Темы дня
Выставка одного из важнейших русских художников и дизайнеров эпохи ар-деко - Льва Бакста, приуроченная к 150-летию мастера, открылась в корпусе Бенуа Русского музея. Генеральным спонсором экспозиции выступил банк ВТБ.
Льва Бакста больше знают за рубежом, чем в России. Видный деятель группы «Мир искусства», соратник и друг Сергея Дягилева, Александра Бенуа и Владимира Серова, Бакст много работал за границей после революции. В частности, будучи в 1920-е годы в Америке, он получил огромный заказ на разработку дизайна текстиля по мотивам индейских рисунков: перуанских, мексиканских и других. В начале 2010-х выставки его графики, театральных и текстильных эскизов открывались в разных точках Европы и Америки. Однако такая объемная и разносторонняя экспозиция Бакста, собранная кураторами Русского музея, открывается впервые в мире. В корпусе Бенуа представлены пейзажная, историческая, портретная живопись, графика, театральные эскизы, образцы текстиля, костюмы — все жанры и техники, в которых работал Бакст.
«Мы показываем Бакста не только как театрального художника, но как большого художника разных стилей, эпох и жанров, — рассказывает Евгения Петрова, заместитель директора Русского музея по научной работе. — Почему мы позволяем себе такую роскошь? В Русском музее находятся все основные произведения Бакста-станковиста. Это и «Портрет Дягилева с няней», и «Ужин», и «Античный ужас», и другие произведения. Даже в этих трех работах Бакст очень разный, это художник огромного потенциала, который, как нам кажется, не до конца раскрылся. В свое время он уехал, переключился на театральный костюм и текстиль и уже мало работал как станковист. Мы хотим показать Бакста богаче, чем просто театрального художника».
Выставку Бакста кураторы формировали из произведений собственной коллекции музея, а также собраний десятка других институций. Русский музей сотрудничает с банком ВТБ уже с 2002 года, и все это время банк поддерживает популяризацию русского искусства. Петр Кончаловский, Исаак Левитан, Константин Коровин, Михаил Нестеров, Филипп Малявин , Николай Рерих , Павел Федотов — это неполный список художников, чьи выставки поддержал банк ВТБ. Без его помощи не обошлось и в этот раз.
«Банк ВТБ и Русский музей связывают долгие и теплые дружеские отношения, — отметил на вернисаже Юрий Левченко, заместитель руководителя Северо-Западного регионального центра — старший вице-президент банка ВТБ, — Сегодняшняя выставка — яркий пример, когда сотрудникам музея удалось собрать неожиданную, разностороннюю экспозицию. Мы видим не просто художника, мы видим личность Бакста. Я уверен, экспозиция не оставит посетителей равнодушными».
Выставка начинается с реалистических акварелей, мирискуснических графических портретов Александра Головина, матери Набокова и других интересных персонажей. В экспозицию включили даже исторические пейзажи, которые вообще несвойственны для творчества Бакста. Самое раннее произведение художника, показанное на выставке, — «Портрет Л.Н. Толстого» (1886), исполненный по фотографии писателя. Наряду с Валентином Серовым и Константином Сомовым Бакст — самый значительный портретист общества «Мир искусства». В пленэрном портрете своей невесты Любови Гриценко и падчерицы Марины Гриценко сочетаются черты импрессионизма и модерна.
Экспозиция также представляет акварельные портреты, самые знаковые из которых запечатлели лица мирискусников. Секреты акварели Бакст перенял у брата Александра Бенуа, Альберта. Он часто писал акварелью «головки», в которых портретное начало сочеталось с акцентом на типических этнических чертах модели («Бедуин», «Малороссиянка» и «Боярыня»).
С приходом нового века произошел качественный рывок в творчестве художника. От портрета Бакст переходит к другим жанрам и видам искусства, обращается к гравюре, журнально-книжной графике и плакату. Эскиз первого плаката Бакста — «Большой Благотворительный базар кукол» — характерный образец зрелого модерна. Тогда же Бакст становится художественным редактором журнала «Мир искусства». Благодаря его безупречному вкусу и неисчерпаемой фантазии каждый выпуск журнала становился произведением искусства. Он ретушировал снимки, придумывал каллиграфию надписей, новые мотивы виньеток, был автором обложек и шмуцтитулов.
С началом Русских балетных сезонов Бакст посвящает себя искусству театрального костюма, разработке текстиля. В оформлении спектаклей раскрылся его талант колориста, автора цветомузыкальных феерий, мастера театрального костюма. Представление об этом дают эскизы костюмов к балетам «Пери» П. Дюка на тему Востока и «Нарцисс и Эхо» Н. Черепнина, либретто к которому, навеянное «Метаморфозами» Овидия, написал сам Бакст.
Работы Бакста в книжной графике, театре и дизайне текстиля стали важной вехой стиля ар-нуво. Особенно это чувствуется в дизайне текстиля Бакста. В США художник создает серию рисунков для шелковых тканей по индейским, мексиканским, перуанским, индокитайским и русским мотивам. Они реализовывались за океаном в промышленных масштабах.
Начало XX века — время становления национального самосознания. На Всемирной выставке 1900 года в Париже стало очевидно, что технический прогресс и развитие коммуникаций начали объединять мир. На этом фоне каждая страна, в том числе Россия, осознала свою национальную идентичность и стремилась подчеркнуть свои особенности. Отсюда растительные и фольклорные мотивы, присущие модерну и ар-деко во всех его вариациях — от национального романтизма в Скандинавии до Сецессиона в Вене. Бакст и мирискусники почувствовали эту тенденцию и постарались транслировать ее в русский контекст. Если бы их замыслам не помешала революция, можно предположить, что русский дизайн, которого нынче нет, все же существовал бы и имел более надежную основу.
Выставка открыта до мая 2016 года.
Все новости рубрики
предыдущая |
Автопортрет. 1893
Парадокс Бакста в том, что в силу политических причин (еврей и эмигрант) за границей он известен куда больше, чем на родине: его персональные выставки проходили в Европе и США еще в 1910-х годах, в России же его начали показывать лишь на излете ХХ века. Поэтому открывшаяся на днях в Русском музее выставка «Лев Бакст. 1866-1924», приуроченная к 150-летию со дня рождения художника, – по-настоящему выдающееся событие: кураторы сумели осветить все грани творчества художника, собрав 160 работ из 10 музеев и частных коллекций.
В 4 выставочных залах показаны пейзажи, портреты, рисунки, сюжетные картины, эскизы текстильных узоров и воссозданные по ним ткани, костюмы из оформленных Бакстом балетов и звезда театрального раздела выставки – занавес театра Комиссаржевской.
Выставка будет открыта до мая 2016г.
Войдя, первым делом встречаешься взглядом со знаменитым «Древним ужасом», который, увы, сохраняет актуальность даже 100 лет спустя – мир по-прежнему так и норовит обрушиться, люди в панике бегут, а боги наблюдают за хаосом сверху, иронично улыбаясь. Картина была написана в 1907г. под впечатлением от поездки Бакста по Греции, а позже поэт Вячеслав Иванов посвятит часть своей книги «По звездам» философскому истолкованию этого полотна.
«Древний ужас», 1908
Оправившись от мощного эмоционального удара, встречаешься взглядом с самим художником на его автопортрете, заряжаешься его спокойствием и отправляешься рассматривать выставку.
Лев Бакст родился в Гродно в 1866г. Отец будущей знаменитости мечтал, что сын продолжит его карьеру коммерсанта, но мальчик видел себя только рисовальщиком. Неохотно родитель согласился показать его работы Марку Антокольскому, который неожиданно отозвался о них весьма хорошо. Похвала мэтра смягчила отца, и Льва отдали вольнослушателем в Петербургскую Академию художеств, однако, за 4 года технические упражнения наскучили горячему юноше, и он учебу бросил, став подрабатывать иллюстратором в журналах и книгах.
Поучаствовать в выставке ему впервые удалось в 1889 г., тогда же он и придумал свой псевдоним, сократив фамилию бабушки – Бакстер, потому что его подлинное имя, Розенберг Лейб-Хаим Израилевич (бедный ребенок!), деятелю искусств ну никак не подходило.
В 1891г. Бакст совершил путешествие по Европе, задержавшись в Париже, который тогда был центром богемно-художественной жизни. В Париж он возвращался неоднократно, там же и умер в 1924г. Этот город стал площадкой его триумфа, когда он создавал костюмы и декорации к балетам «Русских сезонов» Дягилева, став законодателем мод для француженок, которые ловили каждую новинку сцены и немедленно воплощали ее в жизнь.
Но все это еще впереди, а пока Лев знакомится с академиком Альбертом Бенуа, у которого учится технике акварели, вскоре уже участвуя в выставках акварелистов, и с его младшим братом, Александром, который ввел его в кружок писателей и художников, созданный энергичным Дягилевым. На основе этого кружка и возник в 1898г. известнейший журнал «Мир искусства», чьим главным оформителем стал Лев Бакст, придумавший обложку. Его уникальный почерк, объединивший веяния модерна, восточные рисунки и яркие краски, быстро сделали его модным и узнаваемым иллюстратором.
Помимо журналов, Бакст оформлял также книги, например, сборники Блока и Волошина, а разработанный им совместно с Бенуа и Сомовым стиль прижился в книгоиздании на много-много лет.
Античное видение, 1906
На его пейзажах больше акаций и оливковых деревьев, чем берез, но они нежны и выписаны с любовью:
«Оливковая роща в Ментоне», 1903
Его «Подсолнухи» не уступают Ван Гогу:
«Подсолнухи», 1906
На десерт покажу еще один пейзаж – как я ни билась, не смогла найти изображение, пришлось позаимствовать чью-то фоточку из сети. Имхо, он прекрасен! Эти светящиеся краски так и манят провалиться внутрь картины, как в Нарнию…
Горное озеро, 1899
Вращаясь в эпицентре творческой жизни своего времени, Бакст был знаком со многими знаковыми персонами серебряного века, оставив целую серию их портретов. Александр Бенуа, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Тамара Карсавина, Лев Толстой, Дягилев – сложно перечислить всех, кого он рисовал.
Портрет А. Белого, 1905
Портрет З. Гиппиус, 1906
Портрет А. Бенуа, 1898
Строгие карандаш и уголь, насыщенное масло, нежные акварель и пастель – все материалы покорились мастеру, придавая сюжетам эмоциональную ауру. Карандашный портрет княгини Орловой совсем не похож на набросок головы молодого дагомейца, но оба выражают характер персонажей.
Портрет О.К. Орловой, 1909
Молодой дагомеец, 1895
С 1898г. Бакст – постоянный участник выставок «Мира искусства», «Secession» (Мюнхен), «Союза русских художников», а также различных художественных выставках в Праге, Венеции, Риме, Брюсселе, Берлине.
Одна из прекраснейших его картин, которую называли «манифестом русского модерна» - нежная тонкая дама в элегантном черном платье и ярко-рыжие апельсины на минималистичном фоне. Ничего лишнего, контуры и цвет, и этим она прекрасна.
«Ужин (Дама с апельсинами)»
Еще один парадокс: его прошение о виде на жительство в Петербурге (евреи не могли проживать в городе без специального разрешения – территориальный ценз) было отклонено императором в феврале 1914, а в мае того же года он уже был избран членом Императорской Санкт-Петербургской Академии Художеств. Однако в Петербург художник уже не вернулся.
Доминанта второго зала – картина «Приезд адмирала Авелана в Париж». Она была написана по заказу великого князя Алексея Александровича. Событием стала не только она сама, даже подготовительные этюды к ней были выставлены в салоне газеты «Figaro».
«Приезд адмирала Авелана в Париж», 1900
Третий зал посвящен эскизам тканей. Художник поразил публику смелыми красками, изысканной эротичностью, роскошью и фантазией. Ему подражали модники, у него модные дома заказывали разработку узоров для тканей… Первая партия шелка, расписанная по его работам для «шелкового короля Америки» Артура Селига, разлетелась в мгновение ока. В рисунках присутствовали индейские, русские, древнегреческие и индийские мотивы.
Ткани, воссозданные современными дизайнерами по эскизам Бакста
Следующий зал посвящен театральной стороне творчества Бакста, который в 1900-х окончательно нашел себя как театральный художник, став декоратором и костюмером множества балетов: «Клеопатра», «Шехерезада», «Карнавал, «Нарцисс», «Дафнис и Хлоя» и др. В его костюмах выступали звезды русского балета тех лет – Анна Павлова, Ида Рубинштейн… Критик Яков Тугенхольд писал тогда: "Париж очаровало пряное, сладострастное, яркое, как ткани Востока и самоцветные камни, раздушенное ароматами Востока творчество Бакста»".
Одалиска. Эскиз костюма к балету «Шахерезада», 1910
Клеопатра. Эскиз костюма к балету «Клеопатра», 1910
Воссозданные костюмы
В том же зале вывешен огромный занавес театра Комиссаржевской, он настолько огромен, что, кажется, всегда висел на этой стене и стал ее частью. А с противоположной входу стороны на детище своей неуемной энергии смотрит Сергей Дягилев.
Портрет С.П, Дягилева с няней, 1906
На этом выставка заканчивается, но я все-таки вкратце расскажу, что было дальше.
Время шло, эпоха модерна сменилась эпохой ар-деко, и Дягилев, чутко улавливавший требования зрителя, все чаще заказывает костюмы не у Бакста, а у Пабло Пикассо. В 1918г. пути организатора «Русских сезонов» и художника разошлись окончательно. Несколько лет Лев работал для парижских театров («Fémina» и Гранд-Опера), создав балеты «Смущенная Артемида» и «Волшебная ночь», а также мимодраму «Подлость» и водевиль «Старая Москва». Однако, в 1921г. Дягилев снова приглашает Бакста оформить его постановку «Спящей красавицы» Чайковского.
Бакст продолжает писать портреты своих великих современников: Нижинский, Дебюсси, Анна Павлова, Бунин, Жан Кокто, а не кто иной, как сам Ротшильд, приглашает его оформить свой лондонский особняк декоративными панно на тему той же «Спящей красавицы».
Выставляется в Париже, Лондоне, Берлине, Стокгольме, Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго, Лос-Анджелесе и Балтиморе, читает лекции по вопросам современного искусства и костюма в Европе и США, публикуется в парижской газете «Comoedia Illustré».
Такая напряженная работа подорвала его здоровье и 27 декабря 1924 г. Бакст скончался в Париже от отека легких.
За приглашение спасибо
С 24 февраля по май 2016 года в четырех залах корпуса Бенуа можно будет увидеть самую масштабную выставку произведений Льва Бакста.
В 2016 году исполняется 150 лет со дня рождения Льва Самойловича Бакста, более трех десятилетий на родине и за границей творившего во славу русского искусства. Его жизни и творчеству посвящено множество исследований и воспоминаний на разных языках мира.
Между тем, наследие этого самого известного в мире члена содружества «Мир искусства» до сих пор досконально не изучено: не существует полного каталога его работ, не выявлена и не воспроизведена большая часть заказных портретов, декоративных панно и жилых интерьеров, над которыми он работал во Франции, Англии и США в 1910–1920-х годах.
В 1930–1960-е годы в СССР Бакст разделил судьбу коллег по «Миру искусства»: его творчество или замалчивалось, или подвергалось социологической критике. Когда в 1964 году издавались «Очерки по истории русского портрета конца XIX - начала XX века», в них еще не нашлось места для работ этого известного портретиста. В конце 1960-х восторжествовала объективная оценка наследия «Мира искусства» и Бакста сперва в общих трудах об искусстве рубежа XIX–XX столетий и отдельных его видах, а с середины 1970-х - в начавших издаваться монографиях, альбомах и статьях, посвященных мастеру. В 2012 году, благодаря публикации книги «Моя душа открыта», россияне узнали еще одну грань таланта Бакста - литератора и мыслителя. Устроенная в московской галерее «Наши художники» выставка «Лев Бакст. Открытие материи» (2013) дала представление о ранее скрытой от российских любителей искусства сфере творчества мастера - об эскизах рисунков тканей, над которыми он работал в последние годы жизни.
Подобно коллегам по «Миру искусства», Бакст был многообразно одарен. Начитанный, искренне увлеченный художеством, добрый, умевший дружить, он органично вошел в кружок «невских пиквикианцев», членам которого было суждено стать ядром объединения «Мир искусства».
Лев (Леон) Бакст (1866-1924) – всемирно известный живописец и график, внесший неоценимый вклад в русское театрально-декорационное искусство эпохи его расцвета. Именно костюмы и декорации, исполненные по эскизам Льва Бакста, обусловили беспримерный успех легендарных «дягилевских сезонов» – балетных и оперных постановок в России, Франции и других странах. На выставке, приуроченной к 150-летнему юбилею выдающегося мастера, показано около 100 живописных, графических и театрально-декорационных работ из собрания Русского музея, Третьяковской галереи и других музейных коллекций.
С середины 1890-х годов Лев Бакст входит в кружок писателей и художников, объединившихся вокруг Сергея Дягилева и Александра Бенуа, и в дальнейшем становится одним из инициаторов создания общества «Мир искусства» – одного из наиболее ярких явлений в русской культуре рубежа XIX и ХХ веков. В работах 1890 – 1900-х годов – в живописных портретах и пейзажах, образцах книжной и журнальной графики и композициях, связанных с образом античного мира, органично соединились традиции реалистического искусства, ясность пластического языка неоклассицизма, изысканность линии и яркая декоративность стиля модерн.
Пристальный интерес к наследию античности, Древнего и средневекового Востока наиболее полно раскрылся в сценических работах Бакста конца 1900-1910-х годов, связанных с «дягилевскими сезонами» (оформление балетных постановок «Клеопатра», «Шехерезада», «Карнавал», «Нарцисс», «Дафнис и Хлоя» и других). Эскизы костюмов и декораций, отмеченные высочайшим мастерством исполнения, оказали колоссальное влияние на развитие искусства театра во всем мире, став уникальным примером сочетания смелого новаторства и пристального интереса к художественным традициям далекого прошлого.
Генеральный спонсор выставки - ПАО Банк ВТБ
В Русском музее открылась выставка к 150-летию Льва Бакста (1866-1924) — первая в России большая выставка главного художника дягилевских сезонов, которую с оговорками можно назвать ретроспективной и которая могла бы быть еще больше. К сожалению, Бакст эмигрантского периода по-прежнему остается для нас неизвестным художником.
Невероятно, но факт. Это первое подобие ретроспективы Бакста в России. И это всего лишь третья персональная выставка Бакста в России. В 1966 году — к столетию со дня рождения — устроили скромную экспозицию работ для театра в ленинградском Театральном музее, тогда и не смевшем мечтать о коллекции Лобановых-Ростовских, теперешней музея гордости и балетных эскизов Бакста кладези. В 2013 году в московской галерее "Наши художники" показывали купленное в США собрание поздних бакстовских гуашей — эскизов рисунков для тканей. Всего лишь третья выставка Бакста в России. Бакста! Которого при жизни выставляли в Париже, Лондоне, Берлине, Нью-Йорке, Стокгольме — и продолжают выставлять до сих пор. Который в XX веке был первым художником из России, прославившимся на Западе — раньше Кандинского, Шагала, Лисицкого, Малевича. Который принес Дягилеву и "Русским сезонам" чуть ли не половину успеха. Которого костюмы вывели в звезды Иду Рубинштейн. Которого портреты — сертификаты любви и признания — оставили Модильяни, Пикассо и Кокто, и это не считая Серова, Малявина, Кустодиева и даже Стравинского.
С одной стороны, может показаться несправедливым, что главная выставка года Бакста идет в Белоруссии. Ну хорошо, родился в Гродно. Но ведь рос и мужал в Петербурге! В петербургской гимназии отучился, в петербургской академии отмучился, с мирискусниками будущими сблизился лет за десять до появления "Мира искусства", самого что ни на есть петербургского феномена в истории отечественного искусства, был и одним из учредителей объединения, и оформителем журнала, и даже книжную марку "Мира искусства" именно он нарисовал. Был среди мирискусников (если не среди всех художников Серебряного века) самым последовательным пропагандистом античности и подлинного, антиакадемического классицизма: тут и балеты в Эрмитажном и Мариинском театрах, и "Аполлон", и школа Званцевой. Школа Званцевой, где он учил проникаться духом классики не только Шагала, о чем все помнят, но и Тырсу, эталон ленинградской графики, а потом, уходя из учителей, рекомендовал вместо себя молодого скандалиста Петрова-Водкина, развернувшегося на преподавательском поприще, и выходит, что ленинградская классицизирующая петров-водкинская школа отчасти обязана своим рождением мудрости Бакста. Есть ли более петербургский художник, нежели этот гродненский уроженец?
Правда, Петербург время от времени грубо напоминал Баксту, что он — белорусский еврей. Например, когда Бакст на большую серебряную медаль в академии представил такое "Оплакивание Христа", где все персонажи имели физиономии отнюдь не брюлловские, а как у жителей черты оседлости — исключительно ради исторической достоверности. Грандиозный скандал, экстренное заседание академического совета, вызов на ковер, этнографически правдивый холст перечеркнут крест-накрест — он поспешил уйти из вольнослушателей. Или, например, когда Бакст развелся с дочерью Третьякова (ее импрессионистический портрет привезли на выставку из Третьяковки), ради брака с коей ранее принимал лютеранство, и вернулся к вере отцов. Его, вновь ставшего иудеем, тут же лишили вида на жительство в столице — он предпочел Париж черте оседлости. Были и прочие истории с антисемитским душком. Так что, с другой стороны, может, это и справедливо, что главная выставка года Бакста идет в Белоруссии.
Тем более что Национальный художественный музей в Минске действительно расстарался: хотя вещей юбиляра в белорусских музеях и частных коллекциях мало, на выставку удалось заполучить лучшие балетные эскизы и костюмы из петербургского Музея театрального и музыкального искусства, к тому же Бакст вставлен в великолепную "раму эпохи" из работ современников и единомышленников — от Серова и Врубеля до Чюрлениса и Кокто, гениального хроникера дягилевской антрепризы. Выставку повезут в Вильнюс и Ригу, а закончит она свое турне в Гродно — на родине виновника торжества. Тогда как Русскому музею не удалось отыскать и заполучить работы Бакста из европейских и американских собраний: того, что он делал после окончательного отъезда из Петербурга в Париж и что, собственно, вызвало эту безумную парижскую, лондонскую и нью-йоркскую бакстоманию, мы не увидим. А как хотелось увидать "живьем" его портрет Иды Рубинштейн из Музея Метрополитен — в рассуждении того же Серова! Не говоря уже о балетных эскизах из Метрополитен, MoMA, Помпиду, парижского Музея декоративного искусства, Виктории и Альберта, музеев Страсбурга, Хартфорда, Балтимора, Кембриджа, Оксфорда. Впрочем, упрекать Русский музей не в чем: денег на производство серьезных выставок нашим музеям давно не выделяют, Россия сегодня — в состоянии музейной войны с США, да и у Министерства культуры свои приоритеты — оно тратит все силы и средства на пропаганду "романтического сталинизма". В общем, и на том спасибо, что выписали множество вещей из Третьяковки, Бахрушинского музея, Псковского и Новгородского музеев-заповедников, что привезли из "Наших художников" американские рисунки для тканей и что пошили костюмы по бакстовским эскизам.
Вначале мы видим художника, про каких обычно говорят — ничто не предвещало. И в академии не лучший ученик, и в "Мире искусства" не первый гений. Великолепный портретист — пошел бы только по этой части, был бы у Серова, ближайшего его друга, еще один повод для огорчений. Сносный пейзажист. Хороший книжный график, бердслеянско-сомовского толка, хороший афишист, но не Лотрек. Конечно, столь скандализировавший петербургскую публику "Ужин" с фрейдистской ехидной, поедающей апельсины, может считаться одной из эмблем русского ар-нуво. И конечно, прекрасен автопортрет в виде "Вазы", словно бы предвосхищающий де Кирико и Магритта. Но обе его махины 1900-х — и "Встреча адмирала Авелана в Париже", заказанная великим князем Алексеем Александровичем для военно-дипломатических нужд, и "Древний ужас", писавшийся для себя как мирискуснический манифест и вызвавший к жизни целый философический трактат Вячеслава Иванова,— не производят того впечатления, какое должны бы были производить: Бакст тоже был одержим тогда идеей большой картины. Если только не узнать в толпе на площади Республики, встречающей адмирала, разбушевавшийся фокинско-нижинский кордебалет, а в гибнущем древнем мире за спиной коры с синей птицей в руке — роскошный занавес или задник.
Затем мы видим художника — мировую знаменитость в самом конце пути: эскизы тканей, сделанные для одного нью-йоркского промышленника перед самой смертью, в 1923-1924 годах,— это Бакст после всего. После фурора, произведенного в Париже и Лондоне, после того как за ним гонялись пионеры высокой моды Пуаре и Ворт, выпрашивая наброски к туалетам, после того как он — всего-навсего театральный декоратор — сделался фигурой, равной Д"Аннунцио, Кокто, Стравинскому, Пикассо. После того как совсем, кажется, спятивший Бунин просил его замолвить словечко перед Роменом Ролланом, чтобы ему дали Нобелевскую премию. Это удивительно красивые рисунки — ар-деко avant la lettre, квинтэссенция дягилевских сезонов, винегрета эпох и стилей, где индейские божки скачут на индийских слонах мимо луковичных куполов в хохломе и гжели.
Между этими частями выставки напрашивается большой театрально-балетный раздел. Он вынесен в самый конец экспозиции: там немного ранних эскизов для Мариинки и Александринки, три эскиза к дягилевским спектаклям, бесподобный портрет Дягилева с няней и колоссальный "Элизиум" — занавес для Драматического театра Комиссаржевской. Можно представить себе, что за этим занавесом скрывается от зрителей Бакст "Русских сезонов" — "Клеопатры", "Шехеразады", "Жар-птицы", "Видения Розы", "Нарцисса", "Синего бога", "Послеполуденного отдыха фавна", "Дафниса и Хлои", "Бабочки", "Легенды об Иосифе", "Спящей красавицы". Тот, которому под конец стали подражать и Бенуа, и Рерих, и Судейкин. Который сделал костюм, ранее считавшийся чем-то вторичным на фоне задника, кулис и занавеса, главным элементом театральной декорации. Который увидел балетную сцену как живую и подвижную абстракцию под стать музыке, где кружатся и мелькают, словно в футуристическом калейдоскопе, яркие костюмные пятна. Которому недостаточно было одних тканей, и он рисовал прямо на обнаженных ногах, руках и плечах танцовщиков. Которого эскизы костюмов — с всегда живыми и танцующими, как на греческих вазах, фигурами — превращаются в совершенно самостоятельный и самоценный жанр "Leon Bakst". Которого за буйство цвета попрекали варварской азиатчиной, иногда вполне недвусмысленно намекая на его "восточное" происхождение, а он был поклонником Венеции и только что открытого минойского Крита. За этим комиссаржевским занавесом — тот Бакст, что все никак не вернется в нашу черту оседлости.
"Лев Бакст. 1866-1924" . Санкт-Петербург, Русский музей, корпус Бенуа, до мая 2016 года
С 24 февраля по май 2016 года в четырех залах корпуса Бенуа можно будет увидеть самую масштабную выставку произведений Льва Бакста.
В 2016 году исполняется 150 лет со дня рождения Льва Самойловича Бакста, более трех десятилетий на родине и за границей творившего во славу русского искусства. Его жизни и творчеству посвящено множество исследований и воспоминаний на разных языках мира.
Между тем, наследие этого самого известного в мире члена содружества «Мир искусства» до сих пор досконально не изучено: не существует полного каталога его работ, не выявлена и не воспроизведена большая часть заказных портретов, декоративных панно и жилых интерьеров, над которыми он работал во Франции, Англии и США в 1910-1920-х годах.
В 1930-1960-е годы в СССР Бакст разделил судьбу коллег по «Миру искусства»: его творчество или замалчивалось, или подвергалось социологической критике. Когда в 1964 году издавались «Очерки по истории русского портрета конца XIX — начала XX века», в них еще не нашлось места для работ этого известного портретиста. В конце 1960-х восторжествовала объективная оценка наследия «Мира искусства» и Бакста сперва в общих трудах об искусстве рубежа XIX-XX столетий и отдельных его видах, а с середины 1970-х — в начавших издаваться монографиях, альбомах и статьях, посвященных мастеру. В 2012 году, благодаря публикации книги «Моя душа открыта», россияне узнали еще одну грань таланта Бакста — литератора и мыслителя. Устроенная в московской галерее «Наши художники» выставка «Лев Бакст. Открытие материи» (2013) дала представление о ранее скрытой от российских любителей искусства сфере творчества мастера — об эскизах рисунков тканей, над которыми он работал в последние годы жизни.
Подобно коллегам по «Миру искусства», Бакст был многообразно одарен. Начитанный, искренне увлеченный художеством, добрый, умевший дружить, он органично вошел в кружок «невских пиквикианцев», членам которого было суждено стать ядром объединения «Мир искусства».
Лев (Леон) Бакст (1866-1924) - всемирно известный живописец и график, внесший неоценимый вклад в русское театрально-декорационное искусство эпохи его расцвета. Именно костюмы и декорации, исполненные по эскизам Льва Бакста, обусловили беспримерный успех легендарных «дягилевских сезонов» - балетных и оперных постановок в России, Франции и других странах. На выставке, приуроченной к 150-летнему юбилею выдающегося мастера, показано около 100 живописных, графических и театрально-декорационных работ из собрания Русского музея, Третьяковской галереи и других музейных коллекций.
С середины 1890-х годов Лев Бакст входит в кружок писателей и художников, объединившихся вокруг Сергея Дягилева и Александра Бенуа, и в дальнейшем становится одним из инициаторов создания общества «Мир искусства» - одного из наиболее ярких явлений в русской культуре рубежа XIX и ХХ веков. В работах 1890-1900-х годов - в живописных портретах и пейзажах, образцах книжной и журнальной графики и композициях, связанных с образом античного мира, органично соединились традиции реалистического искусства, ясность пластического языка неоклассицизма, изысканность линии и яркая декоративность стиля модерн.
Пристальный интерес к наследию античности, Древнего и средневекового Востока наиболее полно раскрылся в сценических работах Бакста конца 1900-1910-х годов, связанных с «дягилевскими сезонами» (оформление балетных постановок «Клеопатра», «Шехерезада», «Карнавал», «Нарцисс», «Дафнис и Хлоя» и других). Эскизы костюмов и декораций, отмеченные высочайшим мастерством исполнения, оказали колоссальное влияние на развитие искусства театра во всем мире, став уникальным примером сочетания смелого новаторства и пристального интереса к художественным традициям далекого прошлого.