Мария Каллас - удивительная женщина с неповторимым ярким голосом, завораживавшим зрителей лучших концертных залов мира в течение многих лет. Сильная, красивая, невероятно утонченная, она покоряла миллионы сердец слушателей, но так и не смогла завоевать сердце единственного для нее любимого человека. Судьба приготовила оперной диве множество испытаний и трагических поворотов, взлетов и падений, удовольствий и разочарований.
Детство
Родилась певица Мария Каллас в 1923 году в Нью-Йорке, в семье греческих эмигрантов, которые незадолго до рождения дочери и переехали в Америку в поисках лучшей жизни. До появления Марии на свет в семье Каллас уже были дети - сын и дочь. Однако жизнь мальчика прервалась настолько рано, что родители не успели даже насладиться воспитанием сына.
Мама будущей мировой звезды во время беременности ходила в трауре и просила высшие силы о том, чтобы на свет появился сын - замена погибшему ребенку. Но на свет появилась девочка - Мария. Первое время женщина даже не подходила к колыбели ребенка. И на протяжении многих лет жизни холод и некая отстраненность в отношении друг к другу стояли между Марией Каллас и ее матерью. Между женщинами никогда не было хороших взаимоотношений. Их связывали только постоянные претензии и невысказанные обиды друг к другу. Такова была жестокая правда жизни.
Отец Марии пытался заниматься аптечным бизнесом, однако экономический кризис 30-х годов двадцатого века, охвативший США, не оставил шансов на исполнение радужной мечты. Денег постоянно не хватало, из-за чего скандалы в семье Каллас были нормой. Мария росла в такой атмосфере, и это было для нее тяжелым испытанием. В конце концов, после долгих размышлений, не выдержав бедного, практически нищенского существования, мать Марии забрала их с сестрой, развелась с мужем и вернулась на родину, в Грецию. Здесь биография Марии Каллас сделала крутой поворот, с которого все и началось. Марии на тот момент было всего 14 лет.
Учеба в консерватории
Мария Каллас была одаренным ребенком. Она с детства проявляла способности к музыке, имела превосходную память, с легкостью запоминала все услышанные песни и тут же выдавала их на суд уличного окружения. Мать девочки поняла, что учеба дочери музыке может стать хорошей инвестицией в безбедное будущее семьи. Музыкальная биография Марии Каллас начала свой отсчет ровно с того момента, когда мать отдала будущую звезду в афинскую консерваторию «Этникон одеон». Первым педагогом девочки стала небезызвестная в музыкальных кругах Мария Тривелла.
Музыка была для Марии Каллас всем. Она жила только в стенах учебного класса - любила, дышала, чувствовала, - за пределами школы превращаясь в неприспособленную к жизни девочку, полную страхов и противоречий. Внешне неприглядная - толстая, в жутких очках, - внутри Мария прятала целый мир, яркий, живой, прекрасный, и не догадывалась об истинной цене своего таланта.
Успехи в музыкальной грамоте были постепенными, неспешными. Учеба давалась упорным трудом, но приносила великое удовольствие. Надо сказать, что природа наградила Марию педантичностью. Дотошность и скрупулезность были очень явными чертами ее характера.
Позже Каллас перешла в другую консерваторию - «Одеон афион», в класс певицы Эльвиры де Идальго, надо сказать, выдающейся певицы, которая помогла Марии сформировать не только свой собственный стиль в исполнении музыкального материала, но и довести голос до совершенства.
Первые успехи
Свой первый успех Мария попробовала на вкус после блистательного дебютного выступления в Афинском оперном театре с партией Сантуццы в «Сельской чести» Масканьи. Это было несравнимое ни с чем чувство, такое сладкое и пьянящее, однако оно не вскружило голову девушке. Каллас понимала, что для достижения истинных высот необходим изнуряющий труд. И работать следовало не только над голосом. Внешние данные Марии, вернее, ее облик, на тот момент ни на грамм не выдавали в женщине признаки будущей богини оперной музыки - толстая, в непонятных одеждах, похожих, скорее, на балахон, нежели на концертный костюм, с лоснящимися волосами... Вот какой вначале была та, которая спустя годы сводила с ума тысячи мужчин и задавала вектор движения в стиле и моде для многих женщин.
Консерваторское обучение закончилось в середине 40-х годов, и музыкальная биография Марии Каллас пополнилась гастрольными турами по Италии. Менялись города, концертные площадки, однако залы всюду были полны - любители оперы приходили насладиться великолепным голосом девушки, таким проникновенным и искренним, который очаровывал и завораживал всех, кто его слышал.
Считается, что широкая популярность пришла к ней только после исполненной на сцене фестиваля «Арена ди Верона» партии Джоконды в одноименной опере.
Джованни Баттиста Менегини
Вскоре судьба преподнесла Марии Каллас встречу с ее будущим мужем - Джованни Баттиста Менегини. Итальянский промышленник, взрослый мужчина (почти вдвое старше Марии), он очень любил оперу и весьма симпатизировал Каллас.
Менегини был своеобразным человеком. Жил с матерью, семьи у него не было, но не потому, что он был убежденным холостяком. Просто в течение долгого времени для него не нашлось подходящей женщины, а сам Джованни специально поиском спутницы жизни не занимался. По характеру он был достаточно расчетливым, увлеченным своей работой, далеко не красавцем, к тому же невысокого роста.
Он стал ухаживать за Марией, дарить ей шикарные букеты, дорогие подарки. Девушке, доселе жившей только музыкой, все это было ново и непривычно, но очень приятно. В итоге оперная певица приняла ухаживания кавалера. Они поженились.
Мария не была приспособлена к жизни, и Джованни был в этом смысле для нее всем. Он заменил ей любимого отца, выслушивал душевные тревоги и волнения женщины, был поверенным в ее делах и выполнял роль импресарио, обеспечивал быт, покой и уют.
Семейная жизнь
Их брак не был построен на чувствах и страстях, он скорее напоминал тихую гавань, в которой нет места волнениям и шторму.
Новоиспеченная семья обосновалась в Милане. Их красивый дом - семейное гнездышко - находился под присмотром и строгим контролем Марии. Кроме домашних забот, Каллас занималась музыкой, гастролировала по США, странам Латинской и южной Америки и даже мысли никогда не допускала о супружеской неверности. Она сама хранила верность мужу и его никогда не думала ревновать или подозревать его в изменах. Тогда Каллас была еще той Марией, которая для мужчины могла сделать многое, например, не раздумывая, оставить карьеру ради семьи. Стоило просто попросить ее об этом...
В начале 50-х годов удача повернулась к Марии Каллас лицом. Ее пригласили выступить на сцене «Ла Скала» в Милане. Это было поистине великое предложение, и оно было не единственным. Тут же для певицы открыли свои двери «Ковент-Гарден» в Лондоне, Чикагский оперный театр, «Метрополитен-Опера» в Нью-Йорке. В 1960 году Мария Каллас стала штатной солисткой «Ла Скала», и ее творческая биография пополнилась лучшими оперными партиями. Арии Марии Каллас многочисленны, среди них можно выделить партию Лючии и Анны Болейн в «Лючии ди Ламмермур» и в «Анне Болейн» Доницетти; Виолетты в «Травиате» Верди, Тоски в «Тоске» Пуччини и др.
Преображение
Постепенно, с приходом славы и известности, внешний облик Марии Каллас изменился. Женщина совершила настоящий прорыв и за некоторый период времени превратилась из гадкого утенка в поистине прекрасного лебедя. Она села на жесточайшую диету, похудев до невероятных параметров, и стала утонченной, элегантной и невероятно ухоженной. Античные черты лица заиграли новыми красками, в них появился свет, который шел изнутри и зажигал миллионы сердец по всему свету.
Супруг певицы не ошибся в своих «расчетах». Он как будто предвидел, что Мария Каллас, фото которой теперь не сходили с газет и журналов, - это бриллиант, который просто требует огранки и красивого обрамления. Стоит уделить ему немного внимания, и он засияет волшебным светом.
Мария проживала стремительную жизнь. Днем репетиции, вечером спектакль. У Каллас был талисман, без которого она не выходила на сцену, - подаренное мужем полотно с библейским изображением. Успех и признание требовали постоянной титанической работы. Но она была счастлива, так как знала, что не одна, у нее есть дом, где ее ждут.
Джованни прекрасно понимал, что приходится переживать супруге, и пытался хоть как-то сделать ее жизнь проще и легче, стараясь оградить ее от всего, даже от материнских забот. У пары не было детей - Менегини просто запретил Марии рожать.
Мария Каллас и Онассис
Брак Марии Каллас и Джованни Баттиста Менегини продлился 10 лет. А потом в жизни оперной дивы появился новый мужчина, единственно любимый. Только с ним она испытала всю гамму чувств - любовь, сумасшедшую страсть, унижение и предательство.
Это был греческий миллионер, владелец «газет, заводов и пароходов» Аристотель Онассис - расчетливый человек, который ничего не делал без выгоды для себя. Свое состояние он умело сколотил во время Второй мировой войны на продаже нефти странам-участницам военных действий. В свое время женился (не просто так, из-за чувств, а с финансовой перспективой) на Тине Ливанос, дочери богатого судовладельца. В браке у них родилось двое детей - сын и дочь.
Аристотель не являлся красавцем, который сразу доводил до умопомрачения женщин. Он был обычным мужчиной, довольно невысокого роста. Конечно, сложно точно сказать, испытывал ли он к Марии Каллас настоящие, искренние чувства. Это известно только ему самому и Богу, однако азарт, инстинкт охотника в нем взыграли - это несомненно. Такая всеми обожаемая Мария Каллас, молодая 35-летняя красивая женщина, ухоженная и прекрасно выглядящая. Ему захотелось стать обладателям этого трофея, такого желанного…
Развод
Они познакомились в Венеции на балу. Некоторое время спустя супруги Мария Каллас и Джованни Менегини были любезно приглашены на яхту Онассиса для увлекательного круизного путешествия. Атмосфера, царившая на яхте, была незнакома оперной диве: богатые и знаменитые люди, которые праздно проводили свое время в барах и на увеселительных мероприятиях; ласковое солнце, морской воздух и вообще необычность обстановки - все это окунуло Марию Каллас в пучину неизведанных ранее чувств. Она поняла, что, кроме концертов и постоянной работы и репетиций, есть другая жизнь. Она влюбилась. Влюбилась и закрутила роман с Онассисом на глазах его жены и собственного мужа.
Греческий миллионер делал все возможное, чтобы покорить сердце Марии. Он вел себя, как ее слуга, стараясь исполнить любой каприз.
Джованни Баттиста заметил перемены, произошедшие с супругой, и все понял. А вскоре и вся общественность была в курсе происходящего: Аристотель Онассис и Мария Каллас, фото которых красовались на страницах светской хроники, даже и не думали прятаться от любопытных глаз.
Баттиста был готов простить жене ее предательство и начать все заново. Пытался достучаться до разума и здравого смысла Марии. Но женщине это было не нужно. Она заявила супругу, что любит другого, и сообщила ему о намерении развестись.
Новая несчастливая жизнь
Расставание с мужем не принесло Марии счастья. Сначала упадок наметился в ее делах, ведь больше некому было заниматься ее выступлениями и организацией ее концертов. Оперная певица была словно маленькая девочка, беспомощная и всеми брошенная.
В ее личной жизни все было туманно. Каллас ждала момента, когда любимый, наконец, разведется со своей супругой и женится на ней, однако Аристотель не торопился разрывать семейные узы. Он удовлетворил все свои желания, потешив мужское эго и самолюбие; доказал себе, что способен покорить даже самую гордую богиню оперы, такую желанную многими. Теперь нечего было стараться. Любовница постепенно начинала его утомлять. Он все реже уделял ей внимание, ссылаясь на постоянную занятость и дела. Мария понимала, что у любимого ею мужчины есть другие женщины, но сопротивляться своим чувствам была не в силах.
Когда Марии было немного за 40, судьба предоставила ей последний шанс стать матерью. Но Аристотель поставил женщину перед мучительным выбором, и Каллас не смогла переломить себя и отказаться от любимого мужчины.
Спад в работе и предательство любимого
Неудачи сопровождали диву не только в личной жизни. Голос Марии Каллас стал хуже звучать и доставлял своей хозяйке все больше проблем. Женщина осознавала где-то в глубине души, что высшие силы наказывают ее за неправедный образ жизни и за то, что она когда-то предала своего супруга.
Женщина ходила на прием к лучшим мировым специалистам, но никто не мог ей помочь. Медики разводили руками, говоря об отсутствии каких-либо видимых патологий, намекая на психологическую составляющую проблем певицы. Арии в исполнении Марии Каллас уже не вызывали бурю эмоций.
В 1960 году Аристотель получил развод, однако так и не женился на своей известной любовнице. Мария какое-то время ждала от него предложения руки и сердца, а потом просто перестала надеяться.
Жизнь меняла свой цвет и била женщину по самому больному. Карьера Марии вовсе никак не складывалась, она все реже выступала. Ее постепенно стали воспринимать не как оперную диву, а как любовницу богатого Аристотеля Онассиса.
А вскоре и любимый человек ударил в спину - он женился. Но не на Марии, а на Жаклин Кеннеди, вдове убитого президента. Это был очень выгодный брак, который открывал амбициозному Онассису путь в мир политической элиты.
Забвение
Знаковым в судьбе и музыкальной карьере Марии Каллас стало ее выступление в «Ла Скала» с партией Паолины в «Полиевкте» в 1960 году, которое обернулось полным провалом. Голос не слушался певицу, и вместо потока завораживающих звуков на зрителя обрушилась опера, полная фальши. Впервые Мария не могла совладать с собой. Это было началом конца.
Постепенно Каллас оставила сцену. Какое-то время, обосновавшись в Нью-Йорке, Мария преподавала в музыкальной школе. Позже она перебралась в Париж. Во Франции у нее был опыт съемок в кино, однако он не принес ей ни радости, ни удовлетворения. Вся жизнь певицы Марии Каллас была навеки связана только с музыкой.
Она постоянно тосковала по своему любимому. И вот однажды он явился к ней с повинной. Женщина простила своего предателя. Но союза второй раз у них так и не получилось. Онассис появлялся у Марии редко, время от времени, только когда сам этого хотел. Женщина знала, что этого человека не переделать, но любила его именно таким, каким он был. В 1975 году Аристотель Онассис скончался. В этом же году в Афинах прошло открытие Международного музыкального конкурса оперной и фортепианной музыки, названного в честь Марии Каллас.
После смерти любимого человека женщина прожила еще два года. Биография Марии Каллас оборвалась в Париже, в 1977 году. Оперная дива скончалась в возрасте 53 лет. Официальная причина смерти - сердечный приступ, однако существует другая версия произошедшего: многие считают, что это было убийство. Прах оперной певицы развеяли над водами Эгейского моря.
С 1977 года Международный конкурс имени Марии Каллас стал ежегодным, а с 1994-го на нем присуждается единственная премия - "Гран-при Марии Каллас".
Поклонники называли Марию Каллас не иначе как La Divina , что в переводе означает «божественная». Ее неправильное сопрано дарило людям любовь — то самое чувство, которого певице всегда так не хватало.
Детство
Будущая оперная звезда родилась в греческой семье, эмигрировавшей в Америку и поселившейся в Нью-Йорке. За год до рождения Марии от тяжелой болезни умер ее брат, поэтому родители хотели мальчика. Даже призвали на помощь астрологов: высчитывали наиболее подходящий день для зачатия.
Но вместо мальчика Господь подарил им дочь, и после такой «катастрофы» мать не хотела видеть малютку целую неделю. Уже будучи взрослой Каллас вспоминала, что вся родительская любовь и забота досталась Джеки — ее старшей сестре. Она была стройной и красивой, а полненькая младшая выглядела рядом с ней настоящим гадким утенком.
Родители Марии разошлись, когда ей было 13 лет. Дочери остались с матерью, и после развода они втроем уехали в Грецию. Мама желала, чтобы Мария стала оперной певицей, сделала на этом поприще карьеру, и уже с малых лет заставляла ее выступать на сцене. Поначалу девочка сопротивлялась, накапливала обиду и вполне справедливо считала, что у нее отобрали детство.
Образование и путь к славе
Она не смогла поступить в консерваторию, но мать настаивала на своем и даже уговорила одну из преподавательниц отдельно заниматься с Марией. Прошло время, и ученица превратилась в трудолюбивую перфекционистку, всю себя посвятившую пению. Такой она и оставалась до конца своих дней.
В 1947 году после выступления на открытой сцене «Арена ди Верона» Каллас впервые ощутила вкус славы. Великолепно исполненная партия Джоконды вмиг сделала ее популярной, и с этого момента певицу стали приглашать многие известные в театральных кругах личности.
В том числе знаменитый дирижер Туллио Серафин. В 50-х годах она покорила все лучшие мировые оперные сцены, но продолжала стремиться к совершенству. Причем не только в музыке. Например, длительное время истязала себя разными диетами: Джоконду исполняла с весом 92 кг, Норму уже с 80 кг, а для партии Елизаветы похудела до 64-х. И это с ростом 171 см!
Личная жизнь
Еще в 47-м Мария познакомилась с крупным итальянским промышленником Джованни Менегини, ставшим для нее и менеджером, и другом, и мужем одновременно. Спустя 2 года с момента первой встречи они поженились, но давняя любовь не давала ей покоя.
Это был богатый судовладелец Аристотель Онассис, из-за которого в 1959 году брак с Менегини успешно распался. Богатый грек осыпал свою возлюбленную цветами, дарил шубы и бриллианты, однако отношения не ладились. Парочка ссорилась, мирилась, затем снова ссорилась, и так бесконечно.
Она собиралась родить ему ребенка, а он запретил ей даже думать об этом. В итоге для Марии все закончилось весьма печально. В 63-м Онассис переключил свое внимание на Джеки Кеннеди, и спустя 5 лет женился на ней, оставив Каллас с разбитым сердцем. Несмотря на случившееся она продолжала петь, в 1973 году объехала с концертами Европу и Америку.
Правда, теперь аплодировали уже не ее великолепному голосу, а легенде, угасшей звезде, великой и неповторимой Марии Каллас!
Мария Каллас показала всему миру, что значит быть настоящей дивой. По сей день она остается одной из основополагающих фигур в современной опере. Но несмотря на то, что Каллас всегда была потрясающей артисткой, ее голос стал ухудшаться, когда она была еще относительно молода. Поклонники певицы и эксперты продолжают выяснять, что же на самом деле произошло с голосом, вдохновляющим и в то же время противоречивым.
В 1952 году Каллас должна была сыграть роль, ставшую бы ее самой легендарной – Норму в одноименной опере Беллини. Постановка проходила в лондонском Ковент Гарден.
Все с возбуждением предвкушали появление Каллас в этой роли. Оперный критик Джон Стин (John Steane) был в зале. Он по сей день помнит то чувство, возникшее при исполнении певицей сложнейшей арии «Casta Diva» - чувство, что она не «вытянет» самых высоких нот.
«Все чувствовали, что просчет, малейшая доля просчета – нить оборвется и наступит катастрофа. Этого не случилось. Но в воздухе буквально висело напряжение, но в то же время ощущалась ее стопроцентная уверенность в собственном абсолютном таланте ».
Всего несколькими годами ранее в Венеции Каллас потрясла оперный мир невероятным диапазоном своего голоса. Она исполняла партию Брунгильды в опере Вагнера «Валькирия» - невероятно сложную роль, давшуюся ей очень непросто. Затем Каллас предложили партию Эльвиры в опере Беллини «Пуритане». Джеймс Джорден (James Jorden), редактор сайта об опере под названием Parterre Box, говорит, что никто не верил, что Каллас, обладающая сильнейшим драматическим сопрано, сможет исполнить роль Эльвиры.
«Это был полнейший антипод ее персонажу из оперы Вагнера », утверждает Джорден. «Он показывал огромный диапазон голоса. Также там следовало петь колоратуру – быстрая, легкая манера исполнения, дающаяся весьма непросто драматическим певцам. Люди смотрели на нее и говорили, что она самая поразительная певица на свете. А тогда о ней никто и не слышал ».
Способность Каллас исполнять таким разные роли стала одной из причин ее невероятно быстрого взлета на вершину оперного Олимпа. Однако музыкальный критик и педагог по пению Конрад Осборн (Conrad Osborne) считает, что это в определенной степени послужило ухудшению ее голоса. Вокал Каллас уже начинал подводить ее, когда ей было около 40 лет – весьма молодой возраст для оперной певицы. Этому способствовал целый ряд причин, в том числе стремительное снижение веса. Однако Озборн также называет недостаток техники среди причин потери певицей своего голоса.
«Очень необычно объединять две манеры исполнения и продолжать толкать уже широчайший диапазон за какие-то невероятные границы », говорит он. «Структурная техника – это то, как голос сбалансирован и построен. Она необходима для того чтобы та огромная энергия, которую Вы вкладываете в пение, распределялась в голосе сбалансировано и эффективно. Так вот, если структурная техника построена неправильно для такого голоса, как у Марии Каллас, то ждите беды ».
Но для таких фанатов Каллас, как Джеймс Джорден, эта дива с лихвой компенсировала свои вокальные недостатки фантастическим исполнением. Ее умение находить эмоциональный смысл роли было просто непревзойденным.
«Ее голо с был не похож ни на один другой – именно это делало его таким поразительным », утверждает Джорден. «Иногда он звучал глухо, иногда он пугал, иногда на высоких нотах он был слишком резок. Он был очень необычным. Но важнее всего было то, что она делала с этим голосом, как она использовала его в качестве средства выражения ».
Профессор Университета Южной Карлоины Тим Пейдж (Tim Page), говорит, что Каллас вернула в оперу особенную дерзость: она заигрывала аудиторию, «задирала» ее, тем самым никогда не давая зрителям скучать.
«Как в актрисе в этой женщине был невероятно сильный драматический талант, а в ее голосе звучала порой какая-то душераздирающая тоска. Мне кажется, это выделяло ее », сообщает Пейдж. «Когда вы слушаете Марию Каллас, это оставляет незабываемое музыкальное впечтление ».
Пейдж вспоминает о поздней роли Каллас – Кармен в одноименной опере Бизе – как о примере достижения драматической глубины.«Тогда она на самом деле была этой дерзкой, непокорной цыганской девчонкой », рассказывает он. «Такая сила, такая свирепость была в ней – во всех предыдущих постановках и записях так, в принципе, не пели; скорее концентрировались на мелодике. Кармен Каллас, может, и не была такой уж милой и мелодичной, но она была невероятно волнующей ».
По мнению Джеймса Джордена, именно сложность так выделяет все вокальные представления певицы. Свидетельством ее великолепного искусства были зрители, постоянно приходившие на ее выступления.
«Всякий раз, когда вы видите какой-либо культурный шедевр, вы замечаете что-то новое, потому что вы сами тоже меняетесь », улыбается Джорден. «А в случае с Каллас, если вы услышите всего три-четыре ноты, спетые вместе, вы подумаете: «А я и не слышал, как она пела это! Какая красота! Взять всего лишь эти три ноты – как элегантно и грациозно она связывает их, это так много показывает и так много означает!». Поэтому каждый раз, когда вы слушаете ее музыку, вы слышите что-то новое. Что-то еще более утонченное ».
Джорден был подростком, когда Каллас завершила свой последний тур. Выступления принимали не очень хорошо. Но вспоминая о нем сейчас, Джорден сожалеет, что не потрудился увидеть ее (певица умерла в 1977 году). Потому что, в конце концов, второй Марии Каллас не будет никогда.
Биография Марии Каллас . Жизнь и смерть Каллас, памятные места и даты. История любви с Аристотелем Онассисом . Цитаты оперной певицы, фильм, фото .
Годы жизни
родилась 2 декабря 1923, умерла 16 сентября 1977
Эпитафия
Биография Марии Каллас
Биография Марии Каллас - это история трагической судьбы великой женщины, обладающей уникальным голосом . В жизни Каллас были и взлеты и падения, и счастливый брак и несчастная любовь, и божественный талант и тяжелая болезнь, лишившая Каллас голоса. Самая известная певица прошлого столетия, которой рукоплескали лучшие залы мира, скончалась в полном одиночестве, так и не став счастливой.
Мария Каллас родилась в Нью-Йорке в 1923 году. Любовь к классической музыке появилась у девочки еще в возрасте трех лет. Когда мама Марии развелась с отцом и увезла обеих дочерей в Афины, девушка поступила в Королевскую музыкальную консерваторию. Туда принимали только с шестнадцати лет, поэтому Марии пришлось солгать по поводу своего возраста - ей было всего четырнадцать. Спустя всего пять лет она уже исполняла свою первую партию в опере «Тоска». После войны Мария вернулась в Нью-Йорк, но певческая карьера Каллас в США не сложилась, и вскоре она уехала в Италию . Там, в Италии, она познакомилась со своим будущим мужем - Джованни Баттистой, промышленником и любителем оперы. Он всерьез занялся карьерой своей жены - Мария похудела, научилась стильно одеваться, много работала. Наконец, в 1950 году состоялся ее дебют на сцене Ла Скала в Милане . Их семейная жизнь складывалась счастливо - до рокового знакомства Каллас с Онассисом , открывшего новую страницу в биографии Каллас, полную боли, разочарования и одиночества.
На момент знакомства Каллас с Онассисом он уже был сказочно богат . Все, в чем он нуждался, это слава - и роман со знаменитой певицей Каллас был его билетом в богемный мир. Для Марии это была любовь с первого взгляда, с первой встречи, когда Онассис пригласил ее и ее мужа на свою яхту «Кристина» , похожую на роскошный плавучий пятиэтажный дворец. Мария развелась с мужем, а жена Онассиса - забрала детей и уехала из дома . Но, увы, Онассис вовсе не спешил разводиться с женой и жениться на Каллас - это было невыгодно для бизнеса. Измученная Мария продолжала мечтать о свадьбе с Аристотелем несколько лет. У нее начал пропадать голос. После очередного провала Онассис в пылу ссоры бросил Каллас: «Ты - ничтожество». Но она продолжала верить в их любовь и тогда, когда Онассис стал ухаживать за Жаклин Кеннеди . И даже после женитьбы Онассиса на Жаклин она не могла ему отказать и продолжала принимать в своем доме.
Причина смерти Марии Каллас
Аристотель умер в 1975 году . Мария прожила без любимого еще два года - в полном одиночестве в своей парижской квартире, практически не выходя из нее. Смерть Марии Каллас наступила 16 сентября 1977 года и стала большой потерей для всего мирового музыкального сообщества. Итальянские врачи смогли установить наиболее вероятную причину смерти Каллас - дерматомиозит, болезнь соединительной ткани и гладкой мускулатуры , которая и лишила Каллас голоса, любви, а затем и жизни. Существует и другая, менее вероятная, версия того, от чего умерла Каллас в столь раннем возрасте (в 54 года), - по некоторым данным певица могла быть отравлена своей близкой подругой.
Похороны Каллас состоялись три дня спустя после смерти Каллас, она была кремирована и захоронена на кладбище Пер-Лашез . Вопреки желанию певицы, чтобы ее прах развеяли над Эгейским морем, омывающем остров Скорпиос, где был похоронен ее любимый. Только спустя два года ее воля была исполнена - после того, как могила Каллас была ограблена . До сих пор знаменитые оперные исполнители, модельеры, художники посвящают свои творения памяти Каллас, непревзойденной диве с трагической судьбой .
Роман Марии с Аристотелем сыграл в ее жизни роковую рольЛиния жизни
2 декабря 1923 г. Дата рождения Марии Каллас.
1936 г. Переезд из Нью-Йорка в Афины.
1937 г. Учеба в Афинской консерватории.
июль 1941 г. Дебют Марии в Афинской опере в партии Тоски.
1945 г. Возвращение в Нью-Йорк.
1947 г. Дебют в США на сцене амфитеатра «Арена ди Верона».
1949 г. Брак с Джованни Баттистой Менегини.
1950 г. Первое выступление Каллас в Ла Скала.
1953 г. Выпуск записей опер с Марией Каллас фирмой EMI.
1959 г. Перелом в карьере, развод с мужем, начало отношений с Аристотелем Онассисом.
1969 г. Съемки в фильме «Медея» итальянского режиссера Пьера Паоло Пазолини.
16 сентября 1977 г. Дата смерти Каллас.
20 сентября 1977 г. Похороны Марии Каллас.Памятные места
1. Центр защиты здоровья The Terence Cardinal Cooke (бывший госпиталь Flower), где родилась Каллас.
2. Собор Святой Тринити, где была крещена Каллас.
3. Афинская консерватория, где училась Каллас.
4. Афинская опера, где состоялся дебют Марии Каллас.
5. La Scala, где Каллас впервые выступила в 1950 году.
6. Concorde Opéra Paris, где выступала Каллас.
7. Дом Каллас в Париже.
8. Греческий ортодоксальный собор им. Святого Стефана, где состоялась прощальная литургия по Каллас.
9. Кладбище Пер-Лашез, где похоронена Каллас.
10. Эгейское море, над водами которого был развеян прах Каллас в 1979 году.Эпизоды жизни
Джованни Баттиста был для Марии скорее продюсером и отцом, чем мужем. Он вкладывал в нее свои деньги, как в успешный бизнес-проект. Именно он настоял, чтобы Мария похудела - на момент их знакомства она весила более 100 килограмм. Худея, Мария записывала свои достижения: «Джоконда 92 кг; Аида 87 кг; Норма 80 кг; Медея 78 кг; Лючия 75 кг; Альцеста 65 кг; Елизавета 64 кг». Неудивительно, что она влюбилась в Аристотеля, который отнесся к ней не только как к талантливой диве, но и как к красивой женщине . Позже Мария винила Баттисту: «Куда ты смотрел, когда у меня ноги подкашивались?». Баттиста не стал бороться за Марию, тем не менее долго не давал ей развод, пока не узнал, что Аристотель женился на Кеннеди.
У Марии Каллас не было детей. Сначала ее муж Джованни Баттиста не позволял ей их иметь, боясь, что материнство помешает ее карьере. Каллас забеременела от Онассиса, когда ей было 41, она была готова стать матерью, но Аристотель запретил ей : «У меня уже есть двое детей, и третий не нужен». Уговоры не смогли сломать решение любимого, и Каллас избавилась от ребенка, о чем впоследствии жалела всю жизнь . В день, когда Аристотель женился на Жаклин, Мария прокляла этот брак: «Обратите внимание на мои слова. Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие». Спустя пять лет единственный сын Аристотеля погиб в автокатастрофе.
Мария Каллас винила Аристотеля в том, что потеряла голос. В одном из писем она говорила ему: «Мой голос хотел предупредить меня о том, что вскоре я встречусь с тобой и ты изничтожишь и его, и меня». Последнее выступление дивы состоялось 11 ноября 1974 года , после чего она вернулась в свою квартиру и почти не выходила из нее. Она была страшно одинока , признаваясь, что только когда она пела, она чувствовала, что ее любят. Через год, когда умер Аристотель, Мария сказала: «Ничего больше не имеет значения, потому что ничего никогда не будет так, как было… Без него».
Могила Марии КалласЗавет, цитата
«Любовь более важна, чем любой артистический триумф».
фильм «Мария Каллас — Краткая Видео Биография Оперной Звезды»
Соболезнования
«Мы не увидим больше подобную ей».
Рудольф Бинг, импрессарио, глава «Метрополитен Опера» в 1950-1972 гг.«Мария Каллас имела сопрано, которое доводило публику до неистовства. Ее вокальные и личные взлеты и падения были так же драматичны и экстравагантны, как судьбы оперных героинь, которых она играла».
Дэвид Лоу, композиторБолее полувека, но ее притягательность для новых поколений музыкантов и меломанов ничуть не уменьшается, хотя прошли уже десятилетия с тех пор как певица оставила сцену. Более того, армия поклонников таланта Каллас постоянно растет и пополняется, а ведь почти на сто процентов она сегодня состоит из людей, никогда не видевших Каллас на сцене и не слышавших ее вживую. Любое сопрано, берущееся исполнять репертуар бельканто, Верди или веризм неизбежно сравнивается с Каллас - и, как правило, не выдерживает этого сравнения. Тридцать лет нет с нами Каллас; более сорока прошло с памятного вечера в «Ковент-Гарден», когда она спела свой последний спектакль. Но свет давно погасшей звезды ярок сегодня почти также, как в дни ее прижизненной славы.
В чем же феномен Каллас? Ответить на этот вопрос пытались не раз. Еще в период расцвета карьеры певицы в итальянской прессе развернулась дискуссия о значении искусства певицы - ее отголоски можно найти на страницах выходившей в нашей стране в конце 1970-х годов книге о Каллас, ставшей очень скоро библиографической редкостью, несмотря на солидный тираж в тридцать тысяч экземпляров. И сегодня появляются монографии о певице, притом весьма солидные, где предпринимается попытка максимально всесторонне осветить многогранное и многоаспектное искусство греческой дивы. Из последнего, переведенного на русский язык, нельзя не назвать книги Юргена Кёстинга и Клода Дюфрена.
Безусловно, Каллас - это явление титанического масштаба в музыкальном искусстве ХХ века. Оно, как может быть никакое иное достойно всестороннего изучения и осмысления. Данная статья не претендует на глубокий анализ творчества певицы, да он и невозможен в рамках этого скромного публицистического жанра. Тем не менее, в год памяти великой актрисы хотелось бы еще раз коснуться основных составляющих феномена Каллас и, быть может, попытаться увидеть в нем новые грани.
Размышляя об искусстве певца первое, о чем необходимо сказать, это, безусловно, голос. Пытаться словами охарактеризовать человеческий голос - дело неблагодарное. Во сто крат оно неблагодарней, когда возникает необходимость попытаться описать голос Марии Каллас. Во-первых, потому, что голос этот - уникальный, выбивающийся за рамки классических представлений о певческом голосе. Во-вторых, потому что это голос, который известен всем - поклонники или недруги, неважно, но любой, кто хоть мало-мальски интересуется классической музыкой, непременно слышал Каллас.
В случае с Каллас встает еще одна трудность: собственно голос практически неотделим от образного мира певицы, от гениальных проявлений ее артистизма, магического таланта актрисы. Природа артистизма Каллас прежде всего вокальная - видимо, поэтому так «живучи» и популярны до сих пор ее записи: мы не видим артистки, но мы все слышим в источаемых ею звуках. Тем не менее, попытаемся поговорить о голосе как таковом.
Уникальность инструмента греческой дивы не подлежит сомнению и ее проявления многогранны. Он относится к редчайшему типу так называемых «soprano sfogati» или «безграничных сопрано», сочетающих в себе практически несочетаемые качества: широту диапазона, драматическую насыщенность звучания и сверхъестественную гибкость (подвижность). Во всей вокальной истории ХХ века больше не найти певицы, которая бы полностью соответствовала этому типу, хотя некоторые - например, Лейла Генчер, Джоан Сазерленд или Монсеррат Кабалье - приближаются к этому стандарту. Судя по сохранившимся описаниям в воспоминаниях современников в XIX веке к подобному типу принадлежали голоса, например, Джудитты Пасты и Полины Виардо.
Подобные голоса интересны, прежде всего, именно сочетанием столь диаметрально противоположных качеств, в то время как в отношении каждой из составляющих, если их рассматривать по отдельности, у них найдется немало достойных конкурентов. Широта диапазона Каллас было феноменальной (около трех октав), но не сверхъестественной. Певиц с огромным диапазоном в истории мирового вокала было не так уж мало. Румынская дива веризма Хариклея Даркле, выступая в России в опере «Жизнь за царя» с успехом чередовала спектакли, в которых появлялась то в партии Антониды (преимущественно вотчина колоратурных сопрано), то в партии Вани (бесспорно, написанной для контральто). Великая вагнеровская певица Фелия Литвин одинаково успешно справлялась с партиями Далилы и Джильды. Американка Мерилин Хорн в первое десятилетие своей успешной карьеры никак не могла определиться с амплуа, поскольку ее голосу было подвластно все, написанное в скрипичном ключе. Миру хорошо известен феномен француженки Мадо Робен, умевшей ласкать слух руладами в четвертой октаве. Можно еще вспомнить Ширли Веррет, Грейс Бамбри, Джесси Норман, а если говорить шире, о возможностях человеческого голоса вообще, то, выйдя за пределы академического пения, стоит упомянуть перуанку Иму Сумак, голос которой охватывал более четырех октав. Иными словами, большой диапазон - важная, но не единственная и не самая существенная характеристика уникальности голоса Марии Каллас. Куда важнее другое.
По тембральной насыщенности, по густоте звучания голос Каллас бесспорно можно отнести к драматическим сопрано. Это голос крупный, тяжелый, для которого, как писала итальянская пресса 1950-х годов, характерно «органное звучание». Нижний регистр певицы всегда был стабилен и крепок, вероятно, поэтому на заре туманной юности она пыталась начинать с Кармен и Сантуццы, а на закате творческого пути записала ту же Кармен и арии Далилы, Эболи и Орфея, прозвучавшие более чем убедительно. Драматические сопрано, как правило, испытывают значительные трудности с верхним регистром - достаточно вспомнить соперницу Каллас, великую Ренату Тебальди, которая, по утверждению Курта Хонолки, ставила в храме по большой свечке за каждый взятый си-бемоль второй октавы, и никогда не певшую, например, кабалетту «Sempre libera» из «Травиаты» в оригинальной тональности. За исключением самых последних лет карьеры (середина 1960-х годов) подобных проблем Каллас не знала. Более того, на самом верху выпевая сложнейшие колоратурные рулады, ее голос никогда не утрачивал драматической насыщенности, интенсивности звукового потока, это всегда было крепкое, плотное сопрано.
Эмиссия звука - одна из важнейших характеристик певческого голоса. Плотность звукового потока на единицу времени, интенсивность звучания, характер распределения этой интенсивности, ее равномерность - это как раз те моменты «физики» и «физиологии» пения, которые способны заворожить слушателя, либо, напротив, оставить его равнодушным. Уникальность голоса Каллас заключается помимо прочего в том, что она обладала идеальной, совершенной эмиссией: звук всегда подается плавно, равномерно, звуковые эманации ощутимы буквально физически, «саунд» густой, вязкий, но в то же время прозрачный, чистый.
Наконец, наиважнейшее качество голоса Каллас - его необыкновенная гибкость, подвижность. В любом регистре, в том числе и в предельно высоком, певица с изяществом и грациозностью, с математической точностью в ритме и интонации исполняет все пассажи, трели, стаккато, хроматизмы и пр. при этом, как уже отмечалось, ни на минуту не теряется объем звука, его драматическая насыщенность, плотность звукового потока - и, как ни странно, - никакой тяжеловесности, «крупного помола» в исполнении сложнейших, виртуозных вокальных фигур не наблюдается.
Голоса такого типа, каковым обладала Каллас, имеют и свои естественные недостатки, являющиеся следствием их природы. Прежде всего, это неодинаковость звучания регистров, что вполне объяснимо при таком колоссальном диапазоне. Во-вторых, это недолговечность, быстрый физический износ даже при самой блестящей вокальной технике. Однако в период своего расцвета подобный голос способен производить столь глубокое впечатление, что эти «недостатки» кажутся несущественными и неважными.
Характеризуя голос Каллас необходимо сказать еще об одном его уникальном свойстве - узнаваемости. Любой голос индивидуален и неповторим. Однако в ряду самых великих голосов инструмент Каллас - наиболее запоминающийся. Услышав однажды, вы запомните его навсегда и уже никогда не спутаете ни с каким иным. Особая напряженность звучания, местами «некрасивость» и колючесть, задевают в мозгу любого слушателя какие-то особые области, и этот неповторимый звук отпечатывается навсегда. Если когда-нибудь будет снят фильм о жизни Каллас, то трудно, практически невозможно себе представить, чтобы за кадром звучал не ее собственный голос, а, например, голос певицы - исполнительницы главной роли. По крайней мере, до сих пор кинематограф на это не решался - и в телесериале о жизни Аристотеля Онассиса, где роль Каллас сыграла «сериальная звезда» Джейн Сеймур, и в последней кинокартине Франко Дзеффирелли с блистательной Фанни Ардан в главной роли звучит подлинный голос Каллас.
Красив ли голос Каллас? Красив ли он в традиционном, гедонистическом понимании вокального искусства? Ответ на этот вопрос отнюдь не прост. Если мы говорим об искусстве вокала исключительно как об источнике слухового наслаждения, то, безусловно, голос Каллас уступает голосам, например, Розы Понсель, Зинки Милановой или Ренаты Тебальди. Его не назовешь «милым», «приятным», «чарующим», «обворожительным» и прочими эпитетами, обозначающими красоту звука как абсолютную и непререкаемую ценность. Бессмысленно с подобной шкалой подходить к оценке голоса великой гречанки. Голос Каллас, быть может, некрасив, или недостаточно красив, но он воистину прекрасен! Прекрасен во всех своих проявлениях - за что бы не бралась певица, какой бы репертуар она не исполняла, вы всегда слышите великий голос - исключительная выразительность, тонкая градуированность в передаче эмоционального состояния героинь; парадоксальное сочетание «крупного мазка» с филигранной нюансировкой. Голос Каллас быть может и не красив абсолютно, но он всегда «берет за живое» слушателя, делает его своим пленником, проникает в самое сердце. В нем определенно есть что-то колдовское, и легендарные гомеровские сирены, возможно, наиболее удачная аллегория для его обладательницы.
Как отмечалось ранее, говорить о вокальном феномене Каллас и об ее артистизме отдельно практически невозможно. Однако, что сегодня мы знаем о Каллас-актрисе? «Каллас - величайшая трагическая актриса наших дней», - эта раз сформулированная аксиома сегодня может найти подтверждение лишь в воспоминаниях людей, видевших певицу на сцене. Как ни парадоксально, величайшее явление театрального искусства ХХ века практически не зафиксировано кинокамерой. Все, что мы имеем сегодня, это два жалких обрывка из «Тоски» разных лет, где к тому же Каллас предстает не в самой лучшей вокальной форме. То, чем восхищались тысячи, то, за что ценили Каллас больше всего - бесследно кануло в лету. Конечно, определенное представление о творческом методе Каллас можно получить и по этим скудным отрывкам. Конечно, есть видеозаписи ее концертных выступлений, где каждая ария превращена в маленький спектакль. Наконец, есть гениальный фильм Пазолини «Медея», где героиня Каллас говорит очень мало (за исключением финального жуткого монолога исступленного горя, отчаяния и мести), но игра ее бесподобна - выразительное лицо, глаза, жесты делают слово как бы вовсе и не нужным.
Означает ли это, что драматическое, сценическое искусство Каллас утрачено для нас навеки? Конечно, нет: оно живо в ее аудиозаписях. Послушайте в исполнении Каллас хотя бы одну, самую короткую арию - и вы увидите живой театр! Пение Каллас настолько выразительно, настолько физически осязаемо, настолько способно создать иллюзию здесь и сейчас происходящего действия, что об отсутствии видеоряда, возможно, и не стоит сокрушаться. Искренность, эмоциональность, страстность, тончайшая нюансировка, умение пользоваться контрастами, бесподобное интонационное разнообразие - вот далеко неполный перечень того, что в комплексе создает магию артистизма Каллас, объяснить которую невозможно.
Насколько «визуален» театр Каллас можно судить по многим записям. Возьмем хотя бы партию Баттерфляй, одну из сложнейших в мировом сопрановом репертуаре. Исполнительница этой роли практически постоянно находится на сцене, она все время поет. Кроме того, необходимо вокально создать образ очень юной девушки, что для голоса, которому поручена роль (лирико-драматическое сопрано), сделать очень непросто. Разные певицы по-своему решали эту задачу. Тоти даль Монте нарочито придавала своему голосу детскость, ребячливость, начинала чуть ли не сюсюкать, чтоб максимально соответствовать образу пятнадцатилетней гейши. Любе Велич от природы был дан несколько «стеклянный» голос, почти белый звук - возможно, поэтому лучшие ее роли - это девушки-подростки (Саломея, Электра, Баттерфляй, Мюзетта). Большинство же певиц попросту не усложняли себе жизнь этой сверхзадачей - и были вполне хорошими Баттерфляй, но не совсем тем, что задумывали авторы оперы. Одна лишь Каллас дает здесь образец неподражаемого сочетания мощного трагического посыла и девственного, юного звука. Она не мельчит, не выплащивает звук - он по-прежнему объемный, густой и темный. Но интонационный строй полон некой целомудренности, прямолинейности (именно так, предельно честно, понимала жизнь молодая японка), душевной нерастраченности. То же мы слышим и в калласовской Джильде, и в никогда не петой на сцене Мими. Поэтому весьма спорным представляется утверждение Курта Хонолки, что роли тигриц и фурий - это вотчина Каллас, а чистые образы (например, Дездемона) не подвластны искусству певицы.
Неоднократно отмечалось различными исследователями творчества Каллас, ее биографами, что одно из важнейших направлений деятельности певицы, определяющих среди прочего ее колоссальное значение в мире оперы ХХ века, - это обращение к мало востребованному репертуару, возвращение к сценической жизни забытых или недооцененных произведений композиторов прошлого. В этой связи в первую очередь принято называть раннеромантическую оперу бельканто. Однако, что именно нового привнесла Каллас в исполнение этого репертуара? В чем именно состоит ее роль реаниматора? Ведь, например, «Норма» никогда не сходила с европейских (или уж, по крайней мере, итальянских) сцен и в довоенное время прекрасными ее исполнительницами были Роза Понсель и Джина Чинья. Да, Верди, а затем веристы несколько потеснили произведения Россини, Беллини и Доницетти, но «Пуритане», «Лючия ди Ламмермур», «Любовный напиток», «Севильский цирюльник», «Фаворитка» и многие другие прочно держались в репертуаре театров, составляя достойную конкуренцию более поздним операм. Строго говоря, произведения, которые были прочно забыты и которые вновь стала исполнять на сцене Каллас, это - «Медея» Керубини, «Анна Болейн» и «Полиевкт» Доницетти, «Весталка» Спонтини (хотя Эбе Стиньяни, примадонна предыдущего поколения, имела ее в своем репертуаре) и абсолютная новация (Каллас пела мировую премьеру забытого и никогда не исполнявшегося произведения) - «Орфей и Эвридика» Гайдна. Не так уж и много по сравнению, скажем, с нашей современницей Чечилией Бартоли, которая методично стряхивает пыль веков с давно поросших «травой забвения» партитур.
Здесь видятся два важных момента. Во-первых, Каллас была первой, кто обратился к подобному репертуару: сначала случайно, с подачи мудрого Туллио Серафина, а позже уже вполне целенаправленно сделав опусы бельканто мейнстримом своего творчества. Именно после Каллас интерес к забытым операм Беллини, Доницетти, Россини, Меркаданте, Спонтини, Понкьелли и других стали проявлять такие певицы как Генчер, Тебальди, Сазерленд, чуть позже Кабалье, Хорн, Беверли Силс, Джанет Бейкер, Тереза Берганса. Во-вторых, Каллас благодаря своему уникальному голосу и выдающемуся артистизму показала как могут и должны исполняться оперы раннеромантического репертуара. Ведь после утвердившейся в конце XIX - начале ХХ века дифференциации женских голосов одна певица никогда не пела, скажем, Виолетту и Леди Макбет, Лючию и Анну Болейн. Каллас вновь показала миру, что партии Нормы и Амины из «Сомнамбулы» написаны для одного и того же голоса (буквально для одной певицы - Джудитты Пасты), что Имогену из беллиниевского «Пирата» или Лючию неверно причислять к амплуа стопроцентных инженю - эти героини полны драматизма, мощи трагического пафоса. Своим чутьем гениального художника Каллас догадалась и сумела донести до слушателя подлинный романтический театр, доказав, что бельканто - это не только красивое пение. В казалось бы мертвые формы и формулы старой оперы она сумела вдохнуть новую жизнь, настоящие человеческие чувства. После Каллас уже больше невозможно исполнять этот репертуар так, как было принято раньше.
Однако ролью «реаниматора» незаслуженно забытых опер значение Каллас в искусстве не ограничивается. Она повлияла на практику оперного театра в целом. О том, что оперному театру необходима большая жизненная правда, говорилось задолго до Каллас. Искусство Фёдора Шаляпина - наивысшая точка этих исканий, достигнутая оперным театром в первой половине XX века. Каллас сумела по-новому поставить эту проблему и достичь небывалых вершин в трактовках различных оперных партий - как редких, так и самых популярных (например, партии Виолетты или Тоски). Сочетание необыкновенных талантов певицы, ее титанического труда и тех новаций, что она привнесла в искусство, неизгладимо действовало на публику. Вот одно из бесчисленных свидетельств того, как воспринимали зрители искусство великой гречанки.
«Был июньский субботний вечер, собиралась гроза, но во дворце Гарнье воздух был насыщен электрическими разрядами отнюдь не из-за приближавшейся непогоды. Собравшаяся в зале публика с нараставшим волнением ожидала появления своего кумира. И вот на сцену выходит она, ее движения неторопливы и не по-театральному скупы. Я отлично помню, как в моих ушах вдруг смолкли все звуки, и я не слышал, что и как она поет... Я только смотрел на нее; я следил за каждым ее жестом; мой взгляд следовал за ней, куда бы она ни передвигалась по сцене; я старался разглядеть переменчивое выражение ее лица; да, я пожирал глазами драматическую актрису вместо того, чтобы слушать певицу... Я отчетливо помню, как охватившее меня странное волнение мешало мне воспринимать ее голос; я ощущал всю нереальность происходившего, в то время как все мое существо постепенно наполнялось счастьем, будто в него, словно в сосуд, вливался волшебный эликсир... Без сомнения, и все сидевшие в зале люди, так же как я, полностью лишившийся объективности, погрузились в сказочную атмосферу, оказались под воздействием каких-то колдовских чар... И если Каллас обладала такой силой внушения, если одним только своим присутствием на сцене она была способна раздвинуть границы реального мира и повести за собой зрителя в царство, ключ от которого находился в ее руках, разве это не было свидетельством ее магической власти над людьми? Сколько времени я восторженно не отрывал от нее глаз, не могу сказать. Вдруг ее голос коснулся моего слуха; его тембр, тональность, теплота не походили ни на какой другой голос в мире; каждый его звук будто имел крылья и возносился к небесам. Этот голос манил зачарованных слушателей к далеким неизвестным мирам, они внимали ему, затаив дыхание, опасаясь только одного, что чары внезапно развеются и сладкая сказка закончится...»
Магия? Колдовство? Безусловно, да - в определенной степени, если мы склоны верить в подобные вещи. Священное чудовище оперы - несомненно, причем самое загадочное и непостижимое. Феномен Каллас, помимо прочего, еще имеет социо-культурный аспект, что для искусства оперы наших дней вовсе не характерно. Творя только в рамках академической музыки, классического искусства, Каллас вышла за узкие рамки примадонны оперной сцены. Самое удивительное, что случилось это до ее встречи с Онассисом, когда она стала завсегдатаем великосветской тусовки и неизменной героиней новостных колонок бульварных газет. Ее блистательное искусство сияло столь ярко, что СМИ, для которых высокое и вечное почти никогда не является интересным, поскольку не может становиться источником дешевых, но хорошо продающихся сенсаций, еще до того, как своим экстраординарным поведением она дала тому повод, поставили ее деятельность в центр своего внимания. В декабре 1958 года сольный концерт Каллас в Парижской опере транслировался Евровидением и многими радиостанциями, вживую его увидели и услышали более 40 миллионов человек - такого в истории оперы еще не было!
В искусстве Каллас никогда не шла на компромиссы, и потому мы по праву можем назвать ее подлинной богиней оперы. Для того, чтобы стать всемирно известной, узнаваемой не только оперными фанатами, Монсеррат Кабалье пришлось спеть «Барселону» с Фредди Меркьюри, а трем тенорам разогревать своим пением футбольных фанатов на каждом чемпионате мира.
Возможно, кто-то и порадуется, что хотя бы таким образом классическая музыка приходит в дома «широких масс трудящихся», но по большому счету подобные мероприятия трудно назвать искусством. По сути - это не эстетическое воспитание населения, подтягивание его до высокого, а низведение это высокого до уровня и вкусов толпы. Каллас единственная в мире оперы сумела сделать невозможное, не опуская планку ни на йоту. Возможно ли такое сегодня? Едва ли. Не потому ли до сих пор так сильна наша тоска по Каллас, что мы подсознательно (а кто-то вполне осознано) ощущаем, что греческая дива была последним божеством классической музыки, способной без всяких изъятий и компромиссов противостоять нашествию массовой культуры? Как мы знаем Мария-женщина в конечном итоге подпала под чары блестящего мира лжи; но Каллас-художник, Каллас-творец навсегда осталась непоколебима и недосягаема.
