Ганс Христиан Андерсен
Старый уличный фонарь
Слыхали вы историю про старый уличный фонарь? Она не то чтобы так уж занятна, но послушать ее разок не мешает. Так вот, жил-был этакий поч- тенный старый уличный фонарь; он честно служил много-много лет и наконец должен был выйти в отставку.
Последний вечер висел фонарь на своем столбе, освещая улицу, и на ду- ше у него было как у старой балерины, которая в последний раз выступает на сцене и знает, что завтра будет всеми забыта в своей каморке.
Завтрашний день страшил старого служаку: он должен был впервые явиться в ратушу и предстать перед «тридцатью шестью отцами города», ко- торые решат, годен он еще к службе или нет. Возможно, его еще отправят освещать какой-нибудь мост или пошлют в провинцию на какую-нибудь фабри- ку, а возможно, просто сдадут в переплавку, и тогда из него может полу- читься что угодно. И вот его мучила мысль: сохранит ли он воспоминание о том, что был когда-то уличным фонарем. Так или иначе, он знал, что ему в любом случае придется расстаться с ночным сторожем и его женой, которые стали для него все равно что родная семья. Оба они - и фонарь и сторож - поступили на службу одновременно. Жена сторожа тогда высоко метила и, проходя мимо фонаря, удостаивала его взглядом только по вечерам, а днем никогда. В последние же годы, когда все трое - и сторож, и его жена, и фонарь - состарились, она тоже стала ухаживать за фонарем, чистить лампу и наливать в нее ворвань. Честные люди были эти старики, ни разу не об- делили фонарь ни на капельку.
Итак, светил он на улице последний вечер, а поутру должен был отпра- виться в ратушу. Мрачные эти мысли не давали ему покоя, и не мудрено, что и горел он неважно. Впрочем, мелькали у него и другие мысли; он мно- гое видел, на многое довелось ему пролить свет, быть может, он не усту- пал в этом всем «тридцати шести отцам города». Но он молчал и об этом. Он ведь был почтенный старый фонарь и не хотел никого обижать, а уж свое начальство тем более.
А между тем многое вспоминалось ему, и время от времени пламя его вспыхивало как бы от таких примерно мыслей:
«Да, и обо мне кто-нибудь вспомнит! Вот хоть бы тот красивый юноша… Много лет прошло с тех пор. Он подошел ко мне с письмом в руках. Письмо было на розовой бумаге, тонкой-претонкой, с золотым обрезом, и написано изящным женским почерком. Он прочел его дважды, поцеловал и поднял на меня сияющие глаза. „Я самый счастливый человек на свете!“ - говорили они. Да, только он да я знали, что написала в своем первом письме его любимая.
Помню я и другие глаза… Удивительно, как перескакивают мысли! По нашей улице двигалась пышная похоронная процессия. На обитой бархатом повозке везли в гробу молодую прекрасную женщину. Сколько было венков и цветов! А факелов горело столько, что они совсем затмили мой свет. Тро- туары были заполнены людьми, провожавшими гроб. Но когда факелы скрылись из виду, я огляделся и увидел человека, который стоял у моего столба и плакал. - Никогда мне не забыть взгляда его скорбных глаз, смотревших на меня!»
И много о чем еще вспоминал старый уличный фонарь в этот последний вечер. Часовой, сменяющийся с поста, тот хоть знает, кто заступит его место, и может перекинуться со своим товарищем несколькими словами. А фонарь не знал, кто придет ему на смену, и не мог рассказать ни о дожде и непогоде, ни о том, как месяц освещает тротуар и с какой стороны дует ветер.
В это-то время на мостик через водосточную канаву и явились три кан- дидата на освобождающееся место, полагавшие, что назначение на должность зависит от самого фонаря. Первым была селедочная головка, светящаяся в темноте; она полагала, что ее появление на столбе значительно сократит расход ворвани. Вторым была гнилушка, которая тоже светилась и, по ее словам, даже ярче, чем вяленая треска; к тому же она считала себя пос- ледним остатком всего леса. Третьим кандидатом был светлячок; откуда он взялся, фонарь никак не мог взять в толк, но тем не менее светлячок был тут и тоже светился, хотя селедочная головка и гнилушка клятвенно уверя- ли, что он светит только временами, а потому не в счет.
Старый фонарь сказал, что ни один из них не светит настолько ярко, чтобы служить уличным фонарем, но ему, конечно, не поверили. А узнав, что назначение на должность зависит вовсе не от него, все трое выразили глубокое удовлетворение - он ведь слишком стар, чтобы сделать верный вы- бор.
В это время из-за угла налетел ветер и шепнул фонарю под колпак:
Что такое? Говорят, ты уходишь завтра в отставку? И я вижу тебя здесь в последний раз? Ну, так вот тебе от меня подарок. Я проветрю твою черепную коробку, и ты будешь не только ясно и отчетливо помнить все, что видел и слышал сам, но и видеть как наяву все, что будут рассказы- вать или читать при тебе. Вот какая у тебя будет свежая голова!
Не знаю, как тебя и благодарить! - сказал старый фонарь. - Лишь бы не попасть в переплавку!
До этого еще далеко, - отвечал ветер. - Ну, сейчас я проветрю твою память. Если бы ты получил много таких подарков, у тебя была бы приятная старость.
Лишь бы не попасть в переплавку! - повторил фонарь. - Или, может, ты и в этом случае сохранишь мне память? - Будь же благоразумен, старый фонарь! - сказал ветер и дунул.
В эту минуту выглянул месяц.
А вы что подарите? - спросил ветер.
Ничего, - ответил месяц. - Я ведь на ущербе, к тому же фонари ни- когда не светят за меня, всегда я за них.
И месяц опять спрятался за тучи - он не хотел, чтобы ему надоедали.
Вдруг на железный колпак фонаря капнула капля. Казалось, она скати- лась с крыши, но капля сказала, что упала из серых туч, и тоже - как по- дарок, пожалуй даже самый лучший.
Я проточу тебя, - сказала капля, - так что ты получишь способность в любую ночь, когда только пожелаешь, обратиться в ржавчину и рассы- паться прахом.
Фонарю этот подарок показался плохим, ветру - тоже.
Кто даст больше? Кто даст больше? - зашумел он что было сил.
И в ту же минуту с неба скатилась звезда, оставив за собой длинный светящийся след.
Что это? - вскрикнула селедочная головка. - Никак, звезда с неба упала? И кажется, прямо на фонарь. Ну, если этой должности домогаются столь высокопоставленные особы, нам остается только откланяться и уб- раться восвояси.
Так все трое и сделали. А старый фонарь вдруг вспыхнул особенно ярко.
Слыхали вы историю про старый уличный фонарь? Она не то чтобы так уж занятна, но послушать ее разок не мешает. Так вот, жил-был этакий почтенный старый уличный фонарь; он честно служил много-много лет и наконец должен был выйти в отставку.
Последний вечер висел фонарь на своем столбе, освещая улицу, и на душе у него было как у старой балерины, которая в последний раз выступает на сцене и знает, что завтра будет всеми забыта в своей каморке.
Завтрашний день страшил старого служаку: он должен был впервые явиться в ратушу и предстать перед "тридцатью шестью отцами города", которые решат, годен он еще к службе или нет. Возможно, его еще отправят освещать какой-нибудь мост или пошлют в провинцию на какую-нибудь фабрику, а возможно, просто сдадут в переплавку, и тогда из него может получиться что угодно. И вот его мучила мысль: сохранит ли он воспоминание о том, что был когда-то уличным фонарем. Так или иначе, он знал, что ему в любом случае придется расстаться с ночным сторожем и его женой, которые стали для него все равно что родная семья. Оба они - и фонарь и сторож - поступили на службу одновременно. Жена сторожа тогда высоко метила и, проходя мимо фонаря, удостаивала его взглядом только по вечерам, а днем никогда. В последние же годы, когда все трое - и сторож, и его жена, и фонарь - состарились, она тоже стала ухаживать за фонарем, чистить лампу и наливать в нее ворвань. Честные люди были эти старики, ни разу не обделили фонарь ни на капельку.
Итак, светил он на улице последний вечер, а поутру должен был отправиться в ратушу. Мрачные эти мысли не давали ему покоя, и не мудрено, что и горел он неважно. Впрочем, мелькали у него и другие мысли; он многое видел, на многое довелось ему пролить свет, быть может, он не уступал в этом всем "тридцати шести отцам города". Но он молчал и об этом. Он ведь был почтенный старый фонарь и не хотел никого обижать, а уж свое начальство тем более.
А между тем многое вспоминалось ему, и время от времени пламя его вспыхивало как бы от таких примерно мыслей:
"Да, и обо мне кто-нибудь вспомнит! Вот хоть бы тот красивый юноша... Много лет прошло с тех пор. Он подошел ко мне с письмом в руках. Письмо было на розовой бумаге, тонкой-претонкой, с золотым обрезом, и написано изящным женским почерком. Он прочел его дважды, поцеловал и поднял на меня сияющие глаза. "Я самый счастливый человек на свете!" - говорили они. Да, только он да я знали, что написала в своем первом письме его любимая.
Помню я и другие глаза... Удивительно, как перескакивают мысли! По нашей улице двигалась пышная похоронная процессия. На обитой бархатом повозке везли в гробу молодую прекрасную женщину. Сколько было венков и цветов! А факелов горело столько, что они совсем затмили мой свет. Тротуары были заполнены людьми, провожавшими гроб. Но когда факелы скрылись из виду, я огляделся и увидел человека, который стоял у моего столба и плакал. - Никогда мне не забыть взгляда его скорбных глаз, смотревших на меня!"
И много о чем еще вспоминал старый уличный фонарь в этот последний вечер. Часовой, сменяющийся с поста, тот хоть знает, кто заступит его место, и может перекинуться со своим товарищем несколькими словами. А фонарь не знал, кто придет ему на смену, и не мог рассказать ни о дожде и непогоде, ни о том, как месяц освещает тротуар и с какой стороны дует ветер.
В это-то время на мостик через водосточную канаву и явились три кандидата на освобождающееся место, полагавшие, что назначение на должность зависит от самого фонаря. Первым была селедочная головка, светящаяся в темноте; она полагала, что ее появление на столбе значительно сократит расход ворвани. Вторым была гнилушка, которая тоже светилась и, по ее словам, даже ярче, чем вяленая треска; к тому же она считала себя последним остатком всего леса. Третьим кандидатом был светлячок; откуда он взялся, фонарь никак не мог взять в толк, но тем не менее светлячок был тут и тоже светился, хотя селедочная головка и гнилушка клятвенно уверяли, что он светит только временами, а потому не в счет.
Старый фонарь сказал, что ни один из них не светит настолько ярко, чтобы служить уличным фонарем, но ему, конечно, не поверили. А узнав, что назначение на должность зависит вовсе не от него, все трое выразили глубокое удовлетворение - он ведь слишком стар, чтобы сделать верный выбор.
В это время из-за угла налетел ветер и шепнул фонарю под колпак:
Что такое? Говорят, ты уходишь завтра в отставку? И я вижу тебя здесь в последний раз? Ну, так вот тебе от меня подарок. Я проветрю твою черепную коробку, и ты будешь не только ясно и отчетливо помнить все, что видел и слышал сам, но и видеть как наяву все, что будут рассказывать или читать при тебе.
ОТКРЫТЫЙ УРОК ПО ТЕМЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (ПО ПОВЕСТИ М.КАРИМА “ПОМИЛОВАНИЕ”).
(УРОК-КОНФЕРЕНЦИЯ).
Тема:”ВОЙНА И ЧЕЛОВЕК НА ВОЙНЕ”.
(ПО ПОВЕСТИ М.КАРИМА “ПОМИЛОВАНИЕ”).
ЦЕЛЬ: Права человека на жизнь, счастье и любовь против суровой реальности войны.
Эпиграф: “Вся повесть – спор. И большой. Есть необходимость и закон войны и незыблемое права человека на жизнь и счастье, на любовь. Но все эти права вступает в противоречие в повести с суровой реальностью войны”. М.КАРИМ.
ДОСКА: Плакат с изображением эпизода из повести М.КАРИМА “Помилование”, эпиграф, сочинения, оформление стенда к юбилею М.КАРИМА, стенд с викториной.
Сл.учит.: Прежде чем мы будем говорить о повести М.КАРИМА “Помилование”, хотелось бы сказать несколько слова об авторе её, нашем земляке, человеке-легенде. Его знают не только у нас в Башкортостане, его знает вся страна. В этом году ему исполняется 80 лет. Это человек, писавший лирику, прозу, драмы, участник Великой Отечественной войны. Послушайте о нем.
Учен.: Рассказывает о М.КАРИМЕ (краткие биографические данные). В завершении звучит стихотворение М.КАРИМА “Цветы на камне”.
Учен.:
(звучит музыка) “ ЦВЕТЫ НА КАМНЕ”
Ты пишешь мне в печали и тревоге,
Что расстоянья очень далеки,
Что стали слишком коротки и строги
Исписанные наскоро листки.
Что дни пусты, а ночи столь глухи,
И по ночам раздумью нет конца,
Что, вероятно, в камень от разлуки
Мужские превращаются сердца.
Любимая, ты помнишь об Урале,
О синих далях, о весенних днях,
О том, как мы однажды любовались
Цветами, выросшими на камнях!
У них от зноя огрубели стебли,
Перевелись в колючие жгуты,
Но, венчики пахучие колебля,
Цвели все лето нежные цветы .
Когда бы сердце впрямь окаменело
Среди боев без края и числа,
Моя любовь, которой нет предела,
Цветами бы на камне расцвела .
Учен.:
(звучит музыка)
(Продолжает рассказывать о М.КАРИМЕ). В заключение звучит стихотворение М.КАРИМА “Много помню я в жизни прозрачных ночей”.
Много помню я в жизни прозрачных ночей
Разлинованных лентами лунных лучей.
Но зачем без тебя, для чего они мне,
Эти лунные ночи и белые дни!
Без тебя я не знал, что в огромной ночи,
Оживая, беззвучная песня звучит.
Я не знал, что бескрайняя ночь – как река,
И двоим различимы её берега.
Глубока и бескрайна, как время она,
Все идти и идти бы, не ведая сна.
Подожди, дорогая, послушай, постой!
Может, сбились с пути мы идя за луной.
Может, мы заблудились полночной порой
И теперь не отыщем дороги домой!
Только нет, это звезды блуждают в пути,
Это звездам дороги во тьме не найти.
Мы вдвоем! Никогда не заблудимся мы!...
Одинокие звезды блуждают средь тьмы.
1944.
Учит.:
(звучит музыка) Ребята, о войне написано много книг, но никогда тема войны и человека на войне не будет устаревшей, хотя прошло почти 55 лет, она всегда останется злободневной, потому что нет такой семьи, которая не потеряла бы в этой войне кого-нибудь из близких или родных или чьи родственники не прошли через ужасы этого ада. Мы не должны, не имеем права забывать об этом. Мы просто обязаны помнить об этом в память о тех, кто заплатил своей жизнью за мир на земле.
Учен.: “Люди эти достойны, чтобы о них говорили и помнили их. А ведь никто, кроме меня, об этих людях не знает. Долг за мной. Один не испытав бессчетных мук долгой война, падает в первом же сражении. Другой, замерзая в морозы, промокая под ливнями, изнемогая в зной от жажды семь раз пройдя обманув смерть, доходит до победы. И вот уже думал – все, уже ступил на её вершину – но маленький годами искавший, выслеживавший солдата кусочек стали или свинца находит его сердце… Две самые горестные на войне смерти – вот эти две. Тот, первый, даже крохи своей мести исполнить не успел, не смог. И другой – в первый миг самим же заваеванный победы не бросился на траву, - наплакаться и нарадоваться вдосталь”, - так размышляет над судьбой солдата – война. М.КАРИМ в эпилоге повести, подчеркивая жестокость и неумолимость войны по отношению к жизни человека.
Учен.: Итак, вслед за повестью “Долгое-долгое детство” в 1984 году появляется повесть “Помилование”.
ЗАМЫСЕЛ этой вещи преследовал писателя долгие годы. Вначале это был даже не замысел, а факт. Факт фронтовой жизни, накрепко врезавшийся в память. Факт- потрясение. О нем в повести “Долгое-долгое детство” упоминается дважды. То уже предчувствие, предугадывание нового произведения.
Вот первое упоминание М.КАРИМА: “Вдруг я вспомнил один случай. Два года назад (а время – 1944) 18-его механика-водителя, обвиненного в дезертирстве, расстреляли перед строем бригады. А дезертирство его вот в чем было: когда мы стояли в резерве, сел он на танк и поехал за 10 км. В свою деревушку навестить мать. За это его приговорили к смерти. В тот день нацеленные в 18-его паренька автоматы расстреляли и таившиеся в каждом из нас беспечность, разгильдяйство, безответственность. Так я объяснил этот безжалостные приговор. Объяснил – не оправдал. По сути парнишка никакого вреда не причинил. Только к матери наведался. А вернулся – расстреляли” (М.КАРИМ).
Учен.:
Подобный случай действительно произошел в их части, рассказывал писатель. А расстрелять парня, который по-человечески и не был дезертиром – сам вернулся в часть, - приказано было взводу, которым командовал МУСТАЙ КАРИМ. И были: бессонная ночь, мучительные раздумья… Комиссар понял молодого поэта, приказ был отдан другой части, но разве могло забыться все, что связано с этим событием?
Учит.: Сам сюжет повести претерпел изменение. Обо всем этом мы сейчас и поговорим с вами. Попытаемся ответить на поставленные вопросы, найти на них ответы. Переходим к дискуссии.
- О ком и о чем эта повесть?
- Почему через 40 лет снова обращаемся М.КАРИМ к теме войны и человека на войне?
- Какие социально-философские и нравственные проблемы волнуют автора и читателя, какие мысли тревожат читателя при чтении и после прочтения произведения?
1 .От .: Эта повесть – дискуссия с жизнью.
Спор. М.КАРИМ о замысле повести сказал: “Повесть – дискуссия с жизнью. Спор- есть необходимость и закон войны и незыблемое право человека на жизнь, любовь, счастья. Но все эти права вступают в противоречие в повести с суровой реальностью войны”. Эта мысль и вела пером писателя. В центре “Помилования”- не ЛЮБОМИР ЗУХ, не его переживания, но тот, кому поручено командовать расстрелом. А этот ЯНТИМЕР БАЙНАЗАРОВ. Двадцатилетний лейтенант из Башкирии. Опечаленый смелый. В душе – поэт, до войны мечтал стать актером, сыграть роль САЛАВАТА ЮЛАЕВА. М.КАРИМ признавался, что ему дорог ЯНТИМЕР. Это- его герой. Человек сложной духовной жизни. Ему нелегко живется. Все пропускает через сердце. Весь в сомнениях.
Настроение, созданное писателем, таково, что тревога растет с каждой страницей.
2. От .: М.КАРИМ сам участник В.О.войны. Подобный случай произошел в их части. Надо было расстрелять парня, который не был дезертиром, сам вернулся в часть. Взводу, которым командовал М.КАРИМ, было приказано расстрелять этого парня. И были: бессонные ночи, мучительные раздумья.
Замысел этой повести долго преследовал писателя. Вначале это был даже не замысел, а факт. Факт фронтовой жизни, крепко врезавшийся в память.Факт – потрясение. Первоначально М.КАРИМ дважды упоминает в повести "Долгое-долгое детство”. Вот первое упоминание: “Вдруг я вспомнил один случай. Два года назад восемнадцатилетнего механика-водителя, обвиненного в дезертирстве, расстреляли перед строем бригады. А дезертирство его вот в чем было: когда мы стояли в резерве, сел он на танк и поехал за 10 км. В свою деревушку навестить мать. За это его приговорили к смерти. В тот день нацеленные в 18-его паренька автоматы расстреляли и таившиеся в каждом из нас беспечность, разгильдяйство. Так я объяснил этот безжалостные приговор. Объяснил – не оправдал. По сути парнишка никакого вреда не причинил. Только к матери наведался. А вернулся – расстреляли.”
Через полсотни страниц писатель снова возвращается к тому же факту: “…Весной страшного сорок второго года накануне наступления произошло в нашей бригаде такое событие: по приговору трибунала перед всем строем за отлучку расстреляли как дезертира молодого парня. Но то, что потрясло меня тогда, случилось до карающего залпа. Парнишку привели с другого берега речушки. А босой пленник, чтобы не замочить ног, прошел через, прыгая с камня на камень. Хотя идти сухими ногами оставалось ему всего шагов 15-20. До свой могилы”.
3. отв.: Сам сюжет в повести претерпел изменение. Солдат ЛЮБОМИР ЗУХ, нарушив воинскую дисциплину. Едет ночью на бронетранспортере в соседнюю деревушку, чтобы проститься с любимой девушкой. Но писатель привлекает не столько сам факт. Сколько вопрос: кто виновен? Кто виновен в смерти ЗУХРА? ЛЮБОМИР ЗУХ-не дезертир. Скорее просто беспечен . Любовь толкнула его на это шаг. Безоглядная, всепоглощающая. Она вступает в конфликт с установленным временем.
Основные проблемы, которые автор ставит в повести это «война и человек на войне»,
«Война и порождающая все прекрасное на земле любовь человеческая».
- О чем рассказывает М.КАРИМ в повести «Помилование»?
- Какой период войны Великой Отечественной отражен в ней?
В основу повести положены реальные события периода Великой отечественной войны. Шел 1942год. Бои шли на Орловщине… Мотострелковая бригада коротала свою ночь накануне ухода на передовую. А утром по приговору военного трибунала должен быть расстрелян за «дезертирство» механик-водитель, краса роты ЛЮБОМИР ЗУХ.
«Я его полюбил. ЛЮБОМИР ЗУХ-частица моей души».(Я вложил в него частицу своей души).
Этим образом я выразил свой отчаянный протест против войны».-говорит автор.
В силу вступил суровый закон войны. В произведении говорится: «Впрочем, можно было сказать заранее: если человек в прифронтовой полосе посреди ночи самовольно на военной технике покинул часть действующей армии и отправился в тыл – он уже сам себе вынес тяжкий приговор». А любовь? Может она оправдает поступок Л. ЗУХА?
- В чем вы увидели своеобразие этого произведения о войне? Какова особенность сюжета, композиции, конфликта?
Жестокость, античеловечность войны в том и заключается, что она отвергает, не берет в расчет любовь. « А кому какое дело до твоей любви? Ни свидетелем защиты ее не зовут. Ни заступницей она быть не может. Саму судят.» Таким образом основной конфликт заключается в том, что любовь вступает в конфликт с установлениями военного времени.
Особенности композиции заключаются в том, что хотя повествование идет о ЛЮБОМИРЕ ЗУХЕ и МАРИИ ТЕРЕЗЕ главным действующим лицом является АНТИМЕР БАЙНАЗАРОВ. Которому поручено расстрелять ЗУХА.
Своеобразие сюжета заключается в том, что автор опирался на биографические сведения периода В.О. войны.
***
7. Какие эпизоды в повести произвели на вас наиболее сильное впечатление и почему?
8. Каковы жизненные позиции, нравственные идеалы героев?
9. Как решаются в повести проблемы «Война и человек на войне», «Война и порождающая все прекрасное на земле любовь человеческая»?
10. Каково ваше отношение к главным героям повести ЛЮБОМИРУ ЗУХУ и МАРИИИ ТЕРЕЗЕ, ЯНТИМЕРУ БАЙНАЗАРОВУ и ЛЕОНИДУ ЛАСТОЧКИНУ, капитану Р.С. КАРАЗИНУ и комиссару А.Д.ЗУБОВУ?
(задание в группах)
***
Прототип ЛАСТОЧКИНА ЛЕОНИДА.
Интересен образ ЛАСТОЧКИНА ЛЕОНИДА. В своих выступлениях М.КАРИМ рассказал, что ЛЕОНИД СКВОРЦОВ его друг, явился прототипом ЛАСТОЧКИНА ЛЕОНИДА
«Человеком удивительной судьбы, называет его автор. Это был мягкий, добрый, жизнерадостный человек, готовый в любую минуту прийти на помощь.
Женился он на фронте. Она бала медсестрой. Нелегкой оказалась жизнь и после войны: почти 30 лет была прикована к постели его жена, которая когда-то спасла ему жизнь. А в письмах своих он сообщал «радостные» вести о том, что у них до удивительного все хорошо: просто не мог он тревожить сердце друга своими болями. Умер Леонид скворцов в 1981 году в г. Костроме.
***
Справка. Ученик читает характеристику прототипа образа Леонида Ласточкина.
Учит .:.. Ночь перед расстрелом. Ею и начинается повесть. Начинается с душевных терзаний ЯНТИМЕРА БАЙНАЗАРОВА, чей взвод на рассвете расстреляет ЛЮБОМИРА ЗУХА.
Своего расстреляют. Часть только на пути к фронту. ЯЕТИМЕР еще н сделал и единого выстрела по врагу. И первый приказ его открыть огонь будет дан по своему же парню, приговоренному трибуналом к расстрелу за дезертирство.
Война свой счет ведет всему. Время до не в этот счет н входит. Там – иная жизнь, иной мир.
А счет войны еще короток. Пока еще и коротка прожитая на войне жизнь лейтенанта БАЙНАЗАРОВ. Отчет ей начинается с того часа, когда воинский эшелон повез солдат из Башкирии на фронт.
И тут первая потеря-ложка. Ложка, украденная у ЯНТИМЕРА другим солдатом. Потеря не столь материальная, сколько нравственная. Ложка, с которой отец, ЯНБИРДЕ БАЙНАЗАРОВ прошел германскую войну. Не просто ложка, но боевая ложка-верный спутник дома БАЙНАЗАРОВЫХ, недаром на конце ее выцарапан «Заячий след» -родовая тамга. Словом, заслуги той ложки немалые. Она- вещественная связь парня с домом. А вор - вот он. Конец Янтимеровой ложки из кармана торчи… Первая потеря ЯНТИМЕРА на войне - не сама ложка, - другое. Не смог сказать вору, что тот вор. Попроси ГАРДАНОВ ту ложку – отдал бы ее ЯНТИМЕР. Не раздумывая, подарил бы. Испугался кулаков ГАРДАНОВА? Нет, перед людским бесстыдством спасовал. И в ту, не в свою последнюю ночь, но столь значимую для него, призвавшую к ответу, - понял: «Он тогда не только взятую из дома ложку, какую-то частицу своего достоинства потерял. Вот как оно выходит – коли вещь украдут, то и душу без ущерба не оставят. «Снова притчевость? Несомненно… Урок, ставший притчей для нас тоже. Речь о достоинстве идет – ни больше, не меньше. Война его не списывает. А лейтенант дальше итожит потери. И унижение вспоминает, обиду за Леню Ласточкина. Ведь было: из- за него чувство « на похлебку» променял, согласился к НЮРЕ пойти. И бала та ночь без любви.. Это все – утраты, они пройдут с ЯНТИМЕРОМ всю отпущенную ему жизнь. Так что же – человеческие законы все - таки и в войну значимы? Иначе можно больше, чем ложку потерять - человеческое в себе.. И тут сталкивается духовность - и установление военного времени.
ЯНТИМЕР до последнего своего часа не может забыть и ночь ту и рассвет, как не смогут их забыть ни капитан Казарин, ни комиссар Зубков, ни Ефим БУРЕНКИН.
Таким образом ЯНТИМЕР БАЙНАЗАРОВ, башкир по национальности, отличается честностью, благородством, мужает не только в тяжелейших условиях войны но и через личные потери. Как личную утрату он воспринял расстрел ЛЮБОМИРА ЗУХА. «Долго и храбро воевал он за двоих и погиб за себя в одночасье,» - говорит о нем автор. Не осуществилась мечта ЯНТИМЕРА сыграть на сцене Башкирского театра роль Салавата ЮЛАЕВА. Погиб майор БАЙНАЗАРОВ 13 апреля 1945 г.,
Спасая прославленный на весь мир Венский оперный театр. Это символизирует, что наши солдаты, освобождая захваченные фашистами земли народов Европы, одновременно спасали европейскую культур и цивилизацию.
***
А ночь перед расстрелом тяжка для многих, особенно же для капитана Казарина тому совесть не дает покоя. Вот он высший суд для каждого.. Если ЯНТИМЕР мучается безжалостностью приговора, его неправедностью – по высоким человеческим понятиям, КАЗАРИНА терзают угрызения совести. Он - собой занят. Прекрасный командир, смел. Справедлив - так по крайней мере о себе думает., с самим собой обходится без жалости, без пощады. Можно ли его упрекнуть в смерти ЗУХА, в том, что он переступил дозволенное? По законам войны – ни в коей мере. Но что – то мешает нам полностью согласиться с этим, нашим же утверждением. Казарин в роковые дни ЗУХА минуты не захотел понять подчиненного, войти в его положение. Волю настроению дал. Внял бы просьбе ЛЮБОМИРА – взял девушку в часть – санитаркой ли, телефонисткой, мало ли дел, - ничего не случилось бы. Смерти бы не случилось человеческой. Не взял лишь по тому, что в ту пору получил от жены письмо- к другому ушла, и теперь капитан не смог быть беспристрастным: весь женский род в те минуты ненавидел. Свою боль на других выместил. Да и позднее Казарин мог не дать ход делу, своей властью наказать ЗУХА – и опять – таки не сделал этого. Дважды имел возможность уберечь ЛЮБОМИРА от страшной смерти - пули своих. Перед ним был два пути.
« Первый путь - так как о Зуховом ночном похождении еще никто не знает и слухов никаких пока не разошлось, то вызвать сейчас старшину ХОМИЧУКА и приказать: по поводу ЗУХА больше не распространяться, а живо забрать в кузов машины пшена и хоть как, хоть где, но обменять его на дойную козу, козу же отвезти к жившему на хуторе Чернявка ЕФИМИЮ ЛУКИЧУ БУРЕНКИНУ, стоимость двух кур возместить деньгами… А сарайчик БУРЕНКИН может починить и сам. В общем, хозяин козы должен остаться доволен, снова ходить и поднимать шума не будет. И шито – крыто. Вот такой путь.
Другой же путь – путь опасный, путь страшный. Сейчас он должен поднять вот эту телефонную трубку и сообщить командиру бригады: «Во вверенном мне батальоне чепе…».
Тот, первый путь – тайный, короткий и бесхлопотный. Но скользкий.
Сокрытие преступления, сознательного ли, бессознательного, не только уставу, но и совести претит. Ступит на эту тропку капитан КАЗАРИН – и как ему потом с самим собой ужиться, как от других искренности и правдивости ждать? Или взять грех на душу? Война спишет. А спишет ли?...
РУСЛАН КАЗАРИН у которого воинский долг и честь командира были превыше всего избрать первый путь не смог.»
Но что эти счеты с совестью по сравнению с тем, что всю жизнь будут жечь КАЗАРИНА.. ИХ ничто не спишет .
Да, «раскаянье от века в нашей власти,» однако не все во власти раскаянья… Не от всего освободит оно.
Закрутится машина трибунала, бесстрастного моховика, и никто не сможет остановить, воспрепятствовать…
Будет мучиться страшным исходом и УФИМ ЛУКИЧ БУРЕНКИН , чей сарай развалила ненароком машина ЛЮБОМИРА,- БУРЕНКИН, подавший КАЗАРИНУ жалобу на водителя, заваривший все это дело.
Опять – таки формально прав и БУРЕНКИН: « Без причины не то, что сарай, а даже галочье гнездо разорять нельзя. Прежде чем разрушить, кто- то ведь строил его. Кто сломал, путь и ответит. По все строгости закона» -так старик рассуждает. «Зло должно быть наказано»,- и идет жаловаться. И в голову ему не приходит, что ныне по другим законам жизнь идет – законам войны. А строгий закон войны – расстрел. В мирных-то условиях все дело показалось бы не ахти каким в сравнении с жизнью человеческой. Дали бы “выволочку” и поделом.
ЕФИМ ЛУКИЧ, когда принимал свое “твердое решение”, не думал и не гадал, что смерть другому несет. Не злодей же. Обыкновенный человек, разве что скуповат, упрям. Не жаден, нет – своего не упустит, Так и жизнь нелегка, на старике двое сирых внучат осталось.
Опять вопрос: прав ли был, что пошел в часть требовать возмещения за причиненный урон, нанесенный бронетранспортером ЛЮБИМОГО ЗУХА? Да ведь кто знает, как бы поступил на его месте каждый из нас… Внучаты-сироты есть просят… Но если бы…
Если бы знал, чем обернется жалоба, - не пошел бы. И каждый из нас – тоже бы не пошел. А узнав, просит не наказывать водителя. Да поздно. Война. И отправится к Казарину, внучат прихватит – уже с иной просьбой. Теперь ему никакого возмещения не надо. Понял: жизнь человеческая под угрозой. Теперь о милосердии просит. Страшный это урок для ЕФИМИЯ ЛУКИЧА. Непрощаемый. Другим отныне станет. Ведь жил по принципу “ моя хата с краю”… “Может, через сердечную боль и муки совести он к своей сущности вернулся?”
Вернется “ к свой сущности” (а сущность для МУСТАЯ КАРИМА- человеческое, милосердное) и Казарин. Тоже другим станет. Однако не слишком ли дорогая плата за то – жизнь человеческая?
В эту тягостную ночь Казарин придет к комиссару ЗУБКОВУ. “Как мне с совестью поладить своей. Арсений Данилович? – мучается он. – Я должен спасти ЗУХА. Посоветуйте, помогите! Нельзя ему умирать! Пусть меня накажут, пусть в рядовые отправят, в штрафбат, пусть его в живых оставят…”
Сцена. Разговор комиссара и БАЙНАЗАРОВА в ночь перед расстрелом.
Но тяжко и комиссару, хотя он, как и ЯНТИМЕР, не причастен к случившемуся, более того, все сделал, чтобы предотвратить расстрел. Не его вина, что запоздало, замешкалось в пути помилование. Хороший он человек, (Комиссар бригады Арсений Данилович ЗУБКОВ вошел в произведение под своим именем и подлинными биографическими данными)
Арсений Данилович ЗУБКОВ, совестливый. Приходит к комиссару БАЙНАЗАРОВ.
“- Разрешите? – послышался робкий голос. Отрешенно сидевший Арсений Данилович вздрогнул. Уже в этих двух строчках – своя драматургия. У комиссара был только что тяжкий разговор с КАЗАРИНЫМ. Нервы напряжены до предела. Вся сцена – драма.
“- Я не могу отдать такого приказа… Я ещё ни одного фашиста не убил, даже ещё не стрелял в него. Почему же я с самого начала должен своего убивать? Я этого не могу. Поручите другому…”
Правота лейтенанта, собственное бессилие вывели его из себя… Да, есть резон в том, что говорит ЯНТИМЕР. Однако и комиссар прав. Понять БАЙНАЗАРОВА может. Утешить – нет. Прав, ибо у войны, повторяю, законы особые. “Приговор вынесен. И в исполнение его приводишь не ты один”. Вот как дело обернулось. В эту безжалостную историю втягиваются все новые и новые люди. Пусть не исполнители, но – участники. Так требует война, ибо по ее понятиям ЗУХ – дезертир.
ВОПРОСЫ. (проблемы).
11. Справедливо ли обвинило военное начальство Л.ЗУХА в дезертирстве?(каково ваше личное отношение к герою).
12. Какова мера вины Л. ЗУХА в самовольной отлучке и поездке к любимой? (Вы оправдываете его поступок или осуждаете?).
13. Справедлив ли приговор военного трибунала: “За тяжкое воинское преступление… бывший сержант ЗУХ ЛЮБОМИР ДМИТРИЕВИЧ по закону военного времени приговаривается к высшей мере наказания.
Никто не снимает с Л.ЗУХА вины. Прежде всего сам автор. Это четко подчеркнуто всем мироощущением, поведением БАЙНАЗАРОВА, строгостью к своим поступкам в это тяжкое время. Обоим – и ЗУХУ и БАЙНАЗАРОВУ – по двадцать. Но они во многом – разные. ЯНТИМЕРУ БАЙНАЗАРОВУ более, чем кому-либо в повести, присущи прекрасные черты фронтового поколения, что определили его нравственность. Юность есть юность, разве её сбросишь со счетов. И ЯНТИМЕР мечтает о любви, нравится ГУЛЬЗИФА. Он, наверняка, не сотворил такого как ЛЮБОМИР. Обвинения разумны: ну а вдруг тревога? Вдруг приказ – в наступление идти? Передовая, вот она – рядом… А ЛЮБОМИР ЗУХ на свидание укатил на боевой машине. Хотя суровы законы войны, но есть ещё закон совести, человечности, должен действовать закон человеческой мудрости.
СПРАВКА. Обратимся к критике:
“Но в священной борьбе с фашизмом, который угрожал жизни целого народа, приходилось проявлять и жестокость, и жестокость, если мерит эти качествами понятиями мирного времени”. (М. АМИНЕВ).
“ И тогда, в годы войны, и сейчас нелегко взять на себя ответственность за решение судьбы человеческой, иной раз нужен поступок, решительный выбор, такой, который сделал комиссар, написавший просьбу о помиловании ЗУХА. Ведь он знал, что в тех условиях, оправдать сержанта трудно, практически невозможно, но с точки зрения человеческой вполне вероятно и необходимо. И на войне нельзя забывать, что помилование подчас важнее приговора, прощение сильнее действует, чем жестокая необходимость кары. По сути, наш народ тем и победил фашизм, что на его стороне была гуманность и человеколюбие”. (В. ДЕМЕТЬЕВА. Серия “Литература”, № 10, 1988 г., с.15-16).
ВОПРОСЫ:
14. Вы поддерживаете или не согласны с решением капитана КАЗАРИНА в первом и во втором случае? (Как бы вы поступили на месте капитана КАЗАРИНА?).
15. Как вы оцениваете поведение БУРЕНКИНА, который считает, что “каждый должен нести ответственность за содеянное”?
16.Что заставило его обратиться к капитану КАЗАРИНУ с просьбой: “Милосердие нужно! Прощение! Ошибка – не преступление?”
18. Что самое важное и главное не учили при следствии “плотный, розовощекий майор в очках с толстыми линзами” и “ худой, как хлыст лейтенант”?
19. Каковы жанровые особенности произведения? (Какие художественные особенности повести делают её романтической, лирической?).
20. Что дало ваше чтение и обсуждение повести?
Много вопросов ставит повесть, но не дает готовых ответов. Если бы розовощекий майор и долговязый лейтенант по-иному взглянули на дело… Сколько этих “если бы”.
Требовался решительный выбор: быть на войне человечным в полном смысле этого слова или ради высших интересов забыть об этом на время.
ЛЮБОМИР – не преступник, конечно. Не предатель. Наш парень. Мечтает до Берлина дойти, а теперь, уже полюбив МАРИЮ ТЕРЕЗУ, и Мадрид от фашистов освободить. В части он любимец. Оттого ещё больней. Буйная голова. Любовь к МАРИИ – не эпизод для него. Товарищи, солдаты понимают это, боясь ненароком оскорбить высокое чувство.
МАРИЯ ТЕРЕЗА – испанка по национальности, которая “пропустила через свое сердце боль, страдание, слезы двух стран”. Сколько огня, любви, стойкости, редкой и какой- то мудрой красоты в этой удивительной девушке, перенесшей столько лишений и горя, трижды осиротевшей, но не потерявшей веры в жизнь!
Образ МАРИИ несколько условен, она словно растворяется, уходит в незнаемое к концу повести, чтобы вернуться, возвращаться к людям в любую пору, ибо вечна, жива любовь.
И снова, уже в самом конце, прозвучит:
“- Стой! Кто идет?!
Пароль!
Любовь!
Нет такого пароля. Отменили. Здесь война.”
Полноте, может быть такого, - говорит автор. Есть такой пароль. Незыблемо право человека на любовь. Не подчиняется она законам войны. “А не знающая смерти МАРИЯ ТЕРЕЗА, все идет, все шагает по белу свету – плачет и смеется, плачет и смеется, смеётся и плачет…”
Так заканчивается повесть…
И все-таки виновник случившегося есть. “ Жертва войны” – так захотел написать на могильной табличке ЗУХА старшина ХОМИЧУК. Хотел – не посмел. Вся повесть – страстный, гневный протест против войны. Она убивает любовь, убивает детство, ибо не выбирает.
Первым, кого суждено было положит ЯНТИМЕРУ в могилу на этой войне, был безвинный ребенок перенесший ленинградскую блокаду.
“Меня, как и всякого человека, беспокоит опасность войны, - писал М.КАРИМ. – Я не раз думал об АРХИМЕДЕ, которого убил солдат. Философия солдата однозначна. Ведь у него, наверное и угрызений совести не было. Он – оружие, орудие. Заданная сила часто сильнее добра. АРХИМЕДА убивать нельзя. Это опасно для жизни человечества.
Я не хочу, чтобы люди потеряли веру в будущее, чтобы вошли в их души безысходность, безразличие. Литература призвана оберегать человека от этих опасностей. АРХИМЕД не должен быть убит”. Этим чувством и вызвана к жизни повесть.
Критика отметила новое слово о войне, сказанное М.КАРИМОМ.
Не героическое в центре внимания автора, война, как таковая, вроде бы не показана в повести. Но горькое, страшное событие рождено его и только его “Война и есть “другая жизнь”. Она не считается с чувствами людей, даже самыми чистыми, самыми возвышенными. У нее нет права на милосердия. Это – непреложный факт. Это грозная реальность. И это – страшно: сердце готово оправдать, а разум велит карать.”
Нет, М.КАРИМ как суровый реалист не выносит однозначного решения, не навязывает своего суждения. Он рассказывает и показывает исключительный случай, как это было. Не согласен с любыми условиями человеческого существования, которые возникают по тем или иным причинам, которые противостоят полному раскрытию лучших свойств человеческой натуры, препятствуют людям быть воистину счастливыми”
(Ч.АЙТМАТОВ. Боль, рожденная войной. – Литературная Россия, 1986., 7.11.).
Да, война – виновник. Война, как говорит автор, выявляет человечность, совестливость одни, черствость других, равнодушие третьих. Более того, помогает “обрести сущность”, как обрели её БУРЕНКИН и КАЗАРИН…
Страшно это испытание, но оно - факт, реальность.
В “Помиловании” мы постоянно чувствуем присутствие автора. Он страдает, сомневается, радуется вместе с читателями.
Сильна в повести романтическая струя, несмотря на жестокость ситуации. Она ярче выявляет недозволенность происходящего. Эту несовместимость войны и естества людского подчеркивает у М.КАРИМА и природа.
… Ночь сошла на землю. “… Ночь тихая, c ума сводящая лунная ночь – все на одном месте, как стояла, так и стоит. Мерный, вперемежку с лунным светом дождь листы льет и льет, не останавливаясь и даже не затихая”. Токая ночь лишь для любви. А тут – на гаупвахте ждет расстрела влюбленный. В этой повести более чем где-либо в прозе М.КАРИМА поэт прорывается. “… в небе диковинное зрелище, удивительная схватка. Вдруг невесть откуда забредшее облако подкралось к луне и ткнулось в серебряный бок. Луна даже сплющилась чуть, но не поддалась, оттолкнула назойливое облаков и поплыла дальше. Облако пустилось вдогонку. Вот уже настигло, уже было схватило в объятия – луна ловко увернулась и метнулась вверх. Облако, раззадорившись, бросило невод – невод пролетел мимо. Вспыхнуло от стыда облако, сверкнуло и растаяло. А может, от любви так и вспыхнуло – от любви растаяло…” Здесь поэт говорит. Лирик.
В “Помиловании” много противопоставлений, антитез. Это – своеобразные ряды, параллели. ЯНТИМЕР – ЛЮБОМИР: ответственность – безответственность
Ночь перед расстрелом для БАЙНАЗАРОВА и ЗУХА: терзания – уверенность в благополучном исходе. Высокая ночь любви МАРИИ и ЗУХА. Ночь без любви НЮРЫ и ЯНТИМЕРА. Опустошающая, унижающая.
В почести есть элементы притчевости и условности. Судите сам: бронетранспортер ЗУХА ночью покинул часть, и никто не слышал. Позднее многие персонажи повести удивятся. Но не читатель – этот случай он воспримет реальностью.
Необходимо сказать о детали, о её зримости в повести. Деталь сразу приковывает к себе внимание – не только героя, но и читателя. Например, ночь у комиссара. ЯНТИМЕР пришел со своей болью, вдруг взгляд его упал на белые шерстяные носки, в которые обут комиссар. И сразу мысль: “Кто же ему связал их?” Да ведь все равно ему – кто. Мысль неуместная в такую минуту. Но именно эта деталь соединит несоединимиое – военный быт и мирный, вернет на мгновение в довоенное время…
Или белая рубаха ЗУХА. Парень перед расстрелом зажимает разодранный локоть. До последнего мгновения жизни он помнит об этом, как тот парень из “Долгого, долгого –детства”, “который боялся замочить ноги”…
А фонарик, горящий на дне зарытой могилы? Любовь, войной загубленная.
ВЫВОД: В повести “Помилование” автор поднимает и глубоко, мудро решает проблемные вопросы о правах и обязанностях, о проблеме долга и чести, гражданственности и гуманизма и о важности его проявления в критической ситуации, о том, что судьба человеческая зависит от многих факторов, о необходимости разумного, мудрого решения, когда речь идет о человеке.
В завершение нашей дискуссии прослушайте стихотворение М.КАРИМА.
Учен.: Вечерний полог, синеватый чуть,-
Или рассвет, c оттенком бледной розы,
Но в памяти жива, хочу иль не хочу,
Война прошедшая, а рядом шум березы.
Вернулся я к тебе, душой затосковав,
Когда березы листья развернули,
Но все ж от дома мысли оторвав,
Меня война манила свистом пули.
Не затянулись, что ли, не пойму,
Живые угли холодком забвенья,
Мне непривычна тишина в дому,
И даже ласки сеяли сомненья.
Но дни прошли, и приходил туман
Так солнце к полдню тени все уводит.
И я почувствовал, проходит боль от ран,
И вновь любовь прошедшая приходит.
И я обязан, милая тому,
Что ты тогда мне радость возвратила.
Я не пойму, родная почему
Я не сказал “люблю”
Иль все понятно было?
Не знаю… Я тогда не замолчал,
Который час был, утро или вечер,
Но вихрь войны, я помню – он качал
Березу, мне спешившую навстречу…
1943.
Учит.: (Если останется время, можно провести викторину на знание текста повести).
ВИКТОРИНА по повести “Помилование” М.КАРИМА.
1. “- Царь-голод свергнут! Ур-ра! Ложки к бою готовь! – подал он команду и поставил ведро на стол” (Ласточкин).
2. “Водки нет, не обессудь, - сказала она. – Отраву эту и в дом не пускаю. Зареклась. Из-за нее муженёк мой подурил власть и пропал из дома”. (НЮРА).
3. “- Счастье!- не раздумывая ответил он.- Вот победим врага и будем навеки вместе” (ЛЮБОМИР).
4. “-А я сейчас хочу быть вместе. Возьми меня к себе! Скажи командиру, МАРИЯ ТЕРЕЗА без меня ни дня не проживет! Скажи: останется одна- с ума сойдет. Или умрет! Умру, и все! А зачем командиру моя смерть! Он согласится. Буду в фашистов стрелять, солдатам кашу варить, от меня вреда не будет. Уговори командира.” (МАРИЯ ТЕРЕЗА).
5. “-Сержант ЗУХ, встать! – Наряд вне очереди. На кухню. Картошку чистить.” (ХОМИЧУК. Сержант).
6. “- Мужчине – по коню почет, по оружию честь. Эта машина – и твой конь, твое оружие. Их беречь надо, - дал еще от себя обоснование.” (Ефрейтор ДУСЕНБАЛЬ).
7. “- С хутора я, c ЧЕРНЯВКИ… Сесть можно? –Тут недалеко, 4 километра всего, ЧЕРНЯВКА-то. С двумя внуками-сиротками проживаю.” (ЕФИМ ЛУКИЧ БУРЕНКИН).
8. “-Ты – дезертир. Вот ты кто. А мы в действующей армии, значит на фронте. Не сегодня завтра – в бой! Ты это понимаешь?” (КАЗАРИН).
9. “-Ты на артиста похож, который в кино Салавата ЮЛАЕВА играл.” (ГУЛЬЗИФА).
10. “-Я наверх шифровку послал, просил изменить приговор. Ответ должен прийти в течении 12 часов.” (РУСЛАН СЕРГЕЕВИЧ ЗУБКОВ).
Цель урока : показать мастерство и гражданское мужество писателя, углубить теоретические знания учеников, развивать навыки анализа текста.
Ход урока
I. Слово учителя.
Литература о войне - это память народа о грозных и трагических годах. Память о том, какой дорогой ценой досталась победа, в каких неимоверно тяжелых испытаниях происходила проверка и закалка характеров людей.
Мы знаем очень много произведений о Великой Отечественной войне, раскрывающих героические характеры, мужество, стойкость и отвагу солдат на полях сражений, участников подпольного и партизанского движений, узников концлагерей.
Но есть в советской литературе о войне произведение о парне, который обязательно стал бы героем, если бы... Сегодня мы поговорим о жертвах войны. О правдивом и трагическом характере Любомира Зуха – герое произведения Мустая Карима “Помилование”.
II. Общая характеристика произведения, образа Любомира Зуха (выступление ученика)
(Творчество Мустая Карима стало олицетворением башкирской литературы. Его книги переведены на десятки языков. И в трудные, переломные для страны моменты он не мог молчать. Его мудрое слово всегда вызывало огромный общественный резонанс. Он был понятен и близок каждому человеку. Люди ценили его за высокое литературное мастерство, талант и редкие человеческие качества. Его произведения отличаются высоким философским смыслом, истинной гражданственностью, добротой, романтизмом. Человек неиссякаемой душевности, писатель вселял в сердца людей надежду на лучшее, веру в то, что доброта, высокая гражданственность, искренность могут и должны быть спутниками человека во все времена.
Для людей всех поколений Мустай Карим стал культурным символом, патриархом духовности, эпохой в литературе Башкирии. В золотой фонд советской литературы вошла повесть Мустая Карима “Помилование”. В свое время повесть прозвучала подобно набату, приоткрыв страшный лик Великой Отечественной войны из-под гордо реющих знамен. Но и сегодня рассказ о том, как люди уничтожают своих же ради шкурного желания выжить в мясорубке сталинского режима, звучит не менее горько и жестоко.
В основе произведения лежит история, которую вполне мог слышать или даже наблюдать Мустай Карим на фронте. Дневниковая запись от 6 января 1985 года, сделанная в один из дней работы над повестью, гласит: “Сегодня буран усилился. Какой-то тревожный буран. В этот буран расстреляли Любомира Зуха. Его в сентябре 1942 года расстреляли, а сегодня во второй раз - уже навсегда. Героя с такой тяжкой судьбой у меня, кажется, не было. Можно было за три минуты до расстрела прислать помилование и тихо-мирно завершить историю. Но зачем тогда все прежние усилия? В жизни-то его не помиловали. Только я помиловал его - ради жизни. Сама жизнь не помиловала...”.
Главный герой повести – солдат Любомир Зух, нарушив воинскую дисциплину, едет ночью на бронетранспортёре в соседнюю деревушку, чтобы проститься с любимой девушкой Марией-Терезой.
Любомир Зух не дезертир. Скорее - просто беспечен. Любовь толкнула его на этот шаг. Она и вступает в конфликт с установлением военного времени. Многие знакомые и не знакомые с Зухом понимают - сердцем - несоответствие наказания поступку. Здесь уже совесть голос подаёт: ведь совершиться должно страшное, непоправимое. Речь идет о жизни.
Но приговор несправедлив лишь по человеческим законам. А на войне действуют особые законы - законы войны. По ним Любомир Зух - преступник.
Настроение, созданное писателем, таково, что тревога, напряжение, растут с каждой страницей.
Ночь перед расстрелом. Ею и начинается повесть. Начинается с душевных терзаний Янтимера Байназарова, чей взвод на рассвете расстреляет своего бойца Любомира Зуха. Янтимер ещё не сделал ни единого выстрела по врагу, и первый его приказ открыть огонь будет дан по своему же парню.
Янтимер до последнего своего часа не сможет забыть и ночь ту, и рассвет, как не смогут забыть ни капитан Казарин, ни комиссар Зубков, ни Ефимий Лукич.
Эта ночь тяжка для многих, особенно же для капитана Казарина. Ему совесть не даёт покоя. Вот он, высший суд для каждого... Если Янтимер мучается несправедливостью приговора - по высоким человеческим понятиям, Казарина терзают угрызения совести. Он собой занят. Можно ли его упрекнуть в смерти Зуха, в том, что он преступил дозволенное? По законам войны - ни в коей мере. Но что-то мешает нам полностью согласиться с этим. Казарин в роковые для Зуха минуты не захотел войти в его положение, дал волю настроению. Да и позднее Казарин мог не давать ход делу, и опять-таки не сделал этого. Дважды имел возможность уберечь Любомира от страшной смерти - пули от своих. Будет мучиться страшным исходом и Ефимий Лукич Бурёнкин, чей сарай развалила ненароком машина Любомира Зуха, - подавший Казарину жалобу на водителя, заваривший всё это дело. И в голову ему не приходит, что ныне по другим законам жизнь идёт - законам войны. А страшный закон войны - расстрел.
Любомир не преступник, конечно, не предатель, простой парень. Мечтает до Берлина дойти, а теперь уже, полюбив Марию-Терезу, и Мадрид от фашистов освободить. В части - общий любимец, оттого ещё больней.
Нельзя не обратить внимание на такой удивительный факт: ужаса, случившегося с ним, Любомир Зух так и не осознал, по сути, до самого расстрела. Даже в ночь перед исполнением приговора он спокойно спит на гауптвахте, чем немало потрясены караульные. За жизнь парящего в небесах Зуха переживают все окружающие. Клянёт себя за скоропалительную жалобу Бурёнкин, раскаивается в принятии должностного решения капитан Казарин, мучается, не спит полковой комиссар Зубков, ругается от бессилия что-либо изменить старшина Хомичук, в невыносимой тревоге и неизвестности страдает Мария-Тереза.
Решение о помиловании Любомира Зуха было принято наверху, но опоздало на несколько часов. Через многие годы после войны механик - водитель Любомир Зух был оправдан писателем Мустаем Каримом.
Повесть “Помилование” - это повесть и о трагических страницах войны, которую он прошёл от начала и до конца, и о светлых страницах любви. Здесь писатель, обращаясь к давно прошедшему событию, к факту безвинного расстрела молодого солдата, обнажает недостатки культовских привычек, приведших во время войны к огромным бедам, к необоснованным человеческим потерям. Память главного героя, лейтенанта Байназарова, является здесь судом над _искореженной судьбой, свидетельством того, насколько трагическими были взаимоотношения между отдельным человеком и историей общества.)
III. Повторение знаний по теории литературы
Назовите средства создания художественного образа. Дайте их понятия. (Учащиеся называют портрет, психологизм, речь героя, поступки и действия персонажа, характеристика другими героями, авторское отношение к герою, художественные детали, предыстория персонажа, пейзаж).
IV. Анализ средств создания образа Любомира Зуха (аналитическая беседа)
1.Портретная характеристика
Итак, сегодня мы поговорим о мастерстве писателя, о том, как он создал такой потрясающе правдивый, обаятельный и такой трагический характер. Важным средством создания образа в художественном произведении является портрет. Дайте портретную характеристику Любомира Зуха. Назовите средства выразительности, используемые автором.
(Любомир Зух – очень яркая, колоритная фигура. В его описании автор подчеркивает непосредственность, естественность, простоту наряду с глубиной чувств, какой-то загадочностью, душевностью. “А лежал в том саду навзничь, головой под бронетранспортером, - на весь батальон славный своей сноровкой, удалью, находчивостью и щегольством сержант Любомир Зух...” Положительная оценочная лексика (“сноровка”, “удаль”, “находчивость”, “хваткий”), эпитет “печальный голос”, очень сильное экспрессивное сравнение “будто сама земля плачет навзрыд” - в этом описании передано такое мощное человеческое начало, такие качества былинного героя, что невозможно представить бесславный конец его жизненного пути.
В повести дается несколько портретных описаний Любомира. И если в рассмотренном выше портрете отмечаются качества бойца, товарища, человека, то глазами девушки передается внешняя красота, восторг от яркого, выразительного лица: “- Уф, а брови-то!.. Войдешь - заблудишься!- усмехнулась она, глядя на эти черные, густые, почти смыкающиеся брови, тень от которых притемняла голубые Зуховы глаза.” Чтобы передать впечатление Марии-Терезы от бровей и глаз солдата (интересно, что именно на них делается акцент, вспомним: глаза – зеркало души), автор использует разнообразные языковые средства выразительности: морфологические (использование междометия), синтаксические и пунктуационные (неполное предложение, обобщенно-личное предложение, однородные члены, восклицательные знаки, многоточие), лексические (градация), словообразовательные (“а брови-то”, употребление рядом однокоренных слов “тень” “притемняла”).
Потрясающе убедительно показана в повести внутренняя и внешняя красота Любомира Зуха через портретные описания героя.)
2. Психологическое изображение героя.
(Вся повесть нанизана на одну длинную ночь - ночь перед казнью. Автор ставит вопрос о людях на войне, о том, что война ничего не спишет. Люди везде должны оставаться людьми. При любых условиях человек имеет право на жизнь и любовь. Любомир Зух был красив душою. Он не дезертир. Он просто беспечен, поэтому уезжает ночью к любимой девушке. Любовь, безоглядная, всепоглощающая, толкнула его на этот шаг. Она и вступает в конфликт с установлением военного времени. Любомир без памяти влюбляется в Марию-Терезу, каждую свободную минутку он мечтал об их будущем и строил планы: “Даже на рассвете, лишь задремлет чуток, он летал над Украиной, над Испанией летал - или один, или с Марией Терезой...” Психологическое состояние героя тонко передано глаголом летал, употребленном в переносном значении. Что это: полет влюбленной души, желающей свысока обнять всех и все? Или невозможность держать счастье в себе и неодолимое желание сделать всех счастливыми?.. Раскрывая высокий накал чувств героя, автор говорит об открытых небесных воротах: такая любовь может вершиться только на небесах!
Светлый, радостный тон, окрыленное огромной любовью душевное движение Любомира и ничем не оправданная казнь молодого, мужественного солдата, не успевшего даже вступить в первый бой с врагом, – резкий контраст потрясает.
Глубокий философский подтекст заставляет задуматься об общественной морали, о системе нравственных ценностей, о бесценности человеческой жизни: “В короткую эту ночь сквозь душу Любомира Зуха прошли и весенние ливни, и летние грозы, и осенние бури - прошли, омыв, очистив, осветлив...”Автор психологически емко описал ощущения, переживания, осмысление героем того, что с ним произошло: “...сам теперь целый мир.” И снова невозможно передать его чувства земными мерками, поэтому - потрясающие метафоры - “заря из сердца забрезжит, солнце из груди взойдет”. Любовь, нежная и всеобъемлющая, ставшая сущностью героя, зовет его на подвиги, на жизнь и счастье. Мощное жизнеутверждающее начало несет она.
Вполне закономерно, что Любомир не мог надолго оставить любимую, не попрощавшись, не сказав о будущей счастливой встрече, которая обязательно будет после окончания войны... Не сумел Любомир Зух подойти к любви мерками войны – и его –“целого мира” - не стало.
3. Речь героя.
Речь героя является одним из главных средств изображения характера. Что же мы можем сказать о герое по его речи?
(Любомир рассудителен, смышлен и решителен, но по-детски наивен. Он всегда верен своим убеждениям: “Дезертир ты, Зух. Знаешь, что такое дезертир?
Знаю. Кто сбежит - дезертир. А я поехал и вернулся...”
Он, приговоренный к расстрелу, втолковывает собеседнику, лейтенанту Байназарову, который назавтра должен будет отдать роковую команду: "Вчерашний суд - это ошибка... Ты сам подумай, лейтенант, я ведь еще даже ни одного фашиста не убил. А убить должен! Я нужен. Я солдат". Речь героя характеризует его как очень искреннего, верящего в разумность окружающих, не допускающего мыслей о чем-то плохом. Он убежден в том, что должен выполнить свой воинский долг. Ему и в голову не приходит, что ныне по другим законам жизнь идёт - законам войны. А страшный закон войны - расстрел. Он мечтает до Берлина дойти, а теперь уже, полюбив Марию-Терезу, и Мадрид от фашистов освободить: “- Я, Мария Тереза, когда Берлин возьмем, я сразу... Я твою землю, Мария Тереза, от фашистов спасу! Потому что я, Мария Тереза, люблю тебя!” Этот монолог героя по форме выражения мысли не совсем гладкий, но именно в повторах слов, в отрывочности, в недосказанности, в восклицательных интонациях передается захлестывающая эмоция, любовь, желание спасти любимую и ее землю.
Таким образом, речь героя характеризует его как очень искреннего, открытого, глубокого, решительного, смелого, убежденного в своей невиновности человека.)
4. Характеристика поступков героя.
Как характеризуют героя его поступки?
(Любомир Зух, полюбив Марию Терезу, ночью перед выступлением не смог удержаться от того, чтобы не навестить свою избранницу. Он покинул расположение части на военной технике, за что и был наказан. 19-летнего юношу приговорили к расстрелу. Таков был закон войны, которому претили голоса сердца, ума и совести. Любомир до конца своих дней не осознает своей вины. Он не понимает, за что его назвали дезертиром. "Дезертирство – это когда сбегают и не возвращаются, я же вернулся!" – искренне недоумевает Зух. Любомир наивно уверен, что расстрелять его никак не могут: во-первых, он еще ни одного немца не успел убить, во-вторых, он отныне отвечает за Марию Терезу, ставшую ему женой.
Карим в ходе сюжета находит в истории Любомира Зуха не только романтико-трагические стороны, но и нравоучительные, притчевые, философские черты: “Вечером Любомира Зуха опять привели на допрос. Еще раз выяснили, как, с каким умыслом он ночью на боевой технике, обманув часового, уехал из части. К сказанному ранее сержант Зух не добавил ничего.
Да, уехал, обманул Дусенбаева и уехал. Умысел? Навестить жену. На обратном пути налетел на сарайчик, придавил козу. Вот моя вина, - заключил он.”
Поступки героя характеризуют его как человека очень искреннего, слушающего только свое сердце и не поддающегося голосу разума. Они обусловлены огромной любовью. Наверное, с точки зрения обычного человека Зух вел себя безрассудно, безответственно, неправильно. Но автор не позволяет так смотреть нам на поступки героя. Мы все время переживаем за него и надеемся на чудо.
Любомира расстреляли. Чуда не случилось. Вернее, оно случилось, но на долгом пути к людям утратило свою спасительную силу. Решение о помиловании Зуха было принято наверху, но опоздало на несколько часов.)
5. Отношение других героев.
– Что мы узнаем о Любомире через отношение к нему других героев повести?
(В батальоне Любомира ценили за смелость, жизнерадостность, старательность и красоту. Любили за необыкновенный голос и его песни:“Одну его песню никто не мог слушать без слез...”По душевным терзаниям Янтимера Байназарова, чей взвод на рассвете расстреляет Зуха, Ефимия Лукича, поздно осознавшего свою ошибку, всей душой жалеющего парня, комиссара Зубкова, пытающегося его спасти, мы видим сердечное, теплое отношение к нему. На его могиле старшина Хомичук, глубоко скорбя о хорошем парне, мучительно подбирая слова, написал: “Жертва войны Л.Д.Зух.20лет”.)
Страдают герои - переживает и читатель. Но какими средствами добивается писатель необходимого чувства сопереживания? Какова авторская оценка своего героя?
(Автор умеет так повести рассказ, чтобы персонажи ожили, зажили собственной жизнью. “Льет и льет с шорохом листва. И в нескольких шагах отсюда, не слыша этого дождя, не видя лунного сияния, подложив обе ладони под голову, подтянув колени к подбородку, на голом полу землянки спит Любомир Зух. Лежит он - совсем как младенец в утробе. А давно ли, выйдя из материнского чрева, ступил на теплую землю? Всего-то двадцать лет прошло... Сначала очень старательно ползал на животе, потом на четвереньках пошел, год исполнился - на ноги встал, постоял, покачался, заковылял косолапенько, а потом и побежал. Теперь же, когда пришла пора твердо, уверенно шагать по земле, снова собрался в клубочек. Отчего же он опять вернулся в то, изначальное свое положение? Или - уже готов воротиться в чрево земное? Спит бравый сержант - непутевый Любомир Зух. Сладок его сон. И он улыбается во сне.”Как любит автор своего героя, как трогательно, бережно подбирает слова, чтобы рассказать о незатейливой его жизни. Сравнивая спящего Любомира с младенцем в утробе матери, автор передает незащищенность, невинность, чистоту его. Уменьшительно-ласкательные суффиксы в словах косолапенько, клубочек усиливают интонации любования, помогают оформиться милым зрительным образам. Последние предложения звучат сурово, обреченно. Этому служит и интонационное тире, и риторические вопросы, и высокая лексика (“чрево земное”) ,и тонкие эпитеты, построенные на контрасте( “бравый сержант – непутевый Любомир Зух”).
Автор оправдывает своего героя, всем строем своей повести убеждает нас в том, что имеет право живой человек на ошибку, тем более такой красивый человек, окрыленный любовью, как Любомир Зух. Вслушаемся в имя героя – это же песня! Имя с такими потрясающими по значению корнями уже характеризует героя и красноречиво говорит об отношении к нему автора.)
7. Художественные детали.
Какие художественные детали вы наблюдали в повести?
(В повести М. Карима “Помилование” из необычайно зримых, точных подробностей складывается целостная картина. Детали в отдельности и вместе взятые выполняют определенную художественную задачу. С помощью них читатель может глубже проникнуть в чувства и состояния героя. “Два чуда было в мире: в небе - только что народившийся месяц, на земле - только что народившаяся любовь.” Вот ещё один пример – это описание первой встречи Любомира Зуха и Марии Терезы: “Они же, боясь коснуться друг друга, сидели на крыльце дома Бережных. Крыльцо это – большой плоский камень. Когда-то он лежал на улице возле плетня. Однажды отец Кондратия кузнец Егор во хмелю на спор притащил его и шваркнул сюда. Уже дважды перестраивали дом, а камень так и лежит здесь. Камни живут долго” На этом камне зародилась их любовь.
Весьма детально и подробно описана сцена расстрела Любомира Зуха: “...Любомир Зух не согнулся, не зашатался, как стоял, так и рухнул в свою могилу, словно поваленный ветром ржаной сноп.” Вся картина расстрела состоит из каких-то нелепых деталей, описания чего-то неправильного, непоправимого. Сравнение еще больше усиливает ощущение бессмысленности и жестокости происходящего. До последнего момента сохраняется надежда, что все можно исправить, что все это – страшный сон.
Автор детально рассказывает о могиле для Любомира Зуха, в риторическом вопросе-восклицании подчеркивая трагическую нелепость происходящего: “Осужденного поставили на край ямы, вырытой меж сухой осиной и могучим дубом, - и кто только выбрал это место?!” По народным приметам осина отбирает силы, а дуб, наоборот, их придаёт. Даже в этом отражается вся нелепость происходящей сцены. Борьба чуда и трагедии.)
8. Предыстория героя.
– Что мы знаем о предыстории героя? Что в ней подчеркнуто?
(О том, где и когда родился Любомир, мы узнаем лишь в конце повести и то после его смерти.И то, что автор так мало внимания уделил предыстории героя, наверное, говорит о том, что ему важно было именно то, что произошло с парнем на войне и что могло бы быть после нее, о чем не раз описывалось в повести. Но все же подчеркнуто, что парень простой, из деревни, и ему всего двадцать лет. Эти факты вызывают в нас особый отклик, особое отношение к молодому, простому деревенскому парню, так ненадолго узнавшему счастье любви.
Писатель рассказал о цельной, глубокой, красивой личности, ставшей жертвой войны.)
9. Пейзаж.
Как помогает пейзаж в раскрытии образа?
(В повести существует глубокая связь между природой и внутренним миром, душевным состоянием личности. Происходит своего рода унисонирование сил природы и душевных сил человека. В повести тема смерти, трагедии постоянно соседствует с мотивом луны.)
V. Итоги урока.
Итак, сегодня мы анализировали образ Любомира Зуха, говорили о его трагической судьбе. Как вы думаете, только ли он является в повести жертвой войны? Докажите свою мысль.
(Ученики называют Марию-Терезу, сержанта Байназарова, Ефимия Лукича и др.)
Вывод. Идея повести Мустая Карима “Помилование” - протест против античеловеческой сущности войны и призыв помнить как о ее героях, так и о невинных жертвах. Она проникнута глубокой, светлой верой в человека. Главный герой Любомир Зух, жертва войны, предстал перед нами в образе реального, сильного духом, мужественного человека, но в то же время с мягкой, нежной, не очерствевшей душой.
В трагической повести М.Карима с таким обнадеживающим названием – “Помилование” - писатель показывает, какой огромной ценой была завоевана победа в Великой Отечественной войне. Как пришлось двадцатилетним юнцам из недавнего беззаботного детства сразу окунуться во взрослую ответственную жизнь, отягощённую реальностью военного времени. У них не было права на беспечную ошибку, которая ничего не значила в мирное время и которая оборачивалась неисправимым – смертью - в военное. Любомиру просто не хватило времени повзрослеть, и первая любовь, безрассудная, безоглядная, привела его к расстрелу. Должного быть по человеческим законам помилования не последовало.
Карим Мустай
Помилование
Мустай Карим
"Помилование"
Перевод с башкирского Ильгиза Каримова
И что за мысль, ну об этом ли думать... В такой страшный час привязалась - страшнее часа ожидания смерти. И мысль-то не мысль, воспоминание одно. Там, над шалашом, лунная ночь - сердце теснит. С шорохом падают сухие листья - листья двадцатой осени Янтимера. Иной ударится о землю и прозвенит тягуче. Это, наверное, осиновый лист. Березовый так не прозвенит, он помягче. Или вместе с листьями, звеня, осыпается лунный свет? Луна полная, и тоже с этой ночи в осыпь пошла. А полная луна с детства вгоняла Янтимера в тоску и тревогу. Сейчас тоже. Впереди бесконечная ясная ночь. Будь она темная, с дождем и ветром, может, прошла бы легче и быстрей, а тут - замерла, словно тихое озеро, не течет и не всплеснет даже.
А память своим занята - она потери перебирает, крупные и мелкие. Отчего же не находки, не обретения, а утраты? На это Янтимер и сам бы ответить не смог. И правда, почему? Какие у него, у двадцатилетнего лейтенанта Янтимера Байна-зарова, потери, чтобы перед тем, как на рассвете совершить страшное дело, исполнить беспощадный долг, вот так перебирать их? Видно, есть. Время до войны в этот счет не входит. Там - другая жизнь, другой мир. Даже иная тогдашняя потеря теперь кажется находкой.
И странно - этот счет начался с ложки.
Первая напасть, случившаяся с ним на воинской стезе,- он ложку потерял. Широкая оловянная ложка, которую мать сунула ему в мешок, первой же ночью, как сели они в красный вагон, исчезла. Хотя, как это - исчезла? Не сама же, испугавшись фронта, из вагона выпрыгнула, назад подалась. Нет, его ложка была не из трусливых. Она с отцом Янтимера, Янбирде-солдатом, еще ту германскую прошла, в боях и походах закалилась, жизнь, с ее горечью и сладостью, вдоволь похлебала, набралась житейской мудрости. Каши-супа из котелка, горшка, чугунка, тарелки прямиком в рот, капли не обронив, бессчетно перетаскала, хорошо тянула, такая была ложка - хоть коренником ее запрягай! С правого краю, словно лезвие ножа, сточилась. Мать Янтимера, левша Гульгай-ша-енге, так обточила ее, что ни день - дно казана отскребывала. Это была не просто ложка - боевое оружие. Такие своей волей службы не бросают - разве только сгорят или сломаются. Надежный будет у моего сына спутник, - думала Гульгайша-енге. И вот как вышло...
Солдату остаться без ложки - все равно что без еды остаться. И на душу смута. Тем более в такой дороге: кажется, что пищу, тебе на этом свете назначенную, ты уже доел. Потеряйся нож, не так бы тревожно было.
В солдатском вагоне по обе стороны настелены нары в два яруса. Набилось человек тридцать. Все в одинаковой форме, все одинаково бритоголовые, и с лица сразу не отличишь. К тому же и света маловато только от приоткрытой двери. Одни с вечера, сразу как сели в вагон, перезнакомились, другие пока в стороне держатся, в компанию не входят, эти, видно, еще душой от дома не оторвутся. Возле двери стоит худощавый паренек, печальную песню поет. До тех, кто в вагоне, ему дела нет. Он свою песню сквозь открытую дверь туда, к оставшимся, с кем разлучен, посылает.
Я вышел в путь, а путь все длится, длится,
И я к Уфе дорогу потерял.
Боясь душою мягкой прослезиться,
Руки тебе, прощаясь, не подал.
По щекам паренька катятся слезы. И впрямь "душа мягкая". Влюблен, видать. Любовь, пока через тоску разлуки не пройдет, вот такой, малость слезливой, бывает. Певец вдруг замолчал. Маленькая голова, острый нос - он в этот миг стал похож на дятла. К тому же стянутая ремнем гимнастерка оттопырилась сзади, совсем как хвост. Вот-вот он в сердцах тюкнет клювом дверной косяк. Нет, не тюкнул.
А вон там, свесив ноги, сидит на верхней полке еще один - лет двадцати пяти, иссиня-черные волосы, впалые щеки, горбатый, чуть скривленный набок нос. Ростом далеко не ушел, но каждый кулак - с добрую кувалду. На глаз видно, какие они увесистые. Дня не прошло, а этот молотобоец стал в вагоне за атамана.
Я - Мардан Гарданов, прошу любить и жаловать, - сказал он вчера, как только эшелон тронулся. - Я такой: любишь меня - и я люблю, а не любишь... луплю! - И, довольный, что так складно сказал, так же ладно рассмеялся. - Я думаю, вы меня полюбите. Так что не бойтесь.
Сначала его выходка показалась странной, насторожила. Однако улыбчивое его нахальство, простодушная заносчивость, похвальба напропалую позабавили. А потом все это даже пришлось по душе. Речь у него только об одном, о лошадях. Говорит вдохновенно, все забыв, хмелея даже. Оказывается, в Зауралье, в совхозе он был "объездчиком-укротителем" - выезжал под седло полудиких лошадей, которые ходили в табуне, узды и седла не знали. И свои "люблю" и "луплю" он, наверное, сказал так, из ухарства.
Если всех лошадей, какие через мои руки прошли, вместе собрать, полную дивизию в седло посадить можно, - похвастался он, - и еще коней останется. А если всю водку слить, какую я выпил!.. Впрочем, чего ее сливать, кому она нужна, выпитая водка? А вот лошадь... да-а, лошадь... Ты мне любого черта дай... моргнуть не успеешь, а черт уже, что ангел небесный, по струнке идет! Только один с хребта скинул и копытом нос мне своротил, - он пощупал свой нос. - Рыжий был жеребец. Рыжая масть упрямая бывает, дурная, а саврасая или буланая - послушная, терпеливая; вороная масть - сплошь скрытная и хитрая, а вот белая - чуткая и чувствительная, особенно кобылицы. Думаешь, зря в старину батыры на Акбузатах* ездили?
* Акбузат - мифический конь белой масти.
Правда ли, нет ли все эти его рассуждения о нравах-повадках лошадиных мастей - неизвестно. Но слушатели верят. А коли верят, значит, так оно и есть.
Янтимера еще в детстве лошадиный бес пощекотал, и рассказ Гарданова он слушал так, что сердце замирало. Еще до того, как поступить в театральный техникум, он четыре лета помогал пасти колхозный табун, и потом, когда учился, каждое лето, вернувшись домой, брался за эту же работу. Казалось, не то что повадки - он даже мысли каждой лошади в табуне знал. А вот чтобы норов по масти различать, - такого не помнит. "Наверное, объездчик-укротитель больше знает. А ведь интересно..." - сказал он про себя и подошел к Мардану Гарданову. Встал перед ним... да и застыл. Что это? В глазах мерещится?..
Если бы только мерещилось!
Из левого кармана гимнастерки Гарданова торчала ручка оловянной ложки - его, Янтимера, ложки! Она самая! На конце ее выцарапана родовая Байназаровых тамга - "заячий след". Укротитель диких коней уже завел новую побасенку. Слушатели опять расхохотались. Янтимер же ничего не слышал, стоял и смотрел. Хотел сказать что-то... Куда там! Только - тук-тук, тук-тук - перестук колес бился в ушах. Не то что слово сказать... Только перестук колес в ушах.