В старину, далекую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки. Придут к нему его приближенные:
— Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц…
— Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.
Начнет, бывало, князь суд чинить. Пожалуется ему обиженный на виноватого:
— Обманул он меня, вконец разорил… А виноватый в ответ:
— Князь, я новую сказку знаю.
— Длинную?
— Длинную-длинную и страшную-страшную.
— Ну, рассказывай!
Вот тебе и суд, и управа!
Станет князь совет держать, и там ему одни небылицы плетут.
Слуги князя все деревни в том краю обегали, всех расспрашивали, не знает ли кто новой сказки позанятнее. Поставили по дороге заставы:
— Эй, путник, стой! Стой, тебе говорят! Обомлеет путник от испуга. Что за беда
нагрянула!
— Стой, говори правду! Был ли ты на морском дне в гостях у морского царя?
— Не-не-не был. Не довелось.
— А на журавле летал?
— Нет-нет, не летал. Клянусь, не летал!
— Ну так полетишь у нас, если сейчас же, тут же, на этом самом месте, не сплетешь небылицы почуднее.
Но князю никто угодить не мог.
— Сказки-то в наши времена пошли короткие, куцые… Только начнешь слушать с утра пораньше, как уже к вечеру сказка кончается. Нет, не те пошли теперь сказки, не те…
И повелел князь повсюду объявить: «Кто придумает такую длинную сказку, что князь скажет: «Довольно!» — тот получит в награду все, что пожелает».
Ну, тут уж со всех концов Японии, с ближних и дальних островов, потянулись к замку князя самые искусные рассказчики. Попадались среди них и такие, что целый день говорили без умолку, да еще и всю ночь в придачу. Но ни разу князь не сказал: «Довольно!» Только вздохнет:
— Ну и сказка! Короткая, короче воробьиного носа. Была бы с журавлиный нос, я и то наградил бы!
Но вот однажды пришла в замок седая сгорбленная старушонка.
— Осмелюсь доложить, я первая в Японии мастерица длинные сказки сказывать. Многие у вас побывали, да никто из них и в ученики мне не годится.
Обрадовались слуги, привели ее к князю.
— Начинай,- приказал князь.- Но смотри у меня, худо тебе будет, если зря похвасталась. Надоели мне короткие сказки.
— Давным-давно это было,- начала старуха.- Плывут по морю сто больших кораблей, к нашему острову путь держат. Нагружены корабли по самые ^ края драгоценным товаром: не шелком, не кораллом, а лягушками.
— Как ты говоришь — лягушками? — удивился князь.- Занятно, такого я еще не слыхал. Видно, ты и в самом деле мастерица на сказки.
— То ли еще ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов — трах! — разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.
Стали тут лягушки совет держать.
«Давайте, сестры,- говорит одна лягушка,- доплывем до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».
Поскакала она к борту корабля.
И прыг в воду — шлеп!
Тут и вторая лягушка поскакала к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая». И прыг в воду — шлеп!
Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья». И прыг в воду — шлеп!
Следом четвертая лягушка поскакала к борту корабля…
Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:
— Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».
И прыг в воду — шлеп!
…Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:
— Довольно, довольно! Сил моих больше нет.
— Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Еще много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.
— Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, еще и награду просит.
— Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.
Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.
Долго еще у князя в ушах звучало: «Ква-ква-ква, ква-ква-ква… И прыг в воду — шлеп!»
С тех пор разлюбил князь длинные сказки.
Сказка абхазская.
Давно это было, давно! И только небольшие фрагменты тех событий, передаваемые из уст в уста, наконец-то дошли до наших дней, благодаря которым я и написал эту удивительную сказку.
.
Близ горы Новый Афон в Абхазии есть пещера, где недалеко от неё, в расщелине под скалой, устроила себе гнездо ядовитая змея. Много знала она о людях, и самой захотелось стать одной из них, и любить, и страдать как они. Выползла она из-под камня, и попросила Бога превратить её в девушку. Задумался творец. "А что, неплохой эксперимент получится.- решил он и согласился. - Слушай, змея, - сказал Бог, - я исполню твою просьбу и превращу тебя в девушку, но настоящим человеком ты станешь только тогда, когда полюбит тебя юноша и возмёт в жёны. И это ещё не всё: только тогда ты выйдешь за него замуж, когда принесёт он тебе сердце своей матери, и ты съешь это сердце, поджарив его при юноше на костре. Обрадовалась подколодная, закивала головой в знак согласия и тут же превратилась в прекрасную девушку. «Ведьма»- сказали бы мы сейчас. Но девушка была так хороша, что распознать в ней змею в тот момент не смог бы ни один человек, и потому ходила она среди людей, как обычная горянка. Много лет пролетело с тех пор. Каждый день на восходе солнца покидала ведьма свою пещеру, своё змеиное пристанище, и ходила по селениям, выискивая жениха. Выбирала она юношей красивых, прельщала красотой своей неписаной и богатствами, которые хранились в пещере. Дело, как обычно, продвигалось быстро, но последнее условие не решился выполнить ни один из её женихов. Ни один юноша не мог взять сердце у своей матери, и отнести его жестокой невесте. После отказа, они тут же забывали всё, и только во сне приходила она к ним, и морочила их души, пока не сводила своих бывших избранников с ума.
Много горя принесла ведьма людям, но так и не смогла она достичь заветной цели - стать человеком. Однако, после каждой неудачи всё изощреннее становились её попытки, всё настойчивее шла она к своей заветной мечте, и никогда не теряла надежды добиться цели.
В селение, на склоне горы в небольшом домике подрастал юноша. Воспитывала его одна мать.Отца не было. Он погиб, защищая свою Абхазскую землю от завистливых соседей. Трудно приходилось вдове без кормильца. Все силы отдавала она, чтобы воспитать настоящего мужчину; всю ласку и тепло материнское дарила сыну? лишь бы вырастить его добрым и нежным. Самую лучшую еду подавала будущему джигиту, притом, что сама голодала.
Радостью наполнялось змеиное сердце. Издали наблюдала она за будущим избранником: не торопилась, выжидала, когда возмужает её суженый, и очень надеялась на удачу. Вскоре стала приходить к нему в его сны: дразнила красотой, манила к себе и тут же убегала. Поражённый красотой девушки, юноша ни о ком другом больше не мог думать, кроме как о той незнакомке в своих сладостных снах. Он всё пристальнее и пристальнее стал вглядываться в лица горянок, живущих в близлежащих селениях, и всё больше и больше разочаровывался, не находя в них волнующих черт красавицы из своих снов. Всё чаще убегал он в горы, и в уединение вырубал на скале образ любимой девушки. Ведьма с удовольствием любовалась своим изображением и, однажды, во всей своей красе явилась юноше. «Кто ты?»-радостно вскричал он. «Я сон твой», нежно улыбаясь, ответила девушка. «Ты звал меня. Я услышала и пришла! Юноша протянул к ней руки. «Я люблю тебя, - сказал он - не уходи. Мне не жить без тебя». Ведьма отстранилась, решила - не время ещё раскрывать свои намерения, и сказала: - я не уйду, любимый, жди меня завтра». Она страстно поцеловала его холодными губами, и тут же исчезла, скользнув по скале солнечным зайчиком.
Годом тянулась ночь ожидания. Солнце, будто предчувствуя беду, не хотело вставать. Но вот, наконец, первые его лучи рассыпались по вершинам гор. Скала вдруг раздвинулась, образовав проход в пещеру. «Идём» - взяла юношу за руку откуда-то появившаяся девушка, и повела его по подземным залам. Вокруг всеми цветами радуги горели сталагмиты и сталактиты. Повсюду лежали россыпи драгоценных камней. Причудливые картины теней оживали на стенах. Играла приятная тихая музыка. «А это мой дом»- взмахнула рукой девушка. Вспыхнул яркий свет и осветил окаменевший водопад, который ниспадал в озеро. В хрустальной воде озера светились золотые рыбки. Но недолго чудо держало во власти юношу. Он повернулся к девушке, взял её за руки и сказал - «ты не сон, ты явь» - «Нет, я не сон, я наяву» - ответила красавица. «Ты моя навсегда» - «я твоя навсегда» - подыграла она, улыбаясь своему жениху. Они поцеловались. Холод равнодушных губ не остановил юношу. Он предложил девушке выйти за него замуж. Загрустила вдруг красавица, опустились её плечи. «Мы никогда не сможем быть вместе, - обречено сказала она, и вздохнула так, что вместе с ней вздохнул каменный свод пещеры. «Почему?-изумился юноша. – «Бог наказал меня за грехи моих предков, - соврала она, - и поставил условие, что только тогда я выйду замуж, когда жених принесёт мне сердце своей матери». - «Нет!» - закричал юноша. - «Я знала ответ твой и не сужу за это. - сказала девушка. -иди с Богом, любимый. Есть, правда, у нас три дня. Решай, мой жених, я жду тебя здесь до последнего часа». Поцеловала она его ещё раз и тут же исчезла.
Опомнился юноша дома. Занемог. Чувствовал он, что никогда не исполнит жестокое требование своей любимой, никогда не вырвет он сердце матери, и не отнесёт его в подарок невесте. «Что случилось, сынок? - забеспокоилась мать. - Не ешь, не пьёшь, исхудал до косточек. Обидел ли кто, или болен чем, скажи мне, мой ласковый». Долго крепился юноша, а на исходе третьего дня не выдержал, и поведал о несчастной любви и об условии своей невесты.«Будь счастлив, родной мой», - сказала мать, вскрыла себе грудь, вырвала сердце и замертво рухнула на землю. Обрадовался юноша, схватил бьющийся комочек и, не видя дороги, бросился бежать к скале: камни, кусты, деревья мелькали перед глазами. Ноги неожиданно наткнулись на препятствие, и юноша покатился кувырком по тропе. Он еле удержал в руках драгоценную ношу. «Ты не ушибся, сынок» - спросило сердце голосом матери. «Почудилось!» - решил юноша, вскочил на ноги и ещё быстрее побежал к заветной скале. Вход был открыт. По-прежнему в пещере горели ярким холодным огнём сталагмиты и сталактиты, повсюду сияли драгоценные камни. В центре пылал огромный костёр. Юноша быстро передал бьющееся сердце невесте. Дрожащими руками она взяла его и бросила на угли. Через некоторое время выхватила обугленный комочек из огня и торопливо съела, как обычный кусок мяса. Тут же стал рушиться свод пещеры. Быстро гасли многочисленные огни. Из щелей потекла вода, и наступил мрак. Целый год пролетел с тех пор. В памяти юноши не осталось и следа о событиях прошедшего времени, только по матери бередило душу необъяснимое чувство вины. Год назад, как раз перед самой свадьбой, ушла она за хворостом и не вернулась. Погоревал юноша, погоревал да и справил свадьбу без неё.
Жена - красавица с удовольствием хлопочет у очага. В доме порядок, а чувство тревоги не покидает молодого хозяина: сам не свой ходит, из рук всё валится; и постоянно слышит внутри себя какой-то голос, а чей это голос, как не пытается, вспомнить не может. Всё сильней и сильней стали тянуть его горы. Вроде идти туда незачем: и хворост запасён, и в охоте нет надобности, а сердце зовёт туда и всё тут. И однажды вскинул он на плечо ружьишко и пошёл куда глаза глядят. Ноги сами привели его к той самой скале, на которой отчётливо проступал образ какой-то девушки. Ветерок доносил какие-то обрывки слов. Вдруг он ясно услышал родной голос матери: -- Ты не ушибся, сынок? Как вспышка молнии озарилось его сознание. «Мама!» - закричал он и тут же всё вспомнил. Большое горе придавило несчастного юношу. Не выдержав этой пытки, он бросился со скалы. Жена его почуяв неладное, встрепенулась, и, как только муж сделал последний вздох, сама упала на землю, извиваясь в конвульсиях, стала уменьшаться, опять превращаясь в гремучую змею, и, шипя, уползла под камень. Часто с тех пор выползает она из своего укрытия, и мстит людям, пытаясь смертельно укусить кого - либо из них. И это ей иногда удаётся. На месте же, где погиб юноша, построили церковь. И едут сюда свадьбы, чтобы молодые могли помолиться и попросить у Бога счастливой семейной жизни.
Сейчас пять минут до Нового года, а это означает, что все наливают напитки в бокалы, смотрят телевизор и, конечно, ждут, когда наступит время подарков. В эти минуты ты вспоминаешь всё, что было в году: все неудачи, моменты, когда тебе чрезвычайно везло, что ты хорошего и плохого делал.
Точно также было и в семье, члены которой носили странную фамилию Музыкант. Они радовались и ели вкусную еду. Их маленький той-терьер Шуша проснулся как будто специально для того, чтобы встретить Новый год со всеми, и теперь мешался под ногами.
Телеканал, который они смотрели, показывал 23:55 (всем известно, что такие часы настраиваются по атомным часам и показывают самое точное время в стране). Снизу, под табличкой с временем, на экране показывали звезд театра, эстрады и кинематографа, которые танцевали и пели, зажигали бенгальские огни и хлопали хлопушки.
Пока я вам всё это рассказываю, прошло уже две минуты, выходит 23:57, но, по какой-то странной причине на экране телеящика всё ещё горела надпись 23:55. Всем было настолько радостно, что Музыканты не обратили на это внимание. Но в последний момент мальчик Ваня спросил у своего папы, который час. Папа, в свою очередь уверенно ответил, что 23:57, что до Нового года осталось 3 минуты. Затем бабушка Вани автоматически посмотрела на часы на телевизоре и поняла, что папа неправ. Бабушка сказала ему это, и папа ответил, что 23:55 было 2 минуты назад, подтверждая это тем, что смотрел тогда на часы. Тут начался лёгкий спор, и Ваня переключил канал, чтобы проверить, что он показывает. Там тоже было 23:55. Ваня сказал, что происходит что-то странное, но все по-настоящему испугались, когда поняли, что их домашние настенные часы стоят на этом же делении циферблата.
Пока все осознавали ситуацию, Ваня исчез.
Он бежал в ближайший центр, где были атомные часы, которые определяли время в стране. Он понял, что он единственный, кто может спасти праздник, потому что знал, что в этом центре на Новый год дежурных не оставляют. У него был там знакомый. Он ему очень много рассказывал про его работу. Но также Ваня из этих разговоров узнал, что его знакомый уезжает в Австрию на Новый год кататься на горных лыжах. Соответственно и его нельзя было позвать на помощь.
А тем временем Ваня бежал и считал время. Пока он бежал, была страшная гроза, оказалось, что дорога до центра у него заняла 1 минуту 34 секунды, а добраться до главных часов - ещё 30 секунд.Но здесь у него возникла проблема - он знал очень мало о переводе атомных часов. Но тем не менее он отыскал в шкафу инструкцию и, действуя строго по ней, перевёл часы. На это ушло ещё 34 секунды. В итоге он перевёл часы на 4 минуты 38 секунд. Ура! Он успел до главного зимнего праздника! И через 22 секунды он услышал салют, который восхвалял победителя над временем и радовался, что Новый год наступил.
Он незаметно пришел домой и увидел результат своих действий – табличка на телевизоре показывала 00:01.
Следующим утром по телевизору рассказали, что в Новогоднюю ночь была временная аномалия, которую как раз исправил Ваня. Ваня пошел на телевидение, чтобы рассказать, как всё было.
Уже во второй половине первого дня Нового года началось расследование этого происшествия. Следователи обнаружили следы липкой синей жидкости, которую испускает только злая волшебница Гроза, которой было суждено уснуть до весны именно в эту Новогоднюю ночь от неснимаемого заклятия, которое в качестве наказания за то, что она пришла не в своё время года, наложил добрый Снег. Гроза пыталась избежать своего сна путём остановки времени, но Ваня не допустил этого, сам того не подозревая.
После этого Ваню узнавали на улицах города, и все очень любили, а потом, уже в глубокой старости он однажды сказал, что это были самые долгие три минуты в его жизни.
В старину, далёкую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки.Придут к нему его приближённые:- Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц…- Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.Начнёт, бывало, князь суд чинить.Пожалуется ему обиженный на виноватого:- Обманул он меня, вконец разорил…А виноватый в ответ:- Князь, я новую сказку знаю.- Длинную?- Длинную-длинную и страшную-страшную.- Ну, рассказывай!Вот тебе и суд, и управа!Станет князь совет держать, и там ему одни небылицы плетут.Слуги князя все деревни в том краю обегали, всех расспрашивали, не знает ли кто новой сказки позанятнее.Поставили по дороге заставы:- Эй, путник, стой! Стой, тебе говорят!Обомлеет путник от испуга. Что за беда нагрянула!- Стой, говори правду! Был ли ты на морском дне в гостях у морского царя?- Не-не-не был. Не довелось.- А на журавле летал?- Нет-нет, не летал. Клянусь, не летал!- Ну так полетишь у нас, если сейчас же, тут же, на этом самом месте, не сплетёшь небылицы почуднее.Но князю никто угодить не мог.- Сказки-то в наши времена пошли короткие, куцые… Только начнешь слушать с утра пораньше, как уже к вечеру сказка кончается. Нет, не те пошли теперь сказки, не те…И повелел князь повсюду объявить:«Кто придумает такую длинную сказку, что князь скажет: «Довольно!» - тот получит в награду все, что пожелает».Ну, тут уж со всех концов Японии, с ближних и дальних островов, потянулись к замку князя самые искусные рассказчики. Попадались среди них и такие, что целый день говорили без умолку, да еще и всю ночь в придачу. Но ни разу князь не сказал: «Довольно!» Только вздохнет:- Ну и сказка! Короткая, короче воробьиного носа. Была бы с журавлиный нос, я и то наградил бы!Но вот однажды пришла в замок седая сгорбленная старушонка.- Осмелюсь доложить, я первая в Японии мастерица длинные сказки сказывать. Многие у вас побывали, да никто из них и в ученики мне не годится.Обрадовались слуги, привели её к князю.- Начинай,- приказал князь.- Но смотри у меня, худо тебе будет, если зря похвасталась. Надоели мне короткие сказки.- Давно-давно это было,- начала старуха.- Плывут по морю сто больших кораблей, к нашему острову путь держат. Нагружены корабли по самые края драгоценным товаром: не шёлком, не кораллом, а лягушками.- Как ты говоришь - лягушками? - удивился князь.- Занятно, такого я ещё не слыхал. Видно, ты и в самом деле мастерица на сказки.- То ли ещё ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов - трах! - разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.Стали тут лягушки совет держать.«Давайте, сестры,- говорит одна лягушка,- доплывём до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».Поскакала она к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду - шлёп!Тут и вторая лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая».И прыг в воду - шлёп!Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья».И прыг в воду - шлёп!Следом четвёртая лягушка поскакала к борту корабля…Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:- Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду - шлёп!…Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:- Довольно, довольно! Сил моих больше нет.- Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Ещё много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.- Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, ещё и награду просит.- Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.Долго ещё у князя в ушах звучало:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква… Прыг в воду - шлёп!»С тех пор разлюбил князь длинные сказки.
Однажды в одной конторе забухал, значит, директор. Генеральный там, или наоборот исполнительный - хрен его пойми... В общем, главный самый.
А он так ничего себе человек, только когда пьет совсем - сразу и не скажешь. Взгляд только тяжелый становится, как UPS на 6500, и морда – как у налима. И идеи ему всякие приходят, а потом он и не помнит ничего.
И вот, значится, забухал он однажды и в пришел в офис ну просто совсем никакой. Мрачнее тонера. Видать, крепко отдохнули на выходных – из головной к нему приезжали, а кто приезжал и о чем они там пили – то только главбуху ведомо, а в главбухи только таких берут, которые даже в тюрьме не треплют, потому что их есть уголовная ответственность.
Но речь идет не об том, а о том, как тоска его обхватила. И так обхватила туго, как гриппинг тул какой для RJ-45. Он в офис зашел, секретарше гавкнул что-то - и в кабинет.
С той аж декорации обсыпались, как картинка с пиратского сидюка. Ну, кофия заварила (а кофе в офисе ихнем знатный был – из зоны.de аппарат привезли, но об том отдельная история, и я ее после расскажу), дрожит, а в кабинет пошла. А директор там за компом сидит и АРМ «Кадры» ковыряет. Хуман, значит, ресурсы исследует.
Кофия отхлебнул, в окно глядит, а секретарша его и спрашивает –
дескать, так и так, есть ли какие распоряжения. А он и спрашиват -
ну-ка, расскажи-ка мне про работу свою.
У нее совсем цветонасыщенность в лице
пропала, заикание в вэйв-буфере пошло, так, мол, и так, типа письма
рассылаю, на телефон отвечаю, а что ложка в кружке не директорская
именная, так это финдиректор на выходных брал и еще не вернул, а
зачем – не сказал. Ну, директор ей так сразу – нет мол, ты
что-нибудь поинтереснее расскажи. А чего ей рассказывать, когда за
три года самый случай был когда она с Анькой по межгороду за счет
компании полчаса трепалась. Стоит глаза в пол, и молчит –
«четыреста четыре» типа, нечего рассказать. Директор так в сторону:
«Дура!», - а ей и говорит: «Ты мне теперь всех пришли сюда, с
верхних должностей начиная, и пусть каждый готовит рассказку или
случай там какой. Мне теперь до вечера дотянуть надо, бо как ежели
сейчас опохмелиться, через то для компании может ущерб большой
произойти. Потому те, которые историю короткую расскажут, уволены
будут, прямо от стола не отходя. А истории все про работу должны
быть, потому как в понедельник в офисе, да еще с директором, просто
так балакать нельзя.
В общем, долго ли, коротко ли, поувольняли весь, значит, управленческий персонал практически. Ни одного ни директора, ни зам директора не осталось. Все сливали. Тунеядцы – одно слово, какие уж там случаи на работе, когда вся работа – следить, чтобы подчиненный на карьерном экскалаторе не объехал. Дольше всех финдиректор продержался – восемь минут про ту ложку рассказывал, а проговорился, что он в субботу вовсе не работать в офис приехал – так даже "рубль" сказать не успел, как приказ подписан был.
Уже и начальников отделов проредили, и наступает очередь начальника техотдела. А он по болезни отсутствовал – в выходные пробовал с мужиками менеджер закачек, и так накачались, что утром лицо в рулонный сканер не влезало. И вместо него пошел сисадминчик, эникейщик по нашему.
Заходит, директор даже удивился – ты мол, пошто без очереди. У меня там люди с тремя высшими и курсами в Лондоне еще неуволенные сидят. Ну, тот безбашенный был парень, говорит, типа, что поменялся с начальником очередью. На что ж ты, спрашивает директор, ее поменял? На винт, говорит, новый. А то мой старый в сервере стоит. Вот помните, у нас сервер падал? А, ну вам отсюда не видно – там горячая замена, все дела. И вот упал он, как водится, а бэкап лежал у начотдела дома, потому как нам на бэкап фондов не выделяют. А начотдела в отпуске был по случаю езды с гор со всей семьей в комплекте. Хорошо, модем подключен был и входящие принимал, на всякий случай. Ну, я свой винт в сервак переставил, полбазы живет, а полбазы надо с восстанавливать. А последний бэкап сделан еще до ремонта с переездом, когда сервак в подвал перевезли, и теперь ближайший сосок в инет на втором этаже. Ну я покрутился, смотрю – дискета есть. Три дюйма. Я бэкап поставил сливаться, в дискету 1.44 залил – и ножками в подвал. Вставил, слил, и обратно наверх. А там меня уже второй кусок дожидается. Ну, я его тоже на диск, и вниз – на сервак. Потом за следующим, и обратно - почти полтора метра за раз...
Директор чувствует – уже клевать носом стал, но держится. Потом у него вроде как помутнение наступило, в себя приходит вроде – уже не так таращит. Солнце садится, а эникейщик все травит и травит ту же тему, как плейлист зацикленный – дескать, по лестнице на второй – диск в дисковод – файл – сенд ту – диск в лапу – в подвал – диск в дисковод – аппенд – на второй... Директор головой помотал и говорит – мол, долго ты там еще диски таскать собрался? А тот отвечает – да ну, из двух гигов пока только шестьсот метров и перетащили. Директор на него руками замахал – хватит, говорит, а эникейщик в ответ – ты погоди, бэкап еще ресторить надо! В общем, директор ему там премию сразу, в отдел офисные кресла из натуральной кожи (ну, это я приврал ), УПС тот самый на 6500, блинорезку с запасом блинов, эникейщику персональный презент – флешку усбэшную на два гига и выделенку наконец-то оплатили.
А финдиректора так обратно и не взяли. Потому что не было никакой ложки.