Середины 90 х годов 20. Почему девяностые годы называют 'лихими'

30.09.2019

Как мы жили в 90-е. Летопись российского лихолетья

Монологи, которые Гуманитарный журнал публикует сегодня, – это маленькие экскурсии в наше недалекое прошлое. Рассказы о том, как люди разного возраста и социального положения жили в 90-е годы XX века. В годы, которые теперь принято называть лихими. Историки по-разному оценивают ту пору. Как правило, они судят о ней, исходя из своих ценностных и идеологических предпочтений. Объективные исследования, описывающие происходящее с какой-то высшей точки разума, еще не появились и, похоже, в ближайшее время вряд ли появятся. Понимая это, мы решили внести свой посильный вклад в формирование представления о 90-х — наверное, любую эпоху лучше всего рисуют не события в масштабах страны и мира, а жизнь отдельно взятых людей, их эмоции и переживания. Если наше сегодняшнее начинание покажется читателям интересным, если они станут присылать истории своей жизни в 90-х, может сложиться интересная летопись той поры. И мы вместе приблизимся к пониманию того, что произошло с каждым из нас и с исторической Россией в те незабываемые годы…
———————————————————————————————————————————-

В холодном бараке мама растирала мне замерзшие ручки и ножки

Родители познакомились в 89-м. Отец работал инженером, мама – преподавателем. Моя 16-летняя сестра, мама и бабушка ждали получения жилья. Так что вопрос крыши над головой вроде бы и не стоял так остро. Но в 90-м наша семья из четырех человек увеличилась. На меня. Первый дом, который я увидела, был крошечным бараком рядом с Торговым центром в Челябинске. Почти все соседи вокруг уже переехали в квартиры. Поздняя осень, дом без отопления и младенец . Мама до сих пор не может забыть, как растирала мне замёрзшие ручки и ножки и упрашивала отца побыстрее добиться получения квартиры. Зиму мы пережили в бараке, а в 91-м, наконец, переехали.
Развалился Союз, и жизнь могла – да и должна была – пойти по-другому. Отец, раньше занимавший уважаемую должность, теперь хватался за любую работу. Недостроенный дом в Сосновском районе Челябинской области, где он жил до женитьбы, решили не бросать. На мамину зарплату покупали продукты, на отцовскую – стройматериалы. Полгода проводили в Челябинске, полгода – в посёлке. Моё раннее детство было наполнено разъездами, переездами и зыбкостью, оно всё целиком – переходный этап и ожидание.
98-й стал для нашей семьи переломным: разошлись родители, а старшая сестра вышла замуж. Отец теперь находился далеко, мама работала в трёх учреждениях одновременно. Наверно, поэтому мне удивительно сейчас наблюдать, как современные школьники просят новые компьютеры и телефоны. В моём детстве подобная просьба выглядела бы абсурдом. У нас в карманах лежали миллионы, а мы знали цену копейке. Новые вещи казались чем-то невероятным и недосягаемым. Игрушки и одежда переходили из рук в руки. Платья и юбки я донашивала за соседскими детьми. Иногда приезжала из Еманжелинска мамина сестра, привозила пакеты с вещами: у неё тоже росли две дочери, постарше меня. Это был целый ритуал. Одежду раскладывали на кровати, меня ставили у зеркала и примеряли каждую вещь. Многие не сидели по фигуре: росла я быстро, но мы знали, что новые купить не на что.
Вечерами мы с сестрой смотрели диафильмы. Бабушка учила меня играть в карты. Мухлевала я бессовестно. А она с доброй усмешкой поддавалась. Обмусоливали карты так, что приходилось рисовать новые, иногда дорисованных оказывалось полколоды, причём среди них – восемь тузов и ни одной шестёрки. Бабушка с трудом умела поставить собственную подпись, но читала мне наизусть стихи. Чаще – Некрасова, реже – свои. Жалею до сих пор, что последние я не записывала.
Сегодня дворы опустели. Понятно, что родителям спокойней, когда дети дома играют за компьютером, а не гуляют на улице. Но для меня и моих друзей улица стала неотъемлемой частью детства. Мы играли с мальчишками в футбол и «чай-чай, выручай», бегали по гаражам, а домой приходили грязные и счастливые.
Помню, как шла по улице и увидела на асфальте 100 рублей. И не нагнулась поднять. Потому что проезд в трамвае стоил тысячу. А наши деньги были из ивовых листьев.

Дарья Федосеева,
девочка 90-х
Челябинск

Когда я выдала зарплату, у меня осталось несколько монет

Мои 90-е разделились на три совершенно контрастных отрезка времени. Я бы назвала их условно так: опьянение, падение и барахтанье.
Самое начало десятилетия связано с опьяняющей свободой творчества и возможностью легко и быстро зарабатывать при помощи этого самого творчества. Журналистские пути-дороги свели меня однажды с группой авангардных художников в Свердловске. В то время малюющая Россия в ускоренном темпе выбрасывала и изрыгала из себя клубки стилей и жанров, которые на Западе возникали в течение всего века и «разматывались» постепенной чередой. А незадолго до развала СССР, когда уже повеяло этим запахом свободы, когда цензура и номенклатура ослабли, художники начали сбиваться в стаи и вытаскивать из своих запасников все то заветное, что шло в разрез с соцреализмом — единственным из официально разрешенных в СССР направлений изобразительного искусства.
В Свердловске было две таких «стаи» Одна из них называлась «Сурикова 31» — в честь адреса дома, где прошла их первая, громом поразившая город выставка. В ней я не участвовала. Но на вторую меня уже пригласили. Потом была третья, четвертая, пятая. Были престижные залы, в которых мои заковыристые графические работы соседствовали с яркими и ошеломляющими полотнами Михаила Сажаева, Игоря Терещенко, Саши Алексеева, Нелли Огаревой и других по-настоящему самобытных художников.
Освобожденное искусство бурлило во всех проявлениях, оно было рядом, мы в нем варились. Наша штаб-квартира, как помнится, была дверь в дверь с «Наутилусами». Можно было, к примеру, запросто раздобыть контрамарку на закрытую вечеринку, где стать свидетелем домашнего капустника группы «Чайф». Все это, действительно, опьяняло. Дохода в денежном выражении, конечно, не приносило, но давало колоссальную пищу для творчества.
Зарабатывать же легко и прилично мне удавалось в книжных издательствах. За обложку, которую можно было сделать за ночь, платили 300 рублей, когда как книга стоила рубля три. А однажды директор издательства «Творческая мастерская КВН УПИ» Миша Козловский отвалил мне аж две тысячи рублей за иллюстрацию брошюрки «Еврейские анекдоты», которая продавалась по 90 копеек. Но опьянение скоро прошло. Подорожала бумага, издательства стали закрываться. В стране воцарилась наглая, жиреющая баба-торговля, которая прижала под каблук тощего товаропроизводителя.
В это время я и «упала» в деревню к моим постаревшим и тяжело больным родителям, которые к тому моменту уже нуждались в уходе и заботе. Ощущение падения было очень острым: люди вокруг не могли выбиться из нищеты, сколько бы ни старались. Процветающий некогда мясомолочный совхоз хирел на глазах, поголовье падало, пашни зарастали. Сельхозпроизводителей давили торговцы: цены на молоко были несоизмеримо ниже цен на дизельное топливо. Кстати сказать, нашей стране до сих пор чужд рациональный европейский опыт, когда на трудно воспроизводимое крупнорогатое поголовье дается государственная дотация. Но в какой-то момент и нашим фермерам подфартило. Те, кто успел взять многомиллионные кредиты на приобретение техники, после денежной реформы выплатили уже незначительные суммы.
В число этих везунчиков мне попасть не удалось. Мне пришлось барахтаться и вставать только за счет собственных мышечных усилий. Я бы назвала их неимоверными. Нечеловеческими. Но в отличие от лягушки, упавшей в кувшин со сметаной, которая, сбила комочек масла и оттолкнулась от него, сколько бы я ни била лапками, толку было мало. Прибавочная стоимость стала оседать на банковском счету, когда я решилась взять в аренду землю и использовать наемный труд. В день, когда впервые выдала зарплату сезонным работникам, у меня в кошельке осталось несколько мелких монет. Но уже на следующий день ко мне приехали покупатели за рулонами сена. Объявление в районную газету дала заранее, предвидя подобное обстоятельство.

Наталья Уфимцева,
художник и фермер 90-х
Златоуст

Деньги подаренные нам с мужем на свадьбу в марте 1990 года, сгорели

Мне 90-е запомнились беспросветной бедностью и материнским счастьем. С тех пор я не верю стенаниям: «Денег нет!». В том, что ты по-настоящему беден и голоден, стыдно признаться. Во всяком случае, я об этом помалкивала.
Деньги, подаренные нам с мужем на свадьбу (в марте 1990 года), пропали, сгорели. В магазинах пусто, купить нечего, а потом вдруг все съела инфляция. Зимой 1991-го «декретных», видимо, насчитанных еще по советским стандартам, хватило на пару малюсеньких баночек какого-то фруктового пюре. Удержаться от покупки не могла – впервые увидела «детские разносолы» в свободной продаже.
Не в добрый час мы с мужем переехали из Екатеринбурга в Коркино. Депрессивный шахтерский город. Денег не видели месяцами, в день получки давали по два кило вермишели и просроченные консервы. Зато все шахтерское начальство активно строило коттеджи, вода и тепло халявные – от шахтерского профилактория.
Какая-то жуткая неразбериха с ваучерами. Помню, их выдавали в бывшем магазине «Ткани». Еще недавно в этом зале отстаивала очереди за фланелью на пеленки, теперь – за ваучерами. Тут же пачками все скупают спекулянты, я с гордым видом прохожу мимо – меня не проведешь! Я-то верю Гайдару, вот выкуплю акции серьезных компаний… Ради смеха один ваучер мы вложили в МММ, предприятие оказалось самым выгодным. На дивиденды купили дочке резиновый мячик. От других компаний до сих пор получаем только извещения о собраниях акционеров.
Стыдно быть такой идиоткой, стыдно голодать, отдавая лучшую еду детям и работающему мужу, когда вокруг обжираются «государственным пирогом». Так что лучше об этом помолчать.
Изменения в обществе запомнились тремя вехами – родами в 1991, 1996 и 2000 годах. Первый визит в роддом еще в советское время, младенцы запеленованы тугими «полешками», их мамы кормят в косынках и марлевых повязках, дисциплина, как в армии. Вкусная и полезная роддомовская столовка.
Со вторыми родами заметила зачатки демократии, медсестры жутко злобные или добрые, которые жалеют ревущих детей и дают их покормить в неурочное время (правда, чтоб врачи не видели).
Когда в 2000-м санитарка попросила у меня прикурить, я чуть не сползла от неожиданности по стенке. Для меня, некурящей, это кощунство! Оказалось, обычное дело, смолили и роженицы, и медперсонал. Роддомовской столовки, кажется, нет вообще. Белые косынки-маски у мамочек исчезли, зато появился маникюр, сотовые телефоны, платные палаты. Многие рожают в солидном возрасте, многие — третьего и даже четвертого малыша, хотя «материнского капитала» еще нет. Не в деньгах счастье! Никакая инфляция и муть 90-х не обесценила семейные ценности.
Моя повзрослевшая дочь часто ездит в международные волонтерские лагеря за границу. Лучшие друзья, родственные души – дети, рожденные в СССР. Поддерживает связь с двумя «хохлушками» (русские из Чернобыля), литовцем, осетином (студентом МГУ), еще с ребятами из бывшей Чехословакии и Югославии. Что их всех объединяет? Это загадка для них самих, они ведь и не жили при советском строе, только родились. Но это уже другая история.

Маргарита Холодова
трижды мама 90-х
Коркино

Занимали, брали продукты в магазинах под запись

В то время я жила одна, работала в школе. Зарплату получала стабильно, но были случаи задержки. Полки в продуктовых магазинах пустовали, но в Троицке практически все можно было купить на рынке. И люди как-то выкручивались. Многие жили тем, что накопили в 80-е. Хорошим подспорьем были сады. Здорово выручали картошка с собственных огородов, сольнья-варенья и другие садово-огородные продукты.
В 1992 году, когда цены стали свободными, сразу резко все подорожало, а зарплату не повышали. Практически весь год цены поднимались несколько раз. Одежда стоила десятки тысяч рублей. Семьям, которые воспитывали по два-три ребенка, было жуть как трудно. У меня была одна знакомая учительница, муж ее работал на заводе, дети заканчивали школу. Так им приходилось жить впроголодь: зарплату на заводе задерживали по несколько месяцев, а затем и вовсе перестали платить. А надо было как-то одеваться. Они занимали, перезанимали, брали продукты в магазинах под запись. Она приходила ко мне и жаловалась: мол, когда кончится это безденежье, сколько люди могут терпеть издевательства над собой.
Но вместе за всеми этими трудностями были и радости. Дружно отмечали праздники, старались друг друга поддерживать, ведь все же жили в равных условиях.
90-е — сложное, непростое время. Как только не называли те несчастные годы. Что касается определения «лихие», то и в нашем небольшом городе были свои «разборки». Кто-то умудрялся свое дело открывать, а конкуренты могли и машины поджечь, и припугнуть. Но это уже я только слышала, сама не сталкивалась.
Помню, году так в 1996-м вдруг все в одночасье стали миллионерами, но зарплату видели только на бумаге. А затем объявили реформу, убрали нули и все в очень короткий срок должны были обменять наличность. Так у нас такие очереди в сберкассе стояли, жуть!
Вот такое было время.

Люмила Косолапова,
педагог 90-х
Троицк

Я подбивал одноклассников на конфликт с директором школы

В ранней юности, которая пришлась на 90-е, я был очень романтичным и политизированным ребенком. Это было время, когда читать газеты и смотреть по телевизору новости было интереснее, чем воспринимать книги.
Жил я тогда на маленькой станции Злоказово в Кусинском районе. Помню, как мама принесла с работы несколько номеров железнодорожной газеты «Призыв». Могу сейчас ошибаться, но, кажется, это был именно «Призыв». А в нем – выдержки из книги Бориса Ельцина «Исповедь на заданную тему». Незадолго до этого я прочитал «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма. И мне показалось, что Ельцин пишет круче. В 91-м я с интересом следил за путчем. Незадолго до этого посмотрел телесериал «Спрут». Меня в фильме потрясло, что в мафии был замешен чиновник итальянского министерства обороны. «Надо же, — думал я. – Даже в министерстве у них бывают мафиози!» Когда посмотрел на путч, понял, что наши мафиози круче. А с танками возле Белого дома хилая стрельба по комиссару Каттани не шла ни в какое сравнение.
С тех пор каждый вечер с упоением смотрел программу «Вести». Знал всех ведущих, фишки каждого. Кстати, помню их до сих пор, что помогает мне рассказывать студентам о новейшей истории отечественной журналистики.
В середине 90-х я заканчивал школу, попутно строя в ней демократию и подбивая на конфликт с директрисой своих одноклассников . В то время некоторые ее поступки я считал достойными авторитарного монстра. По прошествии 20 лет мои взгляды не сильно изменились.
А с моей учительницей литературы – Валентиной Николаевной Лозбеневой — мы после уроков спорили о политике.
- Ты все-таки за демократию в лице съезда народных депутатов или за диктатуру в лице президента? – спросила она меня в 93-м году, будучи всю жизнь искренне убежденной коммунисткой.
- Я предпочту демократию в лице президента. Но уж точно не диктатуру в лице съезда, — сказал я и мы на пару часов погрузились в дискуссию.
Я был уже далеко не в пятом классе и уже не боялся требовательной Валентины Николаевны, имеющей колоссальный авторитет в селе и школе и колоссальной силы голос. Я ее уважал. Преклонялся перед знанием литературы и талантом увлекательно рассказывать. Сейчас чту ее память и благодарю за то, что она – такая сильная, авторитетная и грозная – научила меня спорить без страха последствий.
В 95-м я поступил в университет. Мне уже было страшно интересоваться политикой. Потому что считал (и считаю до сих пор), что я ответственен за свой политический выбор. Сейчас мне эту ответственность чувствовать относительно легко, а тогда два моих друга служили во внутренних войсках где-то в районе Нальчика, а в Чечне шла война. Я старался об этом не думать. Тем более, сильно скучал по дому, переживал, что поступил в Челябинский университет, а не в какой-нибудь покруче, и вообще хотел быть милиционером, а не филологом-журналистом.
Милиционером я готовился стать еще с середины 80-х, когда посмотрел «Следствие ведут знатоки». В 11 классе даже почти обзавелся направлением в школу милиции от линейного отдела внутренних дел в Златоусте. Направление нужно было забрать, но за несколько дней до этого мы в школе бежали лыжный кросс. Когда собирался со сбившимся дыханием в гору, до меня дошло, что, если пойду в школу милиции, у меня такой кросс будет каждый день. И меня потянуло в журналистику. Тем более, отправляясь в тот день в школу, узнал, что убили Лис т ьева. А я тогда был очень романтичным ребенком, потому смерть воспринимал как высшую оценку профессионализма.
Но в университете я постоянно думал, что предал мечту детства. Успокоился, решив, что после вуза обязательно устроюсь в милицейскую пресс-службу.
Тем не менее, на душе было тоскливо. Учиться было лень. Хотелось чего-то, но чего именно — не знал. Как уже лет 15 спустя мне объяснили умные люди, у меня был экзистенциальный вакуум. Что это такое, толком не понимаю и сейчас, но уверен, что тогда у меня было именно он. Это продолжалось до 1998 года. В начале лета я устроился в штат газеты «Призыв» собкором по Златоустовскому отделению. В «Призыв» пошел не потому, что там когда-то публиковали Ельцина. Просто там искали журналиста на хорошую зарплату. У меня созрел план: взять в университете академический отпуск, заработать за год много денег и потом спокойно окончить пятый курс. Пожалуй, это был первый в моей жизни бизнес-план экономических реформ. И, на мой взгляд, вполне адекватный. Я ж не предполагал, что в 98-м наступит август.
Когда 17-го числа понял, что моя бизнес-стратегия рухнула, у меня сдали нервы, и я, вместо того, чтобы прийти в редакцию и сказать, что передумал работать, решил зачем-то залечь на дно. Видимо, боялся главного редактора. Он производил впечатление человека, способного уничтожить, причем, не только морально.
Когда, спустя неделю прогулов, все-таки решился прийти, Петр Николаевич принял меня на удивление тихо. Тихо сказал, что, когда закончу вуз, чтобы даже не вздумал показываться на пороге редакции. «Даже если вакансия будет, — не возьму», — отрезал он на удивление тихо.
В коридоре меня встретила Ирина Викторовна, заместитель Петра Николаевича. Она улыбнулась, пригласила попить с остальными журналистами чаю. Сказала, что все нормально, все бывает. Попросила не исчезать далеко и заверила, что Петр Николаевич очень отходчив.
Через полгода она нашла меня (даже уже не помню, как, потому что мобильных тогда не было) и предложила поработать на полставки. Нужно было идти на беседу к Петру Николаевичу. Он принял меня на удивление тихо. Просто сказал: «Ну, смотри!» Я все понял, и стал работать.
В сентябре 1999-го меня отчислили из университета за неуспеваемость. Я об этом никому не сказал ни дома, ни на работе. Сейчас радуюсь, что в то время почти не было мобильников и Интернета. Я по-прежнему был не чужд романтики и радовался, что чем-то похожу на Сергея Степашина, которого уволили примерно в это же время. И разделял премьерские тезисы Владимира Путина о том, что сейчас, после терактов и экономической нестабильности, главное — успокоить людей. Мне тоже, в случае вскрытия моего отчисления, пришлось бы успокаивать близких.
Несмотря на весь случившийся со мной в тот год апокалипсис, экзистенциальный вакуум не проходил. До одного случая. Я делал для «Призыва» репортаж с эстафеты и упустил очень важную для главного редактора деталь. «Иди, уточняй!» — взревел он на меня так, что я пулей вылетел к источнику информации. К счастью, он оказался на месте и я узнал все, что требовалось. Запыхавшись, влетаю, обратно в «Призыв». «Ну, что, уточнил?», — спросил Петр Николаевич встревожено, но на удивление тихо. «Да», — выдохнул я, сообщив порцию недостающей информации. «Ну, вот, молодец. Совсем другое дело», — Петр Николаевич скрылся за дверью своего кабинета. В этот момент я, наконец, понял, чего хочу от жизни. Я хотел сохранить работу, чтобы получать нормальную зарплату. И не подвести Петра Николаевича и особенно Ирину Викторовну. Сегодня я чту их память.
В феврале, когда уже знал, чего хочу от жизни, меня восстановили в университете. Так закончились мои «лихие 90-е».

Андрей Сафонов,
юноша 90-х
Челябинск

Я научилась готовить затируху, а милиционер в очереди за хлебом выстрелил в воздух

Наши родители попали в Среднюю Азию. Мы родились в Таджикистане и считали его своей родиной. Усердно трудились на благо республики и, по возможности, свое. Но имели два серьезных недостатка: не учили местный язык и не имели коммерческих способностей. Государство тоже оплошало, только по-крупному: позволило себе рассыпаться. Все вкупе и предопределило наше состояние в момент и после развала Советского Союза: мы попали под каток.
«Колесо» постепенно набирало обороты.
На первом этапе мы просто на себе ощутили, что всего стало меньше. В книжном — книг. В продуктовом — продуктов. В кошельках — денег. В организме — здоровья. В голове — оптимизма. Рацион сводился к любимым молоку, винограду, дешевым рыбе и утке. В выходные все чаще хотелось подольше поспать.
На втором этапе произошла денежная реформа, была введена местная валюта. Зарплата выдавалась в натуральном виде: туфли, рубашки, светильники. Остальное, мол, на сберкнижку до лучших времен. Началась вынужденная диета. Рыба и утки пропали с полок. Килограмм масла сливочного тянет на одну пенсию. Мы стройнеем, хиреем, темнеем лицом. Все громче дает о себе знать национализм. Моральный дух в наших редеющих рядах поник, как флаг в безветрие. Немцы поспешили в Германию, евреи — в Израиль, татары — в Крым. Остальные — в Россию. Нам пока некуда. Мать мужа как ветеран войны получает гуманитарную помощь из Германии: полмешка белой муки и банку растительного масла. Свекровь, чья большая семья некогда сбежала с Поволжья от голода в Азию, учит меня готовить затируху . Растираем между ладонями над кипящей водой тесто (мука с водой), кидаем туда же луковичку и ложку растительного масла. Это ужин.
Быть журналистом становится опасно. После репортажей о работе нового медресе, хлопковой или избирательной компании в кабинет «писаки» частят гости. Они говорят: «Ты написала хорошо про Н., а он мой враг, значит, и ты мой враг». Редактор вынужден сообщить в соответствующие органы об устных и письменных угрозах и те прикрепляют к редакции постоянного «дежурного». Зарплату так и не дают. Аллеи и площади превратились в торговые ряды: народ, пенсионеры и молодые безработные выложили на асфальт то, что еще можно продать, чтобы купить продукты или билет на поезд. Профессиональные спекулянты сбивают цены и приличные велосипеды, печатные машинки, стройматериалы сбываются за копейки.
На третьем этапе каждый начинает подрабатывать, как может . Связисты, коммунальщики за свою работу берут продуктами, чаще хлебом. Местные хлебопеки разучились печь нормальный хлеб — не из чего. На продукт вводятся нормы и талоны. Мама с ночи занимает очередь в магазин, чтобы утром купить наши четыре пайки сине-фиолетового цвета. На человека примерно 80 грамм. Говорят, в муку добавляют комбикорм. В очереди неспокойно: плечистые всегда лезут вперед, по головам старух. В какой-то день милиционер, чтобы успокоить толпу, стреляет в воздух. Очередь как ветром сдуло. В республике начался великий исход «некоренных».
Поехала и я. В пустое уральское поле. Помогла коллега-подруга Татьяна Палатинская. Месяц жила у нее. Потом в общаге. Работала. С сыном-подростком ели хлеб с маргарином, простой или молочный супы. Носили приобретенное в секонд-хенде. Кто там болел-умирал в этой одежде, уже не волновало: на нормальную одежду, пищу и жизнь денег не было.
На четвертом этапе надо было доказывать, что ты — не верблюд, даже если приехал из Средней Азии. Кризис не думает кончаться. На заводе, где работает, кажется, все трудоспособное население Миасса, в ходу пластиковые карточки. На зачисленные деньги можно поесть только в заводских столовых или приобрести продукты (молоко, хлеб) только в магазинах, имеющих терминалы. Длинные и долгие очереди за разливным молоком на проспекте Автозаводцев. Содержимое второй пластиковой карточки идет на оплату квартиры: ее нам предстояло выкупать до пенсии. Покрывшись от стрессов и нарушения обмена веществ темными пятнами, перехожу на работу туда, где обещали помочь с жильем. Три года живем на одну зарплату, вторая по-прежнему уходит за жилье. В администрации, за месяц до проигрыша шефа — тогдашнего главы города, получаю помощь в оформлении квартиры в собственность. Похоже, это первое по счету настоящее счастливое событие тех лет. Потом несколько лет безвременья, безработицы, роль и место человека, поработавшего «не у того главы». Бесконечные финансовые кризисы, безработица и месть околополитических фигур на многие годы отравляют жизнь. Так просто не седеют…
Жизнь «никакого» цвета хотелось бы похоронить под табличкой «Туда тебе и дорога». Но нельзя. Это ведь наша жизнь. Она показала, сколько в нас «железа» и сколько в окружающих «золота» или «пирита». Она научила знать свою внутреннюю силу, ценить текущий момент и даже в пасмурный день видеть лучик солнца, просвечивающий через зеленый листок…

Новита Закатова,
переселенка из Таджикистана
Миасс

12 июня – день подписания «Декларации о государственном суверенитете РСФСР», уже девятнадцать лет официально считается государственным праздником. Постоянный обозреватель Правмира Ксения Кириллова вспоминает свои 90-е и приглашает читателей пройти этот путь вместе

С 2002-го года этот день получил краткое название «День России», после чего к нему тут же приклеилось второе, «народное» наименование – День независимости.Во многом поэтому отношение к новому празднику стало неоднозначным. В самом деле, независимость от чего мы празднуем? От памяти прошлого? От соседских братских народов?

На самом же деле принятая в 1990-м году декларация прямо указывала, что Россия остаётся в составе , и о её независимости там ничего не было сказано. По сути, документ ознаменовал не распад Союза, а начало той самой противоречивой эпохи, которую принято сегодня именовать «лихими девяностыми».

Сегодня эта «новая Россия», появившаяся на бумаге 21 год назад, празднует своё «английское совершеннолетие». В наши дни всё чаще появляются попытки дать оценку (и чаще всего негативную) тем годам, которые выпали на «детство» этой самой «новой России». На самом деле окончательный итог этой поры можно будет подвести только многие годы спустя.

Я же постараюсь только сделать несколько зарисовок того времени глазами тех, чьё детство совпало с детством постсоюзной страны, и кто взрослел и набивал шишки вместе с новой Россией.

Мы, «ровесники века», те, кто в самом начале 90-х только пошёл в школу, ещё застали (особенно в российской глубинке) школьную форму и октябрятские значки. Мы жили, казалось, в двух мирах.

Что-то почти сказочное было в этих коричневых платьях и чёрных фартучках, в советских учебниках, буквально напичканных фразами о Советском Союзе и советских же детях (других учебников на тот момент ещё просто не издали), когда страна тем временем бурлила.

Мы учились читать, зазубривая наизусть стих, посвящённый декрету Ленина, и прекрасно уже знали при этом, что Ленин сотворил в нашей стране какое-то не осознаваемое нами до конца, но безусловное зло.

Родителям не платили зарплат, денег постоянно не хватало, но мы, чутко перенимая в свои семь лет настроение взрослых, ликовали от того удивительного чувства свободы, которое буквально витало в воздухе в те годы. Не зная на опыте репрессий и гонений, мы воспринимали свободу именно как ощущение, из которого состояла радость жизни, как что-то обязательное и незаменимое.

В своих детских дразнилках мы шутили на политические темы, высмеивали депутатские драки и откуда-то знали, что это наше право так безбоязненно шутить необычайно ценно.

Напуганные путчем 91-го года, мы, прильнув к экранам телевизоров, смотрели на выросшие на московских улицах баррикады, а взрослые пугали нас тем, что если к власти придут коммунисты, мы уже не сможем так свободно говорить то, что думаем. Одна мысль об этом почему-то пугала больше, чем вид баррикад.

Я навсегда запомню это смешанное с детским страхом недетское чувство ценности свободы – главной ценности 90-х годов.

Начальная школа закончилась быстро, и мы, из третьего класса чудесным образом сразу попав в пятый, с головой окунулись в совершенно уже новый мир, где не осталось ни школьной формы, ни декретов .

Того разнообразия и обилия детских игрушек, как сегодня, при котором каждый выбирает своё, тогда ещё не было. В не отвыкшей от тоталитаризма стране мода на всё новое тоже входила в нашу жизнь тотально, заставляя всех безусловно подчиняться своим веяниям.

Наверное, все мои сверстники помнят куклы Барби и трансформеров, киндер-сюрпризы и журналы с наклейками, растягиваемые пружинки и одинаковые у всех вкладыши из жвачек.

Мы все смотрели одни и те же ставшие для российского зрителя настоящим откровением мексиканские сериалы и примерно одни и те же мультфильмы. И, что греха таить, многие из тогдашних детей мечтали стать рэкетирами или просто бандитами.

С восторгом мы подбегали тогда к первым оранжевым киоскам, похожим на железные будки, и, не замечая их уродства, толпились у витрин. Летними ночами, когда окна были распахнуты настежь и прикрыты разве что марлевой сеткой от комаров (фумигаторов тогда ещё не было), мы слышали порой самые настоящие выстрелы, а поутру могли обнаружить на месте вчерашних киосков причудливые обгоревшие оранжевые руины.

Передел собственности шёл полным ходом.

Мы повзрослели рано, в десять лет уже прекрасно зная, что такое финансовые пирамиды, мошенники и, конечно же, АО «МММ».

Во дворах мы играли не в фашистов и русских, а в войну с чеченскими боевиками, не в штурм Сталинграда, а в освобождение Будёновской больницы или, на худой конец, в черепашек ниндзя.

Дети середины девяностых уже твёрдо знали, что бояться нужно не коммунистов, а , но в остальном жизнь начала меняться к лучшему. По крайней мере, у родителей стали появляться зарплаты, а в школах – учебники нового поколения.

В те годы некоторые из нас, в основном под влиянием родителей, начали ходить в церковь, что, правда, не мешало им заниматься магией и гаданиями. При подобном росте религиозности, честно признаюсь, мне было всё труднее доказывать своим сверстникам, что Бога нет. В этом странном заученном с детства атеизме был, пожалуй, только один положительный момент: мне удалось избежать массового увлечения оккультизмом.

Массовое засилье того времени меня и моих друзей как-то тоже обошло стороной. Мы ещё не были Интернет-поколением, не так быстро узнали, откуда берутся дети, и большую часть жизни проводили всё же не перед монитором, а во дворах.

Компьютер казался тогда признаком великого богатства, а о сотовых телефонах вообще мало кто слышал. Мы играли в основном во дворе длинной пятиэтажки на двенадцать подъездов, в последнем из которых угораздило поселиться, как я понимаю сейчас, двоим мормонам. Этим несчастным, чтобы попасть домой, приходилось проходить через весь двор, минуя все остальные подъезды.

Разумеется, никто из нас не понимал, что новые соседи по дому были мормонами, да никто и не знал, что скрывается за этим словом. Однако десяти и двенадцатилетние сорванцы очень быстро смекнули, что два человека в белых рубашках с бейджиками и рюкзаками – американцы, а потому несчастные автоматически были обозначены как шпионы.

Не знаю уж, откуда у представителей «поколения next», привыкших боготворить всё американское, проснулся такой патриотизм, однако зарубежным гостям пришлось очень туго. Едва они появлялись в самом начале двора, об этом мгновенно узнавали все бывшие в тот момент на улице мальчишки, и на всём протяжении пути от угла дома до последнего подъезда заезжие миссионеры подвергались то песочному обстрелу, сопровождающемуся криками: «Янки, гоу хоум», то нескрываемой слежке.

На стенах подъезда, где проживали американцы, очень быстро появились сделанные маркером оскорбительные надписи, а в случае, когда миссионеры выходили из дома, за ними вслед пускался целый отряд чумазых «контрразведчиков». В результате такой невольно проведённой нами «антисектанткой компании» мормоны довольно быстро переехали в многоэтажку, у которой практически отсутствовал двор.

Впрочем, история с мормонами скорее была исключением, чем правилом. Девяностые перевалили за середину, а мы всё ещё почти слепо преклонялись перед всем американским, и очень многие искренне хотели уехать из страны. В нашу жизнь прочно вошло MTV и «Cool girl», значительно опошлившие процесс нашего взросления. Однако в жизни нашего поколения стали появляться и другие ценности, например, образования и карьеры. Впервые за время «лихих 90-х» ребята стали задумываться о том, что поступить в вуз будет не так-то просто.

А потом началась Югославская война 99-го года – первое, пожалуй, событие, ознаменовавшее взлёт забитого куда-то вглубь национального самосознания. Мы, уже отвыкшие со времён раннего детства от новостных программ, вновь кинулись отслеживать все события бомбардировок. Те, кто ещё не погряз до конца в чтении «Cool girl» и в коллекционировании портретов поп-кумиров, ловили на больших, ещё кассетных музыкальных центрах Би-Би-Си и старались уловить смысл английских фраз, в которых угадывались произносимые с акцентом знакомые слова: «Белгрэйд», «Ниш», «Крагуевац».

Я с детства любила отдыхать в Кисловодске, зная на память уже каждый уголок огромного плавно переходящего в горы парка. Последний раз я была в этом любимом городе своего детства как раз летом 99-го, после окончания . Идя по знакомому серпантину, я впервые вдруг услышала колокольный звон. Он доносился откуда-то из-за огромных кленовых листьев, с противоположного горного склона.

Мне сразу вспомнилась статья из одной екатеринбургской газеты, где говорилось, что именно таким звоном ознаменовалось окончание войны на Балканах во втором по величие городе Сербии Нише.

В 90-е годы...

И тогда, по-детски поддавшись этой внезапной ассоциации и общей радости летнего отдыха, слепяще синего неба и сверкающим сквозь листву золотым куполам, я сказала, что пришло в тот момент в голову: «Это Ниш!».

Оказывается, именно в этом, 99-м году был воздвигнут центральный купол взорванного в 1936-м году Свято-Никольского собора Кисловодска.

Никольский храм действительно можно было по созвучию сократить, как «Ниш», но дело было даже не в этом странном совпадении.

Именно там, на знакомом с раннего детства кавказском серпантине в свои 14 лет я окончательно поняла, что вряд ли буду ещё доказывать одноклассникам, что Бога нет; что в этом мире есть какие-то крохотные островки добра, которые непостижимым образом оказываются сильнее всего зла, существующего в мире; что наша страна – самая прекрасная на свете, и каждый человек обязательно должен услышать в жизни такой вот звон и найти свой Ниш…

Девяностые годы заканчивались, как закончилось и наше детство. Новая Россия вступала в пору юности.

А что расскажете вы, дорогие читатели?

90-е годы вошли в историю России как время демократических преобразований во многих областях общественно-политической жизни - первые съезды народных депутатов СССР, образование Российской Федерации, взятие курса на создание правового государства и т.д. На этом фоне перед новой Россией одними из главных являлись задачи выхода из экономического, социального и политического кризиса. Был взят курс на продолжение начатых во второй половине 80-х годов демократических и социальных реформ.

Изменения в государственном строе СССР и России. 25 мая 1989 года открылся Первый съезд народных депутатов СССР, что явилось крупным политическим событием в истории Советского государства. Выборы депутатов впервые проводились на альтернативной основе (лишь на союзном уровне треть депутатских мест резервировалась для прямых выдвиженцев самой партии и руководимых ею общественных организаций). Из числа народных депутатов формировались постоянно действующие Верховные Советы СССР и союзных республик. Все это выглядело победой демократии. Практических результатов Первого съезда было немного. Было принято, кроме избрания Верховного Совета СССР, несколько общих постановлений, в частности Постановление об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР.

Главой исполнительной власти России стал избранный всенародным голосованием Президент Б. Н. Ельцин. На первых порах президентства Б. Н. Ельцин "раздавал" суверенитеты "каждому по способностям", но обещал сберечь единство России. Но единство подлинной, исторической России, существовавшей с 1922 года во главе СССР, было разрушено в Беловежской пуще 8 декабря 1991 года лидерами России, Украины и Белоруссии Б. Н. Ельциным, Л. Кравчуком, Л. М. Шушкевичем, которые объявили о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств (СНГ). 21 декабря на встрече в Алма-Ате к СНГ присоединились еще восемь республик. 25 декабря М. С. Горбачев подал в отставку с поста Президента СССР.

Внутренняя политика. С началом 1992 года обстановка в стране остается крайне напряженной. Отпущенные в январе цены вызвали стремительный рост инфляции, углубили проблемы в социальной сфере, усилили обнищание масс, спад производства, увеличили рост преступности и коррупцию. Так, например, только за 1993 год потребительские цены в стране выросли почти в 26 раз. В 1994 году жизненный уровень составлял 50% от уровня начала 90-х годов. Прекратились выплаты гражданам их денежных сбережений, хранившихся в Госбанке. Все это привело к тому, что две трети населения России к 1995 году продолжали пребывать у черты бедности.

С конца 1992 года началась приватизация госсобственности, которая к осени 1994 года охватила треть промышленных предприятий и две трети предприятий торговли, сферы быта и услуг. В результате политики приватизации в руки частных предпринимателей перешли 110 тыс. промышленных предприятий. Тем самым государственный сектор потерял роль ведущего в индустриальной сфере, а падение производства продолжало с каждым годом прогрессировать и к 1997 году достигло критической цифры - 63%. Особенно резко сократился выпуск продукции станкостроительной, металлургической, угольной промышленности. Ряд регионов России поразил энергетический кризис.

Экономический кризис негативно сказался и в аграрном секторе страны, что привело, прежде всего, к падению уровня урожайности, снижению поголовья стада крупного и мелкого рогатого скота. В частности, объем сельскохозяйственного производства к 1996 году упал на 72% в сравнении с 1991-1992 годами. Созданные фермерские хозяйства продолжали разваливаться из-за недостатка сельхозтехники, недостаточного внимания к их нуждам руководителей ряда регионов страны, непомерных налогов.

Общественно-политическая жизнь. Современная история России, начало которой можно датировать 1985 годом, является одним из драматических периодов ее развития. За короткое время произошло крушение коммунистического режима и КПСС, распался Советский Союз, а на его месте образовались новые независимые государства, в том числе и Российская Федерация. Крайней противоречивостью и, в известном смысле, непредсказуемостью дальнейшего развития характеризуется и нынешний политический процесс в российском обществе. Парламентаризм и многопартийность утверждаются в ходе острой борьбы политических партий и движений, которая воплощает в себе возможности реализации различных вариантов государственного и общественного устройства России - от демократического до авторитарно-вождистского.

С одной стороны, российские партии, движения и блоки становятся полноправным звеном формирующейся политической системы, субъектами "большой политики", развиваются в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральным законом "Об общественных объединениях". Об этом свидетельствуют итоги выборов в Государственную Думу России 17 декабря 1995 года, когда победили преимущественно партии и движения "левой", "национально-патриотической" и "демократической оппозиции" в лице Коммунистической партии Российской Федерации, Либерально-демократической партии России и объединения "Яблоко".

С другой стороны, выборы Президента России 16 июня 1996 года показали явное разделение общества политических партий на два противоборствующих лагеря - сторонников избранного Президента Б. Н. Ельцина и его противников.

В состав Госдумы второго созыва было избрано 450 депутатов. Подавляющую их часть составляли работники законодательных и исполнительных органов власти, многие из них являлись депутатами Госдумы первого созыва (декабрь 1993 года). 36% общего числа мест в Думе получила КП РФ, 12 - "Наш дом - Россия", 11 - ЛДПР, 10 - блок Г. А. Явлинского ("Яблоко"), 17 - независимые и 14% - другие избирательные объединения. Такой состав Госдумы предопределил острый характер межпартийной борьбы по всем рассматриваемым в ней экономическим, социальным и политическим проблемам.

Нынешняя партийная деятельность протекает в условиях переходного периода, чем и обусловливаются ее противоречивость и неравномерность: одни партии не только покорили парламентский олимп, но и прочно закрепились на этом рубеже, другие остановились на ближних или дальних подступах к нему, а третьи вообще заняли выжидательную позицию или стремительно маргинализуются. Несмотря на определенные противоречия партийной жизни, она все же остается в числе факторов, влияющих на развитие политического процесса. Именно на основе партийно-блоковых структур формируются группы "системной" (думской) и "внесистемной" поддержки различных политических сил и их ставленников, с той или иной степенью активности участвующих в борьбе за распределение влияния в высших эшелонах российской власти. Причем это относится не только ко всем без исключения представителям правящего истеблишмента, но и к субъектам политического процесса, выступающим "под флагом" тех или иных группировок и групп влияния. Так, бывший премьер-министр В. С. Черномырдин пользовался прямой поддержкой "своего" движения "Наш дом - Россия", а также (в некоторых случаях) левого большинства Государственной Думы во главе с фракцией КП РФ. Будучи руководителем президентской Администрации, а позднее первым вице-премьером правительства России, А. Б. Чубайс в своей деятельности опирался на ряд "внесистемных" сил, объединенных в блоке Е. Т. Гайдара, а также на многочисленные коммерческие структуры и деловые круги. Кроме того, в его арсенале находилась незарегистрированная, но достаточно активная депутатская группа партии "Демократический выбор России" (ДВР) во главе с С. Н. Юшенковым.

Собственные группы поддержки есть и у остальных претендентов на власть. У коммунистов это структуры КП РФ (около 26 тыс. первичных организаций), а также созданного под ее патронажем движения НПСР. У "силовиков" из группировки А. И. Лебедя-А. В. Коржакова положение в этом вопросе наиболее сложное. На их стороне пока находится только ряд мелких партий и общественных групп, объединенных в движения "Честь и Родина" и "За правду и порядок". В ходе президентской избирательной кампании А. И. Лебедь также опирался на дискредитировавший себя в дальнейшем Союз патриотических и национальных объединений России (СПНОР), а также на отдельных представителей либерального истеблишмента. В марте 1997 года на основе этих структур была создана Российская республиканская партия, претендующая на право называться "третьей силой". В настоящее время можно выделить следующие партии и блоки России.

Партии и блоки либерального направления. Это - "Яблоко", ДВР, партия экономической свободы К. Н. Борового, Республиканская партия РФ В. Н. Лысенко, "Союз реалистов" Ю. В. Петрова, коалиция либеральных и правоцентристских партий (КЛПЦП) и др. Партии и блоки либерального направления являются сторонниками идеологии либерализма и западных моделей социально-экономического и общественно-политического устройства, основанных на известной триаде основных принципов: конкурентная рыночная экономика, демократическое правовое государство, гражданское общество.

Современные консерваторы. Под ними подразумеваются прежде всего "Наш дом - Россия" (НДР), "Реформы - новый курс" В. Ф. Шумейко (РНК), "Партия российского единства и согласия" С. М. Шахрая (ПРЕС) и др. Здесь откровенное доминирование представителей истеблишмента, неприкрытая поддержка существующей власти.

Консервативные партии, как никакие другие, опираются на сложившиеся политические, экономические и хозяйственные традиции, а также на свое лобби в производственной сфере - директорский корпус, чиновничество и управленцев среднего и высшего звена.

Коммунистическая многопартийность. К ней относятся Коммунистическая партия РФ во главе с Г. А. Зюгановым, Российская Коммунистическая рабочая партия (РКРП) В. А. Тюлькина, движение "Трудовая Россия" (ТР) Анпилова, блок "Движение коммунистических и социалистических сил России" (ДКССР), Аграрная партия России (АПР) М. И. Лапшина, депутатская группа "Народовластие" Н. И. Рыжкова и др. В лагере этих сил наметился целый ряд весьма перспективных тенденций, большинство которых в той или иной степени связано с двумя ключевыми обстоятельствами: неудачным для коммунистической оппозиции исходом президентских выборов 1996 года, а также углубляющимся внутренним размежеванием. В целом все коммунистическое направление фактически выступало за революционный путь свержения правящего режима, началу которого должны предшествовать политические стачки, забастовки, митинги и т.д.

Политический традиционализм и национально-патриотическое движение. К ним относятся ЛДПР В. В. Жириновского, Русский национальный собор генерала А. Н. Стерлигова, Народная национальная партия А. К. Иванова-Сухаревского, "Память" В. Васильева, "Держава" А. В. Руцкого, "Русское национальное единство" (РНЕ) А. П. Баркашова, "Честь и Родина" А. И. Лебедя и др. Национал-патриотизм представляет собой идейно-политическое течение, основанное на абсолютизации исторических (в большинстве своем православных) традиций - монархизма, соборности, общинности, стихийного коллективизма и т.д. Большинство партий этого типа отличается стремлением к патриархальному общественно-политическому устройству и откровенно апеллирует к антидемократическим ценностям - установлению в России сильного авторитарного режима (личной власти, диктатуры "твердой руки", самодержавия и т.п.). Им присущ подчеркнутый антикоммунизм (чему способствовал разрыв с коммунистическим движением), антидемократизм, национализм и даже шовинизм. Ситуация в национал-патриотизме исключительно сложна и противоречива, а отсутствие единства часто приводит к фракционной борьбе.

Деятельность партий, общественных движений оказалась для политической жизни российского общества сложной и неоднозначной. Общественно-политическая жизнь России во многих случаях стала богаче и разнообразнее. В то же время существенными потерями обернулось для общества игнорирование некоторыми партиями, блоками и движениями честной оппозиционной борьбы за власть между собой и государственными структурами России.

Внешняя политика и отношения со странами СНГ. Геополитические реалии современного мира позволяют рассматривать Россию как один из важных центров мировой политики, имеющей, как и все другие страны, свои собственные интересы в мире. Распределение ее внешнеполитических приоритетов просматривается, прежде всего, на схеме концентрического распределения границ бывшего СССР. Первую из подобных окружностей образуют государства СНГ, где можно выделить по крайней мере два самостоятельных сегмента - западный и юго-восточный. Вторую окружность, делящуюся также на несколько секторов, составляют Восточная Европа, исламские страны, Китай и Индия. Третью представляют государства "атлантической цивилизации" и Япония, четвертую - страны "Юга" (Латинской Америки, Африки, акватории Тихого океана).

В определении собственных внешнеполитических перспектив Россия находится в весьма трудном положении: во-первых, значительно сократилась ресурсная база обеспечения внешней политики страны (76% по территории, 60% по населению, около 50% - по валовому национальному продукту от показателей бывшего СССР в 1985 году и т.д.). Кроме того, границы России оказались более открытыми и менее защищенными; во-вторых, экономическая слабость России и сложности, связанные со становлением ее собственной государственности (прежде всего проблемы регионализма), заметно снизили авторитет России на международной арене; в-третьих, продолжается борьба внутренних политических сил вокруг вопроса о национально-государственных интересах России. Несмотря на это, важнейшие мировые проблемы (югославский кризис, ближневосточные проблемы и др.) не решаются без участия России.

Российская дипломатия исходит из сохраняющейся огромной роли "атлантической цивилизации", возглавляемой США. Именно "Север" диктует "правила игры" на данном этапе развития отношений. И подобная ситуация сохранится еще надолго. Причем очевидно, что нынешняя Америка стоит перед необходимостью сформулировать новые цели в мире, адекватные складывающимся реалиям, заново определить интересы в области национальной безопасности, модернизации собственных структур. Поэтому во внешней политике российское руководство отдало приоритет развитию отношений со странами Запада, прежде всего с США. В конце 1991 - начале 1992 года Президент России выступил с первыми внешнеполитическими инициативами. Он официально заявил, что отныне ядерные ракеты России не направлены на объекты территории США. В январе 1993 года в Москве между Россией и Соединенными Штатами Америки был заключен договор ОСНВ-2, предусматривающий взаимное сокращение к 2003 году ядерного потенциала сторон на две трети по сравнению с уровнем, установленным соглашением по ОСНВ-1.

Стремясь к мирному урегулированию отношений со странами Запада, Россия вывела свои войска из стран Центральной и Восточной Европы, включая Прибалтику. К 1995 году только из Восточной Германии в Россию вернулось более 500 тысяч военнослужащих, 12 тысяч танков, множество другой боевой техники. В мае 1995 года Российская Федерация, наряду с другими государствами бывшего СССР и "социалистического содружества", присоединилась к программе "Партнерство во имя мира", предложенной руководством блока НАТО. Однако с тех пор она так и не была наполнена конкретным содержанием. Участие же России в программе "Партнерство во имя мира" было скорее символическим и сводилось, в основном, к направлению наблюдателей на совместные учения других стран.

В мае 1997 года был подписан Основополагающий акт (ОА) между НАТО и Россией, в котором после полугодовых переговоров как бы сделана уступка России и не только принята "датско-норвежская модель", предусматривающая неразмещение ядерного оружия на территории стран - новых членов НАТО, но также зафиксированы обязательство блока ограничить там присутствие конвенциональных вооруженных сил и взаимное обязательство сторон не применять силу или угрожать ее применением, - этот акт чрезвычайно важен с международно-правовой точки зрения, но недостаточен в морально-психологическом плане. В конечном счете, несмотря на практическое воплощение программы "Партнерство во имя мира" (около тысячи мероприятий 42 стран, сотрудничество НАТО и России в урегулировании боснийского конфликта, разработка мер по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций), ОА - не договор о дружбе и сотрудничестве, к которым привыкло российское общественное мнение, а хартия об основах отношений двух хотя и миролюбивых, но настороженных сторон.

Россия вступила в Международный Валютный Фонд, что укрепило ее экономические позиции. Одновременно была принята в Совет Европы, в компетенции которого находятся вопросы культуры, прав человека, защита окружающей среды, урегулирование межнациональных конфликтных ситуаций. Она получила возможность интегрироваться в мировую экономику. В результате между Россией, США, государствами Ближнего Востока и Латинской Америки активизировались торговля, промышленно-аграрные отношения.

Развитие взаимоотношений с Содружеством Независимых Государств занимало важное место во внешнеполитической деятельности российского правительства. В 1993 году в состав СНГ входили, кроме России, еще одиннадцать государств. В 1997 году роль России в СНГ ограничивалась, к сожалению, в основном кругом военных проблем, проблем положения русских, манипулированием поставкой российской нефти и газа и т.п. Если исходить из данной перспективы, то для России остаются варианты только негативного развития событий:

1. Ликвидация СНГ по молчаливому согласию России, в которой в этом случае будет нарастать давление в пользу постановки вопроса о коррекции границ со всеми бывшими партнерами по Содружеству.

2. Нарастающая миграция славянского населения из сопредельных государств, ослабление связи между ними, что также не является решением проблемы, если исходить из стратегических интересов России, упрочения ее геополитических позиций.

Многие специалисты в области международных отношений наиболее оптимальным считают сценарий, при котором стратегия модернизации России и всего постсоветского пространства гармонизируется. Прагматичные дипломаты полагают, что императивным для успеха диалога России с партнерами по СНГ выступает восприятие последних в качестве равноправных субъектов международного общения.

К сожалению, расклад политических сил в Думе, в соответствии с выборами 1996 года, необдуманное решение Думы о денонсации Беловежских соглашений торпедируют идею интеграции на равноправной основе. Более того, заявления политических лидеров некоторых общественных движений в Российской Федерации о том, что границы России не совпадают с границами бывшей РСФСР, о желательности возрождения бывшего Союза (даже если они и используются в популистских целях), равно как и подход к отношениям с другими странами СНГ как к "немеждународным", способны оказывать деструктивное воздействие на развитие СНГ.

Обнадеживающим фактом интеграционных импульсов России в СНГ можно считать Указ Президента России, в котором четко определен стратегический курс во взаимоотношениях с членами Содружества (Беларусью, Казахстаном, Кыргызстаном) на более тесную интеграцию. Важным шагом на этом пути является заключение таможенного союза между Россией, Беларусью и Казахстаном. Активизировалась торговля между странами СНГ. Торговый оборот в 1997 году по сравнению с предыдущим годом вырос между Россией и Беларусью на 64%, между Россией и Казахстаном - на 38%. В настоящее время Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан проявляют интерес к вступлению в таможенный союз. Распространение этого согласия на 6 стран СНГ приведет к тому, что им будет охвачено 90% территории Содружества, на которой производится 63% общего ВВП стран бывшего Союза, в том числе 58% промышленного оборудования. Не случайно на Украине, которая была в свое время одним из активных противников снятия таможенных барьеров, все сильнее звучат голоса тех, кто выступает за присоединение к этому союзу.

В свою очередь российское правительство стремится сохранить интеграционные связи. По его инициативе был создан межгосударственный комитет стран Содружества с центром пребывания в Москве. Между Россией, Беларусью, Казахстаном и другими государствами был заключен договор о коллективной безопасности, разработан и утвержден устав СНГ. В то же время межгосударственные отношения России с бывшими республиками СНГ складываются не всегда благоприятно. До сих пор нет единого мнения в отношении Черноморского флота, Крымского полуострова, русскоязычного населения, территориальных проблем и т.д. Однако вопросам урегулирования экономических, политических, социальных проблем России и стран СНГ уделяется российским правительством неослабное внимание. Его усилия направлены на достижение стабильности и благополучия всех народов СНГ.

Хронология

1993 г., 3 — 4 октября Выступление оппозиционных сил в Москве. Обстрел Белого дома
1993 г., 12 декабря Принятие новой Конституции РФ
1996 г., июль Избрание Б.Н. Ельцина на второй срок президентом РФ
1994 г., декабрь — 1996 г., декабрь Война в Чечне
1998 г., август Финансовый кризис в России
1999 г., август Начало антитеррористической операции в Чечне
1999 г., 31 декабря Досрочный уход президента РФ Б.Н. Ельцина в отставку
2000 г., 26 марта Избрание президентом РФ В.В. Путина

Россия в 90-е гг. ХХ в.

Курс экономических реформ в России в начале 90-х гг.

Одним из главных следствий стало перемещение государственно-политической власти, сосредоточивавшейся прежде в союзном центре, в республики и, в первую очередь, в Россию. Российский президент, правительство, Верховный Совет в течение нескольких дней обрели власть, которой они добивались почти полтора года. Встала проблема претворения в жизнь радикальных реформ. При наличии у радикалов общей идеологии реформ, у них не было четкой и обоснованной программы конкретных экономических и политических преобразований. План экономических реформ был обнародован только в конце октября 1991 г. С его изложением выступил на Съезде народных депутатов России сам президент Б.Н. Ельцин. План включал несколько конкретных направлений экономической политики России, которые и составляли суть реформы.

Первая крупная мера — разовое введение свободных цен с января 1992 г. — должна была определить рыночную стоимость товаров и ликвидировать товарный дефицит. Вторая — — должна была ускорить товарооборот, создать инфраструктуру по сбыту отечественной и импортной продукции. Третья — широкая приватизация жилья , госпредприятий — должна была превратить массы населения в собственников.

Приватизационный чек

Программа радикальных реформ была изложена Ельциным, но ее авторами являлись ведущие министры нового российского правительства: экономисты-рыночники Е. Гайдар, А. Шохин, А. Чубайс. По своей сути эта программа означала быстрый переход к . Главный теоретик российской “шокотерапии” вице-премьер правительства по экономическим вопросам Е.Т. Гайдар

Е.Т.Гайдар

считал, что классическая рыночная модель может быть внедрена в России без каких-либо тяжелых последствий для социальной сферы. Однако результаты оказались драматическими для россиян. Отпуск цен в январе 1992 г. привел к их увеличению не в 3 — 4 раза, а в 10 — 12 раз, в то время как зарплаты и пенсии выросли на 70 %. Сберегательные вклады населения правительство оказалось не в состоянии индексировать. Фактически за чертой бедности оказалась основная масса населения России. Реформа получила в народе название “грабительской”, породила острое недоверие к правительству и негативное в целом отношение к курсу реформ.

Радикальные реформы вызвали и широкую оппозицию в Верховном Совете РСФСР . Эту оппозицию возглавил Председатель Верховного Совета Р.И. Хасбулатов. Сопротивление радикальным реформам получило широкую поддержку в обществе, в первую очередь в отраслях военно-промышленного комплекса и бюджетной сфере, где было занято большинство населения.

Хронология

1993 г., 3 — 4 октября Выступление оппозиционных сил в Москве. Обстрел Белого дома
1993 г., 12 декабря Принятие новой Конституции РФ
1996 г., июль Избрание Б.Н. Ельцина на второй срок президентом РФ
1994 г., декабрь — 1996 г., декабрь Война в Чечне
1998 г., август Финансовый кризис в России
1999 г., август Начало антитеррористической операции в Чечне
1999 г., 31 декабря Досрочный уход президента РФ Б.Н. Ельцина в отставку
2000 г., 26 марта Избрание президентом РФ В.В. Путина

Россия в 90-е гг. ХХ в.

Курс экономических реформ в России в начале 90-х гг.

Важно заметить, что одним из главных следствий августовских событий стало перемещение государственно-политической власти, сосредоточивавшейся прежде в союзном центре, в республики и, в первую очередь, в Россию. Российский президент, правительство, Верховный Совет в течение нескольких дней обрели власть, кᴏᴛᴏᴩой они добивались почти полтора года. Встала проблема претворения в жизнь радикальных реформ. При наличии у радикалов общей идеологии реформ, у них не было четкой и обоснованной программы конкретных экономических и политических преобразований. План экономических реформ был обнародован только в конце октября 1991 г. С его изложением выступил на Съезде народных депутатов России сам президент Б.Н. Ельцин. План включал несколько конкретных направлений экономической политики России, кᴏᴛᴏᴩые и составляли суть реформы.

Первая крупная мера — разовое введение ϲʙᴏбодных цен с января 1992 г. — должна была определить рыночную стоимость товаров и ликвидировать товарный дефицит. Вторая — либерализация торговли — должна была ускорить товарооборот, создать инфраструктуру по сбыту отечественной и импортной продукции. Третья — широкая приватизация жилья , госпредприятий — должна была превратить массы населения в собственников.

Приватизационный чек

Программа радикальных реформ была изложена Ельциным, но ее авторами являлись ведущие министры нового российского правительства: экономисты-рыночники Е. Гайдар, А. Шохин, А. Чубайс. По ϲʙᴏей сути эта программа предполагала быстрый переход к рыночной экономике . Главный теоретик российской “шокотерапии” вице-премьер правительства по экономическим вопросам Е.Т. Гайдар

Е.Т.Гайдар

считал, что классическая рыночная модель может быть внедрена в России без каких-либо тяжелых последствий для социальной сферы. При этом результаты оказались драматическими для россиян. Отпуск цен в январе 1992 г. привел к их увеличению не в 3 — 4 раза, а в 10 — 12 раз, в то время как зарплаты и пенсии выросли на 70 %. Сберегательные вклады населения правительство оказалось не в состоянии индексировать. Фактически за чертой бедности оказалась основная масса населения России. Реформа получила в народе название “грабительской”, породила острое недоверие к правительству и негативное в целом отношение к курсу реформ.