Анненков, павел васильевич

Павел Васильевич Анненков

Г-н Помяловский

Из ряда молодых писателей отделились два имени, на которых преимущественно рассчитывают журналисты и которые успели обратить на себя внимание если не публики, всегда неторопливой в выражении своих привязанностей и предпочтений, то, по крайней мере, записных рецензентов. Мы разумеем гг. Помяловского и Успенского. Первый из них, автор повестей: «Мещанское счастье», «Молотов» и двух очерков: «Зимний вечер в бурсе» и «Бурсацкие типы» – пользуется почти одинаковой почетной известностью в литературных кругах с г. Успенским, хотя был менее его выставляем напоказ критикой и присяжными оценщиками художественных произведений. В ожидании времени, когда тающая русская публика подтвердит доброе мнение, составившееся об обоих молодых деятелях этих в сословии писателей, мы намерены сказать несколько слов о свойстве их таланта и теперешнем его положении, и начинаем прямо с г. Помяловского.

Литературная известность нашего автора началась, если не ошибаемся, только со второй его повести «Молотов». Существенную сторону этого рассказа составляет его социальный характер. Известно, что автор очень оригинально начинает свою повесть генеалогией одного чиновничьего семейства, зародыш которого он отыскал в каморке бедного петербургского сапожника. Начиная с этого предка или основателя фамилии, он проследил историю дальнейшего ее развития до той фигуры, когда, благодаря трудолюбию одной замечательной женщины или ее плодородию, фамилия очутилась в связях с множеством чиновничьих фамилий и сама достигла идеала, едва мелькавшего перед глазами родоначальников своих, – идеала почетного и безбедного чиновничьего существования. Генеалогия эта, помноженная еще на генеалогию родственных семейств, достигает, наконец, последнего представителя фамилии, Игната Васильевича Дорогова, и представляет нам эту суровую столоначальническую фигуру, у которой черты наследственной грубости совмещались с характеристическими отличиями подчиненного бюрократического сословия. Не надо забывать при этом, что родословная замечательной семьи не составляет у г. Помяловского одной только прибавки к рассказу, роскошной, но несущественной его подробности, как у многих писавших подобные родословные своих героев: в «Молотове» она есть сама повесть, зерно, из которого растет ее интрига. Новый отпрыск того же генеалогического дерева, в виде молодой пансионски воспитанной девушки, Нади Дороговой, вызывает семейную драму. Глубоко-нежные и вместе патриархально-деспотические отношения отца к дочери, умеряемые только невольным страхом его перед высшим развитием, составляют завязку драмы. Между отцом и дочерью разрешается вопрос о праве династа устроивать браки своих детей для возвышения фамилии и о праве молодого поколения распоряжаться собой и своим сердцем по призыву. В муках страстной любви и неодолимой ненависти старого начала к новым, вырастающим на одном с ним корне, готовится эта фамилия к занятию обыкновенного места в среде нашего дворянства и к разложению в общем его сословном и политическом характере, так как труд образования фамилии для нее кончен. Выход на свет общей цивилизации не может обойтись без глубоких внутренних потрясений, и г. Помяловский чрезвычайно патетически и верно изображает нам борьбу в недрах этой разрушающейся фамилии со всеми трогательными, поучительными и ненавистными оттенками, какими отличаются семейные драмы вообще. Но не эта существенная сторона повести обратила преимущественно внимание публики и не ей обязана она своим успехом. Если не ошибаемся, повесть была замечена благодаря именно своим слабым сторонам; а под ними мы разумеем изображение двух типов, порядочно избитых – гениального скептика, художника Михаила Михайловича Череванина, и его уже отстоявшегося, выносчивого и жизнию умудренного друга, Молотова. Судя по заглавию повести и по любви, с которой рисует автор первый их этих характеров, – он сам соединял с обоими типами великие надежды. Публика пошла за автором. Она приняла живое участие в героях, которые чрезвычайно ловко описывали самих себя друг другу и читателю, которые очень искусно выражали различие своих воззрений на жизнь и человека, и весьма умно выдерживали занимательный тезис о том, как следует понимать общество, свое призвание в среде его и свои отношения к его идеям и представлениям. Ясность образов, полученная этим путем, показалась большинству читателей настоящим творчеством, а старые обветшалые типы – оригинальными личностями. За разговорами их никому не пришло в голову посмотреть, есть ли у них живые физиономии. Любопытство этого рода совершенно необходимо для полноты впечатления, потому что блестящий разговор, не выводящий за собой характеристических отличий и коренных органических примет налицо, им занятое, может быть иногда подлогом в деле искусства и заменяет собой отсутствующее творчество.

В этом именно мы и упрекаем типы Помяловского. Они не имеют рельефа, выпуклости и лишены свойств, по которым узнаются живые организмы, несмотря на все капризные проделки художника с самим собой и с другими, несмотря на то, что Молотов есть избранник Нади и представляет собой ангела, разлагающего всю ее фамилию. Оба они походят на те плоские игрушечные фигуры, которые раскашиваются только с одной стороны и так неумеренно, что неспособны произвести ни малейшего оптического обмана. Мы не берем в счет ни величин фигур, ни свойства красок и кисти. Фигуры г. Помяловского расписаны, можно сказать, великолепно; кисть его занималась этим делом с любовью и обнаружила много замечательных соображений, много ловкости и даже силы изобретения, но со всем тем Молотов и его скептический друг Череванин не наделены жизнию и остаются неподвижно фигурами, что бы с ними не делал живописец. Откуда вышел на них этот зарок, разбирать здесь в подробности было бы слишком длинно, а можно сказать только, что как степенный Молотов, так и беспутный гений выросли у самого автора не из поэтического или художнического созерцания жизни, а из головы: это олицетворенные понятия. Грех своего происхождения они стараются искупить всеми мерами, восходя иногда до лирического одушевления в предназначенных им ролях и всегда отличаясь необычайно умным их исполнением, но грех не смывается никакими усилиями. Он мешает всему. Постоянное глумление художника, например, сопряженное с едкой сердечной болью, сопровождаемое по временам неистовыми порывами каприза, гнева на других и отвращения к самому себе, есть, конечно, мотив очень верный, но, будучи соединен с мертворожденным типом, он теряет всю свою жизненность. Измененное свойство его доказывает всего более балетным блеском, который сопровождает все эти проблески тревожного сознания у художника, а также и тем, что проблески уживаются с каким-то актерским хвастовством героя, с пониманием эффектности испытываемых им положений. От Череванина веет комедиантом. Что касается до Молотова, то картина его одинокой и трудовой жизни, представленная им своей невесте, Наде, перед свадьбой, до такой степени образует смесь истинного чувства и фальшивых нот, что происхождение этого типа от понятия становится несомненным и что весь монолог отчасти оправдывает отвращение Нади к скромной мещанской жизни, как оно ни странно на лице влюбленной девушки, только что отдавшейся своему жениху.

Мы нисколько, однако же, не желаем заслужить упрек в одностороннем пуризме и спешим тотчас же оговориться. Понятия могут быть положены в основание замечательных произведений изящной литературы, если только творчески воплощены в образы, а не просто олицетворены, как у нашего автора. Все дело в том, каким путем явились понятия, даны ли они нам жизнию, или придуманы нами помимо ее? Что такое знаменитейшие типы современной нашей литературы – Обломов и Базаров – как не понятия, сделавшиеся людьми под руками двух истинных художников. Эти понятия-типы нисколько не стыдятся и не могут стыдиться своего происхождения от мышления. Напротив, они беспрестанно и открыто намекают сами об источнике своего существования. Кто, кроме типов-понятий, может быть так беспощадно последователен, кто, кроме их, способен действовать с такой однообразной, скажем, почти отчаянной верностью своему направлению во всякую минуту жизни? От них уже нечего ожидать чего-либо похожего на добродушную измену своему началу или на ветреную попытку освободиться от требования своей природы хоть на мгновение, что так часто случается с типами, взятыми из толпы, и сообщает им прелесть, которая вызывает наше участие и отворяет сердце для потворства всем их заблуждениям. Самые увлечения Обломова и Базарова кажутся не более, как припадками умопомешательства, за которые они отвечать не должны, да никогда и не увлекаются они всем существом своим: мысль автора служит им балластом и придерживает к месту, откуда они поднялись. Происхождению своему от понятий знаменитые типы эти обязаны и своим поразительным сходством: ведь известно, что между самыми противоположными, исключительными понятиями существует родственная связь. На этом основании и разнородные типы, вышедшие из понятий, могут представлять, несмотря на противоположность свою, одно и то же лицо, только взятое в две различные минуты своего развития. Это именно мы видим на Обломове и Базарове. Понятно, что, проводя такую мысль, мы подразумеваем одну только нравственную их сущность, а не физическую, которая сближениям не подлежит, будучи формой, обусловливающей их личную, типическую особенность. Обломов, переродившийся в Базарова, должен был, конечно, измениться во внешнем виде, в образе жизни и в привычках, но зерно, из которого у одного растет непробудная душевная апатия, а у другого судорожная деятельность, не имеющая никакой нравственной опоры, заложено одно и то же в обеих натурах. Оно знакомо нам, как нельзя более, как плод, данный свойствами нашего образования, особенностями нашего развития. Лишь только Обломов пробудился и раскрыл свои тяжелые глаза – он должен был действовать не иначе, как Базаров; мягкая, податливая натура его, покуда он находился в летаргическом состоянии, должна была преобразиться в грубую, животную природу Базарова: на этом условии Обломов только и мог подняться на ноги. Так точно и Базаров, на знающий на свете ничего святее запросов своей не вполне просветленной личности, есть только Обломов, которого расшевелили и который стечением непредвиденных обстоятельств принужден думать и делать что-нибудь. У них одинаковый скептицизм по отношению к жизни: как Обломову все казалось невозможностью, так Базарову все кажется несостоятельным. Где же и было нажить Обломову, в пору его невозмутимой спячки, что-либо похожее на политическую веру, на нравственное правило или научное убеждение? Он умер без всякого содержания; вот почему, когда он воскрес, при иных условиях жизни, в Базарове, ему оставалось только сомневаться в достоинстве и значении всего существующего, да высоко ценить свою крепкую, живучую натуру. Цель его стремлений при этом не изменилась. Новым скептицизмом своим он достигал точно такого же душевного спокойствия, такой же невозмутимой чистоты совести и твердости в правилах, какими наслаждался и тогда, когда сидел в комнатке своего домика на Петербургской стороне, между женой, диким лакеем и кулебяками. Постарайтесь сквозь внешнюю, обманчивую деятельность Базарова пробиться до души его: вы увидите, что он спокоен совершенно по-обломовски; житейские страдания и духовная нужда окружающего мира ему нипочем. Он только презирает их, вместо того чтоб тихо соболезновать о них, как делал его великий предшественник. Прогресс времени! Оба они, однако же, выше бедствий, стремлений, падений и насущных требований человечества, и выше именно по причине морального своего ничтожества; они изобрели себе, каждый по-своему, умственное утешение, которое и ограждает их от всякого излишне скорбного чувства к ближним. Разница между ними состоит в том, что Базаров наслаждается сознанием своего превосходства над людьми с примесью злости и порывистых страстей, объясняемых преимущественно физиологическими причинами, а Обломов наслаждается этим сознанием кротко, успев подчинить свои плотские и тоже весьма живые инстинкты заведенному семейному порядку. Собственно говоря, отцы и дети изображены в литературе нашей не одним романом, что было бы не под силу и такому таланту, как г. Тургенев, а двумя замечательными романами, принадлежащими двум разным художникам, ошибавшимся и касательно выводов, которые могут быть сделаны из основной идеи их произведений. Г. Гончаров думал, что на смену Обломовых идет поколение практических Штольцов, между тем как настоящая смена явилась в образе Базарова; г. Тургенев думал противопоставить Базаровым великого и малого рода их менее развитых отцов и забыл, что истинный родоначальник всех Базаровых есть Обломов, уже давно показанный нашему обществу. Отцы г. Тургенева поэтому кажутся и будут казаться подставными отцами, не имеющими ни малейшей связи с своим племенем, кроме акта рождения, очень достаточного для признания духовного родства между членами ее. По крайней мере для нас слова – «обломовщина» и «базаровщина» – выражают одно и то же представление, одну и ту же идею, представленную талантливыми авторами с двух противоположных сторон. Это художественные антиномии. И так велико значение творческих типов, хотя бы и обязанных своим происхождением понятию, что одно призвание их открывает мгновенно длинную цепь идей и выясняет отвлеченную мысль до последних ее подробностей. Это лучезарное действие художественных образов свойственно и нашим замечательным близнецам – Обломову и Базарову. Просим извинения у читателя за длинное отступление и возвращаемся к нашему автору.

Анненков Павел Васильевич

(1.07.1813 – 20.03.1887)

Анненков, Павел Васильевич – русский литературный критик и мемуарист. Родился в семье помещика Симбирской губернии. Учился в Горном институте, был вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета. В 40-е годы был близок с В. Г.Белинским, Н. В.Гоголем, А. И.Герценом, позднее с И. С.Тургеневым и др. Сотрудничал в «Отечественных записках» и «Современнике», в котором опубликовал «Письма из Парижа» (1847-1848). По политическим убеждениям был либералом-западником. Много путешествовал по Европе. Жил вместе с Гоголем в Риме, переписывал под диктовку автора 1-й том «Мертвых душ», о чем рассказал в воспоминаниях « в Риме летом 1841 года» (1857). Лично знал К. Маркса и переписывался с ним в 1846-1847 годах. На вопрос о философии Прудона, поставленный в письме А., Маркс в ответном письме впервые дал подробную критическую оценку «Философии нищеты» Прудона в связи с характеристикой основных положений исторического материализма (см. кн.: Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, 2 изд., М., 1951). В 1847 в Зальцбрунне (Силезия) А. был единственным свидетелем работы Белинского над «Письмом к Гоголю», о чем также рассказал в своих воспоминаниях. В конце 50-х годов А. вместе с другими писателями-дворянскими либералами порвал с «Современником». Как литературный критик А. выступал со статьями: «О значении художественных произведений для общества» (1856, позднее опубликована под названием «Старая и новая критика»), «Романы и рассказы из простонародного быта в 1853 году» (1854), «Литературный тип слабого человека» (1858), «Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л. Н.Толстого « и мир» (1868). В них он утверждал мысль о необходимости морального воздействия литературы на общество; однако с позиций эстетической критики А. боролся против круга Н. Г.Чернышевского. Наиболее значительную часть наследия А. составляют его мемуары, в том числе книга «Замечательное десятилетие (1838-1848) » (1880) – один из основных источников изучения литературной мысли и общественного движения 30-40-х годов; здесь нарисованы живые образы выдающихся современников А.: Гоголя, Белинского, Тургенева, Герцена, Н. В.Станкевича, Т. Н.Грановского, М. А.Бакунина и др. А. подготовил первое научное издание сочинений А. С.Пушкина в 7 томах (1855-1857), опубликовал ценные «Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина» (1855) и книгу «Александр Сергеевич в Александровскую эпоху» (1847). Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.1, М., 1962.

Анненков Павел Васильевич , литературный критик, мемуарист, родился 19. VI (1. VII). 1813 г. в Москве в семье симбирского помещика среднего достатка. Умер 8(20). III. 1887 г. в Дрездене.

Учился в Петербургском горном институте до специальных классов, затем был вольнослушателем на историко-филологическом факультете Петербургского университета.

В 1833 начал служить в канцелярии министерства финансов коллежским секретарем, но решил оставить службу.

С октября 1840 по март 1843 Павел Васильевич провел за границей, посетил Германию, Австрию, Италию, Швейцарию, Францию. Именно в эту поездку летом в Риме Анненков под диктовку Гоголя переписывал набело первый том «Мертвых душ». В «Отечественных записках» печатались его посылаемые с дороги «Письма из-за границы». Наряду с описанием красот и достопримечательностей Венеции, Рима, Неаполя, Парижа, картинных галерей Анненков походя сделал живые зарисовки университетской жизни Германии (лекции Шеллинга, Вердера), журнальной борьбы во Франции, дебютов левосоциалистического («Независимого обозрения»), издававшегося П. Леру, Ж. Сайд и Л. Виардо, первых успехов очерковых, натуралистических «Физиологии», возбуждения, вызванного выходом романа Э. Сю «Парижские тайны». Но взгляды Анненкова еще очень сбивчивы, релятивны, не устоялись.

С 1843-45 Анненков П.В. жил в Петербурге . Он сблизился с Белинским (знакомы они были с 1839), его окружением, редакцией «Отечественных записок». Анненков теперь более отчетливо представил себе круг духовных интересов русских передовых людей. Он сам информировал их о книгах Фейербаха, Леру, Кабэ. Позднее, в мемуарных очерках:

«Идеалисты тридцатых годов»,

«Замечательное десятилетие. 1838-1848», Анненков с энциклопедической полнотой воспроизвел атмосферу страстных философских, политических и нравственных исканий Белинского, Герцена, Огарева, этапы борьбы вокруг Гоголя и «натуральной школы», битвы между западниками и славянофилами. В воспоминаниях Павел Васильевич нарисовал портреты многих современников, с которыми поддерживал связи и переписку (М. Бакунин, Н. Гоголь, В. Боткин, П. Кудрявцев и др.).

Летом 1847 он сопровождал больного Белинского в заграничной поездке (Зальцбрунн, Париж) и был свидетелем создания критиком знаменитого «Письма к Гоголю». Об этом есть драгоценные страницы в воспоминаниях Анненкова. В 40-х гг. он вполне определился как либерал-западник, сторонник гоголевского направления в литературе.

В начале 1846 Павел Васильевич снова едет за границу, в основном живет в Париже. В1846-1847 в «Современнике» публикуются его «Парижские письма», передающие возбужденную жизнь во Франции. Павел Васильевич дает меткие характеристики тогдашних деятелей, пропагандиста христианского социализма П. Леру, «неугомонного» коммуниста-утописта Э. Кабэ, заправил либерально-буржуазной прессы, таких, как Эмиль Жирарден, рассказывает о литературно-коммерческих тяжбах А. Дюма, о популярных лекциях в Сорбонне и Коллеж де Франс, в частности о лекциях Филарета Шаля, о шумных разоблачениях Прудоном собственности как «кражи», этой основы основ эксплуататорского общества, вызвавших гонения на автора «Философии нищеты», об успехах позитивистской философии О. Конта, о романах Ж. Санд, о толпах на парижских улицах и бульварах, словно ждущих какого-то взрыва.

В марте - апреле 1846 в Брюсселе он познакомился с К. Марксом, вступил с ним в переписку по поводу взглядов Прудона, продолжавшуюся до конца 1847. Несмотря на глубокие разъяснения Марксом абстрактно-догматического подхода Прудона к критике буржуазной собственности, Павел Васильевич остался при своей поверхностной оценке успеха книги Прудона. Необычайно расширился круг интересов и знакомств А. (Леру, Прудон, Лелевель, Гейне и др.).

Французская революция, в особенности самостоятельное выступление парижского пролетариата в июне 1848, сильно напугала Анненкова, свидетеля этих событий.

В сентябре 1848 Анненков возвращается в Россию поправевшим, в значительной мере утратившим интерес к злободневным теоретическим и политическим проблемам.

В 1849-53 он уединяется в своем симбирском имении, занимается хозяйственными делами, записывает свои бытовые, этнографические наблюдения (см. «Письма из провинции», «Современник»,1849-51).

Литературные интересы Анненкова ограничиваются в это время подготовкой издания Сочинений Пушкина и собиранием первоисточников для его биографии.

В 1855-57 выходит ставшее знаменитым по богатству привлеченных документов и проделанной текстологической работе «анненковское» издание Сочинений поэта, и в особенности «Материалы...» к его биографии, составившие целый том. Пушкин был излюбленной темой Анненкова- историка литературы. Его влек к себе «гармонический» гений поэта, которого Анненков все больше начинал рассматривать как «вечный» эталон «чистой» художественности. Он написал еще одну книгу - «А. С. Пушкин в Александровскую эпоху» (1874), статью «Общественные идеалы А. С. Пушкина» (1880), в которых оказались несколько приглушенными свободолюбивые мотивы творчества поэта

К концу «страшного семилетия», в особенности после смерти Николая I , Павел Васильевич начал выступать в качестве литературного критика.

В 50-е гг. Анненков вошел в «эстетический триумвират» (Дружинин, Боткин), стал склоняться к теории «чистого искусства», полемизировать с Чернышевским, осуждать «тенденциозность» его эстетики. Вначале своей критической деятельности он печатался в «Современнике» (1849-55), потом порвал с ним и перешел в дружининскую «Библиотеку для чтения», катковский «Русский вестник». Печатался в «Санкт-Петербургских ведомостях».

С конца 60-х гг. Анненков печатался в умеренном «Вестнике Европы» Стасюлевича.

В эпоху первой революционной ситуации в России Анненков - типичный представитель половинчатой, соглашательской либеральной партии. Он приветствовал реформу 1861 (письма к Тургеневу от 6 и 25 марта - «На другой день» и «Три недели спустя»). Возобновившиеся было в 1856-61 приятельские отношения с эмигрантами Герценом и Огаревым прерываются, как только издатели «Колокола» заняли критическую, осуждающую позицию по отношению к царской реформе. В «Русском вестнике» Анненков напечатал тенденциозную статью «Февраль - март в Париже 1848 г.» и реакционно-шовинистическое «Письмо из Киева» (1862). Он пересматривает с либеральных позиций исторические события во Франции как дурной прецедент, хотя ретроспективно полнее, чем в «Парижских письмах», характеризует борьбу партий того времени.

Наиболее важные литературно-критические статьи Павла Васильевича следующие: «Заметки о русской литературе 1848 года» (первый обзор литературы в «Современнике» после смерти Белинского, как бы поддерживавший его традиции). Явная ревизия заветов великого учителя отчетливо наметилась в статье «Старая и новая критика» (первоначальное ее название «О значении художественного произведения для общества», 1856). Наметилась она и в статье «Романы и рассказы из простонародного быта в 1853-м году» (1854). Разбирая роман Григоровича «Рыбаки» и рассказы Писемского «Леший» и «Питерщик», он отказывается от критериев «натуральной школы»; его привлекает не демократический герой, а форма рассказа, он допускает изображение конфликтов лишь при условии их последующего примирения.

В статье «Литературный тип слабого человека» (1858), содержащей оценку повести Тургенева «Ася», критик вступает в открытую полемику с Чернышевским как автором статьи «Русский человек на rendezvous» (1858), Анненков защищает мягкотелого либерала-интеллигента и даже провозглашает девиз: Россия не нуждается в «героическом элементе». Он предпочитал тихое процветание того порядка, который укреплялся в России после реформы. Героями времени он считал Калиновича из «Тысячи душ» Писемского и Потугина из «Дыма» Тургенева (статьи «Деловой роман в нашей литературе», 1859, и «Русская современная история в романе И. С. Тургенева «Дым», 1867). Павел Васильевич недоумевал., почему Щедрин все еще возвращается к критике крепостного права, отыскивает его следы в настоящем («Русская беллетристика и г-н Щедрин», 1863). Явным просчетом Анненкова были его критические нападки на недостатки «романического развития», передачи «духа времени», исторической и бытовой правды в толстовской эпопее «Война и мир» («Исторические и эстетические вопросы в романе Л. Н. Толстого «Война и мир», 1868). А. явно судит с позиций традиционного романа и не понимает глубокого новаторства Толстого.

Но не следует целиком отождествлять Павла Васильевича Анненкова с другими теоретиками «чистого искусства». В составе «триумвирата» он занимал несколько особые позиции. В отличие от Боткина и в особенности от Дружинина Анненков прошел хорошую школу диалектической подготовки. Его исследовательское мышление не шло по нисходящей линии. Он ровно и спокойно, лишь с некоторыми отклонениями, служил тем принципам, которые у него сложились в 40 - 50-е гг. Недаром в конце жизни его влечет «замечательное десятилетие» в русском общественном развитии. Он никогда не расставался с общественно-историческими критериями в искусстве, какими бы умеренными в политическом отношении они ни были. Он продолжал предъявлять к литературе «нравственные» вопросы, оставался чутким к реалистическим исканиям. Именно А. впервые ввел термин «реализм», хотя и в несколько ограниченном толковании, как отображение бытовой правды («Современник», 1849, № 1). Анненкова интересовал сопоставительный анализ различных реалистических приемов, он провел тонкий разбор творчества Тургенева и Толстого в статье, первоначально называвшейся «О мысли в произведениях изящной словесности» (1854), позднее озаглавленной «Характеристики: И. С. Тургенев и Л. Н. Толстой». Он выступал в защиту «Грозы» Островского от нападок «Нового времени», подметил характерные детали в творчестве Помяловского. Но особенно много ценных наблюдений он сделал над произведениями Тургенева, общая гражданская и эстетическая направленность которых глубоко импонировала Павлу Васильевичу.

Расстроенное здоровье заставляло Анненкова Павла Васильевича с середины 60-х гг. вместе с семьей подолгу жить за границей. В России он бывал лишь наездами. Он начинал «отставать» от идейных, политических запросов «нигилистического», разночинного этапа освободительной борьбы, не соглашался с ними. Главным его занятием становятся мемуары, к которым он приступил еще в 50-х гг. Центральными фигурами в его воспоминаниях были Гоголь, Белинский и Тургенев. Наиболее ценными его мемуарными произведениями являются следующие:

«Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года» (1857),

«Замечательное десятилетие» (1880),

«Молодость И. С. Тургенева» (1884),

«Шесть лет переписки с И. С. Тургеневым» (1885).

Мемуаристом Анненкова разработаны и многие другие темы: в этюде «Идеалисты тридцатых годов» (1883) рассказывается о дружбе и ранних идейных исканиях Герцена и Огарева, имена которых было запрещено упоминать тогда в России. Целая монография, хотя и несколько идеализаторского характера, посвящена Н. В. Станкевичу (1857). По глубине проникновения в психологию творчества писателя, сильные и слабые стороны его творчества замечательны воспоминания Анненкова П.В. о А. Ф. Писемском «Художник и простой человек», 1882.

Павел Васильевич Анненков

П.В. Анненков. Художник К. Горбунов. 1845 г.

Анненков Павел Васильевич (19.06.1813, по др. данным 18.06.1812 – 8.03.1887), литературный критик и мемуарист. Родился в Москве в семье помещика Симбирской губ. Учился в Горном институте, был вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета. В 40-е был близок с В. Г. Белинским, Н. В. Гоголем, А. И. Герценом, позднее с И. С. Тургеневым и др. Сотрудничал в «Отечественных записках» и «Современнике», в котором опубликовал «Письма из Парижа» (1847–48). Много путешествовал по Европе. Жил вместе с Гоголем в Риме, о чем рассказал в воспоминаниях «Гоголь в Риме летом 1841 года» (1875). В 1847 в Зальцбрунне (Силезия) Анненков был единственным свидетелем работы Белинского над «Письмом к Гоголю», о чем также рассказал в своих воспоминаниях. В к. 50-х Анненков вместе с др. писателями – противниками нигилистов порвал с «Современником».

Как литературный критик Анненков выступил со статьями: «О значении художественных произведений для общества» (1856, позднее опубл. под назв. «Старая и новая критика»), «Романы и рассказы из простонародного быта в 1853 году» (1854), «Литературный тип слабого человека» (1858), «Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л. Н. Толстого “Война и мир”» (1868). В них он утверждал мысль о необходимости морального воздействия литературы на общество; с позиций эстетической критики боролся против Н. Г. Чернышевского и др. нигилистов. Наиболее значительную часть наследия Анненкова составляют его мемуары, в т. ч. книга «Замечательное десятилетие (1838–1848)» (1880) – один из основных источников изучения литературной мысли и общественного движения 30–40-х; здесь нарисованы живые образы современников Анненкова: Гоголя, Белинского, Тургенева, Герцена, Н. В. Станкевича, Т. Н. Грановского, М. А. Бакунина и др. Анненков подготовил первое научное издание сочинений А. С. Пушкина в 7 т. (1855–57), опубликовал ценные «Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина» (1855) и кн. «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху» (1874).

+ + +

Анненков, Павел Васильевич – русский литературный критик и мемуарист. Родился в семье помещика Симбирской губернии. Учился в Горном институте, был вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета. В 40-е годы был близок с В.Г.Белинским , Н.В.Гоголем , А.И.Герценом , позднее с И.С. Тургеневым и др. Сотрудничал в «Отечественных записках» и «Современнике», в котором опубликовал «Письма из Парижа» (1847-1848). По политическим убеждениям был либералом-западником. Много путешествовал по Европе. Жил вместе с Гоголем в Риме, переписывал под диктовку автора 1-й том «Мертвых душ», о чем рассказал в воспоминаниях «Гоголь в Риме летом 1841 года» (1857). Лично знал К.Маркса и переписывался с ним в 1846-1847 годах. На вопрос о философии Прудона, поставленный в письме А., Маркс в ответном письме впервые дал подробную критическую оценку «Философии нищеты» Прудона в связи с характеристикой основных положений исторического материализма (см.кн.: Переписка К.Маркса и Ф.Энгельса с русскими политическими деятелями, 2 изд., М., 1951). В 1847 в Зальцбрунне (Силезия) А. был единственным свидетелем работы Белинского над «Письмом к Гоголю», о чем также рассказал в своих воспоминаниях. В конце 50-х годов А. вместе с другими писателями-дворянскими либералами порвал с «Современником». Как литературный критик А. выступал со статьями: «О значении художественных произведений для общества» (1856, позднее опубликована под названием «Старая и новая критика»), «Романы и рассказы из простонародного быта в 1853 году» (1854), «Литературный тип слабого человека» (1858), «Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л.Н.Толстого «Война и мир» (1868). В них он утверждал мысль о необходимости морального воздействия литературы на общество; однако с позиций эстетической критики А. боролся против круга Н.Г.Чернышевского. Наиболее значительную часть наследия А. составляют его мемуары, в том числе книга «Замечательное десятилетие (1838-1848) » (1880) – один из основных источников изучения литературной мысли и общественного движения 30-40-х годов; здесь нарисованы живые образы выдающихся современников А.: Гоголя, Белинского, Тургенева, Герцена, Н.В.Станкевича, Т.Н.Грановского, М.А. Бакунина и др. А. подготовил первое научное издание сочинений А.С.Пушкина в 7 томах (1855-1857), опубликовал ценные «Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина» (1855) и книгу «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху» (1847).

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.1, М., 1962.

Анненков Павел Васильевич (19 июня (1 июля) 1813; по др. сведениям, 18 (30) июня 1812, Москва - 8 (20) марта 1887, Дрезден) - русский литературный критик, публицист. Учился вольнослушателем в Петербургском университете. В 1840-х гг. был близок к кругу друзей В. Г. Белинского - А И. Герцена, в атмосфере которого сложились западнические воззрения Анненкова, его антипатия к идеалистической спекулятивной метафизике, симпатии к прудонизму, ориентация на положительную науку (в частности, политическую экономию). В 1846 Анненков познакомился с К. Марксом, переписывался с ним и испытал некоторое влияние его идей, приветствовал «живительное действие» его критики Прудона и гегелевской философии. В области литературной критики Анненков наряду с В. П. Боткиным и А. В. Дружининым выступает сторонником «эстетической критики», умеренно толкуемой концепции «чистого искусства». Он защищал следующие положения: нельзя смешивать истины науки (выраженные в законах и мыслью) и истины искусства; вредны как «фанатизм художественности», так и «псевдореализм», раболепная «верность окружающему»;

задачей литературы является «поэтическое воспроизведение действительности», соединение художественного труда с простым взглядом на предметы и поэтическим пониманием жизни. В художественном произведении на первом месте должна стоять «художественная мысль» - эстетическая, «чисто художественная» форма, красота образов, обилие фантазии, а не философская и педагогическая мысль во имя утилитарных целей, что не исключает в литературе поучений и ее ориентации на самопознание общества и раскрытие его нравственных сил. Автор мемуаров - важного источника по истории общественной и философской мысли в России 19 в.

В. Ф. Пустарнаков

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 111.

Анненков Павел Васильевич (19.06(1.07). 1813; по др. данным 18(30).06.1812, Москва - 8(20).03.1887, Дрезден) - литературный критик, публицист. Учился (вольнослушателем) в Петербургском ун-те. В 40-х гг. был близок к кругу друзей Белинского и Герцена, в идейно-философской атмосфере которого сложились западничество Анненкова, его антипатии к идеалистической спекулятивной метафизике, ориентация на положительную науку (в частности, на политическую экономию), симпатии к прудонизму. В 1846 г. Анненков познакомился с К. Марксом, переписывался с ним и испытал некоторое влияние его идей, приветствуя, например, «живительное действие» Марксовой критики П. Ж. Прудона и идеалистической гегелевской философии. В целом мировоззрение Анненкова в 40-е гг. и в последующие десятилетия не вышло за рамки дворянского либерализма (в сфере политики) и критики наиболее явных разновидностей спекулятивного идеализма (в сфере философии). Выступая с некоторыми оговорками за приобщение России к европейской цивилизации, распространение в стране научного знания и образованности, развитие нравственных сил народа, проповедуя идею деятельного, самостоятельного человека, он оставался сторонником сохранения сословий, противником просветительских и социалистических идеалов и революционных методов преобразования общества. В области литературной критики он выступал, наряду с Боткиным, А. В. Дружининым, С. С. Дудышкиным и др., приверженцем умеренно толкуемой концепции «чистого искусства», защищая положение, что нельзя смешивать разные роды умственной деятельности, в т. ч. истины науки (выраженные законом и мыслью) и истины искусства (выражаемые образами и чувствованиями). С его точки зрения, вредны как «фанатизм художественности», так и раболепная «верность окружающему». Отсюда задачей литературы является «поэтическое воспроизведение действительности»; в художественном произв. на первом месте должна стоять «художническая мысль»: эстетическая форма, красота образов, обилие фантазии, а не философская и педагогическая мысль во имя утилитарных целей. Мемуары Анненкова - содержательный источник исследования русской общественной и философской мысли XIX века.

В. Ф. Пустарнаков

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков . – М., 2014, с. 24.

Сочинения: Воспоминания и критические очерки 1849-1868 гг. Спб., 1877-1881. Т. 1-3; П. В. Анненков и его друзья: Литературные воспоминания и переписка 1835-1885 годов. Спб., 1892. Т. 1; К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия. М., 1967 С. 127-131, 142 -145 (письма Анненкова Марксу); Парижские письма. М., 1983.

Литература: Рязанов Д. Карл Маркс и русские люди сороковых годов. 2- е изд. Пг., 1919; Пруцков Н. И. «Эстетическая» критик: (Боткин, Дружинин, Анненков) // История русской критики М.; Л., 1958. Т. 1; Егорьев Б. Ф Борьба эстетических идей в России XIX в. Л., 1982.

Далее читайте:

Белинский В.Г. Письмо П. В. Анненкову . 15 февраля 1848 г.

Русская национальная философия (специальный проект ХРОНОСа)

Сочинения:

Николай Владимирович Станкевич, М., 1857;

Воспоминания и критические очерки, т. 1-3, СПб, 1887-1881;

Литературные воспоминания, СПб, 1909;

Литературные воспоминания, предисловие Н.К.Пиксанова, ред., примечания и критико-биографический очерк Б.М.Эйхенбаума, Л., 1928.

Литературные воспоминания. М., 1983.

Литература:

Рязанов Д. Карл Маркс и русские люди сороковых годов. М., 1919;

Пруцков Н. И. «Эстетическая» критика (Боткин, Дружинин, Анненков). - В кн.: История русской критики, т. 1. М,- Л., 1958;

Егоров Б. Ф. Анненков - литератор и критик 1840-х - 50-х гг. - В кн.: Труды по русской и славянской философии, в 11. Тарту, 1968;

Егоров Б. Ф. Борьба эстетических идей в России сер. 19 в. Л., 1982.

Саккулин П.Н., Русская литература и социализм, 2 изд., ч.1, М., 1924;

История русской критики, т.1, М.-Л., 1958;

Языков Д.Д., Обзор жизни и трудов покойных русских писателей в.7, М., 1892;

Венгеров С.А., Критико-биографический словарь, т.1, СПб, 1889.

Рязанов Д. Карл Маркс и русские люди сороковых годов. 2- е изд. Пг., 1919;

Пруцков Н. И. «Эстетическая» критик: (Боткин, Дружинин, Анненков) // История русской критики М.; Л., 1958. Т. 1;

Павел Васильевич Анненков (1813-1887) – одна из ярких и незаурядных личностей своей щедрой на таланты эпохи. Тонкий литературный критик, блестящий мемуарист, литератор – он жадно интересовался всеми проблемами современности. Ум, широкая образованность, порядочность и доброжелательность делали Анненкова другом и желанным собеседником многих его знаменитых современников: В. Г. Белинского, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, М. Е. Салтыкова-Щедрина М. С. Щепкина, А. Н. Островского, В. П. Боткина и др. Анненков имел совершенно определенные политические убеждения, которые можно условно обозначить как либеральное западничество, но редкая лояльность и терпимость к чужим взглядам позволяли ему поддерживать знакомство и вести переписку с людьми самых разных воззрений: А. С. Хомяковым и А. И. Герценом, П. А. Кропоткиным и Карлом Марксом.

Повести Анненкова, опубликованные в «Современнике» в 1847-1851 гг., носили подражательный характер и не получили успеха. Гораздо больший общественный резонанс имели его литературно-критические статьи, затрагивавшие острые проблемы литературы и общественной жизни. Но главным событием его жизни стало издание Сочинений Пушкина в 7-ми томах (СПб., 1855-1857 гг.) и книга под скромным названием «Материалы для биографии А. С. Пушкина», вышедшая в свет в 1855 году. Благодаря этому, беспрецедентному для его времени труду, Анненков получил свой неофициальный, но общепризнанный титул «первого пушкиниста».

Пушкинистом Анненков сделался почти случайно. Вдова Пушкина Наталья Николаевна Ланская, задумав новое издание сочинений поэта, обратилась за помощью к Анненкову и передала ему два сундука рукописей Пушкина. Анненков несколько месяцев колебался, не решаясь взяться за издание сочинений Пушкина и изучение его биографии, так как считал себя недостаточно подготовленным для такого рода работы. Однако настойчивые уговоры братьев и друзей помогли ему принять решение: осенью 1851 г. Анненков вплотную приступил к делу. Человек по натуре инертный и нерешительный, он неожиданно обретает энергию, настойчивость и усердие, помогающие ему в короткий срок проделать огромную по объему и сложности работу.

Анненков подготовил первое научное издание Сочинений Пушкина, которое потребовало изучения рукописного наследия поэта и решения сложнейших текстологических и историко-литературных проблем. Текстология как научная дисциплина находилась только в стадии формирования, редактор не мог опереться на общепринятые нормы и принципы издания – их еще не существовало. Эти нормы и принципы, в дальнейшем постепенно изменявшиеся и совершенствующиеся, во многом были заложены именно в анненковском издании Сочинений Пушкина.

Выход в свет «Материалов…» – первой научной биографии Пушкина стал событием литературной и общественной жизни России. Книга была с восторгом встречена культурной элитой и принята в штыки молодыми радикалами во главе с Писаревым. Ожесточенный спор, завязавшийся вокруг предложенной Анненковым интерпретации личности Пушкина, побудил его сторонников и оппонентов более четко сформулировать свои эстетические и политические взгляды. Утверждая, что Пушкин был прежде всего художником, преданным интересам собственно искусства и равнодушным к запросам толпы, Анненков шел вразрез с традиционными для русской общественной мысли представлениями о предназначении поэта: дебаты на эту тему не утихли и по сей день. Кроме того, у книги Анненкова есть ряд особенностей, которые делают ее необычной и в некотором смысле непревзойденной.

Естественно, что за сто с лишним лет анненковская биография Пушкина во многих отношениях устарела, и, с благодарностью помня о заслугах первого пушкиниста, его последователи уточнили и пересмотрели целый ряд его положений и суждений. Но уже никто и никогда не мог достичь той родственной, интимной близости к Пушкину, которая придает совершенно особую прелесть работам Анненкова.

Работы Анненкова

Анненков П. В. А. С. Пушкин: Материалы для его биографии и оценки произведений. СПб., 1873 [pdf 42 mb ] [djvu 19 mb ]

Анненков П. В . Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху. 1799-1826 гг. СПб., 1874 [pdf 25 mb ] [djvu 10 mb ]
Рец:
[Авсеенко В. Г.] Новое слово старой критики // Русский вестник. 1874. Т. 109. №2 ; Т. 110. №3 .
Шашков С. С. А. С. Пушкин // Дело. 1875. №6 [подпись: С. Ставрин]

Анненков П. В. Общественные идеалы А. С. Пушкина: Из последних лет жизни поэта // Вестник Европы. 1880. №6.

Анненков П. В. Любопытная тяжба: Заметки // Вестник Европы. 1881. №1.

[Анненков П. В. ] Новое издание сочинений Пушкина // Вестник Европы. 1881. №2

Анненков П. В. Литературные проекты А. С. Пушкина: Планы социального романа и фантастической драмы // Вестник Европы. 1881. №7.

Анненков П. В. К истории работ над Пушкиным // П. В. Анненков и его друзья. СПб., 1892. Т. 1.

Анненков П. В. Материалы к биографии А. С. Пушкина / Общая ред. и вступит. статья Г. М. Фридлендера; подгот. текста и коммент. А. А. Карпова. М., 1984 [pdf 49 mb ] [djvu 17 mb ]

Анненков П. В. Пушкин в Александровскую эпоху. Минск, 1998.
К читателю
Егоров И . Пушкинская трилогия П. В. Анненкова
Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху
Общественные идеалы А. С. Пушкина
К истории работ над Пушкиным

Публикации Анненкова

Сочинения Пушкина. Издание П. В. Анненкова.
Том 1: Материалы к биографии. СПб., 1855 [pdf 40 mb ] [djvu 22 mb ]
Комментарий к «Материалам для биографии А. С. Пушкина» [П. В. Анненкова] / Вступ. ст. К. В. Шилова; Примеч. А. Л. Осповата и Н. Г. Охотина. М., 1985 [pdf 63 mb ] [djvu 12 mb ]
Том 2: [Стихотворения 1814-1830]. СПб., 1855 [pdf 33 mb ] [djvu 17 mb ]
Том 3: [Стиховорения 1831-1836; Поэмы, повести, сказки, «Песни западных славян»]. СПб., 1855 [pdf 21 mb ] [djvu 10 mb ]
Том 4: [«Евгений Онегин»; Произведения драматической формы]. СПб., 1855 [pdf 17 mb ] [djvu 9 mb ]
Том 5: [Произведения в прозе]. СПб., 1855 [pdf 48 mb ] [djvu 23 mb ]
Том 6: [Произведения в прозе; «История Пугачевского бунта»]. СПб., 1855 [pdf 49 mb ] [djvu 23 mb ]
Том 7, дополнительный. СПб., 1857 [pdf 25 mb ] [djvu 14 mb ]
Рецензии и отклики:
Гаевский В. П. Сочинения Пушкина... Издание П. В. Анненкова. Санктпетербург. 1855. Статья первая: Том I. Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина //