55 лет назад, 23 октября 1958 года Борису Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе за роман «Доктор Живаго». Сейчас это произведение входит в школьную программу, но при жизни автора роман принес ему не только славу, но и проблемы с властями.
1. В Советском Союзе «Доктора Живаго» отказались печатать. Рукопись своего романа Пастернак отправил в литературно-художественные журналы «Новый мир» и «Знамя», а также в альманах «Литературная Москва», но ни одно из изданий не решилось опубликовать его.
В итоге роман был издан в Италии, в Милане - как считает историк литературы Иван Толстой (внук писателя Алексея Толстого ), публикации посодействовало американское ЦРУ.
Олег Меньшиков в фильме «Доктор Живаго». Экранизация 2005 г. Фото: Кадр из фильма 2. Нобелевскую премию писателю присудили с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Однако власти СССР (во главе с Хрущевым ) произведение сочли антисоветским и возмутились - в результате автор вынужден был отказаться от получения премии.
Нобелевский диплом и медаль передали сыну писателя, спустя 31 год - произошло это в 1989 году, уже после смерти литератора.
3. «Не читал, но осуждаю!» - именно так о романе «Доктор Живаго» отозвался литератор Анатолий Софронов на заседании правления Союза писателей СССР, когда рассматривалось дело Бориса Пастернака. И именно под таким названием вошла в историю кампания по «бичеванию» писателя: его «предательскую» книгу, антисоветскую и выпущенную за границей, осуждал весь Союз - от газет и телевидения до рабочих на фабриках.
Кадр из фильма «Доктор Живаго». Экранизация 2002 г.. Фото: Кадр из фильма 4. Роман сопровождается стихами главного героя - Юрия Андреевича Живаго. Один из них («Зимняя ночь») Алла Пугачева превратила в песню (в ее исполнении песня называется «Свеча горела»).
5. До сих пор нет единого мнения о том, откуда произошла фамилия главного героя. Если верить Ольге Ивинской , подруге и музе писателя, как-то Пастернак наткнулся на улице на чугунную табличку с именем фабриканта - Живаго, «и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем». Согласно свидетельствам поэта и прозаика Варлама Шаламова , сам Пастернак говорил о своем персонаже так: «Ещё в детстве я был поражён, взволнован строками из молитвы церковной Православной Церкви: «Ты есть воистину Христос, сын Бога живаго». Я повторил эту строчку и по-детски ставил запятую после слова «Бога». Получилось таинственное имя Христа «Живаго». Но не о живом Боге думал я, а о новом, только для меня доступном его имени «Живаго». Вся жизнь понадобилась на то, чтобы это детское ощущение сделать реальностью - назвать именем героя моего романа».
Меня задолбали знатоки. Нет, не те, что субботними вечерами отвечают на вопросы по телевизору, а те, что считают себя ценителями искусства и законодателями хорошего вкуса в последней инстанции. Те, которые обвиняют меня в умственной несостоятельности, когда я говорю, что не знаю об их любимой группе-книге-фильме-напитке. Но вы говорите мне, что фантастику читать не модно, рок отупляет, смотреть надо исключительно фильмы из известной передачи для «узкой, но глубокой аудитории», а пьют нынче кумыс. Потом вы, унизив, как вам кажется, меня, снисходите и спрашиваете, что я думаю о Васе Пупкине, сваявшем бестселлер «По ту сторону ада эльфов с обнажёнными клинками». Предположить, что я не в силах прочитать все книги мира за двадцать один год своего существования, вы не можете. Ладно, я отвечу: «Спасибо за совет» - и прочитаю-посмотрю то, что кажется вам интересным. Окажется хорошо - поблагодарю за наводку, нет - не обессудьте.
Другая сторона медали - обратные действия. Когда я даю совет вам, вы кривите лицо и говорите, что вещь с таким названием-вкусом-цветом просто не может быть хорошей. «Не читал, но осуждаю». Получается односторонняя связь: я вас слышу, вы меня - нет. Особенно бесит, что вы ни в коем случае не признаетесь, что не знаете о каком-то продукте теле- или музыкальной индустрии. А смысл? Если вы что-то не видели и не слышали, значит, вас можно удивить или заинтересовать. Это не значит, что вы ничего не знаете. Естественно, что ни один человек не в состоянии потребить всё, что предлагает современный мир. Прислушайтесь к тем, кто даёт вам советы, и вы откроете для себя что-то новое. Мир настолько велик, что его не охватить в одиночку. Не стесняйтесь, что вы чего-то не знаете, и обращайтесь за советом.
Не читал, но осуждаю - изначально, фраза анонимного члена Союза Писателей СССР, сказанная в отношении Б. Л. Пастернака. В общественном сознании крепко связана с событиями, развернувшимися в Союзе после публикации на Западе романа «Доктор Живаго» и присуждения Пастернаку Нобелевской премии по литературе. Яркий пример двоемыслия.
Наиболее близким по форме и условиям мифа, являются слова А. В. Софронова на общемосковском собрания писателей 31 октября 1958 г:
«Нам иногда кажется, что за пределами Москвы, за пределами Советского Союза мало интересуются подробностями нашей литературы. Оказывается, это не так. Даже там, в этом небольшом чилийском городе Вальпараисо, писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый. Он всю свою политическую программу - программу отрицания Октябрьской революции - изложил очень ясно, очень подробно и очень зловредно для вас, потому что эта книжка (а она распространялась до получения Нобелевской премии уже в течение полутора лет главным образом на английском и даже на русском языке) приносит здесь вред и является знаменем антисоветской пропаганды»).
Софронов приводит отклики на книгу Пастернака других лиц, но сам не пытается анализировать ее содержание, признавая, что не читал ее. Писателя извиняет то обстоятельство, что «Доктор Живаго» — весьма большой и трудночитаемый текст.
Также ещё одним источником мифа может быть письмо читателя Филиппа Васильцева, напечатанное в «Литературной газете» 1 ноября 1958 г.
«ЛЯГУШКА В БОЛОТЕ»
Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. А я люблю нашу литературу — и классическую, и советскую. Люблю Александра Фадеева, люблю Николая Островского. Их произведения делают нас сильными… Много у нас хороших писателей. Это наши друзья и учителя. А кто такой Пастернак! Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской… Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше.
Филипп Васильцев, старший машинист экскаватора.
Эмоциональное письмо Васильцева, разумеется, не является эталоном литературной критики по уровню аргументации, каковым редко отличаются «читательские письма» в газеты, но и не является ярким примером критики в адрес Б. Л. Пастернака. «Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. 23 октября 1958 года Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Из-за развернувшейся травли Пастернак, находившийся в СССР, вынужден был отказаться от получения премии. Нобелевский диплом и медаль были вручены только 9 декабря 1989 года в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
В марте 1958 года делегация Союза писателей отправилась в Швецию. Здесь подтвердились давно ходившие слухи о выдвижении Бориса Пастернака на Нобелевскую премию.
ПО ТЕМЕ
Месяц спустя советский посол в Швеции получил телеграмму, призванную повлиять на Нобелевский комитет: идеологическая комиссия ЦК КПСС сообщала, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Михаилу Шолохову, а выдвижение Пастернака было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности.
К концу года в шведской прессе появилась информация о том, что академия все-таки склоняется дать премию Пастернаку. Чтобы избежать скандала и лишить западную прессу возможности поднять шум вокруг запрещенного в СССР романа "Доктор Живаго", Союз писателей предложил срочно издать произведение небольшим тиражом.
Однако в отделе культуры это предложение было признано нецелесообразным, там уже вплотную занимались разработкой секретной программы действий в случае присуждения премии Пастернаку.
Наконец, в октябре было официально объявлено о присуждении писателю Нобелевской премии по литературе. Пастернак отправил в Шведскую академию телеграмму: "Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен". В Союзе тут же был запущен маховик травли Бориса Пастернака.
Московское радио прокомментировало это событие следующим образом: "Присуждение Нобелевской премии за единственное среднего качества произведение, каким является „Доктор Живаго“, – политический акт, направленный против советского государства". Нобелевский комитет был обвинен не только в политической заинтересованности, но и в разжигании холодной войны.
Первым откликом в советской печати стала разгромная статья в "Литературной газете". В ней Пастернак получал роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды, которую осуществляет Запад. Потом последовала публикация в "Новом мире", в котором объявлялось, что роман "Доктор Живаго" журнал печатать не будет. Главная причина заключалась в том, что книга наполнена духом неприятия социалистической революции.
Пастернака вызвали на заседание Союза писателей, который настаивал на лишении его советского гражданства. До этого не дошло, но из профессионального союза писателя исключили большинством голосов. Формулировка этого решения гласила: "за действия, несовместимые со званием советского писателя".
После этого вала оскорблений и унижений Пастернак принял решение отказаться от премии, отправив в Стокгольм соответствующую телеграмму. Однако реакции на это со стороны советских властей не последовало. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный поддержал идею выслать Пастернака из страны.
Пресса тем временем продолжала глумиться над писателем. В "Литературке" были опубликованы якобы приходящие со всей страны письма отдельных читателей – некий сильный голос советских людей, возмущенных позорным пасквилем "Доктор Живаго".
Среди выражавших гнев и презрение был старший машинист
экскаватора Филипп Васильцов: "Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в
литературе без лягушек лучше". Ему вторил нефтяник Расим Касимов из Баку: "Меня
как рядового советского читателя глубоко возмутило политическое и моральное
падение Пастернака. Таким, как он, нет и не может быть места среди советских
литераторов".
Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, на заводах, в творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального писателя, поэта и переводчика.
В апреле 1960 года затравленный Пастернак начал ощущать внешние симптомы смертельной болезни: грязная кампания, объявленная против него, ослабила здоровье и ускорила развивающийся рак легких. За месяц до смерти, в начале мая 1960 года, в предчувствии близкой кончины, писатель попросил свою знакомую об исповеди.
На похороны Бориса Пастернака пришли сотни людей. Несмотря на опалу, у гроба мастера стояли Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Кайсын Кулиев…
Корней Чуковский поздравляет Бориса Пастернака с присуждением ему Нобелевской премии
23 октября 1958 года было объявлено о присуждении Нобелевской премии по литературе писателю Борису Пастернаку. До этого он выдвигался на премию в течение нескольких лет - с 1946 по 1950 годы. В 1958 году его кандидатуру предложил лауреат прошлого года Альбер Камю. Пастернак стал вторым после Ивана Бунина отечественным писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе.
Ко времени присуждения премии уже вышел в свет роман «Доктор Живаго», опубликованный сначала в Италии, а потом в Великобритании. В СССР же звучали требования его исключения из Союза писателей, а со страниц газет началась его настоящая травля. Ряд литераторов, в частности, Лев Ошанин и Борис Полевой, требовали высылки Пастернака из страны и лишения его советского гражданства.
Тем не менее, роман, изданный заграницей, издавался огромными тиражами, за что автору были положены гонорары почти в десять миллионов долларов, однако Пастернак не мог ни выехать заграницу, ни получить положенное вознаграждение. В СССР «Доктор Живаго» был издан небольшим тиражом и был доступен только «для внутреннего пользования» высокопоставленным чиновникам ЦК КПСС.
Новый виток травли начался после присуждения ему Нобелевской премии. В частности, через два после объявления о решении Нобелевского комитета «Литературная газета» написала: «Пастернак получил «тридцать серебреников», для чего использована Нобелевская премия. Он награждён за то, что согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды… Бесславный конец ждёт воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение». В «Правде» публицист Давид Заславский назвал Пастернака «литературным сорняком».
Критические и откровенно хамские по отношению к писателю речи звучали на собраниях Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Итогом стало единогласное исключение Пастернака из Союза писателей СССР. Правда, ряд писателей на рассмотрение этого вопроса не явились, среди них Александр Твардовский, Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург. В то же время Твардовский отказался публиковать в «Новом мире» роман «Доктор Живаго», а затем критически отзывался о Пастернаке в прессе.
Поддержку Пастернаку оказывала семья Корней Чуковского - его соседи по даче в Переделкино. Когда было объявлено о присуждении Нобелевской премии, Корней Иванович вместе со своей внучкой Люшей (Еленой Цезаревной Чуковской) пошел поздравить соседа. Вокруг дома стояли иностранные корреспонденты, а чуть дальше люди в штатском. Тем не менее Чуковский в интервью иностранной прессе похвалил «Доктора Живаго» и поддержал Пастернака. Также большую помощь опальному писателю оказывала и дочь Корнея Ивановича Лидия.
В том же 1958 году Нобелевская премия по физике была присуждена советским ученым Павлу Черенкову, Илье Франку и Игорю Тамму. В связи с этим в газете «Правда» вышла статья за подписью ряда ученых-физиков, которые утверждали, что их коллеги получили премию по праву, а вот в ее вручение Пастернаку вызвано политическими соображениями. Эту статью отказался подписывать академик Лев Арцимович, потребовавший, чтобы ему сначала дали прочесть «Доктора Живаго».
Собственно, «Не читал, но осуждаю» стало одним из главных неформальных лозунгов кампании против Пастернака. Эту фразу изначально на заседании правления Союза писателей сказал литератор Анатолий Софронов, до сих пор она является крылатой.
Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом «Доктор Живаго».
Вслед за писателями и академиками к травле были подключены трудовые коллективы по всей стране. Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального литератора.
С просьбой прекратить гонения на писателя к Никите Хрущеву обратились Джавахарлал Неру и Альбер Камю, однако данное обращение осталось без внимания.
Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в письме на имя Хрущёва написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой».
Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 64 «Измена Родине», однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.
Скончался Борис Пастернак 30 мая 1960 года от рака легких. По мнению автора книги из серии ЖЗЛ, посвященной писателю, Дмитрия Быкова, болезнь Пастернака развилась на нервной почве после нескольких лет его беспрерывной травли.
Несмотря на опалу писателя, на его похороны на кладбище в Переделкино пришли Булат Окуджава, Наум Коржавин, Андрей Вознесенский и другие его коллеги по цеху.
В 1966 году умерла его жена Зинаида. Власти отказывались после того, как она стала вдовой платить ей пенсию, несмотря на ходатайства ряда известных писателей. В 38 лет, примерно в том же возрасте, что и Юрий Живаго в романе, умер и его сын Леонид.
Исключение Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, через год «Новый мир» впервые в СССР опубликовал роман «Доктор Живаго». 9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну писателя — Евгению Пастернаку.
“Не читал, но осуждаю” - это укороченное выражение, вырезанное из доклада А.В.Софронова на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года, сейчас употребляется в общих случаях, чтобы выразить невозможность конструктивной критики. Но, несмотря на перевороты истории, виновник осуждений остается одним из крупнейхших поетов ХХ века…
Дорогие друзья, 10 февраля 1890 года в Москве в интеллигентной семье художника и пианистки родился Борис Леонидович Пастернак - писатель, поэт, философ и музыкант, лауреат Нобелевской премии по литературе 1958 года.
Борис Леонидович (настоящее имя отца Исаак) с детства был окружен творческими людьми и сам проявлял незаурядные способности в искусствах. сподвигло мальчика серьезно заняться музыкой. А и непосредственное знакомство семьи будущего поэта с уже состоявшимся, пустили свет загадочного мира поэзии в душу юного Бориса. Следует отметить, что Пастернак никогда не делал ничего наполовину, поэтому выбор профессии был для него чрезвычайно важным и мучительным, ведь он разрывался между музыкой, поэзией и философией. Литература все же победила.
Отличаются особым характером сравнений и эпитетов, он буквально костями чувствовал то, о чем писал, и мог выразить свои глубокие философские мысли понятными каждому примерами. Его положена на музыку и перепета множеством талантливых артистов, наверняка вы слышали хотя бы одну ее вариацию.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Вершиной же своего таланта как прозаика сам Борис Леонидовчи считал один роман, из-за которого был подвержен постоянному давлению и репрессиям со стороны правительства, но который также принес ему наибольшую славу и Нобелевскую премию (по настоянию органов госвласти вынужден был отказаться от награды). в некоторой степени раскроют причину столь большого резонанаса, вызванного выходом в свет этой книги. Как говорил брат главного героя Евграф Живаго:
Никогда, ни в каких случаях не надо отчаиваться. Надеяться и действовать - наша обязанность в несчастии. Бездеятельное отчаяние - забвение и нарушение долга.
Такими же убеждениями руководствовался и автор. Несмотря на бесконечную травлю и железные тиски, в которых зажимали его на родине, он не отчаивался, а продолжал жить, творить, а еще и помогать таким же подневольным страдальцам того беспокойного времени. Именно на примере Бориса Пастернака и других поэтов Серебрянного века, мы убеждаемся, что искусство вечно, и как бы ни старались его уничтожить, истинное творчество прорывается сквозь самые твердые глыбы невежества и тирании.
Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,- струись!
Никогда не сдавайтесь, будьте смелыми и трудолюбивыми в реализации своих целей и удовлетворении амбиций, Квотека с вами!