Меня задолбали знатоки. Нет, не те, что субботними вечерами отвечают на вопросы по телевизору, а те, что считают себя ценителями искусства и законодателями хорошего вкуса в последней инстанции. Те, которые обвиняют меня в умственной несостоятельности, когда я говорю, что не знаю об их любимой группе-книге-фильме-напитке. Но вы говорите мне, что фантастику читать не модно, рок отупляет, смотреть надо исключительно фильмы из известной передачи для «узкой, но глубокой аудитории», а пьют нынче кумыс. Потом вы, унизив, как вам кажется, меня, снисходите и спрашиваете, что я думаю о Васе Пупкине, сваявшем бестселлер «По ту сторону ада эльфов с обнажёнными клинками». Предположить, что я не в силах прочитать все книги мира за двадцать один год своего существования, вы не можете. Ладно, я отвечу: «Спасибо за совет» - и прочитаю-посмотрю то, что кажется вам интересным. Окажется хорошо - поблагодарю за наводку, нет - не обессудьте.
Другая сторона медали - обратные действия. Когда я даю совет вам, вы кривите лицо и говорите, что вещь с таким названием-вкусом-цветом просто не может быть хорошей. «Не читал, но осуждаю». Получается односторонняя связь: я вас слышу, вы меня - нет. Особенно бесит, что вы ни в коем случае не признаетесь, что не знаете о каком-то продукте теле- или музыкальной индустрии. А смысл? Если вы что-то не видели и не слышали, значит, вас можно удивить или заинтересовать. Это не значит, что вы ничего не знаете. Естественно, что ни один человек не в состоянии потребить всё, что предлагает современный мир. Прислушайтесь к тем, кто даёт вам советы, и вы откроете для себя что-то новое. Мир настолько велик, что его не охватить в одиночку. Не стесняйтесь, что вы чего-то не знаете, и обращайтесь за советом.
Не читал, но осуждаю - изначально, фраза анонимного члена Союза Писателей СССР, сказанная в отношении Б. Л. Пастернака. В общественном сознании крепко связана с событиями, развернувшимися в Союзе после публикации на Западе романа «Доктор Живаго» и присуждения Пастернаку Нобелевской премии по литературе. Яркий пример двоемыслия.
Наиболее близким по форме и условиям мифа, являются слова А. В. Софронова на общемосковском собрания писателей 31 октября 1958 г:
«Нам иногда кажется, что за пределами Москвы, за пределами Советского Союза мало интересуются подробностями нашей литературы. Оказывается, это не так. Даже там, в этом небольшом чилийском городе Вальпараисо, писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый. Он всю свою политическую программу - программу отрицания Октябрьской революции - изложил очень ясно, очень подробно и очень зловредно для вас, потому что эта книжка (а она распространялась до получения Нобелевской премии уже в течение полутора лет главным образом на английском и даже на русском языке) приносит здесь вред и является знаменем антисоветской пропаганды»).
Софронов приводит отклики на книгу Пастернака других лиц, но сам не пытается анализировать ее содержание, признавая, что не читал ее. Писателя извиняет то обстоятельство, что «Доктор Живаго» — весьма большой и трудночитаемый текст.
Также ещё одним источником мифа может быть письмо читателя Филиппа Васильцева, напечатанное в «Литературной газете» 1 ноября 1958 г.
«ЛЯГУШКА В БОЛОТЕ»
Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. А я люблю нашу литературу — и классическую, и советскую. Люблю Александра Фадеева, люблю Николая Островского. Их произведения делают нас сильными… Много у нас хороших писателей. Это наши друзья и учителя. А кто такой Пастернак! Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской… Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше.
Филипп Васильцев, старший машинист экскаватора.
Эмоциональное письмо Васильцева, разумеется, не является эталоном литературной критики по уровню аргументации, каковым редко отличаются «читательские письма» в газеты, но и не является ярким примером критики в адрес Б. Л. Пастернака. «Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. 23 октября 1958 года Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Из-за развернувшейся травли Пастернак, находившийся в СССР, вынужден был отказаться от получения премии. Нобелевский диплом и медаль были вручены только 9 декабря 1989 года в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
В марте 1958 года делегация Союза писателей отправилась в Швецию. Здесь подтвердились давно ходившие слухи о выдвижении Бориса Пастернака на Нобелевскую премию.
ПО ТЕМЕ
Месяц спустя советский посол в Швеции получил телеграмму, призванную повлиять на Нобелевский комитет: идеологическая комиссия ЦК КПСС сообщала, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Михаилу Шолохову, а выдвижение Пастернака было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности.
К концу года в шведской прессе появилась информация о том, что академия все-таки склоняется дать премию Пастернаку. Чтобы избежать скандала и лишить западную прессу возможности поднять шум вокруг запрещенного в СССР романа "Доктор Живаго", Союз писателей предложил срочно издать произведение небольшим тиражом.
Однако в отделе культуры это предложение было признано нецелесообразным, там уже вплотную занимались разработкой секретной программы действий в случае присуждения премии Пастернаку.
Наконец, в октябре было официально объявлено о присуждении писателю Нобелевской премии по литературе. Пастернак отправил в Шведскую академию телеграмму: "Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен". В Союзе тут же был запущен маховик травли Бориса Пастернака.
Московское радио прокомментировало это событие следующим образом: "Присуждение Нобелевской премии за единственное среднего качества произведение, каким является „Доктор Живаго“, – политический акт, направленный против советского государства". Нобелевский комитет был обвинен не только в политической заинтересованности, но и в разжигании холодной войны.
Первым откликом в советской печати стала разгромная статья в "Литературной газете". В ней Пастернак получал роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды, которую осуществляет Запад. Потом последовала публикация в "Новом мире", в котором объявлялось, что роман "Доктор Живаго" журнал печатать не будет. Главная причина заключалась в том, что книга наполнена духом неприятия социалистической революции.
Пастернака вызвали на заседание Союза писателей, который настаивал на лишении его советского гражданства. До этого не дошло, но из профессионального союза писателя исключили большинством голосов. Формулировка этого решения гласила: "за действия, несовместимые со званием советского писателя".
После этого вала оскорблений и унижений Пастернак принял решение отказаться от премии, отправив в Стокгольм соответствующую телеграмму. Однако реакции на это со стороны советских властей не последовало. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный поддержал идею выслать Пастернака из страны.
Пресса тем временем продолжала глумиться над писателем. В "Литературке" были опубликованы якобы приходящие со всей страны письма отдельных читателей – некий сильный голос советских людей, возмущенных позорным пасквилем "Доктор Живаго".
Среди выражавших гнев и презрение был старший машинист
экскаватора Филипп Васильцов: "Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в
литературе без лягушек лучше". Ему вторил нефтяник Расим Касимов из Баку: "Меня
как рядового советского читателя глубоко возмутило политическое и моральное
падение Пастернака. Таким, как он, нет и не может быть места среди советских
литераторов".
Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, на заводах, в творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального писателя, поэта и переводчика.
В апреле 1960 года затравленный Пастернак начал ощущать внешние симптомы смертельной болезни: грязная кампания, объявленная против него, ослабила здоровье и ускорила развивающийся рак легких. За месяц до смерти, в начале мая 1960 года, в предчувствии близкой кончины, писатель попросил свою знакомую об исповеди.
На похороны Бориса Пастернака пришли сотни людей. Несмотря на опалу, у гроба мастера стояли Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Кайсын Кулиев…
Недавно ЦРУ рассекретило документы, из которых следует, что агенты этой разведывательной конторы целенаправленно раскручивали роман Пастернака «Доктор Живаго»… «Эта книга должна быть опубликована массовым тиражом, в максимальном количестве редакций для последующего активного обсуждения мировой общественностью, а также представлена к Нобелевской премии» - говорится в одной из шпионских инструкций...
Благодаря секретной программе ЦРУ роман «Доктор Мертвяго» (как совершенно справедливо обозвали эту графомань сами читатели – я не знаю ни одного человека, который бы дочитал ее до конца) был распространен тиражом порядка 10 миллионов экземпляров по всему миру, а спустя некоторое время удостоен и Шнобелевки…
Лично у меня эта новость не вызвала никакого удивления, поскольку и наша (и мировая литература) уже давно захвачена извечными приватизаторами и просто так в ней никого не награждают. Если бы автором этого опуса был не еврей Пастернак, а какой нибудь русский Петров – не видать ему престижной премии, как своих ушей…
Кроме того, не стоит забывать и об информационной войне, которая в окружающем нас мире не стихает ни на минуту. С помощью диссидентского слова США пытались разрушить СССР и у них это, к сожалению, отлично получилось. Вот почему любая награда, что тогда, что сейчас (взять хотя бы выдвинутый на Оскар «Левиафан» Звягинцева, где он рисуют свою Родину самыми черными красками) это сугубо политическое решение…
Посмотрите, кто получал те же нобелевские премии по литературе: сбежавший на Запад Солженицын, со своим чудовищно громоздким «Архипелагом Гулагом», все «достоинство» которого заключается лишь в запредельной антисоветчине. Его же читать вообще невозможно. Тяжелый слог, путанные мысли... Такое ощущение, что он намеренно коверкал русский язык, желая как можно больше загрузить своего читателя. А может быть и просто не владел «великим и могучим»...
Далее идет Бродский - редкий русофоб и склочник, которого его соплеменники преподносят почему то, как «величайшего российского пиита»… Все таки верно заметил умница Куприн: «Каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем»... Ахматова же так говорила о спецоперации по выдворению Бродского из СССР: «Какую биографию нашему Рыжему делают! Как будто он кого-то нарочно нанял»…
Слава Богу, теперь нам известна истинная причина т. н. «гениальности и величия» всех этих бродских-уродских… И она до банальности проста – оказывается это сионисты и црушники решают, кого и когда делать «лучшим по литературе»… Одним словом, Пастернака я не читал (по причине его прозаической бесталанности) но осуждаю…
P.S. На днях белорусская писательница Светлана Алексиевич стала очередной лауреаткой престижной нобелевской премии по литературе. Казалось бы радоваться надо этому факту – не так уж и много славянских мастеров слова признавалось и признается кичливым Западом (при том, что русская литература как была, так и остается лучшей в мире) но все таки есть один момент, который отвращает меня от свежеиспеченного классика… Дело в том, что Алексиевич (судя по ее многочисленным интервью) является убежденной русофобкой, ставящей Советский Союз на одну доску с нацистской Германией и выступающей против (как она выражается) «захвата Россией Крыма»…
К сожалению, летят годы, а в нашем прозаическом и совершенно предсказуемом мире ничего не меняется: как ЦРУшники поддерживали и раскручивали откровенных антисоветчиков и русофобов (типа Пастернака и Бродского) так и продолжают это делать… Понятно, что если бы Алексиевич писала о трагедии жителей Донбасса, не видать ей этой премии – нобелевку, как и тридцать серебренников, дают лишь за предательство. А значит, следующими лауреатами по литературе от нашей страны вполне могут стать такие пейсатели (простите – писатели) как Шендерович или Сванидзе…
"ПАСТЕРНАКА НЕ ЧИТАЛ, НО ОСУЖДАЮ!"
Пастернак. 1987 год.
Художник Пётр Белов.
23 октября 1958 года, 59 лет тому назад, поэту Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман "Доктор Живаго". Премия с формулировкой за «значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Уже 25 октября в «Литературной газете» появилась статья «Провокационная вылазка международной реакции», а в «Правде» другая - «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Писали и осуждали "за враждебное выступление против идеологии марксизма, против практики революционной борьбы", называли роман злобным клеветническим пасквилем, хотя и не читали его. Кампания по шельмованию романа породила ироническое выражение: "Не читал, но осуждаю!
Читаю у Лидии Корнеевны Чуковской в очерке "Борис Пастернак" текст речи министра ГБ Семичастного: "Иногда мы... совершенно незаслуженно говорим о свинье, что она такая-сякая и прочее... это наветы на свинью. ... она никогда не гадит там, где кушает... Поэтому если сравнить Пастернака со свиньёй, то свинья никогда не сделает того, что он сделал".
27 октября Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР.
Он сам не присутствовал на специальном заседании по разбору его личного дела и утверждению его исключения, прислав письмо, которое закончил словами:
«Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через некоторое время вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».
29 октября 1958 года Пастернак вынужден был отправить Шведской королевской академии телеграмму о «добровольном отказе» от Нобелевской премии... потому что "Я погиб как зверь в загоне"...
А вот про вызов Пастернака на допрос к Генеральному прокурору СССР Руденко 14 марта 1959 года:
Руденко: «Вы, злоупотребив гуманным отношением, проявленным со стороны Советского правительства, и, несмотря на публичное заверение о своем патриотизме и осуждении своих ошибок и заблуждений, которое, как Вы сейчас утверждаете, было искренним, стали на путь обмана и двурушничества, тайно продолжали деятельность, сознательно и умышленно направленную во вред советскому обществу. Ответьте, передавали ли Вы после этих кому-либо из иностранных корреспондентов свои антисоветские сочинения?»
Да вот, мямлит Пастернак в ответ, неосторожно передал кореспонденту английской газеты стихотворение «Нобелевская премия»... он посетил меня на даче... в феврале...
Руденко: вышеназванные действия образуют «состав преступления», и если они не будут прекращены, то в соответствии с законом привлечём вас к уголовной ответственности...
Пастернак: Я думал, что радость моя по поводу присуждения мне Нобелевской премии не останется одинокой, что она коснется общества, часть которого я составляю. В моих глазах честь, оказанная мне, современному писателю, живущему в России и, следовательно, советскому, оказана вместе с тем и всей советской литературе. Я огорчен, что был так слеп и заблуждался.
Он был вынужден выдавить из себя эти покаянные слова. Очень скоро, 30 мая 1960 года, Пастернак умер. В "Литературной газете" было напечатано сообщение о смерти не поэта Пастернака, а всего лишь "члена Литфонда СССР".
...
Прошло два десятилетия, наступила перестройка. Решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, а в 1988 году роман «Доктор Живаго» был впервые напечатан в СССР.
9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата вручены в Стокгольме сыну поэта - Евгению Борисовичу Пастернаку.
Тиражи книги "Доктор Живаго" на многих языках мира, издания романа на русском языке в собраниях сочинений Пастернака и отдельными томами, экранизации, инсценировки, спектакли, постановки... художники, иллюстрирующие роман, композиторы, авторы музыки к фильмам, литературные исследования и научные работы по роману... нет, такое не приснилось бы ни одному члену Союза писателей СССР, исключавших Бориса Леонидовича из своих рядов со словами хулы и презрения в том горестном для него 1958 году...
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ.
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Пусть отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.