Annotation
© Художник В.МИЛАШЕВСКИЙ
© Оформление художника Ю.БОЯРСКОГО
© Иллюстрации. Издательство «Художественная литература»
Александр Сергеевич Пушкин
Гробовщик
Александр Сергеевич Пушкин
Повести Белкина
Г-жа Простакова.
То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.
Скотинин.
Митрофан по мне. Недоросль
Гробовщик
Не зрим ли каждый день гробов,
Седин дряхлеющей вселенной? Державин
Последние пожитки гробовщика Адриана Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом. Заперев лавку, прибил он к воротам объявление о том, что дом продается и отдается внаймы, и пешком отправился на новоселье. Приближаясь к желтому домику, так давно соблазнявшему его воображение и наконец купленному им за порядочную сумму, старый гробовщик чувствовал с удивлением, что сердце его не радовалось. Переступив за незнакомый порог и нашед в новом своем жилище суматоху, он вздохнул о ветхой лачужке, где в течении осьмнадцати лет всё было заведено самым строгим порядком; стал бранить обеих своих дочерей и работницу за их медленность, и сам принялся им помогать. Вскоре порядок установился; кивот с образами, шкап с посудою, стол, диван и кровать заняли им определенные углы в задней комнате; в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера, также шкапы с траурными шляпами, мантиями и факелами. Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются на прокат и починяются старые». Девушки ушли в свою светлицу. Адриян обошел свое жилище, сел у окошка и приказал готовить самовар.
Просвещенный читатель ведает, что Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей людьми веселыми и шутливыми, дабы сей противоположностию сильнее поразить наше воображение. Из уважения к истине мы не можем следовать их примеру, и принуждены признаться, что нрав нашего гробовщика совершенно соответствовал мрачному его ремеслу. Адриян Прохоров обыкновенно был угрюм и задумчив. Он разрешал молчание разве только для того, чтобы журить своих дочерей, когда заставал их без дела глазеющих в окно на прохожих, или чтоб запрашивать за свои произведения преувеличенную цену у тех, которые имели несчастие (а иногда и удовольствие) в них нуждаться. Итак Адриян, сидя под окном, и выпивая седьмую чашку чаю, по своему обыкновению был погружен в печальные размышления. Он думал о проливном дожде, который, за неделю тому назад, встретил у самой заставы похороны отставного бригадира. Многие мантии от того сузились, многие шляпы покоробились. Он предвидел неминуемые расходы, ибо давний запас гробовых нарядов приходил у него в жалкое состояние. Он надеялся выместить убыток на старой купчихе Трюхиной, которая уже около года находилась при смерти. Но Трюхина умирала на Разгуляе, и Прохоров боялся, чтоб ее наследники, несмотря на свое обещание, не поленились послать за ним в такую даль, и не сторговались бы с ближайшим подрядчиком.
Сии размышления были прерваны нечаянно тремя франмасонскими ударами в дверь. «Кто там?» - спросил гробовщик. Дверь отворилась, и человек, в котором с первого взгляду можно было узнать немца ремесленника, вошел в комнату и с веселым видом приближился к гробовщику. «Извините, любезный сосед, - сказал он тем русским наречием, которое мы без смеха доныне слышать не можем, - извините, что я вам помешал... я желал поскорее с вами познакомиться. Я сапожник, имя мое Готлиб Шульц, и живу от вас через улицу, в этом домике, что против ваших окошек. Завтра праздную мою серебряную свадьбу, и я прошу вас и ваших дочек отобедать у меня по-приятельски». Приглашение было благосклонно принято. Гробовщик просил сапожника садиться и выкушать чашку чаю, и, благодаря открытому нраву Готли-ба Шульца, вскоре они разговорились дружелюбно. «Каково торгует ваша милость?» - спросил Адриян. - «Э-хе-хе, - отвечал Шульц, - и так и сяк.
Пожаловаться не могу. Хоть конечно мой товар не то, что ваш: живой без сапог обойдется, а мертвый без гроба не живет». - «Сущая правда, - заметил Адриян; - однако ж, если живому не на что купить сапог, то не прогневайся, ходит он и босой; а нищий мертвец и даром берет себе гроб». Таким образом беседа продолжалась у них еще несколько времени; наконец сапожник встал и простился с гробовщиком, возобновляя свое приглашение.
На другой день, ровно в двенадцать часов, гробовщик и его дочери вышли из калитки новокупленного дома, и отправились к соседу. Не стану описывать ни русского кафтана Адрияна Прохорова, ни европейского наряда Акулины и Дарьи, отступая в сем случае от обычая, принятого нынешними романистами. Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что обе девицы надели желтые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торжественные случаи.
Тесная квартирка сапожника была наполнена гостями, большею частию немцами ремесленниками, с их женами и подмастерьями. Из русских чиновников был один буточник, чухонец Юрко, умевший приобрести, несмотря на свое смиренное звание, особенную благосклонность хозяина. Лет двадцать пять служил он в сем звании верой и правдою, как почталион Погорельского. Пожар двенадцатого года, уничтожив первопрестольную столицу, истребил и его желтую бутку. Но тотчас, по изгнании врага, на ее месте явилась новая, серенькая с белыми колонками дорического ордена, и Юрко стал опять расхаживать около нее с секирой и в броне сермяжной. Он был знаком большей части немцев, живущих около Никитских ворот: иным из них случалось даже ночевать у Юрки с воскресенья на понедельник. Адриян тотчас познакомился с ним, как с человеком, в котором рано или поздно может случиться иметь нужду, и как гости пошли за стол, то они сели вместе. Господин и госпожа Шульц и дочка их, семнадцатилетняя Лотхен, обедая с гостями, всё вместе угощали и помогали кухарке служить. Пиво лилось. Юрко ел за четверых; Адриян ему не уступал; дочери его чинились; разговор на немецком языке час от часу делался шумнее. Вдруг хозяин потребовал внимания и, откупоривая засмоленную бутылку, громко произнес по-русски: «За здоровье моей доброй Луизы!» Полушампанское запенилось. Хозяин нежно поцеловал свежее лицо сорокалетней своей подруги, и гости шумно выпили здоровье доброй Луизы. «За здоровье любезных гостей моих!» - провозгласил хозяин, откупоривая вторую бутылку - и гости благодарили его, осушая вновь свои рюмки. Тут начали здоровья следовать одно за другим: пили здоровье каждого гостя особливо, пили здоровье Москвы и целой дюжины германских городков, пили здоровье всех цехов вообще и каждого в особенности, пили здоровье мастеров и подмастерьев. Адриян пил с усердием, и до того развеселился, что сам предложил какой-то шутливый тост. Вдруг один из гостей, толстый булочник, поднял рюмку и воскликнул: «За здоровье тех, на которых мы работаем, unserer Kundleute!» Предложение, как и все, было принято радостно и единодушно. Гости начали друг другу кланяться, портной сапожнику, сапожник портному, булочник им обоим, все булочнику и так далее. Юрко, посреди сих взаимных поклонов, закричал, обратясь к своему соседу: «Что же? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов». Все захохотали, но гробовщик почел себя обиженным и нахмурился. Никто того не заметил, гости продолжали пить, и уже благовестили к вечерне, когда встали из-за стола.
Цикл: Повести покойного Ивана Петровича Белкина
Год издания повести: 1831
Повесть Пушкина «Гробовщик» стала первым произведением в знаменитом цикле писателя «Повести покойного Ивана Петровича Белкина». В качестве главного героя взят реальный персонаж, который проживал напротив дома невесты Пушкина – Натальи Николаевны Гончаровой. В произведении сквозит ирония над масонством и мистификациями, которой автор пытался передать свое отношение к ним.
Сюжет повести «Гробовщик» кратко
В повести Белкина «Гробовщик» кратком содержании вы узнаете о событиях, произошедших с гробовщиком Адрияном Прохоровым. Начало этим событиям положил переезд главного героя, двух его дочерей – Акулины и Дарьи, а также домработницы — Аксиньи в новый желтый домик на Никитской. На своем старом доме, в котором он прожил осьмнадцать лет на Басманной, он прибил объявление, что дом сдается в аренду или продается. И вместе с последней четвертой дрогой, набитой вещами, отправился на новоселье. Но переступив порог незнакомого дома ему сначала пришлось бранить дочерей и помогать им расставлять вещи. И лишь расставив гробы различных размеров и цветов и вывесив вывеску изображающую Амура с перевернутым факелом и словами «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые», он велел ставить самовар.
Главный герой повести «Гробовщик» Пушкина человек был полностью соответствующий своей профессии. Поэтому хмуро допивая седьмую чашку чаю, он размышлял о том, что процессия на прошлой неделе попала под дождь. Это привело к порче шляп и мантий. Возместить ущерб он надеялся за счет купчихи Трюхиной, которая вот уже год была присмерти. Но умирала она на Разгуляе и Прохоров серьезно опасался, что наследники забудут о своем обещании и сторгуются с ближайшим подрядчиком. Сии размышления прервал приход немца-ремесленника – Готлиба Щульца. Он жил через улицу как раз напротив его окошек. Этот веселый и разговорчивый человек пришел дабы познакомится с новым соседом и заодно пригласить его на свою серебряную свадьбу, отмечать которую собрался завтра днем. Они перекинулись несколькими шутливыми словами по поводу ведения бизнеса и сапожник откланялся.
Далее в повести Белкина «Гробовщик» читать можно о том, как на следующий день ровно в 12 часов Прохоров со своими дочерями отправились на празднование. Квартирка сапожника была набита гостями и из русских был только булочник Юрко. С ним то и свел знакомство Адриян. И когда сели за стол оба ели за четверых. А потом посыпались тосты. Сначала за здоровье, а потом полушутливые тосты. Адриян даже сам предложил один такой. Но затем один из гостей предложил выпить за здоровье тех, на кого мы работаем. Все поддержали, а Юрко поддел гробовщика, что ему то придётся пить за здоровье мертвяков. Никто этого не заметил и веселье продолжилось и разошлись уже изрядно навеселе, когда благословили к вечерне.
Но главный герой повести Пушкина «Гробовщик» пришел домой сердитым. «Что ж это значит, коль я гробовщик, так мне палач брат?» — рассуждал он. «Хотел я их позвать на новоселье, но не бывать тому! Я созову тех, на кого работаю – мертвецов православных!». Работница хотела была возразить, но Адриян с тем и оправился в кровать.
Далее в нашем повести Белкина «Гробовщик» кратком содержании вы узнаете, что Прохорова разбудили еще затемно. Купчина Трюхина скончалась. С этим известием приехал приказчик, которому гробовщик дал гривневый на водку. Когда он приехал к дому покойницы там уже расхаживали купцы и полиция. Сама покойница лежала на столе, а в помещении теснились родственники и соседи. Он подошел к наследнику и пообещал, что все необходимое будет доставлен во всей исправности. Наследник же поблагодарил и сказал, что торговаться он не намерен и во всем полагается на совесть Адрияна. Тот не преминул побожится и обменялся многозначительным взглядом с приказчиком. Целый день он был в разъездах и лишь под вечер отпустил извозчика. Домой он шел пешком, благо ночь была лунная. Около Вознесения его окликнул Юрко и пожелал доброй ночи.
Уже подходя домой главный герой повести «Гробовщик» Пушкина увидел тень, которая вошла в его калитку. Прохоров уже хотел кликнуть Юрка опасаясь воров, но потом подумал, что уж не любовники ли бегают к его дурам. Тут он увидел еще одну тень, которая узнав хозяина остановилась и сняла шляпу. Второпях он не разглядел гостя, хотя силуэт показался знакомым. Но церемонится было некогда, и он сам проводил гостя. Тут то и начинается чертовщина как в . В комнатах его было полно народу – это были мертвецы, погребенные его стараниями. А вошел он в дом с бригадиром, которого хоронили под дождем. Он то и озвучил, что все они с радостью откликнулись на его приглашение. Некоторые правда постеснялись своего нынешнего вида и не пришли. Но вот отставной сержант Петр Петрович Курилкин, которому гробовщик продал свой первый гроб в 1799 году, выдав сосновый за дубовый, не удержался и тоже пришёл. В это время вперед выбился скелет в ботфортах, череп его улыбался. Скелет уже простер руки для объятий, но Адриян оттолкнул его. Тот упал и рассыпался. Это вызвало бурю негодования и угроз. Прохоров потерял присутствие духа и сам упал прямо на кости, а затем лишился чувств.
«Сего никто не минует … » Такую надпись можно увидеть на иконе в Троице-Сергиевой лавре, где ангел-хранитель указывает на деревянный гроб, напоминая о ждущей всех нас участи и о Суде, на котором каждый человек будет судим по делам его …
Введение.
При прочтении повести можно увидеть в Адриане Прохорове мёртвую душу, «не способную на сочувствие», человека, думающего «только о своём благе (за счёт других), о количестве заказов» и наживе, и обвинили его в желании «смерти другим ради собственной выгоды, в бездушии, в обмане клиентов, в знакомстве ради выгоды».
По моему мнению, Пушкин уверяет читателя: нравственная смерть героя наступила ещё при его жизни, за всё совершённое гробовщика ждёт возмездие.
В самом деле, «исправительных работ» заслуживает каждый из нас, если мы думаем о прожитых днях и годах, даём отчёт своим мыслям и поступкам. Пушкин-христианин, несомненно, знал о Страшном суде и верил, что за всё содеянное душа человеческая будет держать на Нём ответ. Память об этом и заставляет человека осмысливать и оценивать сделанное, сожалеть о своих проступках, раскаиваться в них и изживать их, то есть до последнего часа работать над собою.
Переезд в новый дом.
Богат ли гробовщик? Каким предстаёт он в момент переезда?
18 лет старый гробовщик собирал деньги на домик, куда наконец-то переезжает. Пожитки его невелики, основное «богатство» составляют гробы, шкафы с траурными шляпами, мантии и факелы, необходимые при погребении. Не за год накопил он деньги и не на дом — на домик. В одной из первых редакций «Повестей Белкина» говорилось не о восемнадцати годах, в течение которых гробовщик собирал деньги на новое жилье, а о сорока четырёх. Но и ведь восемнадцать немало.
Отправив последнюю поклажу на похоронных дрогах (зто уже четвертая ездка за день не на нанятых лошадях, а на «тощей паре»), он из экономии пешком идёт через всю Москву, не ощущая радости от нового приобретения; наоборот, «он вздохнул о ветхой лачужке»: скорее всего на домик ушли все сбережения гробовщика. Судя по всему, гробовщик, как и станционный смотритель, вдов; ему одному приходится растить дочерей, и он строг с ними.
Придя в дом, Прохоров «стал бранить обеих своих дочерей и работницу за их медлительность и сам принялся им помогать». Чуть дальше читаем: «Он разрешал молчание разве только для того, чтобы журить своих дочерей, когда заставал их без дела глазеющих в окно на прохожих». Как видим, его недовольство дочерьми имеет свои причины и он не хочет видеть их ленивыми, без дела, убивающими время на пустое. Обратим внимание на то, что в комнате, не занятой гробами, он в первую очередь определил на место «кивот с образами», что позволяет утверждать, что гробовщик верующий, и только затем — «шкап с посудою, стол, диван и кровать». Никакой роскоши, никаких излишеств.
Ремесло гробовщика, как и любого другого ремесленника, — источник его существования, поэтому « … в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера, также шкапы с траурными шляпами, мантиями и факелами». Конечно, «дородный Амур» для похоронного дела фигура неподходящая (повествователь чуть иронизирует над своим героем), но привлекающая внимание, а опрокинутый факел напоминает о том, что каждый человек смертен.
Нрав и надежды гробовщика.
Автор не раз подчёркивает угрюмость, мрачность, озабоченность Адриана: «нрав нашего гробовщика совершенно соответствовал мрачному его ремеслу». Да и можно ли быть другим при частой встрече со смертью? Только если ты циник, безразличен к чужому горю и видишь в своём ремесле лишь средство наживы.
Таков ли Адриан Прохоров? О чём говорит читателю неслучайное, как и всё у Пушкина, притяжательное местоимение в словосочетании «нашего гробовщика»? Минимум о небезразличном отношении к нему. В момент, в который читатель его застаёт, озабоченность и угрюмость гробовщика имеет конкретную бытовую причину. Неделю назад во время похорон отставного бригадира ливень погубил необходимые при похоронном ритуале предметы: «многие мантии от того сузились, многие шляпы покоробились …
Он предвидел неминуемые расходы, ибо давний запас гробовых нарядов приходил у него в жалкое состояние. Он надеялся выместить убыток на старой купчихе Трюхиной, которая уже около года находилась при смерти. Но Трюхина умирала на Разгуляе, и Прохоров боялся, чтоб её наследники, несмотря на своё обещание, не поленились послать за ним в такую даль и не сторговались бы с ближайшим подрядчиком».
Можно его понять: собранные многими годами деньги ушли на новое жильё, пошатнувшееся из-за непредвиденных обстоятельств дело требовало немалых вложений. Не он один ждал смерти богатой Трюхиной, и стоит подумать почему, чтобы не упрекать только «нашего» гробовщика в желании извлечь выгоду из смерти богатой купчихи. Правда, «наш» гробовщик был расторопнее и сумел договориться с наследниками. Но твёрдым ли было их слово и только ли одному ему было оно дано?
Визит Шульца.
Приняв приглашение соседа, Адриан «просил сапожника садиться выкушать чашку чаю … вскоре они разговорились дружелюбно». Мрачный гробовщик, как видим, может быть отзывчивым, отвечать на добро добром. Каждому из них интересно, как идёт торговля соседа. «Пожаловаться не могу. Хоть, конечно, мой товар не то, что ваш: живой без сапог обойдется, а мёртвый без гроба не живёт», — отвечает Шульц. «Сущая правда, — заметил Адриан, — однако ж, если живому не на что купить сапог, то, не прогневайся, ходит он босой, а нищий мертвец и даром берёт себе гроб».
Эти слова находят подтверждение в последующем повествовании. Во сне Адриана среди прочих гостей-мертвецов был и бедняк, «недавно даром похороненный». Понятно, что хоть скромно, в рубище, но похороненный гробовщиком Прохоровым. А сапожник отдал бы даром свой товар?
В гостях у Шульца.
На серебряной свадьбе у Шульца в основном были немцы-ремесленники. Мы опустим подробности, остановимся на том моменте, когда после многочисленных тостов, среди которых был и шутливый тост обычно мрачного Адриана, булочник предложил поднять рюмки «за здоровье тех, на которых мы работаем … ». «Гости начали друг другу кланяться, портной сапожнику, сапожник портному, булочник им обоим, все булочнику и так далее».
И действительно, без ремесла каждого в жизни не обойтись, уважения заслуживает и булочник, и сапожник, и портной. Нельзя убрать из этого списка и гробовщика. Громкое обращение будочника Юрко к гробовщику: «Что ж? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов», — рассмешило присутствующих. «Все захохотали, но гробовщик почёл себя обиженным и нахмурился».
Уместно ли было рассмеяться вместе со всеми? Он пришёл домой пьяным и сердитым, размышляя: «Чем ремесло моё нечестнее прочих? разве гробовщик брат палачу? .. «Тут и приходит ему странная мысль позвать на новоселье тех, на которых работал: «мертвецов православных».
В самом деле, гробовщик вовсе не брат палачу. Он никого не убивает. У него своё ремесло. Как нужны булочники, сапожники, портные, так нужны и те, кто провожает человека в последний путь. Конечно, за здравие тех, на кого он работал, пить нельзя, можно только помолиться за упокой их души, что, несомненно, и делал гробовщик, сопровождая покойников в церковь на отпевание, а после него на кладбище. Но автор об этом не рассказывает, считая это самим собой разумеющимся, а читателей понимающими всё без лишних пояснений.
Отвергнув абсурдное предложение выпить за здоровье своих клиентов, Адриан неожиданно для себя приглашает их на новоселье. Дерзкая, конечно мысль. Но объяснимая состоянием гробовщика: «Милости просим, мои благодетели, завтра вечером у меня попировать … » Отметим это обращение: клиенты всегда благодетели своих ремесленников, так как от них зависит благополучие мастеровых. Но так говорит о них именно гробовщик. Правда, в этот момент он не помнит, что кто-то из его подопечных может его заслуженно упрекнуть и выразить свою обиду …
Здесь скажем ещё несколько слов о Юрке, с которым гробовщик знакомится ради выгоды. В чём же она? Юрко — будочник, то есть «полицейский сторож, стоящий на посту у караульной будки». До пожара Москвы в 1812 году Юрко лет двадцать пять охранял ремесленную слободу. Будка его сгорела, но появилась новая.
Нужда в охране отпала, да и Юрко выглядел смешно «с секирой и в броне сермяжной», но оставался он по привычке на своём месте и заслужил благосклонность и уважение большей части немцев-ремесленников: «иным из них случалось даже ночевать у Юрки с воскресенья на понедельник-. Почему?
Делаем предположение: удачную торговлю не возбранялось отметить. И чтобы не слышать упрёков домашних, можно было остаться на ночь у Юрки; он же мог и довести до своей гостеприимной будки, если у ремесленника не было на это сил. Вот и Адриан «тотчас познакомился с ним, как с человеком, в котором рано или поздно может случиться иметь нужду». Понимаем, что между нуждой, которую Адриан может иметь, и выгодой, которую он совсем не ищет, дистанция огромного размера, что нужда и выгода совсем не одно и то же, и оправдаем Адриана.
Сон Адриана.
— Не сразу понимаешь, что реальность сменяется у Пушкина сном гробовщика — завуалированной фантастикой. фраза «с этим словом гробовщик отправился на кровать и вскоре захрапел» (реальный факт) получает логичное продолжение: «На дворе ещё было темно, как Адриана разбудили». Вечером заснул, а утром разбудили. Но ведь разбудил автор гробовщика уже во сне!
Сон Адриана состоит из двух частей. И каждая о нём много говорит, так как подсознание героя выдаёт то, что, может быть, неосознанно, но для него важно, первостепенно. Во сне видит он желаемое и ожидаемое. Первая часть сна приносит известие о смерти купчихи Трюхиной. Ждали её и его конкуренты: «у ворот покойницы уже … расхаживали купцы, как вороны, почуя мёртвое тело». У Адриана же с приказчиком купчихи был договор, что тот сразу же сообщит о её смерти. Догадываемся, что здесь будет обоюдная выгода. Недаром, увидев по приезде приказчика в доме умершей,
Прохоров обменялся с ним «значительным взглядом и поехал хлопотать». Как мы понимаем, он получил выгодный заказ, на который очень рассчитывал и который покроет убытки предыдущих похорон. Племянника Трюхиной, «молодого купчика», он уверил, что «все похоронные принадлежности будут доставлены ему во всей исправности». И это не вызывает у нас сомнения: так и будет, Адриан постарается!
Важен для читателя ответ наследника купчихи, что «о цене он не торгуется, а во всём полагается на его совесть». У Пушкина каждое слово значимо: вот и во сне гробовщика неслучайно звучит слово «совесть». Не назидая, А.С. Пушкин назвал то качество человека, которое не должно нам терять ни при каких обстоятельствах.
При напоминании о совести «гробовщик, по обыкновению своему, побожился, что лишнего не возьмёт, значительным взглядом обменялся с приказчиком … », Но читатель-то уже знает, что возьмёт! Так мучает ли его мысль о сделанном не по совести?
Вторая часть сна связана с прибытием званых гостей в новый дом Адриана. Только здесь становится понятно, что всё предыдущее повествование о смерти Трюхиной не явь, а сон. Но он настолько реалистичный, что мы видим, как в хлопотах всё сделать в лучшем виде Адриан много раз ездит с Разгуляя к Никитским воротам; как в лунную ночь, завершив все дела, гробовщик идёт пешком домой, как окликает его новый приятель Юрко, желая доброй ночи.
Войдя в дом, гробовщик увидел, что комната полна мертвецами, освещёнными луной, свет которой проникал через окна. «Адриан с ужасом узнал в них людей, погребённых его стараниями. < … > Все они, дамы и мужчины, окружили гробовщика с по клонами и приветствиями. Обратим внимание на то, что «все они (кроме похороненного даром) были одеты благопристойно: покойницы в чепцах и лентах, мертвецы чиновные в мундирах».
Если считать, что сон — своеобразное отражение действительности, то это видение говорит читателю, что Адриан выполнял свою службу исправно, и неслучайно кланяются ему и приветствуют его им же приглашённые.
Но читаем дальше: маленький скелет продирается сквозь толпу к Адриану: «Ты не узнал меня, Прохоров … Помнишь ли отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина, того самого, которому в 1799 году ты продал первый свой гроб – и ещё сосновый за дубовый?
С этим словом мертвец простер к нему костяные объятья, но Адриан, собравшись с силами, закричал и оттолкнул его, Пётр Петрович пошатнулся, упал и весь рассыпался-. Возмущённые таким грубым поступком, с угрозами обступили его остальные гости, и Адриан упал и лишился чувств. Можно понять его смятение, хотя мертвец «ласково улыбался» и не был настроен воинственно, только напомнил о давнем событии, первом проданном нечестно гробе. Фамилия давно умершего отставного сержанта тоже у Пушкина неслучайна.
Она вызывает в памяти выражение «Жив курилка», которое очень давно употребляли в игре, зажигая лучину, передавая из рук в руки и напевая: «Жив Курилка, жив, не умер». В чьих руках лучина гасла, тот и проигрывал.
Со временем выражение «жив Курилка» стали употреблять, называя людей или события, которые давно должны были кануть в Лету, но тем не менее не канули. Так только ли вид почти истлевшего сержанта вызвал ужас гробовщика?
Предполагаем, что страх его вызван и ожиданием возмездия за спящую совесть, за проданный вместо дубового сосновый гроб, о чём напомнил Пётр Петрович
Курилкин: жив Курилка!
Пробуждение.
Но вот наступает истинное пробуждение. Открыв утром глаза, «с ужасом вспомнил Адриан все вчерашние происшествия». Случившееся во сне предстаёт как жуткая реальность, потому с таким напряжением ждёт он слова работницы, объясняющего, что с ним было. Работница сказала, что заходили соседи справиться о здоровье его, но она не стала его будить. Адриан поинтересовался, не приходили ли от покойницы Трюхиной, но работница удивилась словам о смерти купчихи и рассказала, что гробовщик, как вернулся от сапожника пьян, так и завалился спать. Тут только понял гробовщик, что все ужасные события, так напугавшие его, произошли во сне.
Нам очень важна реакция гробовщика на слова о том, что Трюхина жива:
— Ой ли! — сказал обрадованный гробовщик.
— Вестимо так, — отвечала работница.
— Ну, коли так, давай скорее чаю да и зови дочерей».
Кажется, он должен огорчиться, узнав, что Трюхина не умерла. А он обрадовался. Очень хочется понять чему. И мы обращаем этот вопрос всему классу. Но прежде скажем ученикам о том, что в «Гробовщике» есть не одна автобиографическая деталь.
1799 год — год, когда начал свою службу гробовых дел мастер Прохоров, — это год рождения Пушкина. Верно. Напротив дома на Большой Никитской, где жила невеста Пушкина Наталья Гончарова, жил гробовщик Адриан. Так что пушкинский гробовщик имел реального прототипа.
У Александра Сергеевича был опыт общения с гробовщиком в августе 1820 года, когда он хоронил дядю Василия Львовича. Ещё одна деталь к размышлению. С разницей в два дня Пушкиным написаны повесть «Гробовщик» (7 сентября 1830 года) и стихотворение «Бесы» (9 сентября). О чём это нам говорит?
Ещё напомним, что повесть «Гробовщик» была написана в Болдине первой из пяти «Повестей Белкина». Выстраивая повести, Пушкин поставил её третьей, то есть в середину книги. И стоит подумать над тем, почему именно эта повесть стала центром «Повестей Белкина». В каждой из них по воле автора герои испытывают себя или жизнь испытывает их, и выходят они из жизненных обстоятельств иными, нежели входящими в них. Более других, кажется, хрупкость жизни и непредсказуемость судьбы должны открываться гробовщику.
Но за бытовыми заботами и заботами по исполнению своих цеховых обязанностей «наш» гробовщик забыл о бытии, в которое мы входим, кем бы ни были. Об этом, кстати, эпиграф к повести. Сон, приснившийся Адриану, возвращает его к обязательным для человека размышлениям о праведности его жизни. Начал он своё дело с обмана; как пережил его, автор нам не поведал. Анализ повести «Гробовщик» Пушкина
2.9 (58.18%) 11 votes Александра Сергеевича Пушкина из цикла «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина », написанная в 1830 и изданная в 1831 году.
История создания
Повесть закончена 9 сентября 1830 года в селе Большое Болдино , где увидели свет и остальные повести из цикла «Белкина», через неделю после приезда Пушкина в город. Это была первая повесть из пяти написанных. Образ гробовщика взят с реального человека: на Большой Никитской , напротив дома невесты Пушкина действительно существовала лавка гробовщика Адриана.
Сюжет
Объявление «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые » саркастически намекает на масонские ритуалы, во время которых человеческие черепа, кости, скелеты и гробы использовались как аллегорические предметы для изъяснения тайного смысла масонского учения. Так, во время посвящения в мастера ложи посвящаемый повергался в гроб тремя символическими ударами молота. Гроб, череп и кости символизировали презрение к смерти и печаль об исчезновении истины. Для ритуальных целей такого рода подержанные гробы, видимо, можно было «починять» или брать новые «напрокат».
И далее «…тремя франмасонскими ударами в дверь …». Число три у масонов в целом имеет мистическое значение. Троекратный стук в дверь, в частности, символизировал «три слова евангельских»: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам».
Н.А. Петрова
«ГРОБОВЩИК» - ПРОЗА ПОЭТА
Когда речь заходит о «прозе поэта», обычно имеется в виду проза поэтов ХХ века. «Русская классическая литература не знает прозы поэта в современном понимании этого слова. <.. .> Перелом начинается на рубеже веков, когда, благодаря появлению русского символизма, инициатива, начинает вновь переходить в руки поэзии»1. Между временем становления русской прозы, «эстетическое восприятие» которой «оказалось возможным лишь на фоне поэтической культуры»2, и временем возвращения к поэтической доминанте определенные схождения хиазматических очертаний. Противопоставляя пушкинскую прозу «поэтической прозе» Марлинского или Гоголя, Б. Эйхенбаум приходит к парадоксальному выводу: «Пушкин создавал свою прозу на основе своего же стиха <...> дальнейшая проза развивается на развалинах стиха, тогда как у Пушкина она рождается еще
из самого стиха, из уравновешенности всех его элементов» .
Различие языка прозы и поэзии осуществляется по разнообразным
параметрам: ритмической организации; соотношению смысла и звука, слова и вещи6 и т.д. Проза, по мысли И. Бродского, «научается» у поэзии «зависимости удельного веса слов от контекста. опусканию самого собой разумеющегося», - «чисто лингвистической перенасыщенности», обусловливающей «поэтическую технологию» построения 7.
Литературоведение начала века, опираясь на опыт русской классической литературы, рассматривало прозу и поэзию как «замкнутые семантические категории» . Исследования последних десятилетий демонстрируют возможность прочтения нарративных произведений XIX века способами, генерированными спецификой «прозы поэта» и собственно поэтических текстов, ретроспективно обращенными ко времени зарождения прозы. Ис-
следование того, как «язык поэзии инфильтруется в язык прозы и наобо-рот»9, наиболее последовательно проведено В. Шмидом. «Поэтическое прочтение» «Повестей Белкина» предполагает выявление «интратексту-альных эквивалентностей и парадигм», аллюзий, реализации фразеологизмов и тропов - того, что «символисты, а вслед за ними и формалисты, обозначили как «словесное искусство»10. Акцент переносится с организации текста на его восприятие, а обнаруженные особенности нарративной структуры интерпретируются как «поэтические приемы в прозаическом повествовании».
Основное отличие пушкинских повестей от «прозы» поэта» заключается в том, что они рассказывают историю, предполагающую следование определенной фабуле, основу ее составляющей. «Проза поэта» ХХ века
представляет собой «свободную форму»11 автобиографического или мему-
арного типа, лишенную «в старом смысле слова - фабулы» , «фрагментарную», построенную по «принципу коллажа или монтажа»13, исключающую возможность однозначного жанрового определения, которое может быть замещено обозначением языка повествования («Четвертая проза»). Прозу поэта», «густо насыщенную мыслью и содержанием»14, -«лучшую русскую прозу XX века»15 - «нельзя задумать прозой и написать стихами, нельзя переложить в стихи»16. В начале XIX века только устанавливаемая граница между прозой и стихом еще не приобрела такой жесткости: Пушкин составлял прозаические планы своих поэтических произведе-
ний и «перекладывал» в стихи чужую прозу. С повестью «Гробовщик» связан опыт Л. Толстого, обнаружившего, что пушкинскую «побасенку» невозможно пересказать18.
Невозможность адекватного пересказа «Гробовщика» свидетельствует о том, что в повествовании не соблюдается принцип линейности - основополагающий по определению для прозаической речи. Все пишущие о «Гробовщике» отмечают эту особенность его фабулы. «Пушкин задержи-
вает бег новеллы, заставляя ощущать каждый ее шаг. При простой фабуле
получается сложное сюжетное построение»19. «Гробовщик» отличается от
остальных повестей, где «сюжет идет прямо к своей развязке» . По поводу другой фабульной «прозы поэта», «Египетской марки» О. Мандельштама,
Н. Берковский заметил, что в ней «методика образов идет наперекор сю-
жету. «Всегдашний» образ не может и не желает «развертываться» .
«Гробовщик», как положено прозаическому повествованию, имеет линейную фабулу, но в качестве «прозы поэта» строится «по закону обратимости поэтической материи», напоминающему «фигуру вальсирова-ния»22 или «эхо» - «естественную многократную, со всеми подробностями,
разработку воспоследовавшего за начальным» . В «прозе поэта» каждый последующий шаг не столько наращивает фабулу, сколько возвращает повествование назад и пробуждает в уже сказанном новые смыслы.
В повести «Гробовщик», занимающей шесть с половиной стандартных страниц, большая часть текстового пространства отдана насыщенным деталями описаниям явлений и событий, не мотивированным логикой фабульного развития. Само фабульное действие, не имеющее временных лакун, может быть сведено к двум событиям - переезд героя и его поход в гости. Знаменитое высказывание Пушкина о необходимости «точности и краткости» к «Гробовщику» никак не применимо: «замысловатость» (А.В. Дружинин) его повествования давно замечена, а с краткостью не согласуется ни количество введенных персонажей, ни способы их характеристики.
С фабульной точки зрения необязательно троекратное упоминание дочерей гробовщика, их имен, имен жены и дочери сапожника, имени работницы. Не обоснован развитием действия экскурс в историю будки, да и сама фигура будочника отнюдь не вызвана необходимостью - спровоцировать гробовщика мог бы сапожник или любой из ремесленников. Обилие персонажей, не вовлеченных в действие, оправдывает прозаический дис-
курс. Примечательно, что в последующих повестях Пушкин сокращает
число персонажей; так, в плане «Станционного смотрителя» присутствовал влюбленный писарь, посредничающий между дочерью и отцом.
Фабула «Гробовщика» удваивается сном, также переполненным подробностями, персонажами, именами, прямого отношения к действию не имеющими. В этом удвоенном состоянии она развивается линейно: гробовщик поселяется на новом месте и начинает обживать его, сон кончается благополучным пробуждением. На фабулу нарастают многочисленные сюжетные пласты. Один из них связан с внутренним перерождением героя и мотивирует упоминание дочерей, которых он сначала «журил», а потом позвал чай пить. Другой - с осмыслением парадокса жизни и смерти, их существования за счет друг друга. Третий - с формированием метатекста, подставляющего автора на роль героя25. Четвертый - с литературной полемикой и становлением нового типа прозаического рассказывания. Этот ряд, возможно, не полон. Все эти сюжеты раскрываются, прежде всего, на лексическом уровне, но не все из них развиваются линейно, как положено прозаическому повествованию. Более того, некоторые сюжетные ходы могут быть ориентированы одновременно на линейное и «обратимое» развитие.
Легче всего выявляется и поддается лексическому оформлению сюжет, концентрируемый образом гробовщика. Его характер описывается сначала по принципу механического перевертыша: все гробокопатели, представленные предшествующей литературой веселы, а этот - нет. Потому он и не «гробокопатель», а «гробовщик», который, выпадая из типа, приобретает характер, и, следовательно, возможность стать героем рассказа. Сон возвращает героя в типовое лоно, избавляя от тягот рефлексии. Лексически этот сюжет обозначается как не радость (угрюмство) - радость (веселие).
К линейному, прозаическому ряду относится также игра именами героя. Он дважды назван Адрияном Прохоровым, двадцать два раза - гро-
бовщиком, двадцать один - Адрияном, два - Прохоровым, один - Адрия-ном Прохоровичем. Адрияном Прохоровым герой именуется при первом представлении его читателю (гробовщик Адриян Прохоров) и при характеристике его нрава («Адриян Прохоров обыкновенно был угрюм и задум-чив»26). Далее простым желанием избежать повтора смену имен трудно объяснить. Логично допустить, что герой будет Адрияном в семье и гро-
бовщиком в профессиональной деятельности. Действительно, герой, сидящий под окошком за чаем, называется по имени, но на стук в дверь отзывается гробовщик («“Кто там?” - спросил гробовщик»). Когда речь идет о семейных делах, разговаривают между собой ремесленники («Гробовщик просил сапожника.»), когда о ремесле - два частных человека («спросил Адриян» - «отвечал Шульц), расходятся снова профессионалы («сапожник встал и простился с гробовщиком»). Двойственность спародирована в отношении к Юрко, с которым Адриян знакомится «как с человеком, в котором рано или поздно может случиться иметь нужду». В обществе ремесленников едящий и пьющий герой упорно называется Адрияном, домой же приходит пьяный и сердитый гробовщик, рассуждающий о своем ремесле. Звать в гости мертвецов собирается Адриян, засыпает Адриян и кажется, что его разбудили, Адрияну, похоронами он занимается в качестве гробовщика (называется так четыре раза подряд), а собственных гостей принимает в качестве Адрияна (десять раз подряд). Мертвецы обращаются к хозяину по фамилии, но в конце, из уст переставшей быть безымянной работницы, Адриян получает новое звание Адрияна Прохоровича. Смена имен от Адрияна Прохорова к Адрияну Прохоровичу линейна и работает на сюжет о духовном возрождении, неслучайно пробудившемуся герою объявляют, что он «частный именинник»28, а «отчаяние», проступавшее в «седьмой чашке чаю», сменяется «чаянием» - ожиданием. Но рефлексия о несоответствии собственного душевного состояния благополучию момента, приписывается гробовщику («старый гробовщик чувствовал с удивле-
нием...») - смена имени и профессионального обозначения выходит за рамки линейности и обыгрывает в разных сюжетных пластах заявленный вначале каламбур «гробовщик переселялся всем своим домом». К этой игре, возможно, подключены и другие имена: имя умирающей Трюхиной содержит фонетическую ассоциацию с трухой и трупом29, тогда «покойница Трюхина» - тавтология.
Пласты сюжета, связанные с парадоксом жизни-смерти и метатекстом не линейны, но «обратимы», о чем свидетельствует сложная языковая игра, не образующая однозначных оппозиций и линейных лексических цепочек.
Анекдотическое ядро повествования, сводимое к присловью «мертвый без гроба не живет», становится основой вариативного развития темы,
свойственного сюжету поэтического произведения. Его лексическое оформление осуществляется за счет игры названиями прижизненного и посмертного жилища.
«Домом» это жилище (в таком наименовании - «свое» и «новое») обозначается пять раз, причем в трех случаях контекст не содержит в себе подразумеваемой стабильности («переселялся всем своим домом», «дом продается», «новокупленный дом») и в двух - обнаруживает парадоксальный подтекст: герой «пришел домой», чтобы наполнить его мертвецами («Созывать мертвых на новоселие!»), но «те, которым уже не в мочь, которые совсем развалились» не пришли - «остались дома».
Новый дом Адрияна, «купленный им за порядочную сумму» довольно просторен (гостиная, светлица, задняя комната, кухня), но именуется домиком, у сапожника - «тесная квартирка», у Юрко - «будка». Мотив «тесноты» пробуждает в «доме» значение «домовины», подкрепляемое указанием на цвет («желтый домик», желтая, а затем «новая, серенькая» будка - «гробы всех цветов», «гробы простые и крашеные»), упоминанием «новоселья», платы, возможности ремонта и аренды. Отличие от лексиче-
ского ряда веселие-угрюмство здесь состоит в отсутствии сюжетной мотивировки смены значений. Их полисиментичность зафиксирована начальным предложением повести («Последние пожитки гробовщика Адрияна Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом»), и каждый раз, чтобы осознать игру смыслов нам приходится оборачиваться назад, к уже прочитанному тексту. Так, «ветхая холстина», облекающая скелет, отсылает нас назад, к «ветхой лачужке», старому дому, о котором вздыхает Адриян.
Тема дома-гроба осложняется тем, что дом, в отличие от гроба, не является однородно замкнутым пространством. Между ним и внешним миром существуют места перехода: «незнакомый порог», «дверь», «ворота», «калитка», «окно» («окошки»).
Адриян пребывает в доме, если не в кровати, то «у окошка» или «под окном». Окно - граница между миром жизни и миром смерти: в доме покойницы Трюхиной «все окны... открыты», во сне «Луна сквозь окна» смотрит на заполнивших дом мертвецов, «глазеть» в окно дочерям гробовщика запрещено.
Следующая ограда-граница - ворота (упоминаются 5 раз) и калитка (4). Гробовщик как проводник в царство смерти закономерно перемещается к «Никитским воротам», над воротами укрепляется его вывеска, дом покойницы не упомянут, но обозначен открытыми воротами («у ворот покойницы»). Так же отпертой пришедшими гостями-мертвецами оказывается и калитка, из которой выходил гробовщик с дочерьми, отправляясь на свадьбу. И, наконец, весь город, как замкнутое пространство отделен от кладбища «заставой».
Миры живых и мертвых в повести постоянно замещают друг друга: то гробы и «похоронные принадлежности» поселяются в доме, то мертвецы приходят на новоселье, то скелет, как живой простирает объятья и за-
ново умирает, рассыпаясь костьми. Даже вертикальная их распределенность («все мы поднялись на твое приглашение») перестает быть значимой, когда мертвый гость идет «на лестницу», а вслед за ним и Адриян.
Развитие сюжета, связанного с героем, движется процессом осознания им особости собственной профессии, ставящей его в промежуточное состояние между мертвыми и живыми. Но в системе нелинейных, обратимых связей он в этой функции оказывается не одинок. В качестве посред-
ника выступает Юрко - московский Гермес, но в этой роли ему мало уступает Г отлиб Щульц. Домик сапожника находится «через улицу», против адрияновых окошек, так что гробовщик может видеть его или сапожник может заглядывать в дом, как та луна, что смотрит на мертвых. Появлению сапожника, который весел так, как полагается гробокопателю у В. Скотта и Шекспира, предшествуют «три франкмасонских удара» в дверь, которая отворяется самим нежданным «соседом». Приход фантастического Каменного гостя описан Пушкиным как явление заурядное («Что там за стук?»), приход соседа озвучен как явление судьбы, с беседы с ним и начинается приключение героя.
Интертекстуальные переклички переводят повествование на уровень метатекста, целиком построенного на обратимых ассоциациях. Так, определение «свои произведения» в отношении гробов возвращает нас к «изделиям хозяина», проясняя парадоксальность «несчастия» - «удовольствия». Цвет домика и будки с их явной отсылкой к сумасшествию, отзываясь в окраске гробов («всех цветов»), шляпок и покойницы Трюхиной, имеет
смысл только в биографическом контексте, а «костяные объятия» - в контексте пушкинских стихов33. Кроме того, гробовщик наделен «воображением». В совокупности с присущим ему «угрюмством», которое, в конечном счете, сменяется «радостью» устанавливается ассоциация с «диким
и суровым» поэтом.
В «Г робовщике» - единственной из повестей - как будто бы нет любовной тематики, если не считать упоминания серебряной свадьбы и гипотетических любовников дочерей. Но сон - «ужасное видение» - не лишено любовной окраски. По наблюдению М. Гершензона, «Пушкин часто называет любовь сном»35, в «грезе воображения» мертвецы принимаются сначала за любовников, скелет простирает объятья, а все вместе возвращает нас к «дородному Амуру с опрокинутым факелом». Любовь Адрияна к «клиентам» попадает в разряд «роковых страстей».
Так, даже функционально фабульные элементы в «Гробовщике» переключаются в «обратимый» поэтический план, для этого достаточно, чтобы встреча ремесленников состоялась по поводу серебряной свадьбы, -«линейное (аналитическое) развитие» сменяется «кристаллообразным (синтетическим) ростом»36. Знаменательно, что реакцию Баратынского на повести («бился и ржал») Пушкин фиксирует на цитатном уровне словами Петрарки.
«Гробовщик» - первая из написанных повестей и первое завершенное прозаическое произведение Пушкина - «изображает. наиболее прозаическую действительность и в то же время обнаруживает наиболее отчетливо выраженную поэтическую структуру»37. «Гробовщик» - скорее не повесть, а новелла38, которая могла бы быть рассказана в жанре новеллистической поэмы, или, учитывая фантастический, «ужасный компонент» и способ рассказывания с фиксацией настоящего времени, в жанре баллады. На уровне сюжетного пласта в ней обнаруживается «сниженное изложение державинской оды», послужившей источником эпиграфа39, на уровне метатекста - элегические мотивы40. Характерный пушкинский перифраз («Все это значило, друзья.») осуществляется здесь в обратном порядке: проза перафрастируется поэзией. «Гробовщик», мотивы которого развертываются в потенциальных сюжетных линиях остальных повестей (тайные любовники, незавершенная дуэль цеховых сотоварищей, в «Гробовщике» -
словесная), в судьбах героев с «воображением», переходящих от «угрюмства» к «веселию», в перекличке имен («разве гробовщик брат палачу?» -Самсон, парижский палач, записки которого анонсировались в 1830 г.), становится их спрятанным поэтическим «замком».
1 Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж, 1991. С. 69.
2 Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С. 83.
3 Эйхенбаум Б. Сквозь литературу: Сб. ст. Л., 1924. С. 162, 16, 168.
4 Белый А. О художественной прозе, 1919; Томашевский Б. О стихе. Л. 1929, Гиршман М. Ритм художественной прозы. М., 1982 и др.
5 Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 52.
6 Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987, С. 324-338.
7 Бродский И. Сочинения: В 4 т. Т. 4. СПб., 1995. С. 65, 71.
8 ТыняновЮ. Указ. соч. С. 55.
9 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940. С. 380.
10 Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении. «Повести Белкина». СПб., 1996. С. 41, 39.
11 Саакянц А. Биография души творца // Цветаева М. Проза. М., 1989. С. 4.
12 Филиппов Б.А. Проза Мандельштама // Мандельштам О.Э. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2.
М.,1991. С. IX.
13 Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998. С. 269.
14 Мирский Д.С. О.Э. Мандельштам. Шум времени // Литературное обозрение. 1991. №
15 Волков С. Указ. соч. С. 268. А. Чехов писал о классической литературе: «все большие русские стихотворцы прекрасно справляются с прозой» (Русские писатели XIX века о Пушкине. Л., 1938. С. 374).
16 Цветаева М.И. О поэзии и прозе // Звезда. 1992. № 10. С. 4.
17 ГершензонМ.О. Статьи о Пушкине. М., 1926. С. 19.
Русские писатели XIX века о Пушкине. Л., 1938. С. 378. Пушкинских «Цыган» Толстой «с особой силою» оценил в прозаическом пересказе П. Мериме.
19 Эйхенбаум Б. Указ. соч. С. 165-166.
20 Бочаров С.Г. О художественных мирах. М. 1985. С. 41.
Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. С. 300.
22Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1991. С. 237, 241.
23 Бродский И. Указ. соч. С. 71.
24 «Повествование о более чем трех действующих лицах сопротивляется почти всякой поэтической форме, за исключением эпоса». Бродский И. Указ. соч. С. 65.
25 Турбин В.Н. Пролог к восстановленной, но неизданной авторской рукописи книги «Пушкин. Гоголь. Лермонтов» (1993) // Вопросы литературы. 1997. № 1. С. 58-102.
26 Текст «Гробовщика» цитируется по изданию: Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 6 т. Т. IV. М., 1949. С. 80-86.
27 То, что «Гробовщик» - рассказ о профессиях, заметил В.С. Узин (О «Повестях Белкина». Птб., 1924. С. 31).
28 «Добрый именинник до трех дней или три дня» (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 2. М., 1981. С. 43). Три дня занимает действие в повести.
Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4. М., 1981. С. 438; ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 1986-1987. Т. 4. С. 111.
ТомашевскийБ.В. Теория литературы. М.; Л. 1930. С. 181.
31 Шмид В. Указ. соч. С. 282-284.
32 «Надобно нам посадить его в желтый дом: не то этот бешеный сорванец нас всех заест, нас и отцов наших», писал П. Вяземский А. Тургеневу (Русские писатели XIX века о Пушкине. Л., 1938. С. 19).
33 «В слезах обнял меня дрожащею рукой И счастье мне предрек, незнаемое мной» («К Жуковскому»), знаемое скелетом счастье - смерть.
34 «Угрюмство» откликнется у Блока («О, я хочу безумно жить.»).
35 Гершензон М.О. Указ. соч. С. 64.
36 Бродский И. Указ. соч. С. 66.
37 Шмид В. Указ. соч. С. 259. Семантика прозаического и поэтического у Шмидта сохраняет характер противоположения «прозы действительности» (П. Вяземский) и его метафизического осмысления.
38 О жанровой природе «Выстрела» см.: Соколянский М.Г. И несть ему конца. Статьи о Пушкине. Одесса, 1999. С. 84-95.
Ронкин В. Сюжетная квинтэссенция прозы [Электронный ресурс]. Электронные данные. [М.], 2005. Режим доступа: http://ronkin.narod.ru.hb.htm, свободный. Заглавие с экрана. Данные соответствуют 31.01.2006.
40 Узин В.С. Указ. соч. С. 50.