В настоящий момент в России существуют две устойчивые точки зрения относительно действий союзнических и, прежде всего, американских войск на Западном фронте, начиная с операции «Оверлорд», стартовавшей с высадки в Нормандии 6 июня 1944 года, и заканчивая летописной «Встречей на Эльбе» 25 апреля 1945.
Первая, «либерально-демократическая», гласит, что пока «кровавые маршалы» наподобие Жукова «заваливали мясом» и «брали города к юбилейным датам, не считаясь с потерями», американцы быстро, технично, без особых потерь (как же, они ведь берегли людей в отличие от!..) и наигрывая на саксофоне вышли на Эльбу, в Австрию и Чехию, сыграв основную роль в разгроме Германии. Далее надо обязательно рассказать о грандиозном превосходстве союзников в авиации, о новейшей технике, разумном командовании (см. «берегли людей») и прочих не подлежащих сомнению преимуществах армий демократических государств.
Версия вторая, «патриотическая», повествует нам примерно о том же, но с другими оттенками серого. Пока героическая Красная армия с нечеловеческими усилиями прорывалась к Берлину, американцы устроили себе лёгкую прогулку на восток, встречаясь в основном либо с плохо обученными частями противника (которые едва ли не сразу сдавались, лишь бы не попасть в советский плен), либо с фолькштурмовцами, которые могли разве что пальнуть из фаустпатрона, и то не попасть. Опять же непременно упоминается о превосходстве в авиации: американцы только и умеют, что бомбить, а потому редкие боеспособные германские части утюжились штурмовиками, а затем по их бренным останкам весело проезжали «Шерманы», не встречая сколько-нибудь серьёзного сопротивления. Словом, «Америка не воевала».
Вариации на обе темы зависят от уровня начитанности усреднённого «либерала» или «патриота», но в целом дудение в обе вышеописанных дудки всегда примерно одинаково — то есть вульгарно, примитивно, a priori предвзято и не имеет никакого отношения к реальности Западного фронта 1944-45 годов.
Реальности, отметим, весьма страшненькой.
Бурные споры образованщины с той и другой стороны обострились нынешним ноябрём, по выходу фильма «Ярость» («Fury») режиссёра Дэвида Эйра, повествующего об экипаже танка M4A3E8 «Шерман» 66-го полка 2-й бронетанковой дивизии армии США. И вновь началась хтоническая битва в рунете.
Приведу мнение публициста Алексея Кунгурова (плохие слова заменены точками): «…Фильм — пафосное и лживое комиксоподобное американское <…>. Неправдоподобное, неубедительное, с высосанным из пальца сюжетом. Русским людям с советским культурным бэкграундом смотреть этот понос будет тошно. Но постсоветским тинейджерам со стерильным мозгом, конечно, понравится, ведь там столько пальбы, взрывов и разорванных трупов. …Сам фильм, плоский, напыщенный, ничего в душе не шевельнул. Единственное чувство, которое возникло после просмотра, — чувство обиды на <…> постсоветский кинематограф, в котором заправляют <…> вроде Михалкова и Бондарчука. Это — наша война, и Голливуд не имеет никакого морального права снимать о ней кино ».
Отлично, так и запишем: самое страшное преступление, это когда американские кинематографисты снимают фильм про то, как американские солдаты воевали в годы Второй мировой войны. У г-на Кунгурова на таковую войну, оказывается, личный копирайт.
Блогер Евгений Шульц в свою очередь уверяет нас в обратном: «…Это правда — очень хороший фильм про войну. Не лучший, нет… Но — один из лучших. Единственное, что подспудно раздражало меня во время просмотра фильма, так это то, почему американский режиссёр, режиссёр из страны, которая не видела этой войны, в 2014 году смог снять отличный фильм про Вторую мировую войну, а «великие» режиссёры из России, страны, в которой нет семьи, в которой не было бы участников той войны (которая для нас не только мировая, но и Отечественная) снимают который год подряд <…>, которые мало того, что смотреть неинтересно, так ещё и почти непременно несут в себе плевок в историю нашей страны ».
Оставим на совести Е. Шульца пассаж о «стране, которая не видела той войны» — каждому ведь известно, что американские морпехи только и делали, что отдыхали на атолле Уэйк, причём всем корпусом. А грандиозную морскую битву у острова Лейте в октябре 1944 года, безусловно, выдумали в CNN. Тем не менее авторы обеих цитат сходятся в одном: отечественный постсоветский кинематограф в подмётки не годится американскому, особенно в военной тематике. Тут никак не возразишь.
Итак, давайте разберёмся, принадлежит ли США хоть часть «копирайта» на Вторую мировую войну относительно Европейского ТВД и что конкретно мог видеть в исторической, а не киношной реальности экипаж злополучного танка «Fury», вокруг которого кипят столь бурные страсти.
Скажем прямо: ничего хорошего узреть Брэду Питту и его команде, окажись они в настоящем 1944 году, не удалось бы.
Чтобы уяснить, как чувствовали себя американские бронетанковые части после высадки в Нормандии, надо обратиться к показаниям непосредственных свидетелей. Нет-нет, нас в данном случае совершенно не интересуют мемуары генерала Дж.С. Паттона «Война, какой я её знал» или Дуайта Эйзенхауэра «Крестовый поход в Европу». Надо спуститься с высот командования фронтами на уровень полка, а лучше так вообще батальона или роты. Получить «взгляд изнутри», с позиций офицера среднего или младшего звена, лично присутствовавшего на передовой.
Имя этого офицера — Белтон Янгблад Купер, лейтенант 18-го ремонтного батальона 3-й бронетанковой дивизии армии США. Которая, отдельно отметим, действовала параллельно с 2-й дивизией, то есть Белтон Купер и главный герой «Fury» Дон Колльер были не просто «соседями», а вполне могли бы пересекаться во время операций на Западном фронте. И испытывали ровно одни и те же проблемы, с которыми сталкивались американские танковые части.
По счастью, Белтон Купер тогда остался жив и, обладая немалым литературным талантом, к 1998 году написал подробнейшую книгу воспоминаний «Death Traps: The Survival of an American Armored Division in World War II» («Смертельные ловушки: выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне»). Книгу, будем откровенны, шокировавшую читателей и критиков в США. «Смертельные ловушки» — не только «взгляд снизу», но прежде всего — взгляд реалиста, абсолютно не склонного к ретушированию, приукрашиванию или умолчанию весьма неприятных для американской армии фактов, где имели место и вопиющая некомпетентность, и фатальные ошибки, и даже случаи пресловутого «заваливания мясом».
Всего в армии США тогда было шестнадцать бронетанковых дивизий, но «тяжёлыми» считались только 2-я и 3-я, поэтому их использовали в самых крупных войсковых операциях. Основным танком являлся M4A3E8 «Шерман». В первых же главах Купер упоминает о крупнейшей стратегической ошибке генерала Паттона как старшего офицера бронетанковых войск на Европейском ТВД: когда армия стояла перед выбором производства новейшего танка М26 «Першинг», обладавшего существенными преимуществами перед «Шерманом» (удельная мощность, манёвренность, броневая защита, огневая мощь), именно Паттон настоял на дальнейшем использовании «Шерманов». Полевые командиры (в частности генерал-майор Морис Роуз), имевшие опыт боёв с немецкими танками в Африке и Италии, пытались отстоять свою точку зрения, утверждая, что даже немецкие Panzer IV с длинноствольным 75-миллиметровым орудием превосходят «Шерманы», а уж о «Пантерах» или «Тиграх» и речи не идёт!
Паттон, известный своим упрямством и нетерпимостью к чужому мнению, утверждал, что согласно доктрине применения бронетехники «машины в составе бронетанковой дивизии должны не вступать в прямое столкновение с противником, а по возможности обходить его и атаковать цели в тылу врага». Это оказалось роковым решением, стоившем тысяч жизней, — производство нового М26 было отложено, и в операции «Оверлорд» участвовали в основном «Шерманы», причём к моменту высадки в Нормандии модифицированные М4А1 с более мощной 76-миллиметровой пушкой, способной конкурировать с немецкими танковыми орудиями, составляли всего 10-15% американских танковых сил. Впрочем, затем практически все пополнения танкового парка осуществлялись за счёт новых моделей, что давало хоть какой-то шанс…
Стоит отдельно остановиться на проблеме панцерфаустов — ручных противотанковых гранатомётов. Значительная часть потерь 2-й и 3-й танковых дивизий в первые месяцы наступления на Западе приходилась именно на панцерфаусты, которые, как утверждает Купер, были мощнее и эффективнее американских «Базук»:
«…Они легко пробивали броню наших танков, невзирая на её усиление напротив сиденья водителя и снарядных полок по бокам, — пишет Белтон Купер. — Часто град осколков пробившего броню снаряда перерубал электрические провода, невзирая на броневую оплётку. От короткого замыкания танк мог загореться. Если экипаж успевал, прежде чем выпрыгнуть, рвануть скобу огнетушителя, пламя быстро гасло, и внутренности машины не выгорали полностью. Если же этого не было сделано, то танк выгорал изнутри дотла; от страшного жара броня «отпускалась», теряла закалку, и восстановить машину было уже невозможно».
Далее лейтенант ремонтного батальона без оглядок на субординацию даёт масштабную картину снабженческого бардака, опять же обусловленного стратегическими просчётами: «Увидав нарастающие потери боевой техники, я осознал, что наши танковые войска стали жертвой чудовищного обмана со стороны нашей же службы снабжения». Предполагалось, что после высадки в Нормандии и первых дней боёв потери в бронетехнике резко сократятся, а они наоборот — увеличивались. Соответственно, боевые части снабжались запчастями по первоначальному плану, их катастрофически не хватало, а это резко сказывалось на боеспособности. Инструкция гласила — свинчивать запчасти с повреждённых танков нельзя, следует пользоваться только резервами рембаз дивизии. В итоге все предписания были позабыты, любой сильно повреждённый «Шерман» моментально списывали и разбирали, а не отправляли в тыл на капитальный ремонт.
Кто сказал — «шапкозакидательство»? Известно ведь, что таковое присуще только русским, но никак не цивилизованным американцам!
Возможно, вас шокируют эти цифры, но в период с июня 1944 года по май 1945, то есть за 11 месяцев боёв в Европе 3-я бронетанковая дивизия потеряла 580% танкового парка.
Прописью: пятьсот восемьдесят процентов ! Парк полностью обновлялся без малого шесть раз! Эта отличный повод задуматься как сторонникам точки зрения, что американцы якобы вообще не воевали, так и тем, кто склонен обвинять советское командование в «заваливании врага трупами».
Отмечены совершенно возмутительные случаи, какие советское командование не допускало с первого года войны, когда на кону стояло само существование СССР и в бой бросались любые резервы. На пополнение в 3-ю танковую дивизию пришло 17 танков. «Из кадрового отдела прислали ещё 35 парней, лишь несколько часов тому назад сошедших в Антверпене с парохода и до сих пор не получивших никакого инструктажа. Мы спросили, сколько из них прежде имели дело с танками, оказалось, что никто. Большинство не то что никогда не были в танке — они даже не видели танка вблизи!»
Что было дальше? За несколько часов новичкам попытались объяснить «что такое танк и как им пользоваться». Дали произвести по три выстрела. И отправили в бой. Было около трёх часов дня. В семь вечера Белтон Купер вернулся с рембазы в расположение 33-го танкового полка, куда были распределены новоприбывшие и узнал, что из 17 новых машин подбиты 15. Узнать, выжил ли кто-нибудь из пополнения, Куперу не удалось…
Представить себе нечто подобное в РККА в 1944 году практически невозможно — СМЕРШ моментально поинтересовался бы у командования, каким это образом необученное пополнение получило дорогостоящие машины и было сразу отправлено в бой? Думается, оргвыводы последовали бы немедленно.
Кадровый голод в армии США? В конце войны? С почти неограниченными мобилизационными ресурсами страны? С безопасной учебной базой за океаном, куда не долетают германские снаряды и бомбардировщики? Как же так?..
Имеются и примеры личного героизма, словно взятые из реалий Восточного фронта. На «Линии Зигфрида», в деревне Гастенрат, единственный выживший член экипажа «Шермана» целую ночь отбивался от немецкой пехоты, проявив немалую выдумку — «…Танкист заранее навёл 76‑мм орудие на середину дороги, опустив ствол, и зарядил пушку фугасным снарядом. Немцы двигались параллельными колоннами по обочинам. Танкист выстрелил: фугасный снаряд ударился о проезжую часть в полусотне метров перед танком и рикошетом подскочил на высоту метра, прежде чем взорваться». Расстреляв весь боекомплект, американец продолжал вести огонь из курсового пулемёта и затем из личного оружия, а когда патроны кончились, заперся в танке. По счастью, к рассвету подоспело подкрепление, и его спасли.
«Смертельные ловушки» Купера — очень жёсткая, реалистичная и правдивая история того, как американские союзники отвоёвывали свою часть «копирайта на Вторую мировую» у блогера Кунгурова. Катастрофические потери. Откровенная глупость некоторых представителей военного руководства. Качественное превосходство немецкой бронетехники над «Шерманами». Кровь, смерть, огонь.
За многочисленные ошибки платить пришлось американским солдатам. Надо отдельно сказать, что книга Белтона Купера подверглась в США весьма резкой критике со стороны людей, уверенных, что любое отступление от стереотипов восхваления превосходства американской армии над любым противником является едва ли не пораженчеством, была устроена травля автора в прессе, особой популярности в Америке «Смертельные ловушки» не получили.
Возвращаясь к фильму «Fury». Бесспорно, американоцентричная модель видения мира наложила на картину свой отпечаток. Однако очень хорошо видно, что создатели фильма очень внимательно изучали текст Белтона Купера, по крайней мере эпиграф почти буква в букву повторяет его слова:
«…Миф о том, что наши танки хотя бы отдалённо сравнимы с немецкими, был развеян полностью. Мы осознали, что сражаемся с немецкой бронетехникой, которая намного превосходит всё, что мы можем ей противопоставить. В результате множество молодых американцев погибнет на поле боя ».
А тем, кто продолжает вопиять о «моральном праве» Голливуда снимать кино о своих же танкистах, я бы посоветовал сперва ознакомиться с историческими материалами по теме, почитать соответствующую литературу, и уж затем возглашать с амвона собственной непогрешимости полные душераздирающего пафоса и дубовой высокопарности словеса наподобие «это только наша война»…
Хочу немного рассказать о только что вышедшем на британские экраны фильме - но так, чтобы не отбить интереса у нашего бесценного читателя, если он захочет сам его посмотреть. Пленка эта о последних днях Второй мировой войны. Называется она «Ярость», в главной роли — Брэд Питт. Меня соблазнил на поход в кино совсем не Брэд Питт и не война, а то, что фильм шел на самом большом экране Лондона — в Empire на Лестер-сквер, в том самом, где обычно вручают премию BAFTA (британский эквивалент голливудского «Оскара»).
В «Ярости» речь идет об экипаже танка, на дуле которого белой краской выведено слово Fury — «Ярость». Командир экипажа - сержант по кличке Wardaddy (“Боевой папа”), воевавший с нацистскими войсками сначала в Африке, а потом в Европе, преследует одну цель - выжить на войне и сохранить жизнь своим людям. Питту, кстати, недавно исполнилось 50 лет, в таком возрасте он вряд ли в те времена был бы на активной военной службе. Стоит апрель 1945 года, и победа над немцами уже близка: союзники, американцы и британцы уверенно продвигаются вглубь германской территории, и оказываемое им сопротивление становится слабее день ото дня. Вермахт мобилизует на бой детей и женщин. Тех, кто пытается уклониться от верной смерти, эсэсовцы вешают на столбах с табличкой на груди: «Я трус». Это эндшпиль, но и немцам, и союзникам ясно, что на пути к окончанию войны еще много человеческих жертв. Фильм снимался на юге Англии на военном аэродроме Бовингтон, бывшей базе бомбардировщиков в графстве Хартфортшир к северу от Лондона. Кстати, в Бовингтоне находится Танковый музей , некоторые экспонаты которого принимали участие в съемках - в том числе единственный в мире на ходу немецкий «Тигр».
Режиссер Дэвид Эйр при создании «Ярости» определенно оглядывался на «Спасти рядового Райана». Но в отличие от фильма Спилберга, здесь нет и намека на мелодраму, сентиментальность и героизм. Лента Эйра – это суровый сверхреализм о мрачном ужасе войны, который колечит душу и чувства, как людей загрубевших (вроде «Боевого папы»), так и зеленого новобранца - Нормана Эллисона, ставшего частью экипажа. Нет в фильме нравоучительной патетики, мол, мы победили, потому что были лучше и благороднее. Американцы показаны не менее жестокими, чем немцы. Эллисону очень быстро приходится научится убивать людей быстро и без оглядки.
Визуальные эффекты на гигантском экране, а еще больше всеокружающий звук заставляли весь зал пригибаться при налетах немецкой авиации и чуть не прятаться под сидения когда дуло танка медленно поворачивалось в направлении зрителей. В такие моменты содержание фильма было в общем-то вторичным, не важно кто из героев погибнет, главное, самому зрителю уцелеть. Представляю себе, что было бы, если бы фильм был еще и трехмерным.
После просмотра «Ярости» в голову приходит тема, которую мы уже когда-то затрагивали: вечный вопрос, кто же победил в войне. С голливудским размахом (фильм американо-британо-китайский!) показано, что на западном фронте британцы и американцы бились не жалея себя, войска союзников СССР - столь же усталые от войны, озверевшие, грязные, с заживающими на ходу ранами - стремились довести дело до конца. Любопытно, что в самом начале фильма говорится, что немецкие танки технически превосходили боевые машины союзников - даже такие, как «Шерман» (самый популярный и американский, и британский танк, поставлявшийся по лендлизу и в Советский Союз, он носил среди советских танкистов прозвище «эмча».) Мы это наглядно видим в эпизоде битвы трех «Шерманов» с одним «Тигром», где снаряды, пущенные «Тигром» срывают башни двух «Шерманов».
Любопытно, что на премьеру фильма в Лондоне Брэд Питт пришел с британским ветераном танковых войск Питером Камфортом, которому 91 год и который консультировал Питта во время работы над фильмом. Как признался ветеран журналистам, до того, как его пригласили в качестве эксперта на съемки, он никогда о Брэде Питте не слышал, но загуглив его имя, понял, что Питт – человек известный.
Фильм «Ярость» — очередное свидетельство продолжающейся в последнее время популярности блокбастеров о Второй мировой войне, начиная со «Сталинграда» Бондарчука, «Охотниками за сокровищами» Джорджа Клуни и «Возмездием» Джонотана Теплицки, и заканчивая скоро выходящим на экраны фильмом «Несломленный» (Unbroken), где режиссером выступает супруга Питта Анджелина Джолли.
Я поймал себя на мысли во время сеанса: а ведь в те дни у людей выходных-то не было, не было и отпусков. Техника безопасности просто жуткая. Бейся, пока не уложишь врага или сам не падешь. Как говорят французы, a la guerre comme a la guerre, в чуть вольном переводе — «такое может быть только на войне».
В календаре – апрель 1945-го. А вы сами – какой-то другой человек, одетый в военную форму, который через несколько минут выходит из штаба, расположившегося в здании вокзала, и привычно забирается в танк. Впереди – тяжёлый бой в городе.
Начать тест
Немного отъехав от вокзала, видите старое немецкое кладбище. И что вы чувствуете?
Само появление кладбища на пути воспринимается, как дурной знак. Это бьёт по нервам, но чувство долга сильнее страха.
У фрицев роскошное кладбище, а сколько наших товарищей лежит в могилах вдоль дорог с наскоро сколоченными крестами! Ничего, поквитаемся.
Ну вот, очередное напоминание о том, что человек смертен. А на войне мы только ускоряем свой путь из земного мира. И нам снова придётся убивать, чтобы не убили нас самих.
Кладбище, где лежат в основном старики. Я сделаю всё, чтобы моих товарищей и меня вот так же похоронили внуки – через долгие десятилетия, но никак не раньше.
Хм… Чего смущаться при виде обычного кладбища? Все там будем, главное, чтобы попозже. А вот как раз и про похороны вспомнился забавный анекдот. Расскажу, пусть ребята посмеются!
Вслед за кладбищем идёт обычная городская застройка. Но уже не до этого: со всех сторон слышен грохот вражеских орудий. Выехав на перекрёсток, вы не видите больше ни одного танка. Совсем рядом с вами падает снаряд и во все стороны разлетаются осколки…
Ага, мы как самые идиоты вылезли вперёд. Ладно, Бог не выдаст – свинья не съест! Сейчас будем искать, откуда долбит эта пушка!
А чего все приуныли? Вы видели, что эти растяпы с двухсот метров попасть не могут – сейчас мы им покажем!
Ребята, пушка вот там слева. Сейчас мы её долбанём, а дальше на рожон лезть не будем. Подождём, пока остальные подтянутся.
Кто-то должен быть первым! А нашим товарищам будем легче наступать следом за нами.
Обычный бардак, когда атака не согласована. Но пусть уж командир наш решает: скажет – возглавим атаку, а захочет – подождём, пока другие подтянутся.
Орудие врага удалось уничтожить. Но другие пушки немцев начали долбить со всех сторон. Перебило правую гусеницу. Танк не починить своими силами, и ничего не остаётся, кроме как занять круговую оборону. О чём думается во время ожидания?
Пошутить хочется, что фрицы невежливо встречают гостей. Заставили ждать нас у порога и даже кофе не предлагают!
А мы ведь только что на волосок от смерти были… Судьба нас хранит, будем жить!
Главное – не расслабляться. Мы по-прежнему на вражеской территории, а наша задача – выжить.
О чём тут думать? Выжили – хорошо, останемся живыми до конца боя – ещё лучше. А тогда уж и можно будет праздным мыслям предаваться…
Прибыли ремонтники и танк снова на ходу. Бой продолжается. Вы устремляетесь вперёд. И вдруг, выехав в переулок, видите бегущего к вашему танку с фауст-патроном немецкого пацана, которому на вид не больше 13-14 лет…
Он сейчас подобьёт наш танк. Пулемётчик, ты с ума сошёл? Огонь, собака!
Пулемётчик, не медли! Может, тебе и не просто, но так надо!
А разве мы можем не убить его, если хотим выжить сами?
Немцы сошли с ума, что бросают против нас детей! Но мы при чём? Пулемётчик, огонь!
Фаустника удалось убить раньше, чем он выстрелил в танк. Кружа по лабиринтам улиц, вы вдруг оказались перед позициями собственной артиллерии. Вас приняли за немцев и с лихорадочной быстротой начали разворачивать орудие в вашу сторону…
Надо переть на них! Лучше попасть под трибунал, чем вот так глупо погибнуть.
Нам конец! На всё воля божья, но до чего же несправедливо!
Что ж, это даже лучше, чем если бы снова пришлось убивать детей.
Одна надежда, что эти придурки промажут первым снарядом, а потом до них дойдёт.
Без паники! Открываю люк и начинаю во всё горло последними словами крыть артиллеристов. Услышав родную речь, они должны понять, что перед ними свои.
Наверное, это чудо. всё разрешилось благополучно. Улицы немецкого городка никогда прежде не слышали такой отборной и громкой брани и артиллеристы сразу поняли, что перед ними свои. По рации передали, что немецкие части отходят, город взят.
На этот раз вы и ваши товарищи выжили в бою. И стало совершенно ясно, на кого из экипажа «Ярости» вы похожи больше всего.
Вы стрелок Норман Эллисон
Вы идеалист хотя бы в глубине души. Возможно, вас иногда упрекают в наивности, но вы всегда сумеете достойно преодолеть трудности, не растеряв своих лучших качеств. Жизнь и война может вас согнуть, но не сломать. Для вас справедливость и честь не пустые слова, но путеводные звезды.
— ...И каковы общие впечатления? — осведомился Ганс Шмульке, выйдя на крыльцо офицерского клуба. Нынешним вечером крутили кино и весь свободный от боевого дежурства состав базы собрался взглянуть, что же такого наснимали американцы про танк M4A3E8 «Шерман».
— Впечатления позитивные, — отозвался Парамон Нилыч Котятко. — Особенно у коллег из США, что неудивительно, — вон они, развлекаются с новой игрушкой...
На плацу перед ангарами стоял новенький танк «Fury», только сегодня доставленный на базу.
— Однако у нас, большевиков, — продолжил товарищ комиссар, — к истории принят диалектический подход, то есть принцип комплексности изучения проблемы. Шмульке, вам что-нибудь говорит имя Белтона Янгблада Купера?
— Никак нет, герр комиссар! А должно говорить?
— Разумеется. Белтон Купер является, пожалуй единственным американским мемуаристом, написавшем подробнейшую книгу о применении танков «Шерман» после высадки в Нормандии и вплоть до конца войны. Герой фильма «Fury», Дон «Wardaddy» Колльер и его экипаж по сценарию служили в 66-м танковом полку 2-й бронетанковой дивизии. Дивизия высаживалась на Омаха-бич, воевала в Бельгии, участвовала в Арденнской операции и закончила бои на Эльбе, юго-западнее Берлина. Белтон Купер был их непосредственным «соседом» — офицером связи 18-го ремонтного батальона 3-й танковой дивизии.
— Слышал, — согласился унтер-офицер. — Всего в армии США тогда было шестнадцать бронетанковых дивизий, но «тяжёлыми» считались столько 2-я и 3-я, поэтому их использовали в самых крупных войсковых операциях, и действовали обе дивизии фактически бок о бок, от операции «Оверлорд» до сражений на Рейне и Эльбе...
— Именно поэтому воспоминания Белтона Купера имеют для нас особенную ценность; «Fury» — лишь красивая иллюстрация к его книге, но не более. Между прочим, в США мемуары Купера «Death Traps: The Survival of an American Armored Division in World War II» не имели большого успеха по довольно странной причине: критике не понравилось то обстоятельство, что Купер описывал не героические подвиги и не создал историю лёгких побед несокрушимого американского оружия, а предпочёл говорить неприятную правду. О просчётах командования, технических недостатках своих танков, тактических ошибках. О смерти, грязи и крови — то есть о войне. И наоборот, в Европе и России книга получила признание специалистов как уникальный документ своего времени, написанный профессионалом.
— Предположим, — осторожно сказал Ганс Шмульке, — M4A3E8 действительно не был шедевром танкостроительной мысли. И конкуренции с германскими танками зачастую не выдерживал.
— Не только с танками! — воскликнул комиссар. — После сражения у Сен-Ло, когда на рембазу дивизии Купера начали поступать повреждённые машины, эвакуированные с линии фронта, выяснилось множество пренеприятнейших вещей. Для начала, большинство «Шерманов» были подбиты вовсе не «Тиграми» или «Пантерами», и не противотанковой артиллерией. Знаменитые «панцерфаусты», ручные гранатомёты, наносили самый большой ущерб — «фауст» легко пробивал броню «Шерманов», невзирая на её усиление напротив сиденья водителя и снарядных полок по бокам...
— Тоже известный факт, — согласился унтер-офицер. — «Панцерфаусты» были эффективнее американских «базук».
— Но и это далеко не всё, — продолжил товарищ Котятко. — В случае пробития осколки перерубали электропроводку, броневая оплётка проводов не спасала. От короткого замыкания «Шерман» очень часто загорался, и, если уцелевшие члены экипажа не успевали рвануть скобу огнетушителя, танк выгорал изнутри полностью. Под воздействием высокой температуры броня «отпускалась», теряла закалку, и восстановить машину было уже невозможно. Добавим сюда бензиновый двигатель, горевший куда чаще, чем дизели на советских танках.
— «Пантера», основной конкурент «Шермана» на Западном фронте, тоже была пожароопасна, — заметил Ганс Шмульке. — Но её спасала лучшая броневая защита и возможность вести танковую дуэль с большего расстояния. 76-миллиметровае орудия M4A3E8 никак не могли конкурировать с KwK42 «Пантеры».
— Купер говорит прямо: «Миф о том, что наши танки хотя бы отдалённо сравнимы с немецкими, был развеян полностью. Мы осознали, что сражаемся с немецкой бронетехникой, которая намного превосходит всё, что мы можем ей противопоставить. В результате множество молодых американцев погибнет на поле боя
…» Достаточно вспомнить о том, что за 11 месяцев боёв в Европе 3-я бронетанковая дивизия потеряла 580% танкового парка. Пятьсот восемьдесят процентов! Выходит, парк полностью обновлялся без малого шесть раз! Эта цифра — отличный повод задуматься как сторонникам точки зрения, что американцы якобы вообще не воевали, так и тем, кто склонен обвинять советское командование в «заваливании врага мясом».
— Ужас, — вздохнул унтер-офицер. — Показатели действительно удручающие.
— Тут следует вспомнить о ещё одной критической ошибке, допущенной американскими штабистами, — сказал Парамон Нилыч. — Предполагалось, что после высадки в Нормандии и первых дней боёв потери в бронетехнике резко сократятся, а они, наоборот, увеличивались. Соответственно, боевые части снабжались запчастями по первоначальному плану, то есть совершенно недостаточно! А инструкция гласила: свинчивать запчасти с повреждённых танков нельзя, следует пользоваться только резервами рембаз дивизии. В итоге все предписания были позабыты, любой сильно повреждённый «Шерман» моментально списывали и разбирали, а не отправляли в тыл на капитальный ремонт. Это, кстати, тоже сильно сказывалось на статистике потерь.
— Как это по-русски? Шапкозакидательство? Ведь можно было изучить данные советских союзников по потерям бронетехники во время наступления! В 1944 году СССР уже научился танковым прорывам и глубокому охвату!
— Видимо, просто не обратили внимания или излишне рассчитывали на поддержку авиации, — развёл руками товарищ Котятко. — Ну и, наконец, перейдём к центральному вопросу — «Fury» и его аналоги против «Тигров». И не только «Тигров». Купер безжалостен: «Самая, пожалуй, мощная из собранных когда-либо сухопутных армий, поддержанная мощными группировками стратегической и тактической авиации, теряла темп и несла чудовищные потери… Происходило это потому, что её главное наступательное оружие, средний танк М4, в значительной степени уступал аналогичным типам боевых машин противника ». Ладно бы «Шерманы», но Белтон Купер утверждает, — и у нас есть все основания ему доверять! — что лобовую броню «Тигра-II» не пробивала даже 155-миллиметровая нарезная пушка самоходки М12. Что уж говорить о танках M4!
— Зато у американцев были другие преимущества, — возразил унтер-офицер. — Высокоподвижные оперативные группы с пехотой, вооружённые 81-миллиметровыми миномётами и самоходными гаубицами М7, способными поддержать в бою танки!
— Но танковая дуэль один на один проигрывалась почти всегда. Описан случай, произошедший во время Арденнской операции. «Шерман» столкнулся нос к носу с «Пантерой», причём у германского танка башня была повёрнута на 90 градусов относительно противника. Пока немцы медленно разворачивали башню, американские танкисты успели произвести по лобовой броне три выстрела, получив три рикошета! Когда «Пантера» ответила, «Шерман» превратился в решето, выжил только командир... А в связи с крайне высокими потерями создалась острая нехватка танковых экипажей.
— Это у американцев-то? — усмехнулся Ганс Шмульке. — С их почти неограниченными людскими резервами? Отсутствие в Германии обученных танкистов вполне объяснимо: конец войны, множество танкистов погибло, новых просто не успевали обучать...
— Такая история кажется невероятной, но она была печальной реальностью. На пополнение в 3-ю танковую дивизию пришло 17 танков. «Из кадрового отдела прислали ещё 35 парней, лишь несколько часов тому назад сошедших в Антверпене с парохода и до сих пор не получивших никакого инструктажа. Мы спросили, сколько из них прежде имело дело с танками, оказалось, что никто. Большинство не то что никогда не были в танке — они даже не видели танка вблизи !»
— И что же?
— За несколько часов новичкам попытались объяснить, «что такое танк и как им пользоваться». Дали произвести по три выстрела. И отправили в бой. Было около трёх часов дня. В семь вечера Белтон Купер вернулся с рембазы в расположение 33-го танкового полка, куда были распределены новоприбывшие, и узнал, что из 17 новых машин подбиты 15. Узнать, выжил ли кто-нибудь из пополнения, Куперу не удалось... При всех недостатках кадровой политики в Красной армии, у нас такого не допускалось.
— М-да, — покачал головой унтер-офицер. — Я и раньше-то знал, что путь американских танкистов от Омаха-бич до Эльбы вовсе не был лёгкой прогулкой, но никак не предполагал, что они сталкивались с такими невероятными трудностями и несли настолько катастрофические потери!
— Было место и личному подвигу, причём некоторые случаи — ну просто из реалий Восточного фронта! — сказал Парамон Нилыч. — В районе Гастенрата единственный оставшийся в живых танкист обездвиженного «Шермана» целую ночь отбивался от немецкой пехоты, расстрелял все снаряды — причём сделал хитро: башня была заклинена, орудие направлено на покрытие шоссе. Как только к танку попытались подобраться немецкие пехотинцы, он выстреливал фугасом в землю, снаряд рикошетил и взрывался в воздухе, поражая солдат противника. До утра он отстреливался из всех видов оружия: сначала из пулемётов, потом из автомата и пистолета — а когда боеприпасы кончились, заперся в танке. По счастью, его успели спасти: к рассвету подоспела американская моторизованная пехота...
— На войне как на войне, — философски заключил Ганс Шмульке. — Выходит, что приключения «Fury» — это вовсе не художественное преувеличение реальности, а скорее преуменьшение? Бывали истории пострашнее и похуже?
— Выходит, так, — подтвердил комиссар. — Война вообще очень тяжёлая работа.
Любой интересующийся историей применения танков «Шерман» в армии США в период 1944-1945 годов может подробно ознакомиться с описанными здесь событиями в книге Белтона Я. Купера ««Смертельные ловушки. Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне», перевод на русский язык, изд. «Эксмо», 2007 г.
«Тигр» из Бовингтона
По иронии судьбы изображать «Тигра» в кинематографе несколько раз довелось «переодетому» советскому Т-34. Его тщательно маскировали под немецкий танк, но взгляд знатока всегда раскрывал подделку. «Ярость » - один из немногих фильмов, где роль танка Tiger «играет» настоящая модель. Более того, на сегодняшний день это единственный в мире исправный Tiger на ходу . Пока неизвестно, какое влияние окажет эта немецкая машина на события фильма, но кое-что о её настоящей судьбе можно узнать уже сейчас.
За кормой этого танка долгая история, которая привела его из сборочного цеха завода Хеншеля в экспозицию Бовингтонского танкового музея. Этот Tiger (бортовой номер 131) был изготовлен в феврале 1943 года и направлен в состав 504-го тяжёлого танкового батальона, который на тот момент воевал в Африке. Между 12 марта и 16 апреля 1943 года танк прибыл в Тунис.
К счастью союзников, боевая история этого «Тигра» вышла не очень долгой: уже 21 апреля 1943 года в сражении с танками Churchill 48-го Королевского танкового полка он был выведен из строя и захвачен. Трофейную машину 2 июня 1943 года осмотрел сам Уинстон Черчилль, а 18-го числа того же месяца - Его Величество король Георг VI.
В октябре 43-го «Тигр» был доставлен в Глазго, участвовал в одном из парадов в Лондоне, после чего был отправлен на техническую экспертизу. Официально танк передали Бовингтонскому музею 25 сентября 1951 года, и с тех пор он стал одним из самых популярных и впечатляющих экспонатов коллекции.
В июне 1990 года было принято решение полностью восстановить танк. «Тигра» перебрали буквально по винтику, от катков до башни. Сотрудники музея очищали каждую деталь от грязи и ржавчины, которая, к счастью, оказалась неглубокой. Но это было лишь половиной дела. Большую сложность в восстановлении представляли отсутствующие элементы снаряжения, особенно с лобовой части танка. Множество деталей было восстановлено, не подвергались ремонту только явные боевые повреждения. Музейные работники потрудились на славу: почти всё, что размещено на танке, настоящее. Пожалуй, единственная неоригинальная деталь - тросы. К сожалению, телескопическая выхлопная труба, предназначенная для пересечения водных преград, исчезла ещё до передачи танка музею.
Но все эти заботы можно считать мелкими в сравнении с необходимостью установить на танк другой двигатель. «Родной» заводской Maybach HL210 работникам музея отыскать не удалось, зато в наличии был взятый с Tiger II двигатель HL230P30 V-12. Возможностей Бовингтонского музея для решения такой задачи было уже недостаточно. Музей получил дополнительное финансирование, а работу над танком продолжила компания ABRO (Army Base Repair Organisation).
Этот заключительный шаг в восстановлении «Тигра» затянулся, и проходил он далеко не гладко. Во время пробного запуска в корпусе танка двигатель взорвался, повредил коленчатый вал и оставил дыру в поддоне. После продолжительного исследования и ремонта двигатель снова испытали, и на этот раз он повредил сальник. И всё же в конце 2003 года работы были завершены: шестидесятилетний танк завелся и своим ходом приехал в музей.
Обратите внимание! Подробный процесс восстановления танка Tiger с эксклюзивными фотографиями можно увидеть на официальном сайте (на английском языке), посвящённом этому танку.
Съёмки «Ярости»: взгляд изнутри
Ведущий шоу «В командирской рубке» Николас Моран побывал на съёмочной площадке фильма «Ярость ». Узнайте, какие впечатления остались у Николаса после визита, какая атмосфера царит на съёмках и что читает режиссёр картины!
Давненько мы не видели хорошего кино о танкистах. Если взглянуть на мой список фильмов, которые должен посмотреть каждый танкист (в него входит и лента «Монти Пайтон и священный Грааль»), можно увидеть, что достойных фильмов о танках не было не то что годы, а десятилетия: «Герои Келли», «Войны Пентагона». И последние два фильма никак не назовёшь серьёзными. Сцена из картины «Мост слишком далеко», где ирландские гвардейцы Майкла Кейна прорываются через немецкую оборону, возможно, одна из лучших танково-артиллерийских баталий, запечатлённых на киноплёнке. Но она лучшая главным образом потому, что нам было не с чем сравнивать. Поэтому я (как, возможно, и все любители танков) внимательно следил за созданием фильма «Ярость » с того момента, как он был анонсирован. И когда мне предложили побывать на съёмочной площадке (подозреваю, эти ребята слышали, что я люблю танки и кое-что о них знаю), меня не пришлось долго уговаривать. Я сделал крюк по пути домой из России и заглянул в Великобританию. Ранее, на выставке E3, мы уже опубликовали информацию, что Wargaming общалась с парнями из «Ярости», и сейчас самое подходящее время рассказать вам, что я увидел на съёмочной площадке.
«Ярость»: когда танки равны актёрам
«Ярость»: когда танки равны актёрам
Первой остановкой стала знаменитая Pinewood Studios. Она просто кипела от активности и больше напоминала пчелиный улей. Мне сказали, что прямо сейчас здесь идет работа над семью фильмами. Там же я безуспешно попытался определить, что за нелепое транспортное средство готовилось к съёмкам на площадке Джеймса Бонда. Меня немедленно проводили в кабинет сценариста и режиссёра «Ярости» Дэвида Эйра, и первое, что я увидел по дороге, - ландшафтная модель поля. Следом мне на глаза попалась и другая модель - город. Макеты танка M4, полугусеничные грузовики, немецкие танки и другой реквизит были разбросаны по всей площадке. Возможно, неподалёку и были люди, но мне было не до них: моё внимание заняли танки. Должен признаться, я был слишком ошеломлён всем происходящим, и мысли о том, что надо бы делать фотографии и вести заметки, меня на тот момент покинули. Зато в самих помещениях студии фотографий было полно. Половина стен была заклеена фотографиями танков и военной хроники, а другую половину занимали справочные материалы о бронетехнике, чертежи, карты и схемы. И так во многих других помещениях: всё залеплено фотографиями и другими материалами о танках, орудиях, армии и зданиях.
Совершенно очевидно, что господин Эйр очень серьёзно и ответственно воспринимает работу над «Яростью», а в особенности историческую основу проекта. Когда в процессе беседы с ним мы начали вникать в мелкие технические детали, он проявил недюжинные знания в таких вопросах, где большинство нормальных людей, с которыми я разговаривал, начинали непонимающе таращить глаза. Во время обсуждения различий между производственными моделями танков «Тигр» он быстро достал книгу Вальтера Шпильбергера «Тигр» и моментально отыскал нужную страницу. Он явно провёл самостоятельное исследование. Во время беглого осмотра его книжной полки я заметил и другие видные книги о бронетехнике: издания Стивена Залоги, Томаса Йенца, Дэвида Флетчера.
И не один только Дэвид Эйр так увлечён историей: один из его старших помощников, ирландец по имени Оуэн, просто сиял от радости, когда распаковывал новую партию форменной одежды и показывал её мне и Эйру. Эта униформа скопирована с оригинальной одежды и действительно достойна восхищения. Изготовитель учёл все детали, вплоть до производственных штампов на внутренней стороне ткани и подкладках. Если не брать в расчёт настоящую военную одежду, это самая точная и детализированная форма, которую можно увидеть в кино. Энтузиазм Оуэна был искренним и неподдельным. В любом случае я определённо не был первым танкистом, которому показали сценарий: здесь были учтены детали, указать на которые мог только настоящий танкист.
Спустя некоторое время я покинул господина Эйра, чтобы он мог вернуться к работе, и мы отправились к остальным членам команды. И снова нас повсюду окружали чертежи и фотографии танков. Среди них я заметил распечатку LIDAR-скана внутренней части башни M4, очевидно, предназначенную для воссоздания точной копии башни. Её пришлось изготовить специально для фильма, как и корпус со съёмными панелями, чтобы внутрь могла проникнуть камера. Но, ей-богу, они воспроизвели интерьер башни абсолютно верно.
Мои провожатые фактически устроили мне VIP-экскурсию. Проходя по одной из вспомогательных зон, я увидел большую коллекцию ящиков, канистр, покрышек. Совсем как на настоящей войне: гораздо больше всякого вспомогательного барахла, чем оружия. Я видел готовящийся Kübelwagen и строящуюся из свежей древесины немецкую полевую кухню. Я поражён уровнем декораций и объёмом усилий, приложенных на этой съёмочной площадке и ещё более впечатлён тем, что только предстоит сделать. Но всё это было только началом.
Следующей остановкой после ланча в очаровательном хаосе студии Pinewood была другая студия, в деревушке Лонгкросс (Longcross). Здесь я убедился, что постройка настоящей полевой кухни - на самом деле ничто.
«Ярость»: когда танки равны актёрам
«Ярость»: когда танки равны актёрам
Среди танков, использовавшихся во время съёмок, был и Tiger 131, но, естественно, Бовингтонский музей не разрешил его взорвать. Поэтому для уничтожения создателям фильма пришлось сделать свой Tiger, и даже не один, если учитывать, что во время моего визита начались работы над изготовлением второй башни.
«Ярость»: когда танки равны актёрам
«Ярость»: когда танки равны актёрам
Здесь действительно круто. Лонгкросс когда-то был британским аналогом Абердинского испытательного полигона, что расположен в США. Здесь производились и испытывались танки. Сейчас это съёмочная студия, но всё ещё сохранилась площадка для испытания подвески, а большое круглое здание из стекла отмечает, где тестировались башни танка Chieftain. Так что макеты «Тигров» явно не будут здесь первыми танками.«Ярость»: когда танки равны актёрам «Ярость»: когда танки равны актёрам
Панель на переднем плане говорит о том, что это была часть испытательной площадки двигателей. Здесь установлено бронированное стекло, потому что двигатели могли тестироваться не только на производительность, но и на разрушение. Министерство обороны, очевидно, не хотело, чтобы инженеров поубивали осколки взорвавшегося двигателя. Между прочим, дорожные знаки поблизости указывают, что неподалёку расположен город Чобхэм (Chobham) - ещё одно важное место в истории развития танков. Местность для съёмок фильма о танках выбрана действительно соответствующая, если не сказать больше.
Я почти закончил. Господин Эйр сказал, что его любимый фильм - «Апокалипсис сегодня», поэтому он очень хотел, чтобы эта статья завершалась фотографией, на которой он пародирует полковника Килгора в той самой Обалденной Шляпе.
«Ярость»: когда танки равны актёрам
«Ярость»: когда танки равны актёрам
Должен сказать, я был очень впечатлён размахом работ и энтузиазмом почти всех без исключения членов съёмочной команды (разумеется, я раньше не занимался кино, так что сравнить мне не с чем), и я с нетерпением жду момента, когда увижу окончательный результат их трудов. Это была замечательная экскурсия.