Валентин Петрович Катаев
«Алмазный мой венец»
Эта книга — не роман, не повесть, не лирический дневник и не мемуары. Хронологические связи заменены здесь ассоциативными, а поиски красоты — поисками подлинности, какой бы плохой она ни казалась. Это мовизм (от «мове» — плохо). Это свободный полет фантазии, порождённый истинными происшествиями. Поэтому почти никто не назван здесь своим именем, а псевдоним будет писаться с маленькой буквы, кроме Командора.
Моё знакомство с ключиком (Ю. Олеша) состоялось, когда мне было семнадцать, ему пятнадцать, позднее мы стали самыми близкими друзьями, принадлежали к одной литературной среде. Эскесс, птицелов, брат, друг, конармеец — все они тоже одесситы, вместе с киевлянином синеглазым и черниговцем колченогим вошедшие в энциклопедии и почти все — в хрестоматии.
С птицеловом (Эдуард Багрицкий) я познакомился на собрании молодых поэтов, где критик Петр Пильский выбирал лучших и потом возил напоказ по летним театрам. Рядом с ним в жюри всегда сидел поэт эскесс (Семен Кессельман), неизменно ироничный и беспощадный в поэтических оценках.
Птицелов входил в элиту одесских поэтов, его стихи казались мне недосягаемыми. Они были одновременно безвкусны и непонятно прекрасны. Он выглядел силачом, обладал гладиаторской внешностью, и лишь впоследствии я узнал, что он страдает астмой.
Вытащить его в Москву удалось только после гражданской войны. Он был уже женат на вдове военврача, жил литературной подёнщиной, целыми днями сидел в свой хибарке на матраце по-турецки, кашлял, задыхался, жёг противоастматический порошок. Не помню, как удалось когда-то выманить его на яхте в море, к которому он старался не подходить ближе чем на двадцать шагов.
Ему хотелось быть и контрабандистом, и чекистом, и Виттингтоном, которого нежный голос звал вернуться обратно.
В истоках нашей поэзии почти всегда была мало кому известная любовная драма — крушение первой любви, измена. Юношеская любовь птицелова когда-то изменила ему с полупьяным офицером… Рана не заживала всю жизнь.
То же было с ключиком и со мной. Взаимная зависть всю жизнь привязывала нас друг к другу, и я был свидетелем многих эпизодов его жизни. Ключик как-то сказал мне, что не знает более сильного двигателя, чем зависть. Я же видел ещё более могучую силу — любовь, причём неразделённую.
Подругой ключика стала хорошенькая голубоглазая девушка. В минуты нежности он называл её дружочек, а она его — слоник. Ради неё ключик отказался ехать с родителями в Польшу и остался в России. Но в один прекрасный день дружочек объявила, что вышла замуж. Ключик останется для неё самым-самым, но ей надоело голодать, а Мак (новый муж) служит в губпродкоме. Я отправился к Маку и объявил, что пришёл за дружочком. Она объяснила ему, что любит ключика и должна вернуться сейчас же, вот только соберёт вещи. Да, рассеяла она моё недоумение, теперь у неё есть вещи. И продукты, добавила она, возвращаясь с двумя свёртками. Впрочем, через некоторое время в моей комнате в Мыльниковом переулке она появилась в сопровождении того, кого я буду звать колченогим (Вл. Нарбут).
Когда-то он руководил Одесским отделением РОСТА. После гражданской войны хромал, у него не хватало кисти левой руки, в результате контузии он заикался. Служащих держал в ежовых рукавицах. При всем том это был поэт, известный ещё до революции, друг Ахматовой и Гумилева. Дружочек почти в день приезда в Москву ключика снова появилась в моей комнате и со слезами на глазах целовала своего слоника. Но вскоре раздался стук. Я вышел, и колченогий попросил передать, что если дружочек немедленно не вернётся, он выстрелит себе в висок.
Со слезами же на глазах дружочек простилась с ключиком (теперь уже навсегда) и вышла к колченогому.
Вскоре я отвёл ключика в редакцию «Гудка». Что вы умеете? А что вам надо? — был ответ. И действительно. Зубило (псевдоним ключика в «Гудке») чуть ли не затмил славу Демьяна Бедного, а наши с синеглазым (М. Булгаков) фельетоны определённо потонули в сиянии его славы.
Скоро в редакции появился тот, кого я назову другом (И. Ильф). Его взяли правщиком. Из неграмотных и косноязычных писем он создал своего рода прозаические эпиграммы, простые, насыщенные юмором. Впереди, впрочем, его ждала всемирная слава. В Москву приехал мой младший братец, служивший в Одесском угрозыске, и устроился в Бутырку надзирателем. Я ужаснулся, заставил его писать. Вскоре он стал прилично зарабатывать фельетонами. Я предложил ему и другу сюжет о поиске бриллиантов, спрятанных в обивке стульев. Мои соавторы не только отлично разработали сюжет, но изобрели новый персонаж — Остапа Бендера. Прототипом Остапа был брат одного молодого одесского поэта, служивший в угрозыске и очень досаждавший бандитам. Они решили убить его, но убийца перепутал братьев и выстрелил в поэта. Брат убитого узнал, где скрываются убийцы, пришёл туда. Кто убил брата? Один из присутствовавших сознался в ошибке: он тогда не знал, что перед ним известный поэт, а теперь он просит простить его. Всю ночь провёл Остап среди этих людей. Пили спирт и читали стихи убитого, птицелова, плакали и целовались. Наутро он ушёл и продолжил борьбу с бандитами.
Мировая слава пришла и к синеглазому. В отличие от нас, отчаянной богемы, он был человеком семейным, положительным, с принципами, был консервативен и терпеть не мог Командора (В. Маяковского), Мейерхольда, Татлина. Был в нем почти неуловимый налёт провинциализма. Когда он прославился, надел галстук бабочкой, купил ботинки на пуговицах, вставил в глаз монокль, развёлся с женой и затем женился на Белосельской-Белозерской. Потом появилась третья жена — Елена. Нас с ним роднила любовь к Гоголю.
Разумеется, мы, южане, не ограничивались лишь своим кругом. Я был довольно хорошо знаком с королевичем (С. Есениным), был свидетелем его поэтических триумфов и безобразных дебошей. Моя жизнь текла более или менее рядом с жизнью Командора, соратника (Н. Асеева), мулата (Б. Пастернака). Великий председатель земного шара (В. Хлебников) несколько дней провёл у меня в Мыльниковом. Судьба не раз сводила меня и с кузнечиком (О. Мандельштамом), штабс-капитаном (М. Зощенко), арлекином (А. Кручёных), конармейцем (И. Бабелем), сыном водопроводчика (В. Казиным), альпинистом (Н. Тихоновым) и другими, теперь уже ушедшими из жизни, но не ушедшими из памяти, из литературы, из истории.
«Алмазный мой венец» - роман Валентина Петровича Катаева, пожалуй, самый загадочный и необычный роман классика советской литературы, был написан в 1975 – 1977годах. Он основан на реальных событиях, посвящен литературной жизни двадцатых годов Москвы, Одессы, Харькова. Название «Алмазный мой венец» взято из Пушкина, эта строка была в «Борисе Годунове», хотя потом ее Александр Сергеевич и не использовал. Катаевский же «венец» - это стихи поэтов, он их цитирует в книге, они – часть его жизни, и скорее всего – выражение его внутреннего мира. Еще это дружба этих поэтов, дружба, которую они одарили его и обогатили.
Катаев в романе использует абсолютно новый литературный прием – таинственность действующих лиц, лиц в масках. Это целый ряд известных советских писателей, поэтов, которые проходят перед читателями с прозвищами – масками. Валентин Петрович настолько окутал это произведение таинственностью, неким флером тайны, не теряя при этом глубины смысла событий. Это сочетание придает роману неповторимое очарование.
В Командоре без особого труда узнается Владимир Маяковский, а в «королевиче» - Сергей Есенин, «синеглаз» - Михаил Булгаков, «ключик» - Юрий Олеша, «птицелов» - Эдуард Багрицкий.
Переплетение таинственных имен с реальными историческими событиями создает для читателей некую увлекательную игру. Недаром современники называли роман - Алмазный мой кроссворд.
После первой публикации романа в журнале «Новый мир» он сразу же, выражаясь современным языком, становится культовым. Он очень резко отличался от издающейся тогда литературы. Естественно, что весьма неоднозначно и был воспринят критиками и читателями. Одни увидели в нем источник неоценимых сведений о писателях, находящихся под запретом: Булгакове, Бабеле, Олеше, Мандельштаме, кто то смог узнать о вообще малоизвестных Владимире Нарбуте и Семене Кесельмане. А другие - только «набор низкопробных сплетен, зависти, цинизма, восторга перед славой и сладкой жизнью».
Основная полемика развернулась вокруг отношения самого Катаева к своим таинственным персонажам, а также об его ответственности за достоверность описываемых событий. Его многие упрекали в измене социалистического реализма. Валентин Петрович несколько раз давал интервью по поводу этой книги, терпеливо объясняя свою позицию, что видел свою задачу написать книгу о Революции, «и о людях, которые безоговорочно приняли Революцию и вращались в ее магнитном поле. И еще я считал своим долгом говорить правду, такую, как я знал…».
Маруся Татарович - девушка из хорошей советской семьи. Ее родители не были карьеристами: исторические обстоятельства советской системы, уничтожающей лучших людей, заставляли отца с матерью занимать вакантные места, и к концу трудовой биографии они прочно утвердились в номенклатуре среднего звена. У Маруси было все для счастья: рояль, цветной телевизор, дежурный милиционер у дома. Окончив школу, она легко поступила в Институт культуры, была окружена соответствующими рангу поклонниками. Расплата за семейное счастье обрушилась на Татаровичей в лице еврея с безнадёжной фамилией Цехновицер, которого Маруся полюбила на девятнадцатом году. Родители не считали себя антисемитами, но представить внуков евреями для них было катастрофой. Неимоверными усилиями они «переключили» Марусю на сына генерала Федорова, которого она тоже полюбила. Молодые люди поженились. Дима Федоров был педантом и быстро надоел Марусе. От скуки она стала ему изменять неразборчиво и беспрерывно. Вскоре молодые супруги развелись. Маруся опять стала невестой, девушкой из хорошей семьи. Она полюбила знаменитого дирижёра Каждана, затем - известного художника Шарафутдинова, затем - прославленного иллюзиониста Мабиса. Все они покинули Марусю. При этом лишь один Каждан ушёл из её жизни деликатно: отравившись миногами, он умер. Поведение остальных чем-то напоминало бегство.
К этому времени Марусе было под тридцать. Она забеспокоилась, понимая, что ещё два-три года, и родить будет поздно. И тут на её горизонте возник знаменитый эстрадный певец Бронислав Разудалов. У Маруси с ним получилось что-то вроде гражданского брака. Они вместе ездили на гастроли, Маруся вела концерты. Вскоре она не без оснований стала подозревать Разудалова в супружеских изменах. Друзья шутили: «Разудалов хочет трахнуть все, что движется...» Маруся впервые задумалась: как жить дальше? Удовольствия порождали чувство вины. Бескорыстные поступки вознаграждались унижениями. Получался замкнутый круг... Через год у неё родился мальчик. Разудалов ездил на гастроли. Уличённый в очередных изменах, он оправдывался: «Пойми, мне как артисту нужен импульс...» Маруся испытывала полное отчаяние.
Тут как в сказке появился Цехновицер. Он дал Марусе почитать «Архипелаг ГУЛАГ» и настоятельно советовал ей эмигрировать. В это время уезжали многие. Пережив драматическое объяснение с родителями, Маруся фиктивно зарегистрировалась с Цехновицером. Через три месяца они были в Австрии. «Супруг» уехал в Израиль. Дождавшись американской визы, уже через шестнадцать дней Маруся приземлилась в аэропорту имени Кеннеди. Сын Левушка, увидев двух негров, громко расплакался. Марусю встречали двоюродная сестра по матери Лора с мужем Фимой. У них и поселилась Маруся с сыном. Левушку определили в детский сад. Сначала он плакал. Через неделю заговорил по-английски. Маруся стала искать работу. Ее внимание привлекла реклама ювелирных курсов - знание английского языка при этом не было необходимым условием. А в драгоценностях Маруся разбиралась.
Нью-Йорк внушал Марусе чувство раздражения и страха. Ей хотелось быть уверенной в себе, как все окружающие, но она лишь завидовала детям, нищим, полисменам - всем, кто ощущал себя частью этого города. Занятия на курсах прекратились скоро. Маруся уронила в сапог раскалённую латунную пластинку, после чего уехала домой и решила не возвращаться. Так она стала домохозяйкой.
К ней потянулась, как мухи на мёд, мужская часть русской колонии. Диссидент Караваев предложил ей сообща вести борьбу за новую Россию. Маруся отказалась. Издатель Друкер тоже призывал к борьбе - за единство эмиграции. Таксисты действовали более решительно: Перцович призывал закатиться куда-нибудь во Флориду. Еселевский предлагал более дешёвый вариант - мотель. Будучи отвергнутыми, они, кажется, вздыхали с облегчением... Лучше всех повёл себя Баранов. Зарабатывая семьсот долларов в неделю, сто из них он предложил отдавать Марусе просто так. Ему это было даже выгодно: пил бы меньше. Религиозный деятель Лемкус подарил Библию на английском языке, пообещав хорошие условия в загробной жизни. Хозяин магазина «Днепр» Зяма Пивоваров шептал: «Получены свежие булочки. Точная копия - вы...» Дни тянулись одинаковые, как мешки из супермаркета...
К этому времени автор повествования уже знаком с Марусей Татарович. Она живёт в снимаемой пустой квартире, почти всегда без денег. Однажды Маруся звонит автору и просит приехать, жалуясь на то, что её избил новый поклонник, латиноамериканец Рафаэль, Рафа. Они стали жить странной и бурной жизнью: Рафа то исчезал, то появлялся, откуда он брал деньги, было непонятно, потому что все его проекты обогащения были чистым бредом. Маруся считала его полным дураком, у которого на уме только койка. Правда, он обожал её сына Левушку, с которым чувствовал себя на равных. Когда автор приезжает к Марусе, то застаёт её с синяком под глазом и разбитой губой. Маруся жалуется на своего ухажёра, вскоре приходит и он сам - весь перебинтованный, пропахший йодом. Обстоятельства ссоры вырисовываются наглядно: Рафа защищался от разгневанной Маруси. Вызывая если не жалость, то сочувствие, он смотрит на Марусю преданными и блестящими глазами. За бутылкой рома, в присутствии автора и по его совету, Маруся и Рафа мирятся.
Женщины русской колонии считали, что в Марусином положении необходимо быть жалкой и зависимой. Тогда они сочувствовали бы ей. Но Маруся не производила впечатления забитой и униженной: она водила джип, тратила деньги в дорогих магазинах. На день рождения Рафа подарил ей попугая Лоло, который питался сардинами. «Сто раз я убеждался - бедность качество врождённое. Богатство тоже. Каждый выбирает то, что ему больше нравится. И как ни странно, многие предпочитают бедность. Рафаэль и Муся предпочли богатство».
Маруся вдруг решает вернуться на Родину. Но общение с чиновниками советского консульства охлаждает её пыл. Окончательную точку в её сомнениях ставит приезд в Америку на гастроли Разудалова: этот посланник прошлого боится встретиться с собственным сыном.
На свадьбу Маруси и Рафы собирается вся русская колония. Многочисленные родственники Рафы прикатывают на лимузине, предназначенном жениху в подарок. Невесте приготовлена серенада. В числе подарков - белая двуспальная кровать и сварная чугунная клетка для Лоло. Все ждут живого автора, при виде которого Маруся плачет...
События романа разворачиваются в Нью-Йорке, в районе, где обитают русские эмигранты. Они все друг друга знают, общаются, чувствуя так себя немного лучше и словно ближе к родине. Среди них Зяма Пивоваров, хозяин магазина, который смог устроить так, что жителям района доступны такие любимые шпроты и вологодское масло. Фотоателье Евсея Рубинчика не приносит особого дохода, а потому он уже почти десять лет выплачивает за него долги. В районе также живёт Аркадий, который занимается недвижимостью. А Караваев говорит, что ему не хватает советского образа жизни с его карательными органами и марксизма. Все они когда-то эмигрировали из СССР в поисках лучшей жизни, которую оказалось не так просто построить.
В это место приезжает главная героиня романа – Мария Татарович, а если просто – Маруся. Она из обеспеченной семьи, ни в чём не нуждалась, у неё было счастливое детство. Но почему она решилась на такой поступок? Возможно, причиной этому стал несчастливый брак. Возможно, Маруся просто почувствовала, что находится не на своём месте и хочет другой жизни. Просто однажды она, не задумываясь о последствиях, взяла сына и переехала в Америку.
Жизнь в чужой стране вряд ли может быть лёгкой. Ведь всё придётся начинать с чистого листа, искать жильё и работу. А иностранцев не всегда привечают. Периодически возникают воспоминания о родной стране, и одолевает тоска. Но Маруся не сдаётся и знает, чего хочет. Пусть не всё в жизни идёт гладко, но она умеет с улыбкой переносить трудности. Тем более, что в личной жизни у Маруси нет отбоя от русских поклонников. Трудно сказать, кто из жителей её района не пытался за ней приударить. Но только захочет ли девушка связать себя отношениями с кем-то из них или предпочтёт американца? Получится ли у неё построить новую счастливую жизнь?
Произведение относится к жанру Литература русского зарубежья. Оно было опубликовано в 1986 году издательством Азбука. Книга входит в серию "Прочесть обязательно!". На нашем сайте можно скачать книгу "Иностранка" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.33 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Иностранка Сергей Довлатов
(Пока оценок нет)
Название: Иностранка
О книге «Иностранка» Сергей Довлатов
Свою повесть «Иностранка» Сергей Довлатов написал в далеком 1986 году. В это время автор находился в Нью-Йорке. Читатель найдет в этой книге грустные и веселые истории о непростой жизни русских эмигрантов в США, об обычаях района Квинса, где проживал писатель, и, конечно, о любви и надежде. Как и другие произведения Сергея Довлатова, «Иностранка» — умная и добрая повесть, которая оставляет в сердце нежность и немного печали. Написана она в неповторимом стиле, присущем автору, богатом неожиданными выводами и тонким юмором. Прозаик не делит героев на добрых и негодяев, не осуждает их и не дает советов. Он просто и увлекательно описывает жизнь обыкновенных людей.
«Иностранка» — первое серьезное произведение, которое Сергей Довлатов написал в эмиграции. Получив такую желанную свободу слова, писатель использует ее довольно неожиданно. Он порицает некоторые стороны существующего в СССР режима, но делает это настолько остроумно, что недовольство автора оказывается почти незаметным. Получив, наконец, возможность открыто говорить о некоторых вещах, писатель не переступает некой невидимой границы. Такое поведение продиктовано отнюдь не боязнью цензуры, а этическими принципами.
Жизнь главной героини, ведущей одинокое существование в чужой стране, наполнена смешными и печальными событиями, маленькими радостями и большими бедами. Эти эпизоды автор подает то максимально просто и безыскусно, то с иронией, вызывающей смех у читателей в самых неожиданных моментах.
Многие поклонники творчества этого талантливого писателя считают эту книгу лучшей из его произведений. Автор предлагает нам не только зрелый стиль, отличный слог, гармонично выстроенное повествование, но и свой жизненный опыт. Не зря эта повесть, написанная так просто и увлекательно, стала одним из наиболее популярных произведений своего времени.
Прозаик иронизирует над повседневными проблемами своих героев с такой искренностью и добротой, что после прочтения книги остаются лишь светлые чувства. Характеры центральных персонажей «Иностранки» прописаны настолько мастерски, что каждый из них кажется живым и интересным человеком. Второстепенные герои тоже ничуть не похожи на безликих статистов, каждый из них обладает своими привычками и особенностями, раскрашивая повесть в яркие цвета и придавая ей глубину. Легкий стиль и ненавязчивый юмор позволяют читателю получить настоящее удовольствие от этой книги.
На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу Стейс Крамер «50 дней до моего самоубийства» в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.
Цитаты из книги «Иностранка» Сергей Довлатов
Есть данные, гарантирующие любому человеку стремительное номенклатурное восхождение. Для этого надо обладать четырьмя примитивными качествами. Надо быть русским, партийным, способным и трезвым. Причем необходима именно совокупность всех этих качеств. Отсутствие любого из них делает всю комбинацию совершенно бессмысленной.
Муж был совершенно необходим. Его следовало иметь хотя бы в качестве предмета ненависти.
Дома не было свободы, зато имелись читатели. Здесь свободы хватало, но читатели отсутствовали.
Демократию надо внедрять любыми средствами. Вплоть до атомной бомбы!..
– Он мне нравится. Оставь его в покое. К тому же от него есть прок. Смотри, как ты заговорила по-английски.
Маруся отвечала:
– Для того язык и выучила, чтобы ругать его последними словами…
Женщины меня давно уже не интересуют. Лет двадцать пять назад я колебался между женщинами и алкоголем. С этим покончено. В упорной борьбе победил алкоголь.
На вопрос: «Где Карен?» – менеджер ответил:
– Она меня бросила. Я был в отчаянии. Затем купил себе новую машину и поменял жилье. Теперь я счастлив…
– Я не педант. Просто я стараюсь защититься от хаоса…
Лернер мечтал получить работу на телевидении. При этом он был совершенно нетипичным эмигрантом. Не выдавал себя за бывшего лауреата государственных премий. Не фантазировал относительно своих диссидентских заслуг. Не утверждал, что западное искусство переживает кризис.
Марусины родители забеспокоились, хотя они и не были антисемитами. Галина Тимофеевна в неофициальной обстановке любила повторять:
– Лучше уж я возьму на работу еврея. Еврей, по крайней мере, не запьет!
– К тому же, – добавлял Федор Макарович, – еврей хоть с головой ворует. Еврей уносит с производства что-то нужное. А русский – все, что попадется…
Скачать бесплатно книгу «Иностранка» Сергей Довлатов
(Фрагмент)
В формате fb2 : Скачать
В формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :
Сергей Довлатов - один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX - начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переве дены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» - эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне - ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим - пьянство - нет» - шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз. Они никогда не надоедают.
Сергей Довлатов
Иностранка
Одиноким русским женщинам в Америке - с любовью, грустью и надеждой
Сто восьмая улица
В нашем районе произошла такая история. Маруся Татарович не выдержала и полюбила латиноамериканца Рафаэля. Года два колебалась, а потом наконец сделала выбор. Хотя если разобраться, то выбирать Марусе было практически не из чего.
Вся наша улица переживала - как будут развиваться события? Ведь мы к таким делам относимся серьезно.
Мы - это шесть кирпичных зданий вокруг супермаркета, населенных преимущественно русскими. То есть недавними советскими гражданами. Или, как пишут газеты, - эмигрантами третьей волны.
Наш район тянется от железнодорожного полотна до синагоги. Чуть севернее - Мидоу-озеро, южнее - Квинс-бульвар. А мы - посередине.
108-я улица - наша центральная магистраль.
У нас есть русские магазины, детские сады, фотоателье и парикмахерские. Есть русское бюро путешествий. Есть русские адвокаты, писатели, врачи и торговцы недвижимостью. Есть русские гангстеры, сумасшедшие и проститутки. Есть даже русский слепой музыкант.
Местных жителей у нас считают чем-то вроде иностранцев. Если мы слышим английскую речь, то настораживаемся. В таких случаях мы убедительно просим:
Говорите по-русски!
В результате отдельные местные жители заговорили по-нашему. Китаец из закусочной приветствует меня:
Доброе утро, Солженицын!
(У него получается - «Солозениса».)
К американцам мы испытываем сложное чувство. Даже не знаю, чего в нем больше - снисходительности или благоговения. Мы их жалеем, как неразумных беспечных детей. Однако то и дело повторяем:
«Мне сказал один американец…»
Мы произносим эту фразу с интонацией решающего, убийственного аргумента. Например:
«Мне сказал один американец, что никотин приносит вред здоровью!..»
Здешние американцы в основном немецкие евреи. Третья эмиграция, за редким исключением, - еврейская. Так что найти общий язык довольно просто.
То и дело местные жители спрашивают:
Вы из России? Вы говорите на идиш?!.
Помимо евреев в нашем районе живут корейцы, индусы, арабы. Чернокожих у нас сравнительно мало. Латиноамериканцев больше.
Для нас это загадочные люди с транзисторами. Мы их не знаем. Однако на всякий случай презираем и боимся.
Косая Фрида выражает недовольство:
Ехали бы в свою паршивую Африку!..
Сама Фрида родом из города Шклова. Жить предпочитает в Нью-Йорке…
Если хотите познакомиться с нашим районом, то встаньте около канцелярского магазина. Это на перекрестке Сто восьмой и Шестьдесят четвертой. Приходите как можно раньше.
Вот разъезжаются наши таксисты: Лева Баранов, Перцович, Еселевский. Все они коренастые, хмурые, решительные.
Леве Баранову за шестьдесят. Он бывший художник-молотовист. В начале своей карьеры Лева рисовал исключительно Молотова. Его работы экспонировались в бесчисленных домоуправлениях, поликлиниках, месткомах. Даже на стенах бывших церквей.
Баранов до тонкостей изучил наружность этого министра с лицом квалифицированного рабочего. На пари рисовал Молотова за десять секунд. Причем рисовал с завязанными глазами.
Потом Молотова сняли. Лева пытался рисовать Хрущева, но тщетно. Черты зажиточного крестьянина оказались ему не по силам.
Такая же история произошла с Брежневым. Физиономия оперного певца не давалась Баранову. И тогда Лева с горя превратился в абстракциониста. Стал рисовать цветные пятна, линии и завитушки. К тому же начал пить и дебоширить.
Соседи жаловались на Леву участковому милиционеру:
Пьет, дебоширит, занимается каким-то абстрактным цинизмом…
В результате Лева эмигрировал, сел за баранку и успокоился. В свободные минуты он изображает Рейгана на лошади.
Еселевский был в Киеве преподавателем марксизма-ленинизма. Защитил кандидатскую диссертацию. Готовился стать доктором наук.
Как-то раз он познакомился с болгарским ученым. Тот пригласил его на конференцию в Софию. Однако визы Еселевскому не дали. Видимо, не хотели посылать за границу еврея.
У Еселевского первый раз в жизни испортилось настроение. Он сказал:
Ах вот как?! Тогда я уеду в Америку!
На Западе Еселевский окончательно разочаровался в марксизме. Начал публиковать в эмигрантских газетах запальчивые статьи. Но затем он разочаровался и в эмигрантских газетах. Ему оставалось только сесть за баранку…
Что касается Перцовича, то он и в Москве был шофером. Таким образом, в жизни его мало что изменилось. Правда, зарабатывать он стал гораздо больше. Да и такси здесь у него было собственное…