Почему доктор шепард не убивал роджера экройда. Убийца — писатель

31.03.2019

Эркюль Пуаро - 4

Глава 1
За завтраком
Миссис Феррарc умерла в ночь с 16 на 17 сентября, в четверг. За мной прислали в восемь утра, в пятницу, семнадцатого. Делать мне было уже нечего: она скончалась за несколько часов до моего прихода.
Когда я вернулся домой, был уже десятый час. Я открыл американский замок парадного своим ключом и нарочно немного задержался в холле, вешая шляпу и легкое пальто, которое с разумной предусмотрительностью надел в это прохладное осеннее утро. Честно говоря, я был немного обескуражен и обеспокоен. Не хочу утверждать, что уже тогда предвидел события на несколько недель вперед, но интуиция подсказывала мне, что дни предстоят тревожные.
Слева, из столовой, послышался характерный стук чашек и короткое сухое покашливание моей сестры Каролины.
— Это ты, Джеймс? — спросила она. Вопрос излишний, так как кроме меня никого другого быть не могло. Признаться, я задержался в холле именно из-за сестры. Девиз семейства мангусты, как об этом поведал нам Киплинг, таков: «Пойди и узнай». Если бы Каролине потребовался герб, я без колебаний посоветовал бы изобразить на нем стоящую на задних лапах мангусту. Хотя первую часть девиза можно было бы опустить: Каролина обо всем узнает, преспокойно оставаясь дома. Непостижимо, как это ей удается но это так. Подозреваю, что ее «разведывательный корпус» состоит из служанок и торговых разносчиков. Выходит она из дома вовсе не для того, чтобы собирать информацию, а затем, чтобы распространять ее. Она искусна и по этой части.
Именно эта черта ее характера и заставила меня задержаться в холле. Что бы я ни сказал сейчас Каролине относительно кончины миссис Феррарс, это стало бы достоянием всей деревни за какие-нибудь полтора часа. В силу своей профессии я, естественно, в подобных случаях стараюсь проявить осмотрительность. Поэтому я взял себе в привычку ничего не рассказывать сестре. Она все равно узнает сама, зато я чувствую моральную удовлетворенность от сознания, что меня ни в чем нельзя обвинить.
Муж миссис Феррарс умер больше года назад, но Каролина до сих пор утверждает, без малейшего на то основания, что миссис Феррарс отравила его.
Мой неизменный ответ, что мистер Феррарс умер от острого гастрита, осложненного привычкой к чрезмерному употреблению алкоголя, она презирает. Я не отрицаю, что симптомы гастрита и признаки отравления мышьяком в некоторой мере сходны, но Каролина строит свои обвинения совершенно на другом. «Вы только посмотрите на нее!» — вот ее первый довод.
Женщина не первой молодости, миссис Феррарс была очень привлекательна, а ее платья, даже простые, чрезвычайно шли ей. Но ведь немало женщин приобретают свои наряды в Париже и при этом не обязательно отравляют своих мужей.
Пока я медлил в холле, занятый этими мыслями, голос Каролины донесся уже на более высоких нотах.
— Ну, что ты там делаешь, Джеймс? Почему не идешь завтракать?
— Иду, дорогая, — ответил я поспешно, — я вешаю пальто.
— За это время ты мог бы уже повесить с полдюжины пальто.
Она была права. Я вошел в столовую, запечатлел привычный поцелуй на щеке Каролины и сел за яичницу с беконом. Бекон уже остыл.
— У тебя был ранний вызов, — заметила Каролина.
— Да. В Кингс Пэддок. К миссис Феррарс.
— Я знаю.
— Откуда ты знаешь?
— Мне сказала Энни.
Энни — это наша служанка. Хорошая девушка, но неисправимая болтушка. Я промолчал, продолжая есть яичницу и бекон. Кончик длинного и тонкого носа моей сестры чуть шевельнулся, что обычно выдает ее взволнованность или повышенный интерес к чему-то.
— Ну, — потребовала она.

Поначалу убийство эсквайра Роджера Экройда не казалось полиции загадочным – все указывало на виновность пасынка убитого. Но иначе считает Эркюль Пуаро, который недавно переехал в эти места, в очередной раз решив уйти на покой. Его попросила помочь племянница Экройда, которая не верит в виновность молодого человека. И Эркюль Пуаро начинает расследование, имея вокруг множество подозреваемых – родственников и знакомых эсквайра, каждый из которых был заинтересован в его смерти. Повествование ведется от имени доктора Шеппарда, последнего, кто видел Экройда живым. С помощью его записей Пуаро предстоит вычислить хитроумного преступника…

Из серии: Эркюль Пуаро

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Убийство Роджера Экройда (Агата Кристи, 1926) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Кто есть кто в Кингс-Эббот

Прежде чем я продолжу рассказ о том, что сказала мне Кэролайн и что я ей ответил, думаю, будет полезно сказать несколько слов о том, что я назвал бы «обстановкой», в которой разворачивались дальнейшие события. Наша деревня, Кингс-Эббот, на мой взгляд, мало чем отличается от других английских деревень. Кранчестер, ближайший к нам город, расположен в девяти милях от нее. В деревне есть большая железнодорожная станция, маленькое почтовое отделение и два конкурирующих между собою универмага. Трудоспособные мужчины рано покидают наше захолустье, поэтому основное население деревни составляют незамужние дамы и отставные военные. Все наши хобби и развлечения можно обозначить одним словом – СПЛЕТНИ.

В Кингс-Эббот есть только два дома, достойных внимания. «Кингс-Паддок», который достался миссис Феррарс от ее усопшего супруга, и «Фернли-парк», которым владеет Роджер Экройд. Последний всегда меня интересовал, потому что в моем представлении был абсолютным воплощением английского деревенского сквайра. Он напоминает мне спортсмена с багровым лицом, который всегда раньше появлялся в первом акте старинной музыкальной комедии, когда на сцене стоят декорации деревенской лужайки. Обычно он исполнял песенку о поездке в Лондон. Сейчас времена изменились, и деревенские сквайры исчезли из музыкальных произведений.

Естественно, в действительности Экройд никакой не деревенский сквайр. Он очень успешный производитель (как мне кажется) колес для железнодорожных вагонов. Ему около пятидесяти, у него красное лицо и добродушные манеры. Экройд – лучший друг местного викария, щедро жертвует на церковный приход (хотя, по слухам, довольно прижимист в обычной жизни) и поддерживает соревнования по крикету, юношеский клуб и госпиталь для солдат-инвалидов. Его вполне можно назвать жизненным центром и душой нашей мирной деревушки Кингс-Эббот.

Когда Роджеру Экройду был двадцать один год, он влюбился, а потом и женился на красивой женщине, которая была лет на шесть-семь старше его. Звали ее Пейтон, она была вдовой, и у нее имелся один ребенок. Их совместная жизнь получилась короткой и несчастной. Проще говоря, женщина оказалась запойной пьяницей. И за четыре года, прошедшие после свадьбы, умудрилась упиться до смерти.

В последующие годы Экройд не проявлял никакого желания вступить в брак вторично. Когда женщина умерла, ее сыну от первого брака исполнилось всего семь лет. Теперь ему уже двадцать пять. Экройд всегда считал его своим собственным сыном и дал ему соответствующее образование и воспитание – не его вина, что мальчишка оказался без тормозов и представлял собой источник постоянного беспокойства и проблем для своего отчима. И тем не менее все мы в Кингс-Эббот очень его любим. Хотя бы за то, что он очень привлекательный молодой человек.

Как я уже сказал, в нашей деревне все мы много и с удовольствием сплетничаем. Поэтому все сразу же заметили, что между Экройдом и миссис Феррарс возникли тесные отношения. После смерти мужа миссис Феррарс они стали еще более близкими. Их почти всегда видели вместе, и все сходились на том, что после того, как закончится период траура, миссис Феррарс станет миссис Роджер Экройд. Казалось, что во всем этом был глубокий смысл. Жена Роджера Экройда умерла от пьянства. Эшли Феррарс в последние годы перед своей смертью был законченным алкоголиком. Так что совершенно естественным выглядело то, что две эти жертвы неумеренного потребления алкоголя сойдутся и дадут друг другу то, что недополучили в объятьях своих предыдущих супругов.

Феррарсы переехали к нам жить чуть больше года назад, а вот Экройд был предметом сплетен нашего общества уже многие годы. За все те годы, пока Ральф Пейтон рос и превращался в мужчину, в доме Экройда побывали несколько домоправительниц, и все они подвергались тщательному и пристальному обсуждению со стороны Кэролайн и ее подружек. Можно сказать, что в течение последних пятнадцати лет вся деревня ждала, когда же Экройд женится на одной из этих женщин. Последней из них была внушающая уважение леди по имени мисс Рассел, которая безраздельно царила в доме уже пять лет, то есть в два раза дольше, чем любая из ее предшественниц. Чувствуется, что, если б не появление миссис Феррарс, Экройду вряд ли удалось бы вырваться из ее лап. Кроме этого, важную роль сыграло и неожиданное появление вдовы младшего, никчемного брата Экройда. Она с дочерью прибыла из Канады и прочно расположилась в «Фернли-парк». Это, по словам Кэролайн, поставило мисс Рассел «на место».

Не знаю, что в данном случае подразумевается под словом «место» – мне оно кажется холодным и неуютным, – но я вижу, что мисс Рассел ходит теперь по деревне с поджатыми губами и с улыбкой, которую я могу описать словом «ядовитая». Ее любимая тема для разговоров – это выражение симпатии «несчастной миссис Экройд, которая полностью зависит от милости брата ее ушедшего мужа. А подачки всегда так горьки, не так ли? Я бы умерла, если б сама не зарабатывала себе на жизнь».

Не знаю, как восприняла миссис Сесил Экройд отношения между своим деверем и миссис Феррарс, когда о них узнала. Естественно, для нее выгоднее всего было, чтобы Экройд оставался холостяком. Она всегда была очень мила – если не сказать преувеличенно мила – с миссис Феррарс, когда они встречались. Правда, Кэролайн утверждает, что это абсолютно ни о чем не говорит.

Вот каковы были главные темы для сплетен в Кингс-Эббот в последние несколько лет. Сам Экройд, как и все с ним связанное, был неоднократно обсужден со всех возможных точек зрения. Миссис Феррарс тоже было найдено достойное место во всей этой конструкции.

А теперь все изменилось, и вместо неторопливых обсуждений возможных свадебных подарков мы оказались перед лицом самой настоящей трагедии.

Раздумывая над этим и другими незначительными вопросами, я отправился на свой обход. В тот период мне не попадалось никаких сложных случаев, что, наверное, было и к лучшему, так как мыслями я все время возвращался к загадке смерти миссис Феррарс. Убила ли она себя? Но, если это так, разве не оставила бы она письма, в котором объяснила бы свои намерения? По моему собственному опыту, женщины, решившиеся на самоубийство, обычно пытаются объяснить, что привело их к этому фатальному решению. Таким образом, они помещают себя под свет рампы.

Когда я видел ее последний раз? Больше недели назад. Вела она себя абсолютно нормально, принимая во внимание… принимая во внимание то, что случилось потом.

И вдруг я неожиданно вспомнил, что видел ее только вчера, хотя и не разговаривал с ней. Она шла вместе с Ральфом Пейтоном, и это-то меня и удивило, потому что я не знал, что он находится в Кингс-Эббот. Мне казалось, что он окончательно разругался со своим отчимом, и его не видели здесь уже больше шести месяцев. Они шли, близко склонившись друг к другу, и она что-то серьезно говорила ему.

Думаю, что я смело могу сказать, что именно в этот момент мне почудились сложности, которые ожидали нас всех в будущем. Тогда в этом не было ничего конкретного – просто смутное дурное предчувствие от того, как развивалась ситуация. И этот серьезный tête-à-tête между Ральфом Пейтоном и миссис Феррарс в тот день вызвал у меня муторные ощущения.

Все еще размышляя об этом, я нос к носу столкнулся с Роджером Экройдом.

– Шеппард! – воскликнул он. – Как раз вы-то мне и нужны. Жуткая ситуация.

– Так, значит, вы уже все знаете?

Экройд кивнул. Было видно, что он тяжело воспринял эти новости. Казалось, что его круглые красные щеки впали, и он едва походил на самого себя – всегда такого здорового и жизнерадостного.

– Все еще хуже, чем вам кажется, – негромко сказал он. – Послушайте, Шеппард, мне надо с вами поговорить. Вы можете сейчас пройти со мною?

– Думаю, что нет. Мне надо осмотреть еще троих пациентов, а к двенадцати я должен вернуться и принять тех, кому предстоят операции.

– Тогда, может быть, во второй половине дня?.. Или нет, давайте лучше пообедаем вместе. В полвосьмого вечера. Это вам подойдет?

– Думаю, да. А что случилось? Опять Ральф?

Не знаю, почему я это сказал – скорее всего, потому, что чаще всего это был именно Ральф.

Экройд посмотрел на меня пустыми глазами, как будто не понял, что я ему сказал. Мне пришло в голову, что где-то произошло нечто действительно ужасное. Раньше я никогда не видел Экройда таким расстроенным.

– Ральф? – непонимающе переспросил он. – Ах это!.. Нет, нет, не Ральф. Он в Лондоне… Черт побери, вот идет старая мисс Ганнет. Я не хочу говорить при ней обо всех этих ужасных делах. До вечера, Шеппард, – в семь тридцать, не забудьте!

Я кивнул, и он торопливо ушел, оставив меня в полном недоумении. Ральф в Лондоне? Но ведь накануне он был в Кингс-Эббот. Должно быть, вернулся в город вчера вечером или сегодня рано утром… И тем не менее то, как Экройд о нем говорил, произвело на меня совсем другое впечатление. Он говорил так, как будто Ральф не показывался здесь уже много месяцев.

Но времени обдумать эту ситуацию у меня не было. Мисс Ганнет набросилась на меня, желая немедленно получить информацию. Она ничем не отличается от моей сестрицы – разве что ей не хватает способностей последней делать немедленные выводы из услышанного, что возносит Кэролайн на поистине значительную высоту в своей области. Не успев перевести дыхание, женщина немедленно засыпала меня вопросами.

Разве не печально, что с бедняжкой миссис Феррарс произошло такое? Многие говорят, что она была наркоманкой со стажем. Ужасно, насколько несдержанными бывают некоторые люди. Но самое ужасное, что в подобных диких предположениях всегда есть крупица правды – ведь дыма без огня не бывает! Говорят также, что мистер Экройд узнал об этом и разорвал помолвку – потому что они уже были помолвлены! Сама она, мисс Ганнет, уверена в этом на все сто процентов. Естественно, что вы, доктор, должны об этом знать – врачи всегда все знают, но почему-то никогда ничего не рассказывают…

Говоря все это, она не отрывала от меня взгляда своих острых, похожих на бусинки глазок, чтобы не пропустить мою реакцию на сказанное.

Именно в этот момент я, неожиданно для нее, поздравил мисс Ганнет с тем, что она не присоединилась к этим ужасным сплетням о миссис Феррарс. Мне показалось, что это прекрасный способ контратаки. Она оказалась в замешательстве и пока пыталась собраться с мыслями, я быстро удалился.

В задумчивости я вернулся домой и увидел, что возле операционной меня ждут несколько пациентов.

Освободившись, как я надеялся, от последнего из них, я на несколько минут вышел в сад, проветриться перед ланчем, и понял, что меня ожидает еще одна пациентка. Она поднялась и направилась в мою сторону. Я поджидал ее с некоторым удивлением. Не знаю, чем оно было вызвано – разве тем, что мисс Рассел всегда казалась мне железной женщиной, которая находится выше всяких телесных страданий.

Домоправительница Экройда – высокая, приятная на вид женщина, хотя в ней есть что-то недружелюбное. У нее непреклонный взгляд и крепко сжатые губы; мне всегда казалось, что, будь я горничной или посудомойкой, немедленно бежал бы без оглядки, увидев ее даже мельком.

– Доброе утро, доктор Шеппард, – сказала мисс Рассел. – Я буду вам очень благодарна, если вы посмотрите мое колено.

Я взглянул на него, но, честно сказать, ничего не увидел. Рассуждения мисс Рассел о каких-то смутных болях были настолько неубедительны, что, если б речь шла о женщине с менее твердым характером, я заподозрил бы попытку симуляции. На какое-то мгновение мне пришло в голову, что мисс Рассел намеренно все это выдумала – для того, чтобы иметь возможность обсудить со мною смерть миссис Феррарс, – но вскоре я понял, что ошибаюсь. Она лишь мельком упомянула о трагедии, и не более того. И тем не менее было видно, что она не прочь задержаться и поговорить.

– Спасибо вам большое за эту мазь, доктор, – сказала мисс Рассел, – хоть я и не верю, что она мне поможет.

Я тоже в это не верил, но запротестовал, чтобы поддержать престиж профессии. Я был уверен, что хуже от этой мази уж точно не будет, и решил не изменять раз и навсегда усвоенным правилам.

– Я вообще не верю во все эти препараты, – сказала мисс Рассел, пренебрежительно оглядывая целую батарею пузырьков на полках. – А наркотики, так те просто опасны. Вспомните, например, о кокаине.

– Если уж вы об этом вспомнили…

– А ведь он очень популярен в высшем обществе.

Я уверен, что мисс Рассел знает о высшем обществе гораздо больше меня, и поэтому не стал с нею спорить.

– Скажите, доктор, – продолжила женщина, – если вы уже стали наркоманом, можно ли это вылечить?

На такой вопрос невозможно ответить просто «да» или «нет». Мне пришлось прочитать ей небольшую лекцию, которую мисс Рассел выслушала с большим вниманием. Я все еще продолжал подозревать, что она хочет получить какую-то информацию о миссис Феррарс.

– Возьмем, например, веронал… – продолжил я.

Но, хотя это и показалось мне странным, веронал ее не заинтересовал. Вместо этого мисс Рассел заговорила о другом и спросила меня, существуют ли яды настолько редкие, что обнаружить их просто невозможно.

– Ах вот как! – сказал я. – Вижу, что вы начитались детективных романов.

Она не стала этого отрицать.

– В основе почти каждого детективного романа, – пояснил я, – лежит какой-нибудь редкий яд, желательно из Южной Америки, о котором никто никогда не слышал. Что-то, чем забытое богом племя дикарей натирает свои стрелы. Смерть от такого яда наступает мгновенно, а западная наука не может его обнаружить. Вы это имеете в виду?

– Да. Действительно ли существуют подобные вещи?

Я с сожалением покачал головой.

– Боюсь, что все это выдумки. Хотя не надо забывать о кураре .

Я довольно долго рассказывал ей о кураре, но мисс Рассел опять потеряла всякий интерес к предмету разговора. Она спросила, есть ли в моей аптечке какой-нибудь яд, и когда я ответил отрицательно, мне показалось, что я сильно упал в ее глазах.

Я никогда не думал, что мисс Рассел увлекается детективами. Мне доставило большое удовольствие, когда я представил себе, как она отчитывает нерадивую горничную, а потом возвращается к внимательному изучению «Тайны седьмой смерти» или чего-нибудь подобного.

Повествование ведётся от лица доктора Шеппарда. Он проживает в небольшой английской деревушке с незамужней сестрой Каролиной, большой любительницей новостей. Доктора вызывают к живущей по соседству миссис Феррар, но женщина уже мертва, так как приняла слишком большую дозу снотворного. Её муж, злоупотреблявший алкоголем, умер год назад от гастрита, но Каролина считает, что жена отравила его мышьяком.

В той же деревушке проживает фабрикант мистер Роджер Экройд. Он рано овдовел и воспитывал, как родного, сына жены от первого брака Ральфа Пентейна, довольно легкомысленного молодого человека. Мистер Экройд оказывал знаки внимания своим экономкам, особенно последней, мисс Рассел, но появление в деревушке миссис Феррар всё изменило. Недавно к мистеру Экройду приехала вдова его родного брата, миссис Сессил Экройд, с дочерью Флорой, которая не заинтересована в женитьбе своего деверя.

Каролину интересует их новый сосед, который выращивает тыквы и скрывает свою профессию. Доктор Шеппард знакомится с ним и узнаёт, что, по настоянию мистера Экройда, Ральф помолвлен с Флорой.

Каролина рассказывает брату, что Ральф уезжал в Лондон, но вернувшись, остановился в гостинице, что вызвало удивление у мистера Экройда. Она предполагает, что у Ральфа тайное свидание с какой-то девушкой. Каролина слышала, как Ральф жаловался какой-то женщине, что отчим оставит его без денег.

Мисс Рассел приходит к доктору Шеппарду с просьбой осмотреть её больное колено. В разговоре она спрашивает о редких ядах и наркотиках.

Доктор Шеппард приходит к мистеру Экройду без вызова со своим чемоданчиком, так как должен идти к больной пациентке. Мистер Экройд обеспокоен: он просил миссис Феррар выйти за него замуж. Сначала женщина отказала, так как соблюдала траур, но когда срок траура истёк, она призналась, что отравила своего мужа. Мистера Феррара она ненавидела и убила его из-за любви к мистеру Экройду. Кто-то узнал об этом и вымогал у миссис Феррар крупные суммы. Не выдержав, она покончила с собой. Разговор прерывает дворецкий Паркер, принёсший письмо от миссис Феррар. Мистер Экройд хочет прочесть его сам, понимая, что в письме сообщается имя шантажиста.

Без десяти девять вечера доктор Шеппард уходит. Выйдя из кабинета мистера Экройда, он видит Паркера и передаёт ему просьбу хоозяина не беспокоить. Шеппарду кажется, что Паркер подслушивал за дверью. По дороге домой Шеппарда останавливает незнакомец, который интересуется, где находится дом мистера Экройда.

В четверть одиннадцатого вечера в доме доктора Шеппарда раздаётся звонок: ему сообщают, что мистер Экройд убит. Схватив свой чемоданчик, доктор идёт на вызов.

Дверь открывает удивлённый Паркер, который ничего не знает. Они вместе с Шеппардом пытаются открыть дверь в кабинет, но дверь заперта изнутри. Взломав дверь, они видят мистера Экройда, убитого кинжалом в шею. Осмотр комнаты показывает, что ничего ценного не пропало, но Шеппард не находит письма миссис Феррар.

На место происшествия прибывает инспектор полиции. Он замечает следы на подоконнике. Инспектор предполагает, что убийца влез через окно, убил и убежал. Секретарь мистера Экройда Реймонд показывает, что в полдесятого слышал, как хозяин с кем-то разговаривал. Паркер сообщает, что без четверти десять Флора выходила из комнаты дяди.

Чтобы не пугать девушку, инспектор говорит ей, что произошла кража. Флора сообщает, что пожелала дяде спокойной ночи, и он попросил её передать, чтоб его не беспокоили. Узнав правду, Флора падает в обморок.

Кинжал, которым был убит мистер Экройд, лежал в витрине в гостиной. Никто не помнил, был ли кинжал в витрине в день убийства.

Флора просит Шеппарда представить её их соседу. Удивлённому доктору девушка объясняет, что это - знаменитый детектив Эркюль Пуаро. Флора была в гостинице, где остановился Ральф, но ей сообщили, что в девять часов вечера он ушёл, и больше его никто не видел. Также ей сказали, что Ральфа искал доктор Шеппард. Доктор недоволен - он не хочет, чтоб кто-то знал об его приходе. Теперь полиция подозревает Ральфа в убийстве отчима, и Флора хочет обратиться за помощью к Пуаро.

Знаменитый детектив согласен взяться за расследование, но предупреждает, что доведёт дело до конца. Пуаро обследует комнату, в которой произошло убийство. Взяв ботинки Ральфа, он видит, что следы на окне совпадают с их подошвами. Также Пуаро замечает кресло, стоящее в углу и странным образом поставленное у стола. Полиция устанавливает, что доктору Шеппарду звонили с железнодорожной станции, а через несколько минут ушёл поезд на Ливерпуль.

Полиция заинтересовывается неизвестным, который спрашивал у доктора Шеппарда адрес мистера Экройда. Реймонд сообщает, что его хозяин хотел приобрести диктофон, и приходил представитель фирмы по продаже диктофонов.

Пуаро изучает ситуацию: Флора видела дядю без четверти десять, а по свидетельству врача убийство было совершено примерно в десять вечера. Но у всех из окружения мистера Экройда на это время твёрдое алиби. В беседке, расположенной возле окна, Пуаро находит кусочек батистового полотна и гусиное перо. В пруду он находит обручальное кольцо с подписью «от Р.».

Адвокат открывает завещание. Основной капитал получает Ральф. Флора также получает приличную сумму, и теперь девушке не нужно просить деньги на новые наряды.

Из ящика, где мистер Экройд держал наличные деньги, исчезает крупная сумма. Горничные ничего об этом не знают. Одну из горничных, Урсулу Борн, мистер Экройд накануне уволил за то, что она перепутала бумаги на его столе. Ранее девушка работала у некой миссис Фоллиот и предоставила прекрасные рекомендации. Пуаро кажется странным, что девушку уволили из-за такого пустяка. Также знаменитый детектив не понимает, почему мистер Экройд так долго разговаривал с ней об увольнении. Пуаро решает выяснить всё об Урсуле, тем более, что у неё нет алиби. Своими наблюдениями он делится с доктором Шеппардом и просит расспросить о девушке её бывшую хозяйку.

Миссис Фоллиот приветливо встречает доктора, но услышав об Урсуле Борн ледяным тоном заявляет, что ничего о ней не знает.

Полицию интересуют отпечатки пальцев на кинжале. Поскольку никому из обитателей дома они не принадлежат, инспектор решает, что отпечатки либо Ральфа, либо таинственного незнакомца. Пуаро гораздо сильнее интересует непонятный звонок. Разгадав его, он разгадает убийство. А отпечатки он советует снять и у убитого.

Пуаро делится своими рассуждениями с доктором Шеппардом. Таинственный незнакомец приходил в дом мистера Экройда, видела его и служанка. Потом он заходил в бар гостиницы, где посетители обратили внимание на его американский акцент, да и сам он признался, что американец. Найденное гусиное перо сильно пахнет наркотиком, распространённым в Америке. Доктор подозревает незнакомца, хотя всё оборачивается против Ральфа. Пуаро считает, что Ральф невиновен.

Миссис Экройд обеспокоена происходящим и жалуется доктору Шеппарду. Она обращает внимание на странное поведение Урсулы Борн. Эта девушка ей никогда не нравилась и казалась слишком образованной для прислуги. Доктор Шеппард замечает, что Урсула переживает за Ральфа.

Пуаро просит Каролину узнать, какого цвета обувь была в день убийства на Ральфе, что вызывает удивление доктора. Использовав все свои связи, Каролина выполняет задание. Цвет обуви оказывается не тот, о котором думал знаменитый детектив.

Пуаро советуется с доктором Шеппардом о том, кто мог шантажировать миссис Феррар. Их подозрение падает на Паркера, который подслушивал разговоры.

Каролина с подругами обсуждают подробности происшедшего. Они уверены, что Ральф и Флора ничего друг к другу не испытывают. Скорее всего, Флора неравнодушна к другу мистера Экройда, майору Бленту.

Пуаро просит доктора Шеппарда присутствовать на допросе Паркера. Знаменитый детектив обвиняет дворецкого в шантаже. Он наводил о нём справки и узнал, что Паркер шантажировал своего прежнего хозяина. Паркер сознаётся в этом. Подслушав разговор между мистером Экройдом и доктором, он хотел поживиться, но не успел.

Пуаро вместе с доктором Шеппардом посещают поверенного миссис Феррар. Адвокат подтверждает, что в последнее время женщина выплачивала крупные суммы.

Доктора Шеппарда вызывают в Ливерпуль. Полиция задержала некоего Чарльза Кента, и доктора просят опознать, является ли он тем таинственным незнакомцем.

Чарльз признаёт, что был возле дома мистера Экройда, но причину назвать отказывается и причастность к убийству отрицает. Пуаро считает, что он невиновен.

Пуаро беседует с Флорой. Он знает, что это именно она взяла деньги, а обставила всё так, как будто выходила из кабинета дяди. Поэтому девушка и упала в обморок от страха из-за ответственности за дачу ложных показаний. Флора всё подтверждает, майор Блент пытается её защитить, и Пуаро советует ему признаться девушке в любви.

Инспектор полиции заходит в тупик: Чарльз Кент не виновен, полиция установила, что отпечатки на кинжале принадлежат убитому.

Пуаро беседует с мисс Рассел. Женщина признаётся, что Чарльз - её внебрачный сын. Парень сбился с пути, стал наркоманом и пришёл к ней за деньгами. Пуаро заметил их сходство, сопоставил интерес мисс Рассел к наркотикам и ядам и пришёл к выводу, что между ними есть родственная связь.

Пуаро помещает в газете заметку о том, что Ральф задержан в Ливерпуле. К нему приходит Урсула Борн, которая на самом деле оказывается женой Ральфа. Будучи девушкой из бедной семьи, она устроилась горничной. Её сестра вышла замуж за капитана Фоллиота и дала ей рекомендацию. Урсула с Ральфом полюбили друг друга, решили тайно обвенчаться, так как Ральф был уверен, что отчим не даст согласие на этот брак. Мистер Экройд настаивал на браке Ральфа с Флорой, и Ральф просил Урсулу подождать. Именно этот разговор и слышала Каролина. Урсула рассказала всё мистеру Экройду, потом встретилась в беседке с Ральфом. Они поссорились и больше не виделись. Пуаро успокаивает девушку, что с Ральфом всё в порядке.

Доктор Шеппард говорит, что ведёт дневник, и Пуаро просит посмотреть его записи об убийстве.

Пуаро собирает всех обитателей дома мистера Экройда. Начав расследование, он нашёл в беседке обрывок батиста и перо. Раскрыв эти загадки, Пуаро подошёл к следующей: с кем разговаривал мистер Экройд в кабинете в полдесятого? Мистер Экройд был один, он наговаривал текст в диктофон.

В этот момент в комнату входит Ральф, которого доктор Шеппард прятал в больнице, так как был его другом. Прочитав дневник доктора, Пуаро понял, к кому молодой человек обратится за помощью и где доктор может его спрятать. Но кто же убийца? Пуаро знает, кто это, и предупреждает, что утром об этом узнает полиция. Знаменитому детективу приносят телеграмму с борта парохода, плывущего в Америку.

Пуаро остаётся наедине с доктором Шеппардом. Знаменитый детектив излагает цепь рассуждений. С самого начала ему не давал покоя странный звонок. Звонил сообщник убийцы, желая, чтоб убийство было обнаружено немедленно. Убийце нужно было проникнуть в кабинет в момент обнаружения тела. Войдя в кабинет, Пуаро увидел, как странно стоит кресло. Изучив этот факт, он пришёл к выводу, что оно скрывало какой-то предмет. Убийца не мог унести его сразу после убийства и проник в кабинет, чтоб его забрать. Предметом этим был диктофон, ведь его в кабинете не было. В полдесятого мистер Экройд был уже мёртв, а голос был записан. Также у убийцы должна была быть обувь Ральфа, чтоб оставить с её помощью следы на окне, и возможность взять кинжал. Человек, который это сделал, мог быть только доктором Шеппардом. Он специально пришёл к мистеру Экройду с чемоданом, чтобы забрать диктофон. Совершив убийство, он вышел из дома, в обуви Ральфа влез в открытое окно, поставил часы диктофона на нужное время и запер дверь изнутри. Как лечащий врач, доктор Шеппард знал, отчего умер мистер Феррар, и шантажировал вдову. Если бы мистер Экройд узнал об этом, он бы не пощадил своего друга. А позвонил доктору его пациент, который уехал в Ливерпуль, чтоб оттуда отплыть в Америку.

Пуаро даёт убийце возможность принять большую дозу снотворного.

Доктор Шеппард оставляет после себя рукопись. Его беспокоит, каким ударом для Каролины будет его смерть. Также он не понимает, зачем Эркюль Пуаро поселился здесь выращивать тыквы?

Роман Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда» - это лучший детектив всех времен и народов. Таков результат опроса, который Британская Ассоциация писателей криминального жанра (CWA) провела среди 600 коллег по цеху. Помимо этого детективщики признали лучшим автором романов саму Агату Кристи, а лучшей серией произведений - рассказы о Шерлоке Холмсе. Если два последних титула как вполне заслуженны, так и столь же предсказуемы, то вот к «Экройду» стоит присмотреться. Парадоксальным образом каноническим детективом была названа книга, поразившая первых читателей именно своей неканоничностью - тем, как она сломала детективный канон. «Лента.ру» рассказывает, почему «Экройд» достоин всех лестных слов в свой адрес. Как в таких случаях обычно говорят: осторожно, спойлеры!

«Убийство Роджера Экройда» вышло в 1926 году. Это был шестой роман Агаты Кристи, шестью годами ранее блестяще дебютировавшей «Таинственным происшествием в Стайлз»; всего детективных романов у нее будет 66. Именно в «Таинственном происшествии» впервые появился немолодой и чудаковатый бельгийский детектив Эркюль Пуаро - «Экройд» стал третьим «его» романом; всего их будет 33. Может быть, именно из-за этой магии чисел «Экройд» стал вехой в истории жанра. Однако скорее всего дело в том, что он появился, когда жанр детективного романа уже как следует выкристаллизовался. 36-летняя Кристи, освоившись в первых книгах, взялась за потрясение основ - и преуспела.

Завязка романа такова: в английской деревне Кингс Эббот умирает состоятельная вдова. Вскоре местный богач по имени Роджер Экройд, собиравшийся жениться на ней, сообщает своему другу доктору Шепарду, что она призналась ему в убийстве своего бывшего мужа, а затем покончила с собой. Вскоре самого Экройда находят убитым, и подозрение падает на всех вокруг. Одновременно доктор Шепард выясняет, что по соседству поселился знаменитый детектив, удалившийся от дел, чтобы жить в глубинке и выращивать тыквы (помните, Холмс на пенсии занялся пчеловодством?). Эркюль Пуаро берется-таки за расследование загадочного убийства, а доктор Шепард ходит за ним, словно доктор Ватсон (точнее, капитан Гастингс) и ведет дневник происходящего расследования - собственно, его отчет о расследовании мы и читаем.

Невозможно подробно рассказывать об «Убийстве Роджера Экройда», не раскрыв его тайны, она же основной литературный прием. Итак, в конце выясняется, что убийцей Роджера Экройда оказывается его друг доктор Шепард. Таким образом, начинающая британская детективщица Агата Кристи в одном романе нарушила сразу несколько важнейших жанровых табу, а именно:

повествование не может идти от лица убийцы;
убийцей не может быть помощник сыщика - функциональный аналог доктора Ватсона;
убийство не должно оставаться нераскрытым, а убийца - безнаказанным.

Убийство именно что остается нераскрытым - по крайней мере формально. Эркюль Пуаро не объявляет вслух, что разоблачил доктора, но дает понять, что все про него знает. Это дает Шепарду возможность совершить самоубийство под видом несчастного случая (Пуаро решил поступиться своей профессиональной гордостью, потому что очень не хотел расстраивать сестру доктора - еще одного удивительного персонажа книги, из которого впоследствии «выросла» мисс Марпл, другая любимица Агаты Кристи). Таким образом, дело об убийстве Роджера Экройда, раз уж преступник не предан суду, оказывается неудачей Пуаро - именно так собирался подать свой дневник доктор Шепард: «Неожиданный конец для моей рукописи. Я думал опубликовать ее как историю одной из неудач Пуаро. Странный оборот принимают иногда обстоятельства». (И именно так назвал свою телевизионную экранизацию «Экройда» Сергей Урсуляк: его «Неудача Пуаро» с Константином Райкиным и Сергеем Маковецким вышла в 2002 году).

Как это обычно бывает с нарушением любых табу, они оказываются табу только до самого момента нарушения: а после уже непонятно, как мы могли слепо им следовать. Совмещение функций повествователя и убийцы в классическом whodunit Кристи объясняет литературными и личностными амбициями Шепарда: преступник собирался обставить великого сыщика, а заодно и стать романистом - и как минимум второе удалось: это его «роман» мы читаем. Поэтому, ведя свое повествование, преступник и не раскрывает всей правды (чтобы не «спалиться»), но и не врет особенно - чтобы не уронить свое достоинство, нарушив чистоту поединка.

Что очень важно, «Убийство Роджера Экройда» - это еще и неидеальный детектив. В нем много фантастических допущений и невероятных совпадений. Так, чтобы скрыть свое идеальное убийство, талантливому Шепарду приходится внезапно изобрести некий механизм, включающий диктофон в определенное время, а алиби ему помогает обеспечить случайно оказавшийся рядом стюард, который тут же отправляется в трансатлантический рейс. Эти недостатки, как очевидно, только подчеркивают достоинства - лучшим детективом всех времен был признан не роман безукоризненный, идеально соответствующий схеме, - а именно детектив революционный.

Детектив - жанр-расследование, и неудивительно, что он первым стал исследовать границы дозволенного несерьезным жанром. Он родился из умственного эксперимента - желания разрешить кажущуюся неразрешимой задачу, придав ей форму рассказа. Как совершить убийство в запертой изнутри комнате? Из ответа на этот вопрос родилось произведение, давшее толчок всему детективному жанру, - «Убийство на улице Морг» Эдгара По. Как сделать убийцу из детективного романа повествователем? - это такой же сложности вопрос, только уже не к реальному миру, а к миру литературному; не к физике , а к поэзии , выражаясь пушкинскими словами.

Объяснение того, почему убийца - рассказчик, у Кристи феноменальное: потому что он писатель! История убийства оборачивается историей письма, и детективный роман выходит на металитературный уровень. За личиной внешне нормального деревенского обывателя кроется творческая личность - и это творческие амбиции «срывают резьбу» доктора Шепарда, погружают его в раж противостояния Пуаро (и - в раскольниковском духе - самому себе!). Шепард принадлежит не только Агате Кристи; он одновременно и собственный автор, и собственный персонаж. В этом смысле он предвосхищает ненадежного рассказчика литературы постмодернизма - и тут уместно вспомнить, что «Экройд» вышел в 1926 году, когда еще не кончился модернизм: в том же году, например, посмертно выходит «Замок» Кафки, а Набоков, сам предтеча постмодерна, только дебютирует в романистике с «Машенькой». Конечно, у Агаты Кристи ненадежный повествователь - это еще немного жанровый эксперимент, однако уже совсем скоро он оторвется от своей литературной функции и заживет яркой и самостоятельной жизнью в Гумберте Гумберте и героях Фаулза.

К 1926 году малая детективная форма процветала - были и По, и Конан Дойль, и Честертон. «Экройдом» Кристи доказала, что и детективные романы могут быть шедеврами, - что ей 13 лет спустя доведется повторить «Десятью негритятами». В сущности, она (вместе с Честертоном) вывела детектив в большую литературу.

Конечно, Агате Кристи не чужда была игра: через три года после «Экройда» она выпустила сборник детективных пародий «Партнеры по преступлению», а в 1947-м скрестила Эркюля Пуаро с персонажами античной мифологии в сборнике «Подвиги Геракла». Однако до конца неясно, понимала ли она сама, что натворила, написав роман про доктора Шепарда. «Убийство Роджера Экройда» начинается с посвящения сестре писательницы: «Панки, любительнице традиционного детектива, где расследуется убийство, а подозрение падает на всех по очереди!» Ради самой госпожи Кристи договоримся считать слово «традиционный» иронией.

Из серии: Эркюль Пуаро

* * *

THE MURDER OF ROGER ACKROYD

Посвящается Пинки, любительнице традиционных детективов с убийствами, расследованиями и подозрениями, падающими на каждого!

Доктор Шеппард завтракает

Миссис Феррарс скончалась в четверг, в ночь с 16 на 17 сентября. За мною прислали в пятницу, 17 сентября, в восемь часов утра. К тому моменту, как я появился, сделать ничего было нельзя – она была мертва уже несколько часов.

Домой я вернулся в начале десятого. Открыл входную дверь своим ключом и намеренно задержался в прихожей на несколько минут, вешая на вешалку шляпу и легкое пальто, которое предусмотрительно надел для защиты от прохлады раннего осеннего утра. Сказать по правде, я был здорово расстроен и обеспокоен. Не хочу притворяться, что в тот момент я предвидел все события, которые последовали в следующие несколько дней – подчеркну, что это было совсем не так, – но мои инстинкты подсказывали мне, что впереди нас ждут непростые времена.

Из столовой по левую руку от меня раздалось позвякивание чайных чашек и отрывистое, сухое покашливание моей сестры Кэролайн.

– Это ты, Джеймс? – спросила она.

Глупый вопрос – кто же это еще мог быть? Надо сказать, что именно моя сестрица Кэролайн была причиной моей задержки в прихожей. Мистер Киплинг рассказал нам, что девизом семейства мангустов было «Беги и разнюхай». Если у Кэролайн когда-нибудь появится свой герб, то я настаиваю, что на нем должен быть помещен именно этот зверек, стоящий на задних лапах. И при этом можно убрать первую часть девиза – Кэролайн может выяснить все, что угодно, вообще не покидая дома. Я не знаю, как ей это удается, но дело обстоит именно так. Подозреваю, что ее разведывательным корпусом являются слуги и торговцы. Когда она выходит, то только для того, чтобы распространять информацию, а не для того, чтобы ее собирать. В этом сестра тоже достигла необычайных высот.

И именно эта ее способность вызывает у меня приступы замешательства и нерешительности. Что бы я сейчас ни сказал Кэролайн относительно смерти миссис Феррарс, это станет общественным достоянием всех жителей нашей деревни уже через полтора часа. Как профессионал, я, естественно, выступаю за сохранение врачебной тайны. Именно поэтому у меня вошло в привычку скрывать от сестры, насколько это вообще возможно, имеющуюся в моем распоряжении информацию. Правда, она все равно ее узнает, но я чувствую моральное удовлетворение от того, что это произошло не по моей вине.

Муж миссис Феррарс умер около года назад, и Кэролайн абсолютно уверена – хотя у нее нет никаких доказательств, – что его отравила собственная жена.

Она не обращает никакого внимания на мое авторитетное мнение, что причиной его смерти был острый приступ гастрита, осложненный длительным и постоянным потреблением больших доз алкоголя. Я готов согласиться, что симптомы смерти от гастрита и отравления мышьяком в чем-то схожи, но обвинения Кэролайн основываются на совсем других фактах.

– Да ты просто взгляни на нее, – неоднократно говорила мне она.

Миссис Феррарс, женщина не первой молодости, была очень привлекательной дамой, а ее одежда, хотя и простая на вид, всегда прекрасно на ней сидела. Да и вообще многие женщины покупают свою одежду в Париже, но от этого необязательно становятся убийцами собственных мужей.

Так вот, пока я стоял в прихожей и все эти мысли мелькали у меня в голове, голос Кэролайн, на этот раз более резкий, прозвучал снова.

– Ради всего святого, Джеймс, что ты там делаешь? Почему не идешь есть свой завтрак?

– Уже иду, дорогая, – поспешно ответил я. – Я просто вешал пальто.

– За это время можно было повесить полдюжины пальто. – В этом она была права, я спокойно мог это сделать.

Войдя в столовую, я, как всегда, клюнул Кэролайн в щеку и уселся перед яичницей с беконом. Еда уже успела остыть.

– У тебя был ранний вызов, – заметила Кэролайн.

– Да, – ответил я, – в «Кингс-Паддок». К миссис Феррарс.

– Я знаю, – сказала моя сестра.

– Откуда ты это знаешь?

– От Энни.

Энни – это наша горничная. Милая девочка, но невероятно болтливая.

Последовала пауза. Я продолжал есть яичницу с беконом. Кончик носа моей сестрицы, длинного и тонкого, слегка подрагивал, что случалось всегда, когда она была чем-то взволнована или хотела что-то узнать.

– Итак, – поторопила меня Кэролайн.

– Все это очень грустно. Сделать ничего было нельзя. Скорее всего, она умерла во сне.

– Я знаю, – повторила моя сестрица, и это вывело меня из себя.

– Ты не можешь этого знать, – огрызнулся я. – Я сам этого не знал, пока не увидел ее, и еще не говорил об этом ни одной живой душе. Если твоя Энни это знает, то она ясновидящая.

– Об этом мне сказала вовсе не Энни, а молочник. А ему рассказал повар Феррарсов.

Как я уже сказал, Кэролайн вовсе не надо выходить на улицу, чтобы получить нужную информацию.

– А от чего она умерла? – продолжила моя сестра. – От сердца?

– А разве молочник не говорил? – спросил я голосом, полным сарказма.

Но сарказм на мою сестрицу не действует – она ко всему относится очень серьезно и отвечает соответствующим образом.

– Он этого не знает, – пояснила она.

В любом случае это рано или поздно станет известно, так пусть сестра услышит это от меня.

– Она умерла от передозировки веронала. Принимала его в последнее время от бессонницы. И, наверное, перестаралась.

– Глупости, – немедленно среагировала Кэролайн. – Она сделала это нарочно. И не пытайся меня переубедить!

Странно, но когда ваши тайные мысли, в которых вы не хотите признаться даже самому себе, высказывает кто-то другой, то у вас это вызывает мгновенное неприятие. Я немедленно произнес возмущенный спич:

– Ну вот опять ты берешься что-то утверждать, ни в чем толком не разобравшись. С какой, скажи мне, стати миссис Феррарс совершать самоубийство? Вдова, все еще достаточно молодая и очень состоятельная, здоровая – только живи и радуйся! Это абсурд.

– Совсем нет. Даже ты мог бы заметить, что в последнее время она сама на себя была не похожа. И продолжалось это, по крайней мере, последние полгода. Согласись, что она выглядела сильно подавленной. А кроме того, ты же сам только что сказал, что она принимала снотворное.

– И каков же твой диагноз? – холодно поинтересовался я. – Наверное, несчастная любовь?

Но моя сестрица отрицательно покачала головой.

– Раскаяние , – со вкусом произнесла она.

– Раскаяние?

– Ну конечно. Ты же не хотел мне верить, когда я говорила, что она отравила мужа. А я теперь уверена в этом больше, чем когда бы то ни было.

– Мне кажется, что ты не очень логична, – возразил я. – Женщина, которая решается на такое преступление, как убийство, должна быть достаточно хладнокровна, чтобы потом иметь возможность наслаждаться его результатами. И ни о каких сантиментах, вроде угрызений совести, с ее стороны и речи быть не может.

Кэролайн покачала головой.

– Может быть, подобные женщины и существуют, но миссис Феррарс была не из таких. Вся словно комок обнаженных нервов. Минутный, но очень сильный порыв заставил ее избавиться от мужа, потому что она была женщиной, которая просто не могла переносить никакие страдания. А ты можешь быть уверен, что страданий у жены такого человека, как Эшли Феррарс, было больше, чем достаточно…

Я согласно кивнул.

– А после этого угрызения совести за содеянное не оставляли ее. Мне ее очень жалко.

Не думаю, что Кэролайн хоть чуточку жалела миссис Феррарс, когда та была жива. А теперь, когда она отошла туда, где (скорее всего) не носят платьев из Парижа, Кэролайн была уже тут как тут, чтобы пожалеть и оправдать ее.

Я твердо сказал сестре, что ее идея – это абсолютная глупость.

Твердость моя объяснялась еще и тем, что сам я (тайно) был согласен с некоторыми вещами, которые она говорила. Но то, что Кэролайн дошла до всего этого путем простых умозаключений, казалось мне невозможным, и я решил не поощрять ее выводов. Она ведь сейчас отправится по деревне, высказывая свои взгляды, и люди могут подумать, что она основывается на точных данных, которые сообщил ей я…

Да, жизнь штука непростая.

– Глупости, – сказала Кэролайн в ответ на мою критику, – сам скоро увидишь. Десять против одного, что она оставила письмо, в котором во всем признается.

– Никаких писем она не оставляла, – резко ответил я, еще не понимая, к чему приведет меня это признание.

– Ах вот как! – воскликнула Кэролайн. – Значит, ты уже о нем спрашивал, правильно? Уверена, Джеймс, что в глубине души ты полностью со мною согласен. Просто ты старый обманщик.

– Никогда не надо сбрасывать со счетов возможность самоубийства, – произнес я с важностью.

– Будет досудебное расследование?

– Возможно. Это от многого зависит. Если я заявлю, что абсолютно уверен в том, что передозировка произошла случайно, то расследование могут отменить.

– А ты в этом абсолютно уверен? – проницательно спросила моя сестрица.

Я не ответил и встал из-за стола.