У Одина Всеотца было два ворона, Хугин и Мунин. Они летали над всеми мирами и каждый день возвращались в Асгард, чтобы рассказать Одину обо всем, что видели и слышали. Однажды день миновал, а вороны не вернулись. Тогда Один, стоя на башне Хлидскьяльв, сказал себе:
Мне за Хугина страшно,
За Мунина и подавно,
Где мои вещие птицы?
Миновал еще день, и вороны прилетели и сели на плечи Одину. Тогда Всеотец пошел в Зал Совета у златолистной рощи Глясир и стал внимать откровениям Хугина и Мунина.
Говорили они ему только о дурных предвестиях и предзнаменованиях. Всеотец не открыл обитателям Асгарда, о чем поведали ему вороны. Но Фригг, его владычица, прозрела в очах супруга предвестия и предзнаменования грядущих бед.
И когда он завел речь об этих бедах, Фригг сказала:
- Не пытайся отвратить то, что должно случиться. Пойдем к священным норнам, сидящим у источника Урд, и посмотрим, не исчезнут ли дурные предвестия и предзнаменования, когда ты заглянешь им в глаза.
И вот Один и боги покинули Асгард и отправились к источнику Урд, где под огромным корнем Иггдрасиля, оберегая пару дивных лебедей, сидели три норны. В путь двинулись Один, и Тюр, великий воитель, и Бальдр, прекраснейший и драгоценнейший из всех богов, и Тор со своим молотом.
Радужный мост вел из Асгарда, города богов, в Мидгард, мир людей. Но другой радужный мост, еще более чудесный и трепетный, вел от Асгарда к тому корню Иггдрасиля, под которым плескались воды источника Урд. Этот радужный мост редко бывал виден людям. И там, где соединялись концы двух радуг, стоял златозубый Хеймдалль, страж богов, хранитель пути к источнику Урд.
- Открой ворота, Хеймдалль, - обратился к нему Всеотец, - открой ворота, ибо сегодня боги посетят священных норн.
Без единого слова Хеймдалль широко распахнул ворота, за которыми начинался мост более яркий и более зыбкий, чем любая радуга, видимая с земли. Тогда Один, и Тюр, и Бальдр ступили на него. Тор последовал за ними, но прежде чем его нога опустилась на мост, Хеймдалль положил руку ему на плечо.
- Ты не можешь идти этой дорогой, Тор, - сказал Хеймдалль.
- Что? Ты, Хеймдалль, остановишь меня? - вскричал Тор.
- Да, потому что я хранитель пути к норнам, - отвечал Хеймдалль. - Ты со своим молотом слишком тяжел. Мост, который я охраняю, обломится под тобой, Тор Молотоносец.
- И все же я пойду к норнам вместе с Одином и моими собратьями, - сказал Тор.
- Но не этой дорогой, Тор, - повторил Хеймдалль. - Я не допущу, чтобы под твоей тяжестью и тяжестью твоего молота рухнул мост. Оставь мне свой молот, если собираешься идти здесь.
- Нет, нет! - отшатнулся Тор. - Я никому не доверю молот, защищающий Асгард и ничто не помешает мне пойти с Одином и моими собратьями.
- Есть другой путь к источнику Урд, - сказал Хеймдалль. - Видишь эти две широкие клубящиеся реки - Кермт и Эрмт? Можешь ли ты перейти их вброд? Они холодны, и испарения их удушливы, но они приведут тебя к источнику Урд, где сидят три священные норны.
Тор посмотрел на две широкие кипучие реки. Воды их были холодны, а испарения удушливы. И все же, переходя их, он сможет нести на плече молот, который никому не решается доверить. Он шагнул в дымящуюся реку, омывавшую основание радужного моста, и с молотом на плече стал пробираться к другой реке.
Один, Тюр и Бальдр были уже у источника Урд, когда Тор выбрался из бурлящей реки, мокрый и запыхавшийся, но по-прежнему с молотом на плече. Тюр, прямой и красивый, опирался на свой меч, сплошь испещренный магическими рунами. Бальдр стоял с опущенной головой и с улыбкой на устах, очарованный тихой песней двух чудесных лебедей, а подле него стоял Один Всеотец, в своем синем плаще, окаймленном золотыми звездами, без шлема-орла на голове и без копья в руках.
Три норны - Урд, Верданди и Скульд - сидели у источника, вытекавшего из дупла огромного корня Иггдрасиля. Урд была седовласой старухой, Верданди - юной красавицей, а Скульд почти невозможно было разглядеть, потому что она сидела позади сестер и волосы падали ей на лицо. Урд, Верданди и Скульд прозревали все прошлое, все настоящее и все будущее. Всеотец заглянул им в глаза, даже в глаза Скульд. Долго, долго взирал он на норн божественными зеницами, пока другие слушали песнь лебедей и шорох листьев Иггдрасиля, падающих в источник Урд.
И в глазах норн воочию увидал Всеотец предвестия и предзнаменования, о которых поведали ему Хугин и Мунин. И тут через радужный мост перешли Фригт, Сив и Нанна, жены Одина, Тора и Бальдра. Фригг посмотрела на норн, потом обратила взор, полный любви и печали, на Бальдра, своего сына, и, отступив, положила руку на голову Нанны.
Всеотец оторвал взгляд от норн и перевел его на Фригг, свою царственную супругу.
- Я должен на время покинуть Асгард, супруга Одина, - молвил он.
- Да, - отозвалась Фригг. - Многое нужно сделать в Мидгарде, мире людей.
- Я обращу свое знание в мудрость, - продолжал Один, - дабы то, что неминуемо случится, по возможности обернулось к лучшему.
- Тебе нужно идти к источнику Мимира, - сказала Фригг.
- Я пойду к источнику Мимира, - сказал Один.
- Иди, супруг мой, - сказала Фригг.
Они опять прошли по радужному мосту, более чудесному и более зыбкому, чем тот, который люди видят с земли. Все вернулись по радужному мосту, асы и асини, Один и Фригг, Бальдр и Нанна, Тюр со своим мечом и Сив рядом с Тюром. Что до Тора, то он с молотом Мьёлльниром на плече опять побрел через кипящие реки Кермт и Эрмт.
Малютка Хнос, самая юная из обитателей Асгарда, стояла рядом с Хеймдаллем, стражем богов и хранителем моста, ведущего к источнику Урд, когда Один Всеотец и его царственная супруга Фригг с поникшими головами вышли из огромных ворот. И она слышала, как Один произнес:
- Завтра я стану Вегтамом Странником, бредущим по дорогам Мидгарда и Ётунхейма.
Подробная инструкция по поиску и уничтожению всех глаз Одина в скандинавских приключениях Кратоса
God of War образца 2018 года полна коллекционных предметов всех мастей, на поиск и сбор которых можно потратить не меньше часов, чем на прохождение основной сюжетной ветки игры.
В рамках данного материала мы расскажем, где найти и как убить 51 ворона Одина в God of War. Так как многие птицы находятся в недоступных на ранних этапах игры местах, будьте готовы к спойлерам.
Диколесье
- Единственный ворон в этой локации кружит над ареной в тайном чертоге Одина. Там же можно найти и разрыв между мирами.
Переправа
- На каменном алтаре справа от основного пути, недалеко от первой встречи с Броком.
- В пещере после «семейной» головоломки, в просторном помещении перед выходом на арену сражения с троллем Бренна Дейди. Птица сидит на освещенном солнцем уступе, поэтому разглядеть ее крайне сложно.
- На арене сражения с троллем Бренна Дейди, на вершине одной из «костей» в центре локации.
- На крыше одного из домов в сгоревшей деревне. Легче всего этого ворона сбить еще до того, как вы спрыгнете в поселение.
- Во время второго посещения дома ведьмы (после выполнения сюжетного задания «Внутри горы») взберитесь на уступ слева от черепахи. Пройдя мимо неактивного сундука Норна, вы увидите данный глаз Одина.
- Последний ворон в данном регионе сидит в тайном чертоге Одина, а, точнее, на статуе справа от входа на арену сражения с валькирией.
Предгорье
- У подножия горы, на скале слева от деревянного подъемника за авторством Синдри.
- В секретном чертоге Одина, на балке над мистическими вратами.
Гора
- У основания деревянного моста, незадолго до первой рунной колонны с выбором символа.
- Дойдя до первой лавки Брока в локации, подойдите к уступу, с которого открывается вид на «внутренности» горы – птица будет кружить над пропастью.
- На втором этаже помещения с гигантской тележкой, рядом с третьим подвесным мостом, по которому можно будет пройти.
- В секретном чертоге Одина, слева от входа на арену сражения с валькирией. Ворон сидит на каменном балкончике.
Смотровая башня
- Птица кружит непосредственно над данной областью. Чтобы в нее попасть, нужно встать на возвышение у моста Тюра либо дождаться второго отлива на озере и зайти с противоположной стороны.
Ландсутерские рудники
- Птица сидит на деревянной конструкции над лавкой Брока.
- Второй ворон в этой области обитает в помещении с протекающей через пещеру рекой (нижняя часть рудника). Глаз Одина сидит на скале под строительными лесами.
Берега Девяти
- На палубе разбитого корабля. Попасть в птицу можно с вершины нифльхеймской башни.
Железная бухта
- Стоя на палубе корабля напротив рунной двери, вы сможете увидеть эту летающую над скалами к западу птицу.
Остров смерти
- Причалив у берега, поверните налево и пройдите чуть вперед – ворон будет сидеть на камне между двумя скалами.
Хранилище Фафнира
- На вершине деревянного крана рядом с причалом.
- Ворон кружит в области над мастерской Синдри.
- На ветке рядом с водопадом перед ареной сражения с драуграми возле собственно хранилища Фафнира.
- Птица сидит над входом в хранилище.
- Глаз Одина летает кругами над центральным залом хранилища.
Забытые пещеры
- Стоя на вершине свартальвхеймской башни, повернитесь на 180 градусов и пройдите через двойные двери. Подойдите к краю платформы – птица будет сидеть внизу.
- Птица расположилась на вертящемся столбе неподалеку от .
Конунсгард
- На пути к самому Конунсгарду поверните налево к ядовитой области. Птица сидит на скалах напротив сундука позади позорного столба.
- Забравшись на верхний ярус области (еще до дракона) и повернув направо, вы увидите данного ворона. Он сидит на скалах за пределами доступной локации.
- На скалах за удерживающим дракона алтарем.
- Пройдя через рунную дверь, двигайтесь по дороге к святилищу, пока не дойдете до подвесного моста. Сбросив его, посмотрите направо – ворон будет сидеть на соседней скале.
- Непосредственно в самом замке, поверните на первой развилке направо и пробегите мимо святилища мифов в дальнюю комнату. Птица пристроилась на камнях в потолочной дыре.
Крепость Нортри
- На балке напротив лавки Синдри.
- На решетчатых воротах напротив главного корабля.
Тело Тамура
- Слева от причала, на обломках крепостной стены за мистическими вратами.
- В тайном чертоге Одина, на ветке дерева над ареной сражения с валькирией.
- Несмотря на принадлежность к локации «Совет валькирии», данный ворон на самом деле сидит на носу лодки одного из гребцов Ньорда рядом со входом в канал каменщика.
Каменный водопад
- Стоя на вершине локации, рядом с водяным колесом, посмотрите в сторону водопада на западе – птица пристроилась на скале над ним.
Кладовая Бури
- С берега данной локации посмотрите в сторону каменного водопада – птица будет летать вокруг скалы слева от него. Как вариант, можете сбить этого ворона, стоя на краю платформы на самом каменном водопаде.
Вейтургард
- Первая птица в данной области летает вокруг статуи Тора из просьбы «Падение молота».
- За алтарем, к которому прикован красный дракон, есть две деревянные преграды. Ворон спрятался за левой.
- Глаз Одина притаился между скал слева от запертой на четыре руны двери храма. Тут же находится
Пара воронов в скандинавской мифологии, которые летают по всему миру Мидгарду и сообщают богу Одину о происходящем. На древнеисландском Huginn означает «думающий», а Muninn — «помнящий» (или «мысль» и «память» соответственно).
Вороны упоминаются в таких литературных памятниках Скандинавии XIII века, как Старшая и Младшая Эдда, Круг Земной, Третий грамматический трактат Олава Тордарсона, а также в скальдической поэзии.
В этих произведениях Хугин и Мунин описываются как служащие Одину вороны, которые садятся на его плечи и снабжают его информацией. В Круге Земном рассказывается, как Один наделил воронов речью. Роль Хугина и Мунина как посланников верховного аса связана с традицией шаманских практик и с общей символикой германских народов, изображающих ворона источником скрытых знаний.
Спутники Одина — во́роны Хугин и Мунин («думающий» и «помнящий») и волки Гери и Фреки («жадный» и «прожорливый»), его ездовое животное — восьминогий конь Слейпнир (Sleipnir, «скользящий»). В Валхалле Одину и его дружине прислуживают валькирии — девы, определяющие судьбу воинов на поле битвы, выбирающие героев для Валхаллы. Оружие Одина — копьё Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо цели и поражает насмерть всякого, в кого попадает. Корабль Одина — Скидбладнир (Skíðblaðnir, «сложенный из тонких дощечек»), самый быстрый корабль мира, вмещающий любое количество воинов, который, однако, можно при надобности сложить и спрятать в карман.
Хугин и Мунин суть лишь олицетворение умственных сил Одина. В честь этих воронов шведы назвали переодорудованные для разведки на средства Пентагона два транспортника DC-3,шпионившие за советскими в средствами ПВО в интересах НАТО и Швеции. В честь Хугина был назван шведский самолет-разведчик на базе транспортника Дуглас DC-3 ,сбитый советским истребителем МиГ-15 в период холодной войны после нарушения воздушного пространства СССР в 1952 году.
Мифология Севера
Мыслью и Памятью их называем, как символы Одина их признаем. Две древние птицы над миром летают, не скрыться от них нам ни ночью ни днем.
Ведь все помнят, что у Великого Одина Всеотца было два ворона, два его верхных спутника?
Их звали Хугин и Мунин - пара воронов в скандинавской мифологии, которые летают по всему миру Мидгарду и сообщают богу Одину о происходящем. На древнеисландском Huginn означает «мыслящий», а Muninn - «помнящий» (или «мысль» и «память» соответственно).
Северным солнцем хладным сверкают звеньями
Воинов кольчуги. И жизни хранит узор.
Злобно блестят глазами, колышат перьями,
Жадно вдыхают воздух скалистых гор
Вороны чёрные. И, небесами синими,
Только услышав порывистый звон меча,
Клювом поводит, перо на кольчугу выронив,
Мунин срывается в путь с моего плеча,
Он принесёт мне вести о сагах древности,
О бесконечных войнах добра со злом,
Я поднимаю кубок в честь клятвы верности,
Чтобы кровавым сретникам повезло.
Чтобы о славных воинах долго помнили,
Пили в их честь хмельное из черепов,
Были дома их ценной добычей полными,
Чтобы растили крепких, лихих сынов.
Знали, что боги в них неспроста поверили,
Хоть до Вальхаллы так тяжелы пути.
Дело лишь в храбрости, вере, искусстве, времени.
Я выпускаю Хугина. Пусть летит,
Пусть мне приносит знания, в светлых странствиях
Он постигает мудрость былых времён,
Он принесёт мне песни о постоянстве и
Славе, гремящей звуках чужих имен.
И разлетятся с криком, сорвутся в стороны,
Вновь растворятся в кронах. Глухой зимой
Фьорды объяты. Я отпускаю воронов,
Я буду ждать их. Долог их путь домой.
Во́роны упоминаются в таких литературных памятниках СкандинавииXIII века, как Старшая и Младшая Эдда, Круг Земной, Третий грамматический трактат Олава Тордарсона, а также в скальдической поэзии.
В этих произведениях Хугин и Мунин описываются как служащие Одину вороны, которые садятся на его плечи и снабжают его информацией.
В Круге Земном рассказывается, как Один наделил воронов речью. Роль Хугина и Мунина как посланников верховного аса связана с традицией шаманских практик и с общей символикой германских народов, изображающих ворона источником скрытых знаний.
С точки зрения «функциональности» вороны Хугин и Мунин представляют собой достаточно любопытные мифологические образы. В песни «Речи Гримнира» Один говорит о том, что Хугин и Мунин располагаются у него на плечах. Каждое утро Всеотец отправляет птиц странствовать по Девяти Мирам (не только по Мидгарду), и каждый вечер они возвращаются, чтобы поведать великому асу о том, что творится во Вселенной. Это не посланники богов, как полагали ранние исследователи скандинавских мифов. Вороны Хугин и Мунин не показываются ни людям, ни етунам, они лишь наблюдают, слушают и запоминают, это, образно выражаясь, личные «шпионы» Одина, которые собирают для него необходимую информацию.
Мотив общения людей (или богов) с птицами является традиционным для европейского оккультизма. При этом нет никаких упоминаний о том, как именно Один внимает Хугину и Мунину, вероятно, вороны говорят на языке асов (в «Круге Земном» Стурлусон упоминает, что Один сам обучил своих птиц). Это вполне логично, если брать в расчет древний, но ошибочный миф о том, что вороны живут очень долго и за свою жизнь могут многому обучиться. В действительности вид Corvus corax живет от 10 до 30 лет в дикой природе, а в неволе – не более 75-80. Тем не менее, экспериментально подтверждено, что вороны действительно способны изучить человеческую речь, хоть и на уровне пятилетнего ребенка (на этот счет данные различных исследований расходятся). А если учесть, что вороны Хугин и Мунин имеют «божественное» происхождение, и служат Одину, потенциально бессмертному существу, то вполне вероятно, что срок их жизни (а, следовательно, и опыт) также неограничен.
Вороны Одина – эзотеризм образа Вороны Одина Хугин и Мунин многими скандинавоведами рассматриваются как глубинный, комплексный образ северной шаманической традиции. В частности, известный фольклорист Джон Линдоу говорит о том, что путешествия Хугина и Мунина – суть метафорическое изображение шаманского путешествия, когда человек входит в особое трансцендентное состояние, которое можно классифицировать как экстатический транс. При этом в уже упомянутой песни «Речи Гримнира» Один упоминает, что боится за своих воронов Хугина и Мунина, когда отправляет их странствовать. Здесь Линдоу видит завуалированное предупреждение: без должной подготовки шаман может не вернуться из транса, навсегда «потерявшись среди миров», оставшись в измененном состоянии восприятия, грубо говоря – он попросту сойдет с ума. Немецкий филолог и историк Рудольф Зимек говорит о том, что образ воронов Хугина и Мунина – это символическое воплощение ментальной (умственной) силы Одина.
Это прямое указание на то, что владыка Асгарда знает все обо всем, ибо он настолько велик и непостижим в своем величии. В связи с этим не ясна трактовка образа Хлидскьяльва, престола Одина, который также позволяет видеть все уголки Девяти Миров.
Бог Воронов. Бог Повешенных.
Бог воронов, бог повешенных… Хугин и Мунин – популярные образы в средневековой поэзии, известны скандинавские кеннинги «слуга Одина», «путешественник по мирам», «незримо присутствующий», и все это метафорические определения ворона. В связи с этим и самого Одина часто называют богом воронов. Возможно, именно поэтому в позднесредневековом скандинавском фольклоре Один стал богом висельников, ведь вороны – падальщики, и они всегда присутствуют там, где можно отыскать гниющую плоть.
С этой чертой воронов образ Хугина и Мунина приобретает оригинальный колорит и особую значимость для скандинавоведов. В «Третьем грамматическом трактате» Тордасон пишет: «Вспорхнули вороны с плеч Хникара, к повешенным – Хугин, к мертвецам – Мунин». Этот момент очень важен, ведь во многих средневековых текстах говорится о том, что в жертву владыке Асгарда нередко приносили людей. Несмотря на то, что с высокой долей вероятности это лишь эффектный речевой оборот, образ получается довольно ярким и запоминающимся, он вновь отсылает нас к висельникам (ведь сам Один висел на Иггдрасиле вниз головой, как повешенный, чтобы «открыть» руны) и воронам. И здесь стоит развеять всякие мифы относительно «жертвоприношений Одину». В Стурлусоновской «Саге об Инглингах» упоминается, что князь Уппсалы Аун «принес своего старшего сына в жертву Одину». Однако эту фразу не стоит воспринимать буквально. Современные фольклористы считают, что в этом эпизоде говорится о том, что Ауну пришлось сделать своего первенца жрецом Одина. По сути это и есть жертва, ведь традиционно старший сын должен наследовать трон, но, будучи жрецом, он не может этого сделать.
Любопытно отметить, что вороны Хугин и Мунин настолько полюбились скандинавам, что во время холодной войны шведы назвали их именами разведывательные зонды. В 1952 году самолет-разведчик Хугин был сбит пилотом МиГ-15, это важный исторический эпизод, который теоретически мог привести к началу полноценных военных действий.
Спасибо за внимание.