К 100-летней годовщине Октябрьской революции московский оркестр Персимфанс и Дюссельдорфский симфонический оркестр подготовили концертную программу, следуя принципам исторического Персимфанса - основанного в 1922 году коллектива музыкантов без дирижера. Концерт ансамблей городов-побратимов Москвы и Дюссельдорфа состоится 14 декабря 2017 года в Концертном зале им. П. И. Чайковского Московской филармонии .
После двух концертов, которые два ансамбля с большим успехом сыграли в октябре в «Тонхалле» Дюссельдорфа, намечается ответный визит: более 60 музыкантов из Москвы и 20 из Дюссельдорфа представят в московском Концертном зале им. П.И. Чайковского программу, созданную в соответствии с принципами исторического Персимфанса. В нее вошли произведения, которые играл прежний Персимфанс - оказавшие заметное влияние на русский авангард времен революции. Таким образом, через совместное исполнение произведений, выросших из общеевропейской музыкальной традиции, в юбилейный год Октябрьской революции будет воссоздан давно забытый аспект европейского авангарда. Одновременно с этим станет ощутим свежий творческий подход, отрицающий иерархию в музыке, он будет испытан на соответствие сегодняшнему контексту.
В 2008 году московский музыкант Петр Айду, внук одного из музыкантов, стоявших у истоков исторического Персимфанса, дал ансамблю второе рождение - абсолютно в духе его предшественника. Музыканты нынешнего состава понимают свою деятельность как возрождение разрушенных диктатурами XX века утопий европейского авангарда. В невероятно интенсивном репетиционном процессе без участия дирижера рождаются интерпретации произведений, которые были бы неосуществимы в рамках повседневной деятельности обычного симфонического оркестра. Сопутствующие этому огромная ответственность каждого отдельного музыканта и необходимость постоянного общения музыкантов друг с другом приводят к уникальным результатам, которые перебрасывают музыкальный мостик к искусству театра и перформанса.
Ансамбль определяет себя прежде всего как арт-группа, которая наряду с концертами осуществляет интерактивные звуковые инсталляции и проекты в сфере театра и мультимедиа. Проекты Персимфанса - интерактивная звуковая инсталляция «Реконструкция шума» (2012) и театрально-мультимедийный сценический проект «Реконструкция утопии» - имели большой успех у публики и критиков в Москве, Санкт-Петербурге, Владивостоке, Перми, Берлине и других городах. Эти проекты удостоены многих наград, в частности, премии имени Сергея Курёхина в 2014 году.
Экспериментальное звуковое искусство можно будет услышать и увидеть на концерте 14 декабря. Музыканты из Германии и России - по принципу Персимфанса, играя без дирижера - разработали для этого совместного проекта интересную концертную программу.
Одним из самых интересных и новаторских проектов периода расцвета советской культуры был Персимфанс - Первый симфонический ансамбль. Он был основан в Москве в 1922 году и, в созвучии с идеалами русской революции, исполнял музыку, отказавшись от авторитетной фигуры дирижера, трактовавшейся как символ абсолютной власти. Во время исполнения музыканты оркестра, в чьем репертуаре были как классические, так и современные произведения, садились в круг, чтобы сохранять визуальный контакт друг с другом - обязательное условие для слаженной игры без дирижера. Во времена своего наивысшего расцвета ансамбль давал более 70 концертов в сезон, и, хотя все они прошли в Москве, Персимфанс обрел всемирную славу и считался лучшим оркестром своего времени. Оркестры без дирижера по его образцу стали возникать не только в СССР, но и за границей, в том числе в Германии. В 1932 году идеалистический проект пал жертвой сталинских культурных репрессий.
И сегодня, возрожденный оркестр без дирижёра был и остаётся одним из наиболее интересных музыкальных коллективов наших. А его программы яркими и «революционными».
Фото Ира ПОЛЯРНАЯ
В Москве в зале им. Чайковского прошел еще один проект, посвященный 100-летию Октябрьской революции, а заголовком его концертов явился отзыв вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина о прослушанной им Сонате «Аппассионата» Бетховена - «нечеловеческая музыка».
«Персимфанс» (Первый симфонический ансамбль), оркестр без дирижера, был организован в Москве в 1922 году и стал одним из самых замечательных явлений культурной жизни Советской России. Коллектив давал до семидесяти концертов за сезон. Не выступив ни разу за пределами Москвы, Персимфанс обрел всемирную славу как один из лучших симфонических коллективов того времени. По его подобию были организованы оркестры без дирижера не только в СССР, но и за границей - в США и Германии. Спустя некоторое время наступили десятилетия вынужденного перерыва в деятельности Персимфанса.
Его возрождение началось в 2008 году по инициативе Петра Айду, пианиста и композитора, педагога на факультете исторического и современного исполнительства Московской консерватории. Интересы его широки - от музыки барокко до современной. Заинтересовал его и Персимфанс. В одном из интервью Айду говорил о славной истории оркестра без дирижера и о том, что его нарочно исключили из истории советской музыки, как многие культурные и научные явления в сталинскую эпоху. «Я тогда находился в поиске новой формы музицирования и нашел, что нам его надо продолжать», - вспоминает Айду. «Персимфанс должен существовать как Большой театр, консерватория. Это наше московское, он находился на территории Московской консерватории, а его базой был Большой зал».
Демонстрацией достижений Персимфанса последних лет стал его совместный проект с дюссельдорфским Тонхалле. Объединенный симфонический ансамбль двух городов-побратимов - Москвы и Дюссельдорфа дал три концерта. 7 и 8 октября московские музыканты объединились с артистами симфонического оркестра Дюссельдорфа, а 14 декабря третий концерт прошел в Зале им. П. Чайковского. В Москве к нашим музыкантам присоединились дюссельдорфцы. Единственный столичный концерт организовало агентство Apriori Arts в партнерстве с агентством Helikon Artists и дирекцией Tonhalle Dusseldorf при активной поддержке Гёте-Института в Москве, МИДа Германии и Федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия.
В программу концерта были включены редко исполняемые произведения, написанные в 20-е годы ХХ в. в послереволюционных Германии и СССР, а также классическая музыка: произведения Бетховена и Моцарта. Начали с Моцарта. Камерный состав Персимфанса исполнил Увертюру к опере «Волшебная флейта». В это время на сценическом экране мелькали кадры из жизни советских людей, которые никак не сочетались с музыкой Моцарта. Зачем они были нужны? Но можно было на них не смотреть, а только слушать прекрасную музыку австрийского гения. Играл оркестр замечательно. Затем прозвучали Квартет № 1 Александра Мосолова и весьма любопытная симфоническая рапсодия «Октябрь» Иосифа Шиллингера, умело наполненная мотивами революционных песен.
Второе отделение тоже началось с классики. Прозвучала увертюра Бетховена «Эгмонт». Именно «Эгмонт» стал главным центром концерта. Яркая драматическая напряженность и идеальное звуковедение сразу захватили слушателей, разразившихся громом аплодисментов. За Увертюрой последовала музыка Эдмунда Майзеля к фильму Сергея Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин». Вот здесь более чем уместны были кадры фильма. Фильм органично сливался с музыкой, и смотрелось, и слушалось отлично. Потом были две мелодекламации Юлия Мейтуса «Удары коммунара» и «На смерть Ильича». Завершился вечер его же симфонической сюитой «На Днепрострое» - жизнерадостной, насыщенной энтузиазмом картиной трудовых будней советских тружеников.
Концертная программа «Нечеловеческая музыка» возрождающегося Персимфанса показалась неоднозначной. Создалось впечатление, что пока в его существовании заинтересованы только музыканты, а совсем не слушатели. Слишком давно это было. Сегодня и в России, и мире царствует дирижерский оркестр. Публика ходит на дирижеров. На прошедший концерт собрался далеко не полный Зал им. Чайковского, а после перерыва ряды его значительно поредели, хотя ряд номеров, как я уже писала, принимался восторженно. В программке вечера есть несколько строк о том, что «под эгидой Персимфанса проводятся культурологические исследования, организуются выставки и театральные постановки. Персимфанс сегодня – универсальный комбинат искусств». Прекрасно, но это только в музыкантских кулуарах. Что же касается широких масс, которые в двадцатые годы прошлого века наслаждались концертами Персимфанса, то сегодня они далеки от его искусства, и вряд ли оно им нужно. А вот студентам музыкальных заведений это интересно и очевидно необходимо. Там пожелаем же им успехов в этом направлении. Может быть и нам что-то любопытное перепадет.
Итак, сегодня мы расскажем вам про рождение джаза в СССР.
Интерес к джазу, как к музыкальному направлению, возник в послереволюционные годы. Одним из первых, кто обратил внимание на этот стиль музыки, стал поэт Валентин Парнах. Именно он написал первые очерки на джазовую тематику и привлек к нему внимание советской публики. В 1922 году в столице появился первый джазовый ансамбль или, как было заведено говорить в то время, «джаз-банд». Дебют ансамбля прошел в одном из известных залов театрального искусства. Концерт прошел в октябре 1922 года и имел большой успех.
Огромную роль в становлении джаза сыграли два человека: москвич Леонид Варпаховский и харьковчанин Юлий Мейтус. Эти люди сформировали первые джазовые коллективы. Для республики Советов такой жанр музыки был в диковинку и не имел сложившихся традиций и правил. Репертуар джазовых коллективов того времени не носил какого-то определенного характера, поскольку главным ориентиром для музыкантов являлась музыка американских ансамблей Фрэнка Уитерса и Сэма Вудинга, гастролировавших в европейской части в 20-е годы. Новое направление вызвало бурные споры и жтвой интерес советской публики.
Следующим этапом в развитии джаза стало создание оркестра, который возглавил Александр Цфасман в 1927 году в Москве. Ответом столице стал ленинградский оркестр под управлением Леопольда Теплицкого, появившийся в эту же пору. Мастерство отечественных исполнителей джаза неуклонно росло. Костяк репертуара ансамблей составили зарубежные пьесы и транскрипции классических джазовых произведений, а также блюзов и госпелов. Наркомпрос принял решение отправить Теплицкого в штат Филадельфию, чтобы перенять опыт создания музыки для, популярных на то время, немых фильмов. Побывав в Нью-Йорке, руководитель советского коллектива был просто очарован творчеством Пола Уайтмэна и его оркестра, в дальнейшем получившее название «симфоджаз».
Немалый вклад в становление отечественного джаза внесла «Ленинградская джаз-капелла»- оркестр созданный Георгием Ландсбергом и Борисом Крупышевым в Ленинграде в 1929 году. Большим прорывом стало появление в репертуаре коллектива пьес начинающих советских авторов: Алексея Животова, Николая Минха, а так же Генриха Терпиловского и других, наряду с известными зарубежными пьесами. Их стилю была присуща академическая направленность. За шесть лет своего существования «Джаз-капелла» оказала огромное влияние на укрепление позиций джаза в стране Советов.
Программа открытия Бостонского симфонического оркестра (БСО) состояла исключительно из произведений русских композиторов.
При этом, несмотря на отсутствие музыки Чайковского, Стравинского и Рахманинова, вечер получился ярким: дирижер БСО Андрис Нельсонс (Andris Nelsons) предложил свежий взгляд на произведения Шостаковича, Прокофьева и Мусоргского.
Концерт открылся шестиминутной «Праздничной увертюрой» Шостаковича, которую он написал в 1954 году для концерта в московском Большом театре в честь 37-й годовщины большевистской революции.
Основой произведения, которое, как сообщается, он написал за три дня, являются фанфары, в середине угадывается тема композитора из «Леди Макбет Мценского уезда» и мотивы увертюры Глинки к «Руслану и Людмиле».
Отмеченное наградой «Грэмми» в прошлом году исполнение БСО под управлением Нельсонса Десятой симфонии Шостаковича радовало прозрачностью и сложностью. Представленная «Праздничная увертюра» отличалась открытостью, при этом не уступая в чистоте. Начальные фанфары продемонстрировали насыщенные медные оркестра.
После них Нельсонс гнал музыку так, будто это был аккомпанемент к мультфильму «Дорожный бегун»; порой это напоминало добрую пародию Джона Уильямса в эпическом духе. В завершающих фанфарах Нельсонс вынес на первый план легкие отсылки композитора к царской России. Это произведение стало бы прекрасным открытием любого сезона оркестра.
Третьим фортепианным концертом Прокофьева солировал китайский звездный пианист Ланг Ланг (Lang Lang), чье исполнение может: 1) ошеломлять виртуозностью; 2) вызывать странного рода идиосинкразию; 3) отличаться грохотом по клавишам; 4) вмещать в себе все вышеперечисленные черты.
На этот раз мы имели дело с пунктом 5) не отличаться ничем из вышеперечисленного. Конечно, это исполнение было удивительно техничным (разве Ланг Ланг может играть иначе?), но музыкант играл в выдержанном темпе, вдумчиво и атмосферно, как на записи 2013 года с Саймоном Рэттлем (Simon Rattle) и Берлинской филармонией.
Субботнее исполнение, однако, требовало гораздо больше фантазии, чем берлинская запись, за что необходимо отметить работу Нельсонса.
Открывающее произведение сражение между роялем и оркестром было калейдоскопом с четко продуманной динамикой и фразами. Начинающийся во второй части темы прокофьевский по духу гавот и вариации были исполнены резче обычного, но Ланг Ланг не упустил своего шанса воспользоваться обширным пространством знаменитой четвертой вариации и задержаться на ней, не впадая в крайность.
Здесь и в роскошной второй теме финала Allegro ma non troppo он играл в духе Рахманинова, что, наверное, понравилось не всем. Мне действительно не хватало беззаботности (кто-то назовет это неповиновением), присутствовавшей в моих любимых записях Уильяма Капелла (William Kapell) и Марты Аргерих (Martha Argerich). Но, несмотря ни на что, это было взвешенное, вдумчивое исполнение, без вольностей и баловства.
Жаль, я не могу сказать того же о выходе Ланга Ланга на бис. Если что-то должно было продолжить концерт, это должно было быть что-то русское. Вместо этого он сыграл первое интермеццо мексиканского композитора начала XX века Мануэля Понса - салонное произведение, не отражающее ни вдумчивости композитора, ни его техники.
Сделанная в 1922 году Равелем оркестровая аранжировка фортепианного поризведения 1874 года Мусоргского «Картинки с выставки» сохраняла свою популярность почти в течение целого века, и на это были все основания. Возможно, она звучала не в столь русском духе, как, например, у Владимира Ашкенази, но Равель с величайшим уважением отнесся к произведению Мусоргского.
Он написал утонченную аранжировку, с большим количеством нюансов, чем в фортепианном оригинале, полную глиссандо и портаменто, а также захватывающих дух, вдохновляющих инструментальных решений: альт-саксофон для трубадура из «Старого замка», туба для польской телеги («Скот»), засурдиненная труба для жалостливого Шмуйле из «Самуэля Гольденьерга и Шмуйле».
Это произведение в исполнении Нельсонса и Бостонского симфонического оркестра было лучшим, которое мне доводилось слышать за 50 лет. В открывающей произведение «Прогулке» была серьезность, отсутствовавшая в Шостаковиче, это была интересная прогулка, и не только из-за чередования пяти и шести четвертей. Последующие «Прогулки» словно предвосхищали те картины, которые должны были за ними последовать: можно было услышать скрип «Скота», а потом громоподобного Гольденберга.
В целом исполнение продолжалось 34 минуты, что не слишком долго, при этом музыка была необычайно насыщена драматизмом, воздухом и цветом. «Старый замок» раскачивался как нежная баркарола, можно было представить себе отражение старого замка в воде. Дети из «Тюильри» вели хитрый спор, «Скот» начинался мягко и медленно, но подходил к мощной кульминации.
Трио из «Балета невылупившихся птенцов» было полно неторопливой ходьбы, «Лимож» давал пространство для вздоха и взрывался рыночными сплетнями, «Cum mortuis in lingua mortua», прогулка во всем, кроме названия, была нежно умеренной без застенчивости.
«Баба-Яга», вдохновленная избушкой на курьих ножках, служащей к тому же и часами, была более подвижной, но не слишком. Ее напоминающая ночной кошмар кульминация растворилась в умиротворенной магии «Богатырских ворот» Киева, где Нельсонс подчеркнул ритмы и гармонии русской православной литургии. Пространство финальных страниц оправдывалось масштабами прочтения. Надеюсь, Бостонский симфонический оркестр сделал запись этого выступления.
Традиционно, по субботам, мы публикуем для вас ответы на викторину в формате «Вопрос - ответ». Вопросы у нас самые разные как простые, так и достаточно сложные. Викторина очень интересная и достаточно популярная, мы же просто помогаем вам проверить свои знания и убедиться, что вы выбрали правильный вариант ответа, из четырех предложенных. И у нас очередной вопрос в викторине - Чем отличался Первый симфонический ансамбль, созданный в Москве в 1922 году?
- музыканты играли стоя
- играли без нот
- не было дирижера
- музыканты были самоучками
Правильный ответ С. Не было дирижера
Персимфанс (Первый симфонический ансамбль) – оркестр без дирижёра – был организован в Москве в 1922 году и стал одним из самых замечательных явлений культурной жизни в Советской России. Ансамбль давал более семидесяти концертов за сезон; не выступив ни одного раза за пределами Москвы, Персимфанс обрёл всемирную славу как один из лучших симфонических коллективов того времени. По его подобию были организованы оркестры без дирижёра не только в СССР, но и за границей – в США и Германии.
В 2008 году Персимфанс был возрождён по инициативе Петра Айду после нескольких десятилетий вынужденного перерыва в деятельности. Под эгидой Персимфанса проводятся культурологические исследования, организуются выставки и театральные постановки. Персимфанс сегодня – универсальный комбинат искусств.