С течением времени начинаю понимать, что до
человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!
Вечером 4-го июля в Санкт-Петербурге в возрасте 98 лет скончался Даниил Гранин. Писатель, лауреат государственной премии СССР, государственной премии РФ и премии президента РФ. Автор романов “Иду на грозу”, “Искатели”, “Зубр”, “Блокадная книга” и других. Даниила Александровича называют Человеком-эпохой и Совестью нации.
«Главный недостаток нашего общества - это дефицит любви. Дефицит любви друг к другу, отсутствие культа любви, а ведь только любовь рождает уважение к человеку, понимание, какое это чудо - человек. Любовь показывает, каким красивым, каким хорошим человек может быть. А у нас человек существует исключительно как функция труда и исполнения неких обязанностей, в качестве электората или демографической единицы. Посмотрите, мы только в этой шкале измерений и существуем!»
Даниил Гранин
В этот день мы публикуем интервью Даниила Александровича, данное еженедельнику “Аргументы и факты” в октябре 2011 года. В нём он рассказывает, почему , в условиях жесточайшего голода и холода, люди «не расчеловечились». А что сегодня? Почему в наше мирное капиталистическое время люди всё чаще ведут себя не по-людски? Почему в наше время надо иметь силу воли и мужество, чтобы остаться порядочным человеком?
– Даниил Александрович, вы не раз подчёркивали: несмотря на все ужасы блокады и даже случаи людоедства, жители Ленинграда всё равно совершали подвиги любви к ближнему. Почему же сегодня Россия «расчеловечилась»? Отчего мы стали другими?
– Да, это можно назвать и чудом: во время блокады спасались те, кто спасал других. Человека, предельно истощённого голодом, нельзя судить обычной меркой. У него больная, изменённая психика. Тем не менее ленинградцы действительно совершали подвиги любви: умирая, отдавали свой хлеб другим. Или, теряя последние силы, поднимали чужих, незнакомых людей, упавших и замерзающих на улице. В этом был их героизм, пример самопожертвования и человечности. Я не блокадник, но мне приходилось бывать в осаждённом Питере. Я всё это видел. Однако сегодня «героизм» другой – культ рубля, барыш. Есть такое старое и точное русское слово. Эта идеология учит не как помочь, а как обмануть или отнять.
Писатель Даниил Гранин во время Великой Отечественной войны был танкистом
– А при чём тут идеология? Разве можно навязать народу нравственность, ввести её указом сверху? Может, людям это надо, мы сами хотим обогащаться?
– Мораль в обществе зависит от политики власти. Сейчас она ориентирована на барыш. Барыш в больнице, в школе, в суде. Куда ни ткнись – всюду царит рубль. И это на фоне огромной, мучительной разницы между бедными и богатыми. При таком режиме невозможно оставаться честным человеком: его выталкивают из жизни, особенно наверху. Система отторгает само понятие честности. Как так: все берут взятки, а он отказывается! Все воруют, он нет?!
Вот вы говорите: нельзя навязать… Но алчность и цинизм нам никто не навязывал. Олигархи, вспоминая о приватизации, говорят: «Мы очутились в нужное время в нужном месте, и поэтому нам повезло». А я вот не смог. И подавляющее большинство наших людей тоже. Успели только очень немногие. Это что, их заслуга? Результат их трудовых усилий или того, что они изобрели что-то полезное для всех? Нет. Это ловкость, хищность, беззастенчивость, несоблюдение правил морали и заповедей… Нельзя рвать цепь времён. Существует преемственность жизни. А мы её нарушили уже дважды: в 1917-м порвали с царской Россией, а в лихие 90-е – с советской жизнью, в которой было много плохого, но много и хорошего.
Это была ошибка и власти, и народа, который польстился на мираж наживы. Помните ваучеры? По две «Волги» на каждого? Это было бесовское, дьявольское искушение.
Соглядатай Бога
– Вы как-то сказали, что ГУЛАГ изуродовал всех: и тех, кто был жертвой, и тех, кто стал судьёй, палачом или надсмотрщиком. Но каждый решал за себя, кем ему быть. Как и сейчас – быть ли в нужное время в нужном месте. Речь о нравственном выборе. Ситуация та же.
– Нет, я не думаю, что та же. Вот пример. В советское время в науке был создан очень поощрительный климат – учёным хорошо платили, они могли нормально защищать диссертации. А что сегодня? Диссертацию можно купить, как и диплом. Например, диплом врача – вместе с клятвой Гиппократа. Россия стала страной купленных дипломов.
Возьмите молодого человека. Он думает: зачем корячиться в аудиториях, сдавать экзамены, когда есть богатые папа и мама? Эту мысль ему внушили сами родители, искренне желая блага своему ребёнку. Они за него уже сделали выбор… Жизненные обстоятельства, в которые попадает человек, часто решают всё. Мы уступаем соблазну.
– А как же совесть, о которой вы сказали, что это дар от Бога, и которая, наверное, есть в каждом? Может, она даётся не всем? Или каким-то чудесным образом мы от этого дара избавились?
– Всегда были те, кто шёл на сделку с совестью. Всегда был Иуда. Но противоположных примеров больше. Во время работы над «Блокадной книгой» мы с Адамовичем были до глубины души потрясены дневником школьника, который мучился совестью в жутких условиях голода. Каждый день он сталкивался с невыносимой проблемой – как донести домой матери и сестре паёк хлеба и удержаться, чтобы не съесть хотя бы довесок? Его грызли и голод, и совесть. Шла смертельная, непримиримая борьба – что сильнее. Голод растёт, совесть изнемогает, и так день за днём. Часто голод побеждал, и всё повторялось снова. Я думаю, что совесть – вещь врождённая. Это то, что в нас вложено. Кем? Зачем? Ведь совесть невыгодна человеку. Она не приносит доходов. Она мешает нам. Быть может, она и в самом деле представитель Бога, его надзор и соглядатай, глас Божий в сознании человека, дар свыше, который может взрасти, а может и погибнуть? Она есть у каждого. Но тяготы жизни у кого-то заглушают её, а кто-то остаётся ей верен.
Таких людей сейчас очень мало, как и примеров достойной жизни. В России всегда были святые, которых любил народ. И было за что: они страдали и жертвовали собой ради него. Но с уходом Сахарова и святые на Руси ушли в небытие. Нынче любить некого: эти кумиры сброшены, пьедесталы стоят пустые. Трудно жить среди пустых пьедесталов! Хочется иметь пример, видеть, что да, можно сохранить в себе человека. Хотя у соседа вилла, а ты, может быть, ютишься скромно, как это делал, например, академик Сахаров. Я был у него дома в Москве: крохотная квартирка в хрущобе. А мог он жить и иначе. Но не стал, и не потому, что был аскетом. Он считал, что учёному присуща скромность. То есть был собой.
– Ваша фраза: «Совестью обладает только человек. Её нельзя требовать от народа, от государства». А почему?
– А потому, что это личное. Совесть не может быть коллективной. Она – свойство моей души. Так же, как талант. Талант не бывает общим.
– Говоря о Победе, вы заметили: «В нас тогда была жажда справедливости. Настолько сильная, что она сокрушила всё». Почему эта жажда не видна в народе сейчас?
– Жажда есть. Но чем именно утолить её? Опять революция и кровь? Это невозможно. Значит, надо переделать жизнь мирно. Как? Ясно одно: с таким вопиющим неравноправием страна долго не протянет. Мы живём на двух трубах: нефтяной и газовой. Остальное – несбыточные обещания.
– Вы сказали, что честных людей выталкивают из жизни. Но большинство, быть может, и сегодня хотели бы поступать по совести. Как же им выжить среди пустых пьедесталов?
– Откуда вы взяли, что большинство до сих пор живёт честно? Сейчас это очень трудно. Тем более что от отсутствия совести не умирают. Никто не заставляет быть милосердным. Ты можешь пройти мимо, и тебе за это ничего не будет.
Надо иметь силу воли, мужество, если ты хочешь остаться порядочным человеком. Эти качества есть не у всех. Но, даже если кто-то живёт не по совести – берёт взятки, ворует, – я не могу считать его конченым человеком. Я лично людей жалею. Особенно молодёжь, которая не виновата в том, что оказалась в пустоте. Обвинять можно обстоятельства, которые вынуждают нас идти против души.
Беседовал Андрей Володин
А.С. Пушкин в этом отношении не исключение. Например, заглавный герой романа «Евгений Онегин» оказался непригодным ни к какому серьёзному делу. Почему? Как и Печорин, он увлёкся «приманками страстей» и не думал об истинном своём предназначении. Когда же пришло желание заняться настоящим делом, оказалось, что Онегину труд упорный «был тошен».
В телепередачах «Синяя птица», «Лучше всех» я видел много юных дарований. Запомнился шахматист, удививший гроссмейстера Карпова, барабанщик, успешно аккомпанировавший Гарику Сукачову. Может быть, эти ребята не добьются выдающихся успехов, но то, что им нужно и дальше развивать свои способности, бесспорно.
Таким образом, при выборе своего будущего пути нужно учитывать всё: свои склонности и способности, советы родителей, и обстоятельства. Но пока выбор не сделан, нужно по-настоящему трудиться, овладевая основами наук. И помнить, что талант – это один процент гения и девяносто девять процентов потения.
13. Д.А. Гранин. «С течением времени начинаю понимать…)
(1)С течением времени начинаю понимать, что до человека порой можем достучаться только совесть – внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей.
(2)Поступок, совершённый целиком по совести, – это свободный поступок.
(3)Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от неё, какой от неё прок, если она не приносит никаких выгод, если не даёт человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных. (4) Благодаря чему она существует, совесть, которая грызёт и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? (5)Откуда она взялась? (6)На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. (7)Она не ошибается. (8)Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию.
(9)Когда я говорю «поступок по совести», мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго.
(10)28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. (11)На «Литераторских мостках» партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. (12)Им всегда виднее. (13) И рядом не разрешили. (14)Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче.
(15)Гражданскую панихиду проводили в Доме писателя. (16)Вести её поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. (17)Обязали вести кратко, не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никаких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. (18)Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполоняли лестницу, ведущую к залу. (19) Большая толпа осталась на улице. (20) Радиофицировать не разрешили. (21)Слово дали Виссариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времён «Серапионовых братьев».
(22)Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. (23)Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине «Волшебник из «Гель-Гью», человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, можно считать, вполне благонамеренный. (24)Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов.
(25)«Миша, дорогой, – закричал Борисов, – прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!»
(27) Александр Прокофьев не посмел нарушить ритуал. (28)Рыдая, Леонид Борисов отошёл.
(29)Я возвращался домой с Алексеем Ивановичем Пантелеевым, он говорил: «Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашёлся человек, спас нашу честь, а мы-то, мы-то…»
(30)Что это было? (31) Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. (32)Это была совесть, совесть взбунтовалась!
(33)Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: «Ничего не поделаешь, таково наше общество». (34)Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей.
(35)Но при чём тут совесть? (36)Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той, что нас судит.
(По Д.А. Гранину)
Совесть! Действительно ли до человека порой может достучаться только она – внутренний его голос? Решению этого вопроса посвятил свой текст Д. Гранин.
В целях привлечения внимания к проблеме совести, доступности, достоверности и убедительности её решения, автор прибегает к рассуждению с дедуктивным способом подачи мысли. Тезис о совести как действенном внутреннем голосе человека Д. Гранин конкретизирует посредством доводов, один из которых, кроме соответствующего уточнения, имеет пример-иллюстрацию о похоронах М.М. Зощенко. В заключение автор повторяет тезис в расширенном и проблемном варианте, говоря уже о принадлежности совести личности, душе, которая нас судит. Пониманию комментируемой проблемы также способствует вопросно-ответная форма (предложения 4 – 6, 30 – 31,35 – 36), ссылка на распространённое мнение (предложение 33).
Позиция Д.А. Гранина, как это свойственно рассуждению с дедуктивным способом доказательства, выражена довольно ясно в тезисе доводе и последнем предложении текста. Автор считает, что совесть – это присущий личности действенный внутренний голос, определяющий её свободный поступок. Это принадлежность души, «единственной, неповторимой, той, что нас судит».
С позицией Д. Гранина следует согласиться, так как аналогичным образом думают и другие художники слова.
Ф.М. Достоевский в этом отношении не исключение. Сон Раскольникова, героя романа «Преступление и наказание», в ночь перед преступлением – это подтверждение того, что «есть тот закон, которого мы не знаем, но который кричит в нас». Это совесть человеческая, чуждая жестокости, преступлению, противящаяся им.
Есть в романе Достоевского и подтверждение, что совесть – это принадлежность души, что судит нас. Как известно, Раскольников совершил преступление. Но что стало следствием? Отсутствие душевного равновесия, муки совести. Это главное наказание человеку, преступившему тот самый закон, который «кричит в нас».
Судит совестливая душа и заглавного героя трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов». По мнению поэта, царь Борис причастен к убийству царевича Дмитрия в Угличе. Поэтому вложил он в уста своего героя выстраданные им слова: «Да жалок тот, в ком совесть нечиста». А вот состояние царя-убийцы:
Как молотком стучит в ушах упрёк,
И всё тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда…
Таким образом, совесть, действительно, действенней всяческих призывов и требований. И так уж прав тот, кто утверждает, что существуют люди без совести?
14. Д.С. Лихачёв. Незаинтересованное чтение
(1)Замечали ли вы, какое большое впечатление производят те произведения литературы, которые читаются в спокойной, неторопливой и несуетливой обстановке, например на отдыхе?
Вопрос: С течением времени начинаю понимать, что до человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!
С течением времени начинаю понимать, что до человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!
Ответы:
Ну вот смотри например у тебя нету совести а если нету совести ты не будешь ценить других ты будешь эгоистом сомолюбом и не будешь замечать других совесть для того что бы ты осознал и признавал свои ошибки и некогда не сваливал свои ошибки на других