Прошло более двух веков с тех пор, как был написан портрет М.И. Лопухиной. Менялись поколения, художественные стили и вкусы, но портрет, который создал В. Боровиковский, до сих пор остаётся притягательным и загадочным. Поспешите в Третьяковскую галерею, и вы долго будете стоять возле этого шедевра живописи. Портрет влечёт к себе взглядом карих глаз девушки, направленным куда-то, скорее всего, в себя. В нём грусть и разочарование, она задумчива, её мысли будто обращены в далёкую, но она уже знает, несбыточную мечту. Она пытается улыбнуться, но ей это не удаётся. Ясное лицо девушки, нежная фарфоровая кожа, плавная грация позы и всё внешнее благополучие не могут скрыть от такого гениального художника, как Боровиковский, глубокой внутренней печали. А Владимир Лукич умел чувствовать чужое настроение и характер, тем более у такой ещё юной особы (М.И. Лопухиной исполнилось в это время 18 лет). Мария Ивановна была дочерью графа Ивана Андреевича Толстого, генерал-майора Семеновского полка, предводителя Хологривского дворянства и Анны Федоровны Майковой. Машенька вышла замуж за егермейстера С.А. Лопухина, и как говорили, была несчастлива в браке, с мужем не было эмоционального единства. Детей в семье тоже не было, а через шесть лет после замужества, она умерла от чахотки, весьма распространённой болезни того времени. Похоронили Марию Ивановну в родовой усыпальнице Лопухиных, в Спасо-Андронниковском монастыре в Москве, в котором теперь музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева. В портрете прелесть юности, обаяние женственности, но в нём есть и сложность противоречивых чувств девушки, которая ему позировала. Боровиковский писал портрет так, как чувствовал свою модель. От девушки будто исходит сияние чистоты. Белое платье с нежным серо-голубым оттенком напоминает греческий хитон. Тёмно-голубой пояс, охвативший стройный девичий стан, воздушная дымка, смягчающая чёткие линии, – вся палитра создаёт нежность и воздушность, подчёркивает обаяние юности. В портрете легко ощущается тишина и прохлада парка, а также кажется, что движения модели в этот день были плавными и даже немного замедленными. Изображение выходило не бестелесным, но и не плотским, в нём ощущается идея возвышенности. Писал ли Боровиковский ту Машеньку, которую видел и чувствовал, или сообщил портрету кое-что из собственных ощущений? Возможно, художник видел перед собой прекрасный идеал женщины своей души, и сблизил его с моделью, трудно сказать. Лопухина изображена на фоне русского национального пейзажа, конечно здесь много условного и декоративного - колосья ржи, васильки, стволы берёз, поникшие бутоны роз. Склонённые колоски перекликаются с плавным изгибом фигуры Лопухиной, голубые васильки – с шёлковым поясом, белые берёзки мягко отражаются в платье, а душевное состояние - с поникшими бутонами роз. Может быть увядающей розой рядом с прекрасным образом девушки художник наводит нас на размышления о бренности и красоты, и жизни. Весь мир природы, как часть души девушки, слияние контуров, палитра природы и женского образа создаёт единый гармонический образ. Этим портретом восхищались и современники художника, а затем и потомки следующих поколений. Именно потому, что мы с каким-то внутренним смущением души долго и молча стоим, любуясь образом девушки, можно сказать, что мы стоим перед великим произведением искусства. Боровиковский, Владимир Лукич
Она давно прошла – и нет уже тех глаз,
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали…
Но красоту её Боровиковский спас.
В.Л. Боровиковский в русском искусстве XVIII века был одним из гениальных художников. В 1788 году в декабре он приехал в Санкт-Петербург из Миргорода. Об этом, как и обо всех приезжающих в то время, было доложено самой Екатерине, которая была крайне обеспокоена назревавшей во Франции революцией, а кроме того, частенько вспоминала так напугавший её пугачёвский бунт.
Но прежде чем приехать Боровиковский был всего-навсего способным иконописцем, и работал подобно своему отцу – писал иконы. Изредка миргородцы заказывали ему написать их портреты, украшая свои дома собственными изображениями. Вот за этим занятием и приметил его поэт В.В. Капнист, предводитель киевского дворянства.
Владимира Лукича привлекли к оформлению здания для приема императрицы во время её южного путешествия. Когда он прекрасно справился с непривычной для него темой, в которой ему пришлось писать огромные панно с аллегорическим сюжетом для прославления государыни, В.В. Капнист и его свояк Н.А. Львов предложили ехать в столицу, дабы совершенствоваться в искусстве.
Здесь ему посчастливилось быть учеником самого Левицкого, но всего лишь несколько месяцев. Затем он получил несколько уроков живописи у портретиста Лампи, приехавшего из Вены по приглашению Потёмкина. Во всей видимости, иностранный художник сумел увидеть в молодом Боровиковском талант живописца, так как впоследствии он много сделал для официального признания своего ученика.
Лампи писал портреты, придавая своим моделям внешний блеск, не заботясь о передаче характера на портрете, так как знал, что его чаще всего лучше скрыть, да и сами модели будут довольны, если их алчность или жестокость, тщеславие или агрессивность будет не замечена.
В. Боровиковский в 1795 году получил звание академика, в 1802 году стал советником Академии, причем, не учившись в ней. А всё потому, что в пору его молодости и даже зрелости в Академию принимали лишь в детском возрасте. Только в 1798 году получили доступ в Академию взрослые ученики, для которых, благодаря настойчивости архитектора Баженова, были открыты бесплатные рисовальные классы.
Лизынька и Дашинька
Один за другим выходили из-под кисти Боровиковского портреты. И в каждом из них видна человеческая душа. Среди них много мужских портретов, в том числе и императора Павла. Все они по характеру сложны и противоречивы, как впрочем, и сами модели. В женских портретах больше лирики, обаяния, нежности. В этих портретах художнику удавалось гармонически сочетать человека, а вернее сказать его душу, с природой. Художник наполнял образы своих моделей глубиной чувств и необычайной поэтичностью.
Но с годами художник ощущал, что писать ему становится всё труднее и труднее. В. Боровиковский, религиозный и по характеру робкий и замкнутый, в конце жизни вновь возвращается к тому, с чего начинал – к религиозной живописи и иконописи.
Портрет Е.А.Нарышкиной
За два десятилетия художник написал великое множество придворных портретов, но так и остался «маленьким» и одиноким человеком, не усвоив в себе ни облика, ни привычек придворного художника. В конце 1810-х годов один из его учеников написал портрет Боровиковского, в котором, как и его учитель, сумел заглянуть в душу. На портрете изображён человек, мучимый неразрешимой загадкой, которая угнетала и угнетает его всю жизнь…
Незадолго до смерти он работал над убранством церкви на Смоленском кладбище в Петербурге, где затем и был похоронен в возрасте 67 лет.
А портрет М.И. Лопухиной ещё долгое время хранился у ее племянницы, Прасковьи Толстой – дочери, брата Марии Ивановны, Федора Толстого. Для всего семейства это была семейная реликвия. Когда Прасковья стала супругой московского губернатора Перфильева, у него в доме и увидел этот портрет создатель национальной галереи живописи и коллекционер Павел Михайлович Третьяков. Портрет был куплен им, и впоследствии стал подлинной жемчужиной Третьяковской галереи.
Яков Полонский
«К портрету М.И.Лопухиной»
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье - тень любви, и мысли - тень печали,
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать
Давно знаю этот портрет но даже предположить не могла на сколько несчастная девушка изображена на нем. И какого же было мое удивление, когда я узнала, что это прекраснейшее создание покоится прям рядом с моей работой в усыпальнице в Андроньевском моностыре. Хочу сходить туда, погрустить.
Биографическая справка:
Мария Ивановна Лопухина, урожденная
графиня Толстая, была старшей дочерью графа Ивана Андреевича Толстого и
Анны Федоровны Майковой. Ее отец служил в Семеновском полку сержантом,
бригадиром, генерал-майором. И, кроме того, был известен как
предводитель Кологривского дворянства.
Мария Ивановна была не
единственной дочерью в семье, у нее также было 4 сестры: Вера, которая
была замужем за капитаном кавалерии Хлюстиным, Анна, фрейлина
придворная, Александра, которая была замужем за фон Моллером, и
Екатерина, которая была в замужестве за капитаном гвардии Чупинским. И,
кроме того, Вера и Екатерина являлись выпускницами Смольного института
выпуска 1806 года. Кроме того, Мария имела и двух братьев: Фёдора и
Петра.
Самой, пожалуй, одиозной фигурой в этой семье был Федор
Иванович Толстой, младший брат Марии, по прозвищу «Американец»,
известный своими дуэлями и приключениями. Однажды он пытался стреляться
даже с Пушкиным. Однако тот, дабы не стреляться, неожиданно начал есть
черешню и выплевывать из неё косточки. Этот знаменитый эпизод был позже
положен в основу сюжета повести "Выстрел" из «Повестей Белкина»...
А самая
известная история, которая связана с личностью и судьбой Фёдора
Американца, это то, что в 1803-м году при отправлении Крузенштерна в
кругосветное путешествие он отправился вместе с ним в качестве волонтёра
по своей доброй воле, по своей просьбе. Но во время плаванья он
зарекомендовал себя очень недисциплинированным и за неоднократные
проступки и нарушения дисциплины был высажен на берег русской колонии,
за что и получил прозвище "американец". Прожив здесь некоторое время,
Федор Толстой посетил Алеутские острова, вынужден был и здесь прожить
какое-то время среди диких местных племен. А затем сухим путем вернулся в
Россию.
После многочисленных дуэлей он был лишен офицерского
чина и разжалован в солдаты. Но во время Отечественной войны 1812-го
года он храбро сражался в качестве ратника в ополчении и восстановил
свой офицерский чин.
Помимо Пушкина он был знаком и с другими
видными и выдающимися писателями своего времени - с Батюшковым,
Баратынским, с Вяземским, с Грибоедовым. И, кстати сказать, Грибоедов
увековечил его образ в своей бессмертной комедии «Горе от ума»
следующими словами:
Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был,
Вернулся алеутом,
И крепко на руку нечист.
Сама же Мария Ивановна в 1797 году вышла замуж за Степана Авраамовича
Лопухина, егермейстера и действительного камергера при дворе Павла
Первого. И именно в этом году был написан знаменитый портрет - по заказу
её мужа, в связи со свадьбой.
На момент написания портрета
Марии Ивановне было всего 18 лет. По немногим дошедшим до нас
воспоминаниям современников можно предположить, что она скорее всего не
была счастлива в этом браке, который был заключен с человеком старше её
на 10 лет, человеком ничем не примечательным, причём не по любви, а
вероятнее всего по воле родителей... Через 3 года молодая жена
скончалась от чахотки...
Их брак был бездетным. Супруг
похоронил её в родовой усыпальнице Лопухиных в Спас-Андронниковском
монастыре, в Москве. Это нынешний музей и Центр Древнерусского искусства
имени Андрея Рублева, в Таганке, в Москве. Через несколько лет умер и
он сам, и был захоронен в этой усыпальнице вместе с ней.
Что же
касается портрета, то он долгое время хранился в доме племянницы Марии
Ивановны, дочери того самого Фёдора Толстого-"Американца", которая стала
женой московского губернатора Перфильева. Именно в её доме портрет и
увидел Павел Михайлович Третьяков. Случилось это уже в конце 1880-х
годов, и именно оттуда картина попала в собрание Третьяковской галереи,
где и находится по сей день...
А теперь обратимся ещё к одной удивительной картине кисти современника Левицкого – Владимира Лукича Боровиковского.
Портрет Марии Лопухиной.
Немного истории с биографией
В 1797 году широко известный в России портретист Владимир Лукич Боровиковский, писавший в то время портрет императорской семьи, получает новый заказ. Егермейстер при дворе Павла I пожелал запечатлеть на века образ своей прекрасной невесты - восемнадцатилетней графини Марии Ивановны Лопухиной.
Графиня Мария Ивановна Лопухина, в девичестве Толстая, была старшей дочерью графа Ивана Андреевича Толстого и Анны Федоровны Майковой. Граф Толстой служил в Семеновском полку сначала сержантом, потом бригадиром, и, наконец, дослужился до генерал-майороа. И, кроме того, был предводителем Кологривского дворянства.
Мария Ивановна была не единственной дочерью в семье, у нее было 4 сестры: Вера, Анна, Александра, и Екатерина. Были у Марии и два брата: Фёдор и Петр.
Фигура первая
Самой необычной личностью в этой семье был Федор Иванович Толстой, старший брат Марии, по прозвищу «Американец», скандально известный современникам своими дуэлями и приключениями.
Существует легенда, что однажды он пытался стреляться даже с самим Пушкиным. Однако, великий поэт неожиданно начал есть черешню и с невозмутимым видом выплевывать из неё косточки. Этим он совершенно охладил пыл американца, которому для ощущения полного триумфа были необходимы смятение и страх соперника. Этот знаменитый эпизод Пушкин позднее использовал в сюжете повести "Выстрел".
Однако, бог с ними, родственниками, речь не о них, вернёмся к портрету Марии Лопухиной. Он стоит наособицу в галерее портретов известного портретиста В.Л.Боровиковского. Что же так приковало к ней внимание? Попробуем разобраться.
Фигура вторая
На картине изображена молодая девушка, чуть облокотившаяся на парапет, что придает ее позе некую расслабленность и задумчивость. Гибкая, мягкая линия ее силуэта напоминает античные скульптуры. Складки ее платья, подобные одеждам античных богинь, усиливают это впечатление. Нежные и мягкие черты её лица, пожалуй, не соответствуют идеальным канонам красоты, но зрителя пленяет её образ, полный естественности и гармонии.
В картине улавливается соотношение деталей, их связь с образом девушки. Ее нежность подобна нежности лежащей рядом розы, вьющиеся волосы напоминают курчавость кроны стоящего позади дерева, изгиб фигуры Лопухиной в точности повторяет наклон молодой березки, виднеющейся вдали.
Классический «винегрет»
Безусловно, картина не была написана на природе, пейзаж смоделирован самим художником. Окружающая Лопухину природа как будто «собрана по частям». Это не парк, ведь на заднем плане отчетливо виднеются колосья ржи и голубые васильки, в точности повторяющие цвет пояса на платье. Но и не поле, иначе, откуда бы взялись дикие лилии, растущие в тени дерева.
Весь пейзаж создан искусственно, быть может, для того, чтобы подчеркнуть многообразие качеств Лопухиной - внешних и внутренних. Он перекликается с образом девушки, обозначая гармоничное слияние её чистой души с самой природой. А лилии и розы, цвет которых перекликается с шарфом, подчёркивают изысканность, нежность и грациозность Марии Лопухиной. Кроме того, детали пейзажа могли носить и символическое значение. Лилии – символ чистоты и невинности, розы – символ расцвета и супружества. (В древнем Риме осыпали лепестками роз и фиалок ложе новобрачных. Роза была атрибутом Венеры-Урании - богини возвышенной любви и честного брака). Подобный «винегрет» был вполне в духе классической живописи, и был передан по наследству рококо и сентиментализму, ярким представителем которого и был Боровиковский. Лилии и розы к тому же считались с давних времён цветами Девы Марии.
Но образ Марии Лопухиной далёк от религиозных ассоциаций. Одни видят в нём тщательно замаскированную, точнее даже, завуалированную сексуальность, другие –образ невинного очарования юности, но не беззаботный, а наполненный скрытым смыслом. Прелестная, легкая юная красавица смотрит на нас со странной, «нераскрывшейся» улыбкой, а глаза её серьёзны и печальны.
При взгляде на эту картину возникают противоречивые чувства, выражение лица графини как будто меняется: то девушка смотрит на тебя с аристократическим высокомерием, то по-детски беззащитно и трогательно.
Неудивительно, что девушка произвела на сорокалетнего художника сильное впечатление. Он написал портрет, показывающий глубину и сложность внутреннего мира Марии Лопухиной, написал так проникновенно, что её образ волнует нас до сих пор.
В.Л.Боровиковский. Автопортрет
Реальность и вымысел…
Вскоре после того, как портрет был написан, Мария вышла замуж за Лопухина. Увы, их брак оказался бездетным и несчастливым, а через несколько лет, в 1803 году Мария Лопухина скоропостижно умерла от чахотки… Девушке было всего 24 года.
Наслышанные о ее красоте и печальной участи представители света, которые не были прежде знакомы с нею лично, стали осаждать дом родственников Лопухиной (сначала - вдовца, потом - племянницы), чтобы увидеть прекрасную Марию хотя бы на портрете. И, представьте, многие из юных романтических посетительниц вскоре также заболевали чахоткой и скоропостижно умирали. Назывались цифры до десяти молодых дворянок.
О портрете Лопухиной пошла страшная молва... По слухам, умершая смотрела с холста настолько реалистично, загадочно и живо, что люди стали воображать, что ее отец, магистр масонской ложи, а также известный мистик, граф Иван Толстой, заманил душу дочери в её портрет. Но никакой мистики в этом, безусловно, не было. Просто чахотка в те времена была довольно распространённой, и, увы, практически абсолютно неизлечимой болезнью.
Племянница Лопухиной вскоре стала супругой московского губернатора. Чтобы прекратить все разговоры о вредном влиянии изображения портрета на здоровье московских невест, портрет Марии Лопухиной был «сослан» подальше от людских глаз и пересудов, в загородное имение губернатора.
Только спустя почти 80 лет портрет был куплен известным меценатом и коллекционером П.М.Третьяковым, совершенно случайно увидевшим его в этом имении. После приобретения Третьяковым картины, слухи о её мистическом воздействии окончательно рассеялись.
В 1885 году поэт Яков Петрович Полонский написал бессмертные строки, посвящённые образу Марии Лопухиной.
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье - тень любви, и мысли - тень печали,
Но красоту её Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.»
Владимир Лукич Боровиковский
Портрет Марии Ивановны Лопухиной
Холст, масло. 72x53,5 см
Государственная Третьяковская галерея,
Москва
Портрет М. И. Лопухиной нередко называют самым поэтичным созданием В. Л. Боровиковского. Можно, пожалуй, даже оценить его как высшее достижение сентиментализма в русской живописи. Присущие этому направлению культ естественности, нежных чувств, стремление слиться с природой выражены здесь с особой полнотой.
В портрете все в согласии, в гармонии друг с другом: тенистый уголок парка, васильки среди колосьев спелой ржи, увядающие розы, непринужденная поза молодой женщины, простое платье, свободно облегающее ее стан, и, конечно, исполненное удивительного очарования прелестное лицо. В утренней свежести кожи, в томности взгляда, в мечтательной улыбке, даже в некоторой неправильности черт Лопухиной есть подлинная красота, красота душевная и лирическая, присущая русским женщинам. Столь же эмоциональна и прозрачна и живописная техника Боровиковского. Кисть легко касается холста, окутывая все воздушной дымкой, тонкие текучие слои краски, тем не менее, с большой пластичностью формируют объемы, распределение переходящих один в другой цветов подчиняется элегическому музыкальному ритму.
Приобретен П. М. Третьяковым между 1885-1890 годами.
История русского искусства знает произведения, которые являются как бы поворотными вехами в развитии нашей портретной живописи. К числу таких этапных произведений принадлежит портрет М. И. Лопухиной, написанный Боровиковским в 1797 году.
Подобно тому, как мастера парадного портрета окружали своих персонажей атрибутами, свидетельствующими об их звании и общественном значении, и Боровиковский окружил Лопухину изображениями предметов, помогающих раскрыть ее образ. Такое совпадение в приеме не должно удивлять нас: ведь Боровиковский и сам был выдающимся мастером репрезентативного портрета. Но в данном случае, в портрете Лопухиной, «околичности» призваны играть совершенно новую, дотоле не свойственную им роль–выявлять не социальную значимость и общественное положение портретируемого лица, а глубоко интимные стороны его характера.
Окружением фигуры Лопухиной служит пейзаж, и основной темой портрета становится слияние человека с природой. Для эстетики конца XVIII века эта тема особенно характерна. Правда, в ее решении еще много условного – сельская природа, изображенная Боровиковским, воспринимается как декоративный усадебный парк (Лопухина к тому же опирается на мраморный парапет). Но как не отметить, что внимание художника чуть ли не впервые в русском искусстве привлекают здесь типические особенности национального русского пейзажа – белые стволы берез, васильки, золотистые колосья ржи. Национальный тип подчеркнут и в лице Лопухиной. Боровиковский приближается в этом портрете к образному воплощению русского идеала женской красоты, каким он сложился в конце XVIII века под влиянием идей сентиментализма.
Лопухина одета в простое белое платье с прямыми складками, напоминающее античный хитон. Скромность ее наряда как бы противостоит декоративной пышности парадных портретов. На плечи Лопухиной наброшена шаль. Наклон фигуры ритмически повторяется в линиях пейзажа; этим приемом художник снова подчеркивает мысль о единстве природы и человека. Лирическая настроенность портрета выражена и в его колорите, легком и воздушном, построенном на приглушенном звучании белых, сиреневых, серебристых и нежнозеленых тонов, пронизанных голубоватыми рефлексами.
Однако, как бы ни были высоки живописные качества портрета, как бы ни был нов и характерен для своей эпохи его замысел, работа Боровиковского не могла бы сохранить до наших дней силу своего художественного воздействия, если бы сам образ не был отмечен чертами глубокой и подлинной жизненности. Боровиковский не только создал здесь тип, характерный для русской культуры 1790-х годов и овеянный поэтической женственностью, но и сумел воплотить в облике Лопухиной такую напряженную жизнь чувства, какой не знали его предшественники в русской портретной живописи.
Мысль художника проникает в самые глубины душевного мира его героини. Нельзя не привести здесь стихотворения, которое поэт Я. Полонский посвятил этому портрету:
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать.
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
В портрете Лопухиной Боровиковскому удалось то, чего не достигли его литературные современники – ни Карамзин в своей «Бедной Лизе», ни поэты карамзинского круга: Боровиковский нашел художественные средства для правдивого выражения эмоциональной жизни человека.
..."Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье - тень любви, и мысли - тень печали,
Но красоту ее Боровиковский спас
Так, часть души ее от нас не улетела.
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, мечтать."
(стихотворение Я. Полонского к портрету М. И. Лопухиной)
Биографическая справка:
Мария Ивановна Лопухина, урожденная графиня Толстая, была старшей дочерью графа Ивана Андреевича Толстого и Анны Федоровны Майковой. Ее отец служил в Семеновском полку сержантом, бригадиром, генерал-майором. И, кроме того, был известен как предводитель Кологривского дворянства.
Мария Ивановна была не единственной дочерью в семье, у нее также было 4 сестры: Вера, которая была замужем за капитаном кавалерии Хлюстиным, Анна, фрейлина придворная, Александра, которая была замужем за фон Моллером, и Екатерина, которая была в замужестве за капитаном гвардии Чупинским. И, кроме того, Вера и Екатерина являлись выпускницами Смольного института выпуска 1806 года. Кроме того, Мария имела и двух братьев: Фёдора и Петра.
Самой, пожалуй, одиозной фигурой в этой семье был Федор Иванович Толстой, старший брат Марии, по прозвищу «Американец», известный своими дуэлями и приключениями. Однажды он пытался стреляться даже с Пушкиным. Однако тот, дабы не стреляться, неожиданно начал есть черешню и выплевывать из неё косточки. Этот знаменитый эпизод был позже положен Пушкиным в основу сюжета повести "Метель"...
А самая известная история, которая связана с личностью и судьбой Фёдора Американца, это то, что в 1803-м году при отправлении Крузенштерна в кругосветное путешествие он отправился вместе с ним в качестве волонтёра по своей доброй воле, по своей просьбе. Но во время плаванья он зарекомендовал себя очень недисциплинированным и за неоднократные проступки и нарушения дисциплины был высажен на берег русской колонии, за что и получил прозвище "американец". Прожив здесь некоторое время, Федор Толстой посетил Алеутские острова, вынужден был и здесь прожить какое-то время среди диких местных племен. А затем сухим путем вернулся в Россию.
После многочисленных дуэлей он был лишен офицерского чина и разжалован в солдаты. Но во время Отечественной войны 1812-го года он храбро сражался в качестве ратника в ополчении и восстановил свой офицерский чин.
Помимо Пушкина он был знаком и с другими видными и выдающимися писателями своего времени - с Батюшковым, Баратынским, с Вяземским, с Грибоедовым. И, кстати сказать, Грибоедов увековечил его образ в своей бессмертной комедии «Горе от ума» следующими словами:
Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был,
Вернулся алеутом,
И крепко на руку нечист.
Сама же Мария Ивановна в 1797 году вышла замуж за Степана Авраамовича Лопухина, егермейстера и действительного камергера при дворе Павла Первого. И именно в этом году был написан знаменитый портрет - по заказу её мужа, в связи со свадьбой.
На момент написания портрета Марии Ивановне было всего 18 лет. По немногим дошедшим до нас воспоминаниям современников можно предположить, что она скорее всего не была счастлива в этом браке, который был заключен с человеком старше её на 10 лет, человеком ничем не примечательным, причём не по любви, а вероятнее всего по воле родителей... Через 3 года молодая жена скончалась от чахотки...
Их брак был бездетным. Супруг похоронил её в родовой усыпальнице Лопухиных в Спас-Андронниковском монастыре, в Москве. Это нынешний музей и Центр Древнерусского искусства имени Андрея Рублева, в Таганке, в Москве. Через несколько лет умер и он сам, и был захоронен в этой усыпальнице вместе с ней.
Что же касается портрета, то он долгое время хранился в доме племянницы Марии Ивановны, дочери того самого Фёдора Толстого-"Американца", которая стала женой московского губернатора Перфильева. Именно в её доме портрет и увидел Павел Михайлович Третьяков. Случилось это уже в конце 1880-х годов, и именно оттуда картина попала в собрание Третьяковской галереи, где и находится по сей день...