Ходжи насреддин. Ходжа Насреддин – Герой всех народов. Профессия «Ходжа Насреддин»

07.04.2019

Принято считать, что первые истории о Ходже Насреддине появились в 13-м столетии, и возможно, в те времена действительно жил некий остроумный и находчивый шутник Насреддин, память о котором прошла через века, превратившись в целый пласт восточной культуры.

Ходжа Насреддин (Nasreddin) – восточный фольклорный персонаж, главный герой множества коротких историй, анекдотов, притч и бытовых сказок, распространенных на территории мусульманской Средней Азии (Central Asia) и Ближнего Востока (Middle East). Ходжа Насреддин сочетает в себе черты философа, мудреца, простака и острослова, а истории о нем, числом более тысячи, обычно отличаются тонким юмором и имеют некую мораль. Принято считать, что первые истории о Ходже Насреддине появились в 13-м столетии, и возможно, в те времена действительно жил некий остроумный и находчивый шутник Насреддин, память о котором прошла через века, превратившись в целый пласт восточной культуры.

Многие народы претендуют на то, что Ходжа Насреддин жил в их местах. Так, турецкие источники утверждают, что в 13-м веке на территории современно Турции (Turkey) действительно жил некий Насреддин, который родился в 1208 году, прожил долгую жизнь и умер в 1284 году, в весьма почтенном возрасте. Рассказывают, что он появился на свет в селении Хорту (Hortu Village), расположенном рядом с городом Сиврихисар (Sivrihisar) провинции Эскишехир (Eskişehir Province). Затем Насреддин учился в Конье (Konya), столице Сельджукского султаната (Seljuk Sultanate of Rum), жил и работал в Акшехире (Akşehir), где, в конце концов, и умер. В Акшехире до сих пор показывают его могилу, а еще там с 5 по 10 июля проводится ежегодный Международный фестиваль Ходжи Насреддина (International Nasreddin Hodja Festival).

Турецкий профессор-историк Микаил Байрам (Mikail Bayram), провел обширное исследование, результаты которого показали, что полное имя реального прототипа Насреддина - Насир уд-дин Махмуд аль-Хойи (Nasir ud-din Mahmud al-Khoyi), он родился в городе Хой (Khoy) иранской провинции Западный Азербайджан (West Azerbaijan Province), получил образование в Хорасане (Khorasan) и стал учеником знаменитого исламского деятеля Фахра ад-дина ар-Рази (Fakhr al-Din al-Razi). Багдадский калиф отправил его в Анатолию (Anatolia), чтобы организовать сопротивление монгольскому нашествию. Он служил в качестве кади, исламского судьи, в Кайсери (Kayseri), а затем стал визирем при дворе султана Кей-Кавуса II (Kaykaus II) в Конье. Он успел побывать в огромном количестве городов, познакомился со множеством культур и славился своим остроумием, так что вполне возможно, что он и был первым героем забавных или поучительных историй о Ходже Насреддине. Правда, кажется сомнительным, чтобы этот образованный и влиятельный человек разъезжал на скромном ослике и ссорился со своей сварливой и некрасивой женой, но что не может позволить себе вельможа, вполне доступно герою забавных и поучительных анекдотов, не так ли?

Впрочем, существуют и другие исследования, которые допускают, что образ Ходжи Насреддина на добрых пять столетий старше, чем принято считать в современной науке.

Поколения сменяли поколения, сказки и внекдоты передавались из уст в уста по всем чайным и караван-сараям Азии, неистощимая народная фантазия добавляла к собранию историй о Ходже Насреддине все новые притчи и анекдоты, которые распространились на огромной территории. Темы этих историй стали частью фольклорного наследия нескольких народов, а различия между ними объясняются многообразием национальных культур. Большинство из них изображает Насреддина небогатым деревенским жителем и не имеет абсолютно никаких отсылок ко времени повествования – их герой мог жить и действовать в любые времена и эпохи.

Впервые истории о Ходже Насреддине подверглись литературной обработке в 1480 году в Турции, будучи записаны в книге под названием "Салтукнамэ" (Saltukname); а самая старая рукопись с историями о Насреддине датируется 1571 годом. Ну, а 20-й век перенес истории о Ходже Насреддине на киноэкран и театральную сцену. Сегодня истории о Ходже Насреддине переведены на многие языки и давно уже стали частью мирового литературного наследия. Так, 1996-1997 год был объявлен ЮНЕСКО (by UNESCO) Международным годом Ходжи Насреддина.

Российскому читателю истории о Ходже Насреддине известны не только по сборникам притч и анекдотов, но и по прекрасным романам Леонида Соловьева (Leonid Solovyov) "Возмутитель спокойствия" (Disturber of the Peace, or Hodja Nasreddin in Bokhara) и "Очарованный принц" (The Enchanted Prince), объединенным в "Повесть о Ходже Насреддине" (The Tale of Hodja Nasreddin), также переведенную на десятки иностранных языков.

На множестве языков имя Насреддин пишется по-своему, но все они восходят к арабскому мусульманскому личному имени Naṣr ad-Dīn, которое переводится как "Победа Веры". По-разному и обращаются к Насреддину в притчах разных народов – это может быть и уважительное обращение "ходжа", и "молла", и даже турецкое "эфенди".

И в заключение одна из самых известных историй о Ходже Насреддине:

Однажды, на базаре Ходжа увидел, как толстый чайханщик тряс нищего бродягу, требуя у него платы за обед.

– Но я же только понюхал твой плов! – оправдывался бродяга.

– Но запах тоже стоит денег! – отвечал ему толстяк.

– Подожди, отпусти его – я заплачу тебе за все, – с этими словами Ходжа Насреддин подошел к чайханщику. Тот отпустил беднягу. Ходжа вынул из кармана несколько монет и потряс их над ухом чайханщика.

– Что это? – изумился тот.

– Кто продает запах обеда, тот получает звон монет, – невозмутимо ответил Ходжа.

). На настоящий момент не существует подтверждённых сведений или серьёзных оснований говорить о конкретной дате или месте рождения Насреддина, поэтому вопрос о реальности существования данного персонажа остаётся открытым.

Литературный образ Ходжи Насреддина

На территории мусульманской Средней Азии и Ближнего Востока , в арабской , персидской, турецкой, среднеазиатской и китайской литературе, а также в литературе народов Закавказья и Балкан существует множество популярных анекдотов и коротких историй о Ходже Насреддине. Самое полное их собрание на русском языке содержит 1238 историй.

Литературный персонаж Насреддина эклектичен и сочетает в себе синкретический образ мудреца и простака одновременно. Этот явно перенесённый из нескольких фольклорных персонажей внутренне противоречивый образ антигероя , бродяги, вольнодумца, бунтаря, глупца, юродивого, хитреца, плута и даже философа-циника , тонкого учёного-богослова и суфия высмеивает людские пороки, скупцов, ханжей, лицемеров, судей-взяточников и мулл. Часто оказываясь на грани нарушения общепринятых норм и понятий о приличии, его герой, тем не менее, неизменно находит неординарный выход из положения.

Основная черта литературного героя Насреддина - выходить из любой ситуации победителем с помощью слова. Насреддин-эфенди виртуозно владея словом, нейтрализует любое своё поражение. Частые приёмы Ходжи - притворное невежество и логика абсурда.

Неотъемлемой частью образа Насреддина стал ослик, который появляется во многих притчах либо как главный герой, либо как спутник Ходжи.

Русскоязычному читателю наиболее известна дилогия Леонида Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине », состоящая из двух романов: «Возмутитель спокойствия » и «Очарованный принц ». Эта книга переведена на десятки языков мира.

Аналогичные персонажи у других народов: Хитрый Пётр - у южных славян , так в Болгарии встречаются истории, в которых одновременно присутствуют сразу два персонажа, соревнующиеся друг с другом (наиболее часто - Ходжа Насреддин и Хитрый Пётр, что связано с турецким игом в Болгарии). Джоха - у арабов , Апенди (досл. Господин) - у киргизов , Пулу-Пуги - у армян , Алдар Косе (досл. Богатырь Ходжа) - у казахов (наряду с самим Насреддином), Омирбек - у каракалпаков , также встречается в эпосе казахов (особенно южных) ввиду родства языков и культур, Ахмет-акай - у крымских татар , Мушфики - у таджиков , Саляй Чаккан и Молла Зайдин - у уйгуров , Кемине - у туркмен , Тиль Уленшпигель - у фламандцев и немцев , Гершеле Острополер (Хершеле из Острополя ) - у евреев-ашкеназов , Пэкалэ и Тындалэ - у румын и молдаван , Фёдор Набилкин - у белорусов . Бесена-гаджи-у аварцев , в некоторой степени Ходже Насреддину соответствуют Иван-дурак в русском, дурный Иван и казак Мамай в украинском фольклоре.

Как триста лет назад, так и в наши дни анекдоты о Насреддине пользуются очень большой популярностью среди детей и взрослых во многих азиатских странах.

Первые анекдоты о Ходже Насреддине были записаны в Турции в «Салтукнамэ» (Saltukname ), книге, датируемой 1480 годом , и чуть позднее в XVI веке писателем и поэтом «Джами Рума» Ламии (ум. 1531 г.) .

Позднее было написано несколько романов и повестей о Ходже Насреддине («Насреддин и его жена» П. Миллина, «Чётки из черешневых косточек» Гафура Гуляма и др.).

Здесь традиционно принято считать, что Насреддин Ходжа родился в 605 г. Хиджры (1208 г.) в селении Хорту (Hortu) близ города Эскишехир , а умер в 683 г. Хиджры (1284 г.) в городе Акшехир. По найденным документам в то время там действительно жил некий Насреддин. Его отцом был имам Абдулла. Насреддин получил образование в городе Конья , работал в Кастамону и умер в 1284 году в Акшехире, где по сей день сохранилась его могила и мавзолей (Hoca Nasreddin türbesi). На надгробии имеется скорее всего ошибочная дата: 386 год Хиджры (то есть 993 г. н. э.). Возможно, неверна она, потому что сельджуки появились здесь только во второй половине XI века . Высказываются предположения, что у великого шутника и могила «непростая», а следовательно дату нужно читать задом наперёд.

Другие исследователи оспаривают эти даты. К. С. Давлетов относит зарождение образа Насреддина к VIII-XI векам. Существует также ряд других гипотез.

Притча

Известнейший пример анекдота приведён в книге Л. В. Соловьёва «Возмутитель спокойствия» и в снятом по книге фильме «Насреддин в Бухаре ».

Насреддин рассказывает, что как-то раз поспорил с эмиром бухарским, что научит своего ишака богословию так, что ишак будет знать его не хуже самого эмира. На это нужен кошелёк золота и двадцать лет времени. Если он не выполнит условия спора - голова с плеч. Насреддин не боится неминуемой казни: - «Ведь за двадцать лет, - говорит он, - кто-нибудь из нас троих обязательно умрёт - или эмир, или ишак, или я. А тогда поди разбирайся, кто лучше знал богословие!»

У Л. Н. Толстого приводится такой анекдот:

Насреддин за небольшую плату обещает одному купцу сделать его сказочно богатым посредством магии и волшебства. Для этого купец должен был, всего лишь, просидеть в мешке с рассвета до заката без пищи и питья, но главное: в течение всего этого времени он должен ни разу не подумать об обезьяне , иначе - всё насмарку.

Памятники

Фильмы о Ходже Насреддине

- «Насреддин в Бухаре » (Лев Свердлин)
- «Похождения Насреддина » (Раззак Хамраев)
- «Насреддин в Ходженте, или очарованный принц » (Гурген Тонунц)
- «Двенадцать могил Ходжи Насреддина » (Башир Сафар-оглы)
- «Вкус халвы » (Рифат Мусин)
- «Первая любовь Насреддина» (Сократ Абдукадыров)
- «Гляди веселей » (Марат Арипов)
- «Ходжа Насреддин. Фильм 1 » (мультфильм)
- «Ходжа Насреддин. Фильм 2 » (мультфильм)
- «Возвращение Ходжи Насреддина » (Рамаз Чхиквадзе)
- «Ходжа Насреддин и Азраил»
«Ходжа Насреддин - возмутитель спокойствия» (радиоспектакль)

Напишите отзыв о статье "Ходжа Насреддин"

Примечания

Литература

(недоступная ссылка с 14-06-2016 (1020 дней))
Анекдоты о Ходже Насреддине / Пер. с тур. В. А. Гордлевского. - М.: Изд-во Восточной литературы, 1957.
Привалов Б. . Весёлый мудрец. - М.: Изд-во Детской литературы, 1958.
Анекдоты Моллы Насреддина / Пер. с азерб. Ю. Гранина. - Баку: Изд-во АН АзССР, 1962.
Похождения Ходжи Насреддина / Пер. с узб. А. Рахими и М. Шевердина. - Ташкент, 1965.
Молла Насреддин / Пер. с перс. и предисл. Н. Османова. - М.: Наука, 1970.
Двадцать четыре Насреддина / Сост.ь и вступ. статья М. С. Харитонов. - М.: Наука, 1986.
Анекдоты Ходжи Насреддина. - М.: Фаир, 1997. - 368 c.
Соловьёв Л. . Повесть о Ходже Насреддине.
Атаев Р. . Посол (Афанди не будет умирать). - Ташкент: Шарк, 1999.
Белянин А. . Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора. - М.: Альфа-книга, 2002 (преизд. 2007, 2012).
Белявская Л. . Ходжа Насреддин: восточные притчи. - М.: ЭНАС-КНИГА, 2013.
Древалёв И. . Ходжа. Восемь принципов тихого зикра ордена Ходжаган (пьеса).

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ходжа Насреддин

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.

Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.

Зачастил,как-то,Насреддин из Бухары в Багдад,
Верхом на ослике - туда,пешком идёт назад.
Туда-соломы два тюка,обратно-ничего.
Один таможенник всегда обыскивал его,
Но ничего не находя и выбившись из сил,
он как-то,обыск завершив,с досадою спросил:
-"Ну что ты возишь,Афанди?Ты,как обычно,чист..."
-"Да нет,"смеётся Насреддин:-"...ведь я -контрабандист!"
Прошло с тех пор немало лет,Ходжа разбогател,
Купил В Египте дом большой и отошёл от дел.
И вдруг в Каире повстречал того,кто сбившись с ног,
Искал,на чём хитрец Ходжа построить бизнес смог.
-"Салам!Не виделись с тобой лет десять,Насреддин,
Но мне покоя не даёт с тех пор вопрос один:
Достопочтенный Афанди,ответь без лишних слов,
что контрабандой ты возил?".Ответил тот:-"Ослов!"

Ходжу Насреддина знают и любят на обширной географической территории, простирающейся
от Венгрии через Индию в Китай, а также от Южной Сибири в Северную Африку. На протяжении
веков миллионы детей выросли, слушая рассказы о Ходжа Насреддине, о его легендарном
остроумии и чудных обманах.
Ходжа Насреддин изображается как мудрец и простак в то же время. Во всех своих анекдотах,
Насреддин находит выход из самых деликатных ситуаций, с его умом, мудростью и здравым
смыслом, часто сочетающихся как бы с абсурдом, и в то же время мудрых высказываниях.

Статуя Ходжи Насреддина верхом на осле в Анкаре, Турция.

Здравый смысл, непосредственность, насмешки... и вид юмора, который отражает человеческую
психологию, обнажает недостатки общества, критикует даже государственные и религиозные
дела, еще всегда решает вопросы полюбовно являются элементами, которые вместе создают
особый вид логики - логики Ходжа Насреддина.
Ходжа Насреддин, как полагают, родился в 1208 году в селе Hortu из Sivrihisar, в современной
Турции, после чего он переехал в Aksehir, а затем в Konya, где он умер в 1284 году Но по
некоторым данным, человек по имени Ходжа Насреддин никогда не жил; это всего лишь
вымышленный персонаж, созданный выходцами из Анатолии в 13 веке, а также его создание
продолжалось в течение многих столетий.
Действительно, на протяжении многих лет число Ходжи Насреддина историй значительно возросло
его рассказы распространились на новые земли, где истории, рассказывали и пересказывали, и
они стала частью фольклора региона. Сегодня его историй насчитывается нескольких сотен.

Есть несколько памятников Ходжи Насреддина в Турции, и в других местах по всей Европе.
Большинство из них изображают Насреддина верхом на осле задом наперед. История гласит, что
один день Ходжа Насреддин сел на осла в ту сторону, обращенную к спине. Когда люди спрашивали его, почему, он ответил: «Это не то, что я сижу на осле задом, это осел выбрал
неправильный путь.»

Статуя Ходжи Насреддина в Брюсселе.

Ослы часто фигурируют в рассказах Ходжи.
Самая известная история.
Однажды эмир позвал Ходжу Насреддина и спросил: «Можешь ли ты обучить моего любимого
ишака богословию, чтобы он знал столько же, сколько я сам?»
Ходжа отвечал: «Я знаю твоего ишака, я проверил его способности и убедился, что этот
замечательный ишак не уступает остротой своего ума ни одному из твоих министров.
Я берусь обучить его богословию, и он будет знать столько же, сколько знаешь ты, но
для этого потребуется двадцать лет».
Эмир велел выдать Ходже из казны пять тысяч таньга золотом и сказал: «Бери этого ишака и
учи его, но, клянусь аллахом, если через двадцать лет он не будет знать богословия и
читать наизусть коран, я отрублю тебе голову!»
Друзья услышали про это и пришли к Ходже, жалея его и упрекая за такой глупый поступок.

- Ты заранее можешь проститься со своей головой! - воскликнул его друг чайханщик. -
Да где же это видано, чтобы ишаки учились богословию и наизусть читали коран!
- Не горюйте, друзья, - ответил Ходжа Насреддин. - Скажу, что получить пять тысяч
таньга золотом и хорошего ишака в хозяйство - это человеку не каждый день удается.
А голову мою не оплакивайте, потому что за двадцать лет кто-нибудь из нас уж
обязательно умрет - или я, или эмир, или этот ишак. А тогда поди разбирайся, кто из
нас троих лучше знал богословие! .

Nasreddin_Hoca_In_Moscow

Однажды некий праведный дервиш-мелами сказал Насреддину:
- Ходжа, неужто твое занятие на этом свете одно шутовство и нет в тебе ничего
добродетельного и совершенного?
- Ну… а что совершенного есть в тебе, дервиш? - ответил Ходжа.
- У меня много талантов, - отвечал тот, - и нет счету моим добродетелям. Каждую
ночь покидаю я этот бренный мир и взлетаю до пределов первого неба; витаю
я в райских обителях и созерцаю чудеса царства небесного.
- А что, в это время не обвевает ли твое лицо райский ветерок? - заметил Ходжа.
- Да, да! - радостно подхватил дервиш.
- Так вот, это опахало - хвост моего длинноухого осла… - улыбнулся Насреддин

Статуя Ходжи Насреддина резки дерева филиал в Акшехир

Как-то Насреддин прочитал в одной книге, что если у человека маленький лоб, а длинна
бороды больше двух кулаков, то этот человек - дурак. Он посмотрел в зеркало и увидел,
что лоб у него маленький. Затем взял в кулаки бороду и обнаружил, что она значительно
длинне, чем надо.
- Нехорошо, если люди догадаются, что я дурак, - сказал он себе и решил укоротить
бороду.
Но ножниц под рукой не оказалось. Тогда Насреддин просто сунул в огонь торчащий конец
бороды. Она вспыхнула и обожгла Насреддину руки. Он отдернул их, пламя спалило ему
бороду, усы и сильно обожгло лицо. Когда он оправился от ожогов, то на полях книги
приписал:
"Проверено на практике”.

Статуя Ходжа Насреддин в Бухаре,

Статуя Ходжа Насреддин в Бухаре, Узбекистан.

Однажды Эмир решил заставить всех жителей Бухары говорить только правду. Для этого
перед городскими воротами поставили висилицу. Всех входящих опрашивал начальник
стражи. Если человек, по его мнению, говорил правду, то его пропускали.
В противном случае - вешали.
Перед воротами собралась большая толпа. Никто не рашался даже подойти близко.
Насреддин же смело на правился к начальнику стражи.
- Зачем ты идешь в город? - строго спросили его.
- Я иду, чтобы меня повесили на этой висилице, - ответил Насреддин.
- Ты лжешь! - воскликнул начальник стражи.
- Тогда повесьте меня.
- Но если мы повесим тебя, то твои слова станут правдой.
- То-то и оно, - улыбнулся Ходжа, - все зависит от точки зрения…

Крупный план статуи.

Однажды прохожий увидел, что Ходжа Насреддин сидит на берегу реки и стирает живую кошку.
- Эй, Ходжа! Ты что делаешь? Кошки ведь от воды дохнут!
- Иди-иди, не мешай мне.
Прошел прохожий мимо. Возвращается спустя некоторое время и водит другую картину.
Сидит Насреддин на берегу, а рядом с ним валяется дохлая кошка.
- Эх, говорил я тебе, что кошки от воды дохнут…
- Много ты понимаешь, - оборвал его Насреддин.
- Когда я постирал кошку, она была еще живой.
Она подохла, когда я начал ее выжимать…

Однажды Молла шел в соседнее село. По дороге он купил арбуз. Разрезал его, половину
съел, а другую бросил на дорогу и сказал про себя:
- Пусть тот, кто увидит этот арбуз, подумает, что здесь проходил бек.
Прошел он немного, вернулся обратно, подобрал брошенную половину, съел и сказал:
- Пусть подумают, что у бека был слуга, который и съел эту половину.
Прошел он еще немного, пожалел, опять вернулся, подобрал корки и съел их, сказав:
- Пусть подумают, что у бека был еще и осел

Еще одна статуя в Yenisehir, Турции.

Статуя Ходжи Насреддина в Инжирлик авиабазе Турции.

К Мулле Насреддину пришёл один уважаемый человек. Он волновался, он был отцом красивой
дочери. Он был чрезвычайно обеспокоен. Он сказал:
- Каждое утро она чувствует лёгкое недомогание, я был у всех докторов, но они говорят,
что всё в порядке, ничего страшного. Что делать?
Насреддин закрыл глаза, размышляя над проблемой, потом открыл их и спросил:
- Вы даёте ей молоко перед сном?
- Да! - ответил мужчина.
Насреддин сказал:
- Ну, тогда я знаю, в чём дело. Если вы даёте ребёнку молоко, он всю ночь верится слева
направо, справа налево, и в результате молоко становится творогом. Потом творог
превращается в сыр, сыр превращается в масло, масло становится жиром, жир становится
сахаром, а сахар превращается в алкоголь - и естественно, утром у неё похмелье!

О. БУЛАНОВА

Нет, наверное, ни одного человека, который бы не слышал о Ходже Насреддине, особенно на мусульманском Востоке. Его имя вспоминают и в дружеских беседах, и в политических речах, и в научных спорах. Вспоминают по разным поводам, а то и вовсе без повода, просто потому, что Ходжа побывал во всех мыслимых и немыслимых ситуациях, в которых только может оказаться человек: обманывал и обманывался, хитрил и выкручивался, был безмерно мудрым и круглым дураком.

Столько лет он шутил и издевался над человеческой глупостью, корыстью, самодовольством, невежеством. И кажется, что истории, в которых реальность идет рука об руку со смехом и парадоксом, почти не располагают к серьезным разговорам. Хотя бы потому, что человек этот считается фольклорным персонажем, вымышленным, легендарным, но никак не исторической личностью. Однако как семь городов спорили за право называться родиной Гомера, так втрое больше народов готовы назвать своим Насреддина.

Родился Насреддин в семье почтенного имама Абдуллы в турецкой деревне Хорто в 605 году хиджры (1206 год) рядом с городом Сиврихисар провинции Эскишехир. Однако десятки селений и городов на Ближнем Востоке готовы поспорить насчет национальности и места рождения великого хитреца.

В мактабе, начальной мусульманской школе, маленький Насреддин задавал своему учителю – домулле – каверзные вопросы. На многие из них домулла просто не мог ответить. Затем Насреддин учился в Конье, столице Сельджукского султаната, жил и работал в Кастамону, потом в Акшехире, где, в конце концов, и умер.

Турецкий профессор-историк Микаил Байрам провел обширное исследование, результаты которого показали, что полное имя реального прототипа Насреддина – Насир уд-дин Махмуд аль-Хойи, он родился в городе Хой иранской провинции Западный Азербайджан, получил образование в Хорасане и стал учеником знаменитого исламского деятеля Фахра ад-дина ар-Рази.

Багдадский калиф отправил его в Анатолию, чтобы организовать сопротивление монгольскому нашествию. Он служил в качестве кади, исламского судьи, в Кайсери, а затем стал визирем при дворе султана Кей-Кавуса II в Конье. Он успел побывать в огромном количестве городов, познакомился с множеством культур и славился своим остроумием, так что вполне возможно, что он и был первым героем забавных или поучительных историй о Ходже Насреддине.

Правда, кажется сомнительным, чтобы этот образованный и влиятельный человек разъезжал на скромном ослике и ссорился со своей сварливой и некрасивой женой. Но что не может позволить себе вельможа, вполне доступно герою забавных и поучительных анекдотов, не так ли?

Интересную гипотезу выдвинули азербайджанские ученые. Ряд сопоставлений позволил им предположить, что прообразом Насреддина был известный азербайджанский ученый Хаджи Насиреддин Туси, живший в XIII веке. Среди доводов в пользу этой гипотезы говорит, например, факт, что в одном из источников Насреддин так и назван этим именем – Насиреддин Туси.

В Азербайджане Насреддина зовут Молла – возможно, это имя, как считают исследователи, представляет собой искаженную форму имени Мовлан, которое принадлежало Туси. У него было еще одно имя – Хасан. Подтверждает эту точку зрения и совпадение некоторых мотивов из произведений самого Туси и анекдотов о Насреддине (например, высмеивание предсказателей и астрологов). Соображения интересные и не лишены убедительности.

Таким образом, если начать искать в прошлом человека, похожего на Насреддина, то очень скоро станет ясно, что историчность его граничит с легендарностью. Однако многие исследователи считают, что следы Ходжи Насреддина нужно искать не в исторических хрониках и могильных склепах, попасть в которые, судя по его характеру, он никак не хотел, а в тех притчах и анекдотах, которые рассказывали и до сих пор рассказывают народы Ближнего Востока и Средней Азии, да и не только они.

Народная традиция рисует Насреддина воистину многоликим. Иногда он предстает некрасивым, неказистым человеком в старом, поношенном халате, в карманах которого, увы, слишком много дыр, чтобы там что-то залеживалось. Да что там – иногда его халат просто засален от грязи: долгие странствия и бедность берут свое. В другой раз, напротив, мы видим человека с приятной наружностью, небогатого, но живущего в достатке. В его доме есть место праздникам, но бывают и черные дни. И тогда Насреддин искренне радуется ворам в своем доме, ведь найти что-нибудь в пустых сундуках – настоящая удача.

Ходжа много путешествует, но непонятно, где же все-таки его дом: в Акшехире, Самарканде, Бухаре или Багдаде? Узбекистан, Турция, Азербайджан, Афганистан, Казахстан, Армения (да-да, и она тоже!), Греция, Болгария готовы приютить его. Имя его склоняют на разных языках: Ходжа Насреддин, Джоха Наср-эт-дин, Мулла, Молла (азербайджанский), Афанди (узбекский), Эпенди (туркменский), Насыр (казахский), Анасратин (греческий). Повсюду его ждут друзья и ученики, но врагов и недоброжелателей тоже хватает.

На множестве языков имя Насреддин пишется по-своему, но все они восходят к арабскому мусульманскому личному имени Nasr ad-Din, которое переводится как “Победа Веры”. По-разному и обращаются к Насреддину в притчах разных народов – это может быть и уважительное обращение “ходжа”, и “молла”, и даже турецкое “эфенди”. Характерно, что эти три обращения – ходжа, молла и эфенди – во многом очень близкие понятия.

Сравните сами. “Ходжа” на фарси – “хозяин”. Это слово существует почти во всех тюркских языках, а также в арабском. Вначале оно использовалось как название рода потомков исламских суфийских миссионеров в Средней Азии, представителей сословия “белой кости” (тюрк. “ак суюк”). Со временем “ходжа” стало почетным титулом, в особенности так стали называть исламских духовных наставников османских принцев или учителей арабской грамоты в мектебе, а также благородных мужей, купцов или евнухов в правящих семействах.

Мулла (молла) имеет несколько значений. У шиитов мулла – лидер религиозной общины, теолог, специалист в толковании вопросов веры и права (у суннитов эти функции выполняет улема). В остальном исламском мире в более общем значении, как уважительный титул, может иметь значения: “учитель”, “помощник”, “владелец”, “защитник”.

Эфенди (афанди, эпенди) (у этого слова и арабские, и персидские, и даже древнегреческие корни) означает “тот, кто может (в суде) защищать себя сам”). Это – почетный титул благородных особ, вежливое обращение со значениями “хозяин”, “уважаемый”, “господин”. Обычно следовало за именем и давалось преимущественно представителям ученых профессий.

Но вернемся к реконструированной биографии. У Ходжи есть жена, сын и две дочери. Жена – верный собеседник и вечный оппонент. Она сварлива, но порой гораздо мудрее и спокойнее своего супруга. Его сын совершенно не похож на отца, а иногда он такой же хитрец и возмутитель спокойствия.

У Ходжи много профессий: он земледелец, торговец, лекарь, знахарь, он даже промышляет воровством (чаще всего неудачно). Он очень религиозный человек, поэтому односельчане внимают его проповедям; он справедлив и хорошо знает закон, поэтому становится судьей; он величественен и мудр – и вот уже великий эмир и даже сам Тамерлан хотят видеть его ближайшим советником. В других же историях Насреддин глупый, недалекий человек со множеством недостатков и даже порой слывет безбожником.

Создается такое впечатление, что Насреддин – это проявление человеческой жизни во всем ее многообразии, и каждый может (если захочет) открыть для себя своего Насреддина.

Можно сделать вывод, что Ходжа Насреддин – это как бы другой взгляд на жизнь, и если некоторых обстоятельств не избежать, как ни старайся, то у них всегда можно чему-нибудь научиться, стать немного мудрее, а значит, и намного свободнее от этих самых обстоятельств! А может, при этом получится и кого-то другого научить… или проучить. За Насреддином точно не заржавеет.

Для арабской традиции Насреддин не случайный персонаж. Совсем не секрет, что каждая небылица или анекдот о нем – это кладезь древней мудрости, знаний о пути человека, о его предназначении и способах обретения подлинного существования. И Ходжа не просто чудак или идиот, а тот, кто с помощью иронии и парадокса пытается передать высокие религиозные и этические истины.

Можно сделать смелый вывод, что Насреддин – настоящий суфий! Суфизм – внутреннее мистическое течение в исламе, развивавшееся наряду с официальными религиозными школами. Однако сами суфии говорят, что это течение не ограничено религией пророка, а является зерном всякого подлинного религиозного или философского учения. Суфизм – это стремление к Истине, к духовному преображению человека; это иное мышление, другой взгляд на вещи, свободный от страхов, стереотипов и догм. И в этом смысле настоящих суфиев можно найти не только на Востоке, но и в западной культуре.

Тайна, которой окутан суфизм, по словам его последователей, связана не с какой-то особой мистичностью и секретностью учения, а с тем, что искренних и честных искателей истины во все века было не так уж и много.

В наш век, привыкший к сенсациям и разоблачениям, эти истины бледнеют перед рассказами о мистических чудесах и мировом заговоре, но именно о них говорят мудрецы. И вместе с ними Насреддин. Истина не где-то за горами, она здесь, спряталась за нашими привычками и привязанностями, за нашим эгоизмом и глупостью.

Образ Ходжи Насреддина, по мнению Идриса Шаха, – удивительная находка суфиев. Ходжа не поучает и не разглагольствует, в его проделках нет ничего надуманного. Кто-то посмеется над ними, а кто-то благодаря им чему-то научится и что-то осознает. Истории живут своей жизнью, кочуя от одного народа к другому, Ходжа путешествует из анекдота в анекдот, легенда не умирает, мудрость живет.

Ходжа Насреддин постоянно напоминает нам, что мы ограничены в понимании сути вещей, а значит, и в их оценке. И если кого-то назвали глупцом, нет смысла обижаться, потому что для Ходжи Насреддина подобное обвинение было бы высшей из похвал! Насреддин – величайший учитель, его мудрость давно перешагнула границы суфийской общины. Но таким Ходжу знают немногие.

На Востоке есть легенда, которая гласит, что если рассказать семь историй о Ходже Насреддине в особой последовательности, то человека коснется свет вечной истины, дарующий необычайную мудрость и могущество. Сколько было тех, кто из века в век изучал наследие великого пересмешника, остается только гадать.

Поколения сменяли поколения, сказки и анекдоты передавались из уст в уста по всем чайным и караван-сараям Азии, неистощимая народная фантазия добавляла к собранию историй о Ходже Насреддине все новые притчи и анекдоты, которые распространились на огромной территории. Темы этих историй стали частью фольклорного наследия нескольких народов, а различия между ними объясняются многообразием национальных культур. Большинство из них изображает Насреддина небогатым деревенским жителем и не имеет абсолютно никаких отсылок ко времени повествования – их герой мог жить и действовать в любые времена и эпохи.

Впервые истории о Ходже Насреддине подверглись литературной обработке в 1480 году в Турции, будучи записаны в книге под названием “Салтукнамэ”, и чуть позднее, в XVI веке, писателем и поэтом Джами Рума Ламии (умер в 1531 году), следующая рукопись с историями о Насреддине датируется 1571 годом. Позднее было написано несколько романов и повестей о Ходже Насреддине (“Насреддин и его жена” П. Миллина, “Четки из черешневых косточек” Гафура Гуляма и др.).

Ну, а ХХ век перенес истории о Ходже Насреддине на киноэкран и театральную сцену. Сегодня истории о Ходже Насреддине переведены на многие языки и давно уже стали частью мирового литературного наследия. Так, 1996-1997 год был объявлен ЮНЕСКО Международным годом Ходжи Насреддина.

Основная черта литературного героя Насреддина – выходить из любой ситуации победителем с помощью слова. Насреддин, виртуозно владея словом, нейтрализует любое свое поражение. Частые приемы Ходжи – притворное невежество и логика абсурда.

Русскоязычному читателю истории о Ходже Насреддине известны не только по сборникам притч и анекдотов, но и по прекрасным романам Леонида Соловьева “Возмутитель спокойствия” и “Очарованный принц”, объединенным в “Повесть о Ходже Насреддине”, также переведенную на десятки иностранных языков.

В России же “официальное” появление Ходжи Насреддина связано с публикацией “Истории Турции” Дмитрием Кантемиром (молдавский господарь, бежавший к Петру I), куда вошли первые исторические анекдоты о Насреддине (Европа познакомилась с ним гораздо раньше).

Последующее, неофициальное существование великого Ходжи овеяно туманом. Однажды, перелистывая сборник сказок и небылиц, собранных фольклористами в Смоленской, Московской, Калужской, Костромской и других областях в 60-80-х годах прошлого столетия, исследователь Алексей Сухарев нашел несколько анекдотов, точь-в-точь повторяющих истории Ходжи Насреддина. Судите сами. Фома говорит Ереме: “У меня болит голова, что мне делать?”. Ерема отвечает: “Когда у меня болел зуб, я его вырвал”.

А вот вариант Насреддина. “Афанди, что мне делать, у меня глаз болит?” – спросил Насреддина друг. “Когда у меня болел зуб, то я не мог успокоиться до тех пор, пока не вырвал его. Наверное, тебе надо сделать то же самое, и ты избавишься от боли”, – посоветовал Ходжа.

Оказывается, в этом нет ничего необычного. Подобные шутки можно найти, например, в немецких и фламандских легендах о Тиле Уленшпигеле, в “Декамероне” Боккаччо, в “Дон Кихоте” Сервантеса. Аналогичные персонажи у других народов: Хитрый Петр – у южных славян; в Болгарии встречаются истории, в которых одновременно присутствуют сразу два персонажа, соревнующиеся друг с другом (наиболее часто – Ходжа Насреддин и Хитрый Петр, что связано с турецким игом в Болгарии).

У арабов есть очень похожий персонаж Джоха, у армян – Пулу-Пуги, у казахов (наряду с самим Насреддином) – Алдар Косе, у каракалпаков – Омирбек, у крымских татар – Ахмет-акай, у таджиков – Мушфики, у уйгуров – Саляй Чаккан и Молла Зайдин, у туркмен – Кемине, у евреев-ашкенази – Гершеле Острополер (Хершеле из Острополя), у румын – Пэкалэ, у азербайджанцев – Молла Насреддин. В Азербайджане именем Насреддина был назван сатирический журнал “Молла Насреддин”, который издавал Джалил Мамедкулизаде.

Конечно, утверждать, что истории о Ходже Насреддине повлияли на появление подобных сюжетов в других культурах, сложно. Где-то для исследователей это очевидно, а где-то видимых связей обнаружить не удается. Но сложно не согласиться с тем, что есть в этом что-то необычайно важное и притягательное.

Конечно, обязательно найдется тот, кто скажет, что Насреддин непонятен или просто устарел. Что ж, случись Ходже быть нашим современником, он не расстроился бы: на всех не угодишь. Да Насреддин вообще не любил расстраиваться. Настроение как облако: набежало и улетело. Расстраиваемся мы лишь оттого, что теряем то, чем обладали. Вот уж если ты их потерял, то есть из-за чего расстраиваться. А в остальном Ходже Насреддину терять нечего, и это, пожалуй, – самый главный его урок.

В статье использованы материалы из Большой Советской Энциклопедии (статья “Ходжа Насреддин”), из книги “Хорошие шутки Ходжи Насреддина” Алексея Сухарева, из книги “Двадцать четыре Насреддина” (Составитель М.С. Харитонов)

О днажды, когда Ходжа сидел на берегу реки – к нему подошли десять слепцов. Они попросили перевести их на другой берег. Молла согласился, но с тем условием, что каждый из них даст по четверть таньга.
Он перевёл девять слепцов, а когда повёл десятого, то посредине реки вода подхватила слепца и унесла.
Слепцы поняли, что случилось, и подняли крик.
– Что вы напрасно шумите? – пожал плечами Ходжа, – Дайте на четверть таньга меньше и дело с концом!

О днажды на дороге Ходжу ограбили разбойники. Они отняли у него осла, отобрали деньги и начали его бить.
Наконец, Ходжа не вытерпел и воскликнул:
– За что же вы меня бьете? Разве я не вовремя пришел, или мало принес?

У Ходжи Насреддина была очень хорошая корова, которая давала много молока. Однажды она заболела и издохла. Ходжа обезумел от горя.
Соседи стали говорить, что когда у Ходжи месяц назад умерла любимая жена, он так не горевал и не убивался.
– Конечно, – ответил на это Ходжа, – Когда у меня умерла жена, все утешали меня и говорили: “Не плачь, мы найдем тебе новую жену еще лучше…” А вот уже два дня, как подохла моя корова, и никто не приходит ко мне и не утешает: “Не плачь, мы купим тебе новую корову еще лучше…” Так что ж мне теперь остается делать?

О днажды Ходжа повез зерно на мельницу. Стоя в очереди, он время от времени пересыпал зерно из чужих мешков в свой. Мельник заметил это и спросил:
– Как тебе не стыдно, Молла, что ты делаешь?
– Да я вроде как сумасшедший, – ответил смущенный Ходжа.
– Если ты сумасшедший, то почему ты не пересыпаешь свое зерно в чужие мешки?
– Э–э, – ответил Ходжа, – я сказал, что я сумасшедший, но не сказал же, что я – дурак…

О днажды ночью к Ходже забрался вор. Облазив весь дом и, так ничего и не найдя, вор взвалил на себя старый комод и вышел. Подойдя к двери своего дома, он вдруг в ужасе увидел, что вслед за ним плетется сонный Ходжа с матрацем и одеялом.
– Ты куда? – растерялся вор.
– Как куда? – недоуменно ответил Ходжа, – разве мы не сюда переселяемся?

О днажды ночью к Ходже домой забрался вор. Жена проснулась и стала расталкивать Ходжу.
– Молись, чтоб он хоть что–нибудь нашел в нашем доме, – пробормотал Ходжа, переворачиваясь на другой бок, – а отнять у него будет не так уж и трудно…

М олла принес домой небольшой кусочек мяса и спросил у жены, что можно из него приготовить.
– Все, что хочешь.
– Тогда и приготовь все.

О днажды один из родственников Ходжи чем-то уж очень угодил ему.
– Проси у меня все, что хочешь, – не подумав, сказал Ходжа.
Родственник так обрадовался, что никак не мог придумать что бы такого попросить.
– Дай мне срок подумать до завтра, – наконец, сказал он.
Ходжа согласился. На следующий день, когда родственник пришел к нему с просьбой, Ходжа ответил:
– Я обещал тебе только одну вещь. Ты попросил дать тебе срок до завтра. Я дал. Так что ты еще хочешь?

К ак-то будучи на берегу моря, Ходжа почувствовал сильную жажду и немного выпил соленой воды.
Жажда, конечно, не только не утихла, а, наоборот, в горле у него еще больше пересохло и затошнило. Он прошел немного вперед и нашел источник пресной воды. Вдоволь напившись, Ходжа наполнил тюбетейку пресной водой, потом понес и вылил ее в море.
“Не пенись и не вздымайся, – обратился он к морю. – Нечего понапрасну кичиться перед людьми; попробуй, какой должна быть настоящая вода!”

П еревозя некого ученого через бурную реку, Насреддин сказал что – то грамматически неправильное.
– Разве ты никогда не изучал грамматику? – спросил учёный.
– Нет.
– Значит, ты потерял полжизни.
Через несколько минут Насреддин обратился к своему пассажиру:
– Учился ли ты когда – нибудь плавать?
– Нет, а что?
– Значит ты потерял всю жизнь – мы тонем!

О днажды Моллу стали упрашивать прочитать в мечети проповедь. Насреддин долго отнекивался, но люди не отставали. Наконец Молла взобрался на минбар и обратился к верующим с такими словами:
– Добрые люди, знаете ли вы, о чем я буду говорить?
– Нет, – ответили слушатели, – не знаем.
Насреддин, разгневанный, сошел с минбара и воскликнул:
– Коли уж вы такие невежды, то нечего с вами зря время тратить! – и пошел к себе домой.
На другой день Насреддин пришел в мечеть, поднялся на минбар и обратился к собравшимся с тем же вопросом. Люди посовещались с собой и в один голос ответили:
– Конечно, знаем.
– Ну, коли вы сами все знаете, – сказал Насреддин, – то и рассказывать вам нечего.
Он сошел с минбара и отправился восвояси, а слушатели решили ответить в следующий раз, что одни знают, о чем речь, а другие нет, чтобы Насреддину пришлось все–таки сказать что–нибудь.
На третий день Насреддин опять поднялся на минбар и повторил свой вопрос.
Слушатели закричали, что одни знают о чем он будет говорить, а другие – нет.
Тогда Насреддин смекнул, что его хотят провести, не растерялся и сказал:
– Прекрасно. Пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает.

О днажды односельчане увидели Моллу, бегущего изо всех сил.
– Куда ты так бежишь? – спросил его один сосед.
– Говорят, что издалека мой голос приятно звучит, – на бегу ответил Молла.

У Насреддина пропал осел. Он стал кричать на базаре:
– Тому кто найдет моего осла, я подарю его вместе с седлом, потником и уздечкой.
– Если ты все хочешь отдать в награду, – спрашивают его, – то ради чего искать и тратить столько сил?
– Да, – отвечал он, – но просто вы никогда не испытывали радость находки.

К Насреддину в дом пришёл человек, желающий стать его учеником. В доме было холодно и ожидая пока жена принесёт горячий суп, Молла сосредоточенно дул себе на руки. Новичок, зная о том, что каждое действие просвещённого суфия имеет скрытый смысл, спросил его почему он это делает.
– Чтобы согреться, конечно, – ответил тот. Вскоре им принесли трапезу и Насреддин подул на свой суп.
– Зачем вы это делаете, мастер? – спросил ученик
– Для того, чтобы охладить суп, конечно, – ответил Молла.
После этого ученик покинул дом Моллы, т.к. не мог больше доверять человеку, использующему одни и те же средства для достижения противоположных результатов.

О днажды сельские мальчишки решил украсть у Ходжи его знаменитые башмаки. Увидев его, идущего по дороге, они столпились под деревом и стали громко спорить, сможет ли Молла залезть на это дерево или нет.
– Что ж тут трудного? Конечно, смогу, – сказал подошедший Ходжа.
– А вот и не сможешь! – ответил один из ребят.
– Дерево слишком высоко, – подтвердил второй.
– Ты только хвастаешь, – поддержал третий.
Ходжа, ни слова не говоря, снял башмаки, засунул их за пояс и подошел к дереву.
– А зачем ты берешь с собой башмаки? – стали галдеть мальчишки.
– Настоящий суфий никогда не знает, куда ему придется двинуться в следующее мгновение. Возможно, на землю мне вернуться больше не придется. Так что, все–таки, лучше взять их с собой…

О днажды Ходжа заявил:
– Я могу прекрасно видеть и в темноте.
– Хорошо, Молла, но если это так, почему же ты всегда ходишь со свечой по ночам?
– Чтобы другие не могли столкнуться со мной.

Н асреддин копал в степи ямы. Прохожий спросил его:
– Что ты тут делаешь?
– Да зарыл в этой степи деньги, – отвечал Насреддин, – но как ни бьюсь, не могу найти.
– А ты не оставил каких–нибудь примет? – спросил прохожий.
– А как же! – отвечает Насреддин. – Когда я зарывал деньги, в том месте была тень от облака!

К ак-то раз Ходжа зашёл в лавку. Хозяин подошёл, чтобы обслужить его. Насреддин сказал: – Прежде всего главное. Видел ли ты, как я зашёл в твою лавку?
– Конечно!
– А видел ли ты меня когда–нибудь раньше?
– Никогда в жизни.
– Так откуда же ты знаешь, что это я?

О днажды тонул в пруду один жадный и богатый кази. Все столпились вокруг пруда, протягивали руки и кричали:
– Дай руку! Дай руку! – но кази как–будто и не слышал. Тут мимо проходил Ходжа Насреддин. Увидав, в чем дело, он протянул кази руку и сказал: На!
Тот вцепился в ладонь Ходжи и уже через минуту был на берегу.
– Судья слышит, только если ему говорить “на”, – объяснил свое поведение собравшимся мудрый Ходжа.

О днажды, Ходжа неосторожно похвастался, что сможет научить своего осла говорить. Услышав об этом, Эмир повелел заплатить Ходже 1000 таньга с условием, чтобы тот показал ему говорящего осла через некоторое время. Дома жена Ходжи начала плакать и убиваться:
– И зачем ты обманул Эмира, зачем взял деньги! Когда он поймет, что ты его обманул, он бросит тебя в темницу!
– Успокойся жена, – ответил Насреддин, – и получше спрячь деньги. Я оговорил себе двадцать лет сроку. За это время либо ишак издохнет, либо Эмир…

О днажды Ходжа потерял своего ишака. Потратив весь день на поиски, раздосадованный Ходжа дал торжественную клятву Аллаху, что если “этот проклятый ишак” и найдется, то он сразу же продаст его за 1 таньга. И тут он увидел своего ишака.
На следующий день на базаре все увидели Ходжу, который стоял со своим ишаком и кошкой. На вопрос, что он тут делает, Насреддин отвечал, что продает своего ишака за 1 таньга и кошку за 100, но – только вместе…

О дин человек, собираясь совершать ритуальное омовение в реке, спросил у Ходжи Насреддина:
– Что говорят хадисы – в какую сторону повернуться мне во время омовения? В сторону Мекки или в сторону Медины?
– Повернись в сторону своей одежды, дабы не украли воры… – ответил ему Ходжа.

О днажды Молла ел кишмиш. Подходит к нему приятель и спрашивает:
– Молла, что ты ешь?
– Так… – ответил Молла.
– То есть, как “так”? Что это за ответ?
– Я говорю коротко.
– То есть как коротко?
– Ты спрашиваешь у меня, что я ем. Если я скажу “кишмиш”, ты скажешь: “Дай и мне”. Я скажу: “Не дам”. Ты спросишь: “Почему?”, а я отвечу: “Так…”. Поэтому-то я заранее и говорю коротко: “Так…”.

О днажды, один знаменитый повар угостил Насреддина жареной печенкой. Это блюдо так понравилось Ходже, что он выпросил у повара рецепт и тщательно записал его на листе бумаги. После чего он пошел на базар и купил два фунта свежей печенки.
По дороге домой большая птица вырвала у него из рук печенку и улетела.
– Ну, мясо, у тебя, пожалуй, есть, – иронически глядя ей вслед, промолвил Ходжа. – Но, скажи мне на милось: что ты будешь делать без рецепта?

О днажды, один сосед пришел к Насреддину и попросил у него десятилетнего уксусу. Ходжа отказал.
– Но у тебя же есть десятилетний уксус! – обиделся сосед.
– Странный ты человек, – ответил Ходжа, – ты думаешь, продержался бы у меня уксус десять лет, если бы я давал его каждому, кто попросит?

О днажды, один человек забрался на высокое дерево и ни как не мог спуститься на землю. Односельчане долго совещались и, наконец, решили позвать Ходжу Насреддина, славящегося своей мудростью. Ни слова не говоря, Ходжа закинул бедняге наверх веревку и велел обвязать себя вокруг пояса. Тот исполнил. После чего, Ходжа сильно дернул за свой конец, так что тот человек оказался на земле с переломанной ногой.
Все стали укорять Насреддина, что он так глупо и неосторожно поступил.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами Ходжа, – этот метод всегда срабатывает, когда надо вытащить кого–нибудь из колодца…

Х оджа Насреддин забрался на чужую бахчу и начал быстро собирать арбузы в мешок. За этим занятием и застал его хозяин бахчи.
– Ты что тут делаешь? – страшно закричал он.
– Друг, ты не поверишь – сегодня утром был такой сильный ветер, что меня оторвало от земли и забросило на твою бахчу.
– Хорошо, а кто же тогда нарвал все эти арбузы?
– Я хватался за них, чтобы ветер не унес меня дальше…
– Хорошо, но кто же тогда поскладывал их в твой мешок?
– Клянусь Аллахом, когда ты подошел, я как раз стоял и размышлял над этим вопросом…

О днажды, желая подразнить Ходжу, его жена сказала:
– Ходжа, ты так уродлив, что будет горе тебе, если наш будущий ребенок будет похож на тебя…
– Это ничего, – ответил Ходжа Насреддин, – горе будет тебе, если ребенок не будет похож на меня…

Х одже подсунули безобразную невесту. Когда утром он оделся и собрался выйти на улицу, жена, примеряя перед зеркалом паранджу и жеманничая, сказала:
– Эфенди, кому из твоих родственников я могу показывать открытое лицо, а кому нет?
– Показывай лицо кому хочешь, только не мне! – воскликнул Ходжа…

Х оджа женился. Через неделю у него родился ребенок. На следующий день Ходжа принес в дом письменный прибор и положил все это у изголовья люльки. Его стали спрашивать: “Эфенди, для чего ты это сделал?”
– Ребенок, проделавший девятимесячный путь за семь дней, – заметил Ходжа, – еще через месяц пойдет в школу…

П риятель Ходжи Насреддина как-то раз пришел к нему посоветоваться о деле. Изложив ему все, приятель в конце спросил: “Ну как? Разве я не прав?”
Ходжа заметил: “Ты прав, братец, ты прав…” На следующий день ничего не знавший об этом противник также пришел к Ходже. И он также рассказал ему дело, разумеется, в выгодном для себя свете.
“Ну, Ходжа, что ты скажешь? Разве я не прав?” – воскликнул он. И ему Ходжа ответил: “Конечно, ты прав…”
Случайно жена Насреддина слышала оба эти разговора и, вознамерившись пристыдить мужа, воскликнула:
“Эфенди, разве могут быть правы одновременно и истец и ответчик?”
Ходжа спокойно посмотрел на нее и сказал: “Да, жена, и ты тоже права…”

Х оджа шел с товарищем мимо минарета и товарищ спросил:
– Как это их, интересно, делают?
– А ты и не знаешь? Эх, ты! – заметил Ходжа. – Очень просто: выворачивают наружу колодцы…

О днажды, в компании друзей, Ходжа стал сетовать на старость.
– Правда, это совершенно не отразилось на моей силе, – вдруг заметил он, – я селен так же, как и много лет назад.
– Откуда ты это знаешь? – спросили его.
– У нас во дворе издавна лежит огромный камень. Так вот, когда я был ребенком, я не мог его поднять, в молодости я тоже не мог его поднять, не могу и сейчас…

К огда у Ходжы Насреддина украли калитку, он пришел в мечеть, снял дверь и взвалил ее себе на плечи.
– Что ты делаешь? – воскликнул местный молла.
– Аллах все знает и все может, – ответил Ходжа. Так что пусть он вернет мне мою дверь, тогда я отдам ему свою.

К ак-то раз Молла шел пешком в соседнее село и сильно устал.
– О, Аллах! – взмолился он, – пошли мне лошадь, что б на ней я смог добраться домой!
В этот момент кто-то вскочил ему на спину.
– Шестьдесят лет ты мой Аллах, и до сих пор еще ни черта не понимаешь в моих просьбах, – пробормотал Ходжа.

О днажды Ходжа, будучи моллой, отправился в деревню. Во время проповеди в мечети Ходжа заметил, что праведники находятся на четвертом небе. Когда он выходил из мечети, к нему подошла старушка и сказала:
– Ты говорил, что праведники находятся на четвертом небе. А что же они там едят, и что пьют?
– Ах ты, дерзкая! – рассердился Молла – Она спрашивает, что едят и что пьют праведники на небесах! Вот уж месяц, как я живу в вашей деревне, и никто меня не спросит, что тут кушаю я!

О днажды некий праведный дервиш-мелами сказал Насреддину:
– Ходжа, неужто твое занятие на этом свете одно шутовство и нет в тебе ничего добродетельного и совершенного?
– Ну… а что совершенного есть в тебе, дервиш? – ответил Ходжа.
– У меня много талантов, – отвечал тот, – и нет счету моим добродетелям. Каждую ночь покидаю я этот бренный мир и взлетаю до пределов первого неба; витаю я в райских обителях и созерцаю чудеса царства небесного.
– А что, в это время не обвевает ли твое лицо райский ветерок? – заметил Ходжа.
– Да, да! – радостно подхватил дервиш.
– Так вот, это опахало – хвост моего длинноухого осла… – улыбнулся Насреддин.

О днажды, вор сорвал с Ходжи Насреддина шапку и убежал. Ходжа сразу же отправился на ближайшее кладбище и стал ждать.
– Что ты делаешь? – спрашивали его люди, – ведь вор побежал совсем в другую сторону!
– Ничего, – хладнокровно отвечал им Ходжа, – куда б он не побежал, рано или поздно все равно придет сюда…

У Эмира было в обычае наказывать всех, кто привидится ему в плохом сне. Как только об этом узнал Ходжа, то быстренько собрал свой нехитрый скарб и убежал в свою деревню. Кое-кто начал ему говорить: “Дорогой Насреддин! Только ты и можешь ладить с Эмиром. Землякам твоим от этого только польза. Зачем же побросал ты все и пришел сюда?”
Ходжа отвечал: “Когда он бодрствует, по милости Аллаха, я могу принимать соответствующие меры против его самодурства; но вот если он разбушуется во сне, – это уже не в моих силах!”

Э мир заказал Молле сделать надпись на перстне, которая поддерживала бы его в несчастье и сдерживала бы в радости.
На следующий день Молла пришел к Эмиру и молча протянут тому перстень с надписью: “И это пройдет ”…

М олла, который всегда боялся смерти, лежа на смертном одре не переставал шутить и смеяться.
– Молла, – спросили его, – ты так боялся смерти, куда же теперь девался твой страх?
– Я боялся попасть в такое положение, – ответил Молла, – а теперь чего же мне бояться?

Н асреддин ежедневно переходил через границу со своим ослом, нагруженным корзинами с соломой. Так как все знали, что он промышляет контрабандой, стражники каждый раз обыскивали его с ног до головы. Они обыскивали самого Насреддина, осматривали солому, погружали её в воду, время от времени даже сжигали её, но никогда ничего не могли найти.
Много лет спустя один из стражников встретил отошедшего от дел Ходжу в чайхане и спросил:
– Теперь тебе нечего скрывать, Насреддин. Расскажи мне, что ты перевозил через границу, когда мы никак не могли поймать тебя?
– Ослов, – отвечал Насреддин.

Х оджа бежал изо всех сил, выкрикивая эзан. Когда у него спросили, зачем, он отвечал: “Хочу узнать, как далеко разносится мой голос…”

О днажды Насреддин поздно вечером возвращаясь домой увидел группу всадников, приближающихся к нему. У него сразу разыгралось воображение. Он представил, что это разбойники, которые собрались его ограбить или продать в рабство.
Насреддин бросился бежать, перелез через ограду кладбища и забрался в открытую могилу. Заинтересованные его поведением люди – обычные путешественники – последовали за ним. Они нашли могилу, где он лежал дрожа в ожидании, что же случится.
– Что вы здесь делаете, в этой могиле?– спросили люди. – Можем ли мы чем-то вам помочь?
– То, что вы можете задать вопрос, еще не значит, что вы получите на него удовлетворительный ответ, – ответил Ходжа, который понял, что произошло. – Все это слишком сложно. Дело в том, что я здесь из–за вас, а вы здесь из–за меня.

К ак-то Насреддин прочитал в одной книге, что если у человека маленький лоб, а длинна бороды больше двух кулаков, то этот человек – дурак. Он посмотрел в зеркало и увидел, что лоб у него маленький. Затем взял в кулаки бороду и обнаружил, что она значительно длинне, чем надо.
– Нехорошо, если люди догадаются, что я дурак, – сказал он себе и решил укоротить бороду.
Но ножниц под рукой не оказалось. Тогда Насреддин просто сунул в огонь торчащий конец бороды. Она вспыхнула и обожгла Насреддину руки. Он отдернул их, пламя спалило ему бороду, усы и сильно обожгло лицо. Когда он оправился от ожогов, то на полях книги приписал:
“Проверено на практике”.

К ак-то Эмир спросил Насреддина:
– Послушай, кого ты больше всего уважаешь на свете?
– Тех, кто расстилает передо мной богатый дастархан и не скупится на угощение.
– Приглашаю тебя завтра на угощение! – тут же вскричал Тимур.
– Ну, тогда я и вас начну уважать с завтрашнего дня!

О днажды Эмир решил заставить всех жителей Бухары говорить только правду. Для этого перед городскими воротами поставили весилицу. Всех входящих опрашивал начальник стражи. Если человек, по его мнению, говорил правду, то его пропускали. В противном случае – вешали.
Перед воротами собралась большая толпа. Никто не рашался даже подойти близко. Насреддин же смело на правился к начальнику стражи.
– Зачем ты идешь в город? – строго спросили его.
– Я иду, чтобы меня повесили на этой весилице, – ответил Насреддин.
– Ты лжешь!– воскликнул начальник стражи.
– Тогда повесьте меня.
– Но если мы повесим тебя, то твои слова станут правдой.
– То-то и оно, – улыбнулся Ходжа, – все зависит от точки зрения…

О днажды Молла Насреддин попробовал виноградной водки и совсем опьянел. Сосед стал корить Насреддина.
– Я совсем не пьян, – сказал Ходжа, с трудом ворочая языком. – Я не пьян даже немного, и я докажу тебе это. Посмотри, ты видишь этого кота, который входит в дверь? Так вот, у него только один глаз!
– Ты ещё больше пьян, чем я думал, – сказал сосед. – Этот кот выходит!

К Мулле Насреддину пришёл один уважаемый человек. Он волновался, он был отцом красивой дочери. Он был чрезвычайно обеспокоен. Он сказал:
– Каждое утро она чувствует лёгкое недомогание, я был у всех докторов, но они говорят, что всё в порядке, ничего страшного. Что делать?
Насреддин закрыл глаза, размышляя над проблемой, потом открыл их и спросил:
– Вы даёте ей молоко перед сном?
– Да! – ответил мужчина.
Насреддин сказал:
– Ну, тогда я знаю, в чём дело. Если вы даёте ребёнку молоко, он всю ночь верится слева направо, справа налево, и в результате молоко становится творогом. Потом творог превращается в сыр, сыр превращается в масло, масло становится жиром, жир становится сахаром, а сахар превращается в алкоголь – и естественно, утром у неё похмелье!

Н а одной пирушке Насреддин взял кисть винограда и отправил ее целиком в рот.
– Молла, – говорят ему, – виноград едят по ягодке.
– То, что едят по ягодке, называется баклажаны.

К огда Ходжа строил дом, он наказал плотнику, чтобы доски для пола он прибивал к потолку, а потолочные доски – к полу. Плотник спросил, для чего это, а Ходжа объяснил ему:
– Скоро я женюсь, а когда человек женится, то все в доме идет вверх дном, и я заранее принимаю меры.

П осле смерти жены Насреддин женился на вдове. Насреддин всегда хвалил покойницу жену, а новая жена – покойного мужа. Однажды они лежали в постели и расхваливали прежних супругов. Вдруг Насреддин толкнул изо всей силы жену и сбросил ее на пол. Жена обиделась и пошла жаловаться отцу. Тесть стал спрашивать у Насреддина ответа, и тот сказал:
– Это не моя вина. Нас было четверо в постели: я, моя прежняя жена, она и ее прежний супруг. Стало тесно – вот она и она свалилась.

Н асреддин шел по базару и увидел торговца, который продавал старую саблю за 300 теньге.
– Скажи мне, почему такая старая сабля у тебя так дорого стоит? Ведь и за новую дают не более 100?
– Это не простая сабля. Она принадлежала легендарному Тимуру. Когда он направлял ее на врагов, то она удлинялась трижды!
Насреддин ничего не сказал, а пошел домой и вскоре вернулся со старой кочергой. Сев возле продавца сабли он начал продавать свою кочергу за 1000 теньге.
– Почему ты просишь такие деньги за обычную старую кочергу? – спросил у него торговец сабли.
– Это не совсем обычная кочерга, – ответил Насреддин. – Когда жена направляет ее на меня, она удлиняется в десять раз!

У Ходжи спросили:
– Когда наступит светопреставление?
– Которое светопреставление? – заметил Ходжа.
– А сколько бывает светопреставлений? – удивился спрашивающий.
– Если умрет моя жена, – ответил Ходжа, – это – малое светопреставление, а я умру – это будет большое светопреставление…

О днажды Молла шел в соседнее село. По дороге он купил арбуз. Разрезал его, половину съел, а другую бросил на дорогу и сказал про себя:
– Пусть тот, кто увидит этот арбуз, подумает, что здесь проходил бек.
Прошел он немного, вернулся обратно, подобрал брошенную половину, съел и сказал:
– Пусть подумают, что у бека был слуга, который и съел эту половину.
Прошел он еще немного, пожалел, опять вернулся, подобрал корки и съел их, сказав:
– Пусть подумают, что у бека был еще и осел.

Н асреддин ходит по комнате и горстями разбрасывает рисовую муку.
– Что ты делаешь? – Спросила его жена.
– Разгоняю тигров.
– Но ведь здесь нет тигров!
– Конечно. Неправда ли, какое действенное средство!

О днажды Ходжа Насреддин сидел на берегу реки и бултыхал палкой в воде.
– Что ты там делаешь? – спросил его прохожий.
– Кумыс.
– Но ведь так кумыс не делают!
– Знаю. Но вдруг что–либо да получится?

О днажды прохожий увидел, что Ходжа Насреддин сидит на берегу реки и стирает живую кошку.
– Эй, Ходжа! Ты что делаешь? Кошки ведь от воды дохнут!
– Иди–иди, не мешай мне.
Прошел прохожий мимо. Возвращается спустя некоторое время и водит другую картину. Сидит Насреддин на берегу, а рядом с ним валяется дохлая кошка.
– Эх, говорил я тебе, что кошки от воды дохнут…
– Много ты понимаешь, – оборвал его Насреддин. – Когда я постирал кошку, она была еще живой. Она подохла, когда я начал ее выжимать…

Н асреддин говорит сыну:
– Принеси еду, потом закрой дверь.
– Позволь уж сначала закрыть дверь, а потом принести еду…

Н асреддина спросили:
– Сколько тебе было лет, когда ты впервые женился?
– Точно не помню, так как к тому времени я еще не набрался ума!

Н асреддин пришел домой поужинать и привел с собой друга. Жена стала ворчать, что дома есть нечего и т.п. Ходжа попробовал было возразить, но жена тут же треснула его по лбу поварешкой так, что у бедняги вздулась большая шишка.
– Не расстраивайся сильно, друг, – попытался успокоить его приятель, – Когда я дома говорю жене что-то не так, она хватает меня за бороду и чуть ли не в печь головой пихает.
Ходжа гордо выпрямился:
– Я – не из тех мужчин, которые позволяют хватать себя за бороду!

Н асреддин женился. Во время свадебного пира гостям подали плов. В суматохе совсем забыли пригласить к достархану жениха, и он сидел в углу, голодный и обиженный. Настал момент вести жениха к невесте, на брачное ложе.
– Пожалуйста, Эфанди, – обратились к нему друзья.
– Не пойду! Кто ел плов, тот пусть и идет к невесте! – ответил угрюмо Насреддин.

Н асреддин и жена сели за еду. Жена хлебнула горячего супа, и у нее на глазах выступили слезы.
– Чего ты плачешь? – спрашивает Насреддин.
– Да я вспомнила, что моя покойница мать очень любила такой суп, не сдержалась и заплакала.
Тут Насреддин хлебнул супа, и у него тоже побежали слезы.
Жена говорит:
– А ты почему плачешь?
– Мне тоже вспомнилась твоя покойница мать, которая подкинула мне такую дуру.

П онес как-то Ходжа Насреддин зерно на мельницу. Жена завязала ему мешок, но по пути он развязался, да не один раз. Пока Насреддин добрался до мельницы, ему пришлось десять раз завязывать мешок. Вернулся Насреддин и начал ругать жену:
– Ну и завязала ты мешок! Целых десять раз пришлось мне останавливаться и заново завязывать.

О днажды Эмир сказал Насреддину:
– Мне нужен астролог, но нам никак не удается найти подходящего. Ты не сможешь быть астрологом?
– Смогу, – ответил Насреддин, – но только вместе с женой.
– Как так? – спросил Тимур.
– Так уж повелось издавна, что мое мнение никогда не сходится с мнением моей жены. Вот, например, если я вечером, глядя на облака, скажу: “Завтра будет дождь”, то она, посмотрев на облака, обязательно скажет: “Дождя не будет”. После этого каждый из нас твердо стоит на своем, и мы скорее умрем, чем уступим друг другу. И вот уже несколько лет – я это заметил сам – сбываются или ее слова, или мои. И ничего третьего не случается. Потому астрологом я могу быть только вместе с женой.

П очему ты храпишь во время сна? – пристала жена к Насреддину.
– Ты чего врешь? – огрызнулся он. – Прошлый раз, когда ты сказала, что я храплю, две ночи подряд не смыкал глаз, но так и не услышал ни одного звука. Ты просто наговариваешь на меня.

Ж ена Насреддина была очень некрасива. Однажды вечером он долго смотрел ей в лицо.
– С чего это ты вдруг стал меня рассматривать? – спрашивает она.
– Сегодня я долго глядел на одну очень красивую женщину и как ни пытался отовать от нее взгляд, не мог. Вот я и решил искупить свой грех и смотреть на тебя столько же, сколько смотрел на нее…

Н асреддин как-то спросил своего ученика:
– Скажи мне, что тяжелее: пуд ваты или пуд железа?
– По–моему, вес и того, и другого одинаков.
– Да, сынок. Твой ответ похож на истину, но жена вчера доказала мне, что пуд железа куда тяжелее, чем пуд ваты.

Н асреддин стоял на берегу водоема и громко вздыхал. Приятель спросил, о чем он вздыхает.
– А ты разве не знаешь, – ответил Ходжа, – что моя первая жена утонула в этом водоеме?
– Но ведь ты снова женился на красивой и богатой? К чему горевать?
– Потому и вздыхаю, что она не любит купаться.

П ошел как-то Насреддин к себе в сад, лег там под грушей и заснул. Тут пришел приятель с известием, что мать Ходжи умерла. Сын Насреддина привел его в сад, растолкал отца и сказал:
– Вставай, отец, сосед принес весть, что твоя мать умерла.
– Ох, – сказал Насреддин, – как это ужасно! А еще ужаснее будет завтра, когда я проснусь!
С этими словами он повернулся на другой бок и захрапел.

Д очь Насреддина сосватал человек из соседнего аула. Сваты и свахи посадили невесту на верблюда и двинулись в путь. Ходжа долго смотрел вдогонку каравану, потом вскрикнул и пустился вдогонку. Через полтора часа, вспотев и запыхавшись, он догнал караван. Растолкав женщин, Насреддин протиснулся к дочери и сказал:
– Чуть не забыл сказать тебе самое главное, дочь моя. Когда будешь шить, не забудь завязать в узелок конец нитки, а то нитка выскочит из ушка и иголка останется без нитки.

Д очь Насреддина пришла плача к отцу и стала жаловаться, что муж изрядно поколотил ее. Насреддин тут же схватил палку, отдубасил ее как следует и сказал:
– Ступай скажи твоему мужу, что если он поколотил мою дочь, то я отыгрался на его жене.

У Насреддина была жена, которая до него уже пережила трех мужей. Однажды, больной Ходжа лежал в забытьи. Жена сидела рядом и все время причитала: “На кого ж ты меня покидаешь!”
Насреддин не выдержал, приоткрыл один глаз и прошептал из последних сил:
– На пятого дурака!

В от уже несколько лет я пытаюсь приготовить халву, но до сих пор ничего не получается, – сказал Насреддин. Когда у меня была мука, не было масла, а если было масло, не было муки.
– Неужели за такое время ты не мог достать и масла, и муки? – спросили его.
– Когда были и масло, и мука, то меня самого не было.

О днажды Ходжа вошел в лавку халвовщика. Не оборачиваясь по сторонам, он направился прямо к прилавку и принялся уписывать халву. Продавец тут же набросился на него:
– Эй ты, по какому праву ты лопаешь халву даром у правоверного мусульманина?
Так говоря, он начал избивать Ходжу. А тот невозмутимо ответил:
– Мало того, что халва великолепна – так еще и тумаками заставляют ею угощаться!

О днажды, на базаре Ходжа увидел как толстый чайханщик тряс какого-то нищего бродягу, требуя у него платы за обед.
– Но я же только понюхал твой плов! – оправдывался бродяга.
– Но запах тоже стоит денег! – отвечал ему толстяк.
– Подожди, отпусти его – я заплачу тебе за все, – с этими словами Ходжа Насреддин подошел к чайханщику. Тот отпустил беднягу. Ходжа вынул из кармана несколько монет и потряс их над ухом чайханщика.
– Что это? – изумился тот.
– Кто продает запах обеда, тот получает звон монет, – невозмутимо ответил Ходжа…

Н а одной свадьбе Насреддин оказался рядом с незнакомым человеком, который с жадностью хватал горстями сахар, конфеты и всякие сладости и рассовывал их по карманам.
– Это я сынку, – оправдывался он, поглядывая на Насреддина. – Подарки со свадебного пира особенно приятны детям, не правда ли?
Тогда вдруг Насреддин вылил ему в карман полный чайник горячего чая.
– Э–э, что вы делаете, любезный! – завопил жадный гость.
– Когда ваш сын съест столько всяких сладостей, ему несомненно захочется пить!

О днажды Насреддин жевал тянучку. Когда пришло время идти обедать, он вынул тянучку изо рта и прилепил ее к кончику носа.
– Зачем ты это делаешь? – спросили его.
– Хорошо, когда твое имущество перед глазами, – ответил Насреддин.

Ч то бы ни попросили у Моллы, он давал эту вещь на другой день. Когда его спросили, почему он так делает, ходжа ответил:
– Я делаю так, чтобы лучше почувствовали цену вещи, которую я даю.

О дин знакомый попросил у Насреддин денег на короткий срок.
– Денег дать я не могу, – ответил Насреддин. – Но срок тебе, как другу, могу дать любой.

К огда Насреддин был в гостях, после ужина принесли жареные бобы. Хотя Насреддин проявил немалое усердие во время ужина, он яростно набросился и на бобы.
– Если будешь так налегать на бобы, – сказал ему хозяин дома, – то можешь получиться несварение желудка, а там недолго и умереть.
Не переставая есть бобы, Насреддин ответил:
– Если умру, во имя Аллаха, проявите заботу о моей семье…

О днажды в жаркий летний день сосед позвал моллу в гости. Подали в большом кувшине сладкий сироп. Хозяин дал молле чайную ложку, а себе взял целый половник и начал черпать сироп из кувшина. Сколько молла не старался, но угнаться за ним не мог. А хозяин всякий раз, как зачерпнет, восклицает от восторга:
– Ох, умираю!
В конце концов Насреддин швырнул чайную ложку и выхватил у хозяина половник:
– Сосед! Будь человеком – дай мне и мне хоть раз умереть!

Н асреддин говорит скупому соседу:
– Почему ты никогда не зовешт меня в гости?
– А потому, что у тебя завидный аппетит. Не успеешь проглотить один кусок, как уже второй в рот запихиваешь.
– Если ты пригласишь меня в гости, – предложил Насреддин, – даю тебе слово, что между двумя глотками я буду совершать два раката намаза.

У Моллы был очень скупой сосед. Молла заметил, что несколько дней подряд повар в обеденное время приносил скупцу жареную курицу, но скупец ел только черствый хлеб, а к курице не притрагивался. Повар так и уносил нетронутую курицу обратно. Недели две Молла наблюдал это и наконец сказал:
– Счастливая эта курица! Настоящая ее жизнь началась после смерти.

Д орогой раз попал Ходжа к деревенскому имаму.
– Чего ты хочешь: спать или пить? – спросил имам.
Видя, что о еде имам и не заикается, Ходжа сказал:
– Прежде чем попасть сюда, я выспался у источника.

Н асреддин задержался на базаре до ночи. До дому далеко, и он решил переночевать у друга. Хозяева уже поужинали и укладывались спать, когда к ним пришел ходжа. Друг постелил ему хорошую постель и ушел спать в другую комнату. Долго ворочался Насреддин в постели, но голод не давал ему покоя. Не вытерпев, ходжа постучался к другу.
– Что случилось? – спросил тот.
– Да в головах меня низко. Дай пару лепешек подложить под голову, а то никак уснуть не могу.

Н асреддин поступил работать к богатому, но очень скупому человеку. На обед подали похлебку. Обнаружив, что в ней ничего, кроме кружочка моркови, нет, Насреддин встал и начал раздеваться.
– Друг, что ты делаешь? – удивился скупой.
– Не мешай. Я хочу нырнуть в миску и посмотреть, нет ли там на дне кусочка мяса.

О днажды Молла пришел в гости к одному своему знакомому. Обеда у того не оказалось, и он поставил перед Моллой масло и мед. Молла, съев все масло, придвинул к себе мед и стал есть его без хлеба.
– Молла, не ешь один мед, – сказал хозяин, – он сожжет тебе сердце.
– Одному Аллаху известно, у кого из нас сейчас горит сердце, – ответил Молла.

С идел Насреддин у ворот и с аппетитом уплетал жареную курицу. Подошел сосед и попросил:
– Послушайте, ходжа, у вас очень вкусная курица, дайте и мне кусочек.
– Не могу! Я бы дал с большим удовольствием, да курица-то не моя, а моей жены.
– Но сами-то вы, вижу, едите!
– Что же мне делать, – отвечает Насреддин, – если жена велела мне ее съесть.

О днажды к молле пришел человек, который никогда не возвращал долгов, и сказал:
– Я к тебе с просьбой.
Насреддин сразу понял, что он пришел просить денег, и поторопился ответить:
– Что бы ты ни попросил, я все исполню, но у меня к тебе тоже одна просьба – сперва ты исполни мою, а потом я твою.
– Скажи, пожалуйста.
– Умоляю тебя, не проси у меня денег!

К Насреддину приехал гость. После ужина гость говорит Насреддину:
– В нашем городе после ужина подают виноград.
– А у нас это считается предосудительным, – возразил Насреддин.

О дин из близких друзей моллы пришел к нему из своего селения в гости. Войдя во двор, он принялся бить своего осла:
– Хоть бы ты сдох! – кричал он. – Что бы я ни грузил на тебя, ты не хотел везти! Ты опозорил меня перед самым дорогим другом!
– Не бей его, – сказал Насреддин. – Как ничего он не привез сюда, так же ничего не увезет отсюда.

Н асреддин поругался с женой и лег спать. Жена посмотрелась в зеркало и, решив что Насреддин спит, сказала:
– Вот до чего он меня довел…
И она стала тихо плакать. Насреддин слышал все это и тоже заплакал.
– Что с тобой? – спрашивает жена.
А Насреддин отвечает:
– Я оплакиваю свою горькую судьбину. Стоило тебе один раз взглянуть на себя, и ты разрыдалась. Каково же мне? Я ведь вижу тебя все время, и неизвестно, когда это кончится. Как же мне не плакать?

Н очью к Насреддину забрались воры. Сколько они ни искали, кроме сундука ничего не нашли. Сундук был очень тяжелым, воры едва дотащили его до каких-то развалин. Когда они, наконец, сорвали крышку сундука, то увидели в нем Насреддина, закрывавшего лицо руками.
– Зачем ты прячешь свое лицо?
– Я спрятался от стыда за свою бедность…

В стретил как-то Насреддина приятель, который давно его не видел.
– Ну, как дела?
– Все в порядке, – говорит Насреддин. – На все деньги, которые у меня были, я купил пшеницы. Весь урожай, который получился, я отвез на мельницу. Из всей муки, которая получилась, испек хлеб. А весь хлеб, какой вышел, у меня в желудке.

З аболела теща Насреддина. Собрались родственники, стали расспрашивать о ее здоровье. Он ответил:
– Говорят, она еще жива. Но если на то будет воля Аллаха, скоро умрет.

П рибегают к Насреддину и говорят:
– Беда, ходжа, ваша теща стирала белье у реки и утонула. До сих пор не могут ее найти!
Прибежал Насреддин к реке и принялся искать выше того места, где теща стирала.
– Что вы делаете, Ходжа? – спросили люди. – Ведь ее унесло вниз!
– Э, вы не знаете мою тещу. Она была такая упрямая, что всегда все делала наоборот. И под водой она поплыла, я думаю, не вниз, а вверх.

О днажды некто пришел к Ходже и сказал:
– Может быть, вы знаете, когда будет светопреставление?
– Какое? – спросил Насреддин.
– Как это какое? Разве светопреставлений бывает несколько?
– Два. Когда у тебя умирает жена, то большое, а когда умираешь ты, то малое.

У Ходжи Насреддина спрашивают:
– Почему ты развелся с женой?
– Житья не стало, загоняла пуще, чем я своего ишака. То ей сделай, это принеси, то вынеси, постирай, подмети, переставь. Не помню когда и с друзьями в чайхане последний раз отдыхал…
– Как будто ты своего ишака не гоняешь?
– Да, но я его хоть кормлю…

Н асреддин услышал, что умер слуга богатого уважаемого горожанина, и отправился выразить соболезнование. В пути он узнал, что умер сам богач, и вернулся назад.
– Почему ты вернулся с полпути? – спрашивают Насреддина.
– Ведь я шел, чтобы выслужиться перед богачом. А перед кем мне теперь выслуживаться?