Дитер Майер, группа Yello: «Мы – ребячливые дяди

17.03.2019

30 сентября выходит новый альбом швейцарских пионеров «новой волны», дуэта Yello. «Toy» станет 13-м в дискографии этого смешного коллектива. Участник Yello Дитер Майер (Dieter Meier) рассказал нам о новом альбоме дуэта, лучшем носителе и о том, почему его группа наконец-то решилась выступать живьём.

- Герр Майер, вы начинали работать в аналоговую эпоху. Насколько изменился сейчас ваш подход к созданию и записи нового материала?

Это просто технический вопрос. Вообще мы всегда делаем альбом сперва полностью цифровым, потом Борис Бланк (Boris Blank) привносит много аналоговых элементов - живых инструментов в обработке, шумов и так далее. Yello всегда были комбинацией электронного саунда и живых инструментов.

Борис умеет интегрировать все инструменты. Хороший пример такого рода - наши грядущие шоу, первые в карьере Yello. Если вы слышали, у нас запланировано четыре концерта в Берлине. Там будет 12 музыкантов на сцене - довольно интересная комбинация электронного саунда Бориса и трубачей, перкуссионистов и так далее.

- Почему вы никогда не выступали раньше, а теперь, когда дуэту почти сорок лет, вдруг решились?

Борис всегда считал, что наше живое выступление будет некоторым надувательством. У нас ведь очень сложный саунд - шумы, обработанные инструменты - и никакая группа это не воспроизвела бы. То есть пришлось бы выходить на сцену и делать вид, что мы играем, в то время как всё заранее записано. Это же обман! Теперь нашлось решение, появилась возможность играть с живыми музыкантами. То есть у нас вообще всё live, и мы чувствуем себя очень комфортно. Всё сошлось: у живых музыкантов, которые играют с нами, будет настоящий диалог с аудиторией, они не будут просто машинами на сцене. Мы не хотим быть машинами, как…

- Это камень в огород группы Kraftwerk?

Да! (смеётся) Я вообще-то большой фанат группы Kraftwerk, но концептуально они - полная противоположность Yello. Их подход - wir sind die Roboter («мы – роботы») - это главная загадка группы. Как c таким отношением им удаётся передавать эмоции в песнях? При том, что они стоят вчетвером за лептопами, и ничего, абсолютно ничего не происходит. Мы же будем на сцене как в джунглях! Под чутким руководством маэстро Бориса Бланка.

- И тем не менее, вы не live-band, ваши альбомы - звуковые коллажи. Как они рождаются?

Борис всё время ищет новые звуки, он в этом плане похож на учёного-исследователя. Звуки - как краски: это своего рода звуковые картины. Борис мастер, чего и говорить.

У нас необычное распределение ролей, не как в «нормальной» группе. Мой голос - инструмент, краска в общей звуковой палитре. Я ведь не певец рок-звезда с большим и мощным голосом, у нас совсем другое, да и Борису было бы не интересно работать c таким. До Yello я занимался авангардным кино, и эстетику эту принёс в наши клипы: они как маленькие фильмы-сценки, где я сам - актёр-исполнитель главной роли.

- Вы называли себя дадаистами поп-музыки…

Конечно. «Дада», развивавшаяся в Швейцарии, - важное течение в искусстве. И нам, безусловно, всегда нравился подход художников-дадаистов к искусству как к детской игре, с наивным юмором. Мы ребячливые дяди. Даже название альбома «Toy» (пер. с англ. «Игрушка») - это же дадаизм в чистом виде! Студия для Бориса, как игрушка для ребенка, - некая забава с бесконечными возможностями, которая никогда не надоедает.

Про дадаистов говорили, что у них не искусство, что эти художники - просто сумасшедшие. Вот когда Борис придумал делать лупы из плёнки, никто их не делал, нам твердили: да это же вообще не музыка! Музыку играют руками на инструментах, а что у вас? Но подход Бориса - всё в мире музыка, из любого шума можно делать коллаж и с его помощью выражать эмоции. Борис всегда хотел создавать эмоции, а не просто саунд.

- Собираетесь в Россию?

Пока трудно сказать. Я знаю, что у нас много фэнов еще со времён СССР, поэтому было бы прекрасно наконец приехать выступить и в Москве, и в Санкт-Петербурге…

- На каком носителе лучше всего слушать «Toy»?

Дело вкуса. Все зависит от того, какое качество вас устраивает. Мы делали тщательно все версии: CD, винил, цифровой вариант для загрузки. В цифровом неизбежна сильная компрессия.

Лично мы верим в динамические качества винила: если вы саунд-фрик, то это - лучший выбор. Винил не портится со временем даже от многократного проигрывания, и там - все частоты. Я бы рекомендовал издание «Toy» на виниле. Мы же, кстати, музыканты виниловой эпохи - в конце 70-х ещё никаких CD и в помине не было. Так вот нашими пластинками люди до сих пор тестируют аналоговую аппаратуру класса Hi-Fi.

- А вы что собираете и на чём?

Я сам фанат винила! У меня огромная коллекция - в основном джаз, но есть и другие стили.

Денис Бояринов

COLTA.RU провела день с легендарным швейцарским дуэтом, записав все веселые истории от Дитера Мейера и Бориса Бланка

Дуэт Yello - парадоксов друг. Единственная поп-группа из тихой-спокойной Швейцарии, известная на весь мир, была основана в 1979-м архитектором и саунддизайнером Борисом Бланком и бизнесменом-художником Дитером Мейером. Бланк и Мейер - прекрасные дилетанты, которые никогда не учились ни музыке, ни кино, потому, как говорят, и преуспели - в послужном списке Yello есть и альбомы-бестселлеры, и видеоклипы, которые выставляют в галереях и музеях. При том что начинали они с откровенно арт-панковских и абсурдистских электронных композиций, сочиненных виртуозом сэмплинга Бланком и озвученных медовым баритоном жовиального Мейера, издавались на лейбле близких по духу музыкальных террористов The Residents , но постепенно мигрировали на территорию шлягеров, пусть и построенных на рычании двигателей спортивных машин и визге тормозов. Впрочем, Yello до сих пор вплетает абсурдные шуточки в свои песни и видео, что можно видеть по их последней работе - альбому и виртуальному фильму-концерту « Touch Yello » , который они собираются еще раз везти в Россию осенью.

Yello редко давали концерты и интервью - Борис Бланк предпочитал сцене спокойную работу в студии, заполненной электронным оборудованием. У Дитера Мейера, жившего одновременно жизнью швейцарского богача и богемного художника, всегда находились другие занятия - он то писал книги и колонки, то снимал кино, то открывал выставки, то путешествовал по миру. Поэтому о швейцарском дуэте сложился миф как о нелюдимых затворниках, снобах-миллионерах, чуть ли не мизантропах. На поверку это, разумеется, оказалось неправдой. COLTA.RU удалось провести почти сутки с легендарным дуэтом, впервые приехавшим в Россию представлять свою музыку на вечеринку «Сон в летнюю ночь», - мы записали их удивительные истории, засняли приключения в Москве и даем вам слово, что более открытых, радушных и веселых поп-звезд давно не встречали.

Борис Бланк: В моей жизни есть только одна любовь - музыка. А у Дитера - сотни интересов. Он человек фантастически разносторонний и очень деятельный. Выдающаяся личность! Но в музыкальной технике Дитер совсем не разбирается. Да и в любой технике. Он с трудом может лампочку вкрутить. Кстати, он даже снял фильм о том, как вся семья помогает ему вкрутить лампочку. Я серьезно!

Дитер Мейер: После окончания школы я пошел учиться на юриста. В университете мне было жутко скучно, так я увлекся игрой в покер и стал профессиональным игроком. Покер - это как бокс, разница только в том, что боксерский матч длится час, а игра в покер может растянуться на сутки. Игрок - одинокий волк, который подсажен на игру. Для него не существует ничего за пределами стола, он озабочен только тем, как выжить в игре. Все проблемы и вопросы, которые могут возникать у человека, вытесняются игрой. Это побег из реальности.

Дитер Мейер и Борис Бланк - большие знатоки истории, в том числе и российской, и очень хотели попасть в Мавзолей. Не попав, они сами устроили свидание с Лениным, увлеченно рассказав нам о цюрихском периоде жизни вождя пролетариата © Юлия Рыженко

Я оставил покер ради съемок фильмов - новой страсти, в которую я ушел с головой. По иронии судьбы, в свою последнюю игру я выиграл больше всего денег. Я играл на чужие 5 тысяч долларов - и в конце выиграл 40 тысяч. Мы поделили с моим партнером деньги пополам - каждому по 20 штук. Видимо, боги игры хотели, чтобы я вернулся. Но я навсегда вышел из клуба с толстой пачкой денег в кармане и направился в рыбный магазин - купить лосося. Очень хотелось есть. Я съел лосося, полюбовался тем, как рассветное солнце отражается в водах Цюрихского озера, и стал думать, что мне делать с этой кучей денег. Неожиданно мне пришла в голову мысль - куплю-ка я гитару. Я сроду не играл на гитаре, а тут вдруг захотелось. Я пошел в магазин музыкальных инструментов и попросил у продавца лучшую гитару - тот выбрал акустический инструмент ценой в 6-7 тысяч долларов. Я сказал ему, что беру его - заверните. «Но как же так, - удивился продавец, - вы должны попробовать поиграть на инструменте, чтобы понять, нравится ли он вам, чтобы оценить звук». Я объяснил ему, что играть не буду - не умею и у меня руки пахнут рыбой, потому что я только что ел лосося. Продавец сказал, что он так не может, и стал сам играть мне на этой гитаре. Ему профессиональная гордость не позволяла продать гитару просто так.

Поскольку на гитаре я играть не умел и учиться не собирался, я снял с нее все струны, кроме одной. На одной струне я бренчал сутками: «Бам-бам-бам-бам». А потом стал напевать под этот бой все, что придет в голову. Так я увлекся пением. Если бы я не выиграл в последнюю игру 20 тысяч и не купил гитару, я бы не стал певцом. Почти все важное, что произошло со мной в жизни, произошло по воле случая.

Yello полюбили русское мороженое. Дитер, который прежде не видел эскимо, по достоинству оценил «это ноу-хау - вставлять палочку в мороженое» © Юлия Рыженко

Бланк: Мы познакомились с Дитером в 1979 году. У меня с Карлосом Пероном, который тогда был моим лучшим другом и наставником, была простейшая студия, установленная на кухне квартирки Перона. Там были четырехканальный микшерный пульт, два ленточных магнитофона и два-три синтезатора. На этой нехитрой технике мы записывали наши первые композиции, вместо того чтобы готовить завтраки и обеды. Мы были знакомы с владельцем лучшего винилового магазина в Цюрихе, который назывался MusikMarket , - там был прекрасный выбор пластинок из Англии и Штатов. Мы часто туда заходили - слушали музыку, покупали диски. Я, конечно же, дал ему послушать кассету с нашими первыми опытами. «Прекрасная музыка, Борис, - сказал хозяин MusikMarket . - Но она станет еще лучше, если вы найдете вокалиста. Знаю тут одного парня, который вам подойдет». Это был Дитер Мейер. Он пришел к нам на кухню сам - в два часа субботнего дня. Мы дали ему микрофон, запустили один из наших треков, и он начал петь. Он пел так громко, что на следующий день соседи выперли нас из этой квартиры. Нам пришлось переехать с нашей кухонной техникой в студию Дитера. Он занимал большое пространство на заколоченной фабрике - хранил там свои картины. В одной из краснокирпичных комнат, где раньше стояла громоздкая машинерия, мы установили наш пульт, магнитофоны и синтезаторы. В этой комнате и родилась группа Yello .

Я объяснил ему, что играть на гитаре не буду - не умею и у меня руки пахнут рыбой, потому что я только что ел лосося.

Мейер: До Yello я играл в разных группах. Одна называлась Fresh Color , а другая - The Assholes . Мой принцип был - никогда не репетировать. Я выходил на сцену к музыкантам и импровизировал что есть сил - от шепота переходил к крику и обратно. После одного такого концерта я четыре недели не мог разговаривать. Я устраивал абсолютно анархические импровизации, которые в большинстве случаев заканчивались полной катастрофой. Публике это было мало интересно. Нам нередко приходилось выступать перед аудиторией из двух человек, и я прекрасно помню концерт, на который вообще никто не пришел.

В ресторане «Пушкин» Дитер съел целую тарелку соленых огурцов, дополнительно их еще посолив, воду попросил принести «только русскую». После блинов с икрой, пирожков, борща и пельменей Yello заметили, что страшно хотят спать и не иначе как наше КГБ подсыпало им что-то в борщ © Юлия Рыженко

Бланк: Я учился на архитектора, потом получил второе образование - пошел на графического дизайнера. Сменил десятки работ - был водителем грузовика, чинил телевизоры, строил дома. Потом основал собственный бизнес - ателье дизайна, которое занималось разнообразными заказами. В какой-то момент я увлекся музыкой, но необычной. У меня ведь нет музыкального образования. Я стал записывать разные бытовые шумы - стуки, трески и прочее. Я переписывал их на магнитные ленты, делал из них кольца, зацикливал, удлинял и укорачивал, ускорял и замедлял - у меня получались сумасшедшие треки со странным ритмом, звуками и шумами. Занимался тем, что сейчас называют «сэмплинг». Потом мне в руки попал магнитофон Revox , завороживший меня возможностью записи с эффектом эха. Это был первый электронный инструмент, которым я стал активно пользоваться, - до знакомства с Пероном.

Этот интерес к эксперименту со звуком - он у меня с детства. Я начал записывать звуки на маминой кухне - выдувал воздух через соломинку в стакан с водой и записывал, с каким звуком идут пузыри. Потом проигрывал на замедленной скорости, и получался дикий звук: «Уоп-уоп-уоп». Почти такой, какой сейчас популярен в дабстепе. А эхо, кстати, меня завораживало с детства - я много бывал в горах и никогда не упускал случая крикнуть, чтобы запустить эхо. Или когда ты попадаешь в анфилады пустых комнат - какое там грандиозное эхо! Горы и комнаты, наполненные отраженным звуком, - это прекрасный мир моего детства и в некотором роде мир, в котором я по-прежнему живу. Я так и остался ребенком.

Шопинг ограничился покупкой нескольких сортов чая («дайте самый популярный у русских чай») и русского шоколада © Юлия Рыженко

Мейер: Свою арт-карьеру я начал с кино - я снимал низкобюджетные экспериментальные фильмы. Я работал с кадром, с макросъемкой, с наслоениями изображений. Отсюда и появились видеоклипы Yello , большинство из которых я снял сам. Я начал снимать, когда понятия «видеоклип» еще не существовало, - я делал фильмы под музыку Бориса Бланка. Снимал на макролинзы разные объекты - например, чашку с кофе или кусок фольги, медленно перемещая камеру вдоль него. Снимал на 16-миллиметровую камеру. Потом монтировал. Я называл свою технику «движущиеся фрески». Я снимал эти фильмы для сценического дизайна - предполагалось, что мы будем выступать на фоне этих проекций. Потом эти фрески превратились в клипы Yello , некоторые из них входят в коллекции современного искусства галерей и музеев.

Бланк: Когда мы начинали, я был большим поклонником The Residents и той странной, необычной музыки, что они выпускали на собственном лейбле Ralph Records . Однажды мы с Карлосом Пероном поехали к ним в Сан-Франциско - совершенно наобум. Это было еще до знакомства с Дитером. Мы собирались выехать из Цюриха на каникулы, Карлос предложил поехать в Африку - в Абиджан. Я совершенно не понимал, что мы будем там делать, и уговорил его ехать в Сан-Франциско - заодно мы захватили пленки с нашими записями, на всякий случай. Мы тогда были отвязные и слегка наивные юноши - помню, прилетев в аэропорт Лос-Анджелеса, мы взяли напрокат автомобиль, купили пару бутылок виски и покатили в Сан-Франциско. По дороге мы выпили это виски - представляете, какое безумие, пьяные за рулем! Палило солнце, так что, пока мы доехали до места, мы страшно обгорели. Вот такие - жутко пьяные, с красными лицами - мы заявились в Сан-Франциско. На следующий день, с похмелья, мы начали звонить в офис Ralph Records . Это было в субботу! Но чудо: трубку подняли. «Привет, мы два парня из Швейцарии, которые хотели бы показать вам свою музыку». Нам ответили: «Да? А, Швеция! Прекрасная страна! Приходите. О"кей». Мы пришли и познакомились с этими парнями, которые скрываются за масками глазных яблок в цилиндрах - впрочем, тогда они еще до такого, кажется, не додумались. Они нам показали свою студию, технику и то, как они работают. Мы им поставили наши кассеты. Наша музыка им вроде бы понравилась.

Yello, известные своей эксцентричностью, не проходят мимо ни одного затейливого предмета. С иллюминированным «Запорожцем» во дворе радио «Серебряный Дождь» после записи эфира © Юлия Рыженко

Потом в Лос-Анджелесе мы прошлись по офисам других лейблов - RCA , EMI , Warner Brothers и т.д. Но там над нашей музыкой, конечно, только смеялись. Уж очень она была дикая по тем временам. Когда мы вернулись в Швейцарию, в почтовом ящике нас ждало письмо от The Residents c предложением подписать контракт. Вскоре после этого мы встретили Дитера, и сразу как-то все завертелось.

Мейер: Одной из моих первых работ как художника был уличный перформанс. На одной из площадей Цюриха я отгородил участок - 4 на 4 метра, на который привел грузовик и выгрузил 100 тысяч металлических палочек. Я неделю сидел в этом квадрате и сортировал эти палочки в мешки - по тысяче в каждом. Я ходил на эту площадь как на работу - с 8 до 12 и с часу до 6. Две недели спустя в одном из баров ко мне подошел человек, представился директором музея современного искусства в Люцерне, сказал, что узнал во мне того художника с палочками, и предложил мне сделать выставку в его музее. «Конечно, да, - ответил я, - но мне нечего выставлять». «У тебя есть четыре месяца, - сказал директор музея, - за это время ты придумаешь, что выставить». Так я стал концептуальным художником и считал себя им до 1976 года. У меня была вполне успешная карьера - выставки в галереях и музеях, в 1972-м я принимал участие в Documenta . Но в 1976-м я решил оставить арт-мир, потому что понял: этот мир полностью контролируется узким кругом людей - критиков, кураторов, галеристов, от отношений с которыми и мнения которых зависит судьба любого художника, желающего международного признания. Для меня это было невыносимо и невозможно. Поп-музыка гораздо более демократична. Сейчас я, кстати, возвращаюсь к искусству - по абсолютной случайности, как и все, что происходит со мной в жизни. У меня состоялись большие выставки в Гамбурге, Карлсруэ и Штатах. Но я уже не отношусь к арт-миру - мне просто приятно видеть свои работы выставленными в музее.

Большие ловеласы Дитер и Борис ни минуты не переставали восхищаться красотой русских девушек. Девушки отвечали взаимностью © Юлия Рыженко

Бланк: В другой раз с The Residents мы встретились при странных обстоятельствах. Мы уже расстались с Ralph Records . У нас была запланирована вечеринка по случаю выхода пластинки «You Got To Say Yes...» в лондонском клубе Camden Palace . Обычная вечеринка для журналистов и друзей - прослушивание альбома, фуршет и т.д. Первое, что мы увидели в Лондоне по дороге из аэропорта, - афиши с рекламой лайва Yello в Camden Palace . Это было заведомой ложью - мы не играем лайвы, но владелец клуба очень нас упрашивал ему помочь, и мы согласились, решив сделать шоу под минус - сделать вид, что играем, потанцевать, пооткрывать рот в микрофон и т.п. Народу пришло много. Все шло хорошо. Когда я начал исполнять песню «Swing» - делать вид, что исполняю, а я делал это довольно правдоподобно, - вдруг заиграла «Let"s Dance» Дэвида Боуи. Я в ярости грохнул микрофон о сцену, бросился к звуковому пульту, где стоял ничего не понимающий звукач - он только развел руками: мол, я тут ни при чем. Это была проделка одного из The Residents , которые тусовались у нас за кулисами. Я чуть не бросился на него с кулаками - они ведь сорвали нам выступление. Но самое смешное, что английские газеты Melody Maker и New Musical Express на следующий день написали положительные рецензии на это выступление. Журналисты решили, что Yello таким образом высмеяли шоу под фонограмму - тогда, в 80-е, ведь все выступали под минус, а делали вид, что поют живьем.

Мейер: В юности, когда мне было совершенно непонятно, чем заниматься, и очень скучно, я писал киносценарии. Потому что нет ничего легче, чем написать плохой сценарий. Я писал их, чтобы убить время, и просто складывал в шкаф. Я никогда и не думал посылать их продюсерам. Однажды в мою студию пришел человек и увидел название одного из сценариев: «Желание всего». Ему понравилось это название, и он послал сценарий своему другу, продюсеру из Германии. Тот переслал этот сценарий в немецкий совет по кинематографии со словами: «Может, они тебе дадут деньги на съемки». Я уже почти забыл об этой истории, как вдруг какое-то время спустя, путешествуя по Сицилии, я наткнулся в одном кафе на немецкую газету двухмесячной давности, которая выцвела на солнце, и из этой газеты я узнаю, что мой сценарий получил миллион долларов. Безумие! А я даже не представляю, как снимают кино. Поэтому мне пришлось ехать в Берлин и устроиться ассистентом на съемки фильма. Там я поработал два месяца, прикинул, как это устроено, и потом пошел снимать свое кино. Меня несет течением жизни и всегда заносит в очень удивительные места.

Бланк: Электронное оборудование во времена, когда мы начинали, стоило жутко дорого. Мы смогли купить наш первый серьезный сэмплер Fairlight только после второго альбома. И то нам пришлось брать кредит в банке. Я помню, что жесткий диск к этому сэмплеру, который был размером в 900 мегабайт, стоил 7000 франков - это около 10 000 долларов по тогдашнему курсу. Огромные деньги!

В моей студии до сих пор хранится немало редкого старого оборудования. В исправном состоянии. У меня есть первый Vocoder от Roland . У меня есть первый OSCar , который сейчас невероятно трудно достать в хорошем состоянии. У меня сохранился ARP Quadra , который в те времена не очень ценился, есть Nord Lead , есть очень старый ритм-бокс Denon - я думаю, годов 50-х или 60-х. У меня остался тот самый Fairlight , который я думаю продать - уж очень он стал медленен и неповоротлив, поэтому мои ассистенты сейчас копируют с него библиотеку сэмплов, накопленных за годы работы. Вообще я сейчас работаю на современных компьютерных системах, иногда с плагинами, которые воссоздают звук старых синтезаторов. Я использую звуки из старых библиотек, но при этом подвергаю их полной обработке - ресинтезу и ресэмплингу, чтобы получить новый звук.

Известные балагуры и знатоки кича, Yello были немало удивлены картинами пятничного веселья в клубе Gipsy. Дитер резюмировал: «Содом и Гоморра» © Юлия Рыженко

Мейер: Я был в Москве в 1982 году. Это были бесславные времена мистера Тихонофф (председатель Совета министров СССР. - Ред. ) - совсем непохожие на нынешние. Я пробыл здесь 10 дней и был потрясен контрастом двух миров, сосуществовавших в Москве, - официального и подпольного. Подпольную Москву мне показал человек, случайно встреченный мной на Красной площади, - он хотел купить у меня пиджак, в котором я вышел прогуляться. По-моему, он был двойным агентом - спекулянтом и информатором спецслужб одновременно, и тем не менее он устроил мне невероятную экскурсию. На следующий день он подъехал к моей гостинице на огромной машине, украшенной флагами Вооруженных сил СССР. Снаружи она выглядела как джип, а внутри была обустроена как лимузин. Это было представительское авто какого-то генерала, и вот так мы раскатывали с ним по городу 10 дней кряду. Он показал мне цыганский рынок, расположенный в каких-то катакомбах, где за доллары можно было купить что угодно. Еще я помню нелегальный клуб с названием что-то вроде «Норвегия», где была дискотека, батареи бутылок и главное украшение интерьера - большая скульптура, собранная из пачек сигарет Marlboro , которые, разумеется, нельзя было приобрести легально. Мне удалось побывать на приеме посольства Люксембурга, куда пригласили самых свободомыслящих советских поэтов, писателей, диссидентов и музыкантов. Это был остров художников, где я познакомился с очень интересными людьми. Эти параллельные миры - официальный, где все запрещено, и неофициальный, где люди обменивались идеями со страстью, более сильной, чем на Западе, - меня потрясли. В Советском Союзе, где, казалось бы, свободное искусство, поэзия и музыка были под запретом, они существовали и имели большее значение, чем в Европе и Штатах. Когда я вернулся из Москвы в Нью-Йорк, где тогда временно жил, я написал об этом эссе.

Дитер и Борис в шутку поддерживают образ итальянских мафиози: называют друг друга Джанлука или Джанкарло, говорят «чао» и имитируют итальянскую речь, носят шелковые шейные платки, зачесывают волосы назад, любят черное © Юлия Рыженко

Бланк: Когда мы выступали в нью-йоркском клубе Roxy в 83-м, билетов продалось столько, что нам пришлось давать дополнительный концерт. Я хорошо запомнил эти выступления, потому что чувствовал себя как на боксерском ринге. Сцена в Roxy находится в центре зала - ты окружен зрителями, так что тебе некуда бежать в случае провала. Вокруг - несколько тысяч человек народу, в основном афро- и латиноамериканцы. На сцене - два огромных охранника, которым я до подмышек. Крайне нервная атмосфера - у меня подкашивались ноги, когда я выходил на сцену.

Мы с Дитером очень готовились к этому концерту - репетировали программу три недели. Но на сцене он не исполнил ни строчки так, как было задумано, а всю дорогу импровизировал - пел на выдуманном африканском диалекте под суахили. Я был удивлен, но что оставалось делать. Дитер так разошелся, что не заметил, как у меня закончилась музыка и что он бормочет уже в одиночку. Мне пришлось буквально подкрасться к нему, наступить на ногу и яростно зашептать в ухо: «Ди-тер, по-ра за-кан-чи-вать!» Впрочем, публика была в восторге и хотела еще.

Мейер: Я знаю, что Yello в Советском Союзе была очень популярной группой, несмотря на то что наши пластинки нельзя было купить в магазинах, и я не знаю, звучали ли наши песни по радио. Но отголоски этой большой популярности доходят до меня по сей день. Я сейчас временами живу в Лос-Анджелесе. Когда меня кто-нибудь узнает в ресторане и говорит: «Привет, вы - тот самый человек из Yello ?» - я всегда отвечаю: «Да, это я, а вы из России?» Я еще ни разу не ошибался - в Америке знают нашу музыку, но никто не знает, как мы выглядим. А русские - знают.

Бланк: Yello редко выступают, потому что моя музыка сложно устроена, чтобы воспроизводить ее живьем. Дитер - прекрасный артист и очень любит быть на сцене, поэтому он на меня немного за это обижается. Однако у нас были выступления в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. Даже очень большие - однажды мы играли в Дортмунде на электронном фестивале Mayday перед толпой в 25 тысяч человек. Я считал и продолжаю думать, что выступать под запись, изображая, что нажимаешь кнопки и что-то там поешь, - это глупо. Я не хочу стоять на сцене, окруженный стенами из аппаратуры и синтезаторов, так, чтобы видна была только макушка, и тем самым вводить публику в заблуждение - понятно же, что музыка запускается по щелчку мыши. Поэтому мне пришла в голову идея сделать виртуальный концерт - фильм «Touch Yello» о том, как бы мог выглядеть наш концерт в 2012-м. Виртуальный концерт - что может быть современнее?

Историческая встреча дуэтов Yello и Orbital в гримерке после выступлений на Midsummer Night Party. По словам организаторов, первым вопросом Orbital на площадке был: «Yello уже приехали?» © Юлия Рыженко

Мейер: Я очень неусидчивый человек, несистематический. Я не могу долго и упорно работать над чем-то. Мой творческий процесс подобен грибнице - он распространяется во все стороны. Невидимо - под землей. Потом проходит дождь, и на поверхность внезапно выскакивает гриб. Например, мне очень нравится писать, но я очень ленивый человек, который к тому же не умеет концентрироваться. Я, как китаец за обедом, пробую со всех десяти тарелок, стоящих передо мной. А для писателя это плохо. Ему нужно сосредоточиться на книге, пока он ее не закончит. Для меня это возможно единственным способом - уехать на свою ферму в Аргентину, которая расположена за 500 километров от ближайшего города, и запереться на ней в абсолютном одиночестве. Тогда, после двух-трех недель тотального безделья, когда уже совершенно нечем заняться, я сажусь писать. Именно поэтому я издал всего одну книгу и над еще одной повестью работаю уже лет 10 - и мне предстоит еще много работы. Еще я недавно издал автобиографию «Out of Chaos» , но она больше походит на фотоальбом с подписями - так что за настоящую книгу не считается.

Бланк: Я небольшой поклонник Kraftwerk , потому что они делали слишком механистическую, слишком холодную электронную музыку. Я всегда был противоположных взглядов - хотел вложить душу и страсть в осцилляторы и синтезаторы. На меня больше повлиял джаз - Сан Ра, Джон Колтрейн, Майлз Дэвис, фри-джаз. Больше всего влияния на меня оказал, пожалуй, Херби Хэнкок - он был одним из первых, на мой взгляд, кто смешал джазовую ритмику с интересными электронными звуками, которые издавал синтезатор ARP Odyssey . Он разбудил во мне интерес к электронной музыке. Наслушавшись Хэнкока, я тоже купил себе ARP Odyssey - кстати, он до сих пор стоит у меня в студии. Еще я был большим поклонником ранних Pink Floyd . И до сих пор остаюсь. Я считаю, что Pink Floyd исторически были даже важнее The Beatles - особенно для развития электронной музыки. Я, кстати, все еще не оставляю надежды пригласить на запись новых песен Yello Дэвида Гилмора, чтобы он сыграл соло на гитаре, - у меня с ним есть один хороший общий знакомый.

Мейер: 25 лет назад я дал денег одному приятелю, который хотел открыть часовую компанию. Дела у него идут хорошо - компания производит отличные часы, у них есть несколько магазинов и в Москве. Я с ним периодически встречался все это время, но никогда не знал, чем он занимается, и не лез выяснять подробности. Я относился к этому делу несерьезно, хоть и ссудил на него немалую сумму. Таков мой главный принцип: не относиться к вещам и к себе серьезно. Это чрезвычайно важно!

Как только видишь мужчину, который прилично смотрится при бабочке, так и знай: детка, ты в пролете. А если он в клипе с Ширли Бейси снимается, ну это уже просто подтвержденный диагноз. (Я думаю, все поняли мой намек. Мало есть мужчин, чудесно смотрящихся в смокинге. И как правило это кто-то вроде Руперта Эверетта, храни господи его казачьи шаровары). Но вот и не угадали: женат Дитер. И детей у него, вроде бы, всего на одного меньше, чем у Березовского.
Мажор из Швейцарии, где, как известно, много-много диких денег, сыров и часов (к производству последних Дитер тоже руку приложил), до того как стать певцом и звездой, многое испробовал. Из колледжа (кажется, он юриспруденцию изучал) его отчислили, но это не помешало ему активно себя самообразовывать. Про то, что в гольф играл, да и вообще в азартные игры (ну так ведь Швейцария же, мать ее, кто здесь не «Игрок»?), известный факт. И даже после того, как стал звездой, продолжает пробовать себя в чем-то новом — вот что интересно. Он снимал фильмы, штук пять уже снял, наверное, это экспериментальное кино, он сам называет свое творчество искусством ради искусства. Один из фильмов назывался «Снежок», что-то то ли мистическое, то ли фантастическое, креатура в общем, полная, насколько можно доверять показаниям с чужих слов. И вроде бы даже книгу написал про древних египтян. И суперстудию звукозаписи построил, продюсерствует. Для Yello он снял семь клипов, оригиналы которых затем купил какой-то музей в качестве образцов современного искусства. А вообще-то он режиссер и оператор всех книпов группы без исключения. Снимал и на заказ: рекламу и клипы для других артистов, в частности для группы «Алфавилль» — Биг ин Жапан, клип можно посмотреть тут: http://www.youtube.com/watch?v=b0OX49tdZt4 , здесь его не размещаю, поскольку мерзок он ну просто ужасно, на мой вкус. Однако упоминаю о нем, поскольку в роли «японки» как раз жену свою Дитер и снял. Ну и счастья им. А заголовок поста — это так. Как говорят адвокаты, ради красного словца не пожалеешь и истца. 🙂
Я люблю известные, хитовые, песни Yello. Но больше всё-таки люблю не слишком хитовые. Насладимся?

А вот сольное творчество нашей звезды. Заставляет поёжиться.

Всё-таки с Хансом Рудольфом (он же Борис Бланк, автор всей музыки Yello) веселее как-то получалось, да? Был еще один участник в этой группе. По имени Карлос. По фамилии Перон. Но он покинул группу довольно давно, так что по клипам его лицо нам и не известно. Выглядит его творчество примерно так: http://www.youtube.com/watch?v=M0mH22OViGg&feature=related (опять же, не хочется засорять эфир). Думаю, не сократи он своим уходом коллектив Yello до дуэта, успеха не добился бы никто. Кстати, название группы случайно получилось созвучным слову yellow (желтый). Это просто слово (верите?).
А теперь Ширли Бейси, блистательная и великолепная всегда.

Если с музыкой всё понятно, она у Yello такая, что ни с кем не спутаешь, то со словами не всегда получалось, Дитер даже говорил в интервью, что не помнит наизусть тексты песен и вынужден их читать с листа (неудивительно, ведь группа преимущественно студийная, концертировали они мало и под «фанеру», поскольку воспроизвести все эти звуки вживую довольно проблематично). Но этот текст, по-моему, симпатичный. Хотя скорее в силу фонетики, нежели выразительности. Или просто люблю эту песню? 🙂
Слова Бориса Бланка, а также неких Маккензи и Билли, прошу прощения, что не знаю этих скромных героев чера и пернил. Я понимаю сексуальность этой песни, но в переводе опущу даже слово «ритм», хорошо? Ненавижу пошлость, а по-русски это неизбежно пошло получится. Слушать эту песню могу бесконечно долго. Надеюсь, не наскучила вам рассказом? You know that my tears
Have kept me awake
The longer you’re gone
I’ll hunger and shake
From warsaw to rome
I’ll wait out of time
With you in my heart
The rhythm divine
So won’t you come close
Bring this to an end
With each winter rose
My love I will send
So tender the night
When you hold me tight
With you in my heart
The rhythm divine
With you in my heart
The rhythm divine
You know that these tears
Have kept me awake
The longer you’re gone
I’ll hunger and shake
From warsaw to rome
I’ll wait out of time
With you in my heart
The rhythm divine
The rhythm divine
The rhythm divine
With you in my heart
The rhythm divine
Ты знаешь, что слезы не дают мне уснуть. Чем дальше ты от меня, тем сильнее мои тоска и смятение. От Варшавы и до Рима я все жду и жду, когда же в моем сердце поселишься ты — божественный мотив. Так подойди ближе, смелее. В каждой зимней розе — моя любовь. Как нежна ночь, когда ты обнимаешь меня. С тобой в моем сердце — божественный мотив.