• краткие содержания книг;
• цитаты.

Краткость – сестра таланта

Биографии

Мы не оставили без внимания и биографии писателей, дополнив этот раздел фотографиями и возможностью оценивать творчество знаменитой личности. Заметим, что все биографии написаны интересно, ведь, как правило, в других источниках их читать скучно. Мы подошли к этому вопросу иначе и сделали все, чтобы читатель остался доволен.

В разделе книги каждый сможет найти свою подборку лучших произведений на определенную тему. Также в «Книгах» вы сможете найти увлекательные и популярные новинки для чтения. Оставайтесь в курсе новых литературных событий вместе с нами!

Литературная тематика достаточно широка в своем пространстве. Поэтому мы открыли для читателей блог, в котором можно найти много интересной и полезной информации на тему литературы.

Особо полюбившимся литературным обозрением давно стали цитаты. В данном разделе размещены цитаты из известных книг, которые можно оценивать положительно или отрицательно. Ваше мнение важно!
По любым вопросам, касательно, нашей работы, вы можете обращаться по контактам указанным на сайте.

Современная литература очень разнообразна: это не только соз-даваемые сегодня книги, но и произведения «возвращенной лите-ратуры», «литература письменного стола», произведения писателей разных волн эмиграции. Другими словами, это произведения, на-писанные или впервые опубликованные в России с середины 1980-х годов XX века и до начала первого десятилетия XXI века. Значи-тельную роль в становлении современного литературного процесса сыграла критика, литературные журналы и многочисленные лите-ратурные премии.

Если в период оттепели и застоя в литературе приветствовался лишь метод социалистического реализма, то современный литера-турный процесс характеризует сосуществование различных на-правлений.

Одним из самых интересных культурных явлений второй поло-вины XX века является постмодернизм — направление не только в литературе, но и во всех гуманитарных дисциплинах. Постмодер-низм возник на Западе в конце 60-х — начале 70-х годов. Это был поиск синтеза между модернизмом и массовой культурой, разру-шение любых мифологий. Модернизм стремился к новому, которое изначально отрицало старое, классическое искусство. Постмодер-низм возник не после модернизма, а рядом с ним. Он не отрицает все старое, а пытается иронично переосмыслить его. Постмодерни-сты обращаются к условности, нарочитой литературности в созда-ваемых произведениях, сочетают стилистику разных жанров и ли-тературных эпох. «В постмодернистскую эпоху, — пишет В. Пелевин в романе «Числа», — главным становится не потребле-ние материальных предметов, а потребление образов, поскольку образы обладают гораздо больше капиталоемкостью». Ни автор, ни повествователь, ни герой не несут ответственности за сказанное в произведении. На становление русского постмодернизма оказали большое влияние традиции Серебряного века (М. Цветаева,

А. Ахматова, О. Мандельштам, Б. Пастернак и др.), культура аван-гарда (В. Маяковский, А. Крученых и др.) и многочисленные про-явления господствующего соцреализма. В развитии постмодерниз-ма в русской литературе условно можно выделить три периода:

1. Конец 60-х — 70-е г. — (А. Терц, А. Битов, В. Ерофеев, Вс. Не-красов, Л. Рубинштейн и др.)
2. 70-е — 80-е г. — самоутверждение постмодернизма через под-полье, осознание мира как текста (Е. Попов, Вик. Ерофеев, Саша Соколов, В. Сорокин и др.)
3. Конец 80-х — 90-е г. — период легализации (Т. Киби-ров, Л. Петрушевская, Д. Галковский, В. Пелевин и др.)

Русский постмодернизм неоднороден. К прозаическим произве-дениям постмодернизма можно отнести следующие произведения: «Пушкинский Дом» А. Битова, «Москва — Петушки» Вен. Ерофее-ва, «Школа для дураков» Саши Соколова, «Кысь» Т. Толстой, «Попугайчик», «Русская красавица» В. Ерофеева, «Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину» Ев. Попова, «Голубое сало», «Лед», «Путь Бро» В. Сорокина, «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation Р» («Поколение П») В. Пелевина, «Бесконечный тупик» Д. Галковского, «Искренний художник», «Глокая Куздра», «Я — не я» А. Слаповского, «Коронация» Б. Акунина и др.

В современной русской поэзии создают поэтические тексты в русле постмодернизма и различных его проявлений Д. Пригов, Т. Кибиров, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн и др.

В эпоху постмодернизма появляются произведения, которые с полным правом можно отнести к реалистическим. Отмена цензуры, демократические процессы в российском обществе способствовали расцвету реализма в литературе, доходившему порой до натура-лизма. Это произведения В. Астафьева «Прокляты и убиты», Е. Носова «Тепа», «Покормите птиц», «Сронилось колечко»,

В. Белова «Душа бессмертна», В. Распутина «В больнице», «Изба», Ф. Искандера «Сандро из Чегема», Б. Екимова «Пиночет», А. Кима «Отец-Лeс», С. Каледина «Стройбат», Г. Владимова «Генерал и его армия», О. Ермакова «Знак зверя», А. Проханова «Дерево в центре Кабула», «Чеченский блюз», «Идущие в ночи», «Господин Гексоген» и др. Материал с сайта

С начала 1990-х годов в русской литературе появляется новое яв-ление, которое получило определение постреализма. В основе по-стреализма лежит универсально понимаемый принцип относитель-ности, диалогического постижения непрерывно меняющегося мира и открытости авторской позиции по отношению к нему. Постреализм, по определению Н. Л. Лейдермана и М. Н. Липовецкого, — определенная система художественного мышления, логика которого стала распространяться и на мэтра, и на дебютанта, набирающее силу ли-тературное направление со своими стилевыми и жанровыми пред-почтениями. В постреализме реальность воспринимается как объек-тивная данность, совокупность множества обстоятельств, влияющих на человеческую судьбу. В первых произведениях постреализма от-мечался демонстративный отход от социального пафоса, писатели обращались к частной жизни человека, к его философскому осмыс-лению мира. К постреалистам критика обычно относит пьесы, рас-сказы, повесть «Время ночь» Л. Петрушевской, романы «Андеграунд, или Герой нашего времени» В. Маканина, рассказы С. Довлатова, «Псалом» Ф. Горенщтейна, «Стрекоза, увеличенная до размеров со-баки» О. Славниковой, сборник рассказов «Прусская невеста» Ю. Буйды, повести «Воскобоев и Елизавета», «Поворот реки», роман «Закрытая книга» А. Дмитриева, романы «Линии судьбы, или сун-дучок Милашевича» М. Харитонова, «Клетка» и «Диверсант» А. Азольского, «Медея и ее дети» и «Казус Кукоцкого» Л. Улицкой, «Недвижимость» и «Хуррамабад» А. Волоса.

Кроме того, в современной русской литературе создаются произ-ведения, которые трудно отнести к тому или иному направлению. Писатели самореализуют себя в разных направлениях и жанрах. В российском литературоведении принято также выделять несколько тематических направлений в литературном процессе конца XX в.

• Обращение к мифу и его трансформации (В. Орлов, А. Ким, А. Слаповский, В. Сорокин, Ф. Искандер, Т. Толстая, Л. Улицкая, Аксенов и др.)
• Наследие деревенской прозы (Е. Носов, В. Белов, В. Распутин, Б. Екимов и др.)
• Военная тема (В. Астафьев, Г. Владимов, О. Ермаков, Маканин, А. Проханов и др.)
• Тема фэнтази (М. Семенова, С. Лукьяненко, М. Успенский, Вяч. Рыбаков, А Лазарчук, Э. Геворкян, А. Громов, Ю. Латынина и др.)
• Современные мемуары (Е. Габрилович, К. Ваншенкин, А. Рыбаков, Д. Самойлов, Д. Добышев, Л. Разгон, Е. Гинзбург, А. Найман, В. Кравченко, С. Гандлевский и др.)
• Расцвет детектива (А. Маринина, П. Дашкова, М. Юденич, Б. Акунин, Л. Юзефович и др.)

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• эссе о любом произведении 21 века
• русская литература 21 века обзор
• сочинение по литературе 21 века улицкая
• обзор современной русской литературы 2010-2014 гг
• современная литература конец 20 века презентация

События, произошедшие в последние десятилетия прошлого столетия, отразились на всех сферах жизни, в том числе и на культуре. В художественной литературе тоже наблюдались значительные перемены. С принятием новой Конституции в стране произошёл перелом, который не мог не отразиться на образе мышления, на мировоззрении граждан. Появились новые ценностные ориентиры. Писатели, в свою очередь, отразили это в своём творчестве.

Тема сегодняшнего повествования — современная русская литература. Какие тенденции наблюдаются в прозе последних лет? Что за черты присущи литературе XXI столетия?

Русский язык и современная литература

Литературный язык обработан и обогащен великими мастерами слова. Его следует относить к высшим достижениям национальный речевой культуры. При этом литературный язык от народного отделить нельзя. Первым, кто это понял, был Пушкин. Великий русский писатель и поэт показал, как нужно пользоваться речевым материалом, созданным народом. Сегодня в прозе авторы нередко отражают народный язык, который, впрочем, нельзя назвать литературным.

Временные рамки

Употребляя такой термин, как "современная русская литература", мы подразумеваем прозу и поэзию, созданную в начале девяностых годов прошлого века и в XXI столетии. После развала Советского Союза в стране произошли кардинальные перемены, в результате которых другой стала и литература, и роль писателя, и тип читателя. В 1990-е годы, наконец-то, доступны стали обычным читателям произведения таких авторов, как Пильняк, Пастернак, Замятин. Романы и повести этих писателей читали, конечно, и ранее, однако лишь продвинутые книголюбы.

Освобождение от запретов

В 1970-е годы советский человек не мог спокойно зайти в книжный магазин и приобрести роман "Доктор Живаго". Эта книга, как и многие другие, была запрещена долгое время. У представителей интеллигенции в те далёкие годы было модно, пусть не вслух, но ругать власть, критиковать "правильных", одобренных ею писателей и цитировать "запрещенных". Прозу опальных авторов тайком перепечатывали, распространяли. Те, кто занимался этим непростым делом, мог в любой момент лишиться свободы. Но запрещенную литературу продолжали перепечатывать, распространять и читать.

Прошли годы. Поменялась власть. Такое понятие, как цензура, на некоторое время просто перестало существовать. Но, как ни странно, люди не выстроились в длинные очереди за Пастернаком и Замятиным. Почему так произошло? В начале 1990-х люди выстроились в очереди к продуктовым магазинам. Культура и искусство находились в упадке. Со временем ситуация несколько улучшилась, но читатель уже был не тот.

Многие сегодняшние критики о прозе XXI века отзываются весьма нелестно. О том, в чём заключается проблема современной русской литературы, сказано будет ниже. Прежде стоит рассказать об основных тенденциях развития прозы последних лет.

Обратная сторона страха

Во времена застоя люди боялись сказать лишнее слово. Эта фобия в начале девяностых годов прошлого века обернулась вседозволенностью. Современная русская литература начального периода полностью лишена поучительной функции. Если, согласно опросу, проведенному в 1985 году, самыми читаемыми авторами были Джордж Оруэлл и Нина Берберова, спустя 10 лет популярными стали книги "Мент поганый", "Профессия — киллер".

В современной русской литературе на начальном этапе ее развития преобладали такие явления, как тотальное насилие, сексуальные патологии. К счастью, в этот период, как уже было сказано, стали доступны авторы 1960-1970-х годов. Читатели получили возможность ознакомиться и с литературой зарубежья: от Владимира Набокова до Иосифа Бродского. Творчество ранее запрещенных авторов оказало положительное влияние на русскую современную художественную литературу.

Постмодернизм

Это течение в литературе можно охарактеризовать как своеобразное сочетание мировоззренческих установок и неожиданных эстетических принципов. Постмодернизм получил развитие в Европе в 1960-е годы. В нашей стране он оформился в отдельное литературное течение значительно позже. Единой картины мира в произведениях постмодернистов нет, но есть многообразие версий реальности. В список современной русской литературы этого направления входят, прежде всего, произведения Виктора Пелевина. В книгах этого писателя существует несколько версий реальности, и они отнюдь не исключают друг друга.

Реализм

Писатели-реалисты, в отличие от модернистов, полагают, что в мире смысл есть, правда, его следует найти. В. Астафьев, А. Ким, Ф. Искандер — представители этого литературного течения. Можно сказать, что в последние годы снова обрела популярность так называемая деревенская проза. Так, нередко встречается изображение провинциального быта в книгах Алексея Варламова. Православная вера является, пожалуй, основной в прозе этого писателя.

У прозаика может быть две задачи: нравоучительная и развлекающая. Существует мнение, что развлекает, отвлекает от обыденности литература третьего сорта. Настоящая же литература заставляет читателя задуматься. Тем не менее среди тем современной русской литературы не последнее место занимает криминальная. Произведения Марининой, Незнанского, Абдуллаева, может быть, и не наводят на глубокие размышления, но тяготеют к реалистичной традиции. Книги этих авторов нередко называют "криминальным чтивом". Но отрицать сложно то факт, что и Марининой, и Незнанскому удалось занять в современной прозе свою нишу.

В духе реализма созданы книги Захара Прилепина — писателя, известного общественного деятеля. Герои его преимущественно обитают в девяностых годах прошлого века. У критиков творчество Прилепина вызывает неоднозначную реакцию. Некоторые считают одно из самых известных его произведений - "Санькя" - своеобразным манифестом для молодого поколения. А рассказ Прилепина "Жилка" нобелевский лауреат Гюнтер Грасс назвал весьма поэтичным. Противники творчества русского писателя обвиняют его в неосталинизме, антисемитизме и прочих грехах.

Женская проза

Имеет ли право на существование этот термин? В трудах советских литературоведов он не встречается, все же роль этого явления в истории литературы отрицают не многие современные критики. Женская проза - это не просто литература, созданная женщинами. Она появилась в эпоху зарождения эмансипации. Такая проза отражает мир глазами женщины. Относятся к этому направлению книги М. Вишневецкой, Г. Щербаковой, М. Палей.

Являются ли произведения лауреата Букеровской премии — Людмилы Улицкой — женской прозой? Может быть, только отдельные произведения. Например, рассказы из сборника "Девочки". Героями Улицкой в равной степени выступают и мужчины, и женщины. В романе же "Казус Кукоцкого", за который писательница была удостоена престижной литературной награды, мир показан глазами мужчины, профессора медицины.

Не многие современные русские произведения литературы сегодня активно переводятся на иностранные языки. К подобным книгам относятся романы и рассказы Людмилы Улицкой, Виктора Пелевина. Почему сегодня так мало русскоязычных писателей, интересных на Западе?

Отсутствие интересных персонажей

По мнению публициста и литературного критика Дмитрия Быкова, в современной русской прозе применяется устаревшая повествовательная техника. За последние 20 лет не появилось ни одного живого, интересного персонажа, имя которого стало бы нарицательным.

Кроме того, в отличие от зарубежных авторов, пытающихся найти компромисс между серьезностью и массовостью, российские писатели словно разделились на два лагеря. К первому принадлежат создатели упомянутого выше «криминального чтива». Ко второму — представители интеллектуальной прозы. Создается немало артхаусной литературы, которую понять не в силах даже самому искушенному читателю, и не потому, что она чрезвычайно сложна, а потому, что нет в ней связи с современной реальностью.

Издательский бизнес

Сегодня в России, по мнению многих критиков, талантливые писатели есть. Но недостаточно хороших издателей. На полках книжных магазинов регулярно появляются книги "раскрученных" авторов. Из тысячи произведений некачественной литературы искать одно, но стоящее внимания, готов далеко не каждый издатель.

В большей части книг писателей, упомянутых выше, отражены события не начала XXI века, а советской эпохи. В русской прозе, согласно мнению одного из известных литературоведов, за последние двадцать лет не появилось ничего нового, так как писателям не о чем говорить. В условиях разложения семьи невозможно создать семейную сагу. В обществе, в котором приоритет отдается материальным вопросам, не вызовет интереса поучительный роман.

С подобными утверждениями можно и не согласиться, но в современной литературе действительно нет современных героев. Писатели, как правило, обращаются к прошлому. Быть может, вскоре ситуация в литературном мире изменится, появятся авторы, способные создавать книги, которые не утратят популярности через сто-двести лет.

Многое спорно и со многим я не согласен, но несколько тезисов очень сильных и верных.

Дмитрий Быков. Не касается

С овременная русская литература чудовищно непрофессиональна, и это единственное, что можно о ней сказать. Она пребывает в такой же глубокой духовной провинции, что и российское образование, кинематограф, фундаментальная наука и все прочие сферы духовной деятельности, и говорить об этом очень скучно. Русскую литературу не читают на Западе и не знают на Востоке. У нее давно не было удач, о которых говорила бы вся Россия. В российском книжном магазине, как правило, нечего купить.

Из зарубежной литературы в России чаще всего переводят самые глупые тексты, потому что из мирового торта каждый выедает тот корж, который ему по зубам. В советское время в России издавались не только друзья Советского Союза, но и, например, Джон Гарднер (не детективщик, а тот, который «Октябрьский свет»), и Джозеф Хеллер, и Трумен Капоте, а современная российская проза работает так, как будто в природе не существовало ни Уильяма Гэддиса, ни Ральфа Эллисона, ни Д.Ф. Уоллеса, ни Дона Делилло, ни Т. Корагессана Бойла (последних двух перевели, издали — но так они и канули, мало кем замеченные и вовсе не освоенные). Я не фанат Пинчона — по крайней мере, «Радуги гравитации», но это, как ни крути, сочинение значительное, породившее новую литературную волну; в России она не произвела ровно никакого впечатления, и не потому, что вышла через 40 лет после американской публикации, а потому, что чтение ее как-никак требует неких усилий. Правда, и перевод у Немцова с Грызуновой получился таким, что по-английски я эту книгу еще как-то понимаю, а по-русски, правду сказать, с трудом.

Повествовательные техники современной русской прозы старомоднее, чем в позапрошлом веке, когда Толстой экспериментировал с романным жанром, а Достоевский искал синтез фантастики и физиологического очерка («Двойник», скажем). Выстраивать увлекательный сюжет с неожиданным финалом русская проза никогда толком не умела, но сейчас разучилась и тому, что наработали советские беллетристы. Живых героев, имена которых становились бы нарицательными, у нас нет уже лет двадцать. Единственным сколько-нибудь заметным героем в девяноста текстах из ста является сам автор, но он чаще всего так противен — и себе, и читателю, — что хочется скорей изгнать его из памяти. Стиль современной российской прозы исчерпывающе описывается советским двустишием «У меня одна струна, Казахстан моя страна». Вдобавок — в то самое время, когда вся мировая культура ищет компромиссы между массовостью и серьезностью, — русская проза окончательно расслоилась на чудовищную жвачку а-ля Донцова или Минаев и никому не интересный артхаус, через который трудно продраться и самому искушенному читателю. Продраться ему трудно, впрочем, не потому, что это ахти как сложно написано, не потому, что перед ним словесные кружева в духе Саши Соколова или его эпигона Гольдштейна, а потому, что все написанное читателя совершенно не касается. Это литература чистого самообслуживания. Если же современная российская проза с отвагой неофита берется за разрешение мировых проблем, как Максим Кантор в романе «Красный свет», — она либо бесконечно повторяет сама себя (и Кантор, кстати, усердно повторяет «Учебник рисования»), либо скатывается в совершенно неприличную фельетонность, либо озвучивает очевидные вещи настолько суконным языком, что не спасает даже застарелая авторская злоба: мотор не заводится, текст стоит на месте.

Все это сказано много раз, и еще одно повторение ничего не изменит — кроме дежурных и предсказуемых криков о том, что автор сам дурак и давно исписался. Есть смысл поговорить о причинах такого положения дел, но боюсь, что и причина общеизвестна: отсутствие мотивации. За прозу обычно берешься, надеясь либо решить мировую проблему, либо справиться с интересной технической задачей, либо, на худой конец, позабавить читателя и заработать денег, но все это надо делать всерьез, а не спустя рукава. В современной же России спустя рукава работают даже опричники, у которых есть, по крайней мере, садомазохистские или материальные стимулы; все прочие настолько непрофессиональны, что анализировать их действия унизительно. Писать не то чтобы очень трудно, вопреки старой серапионовской формуле, но это требует какой-никакой эрудиции, усидчивости, изучения материала. Там, где слово ничего не весит, у автора нет стимула для всех этих прекрасных занятий; в советское время люди могли писать в стол — и верить, что в столе у них бомба. Сегодня слово стоит так мало, а попрание простейших правил так тотально и очевидно, что вкладываться в столь сомнительное занятие, как поиск смысла или борьба с пороками, не станет и самый упертый идеалист. Писание хорошей литературы — удовольствие для очень немногих, и сегодня число писателей почти совпадает с числом читателей. Конечно, сочинительство остается одним из самых сильных самогипнозов, уникальным способом борьбы с бессмысленностью существования, — но ведь само по себе писание, процесс нанизывания слов на ниточку фабулы, никого ни от чего не спасет. В лучшем случае получится ЖЖ, дневник ни о чем, в худшем — так называемое автоматическое письмо. Строительство утопии, увлекательный рассказ, расправа с пороками — все это возможно там, где человек знает, зачем живет. В современной России сама постановка такого вопроса приравнивается к экстремизму, ибо создание качественного текста само по себе нарушает гомеостазис (его у нас называют стабильностью). Все сколько-нибудь качественное сегодня является политическим вызовом, ибо главная примета времени — государственная установка на посредственность. Николаевское «мрачное семилетие», аналог которого мы сейчас, видимо, проживаем, было отмечено полным отсутствием литературы: Некрасову, чтобы заполнять «Современник» хоть чем-то, приходилось писать вместе с Панаевым длиннейший роман «Три страны света». Сегодняшние толстые журналы тоже заполняются бог знает чем. Единственный роман, о котором говорили и писали, — «Обращение в слух» Антона Понизовского, и самое интересное в нем — документальные записи чужих монологов; все остальное настолько вторично и картонно, что хочется его пролистать. Некоторый интерес вызвала книга Павла Санаева «Хроники раздолбая», доказавшая лишь, что всякий сиквел хуже приквела: «Похороните меня за плинтусом» — живая книга, порожденная живой тоской и злостью; «Хроники» — набор штампов, книга, герои которой не вызывают ни жалости, ни зависти, ни злости. Автор «Плинтуса» писал то, что думал, не особенно надеясь на читательское признание; автор-герой «Раздолбая» старается думать и писать то, что вызовет отклик у массового читателя, — и это очень чувствуется.

Самый надежный способ оценить книгу — по крайней мере, при выборе в магазине, — это прочесть ее первую и последнюю фразы; когда-то мы в журнале «Что читать» так и делали, помещая вместо рецензий эти самые фразы. Если с этой точки зрения просмотреть большинство сегодняшних новинок — читатель с тоской обнаружит первую фразу, которая не цепляет, и последнюю, которая не оставляет за собой ничего похожего на «продленный призрак бытия». Дистанцию между этими фразами проходить неинтересно — так же неинтересно, как ехать из Самогонска в Кислосвищево. Не стану лишать читателя одного из немногих доступных ему удовольствий — проделать этот эксперимент самостоятельно. Если ему лень идти в книжный, пусть прогуляется по прозе «Журнального зала». Самым дотошным рекомендую ознакомиться с первым и последним абзацами — ладно, по одной фразе ни о чем судить нельзя. В подавляющем большинстве случаев первый абзац будет многословно и банально описывать декорацию — погоду, интерьер — либо в нем будет содержаться брезгливый монолог героя, обреченного тащиться в такую погоду в такой интерьер; в финале почти наверняка будет риторический вопрос либо до боли унылая сентенция, в которой нет ни новизны, ни хотя бы ложной многозначительности.

Есть ли в сегодняшней России талантливые писатели? Есть. Талантливых издателей гораздо меньше — издатель ориентирован не на поиск новых имен, а на выдаивание старых, гарантирующих хоть вялый читательский интерес. Выкладывать свои тексты в интернет ничем не плодотворнее, чем выбрасывать их на помойку: конечно, некая публичность обеспечивается, но контекст способен убить любую новую книгу. Тонны графомании, среди которых что-то вдруг блеснет, не столько оттенят, сколько задушат эту новизну. Вдобавок для литературы мало удачного дебюта — нужен рост. А вспомните, кто из современных российских литераторов, открытие которых радостно приветствовалось, хоть куда-то растет или как минимум не обрушивает планку. Интересно эволюционировал, по-моему, один Алексей Иванов — но и он рос вниз, если исходить из критериев литературного качества. Можно надеяться на Прилепина, Букшу, Евдокимова — но достаточно посмотреть на то, как дружно травят в России всякое развивающееся явление и как дружно начинают любить любого, сдавшегося наконец обстоятельствам: «Еще один упавший вниз!» Так что я не знаю, надолго ли их хватит.

Выход из этой ситуации очевиден: начнется жизнь — появится и литература. Нельзя бесконечно жевать русские вопросы — они неизменны в последние пять веков; нельзя повторять один и тот же круг — он надоедает и читателю, и писателю, и стороннему наблюдателю. Все слова сказаны, а ситуация неизменна; никакому айпаду, айфону, интернету не обновить российскую ситуацию, в которой «новых людей» не было со времен «Что делать». Все проклятия Герцена и Печерина, все инвективы Щедрина и Писарева, все догадки Левина и Нехлюдова один в один приложимы к сегодняшней ситуации, и это невыносимо. Русской прозе не о чем говорить — все сказано; а чтобы двинуться в глубь героя — нужен этот герой. Производственный роман нельзя написать без производства. Семейную сагу невозможно написать в условиях полного разложения семьи — а климат в обществе, прежде всего моральный, таков, что людям трудно просто терпеть друг друга. Все — незачем. Любое движение, как в цугцванге, ухудшает ситуацию: нам как бы уютно в этой грязце и воньке, а если мы шевельнемся, то, не дай бог, случится революция. Точно так же и хорошую детскую литературу почти невозможно писать там, где нет образа будущего: хотим мы того или нет, но дети — все-таки будущее, а мы о нем ничего не знаем и знать не хотим.

Остается надеяться на то, что не за горами свой «Обломов», свои «Отцы и дети», а там, чем черт не шутит, и «Война и мир». Но для этого надо, чтобы семилетие длилось именно семь лет. Иначе Гончаров умрет от лени и «ожирения сердца», Тургенев окончательно порвет связи с Родиной, а Толстой застрелится, замаскировав это дело под несчастный случай на охоте.