Михаил салтыков-щедринмедведь на воеводстве. Медведь на воеводстве

Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и, в качестве таковых, заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными, и не только Историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы. I. ТОПТЫГИН 1-й Топтыгин 1-й отлично это понимал. Был он старый служака-зверь, умел берлоги строить и деревья с корнями выворачивать; следовательно, до некоторой степени и инженерное искусство знал. Но самое драгоценное качество его заключалось в том, что он во что бы то ни стало на скрижали Истории попасть желал, и ради этого всему на свете предпочитал блеск кровопролитий. Так что об чем бы с ним ни заговорили: об торговле ли, о промышленности ли, об науках ли - он все на одно поворачивал: "Кровопролитиев... кровопролитиев... вот чего нужно!" За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальний лес, вроде как воеводой, внутренних супостатов усмирять. Узнала лесная челядь, что майор к ним в лес едет, и задумалась. Такая в ту пору вольница между лесными мужиками шла, что всякий по-своему норовил. Звери - рыскали, птицы - летали, насекомые - ползали; а в ногу никто маршировать не хотел. Понимали мужики, что их за это не похвалят, но сами собой остепениться уж не могли. "Вот ужо приедет майор, - говорили они, - засыплет он нам - тогда мы и узнаем, как Кузькину тещу зовут!" И точно: не успели мужики оглянуться, а Топтыгин уж тут как тут. Прибежал он на воеводство ранним утром, в самый Михайлов день, и сейчас же решил: "Быть назавтра кровопролитию". Что заставило его принять такое решение - неизвестно: ибо он, собственно говоря, не был зол, а так, скотина. И непременно бы он свой план выполнил, если бы лукавый его не попутал. Дело в том, что, в ожидании кровопролития, задумал Топтыгин именины свои отпраздновать. Купил ведро водки и напился в одиночку пьян. А так как берлоги он для себя еще не выстроил, то пришлось ему, пьяному, среди полянки спать лечь. Улегся и захрапел, а под утро, как на грех, случилось мимо той полянки лететь Чижику. Особенный это был Чижик, умный: и ведерко таскать умел, и спеть, по нужде, за канарейку мог. Все птицы, глядя на него, радовались, говорили: "Увидите, что наш Чижик со временем поноску носить будет!" Даже до Льва об его уме слух дошел, и не раз он Ослу говаривал (Осел в ту пору у него в советах за мудреца слыл): "Хоть одним бы ухом послушал, как Чижик у меня в когтях петь будет!" Но как ни умен был Чижик, а тут не догадался. Думал, что гнилой чурбан на поляне валяется, сел на медведя и запел. А у Топтыгина сон тонок. Чует он, что по туше у него кто-то прыгает, и думает: "Беспременно это должен быть внутренний супостат!" - Кто там бездельным обычаем по воеводской туше прыгает? - рявкнул он, наконец. Улететь бы Чижику надо, а он и тут не догадался. Сидит себе да дивится: чурбан заговорил! Ну, натурально, майор не стерпел: сгреб грубияна в лапу, да, не рассмотревши с похмелья, взял и съел. Съесть-то съел, да съевши спохватился: "Что такое я съел? И какой же это супостат, от которого даже на зубах ничего не осталось?" Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал. Съел - только и всего. И никаким родом этого глупого дела поправить нельзя. Потому что, ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная. - Зачем я его съел? - допрашивал сам себя Топтыгин, - меня Лев, посылаючи сюда, предупреждал: "Делай знатные дела, от бездельных же стерегись!" - а я, с первого же шага, чижей глотать вздумал! Ну, да ничего! первый блин всегда комом! Хорошо, что, по раннему времени, никто дурачества моего не видал. Увы! не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная. Что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии... И точно, не успел он успокоиться на мысли, что никто его дурачества не видел, как слышит, что скворка ему с соседней березы кричит: - Дурак! его прислали к одному знаменателю нас приводить, а он Чижика съел! Взбеленился майор; полез за скворцом на березу, а скворец, не будь глуп, на другую перепорхнул. Медведь - на другую, а скворка - опять на первую. Лазил-лазил майор, мочи нет измучился. А глядя на скворца, и ворона осмелилась: - Вот так скотина! добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он Чижика съел! Он - за вороной, ан из-за куста заинька выпрыгнул: - Бурбон стоеросовый! Чижика съел! Комар из-за тридевять земель прилетел: - Risum teneatis, amici! [Возможно ли не рассмеяться, друзья! (лат.), из послания Горация Пизону и его сыновьям ("Наука поэзии")] Чижика съел! Лягушка в болоте квакнула: - Олух царя небесного! Чижика съел! Словом сказать, и смешно, и обидно. Тычется майор то в одну, то в другую сторону, хочет насмешников переловить, и все мимо. И что больше старается, то у него глупее выходит. Не прошло и часу, как в лесу уж все, от мала до велика, знали, что Топтыгин-майор Чижика съел. Весь лес вознегодовал. Не того от нового воеводы ждали. Думали, что он дебри и болота блеском кровопролитий воспрославит, а он на-тко что сделал! И куда ни направит Михаиле Иваныч свой путь, везде по сторонам словно стон стоит: "Дурень ты, дурень! Чижика съел!" Заметался Топтыгин, благим матом взревел. Только однажды в жизни с ним нечто подобное случилось. Выгнали его в ту пору из берлоги и напустили стаю шавок - так и впились, собачьи дети, и в уши, и в загривок, и под хвост! Вот так уж подлинно он смерть в глаза видел! Однако все-таки кой-как отбоярился: штук с десяток шавок перекалечил, а от остальных утек. А теперь и утечь некуда. Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся, а он - слушай! Филин, уж на что глупая птица, а и тот, наслышавшись от других, по ночам ухает: "Дурак! Чижика съел!" Но что всего важнее: не только он сам унижение терпит, но видит, что и начальственный авторитет в самом своем принципе с каждым днем все больше да больше умаляется. Того гляди, и в соседние трущобы слух пройдет, и там его на смех подымут! Удивительно, как иногда причины самые ничтожные к самым серьезным последствиям приводят. Маленькая птица Чижик, а такому, можно сказать, стервятнику репутацию навек изгадил! Покуда не съел его майор, никому и на мысль не приходило сказать, что Топтыгин дурак. Все говорили: "Ваше степенство! вы - наши отцы, мы - ваши дети!" Все знали, что сам Осел за него перед Львом предстательствует, а уж если Осел кого ценит - стало быть, он того стоит. И вот, благодаря какой-то ничтожнейшей административной ошибке, всем сразу открылось. У всех словно само собой с языка слетело: "Дурак! Чижика съел!" Все равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довел... Но нет, и это не так, потому что довести гимназистика до самоубийства - это уж не срамное злодейство, а самое настоящее, к которому, пожалуй, прислушается и История... Но... Чижик! скажите на милость! Чижик! "Этакая ведь, братцы, уморушка!" - крикнули хором воробьи, ежи и лягушки. Сначала о поступке Топтыгина говорили с негодованием (за родную трущобу стыдно); потом стали дразниться; сначала дразнили окольные, потом начали вторить и дальние; сначала птицы, потом лягушки, комары, мухи. Все болото, весь лес. - Так вот оно, общественное-то мнение что значит! - тужил Топтыгин, утирая лапой обшарпанное в кустах рыло, - а потом, пожалуй, и на скрижали Истории попадешь... с Чижиком! А История такое большое дело, что и Топтыгин, при упоминовении об ней, задумывался. Сам по себе, он знал об ней очень смутно, но от Осла слыхал, что даже Лев ее боится: "Не хорошо, говорит, в зверином образе на скрижали попасть!" История только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием. Вот если б он, для начала, стадо коров перерезал, целую деревню воровством обездолил или избу у полесовщика по бревну раскатал - ну, тогда История... а впрочем, наплевать бы тогда на Историю! Главное, Осел бы тогда ему лестное письмо написал! А теперь, смотрите-ка! - съел Чижика и тем себя воспрославил! Из-за тысячи верст прискакал, сколько прогонов и порционов извел - и первым делом Чижика съел... ах! Мальчишки на школьных скамьях будут знать! И дикий тунгуз, и сын степей калмык - все будут говорить: "Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того. Чижика съел!" Ведь у него, у майора, у самого дети в гимназию ходят! До сих пор их майорскими детьми величали, а напредки проходу им школяры не дадут, будут кричать: "Чижика съел! Чижика съел!" Сколько потребуется генеральных крозопролитиев учинить, чтоб экую пакость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загубить! Проклятое то время, которое с помощью крупных злодеяний цитадель общественного благоустройства сооружает, но срамное, срамное, тысячекратно срамное то время, которое той же цели мнит достигнуть с помощью злодеяний срамных и малых! Мечется Топтыгин, ночей не спит, докладов не принимает, все об одном думает: "Ах, что-то Осел об моей майорской проказе скажет!" И вдруг, словно сон в руку, предписание от Осла: "До сведения его высокостепенства господина Льва дошло, что вы внутренних врагов не усмирили, а Чижика съели - правда ли?" Пришлось сознаваться. Покаялся Топтыгин, написал рапорт и ждет. Разумеется, никакого иного ответа и быть не могло, кроме одного: "Дурак! Чижика съел!" Но частным образом Осел дал виноватому знать (Медведь-то ему кадочку с медом в презент при рапорте отослал): "Непременно вам нужно особливое кровопролитие учинить, дабы гнусное оное впечатление истребить..." - Коли за этим дело стало, так я еще репутацию свою поправлю! - молвил Михаиле Иваныч и сейчас же напал на стадо баранов и всех до единого перерезал. Потом бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял. Потом стал корни и нити разыскивать, да кстати целый лес основ выворотил. Наконец забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил. Сделавши все это, сел, сукин сын, на корточки и ждет поощрения. Однако ожидания его не сбылись. Хотя Осел, воспользовавшись первым же случаем, подвиги Топтыгина в лучшем виде расписал, но Лев не только не наградил его, но собственнолапно на Ословом докладе сбоку нацарапал: "Не верю, штоп сей офицер храбр был; ибо это тот самый Таптыгин, который маво Любимова Чижика сиел!" И приказал отчислить его по инфантерии. Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал - быть бы ему теперь генералом.

Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и в качестве таковых заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными, и не только Историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы.

I. Топтыгин 1-й

Топтыгин 1-й отлично это понимал. Был он старый служака-зверь, умел берлоги строить и деревья с корнями выворачивать; следовательно, до некоторой степени и инженерное искусство знал. Но самое драгоценное качество его заключалось в том, что он во что бы то ни стало на скрижали Истории попасть желал и ради этого всему на свете предпочитал блеск кровопролитий. Так что об чем бы с ним ни заговорили: об торговле ли, о промышленности ли, об науках ли – он всё на одно поворачивал: «Кровопролитиев… кровопролитиев… вот чего нужно!»

За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальний лес, вроде как воеводой, внутренних супостатов усмирять.

Узнала лесная челядь, что майор к ним в лес едет, и задумалась. Такая в ту пору вольница между лесными мужиками шла, что всякий по-своему норовил. Звери – рыскали, птицы – летали, насекомые – ползали; а в ногу никто маршировать не хотел. Понимали мужики, что их за это не похвалят, но сами собой остепениться уж не могли. «Вот ужо приедет майор, – говорили они, – засыплет он нам – тогда мы и узнаем, как Кузькину тещу зовут!»

И точно: не успели мужики оглянуться, а Топтыгин уж тут как тут. Прибежал он на воеводство ранним утром, в самый Михайлов день, и сейчас же решил: «Быть назавтра кровопролитию». Что заставило его принять такое решение – неизвестно: ибо он, собственно говоря, не был зол, а так, скотина.

И непременно бы он свой план выполнил, если бы лукавый его не попутал.

Дело в том, что, в ожидании кровопролития, задумал Топтыгин именины свои отпраздновать. Купил ведро водки и напился в одиночку пьян. А так как берлоги он для себя еще не выстроил, то пришлось ему, пьяному, среди полянки спать лечь. Улегся и захрапел, а под утро, как на грех, случилось мимо той полянки лететь Чижику. Особенный это был Чижик, умный: и ведерко таскать умел, и спеть, по нужде, за канарейку мог. Все птицы, глядя на него, радовались, говорили: «Увидите, что наш Чижик со временем поноску носить будет!» Даже до Льва об его уме слух дошел, и не раз он Ослу говаривал (Осел в ту пору у него в советах за мудреца слыл): «Хоть одним бы ухом послушал, как Чижик у меня в когтях петь будет!»

Но как ни умен был Чижик, а тут не догадался. Думал, что гнилой чурбан на поляне валяется, сел на медведя и запел. А у Топтыгина сон тонок. Чует он, что по туше у него кто-то прыгает, и думает: «Беспременно это должен быть внутренний супостат!»

– Кто там бездельным обычаем по воеводской туше прыгает? – рявкнул он наконец.

Улететь бы Чижику надо, а он и тут не догадался. Сидит себе да дивится: чурбан заговорил! Ну, натурально, майор не стерпел: сгреб грубияна в лапу, да, не рассмотревши с похмелья, взял и съел.

Съесть-то съел, да, съевши, спохватился: «Что такое я съел? И какой же это супостат, от которого даже на зубах ничего не осталось?» Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал. Съел – только и всего. И никаким родом этого глупого дела поправить нельзя. Потому что, ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная.

– Зачем я его съел? – допрашивал сам себя Топтыгин, – меня Лев, посылаючи сюда, предупреждал: «Делай знатные дела, от бездельных же стерегись!» – а я, с первого же шага, чижей глотать вздумал! Ну, да ничего! первый блин всегда комом! Хорошо, что, по раннему времени, никто дурачества моего не видал.

Увы! не знал, видно, Топтыгин, что, в сфере административной деятельности, первая-то ошибка и есть самая фатальная. Что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии…

Издавна повелось, что крупные злодейства входят в Историю и вызывают восхищение. А малые называют срамными и ничего, кроме насмешек, они не получают.

Как-то раз медведя Топтыгина 1-го назначили воеводой в один лес. Все умел старый служака – и берлоги строить, и деревья воротить, и науки кое-какие знал. Больше всего хотел он попасть в Историю. А для того требовалось большое злодейство совершить. Потому и предпочитал медведь кровопролития всем разговорам. И чин свой майорский получил именно за такие взгляды.

В лесу, который отдали в ведомство Топтыгина, был бедлам и каждый творил что хотел. Услыхали звери о приходе нового воеводы, обрадовались грядущим кровопролитиям и стали ждать новые власти с нетерпением.

А медведь по прибытию решил отпраздновать именины. Выпил ведро водки да и улегся спать посреди поляны, поскольку своей берлоги еще не построил.

На свою беду летел мимо чижик. Умная птица была, дела многие могла совершать и даже петь вместо канарейки. Но не догадался он, что посреди поляны не бревно лежит, а медведь почивать изволит. Сел он на бревно и запел.

Топтыгин проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно прыгал по его туше. И, пока чижик удивлялся внезапно заговорившему чурбану, схватил лапой его и съел. И сразу же расстроился – ведь посылал Лев для знатных дел, а он совершил малое злодейство. Понадеялся медведь, что не видел никто его поступка, но не тут-то было: разглядел скворец с березы происшедшее, и завопил он, что прислали дурака в управители. Подхватила слова эти ворона и разнесла по лесу. Зайцы, лягушки и каждая птица кричали, что дурак съел чижика. Известия дошли до Льва, и он отчислил Топтыгина в запас, несмотря на то, что тот учинил большое кровопролитие и разбил типографию.

Вместе с Топтыгиным 1-м в другой лес послали Топтыгина 2-го. То услыхал о неудачах коллеги и сразу решил учинить злодейство. Но не было во вверенном округе ни типографии, ни университета, ничего. Тогда медведь пошел крушить мужицкий двор. Задрал животных и полез на крышу разносить дом. И застрял, поскольку провалилась под ним крыша. Набежавшие мужики его убили.

Топтыгин 3-й попал под новые правила: каким бы ни было злодейство, оно является срамным делом. Теперь у всех были права, а него – обязанности. Думал он, как делать злодейства, и в то же время не нарушать закон и придумал. Решил просто не вмешиваться в дела леса, в котором и без него творились бесчинства. Так и заслужил несколько чинов, а потом стало с ним то, что бывает со всеми пушными зверями. Творимое зло, как и молчаливое его попустительство, всегда найдет свое возмездие.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Салтыков-Щедрин. Все произведения

  • Баран-непомнящий
  • Медведь на воеводстве
  • Чижиково горе

Медведь на воеводстве. Картинка к рассказу

Сейчас читают

  • Краткое содержание Паустовский Михайловские рощи

    Константин Георгиевич Паустовский начинает произведение «Михайловские рощи» со стихотворных строк, написанных Александром Сергеевичем Пушкиным. Рассказчик, любивший путешествовать, приехал на малую родину великого русского поэта

  • Краткое содержание Жуковский Спящая царевна

    Начинается сказка, как и все рассказывая о счастливой жизни царя и царицы, единственно что омрачает их жизнь только то, что у них нет детей. Царица уже обращается ко всем, к кому только можно.

  • Краткое содержание Домострой Сильвестра

    Домострой является сводом правил, на которых строятся взаимоотношения в любой православной семье. Эта книга содержит наставления о том, как следует поступать каждому члену семьи в том или ином случае

  • Краткое содержание Холодная осень Бунина

    Рассказчица, женщина, вспоминает о своей прошедшей молодости. О тех днях, когда жизнь была не такой, как сейчас. Она также больше всего вспоминает о своем женихе.

  • Краткое содержание Макаренко Педагогическая поэма

    Действие романа начинается сразу после революции в 1917 году с приезда в колонию на Полтавщине молодого педагога Макаренко. Там уже работают завхоз Калина Иванович и две воспитательницы

М. Е. Салтыков-Щедрин известен своими сказками, которые больше подходят взрослым, чем для детского чтения. В этих произведениях писатель в иносказательной форме обличал недостатки политического строя и общества. Ниже представлен анализ "Медведя на воеводстве".

Кратко о преамбуле

Анализ "Медведя на воеводстве" следует начать со вступления. Эта сказка состоит из трех небольших рассказов. Их объединяет преамбула, в которой говорится о таком явлении, как история.

Автор с иронией пишет, что на ее страницы попадают только совершившие страшные злодеяния. А более мелкие недостойны упоминания. Если проанализировать историю, можно заметить, что больше всего ее страниц посвящено тем деятелям, в период правления которых происходили события, носившие массовый характер. К ним можно отнести восстания, войны, радикальные реформы. Над этим и иронизирует писатель: если правитель и его министры хотят попасть на скрижали истории, им нужно провести как можно больше суровых реформ.

Главные действующие лица

Далее в анализе "Медведя на воеводстве" нужно кратко рассказать о персонажах сказки. Главными героями выступают образы не людей, а животных. Царем там был Лев, его ближайший советник - Осел, а воеводы - это Топтыгины. В качестве подданных выступают лесные жители и мужики.

Почему же писатель сделал героями зверей, а не людей? Выбранные образы животных лучше всего показывают читателю особенности характера персонажей. Царь выступает как самодовольный человек, который беспокоится о том, как бы занять в истории больше страниц.

Осел, его советник, - упрямая личность, которая, несмотря ни на что, будет упорно стоять на своем. Даже если его решение не приносит никакой пользы. В сказке он показан как недальновидный советник, который не может дать разумного ответа, падкий на всякие подарки. О Топтыгиных и лесных жителях будет подробнее рассказано в дальнейшем анализе "Медведя на воеводстве".

Правление Топтыгина Первого

Анализ сказки "Медведь на воеводстве" следует продолжить кратким содержанием рассказов. В первой истории говорится о том, как Лев решил усмирить своих подданных. С этой целью он отправляет туда майора, Топтыгина Первого.

Писатель описывает его как достойного представителя власти. Топтыгин был большим любителем кровопролитий. Вроде и в инженерии что-то понимал, и построить мог. Но о чем бы разговор ни зашел, он заканчивался разговорами о кровопролитии. Поэтому этот майор был идеальной кандидатурой для наведения порядка.

С таким характером его ждала блестящая карьера. Даже народ ждал от него великих злодеяний. Но из-за своей глупости Топтыгин стал посмешищем. Съев маленького, но сообразительного Чижика, медведь вызвал недовольство не только у лесных жителей, но и у Льва. Все были им разочарованы: от него ждали знатного кровопролития, а воевода съел Чижика! Поэтому медведь так и остался простым майором.

Зверский Топтыгин Второй

В сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина "Медведь на воеводстве", анализ которой представлен, не менее запоминающимся получился и образ второго медведя. Если про Топтыгина Первого было сказано, что был не злым, а просто порядочной скотиной, то другой воевода был более решительным и жестоким.

Он оказался умнее своего собрата, поэтому сразу же начал свое правление со знатного злодеяния. Но на вверенной ему территории проживали не такие вялые и безынициативные жители. Увидев, что Топтыгин разорил дом одного мужика, они разозлились и пришли за ним с топорами, вилами и рогатиной. Они содрали с него шкуру, и на этом закончилось воеводство медведя.

Либеральный воевода

Следующий пункт анализа "Медведя на воеводстве" Салтыкова-Щедрина М. Е. - это краткое содержание третьего рассказа. За время правления двух Топтыгиных произошли небольшие изменения. Теперь злодеяния не были главным требованием для попадания на страницы истории. Уже стало неважно, большое ли, мелкое ли - теперь его совершать было неприлично.

И эта новость привела Топтыгина Третьего в недоумение. Он решительно не знал, что же теперь ему делать, как управлять-то народом. Осел никаких прямых ответов ему не мог дать, только уклончивый совет держаться на уровне приличий. Медведь и вовсе отказался бы от этой затеи, если бы не щедрое вознаграждение.

Тогда новоявленный воевода не придумал ничего умнее, чем залечь в свою берлогу. Лежа в своем уютном доме, он размышлял о том, как лучше управлять вверенной ему территорией. И вспомнился ему разговор с Ослом, в котором тот говорил, что не нужно мешать народу делать то, что он делает. Ведь основная задача воеводства - это поддержание ранее установленного порядка.

И ведь правда, Топтыгину Третьему достались жители, которые не были такими апатичными, как у Первого, или такими распоясавшимися, как у Второго. Они жили по давно заведенным порядкам. И ничего страшного, что они не всегда отличались справедливостью! Главное, чтобы никаких волнений не было. И эти размышления окончательно успокоили медведя.

Выходил он из своей берлоги только для того, чтобы забрать дань, которую ему приносили мужики. И правил медведь достаточно долго. Но однажды пришли другие мужики и содрали с него шкуру. И это был конец воеводства либерального медведя.

Образ народа

В анализе сказки Салтыкова-Щедрина "Медведь на воеводстве" нужно раскрыть и образ народа. В рассказах это лесные жители и мужики. И на протяжении всей сказки читатель может заметить, как народ постепенно меняется.

В первой истории народ показан как апатичная безвольная масса, которая не ждет ничего от воеводы, кроме зверства. И тем самым они надеются, что своей жестокой лапой он сможет их объединить. Народ настолько привык к жестокости и равнодушию к их трудностям от правительства, что ничего хорошего от их реформ и не ждет. Поэтому такое негодование вызвал поступок воеводы, ведь он не смог оправдать народных ожиданий, вот и стал посмешищем.

В следующем рассказе люди уже настроены решительно. Их терпение лопнуло, и народ больше не желает мириться с произволом властей. И на жестокость воеводы они отвечают неменьшей жестокостью. Здесь уже показан революционно настроенный народ.

И в третьей истории говорится о том, что и либеральное отношение не сделает жизнь простых людей лучше. Это не проявление заботы правительства, а наоборот, поощрение самопровозглашенных порядков. Народ ждет, что наделенные властью будут выступать на стороне справедливости. Поэтому, не видя со стороны воеводы никаких шагов для улучшения жизни, народ свергает его.

Таким образом, писатель хотел сказать общественности, что когда-нибудь наступит предел терпению простых людей. И если правительство не изменит свою политику, то наступит революция.

Основная мысль произведения

В кратком анализе "Медведя на воеводстве" следует в отдельном пункте рассказать о главной теме сказки. Это то, что простому народу не нужны ни жестокие, ни либеральные правители. Страной должен управлять справедливый и мудрый человек, который бы понял необходимость полной отмены крепостного права.

Писателю не нравилось то, какие изменения происходили с обществом. Во внутренней политике не учитывались интересы простого населения. Люди стремились занять пост повыше, не понимая, что для этого у них нет особых талантов. Сторонники старых порядков никак не хотели признавать необходимость перемен, поэтому всеми силами старались вернуть свои позиции.

Но в этой борьбе за власть никто не обращал внимания на народ. А ведь терпение у него не бесконечное. Недовольных и революционно настроенных становилось все больше. И такое недовольство могло перерасти в революцию. Именно об этом и говорится в сказке.

Почему именно эзопов язык

Сам М. Е. Салтыков-Щедрин называл манеру письма "рабьим". Это произошло от того, что в его произведениях пороки общества высмеиваются иносказательно. Когда-то в своих произведениях раб Эзоп не мог прямо говорить об отрицательных качествах своих господ, поэтому для этого он пользовался иносказательными приемами.

Эзоповым языком пользовался и Салтыков-Щедрин. Писатель понимал, что только в этом случае есть вероятность того, что сказки будут пропущены цензурой. И такая манера письма позволяла ему свободнее говорить о недостатках высокопоставленных людей. И от этого его произведения были еще ближе к народу.

Это был анализ "Медведя на воеводстве" по плану.

Все в мире злые дела, которые имеют глобальные масштабы, записаны в истории, а все те, которые не имеют значительный вес, зовутся позорными.

Медведь Топтыгин всегда думал так, что злодеяния должны иметь глобальные размеры. Владел он знаниями, как дерево вывернуть из земли, да как берлогу выстроить. И главная мечта его была, чтобы за дела его кровожадные, он попал в историю. Все свои разговоры он сводил к делам кровопролитным. Его почитал Лев. И решил, что медведь пойдёт на воеводство в самый далекий лес, дав ему звание майора. Пришёл медведь на место очень быстро. Напугал всех жителей своим присутствием.

Медведь как любитель крови, решил начать свои злые дела. Но сбил его с пути-то лукавый. Напился он ведром водки, хотел он день рождения своё отметить, да и заснул на дежурстве. Но уснул медведь не в берлоге, так как построить он её ещё не успел, а прямо у всех на виду на поляне.

В это время летел мимо Чижик. И считался он самым умным в лесу. О его уме знал даже сам Лев. Сел Чижик на спящего медведя, приняв его старый пень, да давай песни распевать. Услышал это Топтыгин и проснулся. Не понял спросонья, что к чему и как. Да, взял и проглотил птицу. А только после этого сообразил, что поступок-то его совсем мелкий. И теперь всего его большие злодейства стали ничем после такого мелкого поступка. Обо всем узнал Лев и разозлился на медведя сильно.

Все это видел скворец. Прилетел и давай над медведем потешаться. На помощь скворцу пришли и другие жители леса. Ворона прилетала, комар, да и лягушка прискакала. Все они начали вместе со скворцом над медведем потешаться. Мол, такое мелкое злодеяние-то он совершил, птицу проглотил. Смеются и смеются, а медведю не до смеха стало.

Злится Топтыгин, мол, он стае шавок противостоял, а тут и скрыться некуда. Все зверьё смеётся. Каждый куст и веточка.

Начал тогда Топтыгин думать. Как же это так, что птичка-то была такая маленькая, а последствия случились большие. Думал он думал, как же все это Льву объяснять. Как вернуть былую славу, да уважение начальства. А слухи уже по всему лесу разошлись и до Льва дошли.

Занервничал медведь, решил, что срочно должен что-то большое натворить. Тогда Топтыгин начал все громить в округе. Разрушил он людскую типографию, а все дела уничтожил, закопав в яму отхожую. Но не произвели на Льва его деяния никакого впечатления, ведь все ж он до этого съел Чижика. Решил он отчислить медведя со службы. Так, и не продвинулся он в карьере. Остался медведь простым майором, не стал он генералом, а даже до полковника не дослужился.

Жил в лесу второй медведь. Думал, что он умнее. И после того как был отправлен на службу в лес, решил сразу начать совершать дела злые в крупных масштабах. Медведь хоть и продумывал с особой тщательностью все деяния, но не пошла его карьера в гору. Рушить в этом лесу было нечего, не было в нем ни типографии, ни зданий нужных. А все мелкие и злые дела надоели жителям.

Решил медведь в одном дворе убить корову и прочий мелкий скот и птицу. Решил ещё и хозяйство по дровам все разобрать и утащить в лес, чтоб мужик по миру пошёл. Залез на кровлю, да она гнилая была. Свалился Топтыгин. Увидели это мужики, разозлились, да и убили медведя за это. Чтобы другим неповадно было, за то, что перед начальством выслужиться хотят за счет мирных жителей. А дела мелкие и крупные теперь стали считать позорными. За них все нести ответ придётся всем.

Жил в лесу и третий медведь. Он был умней двух других. Топтыгин понимал, что теперь никакие злые дела просто так с рук сходить не будут. Даже у белок и то права свои иметься стали. Потому и принял решение залечь в берлогу, после того как прибыл на воеводство. Не стал праздновать, пришёл скромно, лапу в рот заснул и улёгся. А там видно будет. И шло дело хорошо. Без участия медведя все ели друг друга.

Дела злые сами собой происходили. Так, и перестал Топтыгин из берлоги своей показываться. Вылизал лишь тогда, когда ему Лев новое звание присваивал. А Лев его жаловал и уважал, сделал полковником. Гордился своим умом медведь, и что все само собой происходит, а Лев его чтит за дела.

Но не бывает все так хорошо. И на третьего медведя нашлась расправа. Приехали мужики в лес за пушниной, да и убили Топтыгина. Постигла его учесть всей пушной живности.