Биография
Писатель скончался в Париже от лейкемии 12 февраля г. Похоронен на парижском кладбище Монпарнас .
Творческая деятельность
Первый рассказ «Захваченный дом» был напечатан в г. в журнале, издаваемом Борхесом , которого Кортасар считал своим наставником. Уже на начальном этапе творчества проявилась склонность Кортасара к своеобразному сочетанию реальности с фантастикой, ориентация на поражающую восприятие неожиданность. Ничем не примечательная и внешне устойчивая обыденность начинала расшатываться под воздействием таинственных, враждебных сил, агрессия ирреальности порождала неясное беспокойство, предчувствие опасности - романы «Экзамен» (написанный в г., увидел свет только в г.), «Выигрыши» (), сборники рассказов «Бестиарий» (), «Конец игры» ( -). Фантастический вымысел позволял предположить сомнительность и условность устоявшихся представлений об окружающем, ощутить призрачность и хрупкость привычных соотношений между элементами реальности. По мотивам новеллы «Слюни дьявола » Антониони поставил нашумевший артхаусный фильм «Фотоувеличение » (1966).
С годами своеобразный кортасаровский способ передачи фантастического допущения видоизменился, иррациональность происходящего не всегда была обусловлена вмешательством силы «извне», нередко непривычное, неожиданное зарождалось во внутреннем пространстве самого человека. Кортасар - признанный мастер новеллы, автор сборников «Жизнь хронопов и фамов» (), «Все огни - огонь» (), «Тот, кто здесь бродит» (), «Некто Лукас» (), «Мы так любим Гленду» (), «Вне времени» () и др. - с большим вниманием относился к этому жанру, полагая, что «роман побеждает всегда по очкам, рассказ должен выиграть нокаутом». Его рассказы - развернутые метафоры, их отличают концентрированная атмосфера повествования, напряженная пульсация внутреннего ритма, отшлифованность словесного материала. Но славу Кортасар снискал главным образом как романист, выступив одним из создателей «нового латиноамериканского романа».
После написанных исключительно на аргентинском материале «Экзамена» и «Выигрышей» в зрелый период творчества созданы «Игра в классики» (), «62. Модель для сборки » (); героями этих произведении являлись не только аргентинцы, но и французы, англичане, датчане. В центре внимания автора - современные социальные, психологические, нравственные проблемы, речь ведется об отношении к миру и другим людям, к власти, о самостоятельности и свободе, об эгоизме и долге, доброте и любви, но зачастую это предстает в сугубо метафоризированных вариантах. Романы отличает новая, необычная манера письма, калейдоскопичность происходящего, смешение стилей, усложненные аллюзии, многослойная символика, их пронизывает экспериментаторский и игровой дух - неистощимая фантазия автора открывает простор для воображения и мысли дотошного читателя, становящегося соучастником акта творчества. Писатель играет со словами, образами, виртуозно использует пародию , гиперболу , парадокс . Жизнь его героев протекает в чисто кортасаровском интеллектуальном пространстве - это группы близких по духу и образу мыслей людей, которые стремятся своим повседневным существованием опровергать существующий миропорядок с его условностями и стандартами, не желающих вести благопристойный образ жизни.
Библиография
Издания на русском языке
- Кортасар Х. Другое небо. - М.: Худож. лит., 1971. - 272 с.
- Кортасар Х. Выигрыши. Повести и рассказы/Сост. В. Кутейщикова ; предисл. Л. Осповат . - М.: Прогресс, 1976. - 462 с. (Мастера современной прозы)
- Кортасар Х. Избранное/Сост. В. Кутейщикова; предисл. Л. Осповат. - М.: Прогресс, 1979. - 462 с.
- Кортасар Х. Маленький Рай / перевод Р. Рыбкина. - М.: Роман-Газета 15(1165), 1991. - с. 2-3. ISSN 0131-6044
- Кортасар Х. Преследователь: Рассказы/Сост., автор ст. и примеч. В. Н. Андреев. - Спб.: Лениздат, 1993. - 539 с. ISBN 5-289-01568-X
- Кортасар Х. Я играю всерьёз…/Сост. Э. Брагинской . - М.: Академический проект, 2002. - 400 с. ISBN 5-8291-0141-6
- Кортасар Х. Каждый шар - это куб/Сост. Э. Брагинской . - СПб.: Кристалл, 2002. - ??? с.
- Кортасар Х. Зверинец /Сост. Д. Веселов. - СПб, 2004. - 448 с.
- Кортасар Х. Эпомы и мэопы. - СПб: Азбука классика, 2004. - 224 с.
- Кортасар Х. Игра в классики. - М.: АСТ: Астрель; Владимир: ВКТ, 2011. - 493 с.
- Кортасар Х. Письма к издателю/Сост., предисл., пер. Э. В. Брагинской , вступ. ст. Б. В. Дубина , подгот. изд. М. Г. Ворсанова, Ю. Г. Фридштейн. - М.: Центр книги Рудомино, 2012. - 320 с. ISBN 978-5-905626-20-3
Избранные экранизации
- Мануэль Антин «Нечётное число» ( , по новелле «Мамины письма»)
- Мануэль Антин «Цирцея» ( , по одноименной новелле, в главной роли Грасьела Борхес)
- Мануэль Антин «Непрерывность парков» (1965, по одноименной новелле, с участием Франсиско Рабаля)
- Осиас Виленский «Преследователь» ( , по одноименной новелле)
- Микеланджело Антониони «Blow-up » ( , по новелле «Слюни дьявола »)
- Жан-Люк Годар «Уикенд » ( , по новелле «Южное шоссе»)
- Рено Вальтер «Конец игры» ( , по одноименной новелле, короткометражный)
- Луиджи Коменчини «Большая пробка» ( , по новелле «Южное шоссе»)
- Хосе Антонио Парамо «Инструкции для Джона Хауэлла» (), по одноименной новелле, телевизионный короткометражный)
- Нина Гроссе «Другое небо» ( , по одноименной новелле, с Хельмутом Бергером)
- Витаутас Палсис «Автобус» ( , короткометражный, с Ингеборгой Дапкунайте)
- Яна Бокова «Дневниковые записи для рассказа» ( , по одноименной новелле)
- Александр Ажа «Фурия» ( , по новелле «Граффити»)
- Диего Сабанес «Божественная ложь» ( , по новелле «Здоровье больных», с участием Марилу Марини и Лидии Ламайсон)
Напишите отзыв о статье "Кортасар, Хулио"
Примечания
Литература
- Critical essays on Julio Cortázarda / Alazraki, Jaime., 1999
Ссылки
- на сайте «Лаборатория Фантастики »
- Мигель Эрраес .
- Марк Амусин . // «Урал ». - 2014. - № 2.
Отрывок, характеризующий Кортасар, Хулио
– Что с тобой, Маша?– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m"aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c"est l"estomac… dites que c"est l"estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
Аргентинский писатель и поэт, представитель направления «магический реализм».
Отец Хулио Кортасара был специалистом по вопросам экономики и работал при посольстве республики Аргентина в Бельгии, и потому Хулио Флоренсио Кортасара Дескотте родился в Брюсселе 26 августа 1914 года, во второй половине дня, под звуки артиллерийской пальбы, знаменовавшей начало наступления армии кайзера Вильгельма II. Неучастие в войне и нейтралитет Республики, президентом которой в то время был Иполито Иригойен позволил чете Кортасар вместе с новорожденным ребенком укрыться на территории Швейцарии, там же, в Цюрихе в 1915 году родилась Офелия (Меме), единственная сестра Хулио Кортасара. В конце 1915 года семья Кортасара перебралась в Испанию, в Барселону, где прожила до 1918-го. Таким образом, ребёнком Кортасар, в возрасте от полутора до трех с половиной лет, жил в городе, который полвека спустя станет белее или менее постоянным центром для большинства авторов так называемого литиноамериканского бума, одной из составляющих которого станет и сам Кортасар. Детство и юность провел в Буэнос-Айресе. В 1936 году Кортасар поступил в университет Буэнос-Айреса, на факультет философии и литературы, здание которого располагалось на улице Виамонте, 430. Социально-экономическая ситуация в Аргентине была далека от стабильности, и это сказывалось на жизни его семьи. Хулио Картасару хотелось получить университетский диплом лиценциата, но положение в стране изменилось. Популистская политика Иригойена, которая в 1930 году привела к перевороту, и деятельность генерала-националиста Хосе Феликса Урибуру на посту лидера нации характеризовались вмешательством военных во все сферы жизни страны, что всегда было удобно для олигархов, с одной стороны, и, с другой стороны, тяжелым прессом ложилось на плечи среднего класса и самых незащищенных слоев общества. Этот период печально известен под названием «позорного десятилетия», а в те два года, 1936 и 1937, реальным главой правительства был генерал Агустин П. Хусто. С другой стороны, мировой кризис, ослабление внешних экономических позиций Аргентины, ситуация в Испании - все это оказало влияние на молодого Кортасара: он понимал, что не может позволить себе продолжать учебу и повесить на семью бремя таких расходов, тем более что он уже был к тому времени учителем второй ступени средней школы и мог заниматься преподаванием профессионально. он соглашается на должность преподавателя в Национальном колледже Сан-Карлос в Боливаре, небольшом городке посреди пампы, в 360 километрах от федеральной столицы. В 1944 г. стал преподавать в университете г. Мендосы. Участвовал в антидиктаторских выступлениях интеллигенции и был вынужден оставить педагогическую деятельность.
В 1946 г. вернулся в Буэнос-Айрес, стал служащим в Книжной палате. Получив в 1951 г. литературную стипендию, уехал в Европу, где до конца дней жил в Париже, долгие годы работал переводчиком при ЮНЕСКО. Начал писать очень рано, в 1938 г. дебютировал как поэт-символист сборником сонетов «Присутствие». Стихи продолжал сочинять на протяжении всей жизни, но не публиковал их; посмертно была издана лирическая книга «Только сумерки» (1984), куда вошли стихи и поэмы, созданные от начала 1950-х до 1983 г.
Писатель скончался в Париже от лейкемии 12 февраля 1984 г. Похоронен на парижском кладбище Монпарнас.
Творческая деятельность
Первый рассказ «Захваченный дом» был напечатан в 1946 г. в журнале, издаваемом Борхесом, которого Кортасар считал своим наставником. Уже на начальном этапе творчества проявилась склонность Кортасара к своеобразному сочетанию реальности с фантастикой, ориентация на поражающую восприятие неожиданность. Ничем не примечательная и внешне устойчивая обыденность начинала расшатываться под воздействием таинственных, враждебных сил, агрессия ирреальности порождала неясное беспокойство, предчувствие опасности - романы «Экзамен» (написанный в 1950 г., увидел свет только в 1986 г.), «Выигрыши» (1960), сборники рассказов «Бестиарий» (1951), «Конец игры» (1956-1964). Фантастический вымысел позволял предположить сомнительность и условность устоявшихся представлений об окружающем, ощутить призрачность и хрупкость привычных соотношений между элементами реальности.
С годами своеобразный кортасаровский способ передачи фантастического допущения видоизменился, иррациональность происходящего не всегда была обусловлена вмешательством силы «извне», нередко непривычное, неожиданное зарождалось во внутреннем пространстве самого человека. Кортасар - признанный мастер новеллы, автор сборников «Жизнь хронопов и фамов» (1962), «Все огни - огонь» (1966), «Тот, кто здесь бродит» (1977), «Некто Лукас» (1979), «Мы так любили Гленду» (1980), «Вне времени» (1982) и др. - с большим вниманием относился к этому жанру, полагая, что «роман побеждает всегда по очкам, рассказ должен выиграть нокаутом». Его рассказы - развернутые метафоры, их отличают концентрированная атмосфера повествования, напряженная пульсация внутреннего ритма, отшлифованность словесного материала. Но славу Кортасар снискал главным образом как романист, выступив одним из создателей «нового латиноамериканского романа».
После написанных исключительно на аргентинском материале «Экзамена» и «Выигрышей» в зрелый период творчества созданы «Игра в классики» (1963), «62. Модель для сборки» (1968); героями этих произведении являлись не только аргентинцы, но и французы, англичане, датчане. В центре внимания автора - современные социальные, психологические, нравственные проблемы, речь ведется об отношении к миру и другим людям, к власти, о самостоятельности и свободе, об эгоизме и долге, доброте и любви, но зачастую это предстает в сугубо метафоризированных вариантах. Романы отличает новая, необычная манера письма, калейдоскопичность происходящего, смешение стилей, усложненные аллюзии, многослойная символика, их пронизывает экспериментаторский и игровой дух - неистощимая фантазия автора открывает простор для воображения и мысли дотошного читателя, становящегося соучастником акта творчества. Писатель играет со словами, образами, виртуозно использует пародию, гиперболу, парадокс. Жизнь его героев протекает в чисто кортасаровском интеллектуальном пространстве - это группы близких по духу и образу мыслей людей, которые стремятся своим повседневным существованием опровергать существующий миропорядок с его условностями и стандартами, не желающих вести благопристойный образ жизни.
(JULIO CORTAZAR, 1914 - 1984)
Аргентинский прозаик, соединивший в своем творчестве глубокую приверженность к европейской культуре и неизменный интерес к аргентинской реальности. Его проза - всегда эксперимент и неожиданный авторский приём, касается ли это лексики, стиля или самой литературной формы. Сам писатель за неимением другого термина называл свои произведения фантастикой, но при этом считал, что «фантастическое лишено всякого литературного интереса, если оно не возникло из самой действительности». Искусное сплетение игры воображения с реальными психологическими переживаниями героев и бытовыми подробностями - одно из особенностей его творчества.
Родился в Брюсселе в семье сотрудника аргентинского торгового представительства, детство и юность провел в Буэнос-Айресе. Окончив школу, поступил на литературно-философский факультет столичного университета, но из-за отсутствия средств через год оставил учебу и семь лет проработал сельским учителем. В 1944 г. стал преподавать в университете г. Мендосы. Участвовал в антидиктаторских выступлениях интеллигенции и был вынужден оставить педагогическую деятельность. В 1946 г. вернулся в Буэнос-Айрес, стал служащим в Книжной палате. Получив в 1951 г. литературную стипендию, уехал в Европу, где до конца дней жил в Париже, долгие годы работал переводчиком при ЮНЕСКО. Начал писать очень рано, в 1938 г. дебютировал как поэт-символист сборником сонетов “Присутствие”. Стихи продолжал сочинять на протяжении всей жизни, но не публиковал их; посмертно была издана лирическая книга “Только сумерки” (1984), куда вошли стихи и поэмы, созданные от начала 50-х гг. до 1983 г. Первый рассказ “Захваченный дом” был напечатан в 1946 г. в журнале, издаваемом Борхесом, которого Кортасар считал своим наставником. Уже на начальном этапе творчества проявилась склонность Кортасара к своеобразному сочетанию реальности с фантастикой, ориентация на поражающую восприятие неожиданность. Ничем не примечательная и внешне устойчивая обыденность начинала расшатываться под воздействием таинственных, враждебных сил, агрессия ирреальности порождала неясное беспокойство, предчувствие опасности — романы “Экзамен” (написанный в 1950 г., увидел свет только в 1986 г.), “Выигрыши” (I960), сборники рассказов “Бестиарий” (1951), “Конец игры” (1956—1964). Фантастический вымысел позволял предположить сомнительность и условность устоявшихся представлений об окружающем, ощутить призрачность и хрупкость привычных соотношений между элементами реальности.
Кортасар: «то, что я писал в самом начале, укладывалось в рамки /…/ интеллектуальной литературы — как, например, “Зверинец”. /…/ В тот период, то есть приблизительно в пятидесятом году, меня тянуло к самым рафинированным, самым эрудированным писателям, а они во многом ориентировались на заграницу, иными словами, были очень тесно связаны с европейскими литературами, особенно с англосаксонской и французской. Тут никак нельзя не упомянуть Борхеса, хотя, к счастью, влияние, оказанное на меня Борхесом, было не тематическим и не стилистическим. Оно было прежде всего этическим... Пожалуй, Борхес научил меня — и все наше поколение — суровой требовательности к себе, научил трезво оценивать себя, научил не печатать ничего, что не было бы очень хорошо сделано с профессиональной точки зрения. Это важно подчеркнуть, ведь в ту пору Аргентина в своем отношении к литературе оставалась страной весьма беспечной или даже безалаберной. Публиковали все подряд. И даже очень талантливые люди».
С годами своеобразный кортасаровский способ передачи фантастического допущения видоизменился, иррациональность происходящего не всегда была обусловлена вмешательством силы “извне”, нередко непривычное, неожиданное зарождалось во внутреннем пространстве самого человека. Кортасар - признанный мастер новеллы, автор сборников “Жизнь хронопов и фамов” (1962), “Все огни - огонь” (1966), “Тот, кто здесь бродит” (1977), “Некто Лукас” (1979), “Мы так любили Гленду” (1980), “Вне времени” (1982) и др. - с большим вниманием относился к этому жанру, полагая, что “роман побеждает всегда по очкам, рассказ должен выиграть нокаутом”. Его рассказы — развернутые метафоры, их отличают концентрированная атмосфера повествования, напряженная пульсация внутреннего ритма, отшлифованность словесного материала.
Но славу Кортасар снискал главным образом как романист, выступив одним из создателей “нового латиноамериканского романа”. После написанных исключительно на аргентинском материале “Экзамена” и “Выигрышей” в зрелый период творчества созданы “Игра в классики” (1963), «62. Модель для сборки” (1968); героями этих произведении являлись не только аргентинцы, но и французы, англичане, датчане. В центре внимания автора — современные социальные, психологические, нравственные проблемы, речь ведется об отношении к миру и другим людям, к власти, о самостоятельности и свободе, об эгоизме и долге, доброте и любви, но зачастую это предстает в сугубо метафоризированных вариантах. Романы отличает новая, необычная манера письма, калейдоскопичность происходящего, смешение стилей, усложненные аллюзии, многослойная символика, их пронизывает экспериментаторский и игровой дух - неистощимая фантазия автора открывает простор для воображения и мысли дотошного читателя, становящегося соучастником акта творчества. Писатель играет со словами, образами, виртуозно использует пародию, параболу, парадокс. Жизнь его героев протекает в чисто кортасаровском интеллектуальном пространстве - это группы близких по духу и образу мыслей людей, которые стремятся своим повседневным существованием опровергать существующий миропорядок с его условностями и стандартами, не желающих вести благопристойный образ жизни. Своеобразная разновидность Телемской обители обозначена в романе “Игра в классики” словом “территория”, а в «62. Модель для сборки” более точным словом - “зона”. Но противостояние оказывается неравным, попытки достичь независимости от реальности, обрести духовную свободу обречены на провал. За искрометной новизной и всепроникающей иронией проступают горькая мудрость и потаенная печаль писателя. Латиноамериканским революционерам посвящен роман “Книга Мануэля” (1973), где рассматривается проблема терроризма как способа борьбы за свободу. Игра в классики (Rayuela. 1963) — самый известный роман Кортасара. По своей сути это серия эпизодов из жизни сорокалетнего аргентинского интеллигента Орасио Оливейры в Париже и Буэнос-Айресе. Его встречи с друзьями, их беседы на философские, литературные, житейские темы, запутанные взаимоотношения героя с француженкой Полой и уругвайкой Магой, исповедальные монологи Оливейры, испытывающего “тоску по призванию и действию”, составляют содержание книги. Однако фабулы как таковой в романе нет, нарушена временная последовательность повествования, отсутствуют сюжетные связи фрагментов. Мелькают постоянные для Кортасара темы - время, смерть, случайность, детство, раздвоение личности, музыка и т. д. Чтобы пробиться через прихотливое переплетение перипетий действия, постичь замысел автора, понять философский смысл и лирический подтекст произведения, любознательному читателю предлагается специальный код, определенные правила игры, сложный порядок чтения романа. В этом ракурсе раскрывается основной конфликт — духовная неудовлетворенность героя, его решительное неприятие общества, в котором довелось жить, поиски смысла своего существования. Нонконформист, намеренно выпавший из системы общественных и личностных связей и находящийся на грани самоубийства или безумия, тянется к обретению гармонии с миром.
Ху́лио Кортáсар - аргентинский писатель и поэт, живший и работавший преимущественно в Париже. Автор рассказов с элементами бытовой фантастики и магического реализма, а также двух сложно организованных, экспериментальных романов - «Игра в классики» и «62. Модель для сборки».Кортасар родился 26 августа 1914 г. в Брюсселе, в семье сотрудника аргентинского торгового представительства. Детство и юность провел в Буэнос-Айресе. Окончив школу, поступил на литературно-философский факультет столичного университета, но из-за отсутствия средств через год оставил учебу и семь лет проработал сельским учителем. В 1944 г. стал преподавать в университете г. Мендосы. Участвовал в антидиктаторских выступлениях интеллигенции и был вынужден оставить педагогическую деятельность.
В 1946 г. вернулся в Буэнос-Айрес, стал служащим в Книжной палате. Получив в 1951 г. литературную стипендию, уехал в Европу, где до конца дней жил в Париже, долгие годы работал переводчиком при ЮНЕСКО. Начал писать очень рано, в 1938 г. дебютировал как поэт-символист сборником сонетов «Присутствие». Стихи продолжал сочинять на протяжении всей жизни, но не публиковал их; посмертно была издана лирическая книга «Только сумерки» (1984), куда вошли стихи и поэмы, созданные от начала 1950-х до 1983 г.
Писатель скончался в Париже от лейкемии 12 февраля 1984 г. Похоронен на парижском кладбище Монпарнас.
Творческая деятельность:
Первый рассказ «Захваченный дом» был напечатан в 1946 г. в журнале, издаваемом Борхесом, которого Кортасар считал своим наставником. Уже на начальном этапе творчества проявилась склонность Кортасара к своеобразному сочетанию реальности с фантастикой, ориентация на поражающую восприятие неожиданность. Ничем не примечательная и внешне устойчивая обыденность начинала расшатываться под воздействием таинственных, враждебных сил, агрессия ирреальности порождала неясное беспокойство, предчувствие опасности - романы «Экзамен» (написанный в 1950 г., увидел свет только в 1986 г.), «Выигрыши» (1960), сборники рассказов «Бестиарий» (1951), «Конец игры» (1956-1964). Фантастический вымысел позволял предположить сомнительность и условность устоявшихся представлений об окружающем, ощутить призрачность и хрупкость привычных соотношений между элементами реальности. По мотивам новеллы «Слюни дьявола» Антониони поставил нашумевший артхаусный фильм «Фотоувеличение» (1966).
С годами своеобразный кортасаровский способ передачи фантастического допущения видоизменился, иррациональность происходящего не всегда была обусловлена вмешательством силы «извне», нередко непривычное, неожиданное зарождалось во внутреннем пространстве самого человека. Кортасар - признанный мастер новеллы, автор сборников «Жизнь хронопов и фамов» (1962), «Все огни - огонь» (1966), «Тот, кто здесь бродит» (1977), «Некто Лукас» (1979), «Мы так любили Гленду» (1980), «Вне времени» (1982) и др. - с большим вниманием относился к этому жанру, полагая, что «роман побеждает всегда по очкам, рассказ должен выиграть нокаутом». Его рассказы - развернутые метафоры, их отличают концентрированная атмосфера повествования, напряженная пульсация внутреннего ритма, отшлифованность словесного материала. Но славу Кортасар снискал главным образом как романист, выступив одним из создателей «нового латиноамериканского романа».
После написанных исключительно на аргентинском материале «Экзамена» и «Выигрышей» в зрелый период творчества созданы «Игра в классики» (1963), «62. Модель для сборки»(1968); героями этих произведении являлись не только аргентинцы, но и французы, англичане, датчане. В центре внимания автора - современные социальные, психологические, нравственные проблемы, речь ведется об отношении к миру и другим людям, к власти, о самостоятельности и свободе, об эгоизме и долге, доброте и любви, но зачастую это предстает в сугубо метафоризированных вариантах. Романы отличает новая, необычная манера письма, калейдоскопичность происходящего, смешение стилей, усложненные аллюзии, многослойная символика, их пронизывает экспериментаторский и игровой дух - неистощимая фантазия автора открывает простор для воображения и мысли дотошного читателя, становящегося соучастником акта творчества. Писатель играет со словами, образами, виртуозно использует пародию, гиперболу, парадокс. Жизнь его героев протекает в чисто кортасаровском интеллектуальном пространстве - это группы близких по духу и образу мыслей людей, которые стремятся своим повседневным существованием опровергать существующий миропорядок с его условностями и стандартами, не желающих вести благопристойный образ жизни.