмоций и межличностных отношений.
Вряд ли кто-нибудь станет спорить, что чувства и эмоции относятся к духовной сфере, принадлежат душе, но их носителями являются различные органы человеческого тела, имеющие, конечно, самую материальную природу. Любит и ненавидит именно сердце, у человека, пришедшего в возбуждение, закипает кровь, она же определяет его темперамент, может быть холодной и горячей; та же кровь, оказывается знаком именно духовной близости, кровная связь может говорить не только о генетическом, но и о, духовном родстве, ср.:
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую кровную связь.
(Н. Рубцов).
Итак, мы видим не только противопоставление души и тела (плоти), но и их своеобразный синтез, единство и взаимопревращение. "В логике культуры не духовное является следствием физиологического, но физиологическое - следствием духовного" [Базылев 2003, 8].
В связи со сказанным становится очевидно, что вторая из предложенных оппозиций (ум/сердце ) оказывается самым тесным образом связанной с первой (душа/тело ), компоненты задаваемых этими противопоставлениями систем постоянно переплетаются, взаимодействуют, образуя в результате единую систему, единое поле (отдадим все же обязательную дань стуктуралистам). А. Платонов, писатель, который, по нашему мнению, как никто другой, сумел отразить глубинные архетипы национального сознания, заставил одного из своих героев размышлять, "что такое душа - жалобное сердце или ум в голове ?". Как видим, душе необходим "носитель" внутри человеческого тела. Ум, действительно, находится в оппозиции к сердцу, но мы сомневаемся, что в русской языковой картине мира рациональное так уж жестко противопоставляется эмоциональному. Отношения между ними (взаимообусловленность, взаимозависимость, постоянное преобразование одного в другое) подобны тем, которые складываются между материальным и идеальным. Да, ум может быть с сердцем не в ладу, что говорят об их безусловном различии, но отнюдь не свидетельствует о наличии жесткой границы между интеллектуальной и эмоциональной сферами. Ведь разум может, оказывается, испытывать сильные чувства. Скажем, коммунисты до сих пор утверждают, что их возмущенный разум кипит. Мысль может быть нервной, ср.: Когда он вышел из кабинета Шведова, им завладела странная и какая-то нервная мысль [Панов 2011, 107].
А.Д. Шмелев, говоря о противопоставления головы и сердца, указывает: "Голова является и органом памяти (…). В этом отношении русская языковая картина мира не представляет собой чего-то уникального (…); но можно обратить внимание на то, что она отличается от архаичной западноевропейской модели, в которой органом памяти было скорее сердце (…). Правда, и в русском возможно память сердца, но это говорят только об эмоциональной, но не интеллектуальной памяти и, во всяком случае, не о знании наизусть" [Шмелев 2002, 301-315].
Тело человека, действительно, широко представлено путем включения своих наименований в компонентный состав фразеологизмов русского языка. Но какую функцию в обратной структуре каждого фразеологизма выполняет тот или иной соматизм, какой именно культурный смысл, закрепленный в культурном коде, воплощен в том или ином "телесном" компоненте фразеологизма, какая метафора - инструментальная, пространственная и т.д. - становится "проводником" культурного смысла?
Соматический, или телесный, код культуры - один из основных в классификации кодов по своей значимости во всех культурно-национальных картин мира.
Тело человека может рассматриваться как древнейший способ самоосознания человека, и задает самосознанию ряд содержательных характеристик, т.е. человек отождествляет свои деятельностные функции, поведенческие акты, рациональную и эмоциональную сферы, иначе говоря, свое внутренне "Я" с внешним "Я", с телом и частями тела.
Внешние и внутренние части тела - это его "реальные или идеальные органы (…)" в их "наивной" анатомии. Но "понятие телесности человека не сводимо к представлению о теле как организме. Это еще и мир символов, ассимилирующий в теле" [Никитина 2003, 66-75].
Наименования тела человека в целом, его внешних и внутренних частей и органов входят в компонентный состав большого числа русских фразеологизмов. С их помощью человек описывает и окружающий мир, и пространство, и время, и внешние качества, и внутренние свойства человека, поведение. Фразеологизм выполняет две культурные функции - передает стереотипное представление о прямом, без посредников разговоре между людьми, и является эталоном доверительного, откровенного общения.
Сложность анализа дохристианской русской культуры заключается почти в полном отсутствии исторических источников, относящихся ко времени языческой Руси. Помочь здесь могут вещественные археологические находки, датированные I тыс. н. э, средневековые письменные и археологические данные, а также этнографические, фольклорные и лингвистические материалы, относящиеся уже к гораздо более позднему времени. Остановимся лишь на некоторых из них.
Среди археологических источников можно назвать святилища. Остатки больших племенных святилищ находят в Перыни под Новгородом (21 м в диаметре), хотя далеко не все археологи согласны с такой атрибуцией, поскольку нет точных данных о месте капища, но точно известно, что оно в Новгороде было; в Ржавинском лесу (24 м в поперечнике), под Каневом на Днепре, в Горбове на р. Прут и др. В разряд небольших святилищ ученые включают Ходосовичское на берегу оз. Святое (7 м в диаметре), у с. Нижний Варгол на Дону (диаметром 12 м), в урочище Гнилой Кут на Подолии, Киевское на Андреевской горе, просуществовавшее до 980 г., когда Владимир создал новое святилище за пределами княжеского двора, и пр. Особый тип святилищ представляют так называемые «болотные городища» (от 14 до 30 м в диаметре), широко распространенные на Смоленщине и Псковщине.
К важнейшим археологическим памятникам следует отнести и древнерусские городища, богатые самыми разнообразными находками, в том числе и уникальными.
Крайне значимы скульптурные изображения языческих богов, среди которых самый известный Збручский идол, хранящийся в Краковском археологическом музее; гранитный новгородский идол, гранитная голова Себежского идола и др. Деревянные идолы не сохранились до нашего времени, кроме предполагаемых в качестве таковых небольших фигурок, представляющих собой палки с навершием в виде мужской головы в шапке. Два мощных дуба с клыками кабанов в количестве девяти и четырех были подняты со дна рек Днепра и Десны и рассматриваются археологами как культовые деревья Перуна со следами поклонения им. На северо-западе получили широкое распространение камни-следовики, с выемками от ног людей и животных, около которых также совершались языческие обряды. Металлические фигурки божеств найдены в кургане Черная могила, в Новгороде, во Пскове, в других местах. Большинство этих фигурок плоские литые с ушком для привески, чтобы носить на шее. В основном они изображают мужчину с руками, упирающимися в бока (возможно, Перуна), но есть и другие типы (с руками, поднятыми вверх, разведенными в стороны).
Большой археологический материал содержат захоронения и клады, предметы из которых часто имеют изображения, связанные с языческими верованиями, подвески-обереги, фибулы, лунницы и другие изделия декоративно-прикладного искусства, геометрического орнамента и звериного стиля. Менее богаты раскопки поселений, но и они дают интересный материал.
Исследователи относят к раннеславянским ряд археологических культур (зарубинецкую, черняховскую и др.), предшествовавших культурам Колочинского типа, Тушемля-Банцеровщины, Мощинской, культуре длинных курганов и сопок и пр. На части этих территорий к IX в. расселились славянские племена, перечисленные Нестором в «Повести временных лет»: поляне, древляне, северяне, дреговичи, волыняне, дулебы, уличи, тиверцы, радимичи, словени, вятичи, кривичи. Анализ археологических находок позволяет проследить не только устройство жилищ, типы захоронений, но и связь орнаментики глиняной посуды, декоративно-прикладных изделий, ювелирных украшений с языческими представлениями и верованиями древних славян.
Как известно, текстов восточнославянской мифологии не сохранилось и ее реконструкцию проводят по вторичным источникам, куда входят летописи, различные поучения, полемические сочинения, произведения византийских и арабских авторов и др. В летописях зафиксированы факты создания пантеона языческих богов Владимиром Святославичем в 980 г. и поклонения отдельным божествам, проведения языческих обрядов, жертвоприношений, празднеств («играний и плесканий»), так называемых «восстаний волхвов» в период христианизации, а также различные случаи ведовства, сглаза, чарования, порчи и пр. Широко известны краткие экскурсы в языческую эпоху в «Повести временных лет», дающие самые общие сведения (но уже с обязательными христианскими оценками его как дьявольского, бесовского дела): «По дьяволю научении они рощениям, кладезем и реком жряху и не познаша Бога»; «Посем же дьявол в большее прельщенье верже человеки и начаша кумиры творити: ови древяны, ови медяны, а друзии мрамарины, а иные златы и сребрены. И княнухося им и привожаху сыны своя и дщери и заколаху пред ними и бе вся земля осквернена».
Отдельно следует упомянуть древнерусские вставки в переводные греческие и южно-славянские обличительные произведения («Слово св. отца Иакова о дни святыа недели», «Слово св. Григория», «Слово св. Иоанна Златоуста» и др.). В них содержались в основном обобщенные, порой весьма расплывчатые описания языческих обрядов и верований. Так, в «Слове св. отца Иакова о дни святыа недели» из «Измарагда» 1-й редакции говорилось, что «...ленивии безумнии чают святыя неделя, оставльше дела, собираются на игрищах... овы гудуща, а овы плящуща, другыя же пустошная поющее, овы клещуща, а ины борющася, а другыя помазующе друг друга на зло...». Но встречаются и более конкретные сведения, например, в «Слове св. Григория, изобретено в толцех о том, како первое погани сущее языци кланялися идолом и требы им клали», где перечислялись объекты поклонения древних славян (молния, гром, солнце, луна, реки, источники, камни, деревья, растения и пр.), а также «идолы» (Перун, Хорс, Род и рожаницы, Мокошь, Сварог и др.) и божества низшего уровня (вилы, берегини, упыри и пр.). В своеобразной свернутой «хронологии» поклонений славян, содержащейся в Слове Григория, говорится: «...и ти начаша требы класти роду и рожаницам, прежде Перуна бога их, а прежде того клали требы оупырем и берегыням». В позднем списке XVI в. этого же памятника уточнялись и места совершения обрядов – под овином, в хлевах, на кладбищах (жечь огни для покойников), у воды и т. п. Из «Слова Исайи пророка о поставляющих вторую трапезу роду и рожаницам», «Слова некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» и др. известно, что остатки кутьи после «чистыя молитвы» отдавались Роду и рожаницам, тем самым смешивался христианский обряд «с идольскою трапезою».
Род и рожаницы оказываются наиболее часто упоминаемыми персонажами языческого пантеона на протяжении многих столетий, вплоть до XIX в. Существовало разъяснение («О вдуновении духа в человека», XV–XVI вв.) роли Рода, посылающего якобы с неба груды, из которых рождаются дети – «то ти не Род, седя на воздусе мечет на землю груды и том ражатся дети». Рожаницы назывались и в памятниках, посвященных борьбе с суевериями XVIII в., когда о других языческих богах уже не упоминалось. Однако предположение Б. А. Рыбакова о первостепенном значении Рода как творца мира остается лишь предположением.
Заметки о языческих пережитках сохранились в церковно-учительной литературе, обличительных посланиях церковных иерархов, житиях святых и другой литературе. Так, в «Житие Нифонта, епископа Кипрского» было вставлено русское слово о русалиях, отразившееся в «Измарагде» 1-й и 2-й редакций (главы 23 и 33 соответственно), в ряде списков XVI в. В нем утверждалось, что приверженцы сопелей и гуслей, языческих плясаний и плесканий «чтят темного беса», «наипаче же свое имение дают бесу лукавому иже есть русалия, инии же скоморохом». Отголоски языческих заговоров обнаружены в новгородских берестяных грамотах первых веков христианства на Руси.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Го Синь-и. Телесный код в китайской фразеологии и его русское соответствие: Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.22: Москва, 2004 187 c. РГБ ОД, 61:05-10/649
Введение
Глава I Фразеологические единицы в русском и китайском языках 6
1. Классификация фразеологических единиц в русском и китайском языках 6
1.1. Китайские фразеологические единицы в потоке речи: просодические структуры фразеологических единиц 12
2.1. Стили фразеологических единиц в русском и китайском языках 18
2. Коды культуры 22
3. Соматическая фразеология 24
Глава II Телесный код в русской и китайской фразеологии 27
1. Внешние органы 27
1.1. "Тело" в русской и китайской фразеологии 27
1.2. "Голова", "волосы" и "макушка" в русской и китайской фразеологии 32
1.3. "Лицо" и его составляющие как компоненты ФЕ в русском и китайском языках 45
1.4. Составляющие "тела" как компоненты ФЕ в русском и китайском языках 84
1.5. "Рука" и ее составляющие как компоненты ФЕ в русском и китайском языках 97
1.6. "Нога" и ее составляющие как компоненты ФЕ в русском и китайском языках 110
2. Внутренние органы 121
2.1. Черепная коробка 122
2.2. Горло 125
2.3. Органы средостения 127
2.4. Органы брюшной полости 134
2.5. Нобор кости 141
2.6. Жидкость жизнеобеспечения 146
Глава III "Душа" как составляющая единица духовного соматического кода русской и китайской фразеологии 150
Заключение 157
Словарик: соматизмы и их метафорические осмыслении 161
Литература 171
Введение к работе
Обоснование темы
Фразеологизмы являются знаками национальной культуры в языке, по словам В.Г. Гака, "одним из наиболее ярких проявлений национально-культурной специфики языка" [Гак 1999: 260]. С точки зрения этнолингвистики и лингвокультурологии исследование фразеологии помогает раскрыть средства и способы проникновения культурных традиций и ценностей в язык [Телия 1999: 15].
В последние годы в российском и мировом языкознании усилился интерес к фразеологии, содержащей в своем составе имена существительные с исходным значением частей тела человека. Сам человек стал объектом исследования не случайно: он начал постигать окружающий мир с познания самого себя. По словам В. Красных, завершив "герменевтический круг", человек пришел к необходимости познавать себя снова, на другом этапе, на новом витке развития. Таким образом, в освоении мира человек совершил путь от самого себя к самому себе же [Красных 2002: 233]. В связи с этим началась аккультурация, т.е. процесс взаимовлияния культур.
Причина выбора в качестве объекта сопоставления телесных (или соматических) фразеологизмов в китайском и русском языках очевидна. Телесный код во фразеологии является ключом к открытию кода культуры, он демонстрирует своеобразие языка, впитавшего национальные традиции понимания и осмысления явлений действительности.
Объектом настоящего исследования являются соматические фразеологизмы (СФ) с точки зрения телесного кода в русской и китайской фразеологии, их компонентный состав, принадлежность к семантическому полю в качестве метафор или метонимий, а также их стилистические характеристики.
Актуальность исследования определяется необходимостью, с одной стороны, обоснованного описания языкового материала (в частности, описания фрагмента лексики русского языка), с другой - необходимостью представить это описание в сопоставительном аспекте.
Цели и задачи исследования
Целью исследования является описание фрагмента фразеологии, а именно русских соматических фразеологизмов и их китайских соответствий. В связи с
поставленной целью конкретные задачи исследования таковы:
выявить особенности и пути классификации китайской фразеологии;
определить семантико-тематические группы по критерию метафоры и метонимии китайских и русских телесных фразеологизмов;
рассмотреть характеристики телесных кодов китайской и русской фразеологии;
выявить языковое, семантическое звено между физической мотивацией и самой метафорой в соматической фразеологии русского и китайского языков.
Методика исследования
Основными методами решения поставленных задач являются наблюдения, функциональный и сопоставительный анализ, а также лингвистический эксперимент. Функциональный анализ позволил рассмотреть русские и китайские соматические фразеологизмы в неразрывном единстве формы, значения и функции - трех составляющих любой лингвистической единицы. С помощью сопоставительного анализа было выделено следующие группы фразеологических единиц (ФЕ): полные эквиваленты (эквиваленты по содержанию и выражению):
Русск. руки чешутся (1."испытывать неодолимое желание подраться с кем-л.,
побить кого-л.; 2. испытывать сильное желание сделать что-л., заняться
чем-л.") - шоуян ^-Ш ("букв.:"руки чешутся"); Частичные эквиваленты: эквиваленты по содержанию:
правда глаза колет - "о нежелании выслушивать"неприятную правду"; кит. ФЕ
чжунъянъ ниэр Ч&ЩШМ- (букв.: "правдивые слова против уха");
совать свой нос куда, во что - "вмешиваться во что-л., обычно не в свое дело".
Китайским эквивалентом является ФЕ с соматизмом руки чашоу Щ^- (букв.:
"совать руку"). эквиваленты по выражению:
уши горят - "кто-л. очень стесняется или стыдится".
В китайском языке ФЕ эржэ ЖШ (букв.: "уши горячие") обозначает состояние
опьянения. Отметим, что далеко не все русские ФЕ имеют китайские соответствия.
Материал исследования
Исходным материалом для наблюдения в основном послужили следующие источники:
Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка, М., 1999.
Словарь русского языка в 4-х тт. под ред. А.П. Евгеньева. М,
Китайский большой словарь в 12 тт. под ред. Ло Чжу-фэнь, Шанхай, 1993.
Большой китайско-русский словарь, сост. Факультетом русского языка Хэйлунцзянского университета, 1985.
Фразеологический словарь русского языка под ред. А.И. Молоткова, М., 1967.
Фразеологический словарь русского литературного языка под ред. А.И. Федорова, М., 2001.
ЙсІпІ^Ізі^Й- Словарь идиоматических выражений и фразеологизмов, ред. Лю Е-цю, Юань Ю-синь, Тайбэй, 1992.
^ffl^^C|nJ№ Словарь дяньгу, ред. Сю Чжи-чэнь и др. Шанхай, 1985,
ЖДШДШІШЛ Словарь гуаньюнъюй, Вайюй цзяосюэ юй яньцзю чубанынэ, Шанхай, 1986.
Ю. ШШШШШШ Словарь пословиц, ред. Чжан И. Шанхай, 1987. ІіАШШШШіШШ Русско-китайский фразеологический словарь, ред. Чжоу Цзи-шэн. Хубэй, 1981.
Ш Ш $С Ш Ш И Русско-китайский фразеологический словарь, Институт иностранных языков, Харбин, 1958.
Ш Ш ЙС Ш Ш И Китайско-русский фразеологический словарь, Институт иностранных языков, Сиань, 1998.
Новизна работы
В диссертации впервые дано определение семантико-тематической группы по критерию метафоры и метонимии русских и китайских телесных фразеологизмов. Новизна работы состоит также в выявлении характеристик телесных кодов в русской и китайской фразеологии.
Теоретическая значимость
В работе представлены семантико-тематические группы русских и китайских
соматических фразеологизмов, их структурно-семантические и
функционально-коммуникативные особенности; выявлены специфические черты русских и китайских соматических фразеологизмов в культурологическом аспекте.
Как известно, фразеологическая семантика носит антропоцентрический характер. Фразеологизмы отражают в основном такие моменты действительности, которые связаны с существованием и деятельностью человека, с выражением им своего
отношения к предметам, явлениям, событиям окружающего мира. Анализ фразеологизмов позволяет сделать выводы об образе человека в народной культуре; выявить, как они используются для описания различных ситуаций жизни и действий, совершаемых человеком. В работе показано также, каким образом лексические единицы, связанные с деятельностью человека, употребляются в переносных значениях.
Практическая значимость
Практическая значимость исследования определяется тем, что в научный оборот вводятся семантико-тематические группы русских и китайских фразеологизмов по критерию метафоры и метонимии, охарактеризованные с точки зрения их национально-культурных особенностей.
Полученные результаты могут быть использованы при обучении языку, а также при составлении словарей.
Апробация работы
Основные положения и отдельные выводы работы нашли отражение в выступлениях на Днях науки (филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2002, 2003 гг.); на Международной научной конференции "Телесный код в славянских культурах" (Институт славяноведения РАН, отдел славянских культур, 3-4 июня 2003 г.); на XII Международной конференции "Китайское языкознание. Изолирующие языки" (Институт языкознания РАН, Москва, 22-23 июня 2004 г.).
Публикации
"Душа" в русской фразеологии и ее* китайские параллели // Новый взгляд: Сб. научных статей, вып. 2. М.: МГУ, 2002. с. 75-83.
"Лицо" в русской фразеологии и его китайские параллели // Новый взгляд: Сб. научных статей, вып. 3. М.: МГУ, 2004. с. 66-76.
"Рука" в русской фразеологии и китайские параллели // Китайское языкознание. Изолирующие языки. XII Международная конференция материалы. Москва, 22-23 июня 2004 г. М.: РАН Институт языкознания, 2004. с. 77-82.
Фразеологические единицы с сомагизмом "лицо" в русском и китайском языках //
Телесный код в славянских культурах. Международная научная конференция. 3-4 июня 2003. М: РАН Институт славяноведения, отдел славянских культур. В печати.
План работы
Диссертация состоит из трех глав, введения, заключения, словарика и списка использованной литературы.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость; определяются цель и задачи исследования; дается характеристика материала и методов исследования.
В первой главе диссертации показаны теоретические основы исследования, при этом рассматриваются различные классификации русской фразеологии; анализируются актуальные проблемы китайской фразеологии, в частности, исследуются количественные и качественные характеристики китайских ФЕ; определяется роль телесного кода в культуре; рассматриваются метафорический и метонимический подходы к описанию соматических фразеологизмов.
Во второй главе работы анализируются соматические фразеологизмы с компонентами значения тела и его частей, таких, как: голова, рука, нога, корпус и их части {лицо, грудь, живот, ноги с подразделением на составляющие). Здесь исследуются соматические фразеологизмы с компонентами, обозначающими внутренние органы, кровь и кости человека. В данной главе проведен сопоставительный анализ фразеологизмов в русском и китайском языках.
В третьей главе исследуется понятие душа как составляющая духовного соматического кода русской и китайской фразеологии.
В заключении формулируются выводы, полученные в результате исследования.
В настоящей работе приняты следующие правила оформления примеров: Примеры китайских ФЕ передаются в русской транскрипции (выделены курсивым шрифтом) и иероглифах; буквальный перевод помещен в закрытых скобках и отмечен знаком ". Китайским ФЕ соответствует русский литературный перевод. Например: му дэн коу дай ЩШЕЗтк (букв.: "глаза вытаращены, рот разинут") - "быть крайне удивленным".
Китайские фразеологические единицы в потоке речи: просодические структуры фразеологических единиц
Количественные единицы китайского языка - однослоги, двуслоги, трехслоги, четырехслоги - обладают определенной просодической структурой. Просодическая структура речи во фразеологических единицах основана на чередовании тонов и разного рода рифмах.
Основной морфологической единицей китайского языка является слоговая морфема. Структурными единицами китайского языка являются величины количественного порядка [Драгунов 1962: 44-49].
Ритм четырехслогов, образованных в результате сложения двух двусложных слов, является важнейшей частью метрики китайского языка в целом. Люй Шусян отмечает, что самая частотная структура в «чэнъюй» - это сложение двух двухслогов. Закон ритмико-мелодической организации особенно характерен для параллельной конструкции «чэньюй» [Лю Шу-сян 1963: 10-22]. Еще в 1940 годы Го Шаоюй описал механизм "гибкости" слова в китайском языке [Го Шао-юй 1963: 3-40]. Тональная структура, стиль и грамматическая форма сильно влияют на изменение количественного состава ФЕ. В китайских ФЕ, отличающихся экспрессивной насыщенностью и лапидарностью выражения мысли, особенно явственна тенденция к стяжению.
"Традиционное стихосложение, основанное, несомненно, на некоторых достаточно глубоких ритмических законах китайского языка, знает следующие стихотворные размеры: четырехсложный с цезурой после второго слога, т.е. 2+2, пятисложный с цезурой после второго слога, т.е. 2+3. Отсюда следует, что речевой такт китайской речи наиболее естественным образом может быть разделен на две, три или четыре части" [Софронов 1999: 30]. Фразеология включена в речевой поток. Способом включения является особым образом построенная слоговая количественная структура. Таким образом, двухсложная ФЕ укладывается в двухсложную синтагму, трехсложная укладывается в трехсложную синтагму и т. д.
Все китайские ФЕ подчинены закону ритма китайского языка. Односложные фразеологические единицы в китайском языке отсутствует. Двухсложные, трехсложные, четырехсложные фразеологические единицы одновременно являются не только лексическими, но и ритмическими единицами речи.
По происхождению эти двухсложные и трехсложные фразеологические единицы являются аналогами поэтической стопы, а четырехсложные - поэтической строки, иначе говоря, по форме они представляют собой либо целую поэтическую строку, либо ее часть. Китайский язык - это язык музыкальный. Его единицу всегда можно описать как единицу музыкальную. В соответствии с требованиями ритма речи одна и та же единица может выступать в разном составе. Рассмотрим такую ФЕ, как «чэньюй». «Чэнъюй» представляют собой четырехсложные фразеологические единицы, состоящие из четырех слоговых морфем. Чжу Цзянь-ман придерживается мнения о том, что четырехсложный или составленный из двух двусложных фразеологизмов «чэнъюй» является самым легкочитаемым, четко различимым на слух и удобно запоминающимся. Самое главное состоит в том, что он совпадает с ритмом классической поэзии, поэтому звучит чрезвычайно красиво [Чжу Цзянь-ман 1955: 33]. Надо обратить внимание на то, что образование четырехсложных лексико-синтаксических моделей, очевидно, восходит к наиболее древним формами стихосложения и представлено в четырехсложных строках поэзии «Шицзина» (XII-VI вв. до и. э.). Именно по принципу четырехсложности «чэнъюй» были впервые выделены китайскими учеными в особую группу фразеологических единиц еще на рубеже XVIII-XIX вв. и помещены в словарях «Хэн янь лу» и «Хэн янь гуан чжэн» [Рогачев 1950: 54]. Поэтическая форма «чэнъюя», как одной из четырехсложных ФЕ, сохраняющая ритмическую форму древнекитайского языка, создается той же звуковой организацией, что и звуковая организация стиха: аллитерациями, рифмами и тонами слогов, входящих в их состав. В связи с этим порядок четырехслогов всегда строго фиксирован, что свидетельствует об устойчивости «чэнъюй». Представляется целесообразным рассмотреть основные признаки просодии четырехслога в китайском языке (тон, рифмы и шуаншэн). В китайском языке слоги произносятся под определенным тоном. В среднекитайском языке существовало четыре тона: пиншэн 2р "ровный", шаншэн _L "восходящий", цюйшэн "нисходящий", жушэн А "входящий". Для целей стихосложения эти четыре тона разделены на два класса: ровный тон - пиншэн, образует сам по себе один класс, называемый пин zp, (т.е. "ровный" тон), а три остальные тона образуют другой класс цзэ JX (т.е. "ломанные" или "косвенные"). Известно, что в современном китайском национальном языке сейчас четыре тона. Исторический ровный тон пин представлен в национальном языке двумя разновидностями - иньпин Ш7 - и янпин НИР. В литературе их принято называть 1-ми 2-м тонами. В класс цзэ входят остальные два тона - 3-й и 4-й. Таким образом, надо отметить, что состав классов "лин и цзэ" среднекитайского языка не равны современному [Чжао Юань-жэнь 1994: 15]. З.И. Баранова первая из русских исследователей обратила внимание на звуковую организацию «чэньюя» [Баранова 1963: 122-125]. Ее точку зрения мы принимаем в нашей работе. В лингвистической науке существует и другая точка зрения. Ма Го-фань в монографии «Чэнъюй» описывает последовательности тонов "пинцзэ" с точки зрения современного произношения китайкого языка. Он выделяет 16 типов последовательности ровных и косвенных тонов в четырехсложных ФЕ (каждый компонент имеет 2 варианта - либо пин, либо цзэ, всего получается 16 типов вариантов) [Ма Го-фань 1978: 51-53]. С этим, на наш взгляд, трудно согласиться. «Чэньюй» как наследие древнего и средневекового китайского языка надо исследовать с точки зрения древнего. Кроме того, 16 выделяемых автором типов пинцзэ у «чэнъюй» не отличаются от обычных четырехсложных словосочетаний. Отметим, что Ма Гофань не использует в своем описании закон метра и ритма, которые, на наш взгляд, являются необходимыми элементами при анализе просодической организации четырехсложных ФЕ. Представляется важным рассмотреть, как ритмический закон реализуется на материале ФЕ в речи. Как говорилось выше, четырехсложные ФЕ часто состоят из двух двусложных единиц. По мнению Го Шаоюя, члены двуслогов в составе четырехсложных «чэнъюй» всегда принадлежит одну и тому же тональному классу, т.е. оба они принадлежат пин, или цзэ [Го Шао-юй 1963b: 44-47]. Например: гао лао (цзэ) хуань сян (пин) pf (JX (подать в отставку по старости и вернуться на родину), и сян (цзэ) тянь кай (пин) (ЛХ) И(2Р) - предаваться бесплодным фантазиям; хунъ тянь (пин) ань ди (цзэ)#5 ()- кромешная тьма, полная вакханалия, тянь нань (пин) ди бэй (цзэ) Щ- со всех концов мира. Мы согласны с мнением Чжан Гунгуя, что, кроме противопоставленных последовательностей пинцзэ (ровный - косвенный тоны), существует и закон порядка следования пин (иньпин- янпин) - шан цю- жу [Чжан Гун-гуй 1952]. Таким образом, образуется нисходящий порядок тонов в «чэнъюе». Например: 1. пин- шан- цюй: шанъчжэнь (пин) хай (шан) вэй (цюй) .
Космическая ось представлена в сознании людей по-разному. В китайском восприятии во вселенной присутствует ци (дух или мельчайшая частица материи). Легкие ци поднимаются вверх, образуя небо; тяжелые ци опускаются вниз, образуя землю. Человек устроен так же, как устроен мир. Ци (легкий дух) поднимается вверх, и организует в голове человека умственную деятельность. Тяжелый ци опускается вниз и превращается в отходы человеческой жизнедеятельности [см. Цяньцывэнь, Тысячесловие 1993: 7]. Такое представление о космической оси можно считать "природным".
С морально-философской точки зрения, верх и низ являются реализацией высоких и низких истин. М.М. Бахтин писал, что в карнавальной культуре изображение "низа" всегда бывает смешным, а "верха" олицетворяет возвышенное.
Наконец, существует физиологическое понимание космической оси / вертикальной оси мира, связанной непосредственно с человеком. Голова представляет собой источник высоких и всегда открытых истин, а низ человека должен быть спрятан как носитель непристойности, источник неприличных шуток и насмешек.
Итак, противопоставление верха и низа относится в равной степени к миру и человеку. Любое нарушение порядка в мире людей часто описывается как нарушение космической оси. Русские фразеологизмы: перевернуть с ног на голову, вверх ногами, вверх дном - описывают нарушения некоторой жизненной ситуации, они связаны с представлениями о состоянии мира; фразеологизм ходить на голове относится к человеку и означает: проказничать, озорничать, шалить. Целостность человека, отображаемая в вертикальной модели пространства, представлена в ФЕ с головы до пят - весь, со всеми его способностями, целиком, полностью, всем своим существом.
В совр мезгаой русском языке номинативное значение слова голова - верхняя часть тела человека, верхняя или передняя часть тела животного, содержащая мозг [Словарь русского языка в 4-х тт. 1981: 325].
Голова человека и голова животного при едином названии в китайском языке имеет разные смыслы по ориентации положения тела,в пространстве: человеческое тело (с головы до ног) расположено по вертикальной оси, в отличие от тела животного (с головы до хвоста), которое расположено по горизонтальной оси. Поэтому про человека можно сказать с головы до ног, про животное или неодушевленный предмет - нельзя. В языковой картине мира человек является неким единением неба и земли, в то время как животное принадлежит только земле. Так, в русском языке различаются: головной вагон поезда и хвостовой вагон поезда. В китайском языке ФЕ цун тоу дао цзяо (букв.: с головы до ног) - полностью имеет связь с вертикальной Осью пространства. ФЕ цун тау дао вэй % (букв.: с головы до хвоста) - от начала до конца - связано со временем исполнения какого-то конкретного дела.
Референту голова в китайском языке соответствуют два одноморфемых слова: тоу Ш (разговорное, просторечное) и шоу ЦТ (книжное). Соматизм тоу в китайской фразеологии в большинстве случаев имеет значение части тела, которая может находиться в различных физических состояниях. Слово шоу Ц реже встречается в значении верхняя часть тела человека по сравнению со словом тоу. Кит. шоу прежде всего обладает метафорическим значением глава, лидер (в какой-то группе) ; начало события или действия или первый. Например, шоуфу - самый богатый человек; шоучуан- первое открытие; шоуцы Ц" - впервые, первый.
Голова, как и лицо, является частью тела, важной для идентификации личности. Именно поэтому и в русской, и в китайской бытовой культуре существуют эстетические оценки головы. В русской культурной традиции голова как верхняя часть тела считается самой заметной частью тела человека. Поэтому русские ФЕ всегда даются как замещающие эмоционально-эстетические оценки. Поговорки: голова с пивной котёл и голова, что булава - отрицательно характеризуют не только особенности телосложения человека по признаку нарушения пропорций, но и обозначают его интеллектуальную недостаточность.
В китайской бытовой культуре выражение "большая голова" имеет фамильярную или шутливую оценку, однако выражение "маленькая голова" имеет отрицательную оценку: сяотоу жуймянь (букв.: маленькая голова, острое лицо) - описание хитрого человека, пролазы. В составе фразеологических единиц лексема голрва выступает как в прямом значении, так и в переносном.
В русской фразеологии существует большое количество ФЕ, в которых лексема голова выступает в прямом значении. Идиоматическое значение ФЕ в таких случаях создается метафорической трактовкой смысла другого компонента ФЕ. Например:
В русской фразеологии хоть кол на голове теши говорят об упрямом, ничего не понимающем человеке. Метафорическое значение ФЕ мотивировано переносным осмыслением ситуации, причем не реальной, а виртуальной. В этой ситуации голова выступает в своем основном значении - часть тела, но это место, непригодное для тесания (абсурдная ситуация). Метафоричность ФЕ (так обозначается высокая степень глупости человека) основана на абсурдности: чья-то голова настолько не выполняет свои основные функции (думать, анализировать), что она становится актантом нелепой ситуации. Т.о., метафора основана на переносе: высокая степень нелепости ситуации - высокая степень глупости человека, охарактеризованного через нее. Однако сама лексема голова употребляется здесь в прямом значении.
В таких ФЕ, как: солома {каша) в голове, ветер в голове, без царя в голове, забивать себе голову чем-то - голова имеет значение вместилище ума. Однако в создании идиоматического значения всей ФЕ принимает участие также метафора (каша, солома, ветер). "Солома", "каша", "ветер" и то, чем человек "забивает" себе голову - все это предметы, совершенно несовместимые с содержанием головы. Их общее метафорическое значение - ненужное, лишнее, мешающее функционировать. Свойство соломы и каши - хаотичность, неупорядоченность. Это свойство переносится на интеллектуальную деятельность человека, который не умеет мыслить последовательно и логично
Метафоричность ФЕ держать высоко голову - гордиться мотивирована известным жестом, позой.
Кроме того, ФЕ, включающие в себя соматизм голова, используются при описании разных действий и состояний человека. Например, формула этикета обнажить голову означает определенное действие, а именно: "снять головной убор в знак уважения, почтения или приветствия (о мужчинах)". В ФЕ биться головой об стенку описывается состояние человека, а именно: "предаваться крайнему отчаянию, бурно выражать свое горе".
В китайском языке дяньтоу Щ&Ш кивать головой является выражением согласия. На базе данного словосочетания образована ФЕ дяньтоу хаяо (букв.: кивать головой и сгибаться в пояснице) - таким жестом характеризуется человек, который, демонстративно акцентируя знаки уважения к кому-л., теряет достоинство, самоунижается. В русском языке существует такая ФЕ, которая основана на жесте указания: кивать головой на кого - перекладывать ответственность.
Составляющие "тела" как компоненты ФЕ в русском и китайском языках
Шея - это часть тела между головой и туловищем у человека [Словарь русского языка в 4-х тт. 1984: 714]. Она является линией жизненной коммуникации - это узкий переход, или мостик, между головой и телом. Разрушение мостика означает смерть. Кроме того, шея как опора головы управляет ее движениями. Одновременно шея считается началом плечевой области, на которую часто кладут тяжести. В данной узкой части тела содержатся и сосуды, и бронхи, и дыхательное горло, и шейные позвонки.
В русском языке идиоматическое значение ФЕ с компонентом шел создается в ряде случаев с помощью переносного использования глаголов, входящих в эти ФЕ. Метафорический смысл этих ФЕ бывает основан также на переносе животное -человек: надевать хомут на шею (лошадь-человек), свернуть шею (птица-человек). В остальных случаях имеет место метонимия (часть-целое): человек обозначается через часть его тела, при этом значение ФЕ зависит также от семантики соответствующих глаголов.
Лексема шея в метафорическом смысле как физическое состояние человека. В русском языке ФЕ с лексемой шея часто являются метафорой, обозначающей состояние человека - перегрузка, тяжесть, усталость, напряженность, причем обычно человек оказывается в таком состоянии не по собственной воле. Синтаксическая структура этой группы в большинстве представляет собой сочетание «глагол + падежная форма слова "шея"»: сажать (посадить) на шею чью, кого, кому - навязывать кому-л. содержание кого-л., заботу, попечение о ком-л. ; сидеть на шее у кого-либо - о пребывании на иждивении, на содержании или на попечении у кого-нибудь. В приведенных примерах присутствуют фазовые глаголы со значением состояния: "сажать" - начальная фаза; "сидеть" - продолжающеесясостояние.
ФЕ надевать себе хомут на шею - непомерно обременять себя чем-л. О крайне тягостной обузе. В составе ФЕ шея часто выступает в метонимическом значении человек; вешаться на шею кому, к кому - 1. приставать с ласками, нежностями и т.п. ; 2. навязываться, усиленно добиваться расположения, взаимности, любви (о женщине по отношению к мужчине).
Насилие. Шея - это ранимое, уязвимое место тела человека, которое может подвергаться насилию со стороны другого. ФЕ с компонентом шея часто включают в себя глаголы, обозначающие действия, направленные против человека, во вред ему. Например: намять (наломать, намылить) шею кому - сильно побить, избить, отколотить кого-л. ; свернуть шею кому - убить кого-л. . Переносный смысл ФЕ связан с действием, направленным против человека. Этот смысл основан на ситуации, в которой действие направлено против птицы (прямое значение словосочетания); сломать {свихнуть, свернуть) себе шею - погубить себя из-за чего-л. ; в шею (гнать, выгонять) - грубо, с бранью, побоями. Синонимом данной ФЕ является в три шеи (гнать, выгонять). "Три" в данном случае с точки зрения количества является амплификацией или гиперболой.
ФЕ с лексемой шея связаны с социально значимым жестом и имеют метафорическое значение подчинение, унижение. В русской фразеологии гнуть шею перед кем означает унижаться, заискивать, раболепствовать. В соответствующей китайской ФЕ в этом значении употребляется соматизм яо $g поясница: чжэяо lf Ш - склоняться.
Наши наблюдения показывают, что в русском языке ФЕ с соматизмом шея имеют в большинстве случаев отрицательную коннотацию. Мы не можем согласиться с мыслью Шафикова о том, что причина этого заключается в том, что шея обозначает менее важный орган тела [Шафиков 2000: 175, 228]. На наш взгляд, шея представляется менее заметной частью тела человека, но не менее важной.
В китайском языке существует две лексемы, обозначающие шею: цзин (цзы) Щ (р) (книж.) и боцзы W F (разг.). В китайской фразеологии ФЕ с компонентом шея представлены мало: лексема шея принимает участие в метафорическом описании состояния человека: лянь хун боцзы цу (букв.: лицо покраснело, шея вздулась) - покраснеть от гнева, ярости. В данном случае цвет шеи указывает на проявление сильных эмоций человека.
Лексема шея часто связана с действием обозначаемой части тела. В китайской ФЕ отражено такое свойство шеи, как способность вытягиваться с разными целями, в зависимости от действия, названного главным глаголом ФЕ, например: иньцзин ципанъ (букв.: вытянуть шею и ожидать) - смотреть с надеждой, возлагать свои надежды на кого-л. ; иньцзин шоу лу 51Ш Ш - самому подставить шею под нож (палача) - мужественно принять смерть; покорно ждать наказания.
В словарях лексема грудь толкуется как передняя часть туловища от шеи до живота [Словарь современного русского литературного языка в 20 тт. том III 1992: 358]. В русском языковом сознании грудь - это орган дыхания ("дышать полной грудью"). Грудь является вместилищем легких: слабая грудь, дышать полной грудью. Метафорическое осмысление лексемы грудь основано на представлении о ее месте на теле человека; в языковом сознании она воспринимается как та часть тела, которая первой принимает удары или иные внешние воздействия.
В русской фразеологии данный соматизм входит в состав немногих ФЕ в переносном значении. Основанием переносного значения ФЕ является представление о том, что незащищенная грудь - это символ мужества и доблести людей, вставших на защиту чего-л.: защищать грудью кого, что; стоять {встать, стать) грудью за кого, что - упорно, мужественно, собрав все силы, защищать кого-л., что-л. Здесь соматизм грудь метонимически переосмыслен как весь человек; стоять (встать, стать) грудью за кого, за что - мужественно защищать кого-л. или что-л. ; Лексема грудь в русских ФЕ является метафорой физического контакта людей. напр.: грудь в грудь описывает ситуацию тесноты и означает вплотную; грудь на грудь - непосредственно один на другого (идти, двигаться в бою, битве и т.п.) . Соматизм грудь входит в состав ФЕ принимать на грудь (прост.) - выпивать спиртное, напиваться. "Принимать" имеет значение выпивать, в том случае если имеет объект - "лекарство". Здесь опущенный при переходном глаголе объект переосмыслен "по умолчанию"; "«а грудь" имеет метонимическое значение внутрь. В китайских ФЕ лексема сюн Щ грудь очень редко употребляется в своем основном значении. Нами зафиксирован только один пример с этим значением: чуй сюн дунь цзу ШШ Шй. (букв.: бить себя в грудь и топать ногами) - быть вне себя от горя (ср.: в русском языке существует соответствующая ФЕ с соматизмом волосы -рвать на себе волосы). В китайском языке лексема сюн в значении грудь как часть женского тела зафиксирована только в ФЕ разговорного или грубо-просторечного стиля: сюн да у нао Щ КШШ - большая грудь, да ума нет. Размер женской груди и объем мозга часто сопоставляются в разных культурах. В китайской фразеологии сюн чаще всего входит в состав соматических пар сюнцзин ЩШ грудь и пола и сюнхуай ЩШ грудь и пазуха. Сюн в этих синонимах выступает в значении вместилище сердца, органа, который в китайской культуре символизирует переживания и душевные качества. Сюн в данном случае имеет метафорическое значение душа и является источником душевного просветления и истины. Грудь может быть вместилищем неких абстрактных понятий (мечты, мысли, стремления к идеалу и т.д.). Таким образом, сюн в целом имеет метафорическое значение - внутреннее содержание человека. Приведем примеры китайских ФЕ, в состав которых входит соматизм сюн грудь: сюн у чэнфу ШШШШ (букв.: нет в груди крепостей и палат) - ничего не таить в душе; об откровенном, прямо человеке. Чэнфу (букв.: крепостная стена и ограниченная стеной палата) в данном случае обозначает скрытность и сложность характера; сюну дянь мо ШШШхШк (букв.: не иметь в груди ни капли чернил) - о неграмотном, необразованном человеке, неуче; сюн чжун чзя бин ІйіФ РЙ (букв.: в груди (в уме) целое войско) - о великих военных замыслах.
"Нога" и ее составляющие как компоненты ФЕ в русском и китайском языках
Палец в русском языке обозначает одну из пяти подвижных конечных частей кисти руки или ступни ноги у человека [Словарь русского языка в 4-х тт. 1983: 13]. В китайском же знак чжи Щ имеет специализированное значение палец на руке. Палец руки и палец ноги в китайском языке произносятся одинаково, но различаются графически. Они различаются только в двуслогах: шоучжи Ш (букв.: палец руки) и цзяочжи Щ&Ь (букв.: палец ноги).
В русском языке палец как одна из пяти подвижных конечных частей кисти руки, прежде всего, связан с жестом определенной семантики: пальцем показывать (указывать, тыкать) на кого, на что - открыто, во всеуслышание осуждать, порицать кого-либо или что-либо; по пальцам можно сосчитать (пересчитать, счесть) - при малочисленных предметах подсчета; высасывать (высосать) из пальца - жест задумчивости (у детей) - говорить, утверждать что-либо без каких-либо оснований, не опираясь на факты; выдумывать, придумывать что-л. ; пальцем не трогать (тронуть) кого - не причинять ни малейшего вреда кому-либо, не бить кого-л. ; обводить (обвести, обернуть) вокруг пальца кого - ловко, хитро обманывать; ФЕ возникло на основе оборота "вокруг пальца (около пальца) обмотать" - сделать дело скоро и споро. Быстрый и ловкий обман здесь сравнивается с быстрым наматыванием нитки на палец [Бирих и др. 2001: 429]; палец в рот не клади кому - о том, кто может воспользоваться оплошностью, промахом другого в своих интересах. Данная ФЕ происходит от пословицы палец в рот не клади, а то откусит, один как перст- совсем одинок. Употребление данной ФЕ в разговорной речи может сопровождаться жестом; палец о палец не ударить - элементарное, простейшее движение - совершенно, совсем ничего не делать, обычно для достижения какой-либо цели; попадать пальцем в небо - говорить или делать что-либо невпопад. При ответе на вопрос или при объяснении чего-либо.
С лексемой пальцы (мн.ч.) связано значение наглядности и правильности. С помощью пальцев человек считает, поэтому с пальцем всегда связана наглядность или правильность. Например: (знать) как свои пять пальцев - (знать) очень хорошо, досконально, основательно; (объяснять, показывать) на пальцах - объяснять наглядно.
В китайской фразеологии шэньшоу бу цзянъ у ч жи # MS?H (букв.: на расстоянии вытянутой руки не увидеть своих пяти пальцев) - хоть глаза (глаз) выколи, ни зги не видать; цюй чжи и суань ЩЩ- Ш (букв.: считать по пальцам) - планировать, предсказывать что-ниб. в сердце. Эта ФЕ связана с китайской сказкой о том, как пророк и небожитель считали по пальцам и узнавали будущее.
Лексема палец является метафорой края, границы человеческого тела. Во множественном числе лексема пальцы имеет метафорическое значение неплотная преграда: плыть (уплывать, уходить) между пальцами - быстро и незаметно расходоваться, тратиться. О деньгах или о времени; до кончиков пальцев - всем существом, целиком, полностью, во всем (быть кем-либо или каким-либо) . Палец в данном случае имеет метафорическое значение человек в целом. Синонимы: до корней волос, до мозга костей. Палец встречается в ФЕ, в которых дается оценка качества пищи. Данная метафора основана на описании процесса еды до появления ложек и вилок: пальчики (пальцы) оближешь - 1. очень вкусен, аппетитен, доставляет огромное удовольствие; 2. очень красив, хорош, интересен, приводит в восхищение. Мизинец и большой палец имеют свою количественную метафорическую трактовку соответственно малая и большая величина, например: мизинца (ногтя, подметки) не стоит- не заслуживает никакого внимания, слишком ничтожен, незначителен в сравнении с кем-либо; на большой палец (сработано, сделано) (прост.): 1. очень хорошо, отлично, великолепно (делать что-л.) ; 2. очень хорош, прекрасен по своим качествам, состоянию и т.п. ; кроме того, большой палец имеет метафору первого и главного (при счете). В русском языке лексема ноготь в ее метафорической трактовке - это мелкость, слабость и молодость. В восточнославянской сказке есть герой Мужичок с ноготок - существо очень малого роста с непомерно большой бородой. Кроме того, в фольклорном образе ногтя воплотилось значение меры длины: ноготь как антропометрическая единица обозначает малый размер: с ноготок - один из типов русских народных сравнений - очень маленький, крошечный; с младых ногтей - (книж. высок.) - смолоду, с детства; взять к ногтю - уничтожить, ликвидировать - средство уничтожения (палец). Во фразеологии нами не найдено ни одной ФЕ с соматизом чжицзя ноготь в китайском языке. Лексема чжи встречается лишь в нескольких ФЕ. В большинстве случаев чжи используется во фразеологизмах в функции глагола со значением показывать, указывать, подразумевать. Эти случаи выходят за пределы нашего исследования. В китайском языке пальцы называются так: мучжи ЩШ большой палец, шичжи &Ш (букв.: пищевой палец) - указательный палец, чжунчжи ф средний палец,уминчжи МЗэШ безымянный палец и сяочжи г мизинец. Стоит отметить, что двуслог шичжи Ш (указательный палец) используется в ФЕ со значением еды. Эта лексема имеет метонимический смысл и имеет значение едоки, рты: шичжи да дун (букв.: указательный палец сильно задвигался) - имеется в виду появление аппетита. ФЕ шичжи хао фань (пальцев (едоков), которыми едят, великое множество) обозначает многочисленную семью. Большой палец имеет универсальное значение самый хороший или первый. ФЕ шоу цюй и чжи (букв.: палец, который загнут первым) - занимать первое место. В ФЕ тань чжи (букв.: щёлкнуть пальцами) - быстро, мгновенно -чжи является единицей временного кода. ФЕ тань чжи сюй юй. (букв.: миг как щелчок пальцами) обозначает миг, мгновение. Таким образом, в русском языке предметом метафорической разработки являются два пальца - большой и мизинец, а в китайском языке - большой и указательный.
Ты ищешь в мужчине партнера, который был бы заведомо сильнее тебя. И речь здесь не о физической силе, а о внутреннем «стержне». Тебя, скорее всего, привлекают большие, «крепкие» руки, с длинными, сильными пальцами. Именно они - негласный символ мужественности и способности «держать все в своих руках».
2 Нос
Физиогномисты говорят, что нос человека символизирует его жизненные устремления и амбиции. Если подсознательно первым делом ты оцениваешь именно эту часть лица, знай, что тебе важно, чтобы твой будущий избранник «смотрел с тобой в одну сторону». Тебе нужно, чтобы планы и цели этого мужчины совпадали с твоими, и чтобы у вас были общие жизненные ценности.
3 Глаза
Если особенно внимательно ты вглядываешься в глаза мужчины, то тебе, скорее всего, очень важна его личность. Однако, возможно, ты стремишься углядеть не только яркую индивидуальность партнера, но и доброту, которая, как известно, очень хорошо заметна по глазам.
4 Телосложение
Конечно же, все так или иначе оценивают телосложение кавалера. Однако если ты фокусируешь в первую очередь на этом - значит, в отношениях для тебя первостепенной является физическая совместимость. Речь не только о «совпадении» в постели, но еще и о том, что для тебя предельно важно чувствовать рядом с собой физически подходящего партнера.
5 Щетина
Если «фактором отбора» для тебя является щетина (или борода) у мужчины, можно с уверенностью сказать, что ты ищешь в его лице надежности и стабильности. Как правило женщины, склонные к инфантильному поведению, придают большое значение маскулинности своего партнера.
6 Губы
Когда ты не можешь оторвать взгляда от губ мужчины, это значит, что ты, сама того не подозревая, оцениваешь его чувственность. Для тебя важно, чтобы он был страстным, причем не только в постели, но и по жизни. Увлеченно говорил, с горящими глазами работал, самоотверженно ухаживал, - словом, проживал жизнь «на полной мощности».
7 Нижняя челюсть
В случае, если твой взгляд прикован к его нижней челюсти, стоит сказать, что от отношений ты ждешь основательности и стабильности. Крупная, мощная и сильная нижняя челюсть ассоциируется у тебя с добротностью, ведь ты ищешь в мужчине фундаментальности и оцениваешь, насколько крепко он стоит на ногах.
8 Плечи
Крепкое мужское плечо - словосочетание, ставшее притчей во языцех для всех женщин, которые хотят видеть рядом с собой защитника. Ты, вероятнее всего, хочешь найти партнера, который решал бы твои проблемы, и за которого, в случае опасности, ты могла бы надежно спрятаться, чтобы «переждать бурю».
9 Волосы
Специалисты в психо-социологии уверены: если первое, на что ты смотришь при знакомстве с мужчиной, - это его волосы, то для тебя важен социальный статус поклонника. Ты, вероятно, также оцениваешь вашу «генетическую совместимость». Кстати, часто такие женщины склонны фантазировать «а как бы выглядели наши совместные дети», даже если они просто увидели симпатичного прохожего на улице.
10 Зубы
Если первое, на что ты смотришь - это зубы твоего собеседника, можно с уверенностью утверждать, что для тебя важно его отношение к самому себе. При общении с мужчиной ты, как правило, оцениваешь, насколько серьезно он относится к своему здоровью, какова его самооценка и насколько он верит в свои силы.