Говард лавкрафт биография подробно. Лейтмотивы творчества Говарда Лавкрафта. «Некрономикон» и книги, в творчестве Лавкрафта

Стр. 1 из 5

Говард Филлипс Лавкрафт (англ. Howard Phillips Lovecraft).

В 1920-х годах американский журнал фантастики и ужасов «Сверхъестественные Истории» начал публиковать рассказы тогда ещё неизвестного автора по имени Г.Ф. Лавкрафт. И, поскольку его сотрудничество с журналом стало постоянным, эти рассказы стали принимать форму последовательной и цельной мифологии, созданной из литературной реализации авторских сновидений и интуитивных импульсов. Хотя внешне он поддерживал совершенно рациональный и скептический взгляд на вселенную, его опыт в стране грёз позволил ему взглянуть на пространства и сущности по ту сторону мира земной действительности, а за его высокопарной и многословной прозой находится видение и понимание тайных сил, которые имеют непосредственное отношение к Магической Традиции.

Говард Филлипс Лавкрафт родился 20 августа 1890 года в Провиденсе, штат Род-Айленд, в 454 доме на Энджелл Стрит – доме его дедушки со стороны матери, Уиппла В. Филлипса. Его родители, Уинфилд Скотт Лавкрафт и Сара Сьюзан Филлипс, были английского происхождения, и в течение всей своей жизни Лавкрафт оставался увлеченным англофилом. Уинфилд Лавкрафт, коммивояжёр, проводил много времени вдали от семейного дома, и в результате не оказывал почти никакого влияния на юного Лавкрафта. Спустя три года после рождения сына, его поместили в психиатрическую лечебницу, где он и умер в 1898 году от «прогрессивного паралича душевнобольного», заключительной стадии сифилиса. В результате, Лавкрафт провёл остаток лет, формирующих личность, под надзором матери и её двух незамужних сестёр, которые полностью оградили его от невзгод и нужд повседневной жизни, но в то же самое время они считали мальчика крайне уродливым внешне, о чём постоянно твердили ему, причиняя ребёнку душевную боль.

Вскоре Лавкрафт начал проявлять явные признаки «инаковости» - в четыре года он мог бегло читать и проводил часы в обширной библиотеке своего дедушки, изучая тома по истории и мифологии. Дедушка также познакомил его с местными народными историями и мифами, которые позже он обрисовал в своих воспоминаниях воображаемых новоанглийских пейзажей Аркхэма, Данвича и Иннсмута.

Лавкрафт начал учиться в школе Хоуп Хай Скул в Провиденсе, но, имея слабое здоровье, которое приводило к длительным периодам отсутствия в школе, был вынужден заниматься самообразованием. Он предпочитал компанию взрослых, а не сверстников, которые не любили его из-за утончённой натуры и не по годам развитого интеллекта.

Вместо того чтобы присоединяться к их юношеским забавам, он развивал свой собственный внутренний мир воображения, пробуя сочинять, и в возрасте 15 лет создал свой первый рассказ «Зверь в Пещере». К 1914 году он представил ряд статей Объединённому Любительскому Печатному Агентству и местным газетам, содержание которых простиралось от астрономии и философии до оккультизма и сверхъестественного; подобным темам и были посвящены его ранние работы. В это время он также увлёкся эпистолярным общением, которое стало одним из основных развлечений его жизни. Одновременно он был связан с более чем сотней постоянных корреспондентов, и, фактически, его письма, дошедшие до нас, по объёму значительно превышают его беллетристику (по одной оценке, общее количество писем, написанных Лавкрафтом, превышает 100 000).

Тем не менее, только в 1917 году сочинительство было воспринято Лавкрафтом всерьёз. Семья была вынуждена покинуть дом на Энджелл Стрит из-за финансовых трудностей, и Лавкрафт вскоре обнаружил, что неспособен зарабатывать на жизнь. (Фактически, он потратил лучшую часть своей жизни в состоянии финансовой нужды и полуголодания, выживая на менее чем 15 долларов в неделю). И рассудок его матери и материальные условия быстро приходили в упадок. В 1919 году мать поместили в больницу Батлер Хоспиталь, где она умерла в мае 1921 года после продолжительной болезни.

Небольшой рассказ Лавкрафта «Дагон», написанный в 1917 году, был опубликован в «Сверхъестественных Историях» в октябре 1923-го, в год выхода журнала в свет. В том же году писатель совершил своё первое путешествие в Нью-Йорк, чтобы навестить поэта Сэмуэля Лавмана и встретиться с Соней Х. Грин, таким же членом Любительского Печатного Агентства. Лавкрафт с 1921 года переписывался с Соней, женщиной, старшей его на несколько лет, и работал над исправлением её собственных сочинений. Вслед за первой встречей, их дружба переросла в более романтические отношения, и они поженились 3-го марта 1924 года. Однако, эта новая жизнь стала для Лавкрафта большим испытанием, и спустя всего два года они расстались. Городской метрополис Нью-Йорка показался Лавкрафту невыносимым, и чувства отвращения к городу вдохновили его на написание рассказа «Ужас в Ред-Хуке».

После распада брака Лавкрафт возвратился в Провиденс, где жил полуотшельником в доме своей тёти Энн Филлипс Гэмвилл. За исключением путешествий в различные части страны, связанных с антикварными исследованиями (включая посещение Бостона, Квебека, Нового Орлеана и Филадельфии), и коротких поездок в пределах Новой Англии для изучения старинных мест (вроде доисторических мегалитов в Шутсбари, штат Массачусетс), всю оставшуюся жизнь он оставался в Провиденсе.

После возвращения в родной город Лавкрафт сконцентрировался исключительно на творчестве, работая всю ночь и отдыхая днём с закрытыми ставнями. Пускаясь в продолжительные ночные блуждания, он грезил о сценах из своего детства, когда им были написаны первые рассказы; детства, которое всегда очаровывало уже взрослого писателя и вызывало ностальгию. Зимой он редко покидал границы дома из-за патологической боязни температур ниже 70? F . Существует анекдот, рассказывающий о случае, когда он решился выйти из дома в 30? F и моментально слёг, нуждаясь в реанимации. Он проявлял явное отвращение к морю, страдал от ужасных головных болей, а его физический облик демонстрировал признаки недостаточного питания.

Также он был склонен к чрезвычайно ярким и осознанным сновидениям, страдая от ночных кошмаров едва ли не каждую ночь. В детские годы во сне его посещали существа, которых он называл «Ночные Мверзи». Эти безликие, с крыльями летучей мыши призраки уносили его на высокие, остроконечные горные вершины – архетипический пейзаж, который назывался в его прозе «отвратительным плато Лэнг». И то, что происходило в течение таких ночных событий, породивших многие из наиболее ярких образов Лавкрафта, зачастую оставлено на бумаге в манере, фактически идентичной манере «автоматического письма», каковая имела место в переложении его стихотворения «Ньярлатхотеп» в прозе.

«Ньярлатхотеп – это кошмар, подлинный фантом меня самого, создавший первый абзац, который был написан прежде, чем я полностью проснулся. В последнее время я чувствовал себя ужасно – целые недели прошли без избавления от головных болей и головокружения, и в течение долгого времени три часа были наибольшим пределом непрерывной работы… К моим постоянным несчастьям прибавилась необычная глазная напасть, которая препятствовала мне читать мелкий шрифт – курьёзное напряжение нервов и мускулов, по правде говоря, встревожившее меня. И это продолжалось неделями.

Среди этого мрака прибыл кошмар кошмаров – наиболее реалистичный и ужасный из тех, которые я часто испытывал, начиная с совершеннолетия – чью абсолютную мерзость и чрезвычайно гнетущую атмосферу я смог, хотя и несовершенно, отразить в моей письменной фантазии… Так как я падал в пропасть, то истошно крикнул, после чего видение исчезло. Мне было очень больно (спазмы во лбу и звон в ушах), но, повинуясь неосознанному порыву, я бросился к свету и стал отчаянно записывать увиденное, пытаясь сохранить атмосферу беспрецедентного испуга. Проснувшись, я вспомнил все события сна, но полностью утратил невыносимое чувство страха – подлинное ощущение присутствия отвратительного незнакомца. Из того, что я только что записал, мне непосредственно принадлежала самая малая часть, и, спустя некоторое время, я остановился и облил голову водой. Когда я рассмотрел написанный мной текст, меня удивила его последовательность. Он состоял из одного абзаца завершённой рукописи, позднее я изменил лишь три слова».

Лавкрафт – крайне любопытный случай распространения «оккультного знания» через сновидение, он был одним из немногих, способных эффективно писать о сверхъестественном без сознательной веры в данные, которые он передавал. Напротив, он категорически отрицал возможность существования оккультных явлений, хотя и использовал их проявления в качестве беллетристического приёма. Однако, это интеллектуальное опровержение, выраженное в его письмах и беседах с друзьями, противоречит субъективной уверенности, с которой он описывал вещи, засвидетельствованные в его творчестве (это – указание на динамическую дихотомию между рациональным и интуитивным аспектами его психики).

С появлением последующих рассказов, в творчестве Лавкрафта начала сформировываться скрытая модель. Рассказ «Зов Ктулху», написанный в 1926 году, раскрывает этот замысел. Сюжет этой истории предполагает, что в определённые времена, когда созвездия принимают особое положение, некоторые тёмные силы могут влиять на чувствительных людей, посылая им образы «Великих Древних», богоподобных пришельцев внеземного происхождения. Эти существа находятся в ином измерении или на другом вибрационном уровне, и могут войти в эту вселенную только через специфические «отверстые зоны» или психические врата – понятие фундаментальное во многих оккультных традициях. Ктулху – Верховный Жрец Древних, погребённый в затонувшем городе Р"Лайх, где он ожидает время их возвращения. Он изображён в виде крылатого антропоида огромного размера с щупальцами, состоящего из полувязкой субстанции, способной воссоединяться вновь после очевидного уничтожения в конце рассказа. Повествование также свидетельствует, используя различные археологические и мифологические источники, о постоянном существовании культа, посвящённого возвращению Древних; его служителей можно найти, начиная от обитателей Южных Морей до ангакоков Гренландии и тех, кто практикует вуду в южных штатах США.

Также Лавкрафт даёт краткое описание мира после прихода Великих Древних:

«Это время распознать будет просто, ведь люди тогда станут как Великие Древние – дикими и свободными, по ту сторону добра и зла, откажутся от законов и морали, все будут кричать, убивать и веселиться. Тогда освобождённые Древние откроют им новые способы кричать, убивать, веселиться и наслаждаться, и вся земля воспылает в холокосте экстаза и свободы».

Есть явная схожесть между этим отрывком и учениями многих действительных тайных обществ прошлого, включая ассассинов, гностиков и тамплиеров, но в особенности «Закон Телемы», изложенный современником Лавкрафта Алистером Кроули. Основное различие – в моральной интерпретации. В то время как Лавкрафт считал древних богов воплощением зла, Кроули видел такое возвращение атавистических божеств как событие, полностью согласующееся с «последовательностью Эонов».

После «Зова Ктулху» Лавкрафт написал более дюжины рассказов, содержащих центральное ядро взаимосвязанной мифологии, которая позже стала известна под названием «Мифы Ктулху». В этих рассказах он описывает различные ритуалы, существующие со времён исконного господства Древних, и сохранённые до настоящего времени в эзотерических гримуарах вроде «Некрономикона», с помощью которого мог быть проведён ритуал эвокации внеземных богов. В «Случае Чарльза Декстера Варда», приписывая единый источник ко многим различающимся ветвям оккультной веры, Лавкрафт намекает на то, что подлинные корни магических искусств лежат в ритуальном почитании сущностей, находящихся за пределами измерений. Столетиями соблюдались эти церемонии и были неправильно интерпретированы в терминах чёрной магии и поклонения дьяволу.

Здесь следует отметить, что Лавкрафт никогда не употреблял термин «Мифы Ктулху», который был введён его протеже Августом Дерлетом после смерти писателя. Ктулху – всего лишь один представитель целого пантеона божеств, который включает Йог-Сотота, Азатота, Ньярлатхотепа, Шуб-Ниггурата и других. Манифестации этих сущностей меняются от рассказа к рассказу. Иногда они изображены как сверхъестественные, тогда как в других случаях они появляются как космические пришельцы в конкретном физическом обличье. Некое исключительное божество может быть упомянуто обоими способами в пределах одного текста. Сравнивая упоминания каждого из божеств в историях «Мифов», можно восстановить их взаимосвязь и иерархию, исследовать соотношения между воображаемым пантеоном Лавкрафта и религиозно-мифологическими системами, существовавшими в прошлом.

В основном, боги Мифов Ктулху разделяются на две группы – Великие Древние и Древнейшие Боги, из последних имя есть лишь у Ноденса. Между Предельным Хаосом и Физическим Миром находятся Йог-Сотот и Азатот, делящие власть над более низшими божествами, дочеловеческими расами и людьми.

Йог-Сотот – это внешнее проявление Изначального Хаоса, врата, через которые должны войти те, кто существуют за пределами. В «Данвичском Ужасе» Лавкрафт пишет:

«Древние были, Древние есть, и Древние будут. Не в тех пространствах, о которых нам известно, но между ними. Они идут невозмутимые и изначальные, безразмерные и невидимые для нас. Йог-Сотот знает врата. Йог-Сотот и есть врата. Йог-Сотот – и ключ, и страж врат. Прошлое, настоящее, будущее, всё – в Йог-Сототе. Он знает, откуда Древние пришли в прошлом, и знает, откуда Они придут в будущем».

Закон его существования параллелен концепции вселенной, описанной в индуистской и восточной мистике, безграничное бытие и сущность, Весь-в-Одном и Один-во-Всём. Конкретная физическая форма как таковая не может быть приписана Йог-Сототу, хотя в «Данвичском Ужасе» его детище от спаривания с Лавинией Уотли сравнивается с осьминогом, многоножкой или пауком. Формула эвокации Йог-Сотота дана в «Случае Чарльза Декстера Варда», там, где она составляет часть некромантических практик чародея Джозефа Кёрвена.

Британский оккультист Кеннет Грант описал Йог-Сотота как воплощение «высшего и предельного богохульства в форме Эона (йог или юга) Сета (Сотот = Сет + Тот)». На каббалистическом Древе Жизни Йог-Сотота можно соотнести с Да"ат, седьмой (или «скрытой») сефирой, и отождествить с Хоронзоном, Хранителем Бездны, которого Кроули называл «самый первый и наиболее смертоносный из сил зла», чьё число – 333, число Хаоса и Дисперсии.

Со стороны стихий, Йог-Сотота можно рассмотреть как абсолютное проявление Огня; магически – отнести к активному Духу. Его основное местопребывание – крайний Юг.

Правит этой вселенной Азатот:

«слепой бог-идиот… Господин Всех Вещей, окружённый ордой безумных и аморфных танцоров, убаюканный высоким и монотонным свистом демонической флейты, которую держат лапы того, кому невозможно дать имя».

В то время как Йог-Сотот заключает в себе пространство бесконечности, Азатот символизирует собой противоположный принцип: он правит в сердце Хаоса, центральной точке вселенной, пропитанной влиянием Йог-Сотота. Их отношения могут быть представлены как согласование бесконечного расширения и бесконечного сжатия. Говоря физическими терминами, Азатот проявляется как колоссальная деструктивная энергия, присущая атомной частице, которая высвобождена с помощью ядерного синтеза. Он – полная противоположность творению, предельно негативный аспект Стихии Огня. Магически, он относится к пассивному Духу.

Аморфные танцоры, подвластные богу-идиоту Азатоту и сопровождающие его у трона Хаоса, относятся к «Другим Богам». Их душа и посланник – Ньярлатхотеп, «Ползущий Хаос», являющийся посредником между Древними и их последователями-людьми. Его аватара проявляется в виде одетого в чёрное человека с угольно-чёрной кожей, но, по всем остальным признакам, принадлежащего к белой расе. В таком виде в нём можно опознать «Чёрного Человека ведьминского Шабаша» - воплощение, обычно связанное с Сатаной. В трактатах по колдовству семнадцатого века он изображён как существо со смоляной кожей, в длинной чёрной рясе священника и конической шляпе – описание, подкреплённое свидетельскими показаниями людей, как в Европе, так и в Новой Англии Лавкрафта.

Физическое появление Ньярлатхотепа также поразительно схоже с появлением той астральной сущности, Айваза, которая продиктовала Алистеру Кроули текст, известный как «Книга Закона», таким образом, ознаменовав начало Эона Гора. Кроули описывает Айваза как «высокого тёмного человека, лет тридцати, с лицом повелителя дикарей и глазами, закрытыми вуалью, чтобы их взгляд не разрушал то, что они видели».

Согласно Гранту, культ Айваза «может быть прослежен до периода, инспирированного извечной Драконианской Традицией Египта, жившей в тёмных династиях, чьи памятники были наполнены прахом противников древнейшего культа». Интересно отметить, что сам Лавкрафт указал на связь поклонения Ньярлатхотепу именно с «до-династическим Египтом» в одноимённом стихотворении в прозе.

Стихия Ньярлатхотепа – Эфир, средство коммуникации в межзвёздном пространстве (или, в терминологии Лавкрафта, «Внимающей Пустоте»).

Шуб-Ниггурат – «Чёрный Козёл Лесов с Легионом Младых» – название, означающее размножение существ на Земле. Он – Рогатый Бог языческих земледельческих сообществ древнего мира, символизирующий изобилие и сексуальную энергию. В греческой мифологии его архетипом является Пан, получеловек-полукозёл. Во времена смены язычества на христианство, образ Пана стал прототипом для христианского дьявола и был связан с практикой сатанизма, хотя поклонение Рогатому Богу старше христианства по крайне мере на тысячу лет.

В 1919 году Алистер Кроули издал стихотворение, озаглавленное «Гимн Пану», пробудив поток сексуальной энергии, как это и полагается в церемониальной магии, и который он часто включал в свою собственную магическую практику. Восклицание «Ио, Пан!», завершающее стихотворение соответствует возгласу «Йа! Шуб-Ниггурат!», встречающемуся в нескольких рассказах Лавкрафта о поклонении козлоподобному богу. Это соответствие рождает вопрос о близком знакомстве Лавкрафта с работой Кроули. Он мог читать «Эквинокс» (собрание эссе Кроули) в получившей копию в декабре 1917 года библиотеке Гарварда, где «Гимн Пану» является первым сочинением. Однако, кроме случайных упоминаний Кроули в одном из писем Лавкрафта, идентифицирующих его с персонажем в рассказе Уэйкфилда, кажется маловероятным, что Лавкрафт знал о «Великом Звере» что-нибудь большее, чем слухи о его репутации.

Стихия Шуб-Ниггурата – Земля, символизируемая знаком Тельца. Его местопребывание – Север.

Бог Дагон был взят Лавкрафтом из древнееврейских текстов, в которых он предстаёт как бог Филистимлян. В «Мифах» он – Исток Морей, водный эквивалент Шуб-Ниггурата, а также Господин земноводных Глубоководных. Его стихия – Вода, а его число – 777.

Ктулху упоминается как «Верховный Жрец Великих Древних». Его другие имена – «Тот, кто явится», «Повелитель Р"Лайха» и «Господин Водной Бездны». Ктулху – инициатор сновидений, посланных человечеству из города-склепа Р"Лайха. Формула обращения к нему подана Лавкрафтом в любопытной ритуальной фразе нечеловеческого происхождения, которую поют поклонники культа Ктулху:

«П"нглуи мглв"наф Ктулху Р"Лайх вга"нагл фтагн».

Ктулху соответствует Бездне подсознания или спящего ума и астрологически связан со знаком Скорпиона. В церемониях он относится к Западу (Амента или Обитель Мёртвых в древнеегипетской религии), его географическое местопребывание – Р"Лайх на Юге Тихого Океана (точные координаты можно найти в рассказе «Зов Ктулху»).

Как уже было сказано, Ноденс – единственный из Древнейших Богов, имеющий имя. Лавкрафт не даёт никакой дополнительной информации о нём.

Знак Древнейших Богов изображался в виде прямой пентаграммы, в которую вписан символ, имеющий форму глаза. Лучи пентаграммы символизируют четыре стихии плюс Дух (пятый или «скрытый» элемент). Объединённые, они уравновешивают единую стихию природы Древних, намекая на то, что Древнейшие Боги могут существовать на более высоком уровне. «Глаз» подразумевает открытие аджна-чакры, или Третьего Глаза, символизирующего способность астрального зрения.

Сущности, описанные выше, названы «богами», потому что им поклоняются неисчислимые орды других сущностей, и люди, и нелюди. Среди них – «Старейшие Расы», те, кто населял Землю в доисторические времена, и чьё незримое присутствие является причиной существования людей.

Первой из этих рас, посетившей Землю, были «Древние», спустившиеся со звёзд и построившие город из чёрного камня в Антарктиде. Они изображены как существа с головой в форме морской звезды, имеющие трубчатые тела, покрытые щупальцами и ресничками. Их слуги – безмозглые, протоплазматические «шогготы». В повести «Хребты Безумия» Лавкрафт описывает войны между Древними и другими внеземными расами на заре времён, включая Потомство Ктулху (крылатые головоногие создания, которые построили затонувший город Р"Лайх).

Глубоководные, описанные Лавкрафтом в «Тени над Иннсмутом», - полугуманоидные водные слуги Дагона. В прошлом они осмеливались выходить на землю и совокуплялись с людьми, порождая дегенеративное потомство, которое обладало рыбоподобными физическими чертами, известными как «иннсмутский взгляд», появившимися после того, как жители новоанглийского порта скрестились с Глубоководными.

Повесть «Шепчущий во Тьме» рассказывает о третьей группе нечеловеческих созданий с планеты Юггот (или Плутон). Они – по сути грибовидные крабоподобные существа, которых Лавкрафт связывает с Ми-Го, или гималайским Снежным Человеком.

Последний тип, который Лавкрафт подробно описывает – «Великая Раса», которая захватила Австралию приблизительно 150 000 лет назад. В отличие от других вышеупомянутых рас, кажется, что эта группа была коренной на Земле. Они были существами конусообразной формы, с прикреплёнными к растягивающимся конечностям головой и органами. Согласно рассказу «Тень из Безвременья», Великая Раса, способная осуществлять обмен сознанием с любой формой жизни, накопила обширные познания о различных культурах, населяющих вселенную.

Здесь пантеон нечеловеческих сущностей заканчивается. Поклонение Великим Древним продолжено на земле тайными обществами, чьи традиции и ритуалы сохраняют скрытое знание этих Древнейших Рас. Лавкрафт удостоверяет три таких культа: «Культ Ктулху», «Эзотерический Орден Дагона», находящийся в Иннсмуте (реально – в Ньюбарипорте, штат Массачусетс), и «Секта Звёздной Мудрости». В «Скитальце Тьмы» Лавкрафт описывает, как эта последняя секта проводила собрания в церкви в Провиденсе, где её последователи общались с аватарой Ньярлатхотепа с помощью объекта, известного как «Сияющий Трапецоэдр».

Название «Звёздная Мудрость» вновь возвращает нас к Кроули и « Argentum Astrum », или «Ордену Серебряной Звезды», основанному им в 1907 году. «Серебряная Звезда» символизирует Сириус, откуда истекает магический поток, представителем которого на Земле является сущность Айваз.

Другой современник Лавкрафта, чьи сочинения содержат много сходств и соответствий с его работами – Елена Петровна Блавацкая, известный оккультист, теософ и автор «Тайной Доктрины». Эта обширная работа является по существу расширенным комментарием к «Книге Дзян», фрагменту «Мани Кумбурм» (священные писания джугарийцев, древней расы, населявшей горные области северного Тибета). Эти тексты начинают рассказывать о том, что землёй когда-то правили вышеупомянутые хаотические сущности, переправившиеся через бездну, чтобы прийти из иной вселенной, одновременно предшествуя появлению человека, и продолжают рассказывать о том, как они были изгнаны из этой вселенной вмешательством сил, союзников Порядка. Эта космическая история, подробно излагающая последующие битвы с другими изначальными формами жизни, показывает очевидные параллели с тем, что описано в Мифах Ктулху.

«на днях мой друг из Нового Орлеана Е. Хоффман Прайс… обнаружил крайне живописный цикл мифов о ранних эпохах земли, потерянных континентах Куша (Атлантида) и Шалмали (Лемурия), о населении земли, прибывшем с других планет. Там говорится о тайной книге в какой-то восточной святыне, фрагменты которой древнее самой земли… Прайс уверяет меня, что это – подлинный фольклор и обещает выслать более подробные сведения».

В другом письме Лавкрафт обнаруживает идентичность той тайной книги и «Книги Дзян» и отождествляет восточную святыню с «Шамбалой».

Мадам Блаватская умерла 8 мая 1891 года от воспаления почек, того же самого заболевания, которое коснулось и Лавкрафта и стало одной из причин его ранней смерти.

Объяснение многих «оккультных» соответствий, обнаруженных в творчестве Лавкрафта, даётся в «Тифонианской Трилогии» Кеннета Гранта. Он предполагает, что гримуар Лавкрафта «Некрономикон» действительно существует в Акаше, или в пространстве Астрального Света. Это эфирное хранилище окружает землю и сохраняет в своей структуре отпечаток каждого события, произошедшего со времён формирования планеты. К нему могут получить доступ люди, обладающие определёнными психическими способностями и воспринимающие посланные чужой волей видения. Блаватская написала «Книгу Дзян», а Кроули – «Книгу Элементов Клипот» под воздействием хроник Акаши. Могло ли быть так, что Лавкрафту подсознательно передали «Книгу Мёртвых Имён» из того же источника?

Создавая Мифы Ктулху, Лавкрафт использовал широкий диапазон источников, от подлинной оккультной традиции до литературных материалов, имеющих к ней отношение. В своём эссе «Сверхъестественный Ужас в Литературе» он упоминает академические труды, такие как «Золотая Ветвь» Фрейзера и книга Маргарет Мюррэй «Культ Ведьм в Западной Европе», а также подлинные гримуары, вроде «Ключей Соломона», «Книги Еноха» Джона Ди, или « Liber Logaeth ». Также он изучал собрание средневековых текстов Уэйта, «Книгу Чёрной Магии и Договоров», «Священную Магию Абра-Мелина Мудреца» в переводе МакГрегора Матерса и «Чудеса Невидимого Мира» Коттона Матерса о событиях, связанных с колдовскими явлениями, произошедшими в 1692 году в Салеме. Названия этих книг отразились в гримуарах, созданных самим Лавкрафтом и другими авторами Мифов Ктулху: « De Vermis Misteriis » («Мистерии Червя»), «Пнакотические Рукописи», « Les Cultes des Ghoules » («Культы Упырей») и «Книга Эйбон».

Однако, наиболее значительное из этих вымышленных фолиантов – собственное творение Лавкрафта, «Аль Азиф» безумного араба Абдула Аль Хазреда, или, используя его латинское наименование, «Некрономикон». Это название, пришедшее к Лавкрафту во сне, переводится так:

NEKROS – труп, NOMOS – закон, EIKON – образ.

Отсюда, «Изображение (или Описание) Закона Мёртвых».

В брошюре под названием «Хронология Некрономикона», опубликованной в 1936 году, Лавкрафт даёт предполагаемую историю этой пр?клятой книги. Согласно этому эссе, оригинальный текст был расшифрован поэтом Альхазредом в 730 году до нашей эры в Дамаске. Название «Аль Азиф» обозначает ночные звуки насекомых, по поверьям арабов считающиеся воем демонов. (По каббалистической нумерологии его число – 129, которое означает, среди всего прочего, «пространство голодных существ» и соответствует египетскому слову «а tem », «уничтожать».) Альхазред провёл в одиночестве десять лет в огромной пустыне на юге Аравии, Roba - El - Ehaliyeh или «Пустое Пространство» древних, которое, как гласили слухи, было населено злыми духами. Он исследовал руины Вавилона и подземные усыпальницы Мемфиса, а также посетил некий запретный город. Под останками безымянного города в пустыне он обнаружил хроники расы, более древней, чем человечество, и записал их в «Азифе».

В 950 году нашей эры книга тайно была переведена на греческий язык Феодором Филетским из Константинополя под названием «Некрономикон», а в 1228 году Олаус Вормиус сделал перевод на латынь. Этот перевод был опубликован дважды – первый раз готическим шрифтом в 15-м столетии в Германии, второй раз – в 17-м столетии в Испании. Вскоре после появления латинского перевода, «Некрономикон» был запрещён папой Григорием IX , а от греческой копии не осталось и следа после сожжения библиотеки в Салеме в 1692 году. Перевод, сделанный Ди, никогда не был напечатан и существует лишь в виде восстановленных фрагментов оригинальной рукописи. Из двух ныне существующих латинских текстов, один предположительно хранится в Британском музее, а второй – в Национальной библиотеке в Париже. Издание 17-го века есть в библиотеке Уайднера в Гарварде. Другие многочисленные копии этой книги, запрещённой властями большинства стран и всеми ветвями организованной религии, также, вероятно, существуют.

Примечательно упоминание имени Ди в связи с «Некрономиконом», так как он был одним из тех немногих адептов магии прошлого, кто мог бы предоставить нам подлинные факты общения с нечеловеческими сущностями. Доктор Джон Ди был астрологом королевы Елизаветы I , сотрудничавший со многими провидцами и знатоками духовидения, наиболее талантливым из которых был ирландец сэр Эдвард Келли. С помощью магического зеркала индейцев майа, Келли стал контактировать с некими духами, сообщающими через него ряд магических «воззваний» или ключей на языке, называемом «енохианским». Этот язык был изучен и проанализирован многими историками, которые подтверждают, что это – действительно подлинная и последовательная идиома, непохожая ни на один ныне существующий язык. Ещё более удивительно то, что в недавно расшифрованных отрывках «Книги Еноха» были обнаружены слова, весьма похожие на имена Великих Древних из Мифов Ктулху.

С 1930 года Лавкрафт время от времени убеждал тех, с кем вёл переписку, что как только он собирается бросить сочинять, нечто вынуждает его продолжать создавать новые произведения. В 1935-м (спустя год после завершения его последнего рассказа «Тень Из Безвременья») у него обнаружили болезнь, которую окончательно диагностировали в 1937 году как рак кишечника. К этому времени недуг распространился на всё тело. Лавкрафта положили в больницу Jane Brown Memorial Hospital , где он скончался 15 марта 1937 года в возрасте 46 лет. Спустя три дня его похоронили на фамильном участке кладбища Swat Point Cemetary.

После смерти Лавкрафта друг писателя Август Дерлет основал издательство Arkham House для спасения его творчества от безызвестности дешёвых журналов, в которых впервые появились рассказы Лавкрафта, и с целью донести его сочинения до внимания более широкой аудитории. (В течение всей жизни Лавкрафта, только один из его рассказов, «Тень над Иннсмутом», появился в книжной форме, опубликованный в небольшом частном издательстве.) В 1939 году Arkham House издал первый сборник его рассказов «Аутсайдер и Другие». С тех пор, многие авторы внесли свой вклад в растущие хроники Мифов Ктулху, добавляя собственных божеств в пантеон и прибавляя к списку богохульных гримуаров новые жуткие фолианты. Многие из этих авторов – люди, с которыми Лавкрафт лично переписывался: Кларк Эштон Смит, Роберт Е. Говард, Фрэнк Белкнап Лонг, Роберт Блох и сам Дерлет. Позже элементы Мифов Ктулху были использованы в творчестве Кона Уилсона, Рэмси Кэмпбелла и Брайана Ламли.

«Мифы» также были заимствованы для практического использования некоторыми современными магическими и оккультными группами и организациями. Антон Ла Вей, глава основанной в Калифорнии Церкви Сатаны, опубликовал свою книгу «Сатанинские Ритуалы» в 1972 году, в которой посвятил целую главу «метафизике Лавкрафта», включающую подробное описание двух лавкрафтианских ритуалов, «Церемонии Девяти Углов» и «Взывания к Ктулху». Эти ритуалы были воспроизведены на оригинальном языке «Некрономикона» и переведены на английский язык товарищем Ла Вея, сатанистом Майклом Аквино.

Другая группа, использующая лавкрафтовские элементы в своей практике – это Культ Чёрного Змея или « La Couleuvre Noir », поклонники вуду, комбинирующие ритуалы пути левой руки и архетипы из Мифов Ктулху. Их лидер, Мишель Бертьё – один из руководителей Ordo Templi Orientis Antiqua и его ответвления, Монастыря Семи Лучей – был посвящён в мастера гностического вуду на Гаити в 1963 году. В книге «Культы Теней», исследуя современное вуду, Кеннет Грант описывает ритуал, практикуемый с целью вступить в контакт с Глубоководными на безлюдном озере в Висконсине:

«Культ Глубоководных процветает во влажной и холодной атмосфере, в полной противоположности огню и жару, порождёнными начальными церемониями, которые включают в себя ликантропические ритуалы, призывающие обитателей озера. На данном этапе участники на самом деле погружаются в ледяную воду, где происходит перенос сексуально-магической энергии между жрецами и жрицами в стихию воды».

С помощью этого магического ритуала, как утверждает Бертьё, можно установить контакт с этими созданиями, которые «обретают почти материальную сущность».

Лавкрафт оставил нам более чем неудовлетворительное объяснение истинного происхождения Мифов Ктулху. И это, вероятно, имеет большую ценность для тех, кто в настоящее время практикует «Чёрное Искусство». Слово Кеннету Гранту, главе Тифонианского O . T . O .:

«Огромный вклад Лавкрафта в оккультизм – в демонстрации (косвенной, как это скорее всего и было) силы управлять сновидением и быть способным к проецированию в иные измерения, обнаруживая врата, сквозь которые истекает (в форме вдохновения, интуиции и видений) подлинный поток магического сознания».

Оккультный опыт Лавкрафта, скрытый под оболочкой беллетристики, свидетельствует о вторжении сил в полном согласии с архетипами и символами у Блаватской и Кроули, полученными в ходе контакта с «потусторонними» астральными сущностями. Он стал приёмником и передатчиком скрытого знания, хотя, в случае Лавкрафта, этот процесс был скорее интуитивным, нежели осознанным. Порождённые таким образом внутренние противоречия могли быть причиной физических и психических особенностей писателя; причинами могли быть и те самые черты характера, из-за которых он держался особняком от остальной части общества, сделавшие его идеальным каналом для связи с запредельными силами.

Практически неизвестный при жизни, как и многие писатели-классики, сегодня Лавкрафт Говард Филлипс стал культовой фигурой. Он прославился и как создатель целого пантеона божеств, в том числе популярного в медийной культуре владыки миров Ктулху, и как основатель новой религии. Но как бы ни был велик тот вклад в литературу, который внёс Говард Лавкрафт, книги писателя были изданы только после его смерти. Теперь биография автора множества рассказов в жанре хоррор обросла мистическими подробностями. Его уединённый образ жизни является одним из мифов, созданных уже после смерти писателя.

Лавкрафт Говард: детство

Будущий автор «Зова Ктулху» родился в 1890 году. Название родного города писателя — Провиденс, переводится как «провидение». Оно будет помещено на его могильную плиту в форме пророчества: I am providence («Я — провидение»). С детства Лавкрафт Говард мучился от кошмарных снов, главными героями которых были жуткие монстры, позже перекочевавшие в его произведения. Одна из работ, «Дагон», является таким записанным сном. Исследователи творчества писателя отмечают, что этот рассказ стал примером преемственности в работах автора. В «Дагоне» можно увидеть зачатки будущих произведений.

Наибольшее влияние на писателя оказал дедушка, обладатель самой обширной библиотеки в штате, где маленький Говард проводил большую часть своего времени. Там он открыл для себя арабские «Сказки 1001 ночи», которые сильно повлияли на его творчество, породив одного из персонажей — автора книги «Некрономикон» Абдулу Альхазреда. Но больше всего юного Лавкрафта интересовала астрономия, его работы даже печатались в научных журналах. Будучи школьником, он написал свой первый рассказ в жанре ужасов — «Зверь в подземелье», после чего прославился как поэт.

Лейтмотивы творчества Говарда Лавкрафта

С ростом популярности Лавкрафт начал переписываться с другими фантастами. Особенно близко он сошёлся с автором «Конана-варвара», Робертом Говардом. Их работы во многом перекликаются: встречаются одинаковые Древние боги, магические ритуалы и манускрипты. Сильное влияние на писателя оказало творчество Босха. В 1927 году он публикует работу о сверхъестественном, в которой анализирует зарождение и развитие нового литературного направления: рассказов в жанре ужасов.

Он описывает становление готической прозы, утверждая, что сознание человека прячется за невежеством, чтобы не сойти с ума от неспособности осознать все сложности и взаимосвязи мира. Сюжеты своих произведений автор выстраивает на основе предпосылки, что особенности людского восприятия действительности не имеют никакого значения для высших существ и иных биологических форм. Этот лейтмотив впервые проявляется в «Дагоне», после чего находит своё отражение в самом популярном рассказе, который написал Говард Лавкрафт — «Зов Ктулху», а также в повести «Тень над Иннсмутом».

«Зов Ктулху»

Лавкрафт Говард связывался некоторыми исследователями с масонским орденом и оккультистом Алистером Кроули. Причиной этого стало его творчество, в том числе целый пантеон древних богов, описанный в рассказах и повестях. Мифология, созданная писателем, получила название «Мифы Ктулху»: в честь божества, впервые появившегося в рассказе «Зов Ктулху», которое не является ни самым главным, ни самым ужасным в пантеоне. Именно оно заслужило наибольшую популярность среди почитателей такого мастера изображать ужасы, как Говард Лавкрафт. Отзывы о его книгах, особенно с присутствием этого персонажа, в большинстве своём восторженные, они пробуждают интерес к творчеству автора.

Говард Лавкрафт: книги автора

Какие ещё произведения писателя популярны и по сей день? Можно смело сказать, что большинство. Каждый читатель находит для себя что-то притягательное и волнующее в различных работах Лавкрафта. Но можно выделить среди них несколько главных шедевров:

1. Одним из лучших считается рассказ «Шепчущий в темноте» — об инопланетной расе разумных грибов. Он является частью «Мифов Ктулху» и перекликается с другими работами Лавкрафта.
2. «Цвет из иных миров», который сам автор считал лучшим своим произведением. В рассказе повествуется о семье фермеров и ужасных событиях, которые произошли с ней после падения метеорита.
3. «Хребты безумия» — роман, одно из центральных произведений, в котором присутствует мифология Ктулху. В нём впервые упоминаются инопланетная раса Старшие (или Старцы).
4. «Тень из безвременья» — ещё один рассказ о внеземной цивилизации, захватившей разум землян.

Наследие Лавкрафта

Мифология, созданная Говардом Лавкрафтом, вдохновляет Стивена Кинга, Августа Дерлета и других знаменитых современных писателей, прославившихся своими «жуткими» произведениями. Персонажи Лавкрафта появляются в компьютерных играх и кино. Самого его называют Эдгаром По XX века. По мотивам нескольких книг, в том числе «Ужаса Данвича», была придумана настольная игра о пробуждении Древнего Зла. Образ Ктулху тиражируется в массовой культуре, создана даже нетрадиционная религиозная организация, известная под названием «Культ Ктулху». Хотя трудно сказать, был бы рад писатель подобной популярности, доживи он до наших дней. Нет сомнений лишь в том, что творчество Лавкрафта будет актуально ещё очень долго.

Он был великим неудачником. Он собственноручно создал новое направление в литературе XX века и умер в убеждении, что жизнь была прожита напрасно.

Говард Филлипс Лавкрафт (Howard Phillips Lovecraft, 1890-1937) родился 20 августа 1890 года в городе Провиденс штата Род Айленд. В этом городе он прожил (с одним длительным перерывом) всю свою жизнь. Точнее, не прожил – промучился. Вот уж кого судьба не баловала конфетами при жизни... впрочем, все относительно. Мучения физические для Лавкрафта всегда отступали на второй план по сравнению с духовными пытками, на которые он был обречен своим мировосприятием, образом жизни и мысли. Сложно ожидать иного от человека, который с самого раннего детства существовал в атмосфере психического надлома.

Отец будущего писателя, Уиндфилд Скотт Лавкрафт, торговый агент ювелирной фирмы "Горхэм и Ко", помешался во время одной из деловых поездок в Чикаго. Его привезли в Провиденс и поместили в местную Батлеровскую лечебницу. Произошло это весной 1893 года, когда Говарду еще не исполнилось и трех лет. Мальчику сказали, что отец его впал в кому. Больше он отца так и не увидел: Уинфилд Лавкрафт скончался в лечебнице в 1898 году.

Мать Говарда, Сара Сьюзан Филлипс, добавившая в замужестве фамилию Лавкрафт, тоже была женщиной нервной. Заболевание и смерть мужа тяготили ее всю оставшуюся жизнь (весьма вероятной причиной кончины Уинфилда было осложнение, которое дал на мозг подхваченный в командировке сифилис, что горя ее никак не скрашивало), и это не могло не отразиться на психике ребенка. Сара перенесла на ребенка обиду на мужа, который, как она считала, ее предал, материнская любовь, сросшаяся с этим чувством, приобрела жутковатый садистский оттенок. Зигмунд Фрейд , вероятно, нашел бы ее случай крайне интересным для теории психоанализа...

Стоит ли удивляться, что в таких условиях мальчик рос крайне чувствительным - и восприимчивым.

Восприимчивость эта, однако, имела и сторону положительную: он прекрасно усваивал знания. Особенно хорошо давалась ему словесность. Уже в возрасте двух лет он со слуха повторял наизусть стихи, в три года научился читать, а вполне осознанным литературным творчеством занялся в шесть лет.

В 1895 году он прочитал "Тысячу и одну ночь". Арабские сказки произвели на него сильное впечатление: пятилетний ребенок объявил домашним, что принимает ислам и называть его отныне следует Абдул Алхазред. Через четверть века это имя скользнет в мир из рассказа "Безымянный город", а чуть позже навсегда окажется связанным с одним из самых мрачных творений человеческой фантазии – "Некрономиконом", мифической книгой, в существование которой благодаря Лавкрафту и его последователям верят сейчас слишком многие...

Следующим сильным литературным впечатлением для маленького Говарда стали детские адаптации "Илиады" и "Одиссеи". В ноябре 1897 года он записывает первое свое произведение, сохранившееся до наших дней – "Стихотворение об Одиссее", 88-строчное переложение поэмы Гомера.

Кроме классики, в домашней библиотеке была довольно широко представлена и вполне современная литература. Биографы Лавкрафта один за другим пересказывают историю о том, как однажды миссис Лавкрафт обнаружила, что ее семилетний сын читает "Остров доктора Моро" Герберта Уэллса, просмотрела несколько страниц и, убедившись во вредоносных качествах этой книги, швырнула ее в камин. Если история эта действительно имела место, она может означать, что в семейная библиотека пополнялась совсем свежими изданиями – действие апокрифа разворачивается в 1897 или в 1898 году, а "Остров доктора Моро" вышел впервые в Великобритании в 1896...

В 1898 году Говард впервые пробует себя в приключенческой прозе и создает нечто под названием "Тайный грот, или Приключения Джона Ли". Тогда же примерно он поступает в школу, которую через год ему пришлось покинуть из-за слабого здоровья – как физического, так и психического. Образование он в итоге все-таки получил - частью домашними уроками, частью читая самостоятельно, частью в школе, которую хотя и эпизодически, но все-таки посещал. Наука его интересовала ничуть не меньше, чем литература. Одна из тетушек подарила ему детскую химическую лабораторию, и очень скоро Говард мог с полным правом считаться самым эрудированным химиком среди своих сверстников. Исследовательский пыл был настолько силен в этом хилом теле, что выход для этого пыла мог найтись только в творчестве: неудивительно, что в 1899 году Лавкрафт начинает выпускать на гектографе свое первое любительское периодическое издание – журнал "The Scientific Gazette".

Удивительно не то, что он этот проект затеял, и даже не то, что он действительно сумел воплотить его в жизнь, когда ему самому было всего лишь девять. Удивительно то, что "The Scientific Gazette" продолжал издаваться на протяжении восьми лет. Всего Лавкрафт выпустил 32 номера – в среднем, по номеру в три месяца.

При этом химией его научные увлечения не ограничились. В 1902 году мать подарила ему телескоп, что вызвало новый всплеск интереса к науке – на этот раз к астрономии. Как легко догадаться, своими открытиями Лавкрафт решил делиться с родными и приятелями по школе уже испытанным и хорошо себя зарекомендовавшим способом – он начал издавать еще один журнал.

За пять лет, с 1902 по 1907 год, он выпустил на гектографе 69 номеров "Rhode Island Journal of Astronomy". Простой подсчет показывает, что он делал примерно по одному номеру в месяц. При этом, не забывайте, продолжая работать над "The Scientific Gazette", много читать и, черт побери, не переставая писать другие тексты – только в 1902 году у него появились несколько вполне законченных популярных работ по химии, очерки о древнеегипетской мифологии, краеведению, географии Антарктики...

В 1904 году скончался дед Лавкрафта по матери, Уиппл Ван Бюрен Филлипс, видный местный промышленник. Поверенный, взявшийся после его смерти за управление делами семьи, оказался настолько плох, что от довольно большого наследства вскоре остались жалкие крохи. Семья вынуждена была продать отличный особняк в центре города и перебраться в съемную квартиру всего из пяти комнат. Для Говарда это означало не только разрыв с местом рождения, к которому он был эмоционально привязан, но также полное прекращение частных домашних уроков и вынужденный переход в другую школу. Юноша был подавлен чередой свалившихся на семью несчастий и, как он позже вспоминал, даже подумывал о самоубийстве...

Впрочем, с новыми одноклассниками ему на этот раз более-менее повезло – многие из них еще долго оставались в числе его приятелей. К тому же, в школе оказались отличные преподаватели. У Говарда опять прибавилось хлопот: он увлекся изучением латинского языка.

В 1906 году он купил пишущую машинку – первую и последнюю в своей жизни. Другая ему так и не понадобилась: до конца жизни Лавкрафт пользовался именно этой машинкой.

На ней, видимо, было напечатано и первое его опубликованное произведение – письмо в "Providence Sunday Journal", разоблачавшее астрологию с позиций астрономической науки. Возможно, в редакции газеты так и не поняли, что автором письма был школьник. А Лавкрафт, вдохновленный публикацией, начинает регулярно писать популярные статьи по астрономии для "Pawtuxet Valley Gleaner", а затем и колонки для других местных газет...

В 1905 году был написан рассказ "Зверь в подземелье" ("The Beast in the Cave") , самый ранний, которому суждено было уцелеть в архивах и войти в его собрания сочинений. Еще один рассказ, "Алхимик" ("The Alchemist"), удостоившийся сходной судьбы, датирован 1908 годом, когда Говарда постигли один за другим два новых удара судьбы: весной из-за нервного срыва он вынужден был окончательно оставить школу (даже не получив диплома о ее окончании), а потом, из-за той же повышенной нервозности, провалился на вступительных экзаменах в Брауновский университет.

Эта неудача окончательно расшатала и без того хрупкую психику Лавкрафта и он надолго замкнулся в себе. Работа, прежде придававшая определенный смысл его существованию, перестала его привлекать, к результатам своих трудов он начал относиться все более пренебрежительно. В 1910 году, правда, он закончил работу над "Кратким курсом неорганической химии", но рукопись не то потерял, не то уничтожил. На жизнь в эти годы он зарабатывает публикацией стихов и заметок в местных газетах. Его охватывают безразличие и апатия.

Особо трудные отношения у него складывались с матерью. Сара Филлипс считала повзрослевшего сына уродливым выродком, о чем частенько ему говорила, укрепляя его и без того гипертрофированный комплекс неполноценности. Говард был вынужден жить в одной квартире с постепенно сходящей с ума женщиной, которую он не мог не любить...

Он продолжал читать – от романов Жюля Верна и Герберта Уэллса вынужденно переходя к массовой литературной периодике. Литературные пристрастия его к этому времени уже вполне сформировались: его идеалом стала литература XVIII века. Это было его время, если бы Лавкрафт мог выбирать, в какую эпоху ему жить, он был бы одним из аристократов Новой Англии, носил бы букли и тяжелую дубовую трость и писал стихи гусиным пером... Увы, судьба забросила его в чуждый век и сделала его современниками людей суетных и поверхностных...

В 1913 году в одном из номеров "Argosy" ему попался романтический рассказ некоего Фреда Джексона (совершенно ныне забытого, но в те времена пользовавшегося довольно большой популярностью). Рассказ был настолько плох, что даже вывел Лавкрафта из состояния апатии и вынудил написать язвительное письмо в редакцию. Характерно, что письмо это было написано в стихах. После того, как выпад Лавкрафта появился на страницах журнала в разделе читательских отзывов, началась настоящая буря: поклонники и поклонницы Фреда Джексона обрушили на "критикана" бурю негодования. Лавкрафт ответил целой серией виртуозных поэтических памфлетов, в которых остро высмеивал вкусы и претензии оппонентов. Особенно активен в этих читательских баталиях был некий Джон Расселл, чей поединок с Лавкрафтом продолжался несколько месяцев и закончился только в 1914 году (противники опубликовали в журнале написанное ими в соавторстве стихотворение, в котором заключали друг с другом перемирие).

Оригинальная сия дискуссия привлекла к Лавкрафту внимание активистов одного из любительских писательских сообществ. Эдвард Ф. Даас, президент так называемой United Amateur Press Association (UAPA), обратился к Лавкрафту с предложением присоединиться к их ассоциации. Лавкрафт предложение принял и в начале 1914 года влился в ряды UAPA.

Любительские объединения, одно из которых приютило неприкаянную душу будущего классика, создавались в основном для того, чтобы дать их участникам возможность реализовать свои творческие амбиции. Каждый из членов ассоциации выпускал собственное самодельное издание, как правило, тиражом в десять-пятнадцать экземпляров, и рассылал его другим участникам. Лавкрафт поначалу рассылал свои произведения (в основном стихи) и статьи для публикации в любительских журналах других членов UAPA, а с 1915 года начал издавать и свой собственный журнал "The Conservative", который, меняя периодичность, выходил вплоть до 1923 года (всего было выпущено 13 номеров). Кроме того, он присоединился к местному отделению Amateur Press Club и участвовал в издании его печатного органа "The Providence Amateur".

Позже Лавкрафт напишет об этом времени: "В 1914 году, когда дружественная рука любительского сообщества впервые простерлась ко мне, я почти утвердился в своем растительном существовании... Но с помощью соратников я вновь обрел вкус к жизни, не отягощенной чрезмерной скорбью, нашел новое применение моим способностям, и это дало мне ощущение, что усилия мои не так уж безнадежны. Впервые я смог почувствовать, что потуги мои на союз с искусствами были чем-то большим, чем крики вопиющего в невнемлющем мире..."

Одно из важных обстоятельств, надолго привязавших Лавкрафта к APA, заключалось в том, что ассоциация не просто давала выход его творческим устремлениям, но и создавала наиболее приемлемые для него условия общения с себе подобными. Он слишком привык к затворничеству, и быстрый переход от сумрака к свету был бы для него чрезмерно болезненным. Обмен письмами позволял находиться в контакте с единомышленниками, оставаясь в щадящей его чувствительность тени.

Однако его затворничество не было ни постоянным, ни абсолютным. Он посещал заседания клуба, он ходил в кино – даже опубликовал в "The Providence Amateur" стихотворение в честь Чарли Чаплина! После того, как 6 апреля 1917 года США вступили в войну с Германией, Лавкрафт решил пойти добровольцем в национальную гвардию – впрочем, мать без труда добилась того, чтобы он не прошел медкомиссию. В том же 1917 году UAPA избирает его своим президентом на годичный срок – правда, заочно.

Многократно приходилось читать в биографических и иных статьях, посвященных Лавкрафту, о его болезненном нежелании общаться с другими людьми и его добровольном заточении в Провиденсе. Велик был талант этого человека, если его проза бросила столь явный отсвет на его же собственную биографию!

"Несчастен тот, кому воспоминания о детских годах приносят лишь страх и печаль. Жалок тот, кто, оглядываясь, видит позади лишь нескончаемое одинокое существование в огромных мрачных залах с драпированными темнотой стенами и рядами навевающих тоску древних книг; бесконечное бессонное ожидание чего-то - чего? - в сумеречных рощах, среди наводящих благоговейный ужас деревьев, - огромных, причудливых, оплетенных лианами, безмолвно качающих в вышине искривленными ветвями... Вот как щедро был оделен я богами - одинокий, отвергнутый, сломленный, сдавшийся. Но отчаянно цепляюсь я даже за эти блеклые воспоминания, в них скрываюсь, бегу я мыслей о том, что случилось после..."

Вступительные абзацы "Изгоя" действительно настолько выразительны, что с трудом можно отрешиться от мысли, будто написаны они от лица самого автора. И все-таки это впечатление обманчиво. Конечно, ему комфортнее было переписываться с человеком, чем постоянно с ним общаться – но можно ли забыть о том, как Лавкрафт в 1932 году поехал в Новый Орлеан только чтобы повидаться с Э. Хоффманом Прайсом и проговорить с ним 25 часов кряду, без перерыва на сон?.. Безусловно, он любил свой город – достаточно прочитать изумительные описания Провиденса в "Истории болезни Чарлза Декстера Уорда", чтобы убедиться в этом раз и навсегда. Однако посетив в 1930 году Квебек, он пишет не менее вдохновенное "Описание Квебека" – просто так, для самого себя, не имея никаких видов на его публикацию... Старые американские города приводят его в такое же восхищение – Чарлстон, Сэйлем (превращенный воображением Лавкравта в Аркхэм), Марблхэд (послуживший прототипом Кингспорта), а большие – Нью-Йорк (в частности Бруклин), Филадельфия, - наводят тоску...

В ноябре 1916 года в журнале "United Amateur" был напечатан его давний рассказ "Алхимик". На этот юношеский прозаический опыт Лавкрафта один из участников ассоциации, Пол Кук, прислал отзыв, в котором говорилось, что у автора есть несомненные задатки и ему необходимо продолжать писать именно прозу.

Этот отклик оказался отличным стимулом к творчеству. Получив его, Лавкрафт решил последовать благожелательному совету и в 1917 года написал два рассказа – "Усыпальница" ("The Tomb") (в июне) и "Дагон" ("Dagon") (в июле), которые позже появились в любительском журнале "The Vagrant" – соответственно в марте 1922 и ноябре 1919 года.

С этого года он снова начинает писать прозу – впрочем, пока лишь как дополнение к стихам и публицистике.

В 1918 году появлется "Полярная звезда" ("Polaris", опубликован в журнале "The Philosopher" в декабре 1920 года) – рассказ, написанный по как пересказ яркого сновидения, приснившегося Лавкрафту. Примерно к этому же времени относится еще один проект Лавкрафта: он попробовал себя в жанре "приключений с продолжениями". Повесть "Тайна Мердона Гранжа" ("The Mystery of Murdon Grange") была опубликована только в любительских изданиях под видом буриме. Каждый очередной фрагмент публиковался под новым именем – впрочем, все эти имена были псевдонимами Лавкрафта. Повесть эта впоследствии никогда не переиздавалась, текст ее считается утраченным. "Похоже, я мог бы стать автором сносных "десятицентовых романов", если бы меня с детства упорно готовили к этой стезе!" – как-то пошутил по поводу этого опуса Лавкрафт.

1919 год принес новую катастрофу. 13 марта Сара Сьюзан Филлипс Лавкрафт окончательно сошла с ума и ее поместили в тот же самый Батлеровский госпиталь, где за два десятилетия до того умер Уиндфрид Лавкрафт. Как и ее муж, она до самой смерти так и не смогла покинуть стены лечебницы.

Вряд ли можно счесть совпадением то, что в том же году Лавкрафт пишет рассказ "По ту сторону сна" ("Beyond the Wall of Sleep", опубликован в журнале "Pine Cones" в октябре 1919 года) , действие которого разворачивается в психиатрической лечебнице и повествование ведется от имени молодого врача. Его пациент, дегенерат Джо Слейтер, оказывается вместилищем могущественного космического разума, который со смертью Слейтера обретает свободу и уносится к звездам.

Стоит специально отметить, что это существо проявляло себя, когда Слейтер спал – очень характерный для всего творчества Лавкрафта мотив, использованный уже в "Полярной звезде". Лавкрафт видел очень яркие сны, часто запоминал их и использовал сцены и образы своих сновидений в рассказах. При этом чем дальше, тем заметней в его творчестве проявляется мысль о том, что сны обладают свойствами хоть и особой, но все же реальности...

В написанном в сентябре того же года рассказе "Кончина Хуана Ромеро" ("The Transition of Juan Romero") встречается тот же мотив. При горных работах на руднике взрывом вскрыта подземная полость, выяснить глубину которой не удается. Ночью начинается гроза, и сквозь ее шум герой повести и его сосед по бараку, индеец Хуан Ромеро, слышат исходящий из этой бездны мистический зов, и, "словно повинуясь чужой воле", идут в шахту. Индеец исчезает в пропасти, герой же теряет сознание - и просыпается в своем бараке, где обнаруживает, что его сосед умер во сне.

Про рассказ "Полярная звезда" можно было бы смело сказать, что написан он под влиянием "мифологических" рассказов лорда Дансени. Однако de facto с творчеством британского писателя-аристократа Лавкрафт познакомился только в сентябре 1919 года – то есть, примерно через год после написания "Полярной звезды".

Лорд Дансени стал вторым (после Эдгара По) автором, чье творчество оказало критически важное воздействие на развитие Лавкрафта как писателя и помогло ему увериться в правильности избранного им направления. Читая случайно попавший ему в руки им сборник рассказов Дансени "Рассказы сновидца" ("A Dreamer"s Tales") – как могло не привлечь Лавкрафта такое название! - он испытал настоящий шок – настолько близка была стилистика британского автора к тем образам, которые рождались в его собственном воображении или приходили к нему во сне.

Во время двухлетнего пребывания в Нью-Йорке Лавкрафту повезло попасть на лекцию самого лорда Дансени. Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт, восемнадцатый барон Дансени, произвел на тридцатилетнего писателя, с детства исповедовавшего идеалы аристократизма, потрясающее впечатление. Высокий – выше двух метров ростом! - спортивный, блистательно остроумный британец... В юные годы Говард определенно хотел стать именно таким.

После лекции вдохновленный Лавкрафт написал посвященное Дансени стихотворение.

"Белый корабль" ("The White Ship", опубликован практически сразу в журнале "The United Amateur" в ноябре 1919) и "Проклятие, постигшее Сарнат" ("The Doom That Come to Sarnath", опубликован в журнале "The Scot" в июне 1920 года) открывают список рассказов Лавкрафта, написанных под прямым литературным влиянием автора "Рассказов сновидца". В первом из них герой, работающий смотрителем маяка на атлантическом побережье, предпринимает путешествие на Белом Корабле по городам и странам, существующим лишь в поэтическом мире сновидений. Основная прелесть рассказа заключается в его атмосфере: он не по-лавкрафтовски возвышен, светел и полон воздуха.

В "Проклятии, постигшем Сарнат", действие целиком перенесено в мифологический мир, мир "у начала времен". Люди разрушают город Иб, основанный дочеловеческой расой существ, спустившихся с Луны, а на его развалинах основывают величественный город Сарнат - однако проклятие побежденных через тысячу лет настигает победителей. Мотивы "Богов Пеганы" Дансейни здесь прослеживаются (особенно в том, как автор довольно экономными художественными средствами строит достаточно цельную картину мира), однако чисто "лавкрафтовские" образы, тщательно "вписанные" в эту картину, придают ей принципиально другое звучание. Люди Сарната несут кару за уничтожение Древней Расы, магии которой они не понимают, и воплощением этой кары становится похожий на водяную ящерицу идол из камня цвета морской воды.

Через шесть лет эти образы трансформируются в "Зове Ктулху" и оживут страшной легендой уже в нашем собственном мире.

В 1920-1921 годах Лавкрафт пишет и другие "дансенианские" рассказы, среди которых особое место занимают "Селефаис" ("Celephaїs", опубликован в журнале "The Rainbow" в мае 1922 года) и "Искания Иранона" ("The Quest of Iranon", опубликован в журнале "The Galleon" в июле-августе 1935 года) .

"Селефаис" в этом отношении особенно примечателен. То, как описано в нем преодоление грани реальности и сновидения, напоминает мягкую литературную игру Дансени в рассказе "Бетмора" ("Bethmoora") , но Куранес, персонаж Лавкрафта, гораздо решительней расстается с миром реальности, чем лирический герой Дансени, который так и не осмелился предпочесть сказочную Бетмору реальному Лондону. Собственно, Куранес у Лавкрафта даже не видит необходимости делать выбор – мир, увиденный им во сне, сразу же становится единственным его стремлением. Истинной Реальностью в его глазах является именно Селефаис, а не мир, "где жирный и наглый пивной король наслаждается купленной атмосферой старинного родового имения вымершей аристократии".

Интересно, что Куранес, став вечным правителем приснившегося ему города, в реальности умирает. Невольно напрашивается параллель с финалом "Мастера и Маргариты" Булгакова...

Если в "Селефаис" Лавкрафт воздает должное эскапистским устремлениям человека нашего мира, то в "Исканиях Иранона" он поэтизирует сам процесс поиска лучшего мира. Юноша-певец Иранон всю жизнь ищет свой родной город Айру. Не старея, идет он из страны в страну, сочиняет и поет песни, обретает и хоронит спутников, пока не узнает от старого пастуха, что Айра – это его, Иранона, собственная детская фантазия...

Однако "мифологическими" фэнтези творчество Лавкрафта в то время вовсе не ограничивалось. Другим важным направлением в его творчестве становится проникновение ужаса в наш мир. В рассказах "Показания Рэндольфа Картера" ("The Statement of Randolph Carter", опубликован в журнале "The Vagrant" в мае 1920 года) и "Из потустороннего мира" ("From Beyond", опубликован в фэнзине "The Fantasy Fan" в июне 1934 года) герои находят способ прикоснуться к тому, что находится за гранью обыденной реальности. В "Показаниях..." впервые появляется пока еще безымянная страшная книга, способная открыть человеку путь в мир мертвых, а "Из потустороннего мира" можно считать обной из первых попыток Лавкрафта совместить рассказ ужасов с "научной фантастикой": в нем ученый Кроуфорд Тиллингхаст создает устройство, дающее ему возможность взаимодействовать с существующим "параллельно" нашему миру пространством, населенном таинственными бестелесными сущностями.

В рассказе "Факты, имеющие отношение к покойному Артуру Джермину и его семье" ("Facts Cocerning the Late Arthur Jermyn and His Family", опубликован в журнале "The Wolverine" в марте 1921 года) , остро проявился еще один характерный для Лавкрафта страх – страх перед вырождением человека. При мысли о том, что человек может потерять право считаться величайшим из творений Божьих, Лавкрафт испытывал настоящий ужас, принимавший временами совершенно патологические формы. Герой рассказа, британский аристократ Артур Джермин, оказывается лишь наполовину человеком – и, узнав историю нескольких последних поколений своей семьи, сам выносит себе приговор.

Ксенофобия вообще была весьма свойственна Лавкрафту. Он с трудом переносил мысль о том, что его страна принимает переселенцев из Южной Европы, Африки, Азии. В его рассказах пришельцы почти всегда предстают носителями зла и порчи, за что его ныне частенько упрекают как минимум в отсутствии политкорректности, а то и впрямую обвиняют в расизме. Скорее всего, Лавкрафт действительно был расистом, хотя и умеренным – в среде, где он вырос, такие взгляды были вполне в порядке вещей, и в течение всей жизни он, кажется, так и не получил повода пересмотреть свои убеждения.

Однако - вот рассказ "Храм" ("The Temple", опубликован в "Weird Tales" в 1925 году) , написанный в 1920 году. Повестовавние ведется от лица графа Карла Генриха фон Альтберг-Эренштайна, командира германской подводной лодки, которая во время Мировой войны топит английские и американские суда. Граф демонстрирует самую крайнюю степень национализма, последовательно отказываясь считать "настоящими людьми" сначала всех негерманцев, затем уроженцев земель, лишь недавно присоединенных к Германии, а затем вообще всех жителей Германии, делая исключение лишь для тех, кто родился в его родной Пруссии. Лавкрафт рисует командира субмарины явственно сатирическими красками, и остается только гадать: почему же в таком случае он не был хотя бы чуть более критичен по отношению к своим собственным убеждениям?

Впрочем, взгляды, которые выглядят столь естественными сегодня, для человека той эпохи естественными вовсе не являлись...

"Храм" представляется мне одним из самых удачных ранних рассказов Лавкрафта. Преступный экипаж субмарины и ее командир обрекли себя на проклятие, лодку начинает преследовать злой рок. Моряки один за другим сходят с ума, несколько следующих одна за другой аварий лишают лодку управления, таинственное течение несет ее в глубины Атлантики. Стаи странных дельфинов, которые никогда не поднимаются к поверхности, сопровождают ее на пути к гибели. Путь этот заканчивается в запредельной глубине, где лодка ложится на дно среди развалин немыслимо древнего города. Капитан, оставшийся на субмарине один, надевает скафандр и отправляется в таинственный храм, внутри которого он видит холодный мертвый свет...

Тема неизбежной кары за преступление тонко вплетена Лавкратом и в рассказ "Дерево" ("The Tree", написан в 1920 году, опубликован в журнале "The Tryout" в октябре 1921 года), действие которого автор отнес в Древнюю Грецию (совершенно нехарактерное для него решение). Два друга-скульптора, Калос и Музид, получают заказ от Тирана Сиракуз. Каждый из них должен сделать статую, и тот, чья работа будет признана лучшей, получит щедрую награду. Во время работы Калос умирает. Музид в великой скорби хоронит его, заканчивает свою статую и становится победителем. Однако в ночь его триумфа разразилась буря и тяжелая ветка дерева, выросшего на могиле Калоса, рухнула на кровлю дома скульптора, и утром соседи не нашли в развалинах ни мастера, ни его статуи...

Если в большинстве других рассказов Лавкрафт склонен был "разжевывать" даже то, что можно было бы не объяснять вообще без ущерба для восприятия, в "Дереве" он почему-то решил положиться на проницательность читателя. То, что Музид убил своего друга, не сказано в тексте прямо, на это указывают лишь несколько намеков. Видимо, такая игра самому Лавкрафту не понравилась; больше он подобных экспериментов не предпринимал. По-моему, напрасно (хотя большинство почитателей классика со мной определенно не согласятся)...

В том же 1920 году Лавкрафт познакомился через UAPA с человеком, котрый с его помощью надолго обоснуется в истории фантастики. Звали этого юношу Фрэнк Белнап Лонг (Frank Belknap Long, 1903-1994), он писал неплохие стихи и был весьма впечатлителен. Мрачная аура рассказов Лавкрафта покорила юношу раз и навсегда. Между ними завязывается интенсивная переписка, следствием которой будет появление у Лавкрафта одного из первых аколитов, а у фантастики ужасов – одного из ее адептов...

В январе 1921 года Г.Ф. пишет рассказ "Безымянный город" ("The Nameless City", опубликован в ноябре 1921 года в журнале "The Wolverine"), завязка которого удачно имитирует манеру Лорда Дансени (образ древних развалин в Аравийской пустыне для его рассказов куда более характерен, чем для прозы самого Лавкрафта; кстати, герой рассказа цитирует один из рассказов Дансени), зато развязка целиком лежит в русле именно лавкрафтовского творчества. Исследователь Безымянного Города проникает в туннель, в конце которого обнаруживает огромную подземную полость, освещенную таиственным светом и населенную призраками древних обитателей Города, построенного еще дочеловеческой цивилизацией Земли.

В рассказе отчетливо проявляется довольно неприятная манера Лавкрафта искуственно сдерживать сообразительность своих героев. Герой рассказа - созерцатель, который не позволяет себе сделать вывод, давно уже очевидный читателю. Все увиденное им свидетельствует, что Безымянный Город построен не людьми. Автор, без всяких затруднений подводя читателя к этому заключению, в то же время всячески удерживает героя от той же догадки, из-за чего герой очень скоро начинает вызывать в лучшем случае раздражение...

В этом рассказе впервые цитируется безумный араб Абдул Алхазред, которого герой рассказа называет автором следующего характерного двестишия:

That is nod dead which can eternal lie,

And with strange aeons even death may die.

Тот не погиб, кто может вечно длиться,

А в вечности и смерть способна звершиться.

24 мая 1921 года в Батлеровском госпитале скончалась Сара Сьюзан Филлипс Лавкрафт. Жестокая ирония судьбы – ее убила не болезнь, а неудачно проведенная операция на желчном пузыре. Лавкрафт, чья психологическая зависимость от матери была просто фантастической, некоторое время пытался разобраться в том, какое чувство побеждает в его душе – горе утраты или освобождение из рабства. Видимо, в течение месяца ему удалось привести свои ощущения к некоторому равновесию: уже в начале июня он отправляется в Бостон, на съезд APA. Эту поездку он, скорее всего, никогда бы себе не позволил, если бы мать его все еще была жива.

И, тем более, он не допустил бы в свою жизнь другую женщину.

Однако тень Сары Лавкрафт больше не стояла у него за спиной, и там же, в Бостоне, он познакомился с Соней Грин (Sonia Greene), в девичестве Соней Шифиркин, эмигранткой из России. Соня была старше Лавкрафта на семь лет и держала в Бостоне шляпный магазин. Внимание Лавкрафта она привлекла, возможно, тем, что пожертвовала для нужд UAPA целых 50 долларов. Как оказалось, Соня тоже немножко писала, и он пригласил ее присоединиться к ассоциации.

Уже в августе Соня приехала погостить к Лавкрафту в Провиденс. Как участник АРА, она начала выпускать свой журнал "Rainbow", для первого номера которого Лавкрафт написал эссе "Ницшеизм и реализм". Завязавшийся между ними роман стал одним из событий, которые оказали влияние на всю дальнейшую жизнь Лавкрафта...

Из рассказов, написанных им в 1921 году, наиболее значительны "Изгой" ("The Outsider", более точная дата его написания неизвестна, опубликован впервые в апреле 1926 года в "Weird Tales") и "Музыка Эриха Занна" ("The Music of Erich Zann", написан в декабре, опубликован в журнале "The National Amateur" в марте 1922 года) – оба стали настоящей классикой фантастики ужасов.

"Изгой" исполнен такой щемящей тоски, такого бесконечного ужаса перед жизнью, такой безнадежности, так точно передает ощущение холодного равнодушия Вселенной, что даже один этот рассказ мог бы вписать имя Лавкрафта в историю литературы. Герой обитает в древнем замке, затерянном в странном непроходимом лесу, над которым никогда не встает солнце. Пытаясь вырваться к свету, он взбирается вверх по сторожевой башне замка – и оказывается на поверхности земли, на кладбище. Все еще не понимая, что происходит, он идет к дому, смутные воспоминания о котором всплывают из каких-то неведомых ему самому глубин его памяти...

"Изгой" написан без тени юмора, но если сравнить образ жизни, который вел Лавкрафт, и бытие персонажа, можно сделать парадоксальное предположение: Лавкрафт попытался создать иронический автошарж. В образе Изгоя он довел до крайности свою собственную замкнутость, социальную агорафобию, отчужденность от людей, поставил себя перед зеркалом и скрестил взгляды со своим отражением. Однако, в отличие от своего персонажа, он с самого начала знал, где расположено зеркало – и весь процесс создания рассказа походил на сеанс самоанализа. То, что Лавкрафт увидел в этом зеркале, ему явно не понравилось, и он не мог не попытаться исправить свою жизнь. "Изгой" был диагнозом, который Лавкрафт поставил сам себе, такого будущего для себя он никак не хотел.

Действие рассказа "Музыка Эриха Занна" перенесено в Париж (достаточно нехарактерный для Лавкрафта шаг – обычно он старался использовать хорошо знакомый ему реальный антураж – или же придумывать место действия от начала и до конца). Впрочем, точное место действия, рю д"Озей, именно выдумано. Эта улица в рассказе предстает как мостик между реальностями – она заканчивается тупиком, стеной, через которую никто никогда не заглядывал. Над кромкой стены есть только окно мансарды, в которой живет немой музыкант Эрих Занн, и окно это всегда занавешено... Здесь Лавкрафт опробовал новый для себя художественный прием – привлек музыку для создания ощущения потусторонности происходящего. Музыка - это язык Занна, только с помощью своего инструмента немой скрипач может рассказать, что же находится по ту сторону стены... Возможно, в этом рассказе нашел отражение опыт самого Лавкрафта - в детстве его безуспешно пытались научить играть на скрипке.

1922 год принес первую публикацию, которую, хотя и с некоторой натяжкой, можно было назвать профессиональной. Цикл из четырех рассказов "Герберт Уэст, реаниматор" ("Herbert West, Reanimator") появились в журнале "Home Brew". Уже само название подчеркивает невысокий уровень претензий этого издания: практически это был любительский литературный журнал, который удавалось в течение нескольких номеров выпускать в типографии достаточно осмысленным тиражом.

Герберт Уэст – прямой литературный потомок доктора Виктора Франкенштейна, однако куда более последовательный. Точно так же, как и Франкенштейн, он мечтает о победе над смертью, и точно так же воспринимает жизнь совершенно в духе эпохи Просвещения – как набор физико-химических процессов в теле человека. Но если Франкенштейну хватило одного "удачного" эксперимента, чтобы осознать глубину совершенного им святотатства, то Уэст оказался куда более "крепким орешком": один за другим он ставит опыты, успех которых неизменно сопровождается ужасающими последствиями. Кажется, что Лавкрафт с болезненным любопытством наблюдает за своим героем, пытаясь выяснить, в какие же кощунственные бездны может низринуть себя человек, движимый стремлением к познанию, человек, который признает истинность лишь за картами звездного неба, но пренебрегает внутренним нравственным законом.

Видимо, Уэст был для автора "действующей моделью" научного прагматизма XX века. Сам не чуждый научных знаний и занятий, Лавкрафт был в то же время начисто лишен способности восторгаться Электрической Лампочкой и ее грядущим потомством – в этом (и не только в этом) он был полным антиподом "эмигранту и чужаку" Хьюго Гернсбеку. В то самое время, когда Рэй Каммингс решительно отправлял героя покорять глубины золотого атома, Лавкрафт пророчествовал о кошмаре, который ждет того, кто сделает всего лишь один шаг в сторону от "обжитого" человеком мира...

Говард Филлипс Лавкрафт родился 20 августа 1890 года в городе Провиденс штата Род-Айленд. Его родители, мать - Сара Сюзан Филлипс Лавкрафт и отец - Винфилд Скотт Лавкрафт, тогда жили в доме 454 (тогда еще 194) по Энджелл Стрит.

Когда Говарду было три года, его отец перенес нервный срыв, находясь в отеле в Чикаго (он работал коммивояжером) и после этого был помещен в лечебницу, где и провел пять лет, вплоть до своей смерти 19 июля 1898 года.

После смерти отца, мальчика растила мать, две тетки и, особенно, дед - Виппл Ван Бьюрен Филлипс. У деда была самая общирная библиотека в городе (а может и во всем штате) и это сыграло не последнюю роль в формировании читательских пристрастий Говарда. Он рано начал читать и писать сам (еще раньше он начал просто сочинять устные стихи). И одно из первых произведений, которые он отмечал, как самое любимое и впечатлившее его, были "Сказки 1001 ночи" (Arabian Nights), прочитанные впервые им в пятилетнем возрасте. Именно оттуда родился Абдул Альхазред, ставший впоследствии псевдонимом самого автора, а еще позднее - персонажем его рассказов, автором Некрономикона. И именно этой книге, Лавкрафт обязан восточным мотивам в его последущем творчестве. Также автором были с детства любимы греческие мифы, Илиада и Одиссея, отражения которых мы также можем встретить позднее в его поэзии и прозе.

С раннего детства, Лавкрафт отличался слабым здоровьем. Практически не имея друзей, большинство своего времени он проводил у деда в библиотеке. Но его интересы не ограничивались литературой, как профессией. Он серьезно занимался химией, астрономией, историей (в особенности, историей родного штата и Новой Англии). Еще в школьном возрасте самостоятельно начал издавать газеты и журналы, посвященные своим научным интересам и исследованиям (The Scientific Gazette (1899-1907) и The Rhode Island Journal of Astronomy (1903-07)). Распространялись они в основном среди однокласников и последующих друзей и соратников.

В школе (Hope Street High School) его интересы и исследования одобряются учителями, которые заменяют Говарду друзей среди сверстников. И в 1906 году его статью по астрономии впервые публикует The Providence Sunday Journal. Позднее, он становится постоянным ведущим колонки в The Pawtuxet Valley Gleaner, посвященной астрономии. А еще позднее и в таких изданиях, как The Providence Tribune (1906-08), The Providence Evening News (1914-18) и The Asheville (N.C.) Gazette-News (1915).

В 1904 году умирает дед Говарда. Они с матерью испытывая финансовые затруднения вынуждены покинуть особняк, в котором жили и переехать в тесную квартиру в доме 598 по Энджелл Стирт. Говард очень сильно переживал потерю своего дома, в котором родился и который был его родным. В 1908 году у самого Говарда случается нервный срыв, что вынуждает его покинуть школу, так ее и не окончив. Попытка поступить в Университет Брауна (Brown University) заканчивается неудачей, что приводит к еще более затворническому образу жизни Лавкрафта.

С 1908 по 1913 Лавкрафт практически не выходит из дома, продолжая заниматься астрономией и поэзией. Выход из затворничества произошел очень оригинально. Читая по много старых "дешевых" журналов, среди которых был The Argosy, он наткнулся на любовные истории некоего Фреда Джексона. Это и побудило его написать гневное письмо в журнал. Оно было опубликовано в 1913 году и вызвало бурю протеста от почитателей Джексона. Это привело к целой переписке на страницах журнала, в которую были вовлечены многие люди и авторы. Среди них был и Edward F. Daas, президент United Amateur Press Association (UAPA). Это была организация, включавшая молодых авторов со всей страны, которые писали и издавали свои собственные журналы. Он и предлагает Лавкрафту стать членом UAPA. И в 1914 году его предложение принимается.

Лавкрафт начинает издавать свой собственный журнал The Conservative (1915-23), в котором публикует свою поэзию, а также статьи и эссе, написанные как специально для этого издания, так и те, что были им посланы в другие журналы. Всего выходит 13 выпусков The Conservative. Позднее Necronomicon Press переиздадут эти выпуски среди прочих трудов Лавкрафта. В дальнейшем Лавкрафт становится Президентом и Главным Редактором UAPA.

Уже имея опыт написания художественной литературы ранее ("The Beast in the Cave" (1905) и "The Alchemist" (1908)) и теперь окунувшись в мир любительской прозы, Лавкрафт снова берется за перо, как писатель-фантаст. Впервые с 1908 года. В 1917 успешно издаются "The Tomb" и "Dagon". Теперь основным занятием и увлечением автора становится именно проза, поэзия и журналистика.

В 1919 годе нервный приступ случается уже с матерью Лавкрафта. И, также, как и его отца, ее помещают в клинику, откуда она не выходит до самой смерти. Она умирает 24 мая 1921 года. Лавкрафт сильно переживает смерть матери, но через несколько недель в его жизни происходит серьезная перемена - на конференции журналистов-любителей в Бостоне 4 июля 1921 года он встречает женщину, которая впоследствии станет его женой. Это была Соня Хафт Грин, еврейка российского происхождения, семью годами старже самого Говарда. С первой встречи они находят очень много общего друг в друге и Лавкрафт часто посещает ее в Бруклине в 1922 году. Их отношения не били секретом и поэтому сообщение о свадьбе 3 марта 1924 года не явилось неожиданностью для их друзей. Зато это было полной неожиданностью для его теток, которых он оповестил только в письменном виде и то, после того, как бракосочетание уже имело место быть.

Лавкрафт переезжает к жене в Бруклин и дела в их семье идут не сказать, чтобы плохо - он тогда уже зарабатывает как профессиональный писатель, публикуя свои ранние работы в Weird Tales, а Соня содержит вполне процветающий шляпный магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке.

Но позднее магазин разоряется, а Лавкрафт лишается работы редактора в Weird Tales. К тому же, Сонино здоровье ухудшается и ее кладут в лечебницу Нью Джерси. Первого января 1925 года Соня уезжает в Кливленд, чтобы начать дело там, а Лавкрафт переселяется в однокомнатную квартиру в одном из районов Бруклина, под названием Ред Хук (Red Hook). Имея много знакомых в городе, он не чувствует себя совсем чужим и покинутым. В это время из под его пера выходят такие вещи, как "The Shunned House" (1924), "The Horror at Red Hook" и "He" (оба также 1924).

В начале 1926 Лавкрафт задумывает вернуться в Провиденс, по которому скучает все это время. В этот же моммент его брак дает трещину и позднее (в 1929) распадается окончательно.

Вернувшись 17 апреля 1926 года в Провиденс, Лавкрафт не ведет отшельнический образ жизни, как это было в период с 1908 по 1913. Наоборот, он много путешествует по старинным местам (Quebec, New England, Philadelphia, Charleston, St. Augustine) и плодотворно работает. В это время он пишет одни из самых лучших своих вещей, среди которых "The Call of Cthulhu" (1926), "At the Mountains of Madness" (1931), "The Shadow out of Time" (1934-35). В то же время он ведет обширную переписку как со соими старыми друзьями, так и со многими молодыми авторами, которые своей карьерой на этом поприще обязаны во многом Лавкрафту (August Derleth, Donald Wandrei, Robert Bloch, Fritz Leiber). В это время им написано множество статей по политике и экономике, а также по всем тем предметам, которые его продолжали инересовать - от философии и литературы до истории и архитектуры.

Особенно тяжелыми приходятся последние два-три года жизни автора. В 1932 умирает одна из его теток, Мисс Кларк и Лавкрафт в 1933 переезжает в комнату в доме 66 по Колледж Стрит вместе со своей второй теткой, Мисс Ганвелл. После самоубийства Роберта Говарда, одного из самых близких его друзей по переписке, Лавкрафт впадает в депрессию. В это же время прогрессирует заболевание, которое потом явится причиной его смерти - рак кишечника.

Зимой 1936-1937 болезнь настолько прогрессирует, что Лавкрафта помещают в больницу (Jane Brown Memorial Hospital) 10 марта 1937. Где он и умирает пять дней спустя.

Похоронен Лавкрафт 18 марта 1937 года на фамильном участке на клладбище Свон Поинт (Swan Point Cemetery). На простом надгробии помимо имени, дат рождения и смерти, всего одна надпись - "I AM PROVIDENCE"...

Г. Ф. Лавкрафт (полное имя - Говард Филлипс Лавкрафт / Howard Phillips Lovecraft) родился 20 августа 1890 года в городе Провиденс штата Род-Айленд. Его родители, мать - Сара Сюзан Филлипс Лавкрафт и отец - Винфилд Скотт Лавкрафт, тогда жили в доме 454 (тогда еще 194) по Энджелл Стрит. В Провиденсе, не считая двух лет, проведённых в Нью-Йорке, прожил всю свою недолгую жизнь.

Когда Говарду было три года, его отец перенёс нервный срыв, находясь в отеле в Чикаго (он работал коммивояжёром), и после этого был помещён в лечебницу, где и провёл пять лет, вплоть до своей смерти 19 июля 1898 года.

После смерти отца мальчика растила мать, две тетки и, особенно, дед - Виппл Ван Бьюрен Филлипс. У деда была самая обширная библиотека в городе (а может, и во всём штате), и это сыграло не последнюю роль в формировании читательских пристрастий Говарда. Он рано начал читать и писать сам (ещё раньше он начал просто сочинять устные стихи). И одно из первых произведений, которые он отмечал как самое любимое и впечатлившее его, были «Сказки 1001 ночи», прочитанные впервые им в пятилетнем возрасте. Именно оттуда родился Абдул Альхазред, ставший впоследствии псевдонимом самого автора, а ещё позднее - персонажем его рассказов, автором «Некрономикона». И именно этой книге Лавкрафт обязан восточным мотивам в его последующем творчестве. Также автором были с детства любимы греческие мифы, «Илиада» и «Одиссея», отражения которых мы также можем встретить позднее в его поэзии и прозе.

С раннего детства Лавкрафт отличался слабым здоровьем. Практически не имевший друзей, он большинство своего времени проводил у деда в библиотеке. Но его интересы не ограничивались литературой как профессией. Он серьезно занимался химией, астрономией, историей (в особенности, историей родного штата и Новой Англии). Ещё в школьном возрасте самостоятельно начал издавать газеты и журналы, посвящённые своим научным интересам и исследованиям («The Scientific Gazette» (1899-1907) и «The Rhode Island Journal of Astronomy» (1903-07)). Распространялись они в основном среди одноклассников и последующих друзей и соратников.

В школе (Hope Street High School) его интересы и исследования одобряются учителями, которые заменяют Говарду друзей среди сверстников. И в 1906 году его статью по астрономии впервые публикует «The Providence Sunday Journal». Позднее он становится постоянным ведущим колонки в «The Pawtuxet Valley Gleaner», посвящённой астрономии. А ещё позднее и в таких изданиях как «The Providence Tribune» (1906-08), «The Providence Evening News» (1914-18) и «The Asheville» (N. C.) «Gazette-News» (1915).

В 1904 году умирает дед Говарда. Они с матерью, испытывая финансовые затруднения, вынуждены покинуть особняк, в котором жили, и переехать в тесную квартиру в доме 598 по Энджелл Стирт. Говард очень сильно переживал потерю своего дома, в котором родился и который был его родным. В 1908 году у самого Говарда случается нервный срыв, что вынуждает его покинуть школу, так её и не окончив. Попытка поступить в Университет Брауна (Brown University) заканчивается неудачей, что приводит к ещё более затворническому образу жизни Лавкрафта.

С 1908 по 1913 Лавкрафт практически не выходит из дома, продолжая заниматься астрономией и поэзией. Выход из затворничества произошёл очень оригинально. Читая много старых «дешёвых» журналов, среди которых был «The Argosy», он наткнулся на любовные истории некоего Фреда Джексона. Это и побудило его написать гневное письмо в журнал. Оно было опубликовано в 1913 году и вызвало бурю протеста от почитателей Джексона. Это привело к целой переписке на страницах журнала, в которую были вовлечены многие люди и авторы. Среди них был и Эдвард Ф. Даас, президент United Amateur Press Association (UAPA). Это была организация, включавшая молодых авторов со всей страны, которые писали и издавали свои собственные журналы. Он и предлагает Лавкрафту стать членом UAPA. И в 1914 году его предложение принимается.

Лавкрафт начинает издавать свой собственный журнал «The Conservative» (1915-23), в котором публикует свою поэзию, а также статьи и эссе, написанные как специально для этого издания, так и те, что были им посланы в другие журналы. Всего выходит 13 выпусков «The Conservative». Позднее «Necronomicon Press» переиздадут эти выпуски среди прочих трудов Лавкрафта. В дальнейшем Лавкрафт становится Президентом и Главным Редактором UAPA.

Уже имея опыт написания художественной литературы ранее («Зверь в подземелье» («The Beast in the Cave», 1905) и «Алхимик» («The Alchemist», 1908)) и теперь окунувшись в мир любительской прозы, Лавкрафт снова берётся за перо, уже как писатель-фантаст, - впервые с 1908 года. В 1917 успешно издаются «Усыпальница» («The Tomb») и «Дагон» («Dagon»). Теперь основным занятием и увлечением автора становится именно проза, поэзия и журналистика.

В 1919 году нервный приступ случается уже с матерью Лавкрафта. И так же, как и его отца, её помещают в клинику, откуда она не выходит до самой смерти. Она умирает 24 мая 1921 года. Лавкрафт сильно переживает смерть матери, но через несколько недель в его жизни происходит серьёзная перемена - на конференции журналистов-любителей в Бостоне 4 июля 1921 года он встречает женщину, которая впоследствии станет его женой. Это была Соня Хафт Грин, еврейка российского происхождения, семью годами старше самого Говарда. С первой встречи они находят очень много общего друг в друге, и Лавкрафт часто посещает её в Бруклине в 1922 году. Их отношения не были секретом, и поэтому сообщение о свадьбе 3 марта 1924 года не явилось неожиданностью для их друзей. Зато это было полной неожиданностью для его тёток, которых он оповестил только в письменном виде лишь после того, как бракосочетание уже имело место.

Лавкрафт переезжает к жене в Бруклин, и дела в их семье идут не сказать чтобы плохо - он тогда уже зарабатывает как профессиональный писатель, публикуя свои ранние работы в «Weird Tales», а Соня содержит вполне процветающий шляпный магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке.

Но позднее магазин разоряется, а Лавкрафт лишается работы редактора в «Weird Tales». К тому же, Сонино здоровье ухудшается, и её кладут в лечебницу Нью Джерси. Первого января 1925 года Соня уезжает в Кливленд, чтобы начать дело там, а Лавкрафт переселяется в однокомнатную квартиру в одном из районов Бруклина, под названием Ред Хук (Red Hook). Имея много знакомых в городе, он не чувствует себя совсем чужим и покинутым. В это время из-под его пера выходят такие вещи как «Заброшенный дом» («The Shunned House», 1924), «Кошмар в Ред-Хуке» («The Horror at Red Hook») и «Он» («He») (оба также 1924).

В начале 1926 Лавкрафт задумывает вернуться в Провиденс, по которому скучает всё это время. В этот же момент его брак даёт трещину, и позднее (в 1929) распадается окончательно.

Вернувшись 17 апреля 1926 года в Провиденс, Лавкрафт не ведёт отшельнический образ жизни, как это было в период с 1908 по 1913. Наоборот, он много путешествует по старинным местам (Квебек, Новая Англия, Филадельфия, Чарльстон) и плодотворно работает. В это время он пишет одни из самых лучших своих вещей, среди которых «Зов Ктулху» («The Call of Cthulhu», 1926), «Хребты Безумия» («At the Mountains of Madness», 1931), «Тень из безвременья» («The Shadow out of Time», 1934-35). В то же время он ведёт обширную переписку как со своими старыми друзьями, так и со многими молодыми авторами, которые своей карьерой на этом поприще обязаны во многом Лавкрафту (Август Дерлет , Дональд Вандрей, Роберт Блох , Фриц Лейбер). В это время им написано множество статей по политике и экономике, а также по всем тем предметам, которые его продолжали интересовать, - от философии и литературы до истории и архитектуры.

Особенно тяжёлыми выдаются последние два-три года жизни автора. В 1932 умирает одна из его тёток, Мисс Кларк, и Лавкрафт в 1933 переезжает в комнату в доме 66 по Колледж Стрит вместе со своей второй тёткой, Мисс Ганвелл. После самоубийства Роберта Говарда , одного из самых близких его друзей по переписке, Лавкрафт впадает в депрессию. В это же время прогрессирует заболевание, которое потом явится причиной его смерти, - рак кишечника.

Зимой 1936-1937 болезнь настолько прогрессирует, что Лавкрафта помещают в больницу (Jane Brown Memorial Hospital) 10 марта 1937, где он и умирает пять дней спустя.

Похоронен Лавкрафт 18 марта 1937 года на фамильном участке на кладбище Свон Пойнт (Swan Point Cemetery). На простом надгробии помимо имени, дат рождения и смерти, всего одна надпись - «I am Providence»...