Роальд Даль
Мальчик: Рассказы о детстве
Посвящается Альфхильде, Эльзе, Асте, Эллен и Луи
Родившийся в 1916 году в Великобритании Роальд Даль знаменит дважды: как автор блестящих рассказов с непредсказуемыми концовками - для взрослых и как один из самых известных в мире писателей для детей. После его смерти в ноябре 1990 г. газета «Таймс» назвала Даля «одним из наиболее читаемых и влиятельных писателей нашего поколения», потому что он «умел проложить непоколебимый курс по той линии, не толще волоска, где встречаются и переплетаются ужасное с комичным…» «Дети обожали его истории, он стал их кумиром… Знатоки думают, что его повести станут в будущем классикой».
К числу таких действительно ставших классическими произведений принадлежат: «Джеймс и гигантский персик» (James and the Giant Peach), «Чарли и шоколадная фабрика» (Charlie and the Chocolate Factory), «Чарли и Великий стеклянный лифт» (Charlie and the Great Glass Elevator), «Волшебный палец» (The Magic Finger), «Фантастический мистер Фокс» (Fantastic Mr. Fox), «Матильда» (Matilda) и другие.
Предисловие
Автобиография - это книга, которую пишут, чтобы рассказать о собственной жизни, и в ней, как правило, полно всяких скучных деталей и подробностей.
Эта книга - никакая не автобиография. Я никогда не взялся бы писать историю собственной жизни. С другой стороны, в юном возрасте, то есть в школе и сразу после нее, со мной случалось немало такого, про что я никогда не забуду.
Вообще-то, ничего важного, но каждое из этих происшествий оставило на мне такой сильный отпечаток, что мне так и не удалось избавиться от них. Все они, хотя минуло вот уже пятьдесят, а то и шестьдесят лет, до сих пор у меня в памяти.
Так что нет нужды силиться их вспомнить. Надо только перенести их с поверхности сознания на бумагу.
Некоторые воспоминания - забавны. Другие - болезненны. Третьи - неприятны. Может, потому я помню их так живо. И все - правда.
ТОЧКА ОТСЧЕТА
Папа и мама
Мой отец Гаральд Даль - норвежец, родом из городка, который называется Сарпсборг и находится близ Осло. Его отец, а мой дед, был вполне процветающим купцом и держал лавку в Сарпсборге - там продавалось все что угодно, от сыра до металлической сетки для заборов.
Я пишу эти строки в 1984 году, но этот мой дед родился, хотите верьте, хотите - нет, в 1820 году, вскоре после того, как Веллингтон разбил Наполеона у Ватерлоо. Доживи мой дед до сего дня, ему б было сейчас сто шестьдесят четыре года. А моему отцу был бы сто двадцать один год. Как отец, так и дед поздно начали обзаводиться собственным потомством.
Когда отцу моему исполнилось четырнадцать - с тех пор как никак больше сотни лет минуло, - он полез на крышу отцовского дома, чтобы заменить пару плиток черепицы, поскользнулся и сорвался вниз. И сломал левую руку, пониже локтя. Кто-то сбегал за врачом, и через полчаса состоялось торжественное и очень нетрезвое явление этого важного господина, прибывшего в легкой конной коляске. Врач до того был пьян, что принял перелом локтевой кости за вывих плеча.
Сейчас мы ее мигом на место вернем! - взревел он и призвал на помощь двух случайных прохожих. Доктор поручил им держать моего отца за поясницу, а сам вцепился в кисть сломанной руки и заорал: - Тяни, мужики! Тащите что есть силы!
Боль, должно быть, была непереносимой. Жертва возопила, а мать несчастного, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, закричала: - Прекратите!
Но врачеватели уже успели наделать дел, и осколок кости порвал кожу и вылез наружу чуть ниже локтя.
Шел 1877 год, и ортопедическая хирургия была вовсе не то, что сегодня. Так что руку просто ампутировали по локоть, и до конца дней своих моему отцу пришлось обходиться одной рукой. К счастью, потеряна была левая рука, и мало-помалу, с годами, он научился более-менее справляться со всеми нужными делами, имея в своем распоряжении только пять пальцев правой руки. Шнурки на ботинках он завязывал и развязывал не хуже нас с вами, а чтобы резать пищу на тарелке, он заточил нижний зубец вилки наподобие лезвия, так что вилка служила ему сразу и вилкой и ножом. Он хранил это свое изобретение в кожаном футлярчике, который всегда был у него в кармане, куда бы он ни шел или ни ехал. Потеря руки, говаривал он, причиняла только одно серьезное неудобство - ему никак не удавалось срезать верхушку сваренного яйца.
Отец был на год или что-то около того старше своего брата Оскара, однако они были чрезвычайно близки друг другу, и вскоре после того, как оба расстались со школой, они отправились на продолжительную прогулку, чтобы вместе подумать о своем будущем. Они решили, что в таком маленьком городе, как Сарпсборг, и в такой маленькой стране, как Норвегия, не отыщется места, в котором можно было бы сколотить состояние. Так что оба сошлись на том, что им стоило бы отправиться в какую-нибудь большую, страну, в Англию или Францию, где возможности преуспеть беспредельны.
Их отцу, добродушному великану ростом более двух метров, недоставало задора и честолюбия, свойственных его сыновьям, и он отказался поддержать такую дурацкую идею. Когда же он запретил братьям даже и думать об отъезде, они удрали из дому и как-то сумели добраться до Франции на грузовом судне.
Из Кале они поехали в Париж, а в Париже договорились разойтись в разные стороны, чтобы не зависеть друг от друга. Дядя Оскар направился на запад, в Ла-Рошель на берегу Атлантического океана, а мой отец задержался на какое-то время в Париже.
История про то, как оба брата порознь занялись бизнесом в разных странах, и про то, как оба разбогатели, достаточно любопытна, но времени на нее тут нет, потому перескажу ее как можно короче.
Сначала о дяде Оскаре. Ла-Рошель была тогда, да до сих пор и остается, портовым городом. Так вот, к сорока годам дядя стал там самым богатым человеком. Ему принадлежала флотилия траулеров, именовавшаяся «Рыбаки Атлантики», и большая консервная фабрика, где закатывали в жестянки те сардины, которые вылавливались в море его рыболовецким флотом. Он обзавелся женой из хорошей семьи и великолепным городским домом, а также большим замком за городом. Он стал коллекционировать мебель эпохи Людовика XV, хорошую живопись и редкие книги, и все эти прекрасные вещи и здания и поныне остаются собственностью семейства. Загородный замок я не видел, но в городском особняке в Ла-Рошели пару лет назад побывал, и это в самом деле нечто. Одна мебель украсила бы любой музей.
Пока дядя Оскар крутился и вертелся в Ла-Рошели, его однорукий брат Гаральд (мой отец, то есть) тоже не сидел без дела. В Париже он познакомился с еще одним молодым норвежцем по фамилии Однесен, и оба решили работать вместе и заняться снабжением судов, то есть корабельным брокерством. Корабельным брокером называется человек, который поставляет на судно все, в чем оно нуждается и ради чего заходит в порт, - топливо и провиант, канаты и краску, мыло и полотенца, молотки и гвозди, и тысячи прочих мелочей. А самое главное, что поставляет корабельный брокер, - это топливо, на котором работают корабельные двигатели. В те времена слово «топливо» имело только один смысл. Оно означало «уголь». Тогда не было морских судов с двигателями внутреннего сгорания, в которых используется дизельное топливо или солярка. Все корабли были пароходами, и эти старинные пароходы, чтобы выйти в море, должны были брать на борт сотни, а то и тысячи тонн угля в расчете на один рейс. Для корабельных брокеров уголь был черным золотом.
Посвящается Альфхильде, Эльзе, Асте, Эллен и Луи
Родившийся в 1916 году в Великобритании Роальд Даль знаменит дважды: как автор блестящих рассказов с непредсказуемыми концовками - для взрослых и как один из самых известных в мире писателей для детей. После его смерти в ноябре 1990 г. газета «Таймс» назвала Даля «одним из наиболее читаемых и влиятельных писателей нашего поколения», потому что он «умел проложить непоколебимый курс по той линии, не толще волоска, где встречаются и переплетаются ужасное с комичным…» «Дети обожали его истории, он стал их кумиром… Знатоки думают, что его повести станут в будущем классикой».
К числу таких действительно ставших классическими произведений принадлежат: «Джеймс и гигантский персик» (James and the Giant Peach), «Чарли и шоколадная фабрика» (Charlie and the Chocolate Factory), «Чарли и Великий стеклянный лифт» (Charlie and the Great Glass Elevator), «Волшебный палец» (The Magic Finger), «Фантастический мистер Фокс» (Fantastic Mr. Fox), «Матильда» (Matilda) и другие.
Предисловие
Автобиография - это книга, которую пишут, чтобы рассказать о собственной жизни, и в ней, как правило, полно всяких скучных деталей и подробностей.
Эта книга - никакая не автобиография. Я никогда не взялся бы писать историю собственной жизни. С другой стороны, в юном возрасте, то есть в школе и сразу после нее, со мной случалось немало такого, про что я никогда не забуду.
Вообще-то, ничего важного, но каждое из этих происшествий оставило на мне такой сильный отпечаток, что мне так и не удалось избавиться от них. Все они, хотя минуло вот уже пятьдесят, а то и шестьдесят лет, до сих пор у меня в памяти.
Так что нет нужды силиться их вспомнить. Надо только перенести их с поверхности сознания на бумагу.
Некоторые воспоминания - забавны. Другие - болезненны. Третьи - неприятны. Может, потому я помню их так живо. И все - правда.
ТОЧКА ОТСЧЕТА
Папа и мама
Мой отец Гаральд Даль - норвежец, родом из городка, который называется Сарпсборг и находится близ Осло. Его отец, а мой дед, был вполне процветающим купцом и держал лавку в Сарпсборге - там продавалось все что угодно, от сыра до металлической сетки для заборов.
Я пишу эти строки в 1984 году, но этот мой дед родился, хотите верьте, хотите - нет, в 1820 году, вскоре после того, как Веллингтон разбил Наполеона у Ватерлоо. Доживи мой дед до сего дня, ему б было сейчас сто шестьдесят четыре года. А моему отцу был бы сто двадцать один год. Как отец, так и дед поздно начали обзаводиться собственным потомством.
Когда отцу моему исполнилось четырнадцать - с тех пор как никак больше сотни лет минуло, - он полез на крышу отцовского дома, чтобы заменить пару плиток черепицы, поскользнулся и сорвался вниз. И сломал левую руку, пониже локтя. Кто-то сбегал за врачом, и через полчаса состоялось торжественное и очень нетрезвое явление этого важного господина, прибывшего в легкой конной коляске. Врач до того был пьян, что принял перелом локтевой кости за вывих плеча.
Сейчас мы ее мигом на место вернем! - взревел он и призвал на помощь двух случайных прохожих. Доктор поручил им держать моего отца за поясницу, а сам вцепился в кисть сломанной руки и заорал: - Тяни, мужики! Тащите что есть силы!
Боль, должно быть, была непереносимой. Жертва возопила, а мать несчастного, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, закричала: - Прекратите!
Но врачеватели уже успели наделать дел, и осколок кости порвал кожу и вылез наружу чуть ниже локтя.
Шел 1877 год, и ортопедическая хирургия была вовсе не то, что сегодня. Так что руку просто ампутировали по локоть, и до конца дней своих моему отцу пришлось обходиться одной рукой. К счастью, потеряна была левая рука, и мало-помалу, с годами, он научился более-менее справляться со всеми нужными делами, имея в своем распоряжении только пять пальцев правой руки. Шнурки на ботинках он завязывал и развязывал не хуже нас с вами, а чтобы резать пищу на тарелке, он заточил нижний зубец вилки наподобие лезвия, так что вилка служила ему сразу и вилкой и ножом. Он хранил это свое изобретение в кожаном футлярчике, который всегда был у него в кармане, куда бы он ни шел или ни ехал. Потеря руки, говаривал он, причиняла только одно серьезное неудобство - ему никак не удавалось срезать верхушку сваренного яйца.
Отец был на год или что-то около того старше своего брата Оскара, однако они были чрезвычайно близки друг другу, и вскоре после того, как оба расстались со школой, они отправились на продолжительную прогулку, чтобы вместе подумать о своем будущем. Они решили, что в таком маленьком городе, как Сарпсборг, и в такой маленькой стране, как Норвегия, не отыщется места, в котором можно было бы сколотить состояние. Так что оба сошлись на том, что им стоило бы отправиться в какую-нибудь большую, страну, в Англию или Францию, где возможности преуспеть беспредельны.
Их отцу, добродушному великану ростом более двух метров, недоставало задора и честолюбия, свойственных его сыновьям, и он отказался поддержать такую дурацкую идею. Когда же он запретил братьям даже и думать об отъезде, они удрали из дому и как-то сумели добраться до Франции на грузовом судне.
Из Кале они поехали в Париж, а в Париже договорились разойтись в разные стороны, чтобы не зависеть друг от друга. Дядя Оскар направился на запад, в Ла-Рошель на берегу Атлантического океана, а мой отец задержался на какое-то время в Париже.
История про то, как оба брата порознь занялись бизнесом в разных странах, и про то, как оба разбогатели, достаточно любопытна, но времени на нее тут нет, потому перескажу ее как можно короче.
Сначала о дяде Оскаре. Ла-Рошель была тогда, да до сих пор и остается, портовым городом. Так вот, к сорока годам дядя стал там самым богатым человеком. Ему принадлежала флотилия траулеров, именовавшаяся «Рыбаки Атлантики», и большая консервная фабрика, где закатывали в жестянки те сардины, которые вылавливались в море его рыболовецким флотом. Он обзавелся женой из хорошей семьи и великолепным городским домом, а также большим замком за городом. Он стал коллекционировать мебель эпохи Людовика XV, хорошую живопись и редкие книги, и все эти прекрасные вещи и здания и поныне остаются собственностью семейства. Загородный замок я не видел, но в городском особняке в Ла-Рошели пару лет назад побывал, и это в самом деле нечто. Одна мебель украсила бы любой музей.
Пока дядя Оскар крутился и вертелся в Ла-Рошели, его однорукий брат Гаральд (мой отец, то есть) тоже не сидел без дела. В Париже он познакомился с еще одним молодым норвежцем по фамилии Однесен, и оба решили работать вместе и заняться снабжением судов, то есть корабельным брокерством. Корабельным брокером называется человек, который поставляет на судно все, в чем оно нуждается и ради чего заходит в порт, - топливо и провиант, канаты и краску, мыло и полотенца, молотки и гвозди, и тысячи прочих мелочей. А самое главное, что поставляет корабельный брокер, - это топливо, на котором работают корабельные двигатели. В те времена слово «топливо» имело только один смысл. Оно означало «уголь». Тогда не было морских судов с двигателями внутреннего сгорания, в которых используется дизельное топливо или солярка. Все корабли были пароходами, и эти старинные пароходы, чтобы выйти в море, должны были брать на борт сотни, а то и тысячи тонн угля в расчете на один рейс. Для корабельных брокеров уголь был черным золотом.
Мой отец и его новый друг господин Однесен очень хорошо все это понимали. Имело бы смысл, толковали они между собой, начать свой брокерский бизнес в таком большом европейском порту, где рядом добывают много угля. Где бы это могло быть? Ответ прост. Самым большим угольным портом в то время был Кардифф в Южном Уэльсе. Так что в Кардифф они, эти два честолюбивых молодых человека, и отправились налегке, потому что багаж был крайне необременителен, если был вообще. Но мой отец прихватил с собой нечто куда более важное, чем любой багаж. У него была жена, молодая француженка по имени Мари, на которой он совсем недавно женился в Париже.
Посвящается Альфхильде, Эльзе, Асте, Эллен и Луи
Предисловие
Автобиография — это книга, которую пишут, чтобы рассказать о собственной жизни, и в ней, как правило, полно всяких скучных деталей и подробностей.
Эта книга — никакая не автобиография. Я никогда не взялся бы писать историю собственной жизни. С другой стороны, в юном возрасте, то есть в школе и сразу после нее, со мной случалось немало такого, про что я никогда не забуду.
Вообще-то, ничего важного, но каждое из этих происшествий оставило на мне такой сильный отпечаток, что мне так и не удалось избавиться от них. Все они, хотя минуло вот уже пятьдесят, а то и шестьдесят лет, до сих пор у меня в памяти.
Так что нет нужды силиться их вспомнить. Надо только перенести их с поверхности сознания на бумагу.
Некоторые воспоминания — забавны. Другие — болезненны. Третьи — неприятны. Может, потому я помню их так живо. И все — правда.
ТОЧКА ОТСЧЕТА
Папа и мама
Мой отец Гаральд Даль — норвежец, родом из городка, который называется Сарпсборг и находится близ Осло. Его отец, а мой дед, был вполне процветающим купцом и держал лавку в Сарпсборге — там продавалось все что угодно, от сыра до металлической сетки для заборов.
Я пишу эти строки в 1984 году, но этот мой дед родился, хотите верьте, хотите — нет, в 1820 году, вскоре после того, как Веллингтон разбил Наполеона у Ватерлоо. Доживи мой дед до сего дня, ему б было сейчас сто шестьдесят четыре года. А моему отцу был бы сто двадцать один год. Как отец, так и дед поздно начали обзаводиться собственным потомством.
Когда отцу моему исполнилось четырнадцать — с тех пор как никак больше сотни лет минуло, — он полез на крышу отцовского дома, чтобы заменить пару плиток черепицы, поскользнулся и сорвался вниз. И сломал левую руку, пониже локтя. Кто-то сбегал за врачом, и через полчаса состоялось торжественное и очень нетрезвое явление этого важного господина, прибывшего в легкой конной коляске. Врач до того был пьян, что принял перелом локтевой кости за вывих плеча.
— Сейчас мы ее мигом на место вернем! — взревел он и призвал на помощь двух случайных прохожих. Доктор поручил им держать моего отца за поясницу, а сам вцепился в кисть сломанной руки и заорал: — Тяни, мужики! Тащите что есть силы!
Боль, должно быть, была непереносимой. Жертва возопила, а мать несчастного, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, закричала: — Прекратите!
Но врачеватели уже успели наделать дел, и осколок кости порвал кожу и вылез наружу чуть ниже локтя.
Шел 1877 год, и ортопедическая хирургия была вовсе не то, что сегодня. Так что руку просто ампутировали по локоть, и до конца дней своих моему отцу пришлось обходиться одной рукой. К счастью, потеряна была левая рука, и мало-помалу, с годами, он научился более-менее справляться со всеми нужными делами, имея в своем распоряжении только пять пальцев правой руки. Шнурки на ботинках он завязывал и развязывал не хуже нас с вами, а чтобы резать пищу на тарелке, он заточил нижний зубец вилки наподобие лезвия, так что вилка служила ему сразу и вилкой и ножом. Он хранил это свое изобретение в кожаном футлярчике, который всегда был у него в кармане, куда бы он ни шел или ни ехал. Потеря руки, говаривал он, причиняла только одно серьезное неудобство — ему никак не удавалось срезать верхушку сваренного яйца.
Отец был на год или что-то около того старше своего брата Оскара, однако они были чрезвычайно близки друг другу, и вскоре после того, как оба расстались со школой, они отправились на продолжительную прогулку, чтобы вместе подумать о своем будущем. Они решили, что в таком маленьком городе, как Сарпсборг, и в такой маленькой стране, как Норвегия, не отыщется места, в котором можно было бы сколотить состояние.
Я не являюсь большим поклонником творчества Роальда Даля - что-то мне нравится больше, что-то меньше - но книгу «Мальчик», попавшую ко мне в руки, я прочитала, что называется на одном дыхании!
Это не автобиография в привычном понимании слова. Далю удалось рассказать о своем детстве с одной стороны предельно откровенно, с другой - чрезвычайно увлекательно. Вот как он сам определяет жанр: «Автобиография - книга, в которой человек описывает свою жизнь. Обычно такие книги напичканы скучными подробностями. Так вот: это - не автобиография…».
Здесь есть над чем подумать и детям и взрослым: детям будет интересно прочесть о жизни сверстников почти век назад, взрослые смогут многому поучиться у матери Роальда (о, как прекрасно он пишет о ней!) и подумать, не напоминают ли они иногда ужасных преподавателей Даля.
В книге много смешного, грустного и даже ужасного - все это и составляет настоящую жизнь, без преукрашиваний! Читать я бы рекомендовала не ранее 10 лет, потому как есть все-таки «скользкие» моменты, например, герою пришивают нос, который «висит на одной нитке» после травмы и т.д. И тем не менее книгу эту невозможно пропустить, настолько она полезна, познавательна и интересна!
Давным-давно промчалось детство,
Но все же помнит наш герой
Ребят, что жили по соседству
И общей увлеклись игрой.
Там - жизни отправная точка,
Там - счастлив он в кругу семьи!
Там он находит между прочим
Истоки творчества свои!
Там зреет заговор мышиный,
Кондитерша едва жива!
Сестра несется на машине,
Шнурок лакричный разжевав,
И, вытерпев удары тростью,
Герой становится сильней:
Жизнь новые задаст вопросы —
Он даст ответ достойный ей!
Там множество событий разных…
И нам открыта эта даль,
Где сочиняет свои сказки
Все тот же мальчик - Роальд Даль!
Полина Ломакина
Роальд Даль: Мальчик. Рассказы о детстве. Издательство: Самокат, 2016 г.
1 из 7
