На первом канале премьера: многосерийный фильм «Таинственная страсть» по последнему роману Василия Аксёнова , в котором автор «зашифровал» имена и фамилии современников. Прототипы героев — это кумиры шестидесятых: Роберт Эр — Роберт Рождественский, Антон Андреотис — Андрей Вознесенский, Нэлла Аххо — Белла Ахмадулина, Ян Тушинский — Евгений Евтушенко, сам Василий Аксёнов под прозвищем Ваксон и многие другие. АиФ.ru предлагает вспомнить настоящие биографии прототипов главных героев романа.
Роберт Рождественский
Творчество: Первые серьёзные публикации стихов Рождественского появились в петрозаводском журнале «На рубеже», когда поэту было всего 18 лет. В то время он только пытался поступить в Литературный институт им. М. Горького, куда его приняли, но только со второй попытки. В первых произведениях Рождественского было много гражданского пафоса, он писал об освоении космоса и трудностях повседневной жизни. Но чем старше становился писатель, тем лиричнее казалась его поэзия, а на первый план и вовсе выходила любовная лирика.
Роберт Рождественский. Фото: РИА Новости / Борис Кауфман
Популярность Рождественского в советские годы была огромная: в 60-е он был одним из тех, кто покорял Политехнический и дворцы спорта, его творческие вечера проходили при полных залах, а книги выходили огромными тиражами.
Популярные произведения: Знаменитые стихи Рождественского о любви знают практически во всех странах, а многим его творчество знакомо благодаря песням «Мои года», «Эхо любви», «Билет в детство», «Притяжение земли». Он автор слов легендарной песни «Мгновения» из кинофильма Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны».
Личная жизнь: Вся личная жизнь Роберта была связана с Аллой Киреевой, художником и литературным критиком . Ей он посвящал все свои стихи о любви, и она стала матерью двух его дочерей.
Смерть: Рождественский умер в Москве в возрасте 62 лет. В 1990 году врачи поставили поэту страшный диагноз: злокачественная опухоль головного мозга. Но после удачной операции ему удалось прожить ещё 4 года.
Интересные факты: Поэт сильно заикался, особенно когда переживал, а тем более выступал на публике, — и это делало его ещё более обаятельным. Но у этого нарушения речи была причина: говорят, что в детстве на глазах у поэта под машину попал его друг, после чего Рождественский и начал заикаться.
Андрей Вознесенский
Творчество: Первый сборник Вознесенского «Мозаика» вышел в 1958 году, когда поэту было 26 лет. Он сразу навлёк на себя гнев властей, ведь не отражал принципов, которые насаждались в то время. Затем Вознесенский вызвал резкое неприятие и у советской литературной общественности: в его лирике было много дерзких метафор и сравнений, необычный ритм стиха и нестандартное отражение трагедии Великой Отечественной войны. В 1963 году сам Никита Хрущёв подверг поэта резкой критике: «Ишь ты, какой Пастернак нашелся!.. Езжайте к чёртовой бабушке. Убирайтесь вон, господин Вознесенский, к своим хозяевам!». Лишь в 1970-е закончилась травля поэта и его, наконец, стали издавать большими тиражами.
Популярные произведения: Вознесенский был автором восьми поэм и более сорока поэтических сборников. Он один из создателей рок-оперы «Юнона и Авось» и автор слов знаменитого романса «Я тебя никогда не забуду». На его стихи написаны многие популярные эстрадные песни, в том числе «Миллион алых роз», «Песня на „бис“», «Начни сначала», «Верни мне музыку».
Личная жизнь: Вознесенский сорок шесть лет прожил в счастливом браке с театральным и кинокритиком, писательницей Зоей Богуславской , которая в 1964 году ушла от мужа к знаменитому автору после того, как он посвятил ей поэму «Оза».
Смерть: В 1995 году Вознесенскому поставили диагноз « болезнь Паркинсона» , у поэта начал пропадать голос, слабеть мышцы горла и конечностей. Он скончался у себя дома на руках у любимой жены в 77-летнем возрасте после второго инсульта.
Интересные факты: Популярная в 90-е годы в исполнении Евгения Осина песня «Плачет девочка в автомате» была написана на основе стихотворения Вознесенского «Первый лёд». В конце 60-х песня «Первый лёд» была популярна в дворовой городской культуре, а в разные годы её исполняли Нина Дорда и ВИА «Весёлые ребята».
Белла Ахмадулина
Творчество: Писать стихи Белла Ахмадулина начала ещё в школьные годы, а первая публикация вышла в журнале «Октябрь», когда автору было всего 18 лет. Многие советские критики сочли поэзию Ахмадулиной «неактуальной», «пошлой» и «банальной», а у читателей юная поэтесса, наоборот, завоевала огромную популярность. Несмотря на очевидный талант, из Литинститута Ахмадулину исключили за отказ поддержать травлю Бориса Пастернака . Позже её восстановили и даже выдали красный диплом, но наряду с Евтушенко и Вознесенским советская власть никогда её не поддерживала.
Популярные произведения: Одно из самых известных стихотворений Ахмадулиной — это «По улице моей который год...», ставшее известным благодаря фильму Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Также широко известны произведения поэтессы: «А напоследок я скажу...», «О, мой застенчивый герой...», «Из глубины моих невзгод...».
Личная жизнь: Ахмадулина была замужем четыре раза: за Евгением Евтушенко , за писателем Юрием Нагибиным , за сценаристом Эльдаром Кулиевым и за театральным художником Борисом Мессерером .
Смерть: В последние годы жизни Ахмадулина тяжело болела. В 2010 году в возрасте 73 лет она скончалась на своей даче в подмосковном посёлке Переделкино.
Интересные факты : В 1964 году Ахмадулина сыграла молодую журналистку в фильме Василия Шукшина «Живёт такой парень». А спустя шесть лет снялась ещё в одном фильме: «Спорт, спорт, спорт».
Евгений Евтушенко
Творчество: Первое стихотворение поэта было опубликовано, когда ему было 17 лет, а талант автора был настолько очевиден, что его приняли в Литературный институт без школьного аттестата. Затем, в 1952 году, он стал самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены СП.
Начало творчества совпало с хрущёвской оттепелью, и свежие стихи Евтушенко оказались созвучны позитивным настроениям молодёжи. В начале 1960-х годов он одним из первых среди поэтов стал выходить на эстраду, а его успеху способствовали артистичность и особая манера чтения поэзии.
В 1957 году Евтушенко исключили из института за поддержку романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым», но он продолжил участвовать в различных акциях протеста и был оппозиционен власти. В 1991 году Евтушенко подписал контракт с американским университетом и навсегда уехал из страны.
Личная жизнь: Евгений Евтушенко официально был женат четыре раза: на Белле Ахмадулиной , Галине Сокол-Лукониной , собственной поклоннице Джен Батлер и на Марии Новиковой, с которой он живёт до сих пор.
Популярные произведения: В библиографии Евтушенко есть место не только стихам, но и прозаическим произведениям. Самые известные из них — это автобиографии «Преждевременная автобиография» и «Волчий паспорт». Также он автор слов всем знакомых песен: «Хотят ли русские войны», «А снег идёт», «Вальс о вальсе», «Со мною вот что происходит».
Интересные факты: После выхода в свет поэмы «Бабий Яр» Евгения Евтушенко на двадцать лет «отлучили» от Украины: ему не давали проводить творческие вечера и встречи с любителями поэзии.
Василий Аксёнов
Творчество: В 1956 году Аксёнов окончил Ленинградский медицинский институт. Он работал врачом на Севере, в Карелии, в Ленинграде, в Москве. Его первые рассказы были напечатаны в журнале «Юность» уже в 1958 году, но понадобилось время, чтобы Аксёнов бросил медицину и серьёзно занялся писательством. Его романы и повести оказались очень популярны, но вызывали неодобрение власти: писателя то и дело обвиняли в скрытом антисоветизме. После окончания «оттепели» и скандала с изданием неподцензурного альманаха «Метрополь» в СССР его перестали публиковать: в знак протеста Аксёнов добровольно вышел из Союза писателей.
Василий Аксёнов. Фото: РИА Новости
Популярные произведения: Наиболее популярными произведениями автора считаются «Московская сага», «Трилогия», неопубликованные из-за цензуры в СССР «Ожог» и «Остров Крым». А также его последний законченный роман «Таинственная страсть».
Личная жизнь: Василий Аксёнов был женат дважды, его первой супругой стала Кира Менделеева , а второй Майя Кармен , которую сам поэт называл главной страстью всей своей жизни.
Смерть: Аксёнов скончался в 2009 году в 77-летнем возрасте после продолжительной болезни.
Интересные факты: После того, как Аксёнова лишили советского гражданства, он преподавал русскую литературу в нескольких университетах США. В 1990 году Аксёнову и его жене вернули российское гражданство, но он так и не вернулся на родину, лишь время от времени появлялся в Москве.
Василий Павлович Аксёнов – прозаик, драматург – родился 20 августа 1932 года
в Казани в семье партийных работников, Евгении Семёновны Гинзбург и Павла Васильевича Аксёнова (родители репрессированы в конце 1930-х
), был отправлен в детдом для детей «врагов народа», а с 16 лет жил в Магадане, куда была сослана его мать Евгения Гинзбург (автор впоследствии написанной и получившей широкую известность книги «Крутой маршрут»). Окончил в 1956
Ленинградский медицинский институт, до 1960
работал врачом в больницах.
Печатается с 1959 . Известность писателю принесла повесть «Коллеги» (1960 ), много раз переиздававшаяся, получившая также воплощение на сцене и на экране. Эта и вслед за нею появившиеся повести «Звездный билет» (1961 ) и «Апельсины из Марокко» (1963 ), роман «Пора, мой друг, пора» (1964 ) и других упрочили за Аксёновым славу одного из лидеров «молодой прозы», громко заявившей о себе на рубеже 1950-60-х (А. Гладилин, А. Кузнецов, Э. Ставский и др.). Произведения Аксёнова вызвали в критике бурную полемику, т.к. в них заострялось внимание на злободневнейших проблемах периода «оттепели» и прежде всего - на извечном конфликте поколений, который обретал особенно резкие формы в условиях характерного для того времени процесса отрицания тоталитарного прошлого. Как нельзя более соответствовали тогдашней духовной жизни общества и исповедальный характер прозы Аксёнов, и преимущественное - сочувственное - внимание писателя к внутреннему миру, психологии и даже сленгу молодого поколения: не случайно в это время он становится одним из наиболее активно печатающихся авторов журнала «Юность», в течение нескольких лет являясь членом его редколлегии. Появление в 1968 повести «Затоваренная бочкотара» свидетельствует об изменении направления эстетических поисков писателя, выходящего теперь, по его словам, к тотальной сатире: здесь открывается удивительная нелепость мира, в котором живут персонажи повести, названной Аксёновым «сюрреалистической вещью».
Изменение творческой позиции Аксёнова свидетельствовало не только о собственно художественных поисках писателя, отказывавшегося теперь в своих произведениях от принципа правдоподобия, предпочитая ему изображение «иллюзии действительности»; сами эти изменения были вызваны крепнущим у него убеждением в том, что «действительность так абсурдна, что, употребляя метод абсурдизации и сюрреализма, писатель не вносит абсурда в свою литературу, а, наоборот, этим методом он как бы пытается гармонизировать разваливающуюся, как помойная яма, действительность...». С этого времени критика в адрес Аксёнова и его произведений становится все более резкой и даже сокрушительной, когда она звучит из уст руководителей партии и государства (например, Н.С. Хрущева). Нападки вызывала даже форма, к которой обращается теперь Аксёнов, воспринимаемая как несоветская и ненародная: так была оценена, в частности, поставленная в театре «Современник» пьеса Аксёнова «Всегда в продаже», свидетельствующая о переходе ее автора на авангардистские позиции в искусстве.
Положение Аксёнова еще более осложнилось, когда (в 1977-1978 ) его произведения начали появляться за рубежом (прежде всего в США). В 1979 Аксёнов вместе с А. Битовым, Вик. Ерофеевым, Ф. Искандером и Е. Поповым выступил составителем и автором альманаха «Метрополь», объединившего писателей (Ю. Алешковского, Ф. Горенштейна, В. Высоцкого и др.), решительно отмежевавшихся от социалистического реализма. Так и не изданный в советской подцензурной печати, альманах ушел в самиздат и вскоре был издан в США. Он немедленно был подвергнут уничтожающей критике, некоторые его авторы были исключены из писательского союза. Сам Аксёнов в декабре 1979 заявил о выходе из СП, 22 июля 1980 уехал в США и вскоре был лишен советского гражданства.
Поселившись в Вашингтоне, он продолжает интенсивно работать: одна за другой выходят написанные им в России, но впервые публикуемые лишь после отъезда писателя в Америку романы «Ожог» (1975 ), «Остров Крым» (1970 ), «Золотая наша железка» (1980 ), написанные уже в эмиграции книги «Бумажный пейзаж» (1983 ), «Право на остров» (1983 ), «Скажи изюм» (1985 ), «В поисках грустного бэ-би» (1986 ).
В 1993-1994 в России была опубликована его «Московская сага» в 3 книгах. Вскоре после переезда в США Аксёнов начинает преподавать русскую литературу в одном из вашингтонских университетов. После возвращения ему в 1990 гражданства Аксёнов часто приезжает в Россию, его произведения (кроме названных выше, «Мой дедушка - памятник», 1991 ; «Рандеву», 1992 , и др.) охотно печатаются здесь (в т.ч. в журнале «Юность»), выходит собрание его сочинений. Но переселяться на родину Аксёнов не собирается: покинув Америку, поселяется на юге Франции. Свое отношение к происходящему сегодня, к современному человеку Аксёнов выразил в книге «Новый сладостный стиль» (1998 ).
Аксёнов начинал с изображения скептически настроенной по отношению к тогдашней советской действительности молодежи с характерным для нее нигилизмом, стихийным чувством свободы, интересом к западной музыке и литературе - со всем, что противостояло выработанным старшим поколением духовным ориентирам. К середине 1960-х усиливается философская насыщенность прозы Аксёнов, размышляющего о причинах неудачи «оттепели», о неустойчивости психологии человека, именно с нею связывавшего свои лучшие надежды. Обращение к такой личности способствовало перестройке индивидуальной творческой манеры писателя, соединяющего теперь в пределах одного произведения реальное и ирреальное, обыденное и возвышенное. Особенно искусно разные планы соединяются в программном для того времени произведении Аксёнов - романе «Ожог» - наиболее удачной попытке писателя полномасштабно изобразить жизнь российской интеллигенции на переломе 1960-70-х. Герои романа, каждый из которых одержим своей творческой идеей, находятся в состоянии трагического разлада с существующей в их стране системой: стремление укрыться от нее оказывается тщетным. Облик и поведение героев романа определяются их противостоянием порожденной этой системой толпе, которой чуждо все высокое, светлое. Выход для них писатель видит в устремлении к Богу, в духовном прозрении.
Прожив много лет в США, Аксёнов заявляет: «Америка - это мой дом, но я не почувствовал себя американцем и никогда не почувствую». Произведения, написанные им в эмиграции (и более всего - «Московская сага»), убеждают в том, что жизнь родной страны, происходящее в ней продолжает оставаться в центре его внимания: уехав из России, Аксёнов остается писателем истинно русским. Уже в 1960-е провозгласив приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, указав на христианство как на мировоззренческую основу истинно человеческой жизни, писатель остается верен этим принципам, неустанно продолжая поиск новых форм, способных воплотить его представления о многомерности все усложняющегося мира, отчетливо отдавая при этом предпочтение эстетике литературного авангарда, прежде всего - сюрреализму, нередко в то же время пытаясь соединить его с реализмом.
В 2004 в журнале «Октябрь» был опубликован роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки», который удостоился Букеровской премии России. Книга воспоминаний «Зеница ока» (2005) носит характер личного дневника. В 2007 вышел в свет роман «Редкие земли».
20-21 сентября Дом русского зарубежья им. А. Солженицына организовал вечер памяти, выставку и научную конференцию к 80-летию со дня рождения Василия Аксенова. Специально для "РГ" своими воспоминаниями о друге и соратнике по "шестидесятничеству" делится вдова Андрея Вознесенского, писатель Зоя Богуславская.
Он уезжал в Штаты знойным июльским предвечерьем 1980 года. На даче в Переделкино было много народу. Все смеялись, травили анекдоты, но привкус истерики от сознания, что, быть может, никогда не увидимся, ощущался, все нарастая. Прощание совпало со свадьбой. Василий Павлович Аксенов вступал в новую жизнь. Впереди - необжитая страна, новая женщина - Майя, которую он страстно полюбил, долго завоевывал.
В тот день все переплелось: праздник любви, ожидание чуда и разлуки, горечь потери - все было трагически непредсказуемо. От свадьбы остался снимок, где мы с принаряженным Василием стоим в обнимку на фоне его машины, делая вид, что все прекрасно, что он, наконец, вырвался, впереди свобода, новые ощущения, бытовой комфорт.
А за неделю до этого, в нашей с А. Вознесенским квартире на Котельнической, мы яростно спорим об их предстоящем отъезде. Василий и Майя, я и Андрей с перекошенными лицами, бегая по комнате, бесполезно и безрассудно рассуждаем о путях и смыслах нынешней эмиграции. Вернется, не вернется? Если б дано было заглядывать в книгу судеб... Если б знать... Если б знать?..
Ты не сможешь там, - бледнея, настаивает Андрей, - без стихии русского языка, когда лица, природа, запахи - все только в памяти. К тому же там и своих знаменитостей пруд пруди.
Ничего подобного, - стиснув зубы, отвечает Майя, - там его будут почитать. Он не будет слышать ежедневных угроз, телефонного мата. Господи, только подумать, что кончатся придирки к каждому слову, травля цензуры! Уже сейчас американские издательства спорят, кто первый напечатает его новую книгу.
Ну да, - ерничаю я, - 40 тысяч одних курьеров. Не будет этого! Каждая рукопись пройдет невыносимо медленный процесс заказа рецензий, затем, даже если они восторженные, подождут оценки внутренних экспертов издательства.
Не в этом дело, Заята (Зоя), - бубнит Вася. - Просто здесь больше невозможно. Давят со всех сторон, дышать нечем.
Я знала, что за этими словами Аксенова стоит жесткая предыстория, связанная с публикацией романа "Ожог", самого значительного для него сочинения последних десятилетий. Запрещенный цензурой в наших журналах, он уже был востребован несколькими иностранными издательствами. Колебания автора были мучительны, он начал тайную переписку по поводу возможной публикации "Ожога" на Западе. Вскоре Аксенов был вызван в КГБ, где "по-дружески" его предупредили: "Если выйдет эта антисоветчина за рубежом", его либо посадят, либо вышлют. Смягчением жесткой альтернативы могло быть только согласие Аксенова на добровольную эмиграцию в течение месяца. Угроза была реальной.
Мы хорошо помнили, как десятилетие назад Н.С. Хрущев громил выставки художников абстракционистов, альманах "Тарусские страницы", а во время исторической встречи с интеллигенцией 8 марта 1963 г. орал, что вышлет Андрея Вознесенского из страны:
Почему вы афишируете, что вы не член партии? - сорвавшись, размахивал вождь кулаком. - Ишь ты какой, понимаете! "Я не член партии!" Он нам хочет какую-то партию беспартийных создать. Здесь, знаете, либерализму нет места, господин Вознесенский. Довольно!..
И тут Хрущев увидел, что Аксенов не аплодирует: "А вы почему стоите молча? - переключился он на Василия Павловича. - Мстите за смерть родителей, Аксенов?" - "Никита Сергеевич, мои родители живы, - тихо поправил его Василий Павлович. - Наша семья видит в этом вашу заслугу".
Хрущев метнул гневный взгляд в сторону дезинформаторов, поставивших его в глупое положение, и продолжил свою проработку. Этот спектакль "прилюдной" порки, быть может, уникальный в советской культистории, соединил двух дерзких кумиров того времени на всю оставшуюся жизнь.
Впоследствии одну из своих книг Аксенов подпишет Вознесенскому: "Дорогой Андрей! Ты помнишь, как мы стояли с тобой под куполом Голубого зала, где нам обоим было так весело? С любовью, твой Васята".
А Вознесенский вспоминает этот момент в стихах: "Первая встреча:/ облчудище дуло - нас не скосило./ Оба стояли пред оцепеневшей стихией./ Встреча вторая: над черной отцовской могилой/ я ощутил твою руку, Василий. /.../ Мы ли виновные в сроках, в коих дружили,/ что городские - венозные - реки нас отразили?"
Конечно же, столь яростный взрыв Хрущева против двух молодых писателей не был случаен. Его подготовил донос польской писательницы Ванды Василевской, которая при личной встрече с Хрущевым обвинила А. Вознесенского и В. Аксенова в идеологической диверсии. Она процитировала интервью, которое они, будучи в Польше, дали их ведущей газете, где посмели утверждать, что "социалистический реализм" - не главный и не единственный метод советского искусства.
Так историческая встреча главы страны с интеллигенцией обозначила жесткий водораздел в жизни советских художников. Между "хрущевской оттепелью" 1961 года и "горбачевской гласностью и перестройкой" 1985 года была вырыта черная яма, в которую провалился целый пласт выдающихся творцов поколения 60-70-х разных жанров и направлений.
После ареста и ссылки И. Бродского (1972-й) и А. Солженицына (1973 год) под жесточайшим давлением из страны выпихнули: В. Войновича, Г. Владимова, Ю. Алешковского, А. Галича, С. Довлатова, М. Барышникова, Р. Нуриева, М. Шемякина, Н. Макарову, Ю. Купера, О. Целкова, Л. Збарского, И. Рабина, О. Иоселиани, П. Лунгина и многих других ныне почитаемых классиков XX века.
Аксеновы уезжали в 1980-м, когда, казалось, движение на Запад несколько замедлилось. Однако ж они претерпели на границе все те издевательства чиновников, отбиравших рукописи, картины, магнитофонные записи, которые сопутствовали вынужденным эмигрантам...
Когда Аксенов попал в Америку, наше общение не прекратилось. Так случилось, что его приезд в Нью-Йорк совпал с моим пребыванием в Колумбийском университете, на два месяца я была приглашенным "гостем-писателем" для работы над книгой "Американки"... Одним из самых памятных для меня было наше пересечение - в момент тягчайшей драмы в жизни Аксенова. В тот день он узнал из газет и телефонных звонков, что лишен российского гражданства.
Мы сидим с ним в столовой Колумбийского университета для профессоров. В США питание студентов и преподавателей осуществляется раздельно. - Преступники! - кричит Аксенов, не обращая внимания на жующих коллег. - Нельзя человека лишить Родины!.. Они хотят перечеркнуть мою жизнь за все прошедшие годы, мои книги, родителей, магаданское детство в Костромском приюте, сына Лешку (Кита в его рассказах), который продолжает жить в Союзе.
Мне нечего возразить, я полностью разделяю его возмущение. Потом мы еще долго бродили вдоль темной набережной, влажные ветки парка щекотали лицо. Мы оба не знали, что отнятое гражданство - лишь эпизод долгой творческой жизни писателя Аксенова.
И вот он вернулся, стал жить в своей стране с Майей, в одном городе с детьми - Алешей и Аленой. Им дали квартиру в высотке на Котельнической набережной, и теперь наша с Андреем квартира была прямо над ними.
Личная история, как бывает, вернулась на круги своя...
Мы были свидетелями начала романа Аксенова с Майей. Они приехали из Ялты поездом, вместе с Беллой Ахмадулиной, веселясь всю дорогу. Аксенов и Майя решили не расставаться, у обоих были семьи. Майя и Роман Кармен жили с нами в одном доме, все в той же высотке на Котельнической. Я подружилась с Майей, она часто прибегала ко мне в ужасе от создавшейся ситуации. Казалось, ничто не предполагало ее развода с Карменом, самым высоко взлетевшим создателем документального кино. Роман Кармен был своего рода легендой, очевидец испанских событий, друг Хемингуэя и Кастро, он запечатлел уникальные кадры Великой Отечественной войны.
Золотоволосая Майя вызывала восхищение у светского общества молодостью, темпераментом, удивительно проницательным умом. Она ушла к Аксенову на пике его опалы, его единственный нарядный прикид для свадьбы был привезен из Америки ею. И с тех пор они не расставались никогда. Его главная героиня "красотка" - это всегда Майя в разных вариациях. В одной из своих пьес (кажется, в "Цапле") он изобразил Майю и нас всех в качестве девиц на все вкусы.
В конце 60-х, - вспоминал Аксенов, - перелом в моем мироощущении был отчасти связан с общим поколенческим похмельем (Чехословакия, брежневизм, тоталитаризм). Мне казалось, что я проскочил мимо чего-то, что могло осветить мою жизнь и мое письмо. И вот тогда, в 1970-м, в Ялте я встретил Майю. Мы испытали очень сильную романтическую любовь, а потом это переросло в духовную близость. Она меня знает как облупленного, я ее меньше, но оба мы, особенно теперь, в старости, понимаем, на кого мы можем положиться...
Кроме московского жилья у четы Аксеновых на Западе оставались две рабочие квартиры - одна в Вашингтоне, другая на берегу океана в Биаррице, по существу мастерская художника.
Годы шли, почти всем, кто пострадал из-за "Метрополя", время воздало. Писатели вернулись почти все, судьба отблагодарила их за преследования повышенным вниманием окружающих, увеличением тиражей книг, всеобщей любовью и востребованностью. Казалось, справедливость восторжествовала... Но кто вычислит, скольких замыслов, любвей и привязанностей, опыта, потерянной радости общения и недостатка в творческих связях может стоить художнику эмиграция?
"Как описать все не в письме, заменяющем все, что отнято в художестве, - жалуется в письме к Аксенову в Вашингтон Белла Ахмадулина из Москвы, - видеться, болтать, говорить и оговариваться, или надо всегда писать письмо Вам?.. Любимые мои и наши! Простите сбивчивость моих речей, моя мысль о Вас - постоянное занятие мое, но с чего начать, чем кончить - не ведаю"... Ее муж, художник Борис Мессерер, присоединяется, рифмуя: "Вот новый день, который вам пошлю/ оповестить о сердца разрыванье,/ когда иду по снегу и по льду/ сквозь бор и бездну между мной и вами".
"Васька, поздравляю тебя с днем рождения, - в другой раз пишет Белла Ахмадулина. - Я очень скучаю по тебе и, как всегда, переговариваюсь с тобой "через сотни разъединяющих верст". И позднее, когда уже тяжко хворала, ставила себе диагноз: "Душа - пересилила организм"...
Как ты оцениваешь американский период своей жизни? - спрашиваю Аксенова перед самым его возвращением в Россию. - Я имею в виду преподавание в университете, сочинительство, саму Америку.
Я отдал 21 год жизни "американскому университету", точнее, преподаванию рус-лита и своей собственной фил-концепции мальчикам и девочкам (иногда и почтенного возраста) из разных штатов и стран. Университетский кампус для меня самая естественная среда, но сейчас я уже подумываю об отставке. Где буду проводить больше времени, еще не знаю.
Вспоминаю более поздний наш разговор, когда он уже много времени проводил в Биаррице и в очередной раз вернулся в Москву. Традиционно мы сидим в ЦДЛ, попиваем соки и водичку. О том, как Василий Павлович "завязал", было много версий. На самом деле я уже излагала не раз, как лично была свидетелем его беседы с врачом, мгновенно остановившей его возлияния. Сегодня он мог отведать бокальчик вина, не более.
Аксенов делил себя, свое время на несколько равноправных кусков. "Мы живем на два дома, - объяснял он, - в Вашингтоне и в Москве. Сейчас к этому еще присоединился маленький домик в Стране Басков. Постоянно забываешь, где оставил свитер или штаны. "Майя, ты не знаешь, где мой костюм, тот, другой?" А она отвечает: "А ты не помнишь, Вася, где мой плащ висит, на Котельниках или в Фэрфаксе?"
Почему во французской Биаррице тебе пишется лучше, чем в Москве?
Потому что в Биаррице за письменным столом у меня только один собеседник, - улыбается Аксенов. - В России слишком много собеседников, и я забалтываюсь. Порой у меня ощущение, что сочинительство и эмиграция понятия довольно близкие.
Ну уж. Но ты часто выглядишь абсолютно счастливым. Когда, в какие минуты это с тобой происходит?
В процессе написания романа, - крайне серьезно заявляет Аксенов. - Пока я пишу его, я абсолютно счастлив. Мне довольно грустно, когда я с ним прощаюсь. Понимаешь, в новом романе я создаю особенный мир и только из тех персонажей, которые мне интересны...
Не помню Аксенова небрежно одетым, в помятом костюме или застиранной рубашке. В его прикиде всегда "фирма", известные лейблы. Я объясняю его стойкое увлечение фирменным стилем, техникой, обворожительными женщинами теми лишениями в детстве, когда, быть может, подростком он стоял перед нарядной витриной магазина, подобно героям из сказки, мечтая о том, что когда-нибудь он тоже сможет все это купить. И смог, и купил.
А личная жизнь влияет на твое творчество? Факты биографии, аура сильного увлечения? Помнится, Юрий Нагибин говаривал: "Каждый мой роман - это мой ненаписанный роман". Для тебя тоже?
Согласен, что каждый состоявшийся роман (в данном случае любовное приключение) может стать ворохом увлекательных страниц. Но к этому стоит добавить, что несостоявшееся любовное приключение может стать ворохом еще более увлекательных страниц...
Думаю, что десятилетия после возвращения в Москву были самыми тревожными и плодотворными у позднего Аксенова. Неиссякаемая творческая энергетика (он писал почти по роману в год), постоянное ощущение востребованности и осознания того, что уже нет прежнего куража... Казалось, присутствие Аксенова в нашем искусстве и жизни, как и в светской хронике, непреложно, неоспоримо. Если б знать?
Не было длительной болезни, недомоганий, особых нервных срывов или депрессий... Внезапность тяжелой, мгновенно парализовавшей его деятельность болезни, стала шоком для всех окружающих. Он не сумел стать старым. Природа сохраняла в нем потребность к сочинительству, внешнюю привлекательность и обаяние, выдающийся талант сочинителя. Еще в 75, он ежедневно включал в свой режим утренний джоггинг по Яузской набережной, напряженный ритм фаната джаза, легко попадал мячом в баскетбольную корзину, ежедневно планировал несколько страниц текста на "макинтоше".
В тот роковой день он ехал на машине, со своей редакторшей, когда вдруг мозг его отключился, он потерял сознание, машину занесло и только чудо спасло пассажиров от смертельного столкновения на проезжей части. Спутница вызвала "скорую", Василия Павловича поместили в Таганскую районную больницу, а потом в институт им. Склифосовского, где удалили мозговой тромб.
Последние месяцы он лежал в клинике Бурденко у академика А.Н. Коновалова. Сам Александр Николаевич и лечащий врач, невропатолог Владимир Найдин, сделали все, используя новейшие достижения мировой медицины, но все было бесполезно. Много месяцев он провел в состоянии комы, из которой уже не вышел.
Я возле него в бункере клиники Бурденко для "беспамятных". Невозможно поверить, что Аксенов лежит здесь так долго без сознания. Спокойное лицо, легкий румянец, почти нетронутая густая шевелюра. Тело мужчины, сохранившее, казалось, силу мышц и обаяние. Будто оболочка человека, из которого вынули личность, биографию, сильнейшие страсти. И я сижу рядом, перелистывая про себя страницы его жизни.
Вы поговорите с ним, Зоя, поговорите, - наставляла меня дочь Майи, очень любившая Василия Павловича, Алена. Это она безотлучно сидит рядом с ним по многу часов. Она уверена, что все равно это временно, он очнется и выяснится, что он все слышал, все, что ему транслировали, пока он был в коме. Следуя ее наставлениям, я гляжу на распростертое тело Аксенова, утыканное проводами, и рассказываю ему последние новости. Подробно излагаю пересуды вокруг "Таинственной страсти", которую он успел прочитать в "Караване историй" в усеченном виде. Бум восторгов и возмущений был вызван узнаваемостью прототипов, окарикатуренных в романе. Но автор об этом не думал. Ему писалось, полет фантазии уводил далеко от реалий. Некоторые обиды продлились и после кончины Василия Павловича. Его выдумки у нас с Андреем вызывали только умиление.
Я вспоминаю его в ту пору, когда еще была жива его мать - быть может, самый судьбоносный человек в становлении Аксенова-писателя. Как личность Василий Павлович был сконструирован из первых впечатлений костромского приюта для детей "врагов народа", затем - Магадана, где поселился в 12 лет с высланной матерью Евгенией Семеновной Гинзбург. По словам Василия Павловича, круг реальных персонажей "Крутого маршрута" (принадлежащего перу его матери) состоял из выдающихся людей того времени: репрессированных ученых, политиков, художников, образовавших своеобразный "салон", содержанием которого были рассуждения на самые высокие темы. Влияние этих рассуждений на детское сознание трудно измерить.
Еще в молодости, - говорит он, - у мамы появилась склонность создавать вокруг себя своего рода "салон" мыслящих людей. Первый такой салон, в который входил высланный в Казань троцкист профессор Эльвов, стоил ей свободы.
Читатель "Крутого маршрута" найдет такой гинзбурговский салон в лагерном бараке. В послелагерной ссылке, в Магадане, возник еще один салон, уже международного класса... Советский юнец Вася Аксенов просто обалдел в таком обществе: "Никогда не предполагал, что такие люди существуют в реальной советской жизни... Мы с мамой сразу подружились. Она открыла для меня один из главных советских секретов, существование "Серебряного века". Кроме того, она познакомила меня с кумиром своей молодости, Борисом Пастернаком.
К окончанию школы я знал наизусть множество его стихов, которых нигде тогда нельзя было достать в печатном виде... Кроме того, я научился у нее, как хитрить с властью, то есть как находить в "советских людях" человеческие качества".
Был короткий период, когда мне довелось довольно тесно общаться с Евгенией Семеновной Гинзбург. Она жила в Переделкино на даче киносценариста Иосифа Ольшанского. Ее крыльцо сливается с березами и соснами обширного участка. На этом крыльце она прочитала мне заключительную главу "Крутого маршрута", который после ее кончины остался документом эпохи...
В эту пору влюбленная в него Майя почти ежедневно приезжала в Переделкино. Мы уже знали, что Евгения Семеновна смертельно больна самой страшной болезнью века, для стабильности ее состояния нужны были витамины, овощи, фрукты. Майя привозила свежевыжатый сок моркови и что-то еще, что сама готовила. Они сблизились накрепко, что сыграло не последнюю роль в женитьбе.
У самого Аксенова были необыкновенно близкие отношения с матерью. Его любовь к ней, готовность взять на себя самые тяжелые ситуации - редкостный дар. И, быть может, великим подвигом сына было его путешествие с матерью на машине по Европе в последний год ее жизни. Скрывая отчаяние, он исполнил мечту Евгении Семеновны и воздал то, что не по праву отняла у нее жизнь. Свой последний путь она проехала с сыном, общалась с друзьями во Франции, Германии, наслаждалась подлинниками мировых шедевров в музеях. Они уезжали и возвращались в Париж, в ту же гостиницу, где была я, - L Eglon (Орленок), чьи окна выходят на кладбище Монпарнас. Я наблюдала их последний праздник и то, как оба были счастливы!
Ее хоронили в промозглый майский день 77-го года, хлестал дождь, народу было немного. Бросилось в глаза, что не было и тех, кто обязательно бы присутствовал, если б не дождь.
Аксенов держался мужественно, время от времени отворачиваясь от скорбящих, прижимался лицом к дереву, плечи его вздрагивали. Для него навечно уходила та часть его бытия, которая связана была с его семьей, попавшей под каток сталинского времени. Он прощался с матерью, ставшей тем судьей и адвокатом его жизни, которого никто уже не заменит.
Надеюсь, что на родине все-таки не вырастет снова тот сапожище, что когда-то дал мне пинок в зад, - смеется он.
Если бы ты не писал, то что бы делал? - спрашиваю его.
Честно говоря, даже не представляю себе такой ситуации...
Сейчас Василию Павловичу было бы восемьдесят лет.
Андрей Вознесенский - об Аксенове
"Уже 20 лет страна наша вслушивается в исповедальный монолог Аксенова, вслушивается жадно - дети стали отцами, села стали городами, проселочные дороги стали шоссейными, небеса стали бытом, "мода" стала классикой - но голос остался той же чистоты, он не изменил нам, художник, магнитофонная лента нашего бытия, - мы не изменили ему.
Аксенов - это магнитофонная лента, запись почти без цензур сегодняшнего времени - города, человека, души. Когда-то я написал ему стихи к сорокалетию... "Сокололетний Василий!/ Сирин джинсовый, художник в полете и силе,/ ржавой джинсовкой твой рот подковали усищи, Василий,/ юность сбисируй.../ О венценосное имя - Василий".
Ваксон Аксон, Гравадий Горпожакс – псевдонимы; Аксенов Василий Павлович; Казань, Россия; 20.08.1932 – 06.07.2009
Василий Аксенов достаточно значимая фигура в мировой литературе. Его произведения переведены на многие языки мира. Тем не менее большинство наград книги Василия Аксенов получили в России. И одной из наиболее значимых из них можно назвать премию «Русский Букер», которой писатель был удостоен в 2009 году. Вклад писателя можно оценить и по экранизациям книг Аксенова. На данный момент таковых 4, но учитывая количество сценариев, написанных писателем, это число может увеличится.
Биография Василия Аксенова
Василий Павлович Аксёнов родился в 1932 году в Казани. Его отец был председателем Казанского горсовета, а мать преподавателем в Казанском институте. Кроме того, она заведовала отделом культуры в местной газете. Но в 1937 году оба родителя были арестованы и приговорены к 10 годам лишения свободы. Четырехлетний Василий был отправлен в детский дом для детей политзаключенных. Лишь через год брату отца удалось забрать его из дедома и отвезти к родственнице в Кострому. Здесь Василий Аксенов прожил до 1948 года. К этому времени его родители отбыли срок и матери удалось добиться переезда сына к ней в Магадан. В Кострому ей ехать не разрешили. В 1956 году Аксенов окончил Ленинградский медицинский институт. По распределению он был направлен на Балтийский флот. Но документов на работу он не получил. Поэтому он работал на Крайнем Севере, затем в Ленинграде, а затем ему удалось перебраться в Москву.
Примерно в это время Аксенов заявил о себе как о литераторе. Его дебютом стал рассказ «Полторы врачебные единицы», который вышел в 1959 году. Первую повесть Василия Аксенова читать стало возможно в 1960 году. Произведение носило название «Коллеги» и стало переработкой одноименной пьесы Аксенова написанной годом ранее в соавторстве. Экранизация этой повести вышла в 1962 году. Затем была еще одна повесть – «Звездный билет», которая так же была экранизирована в 162 году под названием «Мой младший брат». Вскоре выходят еще несколько произведений писателя, которые печатаются в журнале «Юность». Но в 1966 году Василий Аксенов поддается критике со стороны Никиты Хрущева. В этом же году он участвует в митинге на Красной площади против реабилитации Сталина. В последующие годы он регулярно подписывает петиции в защиту диссидентов. Все это привело к тому, что к 1970 году книги Аксенова полностью перестают публиковать.
Но Василий Павлович не прекращает работу. В 1975 году он пишет роман «Ожог» изначально предполагая, что издать его в СССР не удастся. В 1977 году писатель несколько раз посещает США, пока в 1980 году не эмигрирует туда полностью. Практически сразу его лишают советского гражданства. В США Аксенов работает профессором русского языка в различных университетах. Здесь же он издает многие из своих новых работ. Кроме того, он работает журналистом «Радио Свобода» и «Голоса Америки». Вновь посещает СССР Аксенов лишь в 1989 году, а в 1990 году ему возвращают советское гражданство.
С началом 90-х годов книги Василия Аксенова, как и , начинают появляться и в нашей стране. При этом издаются не только старые работы писателя, но и новые книги. Писатель активно поддерживает реформы Гайдара, а также Бориса Ельцина на посту главы государства. В 2004 году выходит роман Аксенова «Вольтерьянцы и вольтерьянки», который в этом же году удостаивается премии «Русский Букер». В начале 2008 году у писателя случился инсульт. После продолжительного лечения летом 2009 года Василий Петрович Аксенов умер.
Книги Василия Аксенова на сайте Топ книг
Книги Василия Аксенова читать достаточно популярно в нашей стране. Особенно активно эта популярность проявилась после выхода фильма «Таинственная страсть», который вышел в 2015 году. Эта экранизация пробудила интерес к творчеству писателя и позволила его произведениям попасть в наш рейтинг . Кроме того, романы Аксенова представлены в нашем рейтинге . И учитывая высокий интерес к творчеству писателя, это далеко не предел.
Василий Аксёнов список книг
- Аврора Горелика
- Апельсины из Марокко
- Аристофаниана с лягушками
- Ах, Артур Шопенгауэр
- Бумажный пейзаж
- В поисках грустного бэби
- Вольтерьянцы и вольтерьянки
- Всегда в продаже
- Горе, горе, гореть
- Джин Грин неприкасаемый
- Жаль, что вас не было с нами
- Желток яйца
- Затоваренная бочкотара
- Звёздный билет
- Золотая наша Железка
- Катапульта
- Кесарево свечение
- Коллеги
- Круглые сутки нон-стоп
- Ленд-лизовские
- Ловите голубиную почту
- Логово льва. Забытые рассказы
- Любовь к электричеству
- Мой дедушка - памятник
- Москва Ква-Ква
- На полпути к Луне
- Новый сладостный стиль
- Одно сплошное Карузо
- Остров Крым
- Победа
- Поиски жанра
- Полторы врачебные единицы
- Пора, мой друг, пора
- Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол
- Редкие земли
- Свияжск
- Скажи изюм
- Стальная птица
Не могу назвать Аксенова великим писателем 20-го века. У него своеобразный взгляд на искусство, который можно объяснить трудной жизнью в детском доме и обидой на правительство за репрессии родителей. Наверно по этой причине он стал резким антисталинистом. За что и был выслан из СССР. Практически в каждом его произведении сквозит неприязнь к существующей в то время системе. Если рассматривать эту повесть, то апельсины тут выступают неким символом свободы. Но символ этот маленький, на всех не хватит, значит, его надо разделить. Точно так же «делят» двух главных героинь. Точнее, они сами разрываются, не зная, какой выбор сделать. Книгу однозначно буду перечитывать, когда она выйдет в продажу. И всем любителям прозы 60-х годов советую с ней ознакомиться.
Читать полностьюОчень люблю прозу Аксенова! Он пишет замечательно! Его повести могут понять, как и взрослые, так и дети. С этим произведением я познакомилась еще в подростковом возрасте. Тогда оно произвело на меня огромное впечатление! Собственно, апельсины здесь употребляются скорее в переносном смысле. Но главный посыл в том, что в эпоху 60-х это был необычный и дефицитный продукт, тем более на Дальнем Востоке. Апельсин здесь выступает символом солнца, прорыва и свершившегося чуда! Возможно, кто-то найдет отсылки к известной считалке: «Мы делили апельсин…», но на мой взгляд это слишком примитивное сравнение. Самое главное, что эта книга о людях, а не о фруктах. Очень рада, что снова смогу ее купить в твердом переплете.
Читать полностьюЕкатерина
Раньше не доводилось читать рассказы Василия Аксенова, поэтому я была знакома только с романами. Прочитала эту книгу и осталась под большим впечатлением! Причем, понравился язык повествования – легкий, непринужденный и в то же время осмысленный, литературный, грамотный! Понравилось то, как автор вкладывает в уста персонажей интересные мысли, как наделяет их характерами и привычками. Даже не замечаешь, как невольно начинаешь ощущать какое-то родство с ними. После прочтения есть ощущение, что не хочется отпускать их, хочется и дальше следить за их судьбами.
Книга отлично оформлена, такое издание поистине приятно держать в руках! Несмотря на внушительный объем, читаются рассказы легко и быстро, можно даже сказать, что не замечаешь, как приближаешься к финалу повествования.
Благодаря этой книге по-новому открыла для себя Василия Аксенова! Раньше этот автор был для меня исключительно романистом, а теперь я открыла его как великолепного рассказчика. Это образец прекрасной интеллектуальной прозы, которая заставляет задуматься над многими вещами, переосмыслить отношение к жизни, где-то погрустить, а где-то посмеяться… признаюсь честно, эта книга понравилась мне даже больше, чем «Остров Крым». Может, из-за того, что я в принципе больше тяготею к малой форме повествования, конечно. Но Аксенов – безусловно талантливый и удивительный писатель, изучать творчество которого нужно непременно.
Читать полностью 
Я начала читать роман, как исторический, а не фантастический, каким он является на самом деле (если два допущения, одно – географическое, второе – историческое, могут сделать роман фантастическим?. И где-то до двадцатой страницы я была в полнейшем недоумении, пока до меня, наконец, не дошло залезть в Википедию и прочесть, что роман – это историческая мистификация, имеющая два допущения: Крым – остров, а не полуостров, и он никогда не был советским, белогвардейские эмигранты, бежавшие после революции 17 года, превратили Крым в процветающее демократическое государство. А цель романа – обличение ущербной политической системы Советского Союза.
Несмотря на мою нелюбовь к «политическим памфлетам», как называют роман некоторые рецензенты, я получила большое удовольствие от чтения, в основном, правда, от любовных сцен, от описания красот Крыма и быта его обитателей, от семейных отношений Лучниковых и Луниных. Говорящие, кстати говоря, фамилии. Главный герой Андрей Лучников, очевидно, Солнце, он даже где-то в тексте так и называется «лучом света в темном царстве», а его давняя любовь Татьяна Лунина – Луна, а так же образ родины, той Родины, к которой стремиться вернуться герой. Поэтому она и уходит от него ближе к концу романа, так как в слепоте своего идеологического возбуждения он не только перестает ее замечать, но и любить (их последняя постельная сцена – почти изнасилование).
Но, по-порядку.
Три поколения врэвакуантов (временно-эвакуированных) Лучниковых: дед, сын, внук – это представители одной из самых влиятельных семей на ОК (Остров Крым), являются так же и представителями трех разных идеологических направлений: дед Арсений Лучников - приверженец старой, дореволюционной России, он и временное правительство острова – наследники дворянской чести, офицеры, старики, так и не сдавшиеся красному режиму (кстати, они сдаются красным оккупантам в конце романа, но никому уже не нужна их честь и достоинство – это в прошлом). Сын Андрей Лучников, главный редактор и владелец журнала «Русский курьер», автогонщик, ловелас, джейм бонд и бетман в одном флаконе, а так же создатель и двигатель Идеи Общей Судьбы, воплотившей в себе тоску русского эмигранта по родине, согласного на любое воссоединение с ней из лучших побуждений – быть ей полезным. Антон Лучников – внук Арсения и сын Андрея – хиппи, человек мира, дитя капиталистического прогресса и, как сейчас принято выражаться, либерально-гуманистических идеалов, приехав на остров после долгих странствий по миру подключается к политическому движению яки – новой нации, смешавшей русских, татар и европейцев, и пытающаяся не только выработать единую политическую стратегию, но и создать собственный язык. И вот, собственно, это семейное противоречие взглядов как бы интерполируется на весь роман, но противоборство этих сил, воплощённое в каких-то застольных диспутах, банных посиделках, закулисных тактиках и подковёрных играх, и даже в авторалли выглядит довольно наивно, излишне гламурно и, несмотря на обилие ненормативной лексики, как-то по-семейному мило. С самого начала никто как-бы особенно не сомневается в том, что главная правда и сила у Лучникова Андрея и у его идее Общей Судьбы, которая, действительно побеждает. И только таким образом, победив, она может дискредитировать себя, так как вместо разумного и взаимовыгодного объединения острова с Советским Союзом происходит абсурдное и вероломное нападение на остров под видом «Весенних игр», хотя Крым сам попросил присоединения. Главные герои ждут, что к ним придут и спросят, как все устроено. Никто никого не спрашивает, почти все главные герои погибают. А жизнь из свободной и красочной ярмарки сразу же превращается в абсурд пропаганды, лживых триумфов, имперской глупости и бессмысленного насилия.
Из минусов, автору не удается показать ту самую Россию, с которой жаждет единения главный герой. Советский Союз показан только с дурной стороны – это империя лжи, стукачей и страха. Так, очевидно, и видит ее автор. Тем не менее, он как бы пытается помирить русскую эмиграцию с Советским Союзом (думаю, в 70-х это было актуальной задачей), но события романа показывают, что Красная империя просто проглотит эмигрантов, как безжалостная светящаяся акула (образ родины или партии, который преследовал одного из сотрудников ГБ, Кузенкова Марлена Михайловича, сошедшего с ума и убитого штормом).
Хотелось бы сказать об образе главного героя. Временами мне казалось, что я читаю про Незнайку в Солнечном городе, только Незнайка повзрослел, у него взрослый сын (а в конце романа рождается внук), он много пьет, играет в политические игры, и, как Джеймс Бонд, без страха и упрека, трахает юных красавиц и сбегает от преследования любых разведок мира, но тем не менее остается Незнайкой, так как до него не доходит очевидный для всех остальных персонажей романа факт о фатальности для него самого и его близких присоединения Крыма к Советскому Союзу.
В целом от произведения остается противоречивое впечатление. Хотя многие рецензенты склонны интерпретировать его однозначно, видеть в нем обличение «совдепии», имперских замашек России, а иногда даже как высказывание автора о тотальной ущербности и ограниченности русской нации в целом. Я бы не была столь однозначна в оценках.
Роман, без сомнения, знаковый. От того факта, что временный глава Крыма Аксенов (заметьте, два совпадения! «Временный» и «Аксенов») попросил присоединения Крыма к России, от событий, в которых оно произошло, признаю, у меня мурашки бегают по коже. Писатели опять или напророчили, или предсказали. И если не вдаваться в тонкости, то, на мой взгляд, – это предупреждении и предубеждение против возвращения «совдепии» (Степаниды Власьевны, как называют ее в романе). И в этом смысле сегодня, когда «Крым наш» роман даже более актуален, чем когда-либо, потому как предупреждает и подпитывает те страхи, которыми полна либерально настроенная интеллигенция.
С другой стороны главный герой Андрей Луч, все же вызывает симпатию у автора, и у читателя, все же он супер-герой, хоть и в формате ироничного Аксенова, все же большинству из нас понятна тоска главного героя по родине, и его стремление воссоединиться пусть даже ценою собственной жизни, нам близка попытка автора дискутировать с самим собой и с читателем о национальной идее, без которой все же невозможно… Без нее ее все равно будут искать.