Продолжаем публиковать материалы наших друзей из БАРС. В этот раз - рассказ о Николае Гоголе и его отношении к украинскому (как тогда было принято говорить - малороссийскому) народу.
Продолжаем публиковать материалы наших друзей из БАРС. В этот раз - рассказ о Николае Гоголе и его отношении к украинскому (как тогда было принято говорить - малороссийскому) народу.
Как известно, Николай Васильевич Гоголь родился в Полтавской губернии, на Украине, как он сам говорил, и происходил из старинного украинского казацкого рода, будучи потомком Остапа Гоголя - гетмана Правобережного Войска Запорожского Речи Посполитой.
В связи с событиями в современной Украине взгляды Гоголя на украинский вопрос особенно актуальны сегодня. Ведь он, для которого украинский язык был таким же родным, как и великорусский, умел сочетать в себе горячую любовь к малой родине с цельным государственным взглядом - русским национализмом.
Гоголю не нужно было выяснять, украинец он или русский - в споры об этом его втянули друзья. В 1844 году он так отвечал на запрос Александры Осиповны Смирновой:
Скажу вам одно слово насчет того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характера, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве.
Русский и малоросс - это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой невозможно - считал великий писатель. При этом, ни в коей мере не унижая роль украинской культуры, Гоголь утверждал необходимость поддержки и развития единственно русского литературного языка, подчеркивая:
Нам надо писать по-русски: надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня - язык Пушкина, какою является Евангелие для всех христиан.
Исторический вестник, 1881, № 12. С. 479.
Не случайно Гоголь приводит в качестве примера Евангелие - русских и украинцев объединяла единая Греко-Российская Православная Церковь, и именно этот факт являлся важнейшим основанием для государственного единства.
Чтобы лучше понять мотивы Н.В. Гоголя, предлагаем читателям ознакомиться с отрывками из его статьи, посвященной истории Украины.
«Теперь я принялся за историю нашей единственной бедной Украины. Ничто так не успокаивает, как история. Мои мысли начинают литься тише и стройнее. Мне кажется, что я напишу её, что я скажу много того, что до меня не говорили».
…Тогда случилось дивное происшествие. Из Азии, из средины ее, из степей, выбросивших столько народов в Европу, поднялся самый страшный, самый многочисленный, совершивший столько завоеваний, сколько до него не производил никто. Ужасные монголы, с многочисленными, никогда дотоле не виданными Европою табунами, кочевыми кибитками, хлынули на Россию, осветивши путь свой пламенем и пожарами - прямо азиатским буйным наслаждением. Это нашествие наложило на Россию двухвековое рабство и скрыло ее от Европы…
Как бы то ни было, но это страшное событие произвело великие следствия: оно наложило иго на северные и средние русские княжения, но дало между тем происхождение новому славянскому поколению в южной России, которого вся жизнь была борьба и которого историю я взялся представить…
Южная Россия более всего пострадала от татар. Выжженные города и степи, обгорелые леса, древний разрушенный Киев , безлюдье и пустыня - вот что представляла эта несчастная страна! Испуганные жители разбежались или в Польшу, или в Литву; множество бояр и князей выехало в северную Россию. Еще прежде народонаселение начало заметно уменьшаться в этой стороне. Киев давно уже не был столицею; значительные владения были гораздо севернее.
Киев - древняя матерь городов русских, сильно разрушенный страшными обладателями табунов, долго оставался беден и едва ли мог сравниться со многими, даже не слишком значительными, городами северной России…
И вот южная Россия, под могущественным покровительством литовских князей, совершенно отделилась от северной. Всякая связь между ими разорвалась; составились два государства, называвшиеся одинаковым именем - Русью, одно под татарским игом, другое под одним скипетром с литовцами. Но уже сношений между ими не было…
Но прежде всего нужно бросить взгляд на географическое положение этой страны, что непременно должно предшествовать всему, ибо от вида земли зависит образ жизни и даже характер народа. Многое в истории разрешает география.
Эта земля, получившая после название Украины, простирающаяся на север не далее 50° широты, более ровна, нежели гориста. Небольшие возвышенности истречаются очень часто, но ни одной гористой цепи. Оперная ее часть перемежается лесами, содержавшими прежде в себе целые шайки медведей и диких кабанов; южная вся открыта, вся из степей, кипевших плодородием, но только изредка засевавшихся хлебом. Девственная и могучая почва их своевольно произращала бесчисленное множество трав. Эти степи кипели стадами сайг, оленей и диких лошадей, бродивших табунами. С севера на юг проходит великий Днепр, опутанный ветвями впадающих в него рек. Правый берег его горист и представляет пленительные и вместе дерзкие местоположения; левый - весь из лугов, покрытых рощами, потоплявшимися водою. Двенадцать порогов - выросших из дна реки скал - недалеко от впадения его в море преграждают течение и делают плавание по нем чрезвычайно опасным.
К северу ли с Россией, к востоку ли с кипчакскими татарами, к югу ли с крымскими, к западу ли с Польшей - везде она граничила полем, везде равнина, со всех сторон открытое место. Будь хотя с одной стороны естественная граница из гор или моря - и народ, поселившийся здесь, удержал бы политическое бытие свое, составил бы отдельное государство. Но беззащитная, открытая земля эта была землей опустошений и набегов, местом, где сшибались три враждующие нации, унавожена костями, утучнена кровью.
Один татарский наезд разрушал весь труд земледельца: луга и нивы были вытаптываемы конями и выжигаемы, легкие жилища сносимы до основания, обитатели разгоняемы или угоняемы в плен вместе со скотом. Это была земля страха, и потому в ней мог образоваться только народ воинственный, сильный своим соединением, народ отчаянный, которого вся жизнь была бы повита и взлелеяна войною. И вот выходцы вольные и невольные, бездомные, те, которым нечего было терять, которым жизнь - копейка, которых буйная воля не могла терпеть законов и власти, которым везде грозила виселица, расположились и выбрали самое опасное место в виду азиатских завоевателей - татар и турков.
Эта толпа, разросшись и увеличившись, составила целый народ, набросивший свой характер и, можно сказать, колорит на всю Украину, сделавший чудо - превративший мирные славянские поколения в воинственные, известный под именем Козаков, народ, составляющий одно из замечательных явлений европейской истории, которое, может быть, одно сдержало это опустошительное разлитие двух магометанских народов, грозивших поглотить Европу…
Вначале частые нападения татар на северную часть Украины заставляли жителей спасаться бегством, приставать к козакам и увеличивать их общество. Это было пестрое сборище самых отчаянных людей пограничных наций. Дикий горец, ограбленный россиянин, убежавший от деспотизма панов польский холоп, даже беглец исламизма татарин, может быть, положили первое начало этому странному обществу по ту сторону Днепра, впоследствии постановившему целью,подобно орденским рыцарям, вечную войну с неверными. Это скопище людей не имело никаких укреплений, ни одного замка. Землянки, пещеры и тайники в днепровских утесах, часто под водою, на днепровских островах, в гуще степной травы, служили им укрытием для себя и для награбленных богатств. Гнездо этих хищников было невидимо; они налетали внезапно и, схвативши добычу, возвращались назад. Они поворотили против татар их же образ войны - те же азиатские набеги. Как жизнь их определена была на вечный страх, так точно, с своей стороны, они решились быть страхом для соседей. Татары и турки должны были всякий час ожидать этих неумолимых обитателей порогов…
Большая часть этого общества состояла, однако ж, из первобытных, коренных обитателей южной России. Доказательство - в языке, который, несмотря на принятие множества татарских и польских слов, имел всегда чисто славянскую южную физиономию, приближавшую его к тогдашнему русскому, и в вере, которая всегда была греческая. Всякий имел полную волю приставать к этому обществу, но он должен был непременно принять греческую религию. Это общество сохраняло все те черты, которыми рисуют шайку разбойников; но, бросивши взгляд глубже, можно было увидеть в нем зародыш политического тела, основание характерного народа, уже вначале имевшего одну главную цель - воевать с неверными и сохранять чистоту религии своей…
Это скопление мало-помалу получило совершенно один общий характер и национальность и, чем ближе к концу XV века, тем более увеличивалось приходившими вновь…
Между тем разгульные холостяки вместе с червонцами, цехинами и лошадьми стали похищать татарских жен и дочерей и жениться на них. От этого смешения черты лица их, вначале разнохарактерные, получили одну общую физиогномию, более азиатскую. И вот составился народ, по вере и месту жительства принадлежавший Европе, но между тем по образу жизни, обычаям, костюму совершенно азиатский,- народ, в котором так странно столкнулись две противоположные части света, две разнохарактерные стихии: европейская осторожность и азиатская беспечность, простодушие и хитрость, сильная деятельность и величайшая лень и нега, стремление к развитию и усовершенствованию- и между тем желание казаться пренебрегающим всякое совершенствование.
- Н.В. Гоголь, «Взгляд на составление Малороссии», 1832 год.
Каждый народ и каждая нация имеют свое высшее предназначение в мире и свое место в мировой истории. Но ни один народ в этом падшем земном существовании не исполняет в полной мере возложенный на него Богом долг, потому что духовно больны не только отдельные люди, но и целые нации. Русский народ в силу значительности людских ресурсов и обширности территорий, собственной разбросанности, а также врожденного добродушия страдает чрезмерной пластичностью, аморфностью, размытостью национального самосознания, не ощущая своего величия в силу собственной огромности. Народы, занимающие более скромные пространства, особенно так называемые «буферные зоны», отличаются большей собранностью и цельностью в известном смысле, но имеют свой недуг - ощущение собственной национальной исключительности, тот самый национализм, который, что ни говорите, свидетельствует-таки о некоем тщательно скрываемом от самих себя «комплексе неполноценности». Мнимая ущербность заставляет кричать о своем грандиозном значении и заявлять во всеуслышание о чрезвычайной самобытности народа, его «незалежности», «самостийности» и т.п.
В критические годы исторических смут и переломов, естественно, все болезни обостряются. В такие времена мы, русские, особенно склонны впадать в слепое подражательство и горячее самоотрицание (вспомним, например, наши катастрофические 1990-е годы). Некая неизвестная современница Н.В. Гоголя между прочим вспоминает остроумное замечание писателя, которое, к сожалению, продолжает быть актуальным и по сию пору: «Француз играет, немец мечтает, англичанин живет, а русский обезьянствует» . И еще одно высказывание Гоголя в этой связи, которое приводит его биограф И.А. Кулиш: «По поводу разносчика, забросавшего комнату товарами, он сказал: ""Так и мы накупили всякой всячины у Европы и теперь не знаем куда девать""» .
Украина тоже периодически обуреваема приступами своего духовного недуга. Так, в послереволюционные годы украинский национализм, что называется, расцвел махровым цветом. Тогда радикально настроенные малороссы наступали, например, на священный язык нашей церкви, переводили службы с церковнославянского на украинский. На Всероссийском церковном Соборе в 1917 г., как вспоминает митрополит Евлогий (Георгиевский) в своем труде «Путь моей жизни», когда члены Собора отвергли вопрос о переводе богослужения, это вызывало бурное негодование украинцев: «Они стояли за перевод независимо от соображений эстетики. Их не коробил возглас «Грегочи [правильно регочи. - М. К.-Е.], Дивко Непросватанная» вместо «Радуйся, Невесто Неневестная»» .
Случай, конечно, анекдотический, но симптоматичный, указывающий на извращение и вырождение национального чувства, если оно сопровождается самоупоением и презрением к иным - даже близко родственным - народам. Как справедливо замечает наш великий русский философ И.А. Ильин, «национальная гордость не должна вырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство, она не должна внушать народу манию величия» .
Любовь к родине иррациональна в основе своей, это чувство, которое «уходит корнями в глубину человеческого бессознательного, в жилище инстинкта и страстей», соответственно, подчинение чьего бы то ни было патриотического чувства, тем более чувства гения, политическим запросам современности, абсурдно потому, что «... никто не может предписать другому человеку его родину - ни воспитатели, ни друзья, ни общественное мнение, ни государственная власть, ибо любить и радоваться, и творить по предписанию вообще невозможно» . Еще более нелепо навязывать что-то кому-то вопреки очевидности. Таковой очевидностью являются сочинения и самая жизнь нашего многострадального писателя Гоголя, которого сделали разменной фигурой в позорной политической игре прозападно настроенных украинских интриганов.
Нынешняя, развивающаяся, так сказать, фанатизация национального чувства разрушает культурные традиции и систему нравственных ценностей, приводит народ в духовный тупик. Враги и друзья, герои и предатели меняются местами в иерархии национальной жизни. Вот и в наши смутные времена, когда мы видим новый взрыв украинского национализма, не имеющего пределов еще и в связи с крайним безволием и угодливостью российских государственных структур, гетман Мазепа и Степан Бандера из гнусных предателей перекрашены в патриотов Украины, убийц-оуновцев чтят как героев. Но вот украинские власти задумались, как быть с литературным-то Олимпом? Его-то тоже надо идеологически выстроить! И тут возникли некоторые затруднения - когда обратили свой горящий фанатичным огнем взор на Гоголя: и обойти никак нельзя, и встроить с легкостью в новую идеологическую модель нелегко. Долго колебались.
В 1990-е годы, как замечает наш известнейший гоголевед В.А. Воропаев, Гоголь то считался на Украине неблагонадежным писателем, сомнительной фигурой, то тайным украинофилом. В конце концов власти возвели его на пьедестал в качестве классика уже украинской литературы, подтвердив это смелое заявление в числе прочего переводом повести «Тарас Бульба» на украинский. Вообще-то переводить классические произведения на другие языки можно и должно. Но они в своем переводе действовали весьма вольно: слово «русский» заменили на «украинский», «казацкий» и «наш». Конечно, повесть от этого значительно измельчала, исчез исполинский масштаб, эпическая былинная мощь героев, но это уже никого не волновало.
Однако эти новейшие украинские метаморфозы, напоминающие по абсурдности приключения носа майора Ковалева, заставляют все-таки задуматься: каково значение Украины и украинской культуры в творчестве Гоголя и как он мыслил соотношение украинской и русской культурных традиций внутри великого имперского монолита. (О том, чтобы Украина вернулась во времена ее существования, например, до Богдана Хмельницкого, нам представляется, Гоголь просто помыслить не мог. Он жил в государстве, в состав которого входили Великороссия, Малороссия, Белоруссия, Польша, Финляндия, помимо прочих земель, и имел соответствующее мироощущение).
Как известно, родился и вырос Николай Васильевич Гоголь на Полтавщине. Украинский язык и украинская литература питали и вскармливали его впечатлительную душу своими живительными токами. С украинской литературной традицией будущий писатель соприкасался самым непосредственным образом. Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский - отец писателя - был украинским драматургом. Его комедия «Собака-вiвця» известна в пересказе. Пьеса «Простак, або хитрощi жiнки, перехитренi москалем» дошла до нас. Ее комедийная структура впоследствии нашла отражение в комедии Гоголя-сына «Игроки». В.А. Гоголь-Яновский писал пьесы и по-русски - в классицистическом духе - сохранился отрывок одной из них. Кстати, прапрадед Гоголя - Василий Танский - тоже был комедиографом, писал интермедии на украинском языке. Не прослеживается ли здесь некая закономерность: прапрадед писал только по-украински, отец - двуязычен, сын сочинял только по-русски. И что же? Василия Танского не знает практически никто, Гоголь-отец известен узкому кругу специалистов, Гоголя-сына знает весь мир.
Дома в семействе Гоголей-Яновских говорили по-украински. Но письма родным, маменьке Гоголь с детства писал по-русски. Уже в Нежинском лицее он жаждал большого русского мира, мечтал о Петербурге.
Нам скажут, ну, как же, там, в холодной Северной Пальмире, он думал и грезил о р i дной Украине, написал «Вечера на хуторе близ Диканьки», целиком посвященные украинской жизни! Да, факт неопровержимый, написал. Но почему? С одной стороны, конечно, ностальгия некоторая была, тем более что Гоголь никак не мог достойно устроиться в Петербурге, неопределенность положения всегда тягостна. К тому же мы так созданы, что былое обычно кажется нам прекрасным. Но был и еще один важный момент. Приехав в Петербург, юный провинциал с удивлением обнаружил, что Украина в моде, сведения о ней востребованы, она интересна читающей публике. Еще в начале XIX века было опубликовано «Путешествие в Малороссию» (1803) П.И. Шаликова, через год его же «Другое путешествие в Малороссию», в Москве и Петербурге получили распространение «Письма из Малороссии, писанные Алексеем Левшиным» (1816), в 1820-е годы появились различные сочинения об Украине - повести О.Сомова, А.Погорельского, романы В.Нарежного, думы и поэмы К.Рылеева, в 1817 г. увидел свет роман Ф.Глинки «Зинобий Богдан Хмельницкий» и так далее. В 1828 г. написана пушкинская «Полтава», в 1829 г. Пушкин задумал научный труд «История Украины». Всеобщее внимание привлекали этнографические и фольклорные материалы, собранные на Украине (сборник украинских песен М.Максимовича и др.). Вызывало интерес и творчество украинских писателей - их сочинения публиковали в столичных журналах в переводах и на родном языке. В 1830-е гг. Е.Гребёнка пытался организовать некое подобие украинского приложения к журналу «Отечественные записки». В 1834 г. в Ученых записках Московского университета было помещено выступление И.Срезневского в защиту украинского языка «Взгляд на памятники украинской народной словесности».
Таким образом, Гоголь с его свежим запасом украинских впечатлений пришелся как нельзя более ко двору. А он обладал такой национальной чертой, как практический смысл и житейская хватка. Да и знал Гоголь украинскую жизнь превосходно, в деталях и подробностях, а русскую действительность надо было еще осваивать, набираться опыта. И он написал свои блистательные «Вечера на хуторе близ Диканьки» от имени пасечника Рудого Панька и других рассказчиков.
В «Вечерах» оживают юмористические типы народного малоросского театра и польского вертепа - клирик-волокита, злая баба-ведьма, медлительный и глупый казак-тугодум, смелый и бравый парубок, длиннобородый москаль и прочее. Вот картина из «Сорочинской ярмарки». Юная красавица Параска с отцом Солопием Черевиком озирает бурную ярмарочную жизнь: «...ее смешило до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли; как пьяный жид давал бабе киселя; как поссорившиеся перекупки перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную бороду, другою…» . На этом фраза обрывается. Мы обижаемся на москаля-бородача-кацапа? Нисколько! Мы смеемся над москалем, но не меньше смеемся и над тугодумом Солопием и над его достойной супругой Хиврей, и над влюбленным поповичем Афанасием Ивановичем. Все охвачены единой стихией юмора, добродушного комизма. Мы с удовольствием смеемся и над самими собой. Цветущая и многоликая, сочная и колоритная, «поющая и пляшущая» Украина - как она для русского сердца близка и дорога! Есть в «Вечерах» и немало малороссианизмов, есть даже словарик для читателей, но какой во всем такт и мера, какой яркой и самобытной делают украинизмы прозу молодого Гоголя. Как мы богаты вместе!
А далее шагает Гоголь семимильными шагами. Из хутора в уездный городок Миргород (цикл повестей «Миргород»), из Миргорода в Петербург (петербургские повести), из Петербурга в Европу, в прекрасный Рим, а оттуда вновь и вновь озирает он громаду России. И этот могучий ход не был чем-то надуманным, становление происходило естественно, органично. Впрочем, для Гоголя даже и проблемы-то такой не было - кем себя ощущать и на каком языке писать. Близкая приятельница Гоголя, известная А.О. Смирнова-Россет, побудила его как-то задуматься об этом. В ответ на ее письмо Гоголь размышляет: «Скажу вам одно слово насчет того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве» . Вот каким видел Гоголь союз Украины и России - как нечто гармоничное и совершенное, прекраснейшее в мире.
Теперь относительно языка. Широко известно, каким гонениям русский язык в наше время подвергается на Украине. Он последовательно выводится из всех сфер жизни. По утверждению известного украинского русиста профессора Л.Синельниковой, заведующей кафедрой русского языкознания и коммуникативных технологий Луганского национального университета имени Тараса Шевченко, страна на пороге гуманитарной катастрофы. Современная молодежь не знает ни русского, ни украинского. За основу изучения украинского взято «деловое говорение», которое, конечно, не раскрывает все богатство языка. Нет системы изучения русского языка, нет серьезного сопоставительного изучения славянских языков, из учебного плана исчезли дисциплины истории языка. Л.Синельникова рассказывает: «Сегодня ведь русский вообще не имеет никакого статуса. У нас есть специализированные английские, немецкие, польские школы. Но нет ни одной школы с углубленным изучением русского!» . Опять-таки наш великий советчик и наставник Гоголь дает четкие указания: на главном месте должен быть русский язык. Это справедливо в отношении уже первого цикла повестей. Несмотря на немалое количество украинизмов в языке «Вечеров», даже и в них очевидна установка автора на российского читателя.
Как выявил еще советский гоголевед Н.Л. Степанов, в «Вечерах» хотя и есть небольшое количество украинских слов и оборотов, «но нигде украинизмы не нарушают и не оттеняют основного для повестей русского языка, его грамматического строя и основного словарного фонда, только лишь острее и ярче выделяясь на его фоне. Во втором издании «Вечеров» (а затем и в последних их переизданиях) Гоголь еще более сократил количество украинизмов как в синтаксисе, так и в словаре своих повестей» . Интересно, что у персонажей повести «Ночь перед рождеством» - запорожских казаков и кузнеца Вакулы - также есть определенные представления о иерархии языков, их общественной роли и, так сказать, государственном статусе. Когда Вакула оказывается среди запорожцев, то в разговоре с ними оценивается и значение русского языка: « - Что же, земляк, - сказал, приосанясь, запорожец и желая показать, что он может говорить и по-русски, - што балшой город?
Кузнец и себе не хотел осрамиться и показаться новичком, притом же, как имели случай видеть выше сего, он знал и сам грамотный язык.
Губерния знатная! - отвечал он равнодушно. - Нечего сказать: домы балшущие, картины висят скрозь важные. Многие домы исписаны буквами из сусального золота до чрезвычайности. Нечего сказать, чудная пропорция!
Запорожцы услышавшие кузнеца, так свободно изъясняющегося, вывели заключение очень для него выгодное» .
Дополняет картину и сцена с царицей. Запорожец объясняет Екатерине, отвечая на ее вопрос о семейной жизни запорожцев: « - Як же, мамо! Ведь человеку, сама знаешь, без жинки нельзя жить, - отвечал тот самый запорожец, который разговаривал с кузнецом, и кузнец удивился, слыша, что этот запорожец, зная так хорошо грамотный язык, говорит с царицею, как будто нарочно, самым грубым, обыкновенно называемым мужицким наречием. ""Хитрый народ! - подумал он сам в себе, - верно недаром он это делает"".» . Итак, русский язык - ""грамотный"", владеть им почетно, достойно уважения, это язык великой империи, это прекрасно понимают простые гоголевские казаки, но не хотят понимать современные украинские политики.
Таким образом, уже первый прозаический цикл наглядно показывает важнейшую тенденцию творчества писателя - стремление войти в большую русскую культуру. Как утверждает все тот же Н.Л. Степанов, если в «Вечерах» «Гоголь еще нередко пользовался оборотами и конструкциями украинской речи», то «уже после «Миргорода» он почти полностью отказался от этого, обращаясь к нормам русского литературного языка» .
Гоголь не раз вполне определенно высказывает свою принципиальную и твердую позицию в этом отношении. Вот, например, известный разговор Гоголя с земляком филологом О.М. Бодянским. Читаем в воспоминаниях приятеля писателя по Нежинскому лицею Г.П. Данилевского: Гоголь размышлял о современных ему новых русских поэтах, утверждал, что «застал богатые всходы...» - «А Шевченко?» - спросил Бодянский. …«Хорошо, что и говорить, - ответил Гоголь: - только не обидьтесь, друг мой... вы - его поклонник, а его личная судьба достойна всякого участия и сожаления...»... «Но зачем вы примешиваете сюда личную судьбу? - с негодованием возразил Боднянский; - это постороннее. Скажите о таланте, о его поэзии…» - «Дегтю много, - негромко, но прямо проговорил Гоголь; - и даже прибавлю, дегтю больше, чем самой поэзии. Нам-то с вами, как малороссам, это, пожалуй, и приятно, но не у всех носы, как наши. Да и язык...» Бодянский не выдержал, стал возражать и разгорячился. Гоголь отвечал ему спокойно. «Нам, Осип Максимович, надо писать по-русски, - сказал он, - надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня - язык Пушкина, какою является Евангелие для всех христиан, католиков, лютеран и гернгутеров. А вы хотите провансальского поэта Жасмена поставить в уровень с Мольером и Шатобрианом!» - «Да какой же это Жасмен? - крикнул Бодянский. - Разве их можно равнять? Что вы? Вы же сами малоросс!» - «Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, <...> нетленная поэзия правды, добра и красоты. <...> Русский и малоросс - это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой невозможно. Нет, Осип Максимович, не то нам нужно, не то. Всякий пишущий теперь должен думать не о розни; он должен прежде всего поставить себя перед лицо Того, Кто дал нам вечное человеческое слово...». . То есть эти националистические амбиции - род духовного недуга осуетившихся людей, та мелкая низменная страсть, которую необходимо отвергнуть пред очами Божиими, постигая высшую волю Создателя, желающего единения во имя великой цели, а не разобщения во имя племенных, несущественных, по мнению писателя, различий. Писать по-русски, таким образом, - христианский долг вообще славянина, по мнению Гоголя. Однако, заметим кстати, что когда впоследствии Данилевский передавал мнение Гоголя землякам, они неизменно выражали досаду и объясняли все политическим соображениями.
Почему же именно русский язык Гоголь считал главным и высшим для славян? Ответ находим в письме его к К.С. Аксакову от 29 ноября 1842 года, где он призывает Константина Сергеевича начать углубленное изучение русского языка: «Пред вами громада - русский язык! Наслажденье глубокое зовет вас, наслажденье погрузиться во всю неизмеримость его и изловить чудные законы его, в которых, как в великолепном создании мира, отразился Предвечный Отец и на котором должна загреметь вселенная хвалой Ему». . Итак, русский язык вмещает в себя неизмеримые богатства, он бесконечен и, самое главное, глубинно связан с Божественным Логосом, богодухновенен, и в этом залог его будущей славы. Недаром в «Мертвых душах» Гоголь говорит о том, что русское слово «кипит» и «животрепещет», в нем жизнетворческая мощь, исходящая от престола Божества. В «Выбранных местах из переписки с друзьями» Гоголь высказывает такую мысль: возвращение к родному языку и постижение его - «беспредельного», «живого, как жизнь» есть путь к освобождению от чуждых влияний и обретению самих себя: «...нужно было, чтобы выболтали мы на чужеземных наречьях всю дрянь, какая ни пристала к нам вместе с чужеземным образованьем, чтобы все те неясные звуки, неточные названия вещей - дети мыслей невыяснившихся и сбивчивых, которые потемняют языки, - не посмели бы помрачить младенческой ясности нашего языка и возвратились бы мы к нему уже готовые мыслить и жить своим умом, а не чужеземным» . Писатель верит, что «выкуется иная, сильнейшая речь», и русская поэзия «вызовет нам нашу Россию - нашу русскую Россию: не ту, которую показывают нам грубо какие-нибудь квасные патриоты, и не ту, которую вызывают к нам из-за моря очужеземившиеся русские, но ту, которую извлечет она из нас же и покажет таким образом, что все до единого, каких бы ни были они различных мыслей, образов воспитанья и мнений, скажут в один голос: «Это наша Россия; нам в ней приютно и тепло, и мы теперь действительно у себя дома, под своей родной крышей, а не на чужбине» . А мы разве чувствуем, что мы дома, не в чужой ли, не в чуждой ли русскому духу среде мы живем? Как актуально все это звучит сейчас, не правда ли? Не возникает ли и у нас ощущение, что нам навязывают несоответствующие нашему национальному духу представления, прививают чужую душу? И не тоскуем ли мы о нашем истинном, о нашем необъятном и богатейшем языке в самых его самобытных и чистых проявлениях? И не созвучна ли гоголевскому чувству наша сострадательная любовь к пораженному многими духовными недугами отечеству? И не надо ли нам у Гоголя поучиться, как любить Россию?
Нам представляется, что само соотношение названий - Малороссия и Великороссия - определяет и значение их в жизни Гоголя: малая родина и великая общая для всех родина - Россия. Еще в 1836 году Гоголь пишет В.А. Жуковскому из Гамбурга: «...мысли мои, мое имя, мои труды будут принадлежать России». . В 1837 году писатель исповедуется М.П. Погодину: «...или я не люблю нашей неизмеримой, нашей родной русской земли!» .
В то же время Гоголь горячо любит и свою родную Украину, но - в таком домашнем плане, этнографически-бытовом смысле. Часто в Петербурге собираются нежинцы и - шире - украинское землячество, поют малоросские песни, едят вареники, голубцы и паленицы. Гоголь - частый участник этих собраний. Так, вместе с земляком М. Щепкиным, они «перебирали и обычаи, и одежду малороссиян, и наконец, их кухню» , сияя при этом улыбками. Любовь к малой родине у Гоголя земная, она ограничена миром земных радостей, утешений и представлений. Особую роль в этом плане играет отношение Гоголя к пирам, которое определенно соотносится с духом жизни запорожцев, стилем жизни украинского казачества. Писатель отмечает такую особенность украинской культуры: преизобильные пиры как проявление буйного духа сечевиков. Он пишет в статье «Взгляд на составление Малороссии» (1834): «…они [запорожцы. - М. К.-Е.] не налагали на себя никаких постов; не обуздывали себя воздержанием и умерщвлением плоти; были неукротимы, как их днепровские пороги, и в своих неистовых пиршествах и бражничестве позабывали весь мир» . Для самого Гоголя в молодые годы, по дружному свидетельству друзей и приятелей, была характерна страсть к пиршествам. А.С. Данилевский (в записи В.И.Шенрока) вспоминает, что Гоголь в шутку называл парижские кафе «храмами», а обеды «жертвоприношениями», и весьма заботился о них . И.Ф.Золотарев тоже отмечает в числе особенностей писателя «чрезвычайный аппетит». «Бывало, зайдем мы, - рассказывал Золотарев, - в какую-нибудь тратторию обедать; и Гоголь покушает плотно, обед уже кончен. Вдруг входит новый посетитель и заказывает себе кушанье. Аппетит Гоголя вновь разгорается, и он, несмотря на то, что только что пообедал, заказывает себе или то же кушанье, или что-нибудь другое». .
Любопытный итальянский эпизод вспоминает в этой связи М.П.Погодин. Наслушавшись жалоб Гоголя на плохой аппетит и желудочные недуги, он сказал об этом Бруни. Тот, расхохотавшись, заверил, что они - русские художники - ходят смотреть на писателя за обедом для возбуждения в себе аппетита, т.к. он ест за четверых, и пригласил друзей Гоголя в тратторию Фалькони. Те стали свидетелями следующей сцены: «К шести часам, слышим, действительно, является Гоголь… Он садится за стол и приказывает: макарон, сыру, масла, уксусу, сахару, горчицы, равиолы, броккали… Мальчуганы начинают бегать и носить к нему то то, то другое. Гоголь, с сияющим лицом, принимает все из их рук за столом, в полном удовольствии, и распоряжается: раскладывает перед собой все припасы, - груды перед ним возвышаются всякой зелени, куча стклянок со всякими жидкостями, все в цветах, лаврах и миртах. Вот приносятся макароны в чашке, открывается крышка, пар повалил оттуда клубом. Гоголь бросает масло, которое тотчас расплывается, посыпает сыром, становится в позу, как жрец, готовящийся совершить жертвоприношение, берет ножик и начинает разрезывать…» На веселые крики вбежавших приятелей Гоголь отвечал с досадой: «Ну, что вы кричите, разумеется, у меня аппетита настоящего нет. Это аппетит искусственный, я нарочно стараюсь возбудить его чем-нибудь, да черта с два, возбужу, как бы не так! Буду есть, да нехотя, и все как будто ничего не ел. Садитесь же лучше со мной; я вас угощу». - «Ну, так угости. Мы хоть и пообедали, но твои искусственные приготовления такие аппетитные…» - «Чего же вы хотите? Эй, камериере, принеси!» - и пошел, и пошел: agrodolce, di cigno, pelustro, testa di suppa inglese, moscatello, и пр., и пр. Началось пирование, очень веселое. Гоголь уписывал за четверых и все доказывал, что это так, что это ничего не значит, и желудок у него расстроен» . Не напоминает ли все это необузданные пированья сечевиков? И само исключительное плодородие украинской земли не формирует ли так или иначе культ «изобилия плодов земных»? Вспомним, что в последние годы жизни, когда у писателя обострилось ощущение своего профетического призвания и он чувствовал себя выразителем высшего начала русской жизни, заметен и его переход от изобилия к скромному столу, а в последние месяцы жизни - к строжайшему аскетизму.
Вообще в бытовых отношениях Гоголь истинный малоросс: с лукавинкой, с хитрецой, с отличной житейской хваткой. Характер устных юмористических рассказов писателя также чисто украинский. Есть множество воспоминаний об этих юмористических выступлениях Гоголя в кругу друзей. С.Т. Аксаков в мемуарном очерке «История моего знакомства с Гоголем» размышляет: «Вообще в его шутках было очень много оригинальных приемов, выражений, складу и того особенного юмора, который составляет исключительную собственность малороссов; передать их невозможно. Впоследствии бесчисленными опытами убедился, что повторение гоголевых слов, от которых слушатели валялись со смеху, когда он сам их произносил, - не производило ни малейшего эффекта, когда говорил я или кто-нибудь другой» . Вот, например, Аксаков описывает совместную с Гоголем поездку. Всю дорогу писатель ужасно смешил семейство Аксаковых. Сергей Тимофеевич пересказывает шутки Гоголя по поводу их приключений в трактире (в котлетах обнаружились волосы), но на бумаге они вызывают улыбку - не более, в исполнении же Гоголя вызывали непрерывный хохот. «Картина была очень забавная, а шутки Гоголя придали столько комического этому приключению, что несколько минут мы хохотали, как безумные. <...> Предположения Гоголя были одно другого смешнее. Между прочим, он говорил с своим неподражаемым малороссийским юмором, что ""верно, повар был пьян и не выспался, что его разбудили и что он с досады рвал на себе волосы, когда готовили котлеты; а может быть, он и не пьян и очень добрый человек, а был болен недавно лихорадкой, отчего у него лезли волосы, которые и падали на кушанье, когда он приготовлял его, потряхивая своими белокурыми кудрями""». . Эта «непередаваемость» украинского юмора известна и сейчас. Мне, например, помнится такой эпизод: я сопровождала батюшку - родом с Западной Украины - в дом, где он должен был крестить мальчика. Всю дорогу я хохотала непрерывно, но пересказ этих по-видимости самых простых, обыденных фраз не дает никакого представления о наполнявшей их комической стихии.
Итак, с одной стороны, Гоголю свойственны специфически украинские черты в житейских отношениях, бытовом обиходе. С другой, он рано начал осознавать себя представителем русского мира. Например, вовсе не желал слыть каким-нибудь «добрым славным хохлом». Интересен в этом отношении маленький эпизод с участием земляка писателя И.В. Капниста. Тот представлял Гоголя М.Н. Муравьеву следующим образом: «Рекомендую вам моего доброго знакомого, хохла, как и я, Гоголя.» . Эти слова вызвали у Гоголя явное недовольство, досаду, настроение его резко изменилось. Он жестко ответил на вежливые слова Муравьева и, ни с кем не простившись, тотчас покинул дом Капниста.
Интересно в этом плане и восприятие Гоголем украинской песни. Любовь Гоголя к украинской песне общеизвестна. Он собирал песни, любил их слушать, желал «упиться» ими. (К слову, скажите, да кто же не любит чудесные, гармонично-лирические украинские песни? Мы все их любим!) Однако, в украинской песне он видит более всего отражение быта, нравов, истории малороссов. В 1834 г. в «Журнале министерства народного просвещения» была опубликована статья «О малороссийских песнях», написанная Гоголем по заказу министра просвещения С.С. Уварова в связи с выходом в свет материалов по истории, этнографии и фольклору Украины - «Запорожской старины» И.И. Срезневского. Статья «О малороссийских песнях» близка статье «Взгляд на состояние Малороссии», возможно, являлась частью труда Гоголя по истории Украины. Как раз в 1834 г. в январе Гоголь пишет Погодину, что весь погружен в написание капитальных трудов по истории Малороссии.
Статья Гоголя об украинских песнях - это гимн, она сама как песня, он воспевает необыкновенное музыкальное разнообразие украинского песенного фольклора, страстно-драматическое звучание, отражающее «минувшие страдания» «беззащитной Малороссии», отмечает чрезвычайную музыкальную выразительность и мелодичность песен, связанную с особенностями украинского стихосложения. Однако и в статье, целиком посвященной украинской песне, он не удерживается от сравнения ее с русской песней: «Русская заунывная музыка выражает, как справедливо заметил М.Максимович, забвение жизни: она стремится уйти от нее и заглушить вседневные нужды и заботы; но в малороссийских песнях она слилась с жизнью: звуки ее так живы, что, кажется, не звучат, а говорят, - говорят словами, выговаривают речи, и каждое слово этой яркой речи проходит душу» В этой еще ранней работе - Гоголю еще только в это время 25 лет - он уже усматривает важнейшее различие в мирочувствии русских и малороссов: буйство земных страстей в украинском мировосприятии и устремленность к высшему началу в русской национальной стихии.
В этой связи интересно, что в «Мертвых душах» он размышляет почему-то не о малоросской народной песне, столь им любимой, а слышится ему русская песня, отразившая всю ширь неуспокоенной и томящейся духовной жаждой русской земли: «Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца?» . В «Мертвых душах» писатель задает вопросы, а в «Выбранных местах из переписки с друзьями» на них отвечает, писатель объясняет, в чем неотразимая притягательность русской песни, в чем ее сила. Она в ее горней устремленности, в жажде высшего, небесного, надмирного: «Еще доселе загадка - этот необъяснимый разгул, который слышится в наших песнях, несется куды-то мимо жизни и самой песни, как бы сгораемой желанием лучшей отчизны, по которой тоскует со дня создания своего человек» .
Таким образом, писатель подходит к важнейшей, стержневой, можно сказать, черте национальной нашей стихии (даже характером нашу природу не назовешь - слишком безгранична, как будто неопределенно-размыта в силу огромности) - внутренней свободе. Суть этого удивительного свойства и заключается, по глубокому убеждению писателя, в этом неврастании в земную жизнь, неукорененности в ограниченном кругу быта, земного благополучия и, как сейчас принято говорить, комфорта, в полагании цели земной жизни за ее пределами, в неутомимой жажде познания Бога. Эта мысль звучит в финале поэмы «Мертвые души», в знаменитом лирическом отступлении о птице-тройке, состоящем, как известно, из лирических вопросов и восклицаний: «Русь! Куда же несешься ты, дай ответ! Не дает ответа».. Однако ответ дает сам же Гоголь в «Развязке ""Ревизора""» (1846): «Дружно докажем всему свету, что в Русской земле все, что ни есть, от мала до велика, стремится служить Тому же, Кому все должно служить что ни есть на всей земле, несется туда же, кверху, к Верховной вечной красоте!» .
По мере углубления духовно-религиозных поисков Гоголь все более и более прикипает к русской земле. Одно время он, например, был страстно увлечен Италией, Римом, которые он называл «рай», «душенька моя Италия», «родина». Он любил Италию за чудесную красоту «див природы» и «див искусства». Однако это была чисто эстетическая любовь - любование. Она не насыщала в полной мере душу Гоголя, поэтому в Риме он и пишет свою знаменитую поэму о России – духовной скиталице - «Мертвые души». Самая жгучая и сильная его любовь - к России.
Любовь к России становится мерилом духовной зрелости писателя, свидетельствует о направлении и напряженности его духовного поиска. Именно мучительная и жертвенная любовь Гоголя к России и привела его к безвременной смерти - он надорвался, взвалив на себя «борьбу всего народа» (И.С. Тургенев).
Все более и более Гоголь понимает особое высшее назначение России, которую не случайно он называет в «Мертвых душах» именно Русью, а Русь наша, как известно, святая. Это ее высшее назначение - торить путь к Горнему Иерусалиму. Россия - она надмирная, это предградие отечества небесного. По мысли писателя, «высокое достоинство русской породы состоит в том, что она способна глубже, чем другие, принять в себя высокое слово Евангельское, возводящее к совершенству человека» . Вспоминая евангельскую притчу о сеятеле, Гоголь продолжает: «Эта добрая почва - русская восприимчивая природа. Хорошо взлелеянные в сердце семена Христовы дали все лучшее, что ни есть в русском характере» . Итак, по Гоголю, русский, истинно русский - значит христианин. Он пишет: «Да и вообще Россия все мне становится ближе и ближе. Кроме свойства родины, есть в ней что-то еще выше родины, точно как бы это та земля, откуда ближе к родине небесной» .
Таков путь Гоголя: от малой родины к родине великой всеохватной и от нее к родине небесной. Потому-то он, взирая на русскую землю как будто с небес, узревал ее неподвижной праведницей среди беснующегося мира, стоящей, «яко камень живой», вместилищем молитвенного духа, осью мира: «Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами, рассыпано на святой, благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли» . Потому-то он видел Россию как храм, как монастырь: «Монастырь ваш - Россия» . А монастырь, по выражению одного подвижника благочестия - это станция на пути от земли к небу. Такой небесной станцией, такой землей, возводящей на небо, и стала для писателя Россия - Русь. С высоты этого могучего орлиного полета какими ничтожными кажутся племенные распри и националистические претензии. И к такой духовной высоте Гоголь призывает всех нас!
Список литературы
Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 15 т. М.: АН СССР, 1940-1952.
Аксаков С.Т. История моего знакомства с Гоголем. // Аксаков С.Г. Собрание сочинений в 3 т. Т.3. М.: Худож. Лит., 1986.
Вересаев В.В. Собрание сочинений в 4 т. Т.4. Гоголь в жизни. М.: Правда, 1990.
Георгиевский Евлогий, митрополит . Путь моей жизни. М.: Московский рабочий; ВПМД, 1994. С.274.
Ильин И.А. Собрание сочинений в 10 т. Т.1. М.: Русская книга, 1993.
Привен Е. Мы стоим на пороге гуманитарной катастрофы. // Русский Мир. ru . Журнал о России и русской цивилизации. 2009, февраль. С. 15.
Степанов Н.Л. Н.В. Гоголь Творческий путь. М.: ГИХЛ, 1955.
Марина Карушева-Елепова
Несколько столетий у России и Украины была общая судьба. Теперь мы разделились. И даже, как это ни грустно, стали врагами. Но хочется надеяться, что это не навсегда. Ведь у нас общая история, общая вера, общая культура. И общие знаменитости, которых мы так никогда и не сможем поделить. Вот некоторые из них.
Князь Владимир
Князь Владимир Святославич, известен так же как Владимир Святой, Владимир Красное Солнышко. Этот человек стоит в ряду первых князей Древней Руси, именно с его личностью связан исторический выбор принятия христианства, который предопределил облик русской культуры на столетия вперед. Родился он предположительно около 960 года в Киеве, был сыном князя Святослава и Малуши (Малки) -- рабыни материя Святослава княгини Ольги. Княжил сначала в Новгороде, затем, после серии интриг и междоусобиц одолел братьев, которые были старше его, и как законные сыновья имели больше прав на престол, и стал княжить в Киеве. Украинцы считают его своим, поскольку родился он в Киеве, и был князем Киевским. Русские так же считают Владимира своим, и на это тоже есть причины. При нем государство восточных славян, которое сегодня называют Древняя Русь или Киевская Русь, стало расширяться на восток, подходя к землям, которые впоследствии станут ядром Великой Руси – Владимир завоевал вятичей, воевал с булгарами на Волге, обложил данью Хазарию. От Владимира вели свой род Московские князья, справедливо считая себя, таким образом, преемниками и наследниками первых Рюриковичей.
Николай Васильевич Гоголь
Великий писатель, классик русской литературы малоросского происхождения. Он родился в 1809 году в Сорочинцах Полтавской губернии. Согласно семейному преданию, он происходил из старинного казацкого рода, полная его фамилия была Гоголь-Яновский. В 1828 году он приезжает в Санкт-Петербург, где начинает литературную деятельность. Гоголь всегда считал себя русским, не забывая при этом ни на миг, что он родом из Малороссии, и очень гордясь этим. Отчасти, именно великолепный малоросский колорит «Вечеров на хуторе близ Диканьки» способствовал успеху его ранних произведений. Очень быстро Гоголь вошел в число русских писателей первой величины. Сегодня на Украине пытаются сделать из Гоголя «свидомого украинца», даже перевести на украинский его произведения, которые им же самим написаны на прекрасном русском языке. Но как быть с тем, что сам-то Гоголь считал свою родную Малороссию – неотъемлемой частью Великой России, писал по-русски, и даже самого украинского из своих героев – Тараса Бульбу – сделал воплощением русской силы?
Казимир Северинович Малевич
Художник-авангар дист, автор всемирно-известн ого «Черного квадрата». Родился в 1879 году в Киеве, умер в 1935 году в Ленинграде. Мы вправе считать его представителем великой российской культуры хотя бы потому, что большую часть своей жизни он провел в Курске, Москве, Петрограде, а затем – Ленинграде. Именно в России он сформировался как художник, здесь проходили его выставки, художественные акции, на русском языке он писал свои философские труды, такие как «Супрематизм. Мир как беспредметность или вечный покой» и «Бог не скинут. Искусство, церковь, фабрика». Одна из выставок, в которых он участвовал, называлась «Левые течения в русской живописи». В общем, он себя ассоциировал именно с Россией и с русской культурой, не забывая при этом, разумеется, о своем украинском происхождении. Иногда он писал письма на украинском языке, иногда говорил о себе «я – украинец», что дает основания современным украинским националистам «изымать» Малевича из русской культуры, объявляя его исключительно своим. При этом, правда, они забывают, что Малевич происходил из польского рода. И так же часто, как «я – украинец», он говорил «я – поляк».
Анна Андреевна Ахматова
Великий поэт. Именно «поэт», она очень не любила слово «поэтесса». Мы, русские, считаем Анну Андреевну русским поэтом. И что же в этом удивительного, если все, что написано ею, написано по-русски, если с Россией, с Петербургом и Ленинградом, с Царским Селом ее имя связано навеки?
Украинцы, напротив, считают Анну Андреевну своей. Она включена в книгу «100 великих украинцев». И, разумеется, для этого тоже есть основания. Настоящая фамилия Ахматовой – Горенко, родилась она в 1889 году в Одессе, юность провела в Севастополе, Киеве и Евпатории. Род Горенко – старинный казачий род, однако, к чистокровным «малороссам» Анну Андреевну отнести нельзя, поскольку ее бабушка была крымчанкой полугреческго происхождения.
Иван Поддубный
Знаменитый силач, неоднократный чемпион мира, борец классической греко-римской борьбы, артист цирка.
Украинцы прямо-таки стеной стоят за то, что Иван Максимович – украинец. И имеют к этому множество оснований. Прежде всего, происхождение. Иван Поддубный родился в 1871 году в Полтавской губернии, его отец происходил из запорожского казачества, и сам Поддубный неоднократно вспоминал, что отец говорил ему: «Помни, Иван, что рода ты с отца-матери казацкого, запорожского…». Рассказывают историю о том, что когда в 1937 году Поддубному выдали паспорт, где в графе «национальность» стояло «русский», Иван Максимович вычеркнул это, и сам вписал «украинец». И переправил написание фамилии на украинский манер «Пиддубный».
Однако, перед лицом общего врага старый силач не думал о различии в говорах и написании слов. Когда в годы войны он оказался в оккупации в Ейске, к нему пришли немцы с предложением поехать в Германию и тренировать немецких спортсменов. Он ответил: «Я русский борец. Им и останусь». На всех афишах и открытках с изображением великого силача, на всех языках мира было написано «Иван Поддубный. Россия».
Владимир Иванович Вернадский
Выдающийся ученый-естествои спытатель, мыслитель и общественный деятель.
Русские не колеблясь говорят о Вернадском, как о представителе русской научной мысли. И это неудивительно. Он родился в 1863 году в Санкт-Петербурге, писал свои научные труды и преподавал исключительно по-русски.
Украинцы, тем не менее, относят Вернадского к выдающимся украинским ученым. Дело в том, что по семейной легенде, род его отца происходил из запорожских казаков. В 1868 году семья Вернадских перебралась в Харьков. Здесь Владимир и начал учебу в гимназии. !917 год застал Вернадского в Полтавской губернии. Вернадский признал независимость Украины и в 1918 году стал первым президентом Украинской академии наук, созданной правительством гетмана Скоропадского. Однако, уже в 1921 году Вернадский перебрался в Россию, где и провел всю оставшуюся жизнь. Умер великий ученый в 1945 году Москве, и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Марко Вовчок
Писательница, поэтесса, переводчица. Украинцы не колеблясь относят ее к классикам украинской литературы, и не случайно. Она писала на украинском языке, описывала историческое прошлое украинских земель, занималась исследованием этнографических материалов на Украине. Сам великий Тарас Шевченко, когда Марко Вовчок попросила его отредактировать ее повесть, написанную по-украински, сказал, что она является «совершенством украинской литературы». Именно Марко Вовчок обогатила украинскую литературу множеством жанров, которых до сих пор в ней не было: детские повести и рассказы, социальные повести, психологические повести и рассказы. В общем, классик, один из основоположников украинской литературы.
Тем не менее, эту великую женщину русские с полным основанием могут считать своей. Она родилась в 1833 году в селе Екатериновка Елецкого уезда Орловской губернии, в семье обедневшего русского дворянина. До замужества и начала занятий литературой ее звали Мария Александровна Вилинская. В юности она жила в Харькове, где училась в гимназии. Там и познакомилась с украинским языком. Вскоре она познакомилась с украинским фольклористом и этнографом А. В. Марковичем, который и стал ее мужем. Молодые уехали на Украину, где Мария вместе с супругом выезжала в этнографические экспедиции, в ходе которых полюбила и хорошо узнала украинский народ и украинский язык. Став публиковаться, писательница взяла псевдоним Марко Вовчок, который и прославил ее. Надо сказать, что писала она не только по-украински, но и по-русски, много переводила. В частности, именно она подарила русскоязычному читателю возможность прочитать романы Жюля Верна.
Андрей Марчуков, к.и.н., Институт Российской истории РАН, специально для РИА Новости.
В эти дни в России отмечается двухсотлетие со дня рождения одного из величайших классиков русской литературы Николая Васильевича Гоголя. Юбилей - прекрасный повод вспомнить писателя и все то, что он хотел донести до современников и потомков. Отмечается он и на Украине. И это правильно, ведь и сам Гоголь, и его творчество - наше общее достояние. Но, к сожалению, на Украине юбилей стал очередным поводом для политических спекуляций вокруг личности и творчества писателя. Налицо идеологическая кампания, имя которой «борьба за Гоголя». Ведется она теми же силами, что и кампания «голодомора-геноцида».
Ее задача - «доказать», что Гоголь принадлежит только Украине, что Россию он не любил и презирал и был чуть ли не украинским националистом. А цель - изменить сознание народа Украины (и России), разорвать наше духовное единство.
В отношении Гоголя на Украине прослеживаются две тенденции.
Первая - его неприятие как писателя русского - пока преобладает. Характерно, что в большинстве украинских учебников Гоголь не включается в «родную литературу», а вместе с прочими русскими писателями помещен в раздел литературы «иностранной». Казалось бы: есть гений, малоросс родом, перу которого принадлежат одни из самых поэтических описаний Украины - зачем же отказываться от него? Дело в том, что любовь к Украине у Гоголя и у националистов - разная. Как и отношение к России и русскости.
Вторая тенденция - это стремление сделать из Гоголя борца за украинскую нацию и ненавистника России. Именно она стала сердцевиной всей кампании.
Суть идеологии украинского национализма состоит в утверждении, что украинцы и русские - совершенно чуждые друг другу народы, с разным происхождением и исторической судьбой. В полном соответствии с этой установкой создается и образ Гоголя - вопреки тому, что думал и писал он сам.
Гоголь осуждается за то, что «предал» свою национальность и «продал» России душу. Его творчество делится на две части. Первая - «украинская» («Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород») - хорошая. Вторая - «российская» («Ревизор» , «Мертвые души» , петербургский цикл и, конечно, «Выбранные места из переписки с друзьями») - плохая. Гоголь полюбить Россию не сумел, зато показал безотрадность российской жизни.
Россию «борцы за украинского Гоголя» обвиняют в том, что она присвоила себе его творчество -чтобы подняться «из азиатской забитости» и не чувствовать «интеллектуальную и культурную ущербность» перед европейскими народами.
Произведения Гоголя подвергаются «исправлению», особенно при переводе на украинский. Из них изымается все, где говорится о русскости. Например, в одном из современных изданий для школьников и студентов «Тараса Бульбы» все слова «русский» оказались «переведены» как «украинский» или «казачий». Так, «русская сила» превратилась в «украинскую», «русская душа» - в «козацьку». Восклицание «Пусть же славится до конца века Русская земля!» теперь звучит «Хай же славна буде довiку Козацька земля!», а фраза «как умеют биться на Русской земле!» - «як умiють битися в землi українськiй!».
Во времена Гоголя слово «украинский» имело другой, территориальный, смысл, а слово «украинец» почти не встречалось. Потом их стали использовать творцы украинской идеи, превратив в синоним слова «нерусский». В ходу же были названия «малоросс», Малороссия, которые и использовал Гоголь. Со временем термины «малоросс» и «украинец» стали означать совершенно разный национальный выбор.
Так как Гоголь смотрел на национальный вопрос? Его национальное мироощущение, взгляды на Россию и Малороссию развивались вместе с его ростом как личности и писателя, а их формировали совсем другие идеи и устремления. Уже в юности у него возникло осознание своего предназначения, желание принести людям пользу, причем полем деятельности он видел всю страну. Гоголь хотел быть русским писателем, сказать свое слово всей России и всему человечеству.
Да, взгляды молодого Гоголя на историю испытывали воздействие тех автономистско-казачьих представлений, которые имели хождение в малороссийском дворянстве. Случалось, в исторических набросках или общении, особенно под влиянием личных переживаний, он воспроизводил их расхожие штампы. Но даже тогда ему (как и подавляющему большинству его земляков) и в голову не приходило ставить под сомнение правильность пребывания Малороссии в составе России. А позже он и вовсе отошел от них.
Подвергался Гоголь и пропаганде со стороны неприятелей России. Польские националисты пытались обратить его в католичество, старались внушить антироссийские мифы (о дикости и неславянском происхождении русских, их чуждости украинцам, примитивности русского языка). Но попытки эти оказались безуспешными.
Первоначальную известность Гоголь получил благодаря малороссийской тематике. В дальнейшем Гоголя стали занимать гораздо более глобальные вопросы, хотя любовь к своей малой родине он пронес через всю жизнь. Но любовь к Малороссии и ненависть к России - вещи не только не связанные, но даже противоположные. К тому же, его повести способствовали закреплению в русском сознании образа Малороссии и малороссов как «своих». А в малороссийском обществе - укреплению общерусского сознания.
Необоснованны утверждения о Гоголе и как о человеке, бичующем Россию (кстати, «Ревизор» и «Мертвые души» были хорошо встречены публикой, а Николай I благоволил писателю). Невозможно отразить реальную жизнь, не обратившись к общественным язвам - духовным и социальным (как их порождению). Устранить дурные качества в человеке (и в себе самом), а не осмеять Россию - такой он видел свою задачу.
Гоголь - глубоко христианский писатель и вне христианства понять его невозможно. «Все, где только выражалось познание людей и души человека… меня занимало, и на этой дороге… я пришел ко Христу, увидевши в нем ключ к душе человека», писал он. Нет никакого «светлого» и «темного» Гоголя. Был человек, постигающий мир, ищущий ответы на его главные вопросы. И это было именно взросление, постепенное развитие его личности, а не превращение из «украинского Павла» в «русского Савла», как твердят националисты.
Духовная эволюция как верующего человека, изучение истории и привели его к постижению России. Причем в ее коренном, религиозном смысле, который утратило вестернизированное высшее общество, но который сохранился в Церкви и православном народе. Не просто как страну и государство, но как ее идеал - Святую Русь, как отблеск Царства Божия на земле. «Мне не хочется и на три месяца оставлять Россию, пишет он респонденту. - Ни за что бы я не выехал из Москвы, которую так люблю. Да и вообще Россия все мне становится ближе и ближе; кроме свойства родины есть в ней что-то еще выше родины, точно это как бы та земля, откуда ближе к родине небесной».
Православное миропонимание заставило Гоголя по-новому задуматься и о судьбе Малороссии, а также о национальном самоощущении. «…сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская, - писал он А. Смирновой. - Знаю только, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены богом и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собой нечто совершеннейшее в человечестве».
Показательно и отношение Гоголя к русскому языку. Он для него - не просто родной, глубокий и красивый. Это язык веры и познания Бога. Какое «наслажденье… изловить чудные законы его, в которых… отразился предвечный отец и на котором должна загреметь вселенная хвалой ему», писал он К. Аксакову. «Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, - убеждал Гоголь земляков, - нетленная поэзия правды, добра и красоты… Всякий пишущий теперь должен думать не о розни, он должен прежде всего поставить себя перед лицом того, кто дал нам вечное человеческое слово».
Можно ли отказываться от такого языка, да еще ради изобретения некоего «национального украинского», чем стали заниматься украинофилы?
Итак, обе части Руси самим ходом истории и Божьей волей должны идти по пути не только политического, но и культурного и национального единства. Почему?
Общерусский путь, по убеждению Гоголя, наиболее полно отвечал предназначению и Великой, и Малой Руси, вместе составляющих Россию. Лишь слившись в неразрывном единстве, составив «нечто совершеннейшее в человечестве» - русского человека - могли они подняться до того духовного состояния, которое позволило бы им воплотить возложенную на них задачу - донести человечеству свидетельство Божие на земле.
Тем самым, Гоголь отрицательно отнесся к появившейся украинской идее, сутью которой было как раз их максимальное культурное, национальное и политическое разделение. Вот за этот выбор и не любят Гоголя украинские националисты.
А свое кредо сам он выразил так: «мысли мои, мое имя, мои труды будут принадлежать России», неразрывной частью которой он видел и свою родную Малороссию.
2009 год богат на круглые исторические даты. Это и 300-летие Полтавской битвы, поворотного пункта Северной войны. Это и 70-летие присоединения к СССР западных земель, сильно повлиявшее на дальнейшую судьбу Украины - и советской, и постсоветской. А открывает череду юбилеев дата знаковая для нашей истории и культуры - 200-летие со дня рождения одного из величайших классиков русской литературы Николая Васильевича Гоголя.
Отмечается этот славный юбилей и в России, и на Украине. И это правильно, ведь Гоголь и его творчество - наше общее достояние. К сожалению, на Украине юбилей послужил очередным поводом для спекуляций, которые можно охарактеризовать так: «борьба за Гоголя».
Её задача - «доказать», что Гоголь принадлежит только Украине, что Россия была для него чужой, а сам он - чуть ли не украинским националистом. Цель - подменить у людей (на Украине и в России) систему ценностей, разорвать их духовную общность.
Устоявшееся отношение к нему украинских националистов - его неприятие как писателя русского, жизнь и творчество которого отданы России. В большинстве украинских учебников Гоголь с другими русскими писателями отнесён к «иностранной литературе».
Казалось бы: есть гений, малоросс родом, его перу принадлежат одни из самых поэтических описаний Украины - зачем же отказываться от него? Но что-то мешает «борцам за украинского Гоголя» автоматически включить его в состав «українських дiячiв». И это «что-то» - сам Гоголь. Они чувствуют, что любовь к Украине у них и у Гоголя - разная. Как и отношение к России, ощущение связи русского начала с украинским.
И, как реакция, возникло стремление сделать из него борца за украинскую нацию. Ещё М. Грушевский настаивал на том, что Гоголя нельзя «отдавать» России и что он идейно принадлежал украинству.
Главная идея украинского национализма состоит в утверждении, что украинцы и русские - совершенно чуждые друг другу народы, с разным происхождением и исторической судьбой. В полном соответствии с этой установкой и преподносится образ Гоголя.
Адептами украинства Гоголь и его творчество делятся на две части: «хорошую» и «плохую». Ранний Гоголь, автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Миргорода» - писатель «украинский», хороший. Зрелый Гоголь («Ревизор», «Мёртвые души», петербургский цикл, не говоря уже о «Выбранных местах из переписки с друзьями») - «российский», плохой. Но даже из этого «плохого» Гоголя они пытаются сделать врага России, которая «была ему чужда, и он осмеял её». Антипатия Гоголя к России, утверждают украинские националисты, являлась ни много ни мало «ответом Украины» на российский «колониализм» и попытки её «ассимиляции».
Взялись «национально сознательные» цензоры и за «исправление» Гоголя, особенно при переводе на украинский язык. Из произведений изымается всё, где только слышится слово «русский». Например, в одном современном издании текст «Тараса Бульбы» переведён таким образом, что слово «русский» оказалось заменено на «украинский» или «казачий». Так, «русская сила» превратилась в «украинскую силу», «русская душа» - в «козацьку». Восклицание «Пусть же славится до конца века Русская земля!» теперь звучит «Хай же славна буде довiку Козацька земля!», а «как умеют биться на Русской земле!» переведена как «як умiють битися в землi українськiй!». Редактированию подвергся и главный эмоционально напряжённый момент поэмы - речь Тараса о русском товариществе, которое перестало быть «русским».
Их не интересует, что на самом деле думал Гоголь, как смотрел на национальный вопрос, чей он: русский, украинский или какой-то ещё. А Гоголь сказал об этом сам.
Чтобы не было путаницы, проясним вопрос с терминологией. Во времена Гоголя слова «Украина», «украинский» имели не национальный, а территориальный смысл. А термин «украинец» почти не встречался. Позже их стали использовать приверженцы украинской идеи, придав им национальный смысл, да ещё и в значении «нерусский», «антирусский». В широкое употребление они вошли лишь в XX веке, закрепившись как официальные при большевиках. А тогда в ходу были названия «малоросс», Малороссия, которые и использовал Гоголь. Со временем термины «малоросс» и «украинец» стали обозначением совершенно разных национальных идентичностей. И переносить (бездумно или сознательно) нынешнюю терминологию на первую половину XIX века - некорректно.
Для Гоголя национальный вопрос никогда не был главным. Его сформировали другие устремления. Уже в юности у него возникло сознание своего предназначения, желание принести людям пользу. А полем деятельности он видел всю Россию (как и тысячи его земляков-малороссов, желавших воплотить свои силы и таланты на военной и гражданской службе империи). Он мечтал быть русским писателем, сказать своё слово всей стране («мысли мои, моё имя, мои труды будут принадлежать России») и всему человечеству.
Жизнь Гоголя - непрерывное духовное и творческое самосовершенствование, поиск идеала и стремление к нему. Менялся он сам, менялось и его понимание главного и второстепенного, взгляды, в том числе на историю, национальные проблемы, на Россию и Малороссию. Но это было постепенное развитие его личности, а не превращение из «украинского Павла» в «русского Савла», как твердят адепты украинства.
Никому не приходило в голову замалчивать его чувства к Малороссии. Первоначальную известность он получил благодаря «Вечерам на хуторе близ Диканьки» и «Миргороду». Но подтолкнул Гоголя к этой теме (и открыл его как писателя) именно интерес российской публики ко всему малороссийскому: в ней видели местную красочную разновидность всей русской культуры. А Гоголь силой таланта способствовал закреплению в русском сознании образа Малороссии и малороссов как «своих» (чего стоит хотя бы «Тарас Бульба»). А в малороссийском - укреплению осознания как «своих» России и русских.
По мере взросления Гоголя как человека и писателя его стали волновать более общие вопросы. И Малороссия в качестве предмета творческого поиска отошла на второй план, хотя любовь к своей малой родине Гоголь пронёс через всю жизнь. Любовь к Малороссии и ненависть к России - вещи не только не связанные, но диаметрально противоположные друг другу. Именно этим гоголевская любовь к малой родине отличается от любви к Украине украинских националистов, превративших свою любовь в синоним ненависти к России.
В подтверждение своих слов националисты приводят выдержки из нескольких писем молодого Гоголя к М. Максимовичу (кстати, человеку общерусских взглядов). Находясь под впечатлением личных переживаний, Гоголь призывал Максимовича «бросить Кацапию» и «толстую бабу Москву» и ехать в Киев. Сотни других его писем они «не замечают».
Да, взгляды молодого Гоголя на историю формировались не без воздействия тех представлений, которые имели хождение в малороссийском дворянстве. Увлекаясь историей (Гоголь одно время преподавал и хотел писать исторический труд), он читал казачьи летописи и «Историю Руссов». И, случалось, повторял их штампы. Однако даже тогда ему (как и подавляющему большинству его земляков) и в голову не приходило сомневаться в правильности пребывания Малороссии в составе России.
Пришлось Гоголю быть объектом и польской пропаганды. Давняя борьба Польши и Руси-России в XIX веке перешла в борьбу умов и идеологий, главным театром которой стала Малая Русь. Польские националисты пытались обратить Гоголя в католичество, старались внушить все те антироссийские мифы (о примитивности русского языка, дикости и неславянском происхождении русских, их чуждости украинцам), которые впоследствии были ими привиты украинскому национализму. Однако эти попытки оказались безуспешными.
Постоянное самообразование, изучение истории, а главное, духовное самосовершенствование, поиск основ жизни и сути человеческой истории помогли Гоголю отойти от чуждых ему политических мифов.
Гоголь - глубоко христианский писатель. Вне мыслей о душе и Боге нельзя понять ни самого Гоголя, ни его творчество, ни его видение России. Стремление к совершенству, путь покаяния привели его ко Христу.. «Всё, где только выражалось познание людей и души человека… меня занимало, и на этой дороге… я пришёл ко Христу, увидевши в нём ключ к душе человека».
Духовная эволюция человека православно верующего открыла ему Россию в том её глубинном, религиозном смысле, который утратило расцерковлённое светское общество, но который жив в Церкви и православном народе. Россию он стал понимать не только как страну и государство, но как её идеал - Святую Русь, как отблеск Царства Божия на земле. «Мне не хочется и на три месяца оставлять Россию, пишет он. - Ни за что бы я не выехал из Москвы, которую так люблю. Да и вообще Россия всё мне становится ближе и ближе; кроме свойства родины есть в ней что-то ещё выше родины, точно это как бы та земля, откуда ближе к родине небесной». Это чувство растёт в нём с каждым годом: «глаза мои всего чаще смотрят только на Россию и нет меры любви моей к ней».
Своим «духовным взором» он увидел ту суть России, которая, казалось, была почти подавлена светским государством, скрыта от глаз расцерковлённого человека за внешней пеленой пороков бюрократической машины и повседневности.
Христианское понимание мира и человека определило и его понимание того, каким путём должна идти его малая родина. Тем более что вопрос о национальном пути России и Малороссии всё больше начинал приобретать актуальность.
О своём национальном мироощущении он говорил так (из писем А. Смирновой-Россет): «…скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собой нечто совершеннейшее в человечестве».
«Русский и малоросс - это души близнецов, пополняющих одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой - невозможно», - пояснял он своё понимание вопроса землякам О. Бодянскому и Г. Данилевскому.
Показательно и отношение Гоголя к вопросу о языке, на котором должна развиваться культура. Русский язык однозначно оценивается им как «наш», а малороссийское наречие - как его подвид. «Перед вами громада - русский язык! - писал он К. Аксакову. - Наслажденье глубокое зовёт вас… погрузиться во всю неизмеримость его и изловить чудные законы его, в которых, как в великолепном созданьи мира, отразился предвечный Отец и на котором должна загреметь вселенная хвалой Ему».
Но дело не просто в красе и величии языка. Здесь Гоголь снова проводит прямую параллель между «русским» и «христианским». У русского языка божественная суть, это язык веры и познания Бога. Вот почему Гоголь против литературного и прочего сепаратизма. «Нам, малороссам и русским нужна одна поэзия, спокойная и сильная, - убеждал он земляков, - нетленная поэзия правды, добра и красоты… Всякий пишущий теперь должен думать не о розни, он должен прежде всего поставить себя перед лицом того, кто дал нам вечное человеческое слово».
Можно ли отказываться от такого языка в пользу конструирования «национально-украинского», чем уже при жизни Гоголя начали заниматься украинофилы и чем их духовные наследники занимаются до сих пор, искореняя русский язык, называя его «собачьей мовой», а заодно и коверкая малорусскую речь?
Именно общерусский культурный и национальный путь, по глубокому убеждению Гоголя, наиболее полно отвечал интересам и задачам и Великой, и Малой Руси, вместе составляющих Россию. И лишь слившись в неразрывном единстве, составив «нечто совершеннейшее в человечестве» - русского человека, - могли они подняться до того духовного состояния, которое помогло бы им воплотить возложенную на них задачу - донести людям свидетельство Божие на земле.
Тем самым он отрицательно отнёсся к украинской идее, сутью которой было как раз их максимальное национальное, культурное и политическое разделение. Вот за этот выбор и не любят Гоголя украинские националисты, за это и не считают его своим, за это и стараются его оговорить.
Так чей же Гоголь? Русский, поскольку был русским писателем, понял Россию, называл себя русским и выступал за общерусское единство. Малорусский, поскольку по рождению был малоросс и любил свою малую родину. Украинский? Если да, то только в силу укоренившейся в советское время терминологии, согласно которой малороссы были «переименованы» в украинцев.
Но он никогда не был и уже никогда не будет писателем «украинства» в том значении этого слова, которое вкладывается в него националистами - как означающего «нерусский», «антирусский». Ибо идеи украинства он не разделял.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬________________
Андрей МАРЧУКОВ - кандидат исторических наук, Институт Российской истории РАН.