Всё спасает всевидящее око Правдина восстановляя справедливость но сколько Правдиных понадобилось бы чтобы исправлять таким образом зло рассеянное по всем уголкам России В том разница и заслуга Радищева что он указывает не только на зло но и на средство к его уничтожению. 15 июля началось слушание дела Радищева в суде. Павел I отменил все распоряжения Екатерины и вернул Радищева из Сибири только не в столицы а на жительство в калужское имениеотца село Немцово под надзор полиции где создавались поэмасказка Бова...
Поделитесь работой в социальных сетях
Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск
СУДЬБА И ТВОРЧЕСТВО А.Н. РАДИЩЕВА.
«ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ»
За 7 лет до выхода «Путешествия», другое выдающееся произведение посвящено было также изображению ужасов крепостного права, вторая комедия Фонвизина «Недоросль» <…>.
<…> Слишком случайна и полна оптимизма развязка той трагедии, которая разыгрывается в усадьбе Простаковых. Взят, в духе «просвещенного абсолютизма» благодетельного, как будто бы всевидящего, частный случай вмешательства. Всё спасает всевидящее око Правдина, восстановляя справедливость, но сколько Правдиных понадобилось бы, чтобы исправлять таким образом зло, рассеянное по всем уголкам России!
В том разница и заслуга Радищева, что он указывает не только на зло, но и на средство к его уничтожению.
А.Н. Веселовский
Сочинитель не любит царей, и где может к ним убавить любовь и почтение, тут же жадно прицепляется с редкой смелостью.
Екатерина II
«Путешествие из Петербурга в Москву» одно из наиболее сложных для восприятия современных читателей произведений литературы ХVIII в. Сложность эта объясняется и самим текстом, насыщенным значимыми идеями отдаленной от нас эпохи, и архаичной манерой повествования, и внешней калейдоскопичностью эпизодов, сменяющих друг друга. Восприятие книги усложняют и противоречивые ее оценки, не прекращающиеся до настоящего времени споры о ее авторе.
Александр Николаевич Радищев родился в 1749 г. в Москве в богатой дворянской семье, детство провёл в деревне Верхнее Аблязово (Пензенская губ.). Мать его принадлежала к роду Аргамаковых, представителей передовой дворянской интеллигенции. Дальний родственник по матери М.Ф. Аргамаков, в доме которого с семи лет воспитывался и получал первоначальное образование будущий писатель, был ректором недавно открывшегося Московского университета. В 1762 г. был определён в Пажеский корпус, где учение сочеталось со службой во дворце. В 1766 г. в числе лучших пажей был направлен для обучения юридическим законам в Лейпцигский университет. Здесь познакомился с идеями Гельвеция (книга «Об уме»), Руссо, Мабли. По приезде в Россию в
1771 г. был назначен протоколистом в Сенат. В 1773 г. перешёл на должность военно-юридического советника в штаб Финляндской дивизии. В 1775 г. женился на племяннице своего университетского товарища Анне Васильевне Рубановской и вышел в отставку. В 1777 г. вновь поступил на службу в Коммерц-коллегию, возглавляемую графом А.Р. Воронцовым, по рекомендации которого в 1780 г. был назначен помощником управляющего петербургской и кронштадтской таможней, а в апреле 1790 г. управляющим.
30 июня 1790 г. в связи с выходом «Путешествия из Петербурга в Москву» был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. 15 июля началось слушание дела Радищева в суде. 24 июля вынесен смертный приговор, который 7 августа заменен Сенатом на десятилетнюю ссылку в Илимский острог в Сибирь. Недовольная мягким приговором Екатерина утвердила его только 4 сентября. 8 сентября указ объявлен Радищеву. Путь в Илимск занял 1 год и 4 месяца. В пути созданы стихотворения «Ты хочешь знать: кто я, что я? куда я еду?..» , «Почто, мой друг, почто слеза из глаз катится…» (см. хрестоматию В.А. Западова). С 1792 по 1797 гг. Радищев находился в остроге (всего 5 лет и 1 месяц). В ссылке были написаны философский трактат «О человеке, его смертности и бессмертии» (1792) и стихотворная «Песнь историческая» .
В 1797 г. Павел
I
отменил все распоряжения Екатерины и вернул Радищева из Сибири, только не в столицы, а на жительство в калужское имение
отца село Немцово, под надзор полиции, где создавались поэма-сказка
«Бова»
(осталась незаконченной), стиховедческий трактат
«Памятник дактило-хореическому витязю».
В 1801 г. Александр
I
дал Радищеву полную амнистию, сделал его важным государственным сановником (ввел в Комиссию по составлению законов, бесполезная деятельность которой вызвала разочарование у Радищева). В том же году было написано стихотворение
«Осьмнадцатое столетие»
. Очевидно, 18001802 гг. следует датировать поэму
«Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам»
и прозаическое произведение
«Дневник одной недели»
, где утверждается бессмертие души (бессмертие ждёт человека в памяти потомков). В соответствии с просветительской идеей о праве человека на самоубийство как форме протеста, приняв яд, Радищев, написавший в предсмертной записке «Потомки за меня отомстят», умер в сентябре 1802 г., его похоронили на Волковом кладбище в Петербурге.
Одним из первых литературных трудов Радищева бы0л перевод книги Мабли « Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и несчастия греков » (1773). В одном из примечаний переводчик, поясняя французский термин « despotisme », писал: « Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние ». И далее: « Мы не токмо не можем дать над собою неограниченной власти; но ниже закон, извет общия воли, не имеет другого права наказывать преступников, опричь права собственныя сохранности. Если мы живём под властию законов, то сие не для того, что мы оное делать долженствуем неотменно; но для того, что мы находим в оном выгоды. Если мы уделяем закону часть наших прав и нашея природныя власти, то дабы оная употребляема была в нашу пользу; о сём мы делаем с обществом безмолвный договор. Если он нарушен, то и мы освобождаемся от нашея обязанности . Неправосудие государя даёт народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему даёт закон над преступниками. Государь есть первый гражданин народного общества ». Знакомство Радищева с книгой Мабли и работа над её переводом на русский язык подталкивали писателя к более углублённым размышлениям о России, о её прошлом и настоящем, о существующем в ней правлении и положении народа. Философские взгляды Радищева сформировались под влиянием просветительских концепций: «естественного права», «общественного договора», «разумного эгоизма».
Одно из первых оригинальных произведений Радищева публицистическое: « Письмо к другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего » (1782), в котором автор обращается к своему товарищу по Пажескому корпусу и Лейпцигскому университету Сергею Николаевичу Янову. Повод для его написания открытие памятника Петру I («Медного всадника») в Петербурге. Здесь содержится оценка писателем деятельности Петра и затронуты важнейшие вопросы, относящиеся к государственному устройству России. Радищев очень высоко ставит реформы Петра, называя его обновителем и просветителем народа . Видя в Петре царя-преобразователя, все помыслы которого были направлены на то, чтобы сделать Россию более сильной и процветающей, писатель приходит к выводу: « Пётр по общему признанию наречён великим, а Сенатом отцом отечества ». Великий государь правитель, заботящийся о благе Отечества. Но Радищев не идеализирует Петра: « Да не уничижуся в мысли твоей, любезный друг, превознося хвалами столь властного самодержца, который истребил последние признаки дикой вольности своего отечества. Он мёртв, а мёртвому льстити не можно! И я скажу, что мог бы Пётр славнее быть, возносяся сам и вознося отечество своё, утверждая вольность частную < …> но нет и до скончания мира примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил добровольно что-либо из своея власти, седяй на престоле ». «Письмо» печаталось в домашней типографии Радищева «на пробу», предваряя издание «Путешествия из Петербурга в Москву», и было приобщено к его делу во время следствия. На полях экземпляра «Письма», прочитанного Екатериной II с подчеркиванием отрывков, рукой императрицы написано: «…видно из подчерченных мест, что давно мысль его готовилась ко взятому пути, а французская революция его решила себя определить в России первым подвизателем».
К 17831784 гг. относится создание оды « Вольность », включённой затем с пропусками в текст «Путешествия». Новаторство Радищева в жанре оды заключалось в том, что в высоком жанре поэзии классицизма восхваляется не государь, не выдающийся политический деятель, не полководец, а свобода человека как высшая жизненная ценность:
О дар небес благословенный,
Источник всех великих дел,
О вольность, вольность, дар бесценный,
Позволь, чтоб раб тебя воспел.
Исполни сердце твоим жаром,
В нём сильных мышц твоих ударом
Во свет рабствá тьму претвори,
Да Брут и Телль ещё проснутся,
Седяй во власти да смятутся
От гласа твоего цари.
Новаторский характер произведения обусловлен, кроме того, осуществлённой в нём трансформацией и синтезом жанровых признаков торжественной и научно-философской оды. Ода «Вольность» насыщена инверсиями («сильных мышц твоих ударом» и т.п.), архаизмами («седяй», «глас» и т.п.), труднопроизносимыми созвучиями («Во свет рабствá тьму претвори »). Тематика, система образов, стиль оды в традициях русской гражданской поэзии XVIII века ставившей перед собой ораторские, проповеднические задачи (ближайший предшественник «Вольности» знаменитое державинское стихотворение «Властителям и судиям»). Но в оде Радищева впервые с такой последовательностью и полнотой в результате осмысления многовекового опыта истории была обоснована идея правомерности народного мщения правителю за подавление свободы (1314 строфы):
Но мститель, трепещи, грядёт.
Он молвит, вольность прорекая,
И се молва от край до края,
Глася свободу, протечёт.
Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит;
В крови мучителя венчанна
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает,
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой царя.
Ликуйте, склепанны народы:
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя!
В смелой критике деспотизма Радищев превзошёл своих современников, введя в оду картину народного суда над царём (строф1522):
«Преступник власти, мною данной!
Вещай, злодей, мною венчанный,
Против меня восстать как смел?
……………………………………
Злодей, злодеев всех лютейший,
Превзыде зло твою главу,
Преступник, изо всех первейший,
Предстань, на суд тебя зову!
Злодействы все скопил в едино,
Да ни едина прейдет мимо
Тебя из казней, супостат.
В меня дерзнул острить ты жало.
Единой смерти за то мало,
Умри, умри же ты стократ!»
В заключительных строках строфы 47 радищевской оды даётся и авторская самооценка :
Под игом власти, сей, рожденный,
Нося оковы позлащенны,
Нам вольность первый прорицал .
«Вольность» Радищева стоит у истоков русской вольнолюбивой лирики (Пушкина, декабристов).
Идея справедливого мщения получила дальнейшее развитие в документально-публицистической повести « Житие Фёдора Васильевича Ушакова » (1788, опубл. в 1789). Обратившийся к житийному жанру, Радищев создал «житие» на новый лад, полемически заострив его и против настоящих житий святых, и против панегириков вельможам (Г.А. Гуковский). Как и в «Письме к другу», в «Житии» конкретные события, очевидцем которых был сам автор, ― основа для размышлений на политические темы. Ушаков ― современник Радищева, его старший друг; он вместе с Радищевым учился в Лейпциге, здесь же и умер совсем ещё молодым человеком от «дурной» болезни. Ушаков, движимый стремлением к справедливости, явился идейным вдохновителем бунта студентов против самодурства и произвола притеснявшего их начальника колонии майора Бокума. Столкновение студентов с Бокумом эпизод, в миниатюре отражающий историю взаимоотношений деспотического правителя и его подданных: « Но дивиться не должно, что противоречие в подчинённом, справедливое хотя противоречие, или лучше сказать единое напоминовение справедливости произвело здесь со стороны сильного негодование и прещение. Сие в самодержавных правлениях почти повсеместно ». Второй план повествования составляет философское осмысление описываемых событий, поиски закономерностей, предопределяющих их исход: «…человек в естественном положении, при совершении оскорбления влекомый чувствованием сохранности своей, пробуждается на отражение оскорбления ». Ушаков, поднявший своих товарищей на «отражение оскорбления», идеал гражданина, активного человека, ценного для общества, а следовательно, истинный сын отечества, способный к ниспровержению враждебных ему обстоятельств.
Рассказывая о частной истории взаимоотношений студентов с их непосредственным начальником, автор имеет в виду и некие общие закономерности «самодержавных правлений». Характерно, что при таких правлениях огромное множество начальников самого разного ранга также начинают ощущать себя «самодержцами» (« Пример самовластия государя, не имеющего закона на последование, ниже в расположениях своих других правил, кроме своей воли или прихотей, побуждает каждого начальника мыслить, что, пользуяся уделом власти беспредельной, он такой же властитель частно, как тот в общем »). Каждый, даже самый маленький, начальник не терпит никаких возражений и замечаний со стороны лиц, находящихся в его подчинении, и любое противоречие ему трактует как «оскорбление верховной власти» (« Мысль несчастная, тысячи любящих отечество граждан заключающая в темницу и предающая их смерти; теснящая дух и разум и на месте величия водворяющая робость, рабство и замешательство, под личиною устройства и покоя! »). Самовластие препятствует воспитанию самостоятельно думающих, озабоченных судьбами страны сынов отечества. Оно убивает в людях смелость, мужество, благородство и культивирует робость, бездумность, умственное и нравственное рабство. Бокум, являясь «властителем частным», требующим беспрекословного повиновения, сопоставляется автором с монархами: « Имея власть в руке своей и деньги, забыл гофмейстер наш умеренность и подобно правителям народов возомнил, что он не для нас с нами; что власть, ему данная над нами, и определённые деньги не на нашу были пользу, но на его. Власть свою хотел употребить он на приведение нас к молчанию о своих поступках ». А далее Бокум прямо сравнивается с королём французским, который отвергал парламентские претензии (этот пример был самым свежим и самым наглядным: следствием тяжёлых притеснений и нежелания слушать «представления» парижского парламента явилась французская революция).
Поведение Бокума подтолкнуло молодых людей к соответствующим поступкам: « Подобно как в обществах, где удручение начинает превышать пределы терпения и возникает отчаяние, так и в нашем обществе началися сходбища, частые советования, предприятия и всё, что при заговорах бывает, взаимные о вспомоществовании обещания, неумеренность в изречениях; тут отважность была похваляема, а робость молчала, но скоро единомыслие протекло всех души, и отчаяние ждало на воспаление случая ». О том, что может быть уготовано частным и общим притеснителям, не желающим прислушиваться к голосу нижестоящих, Радищев говорит совершенно чётко и определённо, хотя и не употребляет слова «революция»: « Человек много может сносить неприятностей, удручений и оскорблений. Доказательством сему служат все единоначальства. Глад, жажда, скорбь, темница, узы и самая смерть мало его трогают. Не доводи его токмо до крайности. Но сего-то притеснители частные и общие, по счастию человечества, не разумеют и, простирая повсеместную тяготу, предел оныя, на коем отчаяние бодрственную возносит главу, зрят всегда в отдалённости, хождая воскрай гибели, покрытой спасительною для человека мглою ». Остаётся спорным вопрос: означает ли сказанное Радищевым «призыв» к революции или он прежде всего «предостерегает властителей» от возможной её перспективы?
Завершая своё повествование о столкновении русских студентов в Лейпциге с их непосредственным начальником, писатель считает необходимым ещё раз подчеркнуть смысл рассказанного: « Намерение моё было показать только то, сколь много ошибаются начальники в употреблении своей власти и коликий вред причиняют безвременною и безрассудною строгостию ». Вред наносится не только тем, кто находится под их властью, ибо в молодых людях подавляются лучшие их задатки и чувства. Огромный вред причиняется и отечеству, так как оно теряет благородных, самоотверженных своих сынов, которые могли бы принести ему (каждый на своём поприще) большую пользу. Ведь, будучи не в силах выносить притеснения со стороны Бокума, студенты помышляли даже о том, чтобы бежать в Голландию, Англию или Америку. Радищев пишет: « Если бы государство изгнанием добровольным десяти граждан ничего, казалося, не потеряло, то отечество потеряло бы, конечно, искренно любящих его сынов ».
Современные исследователи акцентируют в «Житии Фёдора Васильевича Ушакова» «духовные искания героем Истины». Отмечается, что обращение писателя к агиографическому жанру (к жанровой традиции древнерусского «жития») связано с его личным поиском «сокровенного духовного смысла»
(О.М. Гончарова). История Ф. Ушакова и его товарищей, обучавшихся в Лейпциге русских студентов, показывает понимание Радищевым природы и сущности человеческого характера. Для писателя в образе Ушакова ценно, прежде всего, то, что он предпринимает практические шаги к изменению неблагополучных условий внешней жизни, активно действует, отстаивая свои и товарищей человеческие и гражданские права. В противостоянии обстоятельствам автор «Жития…» видел проявление свободной воли человека.
В том же 1788 г. Радищев закончил « Слово о Ломоносове », начатое ещё в 1780 г. и в итоге включённое в «Путешествие». Прославляя заслуги Ломоносова, Радищев подчёркивал патриотический характер его деятельности: « Ты жил во славу имени Российского ». Однако лесть Елизавете Петровне в стихах Ломоносова вызывает осуждение со стороны Радищева, которого никакие соображения государственной пользы, первостепенные для Ломоносова, не могут заставить признать необходимой хвалу императрице, не заслуживающей её. Радищев спорил не столько с Ломоносовым, сколько с теми, кто хотел видеть в поэте придворного одописца, кто стремился любовь к государю представить главным качеством истинного сына отечества.
В декабре 1789 г. в журнале «Беседующий гражданин» анонимно было опубликовано научно-публицистическое сочинение « Беседа о том, что есть сын отечества », развернувшее полемику о патриотизме (основная мысль истинный патриот враждебен самодержавию), которое долгое время приписывалось перу Радищева. Но В.А. Западов убедительно доказал ошибочность устоявшегося мнения (см.: Был ли Радищев автором «Беседы о том, что есть сын отечества»? // XVIII век. Сб. 18. СПб., 1993. С. 131155). Исследователь аргументировал свои выводы, в первую очередь, тем, что «язык и стиль "Беседы" абсолютно лишены индивидуального "я" и личностного начала, столь характерных для любого произведения Радищева». Кроме того, идейные убеждения автора «Беседы» не соответствуют взглядам Радищева. Так, для автора «Беседы» крепостной крестьянин « не человек ». Но в «Путешествии из Петербурга в Москву», произведении, о котором доподлинно известно, что оно принадлежит Радищеву, утверждается прямо противоположное: « гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек ». В «Беседе» пропагандировались масонские идеи, Радищев же занимал просветительские позиции (для его Путешественника масонская идеология ― суеверие, схоластика, рыскание «в пространных полях бредоумия»). Содержание «Беседы» принципиально отличает автора статьи от автора «Путешествия».
Пафосом
(пафос
< греч. ‛страсть, ‛воодушевление главная эмоционально насыщенная мысль, «идея-страсть», пронизывающая произведение или всё творчество писателя) оды «Вольность», «Письма к другу», «Жития
Ф.В. Ушакова» выступает
идея протеста против несвободы нравственной и политической
. Две стороны жизни общества нравы и законы всегда интересовали Радищева. Он настойчиво, целеустремлённо изучал нравы российского общества и стремился к усовершенствованию российского законодательства, справедливо полагая, что путём введения новых, более продуманных законов можно добиться улучшения нравов. Именно об этом заботился он, работая над «
Опытом о законодавстве
» (17821789 гг.), где, в частности, утверждается: «
Государство есть великая махина, коея цель есть блаженство граждан. Два рода пружин, кои оную приводят в движение, суть нравы и законы. Сии последние суть почти дополнение первых. Чем народ имеет нравы непорочнее, простее, совершеннее, тем меньше он нужды имеет в законах. Но чем больше они повреждены и удаляются простоты, тем большую нужду имеет он в законах для восстановления рушившегося порядка
». Именно в этом состоял и
пафос его главной книги
«Путешествия из Петербурга в Москву»
, в которой реальная русская жизнь предстала перед читателем такой, какой увидел её человек, глубоко обеспокоенный состоянием своего отечества. Так, единомышленник Путешественника крестицкий дворянин, напутствуя сыновей, говорит: «
Но если бы закон, или государь, или бы какая-либо на земле власть подвизала тебя на неправду и нарушение добродетели, пребудь в оной неколебим. Не бойся ни осмеяния, ни мучения, ни болезни, ни заточения, нижé самой смерти. Пребудь незыблем в душе твоей, яко камень среди бунтующих, но немощных валов. Ярость мучителей твоих раздробится о твердь твою; и если предадут тебя смерти, осмеяны будут, а ты поживёшь на памяти благородных душ до скончания веков
».
Когда Радищев задумал «Путешествие», не совсем ясно. Замысел этого произведения возник, вероятно, уже в начале 1770-х гг.: опубликованный
Н.И. Новиковым в журнале «Живописец» в 1772 г.
«Отрывок путешествия
в *** И*** Т***»
, по мнению ряда исследователей (Семенников, Барсков, Гуковский, Берков, Елеонский, Фёдоров, Кулакова, Западов и др.), принадлежит Радищеву (хотя проблема авторства «Отрывка» одна из наиболее спорных в литературоведении). Крестьянский вопрос был поставлен в «Отрывке» очень серьёзно: в полный голос говорилось о нищете и бесправии крепостных, рабство и тирания осуждались как преступление против «человечества». По сюжету, ходу мысли автора и по некоторым отдельным мотивам он соответствует таким главам «Путешествия», как «Любани» и «Пешки». Непосредственно работа над «Путешествием» началась в конце 17861787 гг., но отдельные его эпизоды были написаны ранее как самостоятельные произведения: оратория «Творение мира» (17791782), сперва входившая в главу «Тверь», но в окончательной редакции книги отсутствующая, «Слово о Ломоносове» (17801788), ода «Вольность» (17831784). В 17851786 гг. были созданы «повесть о проданных с публичного торга» («Медное»), рассказ о происшествии на Финском заливе («Чудово»), рассуждение о цензуре («Торжок», основной текст главы), возможно, «Сон» («Спасская Полесть») и описание встречи с Анютой и её матерью («Едрово»).
По признанию автора, книга « готова была в исходе 1788 года », когда её рукопись была отправлена в полицию для прохождения цензуры. Однако после получения цензурного разрешения (22 июля 1789 г. подписанного обер-полицмейстером Никитой Рылеевым) писатель до февраля 1790 г. внёс в рукопись большие дополнения. Неспроста в «Послании цензору» Пушкин писал: « Радищев, рабства враг, цензуры избежал ». В конце апреля 1790 г. 640650 экземпляров «Путешествия» были напечатаны в домашней типографии автора и в мае частично поступили в продажу (26 анонимных экземпляров в книжную лавку купца Зотова в Гостином дворе), частично были разосланы в качестве подарка, в том числе Г.Р. Державину. А.Н. Веселовский в статье «Просветительный век и Александровская пора» писал: « Поэт, сам ославленный якобинцем, <…> оскорбился за Русь, изображенную Радищевым, и со свойственной ему прямотой <…> высказывал негодование по поводу книги и настолько рьяно, что Екатерина узнала о том, потребовала себе произведение, и возмутилась, прочтя… » 1 . В июне по воле Екатерины, которая, внимательно прочитав книгу, назвала Радищева « бунтовщик хуже Пугачёва », началось следствие. Писатель был арестован (30 июня), заключён в Петропавловскую крепость и обвинён в государственной измене, а экземпляры книги изъяты полицией или уничтожены самим издателем накануне ареста. Ему в августе 1790 г. вынесли смертный приговор на основании устава морской службы (вследствие отсутствия в российском законодательстве статьи наказания за «литературные преступления»). Кстати, когда Державин узнал об этом, то написал оду «На шведский мир» и все ее отпечатанные экземпляры передал членам Государственного совета, которые решали судьбу Радищева. В оде поэт выражал надежду, что императрица простит «незлобных винных». 8 сентября по случаю заключения мира со Швецией казнь была заменена 10-летней каторгой (в Илимском остроге в Сибири). Столь суровый приговор во многом объясняется обострением ситуации в России под влиянием революции во Франции.
В конце XVIII начале ХIХ вв. в России это сочинение Радищева имело широкое хождение в рукописях (из гипотетического количества порядка 300 списков к 1985 г. найдено 96, большая часть которых восходит к печатной редакции 1790 г.), но было запрещено к печати и не вошло в шеститомник писателя 18061811 гг. Первые публикации книги появились за рубежом: в Лондоне в 1858 г. (осуществлена А.И. Герценом) и дважды в Лейпциге в 1876 г. Попытки выпустить её в России терпели неудачу: издания 1868, 1872 и 1903 гг. были почти полностью уничтожены цензурой, а предпринятое крупным издателем Сувориным в 1888 г. вышло тиражом 100 пронумерованных экземпляров. Первое научное издание памятника появилось только в 1905 г. в разгар первой русской революции.
А.С. Пушкин , возможно, «желая оживить имя Радищева, нещадно его ругал» (В.А. Западов). Статья « Александр Радищев », предназначавшаяся для пушкинского журнала «Современник» (№ 3 за 1836 г.), была запрещена главой цензурного ведомства С.С. Уваровым. Он же, уже в качестве министра образования, запретил публикацию статьи в 1840-м, когда к печати готовилось первое посмертное собрание сочинений Пушкина. Лишь в 1857 г. П.В. Анненков поместил полный текст статьи в 7-м (дополнительном) томе пушкинского собрания сочинений. Самое удивительное заключено в том, что в 1815 г. не кто иной, как С.С. Уваров, тогда еще будущий реакционный государственный деятель, выступил инициатором первой после запрещения «Путешествия» публикации отрывка из главы «Тверь», который был напечатан анонимно в 17-м номере журнала «Чтение в Беседе любителей русского слова».
В своей статье Пушкин назвал «Путешествие из Петербурга в Москву» « сатирическим воззванием к возмущению » и « весьма посредственною книгой », а самого писателя « истинным представителем полупросвещения» . При этом проявил глубокую человеческую симпатию к личности замечательного русского литератора с печальной, драматически тяжелой судьбой: «… но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостью ». Авторскую манеру Радищева поэт охарактеризовал в целом как обличительную (« желчью напитанное перо »), но главу «Клин», где описана встреча героя с нищим певцом, он назвал « пустословием », видимо, чувствуя какую-то ее особенность в сравнении с общим «критическим» пафосом «Путешествия». (Встреча с нищим певцом и новое возвращение к ней, уже после его смерти, стала моментом приобщения героя к нечаянно открывшемуся миру истинных ценностей человека: нищий и слепой старик способствует очередной ступени внутреннего «прозрения» героя). Интересную параллель заметили ученые: о Радищеве Пушкин говорит почти теми же словами, что и о герое «петербургской провести» «Медный всадник» бедном Евгении. Действие его кажется Пушкину « действием сумасшедшего. Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия …». Ведь при всем сложном отношении к Евгению Пушкин искренне сочувствует ему. Не значит ли это, что и к Радищеву испытывает он схожее чувство? Неоднозначность отношения Пушкина к Радищеву проявилась в том, что между ними заочно происходили и творческое «сотрудничество» (неслучайны у Пушкина неоконченное стихотворение «Бова», «Послание к цензору», ода «Вольность», «Деревня», сокровенное признание в черновике «Памятника»: « Вослед Радищеву восславил я свободу »), и творческая полемика (очерк «Путешествие из Москвы в Петербург» (18331835), где российская жизнь показана с противоположной стороны).
Вопрос о том, куда же движется Россия от Петербурга к Москве, т.е. от европейской упорядоченности к древней семейственной патриархальности, или же наоборот, от исконно русского образа жизни к общеевропейскому, деловому, активному опыту, занимал не только Радищева, но и Пушкина, который, сознавая, что путь России лежит по направлению к Петербургу, все же не скрывал, что по-человечески ему ближе Москва, хотя и отмечал, что просвещение больше любит новую столицу. Видимо, таким же сложным было и его отношение ко всему написанному Радищевым. Пушкина трудно заподозрить в сочувствии и содействии самодержавной тирании, но «кровавое» исправление мира ему чуждо: « Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества ». Вспомним, что в «Капитанской дочке» бунт назван « бессмысленным и беспощадным ». Исследователями отмечается и сходство с радищевским замыслом фабулы «Мёртвых душ», подаренной Пушкиным Н.В. Гоголю.
В начале ХХ века в обществе господствовало несколько различных оценок личности и деятельности Радищева . В нём видели и предтечу российского либерализма, и воспитанного идеями «Наказа» Екатерины II просветителя, чьё преступление состояло лишь в несвоевременном напоминании императрице о политических идеалах начала ее царствования. По мнению Н.А. Бердяева , « когда Радищев <…> написал слова: "Я взглянул окрест меня душа моя страданиями человечества уязвлена стала", русская интеллигенция родилась ». Идея народной революции, прозвучавшая в «Путешествии из Петербурга в Москву», позволила В.И. Ленину охарактеризовать Радищева как первого русского революционера, который вопреки своей «классовой сути», выступил проповедником идеалов демократии и народной революции. Именно эта оценка была общепринятой в советском литературоведении. Однако, хотя в 1918 г. в Петрограде был сооружён памятник Радищеву и имя писателя подверглось мифологизации, в СССР «Путешествие» долго не издавалось (двухтомник Радищева вышел лишь в 1935 г., а первый том полного собрания сочинений писателя в 1938 г.). Одномерность марксистских представлений о Радищеве как « пророке и мученике революции » (А.В. Луначарский) отмечал еще в 1948 г. такой знаток русской философии, как В.В. Зеньковский : « Кругом него все еще не прекращается легенда в нем видят иногда зачинателя социализма в России, первого русского материалиста. Для таких суждений, в сущности, так же мало оснований, как в свое время было мало оснований у Екатерины II, когда она подвергла Радищева тяжкой каре ».
Определяя роль и место Радищева в русской культуре современные исследователи полагают, что « это был прежде всего крупнейший мыслитель европейского уровня, интеллектуал, писатель-философ » (О.М. Гончарова ). По поводу устойчивой формулы «Радищев первый русский революционер» автор новейшего учебника по истории русской литературы ХVIII века О.Б. Лебедева пишет: « Безусловно, Радищев является одним из наиболее последовательных и радикальных политических мыслителей < ... >. Однако, это только одна грань облика Радищева-литератора, абсолютизация которой идет в ущерб представлению о нем как о художнике, да и сама природа революционности радищевской идеологии тоже нуждается в более основательных дефинициях ». Профессор О.М. Буранок в своем учебнике утверждает: « А.Н. Радищев европейски образованный русский мыслитель, поэт и прозаик, положивший начало развитию революционной мысли в России. <…> Он революционер, но не в политическом смысле этого слова (он не был участником революции или членом политической революционной партии и т.п.); он революционер как первооткрыватель новых идей, свое назначение он видел в том, чтобы "дорогу проложить, где не бывало следу" ».
Тексты Радищева обладают синтетической природой : их называют и философско-публицистическими, и художественно-философскими, и художественно-публицистическими. Его творчество с самого начала принимает общественный, гражданский характер.
Если мировоззрение Радищева понимают в целом как философско е , то произведения его соотносят с традициями актуальной для века Просвещения популярной философской прозы («Аргенида» Барклая, «Телемак» Фенелона, проза Вольтера, Руссо) с ее пристальным вниманием к вопросам познания, поисками истинного (=естественного) и настоящего, противопоставленным лжи и заблуждениям. Активный интерес Радищева-мыслителя к такого рода вопросам и порождает своеобразие художественной структуры «Путешествия из Петербурга в Москву». Построение сюжетных событий в книге Радищева демонстрирует путь чувственного познания путь от лжи к истине . Ведущим сюжетным мотивом в «Путешествии» становится мотив «прямого взора». Путешественник видит впервые реальную жизнь. В «Спасской Полести» герой аллегорического сна-утопии, приснившись себе сидящим « во власти на престоле », видит себя в двойном отражении. Вначале он « великий государь », окруженный похвалами и лестью, затем ― источник всевозможных ужасов (крови, смерти, коварства, ненависти, страдания) и государственных неустройств. ИстинаПрямовзора открывает ему настоящие (= истинные ) механизмы государственного устройства в целом и суть человеческих заблуждений ― слепоту.
Эпиграф «Путешествия» (« Чудище όбло, озόрно, огромно, стозевно, и лáяй ») парафраз стиха из героической поэмы В.К. Тредиаковского «Тилемахида» (перевод романа Ф. Фенелона «Приключения Телемака»). Обло тучно, озорно нагло, пакостливо, лаяй лающее. В строфе «Тилемахиды» В.К. Тредиаковского, речь идет о зеркале Истины, в котором злые цари в Тартаре видят себя чудовищами более ужасающими, чем страж подземного царства Цербер (« чудище обло, озорно, огромно, с тризевной и лаей »; словосочетание « с тризевной и лаей » означает « имеющее три пасти и глотку» ) и « стозевная » Лернейская Гидра, тогда как в зеркале Лести (Лжи) они представлялись себе в ином ложном виде. « Методом двух зеркал » назвал этот сюжет В.А. Западов , с точки зрения которого «чудище» является изображением «русского самодержавия и крепостничества». О.М. Гончарова считает, что « для Радищева <…> важна иная проблематика, его интересует наличие двойной гносеологической перспективы, в которой может видеть, опознавать и распознавать себя человек: отражаясь в зеркале Истины или в зеркале Лжи. Два «зеркала», таким образом, оказываются двумя способами мировидения и миропонимания, самосознания и самоосуществления. <…> Познание своей естественной человечности и естественного общежития и есть трудный путь познания Истины, гарантирующий установление гармонии и правды, избавление от "тьмы" заблуждений, которая, по мнению Радищева, и рождает "чудовищей" ». На взгляд О.М. Гончаровой , « главенствующей проблематикой «Путешествия» является наиболее актуальная для эпохи Просвещения философская концепция "естественного права" и государства ».
Эту книгу Радищев посвятил своему «любезнейшему другу» и «сочувственнику» Алексею Михайловичу Кутузову, с которым они вместе учились в Пажеском корпусе и Лейпцигском университете. Кутузов рано сблизился с кругом московских масонов (отсюда ― «
мнения мои о многих вещах различествуют с твоими
»); после некоторого охлаждения Радищев и Кутузов возобновили в 1781 г. философическую переписку. «
Посвящение
» ― эмоциональный ключ к повествованию, особая форма исповеди. Радищев говорит о мотивах, подвигнувших его написать революционную книгу, об огромных духовных возможностях человека, вступившего на путь неравной борьбы с самодержавием и крепостничеством. «
Я взглянул окрест меня ― душа моя страданиями человечества уязвлена стала
». Эта знаменитая фраза радищевского «посвящения» ― естественный пролог ко всей книге. Способность «уязвляться» страданиями
других ― свидетельство социального характера эмоций личности. Автор «почувствовал» не только боль за судьбу человека, но и страстное желание прийти ему на помощь: «
…возможно всякому соучастником быть во благодействии себе подобных
». Причина «
бедствий человека
», по мнению Радищева, в том, что «
он взирает непрямо на окружающие его предметы
». Отсюда и цель писателя: «
Но если <…> я найду кого-либо, кто намерение моё одобрит, <…> кто состраждет со мною над бедствиями собратии своей, кто в шествии моём меня подкрепит, ― не сугубой ли плод произойдёт от подъятого мною труда?..
».
Выраженная в главной книге Радищева активная позиция человека предполагает соединение способности к тонким, нежным чувствам с ощущением ответственности за всё, что происходит вокруг. «Чувствительное» сердце заставляет его быть деятельным гражданином, который готов пожертвовать личным благополучием ради правды и справедливости. Очевидно, что в «Путешествии из Петербурга в Москву» осуждение самодержавной власти Радищевым было вызвано страстным его желанием изменить существующую в стране критическую ситуацию. Однако, как считают современные исследователи, «живописание "страданий человечества", обращение к истории "вольного Новгорода", упоминание о бунтующих крестьянах, измученных произволом, явно не были призывом к революции. Осознав, что "бедствии человека происходят от человека" и приняв решение "соучастником быть во благодействии себе подобных", автор и герой "Путешествия" добровольно возложил на себя "пророческую миссию" библейского странника и страдальца» (Т.В. Федосеева).
В жанровом плане «Путешествие из Петербурга в Москву» соотносится с популярной в литературе XVIII в. формой «путешествий» (начало им было положено «Сентиментальным путешествием» Стерна, 1768). Все эти произведения разнородны и по характеру, и по стилю. Поэтому обращение к данному жанру не ограничивало автора какими-то канонами и правилами и давало большую творческую свободу. В состав его «Путешествия» вошли ода, похвальное слово, письмо, сон, проект документа, проповедь и т.д. Радищев построил свою книгу на отечественном материале: в ней идёт речь о самых насущных вопросах современной ему русской общественной жизни. Поэтика книги Радищева впитала в себя разнообразный опыт: сентиментальных путешествий ― дневников «чувствительного сердца», где увиденное в дороге лишь повод для разговора о внутреннем мире человека; масонских аллегорических романов о мистическом восхождении разума и души от неведения к истинной Премудрости (характерны заглавия первой и последней станций: София и Всесвятское ); обличительной литературы Просвещения. По словам современной исследовательницы, «Радищев отправлял своего героя и читателей не в географическое путешествие (не случайно о его цели ничего не говорится), а по пути духовного поиска , результатом которого может стать нравственное прозрение и обретение нового понимания действительности» (Е.Д. Кукушкина). Таким образом, сюжет «Путешествия» ― история человека, который, следуя от станции к станции, от главы к главе познаёт свои заблуждения и учится « прямо взирать на окружающие его предметы » (отсюда ранний вариант названия: « Проницающий гражданин, или Путешествие из Петербурга в Москву »). Радищев исподволь пародирует стилистику журналов и указов Екатерины II, демонстрирует нежизненность идеалов «просвещённого государя» и «естественного права», полемизирует с мистическими и социальными доктринами масонов и т.д., доказывая несостоятельность большинства идеологических построений эпохи Просвещения.
Публицистической мыслью писателя, идейным замыслом произведения обусловлена его композиция . «Путешествие» состоит из 25 глав, эпиграфа, «посвящения» и заключительного «Слова о Ломоносове». 24 главы носят названия почтовых станций между Петербургом и Москвой (1-я «Выезд»). Хотя маршрут путешествия обозначен в названиях глав, читателю не даётся никакого представления об особенностях окружающих мест. При этом все смысловые компоненты повествования внутренне взаимосвязаны, мотивированы, логичны. В «Путешествии» предпринята попытка начертать маршрут к истине, не одним, а самыми различными путями, чтобы сбросить с себя заблуждения, преодолеть предрассудки и реформировать нравы. Параллельно разворачиваются два пути: в Москву и к обретению истины. Почти все главы имеют вспомогательные темы (образование, цензура, торговля, проституция, рекрутские наборы, деньги и т.д.), подчинённые и созвучные основным (обличение крепостничества, обличение политического деспотизма, признание права народа на восстание). В конце книги автор приводит яркий пример искателя истины в лице поэта и учёного Михаила Ломоносова . Композиция «Путешествия» соответствует принципу одического «лирического беспорядка» в его ломоносовском варианте.
« Выезд » рытвина на дороге, прервавшая неприятный сон как характерная примета российской действительности;
« София » русская народная песня как выражение национального характера;
« Тосна » родословная российского дворянства и возрождение « хвастовства древния породы »;
« Любáни » крестьяне помещичьи « в законе мертвы » (« Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твоё осуждение »);
« Чýдово » город « жилище тигров » (приятель Ч.);
« Спасская Полесть » рассказ присяжного о государеве наместнике-любителе « устерс »; рассказ о нерпавосудии, когда « в толь мягкосердое правление » для насыщения казны у человека отнималось всё (« имение, честь, жизнь »); аллегорический сон Путешественника;
« Подберезье » недостатки просвещения (семинарист): «…блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель »;
« Новгород » упадок торговли вольного в прошлом города: « прежняя система пошла к чёрту » (« приятель мой », купец, « именитой гражданин » Карп Дементьич и его семья);
« Бронницы » село на месте древнего города, малая церковь на месте древнего храма с « издаваемыми в оном прорицаниями »: « И всё, что зрим, прейдет; всё рушится, всё будет прах. Но некий тайный глас вещает мне: пребудет нечто вовеки живо »;
« Зайцово » убийство крестьянами асессора с сыновьями (« давнишний приятель » г. Крестьянкин, бывший председатель уголовной палаты: « Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек »); история женитьбы 78-летнего барона Дурындина на 62-летней искательнице чинов госпоже Ш.;
« Крестьцы » напутственное слово крестицкого дворянина, которого исследователи назвали «Стародумом "Путешествия"», при расставании с сыновьями, вступающими в службу (« Отец обязан сына воскормить и научить и должен наказан быть за его проступки, доколе он не войдёт в совершеннолетие; а сын должности свои да обрящет в своём сердце »);
« Яжелбицы » отчаяние отца при погребении сына: « Я смерть его уготовал до рождения его, дав жизнь ему отравленную ». « Смрадная » болезнь и её причина: « …разве не правительство? Оно, дозволяя распутство мздоимное, отверзает не токмо путь ко многим порокам, но отравляет жизнь граждан »;
« Валдаи » развратные нравы: « наглые валдайские и стыд сотрясшие девки останавливают и стараются возжигать в путешественнике любострастие »; повествование о монахе, утонувшем в Валдайском озере, стремясь к любовнице;
« Едрово » крестьянская девушка Анюта (« Ты меня восхищаешь. Ты уже любить умеешь »), её мать и жених Иван. « Но крестьянин в законе мёртв, сказали мы… Нет, нет, он жив будет, если того восхочет… ». « Я не мог надивиться, нашед толико благородства в образе мыслей у сельских жителей »;
« Хотилов . Проект в будущем» бумаги, принадлежащие « искреннему моему другу » « гражданину будущих времён », т.е. проект постепенного освобождения крестьян в России: « Зверской обычай порабощать себе подобного человека <…> обычай, диким народам приличный, обычай, знаменующий сердце окаменелое и души отсутствие совершенное, <…> мы <…> сохранили его нерушимо даже до сего дня». « Властитель первый в обществе есть закон; ибо он для всех один » . « Может ли государство, где две трети граждан лишены гражданского звания и частию в законе мертвы, назваться блаженным? Можно ли назвать блаженным гражданское положение крестьянина в России? ». « Блюдитеся ». Ирония путешественника: « …лучше рассуждать о том, что выгоднее для едущего по почте <…> нежели заниматься тем, что не существует » (Екатерина II сделала к этой главе примечание: «Есть проект к освобождении земледельцев в России»);
« Вышний Волочок » зрелище вышневолоцкого канала: «…изобилие земли во многих краях России доказывает отягчённый жребий её жителей». Повествование о помещике-«варваре», «палаче», «общественном злодее»: «Богатство сего кровопийца ему не принадлежит. Оно нажито грабежом и заслуживает строгого в законе наказания». Необходимость «человеколюбивого мщения» вместо «поощрения к таковому насилию»;
« Выдропуск . Проект в будущем» чтение «положения о уничтожении придворных чинов»: о необходимости естественного и гражданского равенства в обществе (« Истинные заслуги и достоинства, рачение о пользе общей да получают награду в трудах своих и едины да отличаются » , « …будем примером позднейшему потомству, како власть со свободою сочетать должно на взаимную пользу »). Примечание Екатерины II : «…сочинитель везде ищет случая придраться к царю и власти»;
« Торжок » размышление « прорицателя цен суры» о « свободе в ценсуре » и написанное им « краткое повествование о происхождении ценсуры ». Примечание Екатерины II : «Сочинитель не любит царей и, где может к ним убавить любовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкой смелостию»;
« Медное » продажа крепостных: « срамное позорище », « …свободы <…> ожидать должно <…> от самой тяжести порабощения »;
« Тверь » ода «Вольность». « Новомодный стихотворец »: « Но, хотя вокруг твоего престола все стоят преклонше колена, трепещи, се мститель грядёт, прорицая вольность… ». « Таков есть закон природы: из мучительства рождается вольность, из вольности рабство… ». Примечание Екатерины II на полях книги Радищева: «…надежду полагает на бунт от мужиков»;
« Городня » рекрýтский набор: просвещённый крестьянин Ванюша (« Лучше бы мне было возрасти в невежестве, не думав никогда, что есмь человек, всем другим равный »); крестьяне « пленники в отечестве своём » (« в рекруты продавать людей запрещается »); « рекрут иноземец » (француз-парикмахер, учительствовавший целый год, не умея писать, « боясь умереть с голоду, … продал себя за двести рублей »);
« Завидово » спор с « гвардейским Полканом » из-за свежих лошадей (« Блаженны в единовластных правлениях вельможи. Блаженны украшенные чинами и лентами. Вся природа им повинуется… »);
« Клин » платок в подарок слепому певцу (« О истина! Колико ты тяжка чувствительному сердцу, когда ты бываешь в укоризну »);
« Пешки » крестьянская изба (« Звери алчные, пьявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? то, чего отнять не можем, воздух…. <…> се жребии вола во ярме… ». « Жестокосердому помещику»: «Но не ласкайся безвозмездием »);
« Чёрная грязь » принудительный брак. Свадьба как « изрядный опыт самовластия дворянского над крестьянами », результат « лестного преимущества управлять себе подобным самовластно » (« О! горестная участь многих миллионов! конец твой сокрыт ещё от взора и внучат моих… »);
« Слово о Ломоносове » подарок Путешественнику, сделанный « парнасским судьёй » (он же « новомодный стихотворец ») в Твери.
Многообразное содержание «Путешествия» опирается на факты реальной действительности и общественно значимые проблемы, стоящие за ними.
Один из кульминационных фрагментов книги ― ода «Вольность» (глава « Тверь »). Традиционны и устойчивы трактовки оды как произведения «революционного», в котором выражена идея о «неизбежности народной революции» (В.А. Западов). О.М. Гончарова считает, что «для русского читателя конца ХVIII века ничего принципиально нового в тексте "Вольности" нет. <…> Прежде всего потому, что все философские и идеологические положения, представленные в оде, были хорошо известны и популярны не только в Европе, но и в России еще со времен Петра I. Они достаточно активно представлены в литературе: например, в подцензурных изданиях переводов произведений такого радикального мыслителя, как Г. Мабли (в 1772 г. в переводе П.П. Курбатова, в 1773 самого Радищева), в ближайшее к Радищеву время например, в "Рассуждении о непременных государственных законах" Д.И. Фонвизина и "Димитрии Самозванце" А.П. Сумарокова. И сам Радищев неоднократно обращался к изложению теории "естественного права" в своих текстах (примечание "О самодержавстве", "Житие Федора Васильевича Ушакова", "Письмо к другу, жительствующему в Тобольске по долгу звания своего")».
Вместе с тем, согласно логике исследовательницы, «синтезируя и обобщая опыт своих предшественников и современников, Радищев предлагает русскому читателю свою оригинальную инновационную (особенно в русском контексте) концепцию "естественного права" и государства». Для Радищева-философа неравенство гражданских состояний противоестественно, а «естественное право» является основой, на которой и может быть создано совершенное государство. Он приходит к идее «народоправства», т.е. прямого правления народа «в соборном его лице» и к признанию возможности «народного суда», революционного восстания против тирана. «Однако, подчеркивает О.М. Гончарова, нельзя полагать, что это прямой призыв к «свержению самодержавия» или разработка «теории революции» (Г.П. Макогоненко), особенно в привычной нам сегодня системе лексики, имеющей позднее происхождение. В философских концепциях ХVIII века изображение восстания против тирана означало другое и было связано с другими логико-семантическими основаниями. <…> именно в идеальном государстве, по каким-то причинам утратившим начальную «договорную» идеальность, народ-суверен имеет право революционного восстановления утраченного (о чем, собственно, и идет речь в оде "Вольность"). <…> описание восстания против царя относится к тому государственному устройству, которого в России нет. <…> Драма русского бытия и русского человека, по мнению Радищева, состоит в том, что интеллектуальный опыт человечества не воспринят здесь. Не понят, не нужен, не участвует в упорядоченности мира и человека». Для Радищева, считает О.М. Гончарова, «новая Россия» (послепетровская) с ее государственными установлениями, законодательством, нравами пребывает в заблуждении .
Язык Радищева специфически знаковая черта его текстов. Ведущей характеристикой стиля писателя давно признана архаичность , обилие архаических и церковнославянских элементов. «Очевидная и нескрываемая архаичность стиля Радищева, которая никак не согласуется с догматической "революционностью" автора, заставляет предполагать наличие особых внутренних механизмов смыслопорождения в его творчестве», подчеркивает О.М. Гончарова . На уровне языка она усматривает связь «Путешествия» Радищева с духовной традицией: некоторые фрагменты явно стилизованы под религиозно-учительные тексты или тексты Св. Писания (например, слова из главы «Выезд» пустынник , возопил ; речь Путешественника в храме в «Бронницах» ориентирована на видéние или молитву). Внимание писателя сосредоточено на внутреннем мире, внутренней событийности души Путешественника. Другой показательной чертой в «Путешествии» является одновременное, наряду с архаикой, наличие просторечия и выражений с грубоватой экспрессией . Сложилось мнение, что высокий слог и ориентация на ораторскую прозу использованы как выражение гражданской позиции писателя; разговорное просторечие как интерес к изображению крестьянства и народного языка или как средство создания сатирических и бытовых сцен. Согласно О.М. Гончаровой , «на общем фоне господствующей светской культуры, в которой превалируют лингвистические идеи Карамзина, оказавшиеся нормой для всей последующей русской культуры, стиль Радищева выглядит не только архаичным. Он еще и намеренно архаизирован, поскольку писатель создает к тому же и неологизмы… <…> ориентация Радищева на языковую архаику оказывается подчеркнутой, особо значимой чертой его художественного языка», а просторечие «воспроизводит<…>, даже при наличии описания в высокой стилистике моментов духовного прозрения, позицию простодушного рассказчика-"простеца" . Такая позиция, при всей кажущейся наивности, в своей семантике также восходит к предшествующей традиции. <…> Наиболее четко эта позиция представлена, например, у того же Аввакума <…> в религиозно-учительных текстах». Исследовательница находит типологическое сходство между простодушным «вяканьем» Аввакума (« Ну, старец, моево вакання много веть слышал! ») и просторечным «каляканьем» Путешественника (« Но, любезный читатель, я с тобою закалякался… »).
О.М. Гончарова делает вывод, что «в целом речевая позиция говорящего в "Путешествии" в ее ориентации на просторечие может быть понята как "внутреннее" говорение, естественное, природное, искреннее, избавленное от "внешней", ложной мудрости. Неслучайно особым "внутренним" пространством осознания смысла событий становится "уязвленное" сердце или душа Путешественника (" душа моя страданиями человечества уязвлена стала ", " с уязвленным сердцем лег я в кибитку ", " сие уязвило сердце мое "). Образ "уязвленного сердца", появившийся еще в "Житии Ф.В. Ушакова", также мог быть навеян текстами Св. Писания "и сердце мое уязвлено во мне" (Пс 108: 22)».
Заглавие книги определяется, соответственно, семантикой возвращения к родной Святой Руси, которую открывает для себя Путешественник в своем духовном самоопределении. В «Путешествии» Радищев обращается к жанровой модели древнерусской литературы к традиции жанра хождений . Главным смысловым компонентом древнерусских «хожений» или паломничеств является тема испытаний и одновременно духовного самоопределения личности («Хожение» Афанасия Никитина). Многие «хожения» описывали паломничества ко святым местам и по Святой Руси (России). Описанный у Радищева путь героя к Москве, конечно, глубоко символичен. Это духовное самопознание и самоопределение личности русского человека. В русле уже устоявшейся традиции символика пути в «Путешествии» может быть понята как движение от нового к старому, от европейског о к русскому, от официального к патриархальному, в конечном итоге от чужого и ложного к своему, истинному, родному, т.е. как возвращение к своим истокам, к своему естественному, подлинному национальному состоянию.
Символическое значение пути в «Путешествии» как своеобразного паломничества увидел, пожалуй, только Д.С. Мережковский (в статье 1910 г. «Зимние радуги» он назвал радищевское «Путешествие» « первою книгою русской свободы »). В русской религиозно-учительной традиции путь символизировал странствия души в мире земных страстей и испытаний в поисках познания истины или самопознания. В целом символика пути была хорошо знакома русскому читателю эпохи. Путь у Радищева связан с изображением дороги, образ которой, по мнению исследователей фольклора, является «неотъемлемым элементом русской этнической картины мира и русского национального менталитета» (О.Р. Николаев). Позднее символика пути станет главенствующей для русского романа ХIXХХ веков («Мертвые души» Гоголя, «Преступление и наказание» Достоевского, «Война и мир» и «Воскресение» Толстого, «Чевенгур» Платонова, «Доктор Живаго» Пастернака) и будет связана с возможностями духовного преображения, воскресения / возрождения мира русской жизни и русского человека. Как отмечает О.М. Гончарова, «постоянные перемещения героя Радищева не только в социофизической реальности, но и его движение во внутреннем, духовном пространстве (" обратил взоры во внутренность мою " и т.п.) свидетельствуют не только о сентиментальной направленности текста, но прежде всего о связях со святоотеческой традицией. Только у Радищева обращение к концепту "внутренний" связано с семантическим полем церковнославянской лексики, религиозно-учительными формулами и обращениями к Богу. Конечно, можно увидеть влияние концепта "внутренний" и на сентиментальную концепцию человека, что уже отмечалось исследователями».
Вместе с тем большинством исследователей признается, что хотя в «Путешествии» и воссоздан сентиментальный тип героя, но метод изображения действительности реалистический. Так, Ю.М. Лотман по этому поводу писал: «Обращение внимания на объективную действительность и решение вопроса о соотношении среды и человеческого характера дают возможность определить художественный метод Радищева как реалистический».
Особенности радищевской концепции «мужа тверда». Как отмечает О.М. Гончарова, главной характеристикой «мужа тверда» у Радищева оказывается не только умение установить государственную и общественную гармонию, но прежде всего его способность к Слову и Истине, неведомым другим. В «Путешествии» связь со Словом обеспечивает именование Ломоносова « великим мужем », хотя в целом Радищев критически относится к достоинствам его поэзии. Особым даром видеть Истину и выразить ее в Слове при всеобщем молчании обладают все «сочувственники» и «друзья» Путешественника (« гражданин будущих времен » автор «Проекта в будущем», Крестьянкин рассказывает историю об асессоре и произносит речь о равенстве, « новомодный стихотворец » читает оду «Вольность», крестицкий дворянин произносит слово-проповедь и т.д.). Скрытая автохарактеристика содержится в финальном панегирике Ломоносову: « Не достойны разве признательности мужественные писатели, восстающие на губительство и всесилие, для того, что не могли избавить человечества от оков и пленения ». Превращение в «мужа тверда» ― результат духовного воспитания и совершенствования человека (или, как сказано в напутствии крестицкого дворянина своим детям: « в благом пути отвердеете »).
Идея «совершенствования» человека у Радищева, по мнению исследовательницы, откровенно связана именно со сферой духовного : « Я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благодействии себе подобных ». В «Путешествии» присутствует закономерно обусловленная культурной проблематикой конца XVIII века активная ориентация на предшествующую национальную традицию, религиозно-учительное Слово. Эта связь проявляется на уровне языка и стилистики произведения, в использовании им распространенной учительной топики и образного ряда, в жанровом оформлении текста, в интересе к проблемам духовности и «внутреннего человека». Философские взгляды Радищева, ориентированные в идеологическом плане на самые радикальные идеи западноевропейской философии, непосредственно соединены с изображением современного реального русского бытия, которое обращает писателя к сфере национальной традиции. «Идею синтеза у Радищева можно понять как воссозданную художественными средствами общую модель преодоления русским человеком мучительных противоречий восемнадцатого столетия: противоречий тела и духа, чужого и своего, европейского и русского, реального бытия и истинных, присущих цельной Личности духовных и интеллектуальных ценностей».
По словам И.З. Сермана , «Путешествие из Петербурга в Москву» «дерзкий политический памфлет». Он считает, что «в книге Радищева читателей 1790 года поразила новизна содержания, политическая смелость, острота социальной критики, а не стиль». «И все же, ― утверждает исследователь, ― самая форма книги и многолетняя работа над ней доказывают, что Радищев считал себя не просто пропагандистом определенного круга идей, а писателем, и свою книгу рассматривал как серьезный литературный или, как полагал В.А. Западов, литературно-публицистический труд».
Радищев завершил свою картину России, угнетенной и пребывающей в рабском виде, написанным ранее «Словом о Ломоносове» (вместо намеченного вначале письма самоубийцы, которое при желании можно было прочесть как метафорическое изложение судьбы автора столь опасной книги). Почему? Исследователи по-разному отвечают на этот вопрос. В.А. Западов : «…на место эпизода с самоубийцей писатель поставил «Слово о Ломоносове» подлинный гимн человеческому гению, дерзанию, деянию». И.З. Серман : «Думаю, что «Слово о Ломоносове» это литературное кредо Радищева. В нем он мог изложить свою литературно-стилистическую программу, т.е. объяснить «слог» книги, смущавший и смущающий до сих пор многих».
Для «Путешествия» характерно стилистическое разноголосие. Радищев здесь выступает сторонником «старого», а не «нового» слога. В стилистическом отношении, сталкивая славянизмы с просторечиями, он сближается с А.С. Шишковым. Откуда такая тяга к «славенщизне» у радикальнейшего писателя конца XVIII века, убежденного ниспровергателя политических устоев и борца с «предрассуждениями», в том числе и с православной церковью как союзницей самодержавия? Как возможно было такое сближение лингвистических позиций (Радищева и «архаистов» политического реакционера Шишкова и его единомышленников, членов «Беседы любителей русского слова») при полной несовместимости и даже враждебности позиций политических? И.З. Серман : «Основоположники новой русской литературы XVIII века не нашли решения главной лингвистической проблемы эпохи синтезирования церковно-славянского и русского языков в единой гармоничной, а не противоречивой системе литературного языка. Иными словами, ощутимая потребность такого синтеза означала, что необходимо связать органически новую, формирующуюся по европейским образцам литературу с тем наследием, которое оставила допетровская культура в целом».
Необходимость в синтезе была не всеми осознанной, но ощутимой и диктовавшейся глубинной потребностью национальной культуры. Удовлетворить эту потребность пытались многие литераторы, каждый по-своему. Вот почему сошлись как союзники, сами того не предполагая, в решении проблем стиля два непримиримых политических противника Радищев и Шишков. Радищев занимался поиском языкового синтеза в послеломоносовскую эпоху и был одним из литературных предшественников Шишкова-теоретика. Смешение церковнославянской лексики с элементами разговорного языка было непосредственно связано с преодолением западноевропейской языковой стихии и возрождением собственно русской литературной традиции. На этом основании своеобразие языка произведений Радищева объясняется возвращением к религиозно-учительной национальной традиции и связью с духовной проблематикой.
Перечитывая Радищева заново, современный исследователь подчеркивает: «Конкретика "Путешествия " устарела; конкретика жизни вообще меняется быстро, за ней не угонишься. Нимало не устарела методология мышления писателя. Мудрость Радищева состоит в том, что он дал образец решения сложных проблем. На современном языке подобная методология получила наименование системного анализа. Его характерность ― умение расчленить сложную проблему на обоснованные составные части, проанализировать каждую, показав их взаимодействие, произвести оценку альтернатив . Такой подход позволяет выявить и поддержать оптимальную тенденцию общественного развития. Решающий выбор делает сама жизнь, но и человек способен прозревать ход вещей и в меру сил направлять движение в оптимальное русло» (Ю.М. Никишов).
Величие писательского и гражданского подвига Радищева заключается в том, что свое творчество он бесстрашно подчинил размышлениям над коренным и невероятно трудно решаемым вопросом ― как обустроить Россию? В стихотворении «Древность» , написанном по возвращении из Сибири, Радищев с горечью и возмущением писал о том, что потомки «бегут» от «памятников истины» и по какому-то «горькому року» стоят «подле памятников лжи». Обращаясь к читателю, он выражал уверенность в том, что тот, чьим «девизом было просвещение», станет «истины и заблуждения поздному потомству в образец»:
Знай ― один лишь разум просвещенный
В поздних переломится веках!
Хоть над жизнью гениев почтенных
Тучи расстилались в облаках,
Тучи град и дождь на них лиющи,
Но по смерти их, над темной кущи
Над которой буря пролилась,
Мирна радуга для них явилась,
Половиной в древность наклонилась,
А другой в потомстве оперлась.
Эта радуга, соединяющая древность с Новым временем, подобна радуге завета между Богом и человечеством в христианской традиции.
Литература
- Западов В. А. История создания «Путешествия из Петербурга в
Москву» и «Вольности» // Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву.
Вольность. СПб., 1992. С. 475 499, 600 623.
- Западов В.А . Был ли Радищев автором «Беседы о том, что есть сын
отечества»? / Х VIII век: Сб. 18. ― СПб., 1993. ― С. 131―155.
- Гончарова О.М. Опыт европейской философии и традиции русской
духовности в творческих исканиях А.Н. Радищева // Гончарова О.М. Власть традиции и «новая Россия» в литературном сознании второй половины XVIII века: Монография. СПБ., 2004. С. 130216.
- Серман И.З. А.С.Шишков и А.Н.Радищев: стилистический симбиоз //
Серман И.З. Литературное дело Карамзина. М.: РГГУ, 2005. С. 109130.
- Кукушкина Е.Д. Библейские мотивы у А.Н. Радищева // Русская
литература. 2000. № 1. С. 119123.
- А.Н. Радищев: исследования и комментарии. Сб. науч. тр. ― Тверь, 2001.
1 Ответом Державина на книгу Радищева была почти эпиграмма:
«Езда твоя в Москву» со истиною сходна.
Не слишком ли груба, смела и сумасбродна?
Я слышу, на коне ямщик кричит: «Вирь-вирь!»
Знать, русский Мирабо, поехал ты в Сибирь.
Другие похожие работы, которые могут вас заинтересовать.вшм> |
|||
| 5691. | Парадоксы Владимира Соловьева («Судьба Пушкина») | 53.73 KB | |
| На примере «одного яркого и особенно для нас, русских, близкого исторического» человека Соловьев раскрывает феномен судьбы и ее власть над человеческой жизнью. Нестандартная точка зрения русского философа, богослова | |||
| 3414. | Творчество Ле Корбюзье | 12.42 KB | |
| Среди наиболее значимых фигур мировой культуры XX века Ле Корбюзье (1887-1965) занимает особое место. Создатель «мира, который жаждет родиться», автор радикальных архитектурных и градостроительных идей, он достиг подлинных высот совершенства во многих областях творческой деятельности и создал более 400 проектов | |||
| 19616. | Биография и творчество Айседоры | 61.14 KB | |
| В автобиографии она так говорит о своем рождении: Характер ребенка определен уже в утробе матери. Она ничего не могла есть кроме устриц которые запивала ледяным шампанским. она вместе с семьей совершила паломничество в Грецию. К восьмидесятым годам классический танец вернулся в исходную точку а современный танец или к этому времени уже contemporry dnce стал высокотехничным оружием профессионалов недалеким от политики. | |||
| 12885. | Сонатное творчество Ф.Э. и И.К. Баха | 606 KB | |
| Обозначить общие тенденции развития инструментальной музыки XVII-XVIII вв.; Рассмотреть возникновение и развитие жанра сонаты в скрипичной и клавирной музыке; Выделить композиционные и структурные особенности старинной сонатной формы; Проанализировать сонаты Ф.Э. и И.К. Баха; | |||
| 1343. | Творчество Нико Пиросмани | 32.05 KB | |
| В казалось бы бесхитростном и простом существовании Пиросманашвили слишком много было необъяснимого и непонятного да и его удивительное искусство отбрасывает на него причудливый свет. Краткие биографические сведения о Нико Пиросмани Нико Пиросмани настоящее имя Николай Асланович Пиросманашвили великий грузинский художник XX века. По легенде первую вывеску Пиросманашвили и Зазиашвили выполнили бесплатно а других заказов не получили. В той среде в которой Пиросманашвили находился он имел устойчивую репутацию психически... | |||
| 2603. | ТВОРЧЕСТВО А.Д. КАНТЕМИРА И В.К. ТРЕДИАКОВСКОГО | 44.53 KB | |
| Полутатарин-полугрек по происхождению русский по воспитанию и гражданским идеалам европеец по образованию и убеждениям Кантемир был первым писателем XVIII века который сочетал в своем творчестве резкую критику патриархальных нравов современного ему русского общества с пропагандой в Европе знаний о достижениях... | |||
| 4742. | Василий Владимирович Быков и его творчество | 16.09 KB | |
| Василь Владимирович Быков 19 июня 1924 родился в деревне Бычки Ушачского района Витебской области белорусский писатель и общественный деятель участник Великой Отечественной войны капитан. Начиная с повести Дожить до рассвета 1972 Быков сам переводит свои произведения на русский язык но гораздо важнее то что они стали органической и очень существенной частью и русской литературы русского литературного процесса. | |||
| 13408. | Переход от средневековья к Возрождению. Творчество Данте | 19.69 KB | |
| Творчество Данте. Биографические данные Данте. Ярким примером перехода от средневековой культуры к ренессансной стало творчество Данте. В творчестве Данте сочетаются мировоззренческие основы средневековья и новые гуманистические взгляды. | |||
| 10068. | Творчество Джона Стейнбека после 1945 года | 80.45 KB | |
| Интерес к творчеству Дж. Стейнбека как в Америке, так и в нашей стране возник в конце 30-х годов. В США одними из первых появились статьи и эссе Э. Ричардса, X. Мара, К. Джонса, Ван Дорена, Э. Уилсона. В них писатель предстает как реалист, который в своих произведениях затрагивает многие проблемы американского общества: экономический кризис, обнищание фермеров, потерю нравственных ориентиров. | |||
| 6738. | ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО И ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ОПЫТ: ТЕОРИЯ, ПРАКТИКА, ТЕХНОЛОГИЯ | 10.68 KB | |
| В современных условиях творческий педагог это прежде всего исследователь обладающий следующими личностными качествами: научным психологопедагогическим мышлением высоким уровнем педагогического мастерства определенной исследовательской смелостью развитой педагогической интуицией критическим анализом потребностью в профессиональном самовоспитании и разумным использованием передового педагогического опыта. Шакирова под готовностью педагога к организации творческой деятельности понимает сформированность у него соответствующих качеств и... | |||
Александр Радищев прожил сравнительно недолгую жизнь - родился в 1749 (31 августа), а умер в 1802 (12 сентября). Он был первым ребенком в богатой дворянской семье - дед его Афанасий Прокопьевич был крупным землевладельцем.
Счастливое детство
Детские годы прошли в имении отца в Немцово, селе, относящемся к Боровскому уезду Калужской губернии. Семья была дружной, родители - прекрасно образованными людьми. Отец, владеющий несколькими языками, в том числе и латынью, сам занимался с сыном.
Мальчик был любимцем матери. Как это было заведено в дворянских семьях, его обучали на дому - русский язык дети познавали по богослужебным книгам - псалтырю и часослову, для изучения иностранных языков, преимущественно французского, приглашались гувернеры. Маленькому Александру не повезло - под видом преподавателя французского языка к ним нанялся беглый солдат.
Азы прекрасного образования
В 1755 году открывается Московский университет, и Александр Радищев отправляется в Москву, к родному дяде матери господину Аргамакову, родной брат которого занимал в то время пост директора (в 1755-1757 годах). И это давало право детям Аргомаковых и Саше Радищеву на дому получать знания под руководством профессоров и преподавателей гимназии при университете. В возрасте 13 лет Александр Радищев был пожалован в пажи при восхождении на престол в 1762 году Екатерины II, и направлен для дальнейшего обучения в Пажеский корпус - на ту пору самое престижное учебное заведение Российской Империи, в котором он учился с 1762 по 1766 годы.
Университетские годы
Он был богат, происходил из старинной дворянской семьи, а самое главное, хорошо учился и был очень старателен. Поэтому, когда Екатерина решила отправить за границу группу молодых дворян из 12 человек, в числе которых было и 6 пажей, то одним из первых в этот список попал Александр Радищев. В Лейпциг он поехал обучаться юридическому праву.
Однако кроме обязательных наук и глубокого изучения языков студентам разрешалось добавочно знакомиться и с другими науками. А. Н. Радищев дополнительными занятиями выбрал медицину и химию, в которых, как и в языках, очень преуспел. Пять лет, проведенные в Лейпциге, были наполнены учебой, и благодаря этому А. Н. Радищев становится одним из самых образованных людей своего времени, и не только в России. Там же, за границей он начинает писать. Неизгладимое впечатление в эти годы на него произвела дружба с Ушаковым, который был несколько старше, мудрее и образованнее Александра, и смерть этого друга. В память о нем Радищев Александр Николаевич написал произведение, которое так и называлось «Житие Федора Васильевича Ушакова».
Годы жизни в России после возвращения
По возвращении на родину в 1771 году А. Н. Радищев вместе со своим другом М. Кутузовым поступает на службу в петербургский Сенат, где они не проработали долго по ряду причин. Из-за границы Радищев возвращается вольнодумцем. В 1773 году он поступает юридическим советником в штаб Финляндской дивизии, находящейся в Санкт-Петербурге, откуда вышел в отставку в 1775 году. Это было время пугачевского бунта и его подавления. В эти годы Радищев Александр Николаевич выполнил несколько переводов, в том числе и «Размышления о греческой истории» Бонно де Мабли. Постепенно Радищев становится одним из самых убежденных и последовательных людей, считающих главным злом России самодержавие и крепостничество. После выхода в отставку А. Н. Радищев женился на сестре друга, с которым учился в Лейпциге. В 1777 году он поступает в Петербургскую таможню, в которой трудится до 1790 года и дослуживается до поста ее директора. Здесь он подружился с графом А. Р. Воронцовым, который будет поддерживать русского философа и мыслителя даже в сибирской ссылке.
Главное произведение жизни
Еще в 1771 году увидели свет первые отрывки из главного произведения, которое написал Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» отдельными главами публиковалось в петербургском журнале «Живописец». В 80-90-е годы XVIII века в Европе наблюдался необыкновенно большой общественный подъем, революции сначала в США, затем во Франции следовали одна за другой.
Воспользовавшись благоприятным климатом для продвижения идей свободы, Радищев заводит у себя дома типографию (на теперешней улице Марата), и в мае 1790 года отпечатывает 650 экземпляров книги. Ранее таким же способом было издано «Письмо к другу». Кому не знакома фраза «Да это бунтовщик, хуже Пугачева!», произнесенная Екатериной II по прочтении этого произведения. Как следствие из нее, А. Н. Радищев был посажен в Петропавловскую крепость и приговорен к смертной казни. Затем «милостивая» императрица заменила ее на 10-летнюю ссылку в Сибирь с лишением дворянского титула, всех орденов, регалий и состояния.
Книга-обличитель
Книги опального автора подлежали уничтожению. Но экземпляры, выпущенные Радищевым, быстро раскупались, с них было сделано очень много копий, что позволило А. С. Пушкину констатировать факт: «Радищев - рабства враг - цензуры избежал!». А может быть, великий русский поэт имел в виду тот факт, что цензор, полистав книгу, решил, что это путеводитель по городам, так как в ней перечисляются населенные пункты, расположенные вдоль тракта. Даже до наших дней дошли 70 подобных списков.
Затем в 1888 году было получено разрешение на выпуск 100 экземпляров этой книги, якобы исключительно для знатоков и любителей русской словесности. Чем же так возмутила книга просвещенную императрицу? В романе описаны ужасы крепостничества, неимоверно тяжелый быт крестьян, кроме того, книга содержит прямые обличения царизма. Написанная хорошим языком, она полна остроумных едких замечаний, и не оставляет равнодушным никого. В нее были включены «Вольность» и «Слово о Ломоносове». Да и не было до этого таких обличений самодержавия.
Неисправимый жизнелюб
Радищев, произведения которого, стихи, философские трактаты, оды, в том числе «Вольность», с этих пор сжигали и перемалывали на бумажных фабриках, сидел в Илимском остроге. Но и здесь он по поручению занимался изучением быта коренных жителей Сибири, торговых путей в северные районы необъятной страны и возможности торговли с Китаем. Он был здесь даже по-своему счастлив. В остроге написано им много замечательных произведений, и туда к нему (а он уже был вдовцом) приехала его свояченица, чтобы скрасить в ссылке его одиночество. Взошедший на престол Павел I, ненавидевший мать, вернул опального философа, но без права выезда из родового гнезда в Немцове. Александр I не только дал А. Н. Радищеву полную свободу, но и привлек его к работе в Комиссии по составлению законов.
Самоубийство или смертельная невнимательность
Ссылка не изменила воззрений писателя и, принимая участие в составлении законов, Александр которого полна стычек с власть предержащими, написал «Проект либерального уложения». В нем высказывались мысли о равенстве всех перед законом, о необходимости свободы слова и печати, и прочие «вольные мысли», которые так возмутили Председателя комиссии графа П. В. Завадского, что он пригрозил автору очередной ссылкой в Сибирь.
То ли отповедь была уничижительной, то ли нервы у мыслителя окончательно сдали, а здоровье было сильно подорвано, то ли он что-то очень страшное пережил в ссылке, но А. Н. Радищев, придя домой, отравился, приняв яду. Очень печальная история. Правда, существует и другая версия, которая свидетельствует о крепости духа величайшего человека своего времени - он не собирался кончать жизнь самоубийством, а по ошибке выпил, чтобы успокоиться, стоящий на виду стакан водки. А это была «царская водка», убийственная для человека, приготовленная и оставленная старшим сыном писателя для реставрации старых эполет. Совсем печальная история.
Хороший и великий человек
В своей деятельности А. Н. Радищев был озабочен и вопросами воспитания. Его считают основоположником русской революционной этики и эстетики, а также педагогики. Наряду с серьезными исследованиями, философскими трактатами, грозными обличениями царизма и крепостничества Радищев, стихи которого полны любви к людям и природе, писал и детские песенки, составлял веселые стишки-загадки, придумывал разные игры и конкурсы.
То есть, человек очень любил жизнь, но хотел, чтобы она была справедлива ко всем людям, чтобы в России не было унижающего человека крепостничества. Прекрасную статью о А. Н. Радищеве написал А. С. Пушкин.
Александр Николаевич Радищев прославился как талантливый прозаик и поэт, но наравне с этим он был философом и занимал при дворе хорошую должность. В нашей статье представлена краткая биография Радищева (для 9 класса эта информация может быть весьма полезна).
Детство. Переезд в Москву
Александр Николаевич был сыном состоятельного помещика Николая Афанасьевича Радищева. Он родился в в селе Верхнем Облязове в 1749 году. Его отец был человеком культурным, поэтому он старался и сыну дать отличное образование. Матерью Радищева была Фекла Саввична. Она была из семьи московской дворянской интеллигенции. Ее девичья фамилия - Аргамакова.
Примечательно, что родители Радищева очень хорошо относились к своим крепостным, чему учили и сына. Детство Александра Николаевича прошло в Облязове. Известно, что их дом был богатым и большим, в нем всегда было много людей. У Радищева было четыре сестры и шесть братьев, дети на равных общались с крепостными, носились с ними по деревне. Воспитателем Радищева был, судя по всему, также крепостной, его имя - Петр Мамонтов. Радищев с любовью вспоминал, как дядька рассказывал сказки.
Когда мальчику исполнилось 7 лет, родители отвезли его в Москву. Там он жил на попечении родственника матери. Наравне с хозяйскими детьми он обучался у профессора университета и учителя французского языка. Им был старый француз, бежавший из своей страны.
Окружение мальчика было необычным. Он слушал лекции передовых мыслителей, споры о крепостном праве, строительстве, образовании, бюрократии. Гости Аргамаковых были недовольны правительством Елизаветы, да и при Петре Третьем разрядки не случилось, наоборот, возмущение только росло. В такой среде рос Александр Николаевич.
Пажеский корпус
Когда мальчику исполнилось 13 лет, его пожаловали в пажи. Это сделала Императрица Екатерина Вторая. За маленького Радищева похлопотали его родственники Аргамаковы.
До 1764 года Екатерина вместе с правительством находилась в Москве, где произошла коронация, а после вместе со своими пажами, в том числе и Радищевым, вернулась в Петербург.
Пажеский корпус не был "приличным" учебным заведением в те годы. Все мальчишки проходили обучение у одного лишь педагога - Морамбера, который был обязан показать им, как правильно прислуживать императрице на балах, в театре, в поездах.
Краткая биография Радищева, самое главное место в которой отведено его творческим успехам, не опишет тех переживаний мальчика, который из атмосферы серьезных разговоров и общественных интересов перенесся в придворную среду. Разумеется, он уже впитал всю ненависть к деспотии, лжи, лести, и теперь видел это все собственными глазами, и не где-нибудь, а во всем великолепии дворца.
Именно в Пажеском корпусе Александр Николаевич познакомился с Кутузовым, который станет его лучшим другом на многие годы. И хотя их пути впоследствии разойдутся, полководец не скажет ни одного дурного слова о Радищеве. Краткая биография последнего - прямое тому подтверждение.
В Лейпциге
Через два года после переезда в Петербург Радищев вместе с еще пятью юношами был отправлен в Германию, чтобы обучаться в университете. Екатерина Вторая хотела, чтобы они стали образованными юристами и служили в судебной части.
Постепенно их маленькая группа росла. Например, в Лейпциг прибыл Федор Ушаков, бывший на тот момент молодым чиновником. Он оставил службу ради университетских знаний. Федор был самым старшим и быстро стал лидером группы юношей.
Радищев провел на чужой земле почти пять лет. Все это время он усердно занимался и почти получил медицинское образование, но все же литература привлекала его больше всего. Краткая биография Радищева указывает на его интерес к зарождающемуся в Германии предромантическому направлению.
Страна была потрясена Семилетней войной, закончившейся совсем недавно, поэтому в обществе развивалось много идеологических идей, можно сказать, свободомысленных, если не революционных. И русские студенты находились в центре всего этого. Вместе с ними в университете учился Гете, они слушали лекции выдающегося философа Платнера, который был сторонником либерализма.
В Германии юношам жилось не очень хорошо, поскольку их начальник Бокум, приставленный императрицей, был настоящим самодуром и жадиной. Он отбирал у молодых людей все деньги, присланные на содержание. И тогда студенты решили взбунтоваться. Это решение вышло им боком, поскольку их арестовали и отправили бы под суд. Но вмешался русский посол.
Бокума уволили много позже, перед самым отъездом Радищева на родину.
Возвращение
Краткая биография Радищева упоминает, что в 1771 году он приехал в Петербург вместе с Кутузовым и Рубановским. Молодые люди были полны оптимизма и решительности, пропитавшись передовыми социальными идеалами, они хотели служить обществу.
Кажется, за годы, проведенные ими в Германии, императрица напрочь забыла о цели отправки пажей за границу. Радищева определили на работу в Сенат, протоколистом. Это вызвало в молодом человеке море возмущения, и вскоре он бросил службу.
В 1773 году он поступил в штаб генерала Брюса, где был назначен военным прокурором. Эта работа также не вдохновляла Александра Николаевича, но у него появилась отдушина. Благодаря своему обаянию и образованности он стал вхож в великосветские гостиные и кабинеты писателей. Александр Николаевич ни на минуту не забывал о своих литературных увлечениях. Даже очень краткая биография Радищева не способна умолчать о его творчестве. Да это и не нужно.
Литературный путь
Впервые Александр Николаевич обратился к литературному творчеству еще в Лейпциге. Это был перевод политико-религиозной брошюры. Но его молодой паж не закончил, поскольку в "Ведомостях" напечатали другой, менее острый отрывок.
В Петербурге он познакомился с издателем журнала "Живописец" Новиковым. Вскоре там появился очерк под названием "Отрывок путешествия", но напечатан он был анонимно. Краткая биография Радищева, самое главное в которой - всегда на поверхности, подтверждает тот факт, что писатель почти никогда не указывал своего имени на произведениях.
В "Отрывке" была ярко показана жизнь крепостной деревни, со всеми ее мрачными событиями. Разумеется, верхушке власти это не понравилось, а помещики были оскорблены. Но ни автор, ни издатель не испугались. И вскоре в том же журнале была опубликована статья "Английская прогулка", защищающая предыдущее издание. А потом и продолжение "Отрывка".
Собственно, с этой публикации и начался трагический творческий путь Радищева.
Много Александр Николаевич занимался переводами, которые также издавал Новиков. По приказу Екатерины им была переведена книга "Размышление о греческой истории" Мабли. Но в конце он оставил несколько своих пометок, тем самым вступая с автором в полемику, а также несколько определений (в том числе и слова "самодержавие").
В 1789 году в свет вышла книга "Житие Ф. Ушакова", которая подняла много шума. Она опять таки была издана анонимно, но никто не сомневался в авторстве Радищева. Все замечали, что в книге много опасных выражений и мыслей. Однако власти проигнорировали ее выход, что послужило для писателя сигналом к дальнейшим действиям.
Краткая биография Радищева для 9 класса не столь содержательна, но и в ней отмечено, что творчеством этого человека были недовольны не только власти, но и члены Российской Академии, и многие дворяне.
Радищев не успокаивался. Он хотел каких-то радикальных действий. Поэтому стал выступать в Обществе друзей словесных наук, куда входили многие литераторы, а также моряки и офицеры. И добился своего: его речам внимали.
Общество стало выпускать журнал "Беседующий гражданин", где печатались произведения, проникнутые радищевскими идеями. Там же была опубликована статья самого философа, больше похожая на ("Беседа о том, что есть сын Отечества). К слову, ему пришлось очень постараться, чтобы ее отправили в печать. Даже его единомышленники понимали, насколько это может быть опасно.
Писатель, казалось, и сам не замечал, как над ним сгущались тучи. Но это четко описывает биография. Радищев Александр Николаевич, творчество которого сослужило ему недобрую службу, оказался под прицелом властей. Масла в огонь подлила его следующая публикация.
"Путешествие из Петербурга в Москву"
Краткая содержит один удивительный факт. Его главное произведение без проблем прошло цензурную проверку. Казалось бы, это невозможно, но так и было. Все дело в том, что обер-полицмейстер Управы благочестия просто поленился читать его. Увидев название и оглавление, он решил, что это просто путеводитель. Книга печаталась в домашней типографии автора, поэтому о ее содержании никто не знал.
Сюжет довольно прост. Некий путешественник едет из одного населенного пункта в другой и, проезжая мимо деревень, описывает увиденное. В книге очень громко критикуется самодержавная власть, рассказывается об угнетенных крестьянах и вседозволенности помещиков.
Всего было отпечатано шестьсот экземпляров, но в продажу попало только двадцать пять. Еще долго к продавцу ходили читатели, желающие подержать в руках революционное издание.
Разумеется, такое произведение не могло не найти отклика ни у читателей, ни у правящей верхушки. Императрица сравнила писателя с Пугачевым, причем выиграл в сравнении именно бунтовщик.
Были помимо властей и другие персоны, не оценившие труд Радищева. Например, Пушкин отозвался о книге очень холодно, заметив, что это "посредственное произведение", написанное "варварским слогом".
Арест и ссылка
По Радищев был арестован. Это произошло 30 июня 1790 года. По официальным документам, причиной задержания было только авторство "Путешествия". Но, поскольку императрица давно знала о характере идей и деятельности своего подданного, к делу были приобщены и прочие его литературные работы.
Из-за связи с опальным было разогнано Общество друзей. Расследование поручили главе тайной полиции Степану Шешковскому, который являлся личным палачом императрицы. Об этом как-то узнал Александр Николаевич Радищев. Краткая биография (9-классники рассматривают эту тему в рамках школьной программы) указывала на тот факт, что оставшиеся экземпляры книги были уничтожены лично автором, который по-настоящему испугался.
Радищева заточили в Петропавловскую крепость. Он избежал ужасных пыток лишь потому, что сестра его жены отнесла все свои драгоценности палачу. Когда "бунтовщик" понял, как опасна та игра, в которую он ввязался, его обуял ужас. Над ним нависла угроза смертной казни, над его семьей - клеймо предателей. Тогда Радищев стал писать письма с покаянием, правда, не очень искренним.
От писателя добивались того, чтобы он назвал имена соучастников и единомышленников. Но Радищев не произнес ни одного имени. По итогам суда, 24 июля был вынесен смертный приговор. Но поскольку писатель был дворянином, требовалось утверждение всех государственных структур. Его Радищев прождал до 19 августа. Но по каким-то причинам казнь все откладывалась, а 4 сентября Екатерина заменила повешение ссылкой в Сибирь.
Информацией о десяти годах, проведенных в Ильменском остроге, могла бы пополниться его краткая биография. Александр Радищев, писатели-друзья которого отвернулись от ссыльного, прожил там только шесть лет. В 1796 году император Павел, известный своей конфронтацией с матерью, освободил писателя. А 1801 году его амнистировали.
Последние годы
Александр Первый вызвал писателя в Петербург и назначил его на должность в Комиссию по составлению законов.
После ссылки Радищевым было написано несколько поэм, но он уже не получал удовольствия от литераторства. Ему было трудно заглушить в себе свободолюбивые мысли. К тому же жизнь в Сибири очень подорвала его здоровье, он был уже немолод и несчастен. Возможно, все эти моменты и заставили писателя уйти из жизни.
Краткая биография Радищева содержит сведения о том, что существуют два варианта его гибели. Первый связан с работой. Якобы он предлагал ввести законы, уравнивающие права граждан, и председатель сделал ему выговор, пригрозив Сибирью. Александр Николаевич принял это близко к сердцу и отравился.
Вторая версия гласит, что он по ошибке выпил стакан царской водки и умирал на глазах своего сына. Но в похоронных документах в качестве причины гибели указана естественная смерть.
До наших дней могила писателя не сохранилась.
Судьба литературного наследия
Вплоть до ХХ века книг писателя было не найти. Он был известен лишь как житель ("земляк") Пензенской области - Радищев. Писатель, биография (краткая в изложении, но такая богатая событиями) которого была очень трагичной, не был по достоинству оценен современниками. Все его книги сожгли. Лишь в 1888 году в России вышел небольшой тираж "Путешествия". А уже в 1907 году - собрание сочинений прозаика и поэта.
Семья
Писатель был женат дважды. С первой женой Анной Рубановской у него было четверо детей. Но женщина умерла во время родов последнего сына Павла. Присматривать за оставшимися без матери детками согласилась сестра Анны Екатерина.
Она-то и стала второй супругой Радищева, последовав за ним в ссылку. В их браке были рождены еще трое детей. По дороге обратно в Петербург Екатерина заболела и умерла. Эту потерю тяжело переживали все дети и Радищев.
Краткая биография и творчество писателя по-настоящему драматичны. Несмотря на все события его жизни, он не отказал от своих взглядов и следовал им до последнего вздоха. В этом и проявляется сила человеческого духа!
Творчество Александра Николаевича Радищева (1749–1802) теснейшим образом связано с традициями русской и европейской литературы Просвещения. Проблемы жанра, стиля, наконец, творческого метода Радищева могут быть исторически поняты только в постоянной соотнесенности с этими традициями. Пугачевское восстание, война за независимость в Америке, Великая французская революция – все это способствовало формированию мировоззрения Радищева, глубоко осмыслившего современные ему события. Обобщив их опыт, Радищев творчески воспринял, во многом по своему переоценив, идеи крупнейших европейских философов и писателей XVIII в.: Ж. Ж. Руссо, Г. Б. де Мабли, Г. Т. Ф. Рейналя, Д. Дидро, П. Гольбаха, К. А. Гельвеция, И. Г. Гердера и др.
Сложны и многосторонни связи, существующие между творчеством Радищева и его русскими предшественниками, начиная с авторов житий, Тредиаковского и Ломоносова и кончая Новиковым и Фонвизиным. Идеалы, вдохновлявшие писателей русского Просвещения, были близки Радищеву своим гуманистическим пафосом. Человек, его общественные отношения, его творческие возможности, его нравственное достоинство – вот что остается в центре внимания автора «Путешествия из Петербурга в Москву» на протяжении всей его жизни.
Но, обращаясь к тем же вопросам, которые волновали русских просветителей, Радищев нередко полемизировал с ними. Он решал эти вопросы по своему, в соответствии с той системой, которая складывалась в сознании писателя на основе усвоения опыта предшественников и его критического переосмысления. Эволюция общественно политических взглядов Радищева, обусловленная прежде всего событиями французской революции, нашла отражение в творчестве писателя. Каждое произведение, написанное Радищевым до «Путешествия», одновременно с ним или после него, так же как и само «Путешествие», невозможно рассматривать изолированно, без параллелей с другими сочинениями этого автора.
Одним из первых литературных трудов Радищева был перевод книги Мабли «Размышления о греческой истории» (1773). Переводчик снабдил текст собственными примечаниями, обнаружившими самостоятельность и политическую остроту его мысли. В одном из примечаний Радищев разъясняет свое понимание слова «самодержавство», опираясь на теорию общественного договора Руссо: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние… Если мы живем под властию законов, то сие не для того, что мы оное делать долженствуем неотменно, но для того, что мы находим в оном выгоды». В просветительской теории Радищев особо выделяет вопрос об ответственности государя перед народом: «Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему дает закон над преступниками» (2, 282).
Проблема идеального государя была одной из самых важных в литературе Просвещения. Остро ощущая противоречия и неустройства современной им общественной жизни, просветители надеялись, что мир изменится к лучшему с приходом к власти мудрого и справедливого монарха. Русские и европейские писатели, сторонники просвещенного абсолютизма, часто обращались к теме Петра I, идеализируя его образ и характер деятельности. Радищев подходит к этой проблеме по своему: его размышления о наиболее справедливом устройстве общества связаны с вдумчивым анализом опыта истории. Тема Петра I появляется в одном из первых оригинальных произведений Радищева – «Письме к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего» (1782). Поводом для написания «Письма» было торжественное открытие памятника Петру I («Медного всадника») в Петербурге в 1782 г. Довольно подробно и точно описывая это событие, писатель переходит к рассуждениям общего порядка. Одним из главных вопросов, затронутых в «Письме», оказывается вопрос о том, что такое великий государь. Перечисляя целый ряд правителей, Радищев отмечает, что их «ласкательство великими называет», но в действительности они не достойны этого имени. Тем значительнее и весомее звучит отзыв о деятельности Петра I: «… познаем в Петре мужа необыкновеннаго, название великаго заслужившаго правильно» (1, 150). Радищев не идеализирует Петра I монарха, как это делали многие другие писатели XVIII в. (в частности, Вольтер в «Истории Российской империи»), но стремится беспристрастно оценить его историческую роль. Признавая Петра великим, автор «Письма к другу» делает очень существенную оговорку: «И я скажу что мог бы Петр славнея быть, возносяся сам и вознося отечество свое утверждая вольность частную» (1, 151).
С конца 1770 х гг. вопрос о «частной вольности», о личной свободе приобрел в крепостнической России острое политическое содержание: многочисленные народные волнения и особенно крестьянская война под предводительством Пугачева (1773–1775) столкнули утопические идеи просветителей с суровой действительностью. Усмирение бунтов вело к усилению гнета, к полному порабощению русских крестьян, к лишению их самых элементарных прав, прав «естественного человека», возвеличенного просветителями.
В то же время русские читатели с живым интересом следили за событиями американской революции (1775–1783), провозгласившей лозунги независимости и свободы.
Все это нашло непосредственный отклик в произведениях Радищева начала 1780 х гг., где тема «вольности» становится одной из главных. К 1781–1783 гг. относится создание оды «Вольность», включенной затем в текст «Путешествия». Писатель обратился к традиционному жанру поэзии классицизма – оде. «Предмет» радищевской оды необычен: восхваляется не государь, не выдающийся политический деятель, не полководец:
О дар небес благословенный,
Источник всех великих дел,
О вольность, вольность, дар бесценный,
Позволь, чтоб раб тебя воспел.
(1, 1)
Тематика, система образов, стиль «Вольности» – все это неразрывно связано с традициями русской гражданской поэзии XVIII в. Радищеву поэту был особенно близок опыт тех авторов, которые, обращаясь к переложению псалмов, придавали библейскому тексту смелый тираноборческий смысл. Знаменитое державинское стихотворение – переложение 81 го псалма «Властителям и судиям» (1780) явилось ближайшим предшественником «Вольности».
Вместе с тем радищевская ода знаменовала новый этап в истории русской общественно политической мысли и литературы. Впервые в художественном произведении с такой последовательностью и полнотой была обоснована идея правомерности народной революции. К этой идее Радищев пришел в результате осмысления многовекового опыта борьбы народов за освобождение от ига тиранов. Напоминания о Ю. Бруте, В. Телле, О. Кромвеле и о казни Карла I живо соотносятся со строфами оды, где речь идет уже о современных писателю событиях: прежде всего о победе Американской республики, отстоявшей свою независимость в войне с Англией. Экскурсы и параллели, проводимые Радищевым, обнаруживают определенные исторические закономерности, помогающие оценить конкретную ситуацию в крепостнической России конца XVIII в.
Перед читателем «Вольности» предстает картина, поэтически обобщенная и вместе с тем точно характеризующая расстановку политических сил:
Возрим мы в области обширны,
Где тусклый трон стоит рабства.
Градские власти там все мирны,
В царе зря образ божества.
Власть царска веру охраняет,
Власть царску вера утверждает;
Союзно общество гнетут.
(1, 3–4)
Рабство держится, как показывает Радищев, не только на насилии, но и на обмане: церковь, «заставляющая бояться истины» и оправдывающая тиранию, не менее страшна, чем сама тирания. «Раб, воспевающий вольность», сбрасывает с себя этот гнет и перестает быть рабом, превращаясь в грозного мстителя, прорицателя грядущей революции. Он приветствует народное восстание, суд над царем тираном и его казнь.
Эта революционная идея справедливого мщения, выраженная впервые в «явно и ясно бунтовской оде», получила дальнейшее развитие в другом произведении Радищева – «Житии Федора Васильевича Ушакова» (1788). Ушаков – современник писателя, его старший друг; вместе с Радищевым он учился в Лейпциге, здесь же и умер совсем еще молодым человеком. Ушаков был известен лишь узкому кругу своих товарищей, однако для Радищева он подлинный герой, и жизнь его – это «житие».
Обращение к житийному жанру имело для Радищева принципиальное значение: «„Житие Ушакова“ – полемически заострено и против настоящих житий святых, и против панегириков вельможам».
Вместе с тем Радищев продолжает житийную традицию как бы на новом уровне. Герой жития – подвижник, во имя идеи готовый к самоотречению, твердо переносящий любые испытания. Элемент идеализации, характерный для житийной литературы, по своему важен был и для Радищева. Его герой – незаурядный человек: «твердость мыслей и вольное оных изречение» выступает как проявление моральной силы Ушакова, приобретающего «приверженность» друзей и вместе с тем ненависть притесняющего студентов Бокума. Ушаков становится идейным вдохновителем бунта против самоуправства и произвола начальника. При этом радищевского героя вдохновляет не христианское учение, а стремление к общественной справедливости: «Единое негодование на неправду бунтовало в его душе и зыбь свою сообщало нашим» (1, 163).
Как и в «Письме к другу», в «Житии Ушакова» конкретные события, очевидцем и участником которых был сам автор, становятся основой для размышлений на политические темы. Столкновение студентов с Бокумом представлено Радищевым как эпизод, отражающий в миниатюре историю взаимоотношений деспотического правителя и его подданных. Соответственно повествование имеет как бы два плана: один – это последовательное изложение событий с бытовыми деталями, иногда даже комическими, другой – это философское осмысление описываемых событий, поиски закономерностей, предопределяющих их исход. Говоря о «частном притеснителе» Бокуме, Радищев тут же переводит разговор на «общих притеснителей»: «Не знал наш путеводитель, что худо всегда отвергать справедливое подчиненных требование и что вышшая власть сокрушалася иногда от безвременной упругости и безрассудной строгости» (1, 162). Непосредственным продолжением этой мысли явился знаменитый вывод в «Путешествии» о том, что свободы «ожидать должно от самой тяжести порабощения» (1, 352).
Обыкновенный человек, не отличающийся знатностью, влиянием при дворе или богатством, был в то время уже довольно характерным героем произведений европейской и русской литератур. Однако образ, созданный Радищевым, совершенно оригинален и замечателен тем, что он представляет собой идеал гражданина, человека, ценного для общества, для отечества и потому истинно великого: «… кто провидит в темноту будущаго и уразумеет, что бы он мог быть в обществе, тот чрез многие веки потужит о нем» (1, 186). «Житие Ушакова» – произведение автобиографическое, отчасти исповедь (характерно, например, горькое признание автора в том, что он не был рядом с Ушаковым в последние минуты его жизни). «Внутренний человек», ставший главным предметом изображения в литературе европейского и русского сентиментализма, живо интересует и Радищева. При этом психологический анализ ведет писателя к изучению общественных связей человека.
По убеждению Радищева, «частный человек» неизбежно проявляет себя как существо общественное. Поэтому вполне закономерно писателя интересует, каковы отношения между отдельным членом общества и его согражданами, в частности проблема патриотизма.
«Беседа о том, что есть сын отечества», опубликованная Радищевым в 1789 г., явилась в высшей степени полемическим произведением. Здесь спор шел и с предшествовавшей традицией, и с современным Радищеву официозным толкованием патриотизма. За год до этого, в 1788 г., писатель закончил «Слово о Ломоносове», начатое еще в 1780 г. и включенное позднее в «Путешествие». Прославляя заслуги Ломоносова, Радищев подчеркивал патриотический характер его деятельности: «Ты жил на славу имени Российскаго» (1, 380). Однако лесть Елизавете Петровне в стихах Ломоносова вызывает осуждение со стороны Радищева: никакие соображения государственной пользы, первостепенные для Ломоносова, не могут заставить Радищева признать необходимой хвалу императрице, не заслуживающей ее. Радищев спорил не только и не столько с Ломоносовым, сколько с теми, кто хотел видеть в нем придворного одописца, кто стремился любовь к государю представить основным качеством истинного сына отечества.
В книге прусского короля Фридриха II «Письма о любви к отечеству», изданной в русском переводе в 1779, 1780 и, наконец, в 1789 гг., преданность государю провозглашалась основой патриотических чувств. В этом сочинении высказывались именно те идеи, которые Екатерина II стремилась укрепить в сознании своих подданных: «Государь есть та верховная особа, которая вместо правил, одну свою имеет волю». Этой установке на верноподданнический патриотизм противостояла радищевская «Беседа о том, что есть сын отечества». Здесь речь шла о повиновении лишь тому государю, который выступает как «блюститель законов», как «отец народа». По убеждению Радищева, истинный сын отечества должен быть свободным человеком, не рабом, повинующимся принуждению, а гражданином, действующим в полном соответствии со своими нравственными принципами: «… истинный человек и сын Отечества есть одно и то же» (1, 220).
Говоря о тех, кто, по мнению автора, не достоин имени сына отечества, писатель дает краткие, но выразительные характеристики нескольких персонажей, хорошо известных русскому читателю по сатирической журналистике: щеголь, притеснитель и злодей, завоеватель, чревоугодник. Аналогии этим типам нетрудно найти в произведениях Новикова, Фонвизина, Крылова. С этими традициями русской литературы XVIII в., собственно с ее сатирической линией, оказывается тесно связано и главное произведение Радищева – «Путешествие из Петербурга в Москву».
Не менее важна для писателя и другая линия, идущая от Ломоносова с его героико патриотическим пафосом, с его высоким строем мыслей. Как и просветителям, Радищеву свойственно ощущение несоответствия сущего и должного и уверенность в том, что обнаружение этого несоответствия – главный ключ к решению всех проблем. Основой для такого убеждения оказывается представление о том, что человеку изначально присуща некая внутренняя справедливость, понятие о том, что? добро и что? зло. «Нет человека, – говорится в „Беседе“, – сколько бы он ни был порочен и ослеплен собою, чтобы сколько нибудь не чувствовал правоты и красоты вещей и дел» (1, 218).
В полном соответствии с этой мыслью Радищев писал: «Бедствии человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы» (1, 227). Эта проблема «прямого», т. е. непредвзятого, ви?дения занимала в это время и молодого Крылова, что можно заметить из первых же писем «Почты духов» (1789). Критика монархической власти, злая сатира на знатных лиц, вплоть до самой государыни, – все это объединяло Радищева и с другими наиболее радикальными писателями 1770–1780 х гг., в первую очередь с Новиковым и Фонвизиным.
Непосредственным предшественником радищевского «Путешествия» был знаменитый «Отрывок путешествия в *** И*** Т***», напечатанный в журнале Н. И. Новикова «Живописец» (1772).
Крестьянский вопрос был поставлен в «Отрывке» очень серьезно: в полный голос здесь говорилось о нищете и бесправии крепостных, рабство и тирания осуждались как преступление против «человечества». Но лишь через несколько лет в радищевском «Путешествии», завершенном и опубликованном в 1790 г., эта тема впервые была развита до последовательно революционных выводов: отвергалась вся система, основанная на угнетении человека человеком, и указывался путь к освобождению – народное восстание.
«Путешествие из Петербурга в Москву» – это, по выражению Герцена, «серьезная, печальная, исполненная скорби книга», где с максимальной полнотой отразились и политические идеи Радищева, и особенности его литературного дарования, и, наконец, сама личность писателя революционера.
Эту книгу, так же как и «Житие Ушакова», Радищев посвятил А. М. Кутузову, своему «сочувственнику» и «любезному другу», с которым вместе учился в Лейпциге.
Вопрос о том, кому посвятить книгу, был далеко не формальным, он имел принципиальное значение: в этом уже обнаруживалась литературная ориентация писателя. Своеобразие позиции Радищева проявляется и в его посвящении: частное и общее здесь органически сливаются, и речь идет и о друге автора, одном, конкретном человеке, и обо всем человечестве. «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала» (1, 227), – эта знаменитая фраза Радищева, включенная им в посвящение, служит естественным прологом ко всей книге.
В жанровом отношении «Путешествие из Петербурга в Москву» соотносится с популярной в XVIII в. литературой «путешествий», как европейских, так и русских. Однако все эти произведения настолько разнородны и по характеру, и по стилю, что обращение к этому жанру не ограничивало автора какими то определенными канонами и правилами и предоставляло ему большую творческую свободу.
Радищев построил свою книгу на отечественном материале: здесь шла речь о самых насущных вопросах русской общественной жизни. Разделение на главы по названиям почтовых станций между Петербургом и Москвой носило далеко не формальный характер, а нередко определяло содержание той или иной главы: экскурсы в русскую историю в главе «Новгород», описание «развратных нравов» в «Валдаях», рассуждение о пользе строительства при взгляде на шлюзы в «Вышнем Волочке». Из книги Радищева многое можно узнать о русском быте конца XVIII в., это и знаменитое описание русской избы в «Пешках», и характеристика дорог, и упоминание о том, как одеты герои. Все эти детали, однако, важны для писателя не сами по себе, а постольку, поскольку помогают развитию его главной идеи, сюжетную основу составляет не цепь внешних событий, а движение мысли. Как и в сочинениях, предшествовавших «Путешествию», Радищев от каждого частного факта переходит к обобщениям. Примеры «частного неустройства в обществе» следуют один за другим: случай с приятелем путешественника Ч… («Чудово»), эпизод с любителем устриц и история спутника, скрывающегося от несправедливых преследователей («Спасская полесть»), повествование Крестьянкина («Зайцово»), и т. д. Каждый факт должен быть осмыслен читателем в общем комплексе, заключения же и выводы подсказаны самим автором.
В исследованиях последних лет вопрос о композиции «Путешествия» изучен достаточно хорошо. Доказано, что каждую главу «Путешествия» нужно рассматривать не изолированно, а в ее соотнесенности с другими главами. Писатель обнаруживает всю несостоятельность либеральных иллюзий, во власти которых находятся некоторые его предполагаемые читатели, его современники. Размышляя об истинах, ставших для него очевидными, писатель нередко наталкивался на непонимание даже со стороны друзей (например, того же Кутузова). Радищев хочет помочь другим отказаться от их заблуждений, снять бельма с их глаз, подобно страннице из «Спасской полести».
С одной стороны, новизна и оригинальность «мнений», с другой – желание убедить тех, кто их не разделяет, желание быть понятым. Как страшный кошмар путешественник видит во сне, что он «един, оставлен, среди природы пустынник» (1, 228). Этот эпизод характеризует, конечно, не только радищевского героя, но и самого писателя, который не мыслит себя вне общественных связей и контактов. Главным и самым действенным средством общения остается слово, «первенец всего», по убеждению Радищева. В «Слове о Ломоносове», логично завершающем всю книгу, писатель говорит о «праве неоцененном действовать на своих современников» – праве, которое «приял от природы» вслед за Ломоносовым и сам автор «Путешествия». «Гражданин будущих времен», Радищев пишет не трактат, а литературное произведение, причем обращается к традиционным жанрам, вполне узаконенным в сознании его читателей. В состав «Путешествия» включается ода, похвальное слово, главы, повторяющие распространенные сатирические жанры XVIII в. (письмо, сон и т. д.).
Тщательно продумав композицию «Путешествия», придав ей внутреннюю логику, Радищев апеллировал и к разуму и к чувству читателя. Одну из главных особенностей творческого метода Радищева в целом верно определил Г. А. Гуковский, обративший внимание на эмоциональную сторону «Путешествия»: «Читателя должен убедить не только факт как таковой, но и сила авторского подъема; читатель должен войти в психологию автора и с его позиций взглянуть на события и вещи. „Путешествие“ – это страстный монолог, проповедь, а не сборник очерков».
Голос автора постоянно слышится в книге Радищева: иногда это развернутые высказывания, проникнутые негодованием и скорбью, иногда краткие, но выразительные ремарки, вроде сделанного как бы мимоходом саркастического замечания: «Но власть когда краснела!» или риторического вопроса: «Скажи же, в чьей голове может быть больше несообразностей, если не в царской?» (1, 348).
Результаты новейших исследований, заставляют, однако, внести уточнение в ту характеристику «Путешествия», которую дал Г. А. Гуковский. Книга Радищева – это по существу не монолог, так как между автором и его героями, произносящими очередные филиппики, существует определенная дистанция. Многие герои, конечно, высказывают мысли самого автора и выражают непосредственно те чувства, которые им владеют. Но в книге обнаруживается столкновение разных мнений. Одни герои близки автору (сам путешественник, Крестьянкин, крестицкий дворянин, «новомодный стихотворец», Ч…, автор «проекта в будущем»), другие представляют враждебный лагерь. Речь каждого из них эмоционально насыщенна: каждый страстно доказывает свою правоту, и оппоненты Крестьянкина, опровергая его «вредные мнения», выступают тоже достаточно красноречиво. Как Ушаков, Крестьянкин проявляет душевную твердость и достойно отвечает противникам. Происходит как бы состязание ораторов, в котором моральную победу одерживает наиболее близкий автору герой. Вместе с тем ни один из персонажей, высказывающих мнение автора, всецело не берет на себя роль рупора авторских идей, как это было в литературе классицизма. «Путешествие» Радищева сопоставимо в этом отношении с такими сочинениями Дидро, как «Племянник Рамо» и «Разговор отца с детьми». «Концепцию Дидро мыслителя, – пишет современный исследователь, – можно выявить лишь из контекста всего произведения в целом, лишь из совокупности точек зрения, сталкивающихся в ходе обмена мнениями и воспроизводящих переплетение сложных жизненных противоречий». Сходство Дидро и Радищева в этом плане – явление особенно замечательное, так как речь идет, конечно, не о заимствовании приема («Племянник Рамо», созданный в 1760–1770 х гг., был опубликован только в XIX в.), а о проявлении определенных тенденций как во французской, так и в русской литературе второй половины XVIII в. – тенденций, связанных со становлением реалистического метода.
Истина в представлении Радищева неизменно сохраняла свою однозначность и определенность: «противоборствующих правд» не существовало для писателя XVIII в. В «Путешествии» отразилась последовательность и цельность политической программы Радищева, его умение соотносить конечную цель борьбы с конкретными историческими условиями. Однако герои «Путешествия» различаются по степени своей приближенности к той неизменной и вечной истине, в которой автор видит «высшее божество». Задача читателя не сводится, таким образом, к пассивному усвоению непосредственно высказываемой автором идеи: читателю предоставляется возможность сопоставить разные точки зрения, осмыслить их и сделать самостоятельные выводы, т. е. приблизиться к пониманию истины.
Тяготение к жанру ораторской прозы, жанру, тесно связанному с церковной проповедью, обусловливает во многом и стиль «Путешествия», его архаизированный синтаксис и обилие славянизмов. Высокий слог преобладает у Радищева, но, вопреки теории классицизма, единство «штиля» не соблюдается. В сатирических и бытовых сценках пафос был неуместен и невозможен: соответственно язык писателя подвергается метаморфозе, становится проще, приближается к живому, разговорному языку, к языку Фонвизина и Крылова прозаика.
Пушкин назвал «Путешествие» «сатирическим воззванием к возмущению», точно подметив одну из особенностей книги. Талант Радищева сатирика проявился прежде всего в изображении частных и общих притеснителей: злоупотребляющих своей властью вельмож, «жестокосердых» помещиков крепостников, неправедных судей и равнодушных чиновников. Толпа этих притеснителей многолика: среди них и барон Дурындин, и Карп Деменьич, и асессор, и государь, «нечто, седящее на престоле». Некоторые созданные Радищевым сатирические образы продолжают галерею персонажей русской журналистики и вместе с тем представляют собой новый этап художественной типизации, этап, связанный в первую очередь с именем Фонвизина.
В «Путешествии» Радищев неоднократно ссылается на фонвизинские произведения, в том числе и на «Придворную грамматику», запрещенную цензурой, но распространявшуюся в списках. Описывая грозное появление на почтовой станции «превосходительной особы» («Завидово»), Радищев иронически замечает:
«Блаженны украшенные чинами и лентами. Вся природа им повинуется», и тут же с сарказмом добавляет: «Кто ведает из трепещущих от плети им грозящей, что тот, во имя коего ему грозят, безгласным в придворной грамматике называется, что ему ни А, … ни О, … во всю жизнь свою сказать не удалося; что он одолжен, и сказать стыдно, кому своим возвышением; что в душе своей он скареднейшее есть существо» (1, 372–373).
Острая социальная направленность сатиры Фонвизина, его искусство обобщения, понимание роли обстоятельств, формирующих характер человека, – все это было близко Радищеву, решавшему одновременно с автором «Недоросля» те же самые художественные задачи. Но оригинальность литературной позиции Радищева была обусловлена особенностями его мировоззрения, его революционными взглядами. Радищев развивает «учение об активном человеке», показывая «не только зависимость человека от социальной среды, но и возможность его выступить против нее».
Принципы изображения характеров у Фонвизина и Радищева очень близки, но различие общественных позиций этих писателей ведет их к созданию разных типов положительных героев. Некоторых радищевских героев можно сопоставить с фонвизинскими Стародумом и Правдивым. Однако это скорее «сочувственники», чем единомышленники автора, и не они воплощают в себе этический идеал писателя.
В «Путешествии» впервые в русской литературе настоящим героем произведения становится народ. Размышления Радищева об исторической судьбе России неразрывно связаны с его стремлением понять характер, душу русского народа. С первых же страниц книги эта тема становится ведущей. Вслушиваясь в заунывную песню ямщика («София»), путешественник замечает, что все почти русские народные песни «суть тону мягкого». «На сем музыкальном разположении народного уха, умей учреждать бразды правления. В них найдешь образование души нашего народа» (1, 229–230), – этот вывод Радищев делает, основываясь не на минутном впечатлении, а на глубоком знании народной жизни. Песня ямщика подтверждает давние наблюдения автора и дает ему повод обобщить их.
Крестьянкин, рассказывающий о расправе крепостных со своим помещиком тираном («Зайцово»), видит в этом, казалось бы, чрезвычайном случае проявление определенной закономерности. «Я приметил из многочисленных примеров (курсив мой, – Н. К.), – говорит он, – что русской народ очень терпелив, и терпит до самой крайности, но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость» (1, 272–273).
Каждая встреча путешественника с крестьянами раскрывает новые стороны русского народного характера: создается как бы некий коллективный образ. В беседах с путешественником крестьяне проявляют рассудительность, живость ума, добросердечие. Пахарь, усердно работающий в воскресный день на собственной ниве («Любани»), спокойно и с полным сознанием своей правоты объясняет, что грешно было бы так же прилежно работать на господина: «У него на пашне сто рук для одного рта, а у меня две, для семи ртов» (1, 233). Слова крестьянки, посылающей голодного мальчика за кусочком сахара, «боярского кушанья» («Пешки»), поражают путешественника не только своим горьким смыслом, но и самой формой высказывания: «Сия укоризна, произнесенная не гневом или негодованием, но глубоким ощущением душевныя скорби, исполнила сердце мое грустию» (1, 377).
Радищев показывает, что, несмотря на все притеснения и унижения, крестьяне сохраняют свое человеческое достоинство и высокие нравственные идеалы. В «Путешествии» повествуется о судьбах нескольких людей из народа, и их отдельные портреты дополняют и оживляют общую картину. Это крестьянская девушка Анюта («Едрово»), восхищающая путешественника своей искренностью и чистотой, крепостной интеллигент, предпочитающий трудную солдатскую службу «всегдашнему поруганию» в доме бесчеловечной помещицы («Городня»), слепой певец, отвергающий слишком богатое подаяние («Клин»). Путешественник ощущает большую моральную силу этих людей, они вызывают не жалость, а глубокое сочувствие и уважение. «Барину» не так легко завоевать их доверие, но это удается путешественнику, герою, который во многих отношениях близок самому Радищеву. «Ключ к таинствам народа», по выражению Герцена, Радищев нашел в народном творчестве и сумел очень органично ввести богатый фольклорный материал в свою книгу. Народные песни, причитания, пословицы и поговорки вовлекают читателя в поэтический мир русского крестьянства, помогают проникнуться теми гуманными и патриотическими идеями, которые развивает автор «Путешествия», стремясь «соучастником быть во благоденствии себе подобных». Радищев не идеализирует патриархальную старину: он стремится показать, что бесправное положение крестьянства сковывает и его богатые творческие возможности. В «Путешествии» возникает и другая проблема – проблема приобщения народа к мировой культуре и цивилизации.
В главе «Подберезье» писатель напоминает о том времени, когда «царствовало суеверие и весь, его причет, невежество, рабство, инквизиция, и многое кое что» (1, 260). Средневековье с его фанатизмом, с неограниченным господством папской власти представляется Радищеву одной из самых мрачных эпох в истории человечества.
В «Рассуждении о происхождении ценсуры» («Торжок») писатель возвращается к этой же теме, разъясняя смысл цензурных ограничений в средневековой Германии: «Священники хотели, чтобы одни причастники их власти были просвещенны, чтобы народ науку почитал божественнаго происхождения, превыше его понятия и не смел бы оныя коснуться» (1, 343).
Говоря о народе, Радищев, очевидно, в первую очередь имеет в виду трудовые массы, применительно к современной ему России – крестьянство. В «Путешествии» вместе с тем с явным сочувствием изображены и те представители других сословий – разночинцы и дворяне, которым близки общенациональные интересы. Радищев создает совершенно новый тип положительного героя – образ народного заступника, революционера, образ, получивший дальнейшее развитие в творчестве русских писателей XIX в. Отдельные черты, присущие такому герою, можно найти в «прорицателе водности» – авторе оды, в Ушакове; аналогичные образы появляются в «Путешествии»: это и сам путешественник, и некий безымянный муж, возникающий «из среды народныя», «чуждый надежды мзды, чуждый рабского трепета», «мужественные писатели, восстающие на губительство и всесилие» (1, 391), к числу которых принадлежит и сам автор «Путешествия».
В духе времени Радищев подчеркивал автобиографизм своих произведений: самая биография писателя революционера неотделима от его творчества. В процессе работы над «Путешествием» Радищев прекрасно сознавал крамольный характер своей книги и отчасти мог предвидеть грозящую ему опасность. Интересен в этой связи разговор путешественника с «новомодным стихотворцем» по поводу оды «Вольность». Выражая сомнение в том, что может быть получено «дозволение» на напечатание оды, путешественник советует исправить стихи, видя в них «нелепость мыслей». Стихотворец отвечает на это презрительным взглядом и предлагает собеседнику прочесть поэму «Творение мира», иронически спрашивая: «Прочтите сию бумагу и скажите мне, не посадят ли и за нее» (1, 431). «Процесс» Радищева развернулся почти тотчас же по выходе «Путешествия». В последних числах мая 1790 г. книга, отпечатанная в домашней типографии Радищева, тиражом около 650 экземпляров, начала поступать в продажу. В двадцатых числах июня уже началось расследование об авторе, 30 июня писатель был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. В это время за чтение «дерзкой» книги принялась Екатерина II, испещрив ее своими замечаниями. «Сочинитель не любит царей, и где может к ним убавить любовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкой смелостию», – признала императрица. После многочисленных изнурительных допросов Радищев был приговорен к смертной казни и более двух недель провел в ее ожидании. 4 сентября по случаю мира со Швецией казнь была «милостиво» заменена десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. Тяжелейшие испытания не сломили писателя, и одним из замечательных свидетельств этого явилось стихотворение, написанное Радищевым на пути в ссылку:
Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду? –
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
(1, 123)
Через личное, частное отразился весь комплекс представлений Радищева об «истинном человеке», великом своими нравственными достоинствами, человеке борце. Писатель подчеркнул верность своим прежним идеалам («я тот же, что и был») и как бы определил свою программу на будущее («и буду весь мой век»). Вполне закономерно поэтому, что произведения, написанные и до и после «Путешествия», неизменно с ним соотносятся.
Мысль о том, что человеку нельзя «быть одному» (1, 144), оказывается одной из важнейших в радищевском «Дневнике одной недели». Вопрос о времени написания «Дневника» остается предметом дискуссий в современном литературоведении: одни исследователи относят «Дневник» к 1770 м гг., другие – к 1790 м или 1800 м. Содержание «Дневника» – описание переживаний, вызванных разлукой с друзьями: тоска, подозрение в том, что они забыли его, радость встречи. «Но где искать мне утоления хотя бы мгновенного моей скорби? Где?», – с тоской спрашивает оставленный друзьями автор и сам себе отвечает: «Рассудок вещает: в тебе самом. Нет, нет, тут то я и нахожу пагубу, тут скорбь, тут ад; пойдем» (1, 140). Герой отправляется на «общее гульбище», но, не находя здесь утешения среди равнодушных, он идет в театр, на «Беверлея», чтобы «пролить слезы над несчастным». Сочувствие Беверлею уменьшает собственную скорбь героя, обнаруживает его причастность к тому, что происходит в окружающем мире, восстанавливает общественные связи, необходимые человеку. Эти связи помогли Радищеву в самые трудные периоды его жизни.
В ссылке писатель деятельно изучал экономику, историю, быт сибирского населения. Итогом многолетних раздумий о физической и нравственной природе человека и самостоятельного осмысления некоторых идей Гердера и других европейских мыслителей явился философский трактат Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии», написанный в Сибири. Учение об активном человеке нашло отражение и здесь, и сопоставление трактата с другими произведениями писателя показывает, что для Радищева идея бессмертия была связана с его размышлениями о жизни после смерти в сознании современников и потомства.
После смерти Екатерины II в 1796 г. Радищев получил возможность покинуть Илимск и поселиться в селе Немцове Калужской губернии, но лишь в 1801 г., уже при Александре I, писателю было разрешено вернуться в Петербург. Как и в годы работы над «Путешествием», Радищев продолжает обращаться к опыту истории. Одно из его наиболее значительных произведений, созданных в Немцове, – «Песнь историческая», представляющая собой не только экскурс в прошлое, но и оценку современных писателю событий во Франции. Умудренный годами испытаний и уроками французской революции, Радищев как бы на новом уровне возвращается к своим давним размышлениям о развращающем влиянии самодержавной власти:
Ах, сколь трудно, восседая
Выше всех и не имея
Никаких препон в желаньях,
Усидеть на пышном троне
Без похмелья и без чаду.
(1, 117)
Темы и мотивы более ранних радищевских произведений возникают и в поэме «Бова», как показал М. П. Алексеев, внимательно анализируя сохранившийся текст поэмы. Эта шутливая поэма сказка, описывающая забавные приключения Бовы, имеет второй, философский план. Намеки на личные обстоятельства автора, отступления от сказочного сюжета с экскурсами в современность – все это придавало поэме особый публицистический характер, отличавший ее от произведений аналогичного жанра. Ломоносовские традиции натурфилософской поэзии перекрещиваются в «Бове» с влиянием современной Радищеву русской преромантической поэзии. Писатель сам указывает, в частности, среди образцов, на которые он ориентировался при создании «Бовы», поэму С. С. Боброва «Таврида».
Автор «Путешествия» не оказывается в стороне от проблем, которые – каждый по своему – решают в это же время Державин, Дмитриев, Карамзин, Капнист и другие поэты конца XVIII – начала XIX в. Общий интерес к поэзии древних народов и к отечественному фольклору, особенно в связи с открытием «Слова о полку Игореве», стимулирует и обращение Радищева к теме славянского прошлого в поэме «Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам». Радищев неизменно оставался врагом всяких стандартов, канонизированных приемов и штампов. «Парнасс окружен Ямбами, и Рифмы стоят везде на карауле» (1, 353) – иронически констатировал писатель в «Путешествии». Русская поэзия представляется Радищеву одной из важных областей, которые необходимо реформировать. «Пример, как можно писать не одними ямбами» был дан уже в «Путешествии»: это заключенное в его текст «песнословие» «Творение мира».
В 1790 е гг. с «засильем ямбов» борются многие: Державин, Дмитриев, Львов, Карамзин, Нелединский Мелецкий и другие стремятся обогатить русскую поэзию новыми ритмами, пишут нерифмованные стихи.
Радищев выступил в это же время как теоретик, чутко уловивший некоторые очень важные тенденции в развитии отечественной поэзии конца XVIII – начала XIX в. (вплоть до опытов А. Х. Востокова, опиравшегося во многом непосредственно на Радищева). Пропагандируя дактилический размер, автор «Путешествия» стремился привлечь внимание современников к стихотворным трудам Тредиаковского, его опытам по созданию русского гекзаметра. Специально посвященное Тредиаковскому сочинение «Памятник дактило хореическому витязю» развивает те соображения, которые были высказаны в «Путешествии» в главе «Тверь» по поводу преимуществ полиметрической системы стихосложения.
Внимание к «изразительной гармонии» стиха было связано с общим убеждением Радищева в том, что форма слова неотделима от его семантики. Свои теоретические положения Радищев последовательно стремился осуществить в собственном литературном творчестве. Его эксперименты со стихотворными размерами, его намеренно затрудненный стиль, его отношение к жанровым традициям – все это должно было соответствовать новизне идей писателя.
Яркий пример этого гармонического сочетания формы и содержания представляет собой одно из самых последних произведений Радищева – стихотворение «Осмнадцатое столетие», высоко оцененное Пушкиным. «Осмнадцатое столетие» написано элегическим дистихом (сочетание гекзаметра и пентаметра), и самое звучание стиха, торжественное и трагическое, и композиция стихотворения, и система образов – все это составляет органическое художественное единство:
Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро.
Будешь проклято во век, в век удивлением всех.
(1, 127)
Поэт судит свой век, сформировавший его собственное сознание как сознание «гражданина будущих времен». Проблема бессмертия, занимавшая в системе радищевских взглядов такое существенное место, приобретает здесь грандиозные масштабы: временная перспектива измеряется веками и речь идет о судьбах всего человечества. Диалектически оценивая противоречия своего века («столетье безумно и мудро») и подводя его итоги, Радищев сознает, как иллюзорны были некоторые представления просветителей, обнаружившие всю несостоятельность на практике, в особенности во время революционных событий во Франции. Но гуманистический характер философии просветителей, их вера в человека и его высокое предназначение – все это остается дорого и близко Радищеву, который в своем итоговом произведении продолжает славить «истину, вольность и свет» как вечные непреходящие ценности.
Строки стихотворения, обращенные к только что вступившему на престол Александру, могут быть правильно поняты в соотнесенности с фактами биографии самого поэта. При Александре Радищев начинает свою деятельность в Комиссии по составлению законов, но очень скоро убеждается, что его смелые проекты не могут быть осуществлены: они навлекают на автора лишь угрозы «новой Сибири». Самоубийство писателя явилось последним мужественным актом протеста против системы самовластия и насилия. «Монархи, – писал В. И. Ленин, – то заигрывали с либерализмом, то являлись палачами Радищевых». В статье «О национальной гордости великороссов» В. И. Ленин первым назвал имя Радищева в ряду русских писателей революционеров.
«Путешествие» Радищева, запрещенное царской цензурой, распространялось в многочисленных списках. В 1858 г. А. И. Герцен предпринял в Лондоне издание крамольной книги. В России ее публикация оказалась возможной лишь после 1905 г., но только при Советской власти были по настоящему оценены заслуги писателя революционера. По ленинскому плану «монументальной пропаганды» в 1918 г. в Москве и Петрограде были установлены памятники Радищеву. Многочисленные научные и популярные издания сочинений писателя, изучение его жизни и деятельности, его общественных и литературных связей – все это по новому позволило представить место Радищева в истории русской культуры и литературы.
Для большинства русских писателей XIX в. обращение к свободолюбивой теме означало воскрешение радищевских традиций. Одних привлекал высокий строй радищевских мыслей и чувств, бунтарский дух его произведений; другим он был близок прежде всего как сатирик. Но независимо от того, какая сторона творчества писателя выдвигалась на первый план, радищевское слово продолжало участвовать в литературной жизни XIX столетия, так же как и самый облик писателя революционера оставался в сознании последующих поколений живым примером самоотверженного героизма.
Александр Николаевич Радищев - первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев - предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в.
Радищев был не только прозаиком, но и поэтом. Ему принадлежат двенадцать лирических стихотворений и четыре неоконченные поэмы: «Творение мира», «Бова», «Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам», «Песнь историческая». В поэзии, как и в прозе, он стремился проложить новые пути. Новаторские устремления Радищева связаны с пересмотром им поэзии классицизма, в том числе стихотворных размеров, закрепленных за определенными жанрами. Радищев предлагал также отказаться от рифмы и обратиться к белому стиху. Введение безрифменного стиха ощущалось им как освобождение русской поэзии от чуждых ей иноземных форм, как возвращение к народным, национальным истокам. Лучшими из его лирических стихотворений являются ода «Вольность» и «Осьмнадцатое столетие», в которых поэт стремится осмыслить движение истории, уловить ее закономерности. Ода «Вольность». Она была напечатана с сокращениями в «Путешествии из Петербурга в Москву», в главе «Тверь». Ода создавалась в то время, когда только что завершилась Американская и начиналась Французская революция. Ее гражданский пафос отражает непреклонное стремление народов сбросить с себя феодально-абсолютистский гнет. Начинает свою оду Радищев с прославления вольности, которую он считает бесценным даром природы. В стране, где подавляющая масса населения находилась в крепостной зависимости, уже сама эта мысль была вызовом существовавшим порядкам. Религия окружила власть правителя божественным ореолом и тем самым освободила его от ответственности перед народом. Не довольствуясь умозрительными доказательствами неизбежности революции, Радищев стремится опереться на опыт истории. Он напоминает об Английской революции, о казни английского короля. Человечество, по словам Радищева, проходит в своем развитии циклический путь. Свобода переходит в тиранию, тирания - в свободу. По своему стилю ода «Вольность» - прямая наследница похвальных од Ломоносова. Она написана четырехстопным ямбом, десятистишными строфами с той же рифмовкой. Но ее содержание разительно отличается от од Ломоносова. Радищев не верит просвещенным монархам и поэтому объектами его восхваления становятся свобода и возмущение народа против царя. Радищев стремится осмыслить в целом эту бурную, сложную, противоречивую эпоху.
34. Идейно-тематическое своеобразие «путешествия из Петербурга в Москву». Своеобразие жанра и жанровый состав.
На первой странице автор указывает на причину, побудившую его написать книгу: Я оглянулся вокруг и душа моя застродала от человеческих страданий. Жалость рождает желание помочь угнетенным. К кругу «чувствительных» героев относится и путешественник. Он эмоционален, впечатлителен, отзывчив к чужой радости и к чужому горю. Одним из выражений чувствительности в «Путешествии» служат слезы, которых герои сентиментальных произведений никогда не стыдятся, видя в них проявление тонкой духовной организации человека. В слезах прощается путешественник с друзьями. Повышенная чувствительность путешественника выражается не только в слезах, но и в жестах, поступках. Так, на станции Городня он «прижимает к сердцу» молодого рекрута, хотя видит его впервые. В Едрове он обнимает и целует крестьянскую девушку Анюту, что привело ее в немалое смущение. В противоположность крестьянам помещики изображены в «Путешествии» как люди, утратившие не только чувствительность, но и элементарные человеческие качества. Праздность и привычка повелевать глубоко развратила их и развила высокомерие и черствость. Дворянка из главы «Городня» «с красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое». Жанр «путешествия», выбранный Радищевым, чрезвычайно характерен для сентиментализма. Он берет свое начало от «Сентиментального путешествия» Стерна. Форма, созданная Стерном, могла наполняться самым разнообразным содержанием. Но механизм использован Радищевым вовсе не постерновски и с другими целями. «П.» изложено в форме записок путешественника, куда искусно введены произведения других жанров: сатирический «сон», ода «Вольность», публицистические статьи (напр., «о происхождении цензуры», глава «Торжок»). Такая форма худ. произведения была новаторской для рус. лит-ры 18в. И давала Р. возможность глубоко и многопланово рассказать об общественной и духовной жизни нации. Стиль книги Радищева сложен, но в этой сложности есть своя логика и свое единство. Р. приводящий в систему многообразные впечатления внешнего мира- факт, чувство, мысль. Первый из них - реально-бытовой - связан с описанием многочисленных явлений, наблюдаемых путешественником. Лексика этого стилистического пласта отличается конкретностью, предметностью. Второй стилистический плаcт - эмоциональный. Он связан с психологической реакцией путешественника или других рассказчиков на те или иные факты и события. Здесь представлены самые разнообразные чувства: умиление, радость, восхищение, сострадание, скорбь. Третий пласт - идеологический - содержит размышления автора, в ряде случаев выраженные в пространных «проэктах». В основе этих рассуждений - просветительские идеи: право на самозащиту, воспитание человека и гражданина, законы природы и законы общества. Для этого пласта характерно употребление церковнославянской лексики, высокая гражданская речь. Радищев сосредоточил внимание не на моральных, а на социальных и политических проблемах крепостнического государства. Как добросовестный следователь, Радищев собирает улики против самодержавного государства. Чем больше обличающих фактов, тем убедительнее приговор. Здесь типичное представлено множеством персонажей, в массе своей дающих представление о сущности, о социальной природе двух главных сословий тогдашнего русского общества - помещиков и крестьян. Основа «Путешествия» - призыв к революции, но Р. понимает, что настоящее освобождение возможно только через десятилетия, поэтому пока надо хоть как-то облегчить участь кр-н другими путями.
35. Система образов и образ путешественника в «Путешествии из Петербурга в Москву» Проблема художественного метода в произведении.
Александр Николаевич Радищев - первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев - предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в. Лучшим произведением Радищева является его «Путешествие», Эта книга оказалась вершиной общественной мысли в России XVIII в.
«Путешествие» - одно из ярких произведений русского сентиментализма. Это в высшей степени эмоциональная книга. «Чувствительность», по глубокому убеждению Радищева, - самое ценное качество человека.
На первой странице автор указывает на причину, побудившую его написать книгу: Я оглянулся вокруг и душа моя застродала от человеческих страданий. Жалость рождает желание помочь угнетенным. К кругу «чувствительных» героев относится и путешественник. Он эмоционален, впечатлителен, отзывчив к чужой радости и к чужому горю. Одним из выражений чувствительности в «Путешествии» служат слезы, которых герои сентиментальных произведений никогда не стыдятся, видя в них проявление тонкой духовной организации человека. В слезах прощается путешественник с друзьями. Повышенная чувствительность путешественника выражается не только в слезах, но и в жестах, поступках. Так, на станции Городня он «прижимает к сердцу» молодого рекрута, хотя видит его впервые. В Едрове он обнимает и целует крестьянскую девушку Анюту, что привело ее в немалое смущение. В противоположность крестьянам помещики изображены в «Путешествии» как люди, утратившие не только чувствительность, но и элементарные человеческие качества. Праздность и привычка повелевать глубоко развратила их и развила высокомерие и черствость. Дворянка из главы «Городня» «с красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое». Жанр «путешествия», выбранный Радищевым, чрезвычайно характерен для сентиментализма. Он берет свое начало от «Сентиментального путешествия» Стерна. Форма, созданная Стерном, могла наполняться самым разнообразным содержанием. Но механизм использован Радищевым вовсе не постерновски и с другими целями. Стиль книги Радищева сложен, но в этой сложности есть своя логика и свое единство. Р. приводящий в систему многообразные впечатления внешнего мира- факт, чувство, мысль. Первый из них - реально-бытовой - связан с описанием многочисленных явлений, наблюдаемых путешественником. Лексика этого стилистического пласта отличается конкретностью, предметностью. Второй стилистический плаcт - эмоциональный. Он связан с психологической реакцией путешественника или других рассказчиков на те или иные факты и события.Здесь представлены самые разнообразные чувства: умиление, радость, восхищение, сострадание, скорбь. Третий пласт - идеологический - содержит размышления автора, в ряде случаев выраженные в пространных «проэктах». В основе этих рассуждений - просветительские идеи: право на самозащиту, воспитание человека и гражданина, законы природы и законы общества. Для этого пласта характерно употребление церковнославянской лексики, высокая гражданская речь. Радищев сосредоточил внимание не на моральных, а на социальных и политических проблемах крепостнического государства. Как добросовестный следователь, Радищев собирает улики против самодержавного государства. Чем больше обличающих фактов, тем убедительнее приговор. Здесь типичное представлено множеством персонажей, в массе своей дающих представление о сущности, о социальной природе двух главных сословий тогдашнего русского общества - помещиков и крестьян.