По пустынной степи вдоль железнодорожной линии, под небом, в котором тяжёлым облачным бредом проступает хребет Урала, идёт женщина. В глазах её стоят слезы, дышать становится всё труднее. У карликового километрового столба она останавливается, шевеля губами, повторяет цифру, значащуюся на столбике, сходит с насыпи и на сигнальном кургане отыскивает могилу с пирамидкой. Женщина опускается на колени перед могилой и шепчет: «Как долго я искала тебя!»
Наши войска добивали почти уже задушенную группировку немецких войск, командование которой, как и под Сталинградом, отказалось принять ультиматум о безоговорочной капитуляции. Взвод лейтенанта Бориса Костяева вместе с другими частями встретил прорывающегося противника. Ночной бой с участием танков и артиллерии, «катюш» был страшным - по натиску обезумевших от мороза и отчаяния немцев, по потерям с обеих сторон. Отбив атаку, собрав убитых и раненых, взвод Костяева прибыл в ближайший хутор на отдых.
За баней, на снегу, Борис увидел убитых залпом артподготовки старика и старуху. Они лежали, прикрывая друг друга. Местный житель, Хведор Хвомич рассказал, что убитые приехали на этот украинский хутор с Поволжья в голодный год. Они пасли колхозный скот. Пастух и пастушка. Руки пастуха и пастушки, когда их хоронили, расцепить не смогли. Боец Ланцов негромко прочитал над стариками молитву. Хведор Хвомич удивился тому, что красноармеец знал молитвы. Сам он их забыл, в молодости ходил в безбожниках и стариков этих агитировал ликвидировать иконы. Но они его не послушались...
Солдаты взвода остановились в доме, где хозяйкой была девушка Люся. Они отогревались и пили самогонку. Все были утомлены, пьянели и ели картошку, не пьянел лишь старшина Мохнаков. Люся выпила вместе со всеми, сказав при этом: «С возвращением вас... Мы так вас долго ждали. Так долго...»
Солдаты по одному укладывались спать на полу. Те, кто ещё хранил в себе силы, продолжали пить, есть, шутить, вспоминая мирную жизнь. Борис Костяев, выйдя в сени, услышал в темноте возню и срывающийся голос Люси: «Не нужно. Товарищ старшина...» Лейтенант решительно прекратил домогательства старшины, вывел его на улицу. Между этими людьми, которые вместе прошли многие бои и невзгоды, вспыхнула вражда. Лейтенант грозился пристрелить старшину, если тот ещё раз попытается обидеть девушку. Разозлённый Мохнаков ушёл в другую избу.
Люся позвала лейтенанта в дом, где все солдаты уже спали. Она провела Бориса на чистую половину, дала свой халат, чтобы он переоделся, и приготовила за печкой корыто с водой. Когда Борис помылся и лёг в постель, веки его сами собой налились тяжестью, и сон навалился на него.
Ещё до рассвета командир роты вызвал лейтенанта Костяева. Люся даже не успела выстирать его форму, чем была очень расстроена. Взвод получил приказ выбить фашистов из соседнего села, последнего опорного пункта. После короткого боя взвод вместе с другими частями занял село. Вскоре туда прибыл командующий фронтом со своей свитой. Никогда раньше Борис не видел близко командующего, о котором ходили легенды. В одном из сараев нашли застрелившегося немецкого генерала. Командующий приказал похоронить вражеского генерала со всеми воинскими почестями.
Борис Костяев вернулся с солдатами в тот самый дом, где они ночевали. Лейтенанта опять сморил крепкий сон. Ночью к нему пришла Люся, его первая женщина. Борис рассказывал о себе, читал письма своей матери. Он вспоминал, как в детстве мать возила его в Москву и они смотрели в театре балет. На сцене танцевали пастух и пастушка. «Они любили друг друга, не стыдились любви и не боялись за неё. В доверчивости они были беззащитны». Тогда Борису казалось, что беззащитные недоступны злу...
Люся слушала затаив дыхание, зная, что такая ночь уже не повторится. В эту ночь любви они забыли о войне - двадцатилетний лейтенант и девушка, которая была старше его на один военный год.
Люся узнала откуда-то, что взвод пробудет на хуторе ещё двое суток. Но утром передали приказ ротного: на машинах догонять основные силы, ушедшие далеко за отступившим противником. Люся, сражённая внезапным расставанием, сначала осталась в избе, потом не выдержала, догнала машину, на которой ехали солдаты. Не стесняясь никого, она целовала Бориса и с трудом от него оторвалась.
После тяжёлых боев Борис Костяев просился у замполита в отпуск. И замполит уже было решился отправить лейтенанта на краткосрочные курсы, чтобы тот мог на сутки заехать к любимой. Борис уже представлял свою встречу с Люсей... Но ничего этого не произошло. Взвод даже не отвели на переформировку: мешали тяжёлые бои. В одном из них геройски погиб Мохнаков, с противотанковой миной в вещмешке бросившись под немецкий танк. В тот же день Бориса ранило осколком в плечо.
В медсанбате народу было много. Борис подолгу ждал перевязок, лекарств. Врач, оглядывая рану Бориса, не понимал, почему этот лейтенант не идёт на поправку. Тоска съедала Бориса. Однажды ночью врач зашёл к нему и сказал: «Я назначил вас на эвакуацию. В походных условиях души не лечат...»
Санитарный поезд увозил Бориса на восток. На одном из полустанков он увидел женщину, похожую на Люсю... Санитарка вагона Арина, присматриваясь к молодому лейтенанту, удивлялась, почему ему с каждым днём становится все хуже и хуже.
Борис смотрел в окно, жалел себя и раненых соседей, жалел Люсю, оставшуюся на пустынной площади украинского местечка, старика и старуху, закопанных в огороде. Лиц пастуха и пастушки он уже не помнил, и выходило: похожи они на мать, на отца, на всех людей, которых он знал когда-то...
Однажды утром Арина пришла умывать Бориса и увидела, что он умер. Его похоронили в степи, сделав пирамидку из сигнального столбика. Арина горестно покачала головой: «Такое лёгкое ранение, а он умер...»
Послушав землю, женщина сказала: «Спи. Я пойду. Но я вернусь к тебе. Там уж никто не в силах разлучить нас...»
«А он, или то, что было им когда-то, остался в безмолвной земле, опутанный корнями трав и цветов, утихших до весны. Остался один - посреди России».
Виктор Петрович Астафьев Отечественную войну узнал не понаслышке. Он ее прошел рядовым, придя на фронт добровольцем. Почему же его не повысили на фронте даже до сержанта? Это можно понять, даже не читая биографию писателя, достаточно прочитать его повесть «Пастух и пастушка». Анализ этого произведения обнажает глубокое понимание автором страшной, нечеловеческой сущности войны. Командовать, т. е. посылать подчиненных на смерть, и быть гуманистом высокой пробы - вещи несовместимые.
Данная статья - о его повести «Пастух и пастушка». Краткое содержание произведения Астахова убеждает нас в полной гармонии уникальной авторской формы и авторски переосмысленной военной истории.
Рядовой, прошедший войну
Все это было пережито им в полной мере. Воевал Виктор Петрович шофером, связистом, артиллеристом… Награжден орденом «Красного знамени», медалями «За отвагу». Звание - рядовой. Видел он все то, что представил своим читателям в повести. Поэтому и стиль его изложения эпичный, в нем ощущается толстовская обстоятельность, внимательность ко всем деталям. Все увидеть, все пережить, представить своим читателям правдивое лицо войны… Такую важнейшую задачу решает Астафьев-художник в повести «Пастух и пастушка». Анализ ее первой части представляет нам стремление писателя сотворить невозможное - написать пастораль войны. Этой смертельной, огненной, обжигающей стихии.
Астафьевская пастораль войны
Почему же автором выбран жанр пасторали, по своему определению, идеализирующей мирную, простую деревенскую жизнь? Астафьевская пастораль… Она представляет особое, переосмысленное описание войны, где не в силах превозмочь патетизм человеческих чувств, красоту человеческих душ. Виктор Петрович убеждает читателя в том, что любовь сильнее войны, своим произведением «Пастух и пастушка»
Анализ первой части повести начнем с трогательной картины. Поседевшая женщина в пальто устаревшего кроя идет, не скрывая слез, вдоль железной дороги по дикой степи с потрескавшейся безжизненной почвой, где растет лишь жесткая трава-проволочник да полынь-чернобыль. По дороге она считает полосатые километровые столбики..
Дойдя до нужного, она сворачивает к кургану и подходит к цели своего путешествия - пирамидке памятника, звезда с которого «отопрела и отпала». Нам становится понятным, что покоится здесь кто-то, кто очень дорог ей. Эта женщина - Люся, а нашла она могилу лейтенанта Бориса Костяева. Она произносит пронзительные слова, прижавшись лицом к могиле: «Почему ты лежишь один посреди России?». По художественной силе этот сюжет сходен с встающим ослепляющим «черным солнцем» Шолохова, которое увидел Григорий после гибели любимой.
Аналогии астафьевского произведения с шолоховским «Тихим Доном»
Не правда ли, перекликается с началом астафьевской повести «Пастух и пастушка» эпиграф, данный Михаилом Александровичем своему творению? Там поэтически говорится о многострадальной русской земле, о молодых вдовах…
Далее, словно пользуясь машиной времени, отматывает Астахов время назад и погружает читателя в обстановку жестокого боя. Взвод лейтенанта Костяева держал оборону, встав на пути идущих на прорыв обезумевших окруженных немцев. Их поддерживала огнем батарея эрэсовцев («катюш»). Впереди по врагу прямой наводкой били полковые пушки. Сзади - фронтовая артиллерия (гаубицы). Однако немецкая пехота все же прорвалась к окопам взвода.
Настоящий рукопашный бой описывает Астафьев. «Пастух и пастушка» дают читателю возможность почти осязаемо прикоснуться к этому аду - с предсмертными криками, матами, разящими ударами выстрелами в упор. Рядом с так и не привыкшим к войне лейтенантом Борисом Костяевым сражался замкомвзвода старшина Николай Васильевич Мохнаков. Он воевал, начиная с отступления от границы и был страшен для врага: то прячась в сугроб, то выскакивая из него, разя лопаткой и пистолетными выстрелами. Старшина был везде в гуще боя: отдавал команды, защищал растерявшегося лейтенанта. Его внутреннее состояние чем-то было сходным с состоянием шолоховского геройствовавшего, сумасбродничавшего, не задумываясь, убивавшего врагов. Однако внутренняя сущность астафьевского старшины, его душа выжжены войной. Вспомним, что писал о подобном состоянии Шолохов: его герой не смог бы выдержать ясный взгляд невинного ребенка - отводил глаза.
Связь с пасторальным жанром. Трагедийная сцена
Важную сюжетную функцию первой части покажет нам анализ повести «Пастух и пастушка». Начав с высокой трагедийной ноты, автор наращивает эмоциональный накал вплоть до уродливо трансформированной войной классической пасторальной сцены - обнявшихся пастуха и пастушку.
Однако эти персонажи, столь популярные в европейском искусстве XVI-XVII веков, молодые, смотрящие друг на друга влюбленными глазами, представленные на идиллическом лоне природы, трансформированы автором применительно к страшным реалиям войны.
У Астафьева пастух и пастушка - это старик и старуха, занятые выпасом стада, убитые шальным вражеским снарядом. Два мертвых тела людей, крепко держащихся за руки, прикрывающих друг друга телом от обстрела. Они лежат за баней, вблизи «картофельной ямы».
Катарсис бойцов
Эта сцена, увиденная бойцами, едва вышедшими из страшного боя, не оставляет их равнодушными. Отметим, что она является центральной трагедийной сценой всей повести, ее лейтмотивом, который намеренно вводит в начале произведения Астафьев «Пастух и пастушка», внезапно прерывая динамику повествования.
Что же происходит в этой сцене? Внезапно у бойцов, только что убивавших и убиваемых, при виде этих двух трупов наступает катарсис, духовное прозрение. Они уже (пожалуй, все, кроме старшины Мохнакова) не отождествляют себя с войной, а противопоставляют ей. Потрясение, испытанное ими, столь глубоко изображает Астафьев, что всеобщее оцепенелое молчание при их похоронах бойцами взвода Бориса Костяева нарушает лишь молитва, которую самопроизвольно, от души произносит долговязый рядовой Ланцов. Его товарищи понимают - другие слова здесь неуместны.
Далее, начиная со второй главы, повесть «Пастух и пастушка» (краткое содержание произведения покажет это читателю) обретает осязаемость. Это тема фронтовой любви Люси и Бориса. Однако она, по замыслу автора, сюжетно не самостоятельна. Эта любовь рассматривается Астафьевым сквозь призму уже показанной им пасторальности, в вышеописанной нами трагедийной сцене. В ней, как камертон, ощущается высокий гуманистический пафос противопоставления человеческой души, человеческой любви аду войны.
Привал в доме Люси
Бойцы останавливаются в доме, где проживает Люся. О том, что чудом здесь остались целыми дома, рассказывает нам устами хозяйки повесть «Пастух и пастушка». Краткое содержание этого произведения сообщает, что читатель вводится в обстановку отдыха и ночлега бойцов после нечеловеческой бойни. Осталось позади время, когда, едва выпрыгнув из окопа, они все были равными перед смертью, когда, распаляя себя матом, становились составляющими ужасной машины смерти: убивающие и убиваемые, они, наконец, ощутили себя в небоевой обстановке. Бойцы приходили в себя, снимая сковывающий их души стресс, заливая его самогоном, выгнанным из свеклы. Старшина всегда умудрялся доставать его. Правду рассказывает нам об отдыхе после боя «Пастух и пастушка». Анализ произведения в этом эпизоде выделяет два аспекта: развернутую картину типажей героев и завязку отношений Бориса и Люси.
В этой сцене писатель Астафьев, словно кинорежиссер, представляет своим читателем крупные планы героев книги, с умением опытного художника несколькими штрихами изображает личность каждого. Очень неодинаковы эти солдаты, сведенные войной в один взвод.
Подробней о войне и солдатах
Москвич лейтенант Костяев, начавший воевать, когда немцев гнали с Кубани и Кавказа, быстро растерял юношеский пыл. О непреходящей солдатской мудрости рассказывает нам «Пастух и пастушка». Анализ главы «Бой» доносит нам кровью и потом полученный ратный опыт самого автора: чтобы воевать и оставаться живым, нужно понимать войну, зазря не геройствовать, вовремя выбирать относительно безопасное место и, не жалея мозолей на руках, окапываться. А выпрыгнув из окопа, следует остервенело стрелять по врагу, другого выхода нет. Лейтенант Борис, понявший это, полностью идентифицирует себя с солдатами, чувствует их поддержку.
Среди бойцов есть трое-четверо, не умеющих пить, быстро хмелеющих. Однако пить надо. Чтобы не нарушилась психика от созерцания ликов смерти. Пили больше других лишь старшина, «кум-пожарник» (т. е. потенциальный стукач) Пафнутьев да кумы-алтайцы Карышев и Малышев из деревни Ключи. Не вызывает сомнений, что подобные типажи видел на фронте и сам Астафьев. «Пастух и пастушка» анализирует то, как устроен этот воинский коллектив.
Каин и Авель
Ведь здесь есть не только люди «от сохи». Служит во взводе и человек образованный, бывший корректор Корней Аркадьевич Ланцов, тонко чувствующий антагонизм войны и души человеческой. Когда его рассуждения после выпитого самогона опасно касаются культа личности, старшина выгоняет его на улицу - «просвежиться».
Ведь во взводе есть мужчина средних лет по фамилии Пафнутьев, бравирующий своим умением писать доносы. Впрочем, старшина Мохнаков, зная об этом, вовремя психологически воздействует на стукача, чтобы тот не проявлял свой опасный «талант». Правдивый - этот образ намеренно ввел в канву рассказа Астафьев. «Пастух и пастушка» анализирует эпоху и персонажи - сексоты присутствуют в произведении, как и в жизни.
Кумы-алтайцы
Алтайцы воюют по-крестьянски основательно. Они одновременно спокойные и отважные, самая крепкая поддержка командира взвода. Карышев по-крестьянски исчерпывающе излагает причину, за что он воюет. Здесь даже не пахнет идеологией. Он крестьянин, воюет за родную землю, которую у него, хлебороба (главного человека на земле), враг пытается забрать. Таким образом о том, что эта война стала народной, рассказывает нам «Пастух и пастушка». Анализ произведения подводит нас к толстовской «дубине народной войны», заносящейся и опускающейся на головы агрессоров. А еще этому человеку из народа принадлежит глубокая, философская мысль, о том что на земле святы две вещи: материнство, рождающее жизнь, и хлебопашество, питающее ее. И это произнесено им в аду войны!
Лейтенант одергивает старшину
У выпившего больше всех сибиряка Мохнакова под воздействием водки «пробуждается кураж», когда его соратники засыпают, он, желая секса, пристает к хозяйке дома. Эту попытку пресекает лейтенант Борис, вызвавший старшину «на улицу» и бесстрастно пообещавший убить его в случае повторной попытки. Старшина, понимая, что его собственная душа ожесточилась донельзя, интуитивно ощущает правоту Бориса. Однако он понимает и то, что его расколотой войной душе уже не ощутить высоких чувств. Он уходит спать в сарай.
Люся все это видит. Она центральный женский образ в повести «Пастух и пастушка». Анализ краткий этого произведения раскроет особенную его роль в астафьевской пасторали. Именно она является астафьевской Джокондой. Ее сложный образ обрисован автором тонко и трогательно. Русская женщина, волей судьбы оказавшаяся в украинской деревне. Огромные черные глаза, худощавое продолговатое интеллигентное лицо, тугая коса, беспокойные руки. Ее мимика, манера говорить, настороженное внимание, проницательность свидетельствуют о богатстве ее души. Этот образ действительно украшает астафьевскую пастораль «Пастух и пастушка». Содержание повести благодаря ему трансформируется из плоскости войны в аспект человеческих отношений, человеческих ценностей, ведь любовь, в отличие от войны, вечна.
Любовь
В третьей части писатель рассказывает нам о прекрасной любви, о высоких чувствах. «Ну почему же мы встретились именно на войне?» - вопрошает то ли любимого, то ли Всевышнего Люся. Многое пришлось пережить ей во время окупации. Позже расскажет она влюбленному в нее Борису и об извращенцах-фашистах, и о полицаях, бессовестно хозяйничавших в этих краях. Из ее уст мы узнаем, что она получила музыкальное образование. Книги по юриспруденции, контрастирующие с сельской избой, свидетельствуют о втором - юридическом - образовании. Неожиданный штрих - Люся, пребывая в душевном волнении, по-мужски закуривает махорку. Курящие женщины тогда не были редкостью, это также показывает нам художественную достоверность и целостность повести «Пастух и пастушка». Анализ текста, впрочем, показывает, что даже возникшая светлая любовь не может сразу же освободить душу Люси от боли, нанесенной войной. Однако молодая женщина чувствует потребность любить, воспринимает себя мудрее своего любимого, «старше его на сто лет», ощущает материнскую нежность и жалость к «своему рыцарю», сражающемуся за Родину. Между молодыми людьми вспыхивает взаимное глубокое и нежное чувство, противиться которому они более не могут.
Снова на фронт
«В ружье, военные!» - прерывает эту идиллию старшина, передавая приказ командира роты, майора Филькина. Рота, отдохнувшая и получившая новую технику, выдвигалась на линию фронта. Люся вышла на зимнюю дорогу провожать любимого. Изложение этого момента автором опять приобретает черты эпичности. Влюбленная женщина сердцем ощущает, что случится непоправимое. Она, замерзая на холоде, уже после отъезда военной колонны продолжает стоять в прострации, шепча: «Возвращайтесь живыми!» А вернувшись домой, даже не закрывает входную дверь и долго не может согреться, ощущая какой-то мистический пронизывающий холод.
Завершение трагедии
Заканчивается наше изложение содержания повести «Пастух и пастушка». Анализ по главам, совершенный нами, переходит к своей заключительной стадии - главе «Успение». Ею логически завершается трагическая пастораль Астафьева. Железные жернова войны безжалостно и неразборчиво перемалывают людей, противостоящих ей своим человеческим естеством. Поразительную по своей глубине мысль высказал старшина Мохнаков о том, что на фронте люди братством живы. Отчего-то смерть вдруг получила власть над героями книги Астафьева… С чего все началось? Возможно, с предательства. Появился в полку новый капитан-особист. Приглянулся ему Пафнутьев, за которым водились наклонности иуды. И донес он, окаянный, и на старшину «за мародерство», и на лейтенанта «за связь с подозрительной женщиной», а пуще всех - на вольнодумствующего интеллигента Корнея Аркадьевича Ланцова. Последнего вскоре забрали якобы для работы во фронтовой газете. Однако следующим пострадал сам Пафнутьев. Он, забыв от жадности про бдительность, позарился на трофеи. Ему оторвало взрывом мины обе ноги. В предсмертном раскаянии он рассказал все старшине. Однако беда никогда в одиночку не ходит. Когда бойцы из взвода лейтенанта Бориса Костяева беспечно возвращались в расположение после доставки раненого в медсанбат, вражеский снайпер смертельно ранил алтайца Карышева. Вскоре заболел старшина Мохнаков, как пишет Астафьев, «той болезнью, что в окопах не лечится». Он, щадя товарищей, стал жить отдельно, есть отдельно, перестал общаться. А в бою старшина начал искать смерти. Он все спланировал. Решив умереть по-геройски, Мохнаков достал Ее, словно хлеб, он носил в своем вещмешке. С нею он бросился под наступающий вражеский танк. Вскоре был ранен в плечо и главный герой повести, лейтенант Борис Костяев. К тому времени он испытывал тяжелый душевный кризис. События мелькали в его сознании, словно калейдоскоп. Он так и не «вжился в войну». Знакомство с Люсей казалось ему нереальным. Смерть боевых товарищей угнетала.
Попав в медсанбат с нетяжелым ранением, лейтенант столкнулся с безразличием старшей медсестры и лечащего врача. Лечили его формально. А уж о том, что одновременно следовало лечить и его тонкую и исстрадавшуюся душу, израненную войной, речь не шла. На самом же деле ранение оказалось не столь уж безобидным, а душевные страдания - более существенными, чем можно было предположить. Проницательный врач, понявший, что здоровье раненого в этом госпитале ухудшается, распорядился перевезти его в другой госпиталь. Однако Борис не доехал. Он умер в дороге. Причем впопыхах его тело оставили в одном из вагонов, стоящих в тупике. Начальник полустанка вместе со сторожем похоронил героя в наспех выкопанной яме. Пьяница-сторож обменял белье покойного на литр водки. Выпив и расчувствовавшись, он вырезал из ручки носилок пирамидку-памятник и вбил его в землю в головах покойного.
Заключение
Повесть заканчивается той сценой, с которой она началась. Поседевшая Люся, бездонные глаза которой от возраста словно выцвели, так и жила после смерти своего любимого одиноко. Найдя его могилу, она совершает задуманное - обещает скоро прийти к нему.
Пастораль замкнулась, завершается и повести «Пастух и пастушка» анализ. Любовь, пусть даже трагическая, побеждает войну.
Закатное солнце озаряет степь и возвращающуюся к полустанку женщину, одетую в старомодное пальто…
"Время помедлило, остановилось на одну ночь и снова побежало, неудержимо ведя свой отсчет минутам и часам человеческой жизни."
В. Астафьев
Повесть В. Астафьева “Пастух и пастушка”, по словам автора, была “главной”, “одной-единственной книгой, которая, как первая любовь, и радует и мучает его, наполняя сердце постоянной тревогой, потребностью в самоусовершенствовании…того, что ты создал “кровью сердца”.
Тем, что книга создавалась “кровью сердца”, объясняется существование нескольких редакций (1962-1967-1971-1989г.). Тема войны становится одной из центральных тем этого произведения.
Повесть имеет четкое композиционное строение: пролог, основная часть, эпилог. Пролог и эпилог создают композиционное кольцо, замыкая повествование на сегодняшнем дне. Таким образом, осуществляется связь как минимум двух временных пластов: событийного (главный герой Борис Костяев находится в центре боевых действий по уничтожению группировки немецких войск) и времени читателя – молодого человека, живущего сейчас, после войны и, одновременно, являющегося ровесником главного действующего лица (Костяеву идет 20-й год). Становится очевидной обращенность повести к новому поколению, к людям, не изведавшим войны.
Однако, уже сам зачин открывает перед нами третий “вневременный” пласт: “И брела она по дикому полю, непаханому, нехоженому, косы не знавшему. В сандалии ее сыпались семена трав…” Эти строки словно взяты из старинной легенды, предания, библейского сказания. Прошлое – настоящее – будущее – из этих величин складывается единый образ времени.
Настоящему, а именно войне, посвящена основная часть повести. Однако и в ней время условно можно разделить на военное (главы “Бой” и “Успение”) и мирное (“Свидание” и “Прощание”), противопоставление жизни и смерти подчеркивается уже названиями глав и предпосланными эпиграфами.
Эпиграф, выбранный писателем к 1-й главе, - своеобразный спор с героизацией войны. Слова “Есть упоение в бою!” никак не соответствуют реальной картине. Достоверность изображения достигается автором благодаря фрагментарности изображения: используются зрительные, звуковые, тактильные и даже вкусовые образы. Вот звуки боя: “…рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, с визгом откаты пушек…”. Рядом цветовые контрасты – переходы красного, черного, белого: “тьма, зияющая за огнем”, “черная снеговая пороша”, “мясо, кровь, копоть”. Борис Костяев чувствует “вкус” войны - “наелся земли”, улавливает запах – “пороша…пахла порохом”.
Фронтовые будни изображены с точки зрения очевидца – одного из тех, кому “казалось, вся война была сейчас здесь, в этом месте”. Этим объясняются “прозаические” эпитеты, сравнения, которые призваны “опростить” военную действительность: головы солдат похожи на “немытую картошку, бесхозяйственно высыпанную на снег”, костерки – на “церковные свечки”, стрельба автоматов подобна “ореховой скорлупе”.
Мастерски писатель превращает картину боя в изображение “адова столпотворения”, равное по своей масштабности лишь картинам Страшного суда. Библейские мотивы выводят повествование на общефилософский уровень и осуществляют прорыв в Вечность.
Центральный образ главы “Бой” - образ всепожирающего огня. Все в описании боя напоминает ад: “кипящее в снегах людское месиво”, сошедший с ума горящий немецкий солдат – “выходец из преисподней”, который “летел на огненных крыльях”, “то разгорался, то темнел, проваливаясь в геенну огненную”, “по-собачьи” вцепившиеся друг в друга люди, танк – “безглазое чудовище”, немецкие “нежити” - наконец, апофеоз смерти – гора из трупов (бруствер), защита от ветра и снега.
Нет ничего божественного в происходящем, люди, забывшие Бога, уподобляются животным, которые “жались друг к другу, заталкивали головы в снег, срывая ногти, по-собачьи рыли руками мерзлую землю, старались затискаться поглубже, быть поменьше, утягивали под себя ноги – и все без звука, молчком…” Там, где потеряны людские души, обретает душу смертоносная техника. Танк для солдата – враг, пострашнее человека: когда он жив, он “скрежетал гусеницами”, “зашевелился”, “ухнул”, но враг ранен – “Танк дернулся, осел, смолк”.
Постепенно из разбитой на кусочки картины боя вырастает обобщенный образ времени – времени неслыханной жестокости и насилия, времени безбожия, времени борьбы Жизни и Смерти.
Мир для героя распадается на “земную и небесную высь, где, казалось, не было и не могло уже быть ничего живого”. Но вот гул орудий, крики и стоны сменяются тишиной. Где-то на стыке войны и мира возникает символический образ “пастуха и пастушки”, проливающий особый свет на картину времени, вскрывающий глубокий культурно-литературный пласт, наряду с Библией относящий читателя к вечным ценностям.
Впервые “пастух и пастушка” предстают как безвестные, когда-то пасшие колхозный табун и залпом артподготовки убитые старик и старуха, “обнявшиеся преданно в смертный час”.
Любовь воскрешается в отношениях Бориса и Люси. Их забота друг о друге, желание “ни говорить, ни думать, только сидеть так вот вдвоем…” сближает героев с “пастухом и пастушкой”. Эта близость становится очевидной, когда Борис наедине с любимой вспоминает виденный в детстве театральный спектакль, “как танцевали двое – Он и Она, пастух и пастушка. Они любили друг друга, не стыдились в любви и не боялись за нее. В доверчивости они были беззащитны”. Столь же беззащитными перед войной, перед силами зла оказываются Борис и Люся.
Образ “пастуха и пастушки” – не олицетворение безжалостной судьбы, сурового времени. Этот образ несет идею вечной любви, над которой не властна ни Смерть (“попробовали разнять руки пастуха и пастушки, да не могли и решили так тому и быть…”), ни Время (“Скоро, совсем скоро мы будем вместе. Там уж никто не в силах разлучить нас…”).
Вторая глава – “Свидание” - высвечивает иные стороны прежних образов. Здесь огонь уже не признак ада, а спокойный свет лампады, печи, тепло дома. Поток не “темная масса из людей”, которая “хлынула,…провалилась, забурлила, заплескалась, смывая разъяренным отчаяньем гибели, волнами все сущее вокруг”, а родная река, на которой “любят…встречать пароходы.
Воспоминания вообще занимают особое место в повести. Время как бы поворачивается вспять. Обрывки прошлого во многом перекликаются с настоящим. Так картина “светопреставления”, данная в начале второй главы: “В перемешанной глине и в снегу валялись убитые кони, люди, оружие, колеса, банки, кружки, фотокарточки, книжки, обрывки газет, листовок, противогазы, очки, шлемы, каски,…иконы с русскими угодниками, подушки…”, находит параллель в воспоминаниях героя (гл. “Прощание”): “Когда река укатывалась в берега, под дамбой оказывалось столько таинственного добра: бутылочных стекол, черепушек, озеленелых от плесени монет, костей, медных крестиков”. Но в каждом описании, в каждой детали – примета своего времени: военного или мирного.
Воспоминания Костяева расширяют культурологический ряд, вводят читателя в мир непреходящих ценностей, воспетых великими художниками слова. Герой - сын учителей (“Мать преподает русский и литературу”), к тому же отдаленный предок декабриста Фонвизина. Текст насыщен упоминаниями имен русских писателей: Решетников, Мельников-Печерский, Чехов, Грибоедов, Николай Островский. План углубляется благодаря “чернокнижию” Ланцова, рассуждающего в духе героев Ф.М.Достоевского о “границе между подвигом и преступлением”.
“И откуль в таком маленьком человеке столько памяти?” - задается вопросом прижимистый Пафнутьев. Но дело-то как раз в том. Что каждый из нас несет в себе груз общечеловеческой памяти, законов морали и нравственности.
Тяжела эта ноша стала для Бориса Костяева. Надломилась душа (“…души и остеомиелиты в полевых условиях не лечат,” - выносит приговор врач). Надломленность души Бориса обнаруживается в снах героя. Сны – символическая картина Времени. В полузабытьи Борис видит: человек держит “на черной ладони сверкающие часики”, рвет волосы на голове – отражение трагедии военного времени. Затем “человек выскочил из бани – мостки унесло” - разрыв связи с прошлым. “Прислонив руку к уху, человек слушает часы и бредет от бани все глубже, дальше не по воде, по чему-то черному”, - по крови. “Человек бросает часики в красные волны и начинает плескаться”, - образ человека вне времени, человека порвавшего всякие связи с прошлым и будущим, погрузившегося в хаос.
Логическим продолжением первого становится второй сон. “Чистая-чистая” вода и “чистое-чистое” небо, море без конца и края, “неизвестно где сливающееся” с небом. На фоне света возникает образ паровоза – человеческой жизни, летящей к “какому-нибудь берегу”. Птицы-время опять попадают под удары “человека из бани” и “безголовые” падают. Борис совершает единоличную попытку вмешаться и остановить человека, но получает грубый и устрашающий своей прямотой ответ: “Жрать чего-то надо?!” Ощущением одиночества и беспомощности одного человека перед нагрянувшим насилием наполнены размышления героя: “Люди как люди, живут, воюют, спят, врага добивают, победу добывают, о доме мечтают, а я? “Книжков начитался!” Правильно,…ни к чему книжки читать, да и писать тоже. Без них убивать легче, жить проще!”
Неутешительный вывод делает и сам писатель: “Несовместные вещи – человек с чистой, нежной душой, жертвенной любовью, не ко времени они пришли – герой повести или опоздал родиться, или опередил время, отсюда и это расхожее, нами мимоходно, опять же механически осознанное, трагическое явление, названное – “роковая любовь”.
Идея вечной и всепобеждающей любви воплощена в истории встречи Бориса и Люси. Библейским мотивом бесконечной скорби проникнуты строки, изображающие страдания женщины. Иконописный лик героини служит средством обобщения: “И было в ее маленьком лице что-то как будто недорисованное, было оно подкопчено лампадками или лучиной, проступали отдельные лишь черты лика,…глаза…жили отдельно от лица. Но из загадочных глаз этих не исчезало выражение покорности и устоявшейся печали”. Евангельские мотивы звучат и в сцене помывки Костяева. Герой произносит фразы: “Крещайся, раб божий!”, “Воскрес, раб божий!” - напрямую связанные с христианским обычаем. “Душа жить начинает”, время останавливается, любовь остается навсегда в сердце героя.
Мотив священнодействия угадывается и в сцене в полевом госпитале: врач “высился над распластавшимися у его ног людьми”. “Выше побоища, выше кровопролития надлежало ему оставаться и, как священнику во время панихиды, быв среди горя и стенаний, умиротворять людей спокойствием, глубоко спрятанным состраданием”.
Наконец, название последней главы “Успение” подводит читателя к осмыслению бесконечности жизни. “Успение” - кончина, название христианского праздника в честь преставления Божьей Матери. Успокоение, прощение даровано всем героям повести: подрывается на мине утративший осторожность Шкалик, убит Карышев, на миг почувствовавший “благость деревенского вечера”, погибает Мохнаков, смертью своей вымаливая прощение за неправедную жизнь. К покою стремится и Костяев, “распятый на казенной койке”, словно Христос, страдающий за грехи людские. Как и герой романа Л.Н.Толстого Андрей Болконский, Борис Костяев теряет “жажду жизни” и умирает духовно прежде, нежели физически: “Сила, ему уже не принадлежавшая, подбросила Бориса. Музыку он уже не слышал,…погружалась в небытие женщина со скорбными, бездонными глазами богоматери”.
Война, по мысли Астафьева, время жестоких испытаний, время, в котором все подвергается сомнению, время, в котором трудно провести грань между отвагой и безумием, добром и злом, жизнью и смертью.
Но во все времена вечной и неизменной останется Любовь – любовь к матери, к жене, к родной земле, к России.
Человек на войне. (По повести В. Астафьева “Пастух и пастушка”.)
Военная проза. Как много замечательных имен: В. Быков, К. Воробьев, К. Симонов, В. Некрасов, В. Гроссман. И каждый сказал свое слово в теме войны, неповторимое, звучное, смелое, подсказанное личным опытом, знанием подлинных обстоятельств фронтовой жизни. Среди этих имен – имя Виктора Астафьева, писателя, сумевшего соединить современную тематику с русской литературной традицией.
Центральная проблема повести “Пастух и пастушка” - проблема нравственного выбора. Каждый из героев Астафьева рано или поздно должен сделать выбор между жизнью и смертью, окопной грязью и штабной роскошью, между любовью и ненавистью, добром и злом. Этот выбор особенно сложен на войне, где от твоего решения зависит не только твоя, но и чужая жизни. Писатель утверждает: каждый человек волен в выборе жизненного пути, но и ответствен за свой выбор перед другими, перед Родиной, перед Богом.
Не случайно антитеза становится основным художественным приемом, помогающим воссоздать достоверную картину происходящего и полнее раскрыть характеры персонажей. Герои произведения противопоставлены друг другу по разным признакам. Перед читателем совсем юный, неопытный Шкалик, познающий не только военную науку, но и науку “взросления”. Есть те, кто воюет, “как работает, без суеты и злобы”, “по необходимости да основательно”, подобно алтайцам-кумовьям Карышеву и Малышеву. Вспоминаются герои романа Л. Н. Толстого Тимохин и Тушин, незаметные люди, от которых, по большому счету, и зависел исход сражения.
Астафьеву очень близка историческая концепция Л. Н. Толстого, поэтому, возможно во многом, повесть Астафьева перекликается с романом “Война и мир”. Подобно Толстому Астафьев использует контраст в описании истинных героев и “штабных”. Последних, тех, из кого состоит “свита” командующего фронтом, автор презирает за трусость, приспособленчество, карьеризм. Один из них – “фронтовой барин” – щеголевато одетый, чисто выбритый майор произносит риторические восклицания: “О боже, есть ли предел человеческого безумия?!” А в следующий момент раздираем желанием схватить пистолет немецкого генерала, чтобы “похвастаться перед штабными девицами этаким редкостным трофеем”. Другая – “военная барышня”, “лахудра”, находящая “время стрелять глазами во все густеющее офицерье и с удовольствием отмечать, что ее видят и уже любят глазами”.
Еще резче выступает антитеза в портретных характеристиках застрелившегося немецкого генерала и командующего фронтом.
Описание тела мертвого генерала, его “полуоткрытого рта” с вставной челюстью, “черепа с глубокими залысинами” обнажает мысль о том, что “сановитый чужеземец”, возомнивший себя великим стратегом, не более чем простой смертный. Именно от его решения зависит жизнь и смерть сотен, тысяч людей. Тем более отвратителен он, не оставивший после себя никого, кто любил бы или боялся его, кроме немца-старика, “выходца из пыльных веков”, привыкшего к холуйству, сохранившего собачью преданность хозяину.
Совсем иначе рисует Астафьев портрет командующего русскими войсками. Среди своего окружения командующий выглядит “не лучше солдат, только что вылезших с переднего края”. На его плечах лежит тяжелый груз – моральная ответственность перед каждым простым солдатом. Поэтому автор при описании командующего обращает внимание на “глубокие складки” морщин, “старческие глаза”, в которых “безмерная усталость”. Нравственный долг командующего – разделить с солдатами их трудности и боль, поэтому в словах его звучит “запекшееся горе”, “юдоль человеческая”. “Что-то взъерошенное и в то же время бесконечно скорбное было в узкой и совсем не воинственной спине командующего,…виднелась человеческая незащищенность”.
Ни “агитационная иль еще какая показуха, спектакли неуместны” на войне. И патетические высказывания Ланцова, человека думающего, страдающего, но пускающего “свою боль по ветру”, вызывают раздражение у Бориса Костяева.
На войне многие совершают ошибки, нет, по мнению автора, тех, кто не испытывал бы страха, как Шкалик, или не надеялся на чуда, как Борис, или как Корней Аркадьевич Ланцов, “которого забрали за чернокнижие, за приверженность к богу и вредным разговорам”.
Но есть и те, кто, поступившись собственной совестью, стремится поскорее вылезти из окопной грязи. Так, например, еще до фронта “проявлял высокую сознательность” Пафнутьев, “чего-то на кого-то писал, клепал”. Злой, хитрый, не может он оставить прошлых привычек и на фронте. Штабная жизнь больше привлекает его, пусть за нее приходится унижаться, “хомутничать”, “прислуживать”. Ради спокойной жизни предает он товарищей: “наклепал” на лейтенанта и Мохнакова. Но судьба жестоко наказывает его: подрывается Пафнутьев на противопехотной мине, теряет обе ноги. Просит он прощения у товарищей, но даже Бог отворачивается от него: “пробовал перекреститься, но его отвалило на носилки, и он заплакал, прикрыл лицо рукой”, - такой грех не замолить.
Противоречива фигура старшины Мохнакова. Сильный, хладнокровный боец, он всегда приходит на помощь своему командиру. Но война нравственно и физически уродует Мохнакова: случайно настигшая болезнь разрушает не только тело – выедает душу. Шаг за шагом совершает он ошибки, ненависть ко всему толкает его на путь мародерства. Его нравственный выбор, выбор в пользу зла, ничем оправдан быть не может: ни болезнью, ни войной. Это хорошо понимает сам Мохнаков, говоря: “Весь я вышел, сердце истратил…И не жаль мне никого. Мне и себя не жаль”. Обесцениваются и своя, и чужая жизни. Мохнаков ищет смерти, но “смерть его сторонилась”. И все-таки, писатель оставляет Мохнакову возможность очищения: надевая на себя противотанковую мину, Мохнаков идет на верную гибель, но, уничтожая “бывалый” танк, заслуживает прощение за все грехи.
Нравственный выбор делает и главный герой повести – Борис Костяев. Его выбор – это любовь, любовь даже в самое неподходящее для любви время. Воспитанный в семье учителей, Борис вынес представление о романтическом преклонении перед женщиной, о прекрасном единственном чувстве – о любви – как рождающемся в духовной гармонии с близким человеком и не покидающем до конца жизни. Именно Борис способен в это, далекое от романтики время, носить возлюбленную на руках, вспоминать “далекие безмятежные” дни, читать письма “старомодной” матери. Из тихого “лупоглазого Боречки” герой превращается в мужчину, горячо отстаивающего честь женщины.
Все чаще в повести Астафьева звучит мотив трагического несоответствия жестокой реальности и духовного мира героя, его фантазий, надежд. Здесь – война, разруха, грязный завшивленный солдатский быт, гнетущие воспоминания Люси о девушке, “выпоровшей глаз вальяжному фрицу за парижскую любовь”. Там, в мечтах героя, война кончилась, он приехал за Люсей, взял ее на руки, несет на станцию на глазах честного народа, три километра, все три тысячи шагов.
Еще острее звучит мотив несоответствия ожидаемого и реального на последних страницах повести. Погиб русский солдат. И пусть он захоронен в таком месте, где нет кладбища, но “начальник полустанка сделал домовину из досок,…заострил пирамидку из сломанного столбика…Закончив погребение, мужчины стянули фуражки, скорбно помолчали над могилой фронтовика…”
Но даже этого незатейливого обряда не было совершено. Время диктует свои, подчас бесчеловечные законы. Тело Костяева “подкинули” в заброшенный вагон. “Матерясь, начальник полустанка со сторожем сбросили труп в неглубоко вырытую ямку”, а пьяница-сторож “проявил находчивость и снял с покойника белье”. Вот так появился “могильный холмик” неизвестного солдата.
Мечтам не суждено сбыться. Война разрушает любые планы, любую человеческую логику. Наивысшего напряжения философский конфликт повести – конфликт жизни и смерти – достигает в четвертой части “Успение”. Это название вносит в содержание повести философскую заостренность. С одной стороны, успение – название христианского праздника, с другой, - праздник этот в честь преставления (смерти) Божьей Матери. Эта двойственность находит отражение и в финале произведения.
Война лишает героев ощущения осмысленности жизни, долгое время состоящей для них из разрушения, убийств и редких минут “тихого уютного сна”. Трагична развязка повести – смерть находит почти всех героев.
Но это лишь одна сторона вечного противоборства жизни и смерти. По мысли Астафьева, “только одна истина свята на земле – истина матери, рождающей жизнь, и хлебопашца, вскармливающего ее…”
В вагоне санпоезда рядом с Борисом бессильно лежит “худющий пожилой дядька”. Этот эпизодический герой во многом является выразителем авторской точки зрения: только в единстве с родной землей, с природой человек черпает духовные и физические силы. “Имайся за травку-то, имайся за вешнюю, она выташшыт. В ей, знаешь, какая сила”, - в этих словах простого русского крестьянина содержится ответ на вечный философский вопрос: “Зачем?” Нужно жить и умирать для того, чтобы пахать и сеять, чтобы трудиться на земле и отдыхать, чтобы давать жизнь, продлевать вечную жизнь матушки-земли.
Нравственный выбор, по мнению Астафьева, всегда должен находиться на стороне Любви – любви к женщине, матери, любви к России. Родная земля – единственное, что рождает жажду жизни. Отстоять ее – значит отстоять свою жизнь и жизнь будущих поколений, значит сохранить собственную душу, значит до конца выполнить свой нравственный долг, долг солдата, долг человека.
Сочинение
Как мало прожито,
Как много пережито...
С.Я.Надсон
Главная тема повести «Пастух и пастушка» - человек на войн^ Обычно в военной прозе изображается война, как огромное национальное событие, и отдельный герой, одолевающий её, - песчинка в этом великом событии. У Астафьева эта привычная схема перевёрнута: война становится страшным фоном, а на первый план выходит конкретный человек, в трагической судьбе которого писатель обнаруживает философский, то есть общечеловеческий, смысл. Таким героем в повести является девятнадцатилетний лейтенант, командир пехотного взвода Борис Костяев.
Из-за возраста, характера, воспитания Борису трудно приспособиться к жестокой войне, невозможно защититься от потрясающих душу военных впечатлений. Но этот очень молодой человек идёт на фронт, так как считает недостойным прятаться от войны за чужие спины. Ум, тонкие душевные качества помогли взводному командиру Костяеву понять рядовых бойцов. Сначала он, молодой, «прыткий лейтенант» из полковой школы, принимал за трусость расчётливость и обстоятельность в бою опытных солдат, но «после многих боёв, после ранения, после госпиталя застыдился Борис себя такого разудалого и несуразного, дошёл головой своей, что не солдаты за ним, а он за солдатами» (II, «Свидание»). Лейтенант почувствовал фронтовое братство и привязался к бойцам своего взвода: основательному рабочему из Москвы Ланцову, добродушным кумовьям-алтайцам Карышеву и Малышеву, молоденькому ординарцу Шкалику, опытному помощнику командира взвода старшине Мохнакову.
Бориса уже несколько раз хотели повысить в должности и сделать командиром роты, но он отказывался, не желая бросать «своих». В ночном бою, когда немецкий танк начал «утюжить» в окопах растерявшихся красноармейцев, лейтенант бросился с гранатой на танк и подорвал его. Когда ночной бой закончился, Борис прежде всего позаботился о раненых и о постое для здоровых, но смертельно уставших бойцов. Когда его самого ранило в плечо у безымянного хутора, он не оставил своих солдат и в течение суток находился в окопе, пока не прислали другого командира. За человеческое отношение к подчинённым и за порядочность бойцы любят своего лейтенанта, что выражается в трогательном внимании к нему: раненому, ему приносят свекольный чай и самодельную ржаную лепёшку, а когда он пешком отправляется в полевой госпиталь, солдаты добывают повозку, чтобы Шкалик довёз взводного командира хотя бы до перевязочного пункта.
Борис родился в учительской семье с давними традициями, сохраняемыми от предков-декабристов. Здесь ценят культуру, образование, духовность. Недаром в повести появляется сквозной образ-символ - пасторальные пастушок и пастушка, олицетворяющие утончённые чувства и прекрасную, верную любовь. Этот символ сопровождает главного героя с детства до смерти: Борис рассказывает Люсе о своём впечатлении от балета-пасторали, который видел мальчиком в Москве; в последний раз образы убитых стариков - пастуха и пастушки - возникают в угасающем сознании героя в санитарном поезде. Этот сентиментальный, осмеянный советскими идеологами символ помогает раскрыть чувствительность, ранимость, романтичность Бориса, его мечту о единственной любви. В жизни Борис, как и положено романтическому юноше, сразу влюбляется в странную молодую женщину с загадочно-переменчивыми глазами, и влюбляется на всю жизнь. В повести присутствует придуманная самим героем сцена, когда он отпрашивается у замполита полка и едет в местечко, где живёт Люся. В воображении лейтенанта эта сцена представляется совершенно как реальная, что ещё раз доказывает силу его любви и глубину его тоски по любимой.
При всей своей душевной утончённости (Мохнаков про себя не раз называет командира «мямлей») Борис - решительный человек. Он запрещает старшине Мохнакову приставать к Л юсе, и бывалый старшина подчиняется, столкнувшись с непреклонной волей лейтенанта. Сначала, правда, Мохнаков сильно разозлился, но потом признался Борису: «Светлый ты парень! Почитаю я тебя. За то почитаю, что сам не имею...» (II, «Свидание»). Мохнаков имеет в виду доброту, умение сострадать и любить, которые лейтенант сохраняет в душе, а сам старшина растерял за три года войны.
В повести «Пастух и пастушка» нарушается не только привычная схема человек - война, но и привычный сюжетный ход: обычно в военных повестях любовь героев сильнее смерти, а у Астафьева даже необыкновенная любовь не смогла одолеть смертную тоску совсем молодого человека, военные впечатления «сломали» его. Все бойцы взвода (кроме Малышева), по душе близкие Борису, погибают у него на глазах. Пафнутьев подрывается на минном поле, алтайца Карышева убивает немецкий снайпер, Мохнаков взрывается вместе с фашистским танком. Последним на мине подрывается Шкалик, который спешил доставить раненого лейтенанта на перевязочный пункт и от волнения не заметил знаков минного ограждения. В полевом госпитале Борис почувствовал оскорбительное для него, подозрительное отношение медперсонала: здесь его считали обузой и хитрецом, который прячется от фронта в больничной палатке: «Да-а, выходит, он занимает чьё-то место, понапрасну жрёт чей-то хлеб, дышит чьим-то воздухом...» (IV, «Успение»). Медперсонал, как лейтенанту кажется, заботится о нём только потому, что он нужен на фронте. Это «двоедушное милосердие», ненависть мира к человеку потрясли Бориса: он умирает не от пустяковой раны, а от нервного и нравственного истощения. Вот поэтому война противна человеческой природе - к такому выводу, высказанному ещё Л.Н.Толстым в романе-эпопее «Война и мир» (3, 1, I), приходит и Астафьев в своей повести. Не вина героя, что война раздавила его: он оказался слабее, но не грубее войны.
Подводя итог, отметим, что писатель ясно выразил в своей повести важнейшую мысль: победа в Великой Отечественной войне оплачена дороже, чем это кажется на первый взгляд. Солдата может убить не только пуля, но и моральные перегрузки, связанные с войной.
Так случилось с Борисом Костяевым. В кровавом аду ночного боя (I, «Бой») герой выдержал: он забывает в себе человека, действует с какой-то звериной силой и чутьём, отбивает вместе со своим взводом атаку фашистов, тоже озверевших от страха и отчаяния. Но после боя Борис вновь обретает человеческие чувства: жалеет раненых, сочувственно разглядывает смертельно усталую девушку-санитарку. В госпитале (IV, «Успение»), немного отстранившись от войны, то есть посмотрев на неё со стороны, он ужаснулся жестокости мира до того, что не захотел жить, не захотел уцепиться «за молодую травку» (там же), как советовал ему пожилой боец-сосед по санитарному вагону. Душа лейтенанта оказалась милосерднее его времени.
ИЗОБРАЖЕНИЕ ВОЙНЫ. «Больше других люблю “Пастуха и пастушку”», - говорил писатель в 1989 г. Повесть значительна прежде всего как первое крупное произведение писателя о войне. Четырнадцать лет писатель вынашивал эту повесть и уже изданную переписывал неоднократно: требовательное отношение к военной теме связано с ощущением ответственности, долга перед теми, кто не вернулся с войны.
“Современная пастораль” - такое жанровое определение дает повести писатель. Он сталкивает сентиментальное мироощущение (пастух и пастушка, пастораль, чувствительность, единственная любовь) с грубым бытом войны. Ho в итоге не получается ожидаемого вывода - любовь побеждает смерть, ибо на жестокой войне любовь спасает далеко не каждого человека.
В центре повествования - малая войсковая единица, взвод пехоты, и ее командир Борис Костяев, именуемый ванькой-взводным (хотя это часто употребляемое писателем слово не гармонирует с образом героя). Взвод участвует в ликвидации взятой в тиски большой группировки немецких войск. Фашистское командование, как и под Сталинградом, отказалось принять ультиматум о безоговорочной капитуляции.
Идет жестокий кровавый “Бой” (так и называется первая часть), немецкие танки утюжат окопы. Видя, как гибнут люди, юный командир взвода (ему идет только двадцатый год), крича и плача, “натыкаясь на раздавленных, еще теплых людей”, бросается на танк с гранатой: “Его обдало пламенем и снегом, ударило в лицо комками земли, забило все еще вопящий рот землею, катануло по траншее, будто зайчонка. Как жахнула граната, он уже не слышал, воспринял взрыв, боязно сжавшись нутром и сердцем, чуть было не разорвавшимся от напряжения”.
Под пером Виктора Астафьева - одного из лучших мастеров словесного изображения в современной русской литературе - оживают картина боя и образ человека на войне: “Борис недоверчиво посмотрел на усмиренную громаду машины: такую силищу - такой маленькой гранатой! Такой маленький человек! Слышал взводный еще плохо. Во рту у него хрустела земля...”
Картины войны в повести написаны убедительно, зримо, но порой “окопная” правда писателя даже натуралистична: «На поле, в ложках, в воронках, и особенно густо возле изувеченных деревцев лежали убитые, изрубленные, подавленные немцы. Попадались еще живые, изо рта их шел пар, они хватались за ноги, ползали следом по истолченному снегу, опятнанному комками земли и кровью, взывали о помощи.
Обороняясь от жалости и жути, Борис зажмурил глаза: “Зачем пришли сюда?.. Зачем? Это наша земля! Это наша родина! Где ваша?”»
В повести не называются ни время, ни место сражения. Ясно, что действие происходит на Украине, где окружена и уничтожена громадная группировка противника. По мнению исследователей, Астафьев описывает Корсунь-Шевченковскую операцию 1944 г., одну из выдающихся в истории Отечественной войны.
Пафос этой повести антивоенный. В изображении войны писатель глубоко правдив. Есть здесь едва ли не самая сильная сцена современной военной прозы - описание разбитого хутора, греющихся у огня пленных, когда в их толпу врывается солдат в маскхалате с автоматом и расстреливает немцев очередями, крича: “Маришку сожгли-и! Селян всех... всех загнали в церковь. Всех сожгли-и-и! Мамку! Крестную! Всех! Всю деревню... Я их тыщу... Тыщу кончу! Резать буду, грызть!..”
А “в ближайшей полуразбитой хате военный врач с засученными рукавами бурого халата перевязывал раненых, не спрашивая и не глядя: свой это или чужой.
И лежали раненые вповалку: и наши, и чужие, стонали, вскрикивали, иные курили, ожидая отправки...”.
Война в изображении Астафьева - трагедия простых, ни в чем не повинных людей с обеих сторон.
И в этом военном аду за одну ночь расцветает великая, та единственная любовь, которая дается не каждому. Повесть “Пастух и пастушка” - о любви и войне. Автор ставит перед собой труднейшую задачу совместить с грубым реализмом войны возвышенную романтику и даже сентиментальность. И это ему удается, хотя первые критики, познакомившись с первым вариантом повести, усомнились в этом. Писатель переделывал повесть при многих переизданиях, и в итоге ему удалось написать любовные сцены психологически точно, не сбиваясь ни на пошлость, ни на фарс. В психологической мотивировке, в доказательстве возможности этой, казалось, невозможной на войне, молниеносно возникшей любви задействован весь арсенал изобразительных средств, взятых из реалистической литературы и даже из сентиментализма. Здесь можно найти и то, что сегодня в связи с прозой постмодерна именуется интертекстуальностью (цитирование в тексте других текстов), когда Астафьев вплетает в ткань повествования знаменитое “На заре ты ее не буди...” или пушкинское мимолетное виденье, “которое явилось и вознесло однажды поэта на такую высоту, что он задохнулся от восторга”.
Используется в повести и символика. Из арсенала сентиментализма писатель берет жанровое определение повести (“пастораль”) и образы пастуха и пастушки, которые постепенно превращаются в символ. Причем этот символ находится как бы в центре поэтики повести. Он заявлен в названии (“Пастухи пастушка”) и вызывает у читателя определенное ожидание. Ответ дается достаточно быстро. Прибыв в освобожденный хутор, взвод Бориса Костяева натыкается на страшную картину - убитых пастуха и пастушку, двух стариков, приехавших в эту деревню из Поволжья в голодный год. Они пасли колхозный табун:
“Они лежали, прикрывая друг друга. Старуха спрятала лицо под мышку старику. И мертвых било их осколками, посекло одежонку, вырвало серую вату из латаных телогреек, в которые оба они были одеты... Хведор Хвомич пробовал разнять руки пастуха и пастушки, да не смог и сказал, что так тому и быть, так даже лучше - вместе на веки вечные...”
Этот эпизод остается в сознании и как символ жестокой войны, и как символ вечной любви. Ho в тексте происходит дальнейшее развитие символа. В ту единственную ночь, которая была отпущена влюбленным, в памяти Бориса всплывают убитые старик и старуха - деревенские пастухи - и детское воспоминание, когда он с матерью ездил в Москву к тетке и ходил в театр. Он рассказывает Люсе, своей возлюбленной, сцену из спектакля:
“Еще я помню театр с колоннами и музыку. Знаешь, музыка была сиреневая... Простенькая такая, понятная и сиреневая... Я почему-то услышал сейчас ту музыку и как танцевали двое - он и она, пастух и пастушка - вспомнил. Лужайка зеленая. Овечки белые. Пастух и пастушка в шкурах. Они любили друг друга, не стыдились любви и не боялись ее. В доверчивости они были беззащитны”.
В последний раз образы пастуха и пастушки, убитых на войне, мелькают в угасающем сознании взводного, когда его раненного везут в санитарном поезде в тыл.
Образ-символ пастуха и пастушки, который сопровождает Бориса Костяева в тексте повести, помогает писателю раскрыть чувствительность, ранимость, неординарность главного героя, несовместимость его с жестокой реальностью войны и в то же время способность на необычную возвышенную любовь.
Под стать Костяеву и его возлюбленная, образ которой создается в основном за счет арсенала изобразительных средств литературы романтизма. Люся - женщина во многом загадочная. Мы так и не узнаем, кто она и откуда. Многие приметы свидетельствуют о том, что она не деревенская женщина, что она достаточно начитанна и музыкальна, что она понимает и чувствует людей. С ней произошло что-то страшное. “Глубокая затаенность и грусть и даже виноватость в чем-то” угадывались в ней. Писатель рисует ее портрет с помощью полутонов, эскизно. Маленькое лицо ее как будто недорисованное, убегающий взгляд, невзаправдашние глаза делались иногда загадочно-переменчивыми, “то темнея, то светясь, и жили как бы отдельно от лица”. Такая женщина способна на необычную любовь. В повести присутствует нереальная, фантастическая сцена, в которой Борис, якобы отпросившись у руководства, повидал свою возлюбленную еще раз. Этого не было и не могло быть, но сцена изображена вполне реально и еще раз подчеркивает силу и глубину любви.
Зачин и эпилог повести, где описана безымянная женщина, которая все же разыскала могилу своего возлюбленного посреди России и, навестив его, пообещала, что скоро воссоединится с ним навечно, решены в стиле романтической поэтики, т.е. в стилистике Люси, поэтому и можно предположить, что это и есть состарившаяся Люся, которая пронесла свою любовь к Борису через всю жизнь.
Повесть густо заселена героями и дает вполне реальное представление о том, какие люди защищали страну. И хотя это, как правило, эпизодические персонажи, тем не менее, как всегда у Астафьева, они очень выразительны. Это и комбат Филькин, однокашник Бориса по полковой школе, родом из семиреченских казаков, это и партизанский связной Хведор Хвомич, у которого немцы сожгли всю семью и дом. Солдаты из взвода Бориса Костяева все индивидуальны, непохожи друг на друга. Это, к примеру, непьющий долговязый москвич из рабочих Корней Аркадьевич Ланцов, который в детстве на клиросе пел, а потом к атеистически настроенному пролетариату присоединился, но на войне старое умение ему пригодилось - он прочел складную молитву над могилой убитых стариков, пастуха и пастушки. Самый молодой во взводе - ординарец Бориса, по прозвищу Шкалик, который, чтобы поступить в училище и получать бесплатное питание, прибавил себе 2 года, а его в армию забрали в пехоту, вероятно, шестнадцатилетним. Запоминаются и кумовья с Алтая Карышев и Малышев, первый и второй пулеметные номера, в которых взводный души не чаял и которые “воевали, как работали, без суеты и злобы”.
Разные люди были на войне. Был “злой, хитрый, ловкий солдат” Пафнутьев, но лучше бы во взводе его не было. Он любит петь частушку (“Если валенки не дали, значит, выдадут медали”); угождает штабному офицеру и с его помощью перебирается подальше от передовой, порой и мародерствует, за что наказан тяжелым ранением.
Выразителен образ “зажратой пэпэжэ” - походно-полевой жены врача госпиталя, куда попадает Борис Костяев. Она своим видом наводит писателя на такие размышления:
“He одного еще такого вот мямлю-мужика обратает такая вот святоликая боевая подруга. Удобно устраиваясь на жительство, разведет его с семьей, увезет с собой после войны в южный городок, где сытно и тепло, да помыкать простофилей будет лет еще десять-двадцать, пока тот не помрет с надсады”.
Ho полнее других из взвода изображен старшина Мохнаков. Помкомвзвода старшина Мохнаков, антипод Бориса, - хозяин в окопном быту. Он человек без лишних сантиментов, живет по принципу: все дозволено, война все спишет. В этот ряд он ставит и Люсю.
Умелый солдат, он в бою не палил куда попало, не суетился: видя неопытность командира взвода лейтенанта Костяева, он постоянно оборонял его, оказываясь на его пути (“как родимый тятя, опекал и берег лейтенанта”). И хотя он не раз в сердцах про себя называет взводного мямлей, тем не менее понимает его и говорит ему однажды: “Светлый ты парень! Почитаю я тебя. За то почитаю, чего сам не имею... Я весь истратился на войне. Весь! Сердце истратил... He жаль мне никого. Меня бы палачом над немецкими преступниками, я бы их!..” Произнося эти слова, он как бы объясняет свой бестактный и грубый поступок в отношении Люси. Ho старшина не только оценивает себя, но и принимает роковое решение - погибнуть, так как со своей жестокостью он не может жить в обществе. Он гибнет в бою, бросаясь с миной под танк.
Образ старшины Мохнакова - новый характер, неизвестный ранее в литературе. Оказывается, война не только отнимает жизнь у людей, но может и погубить душу человека, даже такого сильного, вжившегося в военный быт и военную жизнь.
Совершенно иной Борис Костяев. Он - поздний ребенок в учительской семье, читающей, образованной, интеллигентной. Мать его из потомственной дворянской семьи декабриста Фонвизина, который в свое время отбывал ссылку в родном городке Бориса. Герой - человек невоенный по своей сути. Ho он выполняет свой долг на войне.
Малоприспособленный к военному быту, Костяев постепенно привык к войне, к людям, научился их понимать, хотя многие из них были старше его и принадлежали к иному общественному слою. Поначалу он, как и все молодые прыткие командиры, прибывшие из полковой школы, не понимал солдат, не видел, что “всякий солдат сам себе стратег”, расчетливость и обстоятельность в бою каждого из них принимая за трусость.
“После многих боев, после ранения, после госпиталя застыдился себя Борис, такого разудалого и несуразного, дошел головой своей, что не солдаты за ним - а он за солдатами! Солдат и без него знает, что надо делать на войне, и лучше всего и тверже всего он знает, что пока в землю закопан - ему сам черт не брат, а вот когда выскочит из земли наверх - так неизвестно что будет: могут и убить, и пока возможно, он не выберется отгудова и за всяким яким в атаку не пойдет, будет ждать, пока свой ванька-взводный даст команду вылазить из окопа и идти вперед... Ho и тогда старый вояка еще секунду-другую перебудет в окопе, глядишь, эта секунда-другая и продлит жизнь солдата на целый век, в это время, может, и пролетит его пуля”.
Это одно из лучших в современной литературе описаний психологии командира переднего края и солдатской психологии. Оба они, и солдат и взводный, вымахнув из окопа, становятся равными перед смертью.
Так о солдате мог написать только человек, сам прошедший войну рядовым: менялись лишь военные профессии - шофер, связист, артразведчик, конюх в нестроевой части после ранения. Он не может об этом писать бесстрастно. Авторская речь в некоторых местах взволнованна, эмоциональна (“Бейся, вояка, и не метусись... Боже упаси ослабить огонь!”), в ней есть прямые обращения к солдату, сочувствие ему (“Что же ты хотел, чтобы при ранении и никакой боли?”).
Есть и легкий юмор, к примеру, в отношении раненого солдата, который ползет в окоп, но облегчить себя ничем не может, даже матюком: “Никакого богохульства позволить себе сейчас солдат не может - он между жизнью и смертью”).
Бориса Костяева ранило в плечо, в течение суток он не может оставить бойцов: нет подмены - и только передав взвод, отправляется в госпиталь. Ho, истощенный нетяжелой раной и всей жестокой войной, он умирает в поезде, который должен был привезти его в тыловой госпиталь.
Борис, как и Мохнаков, - человек, погубленный войной, хотя и любящий и не ожесточившийся. В его лице писатель открывает нам еще одного героя войны. Писатель поставил перед собой цель
- “разобраться хотя бы в одной человеческой душе, которая была слабее того времени, в которое создалась, слабее, но не грубее”:
«Что если родители “перевоспитали” своего сына, что если он воспринимал жизнь несколько “чувствительней”, чем мы, грешные, что если романтическое начало носило в Борисе характер не внешний? Что если просто человек устал смертельно и ему уже сама смерть кажется избавлением от этой усталости и мук? Мне хотелось несколько упредить время и сказать, что наступят дни, не могут не наступить, когда образование, культура приведут, не могут не привести человека к противоречию с той действительностью, когда люди убивают людей. He моя и не героя повести вина, а беда, коли действительность, бытие войны раздавили его. Быть может, замысел опередил события и времена, но это уже право автора - распорядиться замыслом...»
Так объяснил сущность этого характера сам писатель.
Повесть “Пастух и пастушка” - экспериментальная по своей сути, в которой автор искал и новое содержание, и новые формы, т.е. хотел изменить свою стилистику. Она открывала перед писателем разные пути. Один из них - путь, по которому шел Булгаков, используя условные формы изображения, символику, фантастику. Ho Астафьев пошел по другому пути, который также обозначил себя в повести как потенциальная возможность - натуралистический способ изображения жизни. Это последнее писатель реализовал и в неоконченном романе “Прокляты и убиты”, и в новой военной повести о любви “Обертон” (Новый мир. 1996. № 8), где находят себе место и излишне подробная физиология, и ненормативная лексика.