1. прозвучавшей в 1958 году на заседании правления Союза писателей СССР при рассмотрении дела Бориса Пастернака, которого обвиняли в публикации за границей «антисоветского»романа «Доктор Живаго»;
2. происходящей от заметки экскаваторщика Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте», опубликованной в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58) по тому же самому поводу: «Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего о нём я до сих пор не знал, никогда его книг не читал… это не писатель, а белогвардеец… я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше». (Википедия)
Собственно, в таком виде - «Пастернака не читал, но осуждаю» - эта фраза не фигурировала ни на общемосковском собрании писателей, ни в опубликованных разными газетами «письмах трудящихся». Вариация ее принадлежит Александру Шелепину, тогдашнему председателю КГБ: «Я не читал Пастернака, но считаю, что советский писатель должен издаваться сначала в СССР», то есть смысл можно свести к: «роман не читал, но осуждаю факт его публикации за рубежом». (Луркоморье). Так, или иначе, как ни крути – обе версии обстоятельств рождения этой фразы, ставшей крылатой и характеризующей советский строй, актуальны в эти дни (а на самом деле – уже давно, - прим. автора) в Израиле. Кто из критиков (вернее – критиканов, - прим. автора) и апологетов репрессирования раввинов читал "Торат-а-Мелех"? И не прав ли раввин Дов Лиор, заявивший, что "раввин не нуждается в санкции комиссара на издание книги"? Так в чем же причина скандала, разгоревшегося вокруг книги раввинов Ицхака Шапиро и Йосефа Элицура "Торат-а-Мелех" (Законы царя")? И важно ли приводить полное название книги - "Торат-а-Мелех" (Законы царя"): "Диней нефашот" (вопросы жизни и смерти) "бейн Исраэль ле-амим" (в сравнении еврейского и нееврейского подходов)? Причина – та же, что и в Советском союзе: опасение правящей элиты потерять полный контроль над умонастроениями, мировоззрением граждан и борьба против распространителей альтернативной идеологии, угрожающих лишить верхушку государства и олигархию гегемонии. Для этого нужно дискредитировать оппонента, демонизировать его идеологию, объявить его врагом, а если враг не сдается – его … что? Не забыли еще? Вы скажете – я перегибаю палку и сгущаю краски? Тогда я вам приведу несколько цитат: «Внутреннее противостояние неизбежно, и если в Израиле разразится гражданская война, и будет пролита кровь – это будет меньшая цена, чем та, которую мы платим за конфликт с палестинцами»(один из лидеров МААРАХа-Аводы, Эфраим Снэ), "Не важно, что мы сделаем первый выстрел в гражданской войне. Пропагандистский аппарат - в наших руках, мы будем направлять пишущего историю. Всегда вы будете виноватыми в войне между братьями" (Элиягу Голомб, глава ХАГАНы, Менахему Бегину в 1944г.), «Возможна ситуация, в которой я скажу: нужно избавиться от этой части общества. И тогда гражданская война меня не испугает» (Моше Негби, юридический обозреватель "Коль-Исраэль"), «Поведение поселенцев, «ноар ха-гваот» («молодёжь холмов») напоминает поведение бритоголовых в Европе и США» (обозреватель "Коль-Исраэль, Узи Бензиман), «Религиозные солдаты напоминают мне нацистов» (Шломо Газит), «Видя ультраортодоксов, я понимаю нацистов» (Игаль Тумаркин, лауреат Государственной премии Израиля), «Я призываю вас взяться за оружие, ответить им (поселенцам) огнем… Да, взяться за оружие»... «Солдаты ЦАХАЛа – иудео-нацисты» (профессор философии Й. Лейбович, лауреат Государственной премии Израиля), «Только тот, кто готов пойти танками на Офру, сможет остановить эту фашистскую лавину» (проф. З.Штернхаль, лауреат Государственой премии Израиля), «Дети еврейского Хеврона напоминают мне Гитлерюгенд» (профессор Моше Циммерман), самая свежая – "Шаманы завладели государством, вторгаясь на территорию светского населения" (репортер телеканала "Израиль плюс", Алекс Адлер, об авторах книги "Торат-а-Мелех" и раввине Дове Лиоре). Это далеко не полная подборка. Но впечатляет, а? И ведь все – лауреаты и профессора. И никого из них не преследовала ни полиция, ни прокуратура, ни ШАБАК. Свобода слова, говорят. Так может быть в книге "Торат-а-Мелех" содержатся высказывания или призывы, которые "круче" приведенных выше и в сто крат опаснее? Кто-нибудь прочел книгу? Что – невозможно приобрести? Остатки тиража конфискованы полицией? Еще до того, как суд постановил, что книга содержит запрещенные законом высказывания и призывы? Стоп, а почему тогда ее авторы все еще на свободе, и даже обвинительные заключения им не предъявлены? Превентивные меры? Полиция Полицейское государство получается, граждане… Я признаюсь: я читал эту крамольную книгу. И готов рассказать вам о ней. Но вам придется поверить мне на слово – ведь у вас этой книги нет (конфискована). Но заместителю прокурора – Шаю Ницану – все же поверили на слово. А у нас ведь все равны (так, по крайней мере, сам Шай Ницан утверждает). Итак, открываем книгу. "Глава первая: - "Запрет убийства гоев". Что-о-о-о-о?! А что слышали. Привожу в оригинале: "Исур аригат гой" (????? ????? ???). Как же так – нам ведь вдалбливают: "Торат-а-Мелех" – книга о законности убийства гоев! Что ж, тем, кто книги не читал и не видел (и не увидит и не прочитает) – можно вдолбить все, что угодно. Но, может я тенденциозно представляю факты, вырываю из контекста? Что ж – пойдем в саамы конец, в раздел "Выводы вкратце": "Еврей не несет ответственности за убийство гоя в тех случаях, когда и убийство гоя гоем не влечет ответственности". Страшная крамола, а?! В оригинале написано "мутар" (т.е. можно, разрешено)! Да, но это "можно, разрешено" только в разговорном иврите. А на языке галахи, на языке раввинов то, что разрешено изначально – определяется словом в повелительном наклонении или словосочетанием "делается так". Помните заголовок первой главы? Изначально убийство ЗАПРЕЩЕНО. Но что делать во время войны, когда оно неизбежно? На войне, если пришлось убить гоя на вражеской стороне, не наступает уголовная ответственность, потому что на войне изначальный запрет на убийство ослабевает: убить вражеского солдата – это задача, это приказ, это – цель. Оп-па! Теперь уже и я попал в "черные списки" Шая Ницана, объяснив вам вкратце суть крамольной книги. Что ж – хорошо, что не в "расстрельные"… Понятно, что в столь сложном и щепетильном вопросе, как проблемы жизни и смерти, существуют гораздо более глубокие, чем приведенный выше пример, теологические, философские и этические проблемы. Их и исследует автор книги "Торат-а-Мелех". Однако приведенное выше достаточно хорошо, на мой взгляд, объясняет тезу этого исследования. Да, но ведь эту книгу мог прочесть кто-то, не сведущий в тонкостях раввинского языка и понимающий все буквально – может быть в этом увидели опасность сотрудники прокуратуры? Но ведь книгу вынесли из ешивы, для изучения в которой она была издана, именно по приказу прокуратуры, и именно по приказу прокуратуры СМИ начали трубить о ее "злодейском содержании", не вдаваясь в тонкости раввинского языка, даже вообще ее не читая! Да, можно найти в этой книге и выражение "хаяв мита" – должен умереть, должен быть казнен, должен быть убит. Но знающие и понимающие галаху знают – в наши дни это не актуально, не применимо. Согласно Торе, казнить может только царь ("мелех") или Сангедрин – верховное собрание мудрецов. Но нынешний глава государства – не царь, Кнессет – не Сангедрин, коэны не служат в Храме, да и самого Храма нет на горе в Иерусалиме… Все это – теория, все это в сослагательном наклонении: если бы был царь, Сангедрин и Храм, когда будет в Израиле царь, Сангедрин и Храм…Те, кто преследуют авторов книги "Торат-а-Мелех" и раввинов, одобривших ее, хотят убить мечту о царе, Сангедрине и Храме. Но зачем было писать и издавать эту книгу в наши дни? И почему книга называется "Законы царя", а обсуждает законы ведения войны? Да потому, что царь по Торе – такой же еврей, как и все, но только в одном он отличается от всех – он имеет право казнить и на нем лично лежит ответственность за государство и народ. И если приходится воевать – он в ответе перед Б-гом и людьми за жизнь каждого своего подданного: с того, кого Тора облекла правом казнить, с другой стороны – для баланса – она облекла и ответственностью за каждую невинно пролитую каплю крови. А ответственность без знания – нонсенс. Законы войны нужно изучать и знать до того, как разразится война - в ходе войны обучение стоит слишком много невинной крови. И законы эти – неизменны, как неизменна Тора, согласно которой сотворен мир. Такова вера раввинов. И за эту веру они всегда, при любой власти, предпочитали погибнуть, но не отречься и не предать. Я поделился с вами тем, что можно было изложить популярным языком о книге "Торат-а-Мелех", запрещенной и конфискованной. Авторы ее и согласные с ними преследуются полицией и прокуратурой, как преступники. Теперь и я могу стать одним из тех, кто подвергнется репрессиям – надеюсь, вы понимаете, что это – серьезно. Я очень надеюсь, что в урочный час вы поднимете голос и в мою защиту. Но главное: никогда не осуждайте авторов книг, которых вы не читали. Я с ужасом осознаю, насколько прав был мой наставник, раввин Меир Каханэ, написавший (за две недели до своей смерти) обращение к репатриантам из СССР в Израиле: "Не дайте Сталину победить!".
Развёрнутое описание: утверждается, что в СССР в отношении некоего либерального писателя была произнесена фраза "книгу писателя не читал, но осуждаю", фраза приводится, как пример дремучести советского пролетариата.Примеры использования:
Не читал, но осуждаю! - по разным сведениям, часть фразы:
прозвучавшей в 1958 году на заседании правления Союза писателей СССР при рассмотрении дела Бориса Пастернака, которого обвиняли в публикации за границей «антисоветского» романа «Доктор Живаго»;
Педия
Действительность:
Точной цитаты "Не читал, но осуждаю" нигде не зафиксировано.
Наиболее близким по форме и условиям мифа, являются слова А. В. Софронова на общемосковском собрания писателей 31 октября 1958 г [Стенограмма общемосковского собрания писателей. 31 октября 1958 г. ], где он цитирует чилийского писателя Дельмага:
"Нам иногда кажется, что за пределами Москвы, за пределами Советского Союза мало интересуются подробностями нашей литературы. Оказывается, это не так. Даже там, в этом небольшом чилийском городе Вальпараисо, писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал.
Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый. Он всю свою политическую программу - программу отрицания Октябрьской революции - изложил очень ясно, очень подробно и очень зловредно для вас, потому что эта книжка (а она распространялась до получения Нобелевской премии уже в течение полутора лет главным образом на английском и даже на русском языке) приносит здесь вред и является знаменем антисоветской пропаганды»."
Также есть и еще один источник, который может подходить, как основание мифа.
"Литературная газета", 1 ноября 1958
ЛЯГУШКА В БОЛОТЕ
Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. А я люблю нашу литературу - и классическую, и советскую. Люблю Александра Фадеева, люблю Николая Островского. Их произведения делают нас сильными....
Много у нас хороших писателей. Это наши друзья и учителя. А кто такой Пастернак! Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской....
Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше.
ФИЛИПП ВАСИЛЬЦОВ, старший машинист экскаватора
Смысл обоих цитат:"я книг(у) Пастернака не читал, но действия/политические взгляды
Пастернака осуждаю"
Объективное мнение о человеке вполне можно составить без прочтения его художественных
произведений.
Более того. Во время процесса над И. Бродским, согласно стенограмме заседания Секретариата и членов Партбюро Ленинградского Отделения СП РСФСР от 17 декабря 1963 г.:
ЭТКИНД: Бродский --- гениальный поэт и его преследуют за то, что он - еврей, и состряпали это дело антисемиты. Ясно, что Бродского судят как тунеядца без всяких на то оснований.
ТОРОПОВА: Свидетель Эткинд, читали Вы стихи Бродского?
ЭТКИНД: Лично я стихи Бродского не читал и не знаю. Но считаю, его гениальным. Мне много о нем рассказывала поэтесса Грудинина. Я ей верю и поэтому защищаю Бродского в суде. Почему он не учился и не состоял в группах и секциях, не знаю. А работа это его дело. Хочет - работает, хочет - нет, пусть занимается чем ему угодно.
Т.е. на самом деле имело место ОБРАТНАЯ цитата: "не читал, но восхваляю ".
Точной цитаты «Не читал, но осуждаю» нигде не зафиксировано.
Наиболее близким по форме и условиям мифа, являются слова А. В. Софронова на общемосковском собрания писателей 31 октября 1958 г:
«Нам иногда кажется, что за пределами Москвы, за пределами Советского Союза мало интересуются подробностями нашей литературы. Оказывается, это не так. Даже там, в этом небольшом чилийском городе Вальпараисо, писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый. Он всю свою политическую программу - программу отрицания Октябрьской революции - изложил очень ясно, очень подробно и очень зловредно для вас, потому что эта книжка (а она распространялась до получения Нобелевской премии уже в течение полутора лет главным образом на английском и даже на русском языке) приносит здесь вред и является знаменем антисоветской пропаганды».»
Софронов приводит отклики на книгу Пастернака других лиц, но сам не пытается анализировать ее содержание, признавая, что не читал ее. Писателя извиняет то обстоятельство, что «Доктор Живаго» - весьма большой и трудночитаемый текст.
Также ещё одним источником мифа может быть письмо читателя Филиппа Васильцева, напечатанное в «Литературной газете» 1 ноября 1958 г.
«ЛЯГУШКА В БОЛОТЕ
Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. А я люблю нашу литературу - и классическую, и советскую. Люблю Александра Фадеева, люблю Николая Островского. Их произведения делают нас сильными… Много у нас хороших писателей. Это наши друзья и учителя. А кто такой Пастернак! Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской… Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше.
Филипп Васильцев, старший машинист экскаватора»
Эмоциональное письмо Васильцева, разумеется, не является эталоном литературной критики по уровню аргументации, каковым редко отличаются «читательские письма» в газеты, но и не является ярким примером критики в адрес Б. Л. Пастернака.
Смысл обоих цитат: «Я книг(у) Пастернака не читал, но действия/политические взгляды Пастернака осуждаю».
“Не читал, но осуждаю” - это укороченное выражение, вырезанное из доклада А.В.Софронова на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года, сейчас употребляется в общих случаях, чтобы выразить невозможность конструктивной критики. Но, несмотря на перевороты истории, виновник осуждений остается одним из крупнейхших поетов ХХ века…
Дорогие друзья, 10 февраля 1890 года в Москве в интеллигентной семье художника и пианистки родился Борис Леонидович Пастернак - писатель, поэт, философ и музыкант, лауреат Нобелевской премии по литературе 1958 года.
Борис Леонидович (настоящее имя отца Исаак) с детства был окружен творческими людьми и сам проявлял незаурядные способности в искусствах. сподвигло мальчика серьезно заняться музыкой. А и непосредственное знакомство семьи будущего поэта с уже состоявшимся, пустили свет загадочного мира поэзии в душу юного Бориса. Следует отметить, что Пастернак никогда не делал ничего наполовину, поэтому выбор профессии был для него чрезвычайно важным и мучительным, ведь он разрывался между музыкой, поэзией и философией. Литература все же победила.
Отличаются особым характером сравнений и эпитетов, он буквально костями чувствовал то, о чем писал, и мог выразить свои глубокие философские мысли понятными каждому примерами. Его положена на музыку и перепета множеством талантливых артистов, наверняка вы слышали хотя бы одну ее вариацию.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Вершиной же своего таланта как прозаика сам Борис Леонидовчи считал один роман, из-за которого был подвержен постоянному давлению и репрессиям со стороны правительства, но который также принес ему наибольшую славу и Нобелевскую премию (по настоянию органов госвласти вынужден был отказаться от награды). в некоторой степени раскроют причину столь большого резонанаса, вызванного выходом в свет этой книги. Как говорил брат главного героя Евграф Живаго:
Никогда, ни в каких случаях не надо отчаиваться. Надеяться и действовать - наша обязанность в несчастии. Бездеятельное отчаяние - забвение и нарушение долга.
Такими же убеждениями руководствовался и автор. Несмотря на бесконечную травлю и железные тиски, в которых зажимали его на родине, он не отчаивался, а продолжал жить, творить, а еще и помогать таким же подневольным страдальцам того беспокойного времени. Именно на примере Бориса Пастернака и других поэтов Серебрянного века, мы убеждаемся, что искусство вечно, и как бы ни старались его уничтожить, истинное творчество прорывается сквозь самые твердые глыбы невежества и тирании.
Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,- струись!
Никогда не сдавайтесь, будьте смелыми и трудолюбивыми в реализации своих целей и удовлетворении амбиций, Квотека с вами!
Фраза связана с присуждением в 1958 году Нобелевской премии советскому писателю (1890 - 1960) за его роман о событиях Гражданской войны в России «Доктор Живаго» (1955 г.).
Власти СССР восприняли присуждение этому роману как плевок в сторону своей страны (хотя на самом деле, так видимо оно и было). В этом романе без прикрас описывает события в России после 1917 года, в основном во время гражданской войны. показал хаос, царивший в то время и все ужасы гражданской войны. В СССР же официально считалось, что это было время героев революции - белые (войска бывшей царской власти) были всегда жестоки и плохие, а красные (большевики) всегда хорошие и добрые.
В СССР развернулась травля . Так, Сергей Михалков написал басню про «некий злак, который звался пастернак». Прочитать роман «Доктор Живаго» в СССР почти никто не мог, так как его признали антисоветским и запретили его издание и распространение. Но ведь критиковать его было нужно, чтобы поддержать политику властей. Поэтому, многие выступления по этому поводу начинались фразой - "Не читал, но осуждаю!".
Например, в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58) была опубликована заметка от имени экскаваторщика Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте»: «Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего о нём я до сих пор не знал, никогда его книг не читал… это не писатель, а белогвардеец… я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
«Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. 23 октября 1958 года была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Из-за развернувшейся травли Пастернак, находившийся в СССР, вынужден был отказаться от получения премии. Нобелевский диплом и медаль были вручены только 9 декабря 1989 года в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
Фраза применяется по отношению к необоснованной критике, когда критикующий не знаком в должной мере с тем, что критикует.
Примеры
Матильда (фильм, 2017)
В 2017 году в прокат вышел художественный фильм "Матильда" режиссера Алексея Учителя. Фильм об отношениях императора Никалая II и знаменитой балерины Матильды Ксешинской. Многие, не видя этого фильма, заочно стали его осуждать. В Государственной Думе обсуждался вопрос о запрете показа фильма (но фильм все-таки вышел в широкий прокат). Этот яркий пример говорит о том, что подход "Не читал, но осуждаю!" себя не изжил.