Бородин. Великий химик и музыкант. Тайны великих композиторов. Ученые музыканты

Изобретение монохорда

Гвидо д’Ареццо обучает игре на монохорде епископа Теобальда. Миниатюра из кодекса XI века

Wikimedia Commons

Изобретение инструмента для точного построения музыкальных интервалов приписывается Пифагору. Впервые его принцип действия был описан Евклидом полтора столетия спустя, но вплоть до эпохи Возрождения монохорд оставался главным инструментом теоретиков. Он представлял собой одну-единственную струну с подвижным зажимом, который двигался на нижней оси, параллельной струне, вдоль всей ее длины сообразно нанесенной на основании шкале делений. Инструмент часто даже не имел резонатора. В отличие от других музыкальных инструментов античности он никогда не звучал в храмах и на площадях. Однако именно ему было суждено сыграть судьбоносную роль в истории музыки.

Дело в том что с помощью этого нехитрого прибора пифагорейцы впервые установили математические основания музыкальной гармонии. По мнению греков, музыкальная гармония являлась частью всеобщей гармонии мира, в основании которой лежат числа. С помощью этого прибора были рассчитаны математические соотношения музыкальных интервалов в натуральном строе Натуральный строй и разработана теория музыкальных ладов Лад — центральное понятие учения о гармонии, музыкальная гамма, основанная на системе интервалов, существующих в том или ином строе (натуральном, чистом, темперированном). Диатонические лады основаны на специфическом чередовании тонов или полутонов и имеют семь ступеней, установленных изначально в результате использования интервалов натурального ряда (см. предыдущую сноску). Диапазон, или ладовый модуль современных ладов, — интервал октавы, то есть при достижении звука, находящегося в соотношении 1:2 по отношению к начальному звуку лада, мы достигаем его границы. На практике в этом можно убедиться, используя, например, только белые клавиши фортепианной клавиатуры. Проигрывая последовательности из семи звуков от любой из белых клавиш, начиная каждый раз от следующей, мы получим семь видов диатонической гаммы, в которых тона и полутона чередуются в разном порядке. Восьмое перемещение нас вернет к исходной комбинации тонов или полутонов. Впервые эта система была выведена и описана еще Птолемеем. Звук, с которого мы начинаем играть каждую из семиступенных последовательностей, считается (во всяком случае, в русском музыковедении) устоем лада, или его основным тоном.
Диапазон, или ладовый модуль, не обязательно может быть равен октаве. Кроме диатонических ладов существуют еще хроматические (состоящие из равных полутонов), целотоновые (состоящие из равных целых тонов), октотонные (состоящие из равномерного чередования «тон — полутон») и другие, являющиеся плодами композиторских изобретений или заимствованиями композиторов из фольклорной практики, что имело место только во второй половине XIX — ХХ веке. Деление октавы на равные полутона (хроматическая гамма) лежит в основании функциональной гармонии и тональности XVIII-ХХ веков, равномерной темперации, а также дает возможность сочинения музыки вне тональности (см. ниже Додекафония ). .

1027 год

Появление прообраза современной линейной нотации

Гвидонова рука из итальянского литургического сборника. Кодекс 1450-1499 годов

Ms. Coll. 1468. Kislak Center for Special Collections / Rare Books and Manuscripts / University of Pennsylvania

Создание прообраза современной линейной нотации и сольмизации (сольфеджио) итальянским ученым, композитором и педагогом Гвидо д’Ареццо в первую очередь было шагом к ликвидации разрыва между теорией и практикой того времени. Линейная нотация явилась важнейшим шагом вперед, если сравнивать ее с более старой, так называемой невменной нотацией Невменная нотация — тип вокальной нотации, в которой основным элементом нотной графики служит невма. Невма может соответствовать одной ноте или совокупности разновысотных нот, образующих мелодическую фразу. Точное высотное и ритмическое значение невмы (в отличие от школьной пятилинейной тактовой нотации), как правило, определить невозможно. , использовавшейся в Европе начиная с IX столетия. Новую систему записи дополняла специальная мнемотехническая система, называемая гвидоновой рукой, где порядок следования звуков определялся по костяшкам и кончикам пальцев. Звуки впервые были отделены от слогов пропеваемого текста и получили универсальные названия, взятые, впрочем, тоже из начальных слогов гимна святому Иоанну . Музыкальное обучение, таким образом, встало на научную основу. Оно резко упростилось, покончив с изустной передачей колоссальных объемов информации.

Также необходимо уточнить, что Гвидо открыл только сам принцип: до создания нотных символов в том виде, к которому мы привыкли, оставалось еще целых шесть столетий. Да и названий нот у Гвидо было всего шесть — седьмая была прибавлена позднее Это была нота си, дополнявшая гамму до полного диапазона октавы; во времена Гвидо использовалась шестиступенная система. .

1481 год

Впервые использован печатный станок для тиражирования нот

Cтраницы сборника «Сто сладкогласных песен» Оттавиано Петруччи. Венеция, 1501 год

Museo internazionale e Biblioteca della musica di Bologna

Это сделал итальянец Оттавиано Скотто, напечатав миссал Миссал — богослужебная книга Римско-католической церкви, содержащая последования мессы с сопутствующими текстами. с деревянных досок. Ровно 20 лет спустя, в 1501 году, его соотечественник Оттавиано Петруччи (1466-1539) впервые применил наборный шрифт для печати нот и получил от Венецианской республики 20-летнюю монополию на их
издание Имя Оттавиано Петруччи получила в наше время крупнейшая сетевая нотная библиотека (по аналогии с проектом «Гутенберг»). . Первым нотным изданием Петруччи стал сборник «Harmonice musices odhecaton» («Сто сладкогласных песен»), в котором были опубликованы светские многоголосные сочинения выдающихся композиторов того времени — Обрехта, Окегема, Депре, Тинкториса и других. Вплоть до изобретения грамзаписи и радио нотная печать стала главным и чуть ли не единственным средством распространения музыки в Европе.

1580-90-е годы

Изобретение равномерной темперации

Со времен Пифагора () музыка пользовалась натуральным
строем Натуральный строй — строй, основанный на ряду так называемых обертонов. Обертоны получаются делением звучащего тела, например струны, на равные части в соотношении 1:2 (образуется обертон, звучащий в интервале октавы от основного тона), 3:2 (следующий обертон, звучащий в интервале квинты от предыдущего обертона) и т. д. В результате получается ряд, гармонический по отношению к основному тону. На основе этих интервалов строится диатоническая гамма. Однако акустически чисто в этом строе будут звучать только те интервалы, которые находятся в непосредственном отношении к избранному основному тону. Другие интервалы диатонической гаммы будут звучать фальшиво. . Однако человеческий слух устроен таким образом, что в условиях многоголосия (когда некоторые интервалы берутся певцами или певцом и инструментом совместно) или при переходе из одной тональности в другую мы будем воспринимать некоторые сочетания как фальшивые Ведь все интервалы в ладу будут иметь разные соотношения частот, а самый мелкий — полутон, или малая секунда, — целых три: 15:16, 128:135, 24:25. . Во времена господства вокальной одноголосной музыки все эти перерасчеты в основном оставались на бумаге, но с прибавлением к хору органа, требовавшего точной настройки, начались первые проблемы. С развитием инструментальной музыки в эпоху Возрождения фальшь стала невыносимой. Изобретались различные способы исправления «ошибки природы» — в частности, за счет варьирования ширины основных интервалов. Эта ширина просто-напросто усреднялась до определенного приемлемого значения. Так и родилось понятие темперации, что в переводе с латыни означает «успокоение».

Имелось в виду не столько успокоение как уменьшение числа биений в неприятных на слух диссонансах («как будто воет ужасный волк» — распространенная метафора музыкальных мастеров эпохи Возрождения), сколько успокоение человеческого слуха. Выбирался опорный интервал, чаще всего квинта Квинта , и для разных квинт (всего их получается двенадцать) рассчитывалось свое соотношение с оптимальным числом биений, а потом к этой системе приспосабливали и все остальные интервалы. Примерно в такой последовательности и по сей день работают настройщики. Однако в конце XVII века сразу несколько крупных ученых поставили вопрос о создании такого строя, в котором бы все интервалы воспринимались слухом как равные между собой, начиная с самого мелкого — полутона (то есть 1/12 части октавы). Нельзя с точностью сказать, кто был автором формулы расчета равномерной темперации, так как мы встречаем ее у разных авторов.

Как и в случае с другими изобретениями, рассчитанными на унификацию той или иной музыкальной технологии, равномерная темперация дала мощный толчок композиторам, которые стали использовать систему равных полутонов для получения самых смелых звукосочетаний . С другой стороны, равномерная темперация вызвала законные возражения музыкантов-исполнителей, в первую очередь струнников, справедливо утверждавших, что естественные тяготения тонов в строе с равномерной темперацией друг к другу в мелодиях звучат беднее и суше.

По последним данным, еще Бах использовал разные системы неравномерной темперации. Однако все конструкции музыкальных инструментов начиная с середины XVIII столетия строились с учетом темперации равномерной, кроме струнных смычковых, конструкция которых в принципе к этому строю не может быть приспособлена. Последними «натуральными» инструментами симфонического оркестра оставались медные (местами до начала ХХ века), но дальнейшее усовершенствование их устройства также не оставило им шанса. Только в вокальной музыке (везде в фольклоре и иногда в церкви) уцелел натуральный строй.

1560-е годы

Инструменты скрипичного семейства

Струнные смычковые инструменты из трактата Афанасия Кирхера «Musurgia universalis». 1650 год

Bibliothèque nationale et universitaire de Strasbourg

Вопреки еще недавно широко распространенному мнению, скрипка не являлась продуктом спонтанного усовершенствования и гибридизации ранее существовавших смычковых (различных виол, фиделя или ребека), а была сознательным изобретением принципиально нового инструмента, соответствовавшего самым свежим (к середине XVI века) данным из области физики и акустики. Четыре струны, настроенные по квинтам Квинта — музыкальный интервал шириной в пять ступеней. , давали возможность быстрой и удобной унификации положения пальцев на грифе. По сравнению с виолой скрипка обладала гораздо более мощным и насыщенным звуком.

Как и в случае с аналогичными изобретениями, у этого было сразу несколько авторов Предположительно, Микели Пеллегрино, Николо Фонтана и Андреа Амати. , а развитие и совершенствование скрипичного строительства в XVII веке привело к появлению в первой половине XVIII века знаменитых инструментов Страдивари и Гварнери. Инструменты виольного семейства получили мощный конкурирующий клан, борьба с которым была проиграна как раз к эпохе Гварнери (вторая четверть XVIII века). Все скрипичное семейство было создано сразу целым комплектом, первоначальный состав которого был такой: сопрановая скрипка, альтовая, теноровая, басовая. Диапазон инструментов приблизительно соответствовал диапазонам певческих голосов — абсолютное господство вокальной музыки и аккомпанирующая роль инструментов в XVI веке все еще были суровой реальностью. Позднее тенор выпал из этого комплекта, зато появился контрабас, созданный Микеле Тодини сто лет спустя Правда, об этом изобретении забыли вплоть до времени формирования классического оркестра (1750-е годы). . В отличие от многих других инструментов, инструменты скрипичного семейства не претерпели практически никаких изменений в конструкции (не считая конструкции смычка, а также других мелочей вроде формы подставки или замены жильных струн на стальные в ХХ веке).

1709 год

Изобретение фортепиано

Большое фортепиано Бартоломео Кристофори. Флоренция, 1720 год

The Crosby Brown Collection of Musical Instruments, 1889 / Metropolitan Museum of Art

Бартоломео Кристофори изобретает фортепиано, принципиально изменив конструкцию известного с XV века клавесина. В клавесине при нажатии клавиши на струну ее задевало специальное перышко, что не давало возможности управлять силой звука и протяженностью. Единственным выразительным средством клавесинистов была артикуляция Артикуляция — связное или раздельное извлечение звуков, мельчайшие изменения темпа внутри такта или даже одной счетной доли. , а также применение огромного количества мелодических украшений (мелизмов), призванных в первую очередь продлить или акцентировать тот или иной звук (например, трель). Для того чтобы разнообразить динамику и характер звука, подключались другие наборы струн, управлявшиеся с другой клавиатуры (как в органе). В инструменте Кристофори по струне ударял молоточек, сила удара которого зависела от силы нажатия клавиши. Поэтому он и получил название «клавесин с тихим и громким звуком» (по-итальянски di piano e forte, откуда произошло современное название фортепиано). Колебания струны можно было гасить глушителем (демпфером), а можно было оставлять звучать, нажимая на педаль или отпуская ее. Усовершенствования механики и резонансной части начали появляться уже в первое десятилетие существования новинки, а к 1858 году этот инструмент приобрел свой современный вид. За это время фортепиано стало самым массовым инструментом, которым и продолжает оставаться до сих пор, впрочем сдавая свои позиции электропианино.

1722 год

Появление функциональной гармонии

«Трактат о гармонии, сведенной к ее природным принципам» Жана Филиппа Рамо. 1722 год

Bibliotheque Nationale de France

Первоначально европейская профес-сиональная музыка была одноголосной и модальной, то есть основанной на том или ином ладу Первичное представление о ладах, которыми пользовались в Средневековье (их также иногда называют церковными), может получить любой, сыграв последовательность из семи звуков подряд от каждой из семи белых клавиш октавы. , с единствен-ным устоем, звучащим только в начале и в конце сочинения. С развитием многоголосной музыки независимые линии голосов стали образовывать аккорды, но аккорд еще долго не воспри-нимался отдельно от голо-совых линий, что довольно сложно понять современному слушателю, привыкшему воспри-нимать музыку как последовательность аккордов. (На отбор устойчивых, эффектных и запоминающихся последователь-ностей аккордов ушел весь XVII век.) Более того, четыре из шести наиболее употребительных ладов просто исчезли из обращения и сменили названия. Теперь для нас это мажор и минор.

Французский композитор и теоретик эпохи барокко Жан Филипп Рамо в своем «Трактате о гармонии, сведенной к ее природным принципам» ввел иерархию ступеней, оставшихся в употреблении ладов. Первые три аккорда из этой системы — тоника Тоника — первая ступень мажорного или минорного лада, его главный устой. , субдоминанта Субдоминанта — четвертая ступень лада относительно тоники, одна из главных ступеней ладогармонического ряда, находящаяся на тон ниже доминанты. и доминанта Доминанта — пятая ступень лада относительно тоники, одна из главных ступеней музыкального ряда. — «три блатных аккорда», известных любому гитаристу, пробующему свои силы в подворотне. (В галантные времена Рамо они носили название системы «тройной пропорции».) Рамо обосновывает понятие тональности как «систему иерархически централизованных функциональных отношений, где тоника пронизывает всю гармоническую структуру». Кроме того, аккорды, согласно Рамо, теперь должны были расставляться в строго отведенных местах. Таким образом, утверждался новый музыкальный синтаксис, в котором остановка на доминанте означала нечто вроде запятой в сложном предложении, а остановка на тонике — точку. Локализация царства тоники, доминанты или других функций становится неотъемлемой и узнаваемой чертой более крупных разделов форм. Все без исключения формы классиков Основные представители — Гайдн, Моцарт, Бетховен. и романтиков — от маленькой шопеновской прелюдии до колоссальной симфонии Брукнера — основывались на противопоставлении более близких к тонике и более далеких от нее функций. В XIX веке размножение принципа «тройной пропорции» на другие ступени лада привело к отяжелению системы, размыванию границ мажора и минора (например, у Вагнера), созданию крайне протяженных синтаксических структур колоссальной сложности (например, у Брамса). Импрессионист Клод Дебюсси и вовсе стал любоваться отдельными красивыми аккордами, рассыпая их целыми гроздьями по всем группам оркестра или фортепианным регистрам, а эксцентричный композитор и пианист Эрик Сати пошел еще дальше, нарушая все подряд правила гармонии уже из принципа. В последней трети ХХ века массовая музыка под влиянием блюза и фольклора вернулась на модальную основу, и в настоящее время изобретение Рамо реально используют только в учебной практике и для стилизаций.

1815 год

Изобретение метронома

Метроном Иоганна Непомука Мельцеля

Musikinstrumenten-Museum des Staatlichen Instituts für Musikforschung — Preußischer Kulturbesitz / Oliver Schuh

Немецкий механик, пианист и педагог Иоганн Непомук Мельцель получил патент на свое изобретение 5 декабря. Его конструкция метронома завоевала особую популярность, хотя в начале XIX века у Мельцеля было множество конкурентов, так как идея «музыкального хронометра» носилась в воздухе. Это изобретение не только служило учебным целям, отбивая абсолютно ровные доли такта или целые такты, но и было призвано фиксировать авторскую волю в отношении темпа исполняемого сочинения. До изобретения метронома композитор указывал только характер (весело, живо, широко), а примерный темп зависел от длительности долей такта Так, allegro (то есть «весело») на три восьмых полагалось играть быстрее, чем на три четверти. , но к 1815 году темп все чаще зависел от индивидуальных и даже региональных предпочтений, не говоря уже об акустике помещения. Бетховен был горячим пропагандистом нового изобретения, посвятил Мельцелю канон «Та-та-та» и имитировал звучание метронома во второй части Восьмой симфонии . Однако метрономические указания стоят в малой части всего каталога бетховенских сочинений, а в разных источниках — разные метрономические числа. Другим любителем метрономических чисел был Игорь Стравинский, но его собственные записи одних и тех же сочинений, сделанные в разные годы (1925-1965), также демонстрируют совершенно разные числа. Более того, как показывает история исполнительства в грамзаписи, темпы исполнения тех же симфоний Бетховена (а тем более Мендельсона, Шумана и других романтиков) менялись через каждые 20 лет под влиянием моды, новых возможностей акустики концертных залов, звукозаписи и так далее. Но считать метроном бесполезным изобретением нельзя: это лучшее доказательство того, что музыкальное время, как и любое другое, является довольно условной и субъективной категорией.

1877-1900 годы

Изобретения в области механической грамзаписи
(1877 год — изобретение фонографа, 1898 год — граммофона, 1900 год — механического фортепиано)

Акустические исследования 1860-х годов закономерно увенчались изобретением машины, позволявшей не только получать визуальное изображение звука, но и воспроизводить его. Сегодня, в эпоху электронной революции, можно утверждать, что и то и другое оказалось равно важным для музыки будущего, однако именно возможность воспроизводить записанный звук, а также тиражировать его оказалась равновеликой усилиям по изобретению нотного набора. Нотный лист утратил свою монополию на право быть единственным носителем музыкальной информации.

Томас Эдисон рядом с фонографом. 1877 год

Library of Congress

Французский поэт и изобретатель-любитель Шарль Кро заявляет в 1877 году об изобретении палефона, идея которого ему пришла в голову при работе над созданием цветной мультипликации. Кро не запатентовал это устройство, а Эдисон через месяц патентует свое с формулировкой «усовершенствование инструмента для контролирования и воспроизводства звуков». (Промышлен-ные образцы реально работающих фонографов, записывающих звук на цилиндрические восковые валики, появились только через десять лет после появления экспериментального образца, в котором иголка, создававшая звуковые колебания в прикрепленной к ней мембране, ходила вверх-вниз Ассистент Эдисона Эмиль Берлинер перевернул систему на 45 градусов: его игла совершала колебания влево-вправо. .)

Американский изобретатель Эмиль Берлинер назвал свое устройство граммофоном и наладил их промышленное производство в Великобритании в 1898 году. Парадоксально, но первоначально пластинки и фонографы не рассматривались для фиксации процесса индивидуального музыкального исполнения — на каталогах и этикетках пластинок были только название сочинения и состав инструментов Качество было таким, что это пояснение могло быть необходимым. . Только звукорежиссер и продюсер фирмы «Граммофон» Фред Гайсберг догадался делать записи выдающихся певцов и инструменталистов. Первыми звездами звукозаписи стали Карузо, Шаляпин, Баттистини и Мельба. В 1910 году совокупный тираж пластинки с записью ариозо Канио из оперы Леонкавалло «Паяцы» в исполнении Карузо достиг миллиона.

Эмиль Берлинер с моделью первого изобретенного им граммофона. Фотография 1910-1929 годов

Library of Congress

Граммофон перевернул социальную функцию музыки, потеснив домашнее музицирование вместе с пианолой — механическим фортепиано, появившимся в 1900 году. Механическая грамзапись взбудоражила умы изобретателей, резонно решивших, что раз пластинка может воспроизводить записанный звук, то, значит, на ней можно выгравировать звук собственного изобретения. Эта мысль появляется уже в 1907 году у русского футуриста Николая Кульбина, однако она была реализована только 20 лет спустя на основе оптической записи. Повторы этой мысли можно было встретить в авангардистских журналах вплоть до 1926 года, когда идея «рисованного звука» витала в воздухе. Музыка же для механического фортепиано, не исполнимая ни на чем другом, начала создаваться уже в 1910-е годы: самый известный пример — «Механический балет» Мана Рэя и Джорджа Антейла для кинопроекции, ансамбля пианол и шумовых инструментов 1924 года.

1923 год

Изобретение додекафонии

Слева направо: Отто Клемперер, Арнольд Шёнберг, Антон Веберн, Герман Шерхен. Донауэшинген, Германия, 1924 год

Arnold Schönberg Center

После распада композиторы стали искать способы новой тональной организации, способной противостоять хаосу звуков Некоторые композиторы обратились к гармонии высших обертонов натурального ряда (например, Скрябин), но равномерная темперация мешала им довести эти опыты до конца, а выход за ее пределы на тот момент оказался преждевременным. Многие композиторы попробовали вернуться к модальности и стали создавать новые лады на основе числовых закономерностей (Мессиан) или наблюдений над народными ладами (Барток). . Австрийские композиторы стали отталкиваться от важнейших классических принципов, таких как единство материала, возможность его варьирования и его повторность, — на протяжении десяти лет Арнольд Шёнберг и его ученики, Антон Веберн и Альбан Берг, старательно разрабатывали принципы работы с самыми элементарными частями музыкальной речи: мотивом, интервалом, аккордом. Попутно они были вынуждены обратить внимание на существенную роль других акустических параметров музыки, ранее считавшихся просто декоративными: в первую очередь на тембр и динамику. При всей своей изощренности принципы этой так называемой атональной музыки (сами они ее определяли как внетональную) были слишком хрупкими и не давали возможности создавать большие контрасты (исключение составляла вокальная музыка). Нужна была какая-то тотальная система, которая бы заменила функциональную тональность, но была бы более гибкой и всеобъемлющей. И такая система была найдена.

«Музыкальная мысль» Арнольда Шёнберга. Рукопись 1921-1926 годов

Used by permission of Belmont Music Publishers and the Arnold Schoenberg Center

Приоритет в открытии додекафонии до сих пор оспаривается, так как поисками такой системы были независимо друг от друга озабочены сразу несколько композиторов в разных странах. Но только Шёнбергу удалось построить стройную и непротиворечивую систему из 12 тонов, в которых каждый следующий тон связан только с предыдущим. Это означает полную ликвидацию понятия устоя и центра, то есть формирование не вертикально, а горизонтально организованной (наподобие интернета или тайных обществ, где каждый участник знает только членов своей ячейки) системы. Последовательность из этих тонов называется серией (Шёнберг писал «ряд»). Внутри серии ни один звук не повторяется. Число 12 (по-гречески «додека») соответствует количеству полутонов в октаве, а следовательно, звуков хроматической гаммы Хроматическая гамма — восходящее или нисходящее мелодическое движение по полутонам. . Серия из 12 звуков становится основным строительным материалом додекафонной музыки. Естественно, что пока в изложении не появятся один за другим все 12 звуков в заданной последовательности, повторять ни один из них нельзя, иначе это станет началом возвращения к прежнему хаосу. Серия не является ни мелодией (хотя вполне может приобрести ее форму), ни аккордом (хотя частями или целиком может быть взята одновременно), а скорее, звуковым полем, то есть принципиально новым состоянием звуковой материи. Ни один из звуков серии, в том числе начальный и конечный, не является центром тяготения, как в модальной или тональной музыке. Ведь все звуки серии являются связанными только друг с другом.

Таблица рядов Третьего струнного квартета, op. 30, Арнольда Шёнберга. 1927 год

Arnold Schönberg, 3. Streichquartett für 2 Violinen, Viola und Violoncello op. 30

Copyright 1927 by Universal Edition A.G., Wien/PH 228

www.universaledition.com

У серий есть еще несколько важных свойств. Во-первых, их форма остается неизменной при чтении в зеркальном отражении, при чтении задом наперед, а также в зеркальном отражении задом наперед. Эту игру Шёнберг позаимствовал у авторов эпохи Возрождения, вовсю применявших такие преобразования хоральной мелодии, в последовательности звуков которой нельзя было производить никаких изменений, так как она была освящена папским авторитетом. Во-вторых, количество серий исчерпаемо лишь формально Количество комбинаций из 12 звуков выражается числом 12! (факториал 12), то есть 479 001 600. . «Я обеспечил немецкой музыке приоритет на ближайшие 200 лет», — писал Шёнберг о своем открытии в письме к одному из своих корреспондентов.

Арнольд Шёнберг. Фотография ателье Schlosser & Wenisch. Прага, 1924 год

Arnold Schönberg Center

Надежды Шёнберга тем не менее оправдались лишь отчасти. Напрямую додекафонный метод в чистом виде использовали почти все композиторы в ту или иную пору своего творчества, но редко когда этот принцип становился главенствующим. Классическая додекафония довольно суха и однообразна, несет на себе несмываемую печать своей эпохи и стиля (преимущественно экспрессионизма) и в настоящее время ее «выпуск 1923 года» старомоден.

В Советском Союзе додекафония, несмотря на усилия Николая Рославца , работавшего в том же направлении в 1910-20-е годы по ее пропаганде, была запрещена как техника и превратилась в ругательное слово, которым обозначалась любая музыка, выходящая за рамки неоклассического канона.

В настоящей статье рассмотрены только те важные для истории развития музыки изобретения, которые так или иначе лежат в границах европейской профессиональной письменной традиции, использующей акустические музыкальные инструменты. Поэтому вне рамок обзора останется история электроакустической музыки, которая базируется на основе принципиально новых представлений о фиксации звука и источниках его возникновения. Вместе с тем электроакустическая музыка так или иначе основана на тех знаниях и изобретениях, которые возникли еще в доэлектрическую эпоху. 

Великий химик и музыкант

Александр Порфирьевич Бородин

31 октября (12 ноября) 1833 , Санкт-Петербург - 15 (27) февраля 1887 , Санкт-Петербург

русский учёный-химик и композитор

От увертюры до гидролиза

Александр Бородин родился 31 октября (12 ноября) 1833 года в Санкт-Петербурге. Он был внебрачным сыном немолодого грузинского князя Луки Гедианова и петербургской мещанки Авдотьи Антоновой. По обычаю того времени ребенок получал фамилию одного из крепостных отца.

Музыкой мальчик начал заниматься с восьми лет, кроме того учился языкам – немецкому, французскому, английскому (позже овладел также итальянским). Уже в девятилетнем возрасте сочинил свою первую польку для фортепиано в 4 руки, а в четырнадцать лет попробовал силы в сочинении для камерного ансамбля.

Однако не только музыка увлекала Бородина. Вся комната мальчика была заставлена колбами, грелками и другими приспособлениями для химических опытов. Впоследствии именно химия, а не музыка стала его профессией.

Основатели Русского Химического Общества . 1868 г.

В 1850 году он поступает в Петербургскую Медико-хирургическую академию, по окончании которой был оставлен там преподавателем, и в 1858 году получил степень доктора медицины. Затем Бородин был направлен в научную командировку в Западную Европу (1859 – 1862). За границей он встретился с московской молодой пианисткой-любительницей, ставшей впоследствии его женой, Екатериной Сергеевной Протопоповой, музицируя с которой открыл для себя мир романтической музыки Шопена, Листа, Шумана.

Музыка жизни

Несмотря на усиленные занятия наукой, Бородин никогда не оставлял занятия музыкой: в этот период им созданы струнный и фортепианный квинтеты, струнный секстет и другие камерные произведения. Решающим в его музыкальной биографии стал 1862 год, когда Бородин познакомился и подружился с композитором Милием Балакиревым и его кружком (впоследствии известным под именем «Могучей кучки»).

Милий Алексеевич Балакирев

21 декабря 1836 (2 января 1837) года , Нижний Новгород - 6 (29 мая) 1910 года , Санкт-Петербург

русский композитор, пианист, дирижёр, глава «Могучей кучки»

Под их влиянием Бородин начал работу над своей первой симфонией. Её окончание затянулось ввиду загруженности композитора научной, преподавательской и издательской деятельностью, однако в 1867 году симфония была все-таки закончена. К 1867-1868 годам относится работа Бородина над оперой-фарсом «Богатыри».

В последние годы жизни Бородин все больше отдается музыке – композитор постепенно вытесняет ученого. Успех Первой симфонии подвиг Бородина на продолжение работы в этом жанре: в 1869 году возникает замысел симфонии си-бемоль минор. Однако вскоре композитор оставляет его, привлеченный идеей оперы на сюжет древнерусского эпоса «Слово о полку Игореве», которую позже, уже после его смерти, Н. А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов доведут-таки до конца.

Могила А. П. Бородина на Тихвинском кладбище в Александро-Невской лавре (Санкт-Петербург)

Это интересно

Пора и честь знать

Александр Порфирьевич Бородин был очень рассеянным человеком. Однажды он пригласил к себе на вечер гостей. Было много музыки, потом ужин с дружеской беседой. Вдруг Бородин встает и начинает одеваться.

Его спросили: «Куда это вы собрались, Александр Порфирьевич?»

Тот удивился: «Как это куда? Домой! Уже поздно, а завтра у меня лекция…»

Все рассмеялись, и хозяин вспомнил, что он у себя дома.

За меня не волнуйтесь…

Однажды в юности Бородин с другом возвращался с домашнего музыкального вечера. Было уже довольно поздно, фонари еле-еле мерцали. Бородин, о чем-то задумавшись, шагал впереди, а его засыпавший на ходу приятель несколько отстал…

Вдруг какой-то странный и непонятный шум, а затем вскрик заставили приятеля встрепенуться…

«Эй!» - позвал он, однако никто ему не ответил.

Бородин исчез…

Испуганный молодой человек замер, прислушиваясь, и минутой спустя услышал звуки флейты, доносившиеся откуда-то из-под земли… Оказалось, что в темноте Бородин оступился и упал в какую-то глубокую яму…

«Александр, с тобою все в порядке?» - крикнул вниз приятель.

«Пока не знаю, - отозвался молодой музыкант, - но, слава Богу, флейта, кажется, цела!»

Спецвыпуск газеты "Знаки"

Вообще-то Константин, Антон и Алексей трудятся на благо соответственно Института биоорганической химии, Института трансплантологии и МГУ. Первый занимается разработкой зондово-оптических методик - смеси зондовой и оптической перфокальной микроскопии; второму тоже не дают покоя зондовые методики ― он разрабатывает сканирующий зондовый микроскоп, совмещенный с ультрамикротоном, позволяющий делать сверхтонкий срез материала и изучать поверхность с помощью трехмерной картины с нанометровым разрешением. Алексей ―доцент кафедры высокомолекулярных соединений МГУ. Занимается жидкокристаллическими фоточувствительными полимерами, пассивными оптическими средами, ведёт фундаментальную работу в области дизайна, синтеза, изучения фазового поведения, оптических и фотооптических свойств таких систем.

А внутри ― все равно ― музыка! Так повелось еще с залихватских студенческих времен.

Общежитие МИФИ - это, как у всех студентов, гитары, песни, вино, «Мусорный ветер»... - вспоминает Константин Мочалов .- Потом появилась мысль, что играть нам удаётся лучше, чем петь, и мы плавно перешли к чисто инструментальной музыке. Были гитаристы, басисты. Главной проблемой тогда, в конце 90-х, были барабанщики. Спрос на них был бешеный! Это сейчас это дело развилось, есть много видеоматериалов, денег, возможностей - им есть, где научиться. А тогда мы бегали ― искали, кто бы нам побарабанил. Алексей тогда играл в группе «Инсайд», и на каком-то концерте мы познакомились.

Как признается сам Алексей, барабанить он начал в знак протеста:

― В студенчестве все играли на гитарах, а я на втором курсе назло взял палочки и стал стучать по стулу... Почему-то мне захотелось на барабанах играть. Потом друзья откуда-то приволокли мне ударную установку, и я стал выбирать дырки между парами и бегать в общагу - днём, когда все на занятиях и я никому не мешаю, я мог заниматься. Ко мне приходили разные музыканты, и в 1995 - 1996 годах я играл одновременно в шести группах, от регги до грайндкора, пожалуй, самого экстремального стиля...

В жизни старшего научного сотрудника Института трансплантологии Антона Ефимова музыка присутствовала всегда. Но долгое время он оставался лишь безмолвным обожателем ― слушателем.

Классическая рок-музыка: Beatles, Pink Floyd, Black Sabbath и другие, панк-музыка, альтернативная и так далее. Потом я пробовал играть на акустической гитаре, потом - на плохой гитаре за 200 долларов, но совершенно не учился играть профессионально, лишь чисто для себя, и никогда не думал играть в группе. Потом на работе, в Институте трансплантологии, познакомились с Костей. Мы в соседних комнатах сидели, работали над своими приборами. Костя как-то дал свои записи послушать, познакомил с Андреем Сучилиным, учеником Роберта Фриппа из King Crimson. Мы вели беседы о судьбах культуры, ходили на безумные концерты, и по предложению Андрея я первый раз играл в Петрозаводске...

Параллельно где-то была учеба, потом работа и забота о судьбах человечества... Но музыка внутри продолжала звучать.

«Стоящие вещи пишутся, когда человек может не ходить на работу и спокойно заниматься музыкой, ― рассказывает Константин Мочалов, ― А у меня на свободное творчество права нет - возраст такой, что нужно ещё что-то делать. Но и в науке у нас такая же ситуация: если бы это нас не увлекало, мы бы этим не занимались».

В 1999 году Константин вместе с друзьями-однокашниками из МИФИ организовал группу Disen Gage. И началось: выступления в студенческом клубе, «самопальные» записи, а в 2004 году - дебютный CD «The Screw-Loose Entertainment».

Сейчас нам ближе идея делать низкозатратную музыку, поскольку ресурсов у нас мало, - говорит Константин. - И мы стремимся играть всё суше и суше. Андрей Сучилин, - композитор и музыкант, вместе с которым мы работаем, - человек экстремальный, по его мнению, идеальный формат для выступления - катушечный магнитофон. Он как-то предлагал устроить шоу, пригласить каких-нибудь умельцев готовить шаурму на сцене во время концерта...

В 2009 году музыканты создали новый проект с почти неприличным названием Zen Porno.

В начале «нулевых» Алексей Бобровский работал в Германии в Университете города Марбурга и ни шатко ни валко играл в немецкой группе Isengard. Все изменилось тогда, когда на глаза ему попались видеоуроки известного барабанщика Терри Боззио - человека, который в одиночку создает музыку на ударной установке.

Я понял, что и на «шумовом» инструменте можно играть музыку, - говорит Алексей. - У меня возникла идея играть сольно: взять много барабанов, цимбал (тарелок) и других предметов, из которых можно извлекать звуки.

Создать мощную ударную установку молодому учёному помогла стипендия Александра фон Гумбольдта, которую Алексей получил в 2002 году. В течение нескольких лет он с упорством маньяка покупал и соединял отдельные детали. Установка общей стоимостью около 30 тысяч долларов сейчас занимает четверть помещения репетиционной базы, которую музыканты устроили в подвальном помещении авторемонтного завода недалеко от метро Семёновская. Почти не имеющая аналогов в мире конструкция состоит из расположенных полукругом более двадцати пяти барабанов, множества цимбал, двадцати педалей, позволяющих музыканту создавать ритмический рисунок ногами, освобождая руки для мелодии. По словам коллег Алексея, когда он садится за свою установку, «у него становится восемь рук и восемь ног». Правда, несмотря на всю эту феерию, делится своей музыкой с кем-то Алексей не собирается ― и залы собирать не намерен! Музыка ― дело интимное, глубоко личное ― существует лишь для собственного пользования.
А вот Антон уже пару лет активно выступает. В среднем, получается один концерт в месяц. С «Волшебной одноклеточной музыкой» позапрошлой осенью устроили целый марафон -пятидневные гастроли по нескольким городам.

― Мы заметили, что наша музыка плохо идёт на рок-фестивалях, зато очень хорошо - на рейв-электронных фестивалях. Мы отыграли на фестивале под Питером - там шла электронная и психоделическая музыка. Люди из этой области с большим интересом отнеслись к нашим начинаниям. Видимо, у нас получается нечто, близкое тем направлениям.

Но, хотя музыка не смолкает, еще одна «дама» в жизни музыкальной троицы ― наука - своих позиций не сдает. Соединять два творческих дела несложно, если оба интересны. Год назад Алексей уделял музыке часов по шесть ежедневно, сейчас - часа три-четыре. Антон, в основном, занимается дома, приходя на репетиционную базу раз в неделю. А Константин играет по настроению, иногда - сутками.

Школы, ученые и музыканты

От классического мира Византия унаследовала глубокое уважение к познанию и особую привязанность к культуре Древней Греции. Снова и снова Греция становилась вдохновляющим началом и оживляла воображение византийцев. В X и XI веках, а также в меньшей степени в XIII веке благодаря ей возродились древний символизм в искусстве и основные принципы аргументации в философии. Однако приблизительно с середины VII столетия уже арабские ученые и математики стимулировали работу многих выдающихся византийских ученых, врачей и изобретателей.

Несмотря на то что многое из созданного византийцами погибло в XV веке, а некоторые рукописи могут оставаться необнаруженными и до сих пор лежать в библиотеках каких-нибудь удаленных монастырей, все же семена, посеянные ими, дали значительные всходы в европейской культуре. Вероятно, самой большой услугой, оказанной Византией, было сохранение большинства произведений древнегреческой классики, которые известны нам. Если бы не византийские копии, многие из них исчезли бы безвозвратно во время уничтожения великой библиотеки в Александрии. Если бы не разрушительные набеги латинян и турок-османов, количество дошедших до нас работ, без сомнения, было бы несравнимо большим. Помимо сохранения наследия прошлого, византийцы оставили нашей цивилизации целый ряд работ, которые без преувеличения можно назвать краеугольными камнями европейской мысли. Значительная их часть - богословские труды, которые оказали огромное влияние на культуры разных славянских народов, исповедующих православие. Столь же важным является богатый источник информации, содержащейся в хрониках, хотя скорее благодаря гению Константина Багрянородного, который, возможно, был вдохновлен «Жизнью Юстиниана» Прокопия и «Жизнью Константина I» Евсевия Кесарийского, а не работами греческих и римских историков, история в конце концов превратилась в дисциплину, которая с XI века описывалась уже в литературном ключе.

Гибель почти всех предметов, относившихся к светской жизни в Византии, к сожалению, привела к тому, что внимание ученых повернулось к религиозным аспектам византийской истории и искусства в ущерб социальным и повседневным тонкостям. В результате сегодня у нас есть в некотором роде однобокое представление о жизни этого государства. Взгляд на образовательные учреждения Византии и высоты, достигнутые в специальных исследованиях, помогают составить картину в истинной перспективе, сфокусировав внимание на светском обществе, а не только на священнослужителях.

Хотя религия являлась главной движущей силой и регулятором жизни в Византии, даже в X веке, когда монастыри добились наивысшего могущества и половина населения, как считается, удалилась от мирских забот, светское образование сохранилось. Несмотря на осуждение церкви, оно оставалось в силе. Поначалу предполагалось, что оно будет существовать отдельно от церкви, но со временем светское образование плотно сплелось с христианской доктриной. Святой Василий ратовал за то, чтобы все дети посещали церковные школы, даже если они не собираются связать свою жизнь со служением Богу, но собор 451 года запретил это. Тем не менее, по всей видимости, на деле все обстояло иначе. Запрет не выполнялся, и на протяжении всей истории Византии священники и монахи часто обучали детей, преподавая Священное Писание. Им разрешалось бить ленивых и нерадивых учеников.

Императоры основали немало школ для сирот. Они работали по тому же учебному плану, что использовался в начальных школах государства, но детей из семей среднего и высшего сословий часто обучали частные преподаватели, которые предпочитали проверенные временем греко-римские методы. К VI веку образование получала значительная часть детей вольных людей, и число это неуклонно росло, хотя и разнилось в зависимости от региона. В XI веке при Алексее Комнине бесплатные школы открылись для всех детей, независимо от их национальности и сословия. Первые уроки в жизни ребенок обычно получал на женской половине дома. В образованных семьях их зачастую давала мать. Так обстояло дело с Михаилом Пселлом: мать научила его грамотно и свободно говорить и красиво писать. Беглая речь и красивый почерк считались очень важными качествами. Каждый ребенок должен был знать Библию наизусть. Слугам в доме Пселлов запрещалось рассказывать детям страшные сказки, чтобы не пугать их. Пселла отдали в школу в пять лет, но он был необычайно умным ребенком. К 14 годам, когда среднестатистическому ученику полагалось хорошо знать только басни Эзопа, он мог наизусть цитировать «Илиаду».

Как и в современной Греции, приблизительно с VIII столетия в ходу было одновременно три формы греческого языка: на просторечном новогреческом говорили необразованные люди, на аттическом диалекте древнегреческого языка писали образованные люди, а более сложную его версию использовали как разговорную. Последний был ближе к классическому греческому, чем к новогреческому, и на нем часто произносились торжественные спичи, что еще больше увеличивало пропасть между письменной и устной формами. Детей, поступивших в школу, сначала обучали грамоте, то есть чтению и письму. За этим следовали более сложные уроки грамматики, синтаксиса и введения в античную литературу. Каждому ученику надлежало ежедневно выучивать наизусть 50 строк из Гомера и читать комментарии к ним. Мальчиков из очень богатых семей обучали частные учителя, которые иногда не ограничивались начальным образованием и продолжали готовить их к поступлению в университет. Тем не менее большинство мальчиков в возрасте 14 лет присоединялись к своим ровесникам в школьных классах. Там они проводили время, осваивая риторику, которая включала в себя отработку произношения и дикции, а также изучение великих ораторов, таких как Демосфен. На последнем году обучения мальчикам преподавали философию, естественные науки и «четыре вида искусства»: арифметику, геометрию, музыку и астрономию.

В каждой епархии была своя религиозная школа. Кроме того, во многих монастырях, следовавших завету святого Василия, были не только собственные библиотеки и скриптории, но и ученые монахи, работавшие с текстами из монастырских библиотек и обучавшие братию. Послушанием молодых монахов было обучение послушников и детей, которые собирались стать монахами. Закрытие всех публичных библиотек в 476 году нанесло тяжелый удар по светскому образованию, поскольку учащиеся вынуждены были обращаться к монастырским библиотекам, в которых, само собой разумеется, хранилась в основном богословская литература.

Скриптории, то есть комнаты, где писцы копировали все доступные книги, начиная от грамматик и словарей и заканчивая романами и религиозными трудами, имелись во всех библиотеках, в публичных и частных, светских и церковных. Еще в IV веке император Валент регулярно нанимал четырех греческих и трех латинских писцов на работу в свою библиотеку в Константинополе. Каллиграфия почиталась искусством, которым должны прекрасно овладеть все образованные люди. Многие выдающиеся личности, включая императора Феодора II Ласкариса (1254–1258), с удовольствием переписывали книги. Писцы в скрипториях уделяли столько же внимания красоте рукописи, сколько и точности текста. Именно в этих центрах возник шрифт, называющийся «минускул». Многие обнищавшие ученые зарабатывали на жизнь как писцы. Книги были отнюдь не дешевы. В XI веке стоимость экземпляра Евклида равнялась 12 современным фунтам стерлингов. Маловероятно, что иллюстрации с изображением фигур, украшавшие многие византийские книги, рисовались писцами. Хотя узоры на полях, названия глав и рисунки в конце глав могли создаваться высококвалифицированными каллиграфами, иллюстрации на целую страницу делались художниками-иллюминаторами, которые заполняли места, оставленные писцами пустыми.

Первая книга, произведенная в Византии, была написана на папирусе в виде свитка. Такая форма сохранялась за официальными документами и государственными бумагами даже после захвата арабами Египта. Позднее она перешла в широкое пользование в средневековой Европе и даже в наши дни используется для создания некоторых церемониальных документов. На куске папируса, где писался документ, ставилась императорская печать, а на литературных трудах она не требовалась, поэтому они не облагались налогом, который взимался с документов. С IV столетия пергамент начал вытеснять папирус. Есть данные, что Константин I заказал 50 экземпляров Евангелия на пергаменте для 50 церквей, которые он, скорее всего, и основал. Эта смена материала ускорилась еще и тем, что папирус стало трудно достать после того, как мусульмане завоевали Египет. Слово «пергамент», вероятно, происходит от названия города Пергам в Малой Азии, где он, по всей видимости, был впервые произведен. В основном его делали из телячьей шкуры, поэтому на Западе он стал известен под названием «веллум», близкого английскому слову «veal» - «телятина». Но также большое количество пергамента производили из кожи волов, антилоп, газелей и овец. Знаменитый Синайский кодекс, находящийся в Британском музее, является одним из древнейших известных нам примеров книги, написанной на пергаменте. Хлопковую и льняную бумагу доставляли из Китая в XI веке, но она оставалась редкостью до XIII века, когда византийцы научились самостоятельно производить все необходимое.

Рис.?67. Обложка Евангелия с изображением Христа и апостолов. XII в.

Свитки были двух видов. Один читался сверху вниз, второй больше походил на рулон обоев. Он предназначался для написания литературных произведений и имел горизонтальную форму; текст писался столбцами, расположенными слева направо. Такой свиток перестал быть единственной формой с изобретением библиона (первоначально это слово означало Библию по-гречески). Библион изготавливался из листов, которые складывались пополам, почти как в современной книге. Переплетенная книга, собранная таким образом, называлась «кодексом». Когда количество сложенных пополам листов доходило либо до трех, либо до шести, их называли тетрадью. Вначале не более 45 тетрадей могло быть переплетено вместе, но позднее их количество возросло. Книги, сделанные таким способом, разнились по размеру. Их названия происходили от их основной темы. Книги, в которых жития святых выстраивались в форме календаря, именовались «Менологиями», четыре Евангелия - «Тетра Евангелиа».

Когда Евангелие переписали в виде ежедневных уроков, книгу назвали «Евангелистрион», а первые восемь книг Нового Завета объединили в «Октатеух». Кроме того, издавались еще псалтыри, сборники проповедей и так далее. Большая часть имела обложку из дерева, в основном дубовую. Если книга предназначалась для церемониального использования или делалась для высокопоставленного аристократа, внешнюю сторону обложки часто изготавливали из драгоценных материалов, например кости, серебра или золота. Она всегда была искусно украшена резьбой, гравировкой или чеканкой, иногда в дополнение еще драгоценными камнями, перегородчатой эмалью, инкрустацией, чернью и самоцветами. В книгах для императора страницы красились в пурпур, а текст зачастую писался золотом. Переплет тоже, как правило, окрашивался в пурпур, но обложка могла быть и золотой, украшенной перегородчатой эмалью. Евангелия, изготовленные по такому образцу, называются Пурпурные кодексы.

Развитие просвещения в Византии достигло своего пика приблизительно между 842 годом и началом XII столетия. В этот период образованный и энергичный прелат Фотий формировал новое поколение интеллектуалов. Святые братья Кирилл и Мефодий разрабатывали кириллический алфавит для обращенных в христианскую веру славян. Барда Кесарь, преданный почитатель Фотия, основал университет Магноры. Лев VI, ученик Фотия, тратил свой досуг на создание богословских трудов, некоторые из них до сих пор используются в православном мире. Константин VII Багрянородный написал труды непреходящего значения. А Михаил VII, ученик и друг Пселла, настолько увлекся познанием и искусством, что при всех стараниях не мог реорганизовать армию, морально раздавленную крупным поражением при Манцикерте, и тем самым подверг опасности свое дальнейшее нахождение на троне. Всего лишь несколько лет спустя Анна Комнина, дочь Алексея Комнина, была сослана в монастырь собственным братом. Она проводила время в описании жизни своего отца, создав одну из лучших в мире биографий.

Детство святого Кирилла не было необычным для IX столетия. Мальчик родился в семье зажиточных, даже богатых аристократов в Фессалониках в 822 году и получил имя Константин. В 14 лет он потерял отца. Когда это стало известно в Константинополе, императорский канцлер, который слышал немало хорошего о Константине, написал письмо его матери, предложив ей отдать сына в императорскую школу, где обучался и будущий Михаил III (842–867). Школа была лучшей в стране. Мать Константина приняла предложение и отправила мальчика в Константинополь. Он поступил в школу в 16 лет. Через три месяца Константин выучился на грамматика и смог перейти к более сложным предметам, изучая геометрию с великим математиком Львом, диалектику и философию с не менее известным и выдающимся Фотием, дважды занимавшим пост патриарха Константинопольского. Кроме того, он осваивал риторику, астрономию, арифметику, музыку и, выражаясь словами его современников, «прочие эллинистические искусства». Любопытно отметить, что в этом перечне не упоминается богословие. Константину было 22 года, когда он, закончив школу, стал библиотекарем патриарха в соборе Святой Софии. Небезынтересно будет сравнить его с Пселлом, который около двухсот лет спустя продолжал свое образование до 25 лет, посвятив последние годы ораторскому мастерству, дедуктивной и индуктивной философии, естественным наукам и математике. Помимо обязанностей библиотекаря, Константин также служил секретарем или личным помощником бывшего учителя, патриарха Фотия. В этот период своей жизни он стал духовным лицом и вступил в церковь под именем Кирилл. Его назначили дьяконом и предложили пост профессора философии в школе, где он учился. Это была высокая честь, поскольку помимо работы в школе ее профессора еще выступали как советники императора по искусству. Тем не менее Кирилл сначала отказался от должности и принял назначение только в 850 году. Приблизительно за десять лет до того он оставил учительство, чтобы заняться миссионерством с братом Мефодием, сначала среди волжских хазар, а позднее среди славян Центральной Европы, для которых он придумал алфавит, до сих пор носящий его имя.

Как правило, девочки были образованы хуже, чем их братья. Однако, если мальчики учились дома, девочкам разрешалось присутствовать на их уроках. Но девочки не могли поступать в университет, если им хотелось продолжить обучение, а должны были заниматься только с частным преподавателем. Тем не менее многие женщины были хорошо образованы. Дочери Константина VII Багрянородного выделялись своей эрудицией. Талантливая Анна Комнина просила простить ее за безрассудство в описании жизни ее отца, поскольку ей не хватало «учености Исократа, красноречия Пиндара, пылкости Полимона и Каллиопы {14} Гомера, а также лиры Сапфо», но ей удалось создать труд столь же бессмертный, что и произведения этих людей. Она вышла замуж за Никифора Вриенния, который сам был уважаемым историком. Ирина, дочь великого логофета Феодора Метохита, была выдающимся ученым, как и многие другие женщины. Немало из них выучивались на врачей и работали в женских отделениях больниц, где считались равными коллегам-мужчинам.

К IX веку Патриаршая школа в Константинополе считалась лучшим религиозным учебным заведением. Все ее преподаватели были дьяконами собора Святой Софии. Маленькие дети, поступавшие в школу, получали то же общее образование, что и ученики светских школ, а именно: одна группа специалистов обучала их предметам, включенным в грамматику, другая - включенным в риторику, третья - включенным в философию. Любого из этих учителей могли вызвать на день рождения императора или похожее событие для исполнения обязанностей «оратора короны». Кроме того, ученики проходили полный курс религиозных наставлений. И опять все предметы разделялись между тремя группами учителей. Директор школы лично занимался с детьми Евангелием. Другие преподаватели разбирали послания апостолов, третьи - псалмы. Эти учителя могли также выступать в роли судебных ораторов. Вскоре к ним присоединились знатоки Ветхого Завета, а сама школа стала еще и педагогическим университетом. На этом этапе священники и миряне обучались раздельно в целях подготовки образованных людей, как на посты высшего духовенства, так и на посты преподавателей. Приблизительно с X века люди всех возрастов стали собираться во дворе школы, чтобы обсудить образовательные методики. К тому времени эта школа уже относилась к церкви Святых Апостолов. Это величественное здание стояло на самом высоком холме Константинополя. В большей степени из-за своего заметного расположения оно было разрушено, а его сокровища разграблены султаном Мехметом. Через несколько лет после завоевания Константинополя его место заняла мечеть. Потеря этого храма - одна из печальнейших утрат в истории Византии. В византийские времена грамматики, риторы и диалектики встречались в притворе церкви, чтобы обменяться мнениями, а медики, математики и те, кто занимался геометрией и музыкой, обосновывались в атриуме. Когда споры становились слишком жаркими, просили вмешаться патриарха.

С самого начала византийские императоры были уверены, что Константинополь, «новый Рим», должен стать столицей мира, а также его политическим центром. Древние языческие университеты Афин, Александрии, Бейрута и Антиохии славились задолго до возникновения Константинополя. Христианский центр высшего образования был основан в Александрии в III столетии. Вскоре открылась Христианская академия в Кесарии. За ней последовали центры христианского просвещения в большинстве крупных городов Востока империи. Константин I придавал большое значение образованию. Для его поощрения, а также чтобы обеспечить администрацию просвещенными чиновниками, он основал академию в новой столице. Преемники Константина на троне разделяли его заботу и внимание к этому учебному заведению. Но только Феодосий II в 425 году превратил Константинопольскую академию в серьезный университет, контролируемый и поддерживаемый императорами. В этом начинании его искренне поддержали внук и даже жена, афинянка Евдокия. По рождению она была язычницей, дочерью профессора риторики Афинского университета, столь мощного оплота язычества, что Юстиниану пришлось закрыть его в 529 году. Выйдя замуж, Евдокия стала преданной христианкой, но не утратила своей страстной любви к произведениям греческой литературы, которую ей привил в детстве отец. Возможно, благодаря именно ее усилиям уже тогда греческий занял столь же важное место в учебном плане первого Константинопольского университета, сколь и латынь. Новое учебное заведение получило десять вакансий профессора латыни, десять - профессора греческого и, кроме того, три вакансии риторика. Занявшие должности профессоров латыни назывались «ораторами», а профессоров греческого - «софистами». Императоры, назначавшие и увольнявшие университетских преподавателей, иногда посещали занятия, хотя обязанность передавать на рассмотрение списки кандидатов на должности профессоров лежала на сенате (по крайней мере, до XV века, когда ее переложили на великого логофета). На эти должности выбирались миряне и священники в предпочтение монахам. Многие из профессоров на каком-то этапе их карьеры назначались на службу императору в качестве послов и таким образом оставляли учительское поприще.

Светское образование в Константинополе не только следовало христианским принципам, но и обращалось к прошлому за основными дисциплинами (а именно за теми, которые группировало под наименованием «грамматика» и «риторика»), поэтому по крайней мере до VI века даже изучение античности происходило в соответствии с христианской доктриной. Так, например, философия, хотя и была крепко связана с математикой, оказалась прикреплена к богословию и в результате подчинилась христианству. Тем не менее до того, как Юстиниан закрыл университет в Афинах, многие молодые константинопольцы отправлялись туда для завершения образования. Однако через сто лет после своего основания Константинопольский университет стал слишком мал для неуклонно растущего населения. С падением Александрии, Бейрута и Антиохии он оказался единственным университетом, доступным для христиан. Студенты всех сословий потянулись туда. К IX веку среди них насчитывалось немало иностранцев: представителей Востока, славян, грузин, армян и, несколько позднее, итальянцев. В 856 году Кесарь Барда, дядя и первый министр Михаила III, решил, что столице необходим второй университет. Он основал его во дворце Магнора и, возможно, из-за того, что там уже находился религиозный институт, оставил своему детищу исключительно светский учебный план. Много студентов прослушали его курсы до X столетия, когда он был закрыт, вероятно, по велению Василия II. На вершине своей академической карьеры Фотий, который станет известен как патриарх Константинопольский, преподавал в столице грамматику, риторику, богословие и философию. Претворяя в жизнь планы Кесаря Барды, он основал светские библиотеки, в которых можно было без всяких сложностей найти труды Платона или греческих драматургов. Фотий также взялся за решение обременительной задачи: составление «Мириобиблиона», в котором понятия располагались пусть и не в алфавитном порядке, но, как в современной энциклопедии, сосредотачивалась вся основная информация о грамматике, истории и литературе, содержавшаяся в работах, написанных с древних времен. Просвещение продолжало развиваться и после смерти Фотия. Через двести лет школа, прикрепленная к Большому дворцу, превратилась в «институт исторических изысканий».

В 1045 году в Константинополе был открыт третий университет, специализировавшийся исключительно на подготовке людей для государственной службы и судопроизводства. С этого момента разрешение на практику выдавалось только юристам, окончившим этот университет. Через несколько лет Константин IX Мономах учредил в нем кафедру философии. В итоге там стали преподавать и богословие, и античную литературу. Хотя особое внимание уделялось все-таки философии и римскому праву, культура Древней Греции также входила в программу. Вошло в традицию студентам начинать обучение с освоения грамматики, риторики и диалектики; затем они переходили к арифметике, геометрии, музыке и астрологии, а заканчивали философией и углубленными курсами. Последний курс читал Михаил Пселл. Он был самым выдающимся ученым своего времени, человеком, который более других воплотил в жизнь мечты и Кесаря Барды, и Константина IX. Он стал хранителем древних традиций и в то же время первым сторонником живой, оригинальной мысли. Таким образом, Пселл участвовал в формировании нового взгляда на жизнь, который лучше всего описать словом «гуманистический». Красноречивее всего он проявится в искусстве XII века.

Несмотря на то что интерес к работам Платона способствовал распространению такого гуманистического мировоззрения, он вызвал расхождение во взглядах между духовенством и светскими учеными. Опасаясь, что возврат эллинизма приведет к возрождению идолопоклонства или даже язычества, священнослужители старались противопоставить мистицизм реалистичному, пытливому подходу, пропагандируемому светскими учеными. Тем не менее представители высшего духовенства продолжали изучать грамматику, философию и поэзию наряду с житиями святых и комментариями к религиозным текстам. Теперь в монастырских библиотеках должны были храниться не только религиозные и медицинские книги, грамматики и словари, но и труды Аристотеля.

Рис.?68. Бронзовый циркульизмеритель

Когда в 1204 году двор переехал в Никею, центр просвещения последовал за ним, но продолжал искать вдохновения в Афинах и после возвращения императора в Константинополь. В 1261 году древнегреческое литературное наследие стали изучать с еще большим увлечением, чем до латинской оккупации. В то же время восточное (персидское и монгольское) влияние, принесенное в столицу трапезундскими учеными, и западные идеи, озвученные латинянами, создали новую интеллектуальную энергию и креативность в искусстве, столь же выдающемся, сколь и во времена расцвета Византии. Типичным представителем того периода можно назвать Феодора Метохита (1260–1332), великого логофета императора Андроника III. Он был и прославленным философом-гуманистом, и выдающимся ученым, придавал большое значение математике и прикладывал немало усилий, чтобы отделить изучение астрономии от астрологии. С древних времен астрология связывалась и в умах простого народа, и в умах астрономов с магией. В результате к алхимикам относились с тем же уважением, что и к ученыммыслителям. Почитатель Платона и Аристотеля, хотя и не разделявший метафизических воззрений последнего, Метохит обладал понастоящему энциклопедическим багажом знаний, которые соединялись в нем с высокохудожественным восприятием мира. На собственные деньги он построил один из красивейших памятников поздневизантийского искусства: идеально гармоничную, изысканно украшенную церковь Христа Спасителя в Константинополе.

Почтение, оказывавшееся магии в обществе сколь глубоко религиозном, столь и интеллектуально развитом, как византийское, трудно объяснить. Ни глубокие религиозные чувства, ни многочисленные хорошо подготовленные профессиональные врачи не могли поколебать веру, которую даже самые высокопоставленные сановники проявляли в заклинаниях, колдовстве и консультациях у странствующих целителей. Однако серьезные исследования проводились и в сфере медицины, ботаники и зоологии. Освоение медицины базировалось на учении Гиппократа в соединении с методами, пропагандируемыми врачамисамоучками (например, Александром из Тралл в VI веке), которые основывали многие свои выводы на опыте, наблюдении и здравом смысле. Достаточное количество врачей подготавливалось ежегодно, чтобы обеспечить комплектацию персонала не только государственных больниц, но и лечебниц, прикрепленных к монастырям и сиротским приютам. Тем не менее в Византии не было достигнуто никаких успехов, сравнимых по значимости с успехами медицинских школ Запада, например в Болонье или Париже.

Лучшие византийские доктора обычно прибегали к очистке кишечника и кровопусканию, каковые считали самыми надежными средствами от болезней. Видные врачи постоянно расходились во взглядах на то, как лучше лечить больного. Анна Комнина в своих трудах сокрушалась о неэффективности работы докторов, собравшихся у смертного одра ее отца. Еще меньше важных достижений было сделано в области ботаники и зоологии. Хотя писалось множество книг о растениях и животных с иллюстрациями, все они скорее оставались изложением уже известной информации, чем отчетами о новых открытиях. Византийские географы также не внесли особой лепты в мировое знание. Но с другой стороны, была очень развита картография. Карты использовались широко. Многие важные открытия были описаны в книгах, которые писались в форме дорожных дневников, сборников рассказов путешественников и живописных описаний.

Несмотря на то что византийцам больше нравилось изучать уже существующие дисциплины, а не исследовать новые области знаний, их страсть к просвещению отличалась искренностью и глубиной. Это отражено в отношении Феодора II Никейского, который в тяжкую годину латинской оккупации Константинополя настаивал на том, что «каковы бы ни были нужды войны и защиты, необходимо находить время на возделывание сада просвещения». Хотя византийцы и не оставили нам великой светской литературы, шедевры которой выдерживали бы сравнение с древнегреческими и римскими, они в итоге смогли передать Европе наследие, за которое достойны благодарности.

До наших дней дошло очень мало светской поэзии, и большая ее часть кажется нам сегодня довольно скучной. Ее редко писали для чтения, скорее для прослушивания, распевания или декламации, поскольку зачастую поэт и музыкант соединялись в одном человеке. Как в средневековой Европе, в Византии он зависел в материальном смысле от своего покровителя, для которого и создавал львиную долю своих сочинений. Ему также приходилось играть определенную роль на мероприятиях, например на празднике весны или бромелии, на карнавалах, в цирке и в некоторых шествиях, когда аудитория с удовольствием внимала мадригалам и серьезным стихотворениям. Поэмы, написанные Писидой на тему великого похода Ираклия против персов в 622 году и арабских налетов на Константинополь в 626 году, слушателями принимались прекрасно и сравнивались с шедеврами Еврипида.

Рис.?69. Музыкант, играющий на дудочке

Древние греки аккомпанировали своим светским песням и танцам на флейте и цитре. Византийцы добавили к ним орган, цимбалы и лиру. Предполагалось, что Феофил, обожавший арабскую культуру и танцы арабских девушек, познакомил соотечественников с лирой, но на самом деле этот инструмент, должно быть, знали задолго до того. Музыканты придумывали мелодии для всех этих инструментов с помощью 16-нотной гаммы для светских пьес, которую предпочитали 8-нотной, использовавшейся для религиозных. До IX века музыкальные произведения передавались от одного человека к другому, но потом была разработана система нотации. Она настолько отличается от западной, что ученые начали разбираться в ней совсем недавно. По этой причине, а также из-за того, что очень мало записанных мелодий дошло до нас, наши знания даже о религиозной музыке Византии крайне скудны.

Самые прекрасные гимны писались скорее ритмичными, чем рифмованными стихами. Многие до сих пор используются в качестве церковных песнопений в православии. Их создавали как миряне, так и священнослужители, которые нередко придумывали собственные мелодии. Они исполнялись голосом без аккомпанемента, но делалось различие между исполнением колоратурой и речитативом. Преимущественно из-за того, что первый известный сборник гимнов происходил из Сирии, возникло предположение о том, что певческая часть православной службы (то есть литургия) имеет восточные корни. Однако эта теория до сих пор не нашла подтверждения. Сборник церковных гимнов датируется VI веком и представляет собой труд некоего Романа, еврея из Нисианы, что в Сирии, который крестился, переехал в Константинополь и стал дьяконом. Император Юстиниан написал несколько великолепных гимнов и прекрасных богословских работ в прозе. К VIII веку греческие гимны пользовались такой любовью в Западной Европе, что Карл Великий заказал перевод избранных гимнов на латынь.

Рис.?70. Бард. VI в.

Несмотря на всю значимость этих произведений на Западе, все же величайший вклад византийцев в европейскую церковную музыку был сделан благодаря возрождению органа в Европе в 757 году, когда император Константин V послал его в подарок королю Франции Пипину. Хотя то был первый воздушный орган, появившийся в Европе, его нельзя считать первым органом такого типа и его игру уже слышали в западном мире раньше. Гидравлические органы, вероятно, изготавливались еще в III веке до н. э. Их изобретение приписывается Стерибию Александрийскому. Инструмент стал известен в Риме в I веке н. э. Он пользовался большим успехом и оставался популярным до времен Августина. Потом на нем перестали играть, и вскоре его забыли в Риме, но не на Востоке, где византийцы заменили гидравлический тип на новый, в котором потоки воздуха проходили через трубы различной длины. К VIII веку, когда в Европу завезли усовершенствованную версию, византийцы изготавливали органы нескольких типов. В основном они делались очень громоздкими, но некоторые было легко транспортировать, поскольку есть сведения, что император Константин VI (780–797) и его мать Ирина смогли взять их с собой, когда выезжали на позиции армии во Фракию. В Византии этот инструмент, по всей видимости, использовался на светских мероприятиях, но на Западе его считали более подходящим для церкви, поскольку на нем часто играли в монастыре Святого Галла, где и другие виды византийской музыки были подстроены под западные вкусы. В 873 году папа приложил немало усилий, чтобы повысить его популярность, назначив орган, как и человека, способного на нем играть, из владений епископа Анно Фрейзингенского.

Византийцы повсеместно читали мученичества, или жития святых. Первый сборник в виде книги был составлен в VI веке Кириллом Скифопольским на сирийском языке. Его появление может быть связано с «Книгой рая» Палладия - так назывался его труд, описывающий сомнения в истинности чудес и случаев, приписываемых отшельникам и праведникам египетской пустыни. К исходу VI столетия вышла еще одна книга житий, написанная Иоанном Мосхом. С этой поры их количество умножалось и включало в себя истории, изложенные в форме поучительных романов. И документальные, и выдуманные произведения стали невероятно популярны среди всех слоев общества; беллетристика заняла то же место по отношению к подлинным историям, что и апокрифы Евангелия.

Рис.?71. Музыкант, играющий на струнном инструменте

Византийцы были наделены таким же сатирическим складом ума и живым интересом к политике, как и современные греки, но обладали меньшими возможностями их проявить. Тем не менее писались и политические памфлеты, которые имели хождение в обществе. В салонах знати особым успехом пользовались эпиграммы. Молодые люди, способные выдать тонкую остроту, купались в восхищении окружающих. Хотя многие из этих эпиграмм обыгрывали классические сюжеты, большинство были весьма злободневны. Феодор II Ласкарис придумал немало колких шуток. Удачные стихи собирались в антологии, в которые также включали анаграммы и шарады. Профессиональные писатели уделяли много времени созданию панегириков императору, надгробных речей, проповедей, основанных на принципах, заложенных риторами; все эти произведения изобиловали мифологическими аллюзиями, поскольку древнегреческая литература оставалась источником всеобщего наслаждения. Также всем очень нравились мемуары. Письма писались не только для того, чтобы порадовать друзей, но и в качестве литературного упражнения; в этом случае их адресовали вымышленным людям. Читатели, любившие письма как литературный жанр, также находили удовольствие в романах и новеллах. Новелла (то есть маленький рассказ) пришла в Византию, когда Иоанн Дамаскин перевел на греческий историю Варлаама и Иосифа, которая была очень популярна при дворе халифов династии Омейядов. Название рассказа несколько не соответствует содержанию, поскольку изначально он представлял собой индийскую версию жизни Будды. В греческой же версии Будда превратился в Иосифа. Многие романы повторяли по форме эту первую новеллу. Один из известнейших повествовал о любви Феагена и Хариклеи. Историй, подобных этой, появилось множество, и все они пользовались любовью в Константинополе, что привело к их распространению на Запад, где они снискали немало почитателей, в том числе и Расина.

Рис.?72. Дигенис Акрит и его дракон

Хотя основная масса сельского населения была образована хуже, чем городские жители, считается, что многие из них знали грамоту. Тем не менее к ним в руки приходило мало книг. Их умственная деятельность сводилась к изучению трактатов по магии и предсказанию оракулов, к просмотру редких инсценировок Страстей Господних в местной церкви, где с IX века все роли игрались священнослужителями, и к прослушиванию песен и сказаний в исполнении певцов и странствующих рассказчиков.

«Рабочий класс», независимо от того, жил он в деревне или в городе, особенно любил фарс и грубую сатиру. Эти жанры играли в их жизни такую же роль, как эпиграммы в жизни их хозяев. Некоторые шутки пришли к ним из классических произведений, а некоторые появились благодаря восточному влиянию. К IX столетию самые популярные скетчи были собраны в антологии. Они выходили под названиями: «Усердный и хитрый адвокат», «Скупой», «Плут», «Болваны» и так далее. Эпические поэмы оставались тем не менее самыми излюбленными песнями. Одна из них, неизменно доставлявшая удовольствие представителям всех сословий и сохранившаяся благодаря своей неувядающей популярности, называется «Поэма о Василии Дигенисе Акрите» (то есть охранителе границ, рожденном от двух народов). Вдохновением для нее в большой степени послужила борьба против мусульман в IX и X веках, борьба, которую вели в основном представители фем, или «пограничники». Ее герой воплощает в себе противостояние византийцев сарацинам, но поэма открывает нам, что враги испытывали определенное уважение и даже приязнь друг к другу. Такое отношение также отражено в истории, поскольку взаимное почтение между Саладином и его противниками-христианами позволяло регулярно обмениваться пленными и проводить другие гуманные действия. Предполагается, что эта поэма основана на жизни реального лица, Пантерия. Его родители были представителями разных народов и верований: мать принадлежала к известному византийскому семейству Дук, а отец был арабским эмиром, принявшим христианство из любви к ней. Пантерий поступил на государственную службу при Романе Лакапине и в 941 году помог отразить опасную атаку киевских войск. В поэме «Дигенис Акрит» описывается, как сын человека, занимавшего трон не ниже эмира Эдессы, либо похитил, либо сбежал с дочерью греческого стратига Андроника Дуки, а потом женился на ней. Первая часть поэмы посвящена этим событиям. Вторая, более поздняя часть повествует о начале жизни Дигениса. С различными отступлениями она рассказывает о детстве и образовании, о рыцарских поступках, которые он совершал в отрочестве, о его мужестве и любви к прекрасной Евдокии, дочери христианского правителя, который убивал любого, кто осмеливался посвататься к ней. Дигенис умудрился бежать с ней, но разъяренный отец пустил за ними в погоню своих слуг. Юноша и девушка одолели многие трудности и своей смелостью заслужили уважение ее отца. Он дал согласие на их свадьбу, которая праздновалась с большой пышностью и весельем. После этого на долю Дигениса выпало немало приключений, которые описаны ярко и живописно. Среди них есть рассказ о встрече Евдокии с драконом, после чего последовали события, похожие на те, что случились со святым Георгием, схватка Дигениса с Максимо, индийским потомком Александра Македонского. Эта часть поэмы отражает любовь к приключениям и ратным подвигам, блеску и отваге, связанным с европейским рыцарством, немного с храбростью Роланда и стремительностью Робина Гуда; все это преподносится с чосеровской едкостью. В последней части поэмы Дигенис и его жена живут в роскоши в прекрасном дворце на берегу Евфрата. Их жизнь становится безмятежной, но Дигенис, любивший плавать в реке, умирает после купания в ее ледяных водах.

В XI веке многие крупные землевладельцы оставляли свои поместья и переезжали в Константинополь. Привыкшие к образу жизни в Малой Азии, они настолько не сочувствовали новоплатоническим взглядам, укрепляющимся в столице, что почти совсем не принимали участия в ее интеллектуальной жизни, образовали собственное сообщество, где вдали от господствующей тенденции посвящали время легендам, фарсам и сатирическим произведениям, которыми во времена проживания за городом их забавляли странствующие артисты, и слушали с неуклонным интересом сказания о Василии Дигенисе Акрите.

Из книги Богатырская Русь [Языческие титаны и полубоги] автора Прозоров Лев Рудольфович

автора Вяземский Юрий Павлович

Седьмая глава Зарубежные ученые Вопрос 7.1Как называлась знаменитая книга прославленного математика IX века Мохаммеда ибн Мусы аль-Хорезми?Если не удается вспомнить название, то скажите хотя бы, какая система в этой книге трактовалась?Вопрос 7.2Какое открытие совершили

Из книги От Леонардо да Винчи до Нильса Бора. Искусство и наука в вопросах и ответах автора Вяземский Юрий Павлович

Восьмая глава Российские ученые Вопрос 8.1Перед своей Второй Камчатской экспедицией (1733–1741) Витус Беринг был уверен в том, что «Америка и между оной лежащие земли» находятся от Камчатки недалеко, примерно на расстоянии 150–200 миль.На каком основании Беринг сделал это

Из книги История испанской инквизиции. Том I автора Льоренте Хуан Антонио

Глава XXV УЧЕНЫЕ, СТАВШИЕ ЖЕРТВАМИ ИНКВИЗИЦИИ

Из книги Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира автора Бартон Элизабет

Музыканты, участвующие в спектакле. 1588 г. Музыканты, участвующие в спектакле. 1588

Из книги Русские корни. Мы держим Небо [Три бестселлера одним томом] автора Прозоров Лев Рудольфович

Глава 2 Как ученые открывали былины Образованному российскому обществу и впрямь пришлось открывать эпос собственного народа, как какую-то неведомую страну. Впрочем, во времена возникновения исторической науки эта страна и интереса-то особого не вызывала. И Татищев, и

Из книги Армия императорского Рима. I-II вв. н.э. автора Голыженков И А

Музыканты Ударных инструментов в римской армии не было. Все звуковые сигналы подавались с помощью духовых. Трубачи в строю всегда располагались вместе со знаменосцами. Военные музыканты: tubicines, cornicines и bucinatores - получили свое название от тех инструментов, на которых они

Из книги Скифская Русь. От Трои до Киева автора Абрашкин Анатолий Александрович

ГЛАВА 6 КОГДА УЧЕНЫЕ «БУКСУЮТ»… Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды, От финских хладных скал до пламенной Колхиды, От потрясенного Кремля До стен недвижного Китая, Стальной щетиною сверкая, Не встанет Русская земля?.. А. C. Пушкин В воссоздании скифской истории

Из книги Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны автора Млечин Леонид Михайлович

«Музыканты» и «проститутки» С антибольшевистскими силами в России, раздробленными и не способными найти согласия между собой, все было не просто. И союзники не понимали, на кого опираться и кому помогать.Переход казаков то на одну, то на другую сторону в годы Гражданской

Из книги Вокруг трона автора Валишевский Казимир

Глава 2 Литераторы, ученые и художники I. Обмен любезностей с императорами Запада. – Культ св. Екатерины. – Лагарп. – Дора. – Аббаты. – Скептики и диссиденты. – Мадемуазель де Леспинас. – Аббат Галиани. – Рюльер. – Шапп д’Отрош. – Французские литераторы при дворе

Из книги История русской философии автора Лосский Николай Онуфриевич

Из книги Еврейский мир [Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии (litres)] автора Телушкин Джозеф

Из книги Норманны. От завоеваний к достижениям. 1050–1100 гг. автора Дуглас Дэвид Чарльз

Глава X Ученые и художники IНесмотря на то что норманны были поглощены политическими проблемами, дать полную оценку результатам их завоеваний нельзя, не обратившись к тому «ренессансу» искусства и литературы, который охватил Европу в XII веке. Тогда (мы к этому еще

Из книги Воздушный бой (зарождение и развитие) автора Бабич В. К.

Из книги Стиляги автора Козлов Владимир

Из книги Русская правда [Язычество - наш «золотой век»] автора Прозоров Лев Рудольфович

Глава 1 Загадка Киевского Пятибожия и ученые Ни в какой части науки так ярко не высказывался дух систем и априоризма, как в разысканиях о древнейших формах веры. Всякий видел в них то, что ему хотелось найти, от самого грубого фетишизма до самой возвышенной философии.

12 ноября 1833 года родился известный российский ученый-химик, медик и композитор Александр Бородин. Мальчик, который по праву рождения считался крепостным и не мог получить высшее образование, сумел стать профессором, академиком и членом-учредителем Русского химического общества.

Крепостной у родного отца

Александр Порфирьевич Бородин родился от внебрачной связи 62-летнего князя и 25-летней солдатской дочери. Отец мальчика, Лука Степанович Гедианов, происходил из аристократического грузинского рода, поэтому признать ребенка не мог. Новорожденного записали как сына Порфирия Ивановича Бородина (крепостного слуги Гедианова) и его жены, Татьяны Григорьевны - так мальчик получил чужую фамилию и отчество.

До 8 лет ребенок формально был крепостным своего собственного отца, но перед смертью князь все же дал ему вольную и даже купил для Авдотьи Константиновы Антоновой, матери своего «незаконного» сына, четырехэтажный дом. Там молодая женщина, которую к тому времени уже выдали замуж за другого, и жила вместе с сыном - правда, всем знакомым ей приходилось представлять мальчика как племянника.

Ребенок вырос спокойным, покладистым и очень любознательным.

А. П. Бородин. Портрет работы Ильи Репина (1888 г.) Фото: Commons.wikimedia.org

Учиться, учиться и еще раз учиться

Поскольку сын крепостного не имел права поступить в гимназию, мальчика обучали дома. Уже тогда стало ясно, что Сашу интересует музыка - в 9 лет он написал польку Helen, освоил флейту, фортепиано, а позже и виолончель.

Когда ему было около десяти, ребенок увлекся химией. Спустя какое-то Александра записали в Новоторжское третьей гильдии купечество - так он получил законное право закончить гимназию и поступить в высшее учебное заведение. Сдав экзамены, юноша стал вольнослушателем в Медико-хирургической академии в Петербурге.

Ученика больше всего интересовала химия. На третьем курсе Бородин обратился к своему преподавателю, профессору Зинину (химику-органику и академику Петербургской академии наук) с просьбой заниматься в академической лаборатории. Все это время студент параллельно с учебой занимался музыкой.

Медицина или музыка?

После выпуска молодой врач работал ординатором во Втором военно-сухопутном госпитале (где познакомился с офицером Мусоргским, находящемся на лечении), защитил докторскую диссертацию, совершенствовал свои знания в Гейдельбергском университете в Германии, участвовал в международном конгрессе химиков в Карлсруэ вместе с профессором Зиненко и своим другом Менделеевым… Но музыка по-прежнему занимала Бородина. В его квартире в Гейдельберге (немецком городе, где одно время жил и учился молодой специалист) стояло фортепиано, и ученый частенько играл для своих гостей.

А в 1861 году химик познакомился с Екатериной Протопоповой - молодой пианисткой, которая приехала в Европу на лечение. Но вскоре здоровье девушки еще больше пошатнулось (она страдала от хронического бронхо-легочного заболевания), и врачи посоветовали ей отправиться в Италию - ученый сопровождал ее уже на правах жениха.

Основатели Русского Химического Общества. 1868. Фото: Commons.wikimedia.org

«Князь Игорь» и фтористый бензоил

На родине, куда ученый и музыкант вернулся вместе со своей будущей женой, Бородин одновременно строил научную и музыкальную карьеру. Денег не хватало, поэтому ему пришлось много работать, но для творчества он тоже находил время. Бородин примкнул к кружку Милия Балакирева (позже он получил название «Могучая кучка») и Беляевскому кружку.

Бородин является автором более чем 40 работ по химии и множества музыкальных произведений, самое известное из которых - опера «Князь Игорь». Над последним сочинением музыкант работал 18 лет, но так и не успел дописать - уже после смерти Бородина его труд закончили два других композитора: Николай Римский-Корсаков и Александр Глазунов. Опера имела огромный успех (ее поставили в 1890-м на сцене Мариинки) и до сих считается одним из шедевров российского оперного искусства.

Но Бородин прославился не только своим «Князем Игорем» - его называют основоположником русского эпического симфонизма.

В химии известный композитор тоже совершил несколько открытий: например, изобрел способ получения бромзамещённых углеводородов действием брома на серебряные соли кислот (так называемая реакция Бородин-Хунсдикера) и получил фтороорганическое соединение (фтористый бензоил).

Несмотря на то, что значительную часть своей жизни деятель посвятил именно химии (он даже был одним из основателей Русского химического общества), наибольшую известность ему все же принесла музыка. Сейчас имя Бородина носит Государственный квартет, а также несколько музыкальных школ и улиц в разных городах России.

Сам ученый и композитор говорил: «Всем, чего мы не имеем, мы обязаны только себе».