Считалочка колдуй баба колдуй дед. Сказочная баба-яга - это золотая баба остяков-ацтеков. Наркотрафик XVII века

Летом мы с Шуриком жили у дедушки. Шурик – это мой младший брат. Он ещё в школе не учится, а я уже в первый класс поступил. Только он всё равно меня не слушается… Ну и не надо!.. Когда мы приехали, так сейчас же обыскали весь двор, облазили все сараи и чердаки. Я нашёл стеклянную банку из под варенья и круглую железную коробочку от гуталина. А Шурик нашёл старую дверную ручку и большую калошу на правую ногу. Потом мы чуть не подрались с ним на чердаке из за удочки. Я первый увидел удочку и сказал:

– Чур, моя!

Шурик тоже увидел и давай кричать:

– Чур, моя! Чур, моя!

Я схватил удочку, а он тоже вцепился в неё и давай отнимать. Я рассердился – как дёрну!.. Он отлетел в сторону и чуть не упал. Потом говорит:

– Подумаешь, очень нужна мне твоя удочка! У меня есть калоша.

– Вот и целуйся со своей калошей, – говорю я, – а удочку нечего рвать из рук.

Я отыскал в сарае лопату и пошёл копать червей, Чтобы ловить рыбу, а Шурик пошёл к бабушке и стал просить у неё спички.

– Зачем тебе спички? – спрашивает бабушка.

– Я, – говорит, – разведу во дворе костёр, сверху положу калошу, калоша расплавится, и из неё получится резина.

– Ещё чего выдумаешь! – замахала руками бабушка. – Ты тут и дом весь спалишь со своим баловством. Нет, голубчик, и не проси. Что это ещё за игрушки с огнём! И слушать ничего не желаю.

Тогда Шурик взял дверную ручку, которую нашёл в сарае, привязал к ней верёвку, а к другому концу верёвки привязал калошу. Ходит по двору, верёвку за ручку держит, а калоша за ним по земле ездит. Куда он – туда и она. Подошёл ко мне, увидел, что я червей копаю, и говорит:

– Можешь не стараться: всё равно ничего не поймаешь.

– Это почему? – спрашиваю.

– Я заколдую рыбу.

– Пожалуйста, – говорю, – колдуй на здоровье.

Я накопал червей, сложил их в коробочку и пошёл к пруду. Пруд был позади двора – там, где колхозный огород начинается. Насадил я на крючок червяка, уселся на берегу и забросил удочку. Сижу и за поплавком слежу. А Шурик подкрался сзади и давай кричать во всё горло:

Колдуй, баба, колдуй, дед,

Колдуй, серенький медведь!

Колдуй, баба, колдуй, дед,

Колдуй, серенький медведь!

Я решил молчать и ничего не говорить, потому что с ним всегда так: если скажешь что нибудь, ещё хуже будет.

Наконец он наколдовался, бросил в пруд калошу и стал её по воде на верёвке таскать. Потом придумал такую вещь: бросит калошу на середину пруда и давай в неё камнями швырять, пока не утопит, а потом начинает её со дна на верёвке вытаскивать.

Я сначала молча терпел, а потом как не вытерплю:

– Пошёл вон отсюда! – кричу. – Ты распугал мне всю рыбу!

А он говорит:

– Всё равно ничего не поймаешь: заколдована рыба.

И опять плюх калошу на середину пруда! Я вскочил, схватил палку – и к нему. Он давай удирать, а калоша за ним на верёвке так и скачет. Еле убежал от меня.

Вернулся я к пруду и стал снова рыбу ловить. Ловил, ловил… Уже солнышко высоко поднялось, а я всё сижу да на поплавок гляжу. Не клюёт рыба, хоть тресни! На Шурика злюсь, прямо избить готов. Не то чтоб я в его колдовство поверил, а знаю, что, если приду без рыбы, смеяться будет. Уж чего я ни делал: и подальше от берега забрасывал удочку, и поближе, и поглубже крючок опускал – ничего не выходит. Захотелось мне есть, пошёл я домой, вдруг слышу – кто то в ворота колотит: «Бум бум! Бах бах!»

Подхожу к воротам, смотрю, а это Шурик. Достал где то молоток, гвозди и прибивает к калитке дверную ручку.

– Это ты для чего прибиваешь? – спрашиваю.

Он увидел меня, обрадовался:

– Хи хи! Рыболов пришёл. Где же твоя рыба?

Я говорю:

– Ты зачем прибиваешь ручку? Здесь же есть одна ручка.

– Ничего, – говорит, – пусть две будут. Вдруг одна оторвётся.

Прибил ручку, и ещё у него один гвоздь остался. Он долго думал, что с этим гвоздём делать, хотел его просто в калитку загнать, потом придумал: приложил калошу подошвой к калитке и стал её гвоздём приколачивать.

– А это для чего? – спрашиваю.

– Так просто.

– Просто глупо, – говорю я.

Вдруг смотрим – дедушка с работы идёт. Шурик испугался, давай отрывать калошу, а она не отрывается. Тогда он встал, загородил калошу спиной и стоит.

Дедушка подошёл и говорит:

– Вот молодцы, ребятки! Только приехали – и за работу сразу… Кто это придумал к калитке вторую ручку прибить?

– Это, – говорю, – Шурик.

Дедушка только крякнул.

– Ну что ж, – говорит, – теперь у нас две ручки будет: одна сверху, другая снизу. Вдруг какой нибудь коротенький человек придёт. До верхней ручки ему не дотянуться, так он до нижней достанет.

Тут дедушка заметил калошу:

– А это ещё что?

Я так и фыркнул. «Ну, – думаю, – сейчас Шурику от дедушки будет».

Шурик покраснел, сам не знает, что тут ответить.

А дедушка говорит:

– Это что ж? Это, наверно, всё равно что ящик для писем. Придёт почтальон, увидит, что дома никого нет, сунет письмо в калошу и пойдёт дальше. Очень остроумно придумано.

– Это я сам придумал! – похвастался Шурик.

– Да неужто?

– Честное слово!

– Ну молодец! – развёл руками дедушка.

За обедом дедушка всё разводил руками и рассказывал бабушке про эту калошу:

– Понимаешь, какой остроумный ребёнок! До чего сам додумался, ты не поверишь даже! Понимаешь, калошу к калитке, а? Я давно говорю, что надо ящик для писем прибить, а того и не сообразить мне, что проще калошу.

– Ладно уж, – усмехнулась бабушка. – Я куплю ящик, а пока пусть повисит калоша.

После обеда Шурик побежал в сад, а дедушка говорит:

– Ну, Шурик у нас уже отличился, а ты, Николка, тоже небось чего нибудь наработал. Ты уж признавайся, порадуй дедушку.

– Я, – говорю, – ловил рыбу, да рыба не ловится.

– А ты где ловил?

– В пруду.

– Э… – протянул дедушка, – какая же тут рыба? Этот пруд недавно вырыли. Тут даже лягушки ещё не развелись. А ты, голубчик, не поленись, пойди на речку. Там у мостика течение быстрое. На этой быстринке и полови.

Дедушка ушёл на работу, а я взял удочку и говорю Шурику:

– Пойдём на реку, будем вместе рыбу ловить.

– Ага, – говорит, – испугался! Теперь подлизываешься!

– Зачем мне подлизываться?

– А чтоб я не колдовал больше.

– Колдуй, – говорю, – пожалуйста.

Взял я коробку с червями, банку из под варенья, чтоб было куда рыбу сажать, и пошёл. А Шурик сзади поплёлся.

Пришли на реку. Я пристроился на берегу, недалеко от моста, где течение побыстрей, забросил удочку.

А Шурик толчётся возле меня и всё бормочет:

Колдуй, баба, колдуй, дед,

Колдуй, серенький медведь!

Помолчит чуточку, помолчит, а потом снова:

Колдуй, баба, колдуй, дед…

Вдруг рыба как клюнет, я как дёрну удочку! Рыба сверкнула в воздухе, сорвалась с крючка, упала на берег и ну плясать возле самой воды.

Шурик как крикнет:

– Держи её!

Бросился к рыбе и давай ловить. Рыба по берегу скачет, а он прямо животом на неё бросается, никак поймать не может; чуть она не удрала обратно в реку.

Наконец он её схватил. Я набрал в банку воды, Шурик пустил в неё рыбу и стал разглядывать.

– Это, – говорит, – окунь. Честное слово, окунь! Видишь, какие у него полоски. Чур, мой будет!

– Ладно, пусть будет твой. Мы ещё много наловим.

В этот день мы долго удили. Поймали шесть окуньков, четырёх пескарей и даже ёршика одного выудили.

На обратном пути Шурик нёс банку с рыбой и даже подержать не давал мне. Он был очень рад и совсем не обиделся, когда увидел, что его калоша исчезла, а вместо неё на калитке висит новенький голубой ящик для писем.

– Ну и пусть, – сказал он. – По моему, ящик ещё даже лучше калоши.

Он махнул рукой и поскорей побежал показывать рыбу бабушке. Бабушка похвалила нас. А потом я ему сказал:

– Вот видишь, а ты колдовал! Ничего твоё колдовство не значит. Я в колдовство не верю.

– У! – сказал Шурик. – А я, думаешь, верю? Это одни только дикари верят да старенькие старушки.

Этим он очень насмешил бабушку, потому что бабушка хоть и была старенькая, но тоже не верила в колдовство.

Те, кто считает, что колдуны прошлых лет действительно могли наслать или снять порчу, а потому заслуживают петли или костра, здорово ошибаются.

Э. Бревталь. Визит к ведьме. 1882.

Вдумчивое изучение старинных дел о колдовстве, которыми полны архивы Сыскного и Разбойного приказов, а также Приказа Тайных дел, даёт весьма интересную картину. На поверку выходит, что колдунов как таковых там практически нет. Зато есть другие категории «гулящих людей», которые даже по нынешним гуманным временам должны сидеть в тюрьме.

Наркотрафик XVII века

Вот дело мценских обывателей духовного звания от 1653 года. «Поп Василий челом бьёт, что были дети его Филька да Ивашка на монастыре… И игуменов сын Аничка да успенский дьячок Ивашка поднесли детям его браги, а в браге той смешано не ведомо какое отравное зелье, и они, испивши той травы, хохотали зверообразно до утраты стыда, и стали вне ума, лежат без памяти, не говорят, а как вскочат, так лезут на стену».

Впопыхах завели дела о «колдовской порче». Но спустя пару дней выяснились подробности. «Дьячок Ивашка показал, что траву сию незнаемую получил от гостя, Дементия Русинова. Тот же Дементий сказывал, будто семена той травы дал ему прохожий человек, а добыл он их от купца, и уволок на огород, и она там узрела, и стали её мешать в питьё, как тот купец сказывал». Судя по описанию, колдовством здесь и не пахнет, а имеет место банальное употребление наркотического препарата растительного происхождения. Понятия «наркопритон» тогда не существовало, поэтому обвиняемые отделались легко – траву и семена у них изъяли, а самим назначили церковное покаяние.

В 1636 году один кабатчик, боясь конкуренции, донёс на своего коллегу Петрушку, «что он, Петрушка, принёс с поля неведомо какой корень, похваляясь, что от того корня у него в кабаке все пьяные будут». Началось следствие. Поначалу дело тоже имело «колдовской» оттенок. Но концы нашли на удивление быстро. Петрушку подержали в тюрьме и, убедившись, что «колдовской корень» – банальный дурман для крепления пива, всыпали ему батогов и наложили внушительный штраф за жульничество.

Вообще значительная часть «колдовских» дел на поверку оказывается заурядной уголовщиной. И притонодержательство, а также хранение и распространение наркотиков в этом списке явно лидируют.

Лекари без лицензии

Многих вводят в заблуждение термины тех лет. В делах о колдовстве слово «пытать» – чуть ли не самое употребляемое. Воображение дорисовывает мрачный застенок, дыбу, раскалённые клещи… В реальности же «пытать» значило всего лишь «допытываться», то есть проводить допрос. Приставы, которым поручено было вести следствие, к услугам палача прибегали редко. Во‑первых, эти услуги стоили денег, и немалых. Во‑вторых, часто оказывалось, что колдуны – всего лишь лекари. Только действуют без лицензии, на свой страх и риск.

В 1630 году при новом воеводе в Лебедянский уезд была спущена директива: «Беречь накрепко, чтобы на Лебедяни разбоя, убойства, блядни, ворожбы и никакого другого воровства не было». И тут, как назло, приходит донос на некую бабу: «Ворожила де та бабка, смотрела на глазах и шшупала нутро». Дело закрутили: «Велеть тое бабку-ворожейку изымать и, распрося подлинно, какою она ворожбою промышляет и чем ворожит, пытать про всё накрепко, да о том ко государю отписать, а её до указу велеть держать крепко».

Пока бабку держали под замком, были опрошены свидетели. Серьёзного криминала не нашли, однако выяснилась профессиональная склонность «колдуньи». Для XVII века специализация весьма продвинутая – офтальмология. Так, одному свидетелю бабка «лечила глаза, вынев печень из овцы». Другому – «лечила глаза, и сыпала де проса в воду, и меня Назара тою водою умывала, да мне ж Назару пускала в глаза молоко». Третьему – «лечила веред у глаза, да ворожила над ним печёным луком». От каких болезней можно пользовать водой, настоянной на просе, бог весть. А вот веред, то есть нарыв, действительно поддаётся терапии печёным луком – тут квалификации бабки стоит только позавидовать. То же самое можно сказать и о сырой бараньей печени – она отлично помогает от нагноения. Во всяком случае небезызвестный Емельян Пугачёв 150 лет спустя очень даже эффективно лечил так свои раны, полученные как раз в лицо около глаза.

Обыденно и конкретно

Так было ли «настоящее» колдовство? Это смотря что под этим словом понимать. Наш, московский, стиль колдовства обходился без размахиваний волшебной палочкой и полётов на шабаш. Всё обыденно и конкретно. Вот в 1647 году некая «бабёнка Агашка призналась, что делала своему полюбовнику Федьке невстаниху за то, что он ходил мимо нея к Сафрошкиной жене». То есть, проще говоря, пыталась из ревности сделать мужика импотентом. Ещё одна баба, некая Дарьица, тоже, кстати, из ревности решила извести счастливую соперницу. И вот, когда молодые вернулись с венчания и пошли в горницу, «та Дарьица зажгла лучину и ту лучину кинула под невесту под лестницу, а потом начала на ту лучину с приговором и шёпотом сцать, а невеста спустя три дня стала чахнуть». Московское правосудие в подобных случаях показывало себя с гуманной стороны. В просвещённой Европе без разбору жгли направо и налево за гораздо меньшие провинности, а у нас Агашку присудили к батогам и церковному покаянию, Дарьицу – к кнуту, вырыванию языка, ноздрей и ссылке.

Возможно, причиной тому – увлечение колдовством в самых высших кругах государства. Между прочим, Ивану Грозному приписывается колдовское происхождение. Князь Курбский вслед за многими ненавистниками грозного царя утверждал, что Василий III, долгое время будучи бездетным, «искал чаровников презлых повсюду, чтоб помогли ему плодотворением, посылал за ними аж до Корелы, добыл там советников сатанинских и с их помощью от прескверных семян народился ему сын прелютый кровопийца». В свете этого особо интересно то, что в 1584 году, будучи при смерти, Иван Грозный доверился не абы каким колдунам, а как раз карельско-лапландским. В течение нескольких месяцев специальная экспедиция царя наловила в тех областях с шесть десятков «лихих баб», набивших руку в колдовском деле. Их отвезли в Москву и посадили под замок, ожидая предсказаний. И предсказания пошли. Карелки объявили, что 18 марта надо ждать смерти царя. Тот не поверил и велел, дождавшись этого числа, «сжечь скверных баб живьём». Но исполнение опоздало: едва боярин Бельский отправился распорядиться о казни, царь сел играть в шахматы, упал в обморок и скоро скончался.

Колдуй, баба, колдуй, дед.

Колдуны в России водились испокон веков. Люди побаивались своих собратьев, наделенных колдовскими чарами, но при случае всегда обращались к ним за помощью. А уж те в меру своих сил и способностей творили чудеса: заговаривали ветры, вызывали громы, бури и дожди, умножали богатство, плодили скотину, даровали человеку любовь, счастье, здоровье и успех в делах.

Долой клопов

Это было в конце 1950-х годов. Семья Ивана С., которому тогда было 12 лет, жила в поселке Новая Комушка под Улан-Удэ. А недалеко оттуда в поселке Сосновый Бор жила мамина подруга Валентина. Ее муж служил лесником в местном лесничестве. Однажды мама Ивана решила навестить подругу, та давно приглашала ее в гости. Лето выдалось урожайным на ягоды, и мама Вани надеялась насобирать в лесу брусники, а кто, как не жена лесника, знала самые хорошие брусничные места?!

Накануне поездки Ваня уговорил маму взять с собой закадычного друга Степку. Так компанией из трех человек на перекладных они добрались до Соснового Бора. Приехали под вечер, уже темнеть начало, поужинали и легли спать пораньше, чтобы на рассвете уйти в лес. Хозяйка постелила им в зале на полу. Не успели гости заснуть, как услышали в комнате какой-то странный шорох. Проснулись и - о, ужас! - глазам не поверили. Со всех сторон их атаковали клопы. Они сыпались с потолка как дождь и расползались кругом. Гости кое-как оделись и выскочили во двор. За ними выбежали растерянные и расстроенные хозяева.

Тетя Валентина, мамина подруга, накинулась на мужа Павла:

Давно просила тебя привести Васильича. Вишь, до чего дошло. Утром первым делом к нему беги за подмогой.

Хозяева постелили себе и нам в летней кухне, там до утра и перекантовались. Встали на восходе и отправились в лес за ягодой, а когда вернулись домой, часа через два явился тот самый Васильич. Это был невысокий крепкий бородатый старик. Он имел одну особенность: один глаз у него бы карим, другой зеленым. Ванька это запомнил на всю жизнь, потому что старик пристально посмотрел на него, подмигнул и обратился к матери со словами: «Ой, и ходок-то твой будет по девкам! Смотри, чтоб в дом черноглазую не привел - горя не оберетесь». Тогда к его словам мать не особо прислушалась - не до того было.

Дед попросил старый березовый веник. Тетя Валя сбегала за ним в баньку. Колдун взял веник и вошел в дом. Нашептывая какие-то слова, стал обходить одну комнату за другой, тыкая при этом веником в углы и вдоль плинтусов. Затем поставил веник у косяка входной двери в кухню, закрыл дверь и сказал, чтобы часа через три веник выбросили. Хозяйка дала ему в благодарность узелок, и старик ушел. Вечером открыли дверь и увидели, что веник аж шевелится от клопов. Это была живая масса, напоминавшая пчелиный рой. Мамина подруга вынесла его и сунула в горящую плиту летней кухни. Той ночью хозяева и гости спали спокойно в доме. Клопов больше не было. На следующее утро гости поехали к себе домой.

Прошли годы, Ваня вырос, превратился в красивого парня и, действительно, загулял. Гулянки продолжались до тех пор, пока одна девушка - проводница с Забайкальской железной дороги - не запала ему в душу. Она была черноглаза и остра на язык. И Иван, и его мать напрочь забыла дедовы слова, а вспомнили о позже, после беды, которая случилась с Иваном. Вернувшись из командировки, он застукал в доме свою молодую жену с другим. Завязалась страшная драка, в ходе которой любовник отрубил Ивану кухонным ножом палец. Хорошо, на крики сбежались соседи, разняли дерущихся, иначе неизвестно, чем бы все кончилось.

Заклинательница змей

Николаевская область на Украине - это сплошные степи. Есть места, так называемые солончаки, где почва ни на что не пригодна, столько в ней солей. На одном из них находилось село, в котором жила известная на всю округу колдунья - баба Агапка. Она никогда не причиняла людям зла, наоборот, творила добро. Колдунья была знаменита тем, что умела выводить змей. Когда у нее спрашивали, как это ей удается, она лишь помалкивала да хмурилась в ответ. Секретов своих старуха никому не открывала. А происходило дело обычно так. Весной просыпались змеи и начинали людям вредить. Особенно много их водилось на солончаках. Обычно из сел, где рядом были солончаки, к колдунье и являлись просители. Бабка садилась на подводу и, как сейчас МЧС, ехала спасать сельчан от пресмыкающихся. Приезжала, осматривалась, срезала с куста длинную и толстую ветку, очищала ее от мелких веточек и листьев, а потом загоняла всех кур в курятник. А все курятники во дворах были окружены плотной, глубоко вкопанной в землю оградой из досок без единой щелки. Но беда в том, что настырные змеи прорывали под оградой норы и проникали в загоны. Куры были обречены, а уж цыплята - настоящий змеиный десерт - и подавно. Бабка очерчивала длинной палкой небольшой круг на земле внутри куриного загона и втыкала ветку строго в центр круга. Затем она выходила из загона, закрывала за собой калитку и занимала «наблюдательный пост» за оградой. Спустя время змеи начинали выползать из своих нор. Но все как одна, словно под гипнозом, ползли к ветке, воткнутой в землю в центре круга, лезли по ветке вверх, свиваясь на ней кольцами. Когда ветка под тяжестью пресмыкающихся начинала гнуться, Агапка давала команду хозяину. Тот заходил в загон, накрывал ветку с гадами мешком, поворачивал так, чтобы змеи попадали в мешок и нес его на задний двор, где обливал керосином и поджигал. Бабка получала награду за труды и возвращалась домой, чтобы по первому требованию выехать в другое село. В ее селе змей никогда не было.

Бумажный сверток

Эта история случилась в середине прошлого века под казахстанским городом Кустанай (сейчас он называется Костанай). Туда едва ли не со всех сторон Советского Союза устремились юноши и девушки - поднимать целину. Приехала и молодая пара из Западной Украины. Их направили в село учителями - оба закончили педагогическое училище. Приехали молодые, осмотрелись и выбрали для жилья старую заброшенную хату на окраине. В ней, кроме старого продавленного топчана и мутного зеркала на стене, не было ничего. Но молодые быстро собрали по хатам какое-то добро, вымыли и вычистили старое жилье, повесили на окна занавески, поставили на подоконники горшки с цветами и стали жить.

Поначалу все было хорошо. Но вот стали молодые замечать, что по ночам на чердаке кто-то ходит и покашливает. Дальше - больше. Иной раз казалось, будто от топота и грохота дряхлый потолок вот-вот рухнет. Молодые крестились, читали молитвы - ничего не помогало. А однажды ночью и вовсе чуть не поседели. Вдруг распахнулась входная дверь, и с улицы подуло ледяным холодом. И тут же кто-то страшно завыл! Молодые вскочили со своего старенького топчана и бросились закрывать дверь. Как она могла раскрыться - было загадкой, потому что дверь закрывалась на железную щеколду.

В общем, молодым в этом доме не стало житья. Рассказали о своих злоключениях соседям, те направили их к местной ворожее тетке Марине.

В том доме, - сказала им тетка, попыхивая трубкой, - водится нечистая сила. Прокляла этот дом колдунья бабка Мотря. Не хотела она, чтобы в ее доме кто-то жил, да и злющая была, всех людей люто ненавидела, много крови народу попила. Хате уже целый век, и давно в ней никто не жил, а тем, кто селился, нечисть житья, как и вам, не давала. Я знаю, она в доме какой-то сверток с проклятьем спрятала. Если найдете его, несите сюда.

Молодые вернулись в дом, перевернули его вверх дном, но только когда взломали полы, нашли перевязанную бечевкой старую газету, а в ней клочок истлевшей бумаги, на которой и не видно было уже надписи. Отнесли молодые находку Марине, а что та с ней делала, никто не знает. По слухам, заговаривала. Вышла вся красная, потрепанная, но довольная собой. Сказала, что теперь в доме можно жить спокойно. И правда, больше нечисть учительскую пару не беспокоила.

Выражение надежды на то, что кто-л. поможет и в дальнейшем будет лучше.

• - Крупное хищное, всеядное млекопитающее с большим, тяжелым, покрытым густой шерстью телом и короткими ногами...

  Россия. Лингвострановедческий словарь

• - Одну из самых поразительных шекспировских ремарок можно встретить в "Зимней сказке" . Согласно этой ремарке, Антигон должен "уходить со сцены, преследуемый медведем, который его пожирает"...

  Шекспировская энциклопедия

• - Ср. И здесь нет приступа - вот, того и гляди, какой-нибудь несчастный роман разыграют, и все на нашу шею... мы и отдувайся после. Даль. П.А. Игривый. 2. См. не было печали, так черти накачали. См. роман...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона

• - Из песенки «В лесу родилась елочка...» , написанной композитором Л. К. Бекманом на стихи русской поэтессы Раисы Адамовны Кудашевой. См. также В лесу родилась елочка...

  Словарь крылатых слов и выражений

• - См. ПРОСЬБА - СОГЛАСИЕ -...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - Жарг. мол. Шутл. Малолетний пассивный гомосексуалист. Максимов, 382...

  Большой словарь русских поговорок

• - о нежелании работать...

  Живая речь. Словарь разговорных выражений

• - ...

  Орфографический словарь русского языка

• - СЕ́РЕНЬКИЙ, серенькая, серенькое. уменьш.-ласк. к серый. Жил-был у бабушки серенький козлик. Песенка. «Серенькое утро - красненький денек.» «День серенький; небо, по-осеннему, нахмурилось.» Максим Горький...

  Толковый словарь Ушакова

• - се́ренький прил. разг. 1. уменьш. к прил. серый II 2. усилит...

  Толковый словарь Ефремовой

• - с"...

  Русский орфографический словарь

• - Ср. И здѣсь нѣтъ приступа - вотъ не знала баба горя, купила баба порося, того и гляди, какой-нибудь несчастный романъ разыграютъ, и все на нашу шею... мы и отдувайся послѣ. Даль. П. А. Игривый. 2...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона (ориг. орф.)

• - ...

  Формы слова

• - неуклюже,...

  Словарь синонимов

• - прил., кол-во синонимов: 1 серенький...

  Словарь синонимов

• - ненастный, серый, пасмурный, облачный, хмурый, бессолнечный, сумрачный,...

  Словарь синонимов

"Колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенький медведь" в книгах

Пришел серенький волчок…