Один на льдине ломом подпоясанный значение. Перевод и значение ломом подпоясанный в английском и русском языках. Вдохновением и ломом

Статья 14.26. Нарушение правил обращения с ломом и отходами цветных и черных металлов и их отчуждения Нарушение правил обращения с ломом и отходами цветных и черных металлов (приема, учета, хранения, транспортировки), за исключением случаев, предусмотренных статьей 8.2,

Глава тринадцатая ПАЯЛЬНИКОМ И ЛОМОМ

Глава тринадцатая ПАЯЛЬНИКОМ И ЛОМОМ В ту зиму бабушка потеряла Лору, своего попугая. Бедняжка, по утверждению бабушки, не выдержала, когда в окно на нее посмотрел угольщик.Все остальные называли причиной старость. Насколько помнили родные и близкие, Лора прожила у

Вдохновением и ломом

Вдохновением и ломом Большинство из нас твердо уверено (и неудивительно, потому что нас так учили с раннего детства), что достичь чего бы то ни было можно лишь одним способом – затратить адекватное количество усилий. “Как потопаешь, так и полопаешь!” Если я хочу

УДАР ЛОМОМ

УДАР ЛОМОМ В 31-м номере «Дуэли» за прошлый год прочитал статью «КГБ в канун перестройки», содержанием которой является «разоблачение» роли госбезопасности в разрушении СССР на примере одного из представителей высшего эшелона этой организации, генерал-лейтенанта Н.С.

Ножом такие казни совершались не всегда, ножей на зоне часто не хватало. Саньку-Цыгана на прииске Альчан задушили поэтому жгутом, он ни секунды не сопротивлялся.

Не то чтобы мне жаль таких людей, но этот римский стоицизм невольно вызывает уважение.

Еще одна история такого же калибра связана с любовью. Вор Юрий Виноградов (кличку автор не назвал) тоже был на фронте и в каком-то незапамятном бою ухитрился с одной пушкой (все артиллерийские расчеты рядом были перебиты) задержать наступление немецкой танковой колонны. Был тяжело ранен, в госпиталь отправлен, более уже не воевал, вернулся к прошлому и вскорости попал на Колыму. Естественно, что о войне молчал. Однако же его разыскивала любящая медсестра, его фронтовая подружка, с которой они собирались пожениться. Ей охотно помогали в розысках, поскольку за тот бой был Виноградов награжден, а разыскивать Героя Советского Союза лестно каждому. Ушло на это несколько лет. Копию указа о награждении лично принес в барак надзиратель, вора Виноградова за что-то не любивший. И счастливое письмо от медсестры еще там было. Сходка собралась немедленно и тайно. Дело было уже ночью. Виноградова разбудили и зарезали. Во сне воров не убивали, этого традиция не допускала.

Во второй тетради, кстати (он писал ее в больнице, из которой уже не вышел), мельком сказано у Кайгородцева: «Что такое женская любовь, еще не знаю, это говорю честно».

Когда и почему Георгий Кайгородцев (кличка – Жорка расписной) порвал с ворами – непонятно. Что-то для себя решив, он резко поменял свою масть. На редкостную – так отваживались жить на зоне считаные единицы. «Ломом подпоясанный» или «Один на льдине» – так именовалась эта масть. Оба названия достаточно говорят сами за себя. Ни с кем. А значит – против всех. Он и ворам был враждебен, и чужой для мужиков. Тут и пошла вся поножовщина, убийства, карцеры, перемещения из лагеря в лагерь.

Воры, как известно, не работают на зонах («Вор не будет пачкать руки тачкой, а воровка никогда не будет прачкой») – Кайгородцев же работал всюду, куда забрасывала его зэковская судьба. Он добывал вольфрам и молибден на рудниках Бурят-Монголии, мыл золото на Колыме, работал в каменном карьере на строительстве Братской ГЭС, валил лес в тайге под Красноярском. А города, где побывал он в тюрьмах, по этапу проходя, рассыпаны по всей империи. А во Владимирской тюрьме он вообще провел шесть лет в качестве особо опасного убийцы-рецидивиста.

И большинство его историй – о еде. Как он ее на зонах добывал, чтобы от голода не превратиться в доходягу и свалиться. Помнились ему удачи, разумеется, – о них он и писал.

На Колыме вокруг их зоны даже не было забора – только колышки, шаг за которые – побег, стреляли без предупреждения. И освещения там тоже не было, энергии даже для вольных не хватало. А поселок вольных и охраны находился прямо возле лагеря. И часто ветром доносило из пекарни невыносимо тревожащий запах свежевыпекаемого хлеба. Кайгородцев отыскал такого же, как он, доходягу – Ивана Мещерякова, и ночью после отбоя они ушли за колышки к пекарне. Заглянули в мутное окошко: за столом играли в домино два пекаря, это означало, что хлеб – в печи. Друг другу помогая, они влезли на крышу, разгребли опилки и шлак, добрались до кирпичей самой печи. Кладка вся была не на цементе, а на глине, с нею было справиться не трудно. Из печи пахнуло диким жаром, но еще и хлебом пахло. Кайгородцев решил, что полминуты он продержится и не спечется, одолел свой страх и влез в дыру. Ноги его ощутили вязко мнущиеся непропеченные буханки хлеба, две из них он ухватил и протянул подельнику, а когда протянул еще две, то Ивана уже не было на месте. Убежал. А Кайгородцев ведь и звал его с собой лишь потому, что понимал заранее: сам из печи он вылезти не сможет. Чувствуя, что через миг он рухнет, в ужасе смертельном ухитрился он ногой выбить дверцу печи. Двум пекарям предстала из печи фигура в черной и уже дымящейся одежде. Они кинулись на пол, а Кайгородцев, хоть и был он в состоянии угара и полубезумия от жара, со стола успел схватить початую буханку хлеба. Прибежав в барак, он обнаружил своего предателя-подельника катающимся по полу от дикой рези в животе: тот съел кусок горячего, еще полусырого хлеба. «Что же ты, дешевка, меня бросил, я бы ведь сгорел?» – спросил Кайгородцев. Но подельник только глухо выл от боли. И у Кайгородцева настолько злость прошла, что он еще и покормил предателя пропеченным хлебом, и тому полегчало. Утром начальник лагеря на разводе обещал простить того свихнувшегося, кто залез в раскаленную печь, ему охота на него только взглянуть, но Кайгородцев промолчал.

Масти пошли с войны. Сначала появились суки. Это те, которые нарушали закон воров, не признавали их суд и хотели захватить власть. Многих зеков на фронт взяли. Когда после войны они возвращались в лагеря, воры их не признали и не хотели допускать к власти.
И началась война между ворами и суками. Били, резали друг друга, пока их не стали расселять по разным лагерям. Но и это не помогало. Как встретятся воры с суками на этапе или в лазарете, так резня начинается. После начали их сортировать по разным территориальным управлениям. К тому времени мастей развелось тьма: "красная шапочка", "ломом подпоясанный", "один на льдине", "белые медведи", «бурые медведи», "бедняки".
Мне лично вся эта война была до хрена. Я, как был работягой, так им и оставался. А все равно к какой-то масти должен был принадлежать. Сел я еще пацаном как «враг народа», за то, что язык на привязи не держал. А потом уголовное дело пришили за ограбление лагерной кухни, которое мы с голодухи сотворили. Попал я в воровскую подкомандировку и потому числился вором. Однако чудом уцелел в этой войне.
Войну мастей в пятьдесят втором году использовали те, кто наверху, чтобы уничтожить преступный мир. Был в то время такой негласный указ. В открытую это сделать было нельзя. И рассчитали так хитро, чтобы зэки сами себя уничтожили.
Устроили для этого массовую пересылку из лагеря в лагерь. Было это в Абагуре. Согнали сюда тысячи людей из разных мест. Что там творилось! В двух шагах человека не слышно. То и дело драки возникали, резня. Прямо при конвоирах убивали друг друга. Но это были еще только цветочки. Ягодки собрали потом в камерах.
В углу большого сарая стоял стол. Мимо него должен был пройти каждый зек. «Ты кто?» - спрашивали его."Вор". «Сюда. Следующий». "Кто?" "Сука". "Туда".
Провели меня мимо этого стола. Потом повели по длинному коридору еще с двумя зеками. Вводят в камеру, закрывают дверь. Глядь, а на нас три ножа наставлены. Один сразу упал.
-Ты кто?- спрашивают меня.
Я стою и молчу. Поджилки трясутся. Увидел я уже свою смерть.
-Масть, - рявкает мне в ухо маленький чернявый парень.
Я молчу. Не знаю, что говорить - правду или ложь.
Тут вперед вылазит пацан и говорит мне:
-Здорово. Не признаешь что ли?
Гляжу я на него - лицо знакомое, а где видел - вспомнить не могу. В голове все перемешалось.
- Ну что же ты,- говорит,-забыл, как noд Карагандой воду возили.
Вспомнил я тогда. А он им:
-Отпустите его. Это мой кореш. Безобидный он.
Так меня спас тот пацан. А так смерти не миновать.
Ну и ночка была варфаломеевская. Утром трупы подводами вывозили. Дней десять продолжалось это светопреставление.
Я всегда удивлялся, как согласованно начинается всякая резня. В сорок девятом ингушей резали. Так три лагеря в один день на них поднялись. И сама охрана помогала. За один день в лагере семьдесят два ингуша погибло. А за что резали - никому неизвестно. Говорили - предатели. А кого они предавали, не знают. И какое им до этого дело. Сами же резали фронтовиков.
Это все равно, как в зверинце. Звери разных мастей не на человека бросаются, который их в неволе держит, а друг на дружку.

Рецензии

Рассказали, почему в 49 году ингушей резали. За беспредел. И не только в Кемеровской области, а еще в Колымских зонах, и в Казахстане.

PS: Для своей книги "Вор черной масти", действие которой происходит именно в 1949 году мне пришлось собрать не мало материала.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.