Сдала жилье холмсу 6 букв сканворд

13.05.2019

Композитор Картер Бёруэлл Оператор Тобиас Э. Шлисслер Сценаристы Джеффри Хэтчер , Митч Каллин , Артур Конан Дойл Художники Мартин Чайлдс , Джонатан Хоулдинг , Джеймс Уэйкфилд , еще

Знаете ли вы, что

Фильм снят по роману Митча Каллина «Пчёлы мистера Холмса» (A Slight Trick of the Mind, 2005).
Иэн МакКеллен – второй актер из фильмов вселенной Марвел, сыгравший Шерлока. Первым был Роберт Дауни младший («Шерлок Холмс», 2009).
Актер Николас Роу играл главную роль в фильме «Молодой Шерлок Холмс» (1985).
Актер Филипп Дэвис также снялся в одном эпизоде сериала «Шерлок» (2010).
Это уже четвертая совместная работа Лоры Линни и Билла Кондона.
Изначально фильм хотели назвать так же, как и оригинальную книгу, но позже от этой идеи отказались.

Больше фактов (+3)

Ошибки в фильме

Холмс ведет дневник в 1937 году, используя авторучку, которой не существовало до 80-х годов.
В сцене, где Холмс роняет увеличительное стекло, его прическа постоянно меняется между планами.
Осы не убивают пчел ради забавы, а относят их трупы к себе в норки. Поэтому в реальности Холмс не должен находить трупы пчел.

Сюжет

Осторожно, текст может содержать спойлеры!

Фильм рассказывает о старике Шерлоке Холмсе, у которого с возрастом начались проблемы с памятью. Он отправляется в Японию, где один молодой человек по имени Тамики Умедзаки предлагает ему свою помощь в поисках желтодревесника – растения, которое может вернуть Холмсу память. Однако у Умедзаки были и скрытые мотивы, его отец уехал в Лондон, когда Умедзаки был еще маленьким, и прислал письмо, в котором написал, что не вернется из-за Шерлока Холмса. Но Холмс ничего не помнил о встрече с отцом Умедзаки.

Когда скончался брат Холмса, его вызвали в Лондон в «Клуб Диогена», чтобы забрать вещи брата. Это был чемодан набитый книгами, которые доктор Ватсон писал о Холмсе. Холмс никогда их не читал, а тут решил попробовать. И среди книг он нашел одну, концовка которой явно была не такой как в жизни. Это было дело 30-летней давности, последнее дело Холмса.

С Холмсом в одном доме живет экономка миссис Мунро и ее сын Роджер, к которому Холмс сильно привязался. Память кусками возвращается к Холмсу, и он вспомнил, что это было дело Келмота. Жена мистера Клемота очень переживала после двух выкидышей и стала странно себя вести. Холмс проследил за ней и вышел с ней на разговор. Он полностью раскрыл ее замысел. Она предложила Холмсу сойтись с ней, сказав, что только он ее понимает. Но тот испугался и сказал ей, чтобы она успокоилась и шла домой к любящему мужу. Но после этого женщина покончила с собой.

Также Холмс вспомнил и об отце Умедзаки и написал Тамики письмо. В конце Холмс понимает, что был эгоистом. Он решает завещать свой дом и все свое имущество миссис Мунро и ее сыну.

Титры к сериалу придумал сам Масленников. Его идею воплотил художник комбинированных съемок: в то время не было компьютерной графики и все делалось кустарным способом.

«Я хочу, чтобы титры появлялись на бумаге после проглаживания утюгом», – говорил режиссёр. А я уже думал, как это сделать, где достать старинный английский утюг, как сделать так, чтобы надписи появлялись, чтобы это было в стилистике картины, и так далее. Другой кадр он хотел получить с помощью пульверизатора или одеколона, который разбрызгивал загадочную жидкость, проявляющую буквы. А я как раз в это время, в 1978 году, женился, и мне подарили французский одеколон в необычном красивом флаконе. Я его и приспособил для этого варианта появления букв.

Большой удачей для картины, по мнению режиссера, стал и художник Марк Каплан. Специально для фильма он изучал иллюстрации Сиднея Паже, который работал над книгами Конан Дойла при его жизни.

Игорь Масленников, режиссёр:

Я пригласил оформлять картину молодого художника, склонного к западной манере (сейчас он живёт в Голландии), Марка Каплана, с которым мы работали на «Сентиментальном романе». Мы с Марком засели (а ведь я тоже в прошлом был сценографом) за сочинение нашего понимания викторианской Англии. И сделали великое открытие: материальная жизнь России последней трети девятнадцатого века ничем не отличалась от жизни остальных европейцев, англичан в том числе. Конечно, планировка дома в Англии делается до сих пор на двух уровнях. А вот вещи, реквизит, мебель, посуда, ширмы, ковры, газовые светильники, обои, оконные рамы, двери – всё в те времена было едино.

Вещи были подлинные. Цех реквизита на «Ленфильме» не был ещё разворован… А столовое серебро, фарфор и хрусталь приносили из дома.

Мы с оператором Юрием Векслером и Марком Капланом нашли очень правильное пластическое решение для картины – «принцип дагерротипа». Он заключался в том, чтобы не использовать подвижную камеру, панорамирование, наезды, отъезды. Снимать как со штатива: если это общий план – значит, это общий план, потом, если надо – смена на крупный план, и так далее. В этом присутствует некоторая архаика. И постепенно это превратилось в стиль, даже несмотря на то, что Векслер работал со мной не на всех картинах о Холмсе. Но методика была найдена, и мы использовали её в дальнейшем. Это своего рода школа, стилизация, которая, к тому же, мне очень близка – ведь я сам был художником, занимался сценографией.

Василий Ливанов, актёр:

В картине работали знаменитые Ленфильмовские художники, семья Капланов. Начал молодой Марк Каплан, а дальше продолжали его родители – Белла и Исаак. Они создали вот эту замечательно точную атмосферу английского дома викторианской эпохи, квартиры Шерлока Холмса. А поскольку мы там снимались по много часов, мы так вжились, что когда мы приезжали в ленинградские павильоны, нам казалось, что мы возвращаемся к себе домой. Это ощущение во многом определило и нашу актёрскую работу.

И конечно, атмосферу на площадке всегда создаёт прежде всего оператор. И в этом смысле, та тональность, которую задал оператор Юрий Векслер, сохранилась до конца сериала. Юра заболел в середине работы, и какое-то время работали два других оператора, но и они снимали уже в Юриной традиции и задаче, так что атмосфера фильма сохранялась.

Знаменитый профиль Холмса с трубкой придумал тоже Векслер. Он прекрасно рисовал и придумал вот этот план, символ этого образа.

Виталий Соломин, актёр:

Немаловажно было присутствие оператора. Первые серии снимал Юрий Векслер, замечательнейший оператор «Ленфильма», его соображения и замечания все актёры – по крайней мере я – беспрекословно выполняли. Если он говорил «чуть-чуть правее», то надо было «чуть-чуть правее» сделать, иначе свет уходит и получается другое состояние…

Юрий Векслер – это выдающийся оператор, очень талантливый человек, родившийся на «Ленфильме», он ничего не заканчивал, самоучка, но всё знал. Когда актёры приходили на съёмочную площадку, уже весь свет был поставлен. Мы спрашивали: «Как это ты умудряешься так делать?» – «Это система, она создаётся на весь фильм». Иногда ведь приходишь и восемь часов ждёшь, пока оператор елозит по всей площадке, то здесь свет уберут, то там прибавят, и пока не уморят всех актёров – как будто они самые главные – до тех пор не снимают. У него было с самого начала всё поставлено, за ним задержки не было. Конечно, там незаметно что-то ещё происходило – у него была группа замечательная, операторы, световики, все его понимали, быстро делали – но когда мы в комнате репетировали перед съёмкой, он сидел на репетиции, и там что-то соображал своё, что-то подсказывал. Он очень малоговорящий был, но уж если что-то говорил, значит очень правильное и тотчас нужно прислушаться. Изумительный человек…

Рина Зелёная, актриса,
так вспоминает о съёмках в своей книге «Разрозненные страницы»:

Меня привлекла идея сделать фильм о Шерлоке Холмсе. Просто удивила мысль, что после всех Сименонов, «знатоков» и современных детективов можно вернуться к Конан Дойлу. Неужели авторы угадали? Неужели зритель захочет увидеть наивность детективов, без садизма, секса и гангстеров?

Мы снимаемся в доме, построенном внутри павильона. Здесь улица, мостовая (отлитые из резины выпуклые булыжники, по которым едут лошади и фиакры). Я живу в доме 221б на Бейкер стрит. Внутри интерьеры начала века – столовая, спальня, деревянные лестницы с балюстрадами. Здесь комнаты мистера Холмса и мистера Ватсона, буфетная. Уют английского быта прошлого века.

Моя роль – это отдельные реплики по всей картине. Мое присутствие тут так же необходимо, как часы в столовой или фигурные подсвечники. И я сама ощущаю себя не персонажем, а предметом, неотъемлемой частью этой обстановки.

Сегодня это время изображает кино всего мира. Италия, Япония, Франция – все схватились за эту моду. И мы не отстаем.

Камин пылает, Холмс (В. Ливанов) сидит в вольтеровском кресле. В углу на полу стоят большие старинные часы, на стенах старые гравюры с видами Лондона, в витринках под стеклом – коллекции бабочек.

Я – квартирная хозяйка и экономка Шерлока Холмса. Меня затягивают в корсет в восемь часов утра, так что дышать уже почти нельзя. Но это ерунда, все можно, и будешь дышать всю смену как миленькая. На мне длинное платье по моде того времени, широкий кожаный пояс с кошелёчком на нем и связкой ключей. Парикмахер Люся сделала мне очаровательную прическу. Волосы когда-то блондинки, а теперь седой дамы, легкие и пушистые, уложены просто и замысловато.

Съемка еще не началась. Устанавливают свет. Я разгуливаю по своим комнатам, стою на маленьком балкончике, у лесенки, десять ступенек которой ведут в столовую. Невольно любуюсь интерьером своей столовой. Большой овальный стол покрыт узорчатой тканой скатертью. Стулья старые (Чиппендейл, что ли?). Перед камином удивительный экран. Это невысокая трехстворчатая ширма красного дерева, в которую вставлены толстые бемские стеклышки с фасетками, в медной оправе. Почему-то стекло хорошо защищает от огня, и в то же время видишь пламя камина. Народу в столовой сейчас много, каждый занят своим делом: рабочий вешает барометр, костюмер застегивает высокую, под горло, жилетку мистеру Ватсону (В. Соломин); гример причёсывает мистера Холмса, который, не обращая на это внимания, повторяет роль. Ставят мебель. Негромкий говор, вопросы по делу, замечания, просьбы. А над всем этим громкие голоса – указания осветителям. Слышу их только я и запоминаю:
– Игорь, поверни. Дай задний фон.
– 12-3 включи!
– Выключи корыто!
– Нина, второй шевели, дай 1-12.
– Так нельзя! Полосы пойдут по комнате.

Я слушаю, как будто голоса из космоса: людей не видно, они где-то в темноте, около своей аппаратуры.
– Ребята, уголёчки проверьте наверху!
– Игорь, у тебя не синий? Включи всё!
– Надо поманипулировать!
– Убери с барометра. Подними выше.
– Опять бликует!
– Вот этот недостаёт.
– Шторки давай! Перекоси!
– Олег, гони уже!

Когда от осветительных приборов в комнате становится нечем дышать, я выхожу в маленькую прихожую, где вижу распахнутое окно на улицу и кресло перед ним. И я поддаюсь иллюзии, опускаюсь в кресло у раскрытого окна, чтобы подышать «свежим» воздухом, и тут же вижу установленный за окном огнедышащий «Марс» (осветительный прибор): окно открыто в павильон, а прибор с особым фильтром заливает комнату закатным солнечным светом.

– Рине Васильевне приготовиться!

Я вхожу в столовую:

– Ужасное преступление на Брикстон Роуд, сэр! – говорю я и кладу на стол свежие газеты, даже «Times» того времени (бывало и так в истории киносъёмок, что ОТК на просмотре в руках чиновника чеховского времени мог рассмотреть «Комсомольскую правду»)».

Всю натуру для фильма нашли в Советском Союзе: в Латвии, Эстонии и Ленинграде. Павильоны на «Ленфильме» служили квартирой сыщика.

Виталий Соломин, актёр:

К сожалению, в Англии мы не были, чтобы там снять, тогда нам не дали такой возможности. Весь фильм снимался в Советском Союзе. Снимали и в Риге, затем в Ленинграде – там много особняков, настоящих, есть английские, просто вывезенные из Англии ещё императорской фамилией. Ленинград хранит много европейских зданий, интерьеров, он вообще сделан в европейском плане, так что можно всё снимать. Может быть, лучше было бы и в Лондоне снять, но я потом съездил в Лондон, посмотрел – я думаю, что у нас более английское всё, чем у них там.

Мебель, картины, посуду находили в музеях, покупали у населения. Англичане, увидев фильм, были удивлены: детали, вплоть до сервировки стола – все достоверно. Трубку Ливанов курит по-настоящему, а вот на скрипке – лишь имитирует движения профессионального музыканта, который показал, как это надо делать.

Кстати, трубок в фильме было три. Совершенно одинаковые, они отличались только клеймами. Первую делал знаменитый мастер Фёдоров, по прозвищу "Дед", который ещё для Сталина и Сименона трубки делал. Он сделал первую трубку и почти сразу после этого погиб под колесами троллейбуса. Между съёмками первого и второго фильмов эту трубку украли. Вторую трубку делали ученики Фёдорова. После съёмок какой-то из серий вторая трубка перекочевала в музей Ленфильма. Третью уже неизвестно кто делал, и неизвестно уже, почему нельзя было воспользоваться второй. Но именно эта третья трубка уцелела и хранится у Ливанова. Курил он в ней табак "Золотое руно" (хотя, по другой его же версии - "Амфору"). Трубка была такая большая, что её трудно было держать в зубах – в неё влезала треть пачки.

Василий Ливанов, актёр:

Сам-то я трубку обычно не курю, предпочитаю сигареты. Но когда играл Холмса, пришлось, конечно. Это была отличная трубка, сделанная по специальному заказу для фильма мастером Алексеем Борисовичем Фёдоровым. Табачок, помнится, я забивал "Амфору". Хороший был табачок.

Игорь Масленников, режиссёр:

Пиротехник Александр Яковлев изобрёл камин из гипсовых поленьев. Мы с изумлением обнаружили, что можно устроить в павильоне камин, который будет совершенно как настоящий. Из огнеупорного кирпича выкладывалось основание камина, далее пиротехники сооружали металлический колпак с трубой, в основании укладывалась трубка-горелка змеевидной формы, подключенная к газовому баллону. Эту горелку декорировали раскрашенными гипсовыми поленьями. Размер пламени регулировался вентилем.

Единственными действительно английскими в фильме были панорамные съемки Темзы, которые по заказу Масленникова сделал корреспондент Центрального телевидения в Англии.

Виктор Оковитый, художник комбинированных съёмок:

В «Сокровищах Агры» нужно было снять проезд по Темзе. В Лондон нас, естественно, никто не пускал. Был такой корреспондент Борис Калягин (И. Масленников утверждает, что это был Виталий Ильяшенко, – прим. авт.), от одного из телеканалов он отправился в командировку в Лондон. И мы попросили его снять Темзу. В фильме Темзу в основном изображала Нева. Мост Петра Великого, он же Большеохтинский, отдаленно, в пятом-десятом приближении напоминает Тауэр-бридж на Темзе, и поэтому оператор Юра Векслер достаточно умело снял опоры моста, и с большой натяжкой можно было всё это принять за Тауэр-бридж. Но, кроме того, Калягин снял на 16 мм проезды по Темзе – просто катаясь на прогулочном пароходике. Эти кадры хорошо вошли в ткань картины. Сейчас-то проблем нет – все берут камеру и едут куда угодно, хоть в Африку. А тогда снять натуру за границей было невозможно, и комбинированные съемки спасали.

В фильме «Двадцатый век начинается» есть дом, из которого паровоз выезжает – этого ничего в природе не было. Мы с режиссёром Игорем Масленниковым придумали эскиз, как это всё должно выглядеть. По сценарию, из туннеля выезжает поезд, а на него бросают труп. Это был полностью смоделированный кадр.

В Сосновой поляне сейчас находится участок игрового транспорта – это исторические автомобили и репликары. Репликар – точная копия автомобиля, но трансформер. Первый репликар сделали как раз для картины «Двадцатый век начинается». Очень интересная получилась машина. Кузов можно снимать, ставить другой, делать открытую, закрытую машину.

Квартира на Бейкер-стрит оказалась самой «долгоиграющей» в жизни «Ленфильма»: она строилась четыре раза, поскольку фильмы снимались с перерывами. Для сцены пожара в квартире сыщика в серии «Смертельная схватка» во избежание возгорания студии пиротехники придумали специальные шары, которые по сценарию злоумышленники якобы закидывали с улицы. Были установлены три камеры, чтобы снимать сцену с разных сторон. Через минуту после того, как шары попали в комнату, павильон воспламенился. Поэтому сцена была снята с одного дубля, а Виталию Соломину пришлось пожертвовать ради искусства частью своих волос. Когда пожарные потушили огонь, павильон представлял собой жалкое зрелище, снимать там уже не представлялось возможным.

Долгое время считалось, что боевое искусство баритсу, о котором писал Конан Дойл, на самом деле не существует, и это одна из его литературных выдумок. Это не совсем так. У этой борьбы был реальный прототип – бартитсу, боевое искусство, популярное в Англии в конце XIX века. Однако, во времена съёмки Фильма в СССР о бартитсу никто не знал, поэтому постановщику трюков Николаю Ващилину пришлось с нуля придумать и воплотить все нюансы смертельной схватки между Холмсом и профессором Мориарти. Осмотр предполагаемого места действия у Гегского водопада случился задолго до начала съёмок, затем последовало несколько месяцев поисков и упорных тренировок с актёрами. Подробнее о подготовке и съёмке знаменитой схватки читайте в эссе Николая Ващилина "Как я учил Холмса приёмам борьбы Баритсу ". Первоначально на роль Мориарти планировался сам Иннокентий Смуктуновский, но досталась она каскадёру Виктору Евграфову. Побывать в роли каскадера пришлось и Василию Ливанову. Когда поединок Холмса с Мориарти был отснят, Василий Борисович с удовольствием отметил, что заработал гораздо меньше синяков и ссадин, чем мог, не имей он каскадерской закалки (актёр считается мастером по исполнению конных трюков).

Василий Ливанов, актёр:

Было очень тяжело, потому что вся эта драка, кувыркание, катание происходила на камнях – не окатанных булыжниках, а острых горных камешках. Поэтому на нас это отразилось синяками на спине. Но, в общем, травм у нас никаких не было, это самое главное. Грамотно была поставлена сцена.

Водопад, который мы выбрали, так называемый Черкесский водопад над Пицундой, когда мы приехали, оказался маленькой струечкой. Какой же это Рейхенбахский водопад?

Игорь Масленников, режиссер:

Мы нашли жалобный водопад, который потом склеивали из двух половинок. То есть мы снимали вниз как бы середину водопада, а потом снимали снизу вверх тоже как бы середину. А потом монтажом это все превращалось в Рейхенбахский водопад.

Анатолий Лапшов, оператор-постановщик (2 фильм):

Но нам повезло – в какой-то день в горах выпал очень сильный дождь. Мы все ринулись туда и увидели настоящее чудище. Все страшные сцены с водопадом были сняты за один день, потому что он, действительно, был как Ниагара. А потом опять струечка. И дальше сцены снимали, используя маленькую струйку. Но следующим кадром был наполненный водопад, и всё сходило нам с рук.

В Пицунде съёмочная группа жила в Доме творчества писателей. Местные жители могли напроситься в массовку, стать, к примеру, барышней, прогуливающейся по холмам с зонтиком от солнца; артисты ждали шаланды с реквизитом, а пока пили кофе в баре, пахнущем щекочущим запахом придорожных пальм. Василий Ливанов сюда на съёмки приехал с тёщей, и таксист-грузин просил: «Васико, можно я ребятам расскажу? На море – с тёщей!!! С тёщей – на море!!! Они не поверят, генацвале!»

«Когда б вы знали, из какого сора...» – эта цитата вполне могла бы относиться и к работе художников, которые проявляли немалую изобретательность ради привнесения в кадр различных изобразительных нюансов.

Виктор Оковитый, художник комбинированных съёмок:

Сейчас на одном сайте (угадайте с трёх раз, на каком, – прим. авт.) любители сериала о Шерлоке Холмсе обсуждают ляпы. Говорят, что и Лондон-то не Лондон, и надписи на санскрите в «Сокровищах Агры» – ерунда. Когда мы это снимали, я взял учебник и просто переписал что-то оттуда – я же не знал, что спустя 30 лет появится новое поколение людей, которое начнёт все старательно расшифровывать. Я использовал для ларца обычный металлический бухгалтерский ящик, где хранятся деньги, с ручкой сверху. Взял пачку дефицитного к тому времени индийского чая – это было самое доступное изображение. Срисовал с этого чая всех будд, шив и кого надо, и с помощью бутафоров нашего декорационного цеха мы всё отфактурили под индийский ларец, и я сделал надписи.

Ещё один ляп обнаружили – мне очень понравилось – с фотографией . Герой держал в руках фотографию, зритель видел её оборотную сторону с «фирменным знаком» фотографа. Когда снимался «Холмс», сигареты «Мальборо» были достаточно дефицитными, упаковку мало кто видел, и я вырезал для оборота фотографии красивую эмблему с пачки сигарет. В кадре она занимает всего-то сотую часть – так нет, выяснили, увеличили и пригвоздили к позорному столбу, что это с пачек сигарет «Мальборо». А тогда-то этого вообще никто не знал, кроме определённого круга людей, которые по блату доставали эти сигареты блоками. Так что ляпов находили много, но они оправданные: это кино. Что же делать? Всегда идёшь на какие-то допустимые вольности.

Откровением для съемочной группы стал просмотр озвученного материала. Некоторых актёров в фильме пришлось дублировать. В частности, Виктора Евграфова. Для Мориарти требовался вкрадчивый «опасный» голос, и для этого был приглашен Олег Даль. Голоса Борислава Брондукова (инспектор Лейстред) зрителю также не довелось услышать. Будучи выходцем из Украины, он обладал малоросским говором, поэтому его персонажа озвучивал актёр «Ленфильма» Игорь Ефимов. И сделал это так искусно, что даже Брондуков недоумевал: «Ведь это мой голос!»

Светлана Крючкова, актриса:

Однажды во время съёмок был такой казус. Забыли вызвать одну актрису из массовки, как это бывает. Масленников говорит: «Светочка, а вы можете пройти по заднему плану с Ливановым?» А я говорю: «А почему нет?» – «Вашего лица не будет видно». Не помню сейчас, в какой серии, когда он идёт, обнявши женщину («Король шантажа» – прим. авторов). Я говорю: «Эскот, оставьте, Эскот». А он говорит: «В лоб и без выходного пособия».

Не обошлось и без досадных случайностей. Вот, например, какая история произошла на съёмках эпизода со сгоревшим домом фальшивомонетчиков («ХХ век начинается»).

Виктор Оковитый, художник комбинированных съёмок:

Накануне съёмок мы выезжали на выбор натуры к сгоревшим останкам возле переезда, и в это время прошёл красивый красный состав в сторону Финляндии. Сразу пришла идея совместить съёмку с проходом этого, необычного для нас по цвету, поезда. Запомнили время его прохода. В день съёмки пиротехник должен был задымить фон, имитируя паровозный дым, и герои на фоне уходящего поезда должны были двинуться в сторону сгоревших развалин. Дождались поезда, он появился по расписанию. Когда головная часть состава скрылась из кадра, пиротехник задымил, герои пошли на фоне поезда, но на беду споткнулся и едва не упал Василий Ливанов. Дубль был безнадёжно испорчен. Другого такого состава в этот день не было, поэтому дождались какой-то товарняк советского пошиба и сняли уже с ним – пиротехник снова задымил, и актёры не споткнулись.

Действующие лица:

Шерлок Холмс, воплощение сдержанности и интеллекта
Доктор Ватсон, давно и безнадежно влюблен в миссис Хадсон
Миссис Хадсон, бессменная экономка Холмса, вдова
Сэр Генри Баскервиль, эксцентричный холостяк, так и не избавившийся от чужеземных привычек
Принцесса Гри, азиатская красавица, невеста сэра Генри
Профессор Мориарти, главный злодей Лондона, давно и безнадежно влюблен в сэра Генри
Инспектор Лестрейд, типичный темнокожий полицейский из американских боевиков, давно и безнадежно влюблен в миссис Хадсон
Бэрримор, невозмутимый дворецкий сэра Генри
Дикари из племени Тамагочи, безотказные помощники во всех злодействах Мориарти
Свита принцессы Гри
Почтовый голубок, здоровый детина с крыльями и в полицейской форме
Охранник офисного небоскреба
Шотландский свадебный тамада с волынкой

Действие 1. Квартира на Бейкер-Стрит

От автора: Сырым осенним вечером Шерлок Холмс и Доктор Ватсон по обыкновению сидели у камина в своей квартире на Бейкер-Стрит. Вдруг за дверью раздались шаги. Доктор Ватсон, даже не прибегая к дедуктивному методу своего друга, узнал их: это были шаги миссис Хадсон (на заднем плане начинает звучать "Belle"), в которую Ватсон был давно и безнадежно влюблен, и очень страдал от отсутствия взаимности.
Ватсон (приподнимаясь с кресла, попадает в звучащую музыку, поет):
Моя любовь сильней огня, нежней стекла,
О миссис Хадсон...
Холмс (невозмутимо): телеграмму принесла (берет бумагу с подноса, протянутого экономкой, та молча уходит. "Belle" плавно стихает).
Ватсон: Что это, Холмс?
Холмс: Элементарно, Ватсон. Это телеграмма от сэра Генри. Если не возражаете, завтра мы завтракаем у него в Баскервиль-Холле.
Ватсон (в ужасе, вскакивая): Что, опять собака?
Холмс (обнюхивая телеграмму): Опять овсянка, Ватсон.
(Оба грустно вздыхают и продолжают сидеть молча до закрытия занавеса).

Действие 2. Баскервиль-Холл

От автора: На следующий день первым же поездом друзья прибыли в Баскервиль-Холл. Со времени страшной истории о собаке Баскервилей прошло уже два года, но родовое поместье по-прежнему оставалось без хозяйки, и все порядки в нем устанавливал дворецкий.
(Сэр Генри, Холмс и Ватсон сидят за столом. Входит Бэрримор с подносом).
Сэр Генри: Ну, и что у нас на завтрак, милейший?
Бэрримор: Овсянка, сэр! (расставляет всем тарелки)
Сэр Генри: Послушайте, как вас там...
Бэрримор: Бэрримор, сэр (становится за спиной у сэра Генри).
Сэр Генри: Разумеется, Бэрримор, послушайте, раз уж мы так смиренно готовы питаться вашей овсянкой, сделайте одолжение, оставьте нас одних.
Бэрримор: Как скажете, сэр (уходит).
Сэр Генри (вытаскивает из-под стола бутылку коньяка и яблоко, быстро разливает коньяк по рюмкам, Ватсон с довольным видом хватает яблоко, режет на части, раздает): Как вы понимаете, джентльмены, я пригласил вас не только попробовать стряпню Бэрримора (чокаясь, выпивают).
Ватсон: Надеюсь, речь не пойдет снова о каком-нибудь родовом проклятии?
Сэр Генри (со слезой в голосе): О, нет, друзья мои, но ваша помощь требуется ничуть не меньше, чем в прошлый раз. (Звучит вступление "О бедном гусаре замолвите слово". Начинает петь)

Ваш бедный сэр Генри
Не может жениться.
Пустует без женщины Баскервиль-Холл.

И вот посчастливилось снова влюбиться,
И вот посчастливилось снова влюбиться,
Но случай трагический произошел!

Ваш бедный сэр Генри
Красавицу встретил,
Из Азии дальней принцессу привез,

И дату венчания даже наметил,
И дату венчания даже наметил...
Как вспомню, так сразу по коже мороз!
(наливает всем коньяку, пьют)

Злодеи украли
Мою дорогую,
Мою золотую красавицу Гри.

Взамен не хочу никакую другую,
Взамен не хочу никакую другую,
И с болью сжимается сердце внутри...
(с рыданиями падает на стол)

Холмс и Ватсон (хором):
О, бедный сэр Генри,
О, бедный сэр Генри,
О, бедный сэр Генри!

Холмс: Возьмите себя в руки, джентльмены. Мы должны действовать, не теряя ни минуты.
Сэр Генри (с трудом поднимая голову): Как, Холмс? Разве вы знаете, где искать мою похищенную невесту?!
Холмс: Разумеется. Пока вы тут пели, я успел доесть овсянку, выкурить трубку и все обдумать. Мне известно имя похитителя и его излюбленные методы.
Холмс и Ватсон (хором): Кто же он?
Холмс (неожиданно вскакивает и, танцуя вокруг стола, поет на мотив "33 коровы"):

Это Мориарти,
Это Мориарти,
Это Мориарти,
Мой заклятый враг.
Я давно искал
Расправиться с ним повод -
И теперь нашел, да будет так!

Сэр Генри и Ватсон (тоже вскакивают, танцуют, хором):
Это Мориарти,
Это Мориарти,
Это Мориарти
Девушку украл.
Погоди, профессор,
Мы тебя достанем,
Берегись, профессор, ты попал!

Действие 3. Квартира на Бейкер-Стрит

От автора: Вечером того же дня, возвратившись в Лондон, Шерлок Холмс приступил к тщательной разработке плана операции по спасению принцессы Гри.
Холмс (энергично расхаживает по комнате, Ватсон сидит у камина): По моим оперативным данным, похищенная принцесса и ее свита находятся на 20-м этаже известного небоскреба в Сити. Их охраняет дикое племя Тамагочи, вооруженное плевательными трубками и ядовитыми колючками.
Ватсон: И как же мы спасем принцессу?
Холмс: Нам не обойтись без помощи официальной полиции (звоним в колокольчик, на пороге возникает экономка). Миссис Хадсон, будьте добры, позвоните инспектору Лестрейду и скажите, что мы ждем его к ужину.
Миссис Хадсон: Хорошо, сэр
Ватсон: Думаете, он согласится нам помочь?
Холмс: Я выручал Лестрейда в ходе распутывания 793-х сложнейших уголовных преступлений и ничего не просил взамен. За 684-е дело инспектор, не шевельнув и пальцем, получил Орден Королевы Виктории. Так что он многим мне обязан.
Миссис Хадсон: (отходит в сторону, листает справочник, набирает номер телефона). Алло?
Лестрейд (возникает на другом конце сцены, снимает трубку): Инспектор Лестрейд у аппарата (начинает звучать "Belle").
Миссис Хадсон: Здравствуйте, инспектор.
Лестрейд (попадает в мелодию, начинает петь):

О, миссис Хадсон, дорогая, как я рад,
Ведь я люблю уже вас столько лет подряд,
Страдаю ночью от любви и ясным днем,
Я орден Ватсону отдам за ночь вдвоем.

Миссис Хадсон (невозмутимо): Инспектор, я только хотела сказать, что мистер Шерлок Холмс ждет вас сегодня к ужину.
Лестрейд: О-о, значит я буду иметь счастье увидеть вас, дорогая миссис Хадсон...
Миссис Хадсон (перебивая): Ужин в 8, инспектор, я попрошу вас не приходить заранее, поскольку все равно буду занята на кухне (кладет трубку, "Вelle" плавно стихает).

Действие 4. Квартира на Бейкер-Стрит

От автора: Куропатка, приготовленная миссис Хадсон к ужину, как всегда, была великолепна. Но это ничуть не повлияло на решительный настрой Холмса.
Холмс (расхаживая взад-вперед по комнате, в то время как Ватсон и Лестрейд уплетают ужин за обе щеки): Чтобы пробраться на 20-й этаж, нам придется прикинуться простыми офисными клерками. Это позволит перехитрить охранников, но против племени Тамагочи такая уловка бессильна.
Лестрейд (с набитым ртом): И где Мориарти только набрал этих тамагочи?
Ватсон: Боюсь, профессор освоил технику клонирования.
Холмс: Инспектор, для защиты от их ядовитых колючек нам потребуются бронежилеты и противогазы. И еще. Нам необходимо предупредить принцессу, что мы идем на помощь. Лестрейд, у вас в отделении найдется почтовый голубь?

Лестрейд: Да, есть один...
Холмс: Тогда велите ему доставить на 20-й этаж принцессе Гри записку, которую я сейчас напишу.
Ватсон: Но зачем это, Холмс?
Холмс: Элементарно, Ватсон. Девушки не могут ждать просто так. Им надо подарить надежду.

Действие 5. 20-й этаж небоскреба в Сити.

От автора: В это время похищенная азиатская красавица и ее верные служанки томились на 20-м этаже известного офисного здания на берегу Темзы.
Принцесса Гри (грустно сидит в окружении свиты, начинает петь, на мотив "Ой, цветет калина"):

Широка, привольна
Родина моя.
Ах, зачем же в Лондон
Прикатила я?
Ласковый сэр Генри
Говорил слова.
А теперь сижу я
Здесь, едва жива.

(свита подхватывает)
Хороша принцесса
И жених хорош,
Красивее пары
В мире не найдешь.
В родовом поместье
Нам хотелось жить,
А теперь от страха
Без конца дрожим.

(одна)
Кто меня похитил,
Кто меня увез?
Кто теперь спаситель,
Кому бросить SOS?
(хором)
Небоскреб высокий,
В небе облака...
Ох, ты речка Темза,
Слишком глубока!

(стук в окно, появляется почтовый голубок)
Принцесса Гри: Ой, смотрите, смотрите! Что он нам принес?
(свита хватает записку, читают все вместе, затем с радостными воплями начинают танцевать под музыку "Las Ketchup")
Свита (поют):
К нам Шерлок Холмс, Холмс, Холмс
Спешит на помощь,
Шерлок Холмс спешит к нам,
И доктор Ватсон,
Вот они нас скоро спасут
(повторяется долго, весело и вразнобой)

Действие 6. 1-й этаж небоскреба в Сити.

От автора: В утренний час Шерлок Холмс, доктор Ватсон и инспектор Лестрейд смешались с толпой служащих, спешащих на работу в Сити, и почти незамеченными проникли в здание небоскреба.
(Холмс, Ватсон и Лестрейд, в деловых костюмах и бронежилетах, с дипломатами, на цыпочках проходят мимо спящего охранника. Лестрейд в противогазе.)
Холмс: Инспектор, по-моему, вы перестраховываетесь.
Лестрейд (невнятно бурчит из-под противогаза).
Ватсон: Холмс, вам не кажется, что лучше воспользоваться лифтом?
Холмс: У людей, едущих в лифте, слишком много времени на то, чтобы рассмотреть лица окружающих. Мы с вами, Ватсон, вне подозрений, а вот инспектор может кому-то не понравиться. Воспользуемся лестницей.
(под песню Высоцкого "Если друг оказался вдруг..." изображают долгий и мучительный подъем на 20 этаж)

Действие 7. 20-й этаж небоскреба в Сити.

(Свита по-прежнему продолжает танцевать под музыку "Las Ketchup". Внезапно входит профессор Мориарти со свистком на шее).
Мориарти: Что еще за веселье? (музыка стихает, девушки испуганно окружают принцессу). Я вам покажу! (в сторону) Ох уж мне эти женщины, что азиатки, что наши, хлопот не оберешься, нравы безобразные. И для чего только сэр Генри ее сюда приволок, для чего ему вообще эти глупые создания...(начинает звучать "Вelle", поет)

В одном порыве и надежды, и мечты.
Сэр Генри Баскервиль, когда же сдашься ты?
Зачем ты хочешь сделать женщину женой?
Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой...

(Музыка постепенно стихает, профессор несколько минут стоит, склонив голову, потом берет себя в руки и свистит в свисток. Вбегает племя Тамагочи)

Мориарти: Я предчувствую опасность. Окружите этих сумасбродных девиц и не спускайте с них глаз (уходит).
(Тамагочи кивают и окружают принцессу со свитой. Как только профессор скрывается за дверью, они начинают свои воинственные пляски. Свита сначала испуганно наблюдает, потом постепенно подключается к танцу. Заканчивается все мирными танцами по парам, в центре круга остается только принцесса Гри. В этот момент входят изможденные восхождением на 20 этаж Холмс, Ватсон и Лестрейд, все еще в противогазе).
Ватсон: Что здесь происходит, Холмс?
Холмс: Это же элементарно, Ватсон. Девушки получили мою записку и хорошо подготовились к нашему появлению. Можно снимать бронежилеты.
Ватсон: А где же профессор Мориарти?
Мориарти (вбегая): Здесь! (набрасывается на Холмса. Схватившись, они начинают бороться и петь при этом, на мотив "На вернисаже как-то раз...". В ходе первого куплета перевес на стороне Мориарти, затем преимущество в борьбе у Холмса)

Вы снова перешли мне путь,
Но все, теперь не улизнуть!
Мориарти
От вас убытков миллион,
Я раздражен и возмущен!
Холмс: А вы влюбились в сэра Генри!

Мориарти
Вы развалили столько дел,
Что я давно рассвирипел!
Холмс: Но вы влюбились в сэра Генри!
Мориарти
Весь лондонский преступный мир
Погублен вашими людьми!
Холмс: Но он, увы, не голубой!

(Вместе):

Вы не дурак, я - не дурак,
Друг друга стоим мы давно,
Про нас снимается кино.
Заклятый враг, заклятый враг,

Хочу испортить ваш анфас!

Холмс:
Распутав сложные узлы,
Я снова гением прослыл.

Холмс:
Я место вычислил и цель,
Попал ваш лоб ко мне в прицел.
Мориарти: К чертям ваш дедуктивный метод.

Холмс:
Я обезвредил дикарей,
К ним даже не открыв дверей.
Мориарти: К чертям ваш дедуктивный метод.
Холмс:
Вас победить - престижней всех,
Венец карьеры и успех.
Мориарти: Оставьте сэра Генри мне!

(Вместе):
Заклятый враг, заклятый враг,
Судьба нам встретиться вот так!
Смотрю в упор, смотрю на вас,
Хочу испортить ваш анфас!
Заклятый враг, заклятый враг,
Вы не дурак, я - не дурак,
Друг друга стоим мы давно,
Про нас снимается кино.

Лестрейд (наконец разобравшись в происходящем, неожиданно заламывает руки Мориарти назад и надевает на него наручники, затем стягивает с себя противогаз и тоже напяливает его на арестованного): Ох и жаркий вышел денек! Благодарю вас, мистер Холмс, за помощь в задержании опасного преступника. (Повернувшись к Мориарти) Пошел на фиг, с Новым годом! (уводит Мориарти, что-то бормочущего из-под противогаза, следом парами под ручку шествуют девушки из свиты и дикари).

От автора: Так лондонский преступный мир потерял своего главаря. А доктор Ватсон между тем не сводил глаз с азиатской красавицы Гри. Он забыл о том, что был давно и безнадежно влюблен в миссис Хадсон, а принцесса забыла о том, что была невестой сэра Генри Баскервиля. Это была любовь с первого взгляда, и доктор Ватсон тут же предложил принцессе руку и сердце. В процессе бурных объяснений выяснилось, что имя доктора было давно предсказано принцессе восточными магами и чародеями. Вскоре они сыграли веселую свадьбу в истинных шотландских традициях (на сцене появляется Свадебный тамада, который играет тоскливую мелодию на волынке).
Профессор Мориарти тоже недолго страдал: регулярно прочитывая светскую хронику газет в застенках лондонской тюрьмы, он окончательно разочаровался в сэре Генри и проникся особым чувством к инспектору Лестрейду, который часто навещал его в ходе расследования дела. Допросы проходили в уютном уединении, и Лестрейду удалось вывести профессора на путь честного гражданина. В свою очередь, Мориарти избавил инспектора от его патологической привязанности к миссис Хадсон. Выйдя из тюрьмы, Мориарти поселился в уютном домике в пригороде Лондона и разводил цветы, чтобы каждое утро ставить свежий букет у постели инспектора Лестрейда. (Мориарти и Лестрейд проходят по сцене под ручку, о чем-то мило разговаривая).
А что же наш бедный сэр Генри? Потеря очередной невесты заставила его поседеть и согнуться. И когда он превратился в горбатого старца, в нем узнала мужчину своей мечты недоступная для всех поклонников миссис Хадсон. (Звучит "Belle", миссис Хадсон проходит по сцене под руку со сгорбленным сэром Генри). Они обвенчались и жили долго и счастливо в родовом поместье Баскервилей. И каждый год, забыв про ревность и обиды, они приглашали в гости на Новый год всех участников этой странной детективной мелодрамы (все артисты выходят на сцену под музыку Дашкевича (основная тема фильмов о Ш.Холмсе), а затем она сменяется на быструю мелодию "Las Ketchup", и представление заканчивается всеобщими танцами).

II

Ровно в три часа я был на Бейкер‑стрит, но Холмс еще не вернулся. Экономка сообщила мне, что он вышел из дому в начале девятого. Я уселся у камина с намерением дождаться его, сколько бы мне ни пришлось ждать. Я глубоко заинтересовался его расследованием, хотя оно было лишено причудливых и мрачных черт, присущих тем двум преступлениям, о которых я рассказал в другом месте. Но своеобразные особенности этого случая и высокое положение клиента придавали делу необычный характер. Если даже оставить в стороне самое содержание исследования, которое производил мой друг, – как удачно, с каким мастерством он сразу овладел всей ситуацией и какая строгая, неопровержимая логика была в его умозаключениях! Мне доставляло истинное удовольствие следить за быстрыми, ловкими приемами, с помощью которых он разгадывал самые запутанные тайны. Я настолько привык к его неизменным триумфам, что самая возможность неудачи не укладывалась у меня в голове. A drunken‑looked groom Было около четырех часов, когда дверь отворилась и в комнату вошел подвыпивший грум, с бакенбардами, с растрепанной шевелюрой, с воспаленным лицом, одетый бедно и вульгарно. Как ни привык я к удивительной способности моего друга менять свой облик, мне пришлось трижды вглядеться, прежде чем я удостоверился, что это действительно Холмс. Кивнув мне на ходу, он исчез в своей спальне, откуда появился через пять минут в темном костюме, корректный, как всегда. Сунув руки в карманы, он протянул ноги к пылающему камину и несколько минут весело смеялся.– Чудесно! – воскликнул он, затем закашлялся и снова расхохотался, да так, что под конец обессилел и в полном изнеможении откинулся на спинку кресла.– В чем дело?– Смешно, невероятно смешно! Уверен, что вы никогда не угадаете, как я провел это утро и что я в конце концов сделал.– Не могу себе представить. Полагаю, что вы наблюдали за привычками или, может быть, за домом мисс Ирэн Адлер.– Совершенно верно, но последствия были довольно необычайные… Однако расскажу по порядку. В начале девятого я вышел из дому под видом безработного грума. Существует удивительная симпатия, своего рода содружество между всеми, кто имеет дело с лошадьми. Станьте грумом, и вы узнаете все, что вам надо. Я быстро нашел Брайони‑лодж. Это крохотная шикарная двухэтажная вилла; она выходит на улицу, позади нее сад. Массивный замок на садовой калитке. С правой стороны большая гостиная, хорошо обставленная, с высокими окнами, почти до полу, и с нелепыми английскими оконными затворами, которые мог бы открыть и ребенок. За домом ничего особенного, кроме того, что к окну галереи можно добраться с крыши каретного сарая. Я обошел этот сарай со всех сторон и рассмотрел его очень внимательно, но ничего интересного не заметил. Затем я пошел вдоль улицы и увидел, как я и ожидал, в переулке, примыкающем к стене сада, конюшню. Я помог конюхам чистить лошадей и получил за это два пенса, стакан водки, два пакета табаку и вдоволь сведений о мисс Адлер, а также и о других местных жителях. Местные жители меня не интересовали нисколько, но я был вынужден выслушать их биографии.– А что вы узнали об Ирэн Адлер? – спросил я.– О, она вскружила головы всем мужчинам в этой части города. Она самое прелестное существо из всех, носящих дамскую шляпку на этой планете. Так говорят в один голос все серпантайнские конюхи. Она живет тихо, выступает иногда на концертах, ежедневно в пять часов дня выезжает кататься и ровно в семь возвращается к обеду. Редко выезжает в другое время, кроме тех случаев, когда она поет. Только один мужчина посещает ее – только один, но зато очень часто. Брюнет, красавец, прекрасно одевается, бывает у нее ежедневно, а порой и по два раза в день. Его зовут мистер Годфри Нортон из Темпла. Видите, как выгодно войти в доверие к кучерам! Они его возили домой от серпантайнских конюшен раз двадцать и все о нем знают. Выслушав то, что они мне рассказывали, я снова стал прогуливаться взад и вперед вблизи Брайони‑лодж и обдумывать дальнейшие действия.Этот Годфри Нортон, очевидно, играет существенную роль во всем деле. Он юрист. Это звучит зловеще. Что их связывает и какова причина его частых посещений? Кто она: его клиентка? Его друг? Его возлюбленная? Если она его клиентка, То, вероятно, отдала ему на хранение ту фотографию. Если же возлюбленная – едва ли. От решения этого вопроса зависит, продолжать ли мне работу в Брайони‑лодж или обратить внимание на квартиру того джентльмена в Темпле. Этот вопрос очень щекотлив и расширяет поле моих розысков… Боюсь, Уотсон, что надоедаю вам этими подробностями, но, чтобы вы поняли всю ситуацию, я должен открыть вам мои мелкие затруднения.– Я внимательно слежу за вашим рассказом, – ответил я.– Я все еще взвешивал в уме это дело, когда к Брайони‑лодж подкатил изящный экипаж и из него выскочил какой‑то джентльмен, необычайно красивый, усатый, смуглый, с орлиным носом. Очевидно, это и был тот субъект, о котором я слышал. По‑видимому, он очень спешил и был крайне взволнован. Приказав кучеру ждать, он пробежал мимо горничной, открывшей ему дверь, с видом человека, который чувствует себя в этом доме хозяином.Он пробыл там около получаса, и мне было видно через окно гостиной, как он ходит взад и вперед по комнате, возбужденно толкует о чем‑то и размахивает руками. Ее я не видел. Но вот он вышел на улицу, еще более взволнованный. Подойдя к экипажу, он вынул из кармана золотые часы и озабоченно посмотрел на них. «Гоните, как дьявол! – крикнул он кучеру. – Сначала к Гроссу и Хенке на Риджент‑стрит, а затем к церкви святой Моники на Эджвер‑роуд. Полгинеи, если доедете за двадцать минут!»Они умчались, а я как раз соображал, не последовать ли мне за ними, как вдруг к дому подкатило прелестное маленькое ландо. Пальто на кучере было полуэастегнуто, узел галстука торчал под самым ухом, а ремни упряжи выскочили из пряжек. Кучер едва успел остановить лошадей, как Ирэн выпорхнула из дверей виллы и вскочила в ландо. Я видел ее лишь одно мгновение, но а этого было довольно: очень миловидная женщина с таким лицом, в которое мужчины влюбляются до смерти. «Церковь святой Моники, Джон! – крикнула она. – Полгинеи, если доедете за двадцать минут!»Это был случай, которого нельзя было упустить, Уотсон. Я уже начал раздумывать, что лучше: бежать за ней вслед или прицепиться к задку ландо, как вдруг на улице показался кэб. Кучер дважды посмотрел на такого неказистого седока, но я вскочил прежде, чем он успел что‑либо возразить. «Церковь святой Моники, – сказал я, – и полгинеи, если вы доедете за двадцать минут!» Было без двадцати пяти минут двенадцать, и, конечно, нетрудно было догадаться, в чем дело.Мой кэб мчался стрелой. Не думаю, чтобы когда‑нибудь я ехал быстрее, но экипаж и ландо со взмыленными лошадьми уже стояли у входа в церковь. Я рассчитался с кучером и взбежал по ступеням. В церкви не было ни души, кроме тех, за кем я следовал, да священника, который, по‑видимому, обращался к ним с какими‑то упреками. Все трое стояли перед алтарем. Я стал бродить по боковому приделу, как праздношатающийся, случайно зашедший в церковь. Внезапно, к моему изумлению, те трое обернулись ко мне, и Годфри Нортон со всех ног бросился в мою сторону.«Слава богу! – закричал он. – Вас‑то нам и нужно. Идемте! Идемте!»«В чем дело?» – спросил я.«Идите, идите, добрый человек, всего три минуты!»Меня чуть не силой потащили к алтарю, и, еще не успев опомниться, я бормотал ответы, которые мне шептали в ухо, клялся в том, чего совершенно не знал, и вообще помогал бракосочетанию Ирэн Адлер, девицы, с Годфри Нортоном, холостяком.Все это совершилось в одну минуту, и вот джентльмен благодарит меня с одной стороны, леди – с другой, а священник так и сияет улыбкой. Это было самое нелепое положение, в каком я когда‑либо находился; воспоминание о нем и заставило меня сейчас хохотать. По‑видимому, у них не были выполнены какие‑то формальности, и священник наотрез отказался совершить обряд бракосочетания, если не будет свидетеля. Мое удачное появление в церкви избавило жениха от необходимости бежать на улицу в поисках первого встречного. Невеста дала мне гинею, и я собираюсь носить эту монету на часовой цепочке как память о своем приключении.

I found myself mumbling responses – Дело приняло весьма неожиданный оборот, – сказал я. – Что же будет дальше?– Ну, я понял, что мои планы под серьезной угрозой. Похоже было на то, что молодожены собираются немедленно уехать, и потому с моей стороны требовались быстрые и энергичные действия. Однако у дверей церкви они расстались: он уехал в Темпл, она – к себе домой. «Я поеду кататься в парк, как всегда, в пять часов», – сказала она, прощаясь с ним. Больше я ничего не слыхал. Они разъехались в разные стороны, а я вернулся, чтобы взяться за свои приготовления.– В чем они заключаются?– Немного холодного мяса и стакан пива, – ответил Холмс, дергая колокольчик. – Я был слишком занят и совершенно забыл о еде. Вероятно, сегодня вечером у меня будет еще больше хлопот. Кстати, доктор, мне понадобится ваше содействие.– Буду очень рад.– Вы не боитесь нарушать законы?– Ничуть.– И опасность ареста вас не пугает?– Ради хорошего дела готов и на это.– О, дело великолепное!– В таком случае, я к вашим услугам.– Я был уверен, что могу на вас положиться.– Но что вы задумали?– Когда миссис Тернер принесет ужин, я вам все объясню… Теперь, – сказал он, жадно накидываясь на скромную пищу, приготовленную экономкой, – я должен во время еды обсудить с вами все дело, потому что времени у меня осталось мало. Сейчас без малого пять часов. Через два часа мы должны быть на месте. Мисс Ирэн или, скорее, миссис, возвращается со своей прогулки в семь часов. Мы должны быть у Брайони‑лодж, чтобы встретить ее.– Что же дальше?– А это предоставьте мне. Я уже подготовил то, что должно произойти. Я настаиваю только на одном: что бы ни случилось– не вмешивайтесь. Вы понимаете?– Я должен быть нейтрален?– Вот именно. Не делать ничего. Вероятно, получится небольшая неприятность. Не вмешивайтесь. Кончится тем, что меня отнесут в дом. Через четыре или пять минут откроют окно гостиной. Вы должны стать поближе к этому открытому окну.– Хорошо.– Вы должны наблюдать за мною, потому что я буду у вас на виду.– Хорошо.– И когда я подниму руку – вот так, – вы бросите в комнату то, что я вам дам для этой цели, и в то же время закричите: «Пожар!» Вы меня понимаете?– Вполне.– Тут ничего нет опасного, – сказал он, вынимая из кармана сверток в форме сигары. – Это обыкновенная дымовая ракета, снабженная с обоих концов капсюлем, чтобы она сама собою воспламенялась. Вся ваша работа сводится к этому. Когда вы закричите «Пожар!», ваш крик будет подхвачен множеством людей, после чего вы можете дойти до конца улицы, а я нагоню вас через десять минут. Надеюсь, вы поняли?– Я должен оставаться нейтральным, подойти поближе к окну, наблюдать за вами и по вашему сигналу бросить в окно этот предмет, затем поднять крик о пожаре и ожидать вас на углу улицы.– Совершенно верно.– Можете на меня положиться.– Ну, и отлично. Пожалуй, мне пора уже начать подготовку к новой роли, которую придется сегодня играть.

A simple‑minded clergyman Он скрылся в спальне и через несколько минут появился в виде любезного, простоватого священника. Его широкополая черная шляпа, мешковатые брюки, белый галстук, привлекательная улыбка и общее выражение благожелательного любопытства были бесподобны. Дело не только в том, что Холмс переменил костюм. Выражение его лица, манеры, самая душа, казалось, изменялись при каждой новой роли, которую ему приходилось играть. Сцена потеряла в его лице прекрасного актера, а наука – тонкого мыслителя, когда он стал специалистом по расследованию преступлений.В четверть седьмого мы вышли из дому, и до назначенного часа оставалось десять минут, когда мы оказались на Серпантайн‑авеню. Уже смеркалось, на улице только что зажглись фонари, и мы принялись расхаживать мимо Брайони‑лодж, поджидая возвращения его обитателей. Дом был как раз такой, каким я его себе представлял по краткому описанию Шерлока Холмса, но местность оказалась далеко не такой безлюдной, как я ожидал. Наоборот: эта маленькая, тихая улица на окраине города буквально кишела народом. На одном углу курили и смеялись какие‑то оборванцы, тут же был точильщик со своим колесом, два гвардейца, флиртовавших с нянькой, и несколько хорошо одетых молодых людей, расхаживавших взад и вперед с сигарами во рту.– Видите ли, – заметил Холмс, когда мы бродили перед домом, – эта свадьба значительно упрощает все дело. Теперь фотография становится обоюдоострым оружием. Возможно, что Иран так же не хочется, чтобы фотографию увидел мистер Годфри Нортон, как не хочется нашему клиенту, чтобы она попалась на глаза его принцессе. Вопрос теперь в том, где мы найдем фотографию.– Действительно, где?– Совершенно невероятно, чтобы Ирэн носила ее при себе. Фотография кабинетного формата слишком велика, и ее не спрятать под женским платьем. Ирэн знает, что король способен заманить ее куда‑нибудь и обыскать. Две попытки такого рода уже были сделаны. Значит, мы можем быть уверены, что с собой она фотографию не носит.– Ну, а где же она ее хранит?– У своего банкира или у своего адвоката. Возможно и то и другое, но я сомневаюсь и в томи в другом. Женщины по своей природе склонны к таинственности и любят окружать себя секретами. Зачем ей посвящать в свой секрет кого‑нибудь другого? Она могла положиться на собственное умение хранить вещи, но вряд ли у нее была уверенность, что деловой человек, если она вверит ему свою тайну, сможет устоять против политического или какого‑нибудь иного влияния. Кроме того, вспомните, что она решила пустить в ход фотоснимок в ближайшие дни. Для этого нужно держать его под рукой. Фотоснимок должен быть в ее собственном доме.– Но два раза взломщики перерыли дом.– Чепуха! Они не знали, как надо искать.– А как вы будете искать?– Я не буду искать.– А как же иначе?– Я сделаю так, что Ирэн покажет его мне сама.– Она откажется.– В том‑то и дело, что ей это не удастся… Но, я слышу, стучат колеса. Это ее карета. Теперь в точности выполняйте мои указания.В эту минуту свет боковых фонарей кареты показался на повороте, нарядное маленькое ландо подкатило к дверям Брайони‑лодж. Когда экипаж остановился, один из бродяг, стоявших на углу, бросился открывать дверцы в надежде заработать медяк, но его оттолкнул другой бродяга, подбежавший с тем же намерением. Завязалась жестокая драка. Масла в огонь подлили оба гвардейца, ставшие на сторону одного из бродяг, и точильщик, который с такой же горячностью принялся защищать другого. В одно мгновение леди, вышедшая из экипажа, оказалась в свалке разгоряченных, дерущихся людей, которые дико лупили друг друга кулаками и палками. Холмс бросился в толпу, чтобы защитить леди. Но, пробившись к ней, он вдруг испустил крик и упал на землю с залитым кровью лицом. Когда он упал, солдаты бросились бежать в одну сторону, оборванцы – в другую. Несколько прохожих более приличного вида, не принимавших участия в потасовке, подбежали, чтобы защитить леди и оказать помощь раненому. Ирэн Адлер, как я буду по‑прежнему ее называть, взбежала по ступенькам, но остановилась на площадке и стала смотреть на улицу; ее великолепная фигура выделялась на фоне освещенной гостиной.

He gave a cry and dropped – Бедный джентльмен сильно ранен? – спросила она.– Он умер, – ответило несколько голосов.– Нет, нет, он еще жив! – крикнул кто‑то. – Но он умрет раньше, чем вы его довезете до больницы.– Вот смелый человек! – сказала какая‑то женщина. – Если бы не он, они отобрали бы у леди и кошелек и часы. Их тут целая шайка и очень опасная. А‑а, он стал дышать!– Ему нельзя лежать на улице… Вы позволите перенести его в дом, мадам?– Конечно! Перенесите его в гостиную. Там удобный диван. Сюда, пожалуйста!Медленно и торжественно Холмса внесли в Брайони‑лодж и уложили в гостиной, между тем как я все еще наблюдал за происходившим со своего поста у окна. Лампы были зажжены, но шторы не были опущены, так что я мог видеть Холмса, лежащего на диване. Не знаю, упрекала ли его совесть за то, что он играл такую роль, – я же ни разу в жизни не испытывал более глубокого стыда, чем в те минуты, когда эта прелестная женщина, в заговоре против которой я участвовал, ухаживала с такой добротой и лаской за раненым. И все же было бы черной изменой, если бы я не выполнил поручения Холмса. С тяжелым сердцем я достал из‑под моего пальто дымовую ракету. «В конце концов, – подумал я, – мы не причиняем ей вреда, мы только мешаем ей повредить другому человеку».Холмс приподнялся на диване, и я увидел, что он делает движения, как человек, которому не хватает воздуха. Служанка бросилась к окну и широко распахнула его. В то же мгновение Холмс поднял руку; по этому сигналу я бросил в комнату ракету и крикнул: «Пожар!» Едва это слово успело слететь с моих уст, как его подхватила вся толпа. Хорошо и плохо одетые джентльмены, конюхи и служанки – все завопили в один голос: «Пожар!» Густые облака дыма клубились в комнате и вырывались через открытое окно. Я видел, как там, за окном, мечутся люди; мгновением позже послышался голос Холмса, уверявшего, что это ложная тревога.Проталкиваясь сквозь толпу, я добрался до угла улицы. Через десять минут, к моей радости, меня догнал Холмс, взял под руку, и мы покинули место бурных событий. Некоторое время он шел быстро и не проронил ни единого слова, пока мы не свернули в одну из тихих улиц, ведущих на Эджвер‑роуд.– Вы очень ловко это проделали, доктор, – заметил Холмс.– Как нельзя лучше. Все в порядке.– Достали фотографию?– Я знаю, где она спрятана.– А как вы узнали?– Ирэн мне сама показала, как я вам предсказывал.– Я все же ничего не понимаю.– Я не делаю из этого никакой тайны, – сказал он, смеясь. – Все было очень просто. Вы, наверно, догадались, что все эти зеваки на улице были моими сообщниками. Все они были наняты мною.– Об этом‑то я догадался.– В руке у меня было немного влажной красной краски. Когда началась свалка, я бросился вперед, упал, прижал руку к лицу и предстал окровавленный… Старый прием.– Это я тоже смекнул…– Они вносят меня в дом. Ирэн Адлер вынуждена принять меня, что ей остается делать? Я попадаю в гостиную, в ту самую комнату, которая была у меня на подозрении. Фотография где‑то поблизости, либо в гостиной, либо в спальне. Я твердо решил выяснить, где именно. Меня укладывают на кушетку, я притворяюсь, что мне не хватает воздуха. Они вынуждены открыть окно, и вы получаете возможность сделать свое дело.– А что вы от этого выиграли?– Очень много. Когда женщина думает, что у нее в доме пожар, инстинкт заставляет ее спасать то, что ей всего дороже. Это самый властный импульс, и я не раз извлекал из него пользу. В случае дарлингтоновского скандала я использовал его, также и в деле с арнсворским дворцом. Замужняя женщина спасает ребенка, незамужняя – шкатулку с драгоценностями. Теперь мне ясно, что для нашей леди в доме нет ничего дороже того, что мы ищем. Она бросилась спасать именно это. Пожарная тревога была отлично разыграна. Дыма и крика было достаточно, чтобы потрясти стальные нервы. Ирэн поступила точно так, как я ждал. Фотография находится в тайничке, за выдвижной дощечкой, как раз над шнурком от звонка. Ирэн в одно мгновение очутилась там, и я даже увидел краешек фотографии, когда она наполовину вытащила ее. Когда же я закричал, что это ложная тревога, Ирэн положила фотографию обратно, глянула мельком на ракету, выбежала из комнаты, и после этого я ее не видел. Я встал и, извинившись, выскользнул из дома. Мне хотелось сразу достать фотографию, но в комнату вошел кучер и начал зорко следить за мною, так что мне поневоле пришлось отложить свой налет до другого раза. Излишняя поспешность может погубить все.– Ну, а дальше? – спросил я.– Практически наши розыски закончены. Завтра я приду к Ирэн Адлер с королем и с вами, если вы пожелаете нас сопровождать. Нас попросят подождать в гостиной, но весьма вероятно, что, выйдя к нам, леди не найдет ни нас, ни фотографии. Возможно, что его величеству будет приятно своими собственными руками достать фотографию.– А когда вы отправитесь туда?– В восемь часов утра. Она еще будет в постели, так что нам обеспечена полная свобода действий. Кроме того, надо действовать быстро, потому что брак может полностью изменить ее быт и ее привычки. Я должен немедленно послать королю телеграмму.

«Good‑night, Mister Herlock Holmes» Мы дошли до Бейкер‑стрит и остановились у дверей нашего дома. Холмс искал в карманах свой ключ, когда какой‑то прохожий сказал:– Доброй ночи, мистер Шерлок Холмс!На панели в это время было несколько человек, но приветствие, по‑видимому, исходило от проходившего мимо стройного юноши в длинном пальто.– Я где‑то уже слышал этот голос, – сказал Холмс, оглядывая скудно освещенную улицу, – но не понимаю, черт возьми, кто бы это мог быть.

Весьма советуем с ним познакомиться. Там Вы найдете много новых друзей. Кроме того, это наиболее быстрый и действенный способ связаться с администраторами проекта. Продолжает работать раздел Обновления антивирусов - всегда актуальные бесплатные обновления для Dr Web и NOD. Не успели что-то прочитать? Полное содержание бегущей строки можно найти по этой ссылке .

История сьемки Шерлока Холмса, часть 5

СЪЁМКИ

"Я хочу, чтобы титры появлялись на бумаге после проглаживания утюгом", – говорил режиссёр. А я уже думал, как это сделать, где достать старинный английский утюг, как сделать так, чтобы надписи появлялись, чтобы это было в стилистике картины, и так далее. Другой кадр он хотел получить с помощью пульверизатора или одеколона, который разбрызгивал загадочную жидкость, проявляющую буквы. А я как раз в это время, в 1978 году, женился, и мне подарили французский одеколон в необычном красивом флаконе. Я его и приспособил для этого варианта появления букв.

Василий Ливанов, актёр:

Виталий Соломин, актёр:

Рина Зелёная, актриса,
так вспоминает о съёмках в своей книге «Разрозненные страницы»:

Моя роль – это отдельные реплики по всей картине. Мое присутствие тут также необходимо, как часы в столовой или фигурные подсвечники. И я сама ощущаю себя не персонажем, а предметом, неотъемлемой частью этой обстановки.

Я слушаю, как будто голоса из космоса: людей не видно, они где-то в темноте, около своей аппаратуры.
– Ребята, уголёчки проверьте наверху!
– Игорь, у тебя не синий? Включи всё!
– Надо поманипулировать!
– Убери с барометра. Подними выше.
– Опять бликует!
– Вот этот недостает.
– Шторки давай! Перекоси!
– Олег, гони уже!

– Рине Васильевне приготовиться!

Я вхожу в столовую:

– Ужасное преступление на Брикстон Роуд, сэр! – говорю я и кладу на стол свежие газеты, даже «Times» того времени (бывало и так в истории киносъемок, что ОТК на просмотре в руках чиновника чеховского времени мог рассмотреть «Комсомольскую правду»)».

Виталий Соломин, актёр:

Василий Ливанов, актёр:

Игорь Масленников, режиссёр:

Виктор Оковитый, художник комбинированных съёмок:

В «Сокровищах Агры» нужно было снять проезд по Темзе. В Лондон нас, естественно, никто не пускал. Был такой корреспондент Борис Калягин (И. Масленников утверждает, что это был Виталий Ильяшенко, – прим. авт.) , от одного из телеканалов он отправился в командировку в Лондон. И мы попросили его снять Темзу. В фильме Темзу в основном изображала Нева. Мост Петра Великого, он же Большеохтинский, отдаленно, в пятом-десятом приближении напоминает Тауэр-бридж на Темзе, и поэтому оператор Юра Векслер достаточно умело снял опоры моста, и с большой натяжкой можно было всё это принять за Тауэр-бридж. Но, кроме того, Калягин снял на 16 мм проезды по Темзе – просто катаясь на прогулочном пароходике. Эти кадры хорошо вошли в ткань картины. Сейчас-то проблем нет – все берут камеру и едут куда угодно, хоть в Африку. А тогда снять натуру за границей было невозможно, и комбинированные съемки спасали.

Боевой техники боритсу, о которой пишет Конан Дойл, на самом деле не существует. Это одна из его литературных выдумок. Поэтому сцену схватки в фильме придумал и исполнил сам актёр Виктор Евграфов. Побывать в роли каскадера в тот день пришлось и Василию Ливанову. Когда поединок Холмса с Мориарти был отснят, Василий Борисович с удовольствием отметил, что заработал гораздо меньше синяков и ссадин, чем мог, не имей он каскадерской закалки (актёр считается мастером по исполнению конных трюков).

Василий Ливанов, актёр:

Сцена схватки профессора Мориарти и Шерлока Холмса на фоне бурлящего водопада стоила съемочной группе больших нервов, поскольку на европейской части Советского Союза, включая Кавказ, приличных водопадов нет. В итоге в Абхазии, в Черкесской долине, создателям фильма удалось разыскать небольшой водопад, который снимали с разных сторон и при монтажной склейке соединили в единое целое. Водопад, который на экране кажется чуть ли не Ниагарским, на самом деле был не больше шести метров в высоту.

Игорь Масленников, режиссер:

Анатолий Лапшов, оператор-постановщик (2 фильм):

Но нам повезло – в какой-то день в горах выпал очень сильный дождь. Мы все ринулись туда и увидели настоящее чудище. Все страшные сцены с водопадом, были сняты за один день, потому что он, действительно, был как Ниагара. А потом опять струечка. И дальше сцены снимали, используя маленькую струйку. Но следующим кадром был наполненный водопад, и всё сходило нам с рук.

В Пицунде съёмочная группа жила в Доме творчества писателей. Местные жители могли напроситься в массовку, стать, к примеру, барышней, прогуливающейся по холмам с зонтиком от солнца; артисты ждали шаланды с реквизитом, а пока пили кофе в баре, пахнущем щекочущим запахом придорожных пальм. Василий Ливанов сюда на съёмки приехал с тёщей. И таксист-грузин просил: «Васико, можно я ребятам расскажу? На море – с тёщей!!! С тёщей – на море!!! Они не поверят, генацвале!»

Виктор Оковитый, художник комбинированных съёмок:

Светлана Крючкова, актриса: