Все части "Хроник Нарнии" по порядку: история создания, интересные факты. История древних королей. Принц Каспиан (джен)

Если бы нам удалось хотя бы для одного процента читателей сменить понятие «Космос» на понятие «Небеса», это было бы неплохим началом.

К.С.Льюис

Немного об авторе и его книгах

После выхода на экраны кинофильмов «Лев, Колдунья и Волшебный шкаф» (2005 г.), «Принц Каспиан» (2008 г.) и «Покоритель Зари» (2010 г.) интерес к творчеству писателя К.Льюиса значительно возрос.

Клайв Стейплз Льюис (1898-1963) - выдающийся английский и ирландский писатель, учёный и богослов, родился в Белфасте (Северная Ирландия) в семье стряпчего. Когда мальчику не было ещё 10 лет, он потерял мать, и отец отдал его в закрытую частную школу-интернат далеко от дома.

Первое знакомство Клайва Льюиса с другим оксфордским учёным-филологом и писателем Джоном Р.Р.Толкином произошло в 1926 году. Поначалу будущие знаменитости друг друга не впечатлили, однако со временем нашли общий язык - оба увлекались скандинавской мифологией. В 1931 году убеждённый католик Толкин изложил Льюису аргументы, побудившие последнего принять христианство. Льюис, читавший «Властелина Колец» в черновиках, был в восторге от книги и уговаривал Толкина работать над ней дальше. Позже тот писал: «Лишь он один убеждал меня в том, что моя писанина может быть чем-то бóльшим, нежели обычным хобби». Кто знает, если бы не дружба двух оксфордских преподавателей, история фэнтези могла бы пойти по совершенно другому пути.

Обложка книги Б.Гормлей «К.С.Льюис. Человек за Нарнию»

В начале 1930-х годов Льюис и Толкин вступили в литературный клуб под названием «Инклинги». Это слово-перевёртыш. В прямом переводе с английского «inkling» означает «намёк», а если рассмотреть его части, то корень «ink» - «чернила» - и суффикс «ling» вместе дают слово «чернильник», «чернильщик» или даже «чернилянин».

Клайв Льюис быстро стал душой и негласным лидером инклингов. В организацию входило несколько десятков человек, все - христиане, все - мужчины, большинство - из Оксфорда. По сути, инклинги были не более, чем узким кругом друзей. Они собирались по вторникам в пабе, а по четвергам у Льюиса, читали и обсуждали собственные сочинения, беседовали на всевозможные темы, пили пиво и курили трубки. Но главное - этот узкий круг друзей создавал творческую атмосферу, духовно поддерживал начинающих писателей. Здесь обменивались мыслями, идеями и целыми философскими концепциями. В период «Инклингов» Толкин писал «Хоббита» и «Властелина Колец», а Льюис - «Космическую трилогию» и первые «Хроники Нарнии» . Можно сказать, что именно инклингам эти книги обязаны тем духовным зарядом, который делает их интересными и современными даже полвека спустя.

Памятник К.С.Льюису в Белфасте

Только закрыв последнюю страницу «Хроник Нарнии», можно сполна оценить всю красоту, величие и ценность замысла писателя, сумевшего так просто, точно и занимательно рассказать детям - и взрослым тоже - о самых главных вещах: о нас и нашем мире; о том, каким он мог и должен был бы стать; и даже чуть-чуть о Царстве, в которое наше падшее человечество, подошедшее сейчас к очередному скачку в своём эволюционном развитии, должно вернуться и обязательно вернётся. К сожалению, не без потерь.

Создание Нарнии: в начале было Слово...

Волшебство начинается так: дети из нашего мира попадают в мир, где царит извечное НИЧТО, тьма и тишина (подобно описанному в библейской Книге Бытия). И вот, изначальным СЛОВОМ (Иоан. 1:1-5) - Звуком и Песней - Лев Аслан ткёт материю мира: зажигает светила на небесах (Быт. 1:14), покрывает землю растениями (Быт. 1:11), творит животных, рыб и птиц (Быт. 1:20-21). Вот как это описывает Клайв Льюис в книге «Племянник чародея» (гл. 8):

«…Что-то, наконец, начало происходить в темноте. Чей-то голос начал петь, так далеко, что Дигори даже не мог разобрать, откуда он доносится. Казалось, что он струится со всех сторон. Порою Дигори мерещилось, что голос исходит из земли у них под ногами. Самые низкие ноты этого голоса были так глубоки, что их могла бы вызвать сама земля. Слов не было. Даже мелодии почти не было. Но Дигори никогда не слышал таких несравненных звуков.… И тут в один миг случилось сразу два чуда. Во-первых, к поющему голосу присоединилось несчётное множество других голосов. Они пели в тон ему, только гораздо выше, в прохладных, звонких, серебристых тонах. Во-вторых, чёрная тьма над головой вдруг мгновенно осветилась мириадами звёзд… Голос на земле звучал всё громче, всё торжественней, но небесные голоса уже кончили подпевать ему и затихли. И чудеса продолжились… Это был лев. Огромный, лохматый, золотисто-жёлтый лев стоял лицом к восходящему солнцу, метров за триста от них, широко раскрыв свою пасть в песне… Расхаживая взад и вперёд по этой пустынной земле, лев пел свою новую песню мягче и нежнее той, что вызвала к жизни звёзды и солнце. Лев ходил и пел эту журчащую песню, и вся долина на глазах покрывалась травой, растекавшейся, словно ручей, из-под лап зверя».

Из Библии мы знаем, как первый человек - Адам - получил душу от дыхания Бога (Быт. 2:7). И то же самое о процессе одушевления, но сказанное другими словами, мы находим в главе 1 «Сефер Иецира» (Книги Творения), приписываемой патриарху Аврааму: «Десять сефирот без ничего: первая (сефира) - Дух Бога Живого - благословенно и благословляемо Имя Его, вечно живого! Голос, дуновение ("ветер", "дух") и слово - и это есть Дух Святой».

Теперь давайте сравним: «…Лев раскрыл пасть, но вместо звуков издал только долгий, тёплый выдох, который, казалось, качнул всех зверей, как ветер качает деревья… Каждая капля крови в жилах Дигори и Полли вспыхнула, когда они услыхали необыкновенно низкий и властный голос: "Нарния, Нарния, Нарния, проснись! Люби. Мысли. Говори. Да будут твои деревья ходить. Да будут твои звери наделены даром речи. Да обретут душу твои потоки"».

Вперёд, в страну Аслана. Фото А.О.Кировой

Так описать картину творения могуществом Божественного Слова и силой звука, способного создавать и разрушать миры, мог только очень талантливый человек, в котором, к тому же, ещё жив ребёнок. Он знал, что, в отличие от большинства взрослых, почти все дети умеют думать сердцем; поэтому им легко будет и понять, и принять Откровение, которое в Священном Писании сформулировано так: «В начале было Слово (звук, энергия, сила), и Слово было у Бога (Творца), и Слово было Бог (Всемогущий)… Всё чрез Него начало быть…»

Магия числа 7

«Хроники Нарнии» - цикл из семи детских фантазийных книг. Число 7 то и дело встречается в книгах Льюиса: это и семь лордов, и семь одиноких островов, и семеро братьев рыжих гномов, семилетняя спячка, семь друзей Нарнии, семеро королей и королев и т. д.

Чем же так важна для писателя цифра 7?

Она - символ всего таинственного и магического, это самое интересное и самое загадочное, волшебное число Вселенной, и означает оно полноту и совокупность. В семёрке воплотилась главная тайна мироздания: «Тайна за семью печатями». Недаром Божественное творение состоялось в семь дней, в музыкальной гамме - семь нот, в радуге - семь цветов, в неделе - семь дней.

Все религии, все духовные движения прошлого и современности безоговорочно признают особое значение этого таинственного числа, возможно, одного из ключевых чисел для всего мироздания. В иудаизме число 7 повторяется многократно, что подчёркивает его магическую силу в глазах древних израильтян и символизирует законченность, совершенство: семь дней творения, семь заповедей Ноя, семь патриархов, семь коров и семь колосьев в видениях Иосифа, семь дней посвящения священников, семь видов растений, семь кругов вокруг Иерихона, семь нот арфы Давида, семь смертных грехов.

В христианстве цифра 7 столь же значима. «Всякому, кто убьёт Каина, отомстится всемеро», «...и прошло семь лет изобилия... и наступили семь лет голода», «и насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет». В Священных Писаниях мы встречаем семь чинов ангельских, семь недель Великого поста, семь чаш, семь царей, семь язв, семь духов божьих, семь звёзд - всего не перечислишь.

Ислам, христианство и иудаизм признают семиэтапный акт создания Вселенной. Однако в исламе число 7 имеет особенный смысл. Согласно ему, существует семь небес, и попадающие на седьмое небо испытывают высшее блаженство, поэтому 7 - это священное число ислама.

В браминском и буддийском верованиях семёрка тоже священна. Согласно преданиям, Будда сидел под фиговым деревом с семью плодами. От индусов пошёл обычай дарить на счастье семь слоников - фигурок из кости, дерева или другого материала.

А что же можно найти семеричного у мистиков и теософов?

У Е.П.Блаватской вы не раз встретите эту цифру: семь врат, семь миров, семь звуков в едином, семь ступеней познания, семь Превышних Владык, семеричные Иерархии, семь мистических чувств и т. д. В Агни Йоге прочтёте, что «космос построен на семеричном основании», что «лучшее для круга число - семь», а также о семи кругах ясновидения, семи чувствах астральных, семи главных центрах, отвечающих семи принципам человеческого существа, и о прочей семеричности в самом человеке и вокруг него.

То же признание важности, пожалуй, самого сакрального из всех чисел демонстрируют и древнее гностическое Евангелие «Пистис София» , и Апокриф Иоанна, и апокрифическое Евангелие от Марии , и книги гностиков ХХ века Яна ван Рэйкенборга и Катарозы де Петри «Универсальный Гнозис», «Грядущий новый человек», «Китайский Гнозис», «Египетский первоначальный Гнозис».

Льюис и Гнозис

В духовной автобиографии «Настигнут радостью» (Surprised by Joy: The Shape of My Early Life, 1955) К.Льюис вспоминает свою преподавательницу в школе Виверна как теософку-розенкрейцера, воспламенившую его интерес к «тайному знанию» . Чтобы не быть голословной в соединении имени Льюиса с гнозисом, эту часть статьи хочу начать такой выразительной цитатой Льюиса из книги «Просто Христианство» (Mere Christianity, 1943): «Ничто живое не рождается на свет с такими желаниями, которые невозможно удовлетворить. Ребёнок испытывает голод, но на то и пища, чтобы насытить его. Утёнок хочет плавать - что ж, в его распоряжении вода. Людей влечёт к противоположному полу, для этого существует половая близость. И если я нахожу в себе такое желание, которое ничто в мире не способно удовлетворить, это, вероятнее всего, можно объяснить тем, что я был создан для другого мира. Если ни одно из земных удовольствий не приносит мне подлинного ублаготворения, это не значит, что Вселенной присуще некое обманчивое начало. Возможно, земные удовольствия и рассчитаны не на то, чтобы удовлетворить ненасытное желание, а на то, чтобы, возбуждая его, манить меня вдаль, где и таится настоящее.

Если это так, то я должен постараться, с одной стороны, никогда не приходить в отчаяние, проявляя неблагодарность за эти земные благословения, а с другой стороны, мне не следует принимать их за что-то другое, копией или эхом, или несовершенным отражением чего они являются. Я должен хранить в себе этот неясный порыв к моей настоящей стране, которую я не сумею обрести прежде, чем умру. Я не могу допустить, чтобы она скрылась под снегом, или пойти в другую сторону. Желание дойти до этой страны и помочь другим найти туда дорогу должно стать целью моей жизни».

Такие мысли очень близки гностикам, для которых греческое слово «гнозис» означает знание, обретённое в откровении; ведь это знание ответов на извечные вопросы: кто мы; зачем пришли на землю; куда отправимся после смерти; какова истинная цель нашей жизни? Ответы на них содержит так называемое Универсальное Учение, у которого очень древние корни, поскольку оно сопровождает человечество со времён Адама. Это идущее от Бога живое, неискажённое знание. Прикоснувшегося к нему человека неизбежно охватывает некое беспокойство, у него появляется смутное ощущение, что в нашем мире он - не дома, что нужно искать путь в свою страну. Такое беспокойство гностики и называют зовом предвоспоминания, или, по Платону, анамнезисом. Ведь если в человеке проснулось, пусть неясное, воспоминание о своей истинной Родине, у него, как правило, появляется мечта пробудить это чувство в максимально большом числе ищущих людей. Это воспоминание будоражит его. В апокрифическом тексте «Деяний Иуды Фомы» (II в. н. э.) сохранилась гностическая «Легенда о жемчужине», повествующая об обретении этого воспоминания: вот оно, «подобно орлу, царю всех птиц, прилетело и опустилось около меня, и стало всё говорить… Вспомни, что сын царей ты… вспомни о жемчужине, ради которой ты пришёл в Египет. Подумай об одеянии сверкающем твоём, и тогу твою великолепную вспомни… И голосом его… я был разбужен и встал ото сна моего… и в согласии с тем, что в сердце моём запечатлелось, были слова послания, мне написанного» .

Эти слова о вести из небесной Родины мы читаем в так называемом «Гимне души», или «Легенде о жемчужине», - гностическом фрагменте, сохранившемся в известном раннехристианском апокрифе «Песнь Иуды Фомы апостола в стране индийцев» (II в. н. э.). К этой легенде текст Льюиса отсылает нас в истории о принце Рилиане из книги «Серебряное Кресло». Заколдованный принц Рилиан только по ночам помнит о своём царском происхождении, но тогда он привязан к серебряному креслу и не может вырваться из плена. Не так ли и каждый из нас (кто догадался, что мы - пленники в нашем диалектическом мире, где всё прекрасное неизбежно превращается в тлен, а жизнь всегда заканчивается смертью) мечтает об освобождении, но не в состоянии его осуществить, ибо не знает, как разорвать верёвки, привязывающие его к его собственному «серебряному креслу»?

Будучи талантливым писателем, Клайв Льюис создал мир, который трудно не полюбить. Нарния - это набросок, образ того Чуда, которое ждёт людей впереди. Как уже сказано, воспоминание о Царстве, бывшем когда-то нашим домом, из которого мы пали в незапамятные времена, запрятано в нас так глубоко, что мы почти забыли о своём божественном происхождении. Между тем, уже тысячи лет из этого Царства летит обращённый к людям зов: «Вернитесь, вернитесь, дети Отца!» Увы, все имеют уши, да не все слышат. А гностики точно знают: путь Домой есть! Он открыт для каждого! И человек, если захочет, может пройти его в течение одной жизни! Это - дорога в бессмертие, в мир Божественного Света, где нет болезней, горя, потерь. Там - Родина нашего человечества, наша Нарния. И большинство людей вернётся туда. Обязательно вернётся, ибо Бог не оставляет дела рук Своих.

Дети из мира людей, попадающие в придуманную Льюисом страну и встречающиеся с её творцом - могучим Львом Асланом, не являются нравственно зрелыми, а некоторые из них просто порочны. Но в Нарнии они становятся по-настоящему храбрыми, добрыми и правдивыми, все избавляются от главного зла - собственного эгоизма. И лекарство от нравственных недостатков - их встречи с Асланом.

Так же как Бог иудейско-христианского мира очень редко вмешивается в ход событий, чтобы предотвратить страдания и деградацию земель и народов, творец Нарнии тоже отсутствует на протяжении бóльшей части её истории. Он появляется вновь только в ключевые для этой страны моменты. И мы видим, что происходит при исчезновении Бога из сотворённого им мира, из душ его обитателей: жизнь начинает цениться дёшево, люди и другие разумные существа выдумывают собственных божков и провозглашают свои собственные «добродетели» и ценности.

Своей божественной безусловной любовью Аслан творит чудеса исцеления, избавляет героев от их старой сути. Но некоторые вещи неподвластны даже Богу. Например, невозможно заставить людей быть совершенными, просто дав им свободную волю. По этой причине многие нравственные уроки и уроки веры мы должны постигать только через боль.

Насколько точна эта теория, видно на примере Юстеса. Сила собственных нравственных пороков превратила мальчика в дракона, и он испытал ужасную боль, когда Аслан сдирал с него эту шкуру. Многим в нашем взрослом мире, давно ставшим «драконами» и часто даже не подозревающим об этом, тоже придётся мучительно сдирать с себя драконьи шкуры, если они захотят снова быть Людьми. Бог причиняет нам боль, чтобы сделать нас лучше. Он хочет сделать нас лучше, потому что нас любит.

«Хроники Нарнии» не рассказывают об Иисусе Христе, а лишь указывают на Него. Более того, они ведут читателей к Христу. В них нет повторения истории Иисуса: Аслан - не Иисус; а Нарния - не христианский мир. Но есть некоторые намеренные параллели с библейскими сюжетами.

Те, кто читал сказку «Лев, Колдунья и платяной шкаф» (англ . The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950), знают, что Аслан, подобно Иисусу, умер и затем вернулся к жизни. Позже он рассказывает детям, как помешал планам Колдуньи: «Колдунья знает Тайную Магию, уходящую в глубь времён. Но если бы она могла заглянуть ещё глубже, в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии, она прочитала бы другие Магические Знаки. Она бы узнала, что, когда, вместо предателя, на жертвенный Стол по доброй воле взойдёт тот, кто ни в чём не повинен, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается, и сама Смерть отступит перед ним. С первым лучом солнца».

В сказке «Покоритель зари, или плавание на край света» (англ . The Voyage of the Dawn Treader, 1952) Аслан является путешественникам в виде ягнёнка (агнца), жарящего рыбу на завтрак. И дальше - самое важное! - ягнёнок говорит детям, что они должны найти свой путь в прекрасную страну из их собственного мира:

« - …ты встретишь меня там, дорогая моя, - ответил Аслан.

Разве... разве Вы есть и там, сэр? - спросил Эдмунд.

Я есть повсюду, - ответил Аслан. - Но там я ношу другое имя. Вы должны узнать меня под этим именем. Именно для этого вам и позволили посетить Нарнию, чтобы, немножко узнав меня здесь, вам было бы легче узнать меня там».

Герои Льюиса спасаются только своей верой. А вера, по мнению писателя, это - убеждение вопреки доказательствам. Когда такой веры нет, даже Аслан не может освободить, как в странной и трагической истории о гномах-отступниках из книги «Последняя битва» (англ . The Last Battle, 1956), которых бросили в Хлев. «Вот видите, - промолвил Аслан, - они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из неё».

Вокруг Нарнии, лишь ненадолго затихая, идёт Армагеддон: то и дело Зло нападает, стремясь завладеть прекрасной страной, а Добро защищает её. В эти крутые времена сюда и попадают человеческие дети, сыновья и дочери Адама и Евы, чтобы принять участие в битвах на стороне Добра, чтобы ошибаться и исправлять ошибки, мужать и брать на себя ответственность. Здесь они сталкиваются с существами, которых писатель называет полулюдьми. (Речь не о кентаврах. Они в Нарнии тоже есть, но это - благородные существа.) Именно от полулюдей идёт всё зло в придуманном Льюисом мире, как, впрочем, и в нашем, человеческом.

Ведь если быть предельно честными, нам придётся признать, что мы несколько преждевременно присвоили себе имя «человек». Во многих из нас ещё очень сильно животное начало. Это оно постоянно побуждает людей бороться за самосохранение, убивать себе подобных, воевать за место под солнцем, материальные блага, территории, власть... Это из-за него жизнь человечества так часто напоминает театр абсурда.

И всё так и будет продолжаться до тех пор, пока каждый получеловек нашего мира не захочет стать Человеком. Или, как сказал Апостол Павел, пока каждый не совлечёт с себя ветхого человека и не облечётся в нового. Такими вот простыми словами он обозначил великий процесс, который гностики называют трансфигурацией , а христиане - преображением и воскресением , процесс, который всему человечеству на собственном примере продемонстрировал Бого-Человек Иисус Христос.

И так вплоть до самого финала Нарнии - Апокалипсиса (повесть «Последняя битва»). Только Сьюзен, к сожалению, не вернулась в преображённую Нарнию, в своеобразный нарнийский рай - ведь она не сумела сохранить себя… Рай, который оказался многомерным пространством: «Сейчас вы глядите на Англию внутри Англии. Настоящая Англия - то же самое, что и настоящая Нарния, ведь в той Англии, что внутри, всё хорошее сохраняется». А жизнь вне преображённой Нарнии была лишь слабым её отражением, как об этом читаем мы в «Последней битве»:

«Послушай, Питер, когда Аслан сказал, что ты никогда не вернёшься в Нарнию, он имел в виду ту Нарнию, которую ты знал. Но это была не настоящая Нарния. Та имела начало и конец. Она была только тенью или копией настоящей Нарнии, которая всегда была и будет; так же как и наш собственный мир. Англия и всё остальное - это только тень или копия чего-то в настоящем мире Аслана. И не надо оплакивать Нарнию, Люси. Всё, что было важного в старой Нарнии, все добрые существа, вошли в настоящую Нарнию через Дверь. Она, конечно, в чём-то отличается - как настоящая вещь от копии или бодрствование - от сна». Льюис предполагает, что материальный мир не основа действительности, только копия божественного оригинала.

Идеи Льюиса о времени ведут нас к философским размышлениям о сверхъестественных научных открытиях и глубокомысленных теологических темах. Заявление Аслана «Я называю любое время скоро» интерпретирует убеждение, что Бог находится вне времени. Льюис считает, что каждый момент времени от начала времён «всегда является настоящим для Бога», обозначает ещё, что обладает бесконечной жизнью без прошлого, настоящего и будущего, которую он воспринимает как одновременное единство в вечном настоящем. В Библии Бог воззвал к Моисею из горящего и говорящего тернового куста: «Я есмь Сущий», то есть - Я всеживущий (Исх. 3:14).

«Он подошёл к двери, и все последовали за ним. Он поднял голову и прорычал: "Пришло время!", и затем громче: "Время!", и затем так громко, что голос его дошёл до звёзд: "ВРЕМЯ". И Дверь открылась», - так Аслан зовёт Отца Времени, трансцендентное существо, отвечающее за ход времён, которое уже однажды видели Джил и Юстэс. «Джил и Юстэс вспомнили, как однажды, много лет назад, в глубокой пещере на северной равнине они видели огромного спящего великана, и им сказали, что его зовут Отец Время, и проснётся он в тот день, когда мир кончится» («Последняя битва»). Отец Время отвечает только за движимый, диалектический полный, дуальность мир, а неподвижный мир вне времени принадлежит лишь Аслану.

В Нарнии были не только говорящие, а, значит, мыслящие животные, но и люди, обладающие Божественным огнём. Однако эту искру Лев Аслан (Бог) вдохнул в них не сам непосредственно, а через детей. Именно - через детей! Почему? Вспомним запрет появляться в Нарнии детям старше определённого возраста: им разрешалось не более двух посещений, за исключением самых младшеньких - Люси и Эдмунда. Это было сделано в прямом соответствии с заповедями Иисуса Христа: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное», «Кто не примет Царствие Божие как дитя, тот не войдёт в него». Ведь только дети, с их чистотой сердца, наиболее легко способны открыться свету Божественного и воспламенить атом-искру сердца. Люди забывают, что всё человеческое существование греховно. И Божественную искру жители Нарнии получили именно от первых своих королей - детей Питера, Люси, Эдмунда и Сьюзен. А после выполнения главной миссии дети вернулись обратно в свой мир, предоставив Нарнии развиваться своим путём. А Лев Аслан самим фактом своего присутствия лишь немного корректировал это развитие. И не случайно проходило время, и при принципиальных поворотах истории Нарнии туда засылались другие дети, именно для подпитки Божественной энергии, которая без них начинала истощаться и угасать.

Мир идей Платона в истории Нарнии

В конце «Последней битвы» Дигори бормочет себе под нос: «Это всё есть у Платона, всё есть у Платона». Считать ли, что этой фразой Льюис намекает, что ключ к пониманию Хроник можно найти в трудах Платона? Дигори или он же профессор лорд Дигори из книги «Лев, колдунья и платяной шкаф», помогая детям разобраться в проблеме о разумности Люси, задаёт вопросы и хочет заставить детей самих докопаться до сути дела. Сократ в диалогах Платона из книги «Государство», особенно ранних, более склонен задавать вопросы, чем отвечать на них. Его вопросы заставляют людей, которых он спрашивает, задуматься над трудностями, о которых они не помышляли ранее. Иногда они дают такие ответы, о которых и не подозревали. И находят их не в книгах, а где-то внутри себя. Такой метод расспросов получил название «метод Сократа». Из этого видно, что и профессор лорд Дигори пользовался им в диалогах с детьми.

В «Серебряном кресле» есть и ещё кое-что от Платона: там встречается образ, который очень похож на знаменитый его «Миф о пещере». Основная мысль, которую хочет донести Платон с помощью «Мифа о пещере», - это контраст между видимостью и реальностью. Согласно мифу Платона, мы можем вырваться из пещеры нашего невежества с помощью философии, и разум выведет нас за пределы пещеры, чтобы увидеть истинные ценности, освещённые светом Истинного Солнца, которое, согласно Платону, символизирует высшую сущность, само Добро.

В книге «Племянник Чародея» Дигори и Полли переносятся в различные миры через пруды в Лесе между мирами с помощью особых, обладающих магией возвращения жёлтых и зелёных колец, через магию таинственного вещества - песка, принадлежавшего культуре затонувшей Атлантиды, из которого и были сделаны данные кольца. В книгах «Последняя Битва» и «Лев, колдунья и платяной шкаф» попадают в другие миры через двери в хлеву и платяном шкафу. Пруды и двери между мирами - аналог «червоточин», тоннелей в пространстве, о которых сейчас говорят в учёном мире. Мысль Льюиса, что есть миры внутри миров, вместо миров над мирами, как предполагает Платон, наводит на мысль о русских матрёшках: когда внутри маленькой фигурки находится фигурка ещё меньше. Льюис предполагает, что небеса - это по-прежнему жизнь исследований и приключений. Даже если мы исследовали одну Нарнию полностью, всегда есть другая, которую тоже необходимо исследовать: «они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая» («Последняя битва»).

И самая диалектическая мысль Платона о существовании мира идей была использована в качестве её опровержения Льюисом в книге «Последняя Битва» в конце последний главы. Противопоставляя идею Платона о том, что рай может быть только отчаянным плодом нашего собственного воображения, Аслан уверяет Люси и других, что именно их земная жизнь была сном: «Ваши родители и вы - в том мире, Мире Теней - мертвы. Учебный год окончен, каникулы начались. Сон кончился, это утро». То, что теперь ждёт их, является истинной реальностью: «…сейчас вы глядите на Англию внутри Англии. Настоящая Англия - то же самое, что и настоящая Нарния, ведь в той Англии, что внутри, всё хорошее сохраняется» («Последняя битва»).

Что изменилось в нашем мире с приходом Иисуса Христа? На первый взгляд, почти всё осталось, как прежде. Но это только на первый взгляд. Главная благая весть, которую принёс людям Сын Божий, это знание о том, что нынешний природный порядок, то есть наш сегодняшний мир с его жестоким законом причин и следствий (кармы) и необходимостью реинкарнировать, снова и снова повторяя дорогу от колыбели к могиле, - преходящ! Как преходящ и сегодняшний человек! Проще говоря, мы станем другими и вернёмся в нашу настоящую, божественную «Нарнию», дверь в которую вновь открылась для нас после воскресения Иисуса Христа.

«Есть тела небесные и тела земные… И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия… Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся… Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему - облечься в бессмертие» (Первое послание к Коринфянам св. апостола Павла, 16:40, 49-51,53).

Примечание

По вопросу численного символизма семёрки в Ветхом Завете, и в целом на Древнем Ближнем Востоке, недавно издан специальный сборник трудов, включающий подробную библиографию по числовому символизму и нумерологии цифры 7 (Reinhold G. Einführung: Die Zahl Sieben in Natur und Kosmos // Die Zahl Sieben im alten Orient: Studien zur Zahlensymbolik in der Bibel und ihrer altorientalischen Umwelt. Frankfurt, 2008. 177 S). В связи с юбилейным, 70-м номером журнала «Дельфис», в примечании 1 автором сделан дополнительный анализ значения цифры 7 в текстах гностиков. - Прим. ред.

2 Проведённый автором нумерологический анализ гностических текстов показывает, что цифра 7 имеет здесь совершенно особое значение, связанное со свойствами духовной сферы. Так, в гностическом апокрифе «Пистис София» - пленённая в материи София спасается: «…говоря своё покаяние в Семидесятом Псалме» и «через Давида в Седьмом Псалме». Здесь неоднократно упоминаются семь небес, семь гласных и сорок девять сил, семь Аминей, семь гласов, семь глав, василиск семиглавый, семь девственниц Света, седьмой эон сферы, семь раз, «не до семи, но до семижды семидесяти раз», семь прочих Дев Света, семь ликов, семь кошачьих морд, семь собачьих морд, семь сил левой части, «в седьмой палате», «Седьмой Спаситель Эманаций Седьмого Гласа Сокровища Света», Седьмое покаяние. В каждой мистерии, аллегорически раскрываемой, мы всегда должны искать не только лишь одно значение, но многоплановость смысла, особенно же в тех, где появляется число семь, и оно же, умноженное на семь, десять или сорок девять. В особо важном для гностиков Апокрифе Иоанна мы также встречаем семь царей, семь небес, семь сил, семиглавый змей, семь сущностей душевных; «…их семь: Афоф, Армас, Калила, Иабель, Саваоф, Каин, Авель»; «…их семь: Михаэль, Уриэль, Асменедас, Сафасатоэль, Аармуриам, Рихрам, Амиорпс». Согласно книге современных гностиков Яна Ван Рэйкенборга и Катарозы де Петри «Универсальный Гнозис», «…микрокосмос имеет семь различных аспектов, из которых каждый также делится на семь частей. Мы говорим о семи сферах (принципах) макрокосмоса. Однако микрокосмос тоже обладает семью сферами». Здесь также упоминаются: семь различных спиралей сознания, семеричная связь, святой семеричный Свет, семь мистерий, семь золотых светильников, человек с семью звёздами, семеричный Дух, семь освобождающих действий и т. д.

В «Пистис София» ученики просят Учителя Иисуса открыть им «Тайны Света Отца Его» - то есть тайну Высшего «Я», озарённого через Посвящение и Божественное Знание. Иисус отвечает: «Вы ищете проникнуть в тайны эти? Но нет высшей тайны, нежели эти, которые приведут души ваши в Свет Светов, в область Истины и Добра, в область, где нет ни мужчин, ни женщин, ни формы, но лишь Свет вечный, неизречённый. Потому нет ничего превосходнее, нежели тайны, в которые вы ищете проникнуть, за исключением лишь тайны о семи Гласных и их сорока девяти Сил, а также и чисел их. И нет имени превосходнее, нежели все эти Гласные ». По представлениям александрийских гностиков, первоимена состояли из гласных, то есть горний мир творился певучим «именованием».

В Евангелии от Марии мы находим: «…увидела четвёртую власть в семи формах. Первая форма - это тьма; вторая - вожделение; третья - незнание; четвёртая - смертная ревность; пятая - царствие плоти; шестая - лукавство плоти; седьмая - яростная мудрость. Это семь господств гнева».

«Но мисс С., которая мне казалась уже почти старой, была ещё так молода, что не достигла духовной зрелости, она всё ещё искала истины со всею страстью чистой души. Проводников на этом пути тогда было ещё меньше, чем сейчас. Она затерялась между теософами, розенкрейцерами и спиритами, заблудилась в лабиринте англо-американского оккультизма. Ей бы и в голову не пришло подрывать мою веру - она хотела только внести в комнату свечу, не ведая, что комната полна пороха».

Список литературы

«Племянник Чародея» (англ . The Magician’s Nephew, 1955), «Лев, Колдунья и Платяной шкаф» (англ . The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950), «Конь и его мальчик» (англ . The Horse and His Boy, 1954), «Принц Каспиан» (англ . Prince Caspian: The return to Narnia, 1951), «Покоритель зари, или плавание на край света» (англ . The Voyage of the Dawn Treader, 1952), «Серебряное кресло» (англ . The Silver Chair, 1953), «Последняя битва» (англ . The Last Battle, 1956).

Мещерская Е.Н. Деяния Иуды Фомы. М.: Наука, 1990. С.171.

"Хроники Нарнии" - та самая серия фильмов, снятая по мотивам цикла из семи фэнтезийных книг, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом. Именно эти истории заставляли сердца детей 2000-х биться чаще. Какова же история создания невероятных фильмов о волшебной стране?

Начнём с начала...

Итак, кому в мире не знакома история храбрых детей Певенси, Великого Льва Аслана и волшебной страны Нарнии? Но как уже многим известно, книги - это одно, а вот их экранизации - совсем другое. Давайте же рассмотрим все части "Хроник Нарнии" по порядку и выясним, как создавался шедевр.

Предыстория

В 1996 году молодые продюсеры Фрэнк Маршалл и Кэтлин Кеннеди обратились с запросом на разрешение экранизации первой части тогда уже популярной серии книг Клайва Стэйплза Льюиса "Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф". Однако получили весьма резкий отказ, который объяснялся простым упрямством и нежеланием автора видеть своё детище на большом экране. Оно и понятно, ведь кинематограф того времени оставлял желать лучшего. В скором времени в жизни Льюиса появился весьма настойчивый молодой американский сценарист Перри Мур. Мур в течение последующих двух лет вел переговоры с самим Льюисом и его литературным агентом Дугласом Грешем, который в 2001 году и подписал контракт на экранизацию первой части "Хроник Нарнии" с молодой компанией Walden Media. Так началось воплощение волшебной истории в более реальную форму искусства.

"Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф"

Теперь подробнее о фильмах. Если мы хотим осуществить наш разбор всех частей "Хроник Нарнии" по порядку, то начать нужно с самого первого фильма. Четверо детей отправляются в деревню. Они едут к другу семьи, в чьём доме обнаруживают загадочный платяной шкаф. Зайдя внутрь, они попадают в Нарнию - страну, где обитают фантастические существа, и магия - это не выдумка, а реальность. Позднее оказывается, что Нарния находится под властью Белой Колдуньи, которая превратила Нарнию в страну вечной зимы. Дети с помощью царя Аслана (Льва - основателя Нарнии), должны сразиться с Колдуньей, чтобы разрушить заклинания и освободить жителей чудесной страны.

История умалчивает о количестве вариантов развития событий, которые приходили Льюису в голову во время написания первой части серии. Известно лишь, что сюжет часто менялся, а в 1947 году, руководствуясь отрицательными отзывами своих друзей, Льюис даже уничтожил рукопись. Только лишь в начале весны 1949 года был создан вариант книги, устраивавший и самого Льюиса, и его друзей.

Прообразом маленькой Люси стала крестница Льюиса - Люси Барфилд. Девочка была приёмной дочерью лучшего друга писателя Оуэна Барфилда. Кэрол отправил крестнице свою рукопись на её пятнадцатилетие.

Создание же фильма, оригинальным названием которого является "Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф" (в названии первой части серии фильмов слово "платяной" было заменено на "волшебный"), представляло собой не менее сложный процесс, к которому команда из нескольких талантливых людей шла несколько лет. Режиссером картины выступил Эндрю Адамсон, одновременно являющийся и продюсером, и соавтором сценария. До «Хроник Нарнии» он режиссировал две части «Шрека». Адамсон известен как хороший специалист по спецэффектам, что очень помогло при создании животных посредством компьютерной графики. Сценаристы фильма - небезызвестные Кристофер Маркус, Стефан МакФили и Энн Пикок.

Чтобы найти детей на четыре главные роли, режиссёром было просморено около 2500 записей детей, Адамсон встретился с 800 из них, допустил к пробам 400, а в итоге отобрал 120. Дети, подобранные для исполнения главных ролей в фильме, оказались старше своих героев: Джорджи Хенли было 10 лет во время съемок фильма (по сценарию Люси Певенси 8-9 лет), Питеру около 17 (Уильям снимался с 15 до 18 лет), Сьюзен — 15 (Анне на момент съёмок было 13-17 лет), а Эдмунду — 12-13 (Скандар снимался с 11 до 14 лет, вдобавок он вырос на 26,5 см в самом начале съемок, так что его рост стал сильно отличаться от роста персонажа Эдмунда).

Первоначально на роль Белой Колдуньи претендовала но впоследствии актриса отказалась от предложения. В итоге роль Белой Колдуньи получила Тильде Суинтон. Актриса намеренно прочитала книгу после завершения съёмок.

Начало съёмок состоялось 28 июня 2004 года. Первой была сцена детей в вагоне поезда. Поскольку это был первый съёмочный день, на площадке дети вели себя крайне неуверенно. Интересным фактом является то, что реплика Скандара Кейнса «Отцепись! Сам знаю, как садиться в поезд!» была чистой импровизацией. Съёмки велись еще до июня 2004, но они были «костюмированными»: прогоняли и снимали небольшие эпизоды. Съёмки фильма завершились в январе 2005 года. Сцена битвы Эдмунда с Белой Колдуньей стала последним отснятым материалом.

Съёмки проходили в Новой Зеландии и Чехии. На знаках в Окленде, которые съемочная группа использовала, чтобы добраться до съёмочной площадки, было написано Paravel, чтобы запутать толпы фанатов, стремящихся попасть на съёмки.

Кассовые сборы превзошли все ожидания, достигнув отметки в 720 539 572 долларов, оборот с продаж дисков составил 442 868 636 долларов. Фильм "Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф" стал самым успешным как по сборам, так и по отзывам критиков и зрителей среди всех ныне существующих экранизаций серии.

"Хроники Нарнии: Принц Каспиан"

Люси, Сьюзен, Эдмунд и магическим образом снова возвращаются в Нарнию. По сравнению с Англией, где прошло еще не так много времени, в Нарнии прошли века. Король соседнего государства тельмаринов Мираз узурпирует власть и жаждет уничтожить остатки волшебной страны. Но его племянник - юный принц Каспиан - решает помочь Нарнии выжить и обрести былой мир. Чтобы помочь Каспиану, юные короли и королевы Нарнии собирают армию сказочных существ - жителей Нарнии. Они гадают, придёт ли им на помощь Аслан - основатель и покровитель Нарнии?

Чтобы определиться с выбором мест съёмок, Эндрю Адамсон (режиссёр картины), объездил пять континентов. Основными местами, где прошли съемки второй части знаменитой серии романов, стали Новая Зеландия, Чехия (замок короля Мираза), Словения (мост через реку), Польша.

Самым сложным оказалось найти актёра на роль принца Каспиана, которому по задумке сценаристов должно быть 17 лет. В итоге Адамсон остановил свой выбор на британском актёре Бене Барнсе, которому на момент съемок было уже 26 лет. В "Принце Каспиане» Рипичип был полностью воссоздан с помощью компьютерных технологий. А Корнеллу Джону (кентавру Гленсторму) было велено освоить ходули-джамперы, которые позднее были превращены в лошадиные ноги. Сделали это с помощью компьютерной графики. Команда художника по гриму Говарда Бергера состояла из 50 гримёров, которые провели более 4600 грим-сессий.

Пражская историческая киностудия «Баррандов» стала местом, где были возведены основные декорации «Принца Каспиана». Интересным фактом является то, что замок Мираза, который был возведён на территории киностудии, занимал 1858 квадратных метров и внешне был частично основан на облике коротый находится во Франции. Над замком почти 4 месяца работали двести плотников, штукатуров и художников. В одной из сцен изображение замка было увеличено в 3 раза с помощью компьютерной графики.

Тот самый деревянный мост, который стал одним из мест действия последней битвы между тельмаринами и нарнийцами, был возведён на реке Соча (Словения). Он был построен благодаря усилиям 20 инженеров и строителей. Чтобы осуществить план главного художника Роджера Форда, который спроектировал этот мост, инженерам пришлось временно изменить течение реки. А станция лондонского метро, откуда детей Певенси переносит в Нарнию, находилась совсем не в Лондоне. Реалистичные декорации подземки были построены на киностудии «Хендерсон» (север Новой Зеландии).

Нельзя не обратить внимания на потрясающие костюмы, в которые герои фильма облачены большую часть "Принца Каспиана". Над ними в общей сложности работало 70 человек. Невооружённым взглядом видно, что костюмы из «Принца Каспиана» будто бы взяты из Средневековья. Тальмаринские корни возводятся к пиратам, именно ппоэтому их облачение так близко к испанским одеждам. 1042 предмета одежды было сшито для исполнителей главных ролей, а для короля Мираза, его свиты и воинов-тельмаринцев было изготовлено 3722 предмета одежды, считая шлемы, маски, обувь и перчатки.

Новозеландсикий дизайнер Ричард Тейлор (мастерская Weta Workshop) спроектировал 800 единиц вооружения для обоих войск.

"Хроники Нарнии": третья часть

Завершая наш разговор обо всех частях "Хроник Нарнии" по порядку, обратим внимание на последний ныне экранизированный фильм саги. Местами съёмок являются живописные просторы Новой Зеландии и Австралии. Оригинальное название книги К. С. Льюиса, по мотивам которой была снята третья часть популярной серии, звучит как «Покоритель зари, или Плавание на край света». Об экранизации этой книги и поговорим.

Существует несколько интересных фактов о последней (на данный момент) экранизированной части "Хроник Нарнии":

1. 90 дней - именно столько времени заняли съемки "Покорителя зари".
2. Один из главных персонажей фильма был создан на морском мысе Кливленд Пойнт. Конструкция весила 125 тонн, а в высоту составляла 140 футов. После того, как были отсняты сцены на открытом воздухе, её разобрали более чем на 50 элементов и заново собрали в павильоне, чтобы продолжить съемки.
3. В фильме морской змей является одним из порождений Острова Тьмы, в книге герои столкнулись с ним случайно перед тем, как обнаружить Остров Мёртвой воды.
4. Фильм показывает то, как главные герои истории подвергаются искушениям, которые не были упомянуты в книге.
5. Песню Instantly, которая звучит в финале "Покорителя зари", исполняет российский певец Сергей Лазарев.
6. Этот фильм получил самые низкие оценки критиков (из всей серии).

Заключение

Вот мы и рассмотрели все части "Хроник Нарнии" по порядку. Хочется верить, что совсем скоро мы будем иметь возможность созерцать новые захватывающие приключения детей Певенси на большом экране. В настоящее время ведётся разработка четвертой части серии - фильма "Хроники Нарнии: Серебряный трон".

По своей основной специальности Льюис был историком литературы. Бóльшую часть жизни он преподавал историю литературы Средних веков и Возрождения в Оксфорде, а под конец возглавил созданную специально для него кафедру в Кембридже. Помимо пяти научных книг и огромного количества статей, Лью-ис опубликовал восемь книг в жанре христианской апологетики (передачи о ре-лигии на Би-би-си в годы Второй мировой сделали его известным по всей Британии, а «Письма баламута» — в Европе и США), духовную автобиографию, три пове-сти-притчи, три научно-фантастических романа и два сборника сти-хов Полное собрание стихотворений, оказав-шее-ся довольно объемным, вышло со-всем недавно. . Как и в случае с Льюисом Кэрроллом, Джоном Р. Р. Толкином и многи-ми другими «дет-скими» писателями, книги для детей, которые принесли Льюи-су мировую из-вестность, были для него далеко не самым важным из напи-санного.

Клайв Стейплз Льюис. Оксфорд, 1950 год John Chillingworth / Getty Images

Главная трудность «Нарний» — в невероятной разнородности материала, из ко-торого они собраны. Особенно это заметно на фоне художественных книг Джо-на Толкина, ближайшего друга Льюиса и товарища по литературному сооб-ще-ству «Инклинги» «Инклинги» — неофициальный литератур-ный кружок английских христианских писа-те-лей и мыслителей, собира-вшийся в Окс-фор-де в середине прошлого века вокруг Клай-ва Льюиса и Джона Толкина. В него так-же входили Чарльз Уильямс, Оуэн Бар-филд, Уор-рен Льюис, Хьюго Дайсон и другие. , перфекциониста, крайне внимательного к чистоте и строй-ности тем и мотивов. Толкин работал над своими книгами годами и десятиле-тиями (большинство так и не были закончены), тщательно шлифовал стиль и внимательно следил за тем, чтобы в его до деталей продуманный мир не про-никли посторонние влияния Например, во «Властелине колец» не упо-ми-на-ют-ся tobacco («табак») и potato («карто-фель»), потому что это сло-ва не германского, а романского про-исхо-жде-ния, но только pipe-weed и taters. . Льюис писал быстро («Нарния» создавалась с конца 1940-х по 1956 год), мало заботился о стиле и валил в одну кучу разные традиции и мифологии. Толкин не любил «Хроники Нарнии», видя в них ал-легорию Евангелия, а аллегоризм как метод был ему глубоко чужд (он не ус-тавал отбиваться от попыток представить «Властелина колец» как аллегорию, в которой Война за кольцо — это Вторая мировая, а Саурон — это Гитлер). Ал-легоризм действительно не чужд Льюису Сам Льюис, хорошо знавший, что такое ал-легория (этому посвящена его самая из-вест-ная ученая книга, «Аллегория любви»), пред-по-чи-тал на-зывать «Нарнии» притчей (он на-зывал это supposition, «гипотеза»). «Хро-ни-ки Нарнии» — что-то вроде художественного эксперимента: как выглядело бы воплощение Христа, его смерть и воскресение в мире го-ворящих зверей. , и все же видеть в «Нарниях» про-стой пересказ библейских историй — значит предельно их упрощать.

В первой части цикла присутствуют Дед Мороз (Father Christmas), Снежная ко-ролева из сказки Андерсена, фавны и кентавры из греческой и римской мифо-ло-гии, бесконечная зима — из скандинавской, английские дети — прямиком из ро-манов Эдит Несбит, а сюжет о казни и возрождении льва Аслана дубли-рует евангельскую историю предательства, казни и воскресения Иисуса Христа. Чтобы разобраться в том, что же такое «Хроники Нарнии», попробуем разло-жить их сложный и разноплановый материал на разные слои.

В каком порядке читать

Путаница начинается уже с последовательности, в которой следует читать «Хроники Нарнии». Дело в том, что публикуются они вовсе не в том порядке, в котором были написаны. Книга «Племянник чародея», где рассказыва-ется о сотворении Нарнии, появлении там Белой колдуньи и происхождении платяного шкафа, была написана предпоследней, а первой появилась «Лев, колдунья и платяной шкаф», которая сохраняет значительную часть очарова-ния первоначальной истории. В такой последовательности она опубликована в самом дельном русском издании — пятом и шестом томах восьмитомного собрания сочинений Льюиса, — и с нее начинаются и большинство экраниза-ций книги.

После «Льва, колдуньи и платяного шкафа» следует «Конь и его мальчик», затем «Принц Каспиан», «Покоритель зари, или Плавание на край света», «Серебряное кресло», затем приквел «Племянник чародея» и, наконец, «Последняя битва».

Обложка книги «Лев, колдунья и платяной шкаф». 1950 год Geoffrey Bles, London

Обложка книги «Конь и его мальчик». 1954 год Geoffrey Bles, London

Обложка книги «Принц Каспиан». 1951 год Geoffrey Bles, London

Обложка книги «Покоритель зари, или Плавание на край света». 1952 год Geoffrey Bles, London

Обложка книги «Серебряное кресло». 1953 год Geoffrey Bles, London

Обложка книги «Племянник чародея». 1955 год The Bodley Head, London

Обложка книги «Последняя битва». 1956 год The Bodley Head, London

Всплески интереса к «Хроникам Нарнии» в последние годы связаны с голли-вудскими экранизациями серии. Любая экранизация неизбежно смущает по-клонников литературного первоисточника, но здесь неприятие фанатами но-вых фильмов оказалось куда острее, чем в случае «Властелина колец». И дело, как ни странно, даже не в качестве. Экранизацию книг о Нарнии затрудняет тот самый аллегоризм, или, точнее, притчевость, страны Аслана. В отличие от «Властелина колец», где гномы и эльфы — это прежде всего гномы и эльфы, за героями «Нарний» часто отчетливо проступает второй план (когда лев — это не просто лев), а потому реалистичная экранизация превращает полную наме-ков притчу в плоский экшен. Гораздо лучше фильмы Би-би-си, снятые в 1988-1990 годах, — с плюшевым Асланом и сказочными говорящими зверями: «Лев, колдунья и платяной шкаф», «Принц Каспиан», «Покоритель зари» и «Серебря-ное кресло».

Кадр из сериала «Хроники Нарнии». 1988 год BBC / IMDb

Откуда что взялось

Льюис любил рассказывать, что «Нарнии» начались задолго до их написа-ния. Образ фавна, гуляющего по зимнему лесу с зонтиком и свертками под мышкой, преследовал его с 16 лет и пригодился, когда Льюис впервые — и не без некоторого страха — вплотную столкнулся с детьми, общаться с кото-рыми не умел. В 1939 году в его доме под Оксфордом жили несколько девочек, эвакуированных из Лондона во время войны. Льюис стал рассказывать им сказ-ки: так жившие в его голове образы пришли в движение, а через несколько лет он понял, что рождающуюся историю необходимо записать. Иногда общение оксфордских профессоров с детьми оканчивается подобным образом.

Фрагмент обложки книги «Лев, колдунья и платяной шкаф». Иллюстрация Паулины Бейнс. 1998 год Издательство Collins. Лондон

Обложка книги «Лев, колдунья и платяной шкаф». Иллюстрация Паулины Бейнс. 1998 год Издательство Collins. Лондон

Люси

Прототипом Люси Певенси считается Джун Флюэтт, дочь преподавателя древних языков в Школе святого Павла (ее закончил Честертон), в 1939-м эвакуированная из Лондона в Оксфорд, а в 1943 году оказавшаяся в доме Льюиса. Джун было шестнадцать, и Льюис был ее любимым христианским автором. Однако, только прожив несколько недель в его доме, она поняла, что известный апологет К. С. Льюис и хозяин дома Джек (так его называли дру-зья) — одно и то же лицо. Джун поступила в театральное училище (причем обучение ей оплатил Льюис), стала известной театральной актрисой и ре-жиссером (ее сценический псевдоним — Джилл Реймонд) и вышла замуж за внука знаменитого психоаналитика сэра Клемента Фрейда, писателя, радиоведущего и члена парламента.

Люси Барфилд в 6 лет. 1941 год Owen Barfield Literary Estate

Посвящены же «Нарнии» крестнице Льюиса — Люси Барфилд, приемной дочери Оуэна Барфилда, автора книг по философии языка и одного из бли-жайших друзей Льюиса.

Квакль-бродякль

Квакль-бродякль Хмур из «Серебряного кресла» списан с внешне мрачного, но доброго внутри садовника Льюиса, а его имя — аллюзия на строку Сенеки, переведенную Джоном Стадли Джон Стадли (ок. 1545 — ок. 1590) — англий-ский ученый, известный как переводчик Се-неки. (по-английски его зовут Puddleglum — «угрю-мая жижа», у Стадли было «стигийская угрюмая жижа» про воды Стикса): Льюис разбирает этот перевод в своей толстен-ной книге, посвященной XVI веку C. S. Lewis. English Literature in the Sixteenth Century: Excluding Drama. Oxford University Press, 1954. .

Квакль-бродякль Хмур. Кадр из сериала «Хроники Нарнии». 1990 год BBC

Нарния

Нарнию Льюис не выдумал, а нашел в Атласе Древнего мира, когда учил латынь, готовясь к поступлению в Оксфорд. Нарния — латинское название города Нарни в Умбрии. Небесной покровительницей города считается бла-женная Лючия Брокаделли, или Лючия Нарнийская.

Нарния в латинском Малом атласе Древнего мира Мюррея. Лондон, 1904 год Getty Research Institute

Карта Нарнии. Рисунок Паулины Бейс. 1950-е годы © CS Lewis Pte Ltd. / Bodleian Libraries University of Oxford

Географический прототип, вдохновивший Льюиса, вероятнее всего, находится в Ирландии. Льюис с детства любил северное графство Даун и не раз ездил туда с матерью. Он говорил, что «небеса — это Оксфорд, перенесенный в сере-дину графства Даун». По некоторым данным Речь идет о цитате из письма Льюиса брату, бродящей из публикации в публикацию: «Та часть Ростревора, откуда откры-ва-ет-ся вид на Карлингфорд-Лох, — это мой образ Нар-нии». Однако, по всей видимости, она вы-мыш-ле-на. В дошедших до нас письмах Льюи-са таких слов нет: они взяты из пере-ска-за разговора с братом, описанного в кни-ге Уолтера Хупера «Past Watchful Dragons». , Льюис даже называл брату точное место, ставшее для него образом Нарнии, — это деревенька Ростревор на юге графства Даун, точнее склоны Моурнских гор, откуда открывается вид на ледниковый фьорд Карлингфорд-Лох.

Вид на фьорд Карлингфорд-Лох Thomas O"Rourke / CC BY 2.0

Вид на фьорд Карлингфорд-Лох Anthony Cranney / CC BY-NC 2.0

Вид на фьорд Карлингфорд-Лох Bill Strong / CC BY-NC-ND 2.0

Дигори Керк

Прототипом пожилого Дигори из «Льва и колдуньи» стал репетитор Льюиса Уильям Керкпатрик, готовивший его к поступлению в Оксфорд. А вот хроника «Племянник чародея», в которой Дигори Керк противостоит соблазну украсть яблоко вечной жизни для своей смертельно больной матери, связана с биогра-фией самого Льюиса. Льюис пережил смерть матери в девять лет, и это было для него сильнейшим ударом, приведшим к потере веры в Бога, вернуть кото-рую он смог только к тридцати годам.

Дигори Керк. Кадр из сериала «Хроники Нарнии». 1988 год BBC

Как «Хроники Нарнии» связаны с Библией

Аслан и Иисус

Библейский пласт в «Нарниях» был наиболее важным для Льюиса. Творец и правитель Нарнии, «сын Императора-за-морем», изображен в виде льва не только потому, что это естественный образ для царя страны говорящих зверей. Львом от колена Иудина в Откровении Иоанна Богослова назван Иисус Христос. Аслан творит Нарнию песней — и это отсылка не только к библейско-му рассказу о сотворении Словом, но и к творению как воплощению музыки айнуров Айнуры — во вселенной Толкина первые со-здания Эру, верховного начала, уча-ствую-щие вместе с ним в творении ма-те-ри-аль-ного мира. из «Сильмариллиона» Толкина.

Аслан появляется в Нарнии в Рождество, отдает свою жизнь, чтобы спасти «сына Адама» из плена Белой колдуньи. Силы зла убивают его, но он воскре-сает, потому что стародавняя магия, существовавшая до сотворения Нарнии, гласит: «Когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле взойдет тот, кто ни в чем не виноват, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается и сама смерть отступит перед ним».

Аслан на Каменном столе. Иллюстрация Паулины Бейнс к книге «Лев, колдунья и платяной шкаф». 1950-е годы CS Lewis Pte Ltd. / narnia.wikia.com / Fair use

В финале книги Аслан является героям в образе агнца, символизирующего Христа в Библии и раннехристианском искусстве, и приглашает их отведать жареной рыбы — это аллюзия на явление Христа ученикам на Тивериадском озере.

Шаста и Моисей

Сюжет книги «Конь и его мальчик», рассказывающей о бегстве мальчика Шасты и говорящего коня из страны Тархистан, которой правит тиран и где почитаются ложные и жестокие боги, в свободную Нарнию, — аллюзия на историю Моисея и исхода евреев из Египта.

Дракон-Юстас и крещение

В книге «Покоритель зари, или Плавание на край света» описывается вну-треннее перерождение одного из героев, Юстаса Вреда, который, поддавшись алч-ности, превращается в дракона. Его обратное превращение в человека — одна из ярчайших в мировой литературе аллегорий крещения.

Последняя битва и Апокалипсис

«Последняя битва», заключительная книга серии, рассказывающая о конце старой и начале новой Нарнии, представляет собой аллюзию на Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис. В коварном Обезьяне, совращающем жителей Нарнии, заставляя их поклониться лже-Аслану, угадывается пара-доксально изложенный сюжет об Антихристе и Звере.

Источники «Хроник Нарнии»

Античная мифология

Хроники Нарнии не просто наполнены персонажами античной мифологии — фавнами, кентаврами, дриадами и сильванами. Льюис, хорошо знавший и лю-бивший античность , не боится разбрасывать отсылки к ней на самых разных уровнях. Одна из запоминающихся сцен цикла — шествие освободившихся из‑под гнета природных сил, Вакха, менад и Силена, предводительствуемое Асланом в «Принце Каспиане» (соединение довольно рискованное с точки зрения церковной традиции, считающей языческих богов бесами). А в самый возвышенный момент в финале «Послед-ней битвы», когда герои видят, что за пределами ветхой Нарнии открывается новая, относящаяся к прежней как прообраз к образу, профессор Керк бормо-чет про себя, глядя на удивление детей: «Все это есть у Платона, все у Плато-на… Боже мой, чему их только учат в этих школах!»

Шествие с менадами. Иллюстрация Паулины Бейнс к ниге «Принц Каспиан». 1950-е годы CS Lewis Pte Ltd. / narnia.wikia.com / Fair use

Средневековая литература

Льюис знал и любил Средневековье — и даже считал себя современником скорее древних авторов, чем новых, — а всё, что знал и любил, старался использовать в своих книгах. Неудивительно, что в «Нарниях» множество отсылок к средневековой литературе. Вот только два примера.

В «Бракосочетании Филологии и Меркурия», сочинении латинского писателя и философа V века Марциана Капеллы, рассказывается, как дева Филология приплывает к краю света на корабле вместе с львом, кошкой, крокодилом и командой из семи матросов; готовясь пить из чаши Бессмертия, Филология извергает из себя книги точно так же, как Рипичип, воплощение рыцарства, в «Покорителе зари» отшвыривает шпагу на пороге страны Аслана. А пробу-ждение природы в сцене творения Асланом Нарнии из «Племянника чародея» напоминает сцену явления девы Природы из «Плача Природы» — латинского аллегорического сочинения Алана Лилльского, поэта и богослова XII века.

Английская литература

Основной специальностью Льюиса была история английской литературы, и он не мог отказать себе в удовольствии поиграть с любимым предметом. Главные источники «Нарний» — два лучше всего изученных им произведения: «Королева фей» Эдмунда Спенсера и «Потерянный рай» Джона Мильтона.

Белая колдунья очень похожа на Дуэссу Спенсера. Она пытается соблазнить Эдмунда восточными сладостями, а Дигори — яблоком жизни точно так же, как Дуэсса соблазняла Рыцаря Алого креста рыцарским щитом (совпадают даже детали — бубенцы на экипаже Белой колдуньи достались ей от Дуэссы, а Зеленая колдунья из «Серебряного кресла», как и Ложь, оказывается обезглавлена своим пленником).

Обезьян, наряжающий ослика Лопуха Асланом, — отсылка к колдуну Архимагу из книги Спенсера, создающему ложную Флоримеллу; тархистанцы — к спен-серовским «сарацинам», нападающим на главного героя, Рыцаря Алого креста, и его даму Уну; а падение и искупление Эдмунда и Юстеса — к падению и ис-куплению Рыцаря Алого креста; Люси сопровождают Аслан и фавн Тумнус, как Уну у Спенсера — лев, единорог, фавны и сатиры.

Уна и лев. Картина Брайтона Ривьера. Иллюстрация к поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей». 1880 год Частная коллекция / Wikimedia Commons

Серебряное кресло тоже родом из «Королевы фей». Там на серебряном троне в подземном царстве восседает Прозерпина. Особенно интересно сходство сцен творения мира песней в «Потерянном рае» и «Племяннике чародея» — тем бо-лее что этот сюжет не имеет библейских параллелей, но близок соответствую-щему сюжету из «Сильмариллиона» Толкина.

«Код Нарнии», или Как объединены семь книг

Несмотря на то что Льюис не раз признавался, что, начиная работать над пер-выми книгами, не планировал серию, исследователи давно пытаются разгадать «код Нарнии», замысел, объединяющий все семь книг. В них видят соответ-ствие семи католическим таинствам, семи степеням посвящения в англикан-стве, семи добродетелям или семи смертным грехам. Дальше всех пошел по этому пути английский ученый и священник Майкл Уорд, предположив-ший, что семь «Нарний» соответствуют семи планетам средневековой космо-логии. Вот как:

«Лев, колдунья и платяной шкаф» — Юпитер

Его атрибуты — царственность, поворот от зимы к лету, от смерти к жизни.

«Принц Каспиан» — Марс

Эта книга об освободительной войне, которую ведут коренные жители Нарнии против поработивших их тельмаринцев. Важный мотив книги — борьба с узур-патором местных божеств и пробуждение природы. Одно из имен Марса — Mars Silvanus, «лесной»; «это не только бог войны, но также покровитель лесов и полей, а потому идущий войной на врага лес (мотив кельтской мифологии, использованный Шекспиром в «Макбете») — вдвойне по части Марса.

«Покоритель Зари» — Солнце

Помимо того что край света, где восходит солнце, — это цель странствия ге-роев книги, она наполнена солнечной и связанной с солнцем символикой; лев Аслан также является в сиянии как солярное существо. Главные антаго-нисты книги — змеи и драконы (их в книге целых пять), а ведь бог солнца Аполлон — победи-тель дракона Тифона.

«Серебряное кресло» — Луна

Серебро — это лунный металл, а влияние Луны на приливы и отливы связывало ее с водной стихией. Бледность, отраженный свет и вода, болота, подземные моря — основная стихия книги. Обитель Зеленой колдуньи — это призрачное царство, населенное потерявшими ориентацию в пространстве большого мира «лунатиками».

«Конь и его мальчик» — Меркурий

В основе сюжета — воссоединение близнецов, которых в книге несколько пар, а созвездием Близнецов управляет Меркурий. Меркурий — покровитель рито-рики, а речь и ее обретение — также одна из важнейших тем книги. Мерку-рий — покровитель воров и обманщиков, а главные герои книги — конь, ко-торого похитил мальчик, или мальчик, которого похитил конь.

«Племянник чародея» — Венера

Белая колдунья очень напоминает Иштар, вавилонский аналог Венеры. Она соблазняет дядюшку Эндрю и пытается соблазнить Дигори. Сотворение Нарнии и благословение зверей населять ее — торжество производительного начала, светлой Венеры.

«Последняя битва» — Сатурн

Это планета и божество несчастливых происшествий, и крах Нарнии происходит под знаком Сатурна. В финале великан Время, который в черновиках прямо именуется Сатурном, восстав ото сна, трубит в рог, открывая путь в новую Нарнию, как круг времен в IV эклоге Вергилия, завершаясь, приближает эсхатологическое Сатурново царство «Читателю, незнакомому с классической филологией, скажу, что для римлян „век“, или „царство“ Сатурна, — это утраченная пора невинности и мира, что-то вроде Эдема до грехопадения, хотя никто, кроме разве что стоиков, не придавал ей такого большого значения», — писал Льюис в «Размышлениях о псалмах» (пер. Натальи Трауберг). .

Что все это значит

В такого рода реконструкциях много натяжек (особенно с учетом того, что Льюис отрицал наличие единого плана), но популярность книги Уорда — а по ней даже сняли документальный фильм — свидетельствует о том, что искать в «Нарниях» отсылки ко всему, чем Льюис с огромным увлечением занимался как ученый, — занятие крайне благодарное и увлекательное. Более того, внимательное изучение связей ученых штудий Льюиса с его художествен-ными сочинениями (а кроме сказок о Нарнии он написал аллегорию в духе Джона Беньяна, подобие романа в письмах в духе Эразма Роттердамского, три фантастических романа в духе Джона Мильтона и Томаса Мэлори и роман-притчу в духе «Золотого осла» Апулея) и апологетикой показывает, что так заметная в Нарниях мешанина — не недоработка, а органичная часть его метода.

Льюис не просто использовал образы европейской культуры и литературы в качестве деталей для украшения своих интеллектуальных конструкций, не просто пичкал сказки аллюзиями, чтобы удивить читателей или под-миг-нуть коллегам. Если Толкин в своих книгах о Средиземье конструирует на основе германских языков «мифологию для Англии», Льюис в «Нарниях» переизобретает заново европейский миф. Европейская культура и литература были для него живым , из которого он создавал всё им написанное — от лекций и научных книг до проповедей и фантастики.

Дверь Хлева. Иллюстрация Паулины Бейнс к книге «Последняя битва». 1950-е годы CS Lewis Pte Ltd / thehogshead.org / Fair use

Эффектом такого свободного и увлеченного владения материалом оказывается возможность говорить языком сказки об огромном количестве довольно серь-езных вещей — и не просто о жизни и смерти, но о том, что находится за чер-той смерти и о чем в столь любимые Льюисом Средние века решались говорить мистики и богословы.

Источники

• Кураев А. Закон Божий и «Хроники Нарнии».

  К. С. Льюис. «Хроники Нарнии». Письма детям. Статьи о Нарнии. М., 1991.

• Эппле Н. Клайв Стейплз Льюис. Настигнутый радостью.

  Фома. № 11 (127). 2013.

• Эппле Н. Танцующий динозавр.

  К. С. Льюис. Избранные работы по истории культуры. М., 2016.

• Hardy E. B. Milton, Spenser and the Chronicles of Narnia. Literary Sources for the C. S. Lewis Novels.

  McFarland & Company, 2007.

• Hooper W. Past Watchful Dragons: The Narnian Chronicles of C. S. Lewis.

  Macmillan, 1979.

• Ward M. Planet Narnia: The Seven Heavens in the Imagination of C. S. Lewis.

  Oxford University Press, 2008.

• Ward M. The Narnia Code: C. S. Lewis and the Secret of the Seven Heavens Tyndale.

  House Publishers, 2010.

• Williams R. The Lion’s World: A Journey into the Heart of Narnia.

  Христианство и "Хроники Нарнии" К. С. Льюиса

  Н. Н. Мамаева

  Клайв Стейплз Льюис был оксфордским ученым, филологом, теологом, специалистом по истории средневековой литературы. Его перу принадлежат литературоведческие труды, философско-религиозные трактаты "Любовь", "Страдание", "Чудо", аллегории "Кружной путь" и "Расторжение брака", научно-фантастическая трилогия и, наконец, "Хроники Нарнии". К. С. Льюис входил в тот же литературный кружок, что и Дж. Р. Р. Толкиен, так же, как и он, писал сказки для детей, в которых рассуждал о вечных вопросах Бытия, утверждал возможность и необходимость существования Добра в этом мире.

  Свои "Хроники Нарнии" Льюис писал семь лет (1950–1956), в год по книге (Lewis C. S. Chronicles of Narnia. London, 1950–1956). Первый перевод сказки Льюиса вышел в свет в издательстве "Детская литература" в 1978 году в переводе г. Островской 1 . После этого наступил перерыв, который длился 13 лет. Хотя переводы "Хроник Нарнии" были сделаны Н. Трауберг ещё в 80-х годах, свет они увидели только в начале 90-х. В это же время стали издаваться и другие работы Льюиса, в которых их христианское содержание было совершенно очевидным и которые, что совершенно естественно, в СССР не могли быть изданы 2 . В 1998 году Фонд имени Александра Меня сделал попытку выпустить 8-томное собрание сочинений Клайва Стейплза Льюиса 3 . В настоящее время вышли два из обещанных восьми томов, но похоже, что издание сочинений К. С. Льюиса на этом и закончится в связи с финансовыми проблемами. Что касается изучения творчества К. С. Льюиса, то здесь в отечественном литературоведении существует огромная лакуна. Мы можем назвать лишь небольшие вступительные статьи, предшествующие изданиям тех или иных произведений Льюиса 4 . Что же касается 8-томного собрания сочинений, которое стал издавать Фонд А. Меня, то в нём творчество Льюиса рассматривается сугубо в рамках богословия 5 . Поэтому нам в наших изысканиях приходилось опираться лишь на собственное мнение да на тексты самого Льюиса 6 .

  В своих "Хрониках Нарнии" Льюис рассказывает о создании волшебной страны Нарнии львом Асланом, о ее истории, войнах и нашествиях, королях и королевах и о её конце. Герои книги – мальчик Дигори и девочка Полли, присутствовавшие при рождении Нарнии, братья и сестры Пэвэнси, ставшие верховными королями Нарнии, и их друзья Юстэс и Джил.

  Для создания своего мира Льюис обращается к мифологии. Это давняя традиция английской литературной сказки: Киплинг, Барри, Трэверс, Толкиен часто заимствовали свои сюжеты из мифов. Но Льюис превзошел всех своих предшественников. Он обращается к древневосточной, античной, германо-скандинавской, средневековой европейской, христианской традициям. Его Нарнию населяют фавны, сатиры, наяды, дриады, единороги, гномы (это и гномы английских преданий, приземистые, кряжистые существа с густыми, жесткими волосами и длинными бородами, и немецкие карлики с поросячьими лицами, петушиными гребнями и хвостами), говорящие животные народных сказок и, наконец, придуманные самим автором персонажи, например, квакли. Боги соседствующего с Нарнией Тархистана, кажется, сошли с хеттских рельефов. Так, главная богиня Таш представляет из себя человека с головой хищной птицы и четырьмя руками. А слуга Белой колдуньи волк Могрин восходит к скандинавскому Фенриру. Льюис часто использует сюжеты античных мифов и литературных произведений: превращенный за глупость и подлость в осла царевич Рабадаш обретает свой человеческий облик на осеннем празднике богини Таш ("Золотой осел"), противных школьников Вакх превращает в поросят, классная комната преображается в лесную поляну, а их учительница присоединяется к его свите (легенды о Дионисе и пиратах, царе Пентее, дочерях Миния), на Острове Мертвой Воды герои находят ручей, вода которого превращает все, соприкоснувшееся с ней, в золото (миф о царе Мидасе).

  Но основным источником для Льюиса стало, конечно, Евангелие. Недаром его книгу иногда называют детским христианским катехизисом.

  Создатель Нарнии лев Аслан – одна из ипостасей Иисуса Христа. Согласно средневековой традиции, лев – это символ Христа. В одной из книг Аслан предстает в виде ягненка, что является уже прямым заимствованием из Евангелия.

  Льюис пишет о "царственном и миролюбивом и в то же время печальном" взгляде Аслана, что он был "добрый и грозный" одновременно. Золотистое сияние гривы Аслана, о котором постоянно упоминает автор, ассоциируется с золотом нимба. В Нарнии именем Аслана клянутся, герои произносят: "Во имя Аслана", "Асланом тебя прошу", а отшельник даже восклицает "Аслане милостивый!" 7 . Из следа Аслана берет начало ручеек, что напоминает многочисленные средневековые легенды об иссечении источников. Согласно Библии, "Бог есть свет" и по мере продвижения на восток в страну Аслана сама вода становится как свет, свет пронизывает весь мир, окружающий героев, и само название повести и корабля, на котором они путешествуют, – "Плывущий в зарю".

  Великий Лев своей песней создает Нарнию и дает ее жителям основную заповедь: "И все любите друг друга". Он определяет, что Нарнией могут управлять только сыновья Адама и дочери Евы. Все это является перифразом соответствующих строк Книги Бытия (Быт. 1, 26– 27). Заповеди, которые дает Аслан нарнийцам, идут от заповедей Моисея и Нагорной проповеди. Аслан требует от жителей своей страны любви, смирения и покаяния. Он осуждает любую, даже самую слабую попытку переложить свою вину на другого: "И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?" (Мф.7,5). Предательство совершил Эдмунд, но в этом есть и вина Питера, так как он был слишком суров с братом. Питер, Сьюзен и Эдмунд не верят Люси, когда она говорит, что видит Аслана, и это их вина, ибо их собственные недостатки не позволяют им увидеть его, но виновна и Люси, потому что не сумела убедить их. Аслан наказывает Аравиту, следуя заповеди "око за око" – она получает столько же ран, сколько получила служанка за ее побег.

  Льюис очень изящно затрагивает одну из самых дискуссионных теологических проблем о божественной и человеческой сущности Иисуса Христа. Говорящий конь Игого, немного наивно рассуждая на эту тему, заканчивает свою речь выводом: "Можно понять, как нелепо считать (речь идет об Аслане) его настоящим львом. Более того, это непочтительно." В это время появляется Аслан и говорит: "А ты, Игого, ты, бедный и гордый конь, подойди ближе. Потрогай меня. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, животное" 8 . Таким образом, Льюис решает этот вопрос в пользу человеческой (львиной) природы Бога.

  Евангелие определяет основные темы книг Льюиса. Именно темы – сюжеты остаются традиционно сказочными: борьба со злой колдуньей, поиски, путешествие, сватовство, побег. Проходящая через все хроники тема – это искупление. В сказке герой традиционно получает награду за свой подвиг, и подвиг обычно и совершается в расчете на вознаграждение. В повести "Племянник чародея" Дигори, добывая волшебное яблоко, должное обеспечить благоденствие Нарнии на много веков вперед, не рассчитывает ничего получить (хоть он нуждается в лекарстве для своей больной матери), этим он искупает свою вину, так как именно из-за его любопытства в Нарнии появилась злая колдунья. Льюис своеобразно обыгрывает сюжет с плодом древа познания добра и зла. И в Библии, и у Льюиса причиной возникновения зла стало любопытство: в первом случае – Евы, во втором – Дигори, который, позвонив в колокольчик, разбудил спящую Джадис. Но если в Священном писании яблоко явилось причиной грехопадения, то здесь оно, напротив, залог спасения.

  Искупая предательство Эдмунда, Аслан позволяет Белой Колдунье заколоть себя. Но с первыми лучами солнца он воскресает, ибо жертва была принесена добровольно, пролилась невинная кровь, и злые чары рассеялись. Аслан, как и Христос, искупает своей кровью грехи людей.

  Вторая тема тоже евангельская – искушение. Это не искушение богатством, властью, могуществом, нет, это искушение благом, но благом мнимым. Колдунья уговаривает Дигори не отдавать яблоко Аслану, а отнести его матери. Дигори выдерживает искушение и в конце концов получает вожделенный плод из рук самого Аслана. Воистину, нельзя сотворить иного добра, кроме Божьего.

  Так же и Люси, листая книгу волшебника Кориакина, уступает искусу узнать, что о ней думают другие, но это не приносит ей радости, так как из-за этого она чуть не теряет свою подругу.

  И еще один вопрос, который постоянно решают герои Льюиса, – это выбор пути в широком смысле этого слова. Как отличить истинное от ложного, подлинное от мнимого, божественное от дьявольского. Ведьма предстает в облике прекрасной женщины, и, только когда герои находят в себе силы противостоять ее колдовству, обретает свой истинный облик чудовищной змеи. А пленный принц вначале предстает перед ними безумцем и чудовищем. Мир и его отражение (эта идея, заимствованная Льюисом у Платона, получит наиболее полное свое развитие в последней книге) нелегко различить. Что есть Солнце, просто большая лампа, как утверждает колдунья, или лампа – слабое подобие Солнца?

  Аслан редко помогает герою разрешить этот вопрос. Он вообще появляется на страницах книги не часто, не всегда показывается в своем истинном облике и предпочитает говорить загадками, как и Сын Божий. Ибо только избранные могут услышать Слово Божье: "Ваши же блаженны очи, что видят, и уши, что слышат" (Мф. 13, 16).

  Герои Льюиса в конце концов совершают правильный выбор. Но если человек сам не желает видеть истины, если он запер себя в темнице своего воображения, то никто, даже Бог, не в силах ему помочь. "Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули" (Мф. 13, 15). Дядя Дигори уверил себя в том, что лев не может петь, и, когда к нему обращаются, слышит только рычание. Гномы, попав в страну Аслана, убедили себя, что сидят в грязном хлеву, и не видят ничего, кроме стен, навоза и соломы, хотя вокруг простирается зеленый луг. Воистину, каждому воздается по вере его.

  Аслан часто испытывает героев сверх необходимости, сознательно провоцируя их. Он не объясняет Джил, кто он такой, когда она, умирая от жажды, видит у ручья только огромного льва. Он не показывается Питеру, Сьюзен и Эдмунду, вынуждая Люси, которая единственная видит его, ссориться с братьями и сестрами. Когда Люси со слезами говорит ему: "Я не могла оставить всех, подниматься к тебе одна", Аслан отвечает: "Если они не пойдут, ты должна следовать за мной одна" 9 . Не отголосок ли это евангельского: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня" (Мф. 10, 36). Скорее всего, это не внушит юным читателям симпатии, но это очень по-христиански.

  Аслан, видимо, сам того не ведая, сумел передать и основные противоречия евангельского текста. Он то предоставляет своим героям полную свободу, то контролирует их даже в мелочах. Он дает Дигори возможность самому преодолеть искушение завладеть яблоком, но не дает возможности Люси, когда она листает волшебную книгу, не в силах от нее оторваться, внезапно являясь перед ней и заставив забыть все, что она прочитала. Аслан внушает одновременно любовь и страх. Он прощает Эдмунду предательство, ни разу не упрекнув его, но с удовольствием слушает покаяния Питера и Джил, виновных в куда меньших проступках. (Или это тоже отголосок евангельских преданий? Согласно некоторым апокрифам, Иуда был любимым учеником Христа, и к тому же – "Я пришел призвать не праведников, а грешников".) Аслан осуждает своих героев за гордыню, проявленную даже в малом. Но героем одной из его книг является мыш Ричипп – дуэлянт, задира, гордец, рыцарь без страха и упрека, этакий мышиный Д’Артаньян.... и ничего, никакого осуждения. Напротив, Ричипп является любимцем и Аслана, и самого Льюиса. Именно Ричиппа Аслан призывает к себе в первую очередь, и именно мыш встречает героев у входа в страну Аслана вместо апостола Петра.

  Наиболее полно идеи Льюиса выражены в последней книге хроник. В ней рассказывается о том, как хитрый Обезьян, надев на простодушного осла львиную шкуру, заставляет его играть роль Аслана и правит от имени Великого Льва. Из-за предательства Обезьяна тархистанцы завоевывают Нарнию, и она гибнет. Басня оборачивается трагедией. Но оказывается, что погибшая Нарния была лишь отблеском Нарнии истинной (вот он Платон!), и все лучшее, что было в этой Нарнии, сохраняется в Нарнии той. Герои гибнут, но, погибнув, они оказываются в Нарнии подлинной. Сюжет "Последней битвы" – это Апокалипсис и наступление Царства Божьего. Описывая события, Льюис буквально следует евангельскому тексту. Сравним Евангелие от Матфея и "Последнюю битву".

  Евангелие от Матфея	"Последняя битва"
  Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: "Я Христос", и многих прельстят (Мф. 24, 5)	Обезьян говорит от имени Аслана
  Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф. 24, 7)	Тархистан завоевывает Нарнию
  И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга (Мф. 24, 10)	Часть нарнийцев переходит на сторону Тархистана, жители Нарнии сражаются друг против друга
  Тогда же будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое (Мф. 24, 9)	Последний король Нарнии Тириан и его единорог Алмаз попадают в плен, гномы отказываются служить своему королю, когда он заклинает их именем Аслана
  Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба (Мф. 24, 29)	Аслан призывает звезды, и они падают. Солнце поглощает Луну. Отец Время уничтожает Солнце
  И пошлет ангелов своих с трубою громогласною (Мф. 24, 31)	Отец Время трубит в рог
  Так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко при дверях (Мф. 24, 33)	Герои через дверь хлева попадают в страну Аслана
  И поставит овец по правую свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 33)	Нарнийцы приходят на суд Аслана, и те, кто не могут выдержать его взгляда, входят в тень слева от него и навсегда исчезают; праведники заходят в дверь справа от Аслана

  Символично, что герои попадают в страну Аслана через дверь Хлева. Люси говорит: "Однажды и в нашем мире Хлев вместил то, что больше целого мира" 10 .

  Сравнивая Нарнию истинную с Нарнией, бывшей только слабым ее отблеском, Льюис следует идее Платона и основному ее тезису христианства, что жизнь земная есть только подготовка к жизни вечной. Но современному читателю, в большинстве своем не придерживающемуся ортодоксальных христианских взглядов, наверняка станет жалко прекрасную Нарнию, и вряд ли им будет понятно ликование героев, когда Аслан сообщает им, что поезд, на котором они ехали, потерпел крушение и все они мертвы. В нашем сознании смерть не ассоциируется с каникулами.

  Льюис вообще является ортодоксальным христианином во всем. В настоящее время большинство деятелей культуры, в том числе и религиозных деятелей, стараются встать на точку зрения, которая объединяет, а не разъединяет верующих различных конфессий. Господь един, и лишь приходит под разными именами: Будды, Магомета, Христа. Но Льюис твердо стоит на своей позиции. Молодой тархистанец, искренне верящий в свою богиню Таш, попадает в царство Аслана не потому, что Аслан и Таш – одно и то же, но потому, что они противоположны. Аслан говорит: "Я и она столь различны, что, если служение мерзко, оно не может быть мне, а если служение не мерзко – не может быть ей. Итак, если кто-то клянется именем Таш и держит клятву правды ради, мной он клянется не ведая. Если же кто-то совершает злое во имя мое, пусть говорит он: "Аслан" – Таш он служит" 11 . Сравним: "Итак, по плодам их узнаете их. Не всякий говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: "Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?"... И тогда объявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мф. 7, 20– 23).

  Льюис вообще во многом верен старине. Он предпочитает добрую старую монархию и вассальные отношения губернаторству. Он осуждает новые школы, в которых не изучают классическую философию, и в частности его любимого Платона, Закон Божий и хорошие манеры. Льюис часто по ходу текста делает замечания типа: "Должно быть, всякие прописи (скажем "не укради") вбивали тогда мальчикам в голову крепче, чем теперь".

  Здесь следует сказать несколько слов о творчестве К. С. Льюиса и Дж. Р. Р Толкиена. В их книгах много общего: и формального – каждый из них создал свою страну со своей историей, географией, религией, оба они ориентировались на средневековую традицию и широко использовали мифологию, и сущностного – утверждение Добра и справедливости, попранных моральных идеалов, счастливая развязка, ставшая почти исключением в современной литературе.

  Но между этими двумя авторами есть и глубокое различие. Толкиен провозглашает свободу воли, его герой сам выбирает свой путь. У Льюиса герой выполняет волю Аслана, его собственное мнение редко спрашивают. Толкиен не страшится приобщить малых мира сего к делам великих, в конечном итоге судьбы мира решают именно они. У Льюиса герои четко знают свое место, им не дано знать помыслов Аслана. Хоббиты видят падение Сарумана, и преображение этого, когда-то великого и мудрого мага, многому их учит. Когда же Юстэс спрашивает, за какой грех наказан Кориакин, Рамаду отвечает: "Зачем тебе знать, какие ошибки могут совершать звезды?" Льюис утверждает веру, Толкиен – волю.

  У Толкиена герои, совершив свой труд, уходят за море, и этот уход исполнен печали, ибо, хоть они обретут там заслуженные покой и блаженство, жизнь остается здесь, в мире, из которого они навсегда уходят. У Льюиса, напротив, настоящая жизнь возможна лишь там, а страна, которую так любили герои и ради которой они столько раз жертвовали собой, оказывается лишь тенью.

  Льюис поставил перед собой грандиозную задачу – создать новое Евангелие в форме детской книги. Но грандиозный замысел трудно воплотить в жизнь безукоризненно. Выше уже говорилось о том, что у Льюиса имеется немало противоречий; впрочем, они, возможно, проистекали из самой сути поставленной задачи. Но в книге есть и несоответствия другого рода. Традиционные герои английской мифологии плохо сочетаются с персонажами античных мифов, а вакхическое буйство плохо сочетается с христианским смирением. Наяды и фавны выглядят довольно блекло по сравнению с гораздо более живыми и реальными гномами, а лучше всего у Льюиса получились придуманные им самим квакли. Вообще "Хроники Нарнии" гораздо интереснее читать, когда автор не пытается буквально следовать евангельскому тексту, а говорит от своего лица. Король Лум говорит своему сыну: "Быть королем – это значит идти первым в самый страшный бой и отступать последним, а когда бывает неурожай, надевать самые нарядные одежды и смеяться как можно громче за самой скудной трапезой во всей стране" 12 . А Дед Мороз, вручая Люси кинжал, предупреждает ее, что она должна участвовать в битве лишь в самом крайнем случае, ибо "страшны те битвы, в которых принимают участие женщины" 13 .

  И сама форма детской книги, которую использует Льюис, с одной стороны, позволяет по- новому взглянуть на догматы христианской веры, но, с другой стороны, традиция английской сказки с ее героями, очень часто стоящими вне морали (Питер Пэн), противоречит морализаторскому духу христианства. К тому же детям, наверно, не всегда будут понятны философские концепции Льюиса, а взрослые, к сожалению, редко читают детские книги.

  Но, несмотря на все эти издержки, попытка Льюиса представляет большой интерес. Сейчас "Хроники Нарнии" наконец-то полностью переведены на русский язык, и у русского читателя, в том числе и филолога, появилась возможность познакомиться с ними. А они, несомненно, требуют глубокого изучения.

  Список литературы

  1 Льюис К. С. Лев, колдунья и платяной шкаф / Пер. г. Островской. Л., 1978.

  2 См.: Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты / Пер. Н. Трауберг, Т. Шапошниковой, И. Череватой. М., 1992; Льюис К. С. Просто христианство / Пер. Е. и Т. Майдановых. Чикаго, 1990; Льюис К. С. Человек отменяется / Пер. Н. Трауберг // Знание–сила. 1991. N 12. С. 52–88; Льюис К. С. Мерзейшая мощь // Согласие. 1992. N 2–4; Льюис К. С. За пределами безмолвной планеты // Дружба народов. 1992. N 2–4; Льюис К. С. Переландра // Дружба народов. 1992. N 2.

  3 Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1, 2. М., 1998.

  4 Архангельский А. [Рец. на "Письма Баламута" ] // Лит. газета. 1991. N 39. С. 10; Гопман В. Волшебные миры К. С. Льюиса // Детская литература. 1983. N 8. С. 33–37; Кошелев С. [Предисловие] // Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1991; Кротов Я. Джентльмен в Царстве Божьем // Новый мир. 1992. N 2. С. 244–247; Марченко А. Тягательство живой силы с железной // Согласие. 1992. N 2. С. 212–214; Неве О. Вступительное слово // Дружба народов. 1992. N 2. С. 236–237; Петраковский И. Сказки для рыцарей старшего возраста //Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1993. С. 490–493; Трауберг Н. Несколько слов о Льюисе // Вопр. философии. 1989. N 8. С. 104–106.

  5 См.: Грин Р.Л. Об авторе этих книг // Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т 1. М., 1998. С. 8–10; Епископ Диоклийский Каллист. Можно ли считать Льюиса анонимным православным? // Там же. С. 279–289; Архипова А. Почему мы вправе назвать роман "Пока мы лиц не обрели" "христианским"? // Там же. Т. 2. С. 366–370.

  6 См.: Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки / Пер. Н. Трауберг, Г. Островской, О. Бухиной, Т. Шапошниковой; Под ред. Н. Трауберг, Е. Доброхотовой. М., 1992.

  7 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 324.

  8 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 361–362.

  9 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 97.

  10 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. C. 567.

  11 Там же. С. 557.

  12 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 335.

  Замечательную статью о. Андрея Кураева я как-то поместила в своём дневнике:
  

  Хочу предложить также статьи из январского номера журнала "Фома":

  ВЕТКА СПЕЛЫХ РУБИНОВ ИЗ ГЛУБИН НАРНИИ
  Опыт внимательного чтения сказок Клайва Льюиса

  Священник Димитрий Струев.

  Почти три года назад я обсуждал идею этой статьи с переводчицей Натальей Леонидовной Трауберг, светлой и мудрой христианкой, когда-то впервые открывшей российскому читателю Клайва Льюиса. Наталья Леонидовна очень живо отреагировала тогда, и мы договорились, что я приеду к ней обсудить текст готовой статьи. Однако вскоре она слегла, и успеть написать статью при ее жизни у меня так и не дошли руки. Теперь мне остается только посвятить статью ее памяти с благодарностью Богу за встречу с этим дивным человеком.

  Представьте себе книжку с картинками, из которой внезапно исчезли буквы. Картинки красочные, смотреть интересно, можно даже представление о сюжете составить. Но все же, несмотря на впечатления от картинок, мы будем лишены большей части того, что эта книга могла бы дать.
  Хорошо, что так не бывает. Но вот так, чтобы буквы остались, а смыслы исчезли, - так, увы, случается. Может, и не все смыслы, но самые важные. Так вышло с «Хрониками Нарнии» в России.

  Дело в том, что Клайв Льюис писал сказки-притчи для детей и взрослых, более или менее знакомых с христианством - с ключевыми библейскими сюжетами, с основными понятиями христианского вероучения. Правда, по его словам, ошибаются люди, которые «думают, что я начал с того, что спросил себя, как бы рассказать детям о Христианстве; […] составил список основных христианских истин и выработал аллегории, чтобы описать их. Всё это - чистая фантазия. Я не смог бы так писать. Всё начиналось с образов: фавн, несущий зонтик, королева на санях, великолепный лев. Изначально не планировалось ничего, связанного с христианством, этот элемент проявился как бы сам по себе»*. Однако христианство «проявилось» под пером сказочника потрясающе глубоко и ярко. Но для постсоветского читателя, зачастую имеющего весьма отдаленное представление о христианстве, из этой дивной книжки исчезла немалая часть смыслов. В таком случае хорошо бы поднести страницы книги к светильнику (бывают такие невидимые буквы, которые проявляются вблизи лампы), и тогда содержание ее оживает, как самоцветы на дне нарнийского мира, в стране Бисм: «А у нас в Бисме все это живое, как трава или цветы. Я сорву для вас ветку спелых рубинов, выжму чашечку алмазного сока. Да вы и прикоснуться не захотите к холодным сокровищам ваших мелких шахт, когда испробуете живые». (Перевод Татьяны Шапошниковой).

  Протоиерей Александр Мень говорил о попытках изображать Иисуса Христа в художественных произведениях: «образ Христа… не обладает той яркостью, которая присуща ему в Евангелиях. Здесь нет ничего удивительного. Для художественной литературы подобная задача так и осталась непосильной. Пожалуй, единственный из беллетристов нашего века, который с ней справился, - это Клайв Стейплз Льюис. Но в его цикле о фантастической стране Нарнии дан не исторический Христос; Его символизирует образ священного Льва Аслана. Однако этот иносказательный образ ближе к евангельскому Христу по духу, чем все попытки романистов «живописать» события Нового Завета»**. Тем, кому случится соотносить «Хроники Нарнии» со Священным Писанием, например, на уроках внеклассного чтения, или разбирая книгу с собственными детьми, я бы советовал обозначить основную тему каждой сказки-притчи. Конечно, с оговоркой, что эта тема не единственная, что Льюис глубок, и у него не только в каждой сказке, но и в отдельном эпизоде можно обнаружить несколько пластов. Тем не менее, попробуем начинать с главного…

  «Племянник чародея»,
  «Лев, колдунья и платяной шкаф»

  В разных изданиях то одна, то другая из этих историй стоит в начале. Это потому, что сказка «Племянник чародея» - первая в цикле по хронологии событий, хотя написана она была предпоследней («обрамление» для «Хроник Нарнии», начало и конец, Льюис создавал в последнюю очередь). Книга «Лев, колдунья и платяной шкаф» возникла первой. С этой истории у читателя начинается знакомство с детьми Пэвенси, двумя братьями и двумя сестрами, героями большей части «Хроник», которые перемещаются из нашего мира в волшебную Нарнию.

  Обе эти части дают возможность говорить об основах христианского вероучения: сотворение мира - грехопадение - искупление. Слово, творящее Нарнию, в «Племяннике чародея» звучит песней. Всё, созидаемое божественным пением, - благо, но по вине человека в этот новорожденный мир проникает зло. Сюжет сказки не точно повторяет библейский: все-таки это притча, а не пересказ. Поэтому герои, мальчик и девочка, на глазах которых появилась Нарния, не вкушают запретный плод, а ударяют в колокол, который будит злую колдунью, воплощение гордости и властолюбия. Дерево будет позже: мальчик, маленький потомок Адама, оказывается перед выбором между советом колдуньи, уговаривающей его без разрешения Льва сорвать плод вечной молодости, и послушанием Аслану. На этот раз герой сказки выдержал искушение. Как награда за послушание, мальчику, мечтающему об исцелении плодом волшебного дерева смертельно больной матери, плод достается от Аслана, и сбывается его главная мечта. (Лев же объясняет ему, что если бы он сорвал плод по своей воле, жизнь его матери продлилась бы, но украденный плод сделал бы ее несчастной.)

  Новое волшебное дерево, выросшее из сорванного по воле Аслана плода, призвано хранить Нарнию от власти колдуньи, но сила дерева не вечна. Ко времени попадания в волшебный мир четверых Пэвенси Нарния пребывает в состоянии непрестанной зимы и в рабстве у колдуньи, и в ожидании избавления - пришествия Аслана. И Аслан приходит. И здесь есть предательство, необходимость Жертвы, казнь, Воскресение. Удивительно, что эта сказка вышла в издательстве «Детская литература» в 1978 году: цензоры не разглядели в ней христианских мотивов. Впрочем, в те годы для советского читателя эта история действительно вряд ли могла содержать «религиозную пропаганду», особенно в отрыве от контекста остальных сказок цикла. Вряд ли многие тогда смогли увидеть в Аслане Христа.

  «Принц Каспиан»

  В этой сказке ключевой становится тема веры. Потомки разбойников, попавших в Нарнию из нашего мира, вели войну с коренными нарнийцами, победили их, вытеснили оставшихся в живых говорящих зверей, фавнов и гномов в глубину заповедного леса и постарались стереть из общественного сознания любую память о них, так же, как и веру в существование Аслана. Мало того, теперь даже среди старых нарнийцев не все верят в Аслана. Разумеется, Льюис в 1949 году, когда писался «Принц Каспиан», знал, что происходит с религией в Советском Союзе. Однако речь в сказке идет не только о лишенном веры обществе, но и о проблеме веры в личном опыте конкретного человека. Из четверых Пэвенси, детей, снова попавших в Нарнию, в существовании Аслана не сомневается никто. Однако когда лев впервые является детям, видит его только младшая девочка, Люси; видит, но не может убедить братьев и сестру, что Аслан пришел и зовет их идти за ним:

  … она почувствовала, что целует его, пытаясь, насколько может, обхватить его шею, зарывает лицо в шелковистое великолепие гривы.
  - Аслан, Аслан, дорогой Аслан, - всхлипывала Люси. - Наконец-то.
  Огромный зверь перекатился набок, так что Люси оказалась - полусидя, полулежа - между его передними лапами. Он наклонился и чуть коснулся языком ее носа. Она смотрела не отрываясь в его большое и мудрое лицо.
  - Добро пожаловать, дитя, - сказал он.
  - Аслан, - проговорила Люси, - а ты стал больше.
  - Это потому, что ты становишься старше, малютка, - ответил он.
  - А не потому, что ты?
  - Я - нет. Но с каждым годом, подрастая, ты будешь видеть меня все больше.
  Она была так счастлива, что не хотела говорить. Но заговорил Аслан.
  - Люси, - сказал он, - мы не должны здесь долго лежать. У тебя есть дело, и уже много времени сегодня потеряно.
  - Да, разве не обидно? - сказала Люси. - Я ведь ясно тебя видела, а они не поверили. Они такие…
  Где-то в глубине огромного львиного тела прокатилось чуть слышное рычание.
  - Прости, - сказала Люси, поняв, отчего он сердится. - Я не собиралась наговаривать на других. Но ведь я все равно не виновата, правда?
  Лев посмотрел ей прямо в глаза.
  - Ах, Аслан, - сказала Люси. - Ты думаешь, я виновата? А что мне оставалось? Я же не могла оставить всех и пойти за тобой одна? Не смотри на меня так… ну да, наверное, могла. Да, и я бы не была одна, если бы была с тобой. Но разве это было бы хорошо?
  Аслан не отвечал.
  - Значит, - выговорила Люси совсем тихо, - все оказалось бы хорошо - как-нибудь? Но как? Пожалуйста, Аслан! Мне нельзя знать?
  - Знать, что могло бы произойти, дитя? - спросил Аслан. - Нет. Этого никто никогда не узнает.
  - Вот жалость, - огорчилась Люси.
  - Но каждый может узнать, что произойдет, - продолжал Аслан. - Если ты сейчас пойдешь обратно и разбудишь их, и скажешь им, что снова видела меня, что вы должны все сейчас же встать и следовать за мной, - что тогда произойдет? Есть только один способ узнать.
  - Значит, ты хочешь, чтобы я это сделала? - прошептала Люси.
  - Да, малютка, - сказал Аслан.
  - Другие тебя тоже увидят? - спросила Люси.
  - Поначалу определенно нет, - сказал Аслан. - Позже, смотря по обстоятельствам.
  - Но они же мне не поверят! - воскликнула Люси.
  - Это не важно, - отвечал Аслан.
  (Перевод Екатерины Доброхотовой-Майковой).

  В ответ на вопрос о том, почему именно Люси - и только она - видит Аслана, читавшие Евангелие, может быть, вспомнят слова Христа: «Блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога». Те, кому незнакома Нагорная проповедь, может быть, выразят это своими словами. Однако вера проявляется не только в способности увидеть Аслана. Люси должна выполнить волю Аслана. Сейчас следование его воле в том, чтобы пойти по определенному пути, ведя за собой остальных; самое большое испытание будет, если никто не согласится пойти с ней - Люси все равно должна идти за Асланом. Аслан молчит, когда она, пытаясь оправдать себя, задает вопросы; молчит - потому что она сама знает ответ: «С тобой я не была бы одна». Может быть, ее близкие пойдут за ней, если она прямо сейчас разбудит их… Может быть. И есть только один способ узнать.

  «Конь и его мальчик»

  В этой сказке нет перемещений между мирами: всё действие происходит в Нарнии и окрестностях. Главная тема - Промысл. Когда раскрываются значения неслучайно складывавшихся событий, важно не свести смысл сказки к плоскому «все в жизни не просто так», а суметь раскрыть смысл промысла Божия как взаимодействие воли всеведущего Бога и свободной творческой воли человека. Кульминация темы промысла Божия - встреча главного героя, мальчика по имени Шаста, с неведомым ему и поначалу невидимым для него Асланом:

  Что-то (или кто-то) шло так тихо, что Шаста подумал, не померещилось ли ему, и успокоился, но тут услышал очень глубокий вздох и почувствовал на левой щеке горячее дыхание. […] Конь шел неспешно, а существо шло почти рядом. Шаста терпел, сколько мог; наконец, он спросил:
  - Кто ты такой? - и услышал негромкий, но очень глубокий голос:
  - Тот, кто долго тебя ждал.
  - Ты… великан? - тихо спросил Шаста.
  - Можешь звать меня великаном, - отвечал голос. - Но я не из тех созданий, которых ты назвал бы великанами.
  - Я не вижу тебя, - сказал Шаста и вдруг страшно испугался. - А ты… ты не мертвый? Уйди, уйди, пожалуйста! Что я тебе сделал? Нет, почему мне хуже всех?
  Теплое дыхание коснулось его руки и лица.
  - Ну как, живой я? - спросил голос. - Расскажи мне свои печали.
  И Шаста рассказал ему всё - что он не знает своих родителей, что его растил рыбак, что он бежал, что за ним гнались львы, что в Ташбаане случилась беда, что он настрадался от страха среди усыпальниц, а в пустыне выли звери, и было жарко, и хотелось пить, а у самой цели еще один лев погнался за ними и ранил Аравиту. Еще он сказал, что давно ничего не ел.
  - Я не назвал бы тебя несчастным, - сказал голос.
  - А то как же! И львы за мной гнались, и…
  - Лев был только один, - сказал голос.
  - Да нет, в первую ночь их было два, а то и больше, и еще…
  - Лев был один, - сказал голос. - Он быстро бежал.
  - А ты откуда знаешь? - удивился Шаста.
  - Это я и был, - отвечал голос.
  Шаста онемел от удивления, а голос продолжал:
  - Это я заставил тебя ехать вместе с Аравитой. Это я согревал и охранял тебя среди усыпальниц. Это я, - уже львом, а не котом - отогнал от тебя шакалов. Это я придал лошадям новые силы в самом конце пути, чтобы ты успел предупредить короля Лума. Это я, хотя ты того и не помнишь, пригнал своим дыханьем к берегу лодку, в которой лежал умирающий ребенок.
  - И Аравиту ранил ты?
  - Да, я.
  - Зачем же?
  - Сын мой, - сказал голос, - я говорю о тебе, не о ней. Я рассказываю каждому только его историю.
  - Кто ты такой? - спросил Шаста.
  - Я - это я, - сказал голос так, что задрожали камни. - Я - это я, - громко и ясно повторил он. - Я - это я, - прошептал он едва слышно, словно слова эти прошелестели в листве.
  Шаста уже не боялся, что кто-то его съест, и не боялся, что кто-то - мертвый. Но он боялся - и радовался. (Перевод Натальи Трауберг).

  В письмах Льюис подтверждал верность догадок читателей о том, что троекратный ответ Аслана «Я - это я» - намек на исповедание Бога, единого в Троице.

  «”Покоритель зари”,
  или Плавание на край света»

  В этой сказке наибольшее количество тем из сферы нравственности, многие из ее эпизодов можно было бы рассматривать как притчи. В качестве наиболее важной можно было бы выделить тему покаяния, раскрытую в образе Юстэса - двоюродного брата детей Пэвенси, который попал в Нарнию вместе с Люси и Эдмундом. Исключительно вредный характер Юстэса приводит к тому, что на одном из островов он попадает в печальное приключение: превращается в огромного дракона, с которым путешественники не знают, что делать, поскольку остров пора покидать, а взять дракона с собой невозможно. Когда сам Юстэс-дракон приходит в отчаяние, ему является Аслан:

  Лев велел встать и идти за ним.
  […] Мы поднялись на какую-то гору, […] посреди сада был источник. […] Лев велел мне раздеться, […] я ответил было, что раздеться не могу, потому что не одет, но тут вспомнил, что драконы - вроде змей, а те ведь умеют сбрасывать кожу. Наверное, подумал я, этого он и хочет, и начал скрестись, царапаться, только чешуя посыпалась. Потом я вонзил когти поглубже, и с меня полезла шкура, как с банана. Она слезла целиком, и упала на землю. Ох, какая она была мерзкая! Я обрадовался и пошел к воде.
  Но когда я собирался окунуться, я увидел свое отражение. Шкура была такая же грубая, морщинистая, чешуйчатая. Ничего, подумал я, наверное, это еще одна, нижняя, сниму и ее. Я снова стал чесаться и скрестись, и нижняя шкура сошла не хуже верхней. Я положил ее рядом и снова двинулся по ступеням.
  И опять все повторилось, как в первый раз.
  […] Тогда лев сказал: «Давай-ка я сам тебя раздену». Я очень боялся его когтей, но теперь мне было все равно, и я послушно лег на спину.
  Он дернул шкуру, и мне показалось, что он мне сердце разорвет. А когда она стала слезать, боль была такая, какой я в жизни не знал. Выдержал я от радости: наконец-то шкура сойдет! […] Ну так вот, он содрал эту мерзкую шкуру, как трижды сдирал я, только теперь было больно, и бросил ее на землю. Она была гораздо толще, грязнее и гнуснее, чем три первые. А я вдруг стал гладкий, как очищенный прутик, и очень маленький… Тут он подхватил меня лапами - тоже очень больно, без кожи-то! - и швырнул в воду. Вода обожгла меня, но через мгновение стало хорошо - я плавал, плескался, нырял, пока не почувствовал, что рука уже не болит. Тогда я и увидел, что снова превратился в человека. (Перевод Татьяны Шапошниковой).

  Человек пытается раскаиваться, исправлять греховную жизнь, но раз за разом ничего не меняется. Под содранной драконьей шкурой оказывается другая, такая же. И только когда Сам Господь, попуская быть болезням, клевете, скорбям, помогает покаянному очищению души, бывает очень больно, но боль эта служит к облегчению, к восстановлению поврежденного грехом человеческого облика. Еще важно помнить, что покаяние является основным смыслом таинства крещения, поэтому ассоциация источника с купелью крещения не случайна.

  «Серебряное кресло»

  В этой сказке Юстэс и его соученица по имени Джил по повелению Аслана отправляются на поиски принца Рилиана - пропавшего сына короля Каспиана. Джил получает от Аслана задание: утром, днем и вечером она должна повторять то, что Лев велел ей запомнить, а именно - определенные приметы, называемые в сказке знаками, с помощью которых дети смогут найти принца. Джил не видит смысла в этих повторениях, особенно когда все устали, замерзли и хотят спать. Знаки постепенно забываются, и путники попадают в беду. Им удается выбраться только благодаря Аслану, который явился Джил во сне и напомнил знаки. Смысл лейтмотива необходимости повторения знаков, и, соответственно, центральная тема книги «Серебряное кресло» - духовная дисциплина. Регулярность молитвенного правила, чтения Писания, участия в богослужениях необходима в христианской жизни; отказ от этой регулярности приводит к печальным последствиям. «Бог будет судить нас не за оставление молитвы, а за последовавший за этим оставлением вход в нас бесов» - это слова преподобного Исаака Сирина.

  В начале 1990-х диакон Андрей Кураев написал замечательную статью «”Закон Божий” и ”Хроники Нарнии”». О. Андрей объясняет в ней, в частности, «отсутствие чуда Евхаристии - главного чуда Евангелия» в льюисовских сказках: «В мире Нарнии, где и так слишком много чудес, церковные таинства (и важнейшее среди них - чудо Причастия Богу) выглядели бы слишком обыденно, неизбежно редуцировавшись до ритуальной магии». Долгое время я был согласен с этой мыслью, но однажды увидел… если не опровержение ее, то важную оговорку. Вот эпизод из финала сказки «Серебряное кресло», где звучит явный намек на Причастие, поскольку речь идет о животворящей Крови Господней, преображающей тленное человеческое естество в бессмертное:

  Сын Адама, - сказал Аслан, - пойди в чащу, сорви колючку и принеси ее мне.
  Юстэс повиновался. Колючка была с целый фут длиной и острая, как шпага.
  - Воткни ее в мою лапу, сын Адама, - сказал Аслан, протягивая Юстэсу правую переднюю лапу.
  - Это непременно надо? - спросил Юстэс.
  - Да, - сказал Аслан.
  И Юстэс стиснул зубы и воткнул колючку, и показалась огромная капля крови, и упала в ручей над телом короля. Скорбная музыка смолкла, а мертвый король стал меняться. Белая борода посерела, потом пожелтела, укоротилась, исчезла совсем; запавшие щеки округлились, морщины разгладились, глаза открылись; он улыбнулся, поднялся, и перед ними встал юноша, нет - мальчик (Джил не смогла бы сказать точно, на горе Аслана возраста нет, да и тут, у нас, только очень глупые дети выглядят совсем по-детски, и очень глупые взрослые совсем по-взрослому). Он бросился к Аслану и обнял его, и поцеловал, как целует король, а Аслан поцеловал его, как целует лев. (Перевод Татьяны Шапошниковой).

  «Последняя битва»

  Эта книга являет смысл христианскй эсхатологии, учения о конце земной истории, о переходе мира в новый эон бытия. Льюис объясняет, почему конец неизбежен, показывая состояние общества, у которого нет будущего. Вера в настоящего Аслана заменена поклонением фальшивому льву, и это поклонение перемешано с демоническим культом враждебного нарнийцам народа. Так показан религиозный синкретизм, признак последнего времени. «В пяти лигах от Кэр-Параваля кентавр Руномудр лежит бездыханный, с тархистанской стрелой в боку. Я был с ним в последние часы. Он послал меня а вашему величеству с такими словами: «Помните, все миры призодят к концу, и доблестная смерть - драгоценное сокровище, доступное даже беднейшему из бедных». (Перевод Екатерины Доброхотовой-Майковой).

  Нарния гибнет, и ее жители проходят перед лицом Аслана. Те, кто не способен взглянуть в любящие глаза Льва с ответной любовью, исчезают в его тени, распростертой слева от него. А те, кто наследовал спасение, оказываются в новой Нарнии, бесконечной и «более настоящей», чем старая. Там встречаются все любящие друг друга нарнийцы и «дети Адама и Евы»: «Вся их жизнь в нашем мире и все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле: истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей».

  В финале «Покорителя зари» Льюис прямо говорит, для чего нужно было его героям - а вместе с ними и читателям - побывать в Нарнии. «На самом краешке нарнийского мира», как напишет позже Льюис в одном из ответов на письма читателей, Спаситель показан в более знакомом для христианской традиции образе - как Агнец (хотя и Христос-Лев не придуман Льюисом, а заимствован из Писания: Лев от колена Иудина (Откр 5:5); даже рыба на углях костра здесь из Евангелия от Иоанна (21:9):

  Идите, позавтракайте, - нежно и звонко сказал ягненок. Только тут дети заметили в траве полупогасший костер, на котором пеклась рыба. Они сели и принялись за еду, впервые за долгое время ощутив голод. Такой вкусной рыбы им еще никогда не приходилось есть.
  - Простите, ягненок, - сказала Люси, - мы попадем отсюда в страну Аслана?
  - Нет, - сказал ягненок. - Вы попадете в страну Аслана из вашего собственного мира.
  - Как? - воскликнул Эдмунд. - Неужели туда можно попасть от нас?
  - В мою страну можно прийти из всех миров, - сказал ягненок. И пока он говорил, его снежное руно вспыхнуло золотым пламенем. Он стал быстро расти - и вот, перед детьми, сверкая гривой, стоял сам Аслан.
  - Ах, Аслан, - сказала Люси, - как же попасть в твою страну из нашего мира?
  - Я буду учить вас этому всю жизнь, - ответил Лев. - Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты. А теперь идите. Я открою дверь в небе и выпущу вас в ваш мир.
  - Аслан, - сказала Люси, - прежде чем мы уйдем, скажи нам, пожалуйста, когда мы вернемся в Нарнию?
  - Дорогая моя Люси, - нежно сказал Лев, - ни ты, ни твой брат больше туда не вернетесь.
  - Ой, Аслан! - воскликнули Люси и Эдмунд.
  - Вы слишком выросли, дети, - сказал Аслан, - и должны, наконец, войти в свой собственный мир.
  - Дело не в Нарнии! - всхлипнула Люси. - А в тебе. Там тебя не будет. Как мы сможем без тебя жить?
  - Что ты, моя дорогая! - отозвался Аслан. - Я там буду.
  - Неужели ты бываешь и у нас? - спросил Эдмунд.
  - Конечно, - сказал Аслан. - Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня и под другим именем. Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам будет легче узнать меня там. (Перевод Татьяны Шапошниковой).

  В ответных письмах читателям Льюис объясняет многие аллегории и помогает распознавать цитаты. Автор предстает дружелюбным и ласковым, радостно беседующим с детьми о каких-нибудь котятах и прочих важных вещах, и в то же время - вдумчивым и деликатным наставником в христианской жизни. Самое, пожалуй, пронзительное из его писем - ответ маме девятилетнего американского мальчика по имени Лоренс, который запереживал, что любит Аслана больше, чем Христа. Льюис сначала объясняет: «когда Лоренс думает, что любит Аслана, он на самом деле любит Иисуса, и, может быть, любит Его больше, чем прежде», а потом добавляет вот что:

  На месте Лоренса я бы просто говорил, когда молюсь: «Господи, если то, что я чувствую и думаю об этих книжках, Тебе не нравится и для меня вредно, пожалуйста, забери у меня эти чувства и мысли, а если в них нет ничего плохого, тогда, пожалуйста, пусть это перестанет меня тревожить. И помогай мне каждый день любить Тебя больше в том смысле, который важнее всех мыслей и чувств, то есть исполнять Твою волю и стремиться быть похожим на Тебя». Вот что, по моему разумению, Лоренс должен просить для себя, но было бы очень по-христиански, если бы он добавлял: «И если мистер Льюис смутил своими книжками других детей или причинил им вред, пожалуйста, прости его и помоги ему больше такого не делать»***. Дальше писатель обещает молиться о Лоренсе каждый день и предупреждает его маму: «Наверное, он большой молодец; надеюсь, вы готовы к тому, что он может стать святым. Уверен, мамам святых порой приходилось нелегко!»

  Прим. ред.: цитаты приведены по изданию: Хроники Нарнии. - М.: Cascade Publishing, 2006.

  Читателю «Фомы» незачем объяснять, кто такая Наталья Леонидовна Трауберг (1928–2008) . Мы не раз публиковали интервью с этой великой переводчицей, и часто разговор касался английской христианской сказки. В этом номере мы решили дать несколько выдержек из тех старых интервью - поскольку они очень созвучны нашей нынешней теме. Это еще и потому важно, что взгляд Натальи Трауберг на «Хроники Нарнии» более сдержан, нежели у священника Димитрия Струева, и читателю стоило бы учесть и ее позицию.

  ***
  Что касается «Хроник Нарнии», то они очень красивы. Правда, Толкину эта книга категорически не нравилось, но, по-моему, «Нарния» написана очень хорошо. Кроме того, в мировой литературе не так уж много детских сказок, в которых захватывающий сюжет служит раскрытию христианских истин. В советское время у нас о таких и не знали, а потребность в них накапливалась, поэтому, когда были изданы «Хроники Нарнии», они тут же оказались востребованными.
  Другое дело, что зачастую их слава сильно раздута. Многие думают, что это чуть ли не учебник христианства для детей, что любому ребенку они помогут уверовать в Бога. Но на самом деле всё куда сложнее.
  Может, мои слова прозвучат странно, но, на мой взгляд, дети гораздо хуже, чем о них, как правило, думают взрослые. Все дети в своем развитии проходят такие страшные туннели, такие трудные периоды, что тут никакой Льюис не поможет. Я сужу и по своему собственному детству, и по своим детям, и по внукам - а их у меня шестеро. Что поделать, такова уж человеческая природа. Вполне возможно, что в какой-то период «Хроники Нарнии» у ребенка не пойдут: либо он прочтет их просто как увлекательную сказку, не обращая внимания на христианскую «подкладку», либо вообще возмутится их излишней назидательностью, менторством - и эффект будет обратный. Так что не стоит считать Льюиса таким уж прекрасным детским писателем и знатоком детской души.

  ***
  Все-таки отличие христианской сказки от просто доброй - существует. Христианская сказка должна приводить читателей или слушателей в то пространство, где царит Бог, где хромые начинают ходить, слепые прозревают, где есть жертвенный подвиг... Если, благодаря сказке, люди почувствуют, что жизнь именно такова - значит, сказка христианская.
  Можно было бы легкомысленно сказать, что без христианского антуража нет и христианской сказки. Но как же тогда быть с «Властелином колец» Толкина? На мой взгляд, это безусловно христианское чтение, при том, что никакой христианской терминологии там нет. К примеру, нигде во «Властелине колец» не говорится о добродетели смирения, но именно смирение, в его христианском смысле, проявляют и Фродо, и Сэм. Там не звучит слово «милосердие», но только милосердие по отношению к Горлуму и позволяет Фродо выполнить свою миссию. Так что в сказке обходиться без христианского антуража не только можно, но во многих случаях даже и нужно. В этом проявляется особое целомудрие.
  Однако нельзя утверждать и обратного - что, дескать, христианский антураж всегда противопоказан сказке. Ведь у нас есть Андерсен. У него и молитвы звучат, и ангелы действуют, и Господь. Так что это - вопрос меры и вкуса. Просто не надо забывать, что вещи священные очень легко поддаются кичу, пародированию - и тогда бывает плохо.

  ***
  В сказке есть глубина сердца, есть красота. Сказка вводит человека в преображенный мир - в то время как прямая проповедь обращается скорее к уму, чем к сердцу. Впрочем, это верно не только для сказки, а и для всей художественной литературы, и шире - для искусства вообще. Это очень сильное средство.
  Но, с другой стороны, тут и риск больше. Мы знаем множество примеров таких «христианских» сказок, от которых выть хочется. Такие сказки не ведут к Богу, а, наоборот, отталкивают от Него.

  УЗНАТЬ ИМЯ АСЛАНА
  

  Нарния на широком экране: прекрасна и удивительна

  Этого фильма могло и не быть. После первых двух серий «Хроник Нарнии» ходили разговоры, что продолжения снимать не станут. Но… после долгих перипетий «Покоритель зари» в начале декабря вышел на широкий экран. Режиссер картины, британец Майкл Эптид перенес Нарнию в 3D-формат.

  Честно признаюсь, что боялась идти на этот фильм. Я слишком люблю Нарнию Льюиса, чтобы простить кому-то передергивание смыслов. Однажды в интервью «Фоме» приемный сын Льюиса, Дуглас Грешам сказал о своем втором отце очень хорошие слова: он был настоящим христианином, и при этом никогда никого не поучал, не читал моралей «и не проводил длительных бесед о смысле жизни. Он просто жил как христианин - каждую секунду. Глубоко и мощно».

  Он и писал так. Но ведь кино может сделать с литературным материалом невероятные вещи - возвести до вселенского звучания самую банальную повесть и вызвать рвотный рефлекс от лобового нравоучения по мотивам всеми любимой книги. В случае с «Нарнией-3» казалось, что в картине может не найтись места для разговора о самом главном, то есть о подлинной сущности Аслана, что в 3D утонут библейские метафоры. И вообще, сказка «”Покоритель зари”, или Плавание на край света», по-моему, самая красивая из всех книг о Нарнии, сложна для экранизации - в силу отсутствия «экшена».

  К счастью, предчувствия обманули. Приведу лишь несколько примеров в подтверждение тезиса. Но сначала - в двух словах о содержании.

  «Покоритель зари» - это красивый одномачтовый корабль, на борту которого плывет король Каспиан (Бен Барнс), правитель Нарнии. Его сопровождают отважный капитан, говорящий Мыш, минотавр и другие матросы. Именно сюда, на борт корабля, из воды вытаскивают троих детей из нашего мира - Люси и Эдмунда Пэвэнси (Джорджи Хенли и Скандар Кейнс) и их кузена Юстэса (Уилл Поултер), которые, как всегда неожиданно, оказались в Нарнии и угодили ни много ни мало в открытый океан. У путешествующего короля есть конечная цель - сразиться со злом, которое набирает силу где-то на периферии мира. Люси и Эдмунд призваны ему помочь. Ну а кузен, так сказать, висел на хвосте, а потому тоже «попал» в волшебную страну, хотя ничего случайного не бывает. В скобках замечу, что Уилл Поултер, исполнитель роли Юстэса, как актер хорош во всех смыслах, включая веснушки, и очень натурально передает всю палитру эмоций образцового вредины, становящегося нормальным парнем.

  Теперь о христианских мотивах. По дороге Каспиан и друзья попадают в дом волшебника, который объясняет им путь с помощью карты. Волшебник мудр и в жизни кое-что понимает, а потому дает героям дельный совет. Говоря о битве, которая им предстоит, он рекомендует не обольщаться по поводу победы над «злом во всем мире»: «Попытайтесь хотя бы победить зло внутри самих себя». И добавляет, что в этом, внутреннем бою всех героев ждут серьезные испытания-искушения, что оказывается абсолютной правдой.
  Далее. В самом конце фильма, так же, как в книге, Люси понимает, что больше не вернется в Нарнию, а значит, не увидит Аслана. Девочка едва не плачет. Но Лев отвечает, что Он всегда будет рядом, всегда - даже в нашем мире. «Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня под другим именем». (Это особые слова, и они - по-настоящему - прозвучали).

  Важные сюжетные линии связаны с темой взросления. Люси мечтает стать гламурной красоткой (а не быть собой), Эдмунд - главным королем, у Каспиана - комплексы неполноценности… Все эти соблазны и предстоит им преодолеть, становясь взрослыми. Но главная метаморфоза, конечно же, случится с Юстэсом. Этот редкостный злыдень воспринимает происходящее вокруг как отменное безобразие и всё норовит пожаловаться британскому консулу. Кто читал книгу, тот помнит, что он превратился в дракона и оставался им до тех пор, пока искренне не раскаялся во всех своих вредных помыслах.

  …Вот уж чего в новом фильме жаль - так это эпизода у источника, когда Аслан сдирает с дракона его мерзкую шкуру, причиняя ему почти невыносимую боль, а потом погружает его, беззащитного, в купель, и Юстэс окончательно становится человеком. В киноверсии опустили этот момент. Возможно, побоялись кровавых подробностей. Или морализаторства. Дракона просто расщепили на звездную пыль, из которой потом образовался мальчик. Но нам, зрителям, ничто не мешает взять в руки книгу и попытаться вместе с детьми осмыслить, что же именно происходит в это время со зверем-человеком.

  А вообще, что касается различий сюжета фильма и книги, то они есть, но не в главном. И так ли это важно для самодостаточного, красивого и доброго кино? Конвертация книжки в киноязык, на мой вкус, прошла успешно, даже учитывая нынешнюю планку зрительских требований. Тут к слову придется упоминание формата 3D, который в этом конкретном случае даже не бьет по мозгам. Скорее, он подчеркивает особость нарнийского мира, в котором моря и острова прекрасны, небо прекрасно и говорящие звери - тоже прекрасны.

  Так что «Покорителя зари» по ряду параметров можно назвать удачей, а нам в ближайшее время есть что смотреть с детьми, не краснея за пошлость и бесталанность создателей и не кривясь от ходульно-рупорной морали. И темы для разговоров обеспечены. Разве часто такое бывает?

  Печальнее другое. Мы, горемыки либерального мира, далеко не всегда считываем авторские смыслы даже в самых прозрачных историях. Я видела несколько отзывов на фильм, где зрители недоумевают по поводу христианских метафор: «А где вы их там нашли?» Наверное, нам стоит внимательней вглядываться не только в «Хроники Нарнии», но и в Первоисточник. И тогда гораздо легче будет… узнать имя Аслана.

  ***
  Когда мы говорим о сказке (или о поэзии) - мы выходим в пространство красоты, и в нем неприменим плоский, черно-белый подход. Ребенок, кстати, никогда и не воспринимает сказку в качестве «символа веры». Это исключительно взрослый подход - всё разложить по полочкам.