Группа «Ундервуд»: «Небеса устраивают нам испытания и вознаграждают нас дарами. Любовь — это безрассудство в чистом виде

16 июня музыканты группы «Ундервуд» Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко выступили в Иркутске в рамках Международного фестиваля поэзии на Байкале. Мы встретились с ними до поэтического вечера и поговорили о музыке, Байкале, семье и гастрольном графике.

Максим: Мы в третий раз на Байкале. Главные вещи уже видели. Эта пресная чистейшая вода, которая уходит за горизонт… Поверьте, мы видели много всяких водоемов, но это не идет ни в какое сравнение. Уникальная вещь. Побывав в третий раз, понятно, что нужно продвигаться туда, где Ольхон, в другие края, в нестерильные ландшафты. А времени нет. На это все-таки нужны недели, как я считаю, иначе не погрузишься.

Ваш город - это супер! Мы увидели его с разных сторон. Прошлись по его улицам - ночным, дневным, утренним. С китайцами и без китайцев, с таксистами и без, с поэтами и без поэтов. Сходили на концерт Вероники Долиной, погуляли по заведениям, от начала до конца излазили ваш 130-й квартал.

Еще пара дней, и мы можем проводить экскурсии по Иркутску. Он нам очень напоминает наши родные южные купеческие города с компактной архитектурой, двухэтажными домами, желтыми красками, пухом. Чувствуешь себя как дома.

Для музыкантов выпуск книг со стихами - не редкость. Они привезли уже третий сборник стихов «Пленные духи». Первые два совместных сборника имели большой успех у любителей стихотворного творчества. В сентябре прошлого года на Международном литературном фестивале имени Максимилиана Волошина стихотворения Максима и Владимира признаны лучшими среди музыкальных групп. О своем отношении к поэзии и новом сборнике:

Владимир: Концептуально и по содержанию сборник от предыдущих не отличается. Зато отличается оформление. Это книжка-перевертыш. С одной стороны мои стихи, с другой - Максима.
Мы не настоящие сварщики, в этом смысле. Поэты, которые приехали сюда, пишут стихи регулярно. Мы так же регулярно пишем песни, это наша профессия. Поэтому перед выпуском книги идет долгий накопительный период. В «Пленные духи» включены стихи последних нескольких лет.

Вы перекладываете стихи на музыку?

Максим: Нет, стихи рождаются отдельно, песни - отдельно. То, что звучит в голове, - это песня. А то, что хочется превратить в какой-то скомпонованный текст, соответственно, стих. Дело в том, что текст песни требует к себе очень подробного отношения, там не размахнешься. Мы ведь работаем в поп-жанре, и наш слушатель любит, чтобы все было понятно и доступно. Со стихами работать гораздо свободнее.

Владимир: Со стихами в данном контексте все намного проще. Ты не зависишь от формы: есть текст, и он больше ни в каком доказательстве не нуждается. Он есть на бумаге, и это уже прекрасно, а если его читает хороший человек, то это завершенный проект. С песнями иначе. Изначально ты сочиняешь одно, а на пластинке получается совершенно другое. Процесс перехода песни из просто мелодии под гитарку, минуя стадию демо, до выхода пластинки - это всегда какая-то трансформация. Иногда очень удачная, иногда совсем неудачная, иногда получается так, что что-то важное сохранилось, но все равно - записать песню гораздо сложнее.

О зарождении творчества:

Максим: Идет какой-то поток русского языка, как у всех у нас. Бывает, проснулся - какие-то мысли, бывает, что их нет. Бывает, что тебя захлестывает, ты ими просто наводнен. В рождении стиха или песни нет ничего специального. Это некая точка внимания к себе. Если мы вкусно готовим суп, мы уделяем ему все свое внимание и любовь.

Максим и Владимир часто выступают на рок-фестивалях. А на поэтических встречах были всего несколько раз.

Владимир: Дело не в «интересно - не интересно». Поэтический фестиваль - это всегда возможность пообщаться с живыми поэтами, что же тут не интересного? И участвуем мы в подобных встречах всего в третий или четвертый раз. Рок-фестивали всегда проходят достаточно стандартно. Группа приезжает за час до выхода на сцену, находит шатер под названием «гримерка». Там находит какие-то воды, соки, чаи. Переодеваемся, выходим, играем и сразу уезжаем. Вот стандартный сценарий фестиваля. Здесь же все растянуто по времени, происходят творческие встречи, совсем другой формат. В этом есть определенная прелесть.

О том, для кого пишутся стихи:

Максим: Посыла нет никакого. Это продюсерский вопрос. Мышление испорчено последними 15 годами медийного бизнеса, который говорит, что существует целевая аудитория, продукт, способы его передачи. Если обращать внимание на поэтов, которые выступают здесь, - для них это вообще непонятные слова. Александр Сергеевич Пушкин пытался этим заморачиваться, сделать из поэзии бизнес, но у него ничего не получилось. Он стоял у истоков многих начинаний. Но Пушкин, как известно, умер в долгах, аккуратно их накапливая. У нас же есть достаточное количество обязанностей. Мы должны заниматься семьей, зарабатывать, выпускать какие-то музыкальные продукты. Усталость накапливается. А то, что касается поэзии, - это очень легкий и блаженный вид отдыха.

О кумирах в поэзии:

Максим: Меня всегда привлекала школа обэриутов. Я к ней всегда очень тяготел. Помню, что первого опубликовали Хармса, потом вышел сборник с Олейниковым, Введенским. Периодически я к ним возвращаюсь. Более того, я вижу, как современный музыкант, выдающийся и всеми любимый Леонид Федоров (группа «Аукцион» - Прим. редакции) обращается в своем творчестве к Введенскому. И как он сумел развить в музыке его питерский посыл! Любимый, состоявшийся из обэриутов - это, безусловно, Заболоцкий. Мне нравятся многие современные поэты. Настольных автора два - Быхыт Кенжеев и Тимур Кибиров. С удовольствием читаю Родионова, Полозкову, хотя я понимаю, что это больше адресовано женской аудитории.

О наследственности и творчестве:

Владимир: Вчера вспоминали, кто в семье был творческим человеком. Выяснилось, что никто. Такой традиции нет, может быть среди дальних родственников были пишущие или поющие люди, но я про них не знаю. Бабушка пела чуть-чуть. Поэтому родители сильно переживали, что сыновья их покинули пределы медицины, серьезного дела, и ушли непонятно куда. И теперь тревоги есть, просто их стало несколько меньше.

О первых стихотворениях и мафии КВН:

Максим: О любви я не писал. Я здесь «однорукий» поэт. Абсолютно не моя тема. Это были, скорее, какие-то «тусовые» дела, с квновским форматом. А самое страшное, конечно, попасть в КВН и утонуть там. Это сильная культура, которая, кстати, показала себя не только как коммерческая, но и как мафиозная. А если тебе удалось туда не попасть, то ты оказываешься в тусовке таких, как раньше говорили, «неформалов».

Вот эти неформалы раньше были без денег, а сейчас у них появились деньги, поэтому они называются хипстеры. Они теперь могут себе купить то, чего раньше у них не было: зеркальный фотоаппарат, нормальные очки. Мы писали для неформалов. Высоцкий очень похоже об этом рассказывал, что начал играть для ребят, потом кто-то достал магнитофон - и понеслось.

Музыканты постоянно работают над собой, расширяют горизонты. Они записывали музыку для фильмов. О больших проектах, мюзиклах и операх:

Владимир: Аппетит на это есть всегда. Только свободного времени не так уж много. Этим же серьезно нужно заниматься. А для опер и мюзиклов необходимо обладать объемным мозгом и массой времени. Это же нужно сесть, что-то написать, аранжировать, пригласить оркестр. У нас-то все очень просто. У нас рок-группа, мы просто устроены: басист, барабанщик, гитарист, клавиши, акустика, да два микрофона.

А с кем есть желание посотрудничать?

Владимир: Я не знаю. С Николаем Васильевичем Гоголем. Он бы либретто писал.

О самолюбовании и быте выросших рок-музыкантов:

Максим: Мы подумываем над тем, чтобы включить стихи в концерты. Это можно сделать, мы потянем. Но я такой человек - тягомотофоб. У меня есть страх, что здесь слушатель может заскучать, для него это будет тягомотно. Перегружать окружающих собственным нарциссизмом я не люблю. Может, это и плохо. В конце концов, после алкоголизма и наркомании, чем страдали ребята в нашем цеху, нарциссизм - не так плохо. Сейчас уже все трезвые. Всем нужно деньги зарабатывать, концерты играть. Жены всех ругают, хороших девушек мало - они могут уйти, бросить. Даже Шнур стал подкаблучником - сам говорит.

О концертах и Стасе Михайлове:

Максим: Какие же могут быть туры в кризисное время? Только Стас Михайлов и гастролирует. Вот, идите к нему и разговаривайте про его поэзию, про современных авторов, про обэриутов с ним поговорите.

О планах на ближайшее будущее:

Владимир: Буквально через две недели издается сборник лучших песен. Недели через полторы будет премьера нового клипа на песню «Крым». Он уже смонтирован. Осенью и зимой все достаточно загружено по гастрольному графику. В Иркутск мы, скорее всего, тоже приедем. Все это закончится в начале декабря юбилейными концертами в Москве и Петербурге.

Екатерина Волгарева, ИА «Иркутск онлайн»

URL: http://www.сайт/afisha/articles/20150617/underwood/

Чтобы сообщить об опечатке, выделите текст и нажмите Ctrl + Enter

В последних числах марта вы выпустили шестой номерной альбом «Бабл-гам». Название пластинки – это метафора?

Максим Кучеренко : Мир вообще похож на мыльный пузырь – он может лопнуть в любой момент. Человеческая жизнь тоже очень хрупкая субстанция, как надувной пузырь из жевательной резинки – она принимает разную форму, разный вкус, её можно выплюнуть… Вообще, бабл-гам – это сфера. Если говорить языком геометрии, самое исчерпывающее представление о жизни и о мире – это круг, мандала, или шар, к примеру. Известный и всеми нами любимый, не принявший миллион долларов от математического сообщества учёный Григорий Перельман доказал теорему Пуанкаре, где сказано, что «любое сложное трехмерное пространство может быть описано как гомеоморфная сфера». Не буду это расшифровывать, но это как раз о том, что сфера является базисным элементом. А мы рассматриваем сферу в музыкально-поэтическом ключе – и доказываем свою теорему Пуанкаре этим альбомом.

Владимир Ткаченко : Конечно, приняли бы!

М.К. : У нас жены есть. У Перельмана мама, которую он боится, а у нас жены, которых мы боимся. (Смеётся).

М.К. : Каждый здоровый человек склонен испытывать определенные чувства, связанные с его детством, потому что в детстве происходит всё самое главное, и туда всё время тянет. В детстве ведущим моментом является спонтанность, и если мы ее потеряем, то превратимся в русскую попсу - продуманную, коммерческую, недифференцированную и убогую. Поэтому для творческого человека спонтанность особенно важна. Спонтанно выскакивают все эти Волки из «Ну, погоди!», Чебурашки, вся эта магия…

И как вам удается эту детскую спонтанность не терять с возрастом? Группе-то уже 15 лет исполнилось.

В.Т. : А мы не напрягаемся. Если бы мы напрягались, это было бы заметно. Спонтанность рождается из легкости. Легкости не в смысле поверхностного отношения к жизни, а в смысле знания, что все проблемы преодолимы. Эта мысль все время поддерживает на плаву.

М.К. : В последние лет десять мы наблюдали, как страна переходит из эпохи временного хаоса в эпоху временного консерватизма, а консерватизм для России – это не так уж плохо, потому что она в нем существовала всегда. Но мы сами меняемся гораздо медленнее, чем общество.

В.Т. : Поскольку мы южане, то мы скорее переживаем непрерывный гедонизм. (Улыбается ).

Недавно полетали в аэродинамической трубе – очень мило, почувствовали себя воробушками.

М.К. : Ну вообще нацией абсолютных гедонистов называют французов, у русских это менее выражено. Но гедонизм вообще свойственен южанам. Чашечка кофе, которую можно по два часа пить…

В.Т. : У гедонизма есть весьма сносное определение – это получение удовольствия от жизни. Конечно же, мы гедонисты чистой воды, и радуемся этому. Правда, кофе по два часа не пьем – мы это быстрее делаем, и обычно с утра.

В.Т. : Можем очень долго разговаривать друг с другом на отвлеченные темы. Нас масса вещей веселит, и когда есть хорошая шутка в разговоре, то он может длиться бесконечно долго. Любим за бокалом хорошего вина пошутить, посмеяться и обсудить то, что нас окружает. Это, кстати, одна из сторон нашего гедонизма – обсуждать жизнь во всех её проявлениях.

В.Т .: Мудрено от неё не уставать. Устаём, конечно. Я с нетерпением жду того дня, когда мы с группой сядем в поезд и уедем на гастроли. Хочется к этому городу относиться спокойнее, но не получается, да и слава богу, что нет. К Москве привыкнуть невозможно, мы это поняли однажды и расслабились, что является ещё одной из сторон нашего гедонизма. (Улыбается ).

М.К. : Ну 250 граммов, конечно, это край, особенно если завтра надо заниматься делами. Хотя вот литр виски мы недавно осушили в самолете по пути в Крым. Тогда нас обрадовали вестью о том, что собираются присвоить нам звание заслуженных артистов Крыма, мы на радостях взяли бутылку и потом предстали перед организаторами церемонии в жутком состоянии. Выпить можем много, да.

В.Т. : Утро – лучший допинг. Я утром себя чувствую прекрасно, и когда я просыпаюсь в хорошем настроении, лучшего допинга не найти.

М.К. : Я сижу и думаю об одном допинге, но я вам не скажу о нем.

Да скажи уж. Нам можно.

М.К. : Можно? Ну… нет, всё-таки не скажу. (Смеется ). Общение с детьми.

М.К.: Типа того. А если серьёзно, то общение с детьми – это очень здорово. Я не думал, что такие рутинные вещи, как прийти на родительское собрание или посмотреть, как ребенок вместе с двадцатью другими хоботами поет песенку про Масленицу, - это так радостно.

В.Т. : Нет, мы совсем не экстремальные люди. Экстремальщики хотят познать изнанку жизни и вывернуть свою жизнь на эту изнанку, а гедонисты, наоборот, ленивые. Так что мы далеки от этого. Но в аэродинамической трубе мы правда полетали – очень мило, почувствовали себя воробушками.

А как же адреналин?

В.Т. : В жизни слишком много адреналина и без экстремальных видов спорта. Бывают моменты, когда от адреналина не знаешь куда деваться, а если ещё и экстремальными видами спорта себя пичкать… Для этого надо жить в спокойном месте, понюхивать палочки. А когда ты живешь в таком городе, как Москва, то возникает стресс.

М.К. : Я вообще не разделяю современные видения, что адреналин – это хорошо. Хорошая энергия – ровная. Мы ценим сбалансированный стиль поведения, потому что в нашем бизнесе и так каждый второй – психопат. А лично я испытываю подъем после занятий йогой. Самое веселое занятие – это как не превратить себя в бобра. В нашем возрасте многие наши сверстники набирают лишний вес и становятся такими бобрами – вот от этого йога помогает.

Тебя привлекает йога вместе с философией?

М.К. : Я не большой поклонник восточной философии, всяких там поездок в Тибет... У нас и в России происходит очень много самодостаточных вещей. Есть такая группа «Курск» - финны, которые поют на русском языке – и они недавно сказали: «Когда приезжаешь в Россию, то сразу понимаешь, что в жизни говно, а что нет». Мне кажется, хорошо сказано.

Эта популярнейшая группа “родилась” в Симферополе, а завоевала народную любовь, уже перебравшись в Москву. Причем за последние 10 лет популярность только растет...

Группа “Ундервуд” — это не только “Гагарин, я вас любила о-о-о...” В сентябре коллектив представил уже седьмой свой альбом — “Женщины и дети”, который сами создатели характеризуют как “альбом-путешествие”, а на днях приедет в Киев с новой программой. В преддверии этого события мы поговорили с главными “ундервудовцами” Максимом Кучеренко и Владимиром Ткаченко.

Лиза. Максим, вы как-то сказали, что ваши песни — это “поминальные записки из XX века будущим поколениям”. Что вы имели ввиду?

Максим. Я, наверное, имел ввиду, что я очень умный. (Смеется.) Я это где-то прочитал. Кто это сказал? То ли Марк Захаров, то ли Фаина Раневская... И эти “поминальные записочки” у меня как-то в голове засели. Уже как минимум 10 лет наши песни знают, их приходят послушать, их поют, к ним есть интерес. Я думаю, что еще 10 лет пройдет, и еще 10 лет, а потом все кончится.

Лиза. Группа “Ундервуд” уже достигла совершеннолетия, и за 18 лет с вами наверняка случалась масса забавных историй...

Максим. Работали мы как-то в российской глубинке, в городе Соликамске, в местном ДК — классическом советском сооружении. Зал сидячий, экзотика! Вышли на сцену и увидели полный зал бабушек. Они смирно сидели на своих бесплатных местах на бесплатном городском мероприятии. Я сразу сориентировался, представил нас как “джаз-коллектив” и пересказывал содержание каждой последующей песни. Играли мы тихо, вкрадчиво. Бабушки светились и хлопали в ладошки. Самая смешная комедия — комедия положений. Выходишь, и ты вроде как Джим Моррисон, а тут — бах! — и ты Кобзон.

Владимир. А еще смешные моменты связаны с забывчивостью. Вот, например, играл у нас одно время басист, так он ехал на концерт в такси и забыл там бас-гитару. Или барабанщик, который приехал на концерт, а палочки дома забыл. Пошел в лесок, сломал две веточки, так концерт и отыграл... Хорошо, что это произошло не одновременно.

Лиза. Каждый из вас давно и счастливо женат. Как познакомились с женами?

Максим. Однажды, будучи выпускником мединститута, я попал на торжественный банкет сокурсников. Изрядно выпив, мы захотели есть. В этот момент подали горячее. Мой друг сказал, мол, приступай к порции, пока никого нет. Я и приступил. Прошло три года, и я познакомился со своей будущей женой Юлей. Мы работали в одной поликлинике. Она — стоматолог, я — врач психиатр-психотерапевт. Вспоминали мы как-то наши студенческие годы, и тут выяснилось, что я на том банкете съел ее порцию мяса по-французски. Тогда она очень гневалась, что пришел “черт знает кто” и слопал ее горячее. Теперь жена сама мне готовит разные вкусные блюда, а я не могу нарадоваться!

Владимир. Мы со Светой познакомились на какой-то земляческой крымской тусовке в Москве. Оказалось, что мы вместе учились в мединституте и у нас полно общих друзей и знакомых. При этом встретиться мы умудрились не в Крыму, а за тысячу километров от дома, в Москве.

Лиза. Есть ли в вашей повседневной жизни место романтике? Какими романтическими поступками удивляете жен?

Владимир. Любовь — это и есть романтика и безрассудство в чистом виде. Поэтому любой поступок влюбленного человека нужно оценивать не с обычной точки зрения, а с точки зрения безрассудного романтизма, если его вообще нужно оценивать. Любовь дарит душе какие-то новые удивительные и необъяснимые по красоте своей миры. В сознании человека появляется новый магнит — и все железные опилки души, все болтики и гаечки, весь твой каркас, все мироустройство твое начинает тянуться к этому магниту.

Лиза. Вы еще и многодетные отцы... Чему учите своих детей, и чему сами научились у них?

Владимир. Каждый ребенок уникален, и задача родителей — развить эту уникальность. Наказывающие процедуры мне кажутся неоправданными, лучшая терапия — разговор. Своего старшего сына Сашу, которому 20 лет, я всегда пытался научить относиться к жизни со спокойным анализом и без излишней горячности. Кроме того, мужчине важно понимать отличие формы от содержания и баланс между ними. В общем, у нас с ним философские разговоры. А у своей маленькой дочери Сони я научился не отвергать ее предложений. Она мне всегда что-то приносит: то еду какую-то, то чай, то гитару. Лучше сейчас не отказываться, чтобы в старости пресловутый стакан воды был надежно у тебя.

Максим. Моя старшая дочь Аня разделила все тяготы раннего периода нашего брака. У нас не было своей крыши над головой, жили у родителей. Однажды Аня услышала о птицах, которые не могут жить друг без друга, что они называются “неразлучники”, и сказала: “Эти птицы — как мои папа и мама”. Тогда я понял, что мы — сила, и мы по жизни вместе. И как-то с этого момента все начало складываться. У нас появилась квартира в Крыму, семья обрела свой очаг... Средняя дочь родилась после нашей прекрасной семейной поездки в Грецию. Арина — средиземноморское чадо: темпераментная, теплолюбивая, зажигательная и открытая. Ее не интересуют материальные ценности, игрушки. Ей нужен только шоколад и веселье. Младший сын Роман родился после семейной автоэкспедиции на Кавказ. Немудрено, что после того, что мы пережили, родился именно мальчик... А вообще главное, что может сделать отец для своих детей — это любить их мать. Это придумал не я. Я просто наблюдаю, как это великое знание работает. Дети сканируют все нюансы отношений мужчины и женщины. Бог дал мне прекрасную жену. Ее красота пленяет меня до сих пор, в ней сердечность, ум, женственность и терпимость... Отчасти я повторяю путь своих родителей — у них долгий и любящий брак. Юля сдружилась с моими отцом и матерью. Моя теща, мои родители, мои дети и моя супруга — мы единая банда!

Кто такой Максим Кучеренко?

Кучеренко Максим Валерианович родился 26 июля 1972 года. Уроженец теплого и ласкового Крыма, многодетный отец, на родине проводит неделю каждый месяц. Психиатр по профессии, поэт и музыкант по призванию, сооснователь группы “Ундервуд”, которая, по его мнению, в русском роке ответственна за портвейн после Майка Науменко. Больше всего он устает от однообразия, а настоящий отдых для него – смена реалий.

Биография

Максим Кучеренко - врач-психиатр, музыкант, автор песен и поэт - является одним из основателей и постоянным участником группы Ундервуд. Все детство провел на юге Украины и мечтал стать врачом. После школы поступил в медицинский колледж, а позже - в симферопольский Медицинский институт. Будущие участники группы "Ундервуд" Владимир Ткаченко и Максим Кучеренко познакомились во время учебы и подружились на почве любви к кинематографу и музыке. Они начали вместе сочинять песни и исполнять их на различных площадках в Крыму. Одним из самых знаменательных событий этого периода их творчества стал концерт на крыше Медицинского института, в котором они учились.

По словам Кучеренко и Ткаченко, "играли там, потому что больше было негде". Кроме того, музыканты периодически выступали в клубе "Два капитана". Впоследствии Владимир Ткаченко написал песню с одноименным названием.

Какой-то период времени Максим Кучеренко работал врачом-психиатром в городской психиатрической больнице, но внутри всегда мечтал создать рок-группу. И вот уже 21 год Кучеренко и Ткаченко являются неизменными участниками-фронтменами интернациональной группы “Ундервуд”.

Максим Кучеренко - "человек с ноутбуком". Он активно общается в социальных сетях, выкладывает видео с участием членов своей семьи. Старшая дочь Максима тоже увлекается музыкой и участвует в импровизированных постановках своего отца.

Профессиональная деятельность

На протяжении почти 20 лет Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко - неизменные участники-фронтмены музыкальной группы “Ундервуд”. Максим Кучеренко в равной степени с Владимиром Ткаченко пишет тексты и музыку, и исполняет их на концертах.

Личная жизнь Максима Кучеренко

Максим Кучеренко женат на своей сокурснице Юлии, растит двух дочерей и сына. Семья Кучеренко не сразу обосновалась в Москве, они и сейчас проживают как в Севастополе, так и в Москве.