Западная цивилизация (европейская цивилизация, «Запад») - большинство народов Европы, живущих в этой части света и переселившихся за её пределы в Северную Америку, Австралию и некоторые острова в Мировом океане.
История понятия
Относительно времени рождения европейской цивилизации существуют разные мнения. В рамках концепции европоцентризма европейскую цивилизацию основали древние греки, в другой концепции возникновение новой цивилизации относят примерно к XV-XVI веку, когда начались Великие географические открытия европейцев, в Северной Италии и Нидерландах зарождался капитализм, а Реформация ломала религиозные устои общества.
Европейская цивилизация прошла через множество этапов развития, причем ценности, мораль и устремления людей, институты общества и экономика в разное время и в разных странах отличаются вплоть до противоположностей. Так, религиозный фанатизм конца средних веков сменился в XX веке отрицанием религии и равнодушием к ней, политика порабощения других народов и военный захват колоний ещё в начале XX века считалась нормальной, в XXI веке она решительно осуждается (сменившись неоколониализмом), обычные в прошлом абсолютные монархии были через революции и неоднократные реформы превращены в республики и монархии декоративные, многолетняя вражда и войны между европейскими государствами сменились их объединением в Европейский союз и т. д. Поэтому на самом деле характерные признаки этой цивилизации выделить трудно, но обычно все понимают, что и кого называют термином «Запад».
Многие черты европейской цивилизации со временем были заимствованы другими народами, в частности японцы опередили большинство европейских народов в научно-техническом прогрессе и экономическом развитии. При этом существенные отличия в менталитете между "востоком" и "западом" сохраняются до настоящего времени. Другие восточные азиаты в конце XX - начале XXI века также активно развивают свою экономику, в первую очередь промышленность.
Признаки современной западной цивилизации
Признаки европейской цивилизации: ускоряющееся развитие науки и техники, индивидуализм, позитивизм, универсальная мораль, разнообразные идеологии наподобие демократии, либерализма, национализма, социализма, предлагаемые взамен традиционных ценностей.
Важнейшими частями западной цивилизации можно считать греческую философию, римское право и христианскую традицию. Впрочем, в современном западном мире наметился решительный отказ от христианских ценностей, их замена т.н. общечеловеческими ценностями.
Васильев Л. С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики) // Альтернативные пути к цивилизации. М.: Логос, 2000.
Западный мир или западная цивилизация - совокупность культурных, политических и экономических признаков, объединяющих страны Западной Европы и выделяющих их на фоне других государств мира.
Основные сведения
К числу так называемых западных стран в настоящее время относят страны Западной Европы и Центральной Европы, США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию.
Однако, истоки западной цивилизации и ведущие её носители постоянно трансформировались в географическом, культурном, лингвистическом и религиозном плане. Значителен также и внутренний антагонизм между отдельными группами, слагающими современную западную культуру. Важно также осознавать нетождественность понятий западный и европейский, хотя эти термины взаимосвязаны.
Во время холодной войны в СССР и странах Варшавского договора под западными обычно понимали капиталистические страны. В эту сферу входила и Япония.
Западная цивилизация
Западная цивилизация - особый тип цивилизации (культуры), исторически возникший в Западной Европе и претерпевший в последние столетия специфический процесс социальной модернизации.
Западная цивилизация – это тип цивилизации, который связан с прогрессивным развитием, постоянными изменениями в жизни человека. Возникла она в Древней Греции и Древнем Риме. Первый этап ее развития, получивший название «античная цивилизация», был отмечен возникновением основных ценностей западного типа общества: частнособственнических отношений, частного производства, ориентированного на рынок; первого образца народовластия – демократии, правда, ограниченной; республиканской формы правления. Были заложены основы гражданского общества, обеспечивающие права и свободу личности, а также система социокультурных принципов, способствующих мобилизации творческого потенциала и расцвету личности.
Следующий этап развития западной цивилизации связан с Европой и христианством. Реформация породила новое направление в христианстве – протестантизм, который стал духовной основой западной цивилизации. Главная ценность этой цивилизации, на которой основывались все остальные,– индивидуальная свобода выбора во всех сферах жизни. Это было прямо связано со становлением особого европейского типа личности, появившегося в эпоху Возрождения. «Индивид становится трагически ответствен не только за приближение и удаление от Высшего, но и за выбор того, что же он, индивид, считает Высшим. Отвечает... не только за себя, но и перед собой» .
Важнейшей самостоятельной ценностью Запада стала рациональность (М. Вебер). Общественное сознание рационально, свободно от религиозных догм в решении практических вопросов, прагматично, но сфера приложения христианских ценностей – это общественная мораль, причем не только личной жизни, но и деловой этики.
В эпоху географических открытий и колониальных войн Европа, распространила свой тип развития на другие регионы мира. Впервые человечество в результате всемирного распространения западных по своему происхождению ценностей и институтов (XVI–XIX вв.) было реально объединено в рамках охватывающей весь мир системы связей. К концу XIX–началу XX в. эти ценности и институты стали господствующими на планете и продолжали определять главные черты облика Земли в нашем столетии вплоть до самого последнего времени.
Основное содержание цивилизационного процесса в XX в. составляет тенденция к историческому становлению структур универсальной мировой цивилизации. Процессы, происходившие в XX в. на Западе, приобрели глобальный характер, непосредственным образом затронув все народы, все иные цивилизации, которые вынуждены были искать ответ на исторический вызов Запада . Этот вызов воспринимался в конкретной форме действительности как императив модернизации. В подобной ситуации вопрос о соотношении модернизации и вестернизации стал центральным для подавляющего большинства человечества незападного мира. Следовательно, анализ процессов, происходящих в ареале западной цивилизации, имеет решающее значение для понимания цивилизационного развития как человечества в целом, так и различных его составляющих в XX в.
Известно, что межцивилизационный диалог между Западом и Востоком происходил всегда. С Востока пришла к грекам письменность, у восточных мудрецов учились первые греческие философы, а греки в результате походов Александра Македонского оказали влияние на Восток. На Востоке родилось христианство, которое стало духовной основой западной цивилизации. В-XX в. особенно интенсивно идет процесс взаимовлияния и взаимообогащения различных типов развития при сохранении цивилизационных особенностей каждого сообщества. Исторический процесс многовариантен. Страны Азии, Африки, Латинской Америки испытали сильное влияние западной цивилизации во времена колониальных империй. Европейский образец становился ориентиром как для колониальных стран, так и для населения, которое не было колонизированным, но также подвергалось западному влиянию. В XIX столетии в странах Востока развернулись реформы западной ориентации, хотя большинство стран продолжало придерживаться устоявшихся традиций. В первой половине XX в. попытки глубоких реформ продолжались (Китай, Индия), но начало модернизации этих обществ совпало с нарастанием кризиса западной цивилизации, что осложнило процесс внедрения этого типа общества. После второй мировой войны процесс пошел более масштабно, причем страны Востока, имея целью ускоренное развитие и индустриализацию, стремились сохранить свои фундаментальные цивилизационные ценности, выбирая различные пути модернизации.
Однако не только Восток осваивает западные ценности, но и Запад – восточные. Происходят изменения в общественном сознании – укрепляются авторитет семьи, коллективизм, делаются попытки одухотворить западную меркантильность, усиливается интерес к восточной философии, этическим и эстетическим учениям Востока. Идет процесс взаимообогащения стран и народов.
Рассматривая этапы развития западной цивилизации до XX в., мы видим, что основные ценности ее взаимосвязаны и взаимообусловлены, но взаимосвязь их носит весьма противоречивый характер. Тот тип современного общества, который первоначально сформировался на Западе, был создан не просто на основе преобладания определенных сторон экзистенциальных* противоречий, а на базе безусловного доминирования господства человека над природой, индивидуалистического начала над общественными интересами, инновационной стороны культуры над традиционной. Названные противоречия были и остаются основными источниками развития человечества. Но для того чтобы противоречие подобного типа могло выполнять свою функцию, сохраняться, обе стороны должны быть достаточно сильно выражены. Чрезмерное преобладание одной из сторон в ущерб другой ведет в конечном счете к пересыханию источника развития и усилению разрушительных тенденций (в результате нарастания диспропорций в процессе развития цивилизационной системы). Такова самая глубокая основа цивилизационного кризиса XX в.
Становление современного общества на Западе означало утверждение капитализма, и, как следствие, отчуждение человека от продуктов его деятельности, превращение последних в господствующую над человеком и враждебную ему силу. Индивид оказался один лицом к лицу со всем миром, безграничным и угрожающим. Чтобы иметь возможность действовать, он должен как-то избавиться от такого положения. Здесь возможны два пути: либо человек заново, уже на основе собственного выбора выстраивает отношения с окружающим миром, восстанавливая единство с другими людьми и природой и при этом сохраняя и развивая собственную индивидуальность (не посягая на свободу и индивидуальность других), либо ищет выход из ситуации на пути бегства от свободы. Во втором случае из-за чувства одиночества и беспомощности возникает стремление отказаться от своей индивидуальности и тем самым слиться с окружающим миром. Отказываясь от дара свободной воли, он одновременно освобождается от «груза» ответственности за собственный выбор.
Искушение бегством от свободы оказалось особенно сильным именно в XX в. В глубинной своей основе это был кризис того новоевропейского типа личности, о котором говорилось ранее. Кризис наиболее полно проявился в потере человеком Запада смысла существования. «Потеря смысла» означает крах той системы ориентации человека в мире (как в окружающей его действительности, так и в собственной душе), которая сложилась на предшествующих стадиях исторического развития. На протяжении долгих столетий существования европейской цивилизации в центре этой системы находилась, несомненно, вера в Бога в ее христианской разновидности.
Поиск утраченного смысла жизни составляет основное содержание духовной жизни Запада XX в. В начале этого века глобальный кризис Запада стал реальностью и фактически продолжался всю его первую половину. Насколько близка была западная цивилизация к гибели, показала уже первая мировая война. Эту войну и связанные с ней социальные революции 1917–1918 гг. можно считать первым этапом развития западной цивилизации XX в.
Первая мировая война была качественно новым грандиозным столкновением по сравнению со всеми теми вооруженными конфликтами, которые ранее знало человечество. Прежде всего беспрецедентны масштабы войны – в нее были вовлечены 38 государств, где проживала подавляющая часть населения планеты. Совершенно новым стал характер вооруженной борьбы – впервые было мобилизовано все взрослое мужское население воюющих стран, а это – более 70 млн человек. Впервые для массового уничтожения людей применялись новейшие технические достижения. Впервые широко применялось оружие массового уничтожения – отравляющие газы. Впервые вся мощь военной машины была направлена против не только армий противника, но и против мирного населения.
Во всех воюющих странах была свернута демократия, сузилась сфера действия рыночных отношений, государство активно вмешивалось в область производства и распределения. Были введены трудовая повинность, карточная система, применялись меры внеэкономического принуждения. Впервые устанавливался оккупационный режим на территориях, занятых иностранными армиями. По количеству жертв война тоже не имела себе равных: 9,4 млн человек погибли или умерли от ран, миллионы стали инвалидами. Беспрецедентными оказались масштабы нарушений основных прав человека. Они далеко превзошли все, что было известно тогдашнему мировому сообществу.
Западное общество вступало в новый этап своего развития. Казарменная психология получила распространение не только в армии, но и в обществе. Массовые разрушения, уничтожение людей показали, что человеческая жизнь потеряла самоценность. Идеалы и ценности западной цивилизации уничтожались на глазах. Рождались политические силы, предлагающие реализовать альтернативы западному пути, западной цивилизации: фашизм и коммунизм, имеющие различную социальную опору и разные ценности, но одинаково отвергающие рынок, демократию, индивидуализм.
Фашизм явился отражением и порождением главных противоречий западного пути: национализм, доведенный до расизма, и идея социального равенства; идея технократического государства и тоталитаризма. Фашизм не ставил своей целью полное разрушение западной цивилизации, предполагалось задействовать реально и исторически апробированные механизмы. Поэтому он оказался столь опасен для Запада и всего мира (к началу 40-х годов от западной цивилизации остались лишь ее «островки»: Англия, Канада, США). В массовом сознании утверждался приоритет коллективистских и блокирование индивидуалистических ценностей. За время существования фашизма в общественном сознании произошли определенные изменения: у Гитлера и его окружения наличествовал иррационализм, что не характерно для рациональной психологии Запада; укреплялась идея о пришествии мессии, способного спасти страну, харазматическое отношение к фашистским лидерам, т.е. происходила мифологизация жизни общества.
Однако и в эпоху глубокого кризиса существовала линия на развитие и обновление западной цивилизации, на поиск путей смягчения присущих ей противоречий. В 30-е годы были выдвинуты три варианта демократической альтернативы.
Первый вариант – это «новый курс» американского президента Рузвельта. Суть его предложений заключалась в следующем; государство должно перераспределять часть национального дохода в пользу неимущих, страховать общество от голода, безработицы, нищеты, а также регулировать экономические процессы, чтобы общество не превращалось в игрушку рыночной стихии.
Второй вариант – народные фронты (НФ), созданные во Франции и Испании как особый вариант демократической альтернативы. Главная специфика этих организаций состояла в том, что в ответ на угрозу фашизма они основывались на сотрудничестве качественно различных сил. Программы их включали в себя многие глубокие реформы демократического и социального характера. Такие программы начали осуществлять пришедшие к власти НФ во Франции и Испании (1936). Во Франции реализация программ на первом этапе привела к углублению демократии и существенному расширению прав граждан (в Испании в полной мере не удалось реализовать первоначальную программу, так как началась гражданская война). Основные мероприятия программ НФ в главном были аналогичны тем, которые проводились в рамках «нового курса» Рузвельта и скандинавской модели.
Третий вариант – скандинавская социал-демократическая модель развития. В 1938 г. центральное объединение профсоюзов и объединение предпринимателей Швеции подписали соглашение, согласно которому главные положения коллективных договоров устанавливались на основе переговоров между ними. Государство при этом выступало гарантом. После создания такого механизма в Швеции на протяжении нескольких десятилетий там не было ни крупных забастовок, ни локаутов (массовых увольнений). Успех реформистского курса шведской социал-демократии получил большой резонанс в мире и имел значение для всей западной цивилизации в целом, продемонстрировав возможность успешного функционирования общества на принципах социального реформизма. Несмотря на отдельные отличия от «нового курса» Рузвельта, скандинавская модель выхода из кризиса была едина с ним в главном: рост государственного вмешательства в социально-экономическую сферу сопровождался не свертыванием демократии, а ее дальнейшим развитием, расширением прав граждан.
Вторая мировая война, в которой участвовало 61 государство с населением 1700млн человек, т.е. 3/4 всего человечества, оказалось еще боле ужасным испытанием для мира, чем первая. Она длилась 6 лет и один день и унесла более 50 млн жизней. Главным итогом многолетнего кровопролития стала победа демократических сил антигитлеровской коалиции.
Из второй мировой войны Европа вышла ослабленной. Наступил третий этап ее развития. На международной арене стали господствовать два государства: Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Женевская Лига Наций, не оправдавшая ожиданий, теперь была заменена Организацией Объединенных Наций с резиденцией в Нью-Йорке. Рухнуло владычество великих колониальных империй в Африке и Азии. В Восточной Европе, где стояли войска Советской Армии, были созданы государства-сателлиты. Соединенные Штаты расширили свои политические, экономические и военные связи с Западной Европой, осуществив план Маршалла (1947) и создав НАТО (1949). В 1955 г. СССР и другие социалистические страны создали свой военно-политический союз – Варшавский Договор. Растущее непонимание и взаимное недоверие между двумя сверхдержавами привело в конце концов к холодной войне.
Разгром фашизма во второй мировой войне усилиями СССР и стран демократии открыл путь для обновления западной цивилизации. В непростых условиях (холодная война, гонка вооружений, конфронтация) она приобретала новый облик: изменялись формы частной собственности (стали превалировать коллективные формы: акционерные, кооперативные и т.д.); более мощными стали средние слои (средние и мелкие собственники), заинтересованные в стабильности общества, демократии и охране личности, т.е. сузилась социальная база для разрушительных тенденций (социальных конфликтов, революций). Социалистическая идея стала терять классовый характер, так как изменилась социальная структура общества под воздействием научно-технической революции (НТР); начал исчезать рабочий класс с его стремлением учредить диктатуру пролетариата и вновь приобретать ценность гуманистический идеал.
Возросший уровень национального богатства позволяет создать высокий уровень социальной защиты личности и перераспределить это богатство в пользу менее обеспеченных слоев общества. Возникает новый уровень развития демократии, главный лозунг которой – права личности; растет взаимозависимость государств, обусловленная экономическим развитием. Взаимозависимость ведет к отказу от абсолютной государственной суверенности и национальных приоритетов в пользу многонациональных сообществ (Общеевропейский дом, Атлантическое общество и т.д.). Указанные изменения соответствуют задачам общественного прогресса.
В наши дни единство человечества заключается в том, что нигде не может произойти ничего существенного без того, чтобы это не затронуло всех. «Наш век универсален не только по своим внешним чертам, но универсален абсолютно, поскольку он носит глобальный характер. Теперь речь идет не о чем-то взаимосвязанном по своему внутреннему значению, но и о целостности, внутри которой происходит постоянное общение. В наше время этот процесс обозначается как универсальный. Эта универсальность должна привести к совершенно иному чем когда-либо, решению вопроса о человеческом бытии. Ибо если все прежние периоды кардинальных преобразований были локальны, могли быть дополнены другими событиями, в других местах, в других мирах, если при катастрофе в одной из этих культур оставалась возможность того, что человек будет спасен с помощью других культур, то теперь все происходящее абсолютно и окончательно по своему значению. Внутреннее значение происходящего процесса также носит совершенно иной характер, чем осевое время. Тогда была полнота, теперь опустошенность» .
Глобальные проблемы, с которыми столкнулось человечество в XX в., порождены техногенной западной цивилизацией. Западный путь – это не сказочная идиллия. Экологические катастрофы, глобальные кризисы в области политики, мира и войны показывают, что достигнут известный предел прогресса в его традиционных формах. Современные исследователи предлагают различные теории «ограничения прогресса», понимая, что существует некий экологический императив, т.е. совокупность условий, которые человек не имеет права переступать ни при каких обстоятельствах. Все это заставляет задуматься и критически проанализировать перспективы и достижения западной цивилизации. Видимо, в XXI в. мировая цивилизация будет развиваться, ориентируясь не только на достижения западной цивилизации, но и учитывая накопленный опыт развития Востока.
1. Европейский Запад: зарождение Прединдустриальной цивилизации
В мировой истории Прединдустриальная цивилизация занимает особое место, как цивилизация переходного этапа, хронологические границы которой включают XVI-XVIII вв. Прединдустриальная цивилизация после тысячелетней паузы вернула Европе роль политического и экономического лидера. Плавное, замедленное, традиционное и предсказуемое развитие Средневековой цивилизации сменяется эпохой ускоренного исторического темпа, противоборства старых и новых традиций, форм духовной жизни, знаний и навыков, социальных, национальных и государственно-правовых институтов, нарастающей неустойчивости, неупорядоченности, кризисов и революций. Если Средневековье заложило основы европейского мира (государства в их нынешних границах, формы власти и политической культуры, языки), то Прединдустриальная цивилизация раздвинула границы ойкумены, расширила границы рынка, открыла дорогу капитализму, возродила человека, предоставила ему право выбора, возвеличила разум, изменила представления об окружающем мире и возможностях его познания, поставила вопрос о смысле жизни, испытала восторг и разочарование революции.
Знаменательной вехой в истории Прединдустриальной цивилизации стало Возрождение (XIV-XVII вв.), которое по своему значению сравнимо с первой интеллектуальной революцией VI-IV вв. до н.э. в Греции. Не случайно Возрождение начиналось с обращения к древнегреческому наследию и явилось началом эпохи гуманизма, продлившейся до середины XIX в. В эпоху Прединдустриальной цивилизации произошла Великая научная революция, которая заложила основы современной науки в различных сферах знаний. Научный переворот был связан и с Общетехнической революцией, ибо он подпитывался достижениями практики и удовлетворял ее запросы. Укреплялись и расширялись границы рынка, шел процесс первоначального накопления капитала, становления капитализма в торговле, промышленности, морском транспорте, частично в сельском хозяйстве (процесс огораживания в Англии). Прединдустриальная цивилизация бурное время предыстории капитала,но это и период стабильно-абсолютистского средневековья, когда формировались абсолютистские национальные государства. Великие географические открытия и морские путешествия привели к формированию мировых колониальных империй, среди которых первой стала Испания, а затем Англия. В Европе продолжалась дальнейшая консолидация единого исторического пространства, начало утверждаться господство материальной культуры, менялась социальная структура общества, стал появляться свободный собственник и предприниматель, возникла конкуренция и соревновательность, зарождалась новая идеология.
Прединдустриальная цивилизация складывалась на иных принципах, нежели предшествующая ей цивилизация Средневековья. Какие же это принципы?
Прежде всего это модернизация, т.е. разрушение самих устоев предыдущей традиционной цивилизации. Модернизация включала в себя: урбанизацию небывалый рост городов, которые впервые получили экономическое преобладание над деревней, оттесняя ее на второй план; индустриализацию постоянно нарастающее использование машин в производстве, начало которой связано с промышленным переворотом в Англии в конце XVIII в.; демократизацию политических структур, когда закладывались предпосылки становления гражданского общества и правового государства; рост знаний о природе и обществе и секуляризацию, т.е. обмирщение сознания и развитие атеизма.
Формируется новая система представлений о предназначении и роли человека. Человек предшествующей традиционной цивилизации был уверен в стабильности окружавшей его природы и общества, которые воспринимались как нечто неизменное, существующее согласно Божественным законам. Человек Прединдустриальной цивилизации считал, что общество и природу возможно и даже желательно контролировать, более того изменять. Другим становится отношение к государственной власти. В глазах людей она лишается Божественного ореола. О власти судят по результатам ее действий. Не случайно, Прединдустриальная цивилизация это эпоха революций, сознательных попыток насильственным путем перестроить мир. Революция ключевое слово Прединдустриальной цивилизации.
Меняется личность, тип человека. Человек Прединдустриальной эпохи мобилен, быстро приспосабливается к изменениям. Он ощущает себя частью крупной общности класса или нации, в то время как человек Средневековья был ограничен рамками своего сословия, корпорации, города, деревни. Происходят изменения и в системе ценностей массового сознания. Пропасть между массовым сознанием и сознанием интеллектуальной элиты уменьшается за счет роста грамотности и позже развития средств массовой информации.
2. Демографические и этнические процессы в Раннее новое время
Для Прединдустриальной цивилизации характерное значительное ускорение темпов роста населения в Европе, хотя этот процесс был весьма неравномерным. Так, к XVI в. население Европы выросло с 69 млн. до 100 млн. человек, а в XVII в. составляло уже 115 млн. Росту населения способствовали особенности традиционного типа его воспроизводства (ранние браки, многодетность, широко распространенные внебрачные связи), повышение жизненного уровня, особенно у состоятельной части общества, и улучшение рациона питания. В XVI-XVII вв. резко возросло потребление сахара, питание стало более разнообразным и калорийным, однако средняя продолжительность жизни составляла всего 30-35 лет. Причиной этого были частые неурожаи, плохие санитарные условия, особенно в городах, болезни и эпидемии. Так, эпидемия чумы XVII в. затронула почти все Средиземноморье, когда вымерла половина городского населения. Чума в Германии во время Тридцатилетней войны привела к сокращению числа подданных герцога Вюртембергского с 400 до 59 тыс. человек. Свою печальную роль играли также многочисленные войны и восстания. Во время Великой крестьянской войны в Германии в 1524-1525 гг. погибло до 100 тыс. человек, а во время Тридцатилетней войны только в Германии население сократилось наполовину. С началом применения огнестрельного оружия убийство мирных граждан стало своего рода нормой, сопутствующей военным потерям. Население уменьшалось также и в результате борьбы с инакомыслием.
Основную часть населения Европы составляли сельские жители (80-90%). Продолжается дальнейший рост городов. Самым большим городом Европы был Париж, который насчитывал 300 тыс. жителей, а также Неаполь 270 тыс., Лондон и Амстердам по 100 тыс., Рим и Лиссабон по 50 тыс.
Продолжались процессы этнической консолидации и, прежде всего, формирования крупных народностей и этнических групп. Там, где ростки капитализма были наиболее устойчивыми, шло формирование наций, которое в XVII в. либо завершилось, либо было близко к завершению. Этому способствовало и образование крупных централизованных государств. Сложились английская и французская нации, становление наций происходило в также Испании, Германии, Италии.
3. Великие географические открытия начало океанической глобальной цивилизации XV в. стал переломной эпохой в отношениях Европы с другими цивилизациями. Долгое время Запад жил относительно замкнуто. Связи с Востоком ограничивались в основном торговлей. Первая встреча цивилизаций состоялась во время Крестовых походов (XI-XIII вв.), но тогда Западноевропейская средневековая цивилизация отступила, оставив исламскому миру ранее захваченные крестоносцами земли. Второй прорыв совершили Великие географические открытия, на первом начальном этапе которых (конец XV в. - начало XVI в.) инициатива принадлежала испанцам и португальцам. Европейцы открыли Новый Свет и совершили первое кругосветное плавание, в поисках сокровищ Индии ряд экспедиций прошли вдоль побережья Африки. В 1456 г. португальцам удалось добраться до Зеленого мыса, а в 1486 г. экспедиция Б. Диаса обогнула Африканский континент с юга. В 1492 г. Христофор Колумб, итальянец, живший в Испании, в поисках Индии пересек Атлантический океан и открыл Америку. В 1498 г. испанский путешественник Васко да Гама, обогнув Африку, привел корабли в Индию. На втором этапе Великих географических открытий (с середины XVI в. до середины XVII в.) инициативу перехватили голландцы, англичане и французы. В XVII была открыта Австралия, европейцы провели свои корабли вокруг Америки и Азии. После Великих географических открытий начался процесс формирования океанической глобальной цивилизации. Расширилось представление людей о странах и народах, в Европе стали стремительно развиваться промышленность, торговля, кредитно-финансовые отношения. Изменились и сместились ведущие торговые центры страны Средиземноморья уступили место Голландии, а позже Англии, которые оказались в центре мировых торговых путей, переместившихся из Средиземноморья в Атлантический океан. Приток драгоценных металлов в Европу вызвал революцию цен, удорожание продуктов питания и сырья для производства. После великих географических открытий в Европе появились маис, картофель, томаты, фасоль, стручковый перец, какао-бобы. Итак, Великие географические открытия, дав мощный импульс развитию промышленности и торговли, способствовали формированию капиталистических отношений. Встреча Запада со всем остальным миром стала важным фактором Прединдустриальной цивилизации. Но она имела драматический и противоречивый характер, поскольку жажда познания европейцев, отправлявшихся в дальние путешествия, причудливо переплеталась с жаждой наживы и стремлением утвердить христианские идеалы среди других народов, что соответствовало девизу Бог, слава, золото. В завоеванных испанцами и португальцами заморских владениях, находившихся на последних стадиях развития древних обществ, был совершен насильственный скачок в средневековье, с господством феодальных отношений, рецидивом рабовладения и разрушением самобытных языческих культур. К середине XVII в. погибли цивилизации майя, ацтеков, инков, уже имевшие свою государственность. Возродилась работорговля, приносящая баснословные барыши. Из-за недостатка рабочих рук португальские, голландские, английские, французские корабли стали ввозить в Америку негров.
В.П. Буданова
История мировых цивилизаций
Западная цивилизация - процесс развития стран Западной Европы, США и Канады, имеющих предпосылки для успешного развития техногенной стороны цивилизации.
Д. Ф. Терин
«Запад» и «Восток» в институциональном подходе к цивилизации
Представления о коренном различии между Западом и Востоком (поначалу в почти интуитивной, неотрефлексированной форме) сложились в европейской науке об обществе еще в XVIII в. Особенно отчетливо эти представления выражены, например, в "Персидских письмах" Ш. Монтескье. Задолго до возникновения понятия социального института внешнее несходство, несводимость друг к другу "западного" и "незападного" способов общественного бытия объяснялись отсутствием на Востоке частной собственности, приводящим будто бы к "всеобщему рабству". По мере утверждения идеи прогресса представление о вечности (по крайней мере, со времен возникновения цивилизации) двух типов общества постепенно сменялось представлением об их исторической преемственности: "Запад" начал рассматриваться как форма, возникающая на определенном этапе исторического развития, и, соответственно, более прогрессивная (а не просто "лучшая" или "более правильная") по сравнению с "Востоком", а современные тому или иному исследователю "восточные" общества - как отставшие от западных в развитии. В XIX в. представления такого рода стали, бесспорно, господствующими. В XX в. дихотомия "Восток - Запад", переосмысленная в категориях "традиционного" и "современного", считалась уже основным различением в социальной теории.
Однако успех теорий "традиционного/современного", как в данном случае следует назвать теории модернизации, не означает, что идея противопоставления "Запад - Восток" в своем первоначальном, или весьма близком первоначальному, качестве утратила научную актуальность. Она по-прежнему присутствует в дискурсе современной социологии применительно к цивилизационным аспектам изучения общества. Среди социологов, занимающихся этой проблематикой, можно назвать А. С. Ахиезера, В. В. Ильина, С. Г. Кирдину, Л. М. Романенко и ряд других. Речь в данном случае идет об общем для данных авторов проблемном поле и близости их исходных теоретических принципов, выражающихся в признании двух альтернатив цивилизационного развития и особом внимании к воспроизводству экономических и политических институтов как основному различию этих альтернатив.
Идея цивилизации (автором самого термина в значении, близком к современному, считается В. Мирабо ) изначально включала представления как о последовательном улучшении общественных нравов, использовании "разумного подхода" в области права и политики, так и об уже осуществленном, достигнутом европейскими нациями результате этого процесса. Понятие цивилизации, противостоящее "варварству", негражданскому состоянию, весьма удачно зафиксировало отличие Европы от всего остального, неевропейского мира. В дальнейшем значение термина "цивилизация" претерпело довольно существенные изменения. Не касаясь здесь истории слов "цивилизация" и "культура" в разных европейских языках, скажем только, что к настоящему времени общественно-научный термин "цивилизация" содержит в своем родовом значении некоторую абстрактную и универсальную характеристику любого общества, преодолевшего первобытное состояние, а в видовом значении - конкретную социокультурную общность, носительницу этой универсальной характеристики, существующую наравне с другими подобными общностями. Аналогично этому и абстрактное понятие культуры сосуществует в науке с представлением о множестве конкретных культур. Такое различение родового и видового значения единого понятия позволяет сохранить при сравнительном исследовании конкретных обществ идею единой человеческой цивилизации как универсальной качественной специфики всех развитых обществ. Эта специфика представляет собой некоторый принципиально иной по сравнению с "естественной" первобытностью искусственный, рукотворный социальный порядок, порядок господства и подчинения, обеспеченный экономикой, разделением труда и обменом; тип общества, характеризующийся значительной структурной дифференциацией и наличием ряда обязательных институтов, классифицируемых как экономические, политические, стратификационные и т. п.
При рассмотрении "Цивилизации" и цивилизаций со строчной буквы можно выбрать один из двух углов зрения: в первом случае предметом пристального внимания станут скорее символы, ценностные и идеологические системы, нежели социальные практики, скорее религия или миф, чем экономика; во втором же - наоборот. Первый подход (представленный в социальной науке именами О. Шпенглера, А. Тойнби, Ф. Бэгби, Д. Уилкинсона, Ш. Эйзенштадта, В. Мак-Нейла, С. Хантингтона, С. Ито и других авторов) порождает разнообразные классификации или перечни локальных цивилизаций, число которых сильно варьирует от автора к автору - в прямой зависимости от основного критерия, позволяющего назвать то или иное общество или группу обществ отдельной цивилизацией. Однако существование этих локальных цивилизаций, независимо от их числа, не посягает на единую человеческую цивилизацию, Цивилизацию с большой буквы.
При втором подходе, который именуется здесь институциональным, упор делается на господствующие социальные практики вплоть до символических структур. Обращение к социальным практикам утверждает такой подход в качестве собственно социологического, в отличие от культурологического и прочих возможных подходов. Вторая его черта - пугающая неизбежность существования двух (практически всегда именно двух) цивилизаций, - на наш взгляд, является результатом воздействия старой идеологемы "Запад - Восток". Данная концепция в том виде, в каком она присутствует в научном дискурсе, радикально порывает с представлениями об универсальности строения цивилизованных обществ, поскольку проводит столь же глубокие различия между "Западом" и "Востоком", как и между каждым из этих цивилизационных типов общества и обществами доцивилизованными (первобытными). При этом нередко игнорируются данные палеосоциологии и исторической антропологии о высокой сложности социальной организации так называемых примитивных обществ.
В чем же конкретно выражаются отличия Запада и Востока в "институциональной" интерпретации, и на чем они, эти отличия, основаны? В. В. Ильин приводит список из 23 парных реципрокных признаков, различающих Запад и Восток: либеральность - властность, правосообразность - волюнтарность, самоорганизованность - директивность, дифференцированность - синкретичность, партикулярность - абсолютичность, индивидуальность - коллективность и т. д. . "Западный" и "восточный" наборы этих признаков представляют собой противостоящие ценностные комплексы; вместе с тем они, по мысли автора, выступают атрибутами институционально-технологической, то есть именно цивилизационной идентичности индивидов. Запад и Восток здесь различаются по способу поддержания и воспроизводства жизни, по своим жизненным устоям, по способу "вершения исторического бытия". При этом мотив цивилизационного противостояния Запада и Востока усиливается подчеркиванием специфики механизмов деятельности и воспроизводства жизни на Западе как гражданских: семантика слова "цивилизация" (от латинского civilis - городской, гражданский) в таком случае "работает" на признание "настоящей" цивилизацией одного только Запада.
А. С. Ахиезер полагает, что различия двух форм цивилизации (или "суперцивилизации" в его терминологии) основаны на двух принципиально разных типах воспроизводства: статичном, направленном на сохранение исторически сложившейся культуры и уровня эффективности ("традиционная суперцивилизация"), и интенсивном, связанном с прогрессом социальных отношений, культуры и самой воспроизводственной деятельности ("либеральная суперцивилизация") . Эта идея явно перекликается с мыслями А. Тойнби о том, что не в наличии или отсутствии институтов и не в разделении труда, а именно в направленности подражания заключается основное различие между цивилизацией и первобытным ("примитивным") обществом: в первобытном обществе оно направленно в сторону старых поколений, а в цивилизованном обществе - в сторону творческих индивидов . Но если для Тойнби (выделявшего, кстати, больше двух десятков локальных цивилизаций) сущность цивилизации состояла в ее способности к развитию, то отечественный исследователь оставляет право на прогресс только одной из двух ее форм.
Прогресс как "особый тип систематических социокультурных изменений, ведущих от традиционной к либеральной суперцивилизации и составляющих ценностное содержание последней" , занимает в чрезвычайно богатом и своеобычном терминологическом аппарате А. С. Ахиезера немаловажное место. Приведенная дефиниция могла бы навести на мысль об ошибочности отнесения данной теоретической схемы к кругу концепций типа "Восток - Запад", тем более что сам автор эти термины не использует. Однако именно этот прогресс нам представляется довольно специфическим. В отличие от классического эволюционистского прогресса, оставляющего массу следов в виде многочисленных стадиально различающихся форм, повсеместно разбросанных по всем модернизующимся обществам, этот прогресс (а вернее, его неудачи) порождает лишь некую отягощенную внутренним расколом гибридную промежуточную цивилизацию , являющуюся не необходимой фазой в процессе, а только неорганичным конгломератом, механической смесью институтов и идеалов своего прошлого и чужого будущего, возникшей в результате неудачных попыток модернизации. Из-за этого красноречивого, на наш взгляд, отсутствия континуума обязательных промежуточных форм между обозначенными полюсами складывается впечатление, что само движение остается за пределами концепции. Прогресс оказывается не связанным с эволюцией, возможно, даже однократным. И таким образом концепция А. С. Ахиезера в целом имеет все же больше общего с идеей "Восток - Запад", чем с теориями модернизации эволюционистской направленности. Добавим, что само воспроизводство, детерминирующее цивилизационное устройство общества, обозначено у А. С. Ахиезера как "основное определение человеческой деятельности", или собственно деятельность, так или иначе нормативно организованную в своих формах, и в этом плане вся картина традиционной и либеральной цивилизаций предстает, несомненно, институциональной.
Л. М. Романенко при различении обществ "западного" и "восточного" типов обращает внимание на техники организации экономической сферы, интенсивные у "западных" и экстенсивные у "восточных" обществ. По ее мнению, эту разницу определяет изначальное различие условий среды. Интенсивная организация экономической подсистемы обществ западного типа привела к возникновению нового типа социальных систем, отличающихся взаимоотношениями властных структур и экономики .
Несомненный интерес представляет и вариант, предлагаемый "теорией институциональных матриц" С. Г. Кирдиной. Институциональные матрицы рассматриваются ею как устойчивые системы базовых институтов общества, регулирующие функционирование экономической, политической и идеологической сфер , и все разнообразие цивилизованных обществ основывается на одной из двух типов матриц, именуемых "восточной" и "западной". Западная матрица характеризуется базовыми институтами рыночной экономики, началами федерации в политическом устройстве и доминированием индивидуальных ценностей в идеологической сфере, а восточная, соответственно, - нерыночной экономикой, унитарной государственностью и приоритетом коммунитарных, надличностных ценностей . Хотя базовые институты не исчерпывают всех институциональных форм общества, они доминируют над присутствующими альтернативными, и таким образом, граница между Западом и Востоком в данной концепции проводится не менее категорично, чем в других .
Исходя из идеи Маркса об определяющей роли материально-технических факторов, или технологической среды, в формировании институтов общества, С. Г. Кирдина обосновывает представление о двух типах, или двух альтернативных общественных свойствах, этой среды, каждый из которых ответственен за воспроизводство одной из двух цивилизационных моделей. Таким образом возникают понятия "коммунальной" и "некоммунальной" среды. Первый тип предполагает ее использование как нерасчленимой системы, а второй - возможность технологической обособленности важнейших элементов инфраструктуры . Свойства коммунальной и некоммунальной среды суть отражения свойств хозяйственного ландшафта: его однородности/неоднородности или присущего ему уровня хозяйственных рисков . На наш взгляд, весьма примечательно, что эти свойства фактически не подвержены каким-либо изменениям в ходе технологического прогресса и остаются неизменными внесоциальными гарантами стабильности фундаментальных социальных свойств Востока и Запада.
Как видно из приводимых автором примеров, в любой технологической среде наличествуют некоторые минимальные, неразложимые далее элементы. И в этом смысле крестьянский хутор (как пример некоммунальной среды) столь же нерасчленим на составные части или операции без ущерба для функционирования системы, как и, например, газопровод или железная дорога (как примеры коммунальной среды). Относительные масштабы этих минимальных элементов среды могут быть весьма различны, но все же кажется более вероятным, что они в гораздо большей степени зависят от особенностей конкретной человеческой деятельности, чем от свойств территории, а потому и не могут быть неизменными во времени. Возможно, сам факт, что различные элементы технологической среды, которые можно считать сущностями одного порядка, предстают здесь в качестве принципиально разных, альтернативных основ или условий формирования социальных институтов, является эффектом, зависящим от методологической "оптики" исследователя. Поскольку речь, собственно, идет об общетеоретических и мировоззренческих основаниях научного вывода, можно только осторожно напомнить о существовании максимы, призывающей не объяснять социальное через несоциальное. Во всяком случае, примордиальный характер "коммунальной" и "некоммунальной" среды очевиден. Если же не пытаться выводить свойства социальных институтов (пусть и опосредованно) из неизменных свойств ландшафта, то тогда и судьба трактуемых дихотомически различий, на основании которых делаются серьезные выводы о цивилизационной природе того или иного общества, может оказаться совсем другой.
Как уже говорилось выше, особое значение при противопоставлении двух цивилизационных типов всегда придается экономической подсистеме общества. Сфера экономики, или хозяйственной деятельности, как известно, охватывает область совершения выбора, который делают люди, используя редкие, ограниченные ресурсы для удовлетворения своих потребностей . Пока существуют редкие ресурсы, существуют и экономические институты - долговременные социальные практики, упорядочивающие человеческую деятельность в этой области1. С точки зрения институционального подхода, общее на этом заканчивается, поскольку все существующие и когда-либо существовавшие за время цивилизации экономические институты раскладываются на две принципиально разные, альтернативные экономики, в общем виде обозначаемые как "рыночная" и "нерыночная". Различия экономик Запада и Востока в таком случае могут рассматриваться либо опосредованно - исходя из существования/несуществования института частной собственности , либо непосредственно - с точки зрения доминирования одной из двух форм интеграции в хозяйственной деятельности: обмена или распределения. В последнем случае частная собственность занимает место среди других базовых институтов рыночной ("западной") экономики, таких, как конкуренция, обмен, найм труда, прибыль как критерий эффективности .
Более общей и всеобъемлющей представляется тема рыночной и нерыночной (распределительной, редистрибутивной) экономик как характернейшего отличия двух типов общества в экономической сфере. Даже когда говорится о том, что обе эти экономики крайне редко существуют в чистом виде, все же обычно имеется в виду, что по крайней мере для рыночной экономики такое возможно, а потому и критерий "рыночный/нерыночный" может служить основанием для типологии на институциональном уровне. Здесь необходимо одно уточнение, важное именно с точки зрения типологической ценности этого критерия.
Современная экономическая теория признает существование двух основных принципиально возможных способов координации бессчетных единичных случаев экономического выбора - стихийный порядок и иерархию. Воплощением принципа стихийного порядка в реальных экономиках служит рынок, основанный на взаимодействии независимых сторон в ответ на экономические стимулы, а воплощением иерархического принципа - фирма. Пытаясь ответить на вопрос о том, почему фирмы всегда построены на иерархических принципах, если "невидимая рука" рынка столь хорошо справляется с координацией на макроэкономическом уровне, экономическая теория в конце концов пришла к выводу о том, что фирма (а стало быть, и иерархия) является средством экономии непроизводственных затрат, которые всегда возрастают пропорционально сложности конкретной задачи . Этот вывод только на первый взгляд может показаться далеким от темы различий Запада и Востока. На самом же деле он означает, что именно в той мере, в какой хозяйственная деятельность является деятельностью рационально обустроенной, она в своей непосредственной форме всегда организована иерархически. И сколь бы ни была та или иная конкретная экономика рыночной, "открытой" и т. п., рыночные принципы координации не преодолевают границы фирмы. Базовый экономический институт современных обществ - фирма - всегда основан на нерыночных принципах организации. Отсюда следует, что иерархия неизбежна, стихийный же порядок рыночного обмена - только возможен (что подтверждается исследователями нерыночных экономик), а стало быть, модальность самих этих признаков разная и они не могут составлять дихотомическую пару.
В институциональном подходе к цивилизации различия в политических институтах Запада и Востока до известной степени являются как бы продолжением различий в их экономических институтах. С точки зрения С. Г. Кирдиной, политическая (и выделяемая ею отдельной строкой идеологическая) система Запада регулируется базовыми институтами федерации и субсидиарности, в то время как восточной институциональной матрице свойственны унитарность и коммунитарность . "Субсидиарность" в системе федеративных отношений обозначает приоритет более мелкой самоуправляющейся общности перед общностью более высокого уровня, но в самом общем смысле этот термин означает более высокую ценность "Я" по отношению к "Мы", примат личного начала, важнейший принцип, как бы насквозь пронизывающий все институции Запада. Если вспомнить, что выше говорилось о природе фирм, то эти верные по-своему положения следует, на наш взгляд, дополнить. Типичный индивид, проводящий по 8 часов ежедневно на работе в фирме, примерно половину времени своего нахождения в реальности повседневной жизни включен в жесткую иерархическую структуру, внутри которой субсидиарность никак не проявляется. Внутреннюю среду фирмы следовало бы определить как вполне коммунитарную; в то же время именно фирма выступает преимущественным носителем свойств индивидуальности и субсидиарности. Субсидиарность же индивида в такой системе чем-то похожа на Юрьев день русского крепостного, ибо, пользуясь свободой выбора конкретной иерархии, нельзя тем не менее отменить законы рационального (то есть иерархического) устройства фирмы - это было бы равносильно посягательству хаоса на порядок. В то же время, именно исходя из представлений о социальном порядке как о взаимообусловленности основных институтов, следует признать, что свойство иерархичности, приписываемое обыкновенно Востоку, на самом деле является неотъемлемой частью любой социальной системы, достигшей уровня цивилизации. Таким образом, помимо черт, отличающих Запад от Востока (то есть, собственно, от иных цивилизационных вариантов), существуют и другие, подтверждающие их глубинное сходство, сродство.
Когда речь идет о политических институтах, то, конечно, прежде всего имеется в виду государство. Государству как самому наглядному и бесспорному признаку цивилизации в институциональном подходе отводится значительное место. А. С. Ахиезер объясняет происхождение государства, возникающего в традиционной цивилизации, экстраполяцией ценностей и свойств "локальных миров", то есть общин, на большое общество. Традиционная цивилизация характеризуется в институциональном плане синкретическим государством, синкретизм которого связан своим происхождением с синкретизмом локальных сообществ, слиянием власти и собственности . Такому традиционному государству - синкретическому и авторитарному - противостоит его либеральная антитеза, основанная на разделении властей, господстве права, рынка и свободы личности . В совместной работе В. В. Ильина и А. С. Ахиезера, посвященной теории государства, заметная часть материала также излагается в цивилизационном аспекте. Они подчеркивают интегративную роль государства в институционализации межсубъектных связей , объективный характер управленческого обеспечения воспроизводственного процесса. В силу всех действующих факторов наиболее адекватной задачам оптимального воспроизводства социальности, связанного с ирригационным земледелием, оказалась на Востоке государственность в форме деспотии, жесткого диктаторского единоначалия . Если принять во внимание сказанное выше об иерархических структурах, то нет нужды специально выводить их существование из "ирригационного земледелия на аллювиальных почвах" (и апеллировать, таким образом, адресно или безадресно, к известной теории "гидравлических обществ" К. Виттфогеля); бесспорной здесь остается только генетическая связь подобных структур и механизмов цивилизации.
В теории институциональных матриц С. Г. Кирдиной, как уже отмечалось, государство западного институционального типа в общем виде именуется "федеративным"; среди его институтов называются самоуправление, выборы, многопартийность и тому подобные политические практики, сложившиеся в основном в течение последних двух веков. В то же время для характеристики восточной политической системы чаще используются примеры из более отдаленной эпохи, и в этом, видимо, нет противоречия. Если говорить об институциональном подходе в целом, именно на фоне сравнительного анализа государственности Запада и Востока как цивилизационных типов вполне отчетливо виден внеисторический, абсолютный статус, придаваемый этим категориям. "Восток есть Восток, а Запад - Запад", - повторяет В. В. Ильин вслед за Р. Киплингом .
Безусловно, особое выделение экономических и политических институтов при анализе социальных систем оправдано (помимо прочего - еще и существующей авторитетной традицией), но, как бы ни были важны с этой точки зрения экономическая и политическая сферы цивилизованного общества, они далеко не исчерпывают всех форм человеческой деятельности, подверженных опривычиванию, типизации, институциализации. Используемые при сопоставлении Запада и Востока институциональные комплексы не полны, включают в себя не все группы институтов. Отсутствие интереса, скажем, к институтам родства, семьи, первичной социализации при таких сравнениях вполне объяснимо - они старше цивилизации, а потому вряд ли различия в них могут послужить удобным критерием различения ее вариантов. По-другому обстоит дело с институтами стратификации. Хотя авторы, концепции которых здесь рассматриваются, нечасто пользуются терминами "статус", "группа", "слой" и т. д., сама тема различия социальных практик и норм, относящихся к неравенству, в подходе присутствует, составляя содержание дилеммы "власть - собственность". Так, В. В. Ильин, проводя различия институтов Запада и Востока по линии "власть - собственность", видит отличительные особенности Востока в примате власти над собственностью, отсутствии явного субъекта собственности и субъекта гражданских прав и, как следствие, - в преимущественном распространении вертикальных (субординативных) социальных связей (в отличие от горизонтальных, партнерских связей на Западе). Западная модель, по его мнению, благодаря рано развившемуся частному праву исключала зависимость собственности от власти, хозяйственной деятельности - от государства; восточная же исключала само собственничество, ее социальная структура воспроизводилась как рангово-статусная иерархия . У Л. М. Романенко дилемма власти и собственности находится в центре институциональных различий "западного" и "восточного" типов социальных систем. Эмансипация института собственности на Западе, по ее мнению, привела к возникновению двух различных лестниц социальной иерархии: одна основана на отношениях власти, вторая - на отношениях собственности. Актуализация этой второй основы стратификации имела решающее значение для обособления западных обществ. В итоге основу социально-стратификационной структуры на Западе образует совокупность экономически и политически самостоятельных субъектов, класс собственников, средний слой . Дальнейшие различия этих типов социальных систем описываются в терминах двух моделей гражданского общества, различающихся преимущественным характером социальных взаимодействий, субъектами взаимодействия и т. д. .
Акцентирование признаков разделенности/нераздельности власти и собственности фактически всегда означает понимание этих двух категорий как антагонистических стихий, конфликтующих или даже исключающих друг друга принципов. Чтобы не вдаваться в специальное рассмотрение этого непростого вопроса, скажем коротко, что в современной социологии существует и противоположная, весьма распространенная и авторитетная точка зрения на взаимоотношения власти и собственности. Согласно ей "собственность реально раскрывается как процесс распоряжения, владения и присвоения. Это означает, что собственность суть властные отношения, форма экономической власти. Это власть владельца предмета над теми, кто им не владеет, но в то же время в нем нуждается" . Власть и собственность являются базовыми понятиями неравенства, но и та и другая категория обозначают возможность распоряжения различными ресурсами общества. Принятие такой логики сразу же лишает отношения собственности и власти характера дилеммы.
Когда же именно в мировой истории произошло разделение человечества на два цивилизационных типа? Учитывая сказанное выше, тот же вопрос можно сформулировать и по-другому: когда именно появился Запад?2 По С. Г. Кирдиной, Запад и Восток возникают одновременно с возникновением первых цивилизаций, причем государства Двуречья приводятся ею в качестве примера западной институциональной матрицы, а Древний Египет - восточной 3. И хотя древнему Двуречью нельзя приписать весь объем базовых институтов Запада, данный тезис, основывающийся на внутренней логике концепции, имеет опору и вовне - в существующем в отечественной исторической науке представлении о разных путях развития обществ ранней древности (см., например, ). Но все же более распространена точка зрения, согласно которой Запад возникает из античной полисной организации. Л. С. Васильев, например, пишет: "Только раз в истории в результате своего рода социальной мутации на базе этого строя ["восточного"] в уникальных природных, социально-политических и иных обстоятельствах возник иной, рыночно-частнособственнический, в его первоначальной античной форме" . В то же время у В. В. Ильина Восток характеризуется, помимо всего прочего, тем, что "на Востоке в противоположность Западу нет экономических классов, есть правовые слои и бесправные" . Из этого как будто можно сделать вывод, что появление Запада следует датировать только моментом уничтожения сословий как слоев с юридически закрепленным разным объемом прав или даже временем распространения всеобщего избирательного права на женщин и т. п. Легко заметить, что и во многих других случаях черты, абстрактно представляемые как атрибуты Запада, имеют совсем недавнее происхождение. Все это может привести к мысли о том, что Запад возник очень поздно, очень близко к современности, или даже к совершенно крамольной идее, что он, может быть, еще не возник.
На наш взгляд, Запад - именно такой абсолютный Запад - и в институциональном подходе имеет вид проекта или, может быть, метафоры современности. Исчезновение абсолютно альтернативного Запада (Запада из известной формулы the West and the Rest) естественным образом привело бы к тому, что, лишившись своей альтернативы, и Восток перестал бы быть Востоком как целостностью, обладающей непременным единством основных институтов.
Для самого институционального подхода к цивилизации это, по нашему мнению, было бы только к лучшему, поскольку, может быть, позволило бы объяснить многие спорно трактуемые факты и ответить на вопросы вроде такого, например: почему господство принципа коллективности (или коммунитарности), породив государственный социализм на Дальнем Востоке, не смогло породить его на Ближнем? И вполне допустимо, что даже проблема цивилизационного статуса России, являющаяся главной или, по крайней мере, заглавной темой большинства процитированных работ, но при этом по-прежнему остающаяся дискуссионной, нашла бы в этом случае удовлетворяющее имеющимся фактам решение.
Варианты цивилизации различаются между собой институционально (или - в том числе и институционально); это, пожалуй, является общепризнанным фактом. Но максимально высокий, равный самой Цивилизации, таксономический статус Запада и Востока в рассмотренной версии институционального подхода представляется только данью дихотомическому мышлению. Реальность же цивилизации представляется все-таки сложней.
Примечания
1 Не вдаваясь в толкования понятия "редкий ресурс", можно принять утверждение, что слабая выделенность экономических институтов в доцивилизованном обществе связана с отсутствием ресурсов, которые считались бы редкими. В этом смысле доцивилизованное общество является в каком-то смысле еще и "доэкономическим".
2 Широко распространенное представление о том, что Запад в конечном счете появляется в ходе событий, породивших современность (modernity), тесно связано с теориями модернизации. Такой "относительный" Запад есть, конечно, только фаза развития и синоним современности. Запад же в той бинарной конструкции, о которой идет речь, - это абсолютный Запад.
3 Характерно, что В. В. Ильин и А. С. Ахиезер рассматривают древнее Двуречье как Восток .
Европейская цивилизация прошла через множество этапов развития, причём ценности, мораль и устремления людей, институты общества и экономика в разное время и в разных странах отличаются вплоть до противоположностей. Так, религиозный фанатизм конца средних веков сменился в XX веке отрицанием религии и равнодушием к ней, политика порабощения других народов и военный захват колоний ещё в начале XX века считалась нормальной, в XXI веке она решительно осуждается (сменившись неоколониализмом), обычные в прошлом абсолютные монархии были через революции и неоднократные реформы превращены в республики и монархии декоративные, многолетняя вражда и войны между европейскими государствами сменились их объединением в Европейский союзморальфанатизмXX векеXXI веке войны Европейский союз
Многие черты европейской цивилизации со временем были заимствованы другими народами, в частности японцы опередили большинство европейских народов в научно-техническом прогрессе и экономическом развитии. При этом существенные отличия в менталитете между "востоком" и "западом" сохраняются до настоящего времени. Другие восточные азиаты в конце XX начале XXI века также активно развивают свою экономику, в первую очередь промышленность.японцы
Рассматривается жестокое отношение к детям в период варварства в Западной Европе. С детства закладывались установки агрессивного поведения. Варвар с детства должен был выживать в условиях суровой действительности. Наблюдается достаточно архаичное, жестокое отношение к ребенку, которое являлось основой для формирования авторитарной структуры характера в обозначенный период.
Варварский мир - это мир воинов, имеющий архаичные традиции. Воспитание детей в западной толерантной цивилизации проблем жестокого отношения к детям, равно как детской жестокости, не существует. Более того, долгое время оставаясь культурой достижений (термин психолога А. Сорина), западная цивилизация вовсе не избавилась от связанных с ней флюсов, и в частности тех, что связаны с безбрежным индивидуализмом со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Наиважнейшей задача - взращиванию будущих воинов. При этом следует помнить, что сами климатогеографические, природные условия задавали алгоритм функционирования общества и отношения его к своим членам, в том числе и к детям. Скудость материальных условий была одной из важнейших детерминант отношения к детству.
Как пишет Д. Хёркли в работе «Средневековые дети», все народы, входившие в Римскую империю, исключая евреев, допускали детоубийство в случаях рождения больных или излишних детей. Отец в римской семье имел право отказать новорожденному, принятия его в семью, и тем самым обрекал его на смерть. Однако вместе с тем автор отмечает, что древние заботились о воспитании детей, которое было очень суровым
Установки варваров в отношении детства, казалось бы, были иными. Германцы, по словам Тацита, детей не умерщвляют; они любят, чтобы их было много, но не уделяют внимания их воспитанию, и лишь на пороге возмужания мальчик приобретал ценность для общества воинов.
Западная (западноевропейская) цивилизация
- социокультурная целостность (общность), основанная на антропоцентрическом принципе мироздания. «Ядром» является человек, преобразующий имманентный мир. Возникла как случайное возобновление в другом месте и социальном времени случайных процессов, сопряженных бесконечным движением мысли с великим движением капитала.
Фундамент западноевропейской цивилизации замешан на пограничном опыте человечества - античности и христианстве. В результате длительного межкультурного диалога кристаллизовался фундамент западноевропейской цивилизации, что наглядно иллюстрируется на примере идей Аристотеля и других великих мыслителей, вызвавших трансформацию человеческого существования. Гуманизм древнегреческих философов, далекий от христианской идеи равенства людей, поставил разум выше нравственности. Это противоречие было преодолено западноевропейцами заимствованием у Конфуция золотого правила нравственности “Не делай другим того, чего не желаешь себе”. Политическая свобода древнегреческих полисов кристаллизовалась в Западной Европе как борьба за личную свободу и осознанную необходимость, как тяжелый моральный груз, долг человека перед природой.
«Плавильный котел» западноевропейской цивилизации
сформировался на древней границе Римской империи по Рейну и Дунаю. Эта граница выполняла барьерные функции между римлянами и варварами, в дальнейшем стала рубежом старой христианской Европы и «христианской периферии». В эпоху Реформации вдоль линии Рейн-Дунай стабилизировалось разъединение христиан - католиков и протестантов. Но когда на этой границе начали доминировать контактные функции, на социокультурных, конфессиональных и экономических рубежах образовался «Рейнский коридор» - «позвоночный столб» европейского капитализма, объединившего биполярный мир экономики Севера и Юга Европы. По аналогии с великими историческими реками, служившими коммуникационным каркасом древних цивилизаций, Рейн стал торговой рекой и структурной осью романо-германского мира.
«Плавильный котел» западноевропейской цивилизации смещается от Рейна-Дуная на Восток. В конце 20 века наблюдается встречный дрейф стран Центрально-Восточной Европы к Западу. Однако тысячелетний конфессиональный раскол, проходящий в ЕВРАМАРе, делает невозможным социокультурное сближение без консолидации в духовном пространстве, длительного цивилизационного диалога между “культурой разума” (бесчеловечных холодных рассуждений) и “культуры сердца”, наполненной славянским общечеловеческим содержанием. Поспешная интеграция может подвергнуть разрушению сами основы западноевропейских ценностей в православном мире. Это суверенность разума, бесконечная ценность личности и учение о свободе. Путь к процветанию проходит не через слепое заимствование евроамериканских стандартов жизни, а через просвещение и возрождение в духе.
Поэтому не случайно более или менее успешная интеграция с Западом осуществляется в странах, где доминируют католики и протестанты, то есть отсутствуют конфессиональные границы в душах людей. Конфессиональные рубежи делят славян на католиков, православных и маргиналов по вере и крови (греко-католики, боснийцы, помаки). Славяне-католики (поляки, чехи, словаки, словенцы) относительно успешно интегрируются в Западную Европу. Сербы, македонцы, черногорцы, болгары принадлежат к другому этноконфессиональному миру. У южных славян выделяются противостояния между католиками и православными, между православными и мусульманами. США как западнохристианский лидер выступает на стороне католиков и мусульман, а Россия, утратившая геополитическую роль на Балканах, остается восточнославянским форпостом.
Отмечаются резкие контрастно-исторические различия между Западной и Восточной Европой в типах государственности и собственности, формах хозяйствования и развития капитализма. Центрально-Восточная Европа отличается динамизмом государственных границ. Если, например, границы между Испанией и Португалией, Испанией и Францией не менялись свыше 400 лет, то в ЦВЕ только в конце ХХ века образовалось свыше десяти независимых национальных государств. По обе стороны цивилизационного рубежа расположены два полюса-государства Германия и Россия. Оба христианских народа, дополняющие друг друга сочетанием глубины и широты души, испытали глубокие потрясения непродуманной модернизации, последствиями которой явились фашизм и коммунизм.
Было бы наивно дать формализованный образ западноевропейской цивилизации. Европа - это многоликий микрокосмос, многомерное коммуникационное пространство, оформившееся как результат пограничного опыта человечества. Отсюда множественность пространственно-временных рубежей, контактные, барьерные и фильтрующие функции которых прокладывали путь к созиданию через конфликт. Социокультурная рубежность выступает как стратегический ресурс развития цивилизации и ее необходимо рассматривать двояко - через “пограничное состояние” рационального и чувственного восприятия в географическом и духовном пространствах с различной коммуникационной природой (включая пассионарность). В географическом пространстве она проявляется в материальных контактах - завоеваниях земель; заселении, хозяйственном освоении и изменении природной среды, тогда как для духовного мира человека характерен контакт во времени. В результате стратификации разномасштабных пространственно-временных процессов сформировался современный образ Европы.
Фундамент западноевропейской цивилизации замешан на пограничном опыте человечества - античности и христианстве.
Древние греки впервые открыли человеческую душу и дух. Это величайшее открытие всех времен и народов, которое когда-либо совершалось и может быть совершено. Европейский мир родился из идей разума - порождающий идеи человек постепенно становится новым человеком. Вот как описывает основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль это событие. Философия древних греков не является их исключительной собственностью, но именно они нашли универсальный жизненный интерес в существенно новой форме чисто “теоретической” установки. Они занимаются теорией и только теорией. Этот процесс непрерывного новообразования включает межличностную коммуникацию, круг воспроизведения и воспроизводящего понимания идей. Мир идей формирует нового человека, живущего в конечном мире, но ориентированного на горизонт будущего - бесконечную смену поколений. В преодолении конечности природы суть величайшего открытия, что проявилось прежде всего в виде идеализаций - величин, мер, чисел, фигур, прямых линий, полюсов, плоскостей и т. д.
В Древнем мире идет интенсивное освоение пограничного опыта между основными историко-философскими регионами в Европе, Индии и Китае. Вместе с тем научная мыслительная или “теоретическая” непрактическая традиция или установка удивления, возникшая в Древней Греции, отличается от практическо-мифологической установки индийской и китайской философии. У древних греков интерес к философии никак не связан с почвой народных традиций. Конфликт между консервативными приверженцами традиций и философами обязательно переходит в сферу политической борьбы. Как просто избавиться от людей, преданных идеям, объявить их вне закона! Но тем не менее, идеи оказываются сильнее любых сил, укорененных в практике реальной жизни.
В результате длительного межкультурного диалога кристаллизовался фундамент западноевропейской цивилизации, что наглядно иллюстрируется на примере идей Аристотеля и других великих мыслителей, вызвавших трансформацию человеческого существования. Гуманизм древнегреческих философов, далекий от христианской идеи равенства людей, поставил разум выше нравственности. Это противоречие было преодолено западноевропейцами заимствованием у Конфуция золотого правила нравственности “Не делай другим того, чего не желаешь себе”. Политическая свобода древнегреческих полисов кристаллизовалась в Западной Европе как борьба за личную свободу и осознанную необходимость, как тяжелый моральный груз, долг человека перед природой.
***
Христианская религия, рожденная в Азии пограничным опытом человечества, стала путеводной звездой европейского мира. Новый Завет в отличие от ветхозаветной концепции провозгласил спасение всех народов планеты. Христианство превратило внешнюю трасцендетность в задачу преобразования и освоения конкретного имманентного мира. Не меч воина, а христианская церковь, придя в соприкосновение с варварами, превратила европейские границы бывшей Римской империи в центры духовного возрождения. Крестовые походы на Восток расширили умственный горизонт западноевропейцев, общение с другими народами способствовало религиозной терпимости.
В начале второго тысячелетия от Рождества Христова произошел разрыв между западной и восточной ветвями ортодоксального христианства. В 1054 году папа Лев IX отлучил патриарха константинопольского от церкви. Западная надгосударственная церковь стала правопреемницей древнеримского наследия, а восточная церковь, подчиненная, как правило, государству, - древнегреческих традиций. Конфессиональные рубежи римско-католической и православной церквей отдалили друг от друга две древнегреческих традиции. Ведущим философом в Западной Европе стал отец логики Аристотель, а в Византии - Платон, открывший мир идей.
В географическом пространстве становление западноевропейской цивилизации шло на геополитических, этнических и геоэкономических рубежах Римской империи и варваров.
На этих границах, где происходили многочисленные конфликты и войны, отмечались интенсивные торговые связи и информационный обмен, вырабатывались комплиментарные отношения западноевпропейцев. В духовном пространстве с характерным для человека контактом во времени был порожден Ренессанс. Произошло обретение в духе утраченного античного мира через страстную ностальгию.
Многовековое восхождение к единой Европе берет начало с коронации Карла Великого, когда в 800 г. западный романо-германский мир был впервые объединен не только христианством, но и императорской властью Священной Римской империи. На рубежах Франкского государства были учреждены пограничные области - маркграфства (Испанское, Тосканское, Восточное, Бранденбургское и другие), которые в последствии выделяются уровнем развития экономики и культуры. Маркграфства стали основой формирования рубежных государств (Королевство Лотарингия во 2-ой половине IX в., Бургундское государство XIV-XV вв.). Когда Франкское государство распалось на Францию, Германию и Италию, на бывших римских границах по Рейну сформировалась структурная ось романо-германского мира, соединившая миры-экономики Юга и Севера - стран Средиземноморья, Северного моря и Балтики.
Интенсивные торговые связи способствовали экономическому росту вдоль трансевропейской коммуникации Юг - Север. В XIII в. здесь особенно выделялись ярмарки Шампани. Возникли центры финансового капитала и биржи в Брюгге, Женеве, Лионе и других городах. С великим среднеевропейским торговым путем связаны истории немецкой Ганзы, Рейнского и Швабского союзов вольных городов. Здесь ныне расположена столица объединенной Европы - Страсбург, а бывшие маркграфства стали основой становления рубежных государств Люксембурга, Бельгии, Швейцарии и Австрии. На исторических рубежах Франкского государства сформировались известные центры европейской культуры Флоренция, Барселона, Вена и Берлин.
Торговля с Востоком без посредничества Византии привела к могуществу и богатой культуре Венеции, Генуи, Пизы, Милана, Флоренции и других европейских городов. В эпоху Возрождения от простого товарно-денежного хозяйства начинается восхождение социально-политической роли средневекового города, где зародилось представление об идеальном, независимом и свободомыслящем человеке. В городах со свободными и независимыми мастерами и мастерскими, преимущественно в Средиземноморье, в католической Флоренции, складываются капиталистические отношения.
С эпохи Великих географических открытий началось настоящее “европейское чудо”. После 1500 г. в течение одного столетия приатлантические страны Западной Европы благодаря переходу к интенсивному способу массового капиталистического производства и расширению внешнего рынка опередили страны Востока.
Ныне в многомерном коммуникационном пространстве стратифицировалось несколько образов Европы. Большую Европу можно рассматривать в широком смысле от Лондона до Владивостока и от Нью-Йорка до Сан-Франциско. Большая Европа делится на “Первую” - западноевропейскую цивилизацию или “европейскую семью”, “общеевропейский дом”; “Вторую” - восточноевропейские страны и “Третью” - Россию или Евразию. Славянские западники всегда были сторонниками “Первой”, славянофилы - “Второй” с центром в Константинополе и евразийцы - “Третьей” Европы или “Третьего Рима”.
В свою очередь, в Первой Европе различается атлантический или англо-американский и континентально-европейский или романо-германский Запад. Атлантическая модель берет начало от американской революции, выступавшей за освобождение гражданского общества из-под опеки государства. Французская революция, предвестница большевистской, отличалась противоположной направленностью, как процесс завоевания революционным государством “косного” гражданского общества. Именно атлантическая модель ныне положена в основу формированию Единой Европы. После Второй мировой войны американская идея восторжествовала в Западной Европе и стала основой социокультурной стратегии. Идея “атлантического” федерализма заключается в объединении не национальных государств, а гражданских обществ. Здесь приоритет отдается регионализму, организованному на наднациональной основе. Ныне в Западной Европе усиливаются тенденции к интеграции по формуле Европа регионов. При этом ее крайние сторонники выступают за Единую Европу без наций -Франции и Великобритании. Атлантическая модель вновь продемонстрировала роль пограничного опыта в становлении цивилизации. Только теперь в Западной Европе укореняются идеи из Нового Света.
Континентально-европейский Запад и Восточная Европа прошли в ХХ веке через два мифа “великой коллективной судьбы” - германскую национальную идею фашизма и трансформированную на российской почве идею коммунизма. В геополитике это нашло отражение в концепциях жизненного пространства и всемирной революции.
Рассмотрим особенности рубежной коммуникативности многомерного европейского пространства. Большая Европа распространилась симметрично преимущественно в природном поясе умеренных широт, аналогичных этническому месторазвитию. На ее западных и восточных рубежах расположены англо-американский и российский евразийский суперэтносы, ставшие основой биполярного мира второй половины ХХ века.
На рубежах Старого и Нового Света, Запада и Востока, Европы и Америки, Европы и Азии идет непрерывный культурный диалог, поиск моделей комплиментарного развития. Англо-американский мир создал эксцентрированную североатлантическую модель по обе стороны океана. США - государство на рубеже западноевропейской цивилизации. Пройдя через бескрайние прерии евроамериканцы вышли к берегам Тихого океана, где основали мощный форпост западноевропейской цивилизации. Ныне Калифорния по масштабам экономического развития сопоставима с наиболее высокоразвитыми странами мира. Таким образом в Новом Свете была создана биполярная система по обе стороны североамериканских прерий и на берегах двух океанов, что способствовало хозяйственному освоению территории страны и послужило трамплином для выхода в Азиатско-Тихоокеанский регион.
На востоке Европы православно-христианский мир во главе с Россией покорил огромные пространства сибирской тайги, создав на западных и восточных “берегах” Евразийской степи-океана форпосты на суперэтнических рубежах - Одессу, Владивосток, Харбин и другие. Была основана Русская Америка, однако из-за удаленности и отсутствия мощного экономического форпоста на русском Дальнем Востоке северотихоокеанская система не сложилась. События ХХ века приостановили формирование комплиментарной, открытой к внешнему миру, российской экономики на берегах Тихого океана и рубежах китайской цивилизации. Русскоязычный Харбин был утрачен преимущественно “руками” советской России. После Второй мировой войны с непродолжительным периодом, характеризующимся как “русский с китайцем братья на век”, реального братания все же не получилось. И дело не только в симпатиях или антипатиях политических лидеров. То, что Россия могла предложить в начале века - материально-практические достижения европейской цивилизации, в конце века осуществила западноевропейская цивилизация в более качественной упаковке. По иронии судьбы, советский вариант западноевропейского призрака коммунизма в Китае не стал догмой, так как после тысячелетних скитаний эта идея древнекитайских мудрецов вернулась на родину.
В конце ХХ века начала складываться модель комплиментарного развития на рубежах Азиатско-Тихоокеанского региона и западноевропейского, преимущественно англо-американского мира, его материально-практических достижений. Великобритания и Китай продемонстрировали это на примере Гонконга, а США - через Японию, Тайвань, Южную Корею и Южный Вьетнам. Правда, Советский Союз, предпринял последнюю и, как оказалось, неудачную попытку в Китае, Северной Корее и Северном Вьетнаме. Но поезд прогресса ушел. Восток повернулся “лицом” к Западу.
Русский форпост на Дальнем Востоке, превращенный за “железным занавесом” преимущественно в военно-морскую крепость, оказался изолированным от внешнего мира и не смог стать плацдармом освоения Сибири. Это послужило одной из причин утраты и большинства пространства евразийской степи-океана. Ныне российский Дальний Восток оказался еще более экономически удаленным от Европейской территории страны. Только реальный сдвиг на Восток приведет к возрождению евразийских коммуникаций между Атлантикой и Тихим океаном, атлантической и восточными цивилизациями. Создание биполярной геоэкономической модели является стратегической задачей формирования российского многомерного коммуникационного пространства, способствующего диалогу Запада и Востока.
Северная Атлантика, исторически разъединяющая Старый и Новый Свет, ныне стала очередным коммуникационным хребтом западноевропейской цивилизации. Однако сама христианская Европа расколота на два мира - западно-христианский и восточно-христианский или православный. После открытия Америки удалось расширить западноевропейское социокультурное пространство. Но преодолеть невидимый рубеж между Западной и Восточной Европой, проходящий через души людей, оказалось намного труднее.
Великое переселение народов, начавшееся в конце IV в., и падение Западной Римской империи в 476 году являются для Западной Европы условной гранью, отделяющей Античность от Средневековья.
Западная Римская империя пала под ударами варваров с Востока, которые подвергли ее страшному разграблению. Вместе с тем варвары-завоеватели, смешавшись с местным населением, положили начало той созидательной деятельности, которая, в конечном счете, привела к возрождению на новой основе европейской цивилизации. «Матрицей» этой цивилизации явилось христианство, которое став господствующей религией в Западной Европе, сформировало единое в ней нормативно-ценностное пространство. Благодаря этому в Европе после краха Западной Римской империи не произошло возврата к тому «локализму», который предшествовал объединению народов под властью римских императоров.
Исходным пунктом становления Европы в качестве единого христианского мира стало создание в V-VII вв. на территории бывшей Западной Римской империи варварских государств. Унаследовав от поздней Античности христианство, варвары-язычники подверглись сильному культурно-идеологическому воздействию с его стороны. Однако большинство европейских варваров поначалу приняло христианство в еретической форме арианства, оказавшись не в состоянии усвоить ортодоксальный принцип триединства Бога. Патриархальное варварское общество не восприняло идею равенства Бога-Отца и Бога-Сына и отторгло слишком абстрактную для себя идею Духа Святого.
Исключение составили лишь германцы-франки, которые уже во времена своего легендарного вождя Хлодвига Меровинга (481-511 гг.) приняли крещение по римскому канону. Это обстоятельство в значительной мере предопределило союз франков с римской церковью и признававшим ее галло-римским населением, который позволил им уже к середине VI в. овладеть большей частью территории современной Франции. К началу IX в. владения Франкской державы простирались от Испании на западе до славянских земель на Эльбе на востоке. В 800 г. король франков Карл Великий (768-814 гг.) был провозглашен папой Львом III императором.
Однако «восстановленная» таким образом в Западной Европе империя просуществовала недолго. Уже внуки Карла Великого в 843 г. произвели ее раздел согласно Верденскому договору, который положил начало возникновению в будущем таких крупных европейских государств, как Франция, Германия и Италия.
В VIII в. Западная Европа подверглась вторжению арабов, которые овладели значительной частью Пиренейского полуострова, закрепились на островах западного Средиземноморья и в южных областях современных Франции и Италии. В конце IX в. на Среднедунайской равнине появились кочевые орды венгров (мадьяр). Уничтожив Великоморавскую (западнославянскую) державу, венгры на протяжении всего X в. неоднократно опустошали европейские страны от Византии до Испании. На протяжении IХ-XI в. североатлантическое, а затем и средиземноморское побережье Западной Европы постоянно подвергалось нападениям «морских кочевников» - скандинавских германцев-викингов, или норманов («северных людей»).
В IX-XI вв. в Западной Европе произошли важные социально-экономические и политические изменения. На большей ее части утвердились отношения, которые позже получили наименование «феодальных», основу которых составила собственность на землю, вместе с проживающими на ней крестьянами. В ходе «феодальной революции» в IX-XI вв. в Западной Европе фактически не осталось «земли без синьора», а крестьянские общины утратили былую на нее собственность. В результате в западноевропейском обществе, с одной стороны, сложился привилегированный класс-сословие феодалов, представленный дворянством, рыцарством («воюющим за всех») и духовенством («молящимся за всех»). С другой стороны, свободное крестьянство превратилось в феодально-зависимый класс - сословие («работающих за всех»).
В поземельных отношениях Западной Европы восторжествовало феодально-условное наследственное землевладение (феод, лен). Крестьяне стали наделяться землей, попадая в поземельную зависимость от феодала, которая, как правило, дополнялась судебно-административной, а, зачастую, и личной (крепостной) от него зависимостью. В результате сложился такой комплекс социально-экономических отношений, в котором преобладали внеэкономические формы принуждения непосредственных производителей и присвоения феодальной ренты в ее различных формах.
Концентрация экономической и политической власти в руках крупных феодалов в условиях господства натурального хозяйства предопределила наступление в Западной Европе эпохи феодальной раздробленности, при которой королевская власть сохраняла за собой чисто символическое значение.
В середине ХI в. разногласия между двумя христианскими центрами - Римом и Константинополем, привели к тому, что папа Лев IХ и патриарх Кируларий предали друг друга анафеме. В результате чего в 1054 г. произошло разделение христианской церкви на православие и католицизм, а Западная Европа стала уже формироваться в качестве единого католического мира.
Католическая церковь, утвердившаяся в Западной Европе, представляла собой строго централизованную авторитарно-иерархическую организацию во главе с папой римским, который считался непогрешимым в делах веры и нравственности. Поэтому источником вероучения у католиков считается не только священное писание (Библия) и постановления вселенских соборов, но и суждения пап, власть которого выше власти этих соборов.
Католическая церковь как социальный институт играла особую роль в интеграции Западной Европы. Она была не только важнейшим звеном того феодально-политического порядка, который связал в одну систему различные западноевропейские государства, но и источником духовного образования, формируя в них единое нормативно-ценностное пространство.
Сформировав единое ценностное пространство, общую нормативную систему, католицизм стал тем самым «единой и единственной матрицей европейской цивилизации». Католицизм как особый нормативно-ценностный порядок оказался, во-первых, универсальным для того геополитического пространства, которое становилось Европой, а во-вторых, он был автономен по отношению к различным социальным и политическим институтам. Принципиально важно, что этот порядок оказался автономным прежде всего по отношению к национальным государствам.
Универсальный и автономный нормативно-ценностный порядок, задавшийся католицизмом, порождал дуализм западноевропейской цивилизации. Этот дуализм был обусловлен существованием, с одной стороны, единой церкви внутри раздробленного политического пространства, а с другой стороны, многообразием этнокультур в универсальном католическом нормативно-ценностном пространстве.
В рамках этого пространства происходило становление плюралистических сил Европы, их взаимодействие и конфликты. Дуализм общественного бытия в Европе порождал целый ряд конфликтогенных тенденций: религиозной и светской, глобальной и локальной, церковной и государственной, интеграционной и дезинтеграционной, универсальной и традиционной.
Опосредованность дуализма общественного бытия в Европе универсальным и автономным нормативно-ценностным порядком предопределял допустимые границы борьбы и разрушительности конфликтов, делал возможным конструктивное их «снятие» на основе консенсуса. Все это предопределяло договорный характер европейского общества.
Утверждение феодальных отношений и освоение остатков античного культурно-производственного наследия позволили западноевропейскому обществу приступить в ХI-ХIII вв. к масштабному хозяйственному освоению западноевропейского субконтинента. С началом «внутренней колонизации», вовлечением в хозяйственный оборот всех пригодных к использованию земель и природных ресурсов, в Западной Европе уже в середине XI в. наметился экономический подъем. Он сопровождался резким ростом численности населения. Этот «демографический взрыв» в условиях сравнительно высокой степени освоенности ограниченного пространства субконтинента при все низком уровне развития производительных сил породил эффект относительной перенаселенности Западной Европы.
Вследствие сложившейся ситуации, с одной стороны, стала усиливаться экспансионистская агрессивность западноевропейского феодально-католического мира. В 1095 г. по призыву папы римского Урбана II началась почти двухвековая эпопея массового военно-колонизационного крестоносного движения европейцев в страны Ближнего Востока. Крестовые походы осуществлялись под религиозным предлогом необходимости освобождения святых мест христианства из-под власти иноверцев-мусульман.
С другой стороны, в западноевропейском обществе стало углубляться общественное разделения труда, что выразилось в ускоренном отделении ремесленного производства и торговли от сельского хозяйства. Это привело к быстрому развитию средневековых городов, которые в отличие от античных городов-полисов выступали не столько в качестве государственно-административных, военных или культурно-религиозных центрв, сколько в качестве центров ремесленного производства и товарного обмена.
Средневековый город с присущей ему узкой специализированностью ремесел и торговли, корпоративным принципом гильдейско-цеховых организаций и даже всей своей «товарно-рыночной предназначенностью» был порождением феодальных общественно-экономических отношений, их необходимым элементом. Он возник и развивался в условиях ограниченности товарно-денежного рынка, предопределенной господством натурального хозяйства при феодализме. Городские центры ремесленного производства и товарного обмена постепенно стали формировать местные (локальные и региональные) рынки, превратившись со временем в важный фактор исторического развития западноевропейской средневековой цивилизации. С ростом их хозяйственного значения происходило медленное, но неуклонное расширение сферы товарно-денежных отношений, в которые постепенно стал втягиваться и аграрный сектор средневековой феодальной экономики.
В таких условиях в наиболее развитых районах Западной Европы в XII-XIII вв. начался процесса коммутации ренты, в ходе которого натуральные повинности крестьян заменялись их денежным эквивалентом. Массовый переход к денежной ренте, осуществленный в XIV-XV вв. в юго-восточной Англии, северо-восточной Франции, юго-западной Германии, на севере Нидерландов и Италии, привел к глубокой структурной трансформации западноевропейского феодального общества. Коммутация ренты, как правило, сопровождалась юридической фиксацией рентных отношений и «освобождением» крестьян за выкуп из личной зависимости. Это существенно ограничивало сферу внеэкономического принуждения непосредственных производителей со стороны феодалов и повышало степень товарности сельскохозяйственного производства и меру хозяйственной самостоятельности земледельческого населения.
Массовая коммутация ренты и широкое развитие товарно-денежных отношений существенным образом расширили емкость формирующегося западноевропейского рынка. Это привело к «замыканию» ремесленных цехов и купеческих гильдий, в ходе которого полноправные члены городских корпораций (мастера и купцы) постепенно стали отходить от непосредственного участия в производственных и торговых операциях, оставляя за собой лишь организаторские функции, обретая все в большей мере статус монопольных собственников средств производства и обмена. Неполноправные члены городских «профессий», напротив, лишались такой перспективы и, превращаясь в «вечных» подмастерьев и учеников, по сути становясь наемными работниками различной квалификации.
Таким образом, в результате «замыкания» ремесленных цехов и купеческих гильдий в феодальных по своей природе производственных отношениях средневекового города появились элементы эксплуатации относительно свободного наемного труда со стороны пока еще корпоративных собственников средств производства и обмена.
В ХIV-ХV вв. в западноевропейском обществе падает экономическая и социально-политическая роль феодальной аристократии и начинается процесс политической централизации государств Западной Европы. Формирование системы местных, локальных и региональных рынков, а также установление прочных хозяйственных связей между отдельными областями наиболее передовых западноевропейских стран создало экономическую основу для объединения конгломератов феодальных владений в единые государственные организмы. Общность территории, языка и культуры закладывали основы этнического самосознания средневековых народностей. Наконец, происходившие изменения в социальной структуре феодального общества и его экономике, порождавшие многочисленные в XIV-XV вв. внутренние и международные конфликты невиданной ранее остроты и продолжительности, побуждали самые разные слои населения западноевропейских стран искать средства для удовлетворения потребности в усилении центральной государственной власти.
Возросшее экономическое и социально-политическое значение «свободных сословий» средневекового общества (дворянства, горожан, а в некоторых странах - и лично свободной части крестьянства), а также та роль, которую они играли в усилении королевской власти на местах за счет умаления всевластия феодальной аристократии, в конечном счете привели к тому, что в процессе политической централизации в европейских странах возникли государства в форме сословно-представительных монархий. Сословно-представительные органы власти (парламент в Англии, генеральные штаты во Франции, рейхстаг в Германии, кортесы в Испании), как правило, закрепляли за собой право утверждения общегосударственного налогообложения. В итоге, постепенно зарождалось представление о праве налогоплательщиков на участие в законотворческой деятельности суверенного государя во благо всего государства. Параллельно возникновению органов сословного представительства корона создавала общегосударственные административно-судебные органы и зачатки регулярных вооруженных сил, что положило начало возникновению иерархиезированного и централизованного аппарата гражданской и военной бюрократии. В процессе взаимодействия выборных от «свободных сословий» и назначаемых королем бюрократических органов начинается формирование принципа разделения функций различных по своему происхождению властей.
По мере создания и укрепления централизованных сословно-представительных монархий в Западной Европе происходило падение социального престижа и политического значения католической церкви. Если в XI-XIII вв. папство достигло вершины своего могущества, и светские государи неизменно терпели поражения во всех столкновениях с ним, то в XIV-XV вв. ситуация кардинально изменилась. Так, конфликт, вспыхнувший в 1296 г. между королем Франции Филиппом IV и папой римским Бонифацием VIII по поводу налогообложения духовенства закончился разгромом духовно-рыцарского ордена Храма (тамплиеров) и «авиньонским пленением пап» (1309-1378 гг.), превращением первосвященников католической церкви по сути дела в заложников французских монархов. Последовавшая в 1378-1449 гг. «великая схизма» (раскол) церкви, когда в западноевропейском христианстве одновременно, осыпая друг друга проклятиями, соперничали по двое-трое «антипап», в конце концов была преодолена лишь благодаря вмешательству светских государей. В результате духовный авторитет римской католической церкви оказался подорванным, а западноевропейские монархи добились ограничения юридического иммунитета, организационной автономии и имущественных прав духовенства в своих странах.
Относительно широкое распространение товарного производства и рыночных отношений в Западной Европе XIV-XV вв., повлекшее структурные перемены в социально-политической организации средневекового общества, а также глубокий кризис, поразивший в это время римско-католическую церковь, обусловили начало важных трансформационных процессов в сфере духовной культуры и мировоззрения европейцев. Естественно, они развивались неоднозначно у представителей различных слоев средневекового общества, протекали неравномерно и асинхронно не только в масштабах всего субконтинента, но и в пределах отдельных стран и даже их областей. Наиболее благоприятные социально-экономические, политические и культурно-исторические условия для их формирования сложились в торгово-промышленных городских республиках Северной и Центральной Италии. Именно здесь в демократической среде светски образованных (humanitas) горожан во второй половине XIV в. зародилось новое - гуманистическое - мировоззрение, ставшее идейной основой культуры Возрождения (Ренессанса).
Порожденное историческими условиями эпохи гуманистическое мировоззрение, отражая процесс вычленения отдельной человеческой личности из феодальных коллективов (община, корпорация, сословие), обусловило резко критическое отношение его носителей к социально-экономическим реалиям и политическим институтам Западной Европы того времени. Христианская в своей основе система гуманистических воззрений была по сути своей глубоко оппозиционна теории и особенно практике средневекового феодального католицизма. Гуманистическая идеология мощно стимулировала раскрытие творческого потенциала непревзойденных титанов культуры эпохи Возрождения, но она же пробуждала и запредельный эгоцентризм и неутолимую жажду славы любой ценой у их менее талантливых современников. Эта очевидная противоречивость, присущая гуманистическому менталитету, вызывает нескончаемые споры специалистов о социальном и духовном содержании, а также историческом значении возрожденческой культуры. Однако практически несомненно то обстоятельство, что гуманистическая система ценностей легла в основу современной западноевропейской цивилизации и в значительной мере предопределила ее динамичный инновационный характер.
Действительно, XIV-XV вв. ознаменовались столь бурным развитием производительных сил западноевропейского общества, что некоторые историки определяют это время как эпоху первой «промышленной» или «технологической революции». Прогресс был достигнут прежде всего за счет более эффективного использования мускульной силы людей и животных, а также естественно-природных источников энергии воды и ветра. И хотя новации в этой области имели скорее количественный, чем качественный характер, они дали мощный импульс развитию всей западноевропейской экономики в целом.
Поскольку к XV в. процесс «внутренней колонизации» субконтинента был в основном завершен, то в наиболее развитых регионах Западной Европы уже в это время наметился переход от экстенсивных методов ведения сельского хозяйства к интенсивным, что сопровождалось ростом производительности труда. Поступление на рынки в значительной мере возросшего объема товаров при том, что объем обращающихся на этих рынках денежных средств в виде золотых и серебряных монет возрастал в гораздо меньших масштабах, привело к первому в истории Западной Европы экономическому кризису. Его проявлением стал феномен «жажды золота», обуявший европейцев в XIV-XV вв.
Острый дефицит средств обращения, поразивший западноевропейскую экономику, был осложнен тяжелым кризисом азиатско-европейских торговых связей. Обычные для средневековой трансконтинентальной торговли маршруты пролегали через Средиземное море. В транзитной торговле со странами Востока средневековая Европа традиционно имела пассивный баланс. Поскольку европейские купцы закупали у своих азиатских партнеров главным образом дорогостоящие товары (наиболее «массовыми» из них были пищевые пряности и шелковые ткани) и при этом не могли предложить им равноценные продукты и изделия, постольку на протяжении столетий с Запада на Восток происходил отток золота и серебра. Регулярные поступления на рынки западных стран исключительно дорогих восточных товаров и хронический отток драгоценных металлов в Азию создали у европейцев устойчивое представление о сказочных богатствах далеких заморских стран, ассоциировавшихся в европейской ментальности с «раем земным». Но на протяжении XIV-XV вв. все пути поступления пряностей и других восточных товаров в Европу оказались под жестким турецким контролем и стали почти недоступны европейцам из-за военно-политической нестабильности, искусственно завышенных таможенных барьеров, коррупции и взаимной религиозной нетерпимости христиан и мусульман. цивилизация реформация абсолютизм
Кризис средств обращения с его «жаждой золота» и кризис азиатской торговли с его «жаждой пряностей» привлекли внимание всей более или менее образованной и предприимчивой западноевропейской общественности к тем представителям средневековой науки, которые разделяли и рисковали открыто поддерживать еретические с точки зрения официальной церкви гипотезы о шарообразности Земли и наличии единого Мирового океана. Уровень развития производительных сил, достигнутый западноевропейским обществом к XV в., создал материально-технические предпосылки, необходимые для осуществления далеких океанских плаваний, знаменовавших собой начало эпохи Великих географических открытий.
В результате осуществления множества предприятий, важнейшими из которых были экспедиции Бартоломеу Диаша, открывшего южную оконечность Африки в 1486 г.; Христофора Колумба, положившего в 1492-1498 гг. начало колонизации Американского континента; Васко да Гамы, проложившего в 1497-1499 гг. океанский морской путь в Индию; Фернандо Магеллана, совершившего в 1519-1522 гг. первое кругосветное путешествие. Начало эпохи Великих географических открытий явилось исходным пунктом формирования единой глобальной хозяйственной и геополитической системы, вследствие чего сама история человечества начала приобретать поистине всемирный характер.
Важнейшим следствием начала эпохи Великих географических открытий явилось создание европейскими державами (первоначально Португалией и Испанией, а с начала XVII в. Голландией, Англией и Францией) грандиозных колониальных империй. Уже на рубеже ХV-ХVI вв. правительства Португалии и Испании заключили ряд соглашений о разделе сфер колониального господства в открываемом мире. Сокровища, награбленные в Африке и Азии, хлынули в Португалию, а золото и серебро, добытые порабощенными индейцами на рудниках Америки, наводнили Испанию. В начале XVI в. дешевые драгоценные металлы устремились из-за Пиренеев на западноевропейские рынки и вызвали в Европе настоящую «революцию цен»: цены на сельскохозяйственную продукцию и ремесленные изделия массового спроса подскочили в сотни раз.
В ХIV-ХVII вв. в цивилизационном развитии Западной Европы, вступившей в полосу кризиса «христианского мира», произошли существенные изменения, которые завершились сменой «матрицы» западноевропейской цивилизации. На смену нормативно-ценностного пространства, задававшегося католицизмом, пришли утилитаризм и либерализм.
В начале ХIV в. западноевропейский «христианский мир» в его целостности стабилизировался и достиг «последней границы». При этом он не просто остановился, а «съежился» (Ж. Ле Гофф). Прекратились распашки и освоение новой земли, наблюдалось запустение полей и даже деревень. Демографическая кривая склонилась и поползла вниз. Началась девальвация монеты, сопровождавшаяся депрессией и катастрофическими банкротствами. Европу потрясла целая серия городских бунтов и крестьянских восстаний. Великая чума середины ХIV века довершила дело: кризис быстро обернулся кардинальной перестройкой социально-экономических и духовных структур «христианского мира». Кризис, как пишет Ж. Ле Гофф, «зачал общество эпохи Возрождения и Нового времени, более открытое и для многих более счастливое, нежели удушливое феодальное общество».
В тех европейских странах, прежде всего в Италии, куда переместился центр новаций, ни крестьяне, ни рыцари, ни священники не занимали господствующего положения. Оно принадлежало негоциантам, банкирам, купцам, торговавшим всем чем угодно, дававшим в долг королю, собиравшим во всем католическом мире папский налог. Жизнь сосредоточивалась не вокруг соборов, а на площадях, где обсуждались дела, шел обмен словами и вещами, и вдоль улиц, на которые выходили мастерские и лавки.
Высшая теологическая культура уступала место светской (гражданской) и утилитарной (практической), основанной на римском праве, преподававшемся в университетах, и опиравшейся на расчет. Христианский Запад, первоначально придерживавшийся принципа соборности, постепенно отказывался от него в силу воздействия процессов индивидуализации и рационализации личностного сознания. Внешне это выражалось в повсеместном распространении аристотелевской философии, логики, этики и эстетики. В общественной мысли получает развитие рационализм, согласно которому источником знания, критерием истины и основой поведения людей является разум.
Трансформация нормативно-ценностного порядка, а следовательно, и основ цивилизации в Западной Европе произошла в связи с двумя процессами: «национализацией» церкви государством и религиозной реформацией (протестантско-католическим противоборством), которые привели к тому, что «единой и единственной матрицей европейской цивилизации» как результатом социального компромисса стал либерализм.
Реформация началась с того, что в 1517 г. августинский монах, профессор теологии Виттенбергского университета в Саксонии (Германия) Мартин Лютер (1483-1546 гг.) выступил с «95 тезисами», формально направленными против торговли католической церковью от имени римского папы индульгенциями (грамотами об отпущении грехов). Фактически эти тезисы содержали изложение основ нового христианского вероучения, в основе которого была положена идея об «оправдании верой». Согласно ей, человек достигает спасения своей бессмертной души не вследствие формального участия в церковных обрядах и, тем более, не посредством материальных приношений в пользу церкви, а только в результате своей сугубо индивидуальной и искренней веры в искупительную жертву Христа; веры, которая на протяжении всего жизненного пути христианина должна ежечасно подтверждаться его благочестивым образом жизни.
Ортодоксальное средневековое христианство видело истинное благочестие в уходе из грешного мира и, следовательно, в максимально возможном отказе от всякой мирской, в том числе и трудовой, деятельности. Однако в Западной Европе в это время уже стала формироваться иная система ценностей, ориентированная, наоборот, на деятельный стиль жизни «здесь и сейчас», не уповая на милость бога, не откладывая дела «на потом». Формировалась новая трудовая этика: труд из «наказания Господнего» превращался в средство обретения материального благополучия, социального престижа и морального удовлетворения. В соответствии с этими ценностями Лютер утверждал, что «человек рожден для труда, как птица для полета»; что только добросовестным повседневным исполнением своего трудового мирского призвания верующий искупает как греховность, унаследованную от библейских прародителей, так и греховность, неизбежно обретаемую им в несовершенном мире. Самоотверженно снося тяготы своего трудового «мирского креста», верующий человек очевидно свидетельствует о себе как о последователе Христа и тем самым оправдывает себя в качестве христианина.
Ортодоксальный католицизм душеспасающую мистическую силу «Божьей благодати» обратил в монополию церкви, объявив папу наместником Иисуса Христа на земле. М.Лютер утверждал, что эта сила может исходить только от Бога и непосредственно нисходит на того, кто достойно несет бремя мирских трудов. Таким образом, в религиозной доктрине Лютера повседневная трудовая деятельность отдельного человека обрела значение высшей духовной ценности, а сама человеческая личность возвысилась до возможности установления вполне индивидуальных взаимоотношений с Богом без всякого посредничества со стороны церкви.
Основы реформационного или, как начали его называть с 1529 г., протестантского вероучения получили дальнейшее развитие у многочисленных последователей Лютера. Наибольшим радикализмом и логической завершенностью в их ряду отличалась религиозная доктрина уроженца Франции Жана Кальвина (1509-1564 гг.), разрабатывавшаяся им в Женеве (Швейцария) на протяжении 1536-1559 гг. Сопутствующее человеку материальное преуспевание в любой сфере жизнедеятельности было провозглашено Кальвином критерием богоизбранности, залогом обретения «Божьей благодати» и гарантией райского блаженства на небесах. Труд из отбывания сословной феодальной повинности в средневековом христианстве, богоустановленного «мирского креста» в лютеранстве в кальвинизме окончательно приобрел значение важнейшего религиозного долга, трудовые успехи стали признаком личной богоугодности христианина.
Реформационно-теологическое обоснование актуальных в эпоху «первоначального» накопления капитала и возникновения национально-абсолютистских государств идей о секуляризации («омирществлении») неправедно нажитых католической церковью богатств с целью их перераспределения, о необходимости создания «дешевой» церкви-общины вместо дорогостоящей католической церковной организации, о главенстве светских властей в решении мирских дел создали благоприятные условия для широкого распространения реформационного движения в наиболее развитых западноевропейских странах.
Лютеранство стало идеологической основой умеренных реформационных преобразований в княжествах северо-восточной Германии и в скандинавских государствах. В 1534 г. английский парламент провозгласил короля главой независимой от Рима государственной «англиканской» церкви. Кальвинизм, выражавший мировоззрение наиболее экономически зрелой и политически активной части западноевропейской буржуазии, укоренился в северных Нидерландах, где стал идеологией первой в истории победоносной буржуазной революции и национально-освободительной войны 1566-1609 гг. Под наименованием «пуританства» (от лат. purus - «чистый») кальвинизм в XVI в. проник в юго-восточную Англию, где сделался религиозным знаменем буржуазии и «нового дворянства» в ходе революции XVII в., положившей начало «новому времени» в истории Западной Европы.
Таким образом, реформация, начавшаяся как попытка мирного преодоления разложения католической церкви и злоупотреблений священников, привела к грандиозным потрясениям Европы, разрушила ее духовно-религиозное единство. Попытка организовать преследование Лютера и его сторонников привела к протесту немецких князей и появлению протестантских церквей, формировавших установку на жизненную активность, сочетавшуюся с жаждой предпринимательства, ограничением потребления и презрением к неудачникам.
Борьба католиков и протестантов привела к расколу Европы и религиозным войнам внутри отдельных государств. По всей Европе шла «охота на ведьм». Около 30 тыс. их было сожжено католической инквизицией», еще большее число жертв оказалось на совести протестантских фанатиков. Апофеозом борьбы стала первая общеевропейская Тридцатилетняя война (1618-1648) между Протестантской Унией и Католической Лигой.
Компромиссом этой борьбы и стал либерализм, который создал универсально-новое нормативно-ценностное пространство для всей Европы, автономное как по отношению к возникшим национальным государствам, так и - к культурному европейскому разнообразию. Ядром либерализма были идеи свободы и толерантности. Свободы как возможности и необходимости ответственного выбора и признания права на свободу за другими. Толерантности как уважения не только своих, но чужих ценностей, как осмысление и использования другого духовного опыта в его самобытности. Это закладывало духовные основы для формирования гражданского общества.
Кроме того, цивилизационный сдвиг в Западной Европе в это время был связан с переходом от эволюционного пути развития на инновационный. Этот путь характеризуется сознательным вмешательством людей в общественные процессы путем культивирования таких интенсивных факторов развития как наука и техника. Активизация этих факторов в условиях господства частной собственности, формирования гражданского общества привела к мощному технико-технологическому рывку западноевропейской цивилизации и возникновению в разных странах такой формы политического режима как либеральная демократия.
Для того чтобы перейти на инновационный путь развития, необходимо было особое духовное состояние, становление трудовой этики, превращающей труд из бытовой нормы в одну из главных духовных ценностей культуры. Такая этика стала складываться в Западной Европе еще во время первичной распашки ее земель но окончательно утвердилась в эпоху Реформации в форме прежде всего протестантской трудовой этики. После этого труд стал самоценным и окончательно вошел в систему главных ценностей европейской цивилизации, на основе которых только и был возможен переход к интенсивному производству и буржуазному обществу.
Западноевропейский христианский идеал «молись и работай», заложивший основы «духа капитализма», означал, что человек, через работу обретая спасение души, не делигирует свои права наверх, а сам решает все возникшие перед ним проблемы, что человек делает выбор между решением своих проблем самостоятельно и их решением с помощью других людей, социальных групп, государства в пользу самостоятельности, между интенсивным и экстенсивным путями ведения хозяйства в пользу интенсивного, в конечном счете, между зависимостью и свободой в пользу свободы.
Протестантская трудовая этика создала благоприятные условия для развития капитализма, оказала влияние на процесс первоначального накопления капитала. Огромную роль в этом процессе сыграли Великие географические открытия. Открытие Америки и Африки, с одной стороны, привело к невиданному по масштабам росту работорговли, но с другой стороны, ускорило темпы накопления капитала в Европе за счет разорения, ограбления природных ресурсов и эксплуатации местного населения.
Деньги все больше начинают вкладываться в экономику, в развитие мануфактурной промышленности. Складываются национальные рынки, оформляются контуры европейского, а затем и мирового рынка, центром которого становятся голландские порты. Возникновение рыночной экономики было одним из достижений западноевропейской цивилизации.
Складывание глобальной хозяйственно-геополитической системы, в центре которой оказались западноевропейские страны, поставило на службу их экономике гигантский потенциал всего открываемого мира, что оказало сильнейшее стимулирующее воздействие на ход основных социально-экономических процессов в Западной Европе.
В связи с ростом масштабов производства и обмена в Европе усилились процессы, связанные с «замыканием» и дальнейшим разложением гильдейско-цеховых корпораций, а вслед за тем ускорилось возникновение и распространение новых торгово-производственных форм: компаньонажей и мануфактур. С увеличением количества крупнооптовых сделок в ведущих международных экономических центрах возникают товарные биржи, оперировать на которых могли дельцы вне зависимости от своей этнической, сословной, религиозной или корпоративной принадлежности и без каких бы то ни было регламентируемых ограничений в объемах торговли. Наконец, с неизбежным в новых условиях ростом значения кредитных операций формируется принципиально новый рынок - рынок первоначально вексельных, ценных бумаг, появляются фондовые биржи, со временем слившиеся с товарными. Начались качественные изменения в самом содержании экономической деятельности, которая по мере освобождения от пут средневековой регламентации стала приобретать ярко выраженный конъюнктурно-спекулятивный, рыночный характер.
Уже в конце XV - начале XVI в. в Западной Европе, в первую очередь в юго-восточной Англия, северо-восточной Франция, на севере Нидерландов, стало ощущаться противоречие между господствующей условно-корпоративной собственностью на средства производства и развивающимися сугубо индивидуальными по своей природе товарно-денежными отношениями. Изменение формы собственности на средства производства и, в первую очередь, на главное из них - землю - стало основой того социально-экономического переворота, который знаменовал собой исходный пункт качественно нового, капиталистического этапа в историческом развитии Западной Европы.
В юго-восточной Англии изменение формы собственности на землю произошло в процессе «огораживаний». В ходе его феодальные землевладельцы из числа «новых дворян», используя как казуистику средневекового права, так и прямое насилие, сначала отчуждали в свою пользу крестьянские земли, а затем лишали своих уже лично свободных крестьян статуса наследственных держателей и на этом основании изгоняли их из поместий. В дальнейшем «освобожденная» таким образом от крестьянского населения земля эксплуатировалась с использованием труда вольнонаемных сельскохозяйственных работников-батраков. Тем самым феодально-рентные отношения заменялись капиталистически-рыночными. И хотя формально характер собственности на землю по-прежнему оставался условным и корпоративным, а верховным номинальным сеньором всех земель, как и раньше, считался король, по сути в ходе «огораживаний» происходила явная индивидуализация земельной собственности «новым дворянством». Добившись в ходе революции середины XVII в. принятия Долгим парламентом закона об отмене рыцарского держания (1646 г.) «новые дворяне» («обуржуазившиеся» землевладельцы) утвердили в Англии свой абсолютный экономический суверенитет по отношению к феодальной по происхождению земельной собственности, завершив тем самым ее трансформацию в сугубо индивидуальную, свободно отчуждаемую частную собственность.
В других регионах Западной Европы переворот в общественно-экономических отношениях происходил в иных формах, но результаты его были идентичными: экспроприация непосредственных производителей путем их отделения от средств производства и пауперизации; возникновение рынка наемной рабочей силы; возникновение индивидуально-частной формы собственности средства производства и формирование на этой основе новых классов, классов буржуазного общества. В исторической литературе этот процесс получил наименование «первоначального накопления капитала», который рассматривается как отправная точка развития капиталистического уклада при сохраняющихся в целом феодальных отношениях.
Во многих странах Западной Европы эти изменения явились важными предпосылками завершения процесса государственно-политической централизации, складывания современных наций и возникновения такой форм феодальной государственной организации, как абсолютная монархия. Обычно под абсолютизмом понимают такую форму государственного устройства, при которой вся полнота власти (законодательной, судебной, исполнительной) сосредоточена в руках никем и ничем не ограниченного монарха.
Становление абсолютизма сопровождалось падением роли сословно-представительных органов государственной власти. По мере складывания системы постоянного налогообложения абсолютистские режимы получают возможность завершить формирование строго централизованного бюрократического аппарата административной и судебной власти, а также регулярных вооруженных сил. В связи с этим органы дворянско-бюргерского самоуправления, сеньориальной юрисдикции и феодальное ополчение оттесняется на второй план.
Западноевропейский абсолютизм складывался в условиях разложения феодальных отношений, порожденных процессами «первоначального накопления капитала», в ситуации нарастающего конфликта и относительного равновесия сил между новым классом буржуазии и старым классом феодалов. Используя это, абсолютизм стремился присвоить себе неограниченные властные функций. Несмотря на падение роли органов сословно-представительной власти в период становления абсолютистских режимов, именно в борьбе абсолютизма и сословно-представительных органов закладывались основы парламентаризма и разделения властей.
Функции, структура и состав этих органов были различными и со временем менялись, но они обеспечивали участие в принятии общегосударственных решений третьего сословия. Наиболее последовательно эти процессы развивались в Англии. Еще в ХIII в. здесь возник парламент, который в концу ХVI в. закрепил за собой законодательные функции. Противостояние королевской власти и парламента вылилось в английскую революцию 1640-1653 гг., которая открыла путь экономической, социальной и политической модернизации не только в Англии, но и во всей Европе. Для развития права и парламентаризма огромную роль сыграли «Хабеас корпус акт» и «Биль о правах», в которых закреплялись основы прав человека и ответственности исполнительной власти перед парламентом.
Сформировавшееся в ходе цивилизационной трансформации в ХIV-ХVII вв. западноевропейское общество было антропоцентристским, основу которого составили либеральные ценностные ориентации. В фокусе либерального мироощущения находится человек, его неповторимая и уникальная судьба, частная «земная» жизнь. Идеалом либерализма выступает человек-личность, гражданин, который не только осознает, но и жить не может без гражданских прав и свобод, прежде всего права собственности и права индивидуального выбора, т.е. права на самого себя.
В плане отношения к самому себе человек гражданского общества осознает возможность и постоянно испытывает потребность распоряжаться самим собой. В плане отношения к государству человек-личность ощущает себя не подданным, а гражданином, создателем государства, ибо рассматривает его как результат общественного договора. В плане отношения к другим - это толерантность, свобода ответственного индивидуального выбора, приоритет «Я» перед «Мы», личностных ценностей перед «соборными». Либерализм - это ощущение личной свободы и личной ответственности, расчет на собственные действия и собственную судьбу.
Таким образом, постепенно в ХIV-ХVII вв. традиционная (феодально-католическая) западноевропейская цивилизация трансформировалась в современную (буржуазно-либеральную), которая характеризуется различным набором вполне коррелируемых между собой черт.
Одни исследователи обращают внимание на то, что это - торгово-промышленное, городское общество, для которого характерны, с одной стороны, постоянное наращивание технологического потенциала и превращение человека в орудие эффективной социально-экономической деятельности, а с другой стороны, - мощная мобилизация человеческой активности, основанной на свободе этой деятельности.
Другие ученые подчеркивают прежде всего антропоцентричный и инновационный характер европейской цивилизации и ее христианские корни, европеизм как явление христианской культуры Запада, основанный на осознанности внутренней глубины бытия личности.
Краткое изложение теоретических вопросов
План изучения темы
1. Становление западноевропейской средневековой цивилизации:
А) социально-экономические особенности периода средневековья;
Б) основные формы государственной власти.
2. Основные черты и этапы развития восточно-христианской цивилизации. Византийская цивилизация.
3. Представления о мире и человеке в средние века. Христианское мировоззрение.
4. Запад и Восток в эпоху расцвета средневековья: особенности развития и контактов.
Основные понятия : великое переселение народов, христианизация, православие, католицизм, крестовый поход, сословно-представительная монархия, ереси.
Термин «средние века» стали употреблять итальянские гуманисты XV – XVI вв.
Средние века – это период всемирной истории, содержанием которого является формирование, расцвет и упадок феодального строя.
Хронологические рамки западного Средневековья.
1. Раннее средневековье (V – X вв.) - период цивилизационного выбора.
2. Классическое средневековье (XI – XV вв.) - становление цивилизаций интенсивного типа.
3. Позднее средневековье (XV – XVII вв.) - бурное развитие цивилизаций.
На становление средневекового общества повлияли следующие факторы:
Великое переселение народов / варварские традиции;
Упадок Рима / античное наследие;
Христианское мировоззрение.
Первые века новой эры стали временем массовых миграций в Евразии, получивших в истории название великого переселения народов . В ходе масштабных перемещений стирались и изменялись границы прежних племенных ареалов, шло резкое увеличение межплеменных контактов, смешивались разные этнические компоненты, что приводило к образованию новых народов. История многих современных народов берет начало в этой эпохе.
Первая волна великого переселения была связана с германцами. Во втором - третьем веках через Русскую равнину с севера на юг - из районов Прибалтики и Дании - в Крым, на Балканы и оттуда - в Южную Азию - двинулись германские племена готов. У готского историка Иордана есть упоминание о мордве, веси, мери, эстах и об онежской чуди, которые вошли в состав готского царства, созданного вождем готов Германарихом и простиравшегося на всю Русскую равнину. Под напором гуннов и славян готы были вытеснены из Причерноморья на запад, приведя в движение и другие германские племена, граничившие с Римской империей.
Германцы в 4-5 веках н. э. основали королевства в бывших римских провинциях: в Южной Галлии и Испании - вестготы; на юго-западе Германии, в Эльзасе, большей части Швейцарии - алеманы; на юго-западе Галлии - бургунды; в Северной Галлии - франки; в Италии - остготы и лангобарды; на Британских островах - англы, саксы, юты. В результате германского нашествия рухнула Западная римская империя, и установились государства, на полторы тысячи лет вперед определившие политическую географию Западной Европы - Франция, Италия, Испания, Великобритания, Германия.
А) Социально-экономические особенности периода средневековья .
Влияние римской цивилизации на германские племена способствовало синтезному пути формирования новых общественных отношений - феодализму. В V-VII вв. Германская община расслаивается, зарождаются два класса феодального общества: феодалы и зависимые крестьяне. Феодализация общества проходит в разном темпе, но к середине IX в. складывается новый тип феодальной экономики. Феодализм считается основой средневековой цивилизации и включает в себя:
1) феодальную собственность на землю;
2) господство натурального типа хозяйства (это такой вид хозяйства, при котором всё необходимое производилось и потреблялось внутри хозяйства, а не для продажи);
3) феодальная рента (это доход, не связанный с производительной или предпринимательской деятельностью, и регулярно получаемый феодалом от сдачи в аренду земельных участков);
4) внеэкономическое принуждение (это принуждение к труду, основанное на отношениях господства и подданства, личной зависимости крестьян от феодалов).
Остается дискуссионным вопрос о соотношении понятий «средневековье» и «феодализм». Средневековье обладает особенными типологическими чертами, отличающими его от других исторических эпох.
I. Средневековое общество – это по преимуществу аграрное общество, базирующееся на ручном труде и феодальных общественно-экономических отношениях.
II. Деление общества на сословия.
Основные сословия: молящиеся (духовенство), воюющие (феодалы), трудящиеся (служащие, купцы, ремесленники, крестьяне). Для них было характерно стремление к внутреннему единству и внешнему обособлению, корпоративная замкнутость сословий и других социальных групп; слабое развитие индивидуализма.
III. Устойчивая и малоподвижная система ценностей и представлений, основанная на религиозных заповедях и учении церкви.
Б) Основные формы государственной власти.
Власть в средневековой цивилизации разделялась между королем и крупными землевладельцами. Король франков Карл Великий (768-814 гг.) создал огромную империю. В 800 г. Карл стал римским императором. После смерти Карла по Верденскому договору 843г. империя была поделена между его потомками, что впоследствии привело к образованию Франции, Германии и Италии. С распадом империи Карла Великого наступило время феодальной раздробленности. Частная власть сеньоров ослабляла публичную власть государства. С XII в. королевская власть повела наступление на политическую самостоятельность крупной знати. Оформление сословий, усилия короля, ломавшего отношения личной верности и покорности, внедрявшего принципы подчинения населения публичному праву государства, вели к рождению новой формы средневековой государственности. Решающий сдвиг в большинстве стран Западной Европы произошел в XII –XIV вв. в Англии, Франции, христианских государствах Пиринейского полуострова, в германских княжествах, Польше возникли сословно-представительные монархии- это особый тип государственного устройства в феодальной Европе, явившийся результатом соглашения между властью и сословиями; возникают первые парламенты.
В Англии появился парламент; во Франции и Нидерландах – генеральные штаты; в Испании – кортес; в германских княжествах – рейхстаги и ландтаги; в Скандинавии – риксдаги; в Чехии и Польше – сеймы. Они служили каналом взаимодействия королевской власти и сословий, добившихся права на участие в принятии общегосударственных решений.
Как правило, становление сословно-представительных монархий шло параллельно с процессом централизации государств.
| Родственные языки |
Рис. 5 «Эволюция государственности в эпоху средневековья».