Человечество едино по своим корням, однако в процессе развития разветвляется на множество разнообразных, особенных культур. Каждая из них в специфических условиях жизни (географических, исторических, технологических, бытовых и т.д.), создает свою историю, вырабатывает свой язык, формирует свое мировоззрение. Своеобразие каждой культуры находит свое проявление в культурной картине мира, которая формируется в процессе возникновения и развития самой культуры.
Термин картина мира был введен впервые Людвигом Витгенштейном в "Логико-философском трактате", но в антропологию и семиотику он пришел из трудов немецкого ученого Лео Вайсгербера.
В различных культурах люди по-своему воспринимают окружающий мир и тем самым создают неповторимый образ этого мира, свое особое представление о нем, получившее название «культурная картина мира».
Таким образом, культурная картина мира – это совокупность рациональных знаний и представлений о ценностях, нормах, нравах, менталитете собственной культуры и культурах других народов. Эти знания и представления придают культуре каждого народа самобытность, благодаря чему становится возможным отличать одну культуру от другой.
Понятие «культурная картина мира» употребляется в узком и широком смысле слова. В узком смысл е в культурную картину мира входят первичные интуиции, национальные архетипы, способы восприятия времени и пространства, очевидные, но недоказанные утверждения, вненаучные знания. В широком смысле наряду с перечисленными элементами в культурную картину мира включают также и научные знания.
Первичная картина мира представляет собой интуитивные представления, значения и смыслы как выражение особенностей определенной культуры. При этом каждый смысл всегда отражает универсальность мира, в котором живут люди.
Каждому отрезку исторического времени соответствует своя картина мира. Например, картина мира древних индийцев не похожа на картину мира средневековых рыцарей, а картина мира рыцарей не похожа на картину мира их современников-монахов. В свою очередь, картина мира монахов-доминиканцев не похожа на картину мира францисканцев и т. д.
В то же время, можно выделить универсальную картину мира свойственную всему человечеству, правда, она будет слишком абстрактна. Так, для всех людей, по-видимому, характерна бинарная оппозиция (основной инструмент при описании или реконструкции картины мира) белого и черного, но у одних групп белое будет соответствовать положительному началу - жизни, а черное - отрицательному началу - смерти, а у других, например, китайцев, наоборот. У любого народа будет свое представление о добре и зле, о нормах и ценностях, но у каждого народа эти представления будут различными.
У отдельной личности картина мира будет детерминирована прежде всего его характером: у сангвиника-экстраверта и реалиста картина мира будет явно противоположной картине мира шизоида-интроверта и аутиста. Своя картина мира будет у параноика и у больного шизофренией и психозом. Картина мира будет меняться при измененных состояниях сознания.
Человек, погруженный в виртуальную реальность, также будет видеть мир совершенно по-своему.
Таким образом, картина мира опосредована тем культурным языком, на котором говорит данная группа.
Кроме того культурная картина мира складывается из ясных, осмысленных и очевидных представлений, неосознанных значений, личностных смыслов, а также опытов, переживаний, мотивов и оценок. Другими словами, она сводится к набору сведений и данных. С этой точки зрения можно выделить научную, эстетическую, религиозную, этическую, правовую и другие подобные картины мира.
Развитие связей между культурами приводит к сглаживанию уникальных особенностей каждой из них. Так, в XX в. появляются схожие черты в быту и мышлении разных народов и стран, об этом наглядно свидетельствуют процессы компьютеризации. Тем не менее, в основе каждой культуры сохраняется то, что обусловлено этническими и природно-климатическими особенностями страны, спецификой ее языка, культурной памяти и всей истории. Тем самым культурная картина мира сохраняет свою уникальность в процессах универсализации культуры.
Культурная картина мира
Культурная картина мира
система образов, представлений, знаний об устройстве мира и месте человека в нем. Результат специфического видения мира, в котором обитает человек.
мир, представленный в смысловом значении для определенной социальной общности. Ее содержательной основой является система ценностных ориентаций данной социальной общности (понимание ею добра и зла, счастья, справедливости и т.п.), ее представление о времени и пространстве, мироздании и т.д. Ядром культурной картины мира является менталитет.
Большой толковый словарь по культурологии. . Кононенко Б.И. . 2003 .
Смотреть что такое "Культурная картина мира" в других словарях:
НАРОДОНАСЕЛЕНИЕ МИРА - НАРОДОНАСЕЛЕНИЕ МИРА, на нач. 1985 (по данным ООН) составляло 4,8 млрд. ч., к рые живут в Европе, Азии, Америке, Африке, Австралии и Океании (площадь обитаемой суши 135,8 млн. км2). Всего в мире насчитывается 213 стран, имеющих постоянное нас.,… … Демографический энциклопедический словарь
Возникновение и генезис саморефлексий культуры. Генезис истории мировой культурологич. мысли восходит к тому условному моменту, когда культура начинает рефлектировать свое движение, отмечая в себе содержат. изменения, смысловые сдвиги,… … Энциклопедия культурологии
I Медицина Медицина система научных знаний и практической деятельности, целями которой являются укрепление и сохранение здоровья, продление жизни людей, предупреждение и лечение болезней человека. Для выполнения этих задач М. изучает строение и… … Медицинская энциклопедия
У этого термина существуют и другие значения, см. География (значения). География: (др. греч. γεωγραφία, землеописание, от γῆ Земля и γράφω пишу, описываю) единый комплекс наук, изучающих географическую оболочку Земли и акц … Википедия
- (парадигматика) условная смысловая конструкция, выработанная культурологической мыслью человечества для первичной типологии мировой культуры. 3. и В. парная категория, выражающая дихотомию поляризованного целого всемирной культуры … Энциклопедия культурологии
У этого термина существуют и другие значения, см. Наука (значения) … Википедия
В культурологии (позднелат. verificatio доказательство, подтверждение верности или истинности чего либо; от лат. verus истинный и facio делаю) установление истинности тех или иных суждений (утверждений и отрицаний) о культуре в знании о… … Энциклопедия культурологии
Следовательно, культурная картина мира непосредственно связана с менталитетом. И если последний представляет собой способ восприятия и видения окружающей человека действительности, то картина мира есть результат этого восприятия. Их взаимосвязь можно также представить в виде соотношения содержания (картина мира) и формы (менталитет). «Культурная картина мира», или «культурная модель мира», «культурный образ мира» (здесь эти понятия будут применяться как тождественные) существенно отличается как от научной и философской картин мира, так и от картины мира религиозной. Хотя культурная модель мира и близка художественной картине мира, тем не менее она не совпадает с последней. Под научной картиной мира понимается некая идеальная модель действительности, созданная на основе научных идей и принципов и выступающая базой построения научных теорий. Она воплощает в себе последние достижения науки, и ее изменения обусловлены процессом развития познания. По своему содержанию научная картина мира объективна и лишена (или почти лишена) ценностного отношения к миру. Философская картина мира, как и научная модель мира, основывается на научных знаниях, но, в отличие от последней, философский взгляд на мир сливается с его оценкой. Следовательно, философская картина мира - это синтез научных и ценностных представлений о мире и человеке. Религиозная же картина мира есть модель действительности, выраженная в виде фантастических, иллюзорных образов. Каждая религиозная система создает свой образ мира. Основу ее составляет вера в некий Абсолют - в Бога или Будду, превращенного в объект религиозных эмоций и преклонений. Своеобразны отношения между культурной и художественной картинами мира. Следует заметить, что культурная картина мира в немалой степени обнаруживает сходство с художественной картиной мира, а на начальных этапах человеческой истории можно говорить об их тождестве. Их родство обусловлено тем, что в той и другой мир выражается не в его значимом, а в его смысловом аспекте, то есть реальность в художественной и культурной модели представлена не такой, какой она есть сама по себе, не в ее объективном значении, а такой, какой она видится социальной общности или художнику - в ее смысловом значении. На основе сказанного можно сформулировать рабочие определения этих двух картин мира. Художественная картина мира - это его образ в смысловом значении для художника. Культурная же модель мира есть мир, представленный в смысловом значении для определенной социальной общности. Из приведенных дефиниций становится очевидным, что мифологическая модель мира будет одновременно и художественной, и культурной картиной мира. Размежевание между этими типами моделей мира связано с дифференциацией синкретического художественного комплекса на художника и публику, с профессионализацией художественной деятельности, с выделением художника из коллектива и обретением им относительной творческой самостоятельности. Как фольклор отличается от профессионального искусства синктерическим коллективным характером творчества, так и культурная модель мира отличается от картины мира, созданной художником-Профессионалом своим «соборным» видением мира. Хотя художественная, религиозная, научная и философская картины мира генетически связаны с культурной моделью мира и оказывают определенное влияние на процесс ее формировании, тем не менее культурная модель мира представляет собой специфическое образование. Если научная картина мира стремится представить действительность такой, какая она есть, дав наиболее адекватный ее образ, лишенный субъективных оценок, то культурная модель мира немыслима без подобного субъективного начала; она никогда не была и не может стать «верным слепком» с действительности. Следует указать еще на одну отличительную особенность этих картин мира. Научная картина предполагает логическое объяснение, так как ее положения осознаны и теоретически обоснованы, а выводы мотивированы с научной строгостью. Принципиально иначе обстоит дело с объяснением культурной картины мира. Хотя каждый человек и обладает своей картиной мира, он тем не менее не может ее точно описать, поскольку большая ее часть находится вне его сознания, ПОэтому не поддается анализу ее носителем. Система ценностных отношений и ориентации социальной общности (понимание ею добра, зла, счастья, справедливости, эстетического совершенства), ее представления о времени и пространстве, мироздании и т.д. являются содержательной основой культурной картины мира и придают ей те черты самобытности, которые позволяют отличать одну культуру от другой. В самом деле, в различных культурах люди воспринимают, чувствуют и переживают мир по-своему и тем самым создают свой неповторимый образ мира, или картину мира. Потому культурная модель мира может быть принята в качестве классификационного основания в историко-культурной типологии, что и предлагают, например, авторы коллективного исследования «Художественная культура в докапиталистических формациях» (1984). Поскольку в культурной модели мира отражается действительность в ее ценностном аспекте, то одно и то же явление в научной и культурной картинах мира обретает различный смысл. Так, в научной картине мира свет и цвет представлены как физические явления, в культурной же модели мира они выражены как ценности. В европейской средневековой культурной картине мира, которая тесно переплетается с религиозной картиной мира того времени, семантикой белого света, например, является духовная чистота, святость, а красного цвета - милосердие, жертвенность. Как научная, так и культурная картины мира нередко оперируют одними и теми же понятиями, но смысловое значение последних в них различно. К таким понятиям можно отнести, к примеру, пространство и время. В этой связи следует обратить внимание на факт существования трех типов пространства и времени. Речь идет о реалъном, концептуальном и перцептуальном пространстве и времени. Реальное пространство и время - это то физическое пространство и время, в котором живет человек, существуют предметы, вещи, протекают различные процессы. С концептуальным пространством и временем мы имеем дело только в теории: концептуальными моделями пространства и времени оперируют в научной картине мира. Перцептуальное же пространство и время есть то пространство и время, каким оно представляется воспринимающему субъекту. Если научная картина мира обращается к концептуальному пространству и времени, то культурная модель мира и художественное творчество имеют дело с перцептуальным пространством и временем, то есть с тем пространством и временем, каким его воспринимают и переживают люди определенной эпохи. Если философские и естественно-научные понятия пространства и времени (как и любые другие понятия) субъективны по форме, но объективны по содержанию, то культурное пространство и время субъективны как по форме, так и по содержанию. В культурной картине мира пространство и время никогда не выступают в форме абстрактных феноменов; здесь они всегда конкретны, наполнены предметным содержанием и носят «местный» характер. Например, каждая культурно-историческая общность людей имеет свои представления о пространстве и времени, обусловленные условиями ее жизнедеятельности. Так, скотоводческие и земледельческие народы в силу естественной зависимости от природы связывают свое восприятие времени со сменой времен года. Поэтому время представляется ими в виде «кругового» времени. Своеобразны и их представления о пространстве. В этой связи любопытны выводы Г.Д.Гачева, исследовавшего специфику образа мира киргизского народа как народа Koro. Поскольку этот народ, отмечает он, ведет кочевой образ жизни, постольку представления о движении, изменении у ппо связываются с пространством (смена мест), а не со временем (смена поколений на одной земле), как это имеет место у земледельцев. Если понятие пространства в картине мира пастушеских народов, как утверждает ученый, превалирует над понятием ирсмени, то у земледельцев - наоборот: доминирующую роль в их мировосприятии занимает время. Иными словами, если в представлении первых события разворачиваются прежде всего в пространстве, то в представлении вторых - во времени. Свои особенности обретает время и в античной культурной картине мира. Для древнего грека не существует времени как единицы измерения; оно всегда у него связано с конкретными событиями: это может быть «счастливое» время - время успехов и «несчастливое» время - время поражений и потерь. Греки всегда были внимательны к настоящему времени и равнодушны, в отличие от римлян, ко времени прошедшему, что, кстати, явилось основанием для О.Шпенглера назвать эллинов народом неисторическим. Такое отношение ко времени породило у них желание «остановить мгновенье», что в свою очередь стало одним из стимулирующих факторов развития греческой скульптуры. Представления греков о направленности течения времени так же обусловлены родом их занятий. Поскольку это были представления виноградарей и пахарей, связанные с природным циклом, то движение времени в их картине мира приобрело форму круга, то есть было временем циклическим. Таким образом, время в культурной картине мира пастушеского и земледельческого народа - это циклическое время. Циклическое восприятие времени, наполненное жизненным содержанием, остается господствующим и в аграрном средневековом обществе. Но в средневековой культурной картине мира появляется и иное представление о времени - как линейном, однонаправленном. Правда, «выпрямленное» время сразу обретает здесь мистифицированную форму сакрально-исторического времени. Доминирующее положение линейное время займет лишь в культурной картине Нового времени. Представление людей о времени играет важную роль в куль-rypi юй картине мира, поскольку определяет их отношение к проходящему. Так, если время, наполненное конкретными событиями, движется только по кругу, то из этого следовал вывод, что в мире нет ничего нового - события повторяются, пройдя свой круг. «Не изменения, а повторение,- пишет А.Я.Гуревич о культурной картине мира людей средневековья, - являлось определяющим моментом их сознания и поведения. Единичное, никогда не случавшееся не имело для них самостоятельной ценности». Нетождественны в различных культурах представления людей и о пространстве. Если пастушеским народом, например, оно воспринимается как нечто бескрайнее, безграничное, то древним греком-земледельцем и ремесленником оно мыслится в виде ограниченного ощущаемого пространства. Пространство эллина - это прежде всего полис, в котором он живет, окружающий его предметный мир и видимое космическое пространство. Идея бесконечности пространства, безграничности космоса не могла стать элементом картины мира эллина. Потому гипотеза А. Самосского о множестве миров и безграничности мироздания, высказанная им в III веке до н.э., не была воспринята его современниками. Она противоречила их представлениям о мире и пространстве и вскоре была забыта. Гениальная догадка античного натурфилософа будет высоко оценена значительно позже - в учении польского астронома и мыслителя Н.Коперника. Мировое пространство в целом для грека представляло собой гармонию и совершенство и было заполнено конкретными существами и предметами. И если в европейской средневековой культурной картине мира центром мироздания являлся Бог, то в центре греческого космоса стоял человек с созданными им богами, которые были для него не чем иным, как идеальными образами людей. В древних цивилизациях картина вселенной находила отражение и в числовых выражениях. Наиболее совершенными и основополагающими среди них считались числа «три», «четыре» и «семь». Логика подобной избирательности заключалась в том, что число «три» связывалось с «мировой осью», которая соединяет три стихии - небо, землю и подземный мир; стороны света обозначались числом «четыре». Совокупность вертикали и горизонталь ной плоскости, выраженная в числовой величине, дает в сумме число «семь». Но число здесь выступает как нечто большее, чем количествен пая величина: ему в этой культуре придается символический и магический смысл. Так, «три» является символом мужского, положительного, а «четыре» - женского, отрицательного начал. Адекватно им заменой служат соответствующие геометрические фигуры - треугольник и квадрат. Согласно смыслу существующей здесь символики, единство мужчины и женщины можно выразить как числом семь, так и соединением треугольника с квадратом. Люди этой культурной эпохи были также убеждены в том, что в неделе, состоящей из семи дней, три дня мужских (хороших, добрых) и четыре дня женских (плохих). Известно, что особым, магическим смыслом наделялось число и во всевозможных предсказаниях и гаданиях. Содержательным моментом образа мира наряду с представлениями людей о пространстве, времени и числе являются и их эстетические оценки окружающей действительности и себя. В отдельных культурных картинах мира эстетическое начало может играть определяющую роль. Так, у А-ФЛосева, например, все основания назвать отношение древних греков к миру эстетическим, поскольку эллин смотрел на природу, космос, общество и человека через своеобразную эстетическую призму. В этой культуре даже философия представляла собой синтез философского сознания и эстетических оценок. В эстетическом аспекте культурные модели мира отличаются, с одной стороны, тем, какой эстетический образ (прекрасного, возвышенного или трагического) является господствующим, а с другой стороны, - представлением о красоте. Известно, например, что в культуре Древнего Египта, где доминантой социальной жизни выступала идея божественной сущности фараона, вечности и безграничности его власти, а пирамиды и скульптурные портреты были выражением, символами такого величия господствует образ возвышенного. В культуре же античной Греции, ориентированной не на возвеличивание власти правителя, а на прославление человека, доминантой были образы прекрасного. Вот почему греческая архитектура не подавляет своим величием, а скульптурные образы (даже богов) вызывают положительные эстетические эмоции. В кризисные периоды культурной истории человечества (например, канун падения Рима, начало XX в. в Европе) в картине мира господствует трагическое начало. Вопрос об эстетических оценках в картине мира, как уже отмечалось, имеет и другую сторону: что принимать за эстетическое совершенство, красоту Если для древнего грека периода классики красота есть преимущественно красота чувственная, телесная (красота человеческого тела, красота материального космоса), то в средневековом образе мира красота понимается как красота духовная. Эти представления о красоте находят адекватное выражение в Греции - в скульптурных и зданиях, где доминирует телесное совершенство; в средневековой культуре - в иконе, церковной фреске и мозаике; в ренессансной же картине мира красота выступает как единство и равновесие материального и духовного, и уже поэтому скульптура и живопись Возрождения не являются адекватным воспроизведением античных эстетических принципов. С иными представлениями о красоте мы встречаемся в картине мира современной Японии. Мерами красоты в ней выступают такие понятия, как «саби», «ваби», «сибуй» и «югэн». Здесь саби означает прелесть старины, и поэтому японца привлекает все то, где он находит следы возраста - старый сервиз, замшелый камень. Ваби есть красота простоты и практичности и броское воспринимается как вульгарное. Сибуй - воплощение в одном предмете того и другого, то есть сибуй - это красота естественности, простоты и практичности. Согласно эстетическому принципу югэн красота состоит в недосказанности, намеке. Положенный в основу японской поэзии, он во многом определил ее самобытность, внес в нее то странное с точки зрения другой культуры начало, которое порождает для человека иной ментальности не только трудность в обнаружении в ней эстетической привлекательности, но и сложность в понимании ее художественного смысла. Вот, например, в какой поэтической форме выражает чувства скорби и печали японский поэт Басе, отцу, потерявшему сына Поник головой до земли, Словно весь мир опрокинут вверх дном, Придавленный снегом бамбук. В том же стиле, в стиле «хокку» (трехстишие) и в соответсвии с художественным принципом юген передается и поэтика пейзажа: Вершина в снегу, Но дымкой овеяны склоны. Вечер померк. (Соги) Символизм, намек, недосказанность этих поэтических строк придают им своеобразный художественный колорит, делая их особенно привлекательными для японского читателя и загадочными для европейца. Особенности культурной картины мира находят выражение в специфике языка. Так, мифологической картине мира, сложившейся на той стадии культурного развития, когда человек еще не выделял себя из природы и последняя переживалась им и представлялась ему как нечто живое, соответствует образный язык. До сих пор в памятниках народной словесности слышатся слова и выражения, воплотившие наглядную пластическую образность мифологической картины мира: «поползуха» - метель, стелющаяся низко по земле, «листодер» - осенний ветер. Вязыке находит соответствующие выражения и олицетворенные явления природы. Сегодня мы, например, говорим: «солнце садится», «ветер воет», не задумываясь над тем, что когда-то это были выражения, которые понимались людьми в прямом, а не в переносном (как irpb) смысле. Позже, когда человек отделяет себя от природы и обретает свое «Я», его картина мира меняется, а слово утрачивает свой образный, живописующий характер и становится абстрактным понятием, знаком, указывающим на обозначаемый предмет. Как уже отмечалось при рассмотрении сущности менталитета, одна из сторон русской ментальности обусловлена тем, что русский народ сохранил некую первозданную связь с природой, идеалом которой выступают степные просторы и безбрежные леса. Особенность восприятия русским человеком «контранства находит воплощение в представлениях и понятиях, которые отсутствуют в словах и выражениях других народов. Так, например, европеец применяет понятие «свобода», .|>к ловое значение которого для него состоит в том, что это I >,i 1 ггированное ему государством право делать собственный | г к >р и нести за него ответственность. Для русского человека лес адекватным выражением его представлений о свободе лнстся понятие «воля». Русская же «воля», - как тонко под- ч.к.-г Д.С-Лихачев в «Заметках о русском», - это свобода, Всдиненная с простором, с ничем не ограниченным про-JP.IHCTBOM. К сказанному следует добавить, что воля, или, как "?||сдко о ней говорят, «воля вольная» в русском образе мира клится также и как безграничная свобода, что никак не | ладывается» в европейскую культурную картину мира. Такое "ипмание русским человеком свободы удачно выразил, на-ример, в своем стихотворении А.В.Кольцов: Снаряжу коня, Полечу в леса, Стану в тех лесах Вольной волей жить. Поэзия стихийного простора как элемент русской культур-||)| к;1ртины мира звучит и в русских былинах, и в русской на-ЮД1 и)й песне. Не может обойтись без нее и казацкая дума. Яркое н) ижсние она находит в творчестве русских писателей и поэтов. |к, например, видение и переживание простора выразил в своей прозе И.А.Бунин: «Старая большая дорога, заросшая кудрявой муравой, изрезанная засохшими колеями, следами давней жизни наших отцов и дедов, уходила перед нами в бесконечную русскую даль». «...Куда бы ни забросила его (русского человека. - Авт.) доля, все будет над ним родное небо, а вокруг - беспредельная родная Русь» (И.А.Бунин. Косцы). М-ЮЛермонтов любит в России - Ее степей холодное молчанье, Ее лесов безбрежных колыханье, Разливы рек ее, подобные морям. Такая поэзия и проза наиболее близка и понятна русскому читателю, поскольку она удачно «накладывается» на его менталитет, находится в соответствии с его культурной картиной мира. Этот феномен понятности образной ткани искусства находит любопытное объяснение в литературоведческой статье Д-С-Мережковского", посвященной анализу творчества В.Г.Короленко. В глубине русского национального темперамента, говорит он, осталась «отзывчивость на поэзию стихийной воли, которая таится в нашей душе, как неясный, бессознательный инстинкт, как ощущение, по наследственности переданное от далеких предков, как смутный атавизм, - быть может, связывающий нас с древней народной вольницей. Вот почему в искусстве поэтические мотивы, в которых звучит чувство степной свободы, не могут не найти отголоска в сердце русских читателей»"12. Итак, здесь были рассмотрены лишь отдельные элементы культурной картины мира и сделана попытка показать, как меняется их содержание в различных моделях мира. Тем самым была подтверждена главная мысль о неповторимости каждой культурной картины мира. Охватить же теоретическим анализом весь ряд элементов, составляющих содержание культурного образа мира, практически невозможно не только в учебном пособии, но даже и в специальном монографическом исследовании. В заключение необходимо отметить, что для культурологии и истории культуры категория «культурная картина мира» имеет важное познавательное и методологическое значение - скажем, воспроизведение картины мира определенного культурно» * Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865 - 1941 гг.) - русский писатель, Поэт, литературный Критик, религиозный мыслитель, один из основоположников русского символизма. Конфронтация с советской идеологией и политикой закончилась для него «исходом на Запад».
менталитет культурный конфликтный архетип
Культура - это продукт совместной жизнедеятельности людей, это система согласованных способов их коллективного сосуществования, упорядоченных норм, правил. Данная система формируется в результате совместного длительного проживания людей на определенной территории, их хозяйственной деятельности, обороны от внешних врагов. Все это формирует у людей общее миропонимание, единый образ жизни, манеру общения, специфику одежды, особенности кулинарии и т.д.
Но каждая этническая культура не является механической суммой всех актов жизнедеятельности людей соответствующего этноса. Ее ядро составляет «набор правил», сложившихся в процессе их коллективного сосуществования. В отличие от биологических свойств человека эти «правила игры» не наследуются генетически, а усваиваются только посредством обучения. По этой причине невозможна единая универсальная культура, объединяющая всех людей на Земле.
Уже древние мыслители (Геродот, Фукидид), занимавшиеся историческими описаниями, замечали, что каждая культура имеет специфические черты, отличающие ее от культур других народов. Вырастая в специфических условиях жизни (географических, исторических, технологических, бытовых и т.д.), культура разворачивает свою историю, вырабатывает свой язык, формирует свое мировидение. Все богатство бытия культуры, вся целостность существования народа определяет способ осознания мира и бытия в нем. Результат этого специфического видения мира, в котором обитает человек, и есть культурная картина мира.
Культурная картина мира - совокупность рациональных знаний и представлений о ценностях, нормах, нравах, менталитете собственной культуры и культур других народов, система образов, представлений, знаний об устройстве мира и месте человека в нем.
Культурная картина мира находит свое выражение в различном отношении к явлениям культуры, включает в себя представления о личности, о ее отношении к обществу, о свободе, равенстве, чести, добре и зле, о праве и труде, о семье и сексуальных отношениях, о ходе истории и ценности времени, о соотношении нового и старого, о смерти и душе. Культурная картина мира передается из поколения в поколение, трансформируется в ходе развития общества, она неисчерпаема по содержанию и служит основанием человеческого поведения.
Особенности культуры того или иного народа могут проявляться в различных аспектах человеческой жизни: в удовлетворении биологических, материальных или духовных потребностей, в естественных привычках поведения, типах одежды и жилищ, видах орудий труда, способах трудовых операций и т.д.
Культурная картина формируется в зависимости от значения мира для человека, живущего в нем. И даже самые примитивные жизненные потребности и побуждения человек удовлетворяет строго определенным образом.
Серьезные культурные отличия у разных народов наблюдаются в процессах приема пищи, ее количества, поведения за столом, форм проявления внимания к гостю и т.д. Утоляя голод или жажду, человек следует устоявшимся традициям, характерным для его культуры: он использует определенную утварь, определенные процедуры приготовления и ритуалы приема пищи. Трапеза, таким образом, обретает для человека особое обрядовое и символическое значение.
Так, русские, по традиции сразу ведут приглашенного гостя к столу, что удивляет американцев, поскольку у них ужину обычно предшествует светская беседа с бокалом вина и легкими закусками. За столом русские кладут каждому гостю на тарелку разнообразные закуски и горячее, в то время как в США блюда передаются по кругу, чтобы каждый гость смог положить себе нужное количество еды. Русские хозяйки усиленно пытаются накормить гостя, что непривычно для американцев, поскольку в их культуре это не принято.
Все жизненные проявления человека как субъекта определенной культуры фиксируются теми или иными обрядами, ритуалами, нормами, правилами, являющимися значимыми компонентами культуры, регулирующими временные и пространственные процессы человеческой жизнедеятельности.
Часто народы, живущие в сходных географических условиях и по соседству друг с другом, строят дома по-разному. Русские северяне традиционно ставят дома к улице торцом, а русские южане располагают свои жилища вдоль улицы. Балкарцы, осетины, карачаевцы много веков живут на Кавказе по соседству. Однако первые строят каменные одноэтажные дома, вторые двухэтажные, а третьи - деревянные дома.
Человеческая жизнь неисчерпаемо богата, разнопланова и многослойна. Некоторые из ее моментов, особенно те, что связаны с первичными ощущениями, первыми попытками рождающегося человечества реализоваться в этом мире, не подлежат рациональному контролю и возникают неосознанно. Поэтому и понятие «культурная картина мира» употребляется в широком и узком смысле слова.
В узком смысле в культурную картину мира обычно включают первичные интуиции, национальные архетипы, образный строй, способы восприятия времени и пространства, «самоочевидные», но недоказанные утверждения, вненаучные знания. В широком смысле, наряду с перечисленными элементами, в культурную картину мира включают и научные знания.
Культурная картина мира специфична и отличается у разных народов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизни и т.п. Кроме того, каждая историческая эпоха имеет свою картину мира, причем все они не похожи одна на другую.
В то же время можно выделить универсальную картину мира, свойственную всему человечеству, правда, она будет слишком абстрактна. Так, для всех людей, по-видимому, характерна бинарная оппозиция белого и черного, но у одних групп белое будет соответствовать положительному началу - жизни, а черное - отрицательному началу - смерти, а у других, например, китайцев, наоборот. У любого народа будет свое представление о добре и зле, о нормах и ценностях, но у каждого народа эти представления будут различными.
Картина мира у каждой личности тоже будет своя, и зависеть она будет прежде всего от характера: у сангвиника она одна, у флегматика - совершенно другая.
Следует также иметь в виду, что картина мира зависит от языка, на котором говорят его носители, и, наоборот, основные моменты картины мира всегда закрепляются в языке. Конечно, культурная картина мира полнее, глубже и богаче языковой картины мира. К тому же, культурная картина мира первична по отношению к языковой, но, именно в языке вербализуется, реализуется культурная картина мира, хранится и передается из поколения в поколение. Язык способен описать все, что есть в культурной картине мира: особенности географии, климата, истории, условий жизни и т.д.
Вот типичный пример из области взаимодействия языков. Как в разных языках обозначаются цвета? Известно, что сетчатка человеческого глаза, за исключением индивидуальных патологических отклонений, фиксирует цвет совершено одинаково, независимо от того, чей глаз воспринимает цвет - араба, еврея, чукчи, русского, китайца или немца. Но каждый язык установил свою цветовую систему, и эти системы нередко разнятся между собой. Так, например, в языке эскимосов для обозначения разных оттенков и видов снега существует 14-20 (по разным данным) синонимов слова белый. Говорящий по-английски человек не различает цветов голубой и синий, в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue.
Но такие различия касаются, естественно, не только цветовой гаммы, но и других предметов и явлений окружающей действительности. В арабском языке существует несколько обозначений для слова верблюд: есть отдельные наименования для уставшего верблюда, беременной верблюдицы и т.п.
Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один - ногу.
В русском языке, по вполне очевидным причинам, есть и пурга, и метель, и буран, и снежная буря, и вьюга, и поземка, и все это связано со снегом и зимой, а в английском это разнообразие выражается словом snowstorm, которого вполне достаточно для описания всех снежных проявлений в англоязычном мире.
Практически в каждой культуре есть подобные примеры. Так, в языке хинди существуют многочисленные наименования определенного вида орехов. Объясняется это той ролью, которую в общей культуре и субкультурах Индостанского полуострова играют плоды арековой пальмы (areca catechu), твердые орешки «супари».
Индия ежегодно потребляет более 200 тысяч тонн таких орешков: арековые пальмы произрастают в жарком влажном климате, прежде всего вдоль Аравийского моря, в Конкане. Плоды собирают недозрелыми, зрелыми и перезревшими; их высушивают на солнце, в тени или на ветру; отваривают в молоке, воде или поджаривают на масле, выжатом из других орехов, - изменение технологии влечет немедленное изменение вкусовых качеств, а каждый новый вариант обладает своим названием и имеет свое предназначение. Среди индусских ритуалов - регулярных, календарных и экстраординарных - не существует такого, где можно было бы обойтись без плодов арековой пальмы».
Наличие теснейшей связи и взаимозависимости между языком и его носителями не вызывает сомнений. Язык неразрывно связан с жизнью и развитием того речевого коллектива, который им пользуется как средством общения.
Общественная природа языка проявляется как во внешних условиях его функционирования в данном обществе, так и в самой структуре языка, в его синтаксисе, грамматике. Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и постигает мир с помощью органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка.
Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к человеку теснейшим образом связан с мышлением. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено отличиями истории, географии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, различиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т.п.), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), то язык отражает действительность не прямо, а через два зигзага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.
Но язык - это не единственная составляющая культурной картины мира, она формируется также из тематически понятных, осознанных и несомненных содержаний артефактов и бессознательных смыслов и личностных значений, а также опытов, переживаний, оценок. Вследствие этого с содержательно-тематической точки зрения обычно выделяются научная, эстетическая, религиозная, этическая, правовая и другие аналогичные картины мира, с этой позиции картина мира сводится к набору сведений и данных. Появлению этих картин предшествует появление другой картины мира - картины интуитивных представлений, значений и смыслов как выражения особенностей жизнедеятельности данной культуры. При этом каждый смысл всегда особенным образом представляет универсальность мира, в котором живут люди.
Развитие связей между культурами приводит к исчезновению уникальных особенностей каждых из них. Так, в XX в. народы и страны начинают унифицироваться в быту и в мышлении. Об этом особенно наглядно свидетельствуют процессы компьютеризации, подчиняющие единому алгоритму логику мышления тех, кто работает с компьютером. И тем не менее в ядре каждой культуры сохраняется то, что «выкристаллизовано» под влиянием природы страны, ее климата, пейзажей, пищи, этнического типа, языка, памяти о своей истории и культуре. Тем самым культурная картина мира сохраняет свою уникальность в процессах универсализации культуры.
культура духовный общество
Понятия языковая и концептуальная картина мира оказываются тесно связанными с понятием культуры. В соответствии с позицией Р.И. Павилениса, в своем исследовании мы используем понятие концептуальная система. КС формируется в процессе освоения индивидом мира, в ней находит свое отражение национальная духовная деятельность народа. Средством обнаружения содержания КС является язык, который фиксирует специфические знания, характерные для данной общности.
Компонентом КС, отражающим ее национальную специфику, является концепт (смысл) - когнитивная структура, являющаяся результатом отражения фрагмента действительности. В концепте зафиксировано разного рода содержание: понятийное, вербальное, ассоциативное, культурологическое и др. Поэтому межъязыковое сопоставление концептов способствует выявлению национального и интернационального компонентов в содержании КС носителей различных языков. Ментальное различие определяется наличием специфических национальных концептов, входящих в культуру.
Национальная специфика КС носителей определенного языка и культуры наиболее полно представлена в художественном тексте, в высшей степени репрезентирующем особенности менталитета этноса, креативные потенции языка.
Ядро языковых картин мира совпадает у носителей разных языков и культур. Различия, лежащие на периферийных участках, создают, как считает Г. А. Брутян, дополнительное видение мира. Именно это дополнительное видение мира, опосредуемое тем или иным конкретным языком, обладает национально-культурной спецификой.
Г. А. Брутян, критикуя гипотезу лингвистической относительности, согласно которой картина мира сводится к языковой картине мира, утверждает, что знания, в периферийных участках языковой модели мира, являются дополнительной информацией об окружающей нас действительности, варьируются от языка к языку. Составляющими картины мира являются концептуальная (логическая) и языковая модели. В концептуальную модель мира включается знание, которое выступает как результат мыслительного и чувственного познания. В языковую модель мира входит информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами языка. Кроме того, исследователь отмечает, что логическая модель является инвариантной для всех людей и независимой от языка, на котором люди мыслят и общаются. Языковая модель варьируется от языка к языку. Говоря о соотношении КММ и ЯММ, Г. А. Брутян подчеркивает, что содержание понятийной модели покрывается основным содержанием словесной модели. Однако за пределами понятийной модели остаются периферийные участки, которые по своему характеру являются сугубо словесными (языковыми) и несут какую-то дополнительную информацию, дополнительное знание о мире. Таким образом, при наложении КММ и ЯММ формируются универсальные понятийные категории, не зависящие от конкретного языка, а информация, которая находится за пределами КММ, варьируются от языка к языку. Благодаря ЯММ происходит расширение КММ, так как язык является связующим звеном между индивидуальным и коллективным знанием и позволяет приобретать и создавать новые знания. Несмотря на то, что гипотеза лингвистической дополнительности критикуется, сама идея о дополнительном языковом видении мира представляет определенный интерес с точки зрения выявления национально-культурной специфики восприятия окружающей действительности носителями разных языков.
О существовании общей национальной картины мира, характерной для определенного этноса, говорят Ю. А. Сорокин и И.Ю. Марковина. Ученые используют понятие "макрокартина мира", в котором объединяют индивидуальные и инвариантные образы мира. Макрокартина мира определяется как совокупность этнических социоментальных макрокартин мира (вариантов), в совокупности составляющих инвариант (макрокартину) образа мира во всем многообразии и сложности.
С. И. Драчева рассматривает национальную специфику концептуальной картины мира. В силу универсальности способов познания окружающего мира, содержание понятийного компонента у носителей разных языков будет иметь большое сходство. Кроме того, в целом ядерные компоненты разнокультурных концептов в большей степени совпадают, национальная же специфика проявляется на периферийных участках и в культурологическом компоненте концепта.
Именно поэтому понятие КС избирается в качестве базового при выявлении особенностей представления знаний у носителей различных языков и носителей двух языков (билингвов). Выявление национальной специфики фрагментов КС, которая зависит от специфики деятельности ее носителей, культурных, географических и др., осуществляется на основе анализа некоторых концептов.
Национальное своеобразие КС проявляется и в наличии тех или иных концептов, входящих в культуру. Совокупность таких концептов определяет специфику менталитета, а потому выявление их чрезвычайно важно не только для уяснения особенностей речепорождения, но и выявления специфики смыслообразования, что позволяет использовать полученные данные в социологии, политологии (этнической конфликтологии).
При межъязыковом сопоставлении концептов в их структуре обнаруживается устойчивое соотношение универсального и идиоэтнического компонентов, при этом понятийный компонент концепта, соотносимый носителями разных языков с одним и тем же фрагментом действительности, носит универсальный характер, а национально-культурная специфика проявляется в других компонентах.
Зарубежные концепции сущности менталитета.
Понятие mentalite утвердилось в ХХ в. Mentalite означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, т. е. глубинный источник мышления, идеологии, веры, чувств, эмоций.
В настоящее время обнаруживаются две основных тенденции в понимании сущности менталитета: с одной стороны, менталитет настолько широко трактуется, что включает в себя уклад жизни, особенности народных реалий, обрядов, стиль поведения, нравственные заветы народа, самоидентификацию человека в социальном мире, с другой стороны, под менталитетом понимается только самоидентификация этноса: менталитет - это самопонимание группы, о нем можно говорить только при исследовании группового поведения; Р. Шпрандель выделяет в качестве конституирующих ментальную сферу представления о человеке, о собственной группе. Берк представляет ментальность не как единую систему, а как сумму или пересечение разных "сеток" (микропарадигм, стереотипов), которые взаимно увязаны и могут вступать в противоречия.
Исторический аспект. Обзор европейской истории изучения понятия "менталитет" представляет Л. Н. Пушкарев, останавливаясь лишь на его общепринятых в Европе определениях: менталитет - это своеобразные установки сознания, неясные, невербализованные (т. е. невыраженные в словах понятия) его структуры. Менталитет включает в себя основные представления о человеке, его месте в природе и обществе, его понимание природы и Бога как творца всего сущего; менталитет - эта манера мышления, его склад, его своеобразие. Это эмоциональные и ценностные ориентации, коллективная психология, образ мышления и человека, и коллектива; Менталитет - это совокупность идей и интеллектуальных установок, присущих индивиду и соединенных друг с другом логическими связями или же отношениями веры.
По итогам обзора Л. Н. Пушкарева можно выявить, очевидно, несколько направлений:
- * менталитет - это иррациональное подсознание человека;
- * менталитет - это вера;
- * менталитет - совокупность явлений духовной жизни человека, духовный мир;
- * менталитет - это мировидение;
- * менталитет - логическое мышление и т. д.
Как видим, под менталитетом в европейской традиции понимаются явления и свойства различной природы. Интегративным компонентом всех концепций менталитета является признание его сущности в психофизиологической и интеллектуальной природе человеческой индивидуальности, обусловленной культурой, образом жизни, способом существования социальных систем и под.
Многие зарубежные историки идут по пути определения сущности менталитета как феномена, состоящего из нескольких компонентов, последовательное описание которых, якобы, выявляет суть не только исторического менталитета как такового, но и менталитета конкретных исторических общностей людей. Однако такая совокупность различных явлений духовной жизни, признаваемая менталитетом, не определяет специфики ни отдельных явлений, ни духовной жизни в целом. Так, П. Динцельбахер определяет исторический менталитет как совокупность способов и содержания мышления и восприятия, характерная для определенного коллектива в определенное время менталитет - это больше, чем история духа либо идеи, больше чем идеология и история религии, чем история эмоций и представлений, чем история культуры и быта. Л. Н. Пушкарев, критикуя такой подход к определению сущности менталитета, тем не менее, понимает под ним совокупность чувств, впечатлений, образов, представлений и т. д. об окружающем мире как отдельного человека, так и любого коллектива.
Помимо этого, ученый подчеркивает в менталитете активное начало, проводя аналогию с термином "духовный мир". Между тем, духовный мир - это результат духовной деятельности человека, а менталитет - сама деятельность, активное начало в деятельности. Таким образом, историческую науку интересуют, прежде всего, исследования менталитета различных социальных страт в разное время.
Современная отечественная историческая наука вырабатывает и принципиально иные подходы в понимании сущности менталитета: это духовное пространство, характеризующееся парадигмой качеств, определяемых уровнем человеческого сознания, испытывающего на себе воздействие конкретной реальности. Акцентирование воздействия конкретной реальности объясняет этническое содержание менталитета, и, как следствие, образование психического континуума этноса (сознание, духовное пространство, менталитет и под.).
Ввиду сложности объекта исследования, менталитета (ментальности), предпринимаются попытки ее типологизации. Так, А. Н. Антышев выделяет три типа ментальности: интерлингвальная, интеркультурная, интернациональная ментальность, в основе которой лежит адекватное восприятие, понимание и практическое применение реалий окружающего мира полилингвальная, поликультурная, полинациональная ментальность, развивается в результате дву- и многоязычия как целых этносоциумов так и отдельных индивидов, овладевающих наряду с родным еще одним или несколькими неродными языками с их культурами монолингвальная, монокультурная, мононациональная ментальность существует лишь в условиях этнического "отшельничества", обусловленного изоляцией и обособлением этноса от развития мировой цивилизации.
Философский аспект. Несмотря на то, что в отечественной философской литературе еще не выработано универсальной концепции менталитета, ментальности, существует множество попыток ее создания.
Так, И. К. Пантин в своих философских выступлениях в качестве рабочей гипотезы предлагает следующее определение менталитета: это своеобразная память народа о прошлом, психологическая детерминанта поведения миллионов людей, верных своему исторически сложившемуся "коду" в любых обстоятельствах не исключая катастрофические. В его гипотезе акцентируется прежде всего психологическая основа существования исторического опыта у людей в форме определенных культурных стереотипов, хотя неясно, в чем заключается сущность памяти народа, какие компоненты она включает и каким образом функционирует, регулируя поведение людей.
И. К. Пантин рассматривает ментальность, отождествляя с понятием менталитета, выражение исторических судеб государства на уровне культуры народа. Поэтому проблема менталитета нации, как подчеркивает философ, может ставиться не только как идеологическая, но и как социально-политическая проблема.
А. П. Огурцов справедливо отмечает, что идея "ментальности" возникает в связи с анализом структур духовной жизни, поиском фундаментальных устойчивых структур сознания. Многочисленные определения ментальности как противоречивой целостности картины мира, как дорефлексивного слоя сознания, как социокультурных автоматизмов сознания индивидов и групп, как глобального, всеобъемлющего "эфира" культуры, в который погружены все члены общества, по мнению А. П. Огурцова, все же содержат нечто общее, а именно систему образов и представлений социальных групп, все элементы которой взаимосвязаны и сопряжены друг с другом и функция которой - быть регулятором их поведения и бытия-в-мире.
Остаются открытыми два вопроса: 1) какова природа ментальных структур; 2) каково происхождение таких ментальных структур: в социокультурном бытии личности или в ее этнонациональной стихии. Первичность ментальности по отношению к практике, социально-экономическим отношениям и формам поведения личности А. П. Огурцов мотивирует тем, что структуры ментальности обладают и большей исторической длительностью, и большей устойчивостью относительно изменений общественно-политической жизни. Менталитет определяет и опыт, и поведение индивида, и социальных групп.
А. П. Огурцов под ментальностью понимает духовно-исторический феномен культуры, лишенный этнонациональной специфики. Потому ментальность должна стать предметом исследования не этнической или национальной психологии, а культурологии. В действительности же ментальность в настоящее время изучается в различных аспектах, и этнонациональный аспект занимает едва ли не ведущее положение, поскольку специфика менталитета выявляется, прежде всего, с учетом этнических, национальных, антропологических характеристик, а затем уже - с учетом различного рода социокультурных черт нации. Как отмечает ученый, менталитет базируется на инвариантных структурах сознания, на культурных автоматизмах, т. е. стереотипах и поведенческих паттернах, которые обусловливаются, в свою очередь, культурой нации. Однако философ не учитывает, что, напротив, глубинные слои сознания обусловливают культуру народа, являясь психическим выражением врожденных физиологических особенностей.
А. П. Огурцов не признает этнического и национального характера менталитета, определяя сферу его существования культурой. На наш взгляд, культура не просто не может быть оторвана от данных факторов, а определяется ими. Вопрос же об истоках ментальности должен ставиться более определенно: основной ментальности служит и социокультурное бытие личности, и ее этнонациональная стихия. Тем не менее, заслуживает внимания попытка связять понятие ментальности с глубинными слоями сознания и признание ее первичности по отношению к социальной деятельности индивида.
Социально-философский анализ ментальности представлен в диссертационном исследовании Ф. Т. Аутлевой. Утверждается, что ментальность представляет собой комплекс устойчивых свойств индивида, влияющих на его поведение, вырастающих на биологической, интеллектуальной и психологической основе и вытекающих из воздействия культуры и структуры его общества. Правда, неясно, что понимается под устойчивыми свойствами индивида и каким образом они могут влиять на его собственное поведение. Хотя очевидно воздействие социокультурных факторов на формирование ментальных структур индивида. Между тем, абсолютизация этих процессов в онтогенезе неоправданна. Воздействие социокультурных факторов играет решающую роль лишь в диахронии, в процессе формирования этноспецифических свойств той или иной человеческой общности.
Ментальность, как отмечает Ф. Т. Аутлева, отражает глубинный уровень индивидуального и коллективного сознания, включая и бессознательное. Ментальность - это определенная внутренняя сумма готовностей, установок и предрасположенностей социального субъекта мыслить, чувствовать, действовать и воспринимать мир определенным образом.
Взаимообусловленность ментальности культурой и культуры ментальностью, указанная Ф. Т. Аутлевой, отражает реальный процесс взаимодействия индивида и социума: ментальность, с одной стороны, складывается во взаимодействии с культурой [традиции, обычаи, нравы, институты, законы), а, с другой стороны, сама формирует культуру, репрезентируясь в существующих типах ориентаций сознания людей (универсальном, природном, культурном, рациональном, эмоциональном). Данные человеческие ориентации соединяются на уровне ментальности, растворяясь в ее структурах. Подобные процессы в психологической традиции объясняются континуальностью человеческого мышления.
Психологический аспект. Психологические исследования оперируют не только термином "менталитет", но и терминами "национальный характер", "психический склад". В. Ю. Хотинец наиболее статичной характеристикой психических особенностей этноса называет психический склад, который включает в себя национальный характер, национальный темперамент, специфические особенности направленности личности (моральные убеждения, ценностные ориентации, взгляды, идеалы и т. п.), специфические для этноса способности.
И. Г. Дубов представляет психологический анализ понятия менталитета, понимаемого как некая характерная для конкретной культуры (субкультуры) специфика психической жизни представляющих данную культуру (субкультуру) людей, детерминированная экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте. При этом справедливо разводятся понятия менталитета, общественного сознания, массового сознания, национального характера, поскольку менталитетом является не вся совокупность представлений, воззрений, чувствований общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад общества, влияющий на исторические и социальные процессы, а только специфика каждого уровня совокупности, отличающая одну этническую группу от другой.
Соответственно, индивидуальный менталитет рассматривается как присвоенные конкретным индивидом специфические для данной культуры способы восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в специфических для данной общности формах поведения и видах деятельности. Репрезентантами менталитета И. Г. Дубов называет, прежде всего, знания и верования, в совокупности составляющие представления о мире и являющиеся базой менталитета. На наш взгляд, логичнее было бы рассматривать сущность менталитета в терминах концептуальной системы, поскольку как менталитет, так и концептуальная система состоят из двух сфер: знания и мнения (верования, по Дубову). Под концептуальной системой Р. И. Павиленис понимает непрерывно конструируемую систему информации (мнений и знаний), которой располагает индивид о действительном или возможном мире.
Потребности и архетипы как составляющие менталитета наряду со знаниями и верованиями создают иерархию ценностей определенной общности. Главной характеристикой всех составляющих менталитета является стереотипность. Таким образом, менталитет представляется как некий универсальный стереотип для каждого конкретного носителя концептуальной системы, т. е. индивидуальные концептуальные системы становятся вариантами менталитета. Точнее, в каждом концепте концептуальной системы, согласно концепции Р. Павилениса, существует два основных компонента: субъективный и интерсубъективный. В структуру знания и мнения включаются различные компоненты: стереотипы, символы, понятия, эмоции и т. д. Интерсубъективное знание по своей природе является этническим, поскольку общество без определенной этнической принадлежности не существует. Поэтому целесообразнее, на наш взгляд, говорить об этнической концептуальной системе или менталитете.
Говоря о соотношении менталитета и языка, И. Г. Дубов подчеркивает, что специфика связей между элементами языка отражает отношение людей к окружающему миру. Здесь важно различие в значениях одного и того же понятия в разных культурах, различие в социальных смыслах. Язык фиксирует отраженные сознанием взаимоотношения между явлениями действительности и оценки этих явлений. В связи с этим автор говорит о "языковой ментальности", понимая под ней способ деления мира с помощью языка, достаточно адекватный существующим у людей представлениям о мире.
Психолингвистический аспект. Понятие "языковая ментальность" разрабатывается психолингвистами в последнее десятилетие. Здесь наблюдается такая же неупорядоченность, как и относительно понятия "ментальность" / "менталитет". О соотношении языка и ментальности говорит В. А. Пищальникова: Язык же, будучи универсальным средством хранения, формирования и представления знания разного уровня, выступает объектом анализа при изучении менталитета, поскольку другого способа обнаружения психических образований у нас нет. Язык как репрезентант ментальности в известной степени определяет способ членения действительности, однако, в нем, в языке, нельзя обнаружить причины, по которым тем или иным реалиям придается значимость в рамках определенного социума. Кроме того, язык как конвенционально-знаковая система является интегративным компонентом репрезентации концептуальной системы и потому обладает способностью ситуативно актуализировать любую ее составляющую.
Вопрос о соотношении ментальности и картины мира ставится в работе О. А. Петренко. Утверждается, что ментальность и картина мира разграничиваются по степени осознанности: "картина мира" - осознанное представление, а "ментальность" сознанием не рефлексируется. И тем не менее о своеобразии менталитета судят по специфике картины мира. Признание иррационального начала ментальности характерно для многих философских и исторических исследований, однако, признание этого в лингвистической работе удивительно, тем более что рассматриваются лексические репрезентации ментальности, следовательно, или ментальность не имеет иррационального характера, или язык обладает невозможной для него функцией репрезентации принципиально нерепрезентируемого содержания. Два основных направления проблемы "язык и ментальность", указанные О. А. Петренко, изучение этнически специфических лексем и выяление и описание коннотации отдельных лексем, имеющих эквиваленты в других языках, не решают, как представляется, проблемы соотношения языка и ментальности, поскольку данная проблема должна ставиться иным способом:
- 1) проблема выявления этнически специфических лексем;
- 2) проблема корреляции ментального содержания разных этносов и репрезентации этой корреляции.
Это во многом ускорит решение проблемы адекватности перевода и понимания. Ю. А. Сорокин подобным образом разграничивает сознание и ментальность, хотя в использовании терминов он более корректен, соотнося не модель (картину мира) и психическое образование (ментальность), как это делает О. А. Петренко, но сами психические образования: сознание и ментальность. Согласно его рассуждениям, сознание указывает на тот фрагмент личности, который ориентирован на логизирующую форму осмысления мира и всех других в нем, ментальность же указывает на спонтанную форму существования в мире и интуитивную форму понимания и самого себя, и других. Соответственно, изучение сознания ведется преимущественно формальными приемами, а ментальности - нарративными приемами. Чтобы возможным стало судить о сущности сознания или ментальности того или иного этноса, можно, например, устанавливать мощность языков и культур. На наш взгляд, такое решение проблемы ведет к выявлению языковых и культурологических доминант этноса, что продуктивно для любых исследований в области описания этнически специфичных феноменов.
О языковой ментальности говорит и О. Г. Почепцов, называя ею соотношение между некоторым участком мира и его языковым представлением, причем под миром понимается не только окружающий мир, но и создаваемый человеком, а под языком понимается единство языка-системы и языка-деятельности. В таком широком понимании неизбежно смешиваются не только психические феномены (мир, мышление, сознание, ментальность, язык), но и физические (мир, язык). Тем не менее, языковая ментальность индивида, по утверждению О. Г. Почепцова, определяется, с одной стороны, особенностями самого индивида как представителя некоторой социокультурной группы, с другой стороны, социокультурной средой. Соответственно, в онтогенезе индивид от языкового мышления переходит к социокультурным стереотипам мировосприятия. Правда, неясен механизм этого перехода.
Подчеркивается стереотипность языковой ментальности: социокультурные стереотипы восприятия мира формируют языковую ментальность, кристаллизуются в ней. Признавая независимость характера языковой ментальности от языка, О. Г. Почепцов тем самым выводит зависимость языка от менталитета. Кроме того, соотношение менталитета и языковой ментальности представляется изоморфным соотношению концептуальной и языковой картин мира, мышлению и вербальному мышлению. Вопрос о вербальном мышлении (относительно языка как единства системы и деятельности) О. Г. Почепцов решает следующим образом: языковое мышление - это часть общего мышления. Точка же зрения, что языковое мышление - это мышление вообще, облеченное в языковую форму, на наш взгляд, не корректна, поскольку наряду с языковым существуют самые различные виды мышления. В этом случае языковое мышление определяется нами как языковая репрезентация мира.
В лингвистических исследованиях нередко наблюдается отождествление менталитета и языка, а также обосновывается приоритет языковой ментальности. Так, В. В. Колесов утверждает, что человек живет в ментальном пространстве своего языка, причем ментальность - это мировосприятие через категории и формы родного языка, и на уровне символа через язык он воспринимает мир. В. И. Шаховский отождествляет языковое сознание и так называемый ментальный стиль языковой личности. Различие языков, по его утверждению, объясняется различием культур, различием концептуальных кодов и ментальных стилей у различных народов. Более того, у каждой языковой личности существует свой ментальный стиль, обусловленный индивидуальными кодами культурных концептов. Дух народа и сознания его отражены в культурных концептах, мотивирующих языковое сознание, ментальный стиль.
Во многих отечественных исследованиях менталитетом признается совокупность определенных явлений, категорий, причем в компонентах этой совокупности наблюдается значительное расхождение, хотя и доказано, что любое перечисление гетерогенных явлений не выявляет сущности анализируемого объекта. В таком случае продуктивнее говорить о концептуальной системе индивида или группы людей как системе, где при функционировании определенных компонентов обнаруживается не только специфика менталитета, но и специфика его носителей.
Несмотря на неупорядоченность в терминах и понятиях национального сознания, национального характера, менталитета, ментальности, на данном этапе развития науки, как справедливо утверждает В. А. Пищальникова, целесообразнее сосредоточить внимание на изучении соотношения и способов взаимодействия ментальностей отдельных социальных (и других) групп в пределах социума (этноса). Отсюда необходимость обращения к экспериментальным исследованиям, проявляющим содержание национально специфического компонента концептуальных систем.