Освобождение Белоруссии(Операция Багратион). Бобруйская наступательная операция

Что собой представляет операция «Багратион»? Как она проводилась? Эти и другие вопросы мы рассмотрим в статье. Известно, что в 2014 году исполнилось 70 лет с момента проведения этой операции. Красная армия в ходе неё смогла не только освободить белорусов от оккупации, но и, дестабилизировав противника, ускорила крушение фашизма.

Это произошло благодаря необычайному мужеству, решимости и самопожертвованию сотен тысяч советских партизан и воинов Белоруссии, многие из которых погибли во имя победы над захватчиками.

Операция

Наступательная белорусская операция «Багратион» - масштабная кампания Великой Отечественной войны, осуществлявшаяся в 1944 году, с 23 июня по 29 августа. Она была названа в честь русского полководца грузинского происхождения П. И. Багратиона, получившего известность в ходе Отечественной войны 1812 года.

Значение кампании

Освобождение Белоруссии советским солдатам далось нелегко. В ходе вышеуказанного обширного наступления были спасены белорусские земли, часть Прибалтики и восточная Польша, была почти полностью разбита немецкая группа отрядов «Центр». Вермахт понёс внушительные потери частично ввиду того, что А. Гитлер запретил отступать. Впоследствии Германия уже не смогла восстановить войска.

Предпосылки кампании

Освобождение Белоруссии проводилось в несколько этапов. Известно, что к июню 1944 года на востоке линия фронта приблизилась к рубежу Витебск - Орша - Могилёв - Жлобин, основав внушительный выступ - клин, направленный вглубь СССР, наименованный «Белорусским балконом».

В Украине Красная армия смогла добиться серии ощутимых успехов (в цепочке «котлов» погибло много солдат Вермахта, были освобождены почти все земли Республики). При желании же пробиться зимой 1943-1944 годов в направлении Минска успехи, наоборот, были весьма скромными.

Наряду с этим к концу весны 1944 года вторжение на юге застопорилось, и Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение сменить курс усилий.

Силы сторон

Освобождение Белоруссии было быстрым и неотвратимым. Сведения о силах оппонентов в разных источниках разнятся. В соответствии с изданием «Операции советских ВС в ВОВ», со стороны СССР в кампании принимало участие 1 млн 200 тыс. солдат (не включая тыловые части). Со стороны немцев - в составе группы отрядов «Центр» - 850-900 тыс. душ (плюс около 400 тыс. солдат-тыловиков). Вдобавок на второй фазе в баталии участвовали левое крыло группы отрядов «Северная Украина» и правое - группа войск «Север».

Известно, что четырём советским фронтам оказывали сопротивление четыре полка Вермахта.

Подготовка кампании

Перед освобождением Белоруссии красноармейцы усиленно готовились к операции. Сперва советское руководство думало, что кампания «Багратион» будет идентична Курской битве - нечто вроде «Румянцева» или «Кутузова», с колоссальным расходом боеприпасов при последующем скромном перемещении на 150-200 км.

Так как операции такого вида - без прорыва в оперативную глубину, с упорными, длительными боями в тактическом районе защиты на измор - требовали колоссального количества боеприпасов и небольшого объёма топлива для механических частей и малых мощностей по возрождению ж/д путей, то фактическая эволюция кампании оказалась для советского руководства неожиданной.

В апреле 1944 года генштаб начал разрабатывать оперативную схему Белорусской операции. Командование намеревалось сокрушить фланги немецкой группы «Центр», окружить её базовые силы восточнее Минска и полностью освободить Белоруссию. План был чрезвычайно масштабен и амбициозен, так как в ходе войны одновременный разгром целой группы войск планировался крайне редко.

Были выполнены существенные кадровые перемещения. Непосредственная подготовка Белорусской операции началась в конце мая. 31 мая частные директивы Ставки Верховного Главнокомандования, содержащие конкретные планы, были доставлены командирам фронтов.

Красноармейцы организовали тщательную разведку позиций и сил врага. Сведения добывались по различным направлениям. К примеру, разведывательные команды 1-го фронта Белоруссии смогли захватить около 80 «языков». Также велась агентурная, активная акустическая разведка, изучались позиции неприятеля артиллерийскими наблюдателями и так далее.

Ставка стремилась добиться предельной внезапности. Командующие армий отдавали лично все распоряжения военачальникам частей. Воспрещалось говорить по телефону о подготовке к наступлению даже в закодированном виде. Фронты, готовящиеся к операции, стали соблюдать режим радиомолчания. Войска сосредотачивались и перегруппировывались в основном по ночам. За соблюдением мер маскировки необходимо было следить, поэтому были специально выделены офицеры Генштаба, которые патрулировали местность.

Перед наступлением командирами всех уровней, вплоть до рот, выполнялись рекогносцировки. Они ставили подчинённым задачи на месте. Для улучшения взаимодействия в танковые части были направлены офицеры ВВС и артиллерийские корректировщики.

Отсюда следует, что кампания подготавливалась весьма тщательно, при этом враг оставался в неведении относительно грядущего штурма.

Вермахт

Итак, вам уже известно, что к освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков Красная армия готовилась основательно. Руководство РККА было великолепно осведомлено о группировке противника в области будущей атаки. Генштаб сухопутных отрядов Третьего Рейха и военачальники группы войск «Центр» были в неведении относительно планов и сил Красной армии.

Верховное главнокомандование и Гитлер думали, что крупное наступление необходимо по-прежнему ожидать в Украине. Они рассчитывали, что советские гарнизоны нанесут удар из области южнее Ковеля в сторону Балтийского моря, отрезая группы войск «Центр» и «Север».

Генштаб Третьего Рейха предполагал, что Красная армия хочет ввести в заблуждение немецких военачальников относительно курса важнейшего удара и вывести резервы из региона между Ковелем и Карпатами. Ситуация в Белоруссии настолько была спокойной, что фельдмаршал Буш отправился в отпуск за трое суток до начала кампании.

Ход военных действий

Итак, шла Великая Отечественная война. Освобождение Белоруссии сыграло решающую роль в этом напряжённом противостоянии. Предварительная фаза кампании символично началась в третью годовщину нападения немцев на Советский Союз - 22 июня 1944 года. Наиболее значимым местом боёв оказалась река Березина, как и во времена Отечественной войны 1812 года.

Для освобождения Белоруссии полководцы использовали все свои умения. Советскими войсками 2-го, 1-го, 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов при поддержке партизан была на многих участках прорвана оборона германской группы войск «Центр». Красноармейцы окружили и уничтожили внушительные группировки врага в районах Витебска, Вильнюса, Бобруйска, Бреста и восточнее Минска. Ими также были освобождены территория Белоруссии и её столица Минск (3 июля), значительная часть Литвы и Вильнюс (13 июля), восточные регионы Польши. Советские солдаты смогли выйти на рубежи рек Висла и Нарев и к рубиконам Восточной Пруссии. Примечательно, что советскими войсками командовали генерал армии И. Х. Баграмян, генерал-полковник И. Д. Черняховский, генерал Г. Ф. Захаров, генерал К. К. Рокоссовский, а немецкими - генерал-фельдмаршал Э. Буш, позднее - В. Модель.

Операция по освобождению Белоруссии была выполнена в два шага. Первый шаг был свершён с 23 июня по 4 июля и включал в себя следующие наступательные фронтовые операции:

• Могилёвская операция;
• Витебско-Оршанская;
• Минская;
• Полоцкая;
• Бобруйская.

• Осовецкая операция;
• Каунасская;
• Вильнюсская;
• Белостокская;
• Шяуляйская;
• Люблин-Брестская.

Действия партизан

Итак, вы уже знаете, что освобождение Белоруссии в ВОВ сыграло значительную роль. Перед наступлением прошла партизанская акция неслыханных масштабов. В Белоруссии тогда было множество действующих партизанских формирований. Белорусский штаб движения партизан зафиксировал, что к войскам Красной армии за лето 1944 года примкнуло 194 708 сторонников.

Советские командиры успешно увязывали военные операции с действиями партизанских групп. Принимая участие в кампании «Багратион», сперва партизаны выводили из строя коммуникации противника, а позднее - препятствовали отходу разгромленных войск Вермахта.

Они начали крушить немецкий тыл в ночь с 19 на 20 июня. Русские партизаны в центральной области восточного фронта произвели 10 500 взрывов. В итоге они смогли задержать переброску вражеских оперативных резервов на пару суток.

Партизаны планировали произвести 40 тысяч разнообразных подрывов, то есть им удалось исполнить лишь четвёртую часть намерений. И всё же, они смогли кратковременно парализовать тыл группы войск «Центр».

В конце июня 1944 года, в ночь перед общей атакой русских в зоне группы войск «Центр», партизаны совершили мощный налёт на все важные дороги. В итоге, они полностью лишили вражеские войска управления. За эту одну ночь партизанам удалось установить 10,5 тысяч мин и зарядов, из которых было обнаружено и обезврежено лишь 3,5 тысячи. Из-за деятельности партизанских отрядов сообщение по многим трассам осуществлялось днём и лишь под прикрытием вооружённого конвоя.

Железные дороги и мосты стали базовыми объектами приложения партизанских сил. Кроме них также активно выводились из строя линии связи. Эта деятельность серьёзно облегчила наступление Красной армии на фронте.

Итоги операции

Освобождение Белоруссии в 1944 году повернуло историю вспять. Успех кампании «Багратион» превзошёл все чаяния советских руководителей. Атаковав врага в течение двух месяцев, красноармейцы очистили полностью Белоруссию, отбили часть Прибалтики, освободили восточные регионы Польши. В целом на фронте длиной 1100 км советские солдаты смогли продвинуться на глубину до 600 км.

Также операция сделала беззащитной группу войск «Север», размещённую в Прибалтике. Ведь линию «Пантера», тщательно построенную границу, обойти удалось. В дальнейшем этот факт существенно облегчил Прибалтийскую кампанию.

А ещё красноармейцы захватили два крупных плацдарма южнее Варшавы за Вислой - Пулавский и Магнушевский, а также плацдарм у Сандомира (отвоёван 1-м Украинским фронтом в процессе Сандомирско-Львовской кампании). Этими действиями они создали задел для грядущей Висло-Одерской операции. Известно, что наступление 1-го фронта Белоруссии, остановившееся лишь на Одере, началось в январе 1945 года с Пулавского и Магнушевского плацдармов.

Военные считают, что освобождение советской Белоруссии способствовало масштабному разгрому немецких ВС. Многие уверены, что Белорусскую битву смело можно назвать «крупнейшим разгромом германских ВС во Второй мировой войне».

В масштабах германско-советского фронта кампания «Багратион» стала величайшей в длинной летописи наступлений. Она является фурором советской теории военного мастерства благодаря великолепно согласованному перемещению всех фронтов и проведённой операции по обману противника о месте основополагающего штурма, начавшегося летом 1944 года. Она уничтожила германские резервы, серьёзно локализовав возможности оккупантов парировать как продвижение союзников на западе Европы, так и иные атаки на Восточном фронте.

Так, к примеру, дивизию «Великая Германия» немецкое командование перебросило с Днестра под Шяуляй. В итоге она не смогла поучаствовать в отражении Яссо-Кишинёвской кампании. Дивизии «Герман Геринг» пришлось оставить позиции в середине июля в Италии под Флоренцией, и её бросили в бои на Висле. Когда подразделения «Геринга» в середине августа тщетно атаковали Магнушевский участок, была освобождена Флоренция.

Потери

Человеческие потери Красной армии известны достаточно точно. Всего погибли, пропали без вести и оказались в плену 178 507 военных, получили ранения и заболели 587 308 человек. Даже по меркам Второй мировой войны эти потери считаются высокими. В безусловных цифрах они порядочно превосходят жертвы не только в удачных, но и во многих безуспешных кампаниях.

Так, для сравнения, поражение под Харьковом в начале весны 1943 года стоило РККА чуть более 45 тысяч погибших, а Берлинская операция - 81 тысячу. Такой подрыв связан с продолжительностью и размахом кампании, которая проводилась на замысловатой местности против грамотного и энергичного неприятеля, занявшего великолепно подготовленные оборонительные линии.

О человеческих потерях Вермахта учёные дискутируют и сегодня. Западные профессора считают, что у немцев было 262 929 оказавшихся в плену и пропавших без вести, 109 776 раненых и 26 397 погибших, а всего - 399 102 солдата. Эти данные были получены из десятидневных отчётов, которые составляли фашистские войска.

Почему же в этом случае число убитых невелико? Да потому что многих погибших записывали как пропавших без вести, а иногда этот статус получал личный состав дивизии в полном составе.

Однако эти цифры критикуют. Скажем, штатовский историк Восточного фронта Д. Гланц обнаружил, что разница между количеством военнослужащих группы войск «Центр» до и после кампании составляет гораздо большее число. Д. Гланц заявил, что сведения десятидневных рапортов дают ситуации минимальную оценку. Когда следователь РФ А. В. Исаев выступал на радио «Эхо Москвы», он заявил, что потери фашистов составляют около 500 тысяч душ. С. Залога утверждает, что до капитуляции 4-й армии погибло 300-500 тысяч немцев.

Необходимо также сделать акцент на том, что во всех случаях подсчитаны потери группы войск «Центр», без учёта жертв групп полков «Север» и «Северная Украина».

Известно, что Совинформбюро опубликовало советские сведения, в соответствии с которыми немецкие войска с 23 июня по 23 июля 1944 года потеряли 631 самолёт, 2735 самоходок и танков, 57 152 машины, 158 480 человек попало в плен, 381 000 солдат было убито. Возможно, эти данные порядочно завышены, как обычно бывает с требованиями на потери неприятеля. В любом случае, вопрос о человеческих потерях Вермахта в «Багратионе» ещё не закрыт.

Немцы, захваченные под Минском в количестве 57 600 человек, были маршем проведены по Москве - колонна военнопленных около трёх часов шла по улицам столицы. Таким образом, другим державам было продемонстрировано значение успеха. После марша каждая улица была очищена и вымыта.

Память

Год освобождения Белоруссии почитаем и сегодня. В честь этого события были созданы такие памятные знаки:

• Мемориал «Кампания «Багратион» возле села Раковичи (Светлогорский район).
• Курган Славы.
• В 2010 году, 14 апреля, Национальный банк Республики Беларусь выпустил и ввёл в обращение серию монет «Кампания «Багратион».

Награды

Впоследствии в Беларуси появились юбилейные награды в виде медали «За освобождение Белоруссии». В 2004 году был введён памятный нагрудный знак «60 лет освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков». Позже были выпущены юбилейные медали к 65-й и 70-й годовщинам освобождения Беларуси.

Повторного награждения юбилейной медалью нет. Если вы потеряли медаль либо удостоверение к ней, дубликат вам не выдадут. Могут лишь разрешить ношение планки установленной версии.

Белорусская операция 1944
	Белоруссия, Литва, восточные районы Польши.
	Победа Красной Армии. Освобождение Белоруссии и Литвы. Вступление советских войск в Польшу.
Противники
ПКНО, 1-я армия Войска Польского	БЦР, Белорусская краевая оборона
Польша, Армия Крайова
Командующие
Иван Баграмян (1-й Прибалтийский фронт)
Иван Черняховский (3-й Белорусский фронт)
Георгий Захаров (2-й Белорусский фронт)	Георг Рейнгардт (3-я танковая армия)
Константин Рокоссовский (1-й Белорусский фронт)	Курт фон Типпельскирх(4-я полевая армия)
Георгий Жуков (координатор действий 1-го и 2-го Белорусских фронтов)
Александр Василевский (координатор действий 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов)
Алексей Антонов (разработка плана операции)
	Вальтер Вайс (2-я полевая армия)
Силы сторон
(на момент начала операции) 2,4 млн. человек, 36 тыс. орудий и миномётов, св. 5 тыс. танков, св. 5 тыс. самолётов	(по советским данным) 1,2 млн. человек, 9500 орудий и миномётов, 900 танков и САУ, 1350 самолётов
178 507 убито/пропало без вести 587 308 ранено, 2957 танков и САУ, 2447 орудий и миномётов, 822 боевых самолётов	Точные потери неизвестны. Советские данные: 381 тыс. погибших и пропавших без вести, 150 тыс. ранено 158 480 пленными Дэвид Гланц: оценка снизу - 450 тысяч общих потерь. Алексей Исаев: более 500 тысяч человек Стивен Залога: 300-350 тысяч человек, в том числе 150 тысяч пленных (до 10-х чисел июля)

Белорусская наступательная операция , «Багратион» - крупномасштабная наступательная операция Великой Отечественной войны, проводившаяся 23 июня - 29 августа 1944 года. Названа так в честь российского полководца Отечественной войны 1812 года П. И. Багратиона. Одна из крупнейших военных операций за всю историю человечества.

Значимость операции

В ходе этого обширного наступления была освобождена территория Белоруссии, восточной Польши и часть Прибалтики и практически полностью разгромлена германская группа армий «Центр». Вермахт понёс тяжелейшие потери, отчасти из-за того, что А. Гитлер запрещал любое отступление. Восполнить эти потери впоследствии Германия была уже не в состоянии.

Предпосылки операции

К июню 1944 года линия фронта на востоке подошла к рубежу Витебск - Орша - Могилёв - Жлобин, образовав огромный выступ - клин, обращённый вглубь СССР, так называемый «Белорусский балкон». Если на Украине Красной армии удалось добиться серии впечатляющих успехов (была освобождена почти вся территория республики, вермахт понёс тяжёлые потери в цепочке «котлов»), то при попытке прорваться в направлении Минсказимой 1943-1944 годов успехи, напротив, были достаточно скромными.

В то же время, к концу весны 1944 года наступление на юге замедлилось, и Ставкой Верховного Главнокомандования было принято решение изменить направление усилий. Как отметил К. К. Рокоссовский,

Силы сторон

Данные о силах сторон отличаются в различных источниках. Согласно изданию «Операции советских вооружённых сил в ВОВ», с советской стороны в операции участвовало 1 млн 200 тыс. человек (без учёта тыловых частей). С немецкой стороны - в составе группы армий «Центр» - 850-900 тыс. человек (включая примерно 400 тыс. в тыловых частях). Кроме того, на втором этапе в сражении приняли участие правое крыло группы армий «Север»и левое - группы армий «Северная Украина».

Четырём фронтам Красной Армии противостояли четыре армии вермахта:

• 2-я армия группы армий «Центр», удерживавшая район Пинска и Припяти, выступавшая на 300 км на восток от линии фронта;
• 9-я армия группы армий «Центр», оборонявшая район по обе стороны Березины юго-восточнее Бобруйска;
• 4-я армия и 3-я танковая армия группы армий «Центр», занимавшие междуречье Березины и Днепра, а также плацдарм от Быхова до района северо-восточнее Орши. Кроме того, части 3-й танковой армии занимали район Витебска.

Состав сторон

В разделе приведена расстановка сил немецких и советских войск по состоянию на 22 июня 1944 года (корпуса вермахта и армии РККА перечисляются в порядке их расстановки с севера на юг, вначале отдельно указываются резервы).

Германия

Группа армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Эрнст Буш, начальник штаба генерал-лейтенант Кребс)

• 6-й воздушный флот (генерал-полковник фон Грайм)

* 3-я танковая армия (генерал-полковник Рейнгардт) в составе:

• • 95-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Михаэлис);
  • 201-я охранная дивизия (генерал-лейтенант Якоби);
  • боевая группа «фон Готтберг» (бригадефюрер СС фон Готтберг);

* 9 армейский корпус (генерал артиллерии Вютманн);

• • 252-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Мельцер);
  • корпусная группа «D» (генерал-лейтенант Памберг);
  • 245 бригада штурмовых орудий (гауптманн Кнюплинг);

* 53 армейский корпус (генерал пехоты Гольвитцер);

• • 246-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Мюллер-Бюллов);
  • 206-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Хиттер);
  • 4-я авиаполевая дивизия люфтваффе (генерал-лейтенант Писториус);
  • 6-я авиаполевая дивизия люфтваффе (генерал-лейтенант Пешель);

* 6 армейский корпус (генерал артиллерии Пфайффер);

• • 197-я пехотная дивизия (генерал-майор Хане);
  • 299-я пехотная дивизия (генерал-майор Юнк);
  • 14-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Флёрке);
  • 256-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Вюстенхаген);
  • 667 бригада штурмовых орудий (гауптманн Ульман);
  • 281-я бригада штурмовых орудий (гауптманн Фенкерт);

* 4-я армия (генерал пехоты Типпельскирх) в составе:

• • танко-гренадерская дивизия «Фельдхернхалле» (генерал-майор фон Штайнкеллер);

* 27 армейский корпус (генерал пехоты Фёлькерс);

• • 78-я штурмовая дивизия (генерал-лейтенант Траут);
  • 25-я танко-гренадерская дивизия (генерал-лейтенант Шюрманн;
  • 260-я пехотная дивизия (генерал-майор Кламмт);
  • 501-й тяжёлый танковый батальон (майор фон Легат);

* 39-й танковый корпус (генерал артиллерии Мартинек);

• • 110-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант фон Куровски);
  • 337-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Шюнеманн);
  • 12-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Бамлер);
  • 31-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Охснер);
  • 185-я бригада штурмовых орудий(майор Глосснер);

* 12-й армейский корпус (генерал-лейтенант Мюллер);

• • 18-я танко-гренадерская дивизия (генерал-лейтенант Цутаверн);
  • 267-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Дрешер);
  • 57-я пехотная дивизия (генерал-майор Тровитц);

* 9-я армия (генерал пехоты Йордан) в составе:

• • 20-я танковая дивизия (генерал-лейтенант фон Кессель);
  • 707-я пехотная дивизия (генерал-майор Гиттнер);

* 35-й армейский корпус (генерал-лейтенант фон Лютцов);

• • 134-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Филипп);
  • 296-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Кульмер);
  • 6-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Гейне);
  • 383-я пехотная дивизия (генерал-майор Гир);
  • 45-я пехотная дивизия (генерал-майор Энгель);

* 41-й армейский корпус (генерал-лейтенант Хоффмайстер);

• • 36-я пехотная дивизия (генерал-майор Конради);
  • 35-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Рихерт);
  • 129-я пехотная дивизия (генерал-майор фон Лариш);

* 55-й армейский корпус (генерал пехоты Херрляйн);

• • 292-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Йон);
  • 102-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант фон Беркен);

* 2-я армия (генерал-полковник Вайс) в составе:

• • 4-я кавалерийская бригада (генерал-майор Хольсте);

* 8-й армейский корпус (генерал пехоты Хон);

• • 211-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Экард);
  • 5-я егерская дивизия (генерал-лейтенант Тумм);

* 23-й армейский корпус (генерал инженерных войск Тиманн);

• • 203-я охранная дивизия (генерал-лейтенант Пильц);
  • 17-я танко-гренадерская бригада (полковник Кернер);
  • 7-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант фон Раппард);

* 20-й армейский корпус (генерал артиллерии фон Роман);

• • корпусная группа «Е» (генерал-лейтенант Фельцманн);
  • 3-я кавалерийская бригада (подполковник Бёзелагер);

Кроме того, 2-й армии подчинялись венгерские части: 5, 12 и 23 резервные и 1 кавалерийская дивизия. 2-я армия приняла участие только во второй фазе Белорусской операции.

* 1-й Прибалтийский фронт (генерал армии Баграмян) в составе:

* 4-я ударная армия (генерал-лейтенант Малышев);

• • 83-й стрелковый корпус (генерал-майор Солдатов);
  • части усиления;

* 6-я гвардейская армия (генерал-лейтенант Чистяков);

• • 2-й гвардейский стрелковый корпус (далее гв. стрелковый корпус) (генерал-лейтенант Ксенофонтов);
  • 22-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Ручкин) ;
  • 23-й гв. стрелковый корпус (генерал-лейтенант Ермаков);
  • 103-й стрелковый корпус (генерал-майор Федюнкин);
  • 8-я гаубичная артиллерийская дивизия;
  • 21-я артиллерийская дивизия прорыва;

* 43-я армия (генерал-лейтенант Белобородов);

• • 1-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Васильев);
  • 60-й стрелковый корпус (генерал-майор Люхтиков) ;
  • 92-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Ибянский);
  • 1-й танковый корпус (генерал-лейтенант Бутков);

* 3-я воздушная армия (генерал-лейтенант Папивин);

* 3-й Белорусский фронт (генерал-полковник Черняховский) в составе:

• • 5-й артиллерийский корпус;

* 11-я гвардейская армия (генерал-лейтенант Галицкий);

• • 8-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Заводовский);
  • 16-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Воробьев) ;
  • 36-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Шафранов);
  • 2-й танковый корпус (генерал-майор Бурдейный);
  • 7-я гв. дивизия гвардейских минометов (реактивная артиллерия);

* 5-я армия (генерал-лейтенант Крылов);

• • 45-й стрелковый корпус (генерал-майор Горохов);
  • 65-й стрелковый корпус (генерал-майор Перекрестов) ;
  • 72-й стрелковый корпус (генерал-майор Казарцев);
  • 3-я гв. артиллерийская дивизия прорыва;

* 31-я армия (генерал-лейтенант Глаголев);

• • 36-й стрелковый корпус (генерал-майор Олешев);
  • 71-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Кошевой) ;
  • 113-й стрелковый корпус (генерал-майор Провалов);

* 39-я армия (генерал-лейтенант Людников);

• • 5-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Безуглый);
  • 84-й стрелковый корпус (генерал-майор Прокофьев) ;

* 5-я гвардейская танковая армия (маршал Ротмистров);

• • 3-й гв. танковый корпус (генерал-майор Бобченко);
  • 29-й танковый корпус (генерал-майор Фоминых);

* Конно-механизированная группа (генерал-лейтенант Осликовский);

• • 3-й гв. кавалерийский корпус (генерал-лейтенант Осликовский);
  • 3-й гв. механизированный корпус (генерал-лейтенант Обухов);

* 1-я воздушная армия (генерал-лейтенант Громов);

* 2-й Белорусский фронт (генерал-полковник Захаров) в составе:

* 33-я армия (генерал-лейтенант Крюченкин);

• • 70-я, 157-я, 344-я стрелковые дивизии;

* 49-я армия (генерал-лейтенант Гришин);

• • 62-й стрелковый корпус (генерал-майор Наумов);
  • 69-й стрелковый корпус (генерал-майор Мултан) ;
  • 76-й стрелковый корпус (генерал-майор Глухов);
  • 81-й стрелковый корпус (генерал-майор Панюков);

* 50-я армия (генерал-лейтенант Болдин);

• • 19-й стрелковый корпус (генерал-майор Самарский);
  • 38-й стрелковый корпус (генерал-майор Терешков) ;
  • 121-й стрелковый корпус (генерал-майор Смирнов);

* 4-я воздушная армия (генерал-полковник Вершинин);

* 1-й Белорусский фронт (генерал армии Рокоссовский) в составе:

• • 2-й гвардейский кавалерийский корпус (генерал-лейтенант Крюков);
  • 4-й гвардейский кавалерийский корпус (генерал-лейтенант Плиев) ;
  • 7-й гвардейский кавалерийский корпус (генерал-майор Константинов);
  • Днепровская речная флотилия (капитан 1-го ранга Григорьев;

* 3-я армия (генерал-лейтенант Горбатов);

• • 35-й стрелковый корпус (генерал-майор Жолудев);
  • 40-й стрелковый корпус (генерал-майор Кузнецов) ;
  • 41-й стрелковый корпус (генерал-майор Урбанович);
  • 80-й стрелковый корпус (генерал-майор Рагуля) ;
  • 9-й танковый корпус (генерал-майор Бахаров);
  • 5-я дивизия гвардейских минометов;

* 28-я армия (генерал-лейтенант Лучинский);

• • 3-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Перхорович);
  • 20-й стрелковый корпус (генерал-майор Шварев) ;
  • 128-й стрелковый корпус (генерал-майор Батицкий);
  • 46-й стрелковый корпус (генерал-майор Эрастов);
  • 5-я артиллерийская дивизия прорыва;
  • 12-я артиллерийская дивизия прорыва;

* 48-я армия (генерал-лейтенант Романенко);

• • 29-й стрелковый корпус (генерал-майор Андреев);
  • 42-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Колганов);
  • 53-й стрелковый корпус (генерал-майор Гарцев);
  • 22-я артиллерийская дивизия прорыва;

* 61-я армия (генерал-лейтенант Белов);

• • 9-й гв. стрелковый корпус (генерал-майор Попов);
  • 89-й стрелковый корпус (генерал-майор Яновский);

* 65-я армия (генерал-лейтенант Батов);

• • 18-й стрелковый корпус (генерал-майор Иванов);
  • 105-й стрелковый корпус (генерал-майор Алексеев);
  • 1-й гвардейский танковый корпус (генерал-майор Панов);
  • 1-й механизированный корпус (генерал-лейтенант Кривошеин);
  • 26-я артиллерийская дивизия;

* 6-я воздушная армия (генерал-лейтенант Полынин);

* 16-я воздушная армия (генерал-полковник Руденко);

Кроме того, в составе 1-го Белорусского фронта - 8-я гвардейская, 47-я, 70-я, 1-я польская и 2-я танковая армии, принявшие участие только во второй фазе Белорусской операции.

Подготовка операции

Красная армия

Первоначально советское командование представляло себе операцию «Багратион» как повторение Курской битвы, нечто вроде нового «Кутузова» или «Румянцева», с огромным расходом боеприпасов при последующем относительно скромном продвижении на 150-200 км. Поскольку операции такого типа - без прорыва в оперативную глубину, с длительными, упорными боями в тактической зоне обороны на истощение - требовали большого числа боеприпасов и относительно малого количества топлива для механизированных частей и скромных мощностей по восстановлению железных дорог, то фактическое развитие операции оказалось для советского командования неожиданным.

Оперативный план Белорусской операции начал разрабатываться Генштабом в апреле 1944 года. Общий замысел состоял в сокрушении флангов немецкой группы армий «Центр», окружении основных её сил восточнее Минска и полном освобождении Белоруссии. Это был чрезвычайно амбициозный и масштабный план, одномоментное сокрушение целой группы армий планировалось в ходе войны очень редко.

Были совершены значительные кадровые перестановки. Генерал В. Д. Соколовский не сумел показать себя в боях зимы 1943-1944 годов (Оршанская наступательная операция, Витебская наступательная операция) и был снят с командования Западным фронтом. Сам фронт был разделён надвое: 2-й Белорусский фронт (южнее) возглавил Г. Ф. Захаров, хорошо показавший себя в сражениях в Крыму, И. Д. Черняховский, командовавший до этого армией на Украине, был назначен командующим 3-м Белорусским фронтом (севернее).

Непосредственная подготовка операции велась с конца мая. Конкретные планы были получены фронтами 31 мая в частных директивах Ставки Верховного Главнокомандования.

Согласно одной из версий, по первоначальному плану предполагалось нанесение 1-м Белорусским фронтом с юга, на бобруйском направлении, одного мощного удара, но К. К. Рокоссовский, изучив местность, заявил на совещании в Ставке 22 мая, что следует наносить не один, а два главных удара. Своё заявление он мотивировал тем, что в сильно заболоченном Полесье при одном прорыве армии будут утыкаться в затылок друг другу, забьют дороги в ближнем тылу, и в итоге войска фронта смогут быть использованы только по частям. По мнению К. К. Рокоссовского, следовало нанести один удар от Рогачёва на Осиповичи, другой - от Озаричей на Слуцк, окружив при этом Бобруйск, остающийся между этими двумя группировками. Предложение К. К. Рокоссовского вызвало в Ставке бурные дебаты, члены Ставки настаивали на нанесении одного удара из района Рогачёва, во избежание распыления сил. Спор прервал И. В. Сталин, заявивший, что настойчивость командующего фронтом говорит о продуманности операции. Таким образом, К. К. Рокоссовскому было позволено действовать в соответствии с собственной задумкой.

Однако Г. К. Жуков утверждал, что эта версия не соответствует действительности:

Была организована тщательная разведка сил и позиций противника. Добыча сведений велась по многим направлениям. В частности, разведывательными командами 1-го Белорусского фронта было захвачено около 80 «языков». Воздушная разведка 1-го Прибалтийского фронта засекла 1100 различных огневых точек, 300 артиллерийских батарей, 6000 блиндажей и т. д. Также велась активная акустическая, агентурная разведка, изучение позиций противника артиллерийскими наблюдателями и т. д. За счёт комбинации различных способов разведки и её интенсивности группировка противника была вскрыта достаточно полно.

Ставка постаралась добиться максимальной внезапности. Все распоряжения командирам частей отдавались лично командующими армий; телефонные переговоры, касающиеся подготовки к наступлению, даже в закодированном виде, были воспрещены. Готовящиеся к операции фронты перешли в режим радиомолчания. На передовых позициях велись активные земляные работы для имитации приготовлений к обороне. Минные поля не снимались полностью, чтобы не встревожить неприятеля, сапёры ограничивались свинчиванием с мин взрывателей. Сосредоточение войск и перегруппировки велись в основном по ночам. Специально выделенные офицеры Генштаба на самолётах патрулировали местность для контроля за соблюдением мер маскировки.

В войсках проводились интенсивные тренировки по отработке взаимодействия пехоты с артиллерией и танками, штурмовым действиям, форсированию водных преград и т. д. Подразделения поочерёдно выводились с передовой в тыл для этих занятий. Отработка тактических приёмов проводилась в максимально приближённых к боевым условиях и с боевой стрельбой.

Перед операцией командиры всех уровней вплоть до рот проводили рекогносцировки, ставя задачи подчинённым на месте. В состав танковых частей были введены артиллерийские корректировщики и офицеры воздушных сил для лучшего взаимодействия.

Таким образом, подготовка операции «Багратион» велась чрезвычайно тщательно, при этом противника удалось оставить в неведении относительно грядущего наступления.

Вермахт

Если командование РККА было неплохо осведомлено о группировке немцев в районе будущего наступления, то командование группы армий «Центр» и Генштаб сухопутных войск Третьего Рейха имели совершенно превратное представление относительно сил и планов советских войск. Гитлер и Верховное главнокомандование полагали, что крупного наступления следует ожидать по-прежнему на Украине. Предполагалось, что из района южнее Ковеля Красная Армия нанесёт удар по направлению к Балтийскому морю, отрезая группы армий «Центр» и «Север». Для парирования фантомной угрозы были выделены значительные силы. Так, в группе армий «Северная Украина» имелось семь танковых, две танко-гренадерских дивизии, а также четыре батальона тяжёлых танков «Тигр». В группе армий «Центр» находились одна танковая, две танко-гренадерские дивизии и только один батальон «Тигров». В апреле командование группы армий «Центр» представило своему руководству план по сокращению линии фронта и отходу группы армий на лучшие позиции за Березиной. Этот план был отвергнут. Группа армий «Центр» оборонялась на прежних позициях. Витебск, Орша, Могилёв и Бобруйск были объявлены «крепостями» и укреплены с расчётом на круговую оборону. Для строительных работ широко использовался принудительный труд местного населения. В частности, в полосе 3-й танковой армии были направлены на такие работы 15-20 тысяч жителей.

Курт Типпельскирх (в то время - командующий 4-й полевой армией) следующим образом описывает настроения в немецком руководстве:

Не было ещё никаких данных, которые позволили бы предугадать направление или направления, несомненно, готовившегося летнего наступления русских. Так как авиация и радиоразведка обычно безошибочно отмечали крупные переброски русских сил, можно было думать, что наступление с их стороны непосредственно пока не грозило. До сих пор лишь в одном случае были зафиксированы длившиеся в течение нескольких недель интенсивные железнодорожное перевозки в тылу противника в направлении района Луцк, Ковель, Сарны, за которыми, однако, не последовало сосредоточения вновь прибывших сил вблизи фронта. Временами приходилось руководствоваться лишь догадками. В генеральном штабе сухопутных сил считались с возможностью повторения наступления на Ковель, полагая, что противник основные усилия сосредоточит севернее Карпат на фронте группы армий «Северная Украина», с целью отбросить последнюю к Карпатам. Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето». Кроме того, особую озабоченность Гитлера вызывал нефтяной район Плоешти. Относительно того, что первый удар противника последует севернее или южнее Карпат - скорее всего севернее, - мнение было единодушным.

Позиции войск, оборонявшихся в группе армий «Центр», были серьёзно усилены полевыми укреплениями, оснащены многочисленными сменными позициями для пулемётов и миномётов, ДЗОТами и блиндажами. Поскольку фронт в Белоруссии длительное время стоял на месте, немцы успели создать развитую систему обороны.

С точки зрения генштаба Третьего Рейха, приготовления против группы армий «Центр» имели цель только «ввести в заблуждение германское командование относительно направления главного удара и оттянуть резервы из района между Карпатами и Ковелем». Ситуация в Белоруссии внушала командованию Рейха настолько мало опасений, что фельдмаршал Буш за три дня до начала операции отправился в отпуск.

Ход боевых действий

Предварительный этап операции символически начался в третью годовщину германского нападения на СССР - 22 июня 1944 года. Как и в Отечественную войну 1812 года, одним из наиболее значимых мест сражений оказалась река Березина. Советские войска 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусского фронтов(командующие - генерал армии И. Х. Баграмян, генерал-полковник И. Д. Черняховский, генерал армии Г. Ф. Захаров, генерал армии К. К. Рокоссовский) при поддержке партизан прорвали на многих участках оборону немецкой группы армий «Центр» (командующий - генерал-фельдмаршал Э. Буш, позже - В. Модель), окружили и ликвидировали крупные группировки противника в районах Витебска, Бобруйска, Вильнюса, Бреста и восточнее Минска, освободили территорию Белоруссии и её столицу Минск (3 июля), значительную часть Литвы и её столицу Вильнюс (13 июля), восточные районы Польши и вышли на рубежи рек Нарев и Висла и к границам Восточной Пруссии.

Операция была проведена в два этапа. Первый этап прошёл с 23 июня по 4 июля и включил в себя следующие фронтовые наступательные операции:

• Витебско-Оршанская операция
• Могилёвская операция
• Бобруйская операция
• Полоцкая операция
• Минская операция

• Вильнюсская операция
• Шяуляйская операция
• Белостокская операция
• Люблин-Брестская операция
• Каунасская операция
• Осовецкая операция

Действия партизан

Наступление предваряла беспрецедентная по масштабу акция партизан. В Белоруссии действовали многочисленные партизанские формирования. По данным Белорусского штаба партизанского движения, за лето 1944 года с войсками Красной армии соединилось 194 708 партизан. Советское командование успешно увязывало действия партизанских отрядов с войсковыми операциями. Целью партизан в операции «Багратион» было, поначалу, выведение из строя неприятельских коммуникаций, позже - воспрещение отхода разбитых подразделений вермахта. Массированные действия по разгрому немецкого тыла были начаты в ночь с 19 на 20 июня. Эйке Миддельдорф отметил:

В планы партизан входило совершение 40 тысяч различных подрывов, то есть фактически удалось осуществить лишь четверть задуманного, однако и совершённого хватило, чтобы вызвать кратковременный паралич тыла группы армий «Центр». Начальник тыловых сообщений группы армий полковник Г. Теске констатировал:

Основным объектом приложения сил партизан стали железные дороги и мосты. Помимо них, были выведены из строя линии связи. Все эти действия серьёзно облегчили наступление войск на фронте.

Витебско-Оршанская операция

Если «Белорусский балкон» в целом выдавался на восток, то район города Витебск был «выступом на выступе», выдаваясь ещё дальше с северной части «балкона». Город был объявлен «крепостью», аналогичный статус имела находящаяся южнее Орша. На этом участке оборонялась 3-я танковая армия под началом генерала Г. Х. Рейнгардта (названием не следует обманываться, в составе 3-й танковой армии не было танковых частей). Непосредственно район Витебска оборонял её 53-й армейский корпус под командованием генерала Ф. Гольвитцера (англ. ). Оршу защищал 17-й армейский корпус 4-й полевой армии.

Операцию проводили два фронта. 1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии И. Х. Баграмяна действовал на северном фланге будущей операции. Его задача состояла в том, чтобы окружить Витебск с запада и развивать наступление дальше на юго-запад к Лепелю. 3-й Белорусский фронт под командованием генерал-полковника И. Д. Черняховскогодействовал южнее. Задача этого фронта заключалась в том, чтобы во-первых, создать южную «клешню» окружения вокруг Витебска, во-вторых, самостоятельно охватить и взять Оршу. В итоге фронт должен был выйти в район города Борисов (южнее Лепеля, юго-западнее Витебска). Для действий в глубине 3-й Белорусский фронт располагал конно-механизированной группой (механизированный корпус, кавалерийский корпус) генерала Н. С. Осликовского и 5-й гвардейской танковой армией П. А. Ротмистрова.

Для координации усилий двух фронтов была создана специальная оперативная группа Генштаба во главе с маршалом А. М. Василевским.

Наступление началось с разведки боем рано утром 22 июня 1944 года. В ходе этой разведки удалось во многих местах вклиниться в немецкую оборону и захватить первые траншеи. На следующий день был нанесён основной удар. Главную роль играли 43-я армия, охватывавшая Витебск с запада, и 39-я армия под командованием И. И. Людникова, окружавшая город с юга. 39-я армия практически не имела общего превосходства в людях в своей полосе, но концентрация войск на участке прорыва позволила создать значительный локальный перевес. Фронт был быстро прорван и к западу, и к югу от Витебска. 6-й армейский корпус, оборонявшийся южнее Витебска, был рассечён на несколько частей и утратил управление. В течение нескольких дней командир корпуса и все командиры дивизий были убиты. Оставшиеся части корпуса, потеряв управление и связь друг с другом, мелкими группами пробирались на запад. Железная дорога Витебск - Орша была перерезана. 24 июня 1-й Прибалтийский фронт вышел к Западной Двине. Контратака частей группы армий «Север» с западного фланга провалилась. В Бешенковичах была окружена «корпусная группа D». В прорыв южнее Витебска была введена конно-механизированная группа Н. С. Осликовского, начавшая быстро продвигаться на юго-запад.

Поскольку стремление советских войск окружить 53-й армейский корпус было несомненным, командующий 3-й танковой армией Г. Х. Рейнгардт обратился к вышестоящему начальству за санкцией на отвод частей Ф. Гольвитцера. Утром 24 июня в Минскприлетел начальник Генерального штаба К. Цейцтлер. Он ознакомился с обстановкой, но разрешения на отход не дал, не имея к тому полномочий. А. Гитлер первоначально воспретил отход корпуса. Однако после того, как Витебск оказался полностью окружён, 25 июня он одобрил прорыв, приказав, однако, оставить одну - 206-ю пехотную дивизию в городе. Ещё до этого Ф. Гольвитцер вывел 4-ю авиаполевую дивизиюнесколько к западу для подготовки прорыва. Эта мера, однако, запоздала.

25 июня в районе Гнездиловичей (к юго-западу от Витебска) 43-я и 39-я армия соединились. В районе Витебска (западная часть города и юго-западные окрестности) оказался окружён 53-й армейский корпус Ф. Гольвитцера и некоторые другие части. В «котёл» попали 197-я, 206-я и 246-я пехотные, а также 6-я авиаполевая дивизия и часть 4-й авиаполевой дивизии. Другая часть 4-й авиаполевой была окружена западнее, у Островно.

На оршанском направлении наступление развивалось достаточно медленно. Одной из причин отсутствия эффектного успеха был тот факт, что под Оршей располагалась сильнейшая из немецких пехотных дивизий - 78-я штурмовая. Она была укомплектована значительно лучше прочих и, вдобавок, имела поддержку почти пятидесяти самоходных орудий. Также в этом районе находились части 14-й моторизованной дивизии. Однако 25 июня 3-й Белорусский фронт ввёл в прорыв 5-ю гвардейскую танковую армию под командованием П. А. Ротмистрова. Она перерезала железную дорогу, ведущую из Орши на запад у Толочина, вынудив немцев к отходу из города или гибели в «котле». В результате к утру 27 июня Орша была освобождена. 5-я гвардейская танковая армия продвигалась на юго-запад, к Борисову.

Утром 27 июня Витебск был полностью очищен от окружённой немецкой группировки, которая накануне непрерывно подвергалась воздушным и артиллерийским ударам. Немцы предприняли активные усилия по прорыву из окружения. В течение дня 26 июня были зафиксированы 22 попытки пробить кольцо изнутри. Одна из этих попыток оказалась успешной, но узкий коридор был запечатан через несколько часов. Прорвавшаяся группа численностью примерно в 5 тысяч человек была снова окружена вокруг озера Мошно. Утром 27 июня генерал пехоты Ф. Гольвитцер с остатками своего корпуса капитулировал. В плен попали сам Ф. Гольвитцер, начальник штаба корпуса полковник Шмидт, командир 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Хиттер (у Бухнера ошибочно числится убитым), командир 246-й пехотной дивизии генерал-майор Мюллер-Бюлов и другие.

Одновременно были уничтожены малые котлы у Островно и Бешенковичей. Последнюю крупную группу окруженцев возглавил командир 4-й авиаполевой дивизии генерал Р. Писториус (англ. ). Эта группа, пытаясь уйти через леса на запад или юго-запад, 27 июня наткнулась на идущую маршевыми колоннами 33-ю зенитную дивизию и была рассеяна. Р. Писториус погиб в бою.

Силы 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронта начали развивать успех в юго-западном и западном направлении. К концу 28 июня они освободили Лепель и вышли к району Борисова. Откатывающиеся немецкие части подвергались непрерывным и жесточайшим воздушным ударам. Противодействие люфтваффе было незначительным. Шоссе Витебск - Лепель, по словам И. Х. Баграмяна, было буквально завалено погибшими и разбитой техникой.

В результате Витебско-Оршанской операции был практически полностью уничтожен 53-й армейский корпус. По данным В. Хаупта, из состава корпуса к немецким частям прорвались двести человек, почти все - раненые. Также были разгромлены части 6-го армейского корпуса и корпусная группа D. Были освобождены Витебск и Орша. Потери вермахта, по советским заявкам, превосходили 40 тысяч погибшими и 17 тысяч пленными (наибольшие результаты показала 39-я армия, уничтожившая основной «котёл»). Северный фланг группы армий «Центр» оказался сметён, и, таким образом, был сделан первый шаг к полному окружению всей группы.

Могилёвская операция

В рамках сражения в Белоруссии могилёвское направление было вспомогательным. По словам Г. К. Жукова, координировавшего операцию 1-го и 2-го Белорусских фронтов, быстрое выталкивание немецкой 4-й армии из «котла», который создавали ударами через Витебск и Бобруйск на Минск, было лишено смысла. Тем не менее, для ускорения коллапса немецких сил и быстрейшего продвижения наступление было организовано.

23 июня после эффективной артиллерийской подготовки 2-й Белорусский фронт начал форсирование реки Проня, по которой проходил немецкий оборонительный рубеж. Поскольку противник был практически полностью подавлен артиллерией, сапёры в течение короткого времени навели 78 лёгких мостов для пехоты и четыре 60-тонных моста для тяжёлой техники. Через несколько часов боя, по показаниям пленных, численность многих немецких рот упала с 80 - 100 до 15 - 20 человек. Однако части 4-й армии сумели отступить на второй рубеж по реке Бася организованно. К 25 июня 2-й Белорусский фронт захватил совсем немного пленных и транспортных средств, то есть ещё не вышел на тыловые коммуникации противника. Тем не менее, армия вермахта постепенно отступала на запад. Советские войска форсировали Днепр севернее и южнее Могилёва, 27 июня город был окружён и на следующий день взят приступом. В городе было захвачено около двух тысяч пленных, в том числе командир 12-й пехотной дивизии Р. Бамлер и комендант Могилёва Г. Г. фон Эрмансдорф, который позднее был признан виновным в совершении многочисленных тяжких преступлений и повешен.

Постепенно отход 4-й армии терял организованность. Связь частей с командованием и друг с другом была нарушена, части перемешивались. Отходящие подвергались частым авианалётам, приносившим тяжёлые потери. 27 июня командующий 4-й армией К. фон Типпельскирх отдал приказ по радио на общий отход к Борисову и Березине. Однако многие группы отступающих этот приказ даже не получили, и не все получившие смогли выполнить.

До 29 июня 2-й Белорусский фронт заявил об уничтожении или захвате в плен 33 тысяч солдат противника. Трофеями числились, среди прочего, 20 танков, предположительно, из состава действовавшей в этом районе моторизованной дивизии «Фельдхернхалле».

Бобруйская операция

Бобруйская операция должна была создать южную «клешню» огромного окружения, задуманного Ставкой Верховного Главнокомандования. Эту акцию целиком проводил наиболее мощный и многочисленный из участвовавших в операции «Багратион» фронтов - 1-й Белорусский фронт под командованием К. К. Рокоссовского. Первоначально в наступлении принял участие только правый фланг фронта. Ему противостояла 9-я полевая армиягенерала Х. Йордана. Как и под Витебском, задача на сокрушение фланга группы армий «Центр» решалась путем создания локального «котла» вокруг Бобруйска. План К. К. Рокоссовского в целом представлял классические «канны»: с юго-востока на северо-запад, постепенно заворачивая к северу, наступала 65-я армия (усиленная 1-м Донским танковым корпусом), с востока на запад наступала 3-я армия, имеющая в своём составе 9-й танковый корпус. Для быстрого прорыва на Слуцк использовалась 28-я армия с конно-механизированной группой И. А. Плиева. Линия фронта в районе операции делала изгиб на запад у Жлобина, а Бобруйск был, среди прочих городов, объявлен А. Гитлером «крепостью», так что противник в некотором роде сам способствовал реализации советских планов.

Наступление под Бобруйском началось на юге 24 июня, то есть несколько позже, чем на севере и в центре. Плохая погода сначала серьёзно ограничила действия авиации. Кроме того, условия местности в полосе наступления были очень сложными: приходилось преодолевать чрезвычайно крупное, полукилометровой ширины, топкое болото. Однако советские войска это не остановило, более того, соответствующее направление было выбрано намеренно. Поскольку в хорошо проходимом районе Паричей немецкая оборона была достаточно плотной, командующий 65-й армией П. И. Батов принял решение наступать несколько к юго-западу, через болото, охранявшееся сравнительно слабо. Трясину преодолевали по гатям. П. И. Батов отмечал:

В первый день 65-я армия прорвала оборону совершенно ошеломленного таким манёвром противника на глубину 10 км, в прорыв был введен танковый корпус. Аналогичного успеха добился её левофланговый сосед - 28-я армия под командованием генерал-лейтенанта А. А. Лучинского.

3-я армия А. В. Горбатова, напротив, встретила упорное сопротивление. Х. Йордан использовал против неё свой основной подвижный резерв, 20-ю танковую дивизию. Это серьёзно замедлило продвижение. 48-я армия под командованием П. Л. Романенко, наступавшая слева от 28-й армии, также застряла ввиду крайне сложной местности. Во второй половине дня улучшилась погода, что позволило активно использовать авиацию: самолётами было проведено 2465 вылетов, однако продвижение по-прежнему оставалось незначительным.

На следующий день на южном фланге была введена в прорыв конно-механизированная группа И. А. Плиева. Контраст между стремительным наступлением П. И. Батова и медленным прогрызанием обороны А. В. Горбатовым и П. Л. Романенко был заметен не только советскому, но и немецкому командованию. Х. Йордан перенацелил в южный сектор 20-ю танковую дивизию, которая, однако, вступив в бой «с колёс», не смогла ликвидировать прорыв, лишилась половины бронетехники и была вынуждена отступить на юг.

В результате отступления 20-й танковой дивизии и введения в бой 9-го танкового корпуса северная «клешня» сумела глубоко продвинуться. 27 июня были перехвачены дороги, ведущие из Бобруйска на север и запад. Основные силы немецкой 9-й армии оказались в окружении диаметром примерно в 25 км.

Х. Йордан был отстранён от командования 9-й армией, вместо него был назначен генерал танковых войск Н. фон Форман. Однако кадровые перестановки уже не могли повлиять на положение окружённых немецких частей. Сил, способных организовать полноценный деблокирующий удар извне, не имелось. Попытка резервной 12-й танковой дивизии прорубить «коридор» провалилась. Поэтому окружённые немецкие части начали самостоятельно предпринимать энергичные усилия для прорыва. Находящийся восточнее Бобруйска 35-й армейский корпус под командованием фон Лютцова начал готовиться к прорыву на север для соединения с 4-й армией. Вечером 27 июня корпус, уничтожив всё вооружение и имущество, которое невозможно было унести, совершил попытку прорыва. Эта попытка в целом провалилась, хотя некоторым группам удалось пройти между советскими частями. 27 июня связь с 35-м корпусом прервалась. Последней организованной силой в окружении оставался 41-й танковый корпус генерала Хоффмайстера. Лишившиеся управления группы и отдельные солдаты собирались в Бобруйске, для чего переправлялись черезБерезину на западный берег, - их непрерывно бомбила авиация. В городе царил хаос. Командир 134-й пехотной дивизии генерал Филипп от отчаяния застрелился.

27 июня начался штурм Бобруйска. Вечером 28 числа остатки гарнизона предприняли последнюю попытку прорыва, при этом 3500 раненых были оставлены в городе. Атаку возглавили уцелевшие танки 20-й танковой дивизии. Им удалось прорвать тонкий заслон советской пехоты к северу от города, однако отход продолжался под ударами авиации, причинявшими тяжелейшие потери. К утру 29 июня Бобруйск был очищен. Около 14 тысяч солдат и офицеров вермахта смогли добраться до позиций немецких войск - большей частью их встретила 12-я танковая дивизия. 74 тысячи солдат и офицеров погибли или оказались в плену. В числе пленённых оказался комендант Бобруйска генерал-майор Хаман.

Бобруйская операция завершилась успешно. Уничтожение двух корпусов, 35-го армейского и 41-го танкового, пленение обоих их командиров и освобождение Бобруйска заняло меньше недели. В рамках операции «Багратион» разгром немецкой 9-й армии означал, что оба фланга группы армий «Центр» остались оголёнными, а дорога на Минск открыта с северо-востока и юго-востока.

Полоцкая операция

После сокрушения фронта 3-й танковой армии под Витебском, 1-й Прибалтийский фронт приступил к развитию успеха по двум направлениям: на северо-запад, против группировки немцев под Полоцком, и на запад, в направлении на Глубокое.

Полоцк вызывал беспокойство у советского командования, поскольку эта очередная «крепость» теперь нависала над флангом 1-го Прибалтийского фронта. И. Х. Баграмян незамедлительно приступил к устранению этой проблемы: между Витебско-Оршанской и Полоцкой операциями не было паузы. В отличие от большей части сражений операции «Багратион», под Полоцком основным противником Красной армии была, помимо остатков 3-й танковой армии, Группа армий «Север» в лице 16-й полевой армии под командованием генерала Х. Хансена. Со стороны противника в качестве резервов были задействованы только две пехотные дивизии.

29 июня последовал удар на Полоцк. 6-я гвардейская и 43-я армии обходили город с юга (6-я гв. армия - ещё и обходила Полоцк с запада), 4-я ударная армия - с севера. 1-й танковый корпус овладел г. Ушачи южнее Полоцка и продвинулся далеко на запад. Корпус внезапной атакой захватил плацдарм на западном берегу Двины. Контрудар, запланированный 16-й армией, просто не состоялся.

Значительную помощь наступающим оказывали партизаны, перехватывавшие мелкие группы отступающих, а иногда атакующие даже крупные войсковые колонны.

Однако разгром гарнизона Полоцка в котле не состоялся. Командовавший обороной города Карл Хильперт самовольно оставил «крепость» не дожидаясь, пока пути отхода будут перерезаны. Полоцк был освобожден 4 июля. Неудача в этом сражении стоила должности Георгу Линдеманну, командующему группы армий «Север». Нужно отметить, что несмотря на отсутствие «котлов», число пленных было значительным для операции, длившейся всего шесть дней. 1-й Прибалтийский фронт заявил о захвате 7000 солдат и офицеров противника.

Хотя Полоцкая операция не увенчалась разгромом, аналогичным происшедшему под Витебском, она принесла значительные результаты. Противник лишился опорного пункта и железнодорожного узла, была ликвидирована фланговая угроза 1-му Прибалтийскому фронту, позиции группы армий «Север» оказались обойдены с юга и оказались под угрозой удара во фланг.

После взятия Полоцка произошли организационные перестановки под новые задачи. 4-я ударная армия была передана 2-му Прибалтийскому фронту, с другой стороны, 1-й Прибалтийский фронт получил 39-ю армию от Черняховского, а также две армии из резерва. Полоса фронта сдвинулась на 60 км южнее. Все эти меры были связаны с необходимостью улучшить управляемость войск и усилить их перед грядущими операциями в Прибалтике.

Минская операция

28 июня фельдмаршал Э. Буш был отрешён от командования группой армий «Центр», его место занял фельдмаршал В. Модель, являвшийся признанным специалистом по оборонительным операциям. В Белоруссию были направлены несколько свежих соединений, в частности, 4-я, 5-я и 12-я танковые дивизии.

Отступление 4-й армии за Березину

После крушения северного и южного флангов под Витебском и Бобруйском, немецкая 4-я армия оказалась зажата в своего рода прямоугольнике. Восточную «стену» этого прямоугольника образовывала река Друть, западную - Березина, северную и южную - советские войска. К западу находился Минск, на который были нацелены основные советские удары. Фланги 4-й армии фактически не были прикрыты. Окружение выглядело неминуемым. Поэтому командующий армией генерал К. фон Типпельскирх отдал приказ об общем отступлении через Березину к Минску. Единственным путем для этого оставалась грунтовая дорога от Могилёва через Березино. Скопившиеся на дороге войска и тыловые учреждения пытались по единственному мосту перебраться на западный берег Березины под постоянными уничтожающими ударами штурмовиков и бомбардировщиков. Военная полиция самоустранилась от регулирования переправы. Кроме того, отступающие подвергались атакам партизан. Дополнительно ситуация осложнялась тем, что к отступающим присоединялись многочисленные группы солдат из частей, разбитых на других участках, даже из-под Витебска. По этим причинам переход через Березину шёл медленно и сопровождался большими жертвами. Нужно отметить, что нажим со стороны 2-го Белорусского фронта, находящегося прямо перед фронтом 4-й армии, был незначителен, поскольку в планы Ставки Верховного Главнокомандования не входило изгнание противника из ловушки.

Сражение к югу от Минска

После сокрушения двух корпусов 9-й армии, К. К. Рокоссовский получил новые задачи. 3-й Белорусский фронт наступал по двум направлениям, на юго-запад, к Минску, и запад, на Вилейку. 1-й Белорусский фронт получил симметричную задачу. Добившиеся впечатляющих результатов в Бобруйскую операцию 65-я и 28-я армии и конно-механизированная группа И. А. Плиева поворачивали строго на запад, на Слуцк и Несвиж. 3-я армия А. В. Горбатованаступала на северо-запад, к Минску. 48-я армия П. Л. Романенко становилась перемычкой между этими ударными группами.

В наступлении фронта лидировали подвижные соединения - танковые, механизированные части и конно-механизированные группы. Конно-механизированная группа И. А. Плиева быстро продвигаясь к Слуцку, вышла к городу вечером 29 июня. Поскольку противник перед 1-м Белорусским фронтом был по большей части разгромлен, сопротивление оказывалось слабое. Исключение составил сам город Слуцк: его обороняли части 35-й и 102-й дивизий, понесшие серьёзные потери. Советскими войсками гарнизон Слуцка оценивался приблизительно в два полка.

Столкнувшись с организованным сопротивлением в Слуцке, генерал И. А. Плиев организовал штурм с трёх сторон одновременно. Фланговый охват принес успех: 30 июня к 11 часам утра Слуцк был очищен конно-механизированной группой при содействии обошедшей город пехоты.

Конно-механизированная группа И. А. Плиева уже ко 2 июля овладела Несвижем, перерезав минской группировке пути отхода на юго-восток. Наступление развивалось быстро, сопротивление оказывали только мелкие разрозненные группы солдат. 2 июля остатки 12-й танковой дивизии немцев были отброшены от Пуховичей. Ко 2 июля танковые корпуса фронта К. К. Рокоссовского подошли к Минску.

Борьба за Минск

На этом этапе на фронт начали прибывать немецкие подвижные резервы, изъятые главным образом из войск, действующих наУкраине. Первой 26 - 28 июня к северо-востоку от Минска, в район Борисова, прибыла 5-я танковая дивизия под командованием генерала К. Деккера. Она представляла серьёзную угрозу, учитывая, что в течение предшествовавших нескольких месяцев почти не участвовала в боевых действиях и была укомплектована практически до штатной численности (в том числе весной противотанковый дивизион был перевооружен 21 истребителями танков Jagdpanzer IV/48, а в июне прибыл укомплектованный по штату батальон из 76 «пантер»), а по прибытии в район Борисова была усилена 505-м тяжёлым батальоном (45 танков «тигр»). Слабым местом немцев в этом районе была пехота: это были либо охранные, либо понёсшие значительные потери пехотные дивизии.

28 июня 5-я гвардейская танковая армия, конно-механизированная группа Н. С. Осликовского и 2-й гвардейский танковый корпуспришли в движение с целью форсировать Березину и продвигаться на Минск. 5-я танковая армия, шедшая в середине боевого порядка, на Березине столкнулась с группой генерала Д. фон Заукена (основные силы 5-й танковой дивизии и 505-й тяжелый танковый батальон). Группа Д. фон Заукена имела задачей удерживать рубеж Березины, чтобы прикрыть отступление 4-й армии. 29 и 30 июня между этой группой и двумя корпусами 5-й гвардейской танковой армии шли чрезвычайно жесткие бои. 5-я гвардейская танковая армия продвигалась с огромным трудом и тяжёлыми потерями, однако за это время конно-механизированная группа Н. С. Осликовского, 2-й гвардейский танковый корпус и стрелки 11-й гвардейской армии форсировали Березину, сломив слабое сопротивление полицейских подразделений, и начали охватывать немецкую дивизию с севера и юга. 5-я танковая дивизия под давлением со всех сторон была вынуждена отступить с тяжёлыми потерями после непродолжительных, но ожесточённых уличных боёв в самом Борисове. После коллапса обороны у Борисова, конно-механизированная группа Н. С. Осликовского была нацелена на Молодечно (к северо-западу от Минска), а 5-я гвардейская танковая армия и 2-й гвардейский танковый корпус - на Минск. Правофланговая 5-я общевойсковая армия, в это время двигалась севернее строго на запад, на Вилейку, а левофланговая 31-я армия следовала за 2-м гвардейским танковым корпусом. Таким образом, шло параллельное преследование: советские подвижные соединения обгоняли отступающие колонны окружаемой группировки. Был взломан последний рубеж на пути к Минску. Вермахт понес серьезные потери, причём доля пленных была значительной. Заявки 3-го Белорусского фронта включали более 22 тысяч убитых и более 13 тысяч пленных немецких солдат. Вкупе с большим количеством уничтоженного и захваченного транспорта (почти 5 тысяч автомобилей, согласно той же сводке) можно сделать вывод, что тяжёлым ударам подверглись тыловые службы группы армий «Центр».

К северо-западу от Минска 5-я танковая дивизия дала ещё один серьезный бой 5-й гв. танковой армии. 1-2 июля прошло тяжелое маневренное сражение. Немецкие танкисты заявили об уничтожении 295 советских боевых машин. Хотя к таким заявкам следует относиться с осторожностью, не подлежит сомнению, что потери 5-й гв. танковой армии были тяжелы. Однако в этих боях 5-я тд сточилась до 18 танков, были также утрачены все «тигры» 505-го тяжелого батальона. Фактически, дивизия потеряла возможность влиять на оперативную обстановку, в то время, как ударный потенциал советских бронетанковых частей отнюдь не был исчерпан.

3 июля 2-й гв. танковый корпус подошел к окраинам Минска и, совершив обходной манёвр, ворвался в город с северо-запада. В этот момент к городу с юга подошел передовой отряд фронта Рокоссовского, с севера наступала 5-я гв. танковая армия, а с востока - передовые отряды 31-й общевойсковой армии. Против столь многочисленных и мощных формирований в Минске имелось лишь около 1800 человек регулярных войск. Нужно отметить, что немцам удалось 1-2 июля эвакуировать более 20 тысяч раненых и тыловиков. Однако в городе ещё оставались достаточно многочисленные отставшие (значительной частью невооруженные). Оборона Минска была очень короткой: уже к 13:00 столица Белоруссии была освобождена. Это означало, что остатки 4-й армии и присоединившиеся к ней части, более 100 тысяч человек, обречены на плен или истребление. Минск попал в руки советских войск сильно разрушенным в ходе боев ещё лета 1941-го года, кроме того, отступая, части вермахта причинили дополнительные разрушения городу. Маршал Василевский констатировал: «„5 июля я посетил Минск. Впечатление у меня осталось крайне тяжелое. Город был сильно разрушен фашистами. Из крупных зданий враг не успел взорвать только дом белорусского правительства, новое здание ЦК КПБ, радиозавод и Дом Красной Армии. Электростанция, железнодорожный вокзал, большинство промышленных предприятий и учреждений взорваны“»

Коллапс 4-й армии

Окружённая немецкая группировка предпринимала отчаянные попытки вырваться на запад. Немцы предпринимали даже попытки атак с холодным оружием. Поскольку управление армии спаслось бегством на запад, фактическое командование остатками 4-й полевой армии осуществлял вместо К. фон Типпельскирха командир 12-го армейского корпуса В. Мюллер.

Минский «котёл» простреливался насквозь артиллерийским огнём и авиацией, боеприпасы были на исходе, снабжение полностью отсутствовало, поэтому попытка прорыва была предпринята без промедления. Для этого окружённые разбились на две группы, одна во главе с самим В. Мюллером, другой руководил командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Г. Траут. 6 июля отряд под командованием Г. Траута численностью в 3 тысячи человек предпринял попытку прорваться у Смиловичей, но столкнулся с частями 49-й армии и после четырёхчасового боя был перебит. В тот же день Г. Траут предпринял вторую попытку выбраться из ловушки, однако не доходя до переправ через Свислочь у Синело, его отряд был разгромлен, а сам Г. Траут попал в плен.

5 июля из «котла» была отправлена последняя радиограмма командованию группы армий. Она гласила:

На этот отчаянный призыв ответа не последовало. Внешний фронт окружения быстро сдвигался на запад, и если в момент замыкания кольца для прорыва было достаточно пройти 50 км, вскоре фронт проходил уже в 150 км от котла. Извне к окружённым никто не пробивался. Кольцо сжималось, сопротивление подавляли массированными обстрелами и бомбардировками. 8 июля, когда невозможность прорыва стала очевидна, В. Мюллер принял решение капитулировать. Рано утром он выехал, ориентируясь на звуки артиллерийского огня, в сторону советских войск, и сдался в плен частям 121-го стрелкового корпуса 50-й армии. Им немедленно был написан приказ следующего содержания:

"8.7.1944 года. Всем солдатам 4-й армии, находящимся в районе к востоку от реки Птич! Наше положение после многодневных тяжелых боев стало безнадежным. Мы выполнили свой долг. Наша боеспособность практически сведена на нет, и рассчитывать на возобновление снабжения не приходится. По сообщению верховного командования вермахта, русские войска стоят уже подБарановичами. Путь по течению реки блокирован, и прорвать кольцо своими силами мы не можем. У нас огромное количество раненых и солдат, отбившихся от своих частей. Русское командование обещает: а) медицинскую помощь всем раненым; б) офицерам оставить ордена и холодное оружие, солдатам - ордена. От нас требуется: собрать и сдать в исправном состоянии все наличное оружие и снаряжение. Положим конец бессмысленному кровопролитию! Приказываю: Немедленно прекратить сопротивление; собраться группами по 100 человек и более под командованием офицеров или старших по званию унтер-офицеров; сконцентрировать раненых в пунктах сбора; действовать четко, энергично, проявляя товарищескую взаимопомощь. Чем большую дисциплинированность мы покажем при сдаче, тем скорее будем поставлены на довольствие. Настоящий приказ надлежит распространять устно и письменно всеми имеющимися в распоряжении средствами. генерал-лейтенант и командующий XII армейским корпусом.

Командиры Красной армии достаточно самокритично оценивали действия по разгрому Минского «котла». Командующий 2-м Белорусским фронтом генерал Г. Ф. Захароввыразил крайнее недовольство:

Тем не менее, в течение 8 - 9 июля организованное сопротивление немецких войск было сломлено. До 12 июля продолжалась зачистка: партизаны и регулярные части прочёсывали леса, обезвреживая мелкие группы окруженцев. После этого бои восточнее Минска окончательно прекратились. Более 72 тысяч немецких солдат погибли, более 35 тысяч попали в плен.

Второй этап операции

В преддверии второго этапа операции «Багратион» советская сторона пыталась максимально эксплуатировать достигнутый успех, немецкая - восстановить фронт. На этом этапе наступающим пришлось бороться с прибывающими неприятельскими резервами. Также в это время произошли новые кадровые перестановки в руководстве вооруженными силами Третьего рейха. Начальник генерального штаба сухопутных войск К. Цейтцлер предложил отвести группу армий «Север» на юг, чтобы с её помощью построить новый фронт. Это предложение было отвергнуто А. Гитлером по политическим соображениям (отношения с Финляндией), а также из-за возражений флотского командования: уход из Финского залива ухудшал сообщения с той же Финляндией и Швецией. В итоге К. Цейтцлер был вынужден оставить пост начальника генерального штаба, и был сменен Г. В. Гудерианом.

Фельдмаршал В. Модель со своей стороны попытался воздвигнуть оборонительную линию, идущую от Вильнюса через Лиду и Барановичи и запечатать дыру во фронте шириной 400 км. Для этого он располагал единственной армией группы «Центр», не подвергшейся до сих пор удару - 2-й, а также подкреплениями и остатками разбитых частей. В сумме это были очевидно недостаточные силы. В. Модель получил значительную помощь с других участков фронта: до 16 июля в Белоруссию было переброшено 46 дивизий. Однако эти формирования вводились в бой постепенно, часто «с колёс», и не могли быстро изменить ход сражения.

Шяуляйская операция

После освобождения Полоцка, 1-й Прибалтийский фронт И. Х. Баграмяна получил задачу на наступление в направлении на северо-запад, к Двинску и на запад, к Каунасу и Свенцянам. Общий план состоял в прорыве к Балтике и отсечении группы армий «Север»от прочих сил вермахта. Чтобы войска фронта не растягивались по разным операционным линиям, 4-я ударная армия была передана 2-му Белорусскому фронту. Взамен была передана 39-я армия от 3-го Белорусского фронта. Фронту также были переданы резервы: в его состав вошли 51-я армия генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера и 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта П. Г. Чанчибадзе. Эти перестановки вызвали небольшую паузу, поскольку на 4 июля только две из армий фронта имели перед собой противника. Резервные армии совершали марш к фронту, 39-я также находилась на марше после разгрома Витебского «котла». Поэтому до 15 июля сражение шло без участия армий Я. Г. Крейзера и П. Г. Чанчибадзе.

Ожидая наступления на Двинск, противник перебросил в этот район часть сил группы армий «Север». Советская сторона оценивала силы противника под Двинском в пять свежих дивизий, а также - бригаду штурмовых орудий, охранные, саперные и штрафные части. Таким образом, превосходства в силах над противником советские войска не имели. Кроме того, перебои со снабжением горючим вынудили советскую авиацию сильно снизить активность. Из-за этого наступление, начавшееся 5 июля к 7-му числу забуксовало. Перенесение направления удара помогло лишь несколько продвинуться вперед, но не создать прорыв. 18 июля операция на двинском направлении была приостановлена. По утверждению И. Х. Баграмяна, он был готов к такому развитию событий:

Продвижение на Свенцяны шло значительно проще, поскольку на этом направлении противник не вбросил таких значительных резервов, а советская группировка, напротив, была более мощной, чем против Двинска. Наступая, 1-й танковый корпус перерезал железную дорогу Вильнюс - Двинск. К 14 июля левый фланг продвинулся на 140 км, оставляя южнее Вильнюс и двигаясь на Каунас.

Локальная неудача не повлияла на общий ход операции. 6-я гвардейская армия снова перешла в наступление 23 июля, и хотя её продвижение было медленным и трудным, 27 июля Двинск был очищен во взаимодействии с войсками наступавшего правее 2-го Прибалтийского фронта. После 20 июля начал сказываться ввод свежих сил: 51-я армия достигла линии фронта и сразу же освободила Паневежис, после чего продолжила движение к Шяуляю. 26 июля в её полосе был введен в бой 3-й гвардейский механизированный корпус, который вышел к Шяуляю в тот же день. Сопротивление противника было слабым, с немецкой стороны действовали в основном отдельные оперативные группы, поэтому Шяуляй был взят уже 27 июля.

Противник вполне ясно понимал намерение Ставки Верховного Главнокомандования отрезать группу «Север». Й. Фриснер, командующий группой армий, ещё 15 июля обратил внимание А. Гитлера на этот факт, утверждая, что если группа армий не сократит фронт и не будет отведена, её ждет изоляция и, возможно, разгром. Однако времени на отвод группы из намечающегося «мешка» уже не было, а 23 июля Г. Фриснер был снят с должности и отправлен на юг, в Румынию.

Общая цель 1-го Прибалтийского фронта состояла в выходе к морю, поэтому 3-й гвардейский механизированный корпус как подвижная группа фронта был повернут практически под прямым углом: с запада на север. И. Х. Баграмян оформил этот поворот приказом следующего содержания:

К 30 июля удалось отделить две группы армий друг от друга: авангарды 3-го гвардейского мехкорпуса перерезали последнюю железную дорогу между Восточной Пруссией и Прибалтикой в районе Тукумса. 31 июля после довольно напряженного штурма пала Елгава. Таким образом, фронт вышел к Балтийскому морю. Возникла, по выражению А. Гитлера, «брешь в вермахте». На этом этапе основной задачей фронта И. Х. Баграмяна стало удержание достигнутого, поскольку операция на большую глубину привела бы к растяжению коммуникаций, а противник деятельно старался восстановить сухопутное сообщение между группами армий.

Первым из немецких контрударов стала атака под городом Биржай. Этот городок находился на стыке между прорвавшейся к морю 51-й армией и идущей за ней справа уступом 43-й армией. Идея немецкого командования состояла в том, чтобы через позиции прикрывающей фланг 43-й армии выйти в тылы бегущей к морю 51-й армии. Противник использовал достаточно крупную группировку из состава группы армий «Север». По советским данным, в сражении участвовали пять пехотных дивизий (58-я, 61-я, 81-я, 215-я и 290-я), моторизованная дивизия «Нордланд», 393-я бригада штурмовых орудий и другие части. 1 августа, перейдя в наступление, эта группа сумела окружить 357-ю стрелковую дивизию 43-й армии. Дивизия была достаточно малочисленной (4 тысячи человек) и находилась в тяжёлом положении. Однако локальный «котёл» не подвергался серьёзному нажиму, видимо, из-за недостатка сил у противника. Первые попытки деблокировать окружённую часть не удались, но с дивизией сохранялась связь, она имела снабжение по воздуху. Ситуацию переломили вброшенные И. Х. Баграмяном резервы. В ночь на 7 августа 19-й танковый корпус и окружённая дивизия, бившая изнутри «котла», соединились. Биржай также был удержан. Из 3908 человек, попавших в окружение, вышли 3230 человек в строю и около 400 раненых. То есть, потери в людях оказались умеренными.

Однако контрудары немецких войск продолжались. 16 августа начались атаки в районе Расейняя и западнее Шяуляя. Немецкая 3-я танковая армия пыталась отбросить Красную армию от Балтийского моря и восстановить связь с группой армий «Север». Подразделения 2-й гвардейской армии были оттеснены, как и части соседней, 51-й армии. К 18 августа перед 2-й гвардейской армией были установлены 7-я, 5-я, 14-я танковые дивизии и танковая дивизия «Великая Германия» (в документе ошибочно - «дивизия СС»). Положение под Шяуляем было стабилизировано вводом в бой 5-й гвардейской танковой армии. Однако 20 августа началось наступление с запада и востока на Тукумс. Тукумс был потерян, и на короткий срок немцы восстановили сухопутное сообщение между группами армий «Центр» и «Север». Атаки немецкой 3-й танковой армии в районе Шяуляя не удались. В конце августа наступил перерыв в сражениях. 1-й Прибалтийский фронт завершил свою часть операции «Багратион».

Вильнюсская операция

Уничтожение 4-й армии вермахта к востоку от Минска открыло заманчивые перспективы. 4 июля И. Д. Черняховский получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования с задачей наступать в общем направлении на Вильнюс, Каунас и к 12 июля освободить Вильнюс и Лиду, в дальнейшем захватить плацдарм на западном берегу Немана.

Не беря оперативной паузы, 3-й Белорусский фронт 5 июля приступил к операции. Наступление было поддержано 5-й гвардейской танковой армией. Противник не имел достаточных сил для прямого противостояния, однако Вильнюс был объявлен А. Гитлером очередной «крепостью», и в нём был сосредоточен довольно крупный гарнизон, уже в ходе операции дополнительно усиленный и насчитывавший около 15 тысяч человек. Существуют и альтернативные точки зрения на численность гарнизона: 4 тысячи человек. 5-я армия и 3-й гвардейский механизированный корпус прорвали оборону противника и продвинулись на 20 км за первые сутки. Для пехоты это очень высокий темп. Дело облегчалось рыхлостью немецкой обороны: армии противостояли на широком фронте потрепанные пехотные соединения и брошенные на фронт строительные и охранные части. Армия охватила Вильнюс с севера.

Тем временем 11-я гвардейская армия и 5-я гвардейская танковая армия наступали южнее, в районе Молодечно. При этом танковая армия постепенно смещалась к северу, окружая Вильнюс с юга. Сам Молодечно был взят кавалеристами 3-го гвардейского корпуса 5 июля. В городе был захвачен склад с 500 тоннами горючего. 6 июля немцы попытались провести частную контратаку против 5-й гвардейской танковой армии. В ней участвовали 212-я пехотная и 391-я охранная дивизии, а также импровизированная бронегруппа Хоппе из 22 самоходных артилерийских установок. Контрудар имел, по немецким заявкам, ограниченный успех, но советской стороной он не подтверждается; отмечается лишь факт контратаки. На продвижение к Вильнюсу влияния он не оказал, но 11-я гвардейская армия должна была несколько снизить темп движения к Алитусу, отбивая эту и последующие атаки (позднее на 11-ю гвардейскую армию пришлись контрудары 7-й и остатков 5-й танковых дивизий, охранных и пехотных частей). 7 - 8 июля город был окружен частями 5-й гвардейской танковой армии с юга и 3-го гвардейского механизированного корпуса с севера. Гарнизон под командованием генерал-майора Р. Штагеля занял круговую оборону. Город обороняла обычная для сражений 1944 года сводная группа из различных частей, в том числе 761-я гренадерская бригада, артиллерийский и зенитный батальоны и другие.

7 июля в Вильнюсе вспыхнуло восстание польской националистической организации Армия крайова (операция «Острая брама» в рамках Акции «Буря»). Её отряды, возглавляемые местным командиром А. Кржижановским насчитывали по разным данным от 4 до 10 тысяч человек, и им удалось взять под контроль часть города. Польские повстанцы не были в силах освободить Вильнюс самостоятельно, но они оказали помощь частям Красной армии.

К 9 июля большинство ключевых объектов в городе, в том числе железнодорожная станция и аэродром, было захвачено частями 5-й армии и 5-й гвардейской танковой армии. Однако гарнизон упорно сопротивлялся.

И. Л. Деген, танкист, участвовавший в штурме Вильнюса, оставил такое описание этих боев:

Подполковник сказал, что у противника держат оборону всего человек сто пехоты, пара немецких танков и несколько орудий - раз-два, и обчелся. (…) И мы, три танка, поползли по городским улицам, не видя друг друга. Обещанные подполковником два немецких орудия, видимо, размножались неполовым делением, по нам стали бить из орудий со всех сторон. Едва успевали их уничтожать. (…) Бой с немцами в городе, кроме советских подразделений, активно вели поляки с красно-белыми повязками на руках (подчинявшиеся польскому правительству в Лондоне) и большой еврейский партизанский отряд. У них на рукаве были красные повязки. Группа поляков подошла к танку. Я соскочил к ним и спросил: «Помощь нужна?». Командир, кажется, полковник, чуть ли не со слезами на глазах пожал мне руку и показал, откуда по ним наиболее интенсивно стреляют немцы. Оказывается, накануне их оставили один на один с немцами без поддержки. Вот почему генерал-лейтенант оказался таким добрым к нам… Тут же прибежал лейтенант, уже виденный мною в штабе полка, и передал просьбу от командира - поддержать батальон в том же направлении, на которое мне только что указали поляки. Нашел в полуподвале НП комбата. Комбат ознакомил меня с обстановкой и поставил задачу. В батальоне у него оставалось семнадцать человек… Я усмехнулся: ну, если три танка считаются танковой бригадой, то почему 17 бойцов не могут быть батальоном… Батальону была придана одна 76-мм пушка. У расчета осталось два бронебойных снаряда. Это был весь боекомплект. Орудием командовал молоденький младший лейтенант. Поддержать огнем батальон артиллеристы, естественно, не могли. Их головы были забиты одной мыслью: что они будут делать, если по улице пойдут немецкие танки?! Начиная с 9 июля, мой танк трое суток не выходил из боя. Мы полностью потеряли ориентацию в пространстве и времени. Снаряды мне никто не подвозил, и я был вынужден тысячу раз подумать, прежде чем позволить себе ещё один выстрел из танкового орудия. В основном поддерживал пехоту огнем двух пулеметов и гусеницами. Не было никакой связи с бригадой и даже с Вариводой. Уличные бои - это настоящий кошмар, это ужас, который человеческий мозг не в силах полностью охватить. (…) 13 июля в городе прекратились бои. Немцы группами сдавались в плен. Помните, о каком количестве немцев предупредил меня подполковник? Сто человек. Так вот, только пленных немцев оказалось пять тысяч. Зато двух танков тоже не было.

В ночь с 12-го на 13 июля немецкая 6-я танковая дивизия при поддержке части дивизии «Великая Германия» пробила коридор к Вильнюсу. Операцией лично руководил генерал-полковник Г. Х. Рейнгардт, командующий 3-й танковой армией. Из «крепости» вышло три тысячи немецких военнослужащих. Прочие, сколько бы их ни было, погибли или попали в плен 13 июля. Советская сторона заявила о гибели в Вильнюсе и окрестностях восьми тысяч немецких солдат и пленении пяти тысяч. К 15 июля 3-й Белорусский фронт захватил плацдарм за Неманом. Части Армии крайовы были интернированы советскими властями.

Пока шёл штурм Вильнюса, южное крыло фронта спокойно продвигалось на запад. 3-й гвардейский кавалерийский корпус овладел Лидой, и к 16 июля вышел к Гродно. Фронт форсировал Неман. Крупная водная преграда была пройдена в быстром темпе с умеренными потерями.

Части вермахта попытались нейтрализовать плацдармы за Неманом. С этой целью командование немецкой 3-й танковой армии создало импровизированную боевую группу из частей 6-й танковой дивизии и дивизии «Великая Германия». В её состав вошли два танковых батальона, мотопехотный полк и самоходная артиллерия. Контрудар 16 июля был нацелен во фланг 72-му стрелковому корпусу 5-й армии. Однако этот контрудар был проведен в спешке, разведку организовать не успели. В глубине советской обороны у местечка Вроблевиж боевая группа наткнулась на вставшую в оборону 16-ю гв. истребительно-противотанковую бригаду, и потеряла в ходе тяжелого боя 63 танка. Контрудар захлебнулся, плацдармы за Неманом были удержаны русскими.

Каунасская операция

После сражения за Вильнюс, 3-й Белорусский фронт под командования И. Д. Черняховского был нацелен на Каунас и Сувалки, последние крупные города на пути к Восточной Пруссии. 28 июля войска фронта перешли в наступление и за первые два дня продвинулись на 5 - 17 км. 30 июля была прорвана оборона противника по Неману; в полосе 33-й армии в прорыв был введён 2-й гвардейский танковый корпус. Выход подвижного соединения на оперативный простор поставил гарнизон Каунаса под угрозу окружения, поэтому к 1 августа части вермахта оставили город.

Однако постепенное усиление сопротивления немцев привело к сравнительно медленному продвижению с серьёзными потерями. Растяжение коммуникаций, исчерпание боеприпасов, растущие потери вынудили советские войска приостановить наступление. Кроме того, противник обрушил на фронт И. Д. Черняховского серию контрударов. Так, 9 августа 1-я пехотная, 5-я танковая дивизиии дивизия «Великая Германия» контратаковали шедшую в центре 33-ю армию фронта и несколько потеснили её. В середине августа контратака пехотных дивизий в районе Расейняя привела даже к тактическим (уровня полка) окружениям, вскоре, однако, пробитым. Эти хаотичные контратаки привели к иссяканию операции к 20-м числам августа. С 29 августа по указанию Ставки Верховного Главнокомандования 3-й Белорусский фронт перешёл к обороне, достигнув Сувалок и не дойдя нескольких километров до границ Восточной Пруссии.

Выход к старым границам Германии вызвал в Восточной Пруссии панику. Несмотря на заверения гауляйтера Э. Коха в том, что положение на подступах к Восточной Пруссии стабилизировалось, население начало покидать регион.

Для 3-го Белорусского фронта Каунасской операцией сражения в рамках операции «Багратион» закончились.

Белостокская и Осовецкая операции

После создания Минского «котла» генерал Г. Ф. Захаров, как и другие командующие фронтами, получил задачу продвигаться глубоко на запад. В рамках Белостокской операции 2-й Белорусский фронт играл вспомогательную роль - преследовал остатки группы армий «Центр». Оставив за спиной Минск, фронт продвигался строго на запад - на Новогрудок, а затем - на Гродно иБелосток. 49-я и 50-я армии поначалу не могли принять участия в этом движении, поскольку продолжали бои с немецкими частями, попавшими в окружение в Минском «котле». Таким образом, для наступления оставалась только одна - 3-я армия. Она начала движение 5 июля. Сначала сопротивление противника было очень слабым: за первые пять дней 3-я армия продвинулась на 120-125 км. Такой темп является очень высоким для пехоты и скорее характерен для марша, чем для наступления. 8 июля пал Новогрудок, 9 июля армия вышла к Неману.

Однако постепенно противник выстраивал оборону перед войсками фронта. На 10 июля перед позициями фронта разведка установила остатки 12-й и 20-й танковой и части четырёх пехотных дивизий, а также шесть отдельных полков. Эти силы не могли остановить наступление, но влияли на оперативную обстановку и снижали темп операции.

10 июля в бой вступила 50-я армия. Был форсирован Неман. 15 июля войска фронта подошли к Гродно. В тот же день войска отбили серию контратак, причинив противнику серьёзный ущерб. 16 июля Гродно был освобожден во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом.

Противник усиливал части на гродненском направлении, однако эти резервы не были достаточны, и кроме того, сами несли тяжёлые потери в боях. Хотя темп наступления фронта серьезно упал, с 17 по 27 июля войска прорвались к Августовскому каналу, 27 июля отбили Белосток, и вышли на довоенную границу СССР. Операция прошла без заметных окружений противника, что связано со слабостью подвижных соединений во фронте: 2-й Белорусский фронт не имел ни одного танкового, механизированного или кавалерийского корпуса, располагая только танковыми бригадами поддержки пехоты. В целом, фронт выполнил все задачи, поставленные перед ним.

В дальнейшем фронт развивал наступление на Осовец, и 14 августа занял город. Также фронтом был занят плацдарм за Наревом. Однако продвижение войск было достаточно медленным: свою роль играли, с одной стороны, растянутые коммуникации, с другой - частые контратаки усилившегося противника. 14 августа Белостокская операция была прекращена, а для 2-го Белорусского фронта закончилась и операция «Багратион».

Развитие успеха 1-м Белорусским фронтом

После освобождения Минска, фронт К. К. Рокоссовского, как и прочие, получил директиву на преследование остатков группы армий «Центр». Первым пунктом назначения были Барановичи, в дальнейшем предполагалось развитие наступления на Брест. Непосредственно на Барановичи нацеливалась подвижная группировка фронта - 4-й гвардейский кавалерийский, 1-й механизированный и 9-й танковый корпуса.

Уже 5 июля силы Красной армии столкнулись с прибывающими оперативными резервами противника. 1-й мехкорпус вступил в бой с 4-й танковой дивизией, только что прибывшей в Белоруссию, и был остановлен. Кроме того, на фронте появились венгерские части (1-я кавалерийская дивизия), и немецкие пехотные резервы (28-я легкая дивизия). 5 и 6 июля шли напряженные бои, продвижение было незначительным, успех наметился только у 65-й армии П. И. Батова.

Постепенно сопротивление под Барановичами было сломлено. Наступающих поддерживали крупные силы авиации (около 500 бомбардировщиков). 1-й Белорусский фронт заметно превосходил неприятеля численно, поэтому сопротивление постепенно слабело. 8 июля после тяжёлого уличного боя Барановичи были освобождены.

Благодаря успеху под Барановичами облегчились действия 61-й армии. Эта армия под командой генерала П. А. Белова наступала в направлении Пинска через Лунинец. Армия действовала на чрезвычайно сложной заболоченной местности между флангами 1-го Белорусского фронта. Падение Барановичей создало угрозу охвата немецких войск в районе Пинска и принудило их к поспешному отступлению. В ходе преследования значительную помощь 61-й армии оказала Днепровская речная флотилия. В частности, в ночь на 12 июля суда флотилии скрытно поднялись по Припяти и высадили стрелковый полк на окраине Пинска. Уничтожить десант немцам не удалось, 14 июля Пинск был освобожден.

19 июля был полуокружён и на следующий день взят Кобрин, город восточнее Бреста. Правое крыло фронта вышло к Бресту с востока.

Велись боевые действия и на левом крыле фронта, отделённом от правого непроходимыми болотами Полесья. Еще 2 июля противник начал выводить войска из Ковеля - важного транспортного узла. 5 июля в наступление перешла 47-я армия и 6 июля освободила город. Сюда для непосредственного руководства войсками прибыл командующий фронтом Константин Рокоссовский. 8 июля, с целью захвата плацдарма на Западном Буге (последующая задача - выход к Люблину) в бой был введен 11-й танковый корпус. Из-за неорганизованности корпус попал в засаду и безвозвратно потерял 75 танков, командир корпуса Рудкин был снят со своей должности. Безуспешные атаки здесь велись еще несколько дней. В итоге под Ковелем противник организованно отступил на 12 - 20 километров и сорвал советское наступление.

Люблин-Брестская операция

Начало наступления

18 июля 1-й Белорусский фронт под командованием К. К. Рокоссовского перешел в наступление в полном составе. В операцию вступило остававшееся до сих пор в значительной мере пассивным левое крыло фронта. Поскольку южнее уже шла Львовско-Сандомирская операция, для немецкой стороны манёвр резервами был крайне затруднён. Противником 1-го Белорусского фронта были не только части группы армий «Центр», но также группа армий «Северная Украина», которой командовал В. Модель. Этот фельдмаршал таким образом совмещал посты командующего группами армий «Центр» и «Северная Украина». Для того, чтобы сохранить связь между группами армий, он приказал отвести 4-ю танковую армию за Буг. 8-я гвардейская армия под командованием В. И. Чуйкова и 47-я армия под командованиемН. И. Гусева вышли к реке и сходу форсировали её, войдя на территорию Польши. К. К. Рокоссовский относит форсирование Буга к 20 июля, Д. Гланц - к 21-му числу. Как бы то ни было, создать рубеж по Бугу вермахту не удалось. Более того, оборона 8-го армейского корпуса немцев развалилась так быстро, что оказалась не нужна помощь 2-й танковой армии, танкисты были вынуждены догонять пехотинцев. Танковая армия С. И. Богданова состояла из трёх корпусов, и представляла серьёзную угрозу. Она быстро выдвинулась в сторону Люблина, то есть, строго на запад. 11-й танковый и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса при поддержке пехоты повернули к Бресту, на север.

Брестский «котёл». Штурм Люблина

В это время на правом крыле фронта был освобожден Кобрин. Таким образом, под Брестом начал формироваться локальный «котел». 25 июля кольцо окружения вокруг частей 86-й, 137-й и 261-й пехотных дивизий было замкнуто. Через три дня, 28 июля, остатки окруженной группы прорвались из «котла». При разгроме брестской группы немцы понесли серьёзные потери убитыми, что отмечается обеими воюющими сторонами (по советским заявкам на поле боя осталось 7 тысяч трупов немецких солдат). Пленных было взято чрезвычайно мало - всего 110 человек.

Тем временем 2-я танковая армия наступала на Люблин. Необходимость скорого его захвата была обусловлена политическими причинами. И. В. Сталин подчёркивал, что освобождения Люблина «…настоятельно требует политическая обстановка и интересы независимой демократической Польши». Армия получила приказ 21 июля, и в ночь на 22-е приступила к его выполнению. Танковые части наступали из боевых порядков 8-й гвардейской армии. 3-й танковый корпус ударил в стык между двумя немецкими корпусами, и после скоротечного боя пробил их оборону. Во второй половине дня начался охват Люблина. Шоссе Люблин - Пулавы было перекрыто, на дороге были перехвачены тыловые учреждения противника, которые эвакуировались вместе с администрацией города. Часть сил танковой армии в этот день не имела контакта с противником из-за перебоев со снабжением горючим.

Успех первого дня рывка к Люблину привел к переоценке Красной армией своих возможностей. Наутро 23 июля был предпринят штурм города силами танковых корпусов. В предместьях советские силы имели успех, но удар в сторону площади Локетка был парирован. Проблемой штурмующих был острый недостаток мотопехоты. Эта проблема была смягчена: в городе вспыхнуло восстание Армии крайовы. В этот день С. И. Богданов, наблюдавший за штурмом, был ранен. Сменивший его генералА. И. Радзиевский (до этого - начальник штаба армии) энергично продолжил штурм. Рано утром 24 июля часть гарнизона покинула Люблин, однако не всем удалось успешно отступить. Перед полуднем в центре города соединились штурмующие его с разных сторон части, и к утру 25 июля Люблин был очищен.

По советским данным, было взято в плен 2228 немецких солдат во главе с группенфюрером СС Х. Мозером. Точные потери Красной армии при штурме неизвестны, но согласно справке полковника И. Н. Базанова (начальник штаба армии после ранения С. И. Богданова) с 20 июля по 8 августа армия потеряла 1433 человека погибшими и пропавшими. Учитывая потери в сражении у Радзимина безвозвратные потери армии при наступлении на Люблин и штурме могут достигать шестисот человек. Захват города произошёл с опережением планов: директива на штурм Люблина за подписями А. И. Антонова и И. В. Сталина предусматривала занятие Люблина 27 июля. После взятия Люблина, 2-я танковая армия совершила глубокий рывок к северу вдоль Вислы, имея конечной целью захват Праги, восточного предместья Варшавы. Вблизи Люблина был освобожден лагерь смерти Майданек.

Захват плацдармов

27 июля к Висле у Пулавы вышла 69-я армия. 29-го ею был захвачен плацдарм у Пулавы южнее Варшавы. Форсирование прошло достаточно спокойно. Однако не всем подразделениям сопутствовал такой же успех.

30 июля 69-я, 8-я гвардейская, 1-я польская и 2-я танковая армии получили приказ К. К. Рокоссовского о захвате плацдармов за Вислой. Командующий фронтом, как и Ставка Верховного Главнокомандования, намеревались таким образом создать базу для будущих операций.

1. Начальнику инженерных войск фронта основные переправочные средства подтянуть к р. Висла и обеспечить переправу: 60-й армии, 1-й польской армии, 8-й гвардейской армии. 2. Командующим армиями: а) составить армейские планы форсирования р. Висла, увязав их с оперативными задачами, выполняемыми армией и соседями. В этих планах четко отразить вопросы взаимодействия пехоты с артиллерией и другими средствами усиления, уделив главное внимание надежному обеспечению десантных групп и частей с задачей не допустить уничтожения их на западном берегу реки; б) организовать строгий контроль за выполнением плана форсирования, не допуская при этом самотека и неорганизованности; в) довести до сведения командиров всех степеней, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании р. Висла, будут представлены к специальным наградам орденами вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза. ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 168. Л. 105–106

31 июля Вислу неудачно попыталась форсировать польская 1-я армия. Указывая на причины неудачи, начальник политуправления польской армии подполковник Замбровский отмечал неопытность солдат, недостаток боеприпасов и организационные провалы.

1 августа Вислу начала форсировать 8-я гвардейская армия у Магнушева. Её плацдарм должен был возникнуть между Пулавским плацдармом 69-й армии и Варшавой. Первоначальный план предполагал форсирование Вислы 3 - 4 августа, после усиления 8-й гвардейской армии артиллерией и переправочными средствами. Однако командовавший армией В. И. Чуйков убедил К. К. Рокоссовского начать уже 1 августа, рассчитывая на внезапность удара.

В течение 1 - 4 августа армии удалось завоевать обширный участок на западном берегу реки, 15 км по фронту и 10 в глубину. Снабжение армии на плацдарме обеспечивалось несколькими построенными мостами, в том числе одним грузоподъемностью 60 тонн. Учитывая возможность атак противника на достаточно длинный периметр плацдарма, К. К. Рокоссовский 6 августа приказал перебросить под Магнушев также «аутсайдера» боёв за плацдарм, 1-ю армию Войска Польского. Таким образом, 1-й Белорусский фронт обеспечил себя двумя крупными плацдармами для будущих операций.

Танковое сражение под Радзимином

В литературе отсутствует единое наименование битвы, происшедшей на восточном берегу Вислы в конце июля-начале августа. Кроме Радзимина, его также привязывают к Варшаве, Окуневу и Воломину.

Люблин-Брестская операция поставила под сомнение реальность планов Моделя по удержанию фронта вдоль Вислы. Парировать угрозу фельдмаршал мог при помощи резервов. 24 июля была воссоздана 9-я армия, ей были подчинены прибывающие на Вислу силы. Правда, поначалу состав армии был крайне скудным. В конце июля 2-я танковая армия начала испытывать её на прочность. Армия Радзиевского имела конечной целью захват плацдарма за Наревом (приток Вислы) к северу от Варшавы, в районе Сероцка. По дороге армия была должна захватить Прагу, пригород Варшавы на восточном берегу Вислы.

Вечером 26 июля мотоциклетный авангард армии столкнулся с немецкой 73 пехотной дивизией у Гарволина, города на восточном берегу Вислы к северо-востоку от Магнушева. Это стало прелюдией сложного маневренного сражения. На Прагу нацеливались 3-й и 8-й гвардейский танковые корпуса 2-й танковой армии. 16-й танковый корпус остался под Демблином (между Магнушевским и Пулавским плацдармами), ожидая, пока его сменит пехота.

73-я пехотная дивизия была поддержана отдельными частями «десантно-танковой» дивизии «Герман Геринг» (разведывательный батальон и часть артиллерии дивизии) и другими разрозненными частями пехоты. Все эти войска были объединены под руководством командира 73-й пд Фрица Франека в группу «Франек». 27 июля 3-й тк сокрушил разведбат «Германа Геринга», 8-й гв. тк также добился прорыва. Под угрозой охвата группа «Франек» откатилась к северу. В это время на помощь избиваемой пехотной дивизии начали прибывать танковые части - основные силы дивизии «Герман Геринг», 4 и 19 танк. дивизии, дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» (в двух корпусах: 39-й танковый Дитриха фон Заукена и 4-й танковый корпус СС под началом Гилле). Всего эта группировка состояла из 51 тысячи человек при 600 танках и САУ. 2-я танковая армия РККА располагала только 32 тысячами солдат и 425 танков и САУ. (советский танковый корпус примерно соответствовал по численности немецкой дивизии). Кроме того, быстрое продвижение 2-й ТА привело к отставанию тылов: горючее и боеприпасы подвозились с перебоями.

Однако пока основные силы немецкого танкового объединения не прибыли, пехота вермахта должна была вынести тяжкий удар 2-й ТА. 28 и 29 июля продолжались тяжелые бои, корпуса Радзиевского (в том числе подошедший 16-й танковый) пытались перехватить шоссе Варшава-Седлец, но не смогли пробить оборону «Германа Геринга». Куда более успешными были удары по пехоте группы «Франек»: в районе Отвоцка было нащупано слабое место в её обороне, группу начали охватывать с запада, в результате чего 73-я дивизия начала неорганизованно отступать под ударами. Генерал Франек был захвачен в плен не позднее 30 июля (именно 30 числом датируется рапорт Радзиевского о его пленении). Группа «Франек» оказалась разбита на отдельные части, понесла тяжелые потери и быстро откатывалась на север.

3-й танковый корпус был нацелен глубоко на северо-запад с целью охвата Праги, через Воломин. Это был рискованный манёвр, и в последующие дни он едва не привел к катастрофе. Корпус прорывался через узкий зазор между немецкими силами, в условиях накопления неприятельских боевых групп на флангах. 3-й тк внезапно подвергся фланговой атаке у Радзимина. 1 августа Радзиевский приказывает армии перейти к обороне, но 3-й тк из прорыва не отводит.

1 августа части вермахта отсекли 3-й тк, отбив Радзимин и Воломин. Пути отхода 3-го тк были перехвачены в двух местах.

Однако коллапс окруженного корпуса не состоялся. 2 августа 8-й гв. танковый корпус ударом извне проломил узкий коридор навстречу окруженным. Радоваться спасению окруженным пока было рано. Радзимин и Воломин были оставлены, а 8-й гв. танковый и 3-й танковый корпуса должны были обороняться от атакующих с нескольких сторон танковых дивизий противника. В ночь на 4 августа в расположение 8-го гв. тк вышли последние крупные группы окруженцев. В 3-м тк в котле погибли два командира бригад. К 4 августа к месту сражения прибыла советская пехота в лице 125-го стрелкового корпуса и кавалерия (2-й гв. кавкорпус). Двух свежих соединений хватило для полной остановки противника 4 августа. Нужно отметить, что силами 47-й и 2-й танковой армий был осуществлен поиск оставшихся за линией фронта солдат окруженного 3-го тк, результатом этих мероприятий стало спасение нескольких сот окруженцев. В тот же день 19-я танковая дивизия и «Герман Геринг» после безуспешных атак на Окунев были выведены из-под Варшавы и начали перебрасываться к Магнушевскому плацдарму, имея целью его уничтожить. Безрезультатные атаки немцев на Окунев продолжались (силами 4 тд) и 5 августа, после чего силы атакующих иссякли.

Немецкая (и шире, западная) историография оценивает битву у Радзимина как серьезный успех вермахта по меркам 1944 г. Утверждается об уничтожении или, по крайней мере, разгроме 3-го танкового корпуса. Однако информация о действительных потерях 2-й танковой армии заставляет усомниться в справедливости последнего утверждения. С 20 июля по 8 августа армия потеряла 1433 человека убитыми, пропавшими и пленными. Из этого числа на контрудар под Воломином приходятся 799 человек. При фактическом численном составе корпусов по 8-10 тысяч солдат, такие потери не позволяют говорить о гибели или разгроме 3-го тк в котле, даже если бы все их понес он один. Следует признать, что директива на захват плацдарма за Наревом не была выполнена. Однако директива была выпущена в момент, когда сведений о наличии у немцев крупной группировки в районе Варшавы не было. Наличие массы танковых дивизий в районе Варшавы само по себе делало малореальным прорыв в Прагу, а тем более, за реку, сравнительно малочисленной 2-й танковой армии. С другой стороны, контрудар сильной группировки немцев при их численном превосходстве принес скромные результаты. Потери немецкой стороны точно не могут быть выяснены, поскольку за десятидневку 21-31 июля 9 армия вермахта не предоставляла отчетов о понесенных потерях. За следующую десятидневку армия сообщила о потере 2155 человек погибшими и пропавшими без вести.

После контрудара под Радзимином, 3-й тк был отведен к Минск-Мазовецкому для отдыха и пополнения, а 16-й и 8-й гв. танковые корпуса были переброшены на Магнушевский плацдарм. Их противниками там стали те же дивизии, «Герман Геринг» и 19-я танковая, что и под Радзимином.

Начало Варшавского восстания

С подходом 2-й танковой армии к Праге, восточному району Варшавы, лидеры подпольной «Армии крайовой» решились на масштабное восстание в западной части города. Польская сторона исходила из доктрины «двух врагов» (Германия и СССР). Соответственно, цель восстания была двоякой: не допустить разрушения Варшавы немцами при эвакуации и одновременно воспретить установление в Польше лояльного СССР режима, а также продемонстрировать суверенитет Польши и способность Армии крайовой действовать самостоятельно без поддержки РККА. Уязвимым местом плана была необходимость очень точно рассчитать момент, когда отступающие немецкие войска будут уже не способны оказать сопротивление, а части Красной армии ещё не войдут в город. 31 июля, когда части 2-й танковой армии находились в считанных километрах от Варшавы, Т. Бор-Коморовский собрал совещание командиров Армии крайовой. Было решено реализовать план «Буря» в Варшаве, и 1 августа, через несколько часов после того, как армия А. И. Радзиевского перешла к обороне, восстание началось.

По завершении сражения у Радзимина 2-я танковая армия была разделена. 3-й танковый корпус был выведен с передовой во фронтовой тыл на отдых, два других - направлены на Магнушевский плацдарм. В районе Варшавы осталась только 47-я армия, действовавшая на широком фронте. Позднее к ней присоединилась 1-я армия Войска Польского. Помощи восстанию эти силы первоначально не оказывали. После этого армией Войска Польского была предпринята неудачная попытка форсировать Вислу.

После первоначальных успехов восстания, вермахт и СС начали постепенное уничтожение частей Армии крайовы. Восстание было окончательно подавлено в начале октября.

Вопрос о том, могла ли Красная армия оказать помощь восстанию, и желали ли советские лидеры такую помощь оказать, спорен. Ряд историков утверждает, что остановка под Варшавой связана преимущественно с желанием И. В. Сталина дать немцам возможность покончить с восстанием. Советская позиция сводилась к тому, что помощь восстанию была крайне затруднена из-за растяжки коммуникаций и, как следствие, перебоев со снабжением, и усилившегося сопротивления противника. Точка зрения, согласно которой наступление под Варшавой остановилось в силу чисто военных причин, разделяется и частью западных историков. Таким образом, консенсус по данному вопросу отсутствует, но можно констатировать, что фактически Армия крайова боролась в восставшей Варшаве с немцами один на один.

Борьба за плацдармы

8-я гвардейская армия основными силами занимала оборону на Магнушевском плацдарме, а ещё две дивизии были сосредоточены на восточном берегу в районе Гарволина из-за опасения К. К. Рокоссовского по поводу возможных немецких контрударов. Однако удары немецкой 19-й танковой дивизии и дивизии «Герман Геринг», выведенных из-под Радзимина, обрушились не в тыл плацдарма, а на его фронт, на его южную часть. Кроме них, советские войска отмечали атаки 17-й пехотной дивизии и переформированной после гибели в Минском и Бобруйском «котлах» 45-й пехотной дивизии. Для борьбы с этими силами В. И. Чуйков располагал, помимо пехоты, танковой бригадой и тремя полками самоходной артиллерии. Кроме того, на плацдарм постепенно прибывали подкрепления: 6 августа в бой были брошены польская танковая бригада и полк тяжёлых танков ИС-2. Утром 8 августа удалось навести мосты через реку, благодаря зенитному «зонтику», который повесили новоприбывшие три зенитные дивизии. Воспользовавшись мостами, на плацдарм переправился 8-й гвардейский танковый корпус, изъятый из 2-й танковой армии. Этот момент стал переломным в борьбе за Магнушевский плацдарм, в последующие дни активность противника упала. Не помогло и введение «свежей» 25-й танковой дивизии. Затем прибыл 16-й танковый корпус 2-й танковой армии. К 16 августапротивник прекратил атаки.

Это сражение далось 8-й гвардейской армии очень тяжело. С 1 по 26 августа её общие потери составили более 35 тысяч человек. Тем не менее, плацдарм был удержан.

На Пулавском плацдарме 2 августа 69-я армия при поддержке Войска Польского объединила два небольших плацдарма у Пулавы в единый, 24 км по фронту и 8 в глубину. С 5 по 14 августа немцы пытались уничтожить плацдарм, но потерпели неудачу. После этого армия В. Я. Колпакчи окончательно консолидировала плацдармы, к 28 августа создав предмостное укрепление 30 на 10 км.

29 августа фронт перешёл к обороне, хотя правое крыло фронта ещё продолжало частные операции. C этой даты операция «Багратион» считается оконченной.

Польский комитет национального освобождения

21 июля 1944 года, после того, как Красная армия перешла «линию Кёрзона» и вступила на польские территории, было создано временное правительство Польши, также известное как Польский комитет национального освобождения. Оно создавалось при активном участии СССР и при полном игнорировании эмигрантского правительства Польши в Лондоне, поэтому многими историками рассматривается как марионеточное. В Польский комитет национального освобождения вошли представители Польской рабочей партии, Польской социалистической партии, партий «Стронництво людове» и «Стронництво демократычне». 27 июля члены Польского комитета национального освобождения прибыли в Люблин (отсюда другое название это органа - «Люблинский комитет»). Первоначально никем, кроме СССР, не признанный в качестве правительства Польши, он фактически осуществлял управление освобождённой частью страны. Члены эмигрантского правительства были вынуждены либо остаться в изгнании, либо присоединиться к Люблинскому комитету.

Итоги операции

Успех операции «Багратион» заметно превзошёл ожидания советского командования. В результате двухмесячного наступления была полностью очищена Белоруссия, отбита часть Прибалтики, освобождены восточные районы Польши. В целом на фронте в 1100 км было достигнуто продвижение на глубину до 600 км. Кроме того операция поставила под угрозу группу армий «Север» в Прибалтике; тщательно выстроенный рубеж, линия «Пантера», удалось обойти. Впоследствии этот факт серьезно облегчил Прибалтийскую операцию. Также, в результате захвата двух крупных плацдармов за Вислойюжнее Варшавы - Магнушевского и Пулавского (а также плацдарма у Сандомира, захваченного 1-м Украинским фронтом в ходе Львовско-Сандомирской операции), был создан задел для будущей Висло-Одерской операции. В январе 1945 года с Магнушевского и Пулавского плацдармов началось наступление 1-го Белорусского фронта, остановившееся только на Одере.

С военной точки зрения сражение в Белоруссии привело к масштабному поражению немецких вооруженных сил. Распространена точка зрения, согласно которой битва в Белоруссии является крупнейшим поражением немецких вооруженных сил во Второй мировой войне. Операция «Багратион» является триумфом советской теории военного искусства благодаря хорошо скоординированному наступательному движению всех фронтов и проведённой операции по дезинформации противника о месте генерального наступления, начавшегося летом 1944 года. В масштабах советско-германского фронта, операция «Багратион» стала крупнейшей в длинной серии наступлений. Она поглотила немецкие резервы, серьёзно ограничив возможности противника парировать как иные наступления на Восточном фронте, так и продвижение союзников в западной Европе. Так, например, дивизия «Великая Германия» была переброшена под Шяуляй с Днестра и, таким образом, была лишена возможности участвовать в отражении Яссо-Кишинёвской операции. Дивизия «Герман Геринг» была вынуждена покинуть позиции под Флоренцией в Италии в середине июля, и была брошена в бои на Висле, Флоренция была освобождена в середине августа, когда части «Геринга» безуспешно штурмовали Магнушевский плацдарм.

Потери

СССР

Людские потери Красной армии достаточно точно известны. Они составили 178 507 погибшими, пропавшими без вести и пленными, а также 587 308 ранеными и больными. Это высокие даже по меркам Второй мировой войны потери, в абсолютных цифрах значительно превосходящие жертвы не только в успешных, но даже во многих неудачно завершившихся операциях. Так, для сравнения, Берлинская операция стоила РККА 81 тысячи безвозвратных потерь, поражение под Харьковом ранней весной 1943 года - чуть более 45 тысяч безвозвратно. Такие потери связаны с длительностью и размахом операции, ведшейся на сложной местности против искусного и энергичного противника, занимавшего хорошо подготовленные оборонительные рубежи.

Германия

Вопрос о людских потерях вермахта является дискуссионным. Наиболее распространенными среди западных ученых являются следующие данные: 26 397 погибших,109 776 раненых, 262 929 пропавших без вести и попавших в плен, а всего - 399 102 человек. Эти цифры взяты из десятидневных отчетов о потерях, предоставлявшихся немецкими армиями. Чрезвычайно малое количество убитых связано с тем, что многие погибшие были учтены как пропавшие без вести, иногда пропавшим без вести объявлялся личный состав дивизии целиком.

Однако эти цифры подвергаются критике. В частности, американский историк Восточного фронта Д. Гланц обратил внимание на тот факт, что разница между численным составом группы армий «Центр» до и после операции составляет значительно большую цифру. Д. Гланц подчеркнул, что данные десятидневных отчётов -minimum minimorum, то есть представляют собой минимальную оценку. Российский исследователь А. В. Исаев в выступлении на радио «Эхо Москвы» оценил немецкие потери примерно в 500 тысяч человек. С. Залога оценил немецкие потери в 300-350 тысяч человек до капитуляции 4-й армии включительно.

Необходимо также обратить внимание на то, что во всех случаях подсчитываются потери группы армий «Центр», без учета жертв групп армий «Север» и «Северная Украина».

По официальным советским данным, опубликованным Совинформбюро, потери немецких войск с 23 июня по 23 июля 1944 оценивались в 381 000 убитыми,158 480 пленными, 2735 танков и самоходок, 631 самолёт и 57 152 автомашины. Вполне вероятно, что эти данные, как обычно бывает с заявками на потери противника, значительно завышены. В любом случае, точка в вопросе о людских потерях вермахта в «Багратионе» ещё не поставлена.

Для того, чтобы продемонстрировать другим странам значимость успеха, 57 600 немецких военнопленных, захваченных под Минском, были проведены по Москве маршем - около трёх часов колонна военнопленных шла по улицам Москвы, а после марша улицы были вымыты и очищены.

Наглядно демонстрируют масштабы катастрофы, постигшей группу армий «Центр», потери командного состава:

Наглядно демонстрируют масштабы катастрофы
3 танковая армия
53 армейский корпус	генерал пехоты Гольвитцер	взят в плен
206 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Хиттер (англ. )	взят в плен
4 авиаполевая дивизия	генерал-лейтенант Писториус
6 авиаполевая дивизия	генерал-лейтенант Пешель (англ. )
246 пехотная дивизия	генерал-майор Мюллер-Бюлов	взят в плен
6 армейский корпус	генерал артиллерии Пфайффер (англ. )
197 пехотная дивизия	генерал-майор Хане (англ. )	пропал без вести
256 пехотная дивизия	генерал-майор Вюстенхаген
39 танковый корпус	генерал артиллерии Мартинек
110 пехотная дивизия	генерал-лейтенант фон Куровски (англ. )	взят в плен
337 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Шенеманн (англ. )
12 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Бамлер	взят в плен
31 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Охснер (англ. )	взят в плен
12 армейский корпус	генерал-лейтенант Мюллер	взят в плен
18 моторизованная дивизия	генерал-лейтенант Цутаверн	покончил самоубийством
267 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Дрешер (англ. )
57 пехотная дивизия	генерал-майор Тровитц (англ. )	взят в плен
27 армейский корпус	генерал пехоты Фёлькерс	взят в плен
78 штурмовая дивизия	генерал-лейтенант Траут (англ. )	взят в плен
260 пехотная дивизия	генерал-майор Кламт (нем. )	взят в плен
инженерная служба армии	генерал-майор Шмидт	взят в плен
35 армейский корпус	генерал-лейтенант фон Лютцов (англ. )	взят в плен
134 пехотная дивизия	генерал-лейтенант Филипп	покончил самоубийством
6 пехотная дивизия	генерал-майор Гейне (англ. )	взят в плен
45 пехотная дивизия	генерал-майор Энгель	взят в плен
41 танковый корпус	генерал-лейтенант Хоффмайстер (англ. )	взят в плен
36 пехотная дивизия	генерал-майор Конради (англ. )	взят в плен
комендант Бобруйска	генерал-майор Хаман (англ. )	взят в плен
Резервные части
95 пехотная дивизия	генерал-майор Михаэлис	взят в плен
707 пехотная дивизия	генерал-майор Гир (англ. )	взят в плен
моторизованная дивизия «Фельдхернхалле»	генерал-майор фон Штайнкеллер	взят в плен

Настоящий список приведён по Кареллу, является неполным и не затрагивает потери, понесённые на втором этапе операции. Так, в нём отсутствует генерал-лейтенантФ. Франек, командир 73-й пехотной дивизии, попавший в плен в последних числах июля у Варшавы, комендант Могилёва генерал-майор Эрмансдорф и другие. Однако он демонстрирует масштаб потрясения, испытанного вермахтом, и потерь старших офицеров группы армий «Центр».

В ходе операции "Багратион" советские войска, пройдя с боями несколько сот километров, практически зеркально повторили события 41-го - но на этот раз в котлах гибли немецкие дивизии. В итоге проведения операции (всего 68 суток) были освобождены Белорусская ССР, часть Литовской ССР и Латвийской ССР. Также были обеспечены условия для нанесения ударов вглубь Восточной Пруссии и в центральные районы Польши. Для стабилизации линии фронта немецкое командование было вынуждено перебросить в Белоруссию с других участков советско-германского фронта и запада 46 дивизий, что значительно облегчило англо-американским войскам ведение боевых действий во Франции.

Стратегическое значение

Разгром немецко-фашистских войск в Беларуси вошел в историю как одна из важнейших битв Великой Отечественной и Второй мировой войны. В итоге Белорусской операции была освобождена не только вся Беларусь, но и большая часть Литвы, часть Латвии, восточные районы Польши. советские войска подошли до границ Восточной Пруссии, что создало плацдарм для освобождения части стран Европы и разгрома фашистской Германии.

Успехи Красной Армии подтолкнули союзников к скорейшему открытию второго фронта. Незадолго до окончательного освобождения Беларуси, 6 июня 1944 года на французский берег пролива Ла-Манш был высажен англо-американский десант (операция «Оверлорд») численностью 150 тысяч человек.

Потери

К концу операции «Багратион» группа армий «Центр» практически полностью лишилась как личного состава, так и материальной части. Советские войска разбили 28 дивизий, тем самым в защите немецкой армии образовалась гигантская брешь до 400 км. по фронту и 500 км в глубь. Общие потери немецких войск в Беларуси летом 1944 г. составили более 380 тыс. убитыми и 150 тыс. взятых в плен (это примерно ¼ всех сил немецкой армии на восточном фронте). Со стороны Красной Армии потери составили по приблизительным подсчетам около 170 тыс. бойцов.

На территории БССР немецко-фашистские захватчики уничтожили более 2,2 млн. советских граждан и военнопленных, разрушили и сожгли 209 городов и городских поселков, 9200 деревень. Материальный ущерб республике был оценен в сумму 75 млрд. рублей (в ценах 1941 года). По данным переписей 1941г. и 1944г. численность населения БССР снизилась с 9,2 млн. чел. до 6,3 млн. То есть белорусский народ не досчитался каждого четвёртого своего соотечественника.

Тут как раз в пользу предложения Рокоссовского сработал случай: на участке 2-го Белорусского фронта произошла неприятность – противник нанес удар и овладел Ковелем. Сталин предложил Рокоссовскому быстро продумать вариант объединения участков обоих фронтов, сообщить в Ставку ВГК и скорее выехать к командующему 2-м Белорусским фронтом генерал-полковнику П. А. Курочкину, чтобы сообща принять меры для ликвидации прорыва противника .

2 апреля была издана директива № 220067 Ставки ВГК, в соответствии с которой войска 2-го Белорусского фронта (61, 70, 47-я армии, 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса), а также прибывающая из резерва Ставки 69-я армия и 6-я воздушная армия не позднее 5 апреля передавались 1-му Белорусскому фронту. В свою очередь, генералу армии Рокоссовскому предписывалось к этому же сроку передать Западному фронту 10-ю и 50-ю армии. Управления 2-го Белорусского фронта и 6-й воздушной армии к 20 апреля выводились в резерв Ставки в район Житомира, а 1-й Белорусский фронт переименовывался в Белорусский .

Для приема войск генерал армии Рокоссовский вместе с группой офицеров и генералов выехал в Сарны, где находился штаб 2-го Белорусского фронта. Приехав туда, он выяснил, что армии фронта располагают недостаточным количеством противотанковой артиллерии. Это и послужило причиной успеха контрудара противника под Ковелем в конце марта. По решению Рокоссовского с правого крыла фронта, из района Быхова, началась перегруппировка трех противотанковых бригад и одной зенитной артиллерийской дивизии (всего 13 полков). Они в сложных условиях (пурга, снежные заносы) в короткий срок преодолели несколько сотен километров.

После принятия войск 2-го Белорусского фронта конфигурация линии 1-го Белорусского фронта стала весьма своеобразной. Теперь она, протянувшись более чем на 700 км, начиналась от города Быхова. Далее линия фронта проходила по Днепру, восточнее Жлобина, затем шла на юго-запад, пересекая р. Березина, потом снова поворачивала на юг, пересекая Припять, далее, по южному берегу Припяти, уходила далеко на запад, к Ковелю и, обогнув последний с востока, снова шла на юг. По существу, 1-й Белорусский фронт имел два совершенно самостоятельных операционных направления: первое – на Бобруйск, Барановичи, Брест, Варшаву; второе – на Ковель, Хелм, Люблин, Варшаву. Этим и руководствовался Константин Константинович при разработке плана дальнейших действий войск фронта. Уже 3 апреля он был представлен в Ставку ВГК. Остановимся на нем подробнее, так как он ярко характеризует черты зрелого полководческого мышления Рокоссовского.

Задачу войск фронта Рокоссовский видел в том, чтобы, не давая противнику передышки, разгромить группировку противника в районе Минска, Барановичей, Слонима, Бреста, Ковеля, Лунинца, Бобруйска. После окончания операции армии фронта должны были выйти на рубеж Минск, Слоним, Брест, р. Западный Буг, что дало бы возможность прервать все основные железнодорожные и шоссейные рокады в тылу противника на глубину в 300 км и существенно нарушить взаимодействие его оперативных группировок. Рокоссовский подчеркивал, что операция предстоит очень сложная. Привлечь для ее осуществления одновременно все силы фронта не представлялось возможным, так как оборона противника к востоку от Минска была очень прочной и пытаться прорвать ее ударом в лоб, не увеличивая существенно силу ударных группировок, было бы крайне опрометчиво. Исходя из этого, Константин Константинович предлагал осуществить эту операцию в два этапа.

На первом этапе четыре армии левого крыла 1-го Белорусского фронта должны были «подрубить» устойчивость обороны противника с юга. Для этого намечалось разгромить противостоящую здесь войскам фронта группировку врага и захватить позиции по восточному берегу Западного Буга на участке от Бреста до Владимир-Волынского. В результате этого правый фланг группы армий «Центр» оказывался обойденным. На втором этапе предусматривалось наступление всех войск фронта для разгрома бобруйской и минской группировок противника. Опираясь на захваченные позиции по Западному Бугу и обеспечив свой левый фланг от ударов противника с запада и северо-запада, армии левого крыла из района Бреста должны были ударить в тыл белорусской группировке врага в направлении на Кобрин, Слоним, Столбцы. В это же время правофланговым армиям фронта предстояло нанести второй удар из района Рогачев, Жлобин в общем направлении на Бобруйск, Минск. Рокоссовский считал, что для выполнения этого плана требовалось по крайней мере 30 дней, учитывая и время, необходимое для перегруппировок. Важным условием возможности выполнения этого плана он считал усиление левого крыла фронта одной-двумя танковыми армиями. Без них обходной маневр, по его мнению, не достиг бы цели.

План фронтовой операции был очень интересным и многообещающим.

«Такой замысел представлял значительный интерес и служил примером оригинального решения наступательной задачи на очень широком фронте, – отмечал генерал армии С. М. Штеменко. – Перед командующим фронтом вставали весьма сложные вопросы руководства действиями войск на разобщенных направлениях. В Генштабе даже думали, не разделить ли в связи с этим 1-й Белорусский фронт на два? Однако К. К. Рокоссовский сумел доказать, что действия по единому плану и с единым фронтовым командованием в данном районе более целесообразны. Он не сомневался, что в данном случае Полесье окажется фактором, не разъединяющим действия войск, а объединяющим их. К сожалению, Ставка не имела возможности в сложившейся тогда обстановке выделить и сосредоточить в район Ковеля необходимые силы и средства, особенно танковые армии. Поэтому чрезвычайно интересный замысел К. К. Рокоссовского осуществлен не был. Однако сама идея о направлении ударов и последовательности действий войск, обусловленная в значительной степени разделявшим 1-й Белорусский фронт огромным массивом лесов и болот, была использована Оперативным управлением Генерального штаба при последующем планировании операций » .

Весь апрель и первую половину мая в Генеральном штабе Красной Армии при активном участии командующих фронтами шла разработка плана Белорусской стратегической наступательной операции. Генштаб еще раз запросил соображения генерала армии Рокоссовского. К 11 мая он представил дополнения к первому варианту плана.

Цель операции 1-го Белорусского фронта состояла в том, чтобы сначала разгромить жлобинскую группировку противника, а затем наступать в направлении Бобруйск, Осиповичи, Минск. При этом планировалось нанести не один, а два одновременных удара, примерно равных по силе: один – по восточному берегу р. Березина с выходом на Бобруйск, другой – по западному берегу этой реки в обход Бобруйска с юга. Нанесение двух ударов давало войскам фронта, по мнению Рокоссовского, неоспоримые преимущества: во-первых, это дезориентировало противника, а во-вторых, исключало возможность маневра вражеских войск. Такое решение шло вразрез с установившейся практикой, когда, как правило, наносился один мощный удар, для которого сосредоточивались основные силы и средства. Рокоссовский сознавал, что, принимая решение о двух ударных группировках, он рискует допустить распыление имевшихся сил, но расположение войск противника и условия лесисто-болотистой местности убеждали его, что это будет наиболее успешным решением задачи.

План Рокоссовского предусматривал непрерывность наступления. Чтобы избегнуть тактических, а впоследствии и оперативных пауз, он предполагал на третий день операции, сразу же после прорыва тактической зоны обороны противника, ввести в полосе 3-й армии для развития успеха на бобруйском направлении 9-й танковый корпус. После того как 3-я и 48-я армии подойдут к Березине, планировалось ввести на стыке между ними свежую 28-ю армию с задачей быстро овладеть Бобруйском и продолжать наступление на Осиповичи, Минск.

«Действуя таким несколько необычным для того времени способом, – пишет генерал армии Штеменко, – командующий войсками 1-го Белорусского фронта намеревался рассечь противостоящие силы неприятеля и разгромить их поочередно, не стремясь, однако, к немедленному окружению. Оперативное управление Генерального штаба учло эти соображения » .

20 мая заместитель начальника Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов представил И. В. Сталину план стратегической операции, предусматривавший одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение и разгром его войск по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок врага в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск, окружению и уничтожению основных сил противника восточнее города на глубине 200–300 км. Советским войскам предстояло, наращивая удары и расширяя фронт наступления, неотступно преследовать противника, не позволяя ему закрепиться на промежуточных рубежах. В результате успешного выполнения плана операции «Багратион» предполагалось освободить всю Белоруссию, выйти на побережье Балтийского моря и к границам Восточной Пруссии, рассечь фронт противника, создать выгодные условия для ударов по нему в Прибалтике.

К операции привлекались войска 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Х. Баграмян), 3-го Белорусского (генерал-полковник, с 26 июня – генерал армии И. Д. Черняховский), 2-го Белорусского (генерал-полковник, с 28 июля – генерал армии Г. Ф. Захаров), 1-го Белорусского фронтов и Днепровская военная флотилия (капитан 1-го ранга В. В. Григорьев). Общая численность войск составляла более 2,4 млн человек, на их вооружении было 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ. Операцию «Багратион» поддерживали 5,3 тыс. самолетов 1-й (генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин), 3-й (генерал-полковник авиации Н. Ф. Папивин), 4-й (генерал-полковник авиации К. А. Вершинин), 6-й (генерал-полковник авиации Ф. П. Полынин) и 16-й (генерал-полковник авиации С. И. Руденко) воздушных армий. К ее проведению привлекалась также авиация дальнего действия (маршал, с 19 августа – Главный маршал авиации А. Е. Голованов) – 1007 самолетов и авиация войск ПВО страны – 500 истребителей . С войсками тесно взаимодействовали партизанские отряды и соединения.

План операции «Багратион» 22 и 23 мая был обсужден в Ставке ВГК на совещании с участием командующих фронтами. Совещание вел Верховный Главнокомандующий Сталин. Во время обсуждения предложение генерала армии Рокоссовского начать наступление вначале войсками правого крыла, а лишь затем силами левого крыла фронта под Ковелем было одобрено. Сталин только рекомендовал Константину Константиновичу обратить внимание на необходимость тесного взаимодействия в ходе наступления с армиями 1-го Украинского фронта. Любопытный и характерный спор на совещании разгорелся при обсуждении действий войск 1-го Белорусского фронта на бобруйском направлении.

Рокоссовский докладывал:

– Я предлагаю прорывать здесь оборону противника двумя ударными группировками, действующими по сходящимся направлениям: с северо-востока – на Бобруйск, Осиповичи и с юга – на Осиповичи.

Такое решение вызвало вопрос Сталина:

– Почему вы распыляете силы фронта? Не лучше ли объединить их в один мощный кулак, протаранить этим кулаком оборону противника? Прорывать оборону нужно в одном месте.

– Если мы будем прорывать оборону на двух участках, товарищ Сталин, мы достигнем существенных преимуществ.

– Каких же?

– Во-первых, нанося удар на двух участках, мы сразу вводим в дело большие силы, далее, мы лишаем противника возможности маневрировать резервами, которых у него и так немного. И, наконец, если мы достигнем успеха хотя бы на одном участке, это поставит врага в тяжелое положение. Войскам же фронта будет обеспечен успех.

– Мне кажется, – настаивал Сталин, – что удар надо наносить один, и с плацдарма на Днепре, на участке 3-й армии. Вот что, пойдите, подумайте часа два, а потом доложите Ставке свои соображения.

Рокоссовского отвели в небольшую комнату по соседству с кабинетом. Эти два часа показались Константину Константиновичу вечностью. Он еще и еще раз проверил все расчеты, подготовленные штабом фронта. Сомнений не было – нужно наносить два удара. Входя в кабинет Сталина, Константин Константинович сохранял спокойствие, как и всегда.

– Вы продумали решение, товарищ Рокоссовский?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Так что же, будем наносить один удар или два удара? – Иосиф Виссарионович прищурился. В кабинете было тихо.

– Я считаю, товарищ Сталин, что два удара наносить целесообразней.

– Значит, вы не изменили своего мнения?

– Да, я настаиваю на осуществлении моего решения.

– Почему вас не устраивает удар с плацдарма за Днепром? Вы же распыляете силы!

– Распыление сил произойдет, товарищ Сталин, я с этим согласен. Но на это надо пойти, учитывая местность Белоруссии, болота и леса, а также расположение вражеских войск. Что же касается плацдарма 3-й армии за Днепром, то оперативная емкость этого направления мала, местность там крайне тяжелая и с севера нависает сильная вражеская группировка, что нельзя не учитывать.

– Идите, подумайте еще, – приказал Сталин. – Мне кажется, что вы напрасно упрямитесь.

Вновь Рокоссовский один, вновь он продумывает одно за другим все «за» и «против» и вновь укрепляется во мнении: его решение правильное. Когда его снова пригласили в кабинет, он постарался, как можно убедительнее изложить свои доводы в пользу нанесения двух ударов. Рокоссовский кончил говорить, и наступила пауза. Сталин за столом молча раскуривал трубку, затем поднялся, подошел к Константину Константиновичу:

– Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это гарантия успеха. Ваше решение утверждается, товарищ Рокоссовский.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в этой связи отмечал:

«Существующая в некоторых военных кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку » .

Этот же «недочет» в мемуарах Рокоссовского отметил и Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В беседе с писателем К. М. Симоновым он подчеркивал, что, во-первых, не помнит описанного Рокоссовским спора со Сталиным, хотя и присутствовал на обсуждении плана Белорусской операции, а во-вторых, возражает против того, чтобы предложение о двойных ударах, наносимых на одном фронте (даже если оно в данном случае и было), трактовались как «некое оперативное новшество». К 1944 году такие удары не были новинкой, поскольку до этого наносились неоднократно, например, в ходе Московской битвы .

Что можно сказать по этому поводу? Рокоссовский не предлагал наносить «двойные удары», а намечал действовать двумя ударными группировками по сходящимся направлениям. Такие удары действительно применялись ранее, но только не в масштабе фронта и не при такой ширине полосы, какую занимал 1-й Белорусский фронт. Белоруссия всегда была местом, о которое спотыкались ранее войска. Лесисто-болотистая местность вынуждала наносить удары по отдельным направлениям. С этой задачей не всем удавалось справиться. Вспомним наступление войск Западного фронта в 1920 г. против польской армии. Рокоссовский шел на большой риск. Однако он привык рисковать, причем разумно, еще со времен Первой мировой войны.

Василевский, отрицавший наличие спора между Рокоссовским и Сталиным, в целом высоко оценивал план операции «Багратион».

«Он был прост и в то же время смел и грандиозен, – пишет Александр Михайлович. – Простота его заключалась в том, что в его основу было положено решение использовать выгодную для нас конфигурацию советско-германского фронта на белорусском театре военных действий, причем мы заведомо знали, что эти фланговые направления являются наиболее опасными для врага, следовательно, и наиболее защищенными. Смелость замысла вытекала из стремления, не боясь контрпланов противника, нанести решающий для всей летней кампании удар в одном стратегическом направлении. О грандиозности замысла свидетельствует его исключительно важное военно-политическое значение для дальнейшего хода Второй мировой войны, невиданный размах, а также количество одновременно или последовательно предусмотренных планом и, казалось бы, самостоятельных, но вместе с тем тесно связанных между собой фронтовых операций, направленных к достижению общих военно-стратегических задач и политических целей » .

30 мая Сталин утвердил план операции «Багратион», которую решено было начать 19–20 июня. Этим Верховный Главнокомандующий показал, что верит полководческой интуиции генерала армии Рокоссовского. Ему пришлось снова работать под пристальным вниманием своего бывшего подчиненного по 7-й Самарской имени английского пролетариата кавалерийской дивизии. На маршала Жукова была возложена координация действий войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а на маршала Василевского – 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. Их полномочия были значительно расширены: оба получили право непосредственно руководить боевыми действиями фронтов.

31 мая в штаб 1-го Белорусского фронта поступила директива № 220113 Ставки ВГК, в которой говорилось:

«1. Подготовить и провести операцию с целью разгромить бобруйскую группировку противника и выйти главными силами в район Осиповичи, Пуховичи, Слуцк, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара: один силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева в общем направлении на Бобруйск, Осиповичи и другой – силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения р. Березина, Озаричи в общем направлении на ст. Пороги, Слуцк.

Ближайшая задача – разбить бобруйскую группировку противника и овладеть районом Бобруйск, Глуша, Глуск, причем частью сил на своем правом крыле содействовать войскам 2-го Белорусского фронта в разгроме могилевской группировки противника. В дальнейшем развивать наступление с целью выхода в район Пуховичи, Слуцк, Осиповичи.

2. Подвижные войска (конница, танки) использовать для развития успеха после прорыва.

…5. Срок готовности и начало наступления – согласно указаниям маршала Жукова » .

В полосе предстоящего наступления войск 1-го Белорусского фронта противник создал сильно укрепленную оборону. Главный оборонительный рубеж состоял из сплошной полосы укреплений глубиной 6, а местами и 8 км. Эта полоса включала пять линий траншей, тянувшихся вдоль фронта. Все они соединялись между собою ходами сообщений, служившими одновременно и отсечными позициями. Первая траншея, отрытая в полный профиль, имела много одиночных и парных стрелковых ячеек, пулеметных площадок, вынесенных вперед на 5–6 метров. В 80 – 100 метрах от траншеи противник установил проволочные заграждения в один-два и даже в три кола. Промежутки между рядами проволоки были заминированы. Далее, в глубине обороны, одна за другой тянулись траншеи: вторая – на удалении 200–300 метров от переднего края, третья – в 500–600 метрах, затем четвертая и в 2–3 км пятая траншея, которая прикрывала огневые позиции артиллерии. Проволочных заграждений между траншеями не было, лишь около дорог располагались минные поля.

Блиндажи, где укрывались солдаты, находились позади траншей. Были построены и долговременные огневые точки, главным образом деревоземляные. Для устройства огневых точек использовались башни танков, зарытых в землю. Легко вращавшиеся на 360° башни обеспечивали круговой обстрел. В заболоченных местах, где рыть траншеи было невозможно, противник соорудил насыпные огневые точки, стенки которых укреплялись бревнами, камнями и засыпались землей. Все населенные пункты были превращены в узлы сопротивления. Особенно мощно был укреплен Бобруйск, вокруг которого имелись внешний и внутренний укрепленные обводы. Дома, подвалы, хозяйственные постройки на окраинах города были приспособлены к обороне. На площадях и улицах имелись железобетонные укрепления, баррикады, колючая проволока, заминированные участки.

Если учесть, что все эти укрепления располагались в крайне сложной для наступления местности, изобиловавшей болотами и лесами и затруднявшей использование тяжелой техники, особенно танков, то станет ясным, почему противник рассчитывал отсидеться, отбить наступление советских войск. Как показали события, у него не было для этого ни малейших шансов.

При подготовке к операции «Багратион» особое внимание было обращено на достижение внезапности и дезинформацию противника. С этой целью фронтам было приказано создать не менее трех оборонительных рубежей на глубине до 40 км. Населенные пункты приспосабливались к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы по оборонительной тематике. В результате внимание противника в значительной степени было отвлечено от готовившегося наступления. В войсках строго соблюдался режим радиомолчания, а к разработке плана операции привлекался узкий круг лиц. В полном объеме план операции «Багратион» знали только шесть человек: Верховный Главнокомандующий, его заместитель, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Перегруппировка войск проводилась с соблюдением всех мер маскировки. Все передвижения осуществлялись только в ночное время и небольшими группами.

Для того чтобы создать у противника впечатление, что главный удар будет нанесен летом на юге, по указанию Ставки ВГК на правом крыле 3-го Украинского фронта, севернее Кишинева, была создана ложная группировка в составе 9 стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией. В этом районе устанавливались макеты танков и орудий зенитной артиллерии, а в воздухе патрулировали истребители. В итоге противнику не удалось ни вскрыть замысел советского Верховного Главнокомандования, ни масштаб предстоящего наступления, ни направление главного удара. Поэтому Гитлер из 34 танковых и механизированных дивизий держал 24 дивизии южнее Полесья .

В соответствии с директивой Ставки ВГК наступление на правом крыле 1-го Белорусского фронта, на бобруйском направлении, предстояло осуществить силами четырех армий: 3-й (генерал-лейтенант, с 29 июня – генерал-полковник А. В. Горбатов), 48-й (генерал-лейтенант П. Л. Романенко), 65-й (генерал-лейтенант, с 29 июня – генерал-полковник П. И. Батов) и 28-й (генерал-лейтенант А. А. Лучинский). В состав фронта была включена 1-я польская армия под командованием генерала З. Берлинга.

По указанию Рокоссовского командующие армиями представили в штаб фронта свои соображения о том, откуда они намерены нанести удар по врагу, и командующий принялся проверять, достаточно ли удачно сделан ими выбор.

Правофланговая 3-я армия располагала плацдармом за Днепром, вполне пригодным для нанесения удара. 48-я же армия находилась в гораздо худших условиях. Рокоссовский сам облазил передний край в буквальном смысле слова на животе и убедился, что наступать на этом участке невозможно. Только для того, чтобы перевезти легкое орудие, приходилось класть настил из бревен в несколько рядов. Почти сплошные болота с небольшими островками, поросшими кустарниками и густым лесом, исключали возможность сосредоточения тяжелой артиллерии и танков. Поэтому Рокоссовский приказал генералу Романенко перегруппировать свои силы на плацдарм 3-й армии у Рогачева и действовать вместе с войсками генерала Горбатова. Это решение Рокоссовского было вскоре подтверждено и Жуковым, который 5 июня прибыл на временный командный пункт 1-го Белорусского фронта в деревню Дуревичи.

Войскам 3-й армии согласно директиве фронта ставилась задача:

«Прорыв произвести двумя стрелковыми корпусами, основной удар наносить с имеющегося плацдарма на реке Друть. Танковый корпус и второй эшелон армии (два стрелковых корпуса) вводить на левом фланге ударной группировки армии. Северное направление между реками Днепр и Друть оборонять усиленным стрелковым корпусом трехдивизионного состава. На Березину выйти на девятый день операции » .

Командующий армией генерал Горбатов не согласился с такой постановкой задачи. Об этом он доложил на совещании, в котором приняли участие командующие армиями, авиацией, бронетанковыми и механизированными войсками, артиллерией фронта.

Чем же обосновывал Горбатов свое решение, отличавшееся от указаний Рокоссовского? Учитывая, что перед плацдармом у противника имеются сплошные минные поля, проволока в пять-шесть рядов, огневые точки в стальных колпаках и бетоне, сильная войсковая и артиллерийская группировка, а также то, что он ожидает наступление именно с этого участка, Горбатов планировал наступать здесь лишь частью сил, а основными силами форсировать Днепр – 35-м стрелковым корпусом правее, у села Озеране, а 41-м стрелковым корпусом левее плацдарма. Соединения 80-го стрелкового корпуса должны были наступать севернее, через заболоченную долину Друти между Хомичами и Ректой, используя лодки, сделанные частями корпуса. 9-му танковому и 46-му стрелковому корпусам предстояло быть готовыми к вводу в сражение вслед за 41-м стрелковым корпусом, чтобы наращивать удар на левом фланге, как предусмотрено в директиве. В то же время они получили указание быть готовыми также к возможному их вводу за 35-м стрелковым корпусом. Для обороны северного направления между реками Днепр и Друть генерал Горбатов планировал использовать лишь армейский запасной полк, а 40-й стрелковый корпус держать сосредоточенным и подготовленным к вводу в сражение для развития успеха. Эту часть решения командарм мотивировал тем, что если противник не нанес по войскам армии удара с севера до сих пор, то, конечно, не будет его наносить и тогда, когда 3-я армия и ее правый сосед – 50-я армия – перейдут в наступление. Выход на Березину планировался не на девятый день, как указано в директиве, а на седьмой.

Маршал Жуков, если судить по мемуарам Горбатова, был недоволен тем, что командарм допустил отступление от директивы фронта. После небольшого перерыва Рокоссовский спросил участников совещания, кто хочет высказаться. Желающих не было. И тут, в отличие от Жукова, командующий фронтом поступил по-иному: он утвердил решение Горбатова. При этом добавил, что 42-й стрелковый корпус, который недавно передан в 48-ю армию, будет наступать вдоль шоссе Рогачев – Бобруйск, как было намечено по предварительному решению Горбатова, имея локтевую связь с 41-м стрелковым корпусом.

Жуков, проинформировав участников совещания об успехах на всех фронтах, дал ряд практических ценных указаний, а потом сказал:

– Где развивать успех, на правом или левом фланге, будет видно в ходе прорыва. Думаю, вы сами откажетесь, без нашего давления, от ввода второго эшелона на правом фланге. Хотя командующий фронтом и утвердил решение, я по-прежнему считаю, что северное направление нужно упорно оборонять силами усиленного корпуса, а не запасным полком. 80-му стрелковому корпусу нечего лезть в болото, он там увязнет и ничего не сделает. Рекомендую отобрать приданный ему армейский минометный полк.

Генерал Горбатов вынужден был прислушаться к мнению представителя Ставки ВГК. Командарм поставил в оборону 40-й стрелковый корпус, но менять задачу 80-му стрелковому корпусу не стал.

После совещания Жуков и Рокоссовский отправились в район Рогачева и Жлобина, в расположение 3-й и 48-й армий, а затем в 65-ю армию, где детально изучили местность и оборону противника. Здесь предстояло нанести главный удар в направлении на Бобруйск, Слуцк, Барановичи, а частью сил – через Осиповичи и Пуховичи на Минск. На основе изучения местности были внесены изменения в план предстоящей операции. П. И. Батов пишет, что представленный Военным советом 65-й армии план операции был утвержден командующим фронтом.

«Новое состояло на этот раз в том, – отмечает Павел Иванович, – что помимо утвержденного плана был доложен второй, ускоренный вариант, разработанный по указанию Г. К. Жукова, на случай если наступление будет развиваться стремительно и армия выйдет к Бобруйску не на восьмые, а на шестые сутки или даже раньше. Главный удар намечался, как уже было сказано, через болота, где оборона противника слабее. Отсюда вытекала возможность ввести танковый корпус и стрелковые дивизии вторых эшелонов в первый же день боя. В этом и было зерно, суть ускоренного варианта. Как только стрелковые части преодолеют главную полосу немецкой обороны, входит в бой танковый корпус. Танкисты без больших потерь сами прорвут вторую полосу. Противник не имеет за болотами ни крупных резервов, ни мощного огня » .

После тщательной рекогносцировки местности, изучения обороны противника, оценки сил и состава своих войск и войск противника Рокоссовский принял окончательное решение прорывать оборону двумя группировками: одной – севернее Рогачева, другой – южнее Паричей. В северную группировку он включил 3-ю, 48-ю армии и 9-й механизированный корпус. В паричскую группировку вошли 65-я, 28-я армии, конно-механизированная группа и 1-й гвардейский танковый корпус.

14 и 15 июня командующий 1-м Белорусским фронтом провел занятия по проигрышу предстоящей операции в 65-й и 28-й армиях, на которых присутствовали Жуков и группа генералов от Ставки ВГК. К розыгрышу были привлечены командиры корпусов и дивизий, командующие артиллерией и начальники родов войск армий. Проигрыш прошел успешно. Рокоссовский высоко оценил работу штаба 65-й армии. В последующие трое суток такие же занятия были проведены в других армиях.

Рокоссовский, командуя армией и фронтом, всегда уделял большое внимание вопросам применения артиллерии. Не отступил от этого правила и в Бобруйской операции. Наличие сильной артиллерийской группировки позволило на решающем направлении довести плотность артиллерии до 225 орудий и минометов на 1 км фронта, а на отдельных участках – и выше . Для поддержки атаки пехоты и танков был применен новый метод – двойной огневой вал. В чем было его преимущество? Во-первых, в 600-м полосе всего фронта двойного огневого вала (учитывая поражение осколками снарядов за внешней зоной огня второго рубежа) исключался маневр живой силы и огневых средств противника: он был скован в пространстве между двумя огневыми завесами. Во-вторых, создавалась очень высокая плотность огня при поддержке атаки и увеличивалась надежность поражения. В-третьих, противник из глубины не мог подвести резервы к рубежу непосредственно перед атакующими войсками или занять близкий рубеж для усиления своей обороны и проведения контратаки.

Мы помним, что начало операции было назначено на 19 июня. Однако из-за того, что железнодорожный транспорт не справлялся с перевозками военных грузов, срок перехода в наступление был перенесен на 23 июня.

В ночь на 20 июня партизанские отряды, действовавшие в Белоруссии, приступили к операции по массовому подрыву рельсов, уничтожив за три дня 40 865 рельсов . В результате из строя был выведен ряд важнейших железнодорожных коммуникаций и частично парализованы перевозки противника на многих участках железных дорог. 22 июня на 1, 2, 3-м Белорусских и 1-м Прибалтийском фронтах была проведена разведка боем силами передовых батальонов. Они на ряде участков вклинились в оборону врага от 1,5 до 8 км и вынудили его ввести в бой дивизионные и частично корпусные резервы. Упорное сопротивление противника передовые батальоны 3-го Белорусского фронта встретили на оршанском направлении. Командующий 4-й армией генерал пехоты фон Типпельскирх доложил генерал-фельдмаршалу фон Бушу, что советские войска атаковали крупными силами позиции в направлении Орши. Командующий армией, не имея точных данных и переоценив силы 3-го Белорусского фронта, допустил непоправимую ошибку. Из штаба 3-й танковой армии поступило сообщение, что на витебском направлении успешно отбита атака советских войск.

Фон Буш, доверившись командующему 4-й армией, продолжал считать главным направление Орша, Минск. Он исключал возможность наступления крупных сил русских на богушевском направлении, в условиях болотистой местности и множества озер, и основное внимание сосредоточил на Минском шоссе. Командующему 4-й армией приказывалось ввести в бой резервы дивизий и остановить продвижение войск 3-го Белорусского фронта на Оршу. Фон Буш еще не догадывался, что командующий фронтом генерал И. Д. Черняховский ввел его в заблуждение, выдав разведку боем за начало общего наступления, чтобы раскрыть систему огня обороны противника.

23 июня войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов перешли в наступление. Соединения 6-й гвардейской и 43-й армий 1-го Прибалтийского фронта, преодолевая упорное сопротивление частей 3-й танковой армии, в ночь на 24 июня вышли к Западной Двине, с ходу форсировали реку и захватили несколько плацдармов на ее левом берегу. Успех сопутствовал также 30-й и 5-й армиям 3-го Белорусского фронта, которые на рассвете 25 июня заняли Богушевск – важный узел сопротивления войск 4-й армии противника. На оршанском направлении, где наступали 11-я гвардейская и 31-я армии, прорвать вражескую оборону не удалось.

Едва первые лучи восходящего солнца озарили небо, утреннюю тишину нарушил рев гвардейских минометов. Вслед за ними загремели две тысячи артиллерийских и минометных стволов. Противник был так ошеломлен, что долго молчал и лишь через час начал отвечать слабым артиллерийским огнем. После двухчасовой артиллерийской подготовки, которую довершили налет штурмовиков и залпы «катюш», в атаку пошла пехота. Под гром артиллерийской музыки войска 1-го Белорусского фронта 24 июня начали проламывать оборону соединений 9-й армии группы армий «Центр». Впервые в Великой Отечественной войне пехота шла за двойным огневым валом глубиной в 1,5–2 км. Противник, несмотря на ураганный артиллерийский огонь, быстро пришел в себя, так как не все огневые точки были подавлены. На правом крыле фронта войска 3-й и 48-й армий смогли к исходу дня захватить только первую и вторую траншеи врага.

Более успешно действовала 65-я армия генерала П. И. Батова. Она в течение трех часов прошла восемь с половиной километров, прорвав главную полосу вражеской обороны. После ввода в прорыв 1-го гвардейского танкового корпуса генерала М. Ф. Панова была преодолена вторая полоса обороны противника. По решению командарма вместе с танкистами продвигались передовые отряды на автомобилях. Немецкое командование начало спешно перебрасывать от Паричей танковые, артиллерийские и моторизованные подразделения и полки. Командующий 65-й армией немедленно ввел в сражение 105-й стрелковый корпус генерала Д. Ф. Алексеева, который перекрыл паричской группировке врага все дороги на запад. По реке Березина его блокировала Днепровская военная флотилия контр-адмирала В. В. Григорьева. Генерал Батов доложил Рокоссовскому:

«Прорыв закреплен надежно. Танковый корпус, не встречая сильного сопротивления, идет к населенному пункту Брожа, обтекая с юга и запада бобруйский узел сопротивления » .

Маршал Жуков, находившийся в 3-й армии, помнил, что командарм Горбатов предлагал нанести удар 9-м танковым корпусом генерала Б. С. Бахарова несколько севернее – из лесисто-болотистого района, где, по его данным, у противника была очень слабая оборона. При разработке плана операции предложение Горбатова не было принято во внимание, и теперь пришлось исправлять ошибку. Жуков разрешил нанести удар в том месте, которое раньше присмотрел командующий 3-й армией. Это позволило опрокинуть противника и стремительно продвинуться к Бобруйску, отрезая противнику единственный путь отхода через р. Березина.

Для развития успеха операции в сражение были введены подвижные группы: 1-й танковый корпус генерала В. В. Буткова на 1-м Прибалтийском фронте; конно-механизированная группа генерала Н. С. Осликовского, а затем и 5-я гвардейская танковая армия маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова – на 3-м Белорусском; конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева – на 1-м Белорусском фронте. Утром 25 июня войска 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта и 39-й армии 3-го Белорусского фронта соединились в районе Гнездиловичей. В результате под Витебском в окружении оказались пять пехотных дивизий 3-й танковой армии общей численностью 35 тыс. человек . 26 июня штурмом был взят Витебск, на следующий день – Орша.

27 июня командующий группой армий «Центр» прибыл в Ставку Гитлера, где потребовал отвести войска за Днепр и оставить «крепости» Орша, Могилев и Бобруйск. Однако время было упущено, и противнику пришлось отойти не только в районе Витебска. В ночь на 28 июня он юго-восточнее Бобруйска создал группировку, которая должна была осуществить прорыв из окружения. Но эта группировка была своевременно обнаружена воздушной разведкой 1-го Белорусского фронта. Генерал армии Рокоссовский приказал командующему 16-й воздушной армией нанести удар по окруженной группировке до наступления темноты. В течение полутора часов авиация армии непрерывно бомбардировала вражеские войска, уничтожив до тысячи вражеских солдат, около 150 танков и штурмовых орудий, около 1 тыс. орудий разного калибра, 6 тыс. автомашин и тягачей, до 3 тыс. повозок и 1,5 тыс. лошадей .

Окруженная группировка была полностью деморализована, до 6 тыс. солдат и офицеров во главе с командиром 35-го армейского корпуса генералом К. фон Лютцовом сдались в плен. Почти 5-тысячная колонна врага сумела вырваться из города и двинулась в направлении на Осиповичи, но вскоре была настигнута и уничтожена. По данным В. Хаупта, из 30 тыс. солдат и офицеров 9-й армии, находившихся в районе Бобруйска, только около 14 тыс. в последующие дни, недели и даже месяцы смогли добраться до главных сил группы армий «Центр». 74 тыс. офицеров, унтер-офицеров и солдат этой армии погибли или попали в плен .

28 июня войска 2-го Белорусского фронта освободили Могилев, а на следующий день соединения 1-го Белорусского фронта при поддержке авиации и кораблей Днепровской военной флотилии заняли Бобруйск. В ходе Бобруйской операции войска генерала армии Рокоссовского добились блестящего успеха: прорвав оборону врага на 200-км фронте, они окружили и уничтожили его бобруйскую группировку и продвинулись в глубину до 110 км. Средний темп продвижения составлял 22 км в сутки! И это несмотря на ожесточенное, отчаянное сопротивление врага! В ходе операции войска фронта разгромили главные силы 9-й армии противника и создали условия для стремительного наступления на Минск и Барановичи. Рокоссовскому все-таки удалось нанести сокрушительный удар 9-й армии, которой теперь командовал генерал пехоты Йордан. Мастерство Рокоссовского получило высокую оценку: 29 июня Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза.

Оппоненту Рокоссовского – командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Э. фон Бушу – предстояло испытать унижение. Войска группы оказались на грани катастрофы. Ее оборона была прорвана на всех направлениях 520-км фронта. Известие об этом вызвало приступ ярости у Адольфа Гитлера. Фон Буш немедленно был отправлен в отставку. Перед фюрером возникла непростая задача: кому же доверить спасение войск, действовавших на центральном участке советско-германского фронта? Он приказал своему адъютанту соединить его по телефону с командующим группой армий «Северная Украина» генерал-фельдмаршалом Моделем.

– Модель, вам поручается историческая задача возглавить войска группы армий «Центр» и остановить наступление русских, – сказал Гитлер.

– Кому передать командование группой армий «Северная Украина»?

– Вы одновременно сохраняете за собой и этот пост. Я предоставляю Вам самые широкие полномочия. Вы можете маневрировать силами и средствами, не согласовывая это со мною. Я верю в Вас.

– Мой фюрер, спасибо за доверие. Я постараюсь его оправдать.

Гитлер, несомненно, верил, что «мастер отступлений» и «лев обороны», как прозвали Моделя за умение хитро выходить из окружения, с достоинством отступать, сохраняя при этом армию, справится с возложенной на него задачей.

В половине девятого вечера 28 июня Модель прибыл на почтовом самолете в Лиду, куда перебазировалось управление группы армий «Центр». Войдя в помещение штаба, он сказал:

– Я – ваш новый командующий.

– Что вы с собой привезли? – спросил начальник штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенант Кребс.

В действительности Вальтер Модель, командовавший теперь двумя группами армий, приказал перебросить на центральный участок Восточного фронта несколько соединений из группы армий «Северная Украина».

Перед новым командующим группы армий «Центр» предстала удручающая картина. Остатки войск 3-й танковой армии генерал-полковника Рейнхардта были переброшены через Лепель к озерам Ольшица и Ушача. Над соединениями 4-й армии генерала пехоты фон Типпельскирха возникла угроза окружения. Войска 9-й армии понесли тяжелые потери, а 2-я армия планомерно отводила свой левый фланг в район Припяти.

В сложившейся ситуации Модель не растерялся. Он сумел быстро вникнуть в обстановку и принять решение, которое казалось ему наиболее целесообразным в данный момент. 3-я танковая армия получила задачу остановиться и восстановить фронт. Командующему 4-й армией было приказано отвести за Березину фланговые дивизии, восстановить связь с 9-й армией и оставить Борисов. На рубеже от Минска до Борисова, не образовывая сплошного фронта, заняла оборону прибывшая из «Северной Украины» группа под командованием генерал-лейтенанта фон Заукена. В ее состав вошли 5-я танковая дивизия, 505-й батальон «Тигров», подразделения учебного саперного батальона и полицейские роты. Командующему 9-й армией было предписано направить 12-ю танковую дивизию в юго-восточном направлении, чтобы удержать Минск как «крепость». От войск 2-й армии генерал-полковника Вайса требовалось удерживать рубеж Слуцк, Барановичи и закрыть брешь на стыке с 9-й армией. На усиление 2-й армии намечалось передать 4-ю танковую и 28-ю егерскую дивизии, которые по решению Главного командования Сухопутных войск направлялись в распоряжение Моделя. Из полосы группы армий «Север» в Минск должна была прибыть 170-я пехотная дивизия. Кроме того, туда же направлялись семь боевых маршевых батальонов и три истребительно-противотанковых дивизиона Резерва Главнокомандования.

Учитывая катастрофическое положение группы армий «Центр», Модель сдал командование группой армий «Северная Украина», предложив в качестве своего преемника генерал-полковника Харпе.

Усиление войск, действовавших восточнее Минска, явилось серьезным просчетом Моделя. Он даже не подозревал, что командование Красной Армии одновременно с такой крупной операцией в Белоруссии готовит и другую, на Украине, – Львовско-Сандомирскую операцию силами войск 1-го Украинского фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева.

Успешное завершение Бобруйской операции создало благоприятные условия для проведения Минской наступательной операции. Ее замысел заключался в том, чтобы в ходе развернувшегося преследования врага стремительными ударами войск левого крыла 3-го Белорусского фронта и части сил правого крыла 1-го Белорусского фронта по сходящимся направлениям на Минск во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом завершить окружение минской группировки противника. Одновременно войска 1-го Прибалтийского, правого крыла 3-го Белорусского и часть сил 1-го Белорусского фронтов должны были продолжить стремительное наступление на запад, уничтожить подходившие резервы противника и создать условия для развития наступления на шяуляйском, каунасском и варшавском направлениях. Ставка ВГК планировала овладеть Минском 7–8 июля.

29 июня войска 3-го Белорусского фронта приступили к выполнению поставленных задач. На следующий день его главные силы успешно форсировали Березину и, не ввязываясь в затяжные бои, обходя узлы сопротивления на промежуточных рубежах, продвигались вперед. Соединения 5-й гвардейской танковой армии в результате стремительного продвижения вышли на северную окраину Минска. На помощь танкистам подошли стрелковые части 11-й гвардейской и 31-й армий 3-го Белорусского фронта, которые начали отбивать у противника квартал за кварталом. Войска 1-го Белорусского фронта тем временем неотступно преследовали противника на минском и барановичском направлениях. В это время генерал-фельдмаршал Модель решил отказаться от сражения за Минск. 2 июля он приказал немедленно оставить город. В ночь на 3 июля 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск М. Ф. Панова обошел Минск с юга и вышел на юго-восточную окраину города, где соединился с частями 3-го Белорусского фронта. Тем самым было завершено окружение основных сил 4-й армии и отдельных соединений 9-й армии общей численностью в 105 тыс. человек.

В направлении Минска одновременно наступали и войска 2-го Белорусского фронта. Они сковывали, дробили и уничтожали соединения противника, не давали им возможности оторваться и быстро отойти на запад. Авиация, прочно удерживая господство в воздухе, наносила мощные удары по противнику, дезорганизовывала планомерное отступление его войск, препятствовала подходу резервов. К исходу дня 3 июля Минск был полностью освобожден. Вечером Москва салютовала воинам-победителям 24 залпами из 324 орудий. 52 соединения и части Красной Армии получили наименование «Минских». Ликвидация окруженной группировки противника была осуществлена в период с 5 по 12 июля войсками 33-й, частью сил 50-й и 49-й армий 2-го Белорусского фронта. 17 июля все 57 600 пленных, захваченных в операции «Багратион», под конвоем советских солдат шли по улицам Москвы. Во главе колонны шествовали 19 генералов, мечтавших пройти по Москве победным маршем, но вынужденных теперь идти по ней с поникшими головами побежденных.

Генерал К. Типпельскирх впоследствии отмечал:

«…Результат длившегося теперь уже 10 дней сражения был потрясающим. Около 25 дивизий были уничтожены или окружены. Лишь немногие соединения, оборонявшиеся на южном фланге 2-й армии, оставались еще полноценными, избежавшие же уничтожения остатки практически полностью утратили свою боеспособность » .

Немецкое командование, стремясь стабилизировать свой фронт на востоке, произвело крупные перегруппировки войск и перебросило в Белоруссию 46 дивизий и 4 бригады из Германии, Польши, Венгрии, Норвегии, Италии и Нидерландов, а также с других участков фронта .

Тем временем войска 1-го Белорусского фронта продолжили наступление. Соединения 47-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Гусева, действовавшие на его правом крыле, 6 июля заняли Ковель. При отходе противника из района города 11-й танковый корпус получил задачу преследовать отходящего противника. Однако ни командующий 47-й армией, в распоряжение которого поступил корпус, ни его командир генерал-майор танковых войск Ф. Н. Рудкин, не зная действительной обстановки, не организовали разведку противника и местности. Противник сумел отвести свои войска на заранее подготовленный рубеж и организовать там сильную противотанковую оборону. Части 11-го танкового корпуса вступили в бой без поддержки пехоты и артиллерии, не развернув даже своих самоходных полков.

К каким результатам привело такое наступление, можно судить из приказа № 220146 Ставки ВГК от 16 июля, подписанного И. В. Сталиным и генералом А. И. Антоновым. В приказе содержалась весьма неприятная оценка действий маршала К. К. Рокоссовского и его подчиненных:

«Командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Рокоссовский, лично руководивший действиями войск на ковельском направлении, организацию боя 11-го танкового корпуса не проверил. В результате этой исключительно плохой организации ввода в бой танкового корпуса две танковые бригады, брошенные в атаку, потеряли безвозвратно 75 танков.

Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает Маршала Советского Союза Рокоссовского о необходимости впредь внимательной и тщательной подготовки ввода в бой танковых соединений и приказывает:

1. Командующему 47-й армией генерал-лейтенанту Гусеву Н. И. за халатность, проявленную им при организации ввода в бой 11-го танкового корпуса, объявить выговор.

2. Генерал-майора танковых войск Рудкина Ф. И. снять с должности командира 11-го танкового корпуса и направить в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Арами .

3. Назначить командиром 11-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Ющука » .

На барановичском направлении обстановка складывалась более благоприятно для войск 1-го Белорусского фронта. 8 июля соединения 65-й и 28-й армий освободили Барановичи. Модель, пытаясь найти рубеж, за который можно будет зацепиться, отводил войска за р. Щара. Маршал Рокоссовский принял решение форсировать реку с ходу. Он вызвал к телефону начальника тыла фронта генерала Н. А. Антипенко:

– Перед нами Щара. Соблазнительно форсировать ее с ходу, но в войсках мало боеприпасов, а это делает предприятие сомнительным. Сможете ли вы подать за короткий срок 400–500 тонн боеприпасов? Немедленного ответа я не жду, подумайте часа два, если нет – я доложу Верховному Главнокомандующему и откажусь от форсирования…

Задача была сложной, но генерал Н. А. Антипенко еще до истечения двухчасового срока мобилизовал необходимый автотранспорт.

«Я не претендую на роль беспристрастного биографа и открыто признаюсь в том, что сам привязан к этому человеку, – писал Николай Александрович, – с которым меня связывает почти трехлетняя совместная работа на фронте и который своим личным обаянием, всегда ровным и вежливым обращением, постоянной готовностью помочь в трудную минуту способен был вызвать у каждого подчиненного желание лучше выполнить его приказ и ни в чем не подвести своего командующего. К. К. Рокоссовский, как и большинство крупных военачальников, свою работу строил на принципе доверия к своим помощникам. Доверие это не было слепым: оно становилось полным лишь тогда, когда Константин Константинович лично и не раз убеждался в том, что ему говорят правду, что сделано все возможное, чтобы решить поставленную задачу; убедившись в этом, он видел в вас доброго боевого товарища, своего друга. Именно поэтому руководство фронта было так сплочено и спаяно: каждый из нас искренне дорожил авторитетом своего командующего. Рокоссовского на фронте не боялись, его любили. И именно поэтому его указание воспринималось как приказание, которого нельзя не выполнить. Организуя выполнение приказов Рокоссовского, я меньше всего прибегал в сношениях с подчиненными к формуле «командующий приказал». В этом не было нужды. Достаточно было сказать, что командующий надеется на инициативу и высокую организованность тыловиков. Таков был стиль работы и самого командующего, и его ближайших помощников » .

Водители из 57-го автомобильного полка 18-й бригады почти утроили плановый пробег машин. В течение двух суток они прошли 920 км, доставив досрочно требуемое количество боеприпасов. Это позволило войскам 65-й армии и ее соседей форсировать с ходу р. Щара. Одновременно продвинулись войска 61-й армии, наступавшей в Полесье в очень тяжелых условиях. 14 июля они выбили врага из Пинска. К 16 июля армии 1-го Белорусского вышли на линию Свислочь, Пружаны, преодолев за 12 дней 150–170 км.

В это время войска 1-го Украинского фронта проводили Львовско-Сандомирскую операцию, о которой уже упоминалось. Согласно директиве № 220122 Ставки ВГК от 24 июня войскам фронта предстояло разгромить львовскую и рава-русскую группировки группы армий «Северная Украина» и выйти на рубеж Грубешув, Томашув, Яворув, Миколаюв, Галич . Для достижения этой цели предписывалось нанести два удара. Первый удар – силами 3-й гвардейской и 13-й армий из района юго-западнее Луцка в общем направлении на Сокаль, Рава-Русская с задачей разгромить рава-русскую группировку и овладеть Томашувом, Рава-Русской. С выходом на западный берег р. Западный Буг следовало частью сил наступать на Грубешув, Замостье, содействуя продвижению левого крыла 1-го Белорусского фронта. Второй удар проводили 60, 38 и 5-я армии из района Тарнополя в общем направлении на Львов с задачей разгромить львовскую группировку и овладеть Львовом. С целью обеспечения удара на Львов со стороны Стрыя и Станислава намечалось выдвинуть войска 1-й гвардейской армии на р. Днестр.

Для развития наступления на рава-русском направлении были предназначены 1-я гвардейская танковая армия и конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова (1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса), а на львовском – 3-я гвардейская и 4-я танковые армии и конно-механизированная группа генерала С. В. Соколова (6-й гвардейский кавалерийский и 31-й танковый корпуса). На поддержку действий танковых и механизированных соединений с момента их ввода в сражение было решено переключить 16 дивизий штурмовиков и истребителей, что составило 60 % общего состава 2-й воздушной арами .

Успех прорыва обеспечивался сосредоточением до 90 % танков и САУ, свыше 77 % артиллерии и 100 % авиации на участках, составлявших всего 6 % полосы, занимаемой фронтом.

Чтобы скрыть замысел операции и перегруппировку соединений фронта, штаб по указанию маршала Конева разработал план оперативной маскировки. Им предусматривалось имитировать сосредоточение двух танковых армий и танкового корпуса на левом крыле фронта.

К началу операции 1-й Украинский фронт насчитывал 1,1 млн человек, 16 100 орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 3250 самолетов. Ему противостояла группа армий «Северная Украина», насчитывавшая 900 тыс. человек, 6300 орудий и минометов, свыше 900 танков и штурмовых орудий, 700 самолетов . Войска 1-го Украинского фронта на направлениях главных ударов превосходили противника в живой силе почти в 5 раз, в артиллерии – в 6–7, в танках и САУ – в 3–4, в самолетах – в 4,6 раза.

Модель, ожидая главный удар войск 1-го Украинского фронта на львовско-сандомирском направлении, еще в мае построил две линии обороны (третью – не успел) и создал довольно сильную группировку. Группа армий «Северная Украина» первоначально располагала 40 дивизиями и 2 пехотными бригадами, которые входили в состав немецких 1-й и 4-й танковых армий и венгерской 1-й армии. Однако разгром группы армий «Центр» в Белоруссии вынудил Моделя перебросить из группы армий «Северная Украина» туда 6 дивизий, в том числе 3 танковые. Таким образом, 34 дивизиям предстояло удерживать остававшуюся еще в руках противника часть территории Украины, а также прикрыть направления, которые вели в южные районы Польши (в том числе в Силезский промышленный район) и Чехословакию, имевшие большое экономическое и стратегическое значение. Учитывая горький опыт предыдущих операций, Модель планировал на некоторых участках преднамеренный отвод частей с первой полосы обороны на вторую. Но воплощать в жизнь все эти планы предстояло уже генерал-полковнику Харпе.

Вечером 12 июля на рава-русском направлении была проведена разведка боем. Она установила, что противник начал отвод своих войск, оставив на переднем крае боевое охранение. В связи с этим маршал Конев принял решение немедленно перейти в наступление передовыми батальонами дивизий, находившихся на направлении главного удара 3-й гвардейской и 13-й армий. Вскоре они преодолели главную полосу обороны, продвинувшись на 8 – 12 км. На львовском направлении прорыв проходил в более напряженной обстановке. 14 июля после полуторачасовой артиллерийской подготовки и массированных ударов авиации перешли в наступление главные силы 60-й и 38-й армий. Но к исходу дня они продвинулись лишь на 3–8 км, непрерывно отражая удары введенных генералом Харпе в сражение оперативных резервов в составе двух танковых дивизий. Одновременно ему удалось организовать сильное огневое сопротивление на заранее подготовленной и оборудованной второй полосе обороны.

Утром 15 июля усиленные батальоны стрелковых дивизий первого эшелона вновь провели разведку боем с задачей вскрыть систему обороны, состав и группировку вражеских войск. Артиллерия провела пристрелку целей. Соединения 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского утром следующего дня нанесли удар по противнику. В результате его танковые дивизии понесли значительные потери, управление войсками было дезорганизовано. Контрудар противника, таким образом, был отбит. За три дня упорных боев соединения 60-й армии при поддержке передовых бригад 3-й гвардейской танковой армии прорвали оборону противника на глубину до 18 км, образовав так называемый колтовский коридор шириной 4–6 км и длиной 16–18 км. В него маршал Конев направил 3-ю гвардейскую танковую армию, не ожидая выхода стрелковых войск к намеченному рубежу. Ввод соединений армии осуществлялся в крайне тяжелых условиях. Узкий коридор простреливался артиллерийским и даже пулеметным огнем противника. Армия в составе трех корпусов, имея около 500 танков и САУ, вынуждена была двигаться по одному маршруту, сплошной колонной по размытой дождями лесной дороге. Противник стремился сильными контратаками ликвидировать коридор и не допустить выхода танковой армии в оперативную глубину. Для обеспечения выдвижения танковой армии было выделено шесть авиационных корпусов. С целью расширения горловины прорыва и обеспечения танковых частей с флангов использовались войска 60-й армии и крупные силы артиллерии, а также выдвинутые в район коридора 4-й гвардейский и 31-й отдельные танковые корпуса.

Войска 3-й гвардейской танковой армии, преодолевая сопротивление противника, к исходу дня 17 июля вышли к р. Пелтев, на глубине 60 км от бывшего переднего края вражеской обороны, и на следующий день форсировали ее. Одновременно части 9-го механизированного корпуса соединились в районе Деревлян с войсками северной ударной группировки и завершили окружение бродской группировки противника.

Генерал Харпе, пытаясь избежать окружения, требовал от своих войск с утра 17 июля контратаками ликвидировать образовавшийся прорыв и перехватить коммуникации 3-й гвардейской танковой армии. В этой сложной обстановке маршал Конев принял необычное и весьма рискованное решение – ввести в сражение через узкую горловину прорыва еще одну, 4-ю танковую армию. Ее командующему генералу Д. Д. Лелюшенко было приказано, не ввязываясь во фронтальные бои за Львов, обойти его с юга и отрезать пути выхода противника на юго-запад и запад. Ввод армии обеспечивался действиями двух штурмовых, двух бомбардировочных и двух истребительных авиационных корпусов. Расширение прорыва возлагалось на 106-й стрелковый и 4-й гвардейский танковый корпуса. Здесь же развертывался 31-й танковый корпус.

В течение 17 и 18 июля соединения 4-й танковой армии, испытывая недостаток в горючем, по одному маршруту преодолели колтовский коридор. Последовательный ввод в сражение двух танковых армий с целью быстрейшего выхода к Львову позволил развить тактический успех в оперативный. К исходу дня 18 июля соединения 3-й гвардейской танковой армии совместно с конно-механизированной группой генерала В. К. Баранова завершили окружение до 8 дивизий бродской группировки противника, а главные силы 4-й танковой армии вышли в район Ольшанцы и устремились к Львову.

В это время, 18 июля, армии 1-го Белорусского фронта приступили к осуществлению Люблин-Брестской наступательной операции. Им противостояли основные силы 2-й, 9-й (с 24 июля) армий группы армий «Центр» и 4-я танковая армия группы армий «Северная Украина». Замысел маршала Рокоссовского состоял в том, чтобы ударами в обход Брестского укрепрайона с севера и юга разгромить противника и, развивая наступление на варшавском направлении, выйти к Висле. Основные усилия были сосредоточены на левом крыле, где действовали 70, 47, 8-я гвардейская, 69-я, 2-я танковая, польская 1-я армии, два кавалерийских и один танковый корпус. Их поддерживала авиация 6-й воздушной армии. В этой группировке насчитывалось 416 тыс. человек, более 7,6 тыс. орудий и минометов, 1750 танков и САУ, около 1,5 тыс. самолетов. Перед ними на участке от Ратно до Вербы оборонялись 9 пехотных дивизий и 3 бригады штурмовых орудий, немецкая 4-я танковая армия (1550 орудий и минометов, 211 танков и штурмовых орудий» .

В соответствии с планом операции, который был утвержден Ставкой ВГК 7 июля, войскам левого крыла 1-го Белорусского фронта предстояло разгромить противостоящего противника и, форсировав на 3 – 4-й день операции р. Западный Буг, развивать наступление в северо-западном и западном направлениях, чтобы к концу июля главными силами выйти на рубеж Лукув, Люблин. Главный удар маршал Рокоссовский наносил силами 47-й, 8-й гвардейской и 69-й армий. Они должны были прорвать оборону противника западнее Ковеля, обеспечить ввод в сражение подвижных войск и во взаимодействии с ними развивать наступление на Седльце и Люблин. После форсирования Западного Буга намечалось силами 8-й гвардейской и 2-й танковой армий развивать наступление на Лукув, Седльце, а 69-й и польской 1-й армиями – на Люблин, Михув. От командующего 47-й армией требовалось наступать на Бяла-Подляску и не допустить отхода к Варшаве войск противника, действовавших к востоку от рубежа Седльце, Лукув, а от 70-й армии – нанести удар на Брест с юга.

Учитывая необходимость прорыва сильно укрепленной обороны противника, Рокоссовский предусмотрел глубокое оперативное построение войск левого крыла фронта. Первый эшелон составляли 70, 47, 8-я гвардейская, 69-я армии; второй эшелон – польская 1-я армия; для развития успеха предназначались 2-я танковая армия, два кавалерийских и один танковый корпус. На участках прорыва создавались высокие плотности сил и средств: 1 стрелковая дивизия, до 247 орудий и минометов и около 15 танков непосредственной поддержки пехоты на 1 км фронта. На период прорыва обороны противника в оперативное подчинение командующих 47-й и 69-й армиями было передано по одной дивизии, а 8-й гвардейской армией – один корпус штурмовой авиации.

Штаб артиллерии фронта, планируя артиллерийское наступление на левом крыле, стремился предельно упростить график артиллерийской подготовки, однако не в ущерб ее мощности и надежности. Благодаря высокой обеспеченности фронта боеприпасами было спланировано всего два, но зато очень мощных 20-минутных огневых налета – в начале и в конце артиллерийской подготовки. А учитывая прочность вражеской обороны на этом направлении, в график артиллерийской подготовки между двумя огневыми налетами включили 60-минутный период разрушения. Поддержку атаки решили вновь осуществить уже оправдавшим себя двойным огневым валом.

На правое крыло фронта (48, 65, 28, 61-я армии, конно-механизированные группы генералов П. А. Белова и И. А. Плиева) маршал Рокоссовский возложил задачу нанести удар на варшавском направлении, обходя брестскую группировку с севера. Соединения 28-й армии должны были нанести удар на Брест с севера, а 61-й армии – с востока и во взаимодействии с 70-й армией разгромить брестскую группировку врага. Поддержку войск правого крыла обеспечивала 16-я воздушная армия генерал-полковника авиации С. И. Руденко.

Однако тщательно разработанным планам не суждено было претвориться в жизнь. Хорошо изучив повадки противника, Рокоссовский опасался, как бы тот не вывел из-под огня свои основные силы, занимавшие главную полосу обороны. Удайся врагу такой маневр, а Модель был мастером в этом деле, и огромной силы удар артиллерии придется по пустому месту, а сотни тысяч дорогостоящих снарядов и мин будут выброшены на ветер. Такого нельзя было допустить, и Рокоссовский решил, прежде чем проводить спланированную артиллерийскую подготовку и бросать в бой главные силы, проверить на прочность вражескую оборону действиями усиленных передовых батальонов.

18 июля в 5 часов началась 30-минутная артиллерийская подготовка, по окончании которой передовые батальоны решительно атаковали вражеские позиции. Действия каждого батальона поддерживались артиллерией. Сопротивление противника оказалось незначительным, и передовые батальоны, быстро выбив его из первой траншеи, начали продвигаться вперед. Их успех исключил необходимость проведения запланированного артиллерийского наступления.

Соединения 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова, прорвав главную полосу обороны, вышли к р. Выжувка. Ее берега были сильно заболоченными и представляли серьезное препятствие для танков. В связи с этим было решено 11-й танковый корпус использовать после того, как стрелковые дивизии прорвут вторую полосу обороны противника, а 2-ю танковую армию ввести в сражение после захвата плацдарма на Западном Буге. 19 июля в сражение был введен 11-й танковый корпус генерала И. И. Ющука. Преследуя противника, он с ходу форсировал Западный Буг и закрепился на его левом берегу. Вслед за ним на плацдарм начали переправляться передовые части 8-й гвардейской армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. К исходу дня оборона врага была прорвана на фронте 30 км и на глубину до 13 км, а к исходу 21 июля прорыв расширен до 130 км по фронту и в глубину более 70 км. Войска на широком фронте вышли к р. Западный Буг, с ходу на трех участках форсировали ее и вступили на территорию Польши. К этому времени армии правого крыла фронта с боями заняли рубеж восточнее Нарева, Боцьки, Семятичи, южнее Черемхи, западнее Кобрина.

Успешно развивались события и на 1-м Украинском фронте. Его войска 22 июля завершили разгром бродской группировки противника, захватив в плен 17 тыс. солдат и офицеров во главе с командиром 13-го армейского корпуса генералом пехоты А. Гауффе. В тот же день 1-я гвардейская танковая армия во взаимодействии с конно-механизированной группой генерала Баранова форсировала с ходу р. Сан в районе Ярослава и захватила плацдарм на ее западном берегу.

В это время в стане противника происходили следующие события. 20 июля во время совещания в Ставке Гитлера была предпринята попытка покушения на фюрера. Однако Гитлер уцелел и жестоко расправился не только с заговорщиками, но и со всеми заподозренными в нелояльности режиму. Начальником Генерального штаба Главного командования Сухопутных войск был назначен генерал Г. Гудериан. Приняв дела, он вынужден был с горечью констатировать:

«Положение группы армий «Центр» после 22 июля 1944 г. было просто катастрофическим; худшего ничего и не придумаешь… До 21 июля русские, казалось, неудержимым потоком хлынули к р. Висла от Сандомира до Варшавы… Единственные имевшиеся в нашем распоряжении силы находились в Румынии, в тылу группы армий «Южная Украина». Уже одного взгляда на карту железных дорог было достаточно, чтобы понять, что переброска этих резервов займет много времени. Небольшие силы, которые можно было взять из армии резерва, уже направлялись в группу армий «Центр», которая понесла больше всего потерь » .

Генерал Гудериан принял энергичные меры для восстановления фронта обороны по западному берегу Вислы. Сюда спешно выдвигались резервы из глубины и с других участков фронта. В действиях войск противника стало проявляться еще больше упорства. Маршал Жуков отмечал:

«Командование группы армий «Центр» в этой крайне сложной обстановке нашло правильный способ действия. В связи с тем, что сплошного фронта обороны у немцев не было и создать его при отсутствии необходимых сил было невозможно, немецкое командование решило задержать наступление наших войск главным образом короткими контрударами. Под прикрытием этих ударов на тыловых рубежах развертывались в обороне перебрасываемые войска из Германии и с других участков советско-германского фронта » .

Маршал Жуков подошел объективно к оценке действий генерал-фельдмаршала Моделя и генерала Гудериана, не принижая их роли, но и не преувеличивая ее. Им обоим, несмотря на все старания, не удалось остановить продвижение советских войск.

27 июля танковые и механизированные войска 1-го Украинского фронта во взаимодействии с войсками 60-й, 38-й армий и авиацией после ожесточенных боев 27 июля освободили Львов. В этот же день соединения 1-й, 3-й гвардейских танковых и 13-й армий заняли Перемышль (Пшемысль), а 1-я гвардейская армия – Станислав. Остатки вражеских войск, выбитые из Львова, стали отходить на юго-запад на Самбор, но здесь они попали под удар 9-го механизированного корпуса. 18-я армия к этому времени вышла в район южнее Калуша.

К концу июля группа армий «Северная Украина» была рассечена на две части: остатки 4-й танковой армии откатывались к Висле, а войска немецкой 1-й танковой армии и венгерской 1-й армии – на юго-запад, к Карпатам. Разрыв между ними достигал до 100 км. В него по решению маршала Конева устремились конно-механизированная группа генерала С. В. Соколова и соединения 13-й армии. Немецкое командование для создания фронта обороны на Висле стало перебрасывать туда соединения и части с других участков советско-германского фронта, а также из Германии и Польши. Однако генералу Харпе не удалось сдержать натиск войск 1-го Украинского фронта. К 29 августа они завершили освобождение западных областей Украины и юго-восточных районов Польши. В ходе Львовско-Сандомирской операции армии 1-гоУкраинского фронта нанесли значительное поражение главным силам группы армий «Северная Украина»: восемь ее дивизий были уничтожены, а тридцать две потеряли от 50 до 70 % личного состава. Потери советских войск составили: безвозвратные – 65 тыс. и санитарные 224,3 тыс. человек .

А что же происходило на 1-м Белорусском фронте?

«1. Не позже 26–27 июля с. г. овладеть городом Люблин, для чего в первую очередь использовать 2-ю танковую армию Богданова и 7 гв. кк Константинова. Этого настоятельно требуют политическая обстановка и интересы независимой демократической Польши » .

О каких интересах в данном случае шла речь?

Как известно, в Лондоне существовало польское эмигрантское правительство во главе с С. Миколайчиком, которое ориентировалось на западных союзников. Этому правительству подчинялась Армия Крайова (АК) генерала Т. Бур-Комаровского. В апреле 1943 г., после того как правительство Миколайчика поддержало участие Красного Креста в расследовании расстрела польских офицеров в Катыни, правительство СССР разорвало дипломатические отношения с ним. В противовес правительству Миколайчика в городе Хелм силы, ориентировавшиеся на СССР, создали 21 июля 1944 г. Польский комитет национального освобождения (ПКНО), которым руководил Э. Осубка-Моравский. В тот же день из частей Армии Людовой (АЛ), находившейся на освобожденной территории Польши, и Польской армии в СССР было создано Войско Польское под командованием генерала М. Роля-Жимерского. С целью оказать помощь ПКНО и Войску Польскому и требовалось быстро овладеть Люблином. Кроме того, еще 14 июля представители Ставки ВГК маршалы Жуков и Василевский, командующие войсками 1-го Украинского, 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов, получили директиву № 220145 Ставки ВГК о разоружении польских отрядов, возглавляемых эмигрантским правительством Польши .

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков торопил с движением левого крыла 1-го Белорусского фронта на Ковель. По мнению командарма-65 генерала Батова, фронтовое командование, бросив силы на Ковель, глубоко не вникало в сложившиеся трудности в полосе 65-й и 48-й армий. А в это время Модель силами 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и 4-й танковой дивизии готовился нанести встречные удары по 65-й армии, чтобы соединиться в районе Клещелей. Генерал Батов по телеграфу сообщил Рокоссовскому:

– Перехвачен радиопереговор. Противник готовит встречные контрудары из района Бельска и Высоколитовска на Клещели. Войска готовлю для отражения танков противника. Сил недостаточно. Боевые порядки разрежены. Резервов не имею.

Командующий фронтом приказал:

– Примите меры к удержанию занимаемых рубежей. Помощь будет оказана.

К полудню 23 июля северной и южной группировкам, наносившим контрудары, удалось соединиться. Батов доложил Рокоссовскому:

– Противник наносит встречный контрудар с двух направлений на Клещели. Штаб армии отведен в Гайновку. Сам с оперативной группой нахожусь и управляю боем на…

Генералу Батову не удалось закончить доклад: на наблюдательном пункте появились вражеские танки. Командарму и оперативной группе штаба армии удалось на автомобилях оторваться от противника и благополучно добраться до Гайновки, куда переехал штаб армии.

Рокоссовский, обеспокоенный внезапным прекращением переговоров, немедленно выслал в разведку эскадрилью истребителей. Однако они ничего не обнаружили. Вечером на командный пункт 65-й армии в Гайновку прибыли маршалы Жуков и Рокоссовский.

– Докладывай свое решение, – приказал Батову маршал Жуков.

– Силами двух подошедших батальонов армейского запасного полка и отдельных частей 18-го стрелкового корпуса при огневой поддержке дивизионов гвардейских минометов решил нанести удар на Клещели со стороны Гайновки. Одновременно 105-й стрелковый корпус наступает с юга.

– Решение правильное, да сил маловато, – признал Жуков. – А надо не только восстановить живую связь с корпусами, но обязательно вновь захватить плацдарм за Бугом. Поможем.

На помощь генералу Батову из 28-й армии спешно перебрасывались 53-й стрелковый корпус и 17-я танковая бригада Донского танкового корпуса, находившаяся на переформировании. Подход этих сил ожидался ночью. 24 июля части 53-го и 105-го стрелковых корпусов во взаимодействии с 17-й танковой бригадой разгромили противника под Клещелями и за два дня боев восстановили прежнее положение. К исходу дня 26 июля соединения 65-й и 28-й армий вышли к Западному Бугу, охватив брестскую группировку врага с севера и северо-запада. В это время 70-я армия генерал-полковника В. С. Попова форсировала Западный Буг южнее Бреста и обошла город с юго-запада. С востока к нему подходили соединения 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова. В течение 28 июля войска 28-й, 70-й армий и 9-й гвардейский стрелковый корпус 61-й армии заняли Брест и на следующий день в лесах западнее города завершили разгром до четырех дивизий противника. После этого 61-я и 70-я армии директивой № 220148 были выведены в резерв Ставки ВГК.

На левом крыле 1-го Белорусского фронта события развивались следующим образом. Утром 21 июля на командный пункт 8-й гвардейской армии прибыл маршал Рокоссовский. Оценив обстановку, он принял решение немедленно ввести в прорыв 2-ю танковую армию. Она получила задачу двигаться в направлении Люблин, Демблин, Прага (пригород Варшавы), с тем чтобы обойти группировку противника и отрезать ей путь на запад. Соединения танковой армии по трем наведенным мостам, а также вброд начали переправу на левый берег Западного Буга. Части 3-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Н. Д. Веденеева, пройдя за 13 часов 75 км, обошли Люблин с севера и завязали бои за его северо-западную и западную окраины. При этом 50-я танковая бригада полковника Р. А. Либермана, действовавшая в передовом отряде корпуса, с ходу ворвалась в центр города. Однако закрепиться не смогла и под нажимом превосходящих сил врага отошла на западную окраину Люблина.

Утром 23 июля, после 30-минутной артиллерийской подготовки, главные силы 2-й танковой армии начали штурм Люблина. При этом был применен маневр 3-го танкового корпуса на северо-запад. С юга город обошел 7-й гвардейский кавалерийский корпус. Удар с востока наносил 8-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск А. Ф. Попова. На север в качестве заслона был выдвинут 16-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. В. Дубового. Несмотря на упорное сопротивление противника, к исходу дня значительная часть Люблина была освобождена, при этом взято в плен до 3 тыс. солдат и офицеров противника. В ходе штурма автоматной очередью был тяжело ранен командарм генерал С. И. Богданов. В командование 2-й танковой армией вступил начальник штаба армии генерал А. И. Радзиевский.

После освобождения Люблина маршал Рокоссовский приказал 2-й танковой армии овладеть районом Демблин, Пулавы и захватить переправы через р. Висла, а в последующем развивать успех в направлении Варшавы. Во второй половине дня 24 июля в сражение был введен второй эшелон армии – 16-й танковый корпус, который 25 июля при поддержке авиации 6-й воздушной армии и 3-го гвардейского авиационного корпуса дальнего действия штурмом овладел Демблином и вышел к Висле. Левее, овладев Пулавами, к реке вышел 3-й танковый корпус. Однако противник по приказу Моделя взорвал переправы через Вислу и в целях прикрытия подступов к Варшаве начал спешно перебрасывать свои резервы с западного берега реки в район Праги (предместье Варшавы). Учитывая создавшуюся обстановку, командующий фронтом повернул 2-ю танковую армию с запада на север. Ей предстояло, наступая вдоль шоссе в общем направлении Гарволин, Прага, овладеть предместьем польской столицы и захватить в этом районе переправу через Вислу.

Войска 2-й танковой армии, выполняя поставленную задачу, дважды самостоятельно прорывали вражескую оборону, поспешно занятую противником. Рубеж Сточек, Гарволин, на котором осели только передовые подразделения подходивших резервов противника, был прорван 27 июля с ходу на широком фронте (29 км) силами передовых отрядов и головных бригад танковых корпусов без артиллерийской подготовки и развертывания главных сил. Рубеж же Сенница, Карчев (на ближних подступах к Варшаве), занятый главными силами резервов врага, прорвать с ходу не удалось. Поэтому пришлось в течение 10 часов провести подготовку атаки. Прорыв этого рубежа осуществлялся танковыми корпусами на трех самостоятельных участках, что привело к дроблению противостоящих сил противника и уничтожению их по частям.

Конно-механизированная группа генерала В. В. Крюкова (2-й гвардейский кавалерийский, 11-й танковый корпуса), развивая наступление на северо-запад, 23 июля овладела городами Парчев и Радзынь. В ночь на 25 июля она завязала бой за Седлец (Седльце). После упорных боев город 31 июля был занят совместными усилиями конно-механизированной группы и 165-й стрелковой дивизии 47-й армии. Основные силы этой армии 27 июля вышли на рубеж Мендзыжец, Лукув, 8-я гвардейская армия – западнее Лукува, Демблина, а передовые части 69-й армии подходили к Висле. 28 июля на стыке 8-й гвардейской и 69-й армий была введена в сражение польская 1-я армия, которая также подходила к Висле в районе Демблина и приняла от 2-й танковой армии ее участок. Соединения 2-й танковой армии, повернув на северо-запад, продолжали наступление вдоль правого берега Вислы к Варшаве.

К исходу 28 июля основные силы 1-го Белорусского фронта, встретив упорное сопротивление усиленной резервами немецкой 2-й армии на рубеже южнее Лосице, Седльце, Гарволин, вынуждены были развернуться фронтом на север. В тот же день Ставка ВГК директивой № 220162 поставила маршалу Рокоссовскому следующую задачу:

«1. После овладения районом Брест, Седлец правым крылом фронта развивать наступление в общем направлении на Варшаву с задачей не позже 5–8 августа овладеть Прагой и захватить плацдарм на западном берегу р. Нарев в районе Пултуск, Сероцк. Левым крылом фронта захватить плацдарм на западном берегу р. Висла в районе Демблин, Зволень, Солец. Захваченные плацдармы использовать для удара в северо-западном направлении с тем, чтобы свернуть оборону противника по р. Нарев и р. Висла и тем самым обеспечить форсирование р. Нарев левому крылу 2-го Белорусского фронта и р. Висла центральным армиям своего фронта. В дальнейшем иметь в виду наступать в общем направлении на Торн и Лодзь… »

Ставка ВГК, стремясь активизировать наступательный порыв войск 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, 29 июля направила им директиву № 220166, в которой говорилось:

«Приказ Ставки о форсировании р. Висла и захвате плацдармов названными в приказе армиями нельзя понимать так, что другие армии должны сидеть сложа руки и не пытаться форсировать Вислу. Командование фронта обязано максимально обеспечить переправочными средствами те армии, в полосе которых Висла должна быть форсирована согласно приказу Ставки. Однако и другие армии при наличии возможности также должны форсировать р. Висла. Придавая большое значение делу форсирования Вислы, Ставка обязывает вас довести до сведения всех командармов вашего фронта, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, получат специальные награды орденами вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза » .

Одновременно Сталин возложил на маршала Жукова не только координацию, но и руководство операциями, проводимыми войсками 1-го Украинского, 1-го и 2-го Белорусских фронтов.

В директиве № 220162 Ставки ВГК задача на овладение Варшавой не ставилась, так как в ее распоряжении не имелось крупных резервов, которые она могла бы выделить в распоряжение маршала Рокоссовского. В этот период советские войска вели упорные бои с противником в Прибалтике и Восточной Пруссии. Войска 1-го Украинского фронта, только что освободившие Львов, пытались захватить плацдарм за Вислой в районе Сандомира.

Войска 1-го Белорусского фронта продолжали развивать успешное наступление. Соединения 2-й танковой армии, действовавшие на варшавском направлении, 30 июля вышли на подступы к Праге. Однако Модель своевременно предпринял контрмеры: к вечеру 31 июля перед 2-й танковой армией появились спешно переброшенные с других участков фронта 19-я танковая дивизия, танковые дивизии СС «Мертвая голова», «Викинг», парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг» и ряд пехотных соединений 2-й армии. Одновременно активизировала свою деятельность вражеская авиация.

Утром 1 августа ударная группировка Моделя, находившаяся под защитой мощных инженерных сооружений на подступах к Праге, нанесла контрудар по соединениям 2-й танковой армии. В результате они оказались в тяжелом положении. К тому же армия, преодолев за десять дней более 300 км, испытывала острый недостаток в горючем и боеприпасах. Тылы отстали и не могли обеспечить своевременный подвоз всего необходимого для продолжения наступления. Танковые корпуса отражали до 10–12 атак в сутки. 2 августа частям 19-й танковой дивизии противника удалось вклиниться на стыке 3-го и 8-го гвардейского танковых корпусов. Командующий армией генерал Радзиевский принял решение нанести контрудар во фланг и в тыл прорвавшимся частям врага. В 10 часов, после мощного огневого налета реактивной артиллерии, соединения и части армии нанесли удар по правому флангу 19-й танковой дивизии. В результате прорвавшийся противник был отрезан от остальных сил и к 12 часам уничтожен. Между танковыми корпусами армии была восстановлена тесная локтевая связь, а вклинение вражеских войск в оборону ликвидировано.

В то время как 2-я танковая армия вела тяжелые бои, войска польской 1-й армии попытались 31 июля форсировать Вислу, но не смогли этого сделать. Более успешно действовала 8-я гвардейская армия генерала В. И. Чуйкова. Около 12 часов 31 июля маршал Рокоссовский вызвал командарма к ВЧ и сказал:

– Вам необходимо подготовиться, чтобы дня через три начать форсирование Вислы на участке Мацеевице, Стенжица с целью захвата плацдарма. План форсирования желательно получить кратко шифром к 14 часам 1 августа.

– Задача мне понятна, – ответил Василий Иванович, – но форсировать прошу разрешить на участке устье реки Вильга, Подвебже, чтобы на флангах плацдарма были реки Пилица и Радомка. Форсирование могу начать не через три дня, а завтра с утра, так как вся подготовительная работа у нас проведена. Чем скорее начнем, тем больше гарантий на успех.

– У вас мало артиллерии и переправочных средств. Фронт может вам кое-что подбросить не ранее как через три дня. Ставка Верховного Главнокомандования придает большое значение форсированию Вислы и требует от нас максимально обеспечить выполнение этой сложной задачи.

– Мне это понятно. Но я рассчитываю прежде всего на внезапность. Что касается средств усиления, то при внезапности, думаю, обойдусь тем, что имею. Прошу разрешить начать завтра с утра.

– Хорошо, я согласен, – сказал Рокоссовский. – Но продумайте, взвесьте все еще раз и доложите окончательно ваш краткий план. Доведите до сведения командиров всех степеней, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, будут представлены к наградам вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза.

– Будет сделано! Начинаю завтра утром. Краткий план доложу немедленно.

После окончания разговора генерал Чуйков вместе с начальником штаба армии быстро набросал план действий, который был направлен в штаб фронта. С 5 до 8 часов утра намечалось осуществить пристрелку и разведку боем батальонами от каждой дивизии. При удачных действиях разведка должна была перерасти в наступление. В случае если разведка боем не достигнет своей цели, планировалось установить часовую паузу для уточнения целей и увязки взаимодействия. В ходе разведки боем штурмовой авиации предстояло наносить удары по переднему краю обороны противника. В 9 часов начиналась артиллерийская подготовка атаки и переправа через Вислу всех сил армии.

«Не было ли в повторении приема с разведкой боем, перерастающей в наступление главных сил, опасного для нас шаблона? – задавал себе впоследствии вопрос В. И. Чуйков. – Мог ли на этот раз противник предугадать наши действия? Я с достаточной серьезностью относился к немецкому командованию и понимал, что оно могло разгадать этот прием. Ну и что же? Если этот прием и разгадан, то что-либо предпринять против его применения нелегко. Есть такого рода тактические приемы, которые действуют безотказно. Предположим, противник разгадал, что наша разведка боем должна перерасти в общее наступление. Что он может сделать? У нас преимущество во всех видах вооружения… Разведывательные отряды пошли в атаку. Что он предпримет? Оставит первые траншеи и отойдет. Прекрасно. С малой затратой артиллерийских снарядов мы занимаем его первые траншеи и тут же усиливаем разведотряды главными силами армии. С малыми потерями мы ломаем его первую позицию обороны. Противник принимает бой с нашими разведотрядами. Это нам и нужно. Он в траншеях первой позиции. Мы его подвергаем артиллерийской обработке, мы его прихватываем на месте и наносим по нему удар молота – удар всеми нашими силами. Опять его позиции сбиты… Нет, не имело смысла отказываться и на этот раз от этого приема. Именно здесь, на берегах Вислы, наши бойцы его назвали разведывательным эшелоном » .

Интуиция и опыт не подвели генерала Чуйкова. Его войска с утра 1 августа приступили к форсированию Вислы в районе Магнушева, а к исходу дня захватили на западном берегу реки плацдарм шириной в 15 км и глубиной до 10. К 4 августа вся 8-я гвардейская армия была уже на плацдарме, вплоть до танков и тяжелой артиллерии.

В результате Люблин-Брестской операции было завершено освобождение юго-западных областей Белоруссии и восточных районов Польши. В ходе операции войска 1-го Белорусского фронта продвинулись на 260 км, форсировали с ходу Вислу, захватили плацдармы на ее западном берегу, создав благоприятные условия для последующего наступления на варшавско-берлинском направлении. В этой операции маршал Рокоссовский снова продемонстрировал высокие полководческие качества. Особенностями операции являлись: ведение наступления группировками войск фронта на удаленных друг от друга направлениях, одна из них переходила в наступление из заблаговременно подготовленного исходного района, а другая – с ходу, после завершения предыдущей операции; непрерывное оперативное взаимодействие между войсками правого и левого крыльев фронта; решительное массирование сил и средств на направлениях главных ударов фронта и армий; широкое маневрирование подвижными войсками; применение различных способов разгрома вражеских группировок: брестской – путем окружения и последующего уничтожения; люблинской – нанесением глубоких рассекающих ударов; форсирование с ходу крупных водных преград с захватом и расширением плацдармов.

Окончание Люблин-Брестской операции совпало с началом восстания в Варшаве. Командование Армии Крайовы с этой целью разработало план под условным названием «Буря». Он был одобрен премьер-министром польского эмигрантского правительства С. Миколайчиком. Согласно плану в момент вступления Красной Армии на территорию Польши, – а под ней понималась Польша в границах на 1 сентября 1939 г., в том числе Западные Украина и Белоруссия, – отряды Армии Крайовы должны были выступить против арьергардов немецких войск и содействовать переходу политической власти на освобожденной территории в руки вышедших из подполья сторонников эмигрантского правительства.

«Когда армии Рокоссовского, казалось, неудержимо продвигались к польской столице, – пишет К. Типпельскирх, – польское подпольное движение сочло, что час восстания пробил. Не обошлось, конечно, и без подстрекательства со стороны англичан. Ведь призывать к восстанию население столиц, освобождение которых приближалось, стало со времени освобождения Рима и позднее Парижа их обычаем. Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с хода. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе » .

Еще накануне вступления Красной Армии на территорию Польши военный совет польской 1-й армии обратился к соотечественникам с призывом помогать «советским войскам уничтожать немецкие вооруженные силы», подниматься на борьбу с оружием в руках и готовиться к восстанию». Аналогичные призывы исходили и от командования Армии Людовой. Ясно было, что схватка за власть в освобожденной Польше между прозападными и просоветски ориентированными силами неминуема.

21 июля, в день создания ПКНО, генерал Т. Бур-Комаровский доложил по радио эмигрантскому правительству: «Я отдал приказ о состоянии готовности к восстанию с часу ночи 25 июля» . Правительство Миколайчика сообщило 25 июля своему политическому представителю в Варшаве и командованию АК, что они самостоятельно могут принять решение о начале восстания. В это время Миколайчик находился в Москве, где состоялась его беседа с В. М. Молотовым. Польский премьер, подчеркнув, что сам он представляет силы, желающие сотрудничать с СССР и «иметь за собой почти все население Польши», заявил, что все польские вооруженные силы получили приказ вести борьбу совместно с советскими вооруженными силами. Молотов, в свою очередь, заметил, что у него есть сведения «не совсем такого характера». Миколайчик сообщил, что «польское правительство обдумывало план генерального восстания в Варшаве и хотело бы просить советское правительство о бомбардировках аэродромов около Варшавы». Он также сказал, что план предложен правительству Великобритании с просьбой передать его советскому правительству .

Таким образом, между польским эмигрантским правительством и правительством СССР не удалось достигнуть какого-либо взаимопонимания по вопросу о предстоящем восстании в Варшаве. Отношение польского эмигрантского правительства и командования Армии Крайовой к военному сотрудничеству с Советским Союзом было сформулировано еще в мае 1944 г. Оно заключалось в следующем:

«Разница в наших отношениях к немцам и Советам заключается в том, что, не имея достаточно сил для борьбы на два фронта, должны мы соединиться с одним врагом для победы над вторым… При определенных условиях мы готовы к сотрудничеству с Россией в военных действиях, но отмежевываемся от нее политически » .

Свое отношение к Армии Крайовой Ставка ВГК выразила в директиве № 220169, направленной 31 июля командующим войсками 1-го Украинского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов, Главнокомандующему Вооруженных Сил Польши и командующему польской 1-й армией. Учитывая, что территория Польши восточнее Вислы в большей своей части освобождена от немецких захватчиков, требовалось «вооруженные отряды Армии Крайовой, подчиненные Польскому комитету национального освобождения, желающие продолжать борьбу с немецкими захватчиками, направлять в распоряжение командующего 1-й Польской армией (Берлинга) для того, чтобы влить их в ряды регулярной польской армии». Те отряды, в которых имелись «немецкие агенты», следовало немедленно разоружать, офицерский состав отрядов интернировать, а рядовой и младший начсостав направлять в отдельные запасные батальоны 1-й Польской армии .

К. К. Рокоссовский в своих мемуарах следующим образом характеризовал Армию Крайову:

«От первой же встречи с представителями этой организации у нас остался неприятный осадок. Получив данные, что в лесах севернее Люблина находится польское соединение, именующее себя 7-й дивизией АК, мы решили послать туда для связи нескольких штабных командиров. Встреча состоялась. Офицеры-аковцы, носившие польскую форму, держались надменно, отвергли предложение о взаимодействии в боях против немецко-фашистских войск, заявили, что АК подчиняется только распоряжениям польского лондонского правительства и его уполномоченных… Они так определили отношение к нам: «Против Красной Армии оружие применять не будем, но и никаких контактов иметь не хотим » .

«Это известие сильно нас встревожило, – вспоминал Рокоссовский. – Штаб фронта немедленно занялся сбором сведений и уточнением масштаба восстания и его характера. Все произошло настолько неожиданно, что мы терялись в догадках и вначале думали: не немцы ли распространяют эти слухи, а если так, то с какой целью? Ведь, откровенно говоря, самым неудачным временем для начала восстания было именно то, в какое оно началось. Как будто руководители восстания нарочно выбрали время, чтобы потерпеть поражение… Вот такие мысли невольно лезли в голову. В это время 48-я и 65-я армии вели бои в ста с лишним километрах восточнее и северо-восточнее Варшавы (наше правое крыло было ослаблено уходом в резерв Ставки двух армий, а предстояло еще, разгромив сильного противника, выйти к Нареву и овладеть плацдармами на его западном берегу). 70-я армия только что овладела Брестом и очищала район от остатков окруженных там немецких войск. 47-я армия вела бои в районе Седлеца фронтом на север. 2-я танковая армия, ввязавшись в бой на подступах к Праге (предместье Варшавы на восточном берегу Вислы), отражала контратаки танковых соединений противника. 1-я польская армия, 8-я гвардейская и 69-я форсировали Вислу южнее Варшавы у Магнушева и Пулавы, захватили и стали расширять плацдармы на ее западном берегу – в этом состояла основная задача войск левого крыла, они могли и обязаны были ее выполнить. Вот таким было положение войск нашего фронта в момент, когда в столице Польши вспыхнуло восстание » .

Командование Армии Крайовой, начав восстание, плохо подготовило его в военно-техническом отношении. Против гарнизона немецких войск численностью 16 тыс. человек, вооруженных артиллерией, танками и авиацией, выступило 25–35 тыс. повстанцев, из которых лишь 10 % были оснащены легким стрелковым оружием, боеприпасов же имелось не более чем на два-три дня. Обстановка в Варшаве складывалась не в пользу повстанцев. Многие подпольные организации не были оповещены о сроках начала восстания и потому вступили в борьбу разрозненно. В первый день сражалось не более 40 % боевых сил. Они не смогли захватить ключевые объекты столицы: вокзалы, мосты, почтовые отделения, командные пункты.

Однако когда восстание началось, в нем приняло участие и население Варшавы. На улицах города возводились баррикады. Руководство Польской Рабочей партии и командование Армии Людовой приняли 3 августа решение примкнуть к восстанию, хотя признавали его цели реакционными. В первые дни удалось освободить ряд районов города. Но затем положение с каждым днем ухудшалось. Не хватало боеприпасов, медикаментов, продовольствия, воды. Повстанцы несли большие потери. Противник же, быстро наращивая силы, стал теснить патриотов. Им пришлось оставить большую часть освобожденных районов города. Теперь они удерживали лишь центр Варшавы.

Правительство Советского Союза, несмотря на заверения Миколайчика, не получило до начала восстания от английского правительства сведения об этом. И это несмотря на то, что правительство Великобритании располагало такой информацией. Только 2 августа в Генеральный штаб Красной Армии поступило сообщение о том, что в Варшаве 1 августа в 17 часов начались бои, поляки просят прислать им необходимые боеприпасы и противотанковое оружие, а также оказать помощь «немедленной атакой извне» .

Эта информация 3 августа была направлена Молотову. Сталин принял представителей польского эмигрантского правительства во главе с Миколайчиком. В протоколе этой встречи, опубликованном в Польше, отмечалось, что польский премьер говорил об освобождении Варшавы «со дня на день», об успехах подпольной армии в борьбе с немецкими войсками и о необходимости помощи извне в форме поставок оружия. Сталин выразил сомнение относительно действий Армии Крайовы, заявив, что в современной войне армия без артиллерии, танков и авиации, даже без достаточного количества легкого стрелкового оружия не имеет никакого значения и он не представляет, как Армия Крайова может изгнать противника из Варшавы. Сталин добавил также, что не допустит акций АК за линией фронта, в тылу Красной Армии, а также заявлений о новой оккупации Польши.

Б. В. Соколов в книге «Рокоссовский», излагая результаты этой встречи, отмечал, что «в этот момент Иосиф Виссарионович твердо решил: Красная Армия варшавским повстанцам помогать не будет» . Это утверждение, на наш взгляд, не имеет под собой какой-либо основы. Для того чтобы ответить на вопрос, могли ли войска 1-го Белорусского фронта оказать помощь восставшим варшавянам, необходимо посмотреть на то, в каком же состоянии они находились.

Рокоссовский нисколько не сгущал краски в своих мемуарах. Модель не оставлял попыток ударами во фланг и в тыл разгромить соединения 1-го Белорусского фронта, форсировавшие Вислу южнее польской столицы. 3 августа противник нанес сильный удар по правому флангу 2-й танковой армии. В результате между частями 2-й танковой армии и контрударной группировкой противника завязалось встречное сражение. В оперативной сводке № 217 (1255) Генерального штаба Красной Армии отмечалось:

«…8. 1-й Белорусский фронт.

Противник на правом крыле фронта, отойдя на заранее подготовленный рубеж, организованным огнем и частными контратаками оказывал ожесточенное сопротивление наступавшим нашим войскам. Одновременно, продолжая усиливать варшавскую группировку частями танковой дивизии СС «Мертвая голова», танковой дивизии СС «Викинг», 19-й танковой дивизии и танковой дивизии «Герман Геринг», перешел в контрнаступление против частей 2-й танковой армии , стремясь отбросить их в юго-восточном направлении. На левом крыле противник оказывал упорное огневое сопротивление наступавшим частям фронта и контратаками пытался отбросить переправившиеся наши части на восточный берег р. Висла » .

Войска Моделя, опиравшиеся на сильный Варшавский укрепленный район, оказались в более выигрышном положении. Однако благодаря своевременному вводу в бой резервов 2-й танковой армии, героизму и выдержке воинов-танкистов все попытки врага отбросить части армии с занимаемых позиций были отражены. Находясь в отрыве от основных сил фронта на 20–30 км, она самостоятельно вела оборону в течение трех суток при недостаточном авиационном прикрытии – всего один истребительный авиационный полк 6-й воздушной армии. Об ожесточенности боев можно судить по тем потерям, которые понесли соединения армии – 284 танка и САУ, из них 40 % безвозвратно . С подходом соединений 47-й армии 2-я танковая армия была выведена в резерв фронта.

В последующем в оперативных сводках Генштаба Красной Армии в разделе, посвященном 1-му Белорусскому фронту, встречаем одно и то же: войска «отражали атаки противника вост. г. Варшава», «отражая контратаки противника, на отдельных участках вели бои за улучшение занимаемых позиций», «отбивали танковые атаки противника на западном берегу р. Висла»…

В сложившейся ситуации, по свидетельству Рокоссовского, его войска уже не могли рассчитывать на успех.

«На этом отрезке фронта сложилось весьма неприглядное положение, – пишет Константин Константинович, – войска двух армий, развернувшись фронтом на север, вытянулись в нитку, введя в бой все свои резервы; не оставалось ничего и во фронтовом резерве » .

Рассчитывать на помощь других фронтов также не приходилось: правый сосед 1-го Белорусского – 2-й Белорусский фронт несколько отстал. Единственным выходом было бы – ускорить продвижение от Бреста 70-й армии и скорее вытянуть войска, застрявшие в Беловежской Пуще. Но 65-я армия, быстро преодолев ее лесные массивы, не встречая особого сопротивления противника и вырвавшись вперед, была атакована частями двух танковых дивизий. Они врезались в центр армии, разъединили ее войска на несколько групп, лишив командующего на некоторое время связи с большинством соединений. В конце концов советские и немецкие части перемешались, так что трудно было разобрать, где кто. Бой принял очаговый характер. Рокоссовский, ожидавший, что 65-я армия окажет помощь сражавшимся под Варшавой 2-й танковой и 47-й армиям, наоборот, вынужден был послать ей на выручку стрелковый корпус и танковую бригаду. Благодаря их помощи армии удалось относительно успешно выбраться из этой неприятной ситуации. Наступление войск 1-го Белорусского фронта в районе Варшавы постепенно затихло.

С мнением Рокоссовского, изложенным в его мемуарах, мы уже познакомились. А теперь посмотрим, что он и Жуков докладывали 6 августа Сталину:

«1. Сильная группировка противника действует на участке Соколув, Подляски, Огрудек (10 км сев. Калушин), п. Станисланув, Воломин, Прага.

2. Для разгрома этой группировки противника у нас оказалось недостаточно сил».

Жуков и Рокоссовский просили разрешить им воспользоваться последней возможностью – ввести в сражение только что выделенную в резерв 70-ю армию, состоявшую из четырех дивизий, и дать на подготовку операции три дня. В докладе подчеркивалось:

«Раньше 10 августа перейти в наступление не представляется возможным в связи с тем, что до этого времени мы не успеваем подвезти минимально необходимого количества боеприпасов».

Как мы видим, воспоминания Рокоссовского и доклад Сталину по содержанию не отличались друг от друга.

Модель поспешил отрапортовать Гитлеру, что важный рубеж удержан. Несмотря на то что войска группы армий «Центр» понесли тяжелое поражение, Модель не только сохранил, но и приумножил доверие к себе фюрера. 17 августа Модель получил бриллианты к Рыцарскому кресту, став одним из немногих обладателей высшего знака отличия. Одновременно «пожарный фюрера» получил новое назначение – главнокомандующим группами армий «Запад» и «Б». Моделю, этому «хитрому лису», снова удалось уйти от Рокоссовского и избежать полного разгрома.

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков и командующий 1-м Белорусским фронтом не хотели смириться с тем, что Варшава по-прежнему находится в руках врага. 8 августа они представили Сталину предложения по плану операции, которую предполагалось начать 25 августа всеми силами фронта с целью занятия Варшавы. Эти предложения базировались на точном расчете времени, в течение которого необходимо было осуществить следующие подготовительные мероприятия: с 10 по 20 августа провести операцию армиями правого и левого крыльев 1-го Белорусского фронта; перегруппировку войск, подвоз горюче-смазочных материалов и боеприпасов, пополнение частей .

9 августа Сталин снова принял Миколайчика, который просил немедленно помочь восставшей Варшаве оружием, прежде всего гранатами, стрелковым оружием и боеприпасами. На это Сталин ответил:

– Все эти действия в Варшаве кажутся нереальными. Могло бы быть иначе, если бы наши войска подходили к Варшаве, но, к сожалению, этого не произошло. Я рассчитывал, что мы войдем в Варшаву 6 августа, но нам это не удалось.

Указав на сильное сопротивление противника, которое встретили советские войска в боях за Прагу, Сталин сказал:

– У меня нет сомнений, что мы преодолеем и эти трудности, но для этих целей мы должны перегруппировать наши силы и ввести артиллерию. Все это требует времени.

Сталин выразил сомнение относительно эффективности помощи повстанцам с воздуха, поскольку таким образом можно доставлять лишь определенное количество винтовок и пулеметов, но не артиллерию, и сделать это в городе с опасной концентрацией немецких сил – чрезвычайно трудная задача. Однако, добавил он, «мы должны попытаться, мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы помочь Варшаве».

Ввод в сражение уставших и обескровленных дивизий 70-й армии положения не изменил. Варшава была рядом, но прорваться к ней не удавалось, каждый шаг стоил огромного труда.

12 августа генерал Бур-Комаровский, уже не раз обращавшийся к эмигрантскому правительству с просьбой об оказания помощи, снова просит срочно прислать оружие, боеприпасы и высадить десант в Варшаве. Но помощь поступала мизерная. Англичане отказались послать в Варшаву парашютный десант, но согласились организовать помощь с воздуха. Авиация Великобритании, действуя с аэродромов Италии, в ночь на 4, 8 и 12 августа доставила повстанцам 86 т грузов, в основном оружие и продовольствие. 14 августа союзники поставили перед советским руководством вопрос о челночных полетах американских бомбардировщиков из Бари (Италия) на советские базы, чтобы оказывать более эффективную помощь повстанцам путем сбрасывания необходимых им грузов. Ответ советских руководителей, упрекавших союзников в том, что они своевременно не поставили их в известность о готовившемся восстании, был отрицательным. 16 августа Сталин сообщил премьер-министру Великобритании Черчиллю:

«После беседы с Миколайчиком я распорядился, чтобы командование Красной Армии интенсивно сбрасывало вооружение в район Варшавы… В дальнейшем, ознакомившись ближе с варшавским делом, я убедился, что варшавская акция представляет безрассудную, ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв » .

Исходя из этого, писал Сталин, советское командование пришло к выводу о необходимости отмежевания от нее.

20 августа президент США Ф. Рузвельт и У. Черчилль обратились с посланием к И. В. Сталину. Нужно сделать все, полагали они, чтобы спасти как можно больше патриотов, находящихся в Варшаве. В своем ответе от 22 августа Сталин заявил, что «рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна» и что восстание, привлекающее усиленное внимание немцев к Варшаве, с военной точки зрения не выгодно ни Красной Армии, ни полякам. Сталин сообщал, что советские войска делают все возможное, чтобы сломить контратаки противника и предпринять «новое широкое наступление под Варшавой» .

Об этом говорил и маршал Рокоссовский 26 августа корреспонденту английской газеты «Санди таймс» и радиокомпании Би-би-си А. Верту.

– Я не могу входить в детали, – говорил Константин Константинович. – Скажу вам только следующее. После нескольких недель тяжелых боев в Белоруссии и в Восточной Польше мы в конечном счете подошли примерно 1 августа к окраинам Праги. В этот момент немцы бросили в бой четыре танковые дивизии, и мы были оттеснены назад.

– Как далеко назад?

– Не могу вам точно сказать, но, скажем, километров на сто.

– И вы все еще продолжаете отступать?

– Нет, теперь мы наступаем, но медленно.

– Думали ли вы 1 августа (как дал понять в тот день корреспондент «Правды»), что сможете уже через несколько дней овладеть Варшавой?

– Если бы немцы не бросили в бой всех этих танков, мы смогли бы взять Варшаву, хотя и не лобовой атакой, но шансов на это никогда не было больше 50 из 100. Не исключена была возможность немецкой контратаки в районе Праги, хотя теперь нам известно, что до прибытия этих четырех танковых дивизий немцы в Варшаве впали в панику и в большой спешке начали собирать чемоданы.

– Было ли Варшавское восстание оправданным в таких обстоятельствах?

– Нет, это была грубая ошибка. Повстанцы начали его на собственный страх и риск, не проконсультировавшись с нами.

– Но ведь была передача Московского радио, призывавшая их к восстанию?

– Ну, это были обычные разговоры. Подобные же призывы к восстанию передавались радиостанцией «Свит» Армии Крайовой, а также польской редакцией Би-би-си – так мне по крайней мере говорили, сам я не слышал. Будем рассуждать серьезно. Вооруженное восстание в таком месте, как Варшава, могло бы оказаться успешным только в том случае, если бы оно было тщательно скоординировано с действиями Красной Армии. Правильный выбор времени являлся здесь делом огромнейшей важности. Варшавские повстанцы были плохо вооружены, и восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов боев за Варшаву, и я признаю, что некоторые советские корреспонденты проявили 1 августа излишний оптимизм. Нас теснили, и мы даже при самых благоприятных обстоятельствах не смогли бы овладеть Варшавой раньше середины августа. Но обстоятельства не сложились удачно, они были неблагоприятны для нас. На войне такие вещи случаются. Нечто подобное произошло в марте 1943 года под Харьковом и прошлой зимой под Житомиром.

– Есть ли у вас шансы на то, что в ближайшие несколько недель вы сможете взять Прагу?

– Это не предмет для обсуждения. Единственное, что я могу вам сказать, так это то, что мы будем стараться овладеть и Прагой, и Варшавой, но это будет нелегко.

– Но у вас есть плацдармы к югу от Варшавы.

– Да, однако немцы из кожи вон лезут, чтобы ликвидировать их. Нам очень трудно их удерживать, и мы теряем много людей. Учтите, что у нас за плечами более двух месяцев непрерывных боев. Мы освободили всю Белоруссию и почти четвертую часть Польши, но ведь и Красная Армия может временами уставать. Наши потери были очень велики.

– А вы не можете оказать варшавским повстанцам помощь с воздуха?

– Мы пытаемся это делать, но, по правде говоря, пользы от этого мало. Повстанцы закрепились только в отдельных точках Варшавы, и большинство грузов попадает к немцам.

– Почему же вы не можете разрешить английским и американским самолетам приземляться в тылу у русских войск, после того как они сбросят свои грузы в Варшаве? Ваш отказ вызвал в Англии и Америке страшный шум…

– Военная обстановка на участке к востоку от Вислы гораздо сложнее, чем вы себе представляете. И мы не хотим, чтобы именно сейчас там вдобавок ко всему находились еще и английские и американские самолеты. Думаю, что через пару недель мы сами сможем снабжать Варшаву с помощью наших низколетящих самолетов, если повстанцы будут располагать сколько-нибудь различимым с воздуха участком территории в городе. Но сбрасывание грузов в Варшаве с большой высоты, как это делают самолеты союзников, практически совершенно бесполезно.

– Не производит ли происходящая в Варшаве кровавая бойня и сопутствующие ей разрушения деморализующего воздействия на местное польское население?

– Конечно, производит. Но командование Армии Крайовой совершило страшную ошибку. Мы, Красная Армия, ведем военные действия в Польше, мы та сила, которая в течение ближайших месяцев освободит всю Польшу, а Бур-Комаровский вместе со своими приспешниками ввалился сюда, как рыжий в цирке – как тот клоун, что появляется на арене в самый неподходящий момент и оказывается завернутым в ковер… Если бы здесь речь шла всего-навсего о клоунаде, это не имело бы никакого значения, но речь идет о политической авантюре, и авантюра эта будет стоить Польше сотни тысяч жизней. Это ужасающая трагедия, и сейчас всю вину за нее пытаются переложить на нас. Мне больно думать о тысячах и тысячах людей, погибших в нашей борьбе за освобождение Польши. Неужели же вы считаете, что мы не взяли бы Варшаву, если бы были в состоянии это сделать? Сама мысль о том, будто мы в некотором смысле боимся Армии Крайовой, нелепа до идиотизма.

Беседа маршала Рокоссовского с английским корреспондентом, как отмечалось, состоялась 26 августа, а через три дня завершилась Белорусская стратегическая наступательная операция. В ходе операции войска 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов разгромили группу армий «Центр», нанесли поражение группам армий «Север» и «Северная Украина». 17 дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены, а 50 дивизий лишились более половины своего состава, уничтожено около 2000 самолетов противника. Потери врага составили около 409, 4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255, 4 тыс. безвозвратно. В плен попало более 200 тыс. человек .

Генерал Г. Гудериан, оценивая итоги наступления советских войск, писал:

«Этим ударом в крайне тяжелое положение была поставлена не только группа армий «Центр», но и группа армий «Север »» .

Победа в операции «Багратион» досталась дорогой ценой. Потери советских войск составили: безвозвратные – 178 507 человек, санитарные – 587 308 человек, в боевой технике и оружии – 2957 танков и САУ, 2447 орудий и минометов, 822 боевых самолета и 183,5 тыс. единиц стрелкового оружия . Больше всего потерь (безвозвратных и санитарных) было на 1-м Белорусском фронте – 281,4 тыс. человек. Это было вызвано упорным сопротивлением противника, мощью его обороны, трудностями форсирования водных преград, не всегда эффективной артиллерийской и авиационной подготовкой, недостаточно тесным взаимодействием наземных войск с авиацией, слабой подготовкой вновь призванного пополнения.

В то же время в ходе операции «Багратион» маршал Рокоссовский приобрел значительный опыт организации окружения и уничтожения крупных группировок противника в короткие сроки и в самых различных условиях обстановки. В целом успешно были решены проблемы прорыва мощной вражеской обороны, быстрого развития успеха в оперативной глубине за счет умелого использования танковых объединений и соединений. Генерал армии П. И. Батов, оценивая вклад К. К. Рокоссовского в достижение цели операции «Багратион», писал:

«Думаю, что не ошибусь, назвав Белорусскую операцию одним из самых замечательных достижений в блестящей полководческой деятельности К. К. Рокоссовского. Однако сам он, будучи человеком весьма скромным, никогда и нигде не подчеркивал своих личных заслуг в этой операции » .

После завершения операции «Багратион» Ставка ВГК 29 августа поставила войскам 1-го Белорусского фронта следующую задачу:

«Левому крылу войск фронта с получением настоящей директивы перейти к жесткой обороне. Правым крылом продолжать наступление с задачей к 4–5.09 выйти на р. Нарев до устья и захватить плацдармы на западном берегу реки в районе Пултуск, Сероцк, после чего также перейти к жесткой обороне. Особое внимание уделить обороне на направлениях: Ружан, Острув Мазовецки, Чижев; Пултуск, Вышкув, Венгров; Варшава, Минск Мазовецкий, Демблин, Лукув; Радом, Люблин и удержанию плацдармов на западном берегу рек Висла и Нарев » .

Ставка ВГК требовала создать глубоко эшелонированную оборону, оборудовать не менее трех оборонительных рубежей общей глубиной 30–40 км, имея на основных направлениях сильные корпусные, армейские и фронтовые резервы.

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков и командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Рокоссовский планировали, как мы помним, начать 25 августа наступление с целью занятия Варшавы. Однако к этому времени не удалось завершить все подготовительные мероприятия. В начале сентября Рокоссовский получил сведения разведки о том, что немецкие танковые части, находившиеся до этого под Прагой, атакуют плацдармы на Висле, южнее Варшавы. Значит, решил Константин Константинович, враг не ожидает наступления на Варшаву, раз ослабил свою группировку там. Немедленно об этом было доложено Сталину, и тот отдал соответствующий приказ.

В мемуарах генерал-полковника М. Х. Калашника «Испытание огнем» подробно рассказывается, как готовилось наступление на Варшаву, чем мы и воспользуемся.

4 сентября маршал К. К. Рокоссовский прибыл в штаб 47-й армии. Он провел совещание, на котором присутствовали командующий армией генерал Н. И. Гусев, начальник штаба армии, члены Военного совета, командующие родами войск, некоторые начальники отделов штаба. Рокоссовский ознакомил присутствующих с приказом на наступление. Войскам армии предстояло нанести главный удар и во взаимодействии с соседями, соединениями 70-й армии и польской 1-й армии, прорвать оборону противника, взломать варшавский оборонительный обвод противника, выйти к Висле, овладеть крепостью и городом Прага. Из резерва фронта 47-й армии выделялись дополнительные войска, главным образом артиллерийские и танковые части, подразделения реактивных минометов. На подготовку операции отводилось пять суток.

Подойдя к висевшей на стене карте, Рокоссовский обвел указкой полосу наступления и ровным, спокойным голосом сказал:

– Задача армии не из легких. Оборона противника на подступах к Праге глубоко эшелонирована. Он на весь мир кричит, что Прага – неприступная крепость. И хотя мы уже привыкли брать «неприступные» укрепления врага, на этот раз перед нами серьезнейшее препятствие. Сил и средств у 47-й армии, с учетом выделяемых ей дополнительных войск, вполне достаточно, чтобы они успешно выполнили боевую задачу, быстро и организованно провели операцию. Тем не менее потребуются большое искусство, образцовая слаженность и умелое взаимодействие между всеми родами войск, чтобы сломить сопротивление противника. Ни в коем случае не следует ориентировать людей на легкую победу, одновременно необходимо сделать все возможное, чтобы избежать лишних, неоправданных потерь, как в живой силе, так и в технике.

Особое внимание Константин Константинович обратил на необходимость соблюдать скрытность подготовки к прорыву вражеской обороны.

– Внезапность, неожиданность мощного удара – половина победы, – сказал он. – Об этом не следует забывать ни на минуту. Важно и то, чтобы каждый солдат, каждый сержант и офицер знал цель операции, ее военно-политическое значение, свои конкретные боевые задачи на различных этапах наступления.

Маршал побывал в частях, беседовал с командирами и политработниками, с солдатами и сержантами. Сопровождали его в этой поездке генерал Н. И. Гусев и начальник политотдела армии М. Х. Калашник.

«На меня произвело большое впечатление умение маршала вести разговор с людьми, – вспоминал генерал-полковник Калашник. – Он мог каждого вызвать на откровенность, направить разговор на самое нужное, дать необходимый совет, подметить даже мелкое на первый взгляд упущение. Создавалось впечатление, что жизнь того или иного полка, который мы посещали, он знает не хуже его командира. Объяснялось это, безусловно, тем, что командующий фронтом досконально знал войска, в полной мере был осведомлен об их нуждах и запросах, умел видеть то главное, основное, что в конце концов определяло успех или неудачу на поле боя. Высокий, стройный, мужественно-красивый, с блестящей военной выправкой, он обладал каким-то особым обаянием, солдаты смотрели на маршала с гордостью и любовью » .

5 сентября правительство Великобритании снова обратилось к советскому руководству с просьбой разрешить американским самолетам приземлиться на советских аэродромах. В своем ответном послании 9 сентября советское правительство, не отказываясь от своего мнения относительно характера восстания и малой эффективности помощи повстанцам с воздуха, все же дало согласие на совместную с англичанами и американцами организацию такой помощи по заранее намеченному плану. Американским самолетам было разрешено приземлиться в Полтаве.

В целях оказания помощи восставшим войска 2-го Белорусского фронта 6 сентября штурмом овладели городом Остроленко, который прикрывал подступы к Варшаве.

Наступление войск 47-й армии 1-го Белорусского фронта началось в полдень 10 сентября. Выбор времени перехода в наступление еще раз подчеркивает нестандартный подход маршала Рокоссовского к решению поставленных задач. Он старался избежать шаблона, так как противник привык к тому, что наступление обычно начинается утром. Наступлению предшествовала мощная артиллерийская подготовка, продолжавшаяся более часа. Плотность артиллерии составляла 160 орудий на 1 км фронта прорыва. Кроме того, несколько залпов обрушили на оборону противника батареи «катюш». Сразу после артподготовки в атаку перешли действовавшие в первом эшелоне армии 76-я и 175-я стрелковые дивизии. Их поддерживали танки, авиация, полковая и дивизионная артиллерия. Противник, занимавший хорошо укрепленную оборону, оказал ожесточенное сопротивление. Несмотря на это, пехота во взаимодействии с танкистами и артиллеристами выбила врага из первой и второй линий траншей. Вечером 11 сентября части 175-й стрелковой дивизии достигли окраины Праги, а полки 76-й стрелковой дивизии во взаимодействии с соседними соединениями и танкистами овладели городом и железнодорожной станцией Рембертув. 14 сентября войска 47-й армии овладели Прагой и на широком фронте вышли к Висле.

Части 1-й польской дивизии им. Костюшко в ночь на 16 сентября при поддержке советской артиллерии, авиации и инженерных войск форсировали Вислу и захватили плацдарм на ее левом берегу. Однако соединиться с повстанцами дивизия не смогла. Противник, обладавший численным превосходством, отбросил дивизию с большими потерями на правый берег.

Маршал Жуков, прибывший 15 сентября в штаб 1-го Белорусского фронта, ознакомился с обстановкой и переговорил с Рокоссовским. После этого Жуков позвонил Сталину и попросил разрешения прекратить наступление, так как оно было явно бесперспективным из-за большой усталости войск и значительных потерь. Маршал Жуков просил также отдать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусского и левого крыла 2-го Белорусского фронтов к обороне, чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение. Сталина такой поворот событий не устраивал, и он приказал Жукову вместе с Рокоссовским прибыть в Ставку ВГК.

При изложении дальнейших событий воспользуемся мемуарами Жукова.

В кабинете И. В. Сталина находились А. И. Антонов, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков.

Поздоровавшись, Сталин сказал:

– Ну, докладывайте!

Жуков развернул карту и начал докладывать. Сталин стал заметно нервничать: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в Жукова, то в карту, то в Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.

– Товарищ Жуков, – перебил Георгия Константиновича Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил Жуков. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.

– Жуков считает, что все мы здесь витаем в облаках и не знаем, что делается на фронтах, – иронически усмехнувшись, вставил Берия.

– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил Сталин, обращаясь к Рокоссовскому.

– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Иосиф Виссарионович. – Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Модлином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский. – Противник также может усилить это направление.

– А вы как думаете? – обращаясь к Жукову, спросил Верховный Главнокомандующий.

– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил Георгий Константинович. – А с оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Город надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь – Познань. Сил для этого сейчас у фронта нет, но их следует сосредоточить. Одновременно нужно основательно подготовить к совместным действиям и соседние фронты на берлинском направлении.

– Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, – неожиданно прервал Жукова Сталин.

Жуков и Рокоссовский вышли в библиотечную комнату и опять разложили карту. Георгий Константинович спросил Рокоссовского, почему он не отверг предложение Сталина в более категорической форме. Ведь ему-то было ясно, что наступление 47-й армии ни при каких обстоятельствах не могло дать положительных результатов.

– А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения? – ответил Константин Константинович. – Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончиться. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках.

Через 15–20 минут в библиотечную комнату вошли Берия, Молотов и Маленков.

– Ну как, что надумали? – спросил Маленков.

– Мы ничего нового не придумали. Будем отстаивать свое мнение, – ответил Жуков.

– Правильно, – сказал Маленков. – Мы вас поддержим.

Вскоре всех снова вызвали в кабинет Сталина, который сказал:

– Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск. Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.

Все это было сказано далеко не дружелюбным тоном. Сталин почти не смотрел на Жукова и Рокоссовского, что было нехорошим признаком.

К. К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» излагает все это по-иному. Он пишет, что непосредственно у Варшавы активные боевые действия прекратились. Лишь на модлинском направлении продолжались нелегкие и безуспешные бои. «Противник на всем фронте перешел к обороне, – вспоминал Константин Константинович. – Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков » .

Далее Рокоссовский отмечал, что противник удерживал на восточном берегу Вислы и Нарева небольшой плацдарм в виде треугольника, вершина которого находилась у слияния рек. На этот участок, расположенный в низине, наступать можно было только в лоб. Окаймляющие его противоположные берега Вислы и Нарева сильно возвышались над местностью, которую войскам 1-го Белорусского фронта приходилось штурмовать. Все подступы противник простреливал перекрестным артиллерийским огнем с позиций, расположенных за обеими реками, а также артиллерией крепости Модлин, находившейся в вершине треугольника.

Войска 70-й и 47-й армий безрезультатно атаковали плацдарм, несли потери, расходовали большое количество боеприпасов, а выбить противника никак не могли. Рокоссовский вспоминал, что он неоднократно докладывал Жукову о нецелесообразности наступления на модлинском направлении. Командующий фронтом считал, что если противник и уйдет из этого треугольника, то войска фронта все равно его занимать не будут, так как враг будет их расстреливать своим огнем с весьма выгодных позиций. Но все доводы Рокоссовского не возымели действия. От Жукова он получал один ответ, что не может уехать в Москву с сознанием того, что противник удерживает плацдарм на восточных берегах Вислы и Нарева.

Тогда Рокоссовский решил лично изучить обстановку непосредственно на местности. На рассвете с двумя офицерами штаба армии Константин Константинович прибыл в батальон 47-й армии, который действовал в первом эшелоне. Командующий фронтом расположился в окопе, имея телефон и ракетницу. С командиром батальона он договорился: красные ракеты – бросок в атаку, зеленые – атака отменяется.

В назначенное время артиллерия открыла огонь. Однако ответный огонь противника оказался сильнее. Рокоссовский пришел к выводу, что, пока артиллерийская система врага не будет подавлена, не может быть и речи о ликвидации его плацдарма. Поэтому он подал сигнал об отмене атаки, а по телефону приказал командующим 47-й и 70-й армиями прекратить наступление.

«На свой фронтовой КП я возвратился в состоянии сильного возбуждения и не мог понять упрямства Жукова, – пишет Константин Константинович. – Что, собственно, он хотел этой своей нецелесообразной настойчивостью доказать? Ведь не будь его здесь у нас, я бы давно от этого наступления отказался, чем сохранил бы много людей от гибели и ранений и сэкономил бы средства для предстоящих решающих боев. Вот тут-то я еще раз окончательно убедился в ненужности этой инстанции – представителей Ставки – в таком виде, как они использовались. Это мнение сохранилось и сейчас, когда пишу воспоминания. Мое возбужденное состояние бросилось, по-видимому, в глаза члену Военного совета фронта генералу Н. А. Булганину, который поинтересовался, что такое произошло, и, узнав о моем решении прекратить наступление, посоветовал мне доложить об этом Верховному Главнокомандующему, что я и сделал тут же » .

Сталин, выслушав Рокоссовского, попросил немного подождать, а потом сказал, что с предложением согласен, и приказал наступление прекратить, войскам фронта перейти к обороне и приступить к подготовке новой наступательной операции.

Итак, маршал Жуков утверждает, что вместе с маршалом Рокоссовским предлагал прекратить наступление на модлинском направлении. Но Рокоссовский эту версию опровергает.

В Варшаве же события развертывались трагически. Попытки оказать помощь повстанцам путем доставки оружия и боеприпасов по воздуху не увенчались успехом. 18 сентября 104 американские «Летающие крепости» в сопровождении истребителей вышли в район Варшавы и с большой высоты сбросили на парашютах 1284 контейнера с грузами. Но к восставшим попало лишь несколько десятков контейнеров, остальные упали в расположение либо противника, либо советских войск на правом берегу Вислы. В общей сложности, по подсчетам штаба Варшавского округа Армии Крайовой, английские и американские ВВС доставили в Варшаву 430 карабинов и пистолетов-пулеметов, 150 пулеметов, 230 противотанковых ружей, 13 минометов, 13 тыс. мин и гранат, 2,7 млн патронов, 22 т продовольствия . После этого подобных операций американские ВВС уже не производили. Летчики 1-й польской смешанной авиадивизии и 16-й воздушной армии с 1 сентября по 1 октября доставили повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 3288 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, много боеприпасов и продовольствия и даже 45-мм пушку .

Немецкое командование объявило Варшаву «крепостью». К концу сентября в городе оставалось около 2,5 тыс. вооруженных людей, ведущих борьбу с немецкими частями в четырех отрезанных друг от друга районах. Население Варшавы голодало.

В эти дни от рук немецкого офицера пострадала Хелена, сестра Рокоссовского. Однажды во двор дома, где она работала, ворвались немцы. В этот момент одна из соседок позвала Хелену по фамилии, и это услышал немецкий офицер. Подбежал к ней и, выкрикивая – вместе с проклятиями – «Рокоссовска», «Рокоссовска», – рукоятью пистолета ударил Хелену по голове. Она упала. От неминуемой смерти спасла санитарка расположенного неподалеку госпиталя, которая вытащила из сумочки Хелены «ауссвайс» на вымышленную фамилию и, пользуясь знанием немецкого языка, показала его офицеру и объяснила, что ему послышалось.

Генерал Бур-Комаровский, убедившись, что Армия Крайова не сможет овладеть Варшавой, решил прекратить борьбу и 2 октября подписал акт о капитуляции. В ходе боевых действий в городе погибли 22 тыс. повстанцев, 5600 воинов Войска Польского и 180 тыс. жителей. В плен было захвачено 1,5 тыс. бойцов. Столица Польши была полностью разрушена. Советские войска, пробившиеся к Варшаве в августе – сентябре, потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 235 тыс. человек, а Войско Польское – 11 тыс. человек. Немецкие потери при подавлении восстания составили 10 тыс. убитыми, 9 тыс. ранеными и 7 тыс. пропавшими без вести .

Немецкое командование не теряло надежды на то, что ему удастся расправиться с плацдармами на Висле и Нарве. Магнушевский плацдарм южнее Варшавы все время подвергался атакам, на плацдарме же 65-й армии за Наревом некоторое время было спокойно. Противник сумел скрытно подготовиться и 4 октября нанес внезапный удар, одновременно введя в действие большие силы. Уже в первые часы положение стало тревожным, и Рокоссовский вместе с членом Военного совета фронта Телегиным, командующими артиллерией, бронетанковыми и механизированными войсками Казаковым и Орлом выехал на командный пункт 65-й армии.

– Противник с ходу не смог прорвать вторую позицию, хотя и подошел к ней вплотную, – докладывал командующий армией генерал Батов. – Противотанковая артиллерия отличилась. Здорово помогли также ИС-2: они с расстояния в два километра насквозь прошивали немецкие «Тигры» и «Пантеры». Мы подсчитали – шестьдесят девять танков горят перед нашими позициями.

– Немцы, я думаю, после того как не удался им прорыв в центре, могут изменить направление удара, – раздумывал вслух Рокоссовский, но в этот момент его прервал начальник связи армии:

– Товарищ маршал, вас к аппарату ВЧ, Ставка!

– Да… у противника до четырехсот танков, – докладывал Рокоссовский. – Сто восемьдесят он бросил в первом эшелоне… Удар очень силен. Да, в центре потеснил, войска отошли на вторую полосу… Командарм? Справится, я уверен. Помощь уже оказываем… Слушаюсь, – закончил разговор Рокоссовский. – Ну, Павел Иванович, – повернулся он к Батову, – сказано, если не удержим плацдарм…

Плацдарм был удержан, но бои продолжались здесь вплоть до 12 октября. Противник, потеряв более 400 танков и много солдат, вынужден был перейти к обороне. Теперь настал черед войск 1-го Белорусского фронта. Измотав противника, маршал Рокоссовский сконцентрировал на плацдарме свежие соединения и 19 октября предпринял наступление, в результате которого плацдарм вдвое увеличился. Левее 65-й армии за Нарев была переправлена 70-я армия, и теперь можно было думать об использовании плацдарма для броска в глубь Польши, к границам Германии. Войска фронта могли выйти на берлинское направление, и тогда маршал Рокоссовский, несомненно, стяжал бы славу покорителя столицы нацистской Германии – Берлина.

В середине октября большой и дружный коллектив штаба 1-го Белорусского фронта уже начал отрабатывать элементы новой фронтовой операции. Рокоссовский предполагал нанести главный удар с Пултуского плацдарма на Нареве в обход Варшавы с севера, а с плацдармов южнее Варшавы – в направлении на Познань. Но осуществить этот план ему не пришлось.

Командующего фронтом неожиданно вызвал к ВЧ Сталин:

– Здравствуйте, товарищ Рокоссовский. Ставка приняла решение назначить вас командующим 2-м Белорусским фронтом.

Рокоссовский поначалу растерялся, но, собрав волю в кулак, спросил:

– За что такая немилость, товарищ Сталин? Меня переводят с главного направления на второстепенный участок?

– Вы ошибаетесь, товарищ Рокоссовский, – мягко произнес Сталин. – Участок, на который вас переводят, входит в общее западное направление, на котором будут действовать войска трех фронтов – 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. Успех этой важнейшей операции будет зависеть от взаимодействия этих фронтов. Поэтому Ставка особое внимание уделяет подбору командующих и приняла взвешенное решение.

– Кто будет командующим 1-м Белорусским фронтом, товарищ Сталин?

– На 1-й Белорусский фронт назначен Жуков. Как вы смотрите на эту кандидатуру?

– Кандидатура вполне достойная. Верховный Главнокомандующий выбрал себе заместителя из наиболее достойных и способных военачальников. Жуков таким и является.

– Спасибо, товарищ Рокоссовский. Я очень доволен таким ответом. Учтите, товарищ Рокоссовский, на 2-й Белорусский фронт, – голос Сталина стал доверительно близким, – возложены очень ответственные задачи, и он будет усилен дополнительными соединениями и техникой. Если не продвинетесь вы и Конев, то не продвинется и Жуков. Вы согласны, товарищ Рокоссовский?

– Согласен, товарищ Сталин.

– Как работают ваши ближайшие помощники?

– Очень хорошо, товарищ Сталин. Это прекрасные товарищи, мужественные генералы.

– Мы не будем возражать, если вы возьмете с собой на новое место тех работников штаба и управлений, с которыми вы сработались за годы войны. Берите, кого вы считаете нужным.

– Спасибо, товарищ Сталин. Я надеюсь, что и на новом месте встречу не менее способных товарищей.

– Вот за это благодарю. До свидания.

Рокоссовский положил трубку, вышел из аппаратной, вернулся в столовую, молча налил себе и другим водки, так же молча, с досады, выпил и тяжело опустился в кресло…

12 ноября приказом № 220263 Ставки ВГК маршал Жуков был назначен командующим 1-м Белорусским фронтом. Маршал Рокоссовский получил назначение на должность командующего 2-м Белорусским фронтом. Ему предстояло вступить в должность не позднее 18 ноября.

«Мне кажется, что после этого разговора между Константином Константиновичем и мною не стало тех теплых товарищеских отношений, – вспоминал Жуков, – которые были между нами долгие годы. Видимо, он считал, что я в какой-то степени сам напросился встать во главе войск 1-го Белорусского фронта. Если так, то это его глубокое заблуждение » .

Рокоссовский, попрощавшись со своими соратниками и маршалом Жуковым, выехал на 2-й Белорусский фронт…

Операция «Багратион»

В приказе Верховного главнокомандующего от 1 мая 1944 г. были сформулированы задачи Красной Армии на лето и осень. Она должна была завершить изгнание оккупантов с советской территории, восстановить государственную границу СССР на всем протяжении, вывести из войны на стороне Германии европейских союзников и освободить из фашистской неволи поляков, чехов, словаков и другие народы Западной Европы. Для решения указанных задач в ходе летне-осенней кампании планировалось подготовить и последовательно провести целую серию стратегических наступательных операций на огромном пространстве - от Заполярья до Черного моря. Первостепенное значение в планах Ставки Верховного главнокомандования на лето 1944 г. отводилось Белорусской операции.

К лету 1944 г. линия фронта на белорусском направлении изгибалась так, что возник огромный выступ, который глубоко вклинивался в расположение советских войск. Этот выступ являлся важным стратегическим плацдармом немцев. Благодаря ему германские войска прикрывали подступы к Польше и Восточной Пруссии, сохраняли устойчивое положение в Прибалтике и Западной Украине. Командование вермахта учитывало и то, что белорусская сеть железных и шоссейных дорог позволяла осуществлять маневр силами и средствами с целью поддержания взаимодействия между группами армий «Север», «Центр» и «Северная Украина».

Кроме того, выступ нависал с севера над войсками 1-го Украинского фронта и создавал угрозу фланговых ударов. К тому же немецкая авиация имела возможность совершать налеты на советские коммуникации и промышленные центры, базируясь на аэродромах в Белоруссии.

Поэтому германское командование стремилось любой ценой удержать белорусский выступ. Оно готовило его к упорной обороне, главная роль в которой отводилась группе армий «Центр» во главе с генерал-фельдмаршалом Э. Бушем.

На северном стыке группы армий «Центр» оборону удерживали соединения немецкой 16-й армии, входившей в группу армий «Север», а на южном - соединения 4-й танковой армии из группы армий «Северная Украина». Главные силы противника были сосредоточены в районах Полоцка, Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и Ковеля, где они прикрывали самые удобные для наступления направления.

В Белорусской операции должны были принимать участие войска четырех фронтов.1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала И. X. Баграмяна начинал наступать из района северо-западнее Витебска, 3-й Белорусский фронт генерала И.Д. Черняховского - южнее Витебска на Борисов. На могилевском направлении действовал 2-й Белорусский фронт генерала Г.Ф. Захарова. Войска 1-го Белорусского фронта под командованием генерала К.К. Рокоссовского нацеливались на Бобруйск, Минск.

Разработанная Белорусская стратегическая наступательная операция получила условное наименование «Багратион» - в честь выдающегося русского полководца, героя Отечественной войны 1812 г., генерала от инфантерии Петра Ивановича Багратиона.

По характеру боевых действий и содержанию выполнения задач Белорусская операция делится на два этапа. На 1-м этапе были проведены Витебско-Оршанская, Могилевская, Бобруйская и Полоцкая фронтовые операции и завершено окружение минской группировки врага. По продолжительности этот этап занял период с 23 июня по 4 июля.

Ход боевых действий был следующим. 23 июня в наступление перешли войска 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов. На следующий день в бой вступили войска 1-го Белорусского фронта. Наступлению главных сил предшествовала разведка боем, проведенная утром 22 июня на 1-м Прибалтийском, 2-м и 3-м Белорусских фронтах и 23 июня - на 1-м Белорусском фронте.

Войска 1-го Прибалтийского фронта совместно с войсками 3-го Белорусского фронта уже 25 июня окружили в районе Витебска и западнее его 5 немецких дивизий и к 27 июня ликвидировали их. В этот день была освобождена Орша, 28 июня - Лепель, а 1 июля - Борисов. В результате 3-я немецкая танковая армия была отсечена от 4-й армии.

Войска 2-го Белорусского фронта после прорыва обороны противника по рр. Проня, Бася и Днепр 28 июня освободили Могилев. Войска правого края 1-го Белорусского фронта 27 июня окружили свыше 6 немецких дивизий в районе Бобруйска и к 29 июня ликвидировали их. Одновременно войска фронта вышли на рубеж Свислочь - Осиповичи - Старые Дороги.3 июля был освобожден Минск восточное которого в окружении оказались соединения немецких 4-й и 9-й армий (свыше 100 тыс. человек). Несколько ранее, 28 июня, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Э. Буш был снят с должности. Вместо него был назначен генерал-фельдмаршал В. Модель. Это обстоятельство никак не отразилось на положении дел на фронте. Советские войска продолжали стремительно наступать.

4 июля войска 1-го Прибалтийского фронта освободили Полоцк и продолжили наступление на Шяуляй. За 12 дней советские войска продвинулись на 225-280 км при среднесуточном темпе до 20-25 км, освободив большую часть Белоруссии.

Немецко-фашистская группа армий «Центр» потерпела поражение - ее главные силы были окружены и разгромлены. С выходом наших войск на рубеж Полоцк - оз. Нарочь - Молодечно - западнее г. Несвиж в стратегическом фронте противника образовалась брешь в 400 км. Попытка немецкого командования закрыть ее успехом не увенчалась.

На 2-м этапе Белорусской операции, который продолжался с 5 июля по 29 августа, фронты, тесно взаимодействуя между собой, успешно осуществили 5 наступательных операций: Шяуляйскую, Вильнюсскую, Каунасскую, Белостокскую и Люблинско-Брестскую.

Немецкие дивизии, оказавшиеся окруженными в районе восточнее Минска, пытались прорваться на запад и юго-запад. Но в ходе боев большинство солдат и офицеров противника были либо взяты в плен, либо уничтожены.

Войска фронтов продолжали громить остатки соединений группы армий «Центр» и наносить крупный урон живой силе и технике противника.

Германское командование интенсивно перебрасывало на этот участок фронта свежие части из Германии, Норвегии, Нидерландов, Италии, а также из групп армий «Север», «Южная Украина» и «Северная Украина».

В результате наступления советских войск были освобождены вся Белоруссия, а также часть Литвы и Латвии. Наши войска вступили на территорию Польши. Вплотную подошли к границам Восточной Пруссии. Немецкая группа армий «Север» оказалась изолированной в Прибалтике.

Успех, достигнутый в ходе проведения Белорусской операции, Ставка использовала для решительных действий на других направлениях.10-24 июля перешли в наступление войска Ленинградского, 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, а также войска 1-го Украинского фронта. Фронт стратегического наступления простирался от Балтики до Карпат. Советские войска, в составе которых действовала 1-я армия Войска польского, 17-18 июля пересекли государственную границу Советского Союза с Польшей.

К 29 августа наступающие войска достигли рубежа Елгава - Добеле - Августов - рр. Нарев и Висла. Дальнейшее продвижение советской армии было остановлено противником. Причины этого - общая усталость войск и недостаток боеприпасов. Красная Армия на данном участке фронта вынуждена была перейти к обороне.

За 68 суток непрерывного наступления советские войска в полосе 1100 км продвинулись на запад на 550-600 км.

Литература

1. «Операция „Багратион“ освобождение Белоруссии» Москва, ОЛМА-ПРЕСС, 2004 г.