Михаил Петрович Арцыбашев (Россия, 1878 - 1927) родился на хуторе Доброславовка Ахтырского уезда Харьковской губернии. Принадлежал к роду обедневших московских дворян.
Михаил Петрович Арцыбашев - автор популярных в свое время романов "Санин" и "У последней черты". Тяжелые болезни в юношеские годы (туберкулез и глухота) определили замкнутый образ жизни и сам характер писателя - необщительный и резкий. Тем не менее, свою литературную карьеру он начинает с публикации в петербургских газетах забавных, юмористических рассказов, в которых оттачивается и крепнет талантливое перо будущего писателя - реалиста демократического направления. Фигура М.П.Арцыбашева ставилась тогдашней критикой во главе целого литературного направления, окрещенного с чьей-то легкой руки "арцыбашевчиной". Сюда современники писателя относили произведения А.Даминской, О.Миртова, В.Ленского и др. Эти литераторы старательно копировали излюбленного героя романов и рассказов М.Арцыбашева - аморалиста, живущего не по законам существующей нравственности, а независимо от людских предрассудков и норм; с разной степенью талантливости спекулировали на писательском интересе к "вопросам пола". Но, по выражению А.И.Куприна, подражатели переняли у Арцыбашева "только плохое при видимом сходстве". Правоту А.И.Куприна подтвердило дальнейшее развитие литературного процесса - оказалось, что именно произведения М.Арцыбашева, а не его эпигонов, выдержали испытание временем.
Рассказ «Под солнцем» - антиутопия, где писатель предвещает гибель всей цивилизации и культуры в результате осуществления мировой революции. «Мировой пожар» социалистических революций, охвативший весь мир, привел к тому, что современное общество постепенно скатилось до первобытнообщинного строя: люди живут в лесу небольшими семейными группами, занимаются собирательством и охотой, культура ушла в небытие, как и умение читать и писать. А все проблемы решаются с помощью дубинки.
В рассказе «Сильнее смерти» герой-учёный ставит свой последний эксперимент по исследованию мозга в момент своей гибели на гильотине, силой разума преодолевая смерть.
Рассказ «Из дневника одного покойника» - история мертвеца, которому наскучило лежать в могиле и наблюдать за собственным тлением, и он решает выбраться наружу, чтобы понаблюдать за живыми, приходящими на кладбище, а возможно, и найти себе наконец-то собеседника.
В пьесе «Дьявол» М. Арцыбашев пишет собственную версию легенды о Фаусте. Спор за душу человека ведётся здесь не между Богом и Дьяволом, а между Дьяволом и одной из ипостасей Бога - Духом любви. И в этой извечной борьбе Бога с Дьяволом окончательно побеждает последний.
Михаил Петрович (24.10.1878, дер. Доброславовка Ахтырского у. Харьковской губ.- 3.03.1927, Варшава), писатель, драматург. Род. в дворянской семье (отец был исправником в Ахтырке). Начал печататься в 1895 г. в харьковской газ. «Южный край». В раннем творчестве продолжал традиции рус. критического реализма. В 1897-1898 гг. учился в харьковской школе рисования и живописи, с 1898 г. жил в С.-Петербурге. После неудачных попыток сблизиться с представителями «нового религиозного сознания » (Д. С. Мережковский , З. Н. Гиппиус и др.) перешел на позиции крайнего индивидуализма и пессимизма, что проявилось в романе «Санин» (1907). В образе главного героя отразился кризис бездуховного нигилизма: Санин действует во имя беспредметной «свободы», отвергая любые моральные запреты, религ. принципы и общественные законы. Утверждение идеала «свободной любви», на поверку оказавшейся лишь разгулом животных инстинктов, привело к введению в роман полупорнографических эпизодов, что стало предметом развернувшейся вокруг романа лит. и общественной полемики. По инициативе Святейшего Синода было начато дело по обвинению А. в порнографии и кощунстве, писателю грозила церковная анафема, дело, однако, не было доведено до конца. В лит. критику было введено понятие «арцыбашевщина», означавшее обостренное внимание к «вопросам пола» в соединении с крайним эгоизмом и аморализмом.
Несмотря на многочисленные критические отзывы на роман «Санин», А. в своем творчестве и в дальнейшем развивал мотивы уныния и безысходности. Писатель называл своим «предшественником» библейского царя Соломона , себя же считал «единственным представителем экклезиастизма» среди рус. писателей, причисляя к этому же направлению кроме царя Соломона А. Шопенгауэра , Ф. Ницше , А. Бергсона , Э. Гартмана . Подобно многим, А. совершил типичную ошибку в толковании Книги Екклезиаста, выделяя в ней и абсолютизируя пессимистические мотивы, «не заметив» указанного выхода из подобного состояния - в приятии Промысла Божия.
А. отвергал возможность любого осмысления бытия, утверждал роковую катастрофичность личной и социальной жизни. Это особенно остро проявилось в романе «У последней черты» (1910-1912). В рассказе того же времени «Преступление доктора Лурье» раскрывается трагичность существования человека «без Бога», крах позитивистского мировоззрения. Попытке обрести нравственные основы жизни в евангельских заповедях посвящена повесть «Женщина, стоящая посреди» (1915), в названии к-рой содержится намек на евангельский эпизод прощения Христом грешницы, взятой в прелюбодеянии (Ин 8. 1-11). Однако эта попытка не имела существенного влияния на творчество А. в целом. Темы любви и семейных противоречий А. развивал в пьесах «Ревность» (1913), «Война» (1914), «Закон дикаря» (1915), «Враги» (1916).
Революционные потрясения 1917 г., особенно Октябрьскую революцию , А. воспринял с крайней неприязнью. В книге «Вечный мираж», написанной в 1919 г., он последовательно изложил свои взгляды на религию и революцию. А. утверждал, что религия связана с мечтой человека о лучшем будущем, именно по этой причине в нач. XX в. христианство в об-ве заменила лжерелигия социализма с конкретной программой социального переустройства. Протестуя против всех «великих идей», А. высказал собственную т. зр.: если религия необходима, ею должна быть любовь к человеку.
Покинув Россию в 1923 г., А. поселился в Польше и занял жесткую антисоветскую позицию, печатая публицистические статьи в варшавской газ. «За свободу!». Его газетные выступления в связи с процессом М. Конради, убившего советского дипломата В. В. Воровского, способствовали тому, что убийца был оправдан. В эмиграции кроме публицистики А. опубликовал сб. рассказов «Под солнцем» (1924) и драму «Дьявол» (1925). В сб. «Под солнцем» представляет интерес рассказ «Братья Аримафейские», написанный на евангельскую тему и повествующий об Иосифе Аримафейском и его брате Иакове (мифический лит. образ, отсутствует в канонических Евангелиях), их встрече с Понтием Пилатом . Изображая переживания Иосифа после казни Иисуса Христа, А. вновь развивал идеи «экклезиастизма», согласно к-рым в земном мире торжествует смерть, а истина остается непонятой людьми. В драме «Дьявол» А. продолжил трагедию И. В. Гёте «Фауст»: Мефистофель, считающий обреченным на провал всякое стремление к истине и красоте, заключает пари с Духом любви о том, что слепой Фауст, обретя вновь зрение, через год сам будет искать смерти. Прозревший Фауст вступает в политическую борьбу за всеобщее счастье людей, но вскоре, преданный соратниками и любимой женщиной, теряет веру в смысл жизни и кончает жизнь самоубийством; Мефистофель же открывает Фаусту перед смертью, что «смысл жизни может дать лишь детской веры свет». В пьесе «Дьявол» А. с большой художественной силой передал психологию пессимиста, уверенного в неизбежности жизненных противоречий и непобедимости зла.
Арх.: РГАЛИ. Ф. 1558; ИРЛИ. Р. 111. Оп. 1. № 100-224.
Лит.: Лебедев Б. Санин Арцыбашева. СПб., 1908; Омельченко А. Герой нездорового творчества. СПб., 1908; Тригорин М. Проблема пола и Санин. СПб., 1908; Судьба «Санина» в Германии. СПб., 1909; Неугасимая лампада: Сб. ст. памяти М. П. Арцыбашева. Варшава, 1928; Бабичева Ю. В. Л. Андреев в борьбе с «арцыбашевщиной» // Андреевский сб. Курск, 1975; Зоркая Н. М. На рубеже столетий. М., 1976; Лепехин М. П., Чанцев А. В. М. П. Арцыбашев // Русские писатели, 1800-1917. Т. 1. C. 113-115.
М. М. Дунаев
Арцыбашев, Михаил Петрович
Писатель; р. 1878 в Харьковской губ., дворянин, сын исправника. Выйдя из 5 класса гимназии, А. учился в харьковской школе живописи. Печататься начал с 16 лет, в провинциальных газетах. Известность приобрел повестью "Смерть Ланде" ("Журнал для всех", 1904). Позднее сильно нашумел его роман "Санин" ("Современный Мир", 1907), переведенный на многие иностранные языки и вызвавший судебные процессы в России, Германии, Венгрии - по обвинению в порнографии. В 1909-12 появились повести: "Миллионы", "Рабочий Шевырев" и роман "У последней черты", также вызвавший много споров. Кроме беллетристики, А. писал пьесы ("Война", "Ревность", "Враги"). С началом революции А. выступил в качестве публициста ("Записки писателя", М., 1917, три выпуска). В настоящее время - эмигрант.
В ранних произведениях А. выступает с проповедью полноты жизни, радостей бытия ("Кровь", "Паша Туманов"), красоты силы и страсти ("Куприян", "Жена"). Культ "могучего и смелого наслаждения жизнью" нередко переходит здесь в культ половой страсти, в демонстративную аморальность. Однако, произведения этого типа пересекаются повестью "Смерть Ланде", написанной под влиянием толстовства. В романе "Санин" толстовство сменяется своеобразным ницшеанством; выдвигается лозунг: "между человеком и счастьем не должно быть ничего, человек должен свободно и бесстрашно отдаваться всем доступным ему наслаждениям". Культ наслаждения жизнью имеет, однако, свою антитезу: угрозу смерти ("Прапорщик Гололобов"). Этот мотив в ряде произведений А. становится центральным. Ему целиком посвящен роман "У последней черты" (первоначальное заглавие "Клуб самоубийц"). Творчество А. характерно для эпохи, последовавшей за разгромом революции 1905. Именно в эту эпоху реакции созревал талант и складывалось миросозерцание писателя: А. стал выразителем настроений части буржуазной интеллигенции, среди которой многие в эпоху 1906-1910, растеряв свои былые симпатии к революции, разочаровавшись в ней, либо искали забвения в чувственных удовольствиях ("лиги свободной любви" и т. п.), либо попросту кончали расчеты с жизнью самоубийством. "Обязательному альтруизму предшествовавших поколений противопоставили "естественный" эгоизм, их социализму - индивидуализм, их понятию долга - свободу личности, их идее общественного блага - личное счастье" (Воровский). Но личное счастье, понимаемое как наслаждение без меры, вело к пресыщению, пессимизму, к мыслям о смерти. Однако, "уход от трудящихся классов неизбежно приводит в объятия классов господствующих", и появление Саниных означало "новый шаг разночинской интеллигенции в сторону буржуазии" (Боровский). В Октябрьскую Революцию классовая физиономия А. получила свое окончательное выражение: в наст. время А. - один из злейших ненавистников и хулителей сов. власти. Произведения А. переиздавались не раз; собрание сочинений выпущено Московским Книгоиздательством в 10 тт., в 1913-1917. Марксистская критика указана у Р. С. Мандельштам, Художественная литература в оценке русской марксистской критики (3-е изд.). Остальную библиографию см. у И. Владиславлева, "Русские писатели 19-20 вв.", 4 изд., М., 1924. Лучшая статья об А. - В. В. Воровского, "Базаров и Санин. Два нигилизма", Лит. очерки, М., 1923.
Арцыбашев, Михаил Петрович
Русский писатель. Начал печататься в 1901 (рассказы «Бунт», «Конокрад», «Смех»). В произведениях после 1905‒07 отразились упадочнические настроения периода реакции. Для романа «Санин» … Большая советская энциклопедия
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Арцыбашев. Михаил Петрович Арцыбашев … Википедия
- (1878 1927), русский писатель. Ницшеанские настроения в романе «Санин» (1907), получившем репутацию произведения, проповедующего примитивный гедонизм и аморальность. В 1923 эмигрировал. * * * АРЦЫБАШЕВ Михаил Петрович АРЦЫБАШЕВ Михаил Петрович… … Энциклопедический словарь
Главная героиня рассказа "Бунт", проститутка Саша Козодоева, в доме терпимости встречается со студентом, который принимает в ней участие и устраивает ее в приют, откуда ее переводят в частную женскую лечебницу. Сюжет произведения перекликается с "Воскресением" Льва Толстого. Психологическая проза скандально известного русского писателя Михаила Арцыбашева, эмигрировавшего после 1917 года. В русской литературе Серебряного века едва ли было другое имя, вокруг которого столько бы спорили - вплоть до судебных процессов, сколько об этом выдающемся прозаике и драматурге. В 1923 г. Арцыбашев в ореоле славы и почитания, с только что завершенным десятитомным Собранием сочинений оказался в эмиграции, а на родине стал запрещенным, неиздаваемым. В эти годы изгнанник завоевывает славу первого публициста русского зарубежья. "Где-то, конечно, в пустыне, как полагается в хорошей легенде, жил суровый и благочестивый старец. Сухой, черный, с седой бородой до колен, с глазами, устремленными ввысь.Путем долгой борьбы со страстями ему удалось победить греховные помысли, и в жизни своей не только не делал он ничего дурного, но даже и в уме не держал соблазна..." Михаил Арцыбашев (1878-1927) - один из самых популярных беллетристов начала XX века, чье творчество многие годы подвергалось жестокой критике и лишь сравнительно недавно получило заслуженное признание. Роман "Санин" - главная книга писателя - долгое время носил клеймо "порнографического романа", переполошил читающую Россию и стал известным во всем мире. Была весна. Паша Афанасьев, гимназист восьмого класса, освобожденный от экзаменов по болезни, и гимназистка Лиза Чумакова стояли у плетня, который перегораживал два сада. Лиза прислонилась плечом к плетню, и с тем, еще детски серьезным и уже девически нежным выражением своих серых, немного выпуклых глаз, которое появлялось у нее всегда в важных случаях жизни, слушала и глядела вниз, на книгу, которую держала, и на оборки своего светло-серого... Книга о наступивших после первой русской революции годах упадка духа, сладострастного самоуслаждения и отчаянных самоубийств. На многих ее страницах запечатлелось растущее в писателе ощущение болезненности, человеческой своей хрупкости, недолговечности. Такие же чувства испытывали в те годы многие.
Арцыбашев Михаил
Михаил Петрович Арцыбашев
Только это нашел я,
что Бог создал человека правым,
а люди пустились во многие помыслы.
7.29. Екклезиаст
То, самое важное в жизни, время, когда под влиянием первых столкновений с людьми и природой слагается характер, Владимир Санин прожил вне семьи. Никто не следил за ним, ничья рука не гнула его, и душа этого человека сложилась свободно и своеобразно, как дерево в поле.
Он не был дома много лет и когда приехал, мать и сестра Лида почти не узнали его; чертами лица, голосом и манерами он изменился мало, но в нем сказывалось что-то новое, незнакомое, что созрело внутри и осветило лицо новым выражением.
Приехал он к вечеру и так спокойно вошел в комнату, как будто вышел из нее пять минут тому назад. В его высокой светловолосой и плечистой фигуре, со спокойным и чуть-чуть, в одних только уголках губ, насмешливым выражением лица, не было заметно ни усталости, ни волнения, и те шумные восторги, с которыми встретили его мать и Лида, как-то сами собой улеглись.
Пока он ел и пил чай, сестра сидела против него и смотрела, не сводя глаз. Она была влюблена в брата, как могут влюбляться только в отсутствующих братьев молодые экзальтированные девушки. Лида всегда представляла себе брата человеком особенным, но особенным именно тою особенностью, которая с помощью книг была создана ею самою. Она хотела видеть в его жизни трагическую борьбу, страдание и одиночество непонятого великого духа.
Что ты на меня так смотришь? - улыбаясь, спросил ее Санин.
Эта внимательная улыбка, при уходящем в себя взгляде спокойных глаз, была постоянным выражением его лица.
И, странно, эта улыбка, сама по себе красивая и симпатичная, сразу не понравилась Лиде. Она показалась ей самодовольной и ничего не говорящей о страданиях и переживаемой борьбе. Лида промолчала, задумалась и, отведя глаза, стала машинально перелистывать какую-то книгу.
Когда обед кончился, мать ласково и нежно погладила Санина по голове и сказала:
Ну, расскажи, как ты там жил, что делал?
Что делал? - переспросил Санин, улыбаясь, - что ж... пил, ел, спал, иногда работал, иногда ничего не делал...
Сначала казалось, что ему не хочется говорить о себе, но когда мать стала расспрашивать, он, напротив, очень охотно стал рассказывать. Но почему-то чувствовалось, что ему совершенно безразлично, как относятся к его рассказам. Он был мягок и внимателен, но в его отношениях не было интимной, выделяющей из всего мира близости родного человека, и казалось, что эти мягкость и внимательность исходят от него просто, как свет от свечи, одинаково ровно на все.
Они вышли на террасу в сад и сели на ступеньках. Лида примостилась ниже и отдельно и молча прислушивалась к тому, что говорил брат. Неуловимая струйка холода уже прошла в ее сердце. Острым инстинктом молодой женщины она почувствовала, что брат вовсе не то, чем она воображала его, и она стала дичиться и смущаться, как чужого.
Был уже вечер, и мягкая тень спускалась вокруг.
Санин закурил папиросу, и легкий запах табаку примешивался к душистому летнему дыханию сада.
Санин рассказывал, как жизнь бросала его из стороны в сторону, как много приходилось ему голодать, бродить, как он принимал рискованное участие в политической борьбе и как бросил это дело, когда оно ему надоело.
Лида чутко прислушивалась и сидела неподвижно, красивая и немного странная, как все красивые девушки в весенних сумерках.
Чем дальше, тем больше и больше выяснялось, что жизнь, рисовавшаяся ей в огненных чертах, в сущности была простой и обыкновенной. Что-то особенное звучало в ней, но что - Лида не могла уловить. А так выходило очень просто, скучно и, как показалось Лиде, даже банально. Жил он где придется, делал что придется, то работал, то слонялся без цели, по-видимому, любил пить и много знал женщин. За этой жизнью вовсе не чудился мрачный и зловещий рок, которого хотелось мечтательной женской душе Лиды. Общей идеи в его жизни не было, никого он не ненавидел и ни за кого не страдал.
Срывались такие слова, которые почему-то казались Лиде просто некрасивыми. Так, мельком Санин упомянул, что одно время он так бедствовал и обносился, что ему приходилось самому починять себе брюки.
Да ты разве умеешь шить? - с обидным недоумением невольно отозвалась Лида, ей показалось это некрасивым, не по-мужски.
Не умел раньше, а как пришлось, так и выучился, - с улыбкой ответил Санин, догадавшись о том, что чувствовала Лида.
Девушка слегка пожала плечами и замолчала, неподвижно глядя в сад. Она почувствовала себя так, точно проснувшись утром с мечтою о солнце, увидела небо серым и холодным.
Мать тоже чувствовала что-то тягостное. Ее больно кольнуло, что сын не занимал в обществе того почетного места, которое должен был бы занять ее сын. Она начала говорить, что дальше так жить нельзя, что надо хоть теперь устроиться хоть сколько-нибудь прилично. Сначала она говорила осторожно, боясь оскорбить сына, но, когда заметила, что он слушает невнимательно, сейчас же раздражилась и стала настаивать упрямо, с тупым старушечьим озлоблением, точно сын нарочно поддразнивал ее. Санин не удивился и не рассердился, он даже как будто и слышал ее плохо. Он смотрел на нее ласковыми безразличными глазами и молчал. Только на вопрос:
Да как же ты жить будешь? Ответил улыбаясь:
Как-нибудь!
Марья Ивановна вздохнула, помолчала и печально сказала:
Ну, твое дело... Ты уже не маленький... Вы бы пошли по саду прогулялись, теперь там хорошо.
Пойдем, Лида, и в самом деле... Покажи мне сад, - сказал Санин сестре, - я уже и позабыл, как там.
Лида очнулась от задумчивости, тоже вздохнула и встала.
Они пошли рядом, по аллее в сырую и уже темную зеленую глубину.
Дом Саниных стоял на самой главной улице города, но город был маленький, и сад выходил прямо к реке, за которой уже начинались поля. Дом был старый, барский, с задумчивыми облупившимися колоннами и обширной террасой, а сад большой, заросший и темный, как темно-зеленая туча, приникшая к земле. По вечерам в саду было жутко и тогда казалось, что там, в чаще и на пыльных чердаках старого дома, бродит какой-то доживающий, старый и унылый дух.
В верхнем этаже дома пустовали обширные, потемневшие залы и гостиная, во всем саду была прочищена только одна неширокая аллея, украшенная лишь сухими веточками да растоптанными лягушками, и вся теперешняя жизнь, скромная и тихая, ютилась в одном уголке. Там, возле самого дома, желтел посыпанный песок, пестрели кудрявые клумбы, осыпанные разноцветными цветами, стоял зеленый деревянный стол, на котором в хорошую погоду летом пили чай и обедали, и весь этот маленький уголок теплел простою мирной жизнью, не сливаясь с угрюмой красотой обширного запустелого места, предоставленного естественному разрушению и неизбежному исчезновению.