Весь мир театр женщины мужчины. Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры. Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры

"a
из ветки №92 о "шпионстве" Сталина.

Существует единственно приемлемая версия прихода Сталина к власти - "аппаратная". Красные архистратиги посадили Оську Рябого (домашняя кличка Сталина в дореволюционной с.д.) на скучную канцелярскую работу. Человек там нашёл себя, собрал картотеку на номенклатурных работников, стал потихоньку продвигать своих и задушил конкурентов. Причём по частям: сначала вместе с Каменевым и Зиновьевым убрал Троцкого, затем с Бухариным убрал Каменева и Зиновьева, а потом дал пенделя самому Бухарину.

Версия неглупая, хорошо подтверждаемая протоколами съездов, конференций и пленумов того времени.

Однако есть несколько нестыковок. Во-первых, канцелярский работник Сталин был никакой. До революции он показал себя ловким бакинским мафиози - с крышеванием, бандой отморозков, связями в среде криминальных адвокатов и т.д. Это совсем другой тип личности. И наоборот, если бы Сталин был бумагоперебирателем, навряд ли из него получился тиран образца 30-40-х годов. Сталин "дореволюционный" легко трансформируется в Сталина "позднего". Но Сталин 20-х плохо согласуется и с тем и с другим периодом.

Во-вторых, "бумажным путём" Сталин убрал тоже не аспирантов провинциального вуза. Ему противостояли международные уголовники, убийцы, с ног до головы перепачканные кровью и мозгами своих жертв. Зиновьев был сатрапом Северной России, и вёл он себя в Петрограде гораздо КРУЧЕ Ленина и Дзержинского. Люди бежали в Москву, чтобы укрыться от зиновьевского террора. То, что Сталин убрал Троцкого, вполне объяснимо. Верю. Троцкий после окончания гражданской войны был обречён. Ленин его терпел по необходимости, а потом решил отстранить от руководства. В этом смысл "дискуссии о профсоюзах", "осадного положения в партии" и т.д. После того, как Ленина разбил паралич, власть захватила тройка Зиновьев-Каменев-Сталин, прикрывающая свои антитроцкистские действия недееспособным Лениным. Ленин после ремиссии понял, что теряет реальную власть, и, в попытке её сохранения, сделал манёвр в сторону Троцкого. Расчёт был правильный, так как в условиях раскола партруководства на два центра даже больной Ленин мог бы контролировать ситуацию. Но тут он окончательно свалился с катушек, и "тройка" быстро добила Троцкого. Это понятно. Но вот то, что вскоре Сталин вытер ноги о Зиновьева и Каменева, это несерьёзно. Не так дела в мафии делаются. Какие там "дискуссии". После первых же публичных наездов на ближайшем заседании политбюро Сталину бы сказали:

Колесуй отсюда, петух рябой.

Люди-то не дураки. И у Зиновьева и у Каменева был большой опыт партийного интриганства, все эти "выборы", "голосования", "идеологические споры", "кооптации" и тому подобную туфту они знали прекрасно и сразу видели, чего человек хочет и куда клонит. Просчитали бы они Иосифа Виссарионовича в самом начале и дали такого пенделя, что судьба Фрунзе показалась ему прекрасной сказкой.

И наконец, в-третьих. Согласно "канцелярской версии" Сталин был верным исполнителем ленинской воли, всегда поддакивающей посредственностью, что и позволяло ему входить в Политбюро при явно ничтожной должности наркомнаца и партийного смотрелкина. Сталин просто озвучивал ленинские приказы, когда тому необходимо было выступить в роли злого следователя по отношению к партийной верхушке. Отсюда и ярлыки, которыми его наградил Троцкий: "серое пятно", "выдающаяся посредственность". Тут опять большая нестыковочка. Ведь Ленин никогда не был близок со Сталиным до революции, да и объективно это был человек "второго класса" - уровня ЦК, но никак не Политбюро. Он и воспринимался в 17-ом сначала не как человек Ленина, а как человек человека Ленина - Каменева.

Спрашивается, зачем блестящему интригану Ленину брать малознакомого человека на роль контролёра над такими преданными, во всех отношениях интимными соратниками, каковым являлся, например, тот же Зиновьев - его личный секретарь?

В партийной номенклатуре 1917 года было два нонсенса: Троцкий и Сталин. Троцкий на протяжении 15 лет был личным противником Ленина и вдруг в 1917 году стал вторым человеком в партии. Как такое могло произойти? В общем понятно: Троцкий пришёл не один, а со своим аппаратом, после вливания "межрайонцев" количество реальных членов партии увеличилось вдвое. Сам Троцкий был Именем, его организационные способности тоже не вызывали никаких сомнений. Наконец Троцкий был человеком Парвуса, который и рекомендовал его Ленину. Причём сразу было сказано - "№2". Но Сталин... А роль его в 17-ом была огромная. Достаточно сказать, что Сталин был главным организатором и руководителем VI съезда.

Значит, как и Троцкого, Сталина Ленину РЕКОМЕНДОВАЛИ. И Сталин, как и Троцкий, был "с приданым". А какое "приданое" могло быть у Сталина? "Ни кожи, ни рожи". Связь с бакинской мафией? Всё сомнительно после отсидки и военной неразберихи, да и дело это региональное, местное. Направили бы его на родной Кавказ провинциальным лидером. Удивил "Баку" Ленина, сидящего на мешках с золотом и имеющего в подчинении кадровых немецких офицеров.

Роль Сталина в 1917 изучена плохо, точнее сознательно замалчивается. А развивался он очень смешно. Как только приехал в Петроград, его послали куда подальше. Он даже в Русское Бюро не попал, хотя должен был попасть туда автоматом, т.к. был цекистом с 1912 года. Причём его ещё и обоссали: "Учитывая что был цекистом, могли бы выбрать, но принимаем только с совещательным голосом, ввиду плохого характера". И после этого как начал расти: член Бюро, руководитель "Правды", член Исполкома Петросовета (по тем временам - ранг министра). Ленин приехал - он и об него ноги вытер: "Схэму Ленын выстроыл, а фактов нэт - это нас не удовлэтворяет". А как Ленин ареста избежал? Иосиф Виссарионович снял трубку, попросил за человечка. И после этого ещё над беднягой издевался: "Ми считаем, что товарыщу Лэныну цэлэсообразно придты на суд и дать паказаныя, что он нэ является нымэцким агентом".

Что ж это за тараканище такое на пустом месте раздулось? (Кстати, ещё одного человека тоже замалчивают - Молотова. Играл в 17-ом роль очень большую, и как правило в тандеме со Сталиным).

Похоже что руководство партии начиная с 1917 состояло из трёх человек: Троцкий (Германия), Сталин (Англия) и над ними Ленин (англогерманская кооперация). Ленин отрубился, началась борьба между немецким и английским крылом. Учитывая тогдашнее положение Германии, неизбежно должен был победить Сталин. Он и победил. Если посмотреть тогдашнюю политику Англии, то чётко прослеживается просталинская линия. Возьмите например историю с "письмом Зиновьева" и даже демонстративный "разрыв дипотношений с СССР" в кульминационный момент грызни за власть. Как только Сталин укрепился, отношения сразу же восстановили, причём Сталина подавали как умеренного лидера, разгромившего коминтерновских отморозков.

Какова была реальная аппаратная база Сталина внутри СССР? Он руководил всеми масонскими ложами. Т.е. это тот же Керенский. Которого тоже называли "выдающейся посредственностью" (чуть ли не Розанов назвал).

Ну а как англичане "контролировали" могущественного генералиссимуса... По разному. В криптоколонии тайная полиция всегда автономна от государства. Она получает приказы из метрополии по отдельному каналу. И выполняет их беспрекословно. Или Вы обратили внимание, что Сталина всегда окружала
группа "бессмертных". Казалось быть - прошло пять лет, надо человечка убирать. Нет, сидел какой-нибудь Молотов в одной и той же позиции десятилетия. Правда незадолго до смерти того же Молотова сумасшедший тиран назвал английским шпионом, но арестовал почему-то не его, а его жену. Хотя, может быть, и самого готовился арестовать, но вот незадача - как раз умер. А госпожа Жемчужина была найдена в социалистических отбросах в целости и сохранности и торжественно возвращена законному владельцу. Вроде бы молотил Иосиф Виссарионович кого попало. Списками. Сколько в 37-ом погибло? 95% среднего и высшего звена руководства. Но некоторые почему-то остались в живых и даже при всех делах. В 60-е так объяснили: ПСИХИЧЕСКИЙ. Странная причуда диктатора. Вот например Литвинов, глава Лондонской секции РСДРП. Случайно пощадили. А вот ещё более интересный пример - посол в Лондоне Майский. Член ЦК меньшевиков (!), член антибольшевистского (!!) правительства в Самаре. А Сталин пощадил. Вот какой сумасшедший был товарищ Сталин. Что хотел, то и делал.

Недавно док. фильм о Вышинском показывали. Очень хороший в смысле киноматериала - просто на диск записывать. Но всё сопровождается расслабленным лепетом комментатора:

Как же так могло получиться, что сталинским обвинителем был человек, в 1917 году отдавший приказ об аресте Ленина? наверное Сталин хотел иметь на него компромат, чтобы шантажировать.

Наверное. Или ещё лучше - набрать на работу просто настоящих кадровых английских шпионов. Вот уж где компромата-то будет. Все станут работать на Иосифа Виссарионовича не за страх, а за совесть: вдруг разоблачит?

(Акт II, сцена VII)

Жак: У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той. Сперва младенец, Ревущий горько на руках у мамки... Потом плаксивый школьник с книжной сумкой, С лицом румяным, нехотя, улиткой Ползущий в школу. А затем любовник, Вздыхающий, как печь, с балладой грустной В честь брови милой. А затем солдат, Чья речь всегда проклятьями полна, Обросший бородой, как леопард, Ревнивый к чести, забияка в ссоре, Готовый славу бренную искать Хоть в пушечном жерле. Затем судья С брюшком округлым, где каплун запрятан, Со строгим взором, стриженой бородкой, Шаблонных правил и сентенций кладезь, - Так он играет роль. Шестой же возраст - Уж это будет тощий Панталоне, В очках, в туфлях, у пояса - кошель, В штанах, что с юности берег, широких Для ног иссохших; мужественный голос Сменяется опять дискантом детским: Пищит, как флейта... А последний акт, Конец всей этой странной, сложной пьесы - Второе детство, полузабытье: Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

JAQUES All the world"s a stage, And all the men and women merely players; They have their exits and their entrances; And one man in his time plays many parts, His acts being seven ages. At first the infant, Mewling and puking in the nurse"s arms; And then the whining school-boy, with his satchel And shining morning face, creeping like snail Unwillingly to school. And then the lover, Sighing like furnace, with a woeful ballad Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier, Full of strange oaths, and bearded like the pard, Jealous in honour, sudden and quick in quarrel, Seeking the bubble reputation Even in the cannon"s mouth. And then the justice, In fair round belly with good capon lin"d, With eyes severe and beard of formal cut, Full of wise saws and modern instances; And so he plays his part. The sixth age shifts Into the lean and slipper"d pantaloon, With spectacles on nose and pouch on side; His youthful hose, well sav"d, a world too wide For his shrunk shank; and his big manly voice, Turning again toward childish treble, pipes And whistles in his sound. Last scene of all, That ends this strange eventful history, Is second childishness and mere oblivion; Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Весь мир лицедействует

Авторство этой фразы традиционно приписывается Уильяму Шекспиру, но первоисточник шекспировских слов - сочинения римского писателя Гая Петрония. Его строка «Mundus universus exercet histrioniam» (мундус унивэрсус егзерсэт хистрионам) в буквальном переводе с латинского означает - «Весь мир занимается лицедейством».

Фраза «Totus mundus agit histrionem» (весь мир играет комедию) украшала здание театра «Глобус», для которого писал свои пьесы Шекспир.

(Акт II, сцена VII)

Жак: У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той. Сперва младенец, Ревущий горько на руках у мамки... Потом плаксивый школьник с книжной сумкой, С лицом румяным, нехотя, улиткой Ползущий в школу. А затем любовник, Вздыхающий, как печь, с балладой грустной В честь брови милой. А затем солдат, Чья речь всегда проклятьями полна, Обросший бородой, как леопард, Ревнивый к чести, забияка в ссоре, Готовый славу бренную искать Хоть в пушечном жерле. Затем судья С брюшком округлым, где каплун запрятан, Со строгим взором, стриженой бородкой, Шаблонных правил и сентенций кладезь, - Так он играет роль. Шестой же возраст - Уж это будет тощий Панталоне, В очках, в туфлях, у пояса - кошель, В штанах, что с юности берег, широких Для ног иссохших; мужественный голос Сменяется опять дискантом детским: Пищит, как флейта... А последний акт, Конец всей этой странной, сложной пьесы - Второе детство, полузабытье: Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

JAQUES All the world"s a stage, And all the men and women merely players; They have their exits and their entrances; And one man in his time plays many parts, His acts being seven ages. At first the infant, Mewling and puking in the nurse"s arms; And then the whining school-boy, with his satchel And shining morning face, creeping like snail Unwillingly to school. And then the lover, Sighing like furnace, with a woeful ballad Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier, Full of strange oaths, and bearded like the pard, Jealous in honour, sudden and quick in quarrel, Seeking the bubble reputation Even in the cannon"s mouth. And then the justice, In fair round belly with good capon lin"d, With eyes severe and beard of formal cut, Full of wise saws and modern instances; And so he plays his part. The sixth age shifts Into the lean and slipper"d pantaloon, With spectacles on nose and pouch on side; His youthful hose, well sav"d, a world too wide For his shrunk shank; and his big manly voice, Turning again toward childish treble, pipes And whistles in his sound. Last scene of all, That ends this strange eventful history, Is second childishness and mere oblivion; Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Весь мир лицедействует

Авторство этой фразы традиционно приписывается Уильяму Шекспиру, но первоисточник шекспировских слов - сочинения римского писателя Гая Петрония. Его строка «Mundus universus exercet histrioniam» (мундус унивэрсус егзерсэт хистрионам) в буквальном переводе с латинского означает - «Весь мир занимается лицедейством».

Фраза «Totus mundus agit histrionem» (весь мир играет комедию) украшала здание театра «Глобус», для которого писал свои пьесы Шекспир.

“Весь мир - театр, а люди в нем - актеры ” - это одна из наиболее цитируемых фраз Шекспира - начало монолога Жака из второго акта комедии “Как вам это понравится”.

All the world’s a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse’s arms.
And then the whining school-boy, with his satchel,
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woful ballad
Made to his mistress’ eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bobble reputation.
Even in the cannon’s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin’d,
With eyes severe, and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper’d pantaloon
With spectacles on nose well and pouch on side,
His youthful hose well sav’d a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends his strange eventful history,
In second childishness and mere oblivion
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.
http://en.wikipedia.org/wiki/All_the_world%27s_a_stage

В переводе Т. Щепкиной-Куперник этот монолог звучит следующим образом:

Весь мир - театр.
В нем женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса - кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

Речь здесь - о “Человеческой комедии” в ее ренессансном понимании, когда человек воспринимался как игралище Фортуны, выступающей главным постановщиком в этом театре. Семь возрастов человека, упоминаемых здесь, соотносятся с семью планетами (так: солдат - Марс, любовник - Венера, судья - Юпитер, старик - Сатурн).

Но Шекспир часто всего лишь резонатор своей эпохи, ее эхо, до нас долетевшее. Он усиливает, модулирует чужие голоса. Например, королевы Елизаветы, выступающей перед Парламентом и произносящей следующее: “Мы, властители, выходим на подмостки этого мира, чтобы сыграть нашу роль на глазах всего человечества. ..”

Идею мира-театра обыгрывает в стихах УолтерРэли:

Что наша жизнь? - Комедия о страсти.
Бравурна увертюра в первой части.
Утроба материнская - гримерка
Комедиантов слишком расторопных.
Подмостки - мир, и зритель в сей юдоли -
Господь, - шельмует за незнанье роли.
Как занавес после спектакля - тьма
Могилы ждет, бесстрастно-холодна.
И вот, фиглярствуя, идем мы до конца.
Но в миг последний - маску прочь с лица.

(“What’s our life...” Перевод А. Нестерова)

Но и для стихотворения Рэли существует свой источник: вполне затертое риторическое сравнение, использовавшееся еще во времена античности, например, у Лукиана в диалоге “Менипп”: “... человеческая жизнь подобна какому-то длинному шествию, в котором предводительствует и указывает места Судьба, определяя каждому его платье. Выхватывая, кого случится, одевает на него царскую одежду, тиару, дает ему копьеносцев, венчает главу диадемой; другого награждает платьем раба, третьему дает красоту, а иного делает безобразным и смешным: ведь зрелище должно быть разнообразно! Часто во время шествия она меняет наряды некоторых участников, не позволяя закончить день в первоначальном виде. При этом она заставляет Крёза взять одежду раба или пленного; Меандрию, шедшему прежде вместе со слугами, она вручает царство Поликрата, разрешая некоторое время пользоваться царской одеждой. Но лишь только шествие закончено - все снимают и возвращают свои одеяния вместе с телом, после чего их внешний вид делается таким, каким был до начала, ничем не отличаясь от вида соседа. И вот иные, по неведению, огорчаются, когда Судьба повелевает им возвратить одежды, и сердятся, точно их лишают какой-либо собственности, не понимая, что они лишь возвращают то, что им дано во временное пользование ”

А есть еще и стихотворение сэра Генри Уоттона (1568-1639), приятеля Джона Донна:

Man’s life a tragedy: his mother’s womb
(From which he enters) is the trining room;
This spacious earth the theatre; and the stage
This country which he lives in; passion, rage,
Folly and vice are actors: the first cry
The prologue to th’ ensuing tragedy.
The former act consistent of dumb shows;
The second, he to more perfection grows;
I’th third he is a man, and doth begin
To nature vice and act the deeds of sin:
I’th fourth declines; I’th fifth diseases clog
And trouble him; then death’s his epilogue.

[Жизнь человеческая - трагедия: материнская утроба / (Из которой он выходит на сцену>) - гримерка; / Этот земной простор - театр; а сцена / - Страна, где живет он; страсть, гнев, / Глупость и порок - актеры: первый крик / - Пролог к грядущей трагедии. / Первый акт по содержанию своему - пантомима; / Второй акт> - герой совершенствуется; / В третьем - он мужчина и начинает / платить дань> пороку, заложенному в его природе, и совершать грешки: / В четвертом - он идет к закату; В пятом болезни обступают / И изводят его; а потом - смерть, его эпилог. ]

Юлий Ким "Театральный пролог"

«Весь мир - театр, а люди в нем актеры»

(Акт II, сцена VII)

Жак: У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той. Сперва младенец, Ревущий горько на руках у мамки... Потом плаксивый школьник с книжной сумкой, С лицом румяным, нехотя, улиткой Ползущий в школу. А затем любовник, Вздыхающий, как печь, с балладой грустной В честь брови милой. А затем солдат, Чья речь всегда проклятьями полна, Обросший бородой, как леопард, Ревнивый к чести, забияка в ссоре, Готовый славу бренную искать Хоть в пушечном жерле. Затем судья С брюшком округлым, где каплун запрятан, Со строгим взором, стриженой бородкой, Шаблонных правил и сентенций кладезь, - Так он играет роль. Шестой же возраст - Уж это будет тощий Панталоне, В очках, в туфлях, у пояса - кошель, В штанах, что с юности берег, широких Для ног иссохших; мужественный голос Сменяется опять дискантом детским: Пищит, как флейта... А последний акт, Конец всей этой странной, сложной пьесы - Второе детство, полузабытье: Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

JAQUES All the world"s a stage, And all the men and women merely players; They have their exits and their entrances; And one man in his time plays many parts, His acts being seven ages. At first the infant, Mewling and puking in the nurse"s arms; And then the whining school-boy, with his satchel And shining morning face, creeping like snail Unwillingly to school. And then the lover, Sighing like furnace, with a woeful ballad Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier, Full of strange oaths, and bearded like the pard, Jealous in honour, sudden and quick in quarrel, Seeking the bubble reputation Even in the cannon"s mouth. And then the justice, In fair round belly with good capon lin"d, With eyes severe and beard of formal cut, Full of wise saws and modern instances; And so he plays his part. The sixth age shifts Into the lean and slipper"d pantaloon, With spectacles on nose and pouch on side; His youthful hose, well sav"d, a world too wide For his shrunk shank; and his big manly voice, Turning again toward childish treble, pipes And whistles in his sound. Last scene of all, That ends this strange eventful history, Is second childishness and mere oblivion; Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Весь мир лицедействует

Авторство этой фразы традиционно приписывается Уильяму Шекспиру, но первоисточник шекспировских слов - сочинения римского писателя Гая Петрония. Его строка «Mundus universus exercet histrioniam» (мундус унивэрсус егзерсэт хистрионам) в буквальном переводе с латинского означает - «Весь мир занимается лицедейством».