Образ капитана Волка Ларсена в романе Д. Лондона «Морской волк»

Джек Лондон и «Морской волк»

«Джек Лондон родился в городе Сан-Франциско, штат Калифорния, 12 января 1876 года, в семье разорившегося фермера. Он рано начал самостоятельную жизнь, полную лишений и труда. Школьником он продавал на улицах города утренние и вечерние газеты и весь свой заработок до единого цента приносил родителям» Федунов П., Д. Лондон. В книге: Джек Лондон. Сочинения в 7 томах. Т 1. М., 1954. С 6-7. «В 1893 году простым матросом отправился в первое морское путешествие (к берегам Японии). В 1896 году самостоятельно подготовился и успешно сдал экзамены в Калифорнийский университет. Он изучал художественную литературу, естественные науки, читал множество книг по истории и философии, стремясь расширить свой кругозор и глубже познать жизнь» Федунов П., Д. Лондон. В книге: Джек Лондон. Сочинения в 7 томах. Т 1. М., 1954. С 9.

К двадцати трём годам Лондон менял множество занятий, арестовывался за бродяжничество (это приключение стало темой для одного из его рассказов) и выступления на социалистических митингах, примерно год работал старателем на Аляске во время «золотой лихорадки».

Будучи социалистом, он решил, что при капитализме легче всего заработать деньги писательским трудом и, начав с коротких рассказов в «Трансконтинентальном ежемесячнике («За тех, кто в пути», «Белое безмолвие» и т.д.). Он быстро завоевал литературный рынок восточного побережья произведениями о приключениях на Аляске. Как и в наше время, работы этой темы пользовались большой популярностью. В 1900 году Лондон опубликовал свой первый сборник рассказов «Сын волка». В течение следующих семнадцати лет он выпускал по две и даже три книги в год: сборники рассказов, повести.

В 1904 вышел один из самых знаменитых романов Джека Лондона «Морской волк».

22 ноября 1916 года Лондон умер в Глен-Эллене, штат Калифорния, от смертельной дозы морфия, которую он принял или с целью умерить боль, вызванную уремией, или сознательно, желая покончить с жизнью (это так и остается тайной). В 1920 году посмертно был издан роман «Сердца трёх».

«Лондон является одним из предшественников современной прогрессивной американской литературы» Федунов П., Д. Лондон. В книге: Джек Лондон. Сочинения в 7 томах. Т 1. М., 1954. С 38. И по сей день, он остается одним из самых читаемых авторов мира.

Роман «Морской Волк»

Весной 1903 года Джек Лондон начал писать новый роман «Морской волк». С января по ноябрь 1904 года роман печатался в журнале «Century Magazine», а в ноябре уже вышел отдельной книгой.

Своим романом Лондон «выступает продолжателем традиций американских писателей: Фенимора Купера, Эдгара По, Ричарда Дана и Германа Мелвилла» www.djek-london.ru. Ведь «Морской Волк» был написан по всем канонам морского приключенческого романа. Действие его разворачивается в рамках морского путешествия, на фоне многочисленных приключений.

Кроме того, писатель вводит и некоторые новшества. В своей работе он обращается и к новой теме - теме ницшеанства. Тем самым он поставил перед собой задачу - осудить культ силы и преклонение перед ней, показать в настоящем свете людей, стоящих на позиции Ницше. Он сам писал, что его произведение является атакой на ницшеанскую философию.

«Уже начало романа вводит нас в атмосферу жестокости и страданий. Оно создает настроение напряженного ожидания, подготавливает к наступлению трагических событий. Драматизм действия все время нарастает» Богословский В. Н. Джек Лондон. М., 1964. С. 75-76.

Когда роман появился на прилавках магазинов, он в мгновение ока сделался самой модной из книжных новинок; повсюду только и говорили о нем: одни хвалили, другие ругали. Многие читатели были задеты, более того, оскорблены позицией автора. Другие отважно выступили в его защиту. Что касается критиков, то часть из них называла роман жестоким, грубым - словом, отвратительным. А другая - большая - в один голос утверждала, что это произведение - проявление «редкого и самобытного таланта… и поднимает на более высокую ступень качество современной художественной литературы».

«Через несколько недель после выхода в свет «Морской Волк» числился в списке «бестселлеров». Он был пятым после такой требухи в малиновом сиропе, как «Ряженные» К. Ч. Терстона, «Блудный сын» Х. Кейна, «Кто осмелится нарушить закон» Ф. Марион Крофорда и «Беверли из Граустарка» Дж. Б. Маккатчина. Спустя еще три недели он стоял уже первым, оставив других далеко позади. Двадцатый век наконец-то стряхнул с себя путы своего предшественника» Стоун И. Моряк в седле. Биография Джека Лондона. М., 1984. С. 231-233.

«Сам роман «Морской Волк» ознаменовал собой новую веху в американской литературе - и не только благодаря мощному реалистическому звучанию, обилию фигур и ситуаций, доселе ей незнакомых. Он задает новый тон современному роману, делает его более тонким, сложным, серьезным.

Сегодня это произведение такое же волнующее и глубокое событие в жизни читателя, как в ноябре 1904 года. Он почти не стареет со временем. Многие критики считают его самой сильной работой Лондона. Читатель, взявшийся его перечитывать, пленяется им снова и снова»Стоун И. Моряк в седле. Биография Джека Лондона. М., 1984. С. 233.

Чиркнул на досуге в свою колонку на сайте "Полиса" рецензию на одну из старых любимых книг моего детства.

Недавно решил взять с пыльной полки одну из книг, которой зачитывался ещё в далёком детстве. Это знаменитый роман Джека Лондона «Морской волк».

Главный герой - литературовед Хэмфри Ван-Вейден, живущий богатым бездельником на отцовское наследство. Отправившись на пароходе в гости к другу, он попадает в кораблекрушение. Ван-Вейдена подбирает промысловая шхуна «Призрак», добывающая морских котиков. Экипаж - полууголовный сброд с соответствующими нравами. Капитан - Ларсен по кличке «Волк». Это беспринципный садист, исповедующий философию социального дарвинизма и наделённый феноменальной физической силой. Ларсен отказывается высадить спасённого на берег, решив потехи ради сделать членом команды.

Хэмфри Ван-Вейден

Изнеженный интеллигент попадает в мир, где царит право силы, где человеческая жизнь не ставится в грош. Ему предстоит бороться за статус в этом жестоком окружении. Начав с помощника кока - самого презираемого на судне существа, подлого и жестокого, он в итоге становится вторым на корабле человеком после Ларсена. Попутно он приучается терпеть невзгоды, в совершенстве осваивает ремесло моряка. Свободное от корабельных обязанностей время он проводит в философских беседах с Волком Ларсеном. Как оказалось, несмотря на необразованность, Волк Ларсен имеет разносторонние интеллектуальные увлечения — литература, философия, вопросы морали. Надо сказать, что взлёт Ван-Вейдена обусловило именно то, что он единственный на судне годился в собеседники на такие темы.

Волк Ларсен

Ларсен и Джордж Лич

Надо сказать, порядки на «Призраке» царили страшные. В порядке вещей драки насмерть, поножовщины, даже убийства. Волк Ларсен беспощадно тиранит экипаж — из равнодушия к чужим жизням, для наживы, либо потехи ради. Строптивых матросов, возмущающихся унижениями, он жестоко избивает, изощрённо третирует. Это приводит к неудачному бунту, зачинщиков которого он обрекает на смерть. Ван-Вейден возмущён, и не скрывает этого перед Ларсеном, но бессилен что-либо изменить. На бунт его подвигла лишь любовь - к появившейся на корабле женщине. Такой же подобранной жертве кораблекрушения. (И такой же оторванной от реальной жизни идеалистке). Защищая её, он поднял руку на Волка Ларсена. Потом, пользуясь тем, что капитана скрутил очередной приступ, сбегает на шлюпке вместе с возлюбленной.

Ван-Вейден и Мод Брустер

Через несколько дней их прибивает к безлюдному островку, затерянному в океане. Дальше предстоит борьба за выживание в по сути первобытных условиях. Беглецам пришлось учиться добывать огонь, строить хижины из камней, охотиться с дубиной на морских котиков. (Здесь суровая школа «Призрака» оказалась весьма кстати). А однажды утром они видят у берега прибитый волнами разгромленный «Призрак». На борту - один капитан Ларсен, наполовину парализованный опухолью мозга. Как выяснилось, вскоре после бегства Ван-Вейдена «Призрак» взял на абордаж брат Ларсена, с которым Волк имел лютую вражду. Он сманил команду шхуны, оставив Волка Ларсена в одиночку скитаться в океане. Ван-Вейден ремонтирует разбитый корабль, чтоб покинуть остров. Волк Ларсен тем временем умирает от болезни, последним его словом, накарябанным на бумаге, было «чушь» - ответ на вопрос о бессмертии души.

Ларсен и Ван-Вейден

Волк Ларсен по сути, ключевая фигура книги, хотя весьма поучителен и путь личностного роста Ван-Вейдена. Образом Волка Ларсена можно даже восхищаться (если забыть о том, чем чреват любой конфликт интересов с человеком подобного типажа). Что ж, Джек Лондон сотворил очень цельный, органичный персонаж. Волк Ларсен олицетворяет идеал эгоцентриста, для которого важна лишь выгода и свои капризы. И наделённого силой достаточной, чтоб обеспечить абсолютную власть, хотя бы в пределах изолированного корабельного мирка. Кто-то скажет, что это воплощение ницщеанского сверхчеловека, свободного от оков морали. Кто-то ещё назовёт концентрацией сатанистской морали, призывающей потакать любым желаниям. (К слову, Ларсен отождествлял себя с Люцифером, мятежным ангелом, восставшим против Бога). Заметим, что многие мыслители характеризовали суть зла именно как сверхэгоизм. Как стремление следовать лишь своим желаниям, игнорируя неудобства других людей, запреты морали. Заметим, что вся эволюция культуры человечества по сути была развитием ограничений эгоистичных порывов индивида ради удобства окружающих. Чтоб личностей, подобных Волку Ларсену если не искоренить, то как-то сдерживать.

Томас Магридж, корабельный кок

Ван-Вейден как воплощает идеалы сострадания, прощения, помощи ближнему. Причём он сумел сберечь их даже в жестоком мирке «Призрака». И он не добивает Волка Ларсена даже когда тот пару раз оказывается перед ним совершенно беззащитным.
Но приходится признать, что невнятные рассуждения Ван Вейдена о гуманизме звучат бледно по сравнению с холодной логикой Ларсена. Фактически, он не может ничего возразить по существу. Судьёй же в романе выступает сама жизнь. Стоило появиться более мощной силе, сломившей Ларсена - и экипаж до единого человека отвернулся от него, бросив умирать посреди моря. А умер он на руках тех, кто претерпел от него много обид и чьи «идеалистические предрассудки» он цинично высмеивал. Казалось бы, добро восторжествовало. С другой стороны, зло не было побеждено — в бою или идейной полемике. Оно сдохло само по причине, едва ли связанной с исповедуемыми ценностями. Разве что сделать допущение о божьей каре.
К слову, я знавал людей с мировоззрением Волка Ларсена. Они жили по философии «права сильного», руководствуясь лишь желаниями, были при деньгах и влиянии, наделены силой, мастерски владели оружием. И в какой-то момент они на полном серьёзе начинали мнить себя «сверхлюдьми», стоящими над моралью. Но итогом были смерть, тюрьма, или бега от правосудия.

Ван-Вейден

Кое-кто оценивал «Морской волк» как своеобразный «квест» о выживании - сначала в агрессивном замкнутом коллективе, потом - в условиях дикой природы. С попутной линией своеобразного соперничества двух самцов - доминантного и становящегося им. А арбитром в споре выступила женщина, отдав предпочтение «выживальщику» пусть более слабому, но более человечному.

«Морской волк» был экранизирован много раз. Лучшей я считаю советский мини-сериал 1990 года. Хэмфри Ван-Вейдена сыграл Андрей Руденский, Волка Ларсена - литовский актёр Любомирас Лауцявичюс. Последний сумел очень жизненно воплотить книжный персонаж, создав поистине демонический образ.

Кто всё же прав в этом споре альтруиста и эгоиста? Действительно ли человек человеку волк? Как показала книга, всё зависит от того, в чьей руке находится рычаг силы. В руках альтруиста она обратится во благо, в руке эгоиста будет служить его желаниям. О превосходстве идей можно спорить до бесконечности, но гирей на чаше весов становится сила что-то изменить.

Джек Лондон

p.s. Забыл упомянуть, что у книжного персонажа был, оказывается, реальный прототип - промысловик-браконьер Александр Маклейн, известный в своё время головорез. И подобно книжному Волку Ларсену, Маклейн плохо кончил - однажды прибой выбросил на берег его труп. Предположительно, он был убит в ходе очередной криминальной авантюры. Также, по иронии судьбы, литературный персонаж оказался гораздо ярче реально существовавшего человека.
Не стал писать об этом в рецензии, поскольку уводило в сторону тему, да и объём и так превысил условный лимит. Но можно отметить грамотное описание и морского дела и быта моряков. Всё-таки Джек Лондон не зря молодость провёл матросом как раз на промысловых судах, подобных "Призраку".
Да, ещё: недавно пересмотрел ту старую советскую экранизацию. (Сценарий Валерия Тодоровского, режиссёр - Игорь Апасян). Впервые - с того далёкого 1991-го года. Могу отметить всё-таки добротное качество фильма, хотя некоторые моменты по нашим "натуралистичным" временам кажутся слишком рафинироваными. Актёрами убедительно воспроизведены образы героев книги. Отклонения от оригинала незначительные, разве что некоторые эпизоды сократили, упростили или даже чуть ужесточили. Например, в книге Ларсен просто оставляет шлюпку сбежавших Лича и Джонсона тонуть посреди шторма, в фильме же он таранит её корпусом шхуны. Немного изменена и концовка - пожар, устроенный Ларсеном на разбитом "Призраке", предотвратить не удаётся.
Кстати, очень удивился, что кока Магриджа, оказывается, играл Чиндяйкин. Никогда бы не подумал - участник фильма на нынешнего Чиндяйкина не похож совершенно. Зато Руденский с тех времён почти не изменился, хотя прошла уже почти четверть века.
В заключение просто скажу, что "Морской волк" - сильная книга.

Джек Лондон

Морской Волк

Глава первая

Не знаю, право, с чего начать, хотя иногда, в шутку, я сваливаю всю вину на Чарли Фэрасета. У него была дача в Милл-Вэлли, под сенью горы Тамальпайс, но он жил там только зимой, когда ему хотелось отдохнуть и почитать на досуге Ницше или Шопенгауэра. С наступлением лета он предпочитал изнывать от жары и пыли в городе и работать не покладая рук. Не будь у меня привычки навещать его каждую субботу и оставаться до понедельника, мне не пришлось бы пересекать бухту Сан-Франциско в это памятное январское утро.

Нельзя сказать, чтобы «Мартинес», на котором я плыл, был ненадежным судном; этот новый пароход совершал уже свой четвертый или пятый рейс на переправе между Саусалито и Сан-Франциско. Опасность таилась в густом тумане, окутавшем бухту, но я, ничего не смысля в мореходстве, и не догадывался об этом. Хорошо помню, как спокойно и весело расположился я на носу парохода, на верхней палубе, под самой рулевой рубкой, и таинственность нависшей над морем туманной пелены мало-помалу завладела моим воображением. Дул свежий бриз, и некоторое время я был один среди сырой мглы – впрочем, и не совсем один, так как я смутно ощущал присутствие рулевого и еще кого-то, по-видимому, капитана, в застекленной рубке у меня над головой.

Помнится, я размышлял о том, как хорошо, что существует разделение труда и я не обязан изучать туманы, ветры, приливы и всю морскую науку, если хочу навестить друга, живущего по ту сторону залива. Хорошо, что существуют специалисты – рулевой и капитан, думал я, и их профессиональные знания служат тысячам людей, осведомленным о море и мореплавании не больше моего. Зато я не трачу своей энергии на изучение множества предметов, а могу сосредоточить ее на некоторых специальных вопросах, например – на роли Эдгара По в истории американской литературы, чему, кстати сказать, была посвящена моя статья, напечатанная в последнем номере «Атлантика». Поднявшись на пароход и заглянув в салон, я не без удовлетворения отметил, что номер «Атлантика» в руках у какого-то дородного джентльмена раскрыт как раз на моей статье. В этом опять сказывались выгоды разделения труда: специальные знания рулевого и капитана давали дородному джентльмену возможность – в то время как его благополучно переправляют на пароходе из Саусалито в Сан-Франциско – ознакомиться с плодами моих специальных знаний о По.

У меня за спиной хлопнула дверь салона, и какой-то краснолицый человек затопал по палубе, прервав мои размышления. А я только что успел мысленно наметить тему моей будущей статьи, которую решил назвать «Необходимость свободы. Слово в защиту художника». Краснолицый бросил взгляд на рулевую рубку, посмотрел на окружавший нас туман, проковылял взад и вперед по палубе – очевидно, у него были протезы – и остановился возле меня, широко расставив ноги; на лице его было написано блаженство. Я не ошибся, предположив, что он провел всю свою жизнь на море.

– От такой мерзкой погоды недолго и поседеть! – проворчал он, кивая в сторону рулевой рубки.

– Разве это создает какие-то особые трудности? – отозвался я. – Ведь задача проста, как дважды два – четыре. Компас указывает направление, расстояние и скорость также известны. Остается простой арифметический подсчет.

– Особые трудности! – фыркнул собеседник. – Просто, как дважды два – четыре! Арифметический подсчет.

Слегка откинувшись назад, он смерил меня взглядом.

– А что вы скажете об отливе, который рвется в Золотые Ворота? – спросил или, вернее, пролаял он. – Какова скорость течения? А как относит? А это что – прислушайтесь-ка! Колокол? Мы лезем прямо на буй с колоколом! Видите – меняем курс.

Из тумана доносился заунывный звон, и я увидел, как рулевой быстро завертел штурвал. Колокол звучал теперь не впереди, а сбоку. Слышен был хриплый гудок нашего парохода, и время от времени на него откликались другие гудки.

– Какой-то еще пароходишко! – заметил краснолицый, кивая вправо, откуда доносились гудки. – А это! Слышите? Просто гудят в рожок. Верно, какая-нибудь шаланда. Эй, вы, там, на шаланде, не зевайте! Ну, я так и знал. Сейчас кто-то хлебнет лиха!

Невидимый пароход давал гудок за гудком, и рожок вторил ему, казалось, в страшном смятении.

– Вот теперь они обменялись любезностями и стараются разойтись, – продолжал краснолицый, когда тревожные гудки стихли.

Он разъяснял мне, о чем кричат друг другу сирены и рожки, а щеки у него горели и глаза сверкали.

– Слева пароходная сирена, а вон там, слышите, какой хрипун, – это, должно быть, паровая шхуна; она ползет от входа в бухту навстречу отливу.

Пронзительный свисток неистовствовал как одержимый где-то совсем близко впереди. На «Мартинесе» ему ответили ударами гонга. Колеса нашего парохода остановились, их пульсирующие удары по воде замерли, а затем возобновились. Пронзительный свисток, напоминавший стрекотание сверчка среди рева диких зверей, долетал теперь из тумана, откуда-то сбоку, и звучал все слабее и слабее. Я вопросительно посмотрел на своего спутника.

– Какой-то отчаянный катерок, – пояснил он. – Прямо стоило бы потопить его! От них бывает много бед, а кому они нужны? Какой-нибудь осел заберется на этакую посудину и носится по морю, сам не зная зачем, да свистит как полоумный. А все должны сторониться, потому что, видите ли, он идет и сам-то уж никак посторониться не умеет! Прет вперед, а вы смотрите в оба! Обязанность уступать дорогу! Элементарная вежливость! Да они об этом никакого представления не имеют.

Этот необъяснимый гнев немало меня позабавил; пока мой собеседник возмущенно ковылял взад и вперед, я снова поддался романтическому обаянию тумана. Да, в этом тумане, несомненно, была своя романтика. Словно серый, исполненный таинственности призрак, навис он над крошечным земным шаром, кружащимся в мировом пространстве. А люди, эти искорки или пылинки, гонимые ненасытной жаждой деятельности, мчались на своих деревянных и стальных конях сквозь самое сердце тайны, ощупью прокладывая себе путь в Незримом, и шумели, и кричали самонадеянно, в то время как их души замирали от неуверенности и страха!

– Эге! Кто-то идет нам навстречу, – сказал краснолицый. – Слышите, слышите? Идет быстро и прямо на нас. Должно быть, он нас еще не слышит. Ветер относит.

Свежий бриз дул нам в лицо, и я отчетливо различил гудок сбоку и немного впереди.

– Тоже пассажирский? – спросил я.

Краснолицый кивнул.

– Да, иначе он не летел бы так, сломя голову. Наши там забеспокоились! – хмыкнул он.

Действие романа происходит в 1893 г. в Тихом океане. Хэмфри Ван-Вейден, житель Сан-Франциско, известный литературный критик, отправляется на пароме через залив Золотые Ворота проведать своего друга и по пути попадает в кораблекрушение. Из воды его подбирает капитан промысловой шхуны «Призрак» (англ. Ghost), которого все на борту зовут Волк Ларсен.

Уже в первый раз, спросив о капитане у приведшего его в сознание матроса, Ван-Вейден узнает, что тот «бешеный». Когда только что пришедший в себя Ван-Вейден идёт на палубу, чтобы поговорить с капитаном, на его глазах умирает помощник капитана. Тогда Волк Ларсен делает своим помощником одного из матросов, а на место матроса ставит юнгу Джорджа Лича, тот не согласен с таким перемещением и Волк Ларсен бьёт его. А 35-летнего интеллектуала Ван-Вейдена Волк Ларсен делает юнгой, дав ему в непосредственные начальники кока Магриджа - бродягу из лондонских трущоб, лизоблюда, доносчика и неряху. Магридж, только что угодничавший перед попавшим на борт судна «джентльменом», когда тот оказывается у него в подчинении, начинает его третировать.

Ларсен на небольшой шхуне с командой в 22 человека отправляется заготавливать шкуры морских котиков на север Тихого океана и забирает с собой Ван-Вейдена, несмотря на его отчаянные протесты.

На следующий день Ван-Вейден обнаруживает, что кок обокрал его. Когда Ван-Вейден заявляет коку об этом, кок угрожает ему. Выполняя обязанности юнги, Ван-Вейден убирается в каюте капитана и с удивлением обнаруживает там книги по астрономии и физике, труды Дарвина, сочинения Шекспира, Теннисона и Браунинга. Обнадёженный этим, Ван-Вейден жалуется капитану на кока. Волк Ларсен насмешливо говорит Ван-Вейдену, что тот сам виноват, согрешив и соблазнив кока деньгами, а затем уже всерьёз излагает собственную философию, согласно которой жизнь бессмысленна и подобна закваске, а «сильные пожирают слабых».

От команды Ван-Вейден узнает, что Волк Ларсен славится в профессиональной среде безрассудной храбростью, но ещё больше страшной жестокостью, из-за которой у него даже возникают проблемы с набором команды; есть на его совести и убийства. Порядок на судне держится целиком на необычайной физической силе и авторитете Волка Ларсена. Провинившегося за любой проступок капитан немедленно жестоко наказывает. Несмотря на необыкновенную физическую силу у Волка Ларсена случаются приступы сильной головной боли.

Напоив кока, Волк Ларсен выигрывает у него деньги, выяснив при этом, что кроме этих украденных денег у бродяги-кока нет ни гроша. Ван-Вейден напоминает, что деньги принадлежат ему, но Волк Ларсен забирает их себе: он считает, что «слабость всегда виновата, сила всегда права», а мораль и любые идеалы иллюзиями.

Раздосадованный проигрышем денег кок срывает зло на Ван-Вейдене и начинает угрожать тому ножом. Узнав об этом, Волк Ларсен издевательски заявляет Ван-Вейдену, сказавшему до этого Волку Ларсену, что верит в бессмертие души, что кок не может причинить ему вреда, раз тот бессмертен, а если ему неохота отправляться на небеса, пусть пошлёт туда кока, пырнув его ножом.

В отчаянии Ван-Вейден добывает старый тесак и демонстративно точит его, но струсивший кок не предпринимает никаких действий и даже вновь начинает пресмыкаться перед ним.

На судне царит атмосфера первобытного страха, так как капитан поступает в соответствии со своим убеждением, что человеческая жизнь - самая дешёвая из всех дешёвых вещей. Однако Ван-Вейдену капитан благоволит. Более того, начав путь на судне с помощника кока, «Хэмп» (намёк на сутулость людей умственного труда) как его прозвал Ларсен, делает карьеру до должности старшего помощника капитана, хотя и поначалу ничего не смыслит в морском деле. Причина в том, что Ван-Вейден и Ларсен, вышедший из низов и в своё время ведший жизнь, где «пинки и побои с утра и на сон грядущий заменяют слова, а страх, ненависть и боль - единственное, что питало душу» находят общий язык в области литературы и философии, которые не чужды капитану. Он даже имеет на борту небольшую библиотеку, где Ван-Вейден обнаружил Браунинга и Суинбёрна. В свободное время капитан увлекается математикой и оптимизирует навигационные приборы.

Кок, ранее пользовавшийся расположением капитана, пытается вернуть его, донеся на одного из матросов - Джонсона, который посмел высказать недовольство выданной ему робой. Джонсон и ранее был у капитана на плохом счету, несмотря на то, что исправно работал, так как обладал чувством собственного достоинства. В каюте Ларсен и новый помощник зверски избивают Джонсона на глазах у Ван-Вейдена, а затем выволакивают находящегося в бессознательном от побоев состоянии Джонсона на палубу. Здесь неожиданно, Волка Ларсена при всех обличает бывший юнга Лич. Затем Лич избивает Магриджа. Но к удивлению Ван-Вейдена и остальных Волк Ларсен не трогает Лича.

Однажды ночью Ван-Вейден видит, как через борт судна пробирается Волк Ларсен, весь мокрый и с окровавленной головой. Вместе с плохо понимающим происходящее Ван-Вейденом Волк Ларсен спускается в кубрик, здесь матросы набрасываются на Волка Ларсена и пытаются его убить, но они не вооружены, кроме того им мешают темнота, многочисленность (так как они мешают друг другу) и Волк Ларсен, используя свою необычайную физическую силу, пробирается по трапу наверх.

После этого Волк Ларсен вызывает оставшегося в кубрике Ван-Вейдена и назначает его своим помощником (предыдущего вместе с Ларсеном ударили по голове и бросили за борт, но он в отличие от Волка Ларсена не смог выплыть и погиб) хотя тот ничего не смыслит в навигации.

После неудавшегося бунта обращение капитана с командой становится ещё более жестоким, в особенности достаётся Личу и Джонсону. Все, в том числе сами Джонсон и Лич уверены, что Волк Ларсен убьёт их. То же говорит и сам Волк Ларсен. У самого капитана усиливаются приступы головной боли, длящиеся теперь по нескольку суток.

Джонсону и Личу удаётся сбежать на одной из шлюпок. По пути преследования беглецов экипаж «Призрака» подбирает ещё одну компанию потерпевших бедствие и в их числе женщину - поэтессу Мод Брустер. С первого же взгляда Хэмфри испытывает влечение к Мод. Начинается шторм. Вне себя из-за судьбы Лича и Джонсона, Ван-Вейден объявляет Волку Ларсену, что убьёт его, если он будет продолжать издеваться над Личем и Джонсоном. Волк Ларсен поздравляет Ван-Вейдена, что тот наконец-то стал самостоятельной личностью и даёт слово, что пальцем не тронет Лича и Джонсона. В глазах Волка Ларсена при этом видна издёвка. Вскоре Волк Ларсен настигает Лича и Джонсона. Волк Ларсен подходит близко к шлюпке и так и не берет их на борт, тем самым утопив Лича и Джонсона. Ван-Вейден ошеломлён.

Волк Ларсен ещё раньше пригрозил неопрятному коку, что если тот не поменяет рубашку, он выкупает его. Однажды удостоверившись, что кок так и не поменял рубашку, Волк Ларсен приказывает макать его в море на верёвке. В результате кок лишается стопы, откушенной акулой. Свидетельницей сцены становится Мод.

У капитана есть брат по прозвищу Смерть Ларсен, капитан промыслового парохода, помимо этого, как поговаривали, занимавшийся перевозкой оружия и опиума, работорговлей и пиратством. Братья ненавидят друг друга. Однажды Волк Ларсен встречает Смерть Ларсена и захватывает нескольких членов команды своего брата.

Волк тоже испытывает влечение к Мод, что заканчивается тем, что он попытался изнасиловать её, но оставил свою попытку из-за начавшегося сильного приступа головной боли. Присутствующий при этом Ван-Вейден, даже поначалу кинувшийся на Ларсена в порыве негодования, впервые увидел Волка Ларсена по-настоящему испуганным.

Сразу после этого случая, Ван-Вейден и Мод решают бежать с "Призрака", пока Волк Ларсен лежит у себя в каюте с приступом головной боли. Захватив шлюпку с небольшим запасом продовольствия, они бегут, и через несколько недель скитаний по океану находят сушу и высаживаются на небольшом островке, который Мод и Хэмфри назвали Остров Усилий (англ. Endeavour Island). Покинуть остров они не могут и готовятся к долгой зимовке.

Через некоторое время к острову прибило разбитую шхуну. Это «Призрак», на борту которой находится Волк Ларсен. Он потерял зрение (судя по всему, это произошло во время того приступа, который помешал ему изнасиловать Мод). Оказывается, спустя двое суток после побега Ван-Вейдена и Мод команда «Призрака» перешла на судно Смерти Ларсена, взявшего "Призрак" на абордаж и подкупившего морских охотников. Кок отомстил Волку Ларсену, подпилив мачты.

Покалеченный «Призрак» со сломанными мачтами дрейфовал в океане, пока его не прибило к Острову Усилий. Волею судеб именно на этом острове ослепший из-за опухоли головного мозга капитан Ларсен обнаруживает лежбище котиков, которое он искал всю жизнь.

Мод и Хэмфри ценой невероятных усилий приводят «Призрак» в порядок и выводят его в открытое море. Ларсен, у которого последовательно отказывают вслед за зрением все чувства, парализован и умирает. В тот момент, когда Мод и Хэмфри, наконец, обнаруживают в океане спасительное судно, они признаются друг другу в любви.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Не знаю, право, с чего начать, хотя иногда, в шутку, я сваливаю всю
вину на Чарли Фэрасета. У него была дача в Милл-Вэлли, под сенью горы
Тамальпайс, но он жил там только зимой, когда ему хотелось отдохнуть и
почитать на досуге Ницше или Шопенгауэра. С наступлением лета он предпочитал
изнывать от жары и пыли в городе и работать не покладая рук. Не будь у меня
привычки навещать его каждую субботу и оставаться до понедельника, мне не
пришлось бы пересекать бухту Сан-Франциско в это памятное январское утро.
Нельзя сказать, чтобы "Мартинес", на котором я плыл, был ненадежным
судном; этот новый пароход совершал уже свой четвертый или пятый рейс на
переправе между Саусалито и Сан-Франциско. Опасность таилась в густом
тумане, окутавшем бухту, но я, ничего не смысля в мореходстве, и не
догадывался об этом. Хорошо помню, как спокойно и весело расположился я на
носу парохода, на верхней палубе, под самой рулевой рубкой, и таинственность
нависшей над морем туманной пелены мало-помалу завладела моим воображением.
Дул свежий бриз, и некоторое время я был один среди сырой мглы -- впрочем, и
не совсем один, так как я смутно ощущал присутствие рулевого и еще кого-то,
по-видимому, капитана, в застекленной рубке у меня над головой.
Помнится, я размышлял о том, как хорошо, что существует разделение
труда и я не обязан изучать туманы, ветры, приливы и всю морскую науку, если
хочу навестить друга, живущего по ту сторону залива. Хорошо, что существуют
специалисты -- рулевой и капитан, думал я, и их профессиональные знания
служат тысячам людей, осведомленным о море и мореплавании не больше моего.
Зато я не трачу своей энергии на изучение множества предметов, а могу
сосредоточить ее на некоторых специальных вопросах, например -- на роли
Эдгара По в истории американской литературы, чему, кстати сказать, была
посвящена моя статья, напечатанная в последнем номере "Атлантика".
Поднявшись на пароход и заглянув в салон, я не без удовлетворения отметил,
что номер "Атлантика" в руках у какого-то дородного джентльмена раскрыт как
раз на моей статье. В этом опять сказывались выгоды разделения труда:
специальные знания рулевого и капитана давали дородному джентльмену
возможность -- в то время как его благополучно переправляют на пароходе из
Саусалито в Сан-Франциско -- ознакомиться с плодами моих специальных знаний
о По.
У меня за спиной хлопнула дверь салона, и какой-то краснолицый человек
затопал по палубе, прервав мои размышления. А я только что успел мысленно
наметить тему моей будущей статьи, которую решил назвать "Необходимость
свободы. Слово в защиту художника". Краснолицый бросил взгляд на рулевую
рубку, посмотрел на окружавший нас туман, проковылял взад и вперед по палубе
-- очевидно, у него были протезы -- и остановился возле меня, широко
расставив ноги; на лице его было написано блаженство.