В.С. Жидков, К.Б. Соколов
Развитие русской культуры в XI - начале XIII века представляет собой непрерывный поступательный процесс, который накануне татаро-монгольского нашествия достиг своего наивысшего уровня: в живописи - новгородские фрески, в архитектуре - владимиро-суздальское зодчество, в литературе - летописи и «Слово о полку Игореве».
Однако идея национальной консолидации возникла слишком поздно. Уже в 1224 году на Руси появились первые сведения о татарах. А вскоре наступили и страшные события, которые относятся к числу величайших катастроф мировой истории. Внук Чингисхана монгольский хан Батый (Бату, 1208-1255), начавший свой поход в Восточную и Центральную Европу, зимой 1237-1238 годов вторгся в северо-восточную Русь. А осенью-зимой 1240 года он завершил завоевание южной Руси. В течение нескольких лет была разрушена, разграблена, сожжена русская земля. На два с половиной века (с 1237 по 1462 г.) установилось тяжкое иго завоевателей, которое, по меткому замечанию К. Маркса, «не только давило, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа. <...> Ввиду того, что численность татар по сравнению с огромными размерами завоеваний была невелика, они стремились, окружая себя ореолом ужаса, увеличить свои силы и сократить путем массовых убийств численность населения, которое могло поднять восстание у них в тылу»4. В результате такой тактики русская земля представляла собой самое печальное зрелище. «Страшно было состояние Руси, - писал историк Н. Полевой. - ... В некоторых местах даже навсегда были оставлены жилища, "по причине воссмердения" воздуха. Киев, Чернигов, Владимир, Москва, Тверь, Курск, Рязань, Муром, Ярославль, Ростов, Суздаль, Галич являлись грудами пепла... Целые роды князей истребились; целые народонаселения исчезли, погубленные смертью и рабством»5.
Возникло новое психологическое состояние народа, которое можно было бы назвать «национальной депрессией»: «Уныние было повсеместное. Князья вместе с народом упали духом; смотрели на жизнь как на милость завоевателя, в безусловной покорности видели единственное средство спасти ее и по первому призыву Батыя являлись один за другим в Орду смиренно бить челом»6. Все это вполне согласовывалось с учением православной церкви - считать земную жизнь неким приготовлением к жизни вечной, которую можно заслужить, только безропотно претерпевая всякие несправедливости и угнетения, покоряясь всякой власти, хотя бы иноплеменной.
«Настроение было сложное и смутное: ужас перед неслыханными бедствиями, скорбь о разорении городов и святынь, о гибели населения; сознание бессилия, заставлявшее слабых радоваться "татарской чести", но рядом в более мужественных умах чувство горькой обиды и унижения»7. А вот характеристика этого периода, данная В. Ключевским: «XIII и XIV века были порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров. Среди внешних и внутренних бедствий люди становились робки и малодушны, впадали в уныние, покидали высокие помыслы и стремления... Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться в счет других»8.
Это национальное настроение породило довольно обширную литературу - «татарские» эпизоды летописи, сказания о различных событиях татарского нашествия, частью также вошедшие в летопись особыми статьями, - из времен Батыя, потом Мамая, Тохтамыша, Тамерлана. Эпоха татарского владычества породила и народный эпос с новым былинным персонажем - «собакой-татарином». Один из литературных памятников - «Сказание о нашествии Едигея» - так описывает ситуацию: «Горестно было смотреть, как чудные церкви, созидаемые веками и своим возвышенным положением придававшие красоту и величие городу, в одно мгновение исчезали в пламени... Если где-либо появится хотя бы один татарин, то многие наши не смеют ему противиться, а если двое или трое, то многие русские, бросая жен и детей, обращаются в бегство. Так, казня нас. Господь смирил гордыню нашу»9.
Предельно жестокие ко всем, кто сопротивлялся им, монголы требовали только одного - полного, беспрекословного и раболепного поклонения. Однако Великая монгольская держава вовсе не было религиозной системой, а лишь культурно-политической. Поэтому она и навязывала покоренным народам только законы гражданско-политические («Чингисова яса»), а не религиозные. Для Орды была характерна широкая веротерпимость, более того - покровительство всем религиям. Требуя покорности и дани, полагая вполне естественным жить за счет.побежденных народов, монголы не собирались покушаться ни на их веру, ни на их культуру. Они не только разрешали всем иноверцам свободное отправление религиозных обрядов, но и относились с определенным уважением ко всем религиям вообще. Вот почему православная церковь в России сохранила полную свободу деятельности и получила полную поддержку от ханской власти, что и было подтверждено особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов 10. В результате значительная часть русского православного духовенства перешла в стан татарских угодников. Типичная фигура такого русского священника XIII века, готового на любые компромиссы с совестью и церковными законами, просматривается в ростовском епископе Игнатии, который позднее был причислен к лику святых 11.
В благоприятном положении оказались и монастыри - они были ограждены от поборов и разорений. Их число начало возрастать, но особенно бурный рост начался с середины XIV века, когда на Руси возникло сильное стремление к монастырской жизни. Отшельники бежали в дикие места, к ним присоединялись другие и так возникала обитель. Окрестный народ стекался туда на поклонение, создавая вокруг обители поселение. Из таких обителей отдельные отшельники удалялись в еще более дикие места, основывали там новые обители и также привлекали к себе население. Эти процессы продолжались до тех пор, пока весь дикий, неприступный север с его непроходимыми лесами и болотами до самого Ледовитого моря не был усеян монастырями.
Но не только церковь сотрудничала с завоевателями. Активно пытались использовать татар в своих корыстных целях и русские князья. Например, прибегая к их помощи в междоусобной борьбе со своими сородичами. И если сперва такое поведение осуждалось, то со временем сотрудничество с татарами и, в частности, соучастие в их войнах начинает, восхваляться как своего рода удальство, выгодная экспедиция 12.
Татарское владычество наложило свою печать на характер русских князей: сознание постоянной опасности довело до высшей степени свойственные им недоверчивость и осторожность. Резко изменился и образ их жизни. С появлением татар князья и их окружение стали запирать своих жен в теремах, прятать свои сокровища в церквах и монастырях. Н. Карамзин писал об этом периоде: «Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая татар, более обманывали и друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов. От времен Василия Ярославича до Иоанна Калиты (период самый несчастнейший!) Отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил; не только чужие, но и свои; не было безопасности ни в пути, ни дома; татьбы сделались общею язвою собственности»13. Ему вторил А. Герцен, писавший позднее: «У преследуемого, разоренного, всегда запуганного народа появились черты хитрости и угодливости, присущие всем угнетенным: общество пало духом » 14.
«Чтобы поддерживать междоусобицы русских князей и обеспечить их рабскую покорность, - писал К. Маркс, - монголы восстановили значение титула великого князя. Борьба между русскими князьями за этот титул была, как пишет современный автор (Сегюр. - Примеч. К. Маркса), подлой борьбой, борьбой рабов, главным орудием которых была клевета и которые всегда были готовы доносить друг на друга своим жестоким повелителям»15. Более того, князья нередко помогали завоевателям подавлять народные восстания, вспыхивавшие в русских городах 16. В ходе междоусобной борьбы русских князей выделилась крупная фигура Ивана I Калиты. Хитрый, жестокий и жадный, он заложил основы политического и экономического могущества Москвы. А затем добился у Золотой Орды права сбора монгольско-татарской дани на Руси. «Самой несчастной и печальной эпохой истории многострадального русского народа» считал Н. Костомаров период княжения Дмитрия Донского (1350-1389). При том, что в его княжение Москва утвердила свое руководящее положение в русских землях, были разгромлены татары в битве на реке Вожа (1378) и в Куликовской битве (1380), в этот же период московская земля была дважды опустошена литовцами, а потом потерпела нашествие орды Тохтамыша; рязанская - тоже дважды пострадала от татар и столько же - от Москвы и была разорена полностью; тверскую землю несколько раз разоряли москвичи; смоленская терпела и от москвичей, и от литовцев; новгородская - понесла разорение от тверичей и москвичей. К этому присоединялись и иные бедствия - страшная эпидемия, разразившаяся в середине XIV века, а также засухи, повторившиеся в 1365, 1371 и 1373 годах. И наконец, пожары, ставшие обычным явлением на Руси. Все эти обстоятельства сделали восточную Русь страною малолюдною и совершенно нищей.
Чтобы спасти гибнущую нравственность и распадавшуюся картину мира, часть духовенства, прежде всего монашествующего, поспешила на помощь обществу, - осуждая нравственное падение князей и высшего духовенства и призывая уходить из растленного мира в пустыню. Находясь на перепутье между Западом и Востоком, Русь под влиянием кочевников-завоевателей все более склонялась к Востоку, что с очевидностью просматривается в деятельности русских князей. В частности, исследователи отмечают «угодливость» Александра Невского (1221-1263) «хану, умение ладить с ним, твердое намерение держать Русь в повиновении завоевателям»17. Главную опасность для славянской картины мира Александр видел не на Востоке, а на Западе. Победами над шведами (Невская битва, 1240 г.) и рыцарями Ливонского ордена (Ледовое побоище, 1242 г.) он обезопасил западные границы Руси. В монголах же он видел дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему уберечь русскую картину мира от мощного культурного влияния более развитого латинского Запада 18.
Завоеватели своим примером учили побежденный народ жестокости. Требуя дань, татары выводили должников «на правеж», секли кнутом, пытали, казнили, чтоб с помощью страха получить требуемое. Постепенно татарские методы были заимствованы и русскими князьями. Правеж, кнут, пытка в течение нескольких веков оставались основным орудием властей. Так, Дмитрий ввел публичную смертную казнь для преступников. Если в Киевской Руси воровство каралось денежным штрафом, то в XIV столетии воров начали вешать. Александр Невский резал носы преступникам, Василий Дмитриевич отсекал руки и ноги, Юрий Смоленский изрубил на части княгиню Вяземскую, опочане сдирали кожу с литовских пленников.
Усвоение татарского опыта, морали и культуры облегчалось тем обстоятельством, что «сами татары в пору их побед и господства принимали христианство, селились между русскими, вступали в русское боярство и, наконец, русели, внося, однако, при этом в русскую жизнь некоторый осадок татарской стихии, так, с другой стороны, русские принимали кое-какие черты татарских нравов»19. К этому времени относится заимствование довольно большого числа татарских слов, обозначающих бытовые предметы. Русь заимствовала также отдельные мотивы в прикладном искусстве, в одежде феодальных верхов. Предполагают также, что «после времен половецких был также новый путь народно-поэтического общения, которое приводило восточные сюжеты в область русского эпоса»20. Распространенным явлением стали браки между русскими князьями и дочерьми татарских правителей.
Почти 250-летнее татаро-монгольское иго закончилось изгнанием захватчиков объединенными силами русских земель. Русские люди Х1У-ХУ столетий по-новому стали смотреть на свое будущее. Появилось более светлое, оптимистическое национальное самосознание. Правда, Русь еще долго испытывала горечь ордынских карательных набегов и внутренних неурядиц, однако постепенно обстановка изменилась самым существенным образом. Великая победа 1380 года привела к тому, что Московско-Владимирское великое княжество заняло одно из ведущих мест среди государств Восточной Европы. Окончательное уничтожение ига Иваном III произошло ровно через сто лет после битвы на Куликовом поле, когда на берегах реки Угры близ Калуги снова сошлись осенью 1480 года ордынские силы и силы русского воинства. Эти события получили наименование «стояния на Угре».
В Х1У-ХУI веках вокруг Москвы сложилось Русское централизованное государство, включившее в себя все земли северо-восточной и северо-западной Руси. Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на значительный исторический срок огромной территорией, несомненно, сыграл большую и положительную роль в создании государственности русской. «Для соединения рассеянных, разобщенных сил нужна была власть, стоящая над ними, от них независимая; она явилась в лице московских государей. Ее восстановлению значительно содействовало татарское владычество, которое, подчиняя народ внешнему игу, приучало его к покорности... Едва ли без татарского ига государственное подданство могло развиться в форме холопства. На Западе подданические отношения строились по типу Римской империи... В России образцом служила восточная деспотия... Владычество татар... способствовало установлению единой, сильной, центральной власти... которая сделала Россию тем, чем она есть»21.
В. Белинский, который также признавал «централизацию и возвышение княжеской власти на степень государственности» позитивным следствием татарского влияния, вместе с тем отмечал «искажение нравов русско-славянского племени». «Под татарским игом нравы грубеют, - писал он, - вводится затворничество женщин, отшельничество семейной жизни; тирания варварского ига монголов приучает земледельца к лености и заставляет делать все как-нибудь, ибо он не знает, будут ли завтра принадлежать ему его хижина, его поле, его хлеб, его жена, его дочь. Застой и неподвижность, сделавшиеся с этого времени основным элементом исторической жизни старой Руси, тоже были следствием татарского ига»22.
Как полагал Н. Карамзин, «сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда... изобретение компаса распространило мореплавание и торговлю; ремесленники, художники, ученые ободрялись правительством; возникали университеты для вышних наук... Дворянство уже стыдилось разбоев... Европа нас не узнавала: но для того, что она в сии 250 лет изменилась, а мы остались, как были»23. Герцен также полагал, что «именно в это злосчастное время, длившееся около двух столетий, Россия и дала обогнать себя Европе»24.
В характере народа иго оставило несомненные и заметные следы. Н. Костомаров писал, что «в русском обращении была смесь византийской напыщенности и церемонности с грубостию татарскою»25. Да и для всей русской культуры монголо-татарское нашествие было страшным бедствием - это бесспорный исторический факт. Оно принесло огромный ущерб всем областям духовной жизни, а истребление и пленение ремесленников подорвало основу культуры материальной. Особенно пострадало от нашествия русское зодчество. Из-за отсутствия средств и мастеров-строителей на полвека полностью прекратилось каменное строительство. И даже возобновленное в конце XIII века, оно утратило многие прежние приемы строительной техники. Так, например, в XIV-XV веках московские мастера вновь вернулись к кладке стен из тесаного камня, хотя уже в первой половине XIII века владимиро-суздальские зодчие умели строить из камня и кирпича, плотного известняка и известкового туфа. Полностью исчезло самобытное искусство белокаменной резьбы, украшавшей строения ХП-ХШ веков. В ходе многочисленных набегов погибло огромное множество памятников письменности. Пришло в упадок летописание. По словам Д. С. Лихачева, оно «сужается, бледнеет, становится немногословным, лишается тех выдающихся политических идей и того широкого общерусского горизонта, которыми обладали русские летописи в XI и XII веках».
Образованность и грамотность сохранял только тонкий слой православного духовенства, пощаженного «удивительной сметливостью татар» (А. Пушкин). Оно одно «в течение двух мрачных столетий питало бледные искры византийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели свою беспрерывную летопись»26. «Татаре, - писал Пушкин, - не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля»27. И только со второй половины XIV века начинается новый подъем русской культуры, формирование культуры великорусской народности. Именно в этот период она обогатилась такими крупнейшими достижениями, как живопись Рублева и Дионисия.
Русский народ, уже почти два века живший в условиях непрерывных войн, устал от шаткости и непредсказуемости своего существования и возжелал надежного защитника. В картине мира в качестве спасителя возник - имевший к тому времени уже глубокие христианско-православные и ордынские корни - образ авторитарного правителя.
Список литературы
4 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 5-7, 10.
5 Полевой Н. История русского народа: В 6 т. Т. 2. М., 1830. С. 111.
6 Устрялов Н. Русская история. СПб., 1849. С. 113-114.
7 Пыпин А. История русской литературы: В 4 т. Т. 1. СПб., 1911. С.196.
8 Ключевский В. О. Курс русской истории. Соч. в 8 т. Т. 2. М., 1957. С. 51-62.
9 Сказание о нашествии Едигея // Памятники литературы древней Руси. XIV - середина XV в. Кн. 4. М., 1981. С. 253.
10 Вернадский Г. Два подвига св. Александра Невского // Евразийский временник. Кн. 4. Берлин, 1925. С. 319, 326, 327.
11 Тихомиров М. Русская культура Х-ХУШ вв. М., 1968. С. 183-184. Часть II. Глава 3
12 Тихомиров М. Русская культура Х-ХУШ вв. М., 1968. С. 183-184.
13 Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. Т. 5. СПб., 1892. С.227-230.
14 Герцен А. И. О развитии революционных идей в России. Собр. соч. в 30 т. Т. 7. М., 1956. С. 158-160.
15 Маркс К. Указ. соч. С. 10. .
16 Тихомиров М. Указ. соч. С. 149.
17 Костомаров Н. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в ХУ1-ХУП столетиях. СПб., 1860. С. 161-162. 169.
18 Вернадский Г. Указ. соч. С. 319. 326, 327. Часть II. Глава 3
19 Пыпин А. Указ. соч. С. 198.
21 Чичерин Б. О народном представительстве. М., 1866. С. 360-361.
22 Белинский В. Г. История Малороссии. Полн. собр. соч. в 13 т. Т. 7. М.. 1955. С.57.
23 Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 227-230.
24 Герцен А. И. Указ. соч. С. 158-160.
25 Костомаров Я. Указ. соч. С. 119, 125-129.
26 Пушкин А.С. О ничтожестве литературы русской. ПСС в 16 т. Т. 11. М., 1949, с. 268
Хотя бы кратко охарактеризовать саму Золотую Орду, ее становление, государственное устройство, основные этапы ее политической истории и завоевательных походов. Эти моменты важны для правильного понимания характера татаро-монгольского нашествия на Русь и его последствий. Золотая Орда была одним из древних государств средневековья, обширные владения которого находились и в Европе, и в Азии. Ее...
Единство Орды держалось на системе жестокого террора. После хана Узбека Орда переживала период феодальной раздробленности. 14 век - отделилась Средняя Азия 15 век - отделилось Казанское ханство и Крымское Конец 15 века - отделились Астраханское и Сибирское княжество 5. Татаро-монгольские нашествия на Русь во II половине 13 в. 1252 г. - Вторжение Неврюевой рати в Сев. -восточную Русь для...
В русской истории кровавой раной зияют два с половиной века татаро-монгольского ига . Перед нашествием в начале XIII века Русь была цветущей христианской страной, с населением около семи миллионов человек, с 400 городами. В Киеве жило 50 000 человек, в таких городах, как Новгород, Смоленск, Чернигов, - по 30 000. Для сравнения - в Париже в то время было 10 000 жителей. И княжеская междоусобица в Киевской Руси - это безусловное внутреннее зло - была вполне закономерна для раннего этапа формирования государственности. Через сто-двести лет мирной жизни процветающая страна могла органично обрести единую государственность. Духовный взлёт русского народа не мог не вызвать ополчения мирового зла: татаро-монгольское нашествие сметает с лица земли цветущую русскую цивилизацию, большинство городов сжигается дотла, большинство их жителей истребляется. «Набеги длились четыре года (1237-1241). И почти всюду с татарами бились насмерть. И почти всюду после их вторжения оставались пожарища и груды костей. Население Торжка было вырезано полностью. В Козельске, за который битва была особенно жестокой (татары потом называли его “злым городом”), женщины и дети также были изничтожены до едина. В Киеве осталось всего 200 домов, а в пределах города на протяжении месяцев нельзя было дышать - до того был отравлен воздух… Обычно жители стекались в крепость, которая, если строилась из камня, называлась кремлем (от слова кремень - твердый камень). Татары осаждали крепость и брали её штурмом; последний бой велся уже в соборах, которые в результате были полны трупов… Три года таких битв истощили силу и мощь кочевников. К тому же добычи было уже по горло, и они потянулись на юго-восток. Западная Европа была спасена… Уже после первого вторжения (1237-1241) страна превратилась в пустыню - кругом развалины, разор» (И.А. Ильин).
Варвары дотла разрушили большинство цветущих русских городов, истребили огромное количество русских людей, прервали расцвет русской культуры, - на Руси на два века прекратилось каменное строительство, упростилась иконопись, прервалась традиция высокой культуры аристократии и грамотности городского населения. В пожарах был истреблён почти весь книжный фонд домонгольской Руси: современные учёные полагают, что до нас дошли лишь сотые доли процента от количества книг той эпохи. «Последствия татарского ига были ужасны. Прежде всего, это было неслыханное душевное потрясение, которое из народной души не изгладится никогда, - своего рода “психическая травма”, рана. Разруха, материальный ущерб, истребление населения, пожизненный плен угнанных людей, зверство татар (у пленников, например, разрезали на пятках кожу и в рану насыпали мелко нарезанный конский волос, чтобы препятствовать побегу, - боли при этом были невообразимые, а мучеников использовали на сидячих работах); далее внешность татар: маленькие, свирепые глазки за скулами толщиной с кулак; чёрная косичка на бритом черепе, дикая азиатская гортанная речь и невыносимый запах, который исходил от них - отчасти из-за того, что они не мылись, отчасти - изо рта, так как они ели сырую конину, которую разогревали и размягчали, укладывая на спину коня, под седло, так что при езде верхом она вдобавок пропитывалась ещё и лошадиным потом» (И.А. Ильин).
Принеся невиданные жертвы, русский народ очередной раз спас от разорительных нашествий Западную Европу: «России определено было высокое предназначение. Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией» (А.С. Пушкин). Немногие люди на Западе признают эту историческую заслугу России: «Действительно, могли бы явиться на свет выдающиеся памятники высокого западного средневековья, когда б воинственная христианская цивилизация в Восточной Европе не смягчала удары многочисленных вторжений менее цивилизованных степных народов?» (Д.Х. Биллингтон).
Духовная прививка Православия позволила устоять русскому народу, защитившему своей кровавой жертвой христианскую цивилизацию Европы. Земля, необозримые пространства играли защитную роль для русского человека. Православная вера дала ему силы выжить в течение двух столетий разорительного и изнурительного ига. Истерзанный народ, лишившись основных достижений цивилизации, а также своих исконных земель, ищет укрытия в труднопроходимых лесах северо-востока, приносит новые жертвы в освоении суровых земель. В результате географический центр Руси сместился с тёплых территорий среднего Днепра в дремучие леса верховьев Волги. Древние русские города Новгород, Владимир, Суздаль, Ростов, а также новые города, такие как Москва, заменили разорённый Киев в качестве культурного центра русской цивилизации. Но это была уже другая культура - упрощённая, более суровая. Надолго исчезли сложные ремёсла, почти на два века прекратилось каменное строительство, были утеряны некоторые византийские традиции, в частности в иконописи. Если Киевская Русь имела интенсивные связи с Византией и Европой, то холодная залесская земля была от них слишком удалена. Новые русские земли были отрезаны от культурных центров того времени с юго-востока - татаро-монголами, с запада - крестоносцами. «Упоминания о Руси, столь часто встречавшиеся во французской литературе раннего средневековья, в XIV в. полностью исчезают… Леса представляют собой как бы вечнозеленый занавес, в начальный период формирования культуры защищавший сознание от всё более отдалявшихся миров - Византии и урбанистического Запада» (Д.Х. Биллингтон). Русь переживала культурный упадок в тот момент, когда в Западной Европе благодаря арабскому нашествию вновь была открыта греческая философия, начали создаваться университеты. Татарское влияние, а также жизнь среди бескрайних непроходимых лесов усилили языческие тенденции в русской религиозности. С другой стороны, необходимость коллективных действий для защиты жизни в суровейших условиях, общие страдания и историческая память о цветущей киевской эпохе - усиливали ощущение национальной связи.
Суровая жизнь на Северо-Востоке изменяла традиции, характер и мировоззрение русских людей. «Можно без преувеличения сказать, что покрытая лесом равнина определила образ жизни христианского Московского государства в той же мере, в какой пустыня - жизненный уклад мусульманской Аравии. На обеих этих территориях подчас трудно было найти пропитание и дружеское расположение, и славяне, как и семитские народы, развили тёплые традиции гостеприимства. Нижние слои - крестьяне - подносили ритуальный хлеб-соль всякому пришедшему в дом, высшие слои - князья - приветствовали гостей пышными пирами и тостами, которые стали характерной чертой официального русского гостеприимства. Если в знойной пустыне жизнь сосредоточивалась вокруг оазисов и источников воды, то в промерзшем лесу она ютилась в жилищах на расчищенном пространстве с их источником тепла. Из множества слов, обозначавших жилище в Киевской Руси, только слово “изба” - со значением “отапливаемое строение” - стало общеупотребительным в Московском государстве. Позволение усесться на глиняную печь или возле неё в русской избе было высшим проявлением крестьянского гостеприимства, сопоставимым разве что с глотком холодной воды в пустыне. Жаркая общественная баня также имела полурелигиозное значение, которое и по сей день ощущается в русских общественных парилках и финских саунах и в каком-то смысле аналогично ритуальному омовению в религиях пустыни… Чувство духовной близости с природными силами, существовавшее уже в древние времена, особенно возросло в лесу Великой Руси, который легко становился добычей пламени и в котором огонь и плодородие, мужская сила Перуна и мать сыра земля соперничали за власть над миром, где человеческие существа казались до странного ничтожными» (Д.Х. Биллингтон).
Непомерная дань Золотой Орде и террор в века ига истощали силы народа. Рабство нанесло глубокие раны мировоззрению, нравам, культуре и языку народа. «Их господство было господством кочевых хищников, разгулом бесконечного произвола, унижений, надругательств, террора, состоянием вечного “разделяй и властвуй!”, вечной неуверенности и вечной сдачи на милость и немилость. Закон кочевничества действовал безотказно, он гласил: “Твое есть мое”, “Сила выше права”, “Огонь и меч - основа общественного порядка”, “Пытка и смерть как последний довод”. И в течение двухсот пятидесяти лет всё это как внутренняя установка - начало господства и становление господства, насмешка и издевательство наперекор всякому праву и правосознанию - должно было оказывать на скованный народ дурное влияние. Это было резкое столкновение варварства и молодой культуры, количества и качества, язычества и христианства; и культура должна была надолго уступить. Во всех старых песнях, легендах, сказках Руси слышится вопль к небу, вопль ужаса и отвращения: омерзительные, грязные, неверующие татары стали называться одним словом - поганые» (И.А. Ильин). Таковые условия способствовали укоренению не лучших качеств: выживали угодливые, раболепные, жестокие, лучшие люди истреблялись в первую очередь.
«Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Внешняя случайная беда грозила превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера» (В.О. Ключевский). Некоторые духовные традиции были утеряны, а качества характера искоренялись, - их предстояло восстанавливать. Разбоя и мятежа в русской жизни будет больше, а правосознания меньше, чем до нашествия. Сказалось это на формировании чувства собственности и отношении к хозяйственной жизни. «Эта вечная угроза - “что ты ни построишь, превратится в развалины”, “всё твоё - только на время твоё”; эта утрата перспективы честного и напряженного хозяйствования; эта необходимость всегда снова строить на пожарищах и начинать с нуля - нанесли русскому народу непоправимый ущерб. В ходе столетий народ привык относиться к своему состоянию как к чему-то ненадежному (уже заранее уступая) и к чужой собственности так же безразлично, как и к своей, не заботясь о бережливости и экономии, безнадежное “авось” завладело душою народа, равно как и легкомысленная и снисходительная трактовка хищнических бесчинств; отсюда недостаток твёрдого лояльного правосознания в личном, так же как и в общественном плане, фривольное обращение с правопорядком и его элементарными законоуложениями. Тут ещё надо учесть и то, что русские в своём прошлом на практике не прошли школу римского права» (И.А. Ильин).
Что имели - во многом утеряли, а нового не успели обрести. Вместе с тем «продолжительное монгольское иго воспитало в русских и положительные качества: проницательность, неистощимое терпение и стойкость, способность вынести самый низкий жизненный уровень и при этом не падать духом, искусство самопожертвования и безрассудной самоотдачи, определённую независимость от земного, равно как и зависимость от него, религиозную стойкость души, удивительную покладистость и гибкость, наследственную отвагу, ярко выраженное, в поколениях воспитанное искусство оборонительной войны; привело к языковому обогащению, к искусству верховой езды (например, у казаков). А в политическом отношении - убеждение, что федеративное устройство государства в огромной стране с множеством народностей не подходит… что на пространстве в 21 млн кв. км со 170 млн человек государство на принципах федерации распадётся тут же» (И.А. Ильин). Русское мировоззрение с татаро-монгольским игом в чём-то упростилось, утеряло некоторые культурные оттенки и тонкости, но стало более глубоким, трагическим, поляризованным.
Сочетание природной мощи и православной силы духа позволило русскому народу выжить в жесточайших условиях. «Объяснением тому, почему русские не впали в глубокий фатализм и отчаяние в ту беспросветную пору XIII - XIV вв., могут служить две пары артефактов: топор и икона - в деревне, колокол и пушка - в монастыре и городе. Каждый элемент в этих парах внутренне соотнесён с другим, демонстрируя тесную связь между церковной службой и войной, красотой и жестокостью в воинственном мире Московии. В других обществах эти предметы были также значимыми, но на Руси они приобрели особое, символическое значение, которое сохранили даже в сложных формах культуры нового времени… Сопряжённость борьбы за материальное начало и торжество духа в Древней Руси лучше всего демонстрируют два предмета, традиционно висевшие рядом на стене, в красном углу каждой крестьянской избы: топор и икона. Топор был главным и незаменимым орудием в Великой Руси: с его помощью человек подчинял себе лес. Икона, или священный образ, являлась вездесущим напоминанием о вере, которая хранила жителя неспокойных окраин и указывала высшую цель его земного существования» (Д.Х. Биллингтон).
Христианская духовность , которая была неискоренима в народе, спасла русскую душу и сохранила народ в трагические века. В невыносимо страшной жизни русский человек находил утешение и спасение в православной вере. В смертный час народ взыскует Христа Спасителя. Возрождение человека, народа, культуры и государства на Руси начиналось в оцерковлённости жизни. «Церковь несла людям веру, силу и утешение; Церковь помогала советами московским великим князьям, и надо сказать, они были позитивными и дальновидными; христианская вера становилась глубочайшим источником и средоточием национального бытия» (И.А. Ильин). В истоках великорусской народности заложена своеобразная формирующая роль монашества . «Историческая трагедия татарского разгрома Руси внесла неожиданные последствия не только в жизнь Русской Церкви, но и в построение самого корпуса национальной государственности. Территориальная база южной киевской государственности как бы обмелела. Массы населения, спасаясь, отхлынули в северо-западные лесные просторы, своим этническим превосходством и превосходством государственной культуры покоряя и ассимилируя себе тамошнее финское население. На фоне этого общего факта татарская оккупация естественно слабела, а вместе с тем и легализовала этот факт самосохранения русского племени, облекшийся в формы, соответствовавшие религиозному мировоззрению азиатских завоевателей. Для тех без всяких ограничений все профессиональные общины монахов и богомольцев были людьми, самым своим существованием завоевавшими себе право не нести государственного тягла, военного и податного. Их государственная служба была службой молитвенников за государство. В эти восточно-молитвеннические одежды и по расчёту, и по инстинкту в значительном своём проценте и облеклось всё русское население северо-восточной Руси татарского времени. Мирское, земледельческое население окружало скромного отшельника-молитвенника, помогало ему отстроить себе самый примитивный монастырский дворик, обслуживало его физическое существование и являло собой пред лицом татарских баскаков (сборщиков податей) привычную для них картину буддийского монастыря, обслуживаемого примыкающим к нему населением и за это освобождённым от излишнего налогового бремени государства азиатского, теократического. Статистически бурный, былинно-сказочный рост и размножение северо-русского монашества в значительной мере создан этой азиатской мимикрией северо-русского племени по инстинкту самосохранения пред азиатскими завоевателями» (А.В. Карташёв).
При всех бесчинствах язычники татаро-монголы испытывали страх перед всякой религией и священнослужителями, поэтому они выдавали Церкви охранные грамоты. «Духовенство, пощажённое удивительной сметливостию татар, одно - в течение двух мрачных столетий - питало бледные искры византийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели свою беспрерывную летопись. Архиереи в посланиях своих беседовали с князьями и боярами, утешая сердца в тяжкие времена искушений и безнадежности» (А.С. Пушкин). Татаро-монгольское право способствовало независимости Церкви от государственной власти и неприкосновенности имущественных прав Церкви. Эти сложные процессы усилили религиозный мотив в осознании национального единства, - при раздробленной и разгромленной государственности люди ощущали себя русскими прежде всего потому, что они считали себя православными, Русская земля осознавалась единой по религиозному признаку. Монашество как наиболее грамотное сословие становится умом нации - носителем не только церковной культуры, но национального сознания и исторической памяти (русские летописи писались в монастырях). Учёное монашество наполняло русских людей чувством исторического предназначения, пробуждало национальную волю, внушало первопроходческий дух: «Мы обязаны монахам нашей историей, следовательно, просвещением» (А.С. Пушкин).
Преподобный Сергий Радонежский был первым русским святым, который целостно и всецело выразил русское национальное самосознание. Старец Троице-Сергиевой обители соединил разные традиции православного монашества. Будучи отшельником и аскетом, человеком высокопросвещённым, он был сторонником деятельной миссии Церкви. Монастырь преподобного Сергия был духовным центром, центром хозяйственной колонизации обширных земель, крепостью, влияя на все стороны жизни Руси. Преподобный Сергий был безусловным авторитетом для народа и власти; в житиях он назывался строителем Руси .
Сергий Радонежский сыграл решающую роль в освобождении Руси от монгольского ига. Князь Дмитрий Донской робко избегал решающего столкновения с татарами, но благословение преподобного Сергия подвигло князя на битву и вдохновило на победу. Акт религиозного сознания оказался всеобъемлющим, включал осознание исторической миссии Руси, поэтому ему подчинилась политическая воля.
Ключевым событием в освобождении от татарского ига, в национальной солидаризации, в духовном возрождении русского народа стала Куликовская битва 1380 года. С этого момента формируется русское национальное сознание, начинается возрождение русской средневековой культуры, строится великое Московское государство. «На Куликовом поле оборона христианства слилась с национальным делом Руси и политическим делом Москвы. В неразрывности этой связи дано и благословение преподобного Сергия Москве, собирательнице государства русского» (Г.П. Федотов).
До сего дня идут споры о роли в русской истории татаро-монгольского ига. Так критика евразийцами западноевропейской культуры была во многом справедливой, но в утверждении российской специфики евразийцы впадали в крайности: без татарщины не было бы России , татарщина «не замутила национального творчества. Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и никому другому» (П.Н. Савицкий). Евразийцы утверждали, что татарщина, не нарушая русской религиозности, положительно повлияла на жизнь русского народа: татары ввели на Руси общегосударственную почтовую связь и сеть путей сообщения, Русь вошла в финансовую систему монгольского государства, заимствовала строение административного аппарата и военное искусство монголов. «К этому времени относится кипучая творческая работа во всех областях религиозного искусства, повышенное оживление наблюдается и в иконописи, и в церковномузыкальной области, и в области художественной религиозной литературы» (Н.С. Трубецкой). При этом евразийцы игнорируют тот факт, что не замутившая национального творчества татарщина напрочь уничтожила величайшее культурное достояние эпохи. Из-за симпатий к евразийским концепциям Л.Н. Гумилёв оценивает опустошительное монгольское нашествие как вполне безобидное: «Оставить открытой границу с мобильным противником - безумие; поэтому монголы воевали с половцами, пока не загнали их за Карпаты, ради этого совершили глубокий кавалерийский рейд через Русь » . Такой вот «рейд» на два столетия. Да и какая открытая граница - в направлении Китая, Ирана, Европы, и где за Карпатами загнанные половцы? Остатки Золотой Орды, прежде всего Крымское ханство, ещё несколько столетий изнуряли Россию периодическими «рейдами», при которых неоднократно сжигалась и Москва, а ближневосточные рынки работорговли наполнялись русскими пленниками: «Лицемерная дипломатия в сочетании с дерзкими набегами позволили крымским татарам и другим меньшим татарским общинам сохранять угрожающе с военной точки зрения позиции в южной части европейской России вплоть до конца XYIII столетия» , - это признаёт директор библиотеки Конгресса США Д.Х. Биллингтон.
По евразийской концепции татары сыграли выдающуюся роль в образовании русской государственности, Московское царство возрождало в новом обличии Золотую орду, когда произошла «замена ордынского хана московским царём с перенесением ханской ставки в Москву» (Н.С. Трубецкой). Русские цари, оказывается, развивали именно татарское государственное устройство: «Московское царство возникло благодаря татарскому игу… По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие её не могло не произвести на русских самого сильного впечатления » (Н.С. Трубецкой). Но сам факт военных побед монголов ещё не свидетельствует о величии их государственной идеи: великое Римское государство разрушили племена варваров, не имеющие никакой государственности. А чингисхановское «великое» государство стало рассыпаться после смерти создателя. Тезис же о примитивности киевской государственности опровергается её расцветом и военными походами киевских князей. Но вопреки историческим фактам, евразийцы убеждены, что само Русское государство сохранилось благодаря татарам: «Сохранение Новгорода в пределах России… во многом - заслуга татар, научивших русскую конницу приёмам степной войны» (Л.Н. Гумилёв).
Как известно, татары были индифферентны к религиям завоёванных стран с более высокой культурой. В этом они схожи с всякими варварами-завоевателями, поскольку язычество и шаманизм вообще не ставит каких-либо религиозных вопросов, требующих напряжённого осмысления и отстаивания. Этим и объясняется их веротерпимость, ибо монголы, принимающие ислам, переставали быть веротерпимыми. Николай Трубецкой верно указывал на то, что «Религия верховного хана, единственная религия, мистически обосновывающая его власть, оказывалась в глазах подданных этого хана религией низшей. Постепенно все высшие чины и большинство рядовых представителей кочевнического правящего элемента перешли от шаманизма, либо в буддизм, либо в мусульманство… Но с точки зрения буддизма или мусульманства власть верховного хана оказывалась религиозно необоснованной» . Что и было одной из причин распада монгольской империи. Но, в таком случае, в чём высота Монгольской государственности?
Для апологии государственной идеи Чингисхана приходилось преувеличивать значение монгольской религии. В полемике с Николаем Трубецким Лев Гумилёв утверждал, что монголы исповедовали некую религию бон , которая одновременно является и древним поклонением космосу , и теистической системой (одно исключает другое). Гумилёв также убеждён, что этика монгольской религии практически не отличается от этики буддизма . В то время как буддизм вообще антитеистичен . При всём этом евразийцы вынуждены признавать и влияние Византии на формирование Русского государства, но в виде некой химеры: «Идеи Чингисхана вновь ожили, но уже в совершенно новой, неузнаваемой форме, получив христианско-византийское обоснование… Так случилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-русскую» (Н.С. Трубецкой). Действительно, совершенно алогичное «чудо»: русская государственность построена на христианско-византийских основаниях , в совершенно неузнаваемой монгольской форме, но, тем не менее, является монгольской. Монголофилия евразийцев является причиной явных искажений и русской, и монгольской истории: оказывается, война 1812 года «была выиграна в значительной мере за счёт монгольских традиций (партизанской войны)» (Л.Н. Гумилёв).
С другой стороны, евразийцы признают, что «Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия за грехи» (Н.С. Трубецкой). Что тоже было благом для Руси, ибо такие эпохи свидетельствуют «о глубинном потрясении духовной жизни нации, создают духовную атмосферу, благоприятную для выковывания нового национального типа, и являются предвестниками начала новой эры в истории нации» (Н.С. Трубецкой). Но зло, являющееся наказанием Божиим, не перестаёт быть злом, добро же состоит только в сопротивлении ему: «Обогащает не само зло, обогащает та духовная сила, которая пробуждается для преодоления зла» (Н.А. Бердяев). Все достижения Руси были не благодаря, а вопреки монголо-татарскому нашествию, в том числе и опыт разнообразной борьбы от татарщины, и объединение во имя общей защиты.
Тезис о татарских истоках русской государственности обосновывается евразийцами натуралистически : русские цари присоединяли те земли, которые ранее принадлежали монгольской империи. Отсюда и нарушение исторической логики , и многие фактические исторические натяжки евразийцев. Чингисхан впервые осуществил великую историческую миссию: «Евразия представляет из себя некую географически, этнологически и экономически цельную, единую систему, государственное объединение которой было исторически необходимо… С течением времени единство это стало нарушаться. Русское государство инстинктивно стремилось и стремится воссоздать это нарушенное единство и потому является наследником, преемником, продолжателем исторического дела Чингисхана» (Н.С. Трубецкой). Но «после того» не означает «поэтому». Освоение огромных территорий русским народом мотивировалось, конечно же, совершенно иным. Присоединялись те территории, которые являлись источником непрерывной смертельной опасности для Руси (Казанское царство, Астраханское ханство, Крымское ханство), либо в Российскую империю входили народы, получающие защиту российского государства (Грузия, Армения, территории Казахстана, Финляндия), либо осваивались территории, не имеющие государственности и культурного развития (Урал, Сибирь). Поэтому Россия никогда не претендовала на монгольское «наследие» в Центральной Азии, Китае и в самой Монголии, русский народ колонизировал огромные пространства, которые не имели никакого отношения к Монгольской империи - Север евразийского континента, Аляску, Русскую Калифорнию.
Виктор Аксючиц
→ → Русская культура периода Золотоордынского ига (XIV — XV вв.)Тяжелейшим испытанием для древнерусской культуры стало иго Золотой Орды. Многие русские города были сожжены, разграблены, памятники искусства, уничтожены, художники убиты или уведены в плен. Ведущую роль в культуре этого периода играла церковь . Русский народ сумел осознать свои силы и подняться на борьбу за независимость. Подъем национального самосознания во многом связан с деятельностью одного из самых почитаемых русских святых — Сергия Радонежского . Это он вдохновил московского князя Дмитрия (Донского) на Куликовскую битву. Он заложил основание Троице-Сергиевой лавры, многих монастырей и храмов. Главной своей задачей Сергий и его ученики считали духовное воспитание народа.
Древнерусские города Новгород и Псков не знали монголо-татарского ига, но выплачивали посланным туда баскакам дань. Художественная жизнь здесь продолжалась. Здесь появилась повесть «Сказание о граде Китеже», который стал символом России, прообразом земного рая. Возрождение древнерусских городов начинается с середины XIV века. Необходимость обороны консолидировала русские силы, способствовала объединению русских земель, формированию русской народности . В этом процессе главную роль играла Москва . Дело в том, что к этому времени Византийская империя была разгромлена турками, Константинополь как центр христианского православия пал и был переименован в Стамбул. Установление турецкого владычества на Балканах было страшной угрозой для славян. Все это усилило значение Московской Руси как центра православия . Первое поражение татар, нанесенное полками Дмитрия Донского в 1378 г., а затем Куликовская битва 1380 г. были концом рабства. Начинается быстрое объединение русских земель, которое завершается в конце XV — начале XVI века под началом Москвы.
Троица «Андрея Рублева»
Центральным звеном древнерусского искусства были иконопись и храмовая архитектура . Подлинным шедевром этой живописи является икона «Троица» Андрея Рублева. Известны имена и таких мастеров иконописи как Алимпий Печерский и Даниил Черный. Их творчество сопоставимо с мастерами итальянского Возрождения. В Новгороде и Пскове строятся каменные храмы: церковь Николы на Липне, церковь Успения на Волотовском поле, церковь Федора Стратилата и другие. В Новгороде сложилась местная живописная школа, на формирование которой оказал большое влияние великий византиец Феофан Грек . Будучи приглашенным на Русь, он принимал участие в росписях более 40 церквей. Его живописная манера была своеобразна, неповторима, его иконы, образы святых — Христа Пантократора и др. дышат страстностью, духовной энергией и внутренним напряжением. Феофан Грек познакомил русских мастеров с византийским искусством и стал огромным явлением в художественной жизни Москвы. Он расписывал церкви и терема Московского кремля, работал вместе с Андреем Рублевым и Прохором из Городца над росписями Благовещенского собора.
Определенное влияние на древнерусскую культуру оказали связи с кочевым Востоком . Русские и кочевники не только воевали, но и напрямую торговали между собой. Хазары, скифы-сарматы, города Причерноморья, Закавказья и Средней Азии вступали в культурные контакты с Московской Русью.
Монгольское влияние на русскую культуру оценивается историками по-разному. Так, например, Карамзин считает, что Москва обязана своим величием ханам, а С.М.Соловьев считает, что значительного влияния на русскую внутреннюю администрацию татаро-монголы не оказали. Конечно, монгольское иго приостановило культурное развитие страны: были разорваны традиционные связи с Византией, уничтожено и угнано в плен большое количество населения, разрушены города. Но только этим монгольское нашествие не ограничивается. Некоторые историки (Н.С.Трубецкой) считают, что Московское государство возникло благодаря татарскому игу. Дескать, монгольское иго вывело русский народ из бытия мелких разрозненных племенных и городских княжеств на широкую дорогу государственности (Б.Ширяев). Монголы, но его мнению, дали покоренным русским землям основы политической культуры, централизм, самодержавие, крепостничество. Это привело к созданию нового этнотипа, психологии русского человека. Но прямого воздействия монгольского права на русское не было. Какого-то специального кодекса для Руси монголы не создали. Да и систематического управления Русью со стороны мон-голо-татар не было. У власти оставались русские князья, они платили Орде дань. Но сама власть князей претерпела изменения. Время от времени в тот или иной русский город назначался баскак для надзора, главным образом за сбором дани. Однако это не было системой, определенных функций баскаки не имели.
Конечно, монгольское иго привело к потере демократического управления на Руси . Прекратили существование городские собрания, народные вече (за исключением Новгорода и Пскова). Но когда русские вассалы получили от хана право самим собирать для него налоги, компетенция Великого князя Руси расширилась. Еще больше она выросла при Дмитрии Донском , который стал фактически единым и автономным правителем. За монгольский период великий русский князь стал более сильным правителем, чем его предшественники. Таким образом, монголо-татарское иго было одним из факторов образования самодержавия на Руси.
Монголо-татары укрепили на Руси идею верховной власти . При этом власть монгольского хана была ничем не ограничена, носила абсолютный, деспотический характер. И этот принцип единовластия стал все глубже внедряться в политическую культуру русского народа. Власть, стоящая в центре всего, сама порождает право, находится вне и над правом. Царь стал понятием не правовым, а вероучительным (власть от ).
Русская культура заимствовала у монголов такие черты воинской доблести, как храбрость, выносливость, и тактику использования конницы в военном деле. В русском языке сохранилось много монгольских слов, относящихся к деньгам и налоговому обложению, это было связано со сбором дани и различных налогов. Монголы не оказали существенного влияния на русское просвещение, т.к. сами его не имели. Тоже самое можно сказать о русской архитектуре и искусстве.
Важным фактором сохранения русской культуры в эти тяжелые времена явилось православие. Монголы были веротерпимы и не трогали православные храмы. Причины этого заключаются в язычестве монголов, а язычники все веры считают одинаковыми. Сами монголы были крайне суеверны и считали шаманов людьми, наделенными сверхъестественными свойствами. В одном из указов Чингисхана было указание, что все веры должны быть терпимы.
Что еще дали монголы древней Руси? Принцип этикета дипломатических переговоров. Знакомство с монгольским способом ведения дипломатии очень помогло русским князьям в отношениях с восточными державами, в особенности с преемниками Золотой Орды. В целом важность и значимость монгольского влияния на русскую культуру не следует преувеличивать. Сама по себе русская культура, пойдя в «степь», стала цивилизующим фактором. Многие татары со временем пришли в христианство и стали видными деятелями русской культуры, например, Карамзин, Чаадаев, Булгаков.
Теперь будет полезным узнать сведения об уровне материальной культуры монголо-татар, которые противоречат версии официальной истории о "завоевании цивилизованного мира кочевниками, целью которых были исключительно грабеж мирных оседлых народов и расширение пастбищ за счет их земель".
Официальные историки, например, утверждают, что у монголо-татар в начале XIII века не было "железа для копий и сабель", ввиду того, что производство у них было представлено исключительно "малопродуктивным скотоводством".
Согласимся, что производство у монголо-татар было представлено и скотоводством тоже, только отнюдь, не "малопродуктивным", так как еще в X веке, татары "вели с киданями торговлю коровами, баранами, верблюдами и войлоками". Но ведь одно вовсе не исключает другое: занятия некоторых представителей определенного народа скотоводством, причем даже кочевым, никак не исключает, что другие представители того же народа могут заниматься и земледелием, и ремеслами, и торговлей, учитывая уже известный ареал расселения средневековых татар до "эпохи монголов".
Есть факты из древних китайских летописей, что в XI веке татары "получили доступ к железу и меди и наделали себе оружия". Также араб Ибн аль Асир, сообщает (1218-1219 годы), что "татары своими руками делают необходимое для себя оружие", в достаточном, надо полагать, количестве для своего многочисленного войска и соответствующего качества.
В частности, татары "своими руками" изготавливали, как следует из записок Мэн-хуна, составленных одновременно с записками Ибн аль Асира, "легкие и тонкие сабли", которые были их основным вооружением. Легкость и тонкость холодного оружия, несомненно, свидетельствует о его высочайшем качестве, в первую очередь стали, из которого выковывались эти выгнутые сабли, а также о высоком мастерстве их изготовителей.
Представляется, что подобное оружие невозможно изготовить в условиях стоянок кочевников. Общеизвестно, что металлургия требовала уже в то время довольно серьезного стационарного оборудования, которое нельзя было перевозить с собой в условиях кочевого образа жизни, либо быстро соорудить во время коротких пастушьих стоянок. Требуются и месторождения доступной средневековому кузнецу железной руды, а также места добычи топлива, а они встречались кочевникам, надо полагать, не часто, да и задерживаться возле этих месторождений и источников топлива приходилось бы подолгу, так что, как можно смело утверждать, что кочевой образ жизни и существующий уровень развития металлургии вряд ли могли быть совмещены.
Поэтому, как можно обоснованно предполагать, не только "постоянные зимовища" были уже у раннесредневековых татар, причем задолго до эпохи Чингисхана.
Также у монголо-татар, точнее, средневековых татар, которых официальные историки все же склонны считать исключительно кочевниками, было почему-то стремление к строительству городов, причем, в полном смысле этого слова, и не только к строительству, а также и проживанию в них и других "постоянных обиталищах". Кроме этого, были у татар способность и желание к занятиям ремеслом, торговлей и к "покровительству земледелию". Например, задолго до начала войны с Хорезмшахом в 1218 году, в "земле черных китаев", то есть в Джунгарии, как пишет Рубрук, "татары построили город Омыл".
В "И ту чжи" ("Карты и описания всей империи") и других китайских источниках периода Цин отмечается, что Чингисхан в 1220 году построил город Каракорум и сделал его своей столицей". Заметим, что Каракорум "существовал еще в VIII веке, но в XIII веке он сильно вырос", в VIII веке Каракорум был уйгурским городом, но был разрушен в ходе войны уйгуров с кыргызами. Фактически, город был вновь построен "монголо-татарами" под руководством Чингисхана "на старых развалинах уйгурского города Каракорум". Факт о строительстве "кочевниками" города во второй половине XIII века подтверждаются и данными Марко Поло.
В Поволжье были и другие монголо-татарские города, такие как Сарыклыч (современный Саров или Арзамас-16), по некоторым сведениям, бывший Сарай, столица Золотой Орды, и Наровчат (позже здесь располагался монетный двор Золотой Орды - Улуса Джучи).
Города под названием Тумен, построенные татарами, были также в Сибири (например, современная Тюмень), и на Северном Кавказе. Эти города "возникли на местах стоянок темников, монгольских военачальников над десятитысячным войском". Дополним, что слово "тумен" означало также административно территориальную единицу в державе монголов, своеобразный военно-административный округ, обеспечивающий десятитысячное воинское соединение личным составом и необходимыми материальными средствами. И названные города, по всей видимости, являлись центрами этих своеобразных, небольших по современным меркам, но значительных тогда "военных округов".
При всем том эти "кочевники", совершенно забыв почему-то о "цели своих завоеваний, грабеже и расширении пастбищ" непосредственно после "завоевания" названных областей, не только построили города, но и жили в них, не испытывая дискомфорта, мирно сосуществуя и сотрудничая с представителями абсолютно всех "порабощенных ими народов".
При том, возможно, многие города были построены средневековыми татарами именно до "монголо-татарского нашествия", но эти факты официальными историками Запада и Востока были сокрыты, также, как и факты о том, что "татары жили и прежде на землях, где ныне живут и куманы". В пользу данного предположения говорит хотя бы то, что в построенных средневековыми татарами городах чеканились монеты, развивалось ремесло и торговля, оказывалась оттуда поддержка земледелию, то есть, налицо поступательное развитие в них всесторонней экономической и культурной деятельности.
И эти "кочевники, полудикие завоеватели" почему-то либо сами занимались, либо позволяли заниматься "завоеванным" ими народам всем, и торговлей, и ремеслами, и земледелием, и созданием не только материальных, но и культурных ценностей. Как видно из приведенных сведений, монголо-татары вовсе не спешили "с добычей и невольниками вернуться в родные великие степи". Но ведь именно такова была, по мнению официальных историков, их изначальная и основная цель при подготовке и проведении завоеваний "цивилизованного" мира.
Согласимся с Л.Н.Гумилевым решительно возражавшим против объяснения этих фактов тем, что "кочевники, беднея, превращались в земледельцев и тем самым приобщались к цивилизации".
Теперь рассмотрим некоторые сведения, проигнорированные и никак не оцененные официальными историками, по той причине, что они никак не "вписываются" в "общепринятую" теорию об "этнических монголах - полудиких кочевниках".
В тексте "Сборника летописей Рашид ад Дина", выполненного казанским историком, ученым востоковедом А.А.Арслановой указано, что, "занимаясь в прилегающих к Волге местностях грабежом и разбоем во главе своих сообщников, "бесстыднейший эмир из толпы кыпчаков Бачман скрывался в зарослях на берегу Волги (Итиля). Мунке-хан приказал построить 200 судов и в каждое посадить по 100 человек полностью вооруженных монголов. А он со своим братом Бучеком по обеим сторонам реки пошли облавой".
Из приведенной цитаты хорошо видно, что речь идет о постройке монголо-татарами крупного даже по современным меркам речного флота в 200 судов. Даже если цифра, препложим, в десять раз завышена, все равно нет сомнений, что флот был весьма солидным для того времени. И странно, что "кочевники", не способные к более или менее созидательному труду "грабители", смогли вообще построить пригодные для плавания по Волге крупные суда - грузоподъемностью как минимум 10 тонн.
К тому же, как хорошо видно по контексту, облава на Бачмана проводилась именно вверх по Волге, так что исключается ошибка составителя летописи, например, то, что автор имел в виду плоты для сплава вооруженного отряда вниз по течению, то есть, более примитивные средства для транспортировки людей по воде. Также нет никаких данных в цитируемом повествовании о привлечении местных умельцев для строительства и управления флотом, например, "местных тюрок" или невольников.
И видно, что решение Мунке принимает быстро, флот строится за предельно короткое время, то есть, мастера были в непосредственном распоряжении хана, иначе летописец отметил бы неизбежные "проволочки" в связи с доставкой мастеров из более или менее отдаленных районов к месту строительства судов.
Поэтому можно утверждать, что Мунке и его соратники использовали опыт и знания, уже имевшиеся у народа монголо-татар, вероятно, и в составе войск находились специалисты, которые были в состоянии построить за короткое время внушительное количество судов, вполне пригодных для плавания по большой реке, и могли управлять ими.
Вероятно, татары сохранили навыки судостроения еще со времен их проживания на другом краю Евразии: на озере Байкал. Отметим, что и название самого озера Байкал на татарском языке оно означает "Богатое озеро". И другие байкальские топонимы может без труда понять владеющий современным татарским языком. Так название реки "Ангара" означает "бестолковая", "ненормальная", очевидно, из-за своей странности: все реки впадают в море или озеро, а эта, "ненормальная", вытекает. Есть и ныне поселок на побережье Байкала под названием Култук, что по-татарски означает "залив".
Таким образом, напрашивается вывод, что татары жили на Волге к рассматриваемому времени и имели судоходство, довольно развитое. А эти места в низовьях Волги находились в составе территорий Кимакского государства, созданного и управляемого татарами же уже самое малое как три века "до монголо-татарского нашествия". И ни "до монголов", ни "при монголах" эти татары никуда не исчезали.
Как видно из приведенных сведений, достойных доверия, монголо-татары Чингисхана в своем развитии ничуть не отставали от "оседлых" народов, достигших для своего времени высокого уровня материальной культуры. И сочетал этот народ, как видно, одновременно и оседлый образ жизни, и кочевое, скотоводческое хозяйство, причем, отнюдь не "малопродуктивное".
Учитывая изложенное выше, можно сделать вывод о том, что именно сочетание земледелия и прочих навыков оседлого образа жизни с кочевым скотоводством и другой деятельностью, требующей постоянного перемещения больших групп населения и было свойственно этносу "монголо-татар Чингисхана", как древним, так и средневековым татарам, приблизительно с VIII века.
Сергеева Ольга Евгеньевна
студент 3 курса, кафедра музееведения, ФГБОУ ВПО «УлГПУ им. И.Н. Ульянова», г. Ульяновск
Шинкарова Наталья Владимировна
научный руководитель, канд. филол. наук, доцент кафедры музееведения, ФГБОУ ВПО «УлГПУ им. И.Н. Ульянова», г. Ульяновск
Введение
Данная работа посвящена изучению влияния культуры Золотой Орды на культуру Древней Руси.
Изучением Истории Золотой Орды занимались многие ученые XIX-XX веков, такие как Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, П.Н. Савицкий, А.Н. Насонов и др. При этом тема культурного наследия татаро-монгольского государства практически осталась без внимания.
Актуальность работы : в силу многонациональности нашей страны и культуры, неубывающей остроты национального вопроса, проблем толерантности, а также возрождения религий - ислама и христианства в России, после атеизма советского периода, возникает потребность в изучении двух культур. В современной общественной мысли всё острее становится понимание того, что живя рядом сотни лет, наши культуры (культура предков татаро-монгол и культура славян) хоть и остались очень различными, но все же имели взаимовлияния друг на друга. В частности, в этой работе рассматривается влияние татаро-монгол на культуру Древней Руси.
§ 1. К вопросу изучения истории Золотой Орды. (Улус Джучи)
К числу земель Золотой Орды относились: земли юго-восточной Европы от Днепра на восток, считая Крым и Булгар, Среднее и Нижнее Поволжье, Южный Урал, Северный Кавказ до Дербенда, Северный Хорезм, Западная Сибирь. Город Сарай («дворец»), расположенный в низовьях Волги, был столицей Золотой Орды.
Древняя Русь не входила в состав Золотой орды, а попала в вассальную зависимость - население государства платило дань и подчинялось распоряжениям ханов.
В середине XIV в. Золотая Орда была одним из самых больших государств в Европе и Азии. Исторически это колоссальное полугосударство-полукочевье просуществовало недолго - около 200 лет . Самым простым было государственное устройство Золотой Орды. Единство Орды держалось на системе жестокого террора .
Падение Золотой Орды было предрешено следующими признаками: огромная территория, населенная народами с непохожими культурой, вероисповеданием и обычаями, сепаратистские тенденции и бесконечные смуты (так, в 1361 г. на золотоордынском престоле сменилось шесть ханов, а после 1362 г. Золотая Орда фактически распалась на две части, границей которых стала Волга), свирепым походом Тамерлана в 1395 году, Куликовской битвой и др.
§ 2. Проявления влияния Золотой Орды в разных областях современной русской культуры.
Негативные последствия монголо-татарского нашествия известны всем, поэтому в этой работе не будем останавливаться на данном вопросе. А сразу перейдём к положительным следствиям влияния культуры Золотой Орды.
2.1. Элементы русской бытовой культуры, сформировавшиеся под золотоордынским влиянием.
За 200 с лишним лет монгольское иго внесло преобразования во все сферы жизни русского общества. Привнося свои изменения в быт, одежду, украшения, в сферу строительства и сферу торговых отношений. Во всю культуру в целом.
Изменилась одежда: длинные белые славянские рубахи и длинные штаны были заменены золотыми кафтанами , цветными шароварами и сафьяновыми сапогами . В обиход вошли такие женские украшения как бисер, бусы, раковины и т. д.
Они привнесли в русскую культуру счеты , которых и сейчас не знает Запад, валенки , пельмени , кофе , тождественность русского и азиатского плотничного и столярного инструмента, сходство стен кремлей Пекина (Хан-Балыка) и Москвы и других городов - все это влияние Востока .
Благодаря монгольскому владычеству на огромной территории мусульманские науки и ремесла были перенесены на Дальний Восток, изобретение китайцев и их административное искусство стали достоянием Запада.
Влияние Востока на русскую культуру ярко сказывается в танцах . В то время как на Западе в танце должно быть наличие пары - дамы и кавалера, в танцах русских и восточных народов это не важно. Движениям мужчины дается простор для импровизации. Аналогично восточным танцам, русский танец носит скорее характер состязания в ловкости, гибкости и ритмичности тела .
Отметив все выше сказанное, можно установить как исторический факт, что монгольское владычество в Азии и Европе способствовало не падению, а в какой-то мере подъему культуры Руси.
2.2. Слова, пришедшие из Золотой Орды
Проживание по соседству и постоянное взаимодействие русских с татаро-монголами не могло не повлиять на язык. Его, так же как и другие сферы жизни, коснулись существенные изменения. Под влиянием Золотой Орды в русский язык пришло множество тюркских слов.
Где-то пятая-шестая часть словарного запаса тюркского происхождения. Они давно уже стали неотъемлемой частью русского языка, и не расцениваются нами как заимствованные.
Сохранилось много монгольских слов, относящихся к государственному (казак, караул, ярлык) и экономическому (казна, тамга (откуда таможня), товар) устройству. Другие заимствования относятся к таким сферам как строительство (жесть, кирпич, лачуга), украшения (бирюза, жемчуг, серьга), огород (арбуз, ревень), ткани (бязь, войлок, миткаль, тесьма), одежда и обувь (башмак, кафтан, кушак, фата, чулок, штаны). Некоторые другие заимствования этого периода: барсук, булат, карандаш, кинжал, мишень, слон, таракан, тюрьма .
Арбу́з (заимств. через кыпч. χarbuz, тур., крым.-тат. Karpuz, из перс. χarbūza, χarbuza - дыня) - большой, круглый, сочный, сладкий плод огородного растения из семейства тыквенных .
Кирпи́ч (заимств. из тюрк.: ср. тур. kirpiǯ, тат. kirpič "кирпич", азерб. Kärpχič) - искусственный камень, изготовляемый в виде брусков из обожженной глины и употребляемый для построек .
Таракан (тюрк. taraqan) - Прямокрылое всеядное насекомое, приносящее вред в домашнем хозяйстве .
Многие из этих слов настолько родны и знакомы, что нельзя и подумать,
что они не славянского происхождения. Тем не менее они уже давно вошли в обиход и не считаются иностранными.
2.3. Пословицы и поговорки о времени монголо-татарского ига
Длительный период взаимодействия Руси с Золотой Ордой не мог не оставить свой отпечаток и в фольклоре русского народа. Из иноземцев самый значительный блок пословиц посвящен татарам, которые у русского человека ассоциируются с монголо-татарским нашествием и последующим игом. В пословицах и поговорках народ жалуется на тяготы монгольского ига.
В качестве основного источника использовался следующий труд: Пословицы русского народа. Сборник В. Даля в двух томах. - М. Художественная литература. 1984 .
«Бей сполох, татарин идет» (Поднять тревогу, обеспокоить, взбудоражить).
«Это сущая татарщина» (Воспоминание татарской власти; насилие, произвол).
«Рано татарам на Русь идти»
«Неволей только татары берут»
«Не пожелаю и злому татарину» (Так худо).
«Злее зла татарская честь» (В том смысле, что цена милости вражеской слишком велика, непомерна для благородного, порядочного человека)
«Незваный гость хуже татарина» (Говорится обычно с досадой о человеке, пришедшем в гости без приглашения или не вовремя; как правило, за глаза)
«Злее злого татарина» (Очень злой)
«Много нам бед наделали - хан крымский, да папа римский»
«Старших и в Орде почитают»
«Не учи белого лебедя плавать и боярского сына с татарами биться»
«Пусто, словно Мамай прошел» (Вариант: Здесь как будто Мамай воевал)
«Настоящее мамаево побоище»
«Остер меч, да некого сечь: татары в Крыму, а Папа в Литве»
«Отошла пора татарам (недругам) на Русь ходить»
«И сидячего татары берут» (Бесчестность)
2.4. Фамилии, пришедшие из Золотой Орды
Изрядная часть русских дворянских родов (около 15 %.) считала своими основателями выходцев из Золотой Орды . Большая их часть бежала под покровительство Московского государя во время Великой смуты (Великой Замятни) в Золотой Орде, которая длилась с 1359 по 1380 год.
Влияние служилой тюркской знати на историю России трудно переоценить. Выходцы из этой среды даже становились государями всея Руси. Например, царь Иван Грозный был татарином по матери, крещеной татарке Елене Глинской , и данное обстоятельство использовалось им при покорении Казани, в борьбе за казанский престол.
К проблеме возникновения татарских фамилий обращались многие исследователи, среди которых наиболее полно и детально два учёных: историк С.Б. Веселовский в своей книге «Ономастикой. Древнерусские имена, прозвища и фамилии» и Н.А. Баскаков в книге «Русские фамилии тюркского происхождения». Их работы и архивные документы использовали в Исследовательском Центре МГУ имени Ломоносова, не полный список Исследовательского Центра я использовала в своей работе.
Известнейшие фамилии русской истории, вышедшие из Золотой Орды:
1. БУНИНЫ (прим. русский писатель, поэт - Бунин Иван Алексеевич) От Бунина Прокуды Михайловича (умер в 1595 году), дед которого, вышедший из Орды к рязанским князьям, получил земли в Ряжском уезде
2. КАРАМЗИНЫ (прим. писатель, поэт, историк Николай Михайлович Карамзин) В официальном родословии отмечается происхождение фамилии от татарского мурзы по имени Кара Мурза. Этимология прозвища фамилии Карамза - Карамурза достаточно прозрачна: кара «чёрный», мурза ~ мирза «господин, князь» .
3. РАХМАНИНОВЫ (прим. российский композитор Сергей Васильевич Рахманинов) От Рахмана (от арабо-мусульм. рахман «милостивый») из Орды.
4. СКРЯБИНЫ (прим. русский композитор и пианист - Алекса́ндр Никола́евич Скря́бин) От Сокур бея из Орды. Этимология Сокур бея прозрачна тюркская - «слепой бей» .
5. ТУРГЕНЕВЫ (прим. русский писатель Иван Сергеевич Тургенев) От мурзы Тургеня Льва (Арслана), вышедшего около 1440 году из Орды к Вел. кн. Василию Ивановичу. Фамилия Тургенев имеет совершенно очевидную тюркско-монгольскую основу - качественное прилагательное turgen монгольск. "быстрый", "скорый", "спешный", "вспыльчивый" .
6. ЯЗЫКОВЫ (прим. известный поэт, друг Пушкина Николай Михайлович Языков) От Енгулая Языка из Золотой Орды. Время выхода, очевидно, следует отнести к рубежу XIV-XV вв., так как в XV веке Языковы, как российские дворяне, уже хорошо известны
И ещё многие другие учёные, военные, писатели были из родов, основатели которых, когда-то вышли из Золотой Орды.
Заключение
В ходе проведенных исследований удалось прийти к следующим выводам:
За 200 с лишним лет монгольское иго внесло изменения во все сферы жизни русского общества - социально-экономическую, политическую, культурную. Преобразования коснулись русской национальной одежды, украшений, сферы строительства и сферы торговых отношений.
В общем, был прерван процесс традиций Киевского государства. Но при всем трагизме эпоха монгольских завоеваний не была проста и однозначна. Ученые не пришли к одному мнению, так как каждое явление имеет и плюсы, и минусы. Поэтому абсолютно негативное отношение к монгольскому завоеванию и всему, что с ним связано, думается, не совсем правомерно. В какой-то мере монгольское владычество в Азии и Европе способствовало не падению, а подъему культуры Руси.
Нашествие Золотой Орды принесло множество бед. Разрушались города, погибало население от голода, пожаров и стрел. Исчезали многие ремесла, техника некоторых из них утеряна навсегда. Погибли многие памятники культуры древности. Но страна, по историческим меркам, быстро восстановилась. И на месте старой культуры возникла новая, обновленная и дополненная притоками восточных культур.
Обновился язык, как история покажет, актуальными словами. Многие из которых не кажутся сейчас заимствованными.
Русская знать сильно дополнилась во времена владычества татаро-монгол. Около 15 % русских дворянских родов считала своими основателями выходцев из Золотой Орды. Их влияние на историю России трудно переоценить. Выходцами из той среды были знаменитые ученые, музыканты, писатели, государственные и военные деятели и т. д. Без них невозможно представить Россию.
Подводя итог данной работы, следует ещё раз подчеркнуть, что изучение данной темы не может быть односторонним, а оценка влияния Золотой Орды на русскую культуру - однозначной.
Список литературы:
- Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. - М.: Наука, 1980. - 279 с.
- Боханов А.Н., Горинов М.М. История России с древнейших времен до конца XX века. В 3-х кн. - Кн. I: История России с древнейших времен до конца XVII века. - М.: ACT,2001. - 325 с.
- Даль В.И. Пословицы русского народа. В 2 т. - М. Художественная литература. 1984. - 196 с.
- Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 1 / Под ред. Д.Н. Ушакова. Репринтное издание. - М., 2000. - 424 с.
- Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 3 / Под ред. Д.Н. Ушакова. Репринтное издание. - М., 2000. - 432 с.
- Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т.: Пер. с нем. О.Н. Трубачёва. - 4-е изд., стереотип. - М.: АСТ, 2004. - Т. 2. - 671 с.
- Эренжен Хара-Даван. Чингисхан как полководец и его наследие. 2-е изд. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991.