Лишний человек в русской литературе 19 века. Лишние люди в русской литературе

Образ скучающего героя в произведениях отечественной
классики XIX в.

При всем многообразии литературных
типов в русской классике 19 века ярко выделяется образ скучающего героя.
Зачастую его соотносят с образом «лишнего человека»

«Лишний человек», «лишние люди» –
откуда взялся этот термин в русской литературе? Кто впервые так удачно применил
его, что он прочно и надолго утвердился в произведениях Пушкина, Лермонтова,
Тургенева, Гончарова? Многие литературоведы полагают, что он был придуман А.И.
Герценым. По другой версии сам Пушкин в черновом варианте VIII главы
«Евгения Онегина» назвал своего героя лишним: «Онегин как нечто лишнее стоит».

Помимо Онегина, многие критики XIX века и
некоторые литературоведы ХХ к типу «лишнего человека» относят Печорина, героев
романов И.С.Тургенева Рудина и Лаврецкого, а также Обломова И.А.Гончарова.

Каковы же основные тематические
признаки этих персонажей, «лишних людей»? Это прежде всего личность,
потенциально способная на какое-либо общественное действие. Ею не принимаются предлагаемые
обществом «правила игры», характерно неверие в возможность что-либо изменить.
«Лишний человек» – личность противоречивая, часто конфликтующая с обществом и
его жизненным укладом. Это также герой, безусловно, неблагополучный в
отношениях с родителями, да и несчастный в любви. Положение его в обществе
неустойчиво, содержит противоречия: он всегда хоть какой-то стороной связан с
дворянством, но – уже в период упадка, о славе и богатстве – скорее память. Он
помещен в среду, так или иначе ему чуждую: более высокое или низкое окружение,
всегда присутствует некий мотив отчуждения, не всегда сразу лежащий на
поверхности. Герой в меру образован, но это образование скорее незавершенное,
бессистемное; словом, это не глубокий мыслитель, не ученый, но человек со
«способностью суждения» делать скорые, но незрелые заключения. зачастую
внутренняя опустошенность, скрытая неуверенность. Часто – дар красноречия,
умения в письме, ведение записей или даже писание стихов. Всегда некоторая
претензия быть судьей своих ближних; оттенок ненависти обязателен. Словом,
герой – жертва жизненных канонов.

Роман «Евгений Онегин» – произведение удивительной творческой судьбы. Он создавался более семи
лет – с мая 1823 года по сентябрь 1830.

Пушкин, в процессе работы над
романом, ставил перед собой задачу продемонстрировать в образе Онегина «ту
преждевременную старость души, которая стала основной чертой молодого
поколения». И уже в первой главе писатель отмечает социальные факторы,
обусловившие характер главного героя. Это принадлежность к высшему слою
дворянства, обычное для этого круга воспитание, обучение, первые шаги в свете,
опыт «однообразной и пестрой» жизни в течение восьми лет. Жизнь «свободного»
дворянина, не обремененного службой, – суетная, беззаботная, насыщенная развлечениями
и любовными романами, – укладывается в один утомительно длинный день..

Словом, Онегин в ранней юности –«забав и роскоши дитя». Между прочим, на этом
жизненном отрезке Онегин – человек по-своему оригинальный, остроумный, «ученый
малый», но все же вполне обычный, покорно следующий за светской «чинною
толпой». Единственное, в чем Онегин «истинный был гений», что «знал он тверже
всех наук», как не без иронии замечает Автор, была «наука страсти нежной», то
есть умение любить не любя, имитировать чувства, оставаясь холодным и
расчетливым.

Первая глава – переломный момент в
судьбе главного героя, который сумел отказаться от стереотипов светского
поведения, от шумного, но внутренне пустого «обряда жизни». Тем самым Пушкин
показал, как из безликой, но требующей безусловного подчинения толпы вдруг
появилась яркая, незаурядная личность, способная свергнуть «бремя» светских
условностей, «отстать от суеты».

Затворничество Онегина – его
необъявленный конфликт со светом и с обществом деревенских помещиков – только
на первый взгляд кажется «причудой», вызванной сугубо индивидуальными
причинами: скукой, «русской хандрой». Это новый этап жизни героя. Пушкин
подчеркивает, что этот конфликт Онегина, «онегинская неподражательная
странность» стала своеобразным выразителем протеста главного героя против
социальных и духовных догм, подавляющих в человеке личность, лишающих его права
быть самим собой. А пустота души героя стала следствием пустоты и
бессодержательности светской жизни. Онегин ищет новые духовные ценности: в
Петербурге и в деревне он усердно читает, пробует писать стихи. Этот его поиск
новых жизненных истин растянулся на долгие годы и остался незавершенным.
Очевиден и внутренний драматизм этого процесса: Онегин мучительно освобождается
от груза старых представлений о жизни и людях, но прошлое не отпускает его.
Кажется, что Онегин – полноправный хозяин собственной жизни. Но это только
иллюзия. В Петербурге и в деревне ему одинаково скучно – он так и не может
преодолеть в себе душевную лень и зависимость от «общественного мнения».
Следствием этого стало то, что лучшие задатки его натуры были убиты светской
жизнью. Но героя нельзя считать только жертвой общества и обстоятельств. Сменив
образ жизни, он принял ответственность за свою судьбу. Но отказавшись от праздности
и суеты света, увы, не стал деятелем, а остался всего лишь созерцателем.
Лихорадочная погоня за удовольствиями сменилась уединенными размышлениями
главного героя.

Для писателей, уделявших своим
творчеством внимание теме «лишнего человека», характерно «испытывать» своего
героя дружбой, любовью, дуэлью, смертью. Не стал исключением и Пушкин. Два
испытания, которые ожидали Онегина в деревне, –
испытание любовью и испытание дружбой – показали, что внешняя свобода автоматически
не влечет за собой освобождение от ложных предрассудков и мнений. В отношениях
с Татьяной Онегин проявил себя как благородный и душевно тонкий человек. И
нельзя винить героя за то, что он не ответил на любовь Татьяны: сердцу, как
известно, не прикажешь. Другое дело, что Онегин послушался не голоса своего
сердца, а голоса рассудка. В подтверждение этому скажу, что еще в первой главе
Пушкин отметил в главном герое «резкий, охлажденный ум» и неспособность к
сильным чувствам. И именно эта душевная диспропорция и стала причиной несостоявшейся
любви Онегина и Татьяны. Испытание дружбой Онегин также не выдержал. И в этом
случае причиной трагедии стала его неспособность жить жизнью чувства. Недаром
автор, комментируя состояние героя перед дуэлью, замечает: «Он мог бы чувства
обнаружить, / А не щетиниться, как зверь». И на именинах Татьяны, и перед
дуэлью с Ленским Онегин показал себя «мячиком предрассуждений», «заложником
светских канонов», глухим и к голосу собственного сердца, и к чувствам
Ленского. Его поведение на именинах – обычная «светская злость», а дуэль –
следствие равнодушия и боязни злоязычия закоренелого бретера Зарецкого и
соседей-помещиков. Онегин и сам не заметил, как стал пленником своего старого
кумира – «общественного мнения». После убийства Ленского Евгений изменился
просто кардинально. Жаль, что только трагедия смогла открыть ему прежде
недоступный мир чувств.

В подавленном состоянии духа Онегин
покидает деревню и начинает странствия по России. Эти странствия дают ему
возможность полнее взглянуть на жизнь, переоценить себя, понять, сколь
бесплодно и много растратил он времени и сил в пустых утехах.

В восьмой главе Пушкин показал новый
этап в духовном развитии Онегина. Встретив Татьяну в Петербурге, Онегин
совершенно преобразился, в нем ничего не осталось от прежнего, холодного и
рассудочного человека – он пылкий влюбленный, ничего не замечающий, кроме
предмета своей любви (и этим очень напоминает Ленского). Он впервые испытал
настоящее чувство, но оно обернулось новой любовной драмой: теперь уже Татьяна
не смогла ответить на его запоздалую любовь. И, как и прежде, на первом плане в
характеристике героя – соотношение между разумом и чувством. Теперь уже разум
был побежден – Онегин любит, «ума не внемля строгим пеням». Однаков тексте напрочь отсутствуют итоги духовного
развития героя, поверившего в любовь и счастье. Значит, Онегин опять не достиг
желанной цели, в нем по-прежнему нет гармонии между разумом и чувством.

Таким образом, Евгений Онегин
становится «лишним человеком». Принадлежа к свету, он презирает его. Ему, как
отмечал Писарев, только и остается, что «махнуть рукой на скуку светской жизни,
как на неизбежное зло». Онегин не находит своего истинного назначения и места в
жизни, он тяготится своим одиночеством, невостребованностью. Говоря словами
Герцена, «Онегин… лишний человек в той среде, где он находится, но, не обладая
нужной силой характера, никак не может вырваться из нее». Но, по мнению самого
писателя, образ Онегина не закончен. Ведь роман в стихах по существу
завершается такой постановкой вопроса: «Каким будет Онегин в дальнейшем?» Сам
Пушкин оставляет характер своего героя открытым, подчеркнув этим саму
способность Онегина к резкой смене ценностных ориентиров и, замечу,
определенной готовностью к действию, к поступку. Правда, возможностей для
реализации себя у Онегина практически нет. Но роман не отвечает на
вышепоставленный вопрос, он его задает читателю.

Вслед за пушкинским героем и Печорин, действующее лицо романа
М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени», явил собой тип «лишнего человека».
Перед читателем предстает снова скучающий герой, но он отличается отОнегина.

У Онегина – равнодушие, пассивность,
бездействие. Не то Печорин. «Этот человек не равнодушно, не апатически несет
страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он
себя в своих заблуждениях». Печорину свойственны яркий индивидуализм,
мучительный самоанализ, внутренние монологи, умение беспристрастно оценить
себя. «Нравственный калека», –скажет он
о себе. Онегин же просто скучает, ему присущи скептицизм и разочарование.
Белинский как-то отмечал, что «Печорин – эгоист страдающий», а «Онегин –
скучающий». И в какой-то мере это так.

Печорин от скуки, от неудовлетворенности в жизни
ставит эксперименты и над собой и над людьми. Так, например, в «Бэле” Печорин
ради обретения нового духовного опыта не задумываясь жертвует и князем, и
Азаматом, и Казбичем, и самой Бэлой. В «Тамани” он позволил себе из любопытства
вмешаться в жизнь «честных контрабандистов” и заставил их бежать, бросив дом, а
заодно и слепого мальчика.

В «Княжне Мери” Печорин вмешивается в завязавшийся
роман Грушницкого и Мери, вихрем врывается в наладившуюся жизнь Веры. Ему
тяжко, ему пусто, ему скучно. Он пишет о своей тоске и о притягательности
«обладания душой” другого человека, но ни разу не задумывается, откуда взялось
его право на это обладание! Размышления Печорина в «Фаталисте” о вере и
безверии относятся не только к трагедии одиночества современного человека в
мире. Человек, утратив Бога, утратил главное - моральные ориентиры, твердую и
определенную систему нравственных ценностей. И никакие эксперименты не дадут
Печорину радости бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера
предков утрачена в век Печорина. Утратив веру в Бога, герой утратил и веру в
себя - в этом его трагедия.

Удивительно, что Печорин, понимая все это, в то же
время не видит истоков своей трагедии. Он размышляет следующим образом: «Зло
порождает зло; первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого…”
Получается, что весь мир, окружающий Печорина, построен на законе духовного
рабства: мучают, чтобы получить удовольствие от страданий другого. И
несчастный, страдая, мечтает об одном - отомстить обидчику. Зло порождает зло
не само по себе, но в мире без Бога, в обществе, где попраны нравственные
законы, где только угроза юридического наказания как-то ограничивает разгул
вседозволенности.

Печорин постоянно ощущает свою нравственную
ущербность: он говорит о двух половинах души, о том, что лучшая часть души
«высохла, испарилась, умерла”. Он «сделался нравственным калекой” - вот
истинная трагедия и наказание Печорина.

Печорин – личность противоречивая,
да он и сам это понимает: «…у меня врожденная страсть противоречить; целая моя
жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку».
Противоречие становится формулой существования героя: он сознает в себе
«назначенье высокое» и «силы необъятные» – и разменивает жизнь в «страстях
пустых и неблагодарных». Вчера он перекупил ковер, который понравился княжне, а
сегодня, накрыв им свою лошадь, не спеша провел ее мимо окон Мери… Остаток дня
осмысливал «впечатление», которое произвел. И на это уходят дни, месяцы, жизнь!

Печорин, к сожалению, так и остался
до конца жизни «умной ненужностью». Таких людей, как Печорин, создавали
общественно-политические условия 30-х годов XIX века, времена мрачной реакции и
полицейского надзора. Он по-настоящему живой, одаренный, смелый, умный. Его
трагедия – это трагедия деятельного человека, у которого отсутствует дело.
Печорин жаждет деятельности. Но возможностей применить эти свои душевные
стремления на практике, реализовать их, у него нет. Изнуряющее чувство пустоты,
скуки, одиночества толкает его на разного рода авантюры («Бэла», «Тамань»,
«Фаталист»). И в этом трагедия не только этого героя, но и всего поколения 30-х
годов: «Толпой угрюмою и скоро позабытой, / Над миром мы пройдем без шума и
следа, / Не бросивши векам ни мысли плодовитой, / Ни гением начатого труда…».
«Угрюмою»… Это толпа разобщенных одиночек, не связанных единством целей,
идеалов, надежд…

Не обошел вниманием тему «лишних
людей» и И.А.Гончаров, создав один из выдающихся романов XIX века, – «Обломова». Его центральный герой, Илья
Ильич Обломов – скучающий барин, лежащий на диване, мечтающий о преобразованиях
и счастливой жизни в кругу семьи, но ничего не делающий чтобы воплотить мечты в
действительность. Несомненно, Обломов – порождение своей среды, своеобразный
итог социально-нравственного развития дворянства. Для дворянской интеллигенции
не прошло бесследно время существования за счет крепостных крестьян. Все это
породило леность, апатию, абсолютную неспособность к активной деятельности и
типично сословные пороки. Штольц называет это «обломовщиной».

Критик Добролюбов в образе Обломова
увидел прежде всего социально-типическое явление, а ключом к этому образу
считал главу «Сон Обломова». «Сон» героя не совсем похож на сновидение. Это
достаточно стройная, логичная, с обилием подробностей картина жизни Обломовки.
Скорее всего, это не собственно сон, с характерной для него алогичностью, а
условный сон. Задача «Сна», как отмечал В.И.Кулешов, дать «предварительную
историю, важное сообщение о жизни героя, его детстве… Читатель получает важные
сведения, благодаря какому воспитанию герой романа сделался лежебокой… получает
возможность осознать, где и в чем именно эта жизнь «обломилась». Каково же
детство Обломова? Это безоблачная жизнь в усадьбе, «полнота удовлетворенных
желаний, раздумье наслаждения».

А намного ли отличается она от той,
которую ведет Обломов в доме на Гороховой улице? Хотя Илья готов внести в эту
идиллию некоторые изменения, основы ее останутся неизменными. Ему совершенно
чужда жизнь, которую ведет Штольц: «Нет! Что из дворян делать мастеровых!». Он
совершенно не сомневается в том, что крестьянин должен всегда работать на
барина.

И беда Обломова прежде всего в том,
что жизнь, которую он отвергает, сама не принимает его. Обломову чужда
деятельность; его мировоззрение не позволяет ему адаптироваться к жизни
помещика-предпринимателя, найти свою стезю, как это сделал Штольц. Все это делает Обломова «лишним человеком».

«Лишний человек» это социально-психологический тип, запечатленный в русской литературе первой половины 19 века; его главные черты: отчуждение от официальной России, от родной среды (обычно дворянской), чувство интеллектуального и нравственного превосходства над ней и в то же время - душевная усталость, глубокий скептицизм, разлад слова и дела. Наименование «Лишний человек» вошло во всеобщее употребление после «Дневника лишнего человека» (1850) И.С.Тургенева, сам же тип сложился раньше: первое яркое воплощение - Онегин («Евгений Онегин», 1823-31, А.С.Пушкина), затем Печорин («Герой нашего времени», 1839-40, М.Ю.Лермонтова), Бельтов («Кто виноват?», 1845 А.И.Герцена), тургеневские персонажи - Рудин («Рудин», 1856), Лаврецкий («Дворянское гнездо», 1859) и др. Черты духовного облика «Лишнего человека» (подчас в усложненном и измененном виде) прослеживаются в литературе второй половины 19 - начала 20 века. В западноевропейской литературе «Лишний человек» в известной мере близок герой, разочарованный в социальном прогрессе («Адольф», 1816, Б.Констана; « сына века», 1836, А.де Мюссе). Однако в России противоречия общественной ситуации, контраст цивилизации и рабства, гнет реакции выдвинули «Лишнего человека» на более видное место, обусловили повышенный драматизм и интенсивность его переживаний.

На рубеже 1850-60х критика (Н.А.Добролюбов), ведя наступление на либеральную интеллигенцию, заостряла слабые стороны «Лишнего человека» - половинчатость, неспособность к активному вмешательству в жизнь, однако при этом тема «Лишнего человека» неправомерно сводилась к теме либерализма, а его историческая основа - к барству и «обломовщине». Не принималось во внимание также соотношение типологии «Лишнего человека» как культурологической проблемы с художественным текстом, в котором - в наиболее сложных случаях - устойчивость психологического комплекса характера оказывалась проблематичной: так, душевная усталость и индифферентность Онегина сменялась в заключительной главе пушкинского романа юношеской страстностью и увлеченностью. В общем, более широком, контексте литературного движения тип «Лишний человек», возникнув как переосмысление романтического героя, развивался под знаком более разносторонней и подвижной характерологии. Существенным в теме «Лишнего человека» был и отказ от просветительских, морализаторских установок во имя максимально полного и беспристрастного анализа, отражения диалектики жизни. Важно было и утверждение ценности отдельного человека, личности, интерес к «истории души человеческой» (Лермонтов), что создавало почву для плодотворного психологического анализа и подготовляло будущие завоевания русского реализма и постреалистических художественных течений.

Термин «лишний человек» знаком, пожалуй, каждому. Но откуда появился он в русской литературе? И что стоит за этим определением, по какому признаку того или иного литературного героя можно отнести к разряду «лишних» людей?

Считается, что понятие «лишний человек» впервые употребил И.С. Тургенев, написавший «Дневник лишнего человека». Однако ещё А.С. Пушкин в черновом варианте VIII главы «Евгения Онегина» написал о своём герое: «Онегин как нечто лишнее стоит». По моему мнению, «лишний человек» — это образ, который типичен для творчества многих русских писателей и поэтов XIX века. Каждый из них переосмысливал его в соответствии с духом своего времени. При этом «лишний человек» не был плодом творческой фантазии — его присутствие в русской литературе свидетельствовало о духовном кризисе в определённых слоях российского общества.

Любой старшеклассник, отвечая на вопрос о том, кто из героев русской литературы подходит под определение «лишнего человека», без запинки назовёт Евгения Онегина и Григория Печорина. Несомненно, оба эти персонажа являются ярчайшими представителями лагеря «лишних» людей. Присмотревшись к ним пристальнее, мы сможем ответить на вопрос: кто он — лишний человек?

Итак, Евгений Онегин. А.С. Пушкин уже в первой главе своего романа рисует законченный образ светского молодого человека. Он не лучше и не хуже прочих: образован, подкован в вопросах моды и приятных манер, ему свойствен светский лоск. Праздность и мелкая суета, пустопорожние разговоры и балы — вот чем заполнена его однообразная, блестящая внешне, но лишённая внутреннего содержания жизнь.

Очень скоро он начинает понимать, что жизнь его пуста, что за «внешней мишурой» не стоит ничего, а в свете царят клевета и зависть. Онегин пытается найти применение своим способностям, но отсутствие потребности в труде приводит к тому, что он не находит себе занятия по душе. Герой отдаляется от света, уезжает в деревню, но и здесь его настигает та же хандра. Любовь искренней, не испорченной светом Татьяны Лариной не вызывает в нём никаких душевных движений. От скуки Онегин ухаживает за Ольгой, чем вызывает ревность своего случайного друга Ленского. Всё, как известно, заканчивается трагически.

В.Г. Белинский писал о Евгении Онегине: «Силы этой богатой натуры остались без приложения: жизнь без смысла, а роман без конца». Эти слова в равной степени можно отнести и к главной фигуре романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» — Григорию Печорину. Отнюдь не случайно критики называют его «младшим братом Онегина».

Григорий Александрович Печорин, как и Онегин, принадлежит к дворянскому кругу. Он богат, имеет успех у женщин и, казалось бы, должен быть счастлив. Однако Печорин постоянно переживает острое чувство недовольства собой и окружающими, всякое дело очень скоро становится для него скучным, даже любовь утомляет его. Находясь в чине прапорщика, он не стремится к большему, что свидетельствует об отсутствии у него честолюбия, а также и о его отношении к службе.

Онегина и Печорина разделяют всего десять лет, но каких!.. Пушкин начал писать свой роман до восстания декабристов, а закончил в то время, когда общество ещё не вполне осмыслило уроки этого события. Лермонтов «лепил» своего Печорина в годы жесточайшей реакции. Может быть, именно по этой причине то, что лишь намечено в характере Онегина, в Печорине развивается полностью. Так, если Онегин даже не осознаёт, что он приносит окружающим людям несчастье, то Печорин прекрасно понимает, что от его поступков людям не бывает добра. Он является виновником смерти Грушницкого, из-за него погибает черкешенка Бела. Он провоцирует (хотя и невольно) гибель Вулича, из-за него разочаровывается в жизни и любви княжна Мери Лиговская.:..

И Онегин, и Печорин по своей сути являются эгоистами; их снедает общая болезнь — «русская хандра». Оба они отличаются «озлобленным умом, кипящим в действии пустом», и душой, развращённой светом. Онегин и Печорин презирали общество, в котором были вынуждены жить, и потому их жребием стало одиночество.

Таким образом, «лишний человек» — это герой, отвергнутый обществом или сам отвергший его. Ему кажется, что общество ограничивает его свободу, а зависимости он не выносит, и потому пытается вступить с ним в конфликт. Итог известен: «лишний человек» остаётся одиноким. Одновременно он понимает, что причины его несвободы кроются в нём самом, в его душе, и это делает его ещё более несчастным.

Черты лишнего человека можно найти и у других героев Пушкина и Лермонтова. Таков, например, Дубровский: потерпев оскорбление, он загорается жаждой мести, однако, отомстив обидчику, не чувствует себя счастливым. На мой взгляд, образу «лишнего человека» соответствует и лермонтовский Демон, хотя по отношению к «духу изгнанья» это звучит, может быть, несколько парадоксально.

Демону наскучило зло, но творить добро он не может. А его любовь погибает вместе с Тамарой:

И вновь остался он, надменный,

Один, как прежде во вселенной.

Основные черты «лишнего человека» получили развитие в характерах героев Тургенева, Герцена, Гончарова. Думаю, что и сегодня эти образы интересны для нас как характеры, которые не исчезли из реальности и поныне. Например, «лишним человеком» мне представляется Зилов из пьесы Александра Вампилова «Утиная охота». На мой взгляд, иногда не мешает сравнить себя с такими людьми — это помогает выправить собственный характер (избавиться от эгоизма) и в целом лучше понять жизнь.

В начале XIX века в русской литературе появляются произведения, центральной проблемой которых является конфликт героя и общества, человека и среды, воспитавшей его. И, как результат, создается новый образ - образ «лишнего» человека, чужого среди своих, отвергнутого окружением. Герои этих произведений - люди пытливого ума, одаренные, талантливые, имевшие возможность сделаться настоящими «героями своего времени» - писателями, художниками, учеными, - а ставшие, по выражению Белинского, «умными ненужностями», «страдающими эгоистами», «эгоистами поневоле». Образ «лишнего человека» изменялся по мере развития общества, приобретал новые качества, пока, наконец, не достиг полного выражения в романе И.А. Гончарова «Обломов».
Первыми в галерее «лишних» людей стоят Онегин и Печорин - герои, которым свойственны холодная прозаичность, независимый характер, «резкий, охлажденный ум», где ирония граничит с сарказмом. Это люди неординарные, а следовательно, редко довольные собой, неудовлетворенные легким, беззаботным существованием. Их не устраивает однообразная жизнь «золотой молодежи». Героям легко со всей определенностью ответить, что их не устраивает, и гораздо сложнее, что им нужно от жизни. Онегин и Печорин несчастливы, «охладелы к жизни»; они движутся по замкнутому кругу, где каждое действие предполагает дальнейшее разочарование. Мечтательные романтики в юности, они превратились в холодных циников, жестоких эгоистов, едва увидев «свет». Кто же или что является причиной того, что умные, образованные люди превратились в «лишних», не нашедших своего места в жизни? Казалось бы, в их руках было все, значит в этом собственная вина героев? Можно сказать, что они сами виноваты в том, как сложилась их судьба, но я все же склонна считать, что никто и ничто не может так изменить человека, как общество, социальная среда, условия, в которых оказалась та или иная личность. Именно «свет» превратил Онегина и Печорина в «нравственных калек». Печорин признается в своем дневнике: «...Во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное...» Но если мятежная натура Печорина, человека 30-х годов XIX века, жаждет деятельности, ищет пищи для ума, мучительно размышляет о смысле жизни, о своей роли в обществе, то онегинской натуре 20-х годов в той или иной степени свойственны душевная апатия, безразличие к окружающему миру. Главное различие между пушкинским Онегиным и лермонтовским Печориным - в конечном результате, к которому приходят оба героя: если Печорин сумел отстоять свои убеждения, отрицал светские условности, не разменял себя на мелочные стремления, то есть полностью сохранил свою нравственную цельность, несмотря на внутренние противоречия, то Онегин растратил душевные силы, побуждающие к действию. Он потерял способность к активной борьбе и, «дожив без цели, без трудов до двадцати шести годов... ничем заняться не умел». Лермонтов изображает нам более сильный характер, нежели Пушкин, но вместе они показывают, как губит одаренного человека окружающая действительность, светское общество.
В романе Гончарова перед нами история человека, в котором нет- задатков решительного борца, но есть все данные быть хорошим, порядочным человеком. «Обломов» - своеобразная «книга итогов» взаимодействия личности и общества, нравственных убеждений и социальных условий, в которые поставлен человек. И если по произведениям Лермонтова и Пушкина мы можем изучить анатомию одной человеческой души, со всеми ее противоречиями, то в романе Гончарова прослеживается целое явление общественной жизни - обломовщина, собравшее в себя пороки одного из типов дворянской молодежи 50-х годов XIX века. В своем произведении Гончаров «хотел добиться того, чтобы случайный образ, мелькнувший перед нами, возвести в тип, придать ему родовое и постоянное значение», - писал Н.А. Добролюбов. Обломов - не новое лицо в русской литературе, «но прежде оно не выставлялось перед нами гак просто и естественно, как в романе Гончарова».
В отличие от Онегина и Печорина Илья Ильич Обломов - натура безвольная, вялая, оторванная от реальной жизни. «Лежание... было его нормальным состоянием». Жизнь Обломова - розовая нирвана на мягком диване: тапочки и халат - неотъемлемые спутники обломовского существования. Живя в созданном им самим узком мире, отгороженном от реальной кипучей жизни пыльными шторами, герой любил строить несбыточные планы. Он ничего никогда не доводил до конца, любое его начинание постигала участь книги, которую Обломов читал уже несколько лет на одной странице. Однако бездействие у Обломова не было возведено в такую крайнюю степень, как, например, у Манилова из «Мертвых душ», и прав был Добролюбов, когда писал, что «...Обломов не тупая, апатичная натура, без стремлений и чувств, а человек гоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий...» Как и Онегин с Печориным, герой Гончарова в молодости был романтиком, жаждущим идеала, сгоравшим от стремления к деятельности, но, подобно предыдущим героям, «цвет жизни распустился и не дал плодов». Обломов разочаровался в жизни, охладел к знаниям, осознал всю никчемность своего существования и улегся на диван, считая, что таким образом он может сохранить свою нравственную цельность. Так он и «пролежал» жизнь, «проспал» любовь и, как сказал его друг Штольц, «его беды начались с неуменья надевать чулки и кончились неуменьем жить». Итак, главное отличие
Обломова от Онегина и Печорина я вижу в том, что если последние два героя отрицали общественные пороки в борьбе, в действии, то первый «протестовал» на диване, считая, что это наилучший образ жизни. Поэтому можно утверждать, что «умные ненужности» Онегин и Печорин и «лишний» человек Обломов - совершенно различные люди. Первые два героя «нравственные калеки» по вине общества, а третий - по вине собственной натуры, собственного бездействия.
Опираясь на особенности жизни России XIX века, мы можем сказать, что если «лишние» люди встречались повсюду, вне зависимости от страны и государственного строя, то обломовщина - явление чисто русское, порожденное русской действительностью того времени. Неслучайно Пушкин в своем романе употребляет выражение «русская хандра», а Добролюбов видит в Обломове «коренной народный наш тип».
Многие критики того времени, да и сам автор романа видели в образе Обломова «знамение времени», утверждая, что образ «лишнего» человека типичен лишь для крепостнической России XIX века. Корень всех зол они видели именно в государственном устройстве страны. Но я не могу согласиться с тем, что «страдающий эгоист» Печорин, «умная ненужность» Онегин, апатичный мечтатель Обломов - порождение самодержавно-крепостнического строя. Доказательством этому может служить наше время, век XX. И сейчас большой отряд «лишний» людей, и в 90-х годах XX столетия очень многие оказываются не на своем месте, не находят смысла жизни. Одни при этом превращаются в насмешливых циников, подобно Онегину или Печорину, другие, как Обломов, убивают лучшие годы жизни, лежа на диване. Так что Печорин - «герой» и нашего времени, а обломовщина - явление не только XIX века, но и XX века. Эволюция образа «лишнего» человека продолжается, и еще не один с горечью скажет: «Во мне душа испорчена светом...» Поэтому я считаю, что в трагедии «ненужных» виновато не крепостное право, а то общество, в котором искажены истинные ценности, а пороки нередко носят маску добродетели, где личность может быть растоптана серой, безмолвной толпой.

20–50-х годов 19 века.

Черты лишнего человека

К основным чертам «лишнего человека» относят отчужденность от официальной жизни николаевской России, уход от родной социальной среды (почти всегда дворянской), осознание своих значительных способностей, интеллектуального и нравственного превосходства, по сравнению с другими представителями своего класса.

Также «Краткой литературной энциклопедией» в статье о «лишнем человеке» отмечаются такие качества как «душевная усталость, глубокий скептицизм, разлад между словом и делом и, как правило, общественная пассивность».

Не находя реализации своим талантам в высших кругах, герой проводит жизнь в праздных увлечениях или пытается преодолеть скуку дуэлями, любовными интригами, азартными играми , авантюрными приключениями, участием в военных действиях и так далее.

Представители в литературе

Сам термин «лишний человек» получил широкое распространение после выхода «Дневника лишнего человека» И.С. Тургенева в 1850 году, но формирование данного типа происходило уже с начала 19 века.

Первыми и наиболее яркими представителями «лишних людей» принято считать Евгения Онегина из романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» (1823–1831) и Григория Печорина из романа «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова (1839–1840). На смену им пришли Бельтов («Кто виноват?» А.И. Герцена, 1841–1846), затем Агарин («Саша» Н.А. Некрасова, 1856) и целая вереница героев Тургенева: Чулкатурин («Дневник лишнего человека», 1850), Рудин («Рудин», 1856), Лаврецкий («Дворянское гнездо», 1859) и другие. Принято также причислять к типу «лишнего человека» И.И. Обломова («Обломов» И.А Гончаров, 1859), но данная точка зрения не находит единодушия в литературоведческих работах, и поэтому до сих пор является спорной.Гончаров Иван Александрович

"Лишний человек" в литературном процессе

Тема «лишнего человека» появилась и получила широкое распространение в русской литературе неслучайно. «Лишний человек» не был «выдумкой» авторов, это был тип, который реально существовал и действовал в обществе начала 19 века, «лишний человек» был «героем своего времени». А.С. Пушкин отмечал: «...Равнодушие к жизни и к ее наслаждениям,... преждевременная старость души... сделались отличительными чертами молодежи 19-го века». О современном поколении высказывался и А.И. Герцен: «...Все мы в большей или меньшей степени Онегины, только не предпочитаем быть чиновниками или помещиками».

Как отмечается А. Лаврецким в «Литературной энциклопедии» появление «лишних людей» связывалось с несоответствием полученного ими западно-европейского образования реалиям жизни в России, а также гнетом николаевской реакции после разгрома декабристов. Гнет деспотизма, крепостничества, неразвитость общественной жизни выдвинули тему «лишнего человека» на более видное место по сравнению с западно-европейскими литературами. Ее значение возросло и оттого, что она отразила пробуждение личного начала, нравственного самосознания и самостоятельности индивидуума. Отсюда повышенный драматизм темы «лишнего человека» в русской литературе, возрастающая интенсивность нравственных и идейных исканий героя.

Велика была и историко-литературная роль темы «лишнего человека». Возникнув как переосмысление романтического героя, тип «лишнего человека» развивался под знаком реалистической типизации, выявления «разности» (Пушкин) между героем и его творцом. Существенным в данной теме был и отказ от просветительских, морализаторских установок во имя максимально полного и беспристрастного анализа, отражения диалектики жизни (этим объяснялось неприятие многими романтиками образов «лишнего человека», в частности неприятие декабристами Евгения Онегина). Наконец, важно было в теме «лишнего человека» и утверждение ценности отдельного человека, личности, интерес к «истории души человеческой» (Лермонтов; из предисловия к «Журналу Печорина»), что создавало почву для плодотворного психологического анализа и подготовляло будущие завоевания русского реализма.