"Трагическая история о Гамлете, принце датском", широко известная под коротким названием "Гамлет", - произведение поистине культовое. Драма стала основой множества театральных постановок. Не обошел стороной сюжет великого Шекспира и московский театр Ермоловой.
"Гамлет" У. Шекспира
Нет смысла пересказывать краткое содержание шекспировского "Гамлета". Каждый из активных (и не очень) пользователей Сети может открыть "Брифли" и ознакомиться с сюжетной линией трагедии легендарного британца. Или сходить все в тот же театр Ермоловой и вспомнить вечное произведение о датском принце. Пойдем по иному пути и раскроем главный посыл Уильяма Шекспира.
Так что же, как принято говорить в школах, хотел донести до читателя автор? Во время анализа данного вопроса открывается целый спектр проблем и вечных для литературы споров: любовь и предательство, честь и бесчестье, совесть и ее отсутствие. Во главу угла Шекспир ставит воспевание истинных семейных ценностей. Гамлет в его интерпретации - это справедливый мститель за неправедную гибель отца. Месть - это всегда нечто страшное, противоречащее нормам морали, но английский гений берет на себя право оправдать датского принца. Соглашаться с ним или нет - личный выбор каждого. Возможность именно этого выбора дает нам спектакль "Гамлет" в театре Ермоловой.
"Гамлет" с Сашей Петровым
Всем заядлым театралам известно, что недавно взошедшая на театральный Олимп российская звезда - одна из ключевых фигур трупы театра Ермоловой. Режиссер "Гамлета" в театре Ермоловой Валерий Саркисов связывает идею постановки спектакля по трагедии Уильяма Шекспира именно со знакомством с Александром Петровым. В нем сам Саркисов и художественный руководитель театра Олег Меньшиков и увидели того самого датского принца Гамлета. Саша, по мнению признанных в мире театра личностей, по всем аспектам соответствовал виденному ими образу, а спектакль, если можно так выразиться, возник именно вокруг молодого артиста.
В интерпретации Саркисова шекспировский Гамлет предстает перед зрителями как молодой человек, зажатый в тиски обстоятельств и всячески терзаемый ими, его слово бы бросили "в плавильную топку". Герой Петрова - яркая индивидуальность, личность с большой буквы, которую плотной пеленой смрада окружили ложь, предательство и смерть. Каждый шаг, сделанный Гамлетом, - его попытка ответить на вопрос: "Быть или не быть?" или "Зачем я пришел в этот мир?". Вместе со своим персонажем Саша Петров на наших глазах растет и развивается на театральной сцене как личность. Восторженные отзывы о "Гамлете" театра Ермоловой подтверждают этот факт. Главный герой становится настоящим мужчиной, человеком, который силой воли способен решиться на достойный поступок.
Информация о спектакле
Премьера спектакля "Гамлет" в театре Ермоловой состоялась еще зимой 2013 года. Вот уже пять лет живой интерес к постановке зрительской аудитории не утихает. Театралы ходят на "Гамлета" сами и приводят детей. Возрастная категория спектакля - от двенадцати лет и выше. Правда, неусидчивых маленьких зрителей может несколько смутить продолжительность - два часа пятьдесят минут (с антрактом). Однако интерес, который загорится в их глазах с первых же минут, скорее всего, победит все сомнения.
Кроме Саши Петрова, в спектакле задействованы такие известные актеры, как заслуженный артист России Борис Миронов, а также молодые и талантливые Екатерина Любимова и Кристина Асмус. Цена одного билета на "Гамелета" в театре Ермоловой варьируется от двухсот до двух тысяч рублей.
Гастроли
В 2018 году спектакль "Гамлет" был включен в гастрольный план театра Ермоловой. 15 июня он был показан в Оренбургском государственном областном драматическом театре М. Горького. Ранее постановку удалось оценить зрителям Орска, Воронежа, Краснодара, Ростова-на-Дону, Ярославля, Самары, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга и других городов нашей необъятной родины.
Вера Копылова
Новый спектакль "Гамлет" в Театре имени Ермоловой, где год назад безболезненно сменилось руководство, и которым теперь заведует Олег Меньшиков, — это настоящая удача, несомненная и очевидная. Спектакль заслуживает внимательного зрителя, грохота аплодисментов и театральных премий. И хотя в роли Гамлета — совсем юный и неизвестный пока актер Александр Петров, о спектакле обязательно заговорят, как о важном событии.
Режиссер Валерий Саркисов (тоже, кстати, не сказать, что звезда, хотя уже много лет работает в крупных московских театрах) продемонстрировал удивительное чувство вкуса, гармонии, соразмерности — да просто-напросто умение сделать хороший спектакль. Весь его "Гамлет" — это крепко сбитый, ладный, энергетически наполненный клубок без единого провисания, без "воды", без "мямленья". Актеры, за редким исключением, работают и чувствуют себя до того активно, собранно, свежо, что спектакль становится точкой силы и (удивительно!) наполняет одухотворенной энергией, несмотря на обилие смертей. Вот такое оно, волшебство искусства.
В "Гамлете" Саркисова все настоящее и без всякого осовременивания — что очень непривычно. Ведь Шекспир в классическом виде на российской сцене сегодня — явление специфическое. Он всегда требует очень много труда от публики — и виноват в этом совсем не зритель. Слова о том, что Шекспир современен и актуален всегда, в Великобритании куда более правомерны, чем в России. Ведь Шекспир на языке оригинала — совсем не то же самое, что Шекспир в наших переводах, прекрасных, но тяжеловесных и неестественных на слух для неподготовленного зрителя. Как часто самые хорошие спектакли по Шекспиру кажутся выдуманной конструкцией, вычурной мелодекламацией…
Свежайший перевод "Гамлета" Андрея Чернова 2003 года, использованный Саркисовым, уже ставился на сцене (например, Дмитрием Крымовым). Здесь — новая возможность услышать Шекспира живым, понятным, простым и в то же время таким поэтичным и страстным.
Живая музыка — целый оркестр с самыми необычными инструментами, играющий то бравый марш, то похоронный, а то староанглийские мелодии, напоминающие кельтскую музыку. Костюмы артистов — в меру исторические: артистам в них удобно, и скроены они так, чтобы не устраивать парад средневековых мод, а создать достоверность (художник по костюмам — Андрей Климов). Сценическое пространство — ничего лишнего: покрытые средневековыми живописными сюжетами колонны, способные подниматься и опускаться, скрывая под собой, например, труп (автор декораций — Александр Орлов). Все сделано так, чтобы не мешать артистам — и они работают вволю.
Александр Петров оказался идеальным Гамлетом. Но не Гамлетом-нюней, которому только бы ныть, страдать и рефлексировать, а Гамлетом — человеком действия, способным оценивать свои и чужие поступки. Тоска по отцу, обида на дядю-короля и мать Гертруду почти поглотила его волю, но восставший из могилы отец рассказал ему план мести — и Гамлет снова воспрял духом. Кстати, тень отца Гамлета предстает перед нами в виде рыцарских доспехов, говорящих "железным" голосом. Теперь юноша снова в силах бороться. От своей любви к Офелии он уже отказался — никаких романтических соплей. В сцене объяснения орет на нее: "Слушай, иди в монастырь!" Персонаж Петрова весь спектакль непредсказуем, не знаешь, чего от него ждать, и следишь с напряжением.
Одна из самых сильных сцен — не финал, а разговор с матерью и случайное убийство Полония. Гертруда (Татьяна Аргунова, в другом составе Агриппина Стеклова) — полная дама в летах, накрашенная, в пышном платье; глядя на нее глазами Гамлета, так и хочешь в нее плюнуть. Гамлет хватает кинжал и приставляет к горлу собственной матери, обвиняя ее в порочности… Происходило бы дело в наши дни, юноша обязательно добавил бы пару крепких словечек, мы даже знаем, каких, — но здесь сцена и без того впечатляет. Гертруду трясет от страха и стыда, она просит пощады — настоящий семейный скандал… Партнерство Петрова и Аргуновой в течение всего спектакля — выше всяких похвал.
Еще один великолепный, сочный образ — Полоний в исполнении Сергея Бадичкина. Хлопотливый, заботливый, соблюдающий видимость строгости отец для Лаэрта и Офелии, суетливый, услужливый вельможа, — пожалуй, самый комичный персонаж здесь, причем комизм этот не написан Шекспиром, но сыгран актером.
Интересна работа Бориса Миронова в роли короля (во втором составе Андрей Ильин) — здесь получился классический Клавдий, коварный, злобный, строящий из себя любящего отчима. Страстный, романтичный, порывистый Лаэрт (Сергей Кемпо). Наконец, двое из ларца, одинаковых с лица — Розенкранц и Гильденстерн (Андрей Попов и Павел Галич). Два самых загадочных шекспировских персонажа, давших в новое время ход целому направлению театра абсурда. Здесь они поданы интересно, по-кафкиански, но словно усеченно: кажется, они могли бы запомниться зрителю чем-то еще.
Два персонажа провалились полностью. Друг Гамлета Горацио в исполнении Евгения Шляпина — персонаж-дублер, дублирующий непонятно кого, невыразительный и словно бы ненужный даже самому Гамлету.
Наконец, Офелия. На эту роль явно специально выбирались актрисы-звезды: Маргарита Толстоганова и в другом составе Кристина Асмус. В случае с Толстогановой, которая играла Офелию на премьерном спектакле, ошибка, кажется, кроется в самом распределении ролей. Думается, амплуа Толстогановой никакого отношения к образу Офелии не имеет. Она неубедительна в той самой сцене объяснения с Гамлетом: партнерство не удалось, зритель не понимает, как молодуха-веселуха Офелия с алыми губами относится к Гамлету, что в ней творится, и творится ли хоть что-нибудь. Вторая большая сцена с участием Офелии — эпизод умопомешательства после убийства ее отца Полония. Это еще одна неудача: это и не сумасшествие, и не горе, и не загадочное поведение, а прыжки и выкрики, на которые актерам приходится реагировать как на настоящее безумие.
Финальную дуэль Гамлета и Лаэрта мы не видим — она проходит за сценой. Зато Офелия умирает от яда в вине на наших глазах — и мы верим. Гамлет закалывает Клавдия, мстя за все эти смерти, — и мы верим. Лаэрт падает, раненный отравленной шпагой, — мы верим. Герой Александра Петрова один, тоже с раной от ядовитой шпаги, среди трупов, в луче света, в ожидании смерти, с последним словом на губах: "Молчание…" И горестный смех Гамлета.
18 июля 1980 года Владимир Высоцкий в последний раз вышел на сцену в одной из самых известных своих ролей – Гамлета.
Без сомнения, Гамлет был звездной ролью Высоцкого. Гамлет был как раз той ролью, в которой Владимир Семёнович неизменно появлялся перед публикой. Что бы ни случилось, как бы он себя ни чувствовал.
Премьера «Гамлета» состоялась 29 ноября 1971 года.
Мне очень повезло, потому что мне удалось сыграть роль Гамлета в том возрасте, в котором он действует в пьесе. Совершенно естественно, что каждый актер хочет сыграть Гамлета.
У нас в спектакле решено так, что трагедия Гамлета не в том, что он думает убить или не убить, а в том, что он не может жить в этом мире. Это трагедия одиночек. Он видит все, что происходит вокруг, но сам поступает точно так же, как они. Он является виновником смерти всех персонажей. Он посылает на смерть своих друзей. Он убивает Полония, хотя и выступает против убийства. Его трагедия в том, что, выйдя одной ногой из того мира, в котором он есть, он продолжает действовать теми же методами и никак не может избавиться от ощущения, что ему надо мстить, убить. Это зов крови.
Я надеюсь, что он не виноват. Я хочу дать ему возможность доказать, что он не убивал, что просто у меня в голове эта каша, эта дьявольщина, а на самом деле этого не было. Мой Гамлет не ходит и не думает, как ему отомстить. Он думает, как не мстить, как найти возможность не убивать короля.
Есть очень много необычных вещей в трактовке образа Гамлета и центральных сцен этой пьесы. Например, монолог «Быть - или не быть». Журналисты часто спрашивали, как вы будете решать этот монолог. Любимов отвечал, как Мейерхольд: «Мы его вымараем!»
Но мы его, конечно, не вымарали. Просто у нас в нашем спектакле Гамлет не решает вопрос - быть или не быть.
Что это такое?! - Ходит человек и вслух решает, быть или не быть. Всем известно, что жить лучше, чем не жить. Дело в том, что Гамлета волнуют, беспокоят совсем другие проблемы. Я не ставлю знака вопроса, когда произношу «быть - или не быть». И у Шекспира нет знака вопроса. Дело в том, что сколько существует человечество, оно вынуждено решать эту проблему. Это тоска по тому, что нет идеального устройства, в котором человеку такого уровня было бы хорошо. И поэтому монолог «Быть или не быть» - монолог без вопроса.
Я вовсе не играю никакого принца датского. Так, в меру своих способностей стараюсь держаться прямо, разговариваю интеллигентно, стараюсь не шепелявить. А принц - я не знаю, какой он был. Вероятно, довольно земной, довольно резкий и жестокий - он был воспитан в своей семье и кровь сильна в нем. Но он интеллигентнее своей семьи. Он наполовину уже ушел из той жизни, в которой живет его окружение, а наполовину завяз, как в могиле. Я играю человека с такими же проблемами и страстями, как у любого из нас, которому от тридцати до сорока.
«Гамлет» Вильяма Шекспира (Алексей Бартошевич)
В 60-е годы наступило время прочтений «брехтизированных» и политизированных. Режиссеры «Гамлета» стремилась с предельной наглядностью обнажить социальные пружины шекспировского универсума, властно детерминировавшего частные человеческие судьбы. По сценам кочевал образ грозного надличного механизма, бездушной государственной машины, «Дании-тюрьмы».
В «Гамлете» Юрия Любимова конфликт человек - государство был включен в коллизию более общего свойства: человек - судьба, человек - смерть. Сказалось движение общественных настроений тех лет - от опьяненности политическими вопросами к попыткам осмыслить реальность в категориях общефилософских и метафизических.
«Гамлет» на Таганке, поставленный в начале 70-х годов, в один из самых тяжких и унизительных периодов послевоенной эпохи, был уроком стоического мужества, верности себе в обстоятельствах, заведомо непреодолимых, в противостоянии силам, победа над которыми невозможна.
Двигавшийся по сцене Занавес (критики писали это слово с большой буквы) - символ трагических сил, судьбы, смерти - был способен к пугающим метаморфозам: то он казался стеной земли, грозно надвигавшейся на людей, сметавшей их в смерть, то, подсвеченный изнутри, напоминал гигантскую паутину, в которой беспомощно бились люди - «мухи для богов», то в нем виделось некое безглазое чудовище, которое преследует и неотвратимо настигает свою жертву. Ему доступны все уголки, подвластно все пространство вселенной-сцены, бежать от него некуда.
Смерть на сцене - не мефизическая абстракция, вот она, рядом, рукой подать. На авансцене - могила, люди ходят по самому ее краю, поглядывая, чтобы не оступиться. Земля в могиле настоящая. Но не та земля, которая рождает, куда бросают зерно. В этой только хоронят. Бесплодная, сухая, она рассыпается под пальцами в пыль. Земля - прах. Такой и следует ей быть в Дании-тюрьме.
В Эльсиноре жили деловито и осмотрительно. Придворные подслушивали и подсматривали, за занавесом вечно кто-то прятался, телохранители Клавдия привычным взглядом всех обшаривали, могильщики торопливо, с оглядкой, сплетничали о дворцовых новостях и ловко вбивали гвозди в свежеструганный гроб Офелии. Все были завалены делом по горло.
Жизнь в этой Дании - хорошо организованная мышья беготня, люди все на одно лицо. О Гильденстерне и Розенкранце было сказано: ничтожество, расщепленное надвое. В таганском Эльсиноре оно расщеплено на столько частей, сколько слуг у датской короны, от могильщика до монарха. Сила их в том, что за ними стояла Дания-тюрьма, Дания-могила.
У Гамлета неодолимые противники, и надежды на победу нет.
Но спектакль Любимова - не о всевластии смерти, не о тщете человеческих усилий. Он - о мужестве человека, испившего до дна чашу трагического знания, вступившего в борьбу вопреки небытию, наперекор удушающему ничтожеству века.
Гамлет у Владимира Высоцкого был простым и скорбным. Подойдет к мечу, вонзенному в могильную землю, прижмется лбом к холодной рукоятке: тошно. Печаль его не светла. Им владела иссушающая тоска, мучительная ненависть, от которой перехватывало горло. Боль его за человечество - не какая-нибудь философически умозрительная, самая настоящая боль, сгибающая пополам, останавливающая сердце.
Гамлет - Высоцкий, весь во власти оцепенелого созерцания смерти, с трудом отводил глаза от могилы. Он прикоснулся к тайнам «страны, откуда ни один не возвращался». Или просто: то, что было человеком, теперь прахом сыплется у него с ладони.
Высоцкий говорил в Гамлете от имени поколения, пережившего в конце 60-х взлет и крах надежд и теперь неминуемо вставшего перед вопросом: что делать? Познать тайны «мира-тюрьмы» для этого Гамлета не столь важно, сколь другое: понять, как жить в условиях «вывихнутого века», как не предать себя, сохранить достоинство, остаться человеком перед лицом абсолютных сил, правящих в мире трагедии, перед лицом страшного и жалкого времени.
Рассудок, взвешивающий все «pro» и «contra», неминуемо заводил «в бесплодье умственного тупика». Занавеса-смерти, Занавеса-судьбы Гамлету не одолеть, и он это знал. Но гневный этот Гамлет, содрогавшийся от ярости человек с сильными руками и опаленным голосом, доверялся правоте своего нетерпения, судорожным вспышкам своей святой ненависти. Вопреки логическому расчету, вопреки здравому смыслу, он бросался в безнадежный бой с силами небытия. Его жизнь была самосожжением.
Гамлет уходил из мира в полутьме, медленно сползая на землю. Он умирал тихо и просто, как солдат на поле битвы, как человек, исполнивший тяжкий долг. Тут не было места для Фортинбраса с его фанфарами.
Этот Гамлет с гитарой, этот современный студент в свитере и джинсах, этот солдат и интеллигент, этот поэт и мятежник дарил людям 1971 года, потрясенно замершим в зрительном зале, душевные силы, внушал надежду - в те смутные, унылые, тяжкие времена.
Владимир Высоцкий «Монологи со сцены» (фрагменты)
Когда вы входите в зрительный зал, то сзади, около белой стены сидит человек, одетый в черный свитер. Я сижу минут двадцать, пока зритель успокоится. Играю на гитаре, тихонько пою. Это перед началом спектакля.
Потом выходят актеры, кричит петух. Актеры надевают на себя траурные повязки, которые снимают с меча. Микрофон похож на меч. Я подхожу к нему и пою песню на стихотворение Пастернака, которое называется «Гамлет».
После этого вступления начинается спектакль.
Я играю роль Гамлета в черном костюме. Гамлет - в отличие от всех других участников спектакля - помнит об отце и поэтому долго носит траур. Он весь спектакль не снимает траурной одежды. Я одет в черное. Все остальные - немножечко посветлее. Но так как Дания - все-таки тюрьма, там мрачно, погода плохая, то всё на исходе дня и ночи - такой серый свет. И один Гамлет как черная фигура.
В нашем спектакле «Гамлет» на авансцене вырыта могила. В ней - настоящая земля. Это как бы символ. Она дает ощущение реальности, ощущение того, что Гамлет живет на грани жизни - в смерть.
Присутствие могильщиков на сцене - «мементо мори» - «думай о смерти». Присутствие смерти все время рядом, она на сцене, это присутствие ощущается.
Из дневника Аллы Демидовой:
«18 июля 1980 года. Опять «Гамлет». Володя внешне спокоен, не так возбужден, как 13-го. Сосредоточен. Текст не забывает. Хотя в сцене «мышеловки» опять убежал за кулисы – снова плохо с сердцем. Вбежал на сцену очень бледный, но точно к своей реплике. Нашу сцену сыграли ровно. Опять очень жарко.
Духота! Бедная публика! Мы-то время от времени выбегаем на воздух в театральный двор, а они сидят тихо и напряженно. Впрочем, они в легких летних одеждах, а на нас – чистая шерсть, ручная работа, очень толстые свитера и платья. Все давно мокрое. На поклоны почти выползаем от усталости. Я пошутила: «А слабо, ребятки, сыграть еще раз». Никто даже не улыбнулся, и только Володя вдруг остро посмотрел на меня: «Слабо, говоришь. А ну как – не слабо!» Понимаю, что всего лишь «слова, слова, слова…» но, зная Володин азарт, я на всякий случай отмежевываюсь: «Нет уж, Володечка, успеем сыграть в следующий раз – 27-го…»
Владимир Высоцкий умер ночью в своей московской квартире 25 июля 1980 года, в самый разгар Олимпиады. Люди стали приходить к культовому театральному подъезду Таганки с цветами, которые молча возлагали прямо на тротуар.
Похоронили Высоцкого в костюме Гамлета.
Владимир Ворчун отзывы: 1 оценок: 1 рейтинг: 5
Спектакль угнетает и дело не только в декорациях морга, игра актеров не поддается критике, сюжет произведения извращен и осквернен. Начинается спектакль с выхода на сцену непонятного укурка (который и впрямь курит на сцене) с дредами, босиком и характерными смешками (сей персонаж проходит через всё действо). Гамлет вместо величественного Датского принца представлен маленьким ребенком - психопатом, который весь спектакль кричит, выпрыгивает из штанишек и машет кулачками на всех и вся вокруг, а примерно по середине действа облачается в костюм бэтмэна. Эмоции актеров выражаются лишь криком, страх, ненависть, ужас, всё это одинаково. В довершении ко всему актеры ругаются матом, что на мой взгляд не с лучшей стороны характеризует спектакль (а также, если не ошибаюсь нарушает законодательство). Искренне советую всем пройти мимо данного творения и не терять 3 часа на столь незрелую работу.
Ulrih отзывы: 275 оценок: 348 рейтинг: 412
Неровный, но интересный Гамлет получился. Бесспорная победа- работа Филиппа Авдеева! Выразительный и витальный актер, кому веришь сразу. И голос и интонации и пластика, все прекрасно! Надо ему какую-нибудь золотую маску присудить. Нельзя не отметить Гертруду Ирины Выборновой - отличная работа. Есть очень удачные находки в сценографии. Отличные номера с бродячими актерами. Разговорный текст, скорее, помогает поверить в происходящее. Сцена с рапирами, когда искры сыплются от ударов, опасные трюки (где волнуешься за актеров) тоже добавляют честности спектаклю.
Что не получилось? Прежде всего, ужасная сцена с кратким пересказом сюжета актрисой в микрофон, где все умерли. Прямо заноза какая-то. Во-вторых, затянута игра с водой. Художественная идея хорошая, но половина спектакля про купание это многовато, теряются на этом фоне прекрасные сцены с Бетменом и дуэль. Еще проступало местами желание авторов сделать красивое и современное видео и поиграть звуком без понимания, для чего. И, конечно, перебор с некрофилией...
Но в целом, достойный Гамлет, стоит смотреть!
Eugenia Leontyeva отзывы: 3 оценок: 85 рейтинг: 14
Постановка "Гамлет" в Гоголь-центре потрясла меня до глубины души! Сейчас испытываю целый шквал эмоций, который постараюсь облечь в слова. Хочется сказать прежде всего о невероятно живой и динамичной игре, вся труппа обладает потрясающим талантом, особенно главный герой - он действительно великолепен! Весь накал его чувств неустанно передается залу на протяжении 3 часов, что длится спектакль.
Также поражает визуальная подача - видео-проекции и декорации создают волшебную, запредельную атмосферу, другую реальность, в которую погружаешься с головой и забываешь обо всем постороннем. Когда сцену заполняет вода, повсюду летят брызги от мокрой одежды актеров, падают белые лепестки - это поистине прекрасное зрелище!
И конечно же не могу не отметить безупречно подобранное музыкальное сопровождение: вся музыка стократно усиливала впечатление, пробирая до глубины всего существа!
Браво! Брависсимо!
Vladislavs отзывы: 74 оценок: 711 рейтинг: 193
Не «Быть или не быть?», а «Действовать или не действовать?». Пуститься в бой, рискуя умереть и «не быть» - или же ничего не делать, сохранить мир в его положении, пропустить собственную жизнь и в итоге всё равно «не быть».
Такая сверхзадача Дэвида Бобе.
Я бы на самом деле поменял название.
Назвал бы "Гамлет. Версия", так бы себя оправдал. Все таки соответствовать сложно при той безумной куче современных версий, что существуют.
Да даже если и не соответствовать.
Просто для подстраховки.
Гамлет же - это всегда думать, медлить, анализировать, и только потом, может быть, действовать. А тут сразу, смело. Единственное, что ограничивает в этом действии, сама пьеса. Рамки королевства ограничивают - принц датский, задвинутый наследник престола, последний из могикан, за которым только Фортенбрас и остается для всей нации. И чем раньше Фортенбрас придет, тем лучше.
У Бобе получилась отлично форма. Все таки адаптировать дуэль на рапирах в современном театре это надо постараться. Сценография гениальная. Ну да, переборщили с водой, но это купание красных коней красиво, что тут не переборщить. Так бы в ней плескались.
Из содержания мы не извлекаем ничего нового.
В качестве Гамлета мы получили неврастеника, пятилетнего ребенка, который в магазине игрушек устраивает истерику по поводу понравившейся матрешки. И всем при этом неловко, неловко все три часа от начала до конца.
Собственно, новая форма не подразумевает нового содержания, то есть непонятно зачем все это было.
После трех мучительных часов (а антракт самой пьесой напрашивается) единственное ощущение которое остается - неловкость.
Я так и не понял зачем Фортенбрас пришел (обычно Фортенбрасы с целью появляются).
Но есть и плюсы - Девотченко и Мамрешева получили и использовали гениально свои возможности.
Никогда не обращал внимание на такое буквальное присутствие Горацио, его словами описано все, но настолько буквально впихивать персонаж, увольте.
Собственно, было ли чего все эти огороды городить (пьесу переводить - новый перевод не хуже старых и не лучше их же)?
Все начинается с могильщика (Саша Горчилин - молодец!), им же почти и заканчивается, возможно это его сон всего лишь, и не надо думать и описывать. И с наркотиками мне не все понятно. Лучше бы это был он.
Филипп Авдеев – Гамлет. Ах, этот Гамлет - он совсем не сложный, простоватый, нелепо скроенный парень, истеричный и малоинтересный. Не принц. Эффектная сцена в костюме бэтмена с плесканием в воде – вполне клубный эпизод, и под коктейль пошел бы.
Понятно, что современное, где-то грубое – это может быть верно, может быть по-шекспировски, и может передавать значительное.
Но в данном случае не передает. В чем-то кроется тотальная ошибка. Раз послание не доходит, а адресат (зритель) только зевает и раздражается.
Вот Дания как морг – наверное, вполне себе неплохая постановочная идея. В самом начале на сцене – стол, на столе – мертвое тело.
Такое резкое начало, и постепенное сдутие к финалу.
Вообще-то: трупы, целлофан, вся эта макабрическая тема, намеки прямые на мертвечину, и неизбежный финал любого бытия – системообразующее в «Гамлете» Бобе. Но мне понравилось другое - в обстановке морга появлялся вдруг настоящий профессионал - хороший актер, в роли Могильщика. Несмотря на излишнюю очевидность облика неформала, внезапно возникало то чудо театра, из-за которого так интересно в него ходить. А. Горчаков - фамилия этого актера.
Розенкранц и Гильденстерн здесь – влюбленные, нетрудно предположить заранее такую интерпретацию для режиссера Бобе. Не мог удержаться, и не удержался.
И все не так страшно, но из-за этого спектакля я перестала посещать это прекрасное место - Гоголь-центр.
Пора, наверное, взять себя в руки, перестать бояться скучного, или неудачного. Бывает..