Актриса Елена Яковлева после спектакля «Бумажный брак» в Екатеринбурге встретилась со зрителями, вспомнила добрым словом «Интердевочку» и Каменскую и рассказала о своей работе в «Современнике» под руководством Галины Волчек, а также о том, как она оттуда ушла, потом вернулась, а потом всё равно ушла.
Ольга Чебыкина: Елена Алексеевна, вы только что отыграли спектакль - и согласились прийти после него на встречу со зрителями. Почему? Ведь это же совсем не обязательно.
Елена Яковлева: Наверное, это чуточку связано с профессией. Приятно получить цветочки и аплодисменты после спектакля. А вот когда зрители могут сразу после спектакля встретиться с тобой… А вдруг кто-нибудь скажет, что не понравилось, что спектакль скучный, старый, что надо его снимать? Наверное, это актёрское: похвалят - хорошо, поругают - тоже хорошо, будешь думать, что делать, чтобы не ругали в следующий раз. Вот вы сейчас аплодируете, и мне так хорошо! После нашей встречи скажу Маковецкому: «Ой, меня так хвалили!»
ОЧ: В одном из интервью вы рассказывали, как готовитесь к спектаклю. У вас есть обязательно ритуал - подглядеть из-за сцены, как наполняется зал. Всегда так делаете?
ЕЯ: Актёры очень зависимые люди: от профессии, от режиссёра - дадут роль или не дадут - и от всяких предрассудки. Например, мы выпускали спектакль «Мурлин Мурло» в театре «Современник». Там мы с Серёжей Гармашом в самом начале после «бабах» - там такой громкий звук - в потёмках идём, он ложится на кровать, а я сажусь у него в ногах. И вот первый спектакль. Непонятно, как что будет, как отреагируют зрители. Премьера - это вообще очень тревожный момент, и на ней рождаются всевозможные штуки. И вот мы слышим, что уже третий звонок, музыка идёт к этому «бабаху», и перед «бабахом» мы поворачиваемся через левое плечо, плюем, говорим «С Богом» и идём. Один раз так сделали на премьере и потом играли восемнадцать лет, и все восемнадцать лет делали «Тьфу-тьфу-тьфу, с Богом». Хотя уже понимали, что ничего там не случится.
Один раз я выходила на спектакль «Три сестры», споткнулась и мгновенно вспомнила детскую штуку, что нужно перебить на другую ногу. А потом - я же не каждый спектакль спотыкалась - я на том же месте всё время так делала.
А на «Пигмалионе» у меня на костюме обязательно должна была быть дырочка. Она всегда была, а потом её кто-то взял и зашил. Вы не поверите, я сначала руками пыталась её разорвать, потом быстренько побежала в реквизиторскую, схватила нож и разрезала эту дырку.
ОЧ: Вы много лет играете «Бумажный брак». У него есть какая-то фишка или здесь вы ни разу не спотыкались, и поэтому всё нормально идёт?
ЕЯ: Перед этим спектаклем мы много смеёмся. Собираемся все вместе и сидим, анекдоты рассказываем. Серёжа Маковецкий, правда, сегодня рассказал такой анекдот, что я вам не смогу его рассказать. Он немножко пошлый.
ОЧ: Мы запикать можем.
ЕЯ: Много пикать придётся. Вот, анекдоты рассказывали. Соскучились друг по другу. Мы же не работаем вместе, не видим друг друга каждый день.
ОЧ: Каково это - играть один спектакль в течение многих лет?
ЕЯ: Галина Борисовна Волчек держала руку на пульсе каждого спектакля, всё смотрела и, если что, в антракте могла любого артиста к себе вызвать, сделать замечание. Когда знаешь, что такой жестокий, жёсткий глаз за тобой всё время следит, нет возможности похалтурить. И вообще я не понимаю, как артист может халтурить.
И ещё многое зависит от режиссера. Галина Борисовна, например, наговаривала всевозможные обстоятельства для существования твоего персонажа на сцене, и наговаривала так много всего, что ты, конечно же, всё сразу не понимаешь. Потом доходит. Ты какой-то маленький нюанс выполнил и вспомнил, что она об этом говорила и была права, а ты пропустил. И у неё всегда столько было наговорено… Мы с Валентином Иосифовичем Гафтом восемнадцать лет играем «Пигмалион». И на восемнадцатом году мы наконец понимаем: вот про что Галина Борисовна говорила.
Если вспомнить, каким был первый спектакль, который мы сыграли двенадцать-тринадцать лет назад, и этот - небо и земля. Во всех смыслах. И придумки какие-то, и смешные штучки появляются. Ганна Слуцки, автор пьесы «Бумажный брак», говорит мне: «Лена, я буду книжку своих пьес издавать - можно я вот эту отсебятину, что ты придумала, запишу»? Мне было приятно. Например, фраза «Ты попала на бабло» случайно нашлась - вырвалась. И Валера Гаркалин, когда это услышал, хохоча уполз за кулисы. Поржал, потом выполз. Пока он ползал, зрители тоже смеялись и хлопали.
ОЧ: В сегодняшнем спектакле была шутка про «Интердевочку». Она изначально была в сценарии?
ЕЯ: Нет, это мы на днях придумали. Я текст говорю: «Хочу, чтобы их не били, чтобы они заработали денег и вышли замуж за иностранца». И добавила: «Как эта…» И Вовка Панков, который играл в том спектакле, сказал: «Как Интердевочка?» И была очень хорошая реакция. Потом мы у него спросили: «А можно мы эту шутку попробуем»? Он говорит: «Пожалуйста». Подарил нам шутку с барского плеча.
ОЧ: И раз уж пошутили про «Интердевочку», давайте поговорим о ней. Я долго думала, как бы логично и деликатно к ней перейти, чтобы Елена на меня не рассердилась…
ЕЯ: Почему я должна рассердиться?
ОЧ: Я ведь не знаю, как вы отреагируете. Вот так вот душу на сцене рвёшь, а тебе всё равно про «Интердевочку».
ЕЯ: Это журналист как-то так неудачно написал. Почему я люблю так, лицом к лицу разговаривать? Потому что вы слышите, как я говорю, слышите мою интонацию. Кто-то как-то написал, мол, «Боже мой, опять «Интердевочка». Я это сказала в шутку, а написали так, что… Я счастлива, что у меня есть такая роль. И счастлива, что была Каменская. Сначала меня Танькой Зайцевой называли, сейчас Настей. Я уже на Настю откликаюсь.
ОЧ: Вы рассказывали в интервью, что когда вышла «Интердевочка», вам приходили тонны писем, и они делились на две части: «Будь моей женой навсегда, я тот, кто для тебя создан» и «Гори в аду, увижу тебя на одной стороне дороги…»
ЕЯ: «Я с тобой в одном доме не стала бы жить». Я тогда хотела ответить: выезжайте все, мне больше жилплощади будет.
ОЧ: Сейчас всё улеглось или до сих пор всплывает что-то такое?
ЕЯ: «Интердевочку» совсем недавно по какому-то каналу в Москве показывали. Я вышла на улицу и обратила внимание, что молодые люди стали узнавать меня в связи с «Интердевочкой». Десятиклассники, одиннадцатиклассники говорят: «Мы посмотрели - старый фильм, но такой хороший. Мы до конца досидели. Хороший фильм. Но старый, конечно». Но приятно, что молодые смотрят.
Это не пошлый фильм. Если бы был другой режиссёр, не Пётр Ефимович Пётр Тодоровский, режиссёр фильма «Интердевочка» , могла бы получиться «клубничка» какая-нибудь, а не приятненькая малинка. Пётр Ефимович так любил женщин, так их боготворил. Все фильмы у него про женщин. Он их любил и не мог сделать пошло.
ОЧ: Вы играли в четырёх его картинах. И долго работали с Галиной Борисовной Волчек. Есть ли гендерные различия между мужской и женской режиссурой? Или бывают только талантливые и не талантливые режиссёры?
ЕЯ: Во-первых, да, бывают талантливые и не талантливые. А во-вторых, конечно, мужчины и женщины-режиссёры отличаются. С женщинами непросто. Им хочется мужественности, потому что профессия называется «режиссёр» а не «режиссёрша». Но женщине всегда можно сказать: «Ой, какой парфюм у тебя замечательный», и она уже немножко растаяла. Мужику так не скажешь - странно будет.
Всегда хорошо работать, если режиссёр немножко влюблён в артистку - в хорошем смысле этого слова. Не доходить до каких-то связей, но ощущение влюблённости должно обязательно присутствовать. Я в Петра Ефимовича Тодоровского реально была влюблена. Это не значит, что я готова была сразу же повалиться куда угодно - нет, ни в коем случае. Этим я вообще никогда не занималась и считаю, что это всё байки какие-то. Может быть, раньше такое и было.
Сейчас расскажу историю. Я после института стала работать в театре «Современник», и вдруг на меня посыпались предложения в кино сниматься. А я до этого наслушалась артистов в «Современнике»: «Через постель, всё только через постель». Нина Михайловна Дорошина говорила: «Ой, Ленка, пропадёшь ты там». В общем, иду я на Мосфильм к Вадиму Юсуповичу Абдрашитову. Волнуюсь. Захожу в предбанник, мне дают текст почитать - это был фильм «Опасная игра». Я сижу, вроде люди вокруг, второй помощник - женщина. Всё нормально, как ни странно. «Прочитали? Вам понравилось»? Я говорю: «Да». «Ну, тогда идите в кабинет». У меня всё внутри «ба-бам». Я открываю дверь, там такая затемнённая комната, на чёрном диване сидят двое. Я думаю: «Как так, двое? Один ещё куда ни шло, но двое - это ужас». Причём один - Абдрашитов, а второй - знаете, такой прожжённый мужик. Это был Георгий Рерберг, оператор, просто грандиозный, гениальный. И вот этот Рерберг сидит на диване и смотрит на меня. И пауза. Он меня прям с ног до головы оглядывает. Я думаю: «Господи, глазами раздевает. Что делать? Бежать отсюда. Никогда не буду сниматься. Никогда в жизни, потому-то это такой позор». И Рерберг заканчивает меня обсматривать, причём со всех сторон, и говорит: «Ну, это лицо можно снимать». И Владимир Юсупович говорит: «Спасибо. Вы нам подходите. Таня скажет, когда будет съёмочный день». Я как дура спрашиваю: «И всё?» И радостная побежала. Никогда в жизни ни один режиссёр ничего такого мне не предлагал. Нечем похвастаться.
ОЧ: К вашему юбилею на Первом канале вышел фильм «ИнтерЛеночка». В нём вы рассказали про страх, который есть у каждого студента театрального института: ты вроде такой окрылённый, тебе кажется, что весь мир перед тобой и режиссёры будут падать к твоим ногам, а потом думаешь - а вдруг не пригласят? а вдруг не позовут? а вдруг не сложится? Сохраняется ли этот страх на протяжении карьеры? Ведь можно остаться актёром одной роли, или играть только второстепенных героев, или уйти из одного театра, а в другой тебя не примут. Как жить с этим страхом и как он трансформируется?
ЕЯ: Это, наверное, тоже часть профессии. Неизбежная. Как премьера. Тебе дают пьесу, ты её дома почитал - это ладно. А когда читка за столом, когда все читают, тебе кажется, что ты никогда в жизни не сделаешь из этой пьесы ничего, и она тебе уже вроде не нравится, и зачем вообще согласилась, и тому подобное. И так пока не найдётся какой-нибудь органичный образ.
ОЧ: До сих пор?
ЕЯ: До сих пор. Когда на съёмочную площадку в новую картину первый раз приходишь - то же самое. Ты же не понимаешь, как будет дальше, начинаешь сомневаться и в себе, и вообще во всём. И так всю жизнь.
ОЧ: Над чем вы сейчас работаете? По телевизору это сложно отследить, потому что и «Интердевочку» показывают, и «Каменскую» регулярно повторяют.
ЕЯ: Без конца. У всех ощущение, что я до сих пор в ней снимаюсь. Хотя «Каменская» не снимается уже лет четырнадцать. А её всё крутят, крутят. Люди бедные замучили меня вопросами про Каменскую: «Будет ли продолжение»? Мне однажды позвонили и сказали, что хотят выкупить права на экранизацию у Марины Анатольевны Марининой… Но, при всём уважении, первые сезоны мы сняли по очень хорошим книгам. Киношным таким. Их прямо бери и снимай. А потом книги становились всё менее и менее киношные. Много философии стало. Последние - уже из пальца высосанные истории. Мне они абсолютно не нравились. Но раз уж сказал «а», значит, надо сниматься. Некрасиво было бы сказать «Я не буду». Сейчас у Марины Анатольевны собираются каким-то образом выкупить фамилии персонажей. Я не знаю, как это делается, чтобы она разрешила, чтобы я в сценарных историях тоже была по фамилии Каменская. Хотят сделать так, будто Каменская уже ушла на пенсию, но чуйка у неё осталась.
В общем, Каменскую можно снимать без конца. Но если они договорятся и Марина Анатольевна будет участвовать в написании сценариев, и если получится интересная история, то, может быть, ещё разок можно и повторить. Хотя, говорят, дважды в одну воду не входят.
ОЧ: В статье одного критика мне попалось такое замечание о вашем творчестве: что вы гораздо легче соглашаетесь на кино, даже если знаете, что оно не станет шедевром, а в отношении театральных работ вы гораздо более избирательна.
ЕЯ: Я была счастливая театральная артистка. Я сыграла такие роли! Один «Пигмалион» чего стоит. Или «Двое на качелях», «Мария Стюарт». О таких ролях можно только мечтать. И получилось так, что сейчас, когда я ушла из театра, мне, если идти что-то играть, нужна целая ролища. А когда читаешь текст, то понимаешь, что это уже играно, эта пьеса хуже, чем «Пигмалион», эта хуже, чем «Мария Стюарт». Хочется найти что-то оригинальное.
ОЧ: Не могу не спросить о вашем уходе из «Современника». У вас с этим театром совместная богатейшая история, вы столько счастья подарили зрителям - и ушли, причём дважды: ушли, потом вернулись и всё-таки снова ушли. Вы приняли эту ситуацию или вам до сих пор больно про это вспоминать?
ЕЯ: Да, всё было так хорошо и действительно долго - с 84-го года. Ушла, потому что поманили в другой театр названиями «Идиот» и «Горе от ума». И сказали: «Чего ты в «Современнике» будешь сидеть? В женском коллективе тебе никогда в жизни не дадут главную роль, а здесь вон какие роли». Первый раз ушла. Потом вернулась. Потом меня пригласили играть «Двое на качелях», потом как-то органично опять взяли в театр.
ОЧ: Это же исключительный случай.
ЕЯ: Да, это исключение получилось. А потом я играла, играла, играла. А потом мне стало 50 лет. Я в хорошем возрасте для хороших пьес. Я в хорошем творческом моменте. Мне хочется ещё играть, а я семь лет сижу и ничего не играю. Галина Борисовна объяснила, что хочет заниматься с молодёжью, что ей это интересно. А я семь лет без ролей просидела, и можно так восемь, девять, десять лет сидеть. У нас есть артистки, которые сидели без работы и по десять, и по двенадцать лет, причём такие… Фамилии не буду называть, но просто звездище.
Я думаю: чего я буду сидеть и злиться, злобиться? Ну, значит, мы уже своё отработали. Я посчитала, что мне честнее будет уйти. И когда увидела, что в следующем году на меня ничего не будет ставиться, спокойно ушла. А до этого Галина Борисовна мне предлагала спектакли, но это были темы, которые мне не хотелось играть. Я отказывалась, и она мне потом это припомнила: «Как это? Тебе же предлагали, а ты отказалась». Но нельзя обманывать зрителя. Я понимаю, что это условность, но мы уже не в том времени, когда можно играть Анну Каренину в 80 лет. Хватит уже. Всё. На моё 50-летие поставили «Пигмалион», прямо в день моего рождения. И я стою за кулисами, взрослая женщина уже, мужем бита, и делаю так: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля», и пошла на сцену цветочницей. А про себя думаю: «Лена, что ты творишь? Надо как-то остановиться». Мне говорят: «Ты прекрасно выглядишь, можешь ещё играть». А с собой что делать? Это «ля-ля-ля» - это что такое?
ОЧ: Не общаетесь сейчас с Галиной Борисовной?
ЕЯ: Почему не общаемся? Общаемся. Она первая позвонила в мой день рождения, поздравила, сказала, что она меня любит. Я ей сказала, что я её люблю. Случилось и случилось. Я их всех очень люблю. Тогда было так хорошо, что я помню только хорошее. Мне легко.
А тут совсем недавно в Израиле захожу в аптеку. У аптекарши, которая всех русских обслуживает, зазвонил телефон: «Да, Галина Борисовна. Да. Правда? Не хватило? А когда вы приедете? Через месяц? Но эти таблетки обязательно надо продолжать пить. У меня вот Лена Яковлева, сейчас я дам ей трубочку». - «Алло, да, Галина Борисовна». - «Деточка, мне нужны таблетки. Я без них не могу». Ну, конечно, я купила ей таблетки, отвезла. Бывает такое.
Реплика из зала: Я читала, что вы загадали желание стать известной артисткой с бутылкой шампанского в преддверии Нового года. У меня желания с шампанским не сбывались. Может, я что-то не так делаю?
ЕЯ: Давайте расскажу, как это было. Выпускной вечер в школе в Харькове. Учительница принесла бутылку шампанского. Мы всем классом по чуть-чуть выпили. Она говорит: «А сейчас возьмите листочки и ручки и напишите, о чём мечтаете. Лет через десять-пятнадцать мы откроем эту коробку». Я думаю: «Через пятнадцать лет откроем, поржём». У меня эта записка есть, в Москве лежит. Это, наверное, семейная реликвия будет. Я написала так: «Я хочу быть очень, очень, очень знаменитой и хорошей артисткой. Я разобьюсь и ею стану». На пятнадцатилетие окончания школы я не приехала, на двадцатилетие тоже. А потом в год, когда на Украине случился Майдан, меня пригласили в Киев на творческую встречу. Выступала я в Доме офицеров. Полный зал народа. Я начинаю рассказывать про себя всякие истории. Зрители смеются, хлопают, как всегда. И вдруг встаёт мужчина, выходит и говорит: «Лена, ты меня не помнишь»? Я смотрю на него и говорю: «Извините, нет». Говорит: «Я Юра Бочкин». Из школы, из десятой». Я: «Ой»! А он действительно изменился. Столько времени прошло. «А вот там, - говорит, - в зале сидит Алла Смирнова». А она была моей подружкой. «Это моя жена». Я: «Ой, ой». Он говорит: «А вот это узнаешь?» И даёт мне разорванный треугольничек. Я его раскрываю, и у меня начинают руки трястись, из глаз слёзы. Это была та записка.
Заметили ошибку в тексте? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
На днях в СМИ прошла информация, что Елена Яковлева написала заявление об уходе из театра "Современник". Спектакли с участием актрисы заменены на другие, и на запланированные гастроли в Екатеринбург Елена не поехала.
ПО ТЕМЕ
В администрации театра объяснили, что замена связана с "тяжелой болезнью народной артистки, в результате которой она полностью потеряла голос ".
Представители театральной тусовки стали утверждать, что Елена Яковлева не поделила с Аленой Бабенко долгожданную роль и написала заявление об уходе на имя главного режиссера театра Галины Волчек.
Дочь бывшего мужа Волчек Евгения Евстигнеева актриса Мария Селянская уже более 20 лет работает в "Современнике". Артистка знает не понаслышке обо всех интригах внутри коллектива. Мария пролила свет на обстоятельства увольнения Яковлевой. "Конфликт произошел на моих глазах. Как раз шла репетиция. Лена узнала, что готовится к постановке много новых спектаклей, а ее нигде нет. Вот и написала в сердцах заявление . К сожалению, Галина Борисовна никем не дорожит! Не думаю, что Яковлева передумает и вернется в театр", – цитирует Селянскую "Экспресс-газета" .
Как уже писали Дни.Ру , "Современник" изменил свою гастрольную программу, отменив спектакли с участием Яковлевой "Пять вечеров", "Играем Шиллера" и "Пигмалион". Вместо запланированных постановок в Екатеринбурге пройдут творческий вечер Сергея Гармаша, встреча с Мариной Нееловой и Валентином Гафтом. Также покажут трагикомедию "Бог резни" Сергея Пускепалиса, в котором заняты Ольга Дроздова, Сергей Юшкевич, Алена Бабенко и Владислав Ветров.
В марте Елена Яковлева отпраздновала 50-летний юбилей. "Мне всегда нравилось, что меня поздравляют. В этот день ты слышишь о себе самые прекрасные вещи, даже если они фальшивые . Тебе звонят все кому не лень, но очень много приятных звонков. Зачем же себя лишать возможности послушать что-то приятное? И подарки опять же", – рассказала в одном из недавних интервью Елена.
На 50-летие актриса преподнесла себе любимой шикарный презент. "Я уже купила себе подарок – машину BMW. Белую. Мне всегда нравился белый автомобиль, но я понимала, что этот цвет по нашей грязи и погоде непрактичный. Но потом подумала, что хоть один раз в жизни белое можно себе позволить ", – призналась Яковлева.
Яковлева планирует появиться в спектакле Римаса Туминаса "Играем... Шиллера!". Возобновить работу в театре она решила после просьб Галины Борисовны Волчек и Марины Мстиславовны Нееловой. Артистка уверена – дамы договорились: "Возможно, они вступили в сговор, чтобы заманить меня на этот корабль под названием "Современник".
ПО ТЕМЕ
Звезда долго размышляла прежде чем вернуться. Прошлое расставание оставило негативный отпечаток в памяти артистки. Но любовь к роли Марии Стюарт перетянула чашу весов в пользу Галины Борисовны. "Ради любого другого спектакля я бы хорошо подумала – возвращаться или нет. Уходя из театра, я больше всего жалела о том, что не буду играть королеву Шотландии", – цитируют Яковлеву журналисты "Вечерней Москвы".
Елена дважды уходила из "Современника". В 1986 году она перешла в театр имени Ермоловой, но через три года вернулась обратно. Во второй раз она уволилась в 2011 году. По словам актрисы за последние 10 лет работы у Волчек она получила только одну новую роль, сообщает 7days.ru. "Получается, что девять лет я играла только старые, привычные роли: Варю в "Вишневом саде", Элизу Дулиттл в "Пигмалионе", а ведь они обе – совсем девочки! В моем возрасте уже как-то стыдно выбегать на сцену девочкой", – сетовала тогда звезда.
Добавим, Елена Яковлева -народная артистка России. Окончила ГИТИС. Снималась в фильмах "Интердевочка", "Черный квадрат" и "Елки новые".
Эта история берет начало 26 мая — именно в этот день актриса подала заявление об уходе. Ее шаг вызвал шок как у дирекции, так и у артистов. Директор театра Леонид Эрман на тот момент был уверен, что это “сложности характера, трудный момент возраста”, ну и так далее. Тем более что “Современник” помнит, что несколько лет назад (теперь уже в прошлом веке) Елена Яковлева на сезон уходила в Ермоловский театр к Валерию Фокину (ныне возглавляет питерскую Александринку и Московский центр им. Мейерхольда). Но она вернулась на Чистые пруды и вспоминала об этом как о нелепом поступке своей жизни.
И вот новый уход. Как всякая конфликтная ситуация, она похожа на клубок, в котором концов не найти. Явных, бросающихся в глаза и обсуждаемых в труппе причин не было. Да, Лена еще на гастролях в Лондоне мне жаловалась, что у нее давно не было новых ролей, что она хоть и блестяще играет, но все же старый репертуар. “Последняя премьера у меня была в 2005 году — “Пять вечеров”, и что у меня есть? “— рассуждала она за кулисами театра на Вест-Энде, куда прилетела на “Вишневый сад” и имела огромный успех у лондонской публики. Не говоря о соотечественниках, живущих в британской столице.
С одной стороны — это правда. Но есть и другая правда — стороны художественного руководителя, отвечающего за творческую судьбу (включая занятость) каждого актера и труппы в целом. Галина Борисовна Волчек считает, что претензии ее актрисы не совсем обоснованны. Ей еще в начале сезона предлагалась большая роль в спектакле, который считается “бомбой” этого сезона, — “Враги. История любви” по Зингеру в постановке израильского режиссера Евгения Арье. Но Елена отказалась, и, лично с моей точки зрения, это была ее ошибка. Теперь роль полячки Ядвиги играет Алена Бабенко. К тому же Яковлева не приняла другие предложенные к ее рассмотрению пьесы — возможно, она себя не видела в этой драматургии.
Как бы там ни было, но обида распухала — и, как мне кажется, последней точкой для нее стала травма, которую она получила на спектакле “Пигмалион”, в котором с блеском работает с 1995 года. В темноте за кулисами она налетела на доску, непонятно каким образом оказавшуюся в пространстве закулисья, которое Яковлева знает по миллиметрам с закрытыми глазами. В результате она получила сильнейший удар в грудь, ей даже делали операцию.
Так из деталей, которым, может быть, в другое время никто не стал бы придавать особого значения, складывались слои непонимания, недоговоренностей. Может быть, стоило с самого начала попытаться выяснить между собой отношения, но… Последней каплей с позиции руководства театра стали гастроли в Екатеринбурге — точнее, несостоявшиеся гастроли. А отменить их при проданных билетах (“Современник” в городе любят и ждали) вынуждены были по причине болезни Яковлевой.
Пробую связаться с Леной по телефону.
— Я на съемках.
— Лена, твой уход из “Современника” — может быть, это эмоциональная вспышка?
— Нет, не в горячке. Это осознанный шаг. Я ничего не буду комментировать.
— Да нет, я не плачу, у меня насморк, здесь кондиционеры, простудилась.
— Прости, но значит ли это, что ты уйдешь в другой театр? Например, в Вахтанговский, о котором все говорят в связи с тобой.
— Да нет, смешно.
— И все-таки тебе уже поступали предложения?
— Были, и, как ни странно, много.
— Что же ты сейчас делаешь?
— Снимаюсь. У меня две картины — “Мамочки” и “Жуков”.
— Ну а когда откроется сезон? Может быть, тебе взять тайм-аут на год — ситуация настолько непростая, может, стоит отдохнуть?
— У меня есть сценарии, может быть, что-нибудь выберу на осень. Извини, меня уже зовут.
Это не просто случай. Это, я уверена, настоящая драма — как для прекрасной актрисы Елены Яковлевой, для Галины Волчек, так и для труппы. Во всяком случае, все актеры, с которыми я говорила (например, Ольга Дроздова, Марина Александрова, Сергей Юшкевич), разными словами, но в один голос говорят, что им бесконечно горько, печально.
Ольга Дроздова: — Я не думаю, что есть люди, кто бы радовался в театре ее уходу. Все сожалеют.
— Как ты думаешь, возможно примирение между актрисой и худруком? И вообще, если вы все так сожалеете, вы пытались как-то повлиять, поговорить?
— Да, пытались, но, очевидно, упустили время. А примирение? Я думаю, все возможно.
На этот же вопрос Елена Яковлева также категорически ответила: “Без комментариев”.
Но... вслед ей из театра донеслись не слова благодарности, а обиды и упреки. «Комсомолка» поинтересовалась у Яковлевой: почему?
Вроде бы история с увольнением актрисы быльем поросла - да нет же, не так давно на сборе труппы «Современника » худрук театра Галина Волчек вновь вернулась к разбору полетов, связанному с уходом из труппы не только Елены Яковлевой, но и ее мужа Валерия Шальных, а также еще одной известной актрисы - Марины Александровой. «Их уход осложнил нашу жизнь, - в сердцах призналась Галина Борисовна. - Но ни один спектакль из репертуара снят не будет!» Заноза застряла в ее памяти надолго, и поступок Яковлевой иначе как бесстыдством Волчек не называет.
«МНЕ ХОТЕЛОСЬ УЙТИ ПО-ТИХОМУ, БЕЗ КРИВОТОЛКОВ И ПЕРЕСУДОВ» Сама же Елена о причинах своего ухода не рассказывает. Не то ждет, когда эмоции утихнут и разум возьмет верх над чувствами, не то занята новой работой. Зная неленивый характер Яковлевой, трудно представить, что после ухода из театра она будет сидеть сложа руки. Так и оказалось...
У меня было сто съемочных дней подряд, - признается Елена. - Только подумаю, пора отдохнуть, взять паузу, - симпатичную роль предлагают.
Сейчас озвучиваю фильм о Георгии Жукове, где я играю жену маршала - Александру Диевну. И одновременно снимаюсь в Киеве в картине «Я приду сама». Сюжет в «Жукове» развивается в послевоенное время, когда Сталин, как принято считать, гнобил Жукова. А во второй картине события сегодняшние - я играю аферюгу до мозга костей. Такую отрицательную героиню мне играть не приходилось. Интересно и сложно. Как выяснилось, сказать грубо: «Пошел на фиг!», пусть от имени героини, мне непросто.
А в театре? Кроме антреприз «Территория любви» и «Бумажный брак», в которых вы заняты, есть планы вернуться на сцену?
Даже не представляете, сколько пьес я прочла за последнее время. Мне предложили роль Клеи в «Лисе и винограде». Хочу сыграть Вассу Железнову. Предлагают интересную работу в «Последнем пылком любовнике» - пьесе Нила Саймона. На чем остановлюсь - пока не решила, планы должны созреть в душе.
- Это будет антреприза?
Предложения разные, и от репертуарных театров. Возможно , соглашусь на конкретный проект. Но в труппу идти не хочу, бросаться как в омут с головой можно только в молодости.
- Это осадочек после ухода из «Современника»? Расскажите уж, почему ушли из театра, в котором работали 28 лет?
Решение зрело давно. Но я оттягивала, не хватало духа. А весной на спектакле получила серьезную травму. В результате той травмы груди нагрузка легла на связки, довольно долго я не могла играть. И я подумала: раз уж выпала из репертуара, может, это знак судьбы и уже пора?.. Подала заявление завтруппой Валентине Яковлевне. Заранее, чтобы к началу сезона в мои спектакли могли ввестись другие актрисы. Хотелось уйти по-тихому, без кривотолков и пересудов.
- Волчек больше всего обидело, что вы - любимица - принесли заявление не ей?
Никакой тайной мысли у меня не было. Так было проще из-за несовпадения наших графиков. Что же касается «любимицы»... У нас с Галиной Борисовной были хорошие, уважительные отношения, но скорее деловые, чем личные.
Я была удобной для театра, не подводила, не срывала спектакли и репетиции, не просила себе второй состав, как делают многие, кто активно занят в кино. Снималась в других городах, как сумасшедшая ездила играть спектакли. И почти никогда не отказывалась от ролей, которые предлагали в театре.
«НЕ ХОЧУ Я ТАЙН МАДРИДСКОГО ДВОРА»
Согласитесь, но и предложения были достойные. В «Современнике» вы играли в замечательных спектаклях - «Двое на качелях», «Пигмалион», «Пять вечеров», «Гроза», «Бесы», «Вишневый сад»…
Да, о таких мечтает каждая актриса, поэтому спектакли и задержались на сцене. Хватало и тех, о которых никто и не вспомнит. Но если говорить объективно, моя творческая судьба в «Современнике» складывалась очень удачно.
- Так что же тогда случилось?
Одним словом не выскажешь, это накапливалось годами. «Современник », который был дорог, который считала художественным достоянием, остался в моем восприятии в прошлом. Раньше бежала в театр вприпрыжку, как на праздник, а теперь так не получалось. И хотя мои спектакли шли с аншлагом и опускать планку я себе не позволяла - было ощущение, что прихожу отрабатывать зарплату. Может, потому, что играла многие спектакли по 18 - 20 лет? Казалось, не развиваюсь, а жую одну и ту же жвачку... Что делать актрисам, перешедшим определенный возрастной рубеж? Играть, что играла в молодости, - смешно. Надо переходить на другие роли.
- Вам и предложили новую роль в спектакле «Враги. История любви» по роману Исаака Башевиса. Из-за него и разгорелся весь сыр-бор. Галина Борисовна сказала в одном интервью, что пригласила израильского режиссера Евгения Арье. А три актрисы, то есть вы, Марина Неелова и Лия Ахеджакова, играть отказались . И Волчек пережила такой стресс, что угодила в больницу, восприняв ваш коллективный отказ как предательство...
Если рассказывать свою версию этой истории, получатся тайны мадридского двора. Мне не хочется снова в этом копаться. Могу лишь сказать, что официального распределения ролей не было. Ходили слухи, будто в постановке Арье будут заняты Чулпан Хаматова, Марина Неелова, Лия Ахеджакова и я. Потом, опять же по слухам, узнаю, что роль, которую вроде должна была играть я, отдадут Алене Бабенко. Меня же перекинут на роль, от которой отказалась Неелова. Что значит перекинут - разве я кризисный менеджер? И потом, не только Неелова отказалась, но и Ахеджакова... Тогда, мне кажется, правильнее было нас собрать у Галины Борисовны и решить все недоразумения. Но никто нас не собирал, а от сплетен и разговоров пухла голова.
- Вы же не только от этой, но и от других постановок отказывались…
Думаю, ни об одной из пьес, от которых я отказалась, вы никогда не услышите. Возможно, я слишком завышаю свою планку. Но ни одну из них рядом не поставишь с «Пигмалионом», «Вишневым садом», «Пятью вечерами». Раньше в «Современнике» выбирали пьесы, которые пусть не били наповал актуальностью, но затрагивали общечеловеческие ценности. Теперь же мне говорят: давайте поставим Конфуция. Отчего же, можно и Конфуция. Но зачем?
Я очень хотела сыграть Вассу Железнову еще до того, как ее поставили в МХТ. Но мне сказали, что Максим Горький «не наш автор». И Островский - тоже «не наш автор». Хотя с труппой «Современника», с женской ее частью, можно такого Островского поставить!
- После вашего ухода из «Современника» пришлось уволиться из театра и вашему мужу - актеру Валерию Шальных...
Так получилось. Валере деваться было некуда, его донимали расспросами: «Как там Лена? Как мы без нее! Как она без нас...» Он вместе со мной тяжело переживал эту историю, а разговоры подливали масла в огонь. Хотя ему было сложнее уйти из театра, в котором проработал 38 лет. Но ничего - пережили и это.